О молодёжи, семье и психологии.

В музыке те же явления.

Прот. С.: Первые звуки только что сотворенной Богом материальной Вселенной были шумом — звуками хаоса. В Библии сказано: «Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» (Быт. 1: 1–2). Это поэтическое описание первобытного хаоса. Затем Бог упорядочивает мир. Свет отделяется от тьмы, земля отделяется от воды, зажигаются светила небесные, великие и малые. Потом появляется жизнь, разумный человек. В мире воцаряется гармония. Если говорить о том, как звучит упорядоченная Вселенная, то она звучит прекрасно. Об этом, кстати, размышлял еще Пифагор. У него была идея, что каждой планете соответствует свой звук.

Т.Ш.: И мир ведь упорядочивался словом Божиим. Значит, голос Божий порождал гармонию?

Прот. С.: Да. И сам человек творился как некий инструмент для Духа Божиего. Такое представление о человеке до сих пор сохраняется у нас в Церкви: в православном богослужении не используется никаких музыкальных инструментов, звучит только человеческий голос. Однако грехопадение привело к катастрофическим результатам. В мир пришла смерть, животные начали поедать друг друга, и тогда в гармонический, прекрасный хор Вселенной, где звучит буквально все — от атома до звездных скоплений, входят иные звуки. Начинает звучать песня смерти: предсмертные хрипы, какие-то страшные возгласы, крики ярости, звуки сражений. Эти звуки, естественно, вносят дисгармонию в музыку Вселенной. Чем больше в мире зла, тем больше энтропии, и тем отчетливей звучит музыка смерти.

Т.Ш.: А на музыку, которую сочиняют люди, тоже распространяется эта закономерность?

Прот. С.: Конечно. Причем обращаю ваше внимание вот на какое обстоятельство. Музыкальные инструменты были созданы людьми, уже отходящими от Бога. Именно у каинитов появляется Иувал, который играет на гуслях и свирелях. То есть человек хочет извлекать из природы звуки для себя, для своего услаждения. В этом отношении он ставит себя на место Бога. Из — за слабости человека, видя его духовную немощь, Господь попускает это, однако указывает правильный путь: чему, а вернее — Кому должна служить музыка, создаваемая людьми. Например, в псалмах Давида мы читаем: «Пойте Богу нашему, пойте; пойте Цареви нашему, пойте» (Пс. 46: 7), «Пойте Господеви в гуслех, в гуслех и гласе псаломсте» (Пс. 97: 5). Это призыв использовать музыкальные инструменты для воспевания Бога, для того, чтобы гимн, песнь звучала Богу, а не человеку. Естественно, что на такой духовной высоте все человечество не держалось. Часть его продолжала создавать музыкальные инструменты и играть на них для своего собственного услаждения. Но здесь мы опять можем увидеть тот же самый путь, который проходила и живопись. Любой музыкант стремится произвести впечатление. Но тот, который поет Богу, хочет угодить Ему, а тот, кто поет не для Бога, а для людей, стремится получить похвалу от них. А потому, сочиняя музыку, извлекая из природы звуки, он выискивает такие лады, такие гармонические структуры, которые воздействуют в первую очередь на человека и доставляют ему удовольствие. Причем воздействие музыки может быть очень сильным и даже иметь эффект сродни наркотическому. Это обязательно надо учитывать. Чем дальше человек отходит от Бога, тем больше нарушается гармония. Возьмем католическую музыку. Говоря о ней, мы сразу вспоминаем орган. Изначально его можно было увидеть только в храмах, но он с самого начала был инструментом двойного предназначения. С одной стороны, на нем в храме славили Бога, но с другой — он, по существу, предназначался для ублажения человека. И через некоторое время вполне логично инструмент этот был вынесен из храма. Появилась так называемая светская, нецерковная, музыка, воспевающая, как правило, не Бога, а человеческие страсти. И сама эта музыка страстная, стремящаяся произвести впечатление на слушателей. Но сначала она еще облагорожена, возвышенна. Например, оперное пение. Это музыка сложная, красивая, насыщенная. Потом постепенно идет упрощение. От оперы — к оперетте и так далее. Ну, а в конечном результате появляется современная рок-музыка. Этот процесс постепенной подмены духовности прекрасно описан Ф.М. Достоевским. Цитирую по памяти. «Начну я песнь Богу, — говорит один из его героев. — А потом в оркестре сначала тоненько, а потом все усиливаясь зазвучит „Марсельеза“».

Т.Ш.: Богоборческий гимн?

Прот. С.: Да. И в конце концов он заглушит остальные мелодии. Слова Достоевского оказались пророческими. В последние десятилетия музыка все чаще переходит к некоей сатанинской стадии, когда звуки извлекаются даже не для услаждения человека. Порой они бывают настолько страшны и неприятны, что человеку от них становится физически плохо. Но эти звуки предназначаются уже не для человека, а для воспевания сатаны. Они берутся из преисподней и обращены туда же. На людей, которые регулярно слушают такую музыку, она действует наркотически — отупляюще и катастрофически изменяет их сознание. Постепенно слушатель духовно приобщается к авторам и истокам этой музыки, становится одним из тех, кто воспевает сатанинские глубины. И тоже способствует разрушению.

Т.Ш.: То есть происходит возрастание энтропии?

Прот. С.: Да. Дела человека, уводящие его от Бога, способствуют хаотизации мира.

Т.Ш.: В этом смысле можно сказать, что искусство творит реальность?

Прот. С.: Безусловно.