О молодёжи, семье и психологии.
Наказание = Насилие.
Но запрет физических наказаний — это только начало. Следом речь зайдет (и уже заходит!) о «психическом насилии», чтобы соответственно причислить к нему все другие виды наказаний. Уже нельзя будет ребенка поругать, пристыдить, чего-то лишить, куда-то не пустить или заставить что-то сделать. Нельзя будет даже на какое-то время перестать с ним разговаривать!
Впрочем, дадим лучше слово одному из тех самых правозащитников, о которых мы уже в этой статье упоминали и который играет чуть ли не ведущую роль в подрыве устоев российской семьи.
«В основе проявления всех форм асоциального поведения детей лежит насилие! (Выделено нами. — И.М., Т.Ш.) Необязательно физическое, но обязательно-психологическое. Невнимание я тоже рассматриваю как форму насилия, так как ребенок это невнимание именно так и ощущает, особенно в раннем детстве. И своим поведением демонстрирует протест. Иногда на первый взгляд неадекватно, чересчур брутально. Но это дополнительный признак, который подтверждает остроту его переживаний» (Зыков Олег. Российскую наркологию надо лечить // Московский комсомолец. 2009. 20 июля).
То есть что бы «ребенок» (напоминаем: по международной конвенции, детством считается возраст до 18 лет включительно) ни делал: грабил, насиловал, убивал, — виноват не он, а родители, которые его когда-то наказывали. Потому что под психическим насилием Олег Владимирович, как и подобает правозащитнику западного покроя, понимает отнюдь не информационно-психологическое давление СМИ, не повсеместную пропаганду разврата и содомии, не романтизацию преступного мира и вседозволенности, не затягивание детей самыми разными путями в наркоманию. Нет, все это якобы несущественно, в лучшем случае — следствие. А причина в том, что в России «процветает идея насилия над детьми как способа воспитания».
Эти откровенно противоречащие жизненной правде сентенции не стоило бы цитировать, если бы Зыков просто выражал свое частное мнение. Однако он в данном случае выступает как выразитель воли наднациональных структур, которые в последние десятилетия все активнее вмешиваются в дела суверенных государств, разрушая их самобытную экономику, культуру, систему образования, здравоохранения и весь жизненный уклад, основанный на религиозно-культурных ценностях.
Совет Европы и ООН добиваются (и от ряда стран уже добились!) полного запрещения телесных наказаний детей, спекулируя понятием «право ребенка», которое на наших глазах быстро превращается в дубину для окончательного сокрушения семьи. Тон при этом у представителей соответствующих организаций по-хозяйски безапелляционный. Судите сами. «Мы занимаем позицию против телесных наказаний детей. Мы не разделяем идеи „оправданных наказаний“, — заявил в своем докладе, сделанном на ежегодном лектории в Детском правовом центре, Т. Хаммарберг, уполномоченный по правам человека Совета Европы. — Международные и европейские стандарты единодушны в этом вопросе. Конвенция о правах ребенка, прецедентное право Европейского суда по правам человека и Европейский комитет по общественным правам четко запрещают применение телесных наказаний как в школе, в обществе, так и дома» (выделено нами. — И.М., Т.Ш.) (Вопросы ювенальной юстиции. 2008. № 3 (17).
Насчет конвенции — бесстыдная ложь. В ней идет речь о недопустимости реального насилия и преследования детей за убеждения и деятельность родителей — по принципу «сын за отца не отвечает». Впрочем, европейским правозащитникам лгать не впервой. Вспомните, сколько лжи вылилось на нашу страну после войны в Осетии в августе 2008 года. И во время войны в Чечне. И когда в 1993 году расстреливали безоружных защитников Белого дома.
Но продолжим внимать европейскому командиру:
«Следующие международные документы, такие как декларации, рекомендации или документы последних учений ООН по вопросам насилия, настаивают на необходимости освободить мир от любого проявления насилия над детьми. Совет Европы ставит целью провозглашение в 2009 году Европы зоной, свободной от насилия, как ранее произошло с отменой смертной казни. Целью этой политики не является поставить полицейского офицера или социального работника перед каждым взрослым».
После этой фразы так и хочется воскликнуть: «Ну, спасибо, господин начальник! Сажать тоже будете не каждого, а через одного?».
Впрочем, господин, скорее всего, на сей вопрос не ответит. И не потому, что сочтет его риторическим. Дело в том, что, по его собственным словам, замысел данной политики «состоит в том, чтобы изменить общественное мнение по отношению к проявлению насилия над детьми и созданию четкой системы для образования родителей и оказанию поддержки им. Она также будет включать в себя более раннее и менее болезненное вмешательство в тех случаях, когда дети находятся под угрозой».
Выражаясь более определенно, правозащитники стремятся получить возможность отбирать детей, которых наказывают дома, и помещать их в приют или приемную семью, а с родителями разбираться по всей строгости закона. Сколько будет таких «преступников», покажет время. Может, придется посадить каждого второго, а может, и больше, ведь наказания в виде шлепков или постановки в угол применяются в миллионах российских семей. Но сначала, конечно, нужно принять соответствующий закон. На что и нацелено выступление Хаммарберга.
Вот ключевой момент его спича: «Принятие закона, четко запрещающего телесные наказания, будет первым шагом, демонстрируя готовность общества остановить насилие над детьми».
«Первым шагом» — все, как мы написали. Запрет телесных наказаний — это только начало.