О молодёжи, семье и психологии.

«Враг ребенка».

Помнится, в середине 1990–х, услышав на проходившем в Гамбурге Международном конгрессе по социальной психиатрии, что проблема номер один современного западного мира — сексуальное насилие над детьми (sexual abuse) и что от четверти до трети немецких женщин подверглись ему в детстве, мы испытали настоящий шок. Информация была настолько «потусторонней», что словесно-образная связь прерывалась, слова не порождали образы. Ужас блокировал процесс воображения.

Но когда мы стали обсуждать услышанное с людьми, долго жившими на Западе, некоторые говорили нам, что процент пострадавших сильно преувеличен и что обвинение в sexual abuse во многих случаях — форма шантажа. Хочет мама, к примеру, получить большие деньги — подучивает несовершеннолетнюю дочь пожаловаться в соответствующие инстанции, что папа делал с ней это. И перед папой возникает невеселая дилемма: или откупиться от мамы, подбивающей ребенка на шантаж, или отправиться в тюрьму.

Тогда, полтора десятка лет назад, нам казалось, что вся эта жуть, весь этот бытовой ад если где-то на другом конце земли и происходит, то к нашей жизни не имеет и никогда не будет иметь никакого отношения.

Но прошли годы, и вполне сопоставимая история развернулась на наших глазах в Москве. Жена ушла к любовнику, оставив пятилетнюю дочь мужу. Когда же период «рая в шалаше» завершился, встал вопрос о разделении жилплощади. Тут мама вспомнила о дочке, поскольку это сулило лишние метры, и обманным путем ее умыкнула. А чтобы отец, у которого на руках было решение суда о проживании ребенка с ним, «не возникал», обвинила его в совершении развратных действий. И заставила девочку подтвердить ложь. К счастью для оклеветанного отца, Москва тогда еще не была пилотной площадкой ювенальной юстиции. Поэтому он отделался потерей ребенка и большей части квартиры, получил тяжелейшую душевную травму, был ославлен, поскольку девочку показали по телевизору, но хотя бы не сел в тюрьму, так как экспертиза, проведенная в специальном центре, была честной и подтвердила его невиновность.

Теперь же совсем не факт, что даже честная экспертиза повлияет на исход дела. В фильме о ювенальной юстиции «Стена», который многие уже успели посмотреть, рассказана трагическая история семьи Ольги и Андрея Соловьевых. У них, опять-таки из-за «квартирного вопроса», незаконно отняли троих детей. Причем незаконность отобрания была признана судом, который постановил детей вернуть. Однако вместо того чтобы выполнить решение суда, отца обвинили в изнасиловании старшей дочери. Обвинили, невзирая на то, что при изъятии девочки из семьи было произведено множество соответствующих осмотров, и ни один из них никаких нарушений не выявил. Судебно-медицинская экспертиза, проводившаяся затем в ходе следствия, показала, что не только следов изнасилования, но и каких бы то ни было сексуальных действий со стороны отца не было. «Эксперты — психологи отмечали: девочка не понимает фактического смысла тех действий, о которых говорит (изнасилование, сексуальное насилие), что она склонна к фантазированию, чрезмерно зависима от взрослых. Эксперт — психолог профильного экспертного института прямо указала в суде на то, что, по ее мнению, ребенок оговаривает отца и что дела подобного рода — не исключение»[59].

Тем не менее, отца посадили на 13(!) лет. Причем, в лучших традициях ГУЛАГа «враг ребенка», как когда-то «враг народа», был лишен в суде права дать показания — суд прошел для него заочно. Ольге же (по крайней мере, на момент написания этой статьи) детей так и не вернули.

Пытаются засудить, только на сей раз по ст. 117 («Истязание») УК и отца четверых детей Дмитрия Матвеева. Об этом подробно писала газета «Радонеж». Двое старших — дети Елизавета, жены Дмитрия, от первого брака. К несчастью для новой семьи, дедушка старших детей — бывший свекор Елизаветы — является членом Совета директоров «Газпрома», то есть человеком весьма влиятельным и денежным. Родной отец, уйдя из семьи, детьми не интересовался, за семь лет ни разу даже не позвонил. Дедушка же поддерживал с бывшей невесткой и внуками хорошие отношения, но, как оказалось впоследствии, преследовал свои далеко идущие цели. Когда старшему внуку, Тимуру, исполнилось 14 лет, дедушка, взяв его, как обычно, на выходные, вдруг заявил, что Тимур теперь будет жить у него. После этого мать с отчимом не могли связаться с ребенком. В конце концов Елизавета подала в милицию заявление о розыске сына. Тогда влиятельный дедушка решил показать, кто тут начальник, и против человека, который, в отличие от родного отца, занимался воспитанием Тимура, было выдвинуто обвинение в том, что он регулярно избивал, истязал ребенка и выгонял его из дома.