Русский преферанс.

Когда мы принимались за эту книгу, на моей книжной полке уже стояло десятка полтора изданий, посвящённых преферансу. Большей частью, правда, это были простые изложения правил популярной игры. А нам с издателем хотелось чего-то большего ― добротного учебника со сборником интересных этюдов и задач, с описанием шулерских приёмов, с игроцкими байками, которые за игорным столом сыплются, как из рога изобилия, с пляжными историями, анекдотами… Хотелось всерьёз определить место преферанса в русской культуре и составить галерею портретов великих преферансистов ― от Белинского и Некрасова до современных, собрать преферансный фольклор, литературные произведения по теме. Хотелось, чтобы книга была богато иллюстрирована, хорошо издана.

Откуда такая уверенность в своих силах? Почему бы не написать учебник по ботанике? Так сложилась жизнь, что несколько лет после окончания факультета журналистики мне довелось зарабатывать на хлеб профессиональной игрой в карты. Почему оставил это занятие? ― спросит любознательный читатель, ― раз так хорошо всё получалось? Действительно, ведь о том, чтобы любимое развлечение доставляло средства к существованию, можно только мечтать. Я и сам затрудняюсь ответить на вопрос, почему оставил игру…

Старший сын пошёл в школу и в один из первых дней учёбы говорит: «Учительница спросила, где мама с папой работают. Про маму я сказал, что в ЦСУ,[1] а что сказать про папу?» ― «Как! Ты что, не знаешь? Папа ― журналист, часто ездит в командировки…» Тогда я впервые подумал, что как-то слишком много шрамов и татуировок у папиных друзей-знакомых. Да и разговоры отнюдь не о газетных передовицах, а всё больше о платежах в конце месяца. Да и лексика ― не для детских ушей. Это был первый звонок.

Как-то раз у меня прожил с полгода Коля Китаец, одессит с пятью судимостями (заехал переночевать и немного задержался; это было вполне в его стиле). Он очень хорошо ко мне относился и во всём старался помогать. Например, воспитываю я своего семилетнего Димку, который что-то сделал не так, а Колёк говорит: «Ты, Дима, слушай папу ― папа правильно говорит, так делать нельзя! Вот у нас был на зоне один тип, который так делал, так его по концовке порезали…». На мои просьбы не вмешиваться в педагогический процесс Николай искренне удивлялся: «Как скажешь, я-то хотел как лучше».

Возможно, бросил «профессиональный спорт» просто потому, что надоело. Захотелось и другие грани этой жизни осмотреть. Что дал мне опыт профессионального игрока и опыт общения с этим миром ― предстоит ещё осмыслить самому, но факт остаётся фактом: лет восемь я жил картами. И преферанс был одним из сильнейших средств в арсенале. В конце 70-х в Ташкенте я даже получил среди играющих кличку Гусарик ― когда предлагали крупную игру в штосс, я всегда отвечал: «Давай для начала сыграем в гусарика». Поэтому, принимаясь за учебник, я чувствовал моральное право взять на себя ответственность. Кто хочет проэкзаменовать, «проверить технику» ― я готов в любой момент сесть напротив. Однако писать про игру оказалось труднее, чем играть.

«Кто знает игру ― пусть не обучает ей», ― гласит итальянская пословица.[2] Когда впервые услышал её, подумал: а, собственно, почему? Что за умник такой итальянский её выдумал? И только потом понял: это не запрет, не нравоучение. Это ― предостережение! Сколько раз потом пришлось его вспомнить! Ни одна работа не давалась мне (не только мне, всей нашей команде, принимавшей участие в создании книги о преферансе) труднее, чем эта. Всё время преследовал какой-то рок! Судите сами.

1. Главу о вероятностях преферанса писал академик Леонид Михайлович Литвин. Это была его давняя мечта ― систематизировать свои математические представления о любимой карточной игре. Он был сильно занят, он знал, что тяжело болен, он очень спешил.

Я забрал у него рукопись в день его отъезда на дачу на майские праздники. С дачи он уже не вернулся ― умер там. Статья «Оптимальные решения…» стала его последней научной работой.

2. Иллюстрации для этой книги обещал дать выдающийся коллекционер игральных карт Александр Семёнович Перельман. У нас с ним было много общих проектов: хотели сделать каталог его фантастической коллекции на CD-ROM, выпустить книжку «Русские писатели за карточным столом»… Мы договаривались начать работать в сентябре. Я позвонил в начале октября ― извиниться, что на месяц выбился из графика, и спросить, когда удобно приехать. Трубку сняла его жена ― Виктория Владимировна. Я попросил Александра Семёновича, но выяснилось, что месяц назад его похоронили. Через неделю я ехал в Питер на 40 дней…

3. В самый разгар работы пропал издатель. Нет, он не отказался от договора, от идеи. Он попросту исчез. Перестали отвечать все телефоны. Я подумал: времена тяжёлые ― «кредиты, бандиты»… Подождём… Но шли месяцы, а он не появлялся. Стали ощущаться трудности с финансированием. Мы собрали совет (не в Филях, на Речном вокзале) ― что будем делать? ― автор, художник, верстальщик. Решили работать дальше и параллельно искать издателя, который согласился бы уплатить сумму, полученную нами авансом. Не объявится наш к выходу книжки сам ― отдадим деньги жене или матери (а кто знает, жив ли?). Слава богу, объявился (но предположения наши, кажется, были не лишены оснований).

«Мелкие» неприятности на этом трагическом фоне даже как-то совестно перечислять: перестала существовать издательская фирма, с которой был договор на вёрстку и оформление. Хорошо, что вся работа строилась на личных отношениях ― бывший директор фирмы Лена Лебедева продолжала тянуть нашу артель «Напрасный труд», в одиночку, повинуясь моральному долгу. Мы частенько обсуждали с ней таинственный смысл злосчастной поговорки и всё подумывали: не достаточно ли предупреждений?.. Разумеется, на ту же чашу весов складывались все случившиеся за это время болезни и лишения.

В конце концов нам посчастливилось встретить Владимира Ефимовича Грабарника, в лице которого мы нашли горячего поклонника преферанса и надёжного инвестора, и трёхлетний труд был завершён. Можно сказать, что прикупили туза!

Два слова о структуре книги.

Её довольно подробно отражает содержание. Но я хотел бы заранее извиниться перед теми, кто найдёт изъяны в расстановке глав учебника. Мне не удалось структурировать материал лучше. Все темы переплетены. Начинаешь говорить о постановке проблем перед оппонентом в главе «Торговля», приходится сказать, что эта задача должна ставиться на всех этапах игры ― при заказе контракта, на висте и т. д. Говоришь об экономических основах игры, приходится приводить примеры из области торговли, заказа контракта, вистования, и т. д. В специальных главах, посвящённых торговле, заказу игры, мизеру или висту, приходится или повторяться, или опускать эти аспекты…

В словаре и в учебнике даны не только объяснения игроцких или специфических терминов, но и приведено подробное описание многих технических приёмов розыгрыша, даже таких, которые в преферансе встречаются редко, а представляют собой высший пилотаж в других играх, таких как вист и бридж. Например: парада, манёвр мерримак, императорский манёвр или манёвр Дешапеля. Если сквиз и впустка, такие разнообразные и сложные в бридже, встречаются и в преферансе (пусть редко, пусть в упрощённом виде), то вышеупомянутые манёвры имеют лишь теоретическое значение. Напрашивается вопрос: зачем вообще о них говорить? Возможно, достаточным оправданием автору, недавно научившемуся играть в бридж, послужит очарование, утончённая красота этих приёмов. Каждый из них иллюстрирует парадоксальную идею. Возможно, эти идеи позволят вдумчивому читателю перенести приёмы на почву преферанса и добиться небывалого мастерства в этой игре, а возможно, побудят его освоиться с бриджем. В любом из этих случаев автор будет счастлив и сочтёт свою работу не напрасной.

Для чего нужна столь сложная терминология? «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Чтобы хорошо разобраться в каком-либо явлении, понять идею того или иного технического приёма розыгрыша, необходимо провести анализ, разложить явление на составляющие. При этом бывает необходимо дать этим составляющим имена ― дабы избежать путаницы и возможности двоякого толкования. Необходимость терминологической ясности можно проиллюстрировать главой «Сквиз» в разделе «Школа игры в преферанс». За применяемыми там терминами: корректировка счёта, карта угрозы, сквизующая карта ― стоят совершенно точные, однозначно трактуемые понятия. Без этих терминов разобраться в теории сквиза невозможно. Как нельзя стать химиком, не утруждая себя вниканием в смысл слова валентность, так нельзя достичь вершин мастерства в преферансе без хорошего знания техники.

Впрочем, на серьёзном изучении науки преферанса автор совершенно не настаивает. Пусть каждый найдёт в этой книге то, что ему по душе. Остаётся пожелать вам удачных прикупов и благоприятных раскладов.

Слово благодарности.

Отдавая книжку на суд читателей, мне хочется поимённо поблагодарить всех участников этой работы: без вклада любого из них книга потеряла бы или вообще не состоялась.

В первую очередь, ― покойных Л. М. Литвина и А. С. Перельмана. Очень признателен вдове Перельмана Виктории Владимировне ― за предоставленную возможность поработать с коллекцией и кое-что сфотографировать ― из того, что многие никогда не видели. Спасибо фотографам: Е. Ерёмину, Б. Манушину и В. Ускову, снимавшему экспонаты Ивановского областного музея.

Хочу горячо поблагодарить Олега Смирнова за участие в разработке идеи этой книги и за помощь на старте (потому что один я бы никогда не взялся, несмотря на то, что это исследование ― моя давняя мечта), а Владимира Грабарника ― за веру в успех.

Замечательный знаток русской словесности Евгений Владимирович Витковский, научный редактор энциклопедии «Игорный дом», собрал материал и написал очерки об игре в преферанс русских писателей XIX и XX вв. Он же в значительной мере пополнил коллекцию литературных произведений о преферансе.

Московские бриджисты и издатели бриджевых журналов Викентий Абрамян и Александр Сухоруков внимательным глазом просмотрели техническую часть книги ― учебник ― на предмет выявления ошибок в раскладах и рассуждениях и сделали множество ценных замечаний. Но поистине неоценимым стал вклад математика и писателя Леонида Грачика, который пересчитал все математические выкладки и нашёл столько ошибок (как у меня, так и у Литвина), что мне теперь просто неловко называть учебник своим: выявление ошибок в расчётах в отдельных случаях привело к изменению игровых решений на противоположные.

Команда разработчиков программы для игры в преферанс в Интернете (http://pref.bn.ru) в составе программистов Александра Бодрова, Анатолия Цыбульского и дизайнера Олега Комлякова, а также администрация Интернет-клуба (Валерий Азиков и Юрий Шатун) на протяжении целого года предоставляли мне статистический материал и оказывали всестороннюю помощь в разработке массы технических деталей, как-то: конвенции игры, формулы начисления рейтинга в преферансе и т. д. Благодарю также моего соавтора по компьютерному преферансу «Марьяж» Александра Макарова, в бесконечных спорах с которым на протяжении шести лет шлифовались многие идеи и алгоритмы.

Благодарю моих друзей ― бриджистов, шахматистов и преферансистов ― Игоря Ковалькова, Леонида Каретникова, Петра Марусенко, поделившихся прекрасными задачами. Низкий поклон спонсорам компьютерных чемпионатов по преферансу: Игорю Крохину (компания «Анкей»), Владимиру Харитонову (фирма CHI), Вадиму Береславскому (казино «Космос») ― без их помощи невозможно было бы выявить картину всемирности увлечения преферансом; Дмитрию Хомякову (Юстибанк) ― без него не смогла бы появиться на свет ростовская версия «Марьяжа».

Спасибо коллегам ― Андрею Серову, Сергею Кабалевскому и Леониду Грачику за разработку новой версии «Марьяжа» ― под Windows (современный интерфейс и принципиально новая «думалка»). И, конечно же, моим бессменным помощникам Яше и Нине Наниковым, вдали от которых я себя чувствую не только без рук, но и без души. И самый низкий поклон ― моему первому учителю в жизни и в преферансе, моему отцу, и моей многотерпеливой жене, которая имеет силы вынести всю эту «жизнь игрока» и все эти бесконечные ночные звонки поклонников и (что гораздо хуже) хулителей «Марьяжа» (телефон-то на экране ― мой домашний!).

Хочу также выразить удовлетворение от совместной работы непосредственным членам команды ― художнику книги Михаилу Трубецкому, создателю макета Елене Лебедевой и нашему взыскательному редактору Людмиле Яковлевне Долининой.

Список получился большой, но я беспокоюсь не о том, что он занял много места. Боюсь, что кого-то забыл назвать, потому что на призыв помочь материалами о преферансе откликнулось такое множество людей ― привозили и присылали книги, диктовали по телефону задачи, приезжали рассказывать истории и принимали у себя. Вот, например, мой приятель Павел Портной. В книге нет ни одного раздела, который не прошёл бы через жернова его доброжелательной критики. А сколько расписано пулек, которые была реальная опасность не доиграть из-за дискуссий об этике преферанса! Разумеется, я благодарен всем членам редакционной коллегии Общества любителей преферанса, участвовавших в разработке Кодекса преферанса. Пусть мне простят не названные поимённо все мне писавшие и звонившие. Поверьте, я много почерпнул из общения с вами! Спасибо. Надеюсь, что этой книгой мы не закроем тему.

«Заплыв стилем преферанс».

В начале 80-х годов, по какому-то делу приехав в Парголово ― тогда это было дачное место под Ленинградом, теперь оно, понятное дело, располагается возле Петербурга, ― я обнаружил на дощатом заборе объявление: «Набирается группа для коллективного заплыва стилем преферанс». Надо ли говорить, что автор объявления, скучающий дачник, предполагал заниматься отнюдь не плаванием. Я лишь пожалел, что не могу остаться в Парголове и познакомиться с человеком, нашедшим выход из положения ― пуританские законы советской власти наверняка не позволили бы ему искать двух-трёх партнёров для пульки «открытым текстом».

История повторяется. Именно в Третьем Парголове более чем за 100 лет до встреченного мною объявления играл в преферанс критик Скабичевский с поэтом-переводчиком Василием Курочкиным ― о чём есть свидетельство в воспоминаниях Скабичевского. Именами двух преферансистов ― Скабичевского и Панаева ― назвались в «Мастере и Маргарите» кот Бегемот и Фагот-Коровьев, «проникая» в грибоедовский писательский дом, ― да ещё кот назвался именем Скабичевского не просто так ― он назвался именем любителя поглазеть на пожары и в конечном счёте в «Грибоедове» пожар и устроил. А среди первых русских писателей, одержимых преферансобесием в 1840-е годы, после изучения материалов выявились имена Некрасова и Тургенева, Белинского и Фета; драгоценные свидетельства о внезапном возрождении интереса в рядах «спецов» советской «интеллигенции» 1920-х годов оставил Варлам Шаламов, об игре в преферанс уже в брежневском ГУЛАГе рассказал в своих воспоминаниях Владимир Буковский. На прямом шулерстве поймал Некрасов Афанасьева-Чужбинского, Евтушенко Межирова; словом, литературный и артистический материал повалил в количествах, непомерных даже для такого издания, как нынешняя энциклопедия. Поэтому, принимая во внимание тот факт, что 150-летие русского преферанса (1841–1991) Россия отметила свержением советской власти, нами было принято решение ограничиться тремя десятками портретов, притом включив в их число и писателя, презиравшего преферанс как игру, в которой невозможен действительно крупный выигрыш (Достоевский), и писателя-эмигранта, презиравшего его как нечто несерьёзное (Перелешин).

Однако власти приходят и уходят, а преферанс остаётся. Притом, надо отметить это особо, не один, а по меньшей мере четыре, и каждый волен выбирать для себя разновидность по темпераменту, свойствам нервной системы и семейным традициям. Человек с мощной нервной организацией ни за что не променяет «классику», содержащую наибольший элемент риска; любитель распасовок и человек терпеливый выберет медленный «ростов»; тот же, кто воспринимает преферанс как часть отдыха, вряд ли откажется от наиболее распространённой «сочинки» ― и так далее.

В XIX в. такого выбора не было: был либо преферанс, либо… не преферанс. Что именно привело игроков России к нынешним четырём разновидностям ― понятно, с небольшими вариациями ― можно лишь гадать. Факт, по крайней мере то, что для отпочковавшегося от преферанса около 1870 г. «винта» (или «сибирского винта») переворот 1917 г. был началом конца, ― факт исторический. Впрочем, если верить исследователям, винт нашёл своё продолжение в бридже, но это уже совсем, совсем другая история. А преферанс благополучно пережил все русские революции ― и уже в виде одной лишь благодарности за то удовольствие, которое он доставил россиянам за время своего существования, мы помещаем под одной обложкой с галереей портретов основные произведения литературы ― прозы, поэзии, драматургии и эссеистики, ― принадлежащие к первой эпохе игры, пришедшейся на 1843–1856 гг. ― конец царствования государя Николая I.

Трудно сказать, сколько партий в преферанс сыграно с 1841 г., точнее, сколько миллионов партий. Но преемственность поколений проделывает с нами странные шутки: на первом издании «Капитанской дочки» А. С. Пушкина обозначен её цензор ― писатель и переводчик Пётр Корсаков (1790–1844), и его же имя (тоже как цензора) мы находим на первом русском произведении, посвящённом преферансу, ― на «Некоторых великих и полезных истинах об игре в преферанс» (1843 г.), принадлежащем перу А. Я. Кульчицкого, одного из первых русских преферансистов.

Книга эта неплохо читается и теперь. Пережило столетия имя самого Корсакова (он неплохо переводил нидерландских поэтов), одно сгинуло ― цензура. Это единственное, что пропало (и в преферансе, и не только в нём) и о чём не стоит жалеть.

А преферанс стал частью культуры и литературы ― откуда, как известно, никакая цензура ничего изымать не властна.

Предисловие редакторов раздела «Школа игры в преферанс».

Когда-то давно, будучи студентом механико-математического факультета МГУ, я часто и довольно успешно играл в преферанс. Во всяком случае, зарабатывать на пиво с креветками обычно удавалось. Потом, к сожалению, уже не в первой молодости, я познакомился с бриджем, и он захватил меня на долгие годы. Там я нашёл то, что ценю в играх больше всего — смесь математики и психологии. Математика бриджа казалась волшебной, и о любимом некогда преферансе было забыто напрочь.

И только сейчас, прочитав новую книгу Дмитрия Лесного, я понял, что был не прав: математика преферанса оказалась и глубокой, и многообразной. Как жаль, что я недооценивал её раньше.

Математическую основу книги составляет статья профессора Литвина «Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей», которая была написана специально для «Русского преферанса». В ней автору удалось сформулировать практически все ключевые моменты, необходимые для игры не «по мнению», а по вероятностям. Профессиональный математик и отличный преферансист сумел заложить мощный фундамент, а на его основе профессиональный игрок и отличный математик Дмитрий Лесной выстроил строгое красивое здание научной теории преферанса. И он не забыл окружить его прекрасным садом, где можно найти удивительно тонкие этюды и разнообразные околокарточные истории, которые читаются, как детективы.

«Русский преферанс» — настоящая энциклопедия, где можно найти всё, что касается этой игры. Для начинающего преферансиста это великолепный учебник. Опытные игроки расширят свой кругозор, изучив типично бриджевые приёмы — такие как сквиз или впустка. А те, кто считает преферанс «давно пройденным этапом», могут для затравки заглянуть в главу «Распасовка». Почитайте, что пишет автор о преферансе вдвоём, известном под залихватским названием «гусарик».

Держу пари, что вы откроете для себя много нового.

· · ·

Все мы берём в руки карты ещё в младенчестве. Моя мать наседала на отца, и я составлял им компанию в подкидного дурака. Сначала это было просто шлёпанье картами в масть. Но затем я заметил, с какой виртуозностью отец выкручивается, сводя игру с ней вничью (проигрывать не позволяла офицерская честь, а огорчать любимую — сердце) или вешая «погоны» — изредка — чтобы не забывали о его классе игрока. И в моём сознании постепенно вызревало это понятие — техника.

Оказавшись студентом, я окунулся в мир преферанса. И Её Величество Техника пленила моё сердце навсегда. С каким упоением решал я задачи — как за игорным столом, так и за письменным. Этих счастливых дней молодости не забыть. И книга Дмитрия Лесного погрузила меня в ностальгию по радости познания, доставлявшуюся мне преферансом.

В XX в. написано около 10 000 книг по бриджу. Я прочитал не все, но достаточно много (фрагменты лучших мы печатаем в журнале «Бридж в России» или издаём в переводе небольшими тиражами). Так вот я хочу сказать, что если бы автор книги «Русский преферанс» исследовал бридж с той же скрупулёзностью, методичностью и глубиной, то это была бы, вероятно, лучшая книга по технике бриджа.

Техника — это скучно, скажет скептик. Ну конечно же, «теория, мой брат, суха», но разве мы получаем удовольствие лишь от количества вистов, которое нам отдал глупый оппонент?! Нет, в первую очередь — от собственного интеллектуального превосходства, иначе мы просто пойдём в казино. А реализовать превосходство без техники — это доступно лишь шулерам.

Мне жаль, что преферанс остался в прошлом вместе с юношеской чистотой Серебряного Века. Во всём мире сегодня играют в бридж, даже китайское Политбюро! Бридж несравненно богаче преферанса как техническими возможностями, так и психологическими, и для хорошего бриджиста техника преферанса — лишь таблица умножения для профессора математики.

Но, тем не менее, без этой таблицы никуда не денешься. И иногда ее нужно освежать в памяти. В этой книге собрана вся техника преферанса. И если вам кажется, что она была изучена вами еще 20 лет назад, все же выделите время — может быть, вы что-то упустили.

Ну а если слово «сквиз» не вызывает у вас лёгкой дрожи, то, действительно, вам давно место за бриджевым столом. В противном же случае, вы должны быть благодарны Дмитрию Лесному за десятилетия подготовительной работы над этой замечательной книгой.

ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА.

Преферанс в русской культуре.

Князь Пётр Андреевич Вяземский, участник Отечественной войны 1812 г., дипломат при Александре I, позже директор государственного заёмного банка, друг Пушкина, Дениса Давыдова, Нащокина, Толстого-Американца, оставил интересное рассуждение о карточной игре:

«…Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас: в русской жизни карты — одна из непреложных и неизбежных стихий… Страстные игроки были везде и всегда. Драматические писатели выводили на сцену эту страсть со всеми её пагубными последствиями. Умнейшие люди увлекались ею… Подобная игра, род битвы на жизнь и смерть, имеет своё волнение, свою драму, свою поэзию. Хороша ли, благородна ли эта страсть, эта поэзия, — это другой вопрос… Карточная игра имеет у нас свой род остроумия и весёлости, свой юмор с различными поговорками и прибаутками. Можно бы написать любопытную книгу под заглавием «Физиология колоды карт»».[3].

Тот факт, что в России всеобщее увлечение карточными играми в отдельные периоды времени принимало характер стихийного бедствия, общеизвестен: исторических свидетельств более чем достаточно.[4] Посмотрите хотя бы главу «Азартные игры в старину» из книги М. И. Пыляева «Старое житьё», воспроизведённую в этом разделе. Но нас интересует вполне определённая игра — преферанс. Когда в России начали играть в преферанс?

К сожалению, не нашлось нестора, который описал бы с присущей летописцу точностью дату и состав участников первой пульки на Руси. Но в нашем распоряжении есть ряд документальных источников, позволяющих установить дату появления преферанса в России с точностью до четырёх лет.

Это, в первую очередь, печатные сборники правил карточных игр, самый ранний из которых — «Описание картежных игор, с показанием правил, помощию которых всякий сам собою и без учителя во все в России употребляемые картёжные игры может научиться играть правильно и искусно»,[5] написанный Григорием Комовым и датированный 1778 г., не содержит упоминания о преферансе. Между тем претензия автора на всеохватность издания имеет под собой твёрдое основание — игр перечислено, действительно, очень много.

Старейшее издание с подробным изложением правил преферанса — «Карманная книжка для желающих в кратчайшее время научиться игре в преферанс, с показанием игор, ни в каком случае не проигрывающихся, с изложением общих правил разыгрывания и таблицами расчётов». Она напечатана в Москве в Университетской типографии в 1841 г. Её текст мы приводим полностью в разделе «Многообразие правил преферанса».

Начиная с 1841 г. свидетельств триумфального шествия «игры с благозвучным французским названием» по российской земле — от Санкт-Петербурга до Восточной Сибири — просто хоть отбавляй. Практически все сборники карточных игр, вышедшие после 1841 г., содержат её описание. Есть ещё и такой надёжный источник, как русская литература. Некрасов, Толстой, Панаев (именем которого назвался Коровьев-Фагот в «Мастере и Маргарите» Булгакова), Афанасьев-Чужбинский… — все играют в преферанс и пишут о преферансе. Мемуары тех лет просто пестрят забавными эпизодами, случившимися за игрой в преферанс, выходят книги, ставятся пьесы, основа сюжета которых — преферанс и только преферанс.

Не могу удержаться, чтобы не поблагодарить здесь лишний раз знатока русской словесности Евгения Владимировича Витковского, который собрал для книги галерею портретов великих преферансистов и ряд литературных произведений, которые вполне заслуживают повторной публикации в этой книге, так как рисуют живую картину преферансомании российского общества XIX в.

Появление «Карманной книжки…» позволяет утверждать, что в 1841 г. преферанс был распространён настолько, что потребовалось тиражирование печатных правил. Вероятно, был спрос. А раньше? Как долго преферанс существовал без опубликованных правил?

Пушкин не играл в преферанс, иначе обязательно упомянул бы, по крайней мере, название — наряду с банком, вистом, бостоном, мушкой, в которые резался самозабвенно, ночами напролёт. Пожалуй, все популярные игры того времени нашли значительное место в его стихах и прозе. Про преферанс — ни слова (до 1837 г.). Сопоставив две даты — смерть Пушкина (1837) и выход в свет «Карманной книжки…» (1841), можно установить возраст русского преферанса довольно точно. Вероятнее всего, он появился на свет именно в эти четыре года.

Остаётся ещё один вопрос: появился ли преферанс на свет, т. е. родился, именно в России? Или был завезён из другой страны? Судя по названию, игра должна быть французской. Однако есть слишком много оснований утверждать, что французы имеют мало отношения к появлению этой игры. Вопрос происхождения игры и названия подробно рассмотрен в статье «Преферанс и бридж» и в переведённой статье Дэвида Парлетта «Преферанс — игра русской интеллигенции».

Настоящая работа совершенно не претендует на то, чтобы называться серьёзным историческим исследованием. Более того, сама форма представления материала — мозаичная — выбрана не случайно. Это как бы «заметки по поводу». Да и какая может быть строгость в исследовании такого зыбкого предмета, как карточная игра. Да и люди, увлекающиеся картами, как правило, ветренны. Общую характеристику им дал П. А. Вяземский в стихотворении «Выдержка»:

Обратите внимание, отдельные строчки (выделенные полужирным шрифтом) позволяют предположить, что автор был знаком с игрой преферанс. Во всяком случае, многие термины и обороты речи совпадают. Если же наше предположение справедливо и Вяземский действительно наряду с банком и мушкой имеет в виду преферанс, то нужно считать эти его строчки первым в русской истории упоминанием преферанса. Это 1827 г. С другой стороны, в случае знакомства Вяземского с преферансом довольно странно, что он не научил играть в эту игру своего друга Пушкина, который играл, кажется, во все карточные игры своего времени…

Однако мы и так уже затянули с предисловием! Чем строить хрупкие замки предположений и гипотез на песке поэтических метафор, обратимся к текстам. Если же у читателя хватит терпения дойти до разделов «Галерея портретов» и «Литературные произведения о преферансе», то он увидит, что этот песок — золотоносный. И свидетельствует о месте преферанса в русской культуре лучше десятка томов сухих исторических исследований.

Дэвид Парлетт[11]. Преферанс — игра русской интеллигенции[12].

[11]. [12].

«Преферанс был национальной карточной игрой русских образованных классов на протяжении 200 лет. Как и во многие другие европейские национальные игры, в преферанс играют вчетвером, но в каждой сдаче активное участие в игре принимают лишь три игрока, один из которых принимает на себя обязательство набрать определённое количество взяток, играя в одиночку против двух других.

Хотя название игры французское (его правильное написание — préférence), мне не удалось найти никаких исторических доказательств её французского происхождения. Самое первое описание преферанса встречается в немецкой книге, изданной в 1802 г., да и сама игра в настоящее время довольно популярна в Австрии. Так что её «французские связи», скорее всего, отражают приверженность к французскому языку и французской культуре русской аристократии того времени.

Много лет преферанс был известен западным игрокам и собирателям игр исключительно в своей австрийской разновидности, сильно упрощённый вариант которой увековечен в американской карточной литературе. Однако с падением железного занавеса и последовавшим за ним расширением культурных связей между Востоком и Западом появилось несколько описаний этой игры на английском языке, в основном благодаря членам Международного общества любителей игральных карт (International Playing-Card Society). Описание, приведённое ниже, основано на тексте, опубликованном в майском номере журнала общества за 1992 г. и принадлежащем перу доктора Энтони Смита (Anthony Smith), перед которым я чувствую себя в неоплатном долгу за его скорые и терпеливые отклики на мои многочисленные запросы и обращения с просьбами о разъяснении и уточнении.

Если игра в преферанс и выглядит пугающе сложной (намного более сложной, чем есть на самом деле), то главным образом потому, что имеет исключительно запутанную систему записи результатов. Эта сложная система подсчёта результата игры несёт на себе следы многочисленных изменений и усовершенствований, которые игра претерпела за время своего столь долгого существования на обширнейшей территории, где каждый центр игры — сам себе господин и сам себе закон.

По этой причине, а также из-за отсутствия опыта игры в преферанс я не могу предложить вам больше, чем «пустое», ничем не сдобренное описание правил игры. Недостаток места, в любом случае, помешал бы мне привести примеры и описать стратегию игры, если бы даже я был в состоянии сделать это.

Можно было бы задать вопрос: нужно ли было вообще помещать описание преферанса в книгу, не предназначенную для опытных, искушённых картёжников? Надеюсь, что моя интуиция меня не обманывает, и это как раз та игра, которую следует помещать в общедоступные сборники карточных игр, а не только в узкопрофессиональные периодические издания, выпускаемые ограниченным тиражом. Возможно, описание преферанса побудит любознательных игроков исследовать эту удивительную экзотическую игру.

Следует подчеркнуть, что преферанс существует во множестве форм и разновидностей, из которых мы приводим ниже лишь одну…».

Далее Дэвид Парлетт приводит подробное описание разновидности преферанса, больше всего напоминающей классику, многие правила которой не применяются профессиональными игроками и имеют незначительное распространение, как правило, только в замкнутой игроцкой среде. Например:

— Распасовка в описываемой разновидности не «скользящая», т. е. после распасовки (а также несыгранного мизера) сдача не переходит к следующему игроку, а повторяется. Так действительно играют в некоторых компаниях, но само правило является устаревшим: оно сохранилось с тех времён, когда такой игры, как распасовка, не существовало в природе. Если все трое пасовали, карты пересдавались.

В этой ситуации, согласитесь, было логично не засчитывать сдачу вовсе и просить пересдать;

— В торговле у Парлетта разрешены заявки втёмную, как и принято в классике, но заявка раз втёмную может быть перебита игрой не ниже семи треф. Это правило тоже редко встречается. Гораздо чаще играют так: семерной можно перебить пас втёмную, дающий возможность заработать «бомбу» в случае распасовки, а раз втёмную перебивается обычным два;{1}.

— Мизер, описываемый у Парлетта, не является кабальным, т. е. игрок может объявить мизер, взяв прикуп на раз (или на семь треф); нельзя объявлять мизер, если игрок дошел в торговле до десятерной игры. В свою очередь, игрок, заявивший в торговле мизер, имеет право заказать десятерную игру;

— Безкозырная игра может быть заказана и сыграна, но не может быть заявлена в торговле (?!), т. е. последняя, наивысшая заявка в торговле 10 червей, а играть на любом уровне можно и без козырей. Довольно странное правило. Должен сказать, что мне оно никогда в жизни не встречалось, хотя я играл практически во всех «центрах игры», про которые Парлетт говорит, что они сами себе закон;

— Недозаказ (если он может быть доказан после розыгрыша) наказывается записью 10 очков в гору;

— Вистующий на девятерной не обязан взять взятку (что несколько удивительно и не вписывается в общую логику достаточно подробных объяснений о возможности уйти за полвиста);

— Шесть пик является обязательной для вистования игрой;{2}.

— Первый ход играющий делает втёмную, после чего вистующий (если он один) решает, будет ли розыгрыш происходить втёмную или в светлую;

— Показательно, что русские консультанты не сообщили уважаемому исследователю термина «вист». О моменте игры, когда игра заказана, а остальные игроки должны выразить свое к ней отношение, Парлетт сообщает, что «каждый оппонент, начиная с сидящего слева от играющего, должен заявить «пас» или «играю»… В дальнейшем автору приходится для виста втёмную придумывать термин «collaborating» (что означает «сотрудничество»), а в ситуации, когда завистовал один, Парлетт использует слово «governor» — правитель (The latter — whom I will refer to as the «governor»). Хорошо хоть не «наиб», что означает то же, только в арабском;

— Факт, что исследователю не сообщили слова «вист», угадывается и в том, как он называет различные места на листе записей результатов игры: горка у него «gorka», «heap» (куча, груда) или «hole» — специальный термин в английском языке, означающий «яма», «дыра»; пулька — «pool» (это слово нет нужды переводить — оно пришло к нам из английского); а для места записи вистов Парлетт вынужден прибегнуть к словосочетанию «on the side» (сбоку). Это довольно странно, но в то же время показательно;

— При ремизе вистующих, т. е. при недоборе ими обязательного количества взяток, наказание за ремиз не пишется в гору севшим вистующим, а играющий пишет на обремизившегося вистующего висты соответственно заказанной игре — за каждую недобранную взятку;{3}.

— Очки, полученные в последней игре пульки и превысившие ёмкость общей пули, в описанной разновидности пропадают (?!), так как, по Парлетту, их некому оплатить вистами. У нас, мне кажется, давно нашли способ сохранить принцип, гласящий, что каждая игра, сыгранная в процессе пульки, одинакова по стоимости. Почему бы не списать эти очки с горы? Это правило лишний раз подтверждает архаичность всей разновидности в целом. В старину, когда играли «с котлом», лишние очки, действительно, некуда было записать. А горы как таковой не существовало. Вместо неё был «котёл», в который складывались ремизы на протяжении всей игры, причём складывались наличными деньгами. После закрытия пульки предстояло этот «котёл» разыграть. Подробно об этом рассказано в своём месте, где речь идёт об истории развития преферанса и постепенной трансформации правил.

Зачем нам с вами эта статья?

Свидетельство зарубежного источника важно для нас в первую очередь тем, что подтверждает российское происхождение преферанса. А кроме того, интересно узнать, как эта наша игра представлена западному читателю.

Преферанс и Бридж.

Викентий Абрамян, главный редактор журнала «Бридж-Ревю», мой постоянный партнёр по бриджу, как-то попросил меня написать сравнительный анализ бриджа и преферанса и ответить на вопрос, какая игра, на мой взгляд, ближе и родственнее бриджу — преферанс или шахматы.

Сама постановка вопроса человеком, который точно знает, что бридж — это совершенно новые для меня ощущения, напоминает мне интерес стороннего наблюдателя к чукче, впервые попробовавшему апельсин: мало созерцать явное удовольствие, нужно обязательно выяснить, на что это удовольствие похоже. При этом мне не оставляют никакого простора фантазии, ограничив возможности сравнения лишь преферансом и шахматами. Поскольку сравнение оказалось в пользу преферанса, а само исследование позволило установить непосредственную связь между преферансом и бриджем, я считаю полезным и даже необходимым привести эту статью целиком в книжке, которая является гимном преферансу.

Начнём с шахмат. Сравнение их с бриджем не настолько неожиданно, как может показаться на первый взгляд. Могу порекомендовать книгу Ежи Гижицкого «С шахматами через века и страны» (Варшава, 1970), в которой описана многовековая история этой игры и её многочисленные видоизменения. Не только состав и количество фигур менялось в шахматах, но и количество игроков.

Например, древнеиндийские шахматы (игра называлась «чатранг»[13] или «чатуранга») предполагали участие четырёх человек. Игроки, сидящие напротив, являлись партнёрами и играли заодно против другой пары. На доске располагались четыре комплекта фигур, каждый комплект — своего цвета: жёлтые и красные сражались против чёрных и зелёных. Каждая армия состояла из четырёх пешек и четырёх фигур, боевые порядки строились по углам размеченной на квадраты доски. Ходы определялись броском игральной кости с четырьмя цифрами. В зависимости от выпадения той или иной грани игральной кости игрок мог сделать ход одной из трёх фигур или, по выбору, ход королём или пешкой. Цель игры заключалась в том, чтобы взять двух королей армий противников.

Сходство этой игры с бриджем весьма отдалённое, но некоторые принципы игры, согласитесь, совпадают. Существует предположение, что такого рода шахматы для четырёх игроков являются прародителями игральных карт и всех карточных игр. Сторонники этой точки зрения указывают на разделение колоды карт на четыре масти как на существенную черту, объединяющую карты с четырёхцветными шахматами. Кроме того, приводятся правила древнейших карточных игр, смысл которых заключался в защите короля всеми картами его масти. Можно вспомнить старинную русскую игру «свои козыри», где у каждого игрока свой собственный козырь. Мы не будем здесь ни поддерживать, ни пытаться опровергнуть гипотезу происхождения карт из четырёхцветных шахмат, ограничимся лишь констатацией сходства некоторых свойств этой игры с современным бриджем.

Даже когда всеобщее признание завоевали шахматы для двух игроков, четырёхцветные шахматы не были забыты и существовали как разновидность шахмат под названием «королевской игры». В них играли не только на Востоке, но и в Европе во времена Средневековья и Нового времени. Известно, что большой любительницей «королевской игры» была императрица Екатерина II. С большой вероятностью можно предположить, что, если бы Екатерина правила сегодня, её любимой игрой был бы бридж и развитие бриджа было бы у нас на несколько ином уровне (например, журнал «Бридж-ревю» был бы цветным и толстым, а его редактор — более жизнерадостным).

Недостаток места не позволяет описать здесь многие разновидности «королевской игры», различие шахматных досок (круглые, крестообразные), а также многообразие форм коллективных шахмат («астрономические шахматы» для семи человек, «большие шахматы», «курьерскую игру»). Настоятельно рекомендую интересующимся обратиться к указанному источнику — 350 страниц занимательнейшего текста и сотни иллюстраций.

Теперь обратимся к преферансу. Если шахматы, с некоторой долей вероятности, являются далёким прародителем бриджа или, во всяком случае, некой более ранней в историческом плане игрой, сформировавшей некоторые принципы, воспринятые впоследствии бриджем, то в отношении преферанса я попробую доказать, что у двух этих игр, как мне недавно удалось установить, существуют прямые родственные связи. Более того, буду настаивать на довольно забавном мнении, что родиной бриджа является Россия.

Наши издания по карточным играм одно за другим с гордостью перепечатывают цитату из энциклопедии «Британника» за 1965 г., где говорится, что игра бридж происходит от русского «бирич» (бирючъ, бирчiй) — глашатай: «игра попала в Лондон под названием Biritch or Russian Whist». У многих это утверждение вызывает улыбку. Должен признаться, что я тоже не очень серьёзно относился к подобному утверждению, но, не вполне свободный от национальной гордости великороссов, включил его в свою энциклопедию.

Однако немного позже, в процессе поиска корней игры преферанс в русской почве, мне посчастливилось отыскать в старинных русских книгах по карточным играм кое-какую информацию, которой хочется поделиться.

Игра преферанс появилась в России не позднее 1841 г.

Первым специальным источником, описавшим правила игры преферанс, стала «Карманная книжка для желающих в кратчайшее время научиться игре в преферанс, с показанием игр, ни в каком случае не проигрывающихся, с изложением общих правил разыгрывания и таблицами расчётов», изданная в Москве (в университетской типографии) в 1841 г. Текст этой книги начинается словами: «Мода ввела во всеобщее употребление (выделено мной. — Д. Л.) игру преферанс и заменила ею и однообразный вист, и слишком расчётливый бостон. Приятное разнообразие игры, скорость разыгрывания заставили публику полюбить её и предпочесть другим».

Два предыдущих объёмных сборника описаний карточных игр (Описание картежных игор…, 1778; Новейший русский карточный игрок…, 1809) упоминания о преферансе не содержат.

Уже самые первые источники по преферансу называют его «игрой французского происхождения» на том только основании, что слово преферанс — французское и означает предпочтение, преимущество, старшинство. При этом каждый автор считает необходимым оговориться, что достоверно неизвестно, откуда появилась у нас эта игра.

Между тем во всех распространённых в России до преферанса коммерческих играх: бостоне, ломбере и висте — существовало понятие старшей масти, которая называлась «преферансом». Например, в игре бостон существовала такая процедура, описанная в «Русском карточном игроке»:

«Между тем как сдаются карты сидящий против сдающего, или в игре втроём заручный его (т. е. сосед справа. — Д. Л.) должен взять другую оставшуюся на столе колоду, или, ежели сдача сия не первая, собрать ту, в которую до сего играли, и перетасовавши оную положить к сидящему у себя по правую руку, перевернув её мастию вверх, причём сей последний должен колоду сию снять. По съёмке, ту масть, которая была внизу, называют сюрами или старшею, а другую, одинакового с нею цвета масть преферансами или младшею, также второю мастию; остальные же две масти другого цвета (против первых двух) именуют простыми мастями (все выделения в тексте соответствуют источнику. — Д. Л.); после чего положа съёмные карты с оставшимися на стол крестообразно и первые под низ последних, оставляют таким образом колоду во всё продолжение начатой при сём игры».

В описании игры вист в той же книге находим:

«…Козырная масть, объявленная в первую сдачу партии, именуется преферансами и остаётся оными на все прочие сдачи, к сей партии принадлежащие, и выигранные при игре в преферансах леве (т. е. взятки. — Д. Л.) вносятся в счёт партии вдвойне».

То же значение слова и в описании игры ломбер:

«Преферансами называется та масть, в которой в козырях самая первая игра сыграна была. Сия масть то имеет преимущество, что игрок в простых игроку в преферансах, равную игру с ним играющему, завсегда уступать должен. За игру в преферансах платится вдвое…».

В «Карманной книжке…» находим такую фразу: «В нынешнем преферансе считается самою младшею мастью пики, за ними следуют трефы, потом бубны, и, наконец, самая старшая — черви, называемая собственно преферанс (преимущество, старшинство)».

Понятие «старшей масти» встречается и в других, менее известных играх, описанных в самом раннем источнике.[14] Например, этот термин использовался в ныне почти неизвестной игре «МЕДIАТЕРЪ», происшедшей от ломбера. Нам интересна не только сама констатация факта, но и то, как эту старшую масть выбирали:

«По занятии мест снимаются или выбирают старшую масть; сие производится различным образом. Прежде всего для выбора старшей масти снимались, и честь сия поставлялась в немалое уважение; почему и предоставляли оное из игроков старшему или почтеннейшему; от чего происходили бесконечные учтивства, комплименты и церемонии. Для отвращения сего неудобства положено наконец с общего согласия, чтобы старшую масть снимал тот, кому при раздаче карт достался король или в другом случае крестовая масть. Для сего самого сидящий у него по правую руку тасует карты и даёт ему снять; а тот снявши показывает нижнюю карту, которая и будет означать старшую масть. Или: старшая масть выбирается ещё и следующим другим образом: игрок, сметавши и перетасовавши карты, раскладывает к каждому игроку, вскрывши, по одной карте до тех пор, покамест выпадет король; масть короля будет означать старшую масть, а перед кем он выпадет, тому должно начинать сдавать. Из сего самого видно, что всякая масть может быть старшею, потому что сие зависит больше от нечаянного случая. Но теперь рассмотрим, какие масть сия имеет особливые выгоды и преимущества. Старшая масть, или лучшая, или называемая обыкновенно Преферанс, имеет право играть преимущественнее всякой масти, пользуясь правом первенства; почему, если один игрок скажет игру в преферансах, а другой захочет играть в них же, то всегда отдаётся преимущество тому, кто об них сказал прежде, а последний должен уступить и замолчать. Если же кто пропасует, то, давши сим знать, что играть не будет, никакой уже игры перебить не может. Сие право старшей масти делает в других мастях немалый перевес, не допуская прочих пользоваться в них хорошею игрой. Вторая выгода Преферансов состоит в том, что играя в них производится заплата всему вдвое».

Справедливо было бы сделать предположение, что старшинство мастей в новой игре (каковой по отношению к ломберу, бостону, висту, медиатеру и другим явился преферанс), строгая иерархия этих мастей, делающая возможной торговлю за прикуп, кроме того, большая разница в стоимости игр, сыгранных в разных мастях (шестерная в пиках стоила четыре очка, а в червах — 12), предопределили само название игры, в которой старшинство мастей, предпочтение более старшей масти являлось существеннейшим признаком, отличительной особенностью. Напомним, что другая популярнейшая коммерческая игра того времени — вист — не содержала элемента торговли (аукциона, лицитации), так как козырь вскрывался последней картой и принадлежал сдатчику.

Мы видим, что коммерческие игры довольно долго нащупывали принцип лицитации, который оказался одним из самых существенных для новых игр, завоевавших впоследствии мир. У нас есть все основания полагать, что преферанс явился одной из первых игр (если не самой первой!), в которой этот принцип окончательно оформился.

Возникший чуть позже винт, в названии которого отразился принцип аукционной торговли,[15] сначала назывался вист-преферанс. И эта историческая деталь очень важна для темы нашего исследования. Фактически винт представлял собой хорошо известный вист, но с новым элементом — торговлей, которая обозначалась в названии приставкой «преферанс». Для самой же игры новый элемент явился определяющим. То, что родиной винта является Россия (возможно, Сибирь — «сибирский винт»), бесспорно. А происхождение бриджа от винта тоже если не очевидно, то весьма вероятно.

Если Вы, уважаемый читатель, не находите серьёзных изъянов в логике построения (или если у Вас нет каких-либо неизвестных автору фактических данных, противоречащих приведённым выше), то будем считать прямое родство бриджа и преферанса доказанным.

О склонении названий карточных мастей.

Серьёзные расхождения встречаются в названиях карточных мастей и образованных от них прилагательных при склонении по падежам. Как правильно сказать: червовый или червонный? Король бубновый или король бубен? А может быть, король бубён?

С одной стороны, есть классическая русская литература, и все эти слова можно найти у Пушкина и Толстого, Тургенева и Некрасова, Гоголя и Достоевского. Но с другой стороны, существует современная языковая практика и чувство языка. Нет ли у вас ощущения, что выражение без черв как-то режет ухо? Возможно, сегодня более привычно слышать червей, бубей… Фонетически сама форма черв кажется какой-то неблагозвучной — две твёрдых согласных просят окончания, особенно если после них в следующем слове опять идут согласные: двух черв в прикупе. Авторы новейших книг на тему карт и карточных игр не обнаруживают единства взглядов на эту проблему, а может быть, не все обращают внимание на её существование.

Между тем этот вопрос каким-то образом нужно решить, и существуют, по крайней мере, две различные точки зрения. Николай Юрьевич Розалиев, автор серии книг «Карточные игры России», высказал как-то опасение, что, будучи напечатано, просторечие становится нормой, узаконивает своё право на существование и что таким образом «насаждается низкий штиль». Следовательно, авторы книг должны сверяться по источникам и употреблять исключительно нормативные лексические формы.

Другая точка зрения следующая: пишем-то мы для людей. Никто не хочет, чтобы читатель сломал себе язык (если будет читать вслух) о неблагозвучные или непривычные выражения: на руках не оказалось черв или пошёл с бубён. Особенно при отсутствии в большинстве изданий буквы «ё» как таковой настаивать на норме бубён кажется странным — даже в словаре С. И. Ожегова (М.,1984) даётся нормативная форма бубён, а рядом пример: Король бубен. Вероятно, ошибка. А совпадение формы бубен с названием музыкального инструмента вносит в текст некоторую путаницу из-за того, что совпадают разные падежные формы: именительный падеж в названии инструмента и родительный в названии масти. И хотя этимологически эти слова близки и даже точно известно, что одно произошло от другого, некоторые люди находят такое совпадение затрудняющим поиск смысла текста.

Должен сразу признаться, что мои усилия «выяснить истину» не увенчались успехом. Само отсутствие ясности в этом вопросе, а также согласия среди любителей карточных игр, «картописателей» и даже призванных на помощь филологических авторитетов[16] свидетельствует о том, что запрет карточных игр в нашей стране в течение длительного времени, их изгнание не только из жизни, но и из литературы и журналистики оставили свой след и в языке. Оказалось, что признанная норма в некоторых случаях устарела и стала архаизмом, а на общеупотребительную форму наклеен ярлык просторечия.

Что же делать?

Давайте попробуем для начала разобраться с нормой. Для этого у нас есть два надёжных источника: русская литература и справочные издания (словари). Поскольку названия чёрных мастей — пик и треф — особых разночтений в падежных формах не имеют,[17] сузим поле поиска до названий красных мастей.

Начнём по порядку.

Бубны.

«Сдавались, разминались новые карты, складывались бубны к бубнам…» (Толстой. Смерть Ивана Ильича).

«— Вот тебе, Швохнев, бубновая дама!» (Гоголь. Игроки).

«Если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападёт, что просто плюнешь» (Гоголь. Ревизор).

«Иногда при ударе карт по столу вырывались выражения: — А, была не была, не с чего, так с бубён!» (Гоголь. Мёртвые души).

«Они играли в вист с болваном, и нет слов на человеческом языке, чтобы выразить важность, с которой они сдавали, брали взятки, ходили с треф, ходили с бубён» (Тургенев. Дым).

«По рассказам, в его кабинете между разными картинами первых мастеров Европы висела в золотой рамке пятёрка бубён; повешена она была хозяином в знак признательности за то, что она рутировала ему в штос, который он когда-то метал на какой-то ярмарке и выиграл миллион» (Пыляев. Старое житьё).

«— Ходи, ходи, бубны — козыри!..» (Леонов. Барсуки).

«Положил я, как теперь помню, направо двойку бубён, налево короля пик и вымётываю середину, раз, два, три, пять, девять, вижу — заметалась карта, и про себя твержу: «Заметалась — в пользу банкомёта — известное игроцкое суеверие» (Куприн. C улицы).

«У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка» (Чехов. Иванов).

«У меня с прикупом образовалось восемь бубён… Капитан вдруг сказал: «А мы с этим прикупом наверняка бы сыграли пять» (Вересаев. Исполнение земли).

«Брат Лев дал мне знать о тебе, о Баратынском, о холере… Наконец, и от тебя получил известие. Ты говоришь: худая вышла нам очередь. Вот! Да разве не видишь ты, что мечут нам чистый баламут; а мы ещё понтируем! Ни одной карты налево, а мы всё-таки лезем. — Поделом, если останемся голы как бубны» (Пушкин. Письмо Вяземскому от 5 ноября 1830 г. из Болдина).

В последнем примере Пушкин уподобляет проигравшегося дотла игрока всё-таки музыкальному инструменту, а не карточной масти, так как это бубен (барабан) совершенно лыс и гол — с его кожи вытравлены все волоски. Тот же смысл сравнения находим и у В. И. Даля: «Он проигрался, как бубен…».

В самом начале статьи мы коснулись родства двух этих слов — названия масти и музыкального инструмента. Чтобы окончательно внести ясность, добавим, что на старинных немецких картах, которые начали проникать в Россию через страны Восточной Европы в XVII в., бубновая масть обозначалась изображением звонков — бубенчиков. В России XVII–XVIII вв. эта масть называлась звонки, боти. По Фасмеру, название карточной масти бубны является калькой с немецкого Schellen — звонки, через чешск.: bubny. Очень редко в русском языке в XVIII в. употреблялось название этой масти, заимствованное из французского — каро (квадратный, четырёхугольный). О том, что именно немецкие карты, т. е. карты с немецкими мастями, появились в России независимо от французских карт и очень давно, свидетельствуют некоторые архаичные названия мастей, считающиеся просторечными: вины (виноградные листья на немецких картах соответствуют пиковой масти) и жлуди (трефовая масть на этих картах изображена в виде желудей).

У П. А. Вяземского есть прекрасное стихотворение про карты, в котором к нашей теме относится только первая строфа:[18].

Как видно из приведённых литературных примеров, некоторая норма в склонениях названий мастей прослеживается. Но можно привести не менее длинный ряд, в котором употреблена другая форма:

«Изредка произносит вполголоса: «…заходи, крести, вини, буби» (Куприн. Мелюзга).

Возможно, конечно, автор намеренно снижает лексику своих героев, стилизуя их речь под простонародную и т. д. Мы вернёмся к этому вопросу, когда рассмотрим ряд примеров употребления падежных форм слова черви (червы) и образованных от него прилагательных.

Черви (червы).

«Черви особенно часто приходили к Якову Ивановичу, а у Евпраксии Васильевны руки постоянно полны бывали пик, хотя она их очень не любила» (Л. Андреев. Большой шлем).

«Прекрасною твоей рукою Туза червонного вскрываешь» (Державин. На счастие).

«…Тогда из рук его Давид[19] на стол вступает, Которого злой хлап червонный поражает…» (Майков. Игрок в ломбер).

«Хозяйка хмурится в подобие погоде, Стальными спицами проворно шевеля, Иль на червонного гадает короля» (Пушкин. Стрекотунья белобока).

«Кенигсек, поднявшись, чтобы взглянуть из-за спины Анны Ивановны в её карты, произносил сладко: «Мы опять червы» (А. Н. Толстой. Пётр I).

«Яков Иванович строго раскладывал карты и, вынимая червонную двойку, думал, что Николай Дмитриевич легкомысленный и неисправимый человек» (Л. Андреев. Большой шлем).

«Шарлотта: — Ну? Какая карта сверху? Пищик: — Туз червовый» (Чехов. Вишнёвый сад).

«Штааль попросил карту и поставил сразу всё, что имел. По намеченному им плану игры надо было ставить на одну карту никак не более трети остающихся денег. Но он и не вспомнил о своём плане. «Будет девятка червей. Хочу, чтоб выпала девятка червей!» — сказал мысленно Штааль. Он в эту минуту был совершенно уверен, что девятка червей[20] ему и достанется. Банкомёт равнодушно метал карты длинной белой рукой, в запылённой снизу, белоснежной наверху, кружевной манжете. Штааль открыл девятку бубён» (Алданов. Заговор).

«В трактирах прислуживали поголовно ярославцы… Шестёрки… их прозвание. — Почему «шестёрки»? — Потому, что служат тузам, королям, дамам… И всякий валет, даже червонный[21] им приказывает, — объяснил мне старый половой Федотыч» (Гиляровский. Москва и москвичи).

У В. Брюсова есть стихотворение «Дама треф»:

«Червонный валет смотрит на своего собеседника как на «фофана». И вдруг мысль! Продать этому «фофану» присутственные казённые места» (Салтыков-Щедрин. Дети Москвы).

«— И я, — подхватил Кудимов, загибая угол червонной семёрки (он понтировал в долг). — Пять рублей мазу» (Некрасов. Необыкновенный завтрак).

«Можно очень самому обремизиться и остаться, как говорят специалисты, без трёх, а то и без пяти в червях»[23] (Стасюлевич. Письма Лескову).

«Случалось, что карты капризничали, и Яков Иванович не знал, куда деваться от пик, а Евпраксия Васильевна радовалась червям, назначала большие игры и ремизилась» (Л. Андреев. Большой шлем).

«Не забудьте, что в колоде один только туз червей, а не два» (Невежин. Сестра Нина).

«…Когда он потерялся в соображениях, как выгоднее пустить в ход червонного туза или пиковую даму, или когда он, оставив меня в фофанах, ликовал» (Вовчок. Записки причетника).

У Марка Тарловского есть стихотворение «Игра», написанное в 1932 г.

Как видим, действительно, «каждый художник рисует по-своему», и в литературе представлено всё многообразие форм: черви и червы, червей и черв, червовый и червонный. Возможно, не лишней будет маленькая справка о происхождении слова. В России XVIII в. червовая масть называлась также «керы» (от французского «coeur» — сердце).

«А кто этот преблагополучный трефовый король, который возмог пронзить сердце керовой дамы?» (Фонвизин. Бригадир).

Появившееся позже название черви (червы) восходит к «червлёный», «червонный» — красный, так как значки, обозначавшие масть, — сердца — были красного цвета. Считается, что в простонародной речи червы превратились в черви. В литературных текстах и в обиходе встречаются различные производные формы, которые преимущественно имеют уменьшительно-ласкательный или даже пренебрежительный оттенок: червоточина, червонка, червоночка и др., означающие карту червовой масти, а также черти — по созвучию.[24].

«У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка» (Чехов. Иванов).

Обратите внимание, что словообразование происходит как по ассоциации с прилагательным червонный (т. е. красный), так и с существительным червь. В. И. Даль приводит некоторые местные названия червовой масти: жир[25], копыта. Некоторые исследователи считают, что название червы появилось в результате прямого перевода немецкого rot — красный. Принцип прямого перевода названий и символов при заимствовании игры является очень распространённым. Например, в английском языке черва называется hearts — сердца, сердечки. Узбеки, говорящие по-русски, тоже называют эту масть сердце, а бубны — кирпич.

Чтобы не оставить в стороне устную традицию, приведём два анекдота и две поговорки:

Человека судят за убийство. Судья спрашивает: «Подсудимый, расскажите, как было дело». — «Ну, как было дело… Слюнили мы пульку. Свидетель заказал 7 бубён. Я несу пичку, и покойничек — пичку, я трефу, и покойничек — трефу…» — «Ну так подсвечником его надо было», — горячо перебивает судья.

«Я так и сделал», — смиренно вздыхает подсудимый.

Хоронят преферансиста: он умер от инфаркта, когда получил четыре взятки на мизере. За гробом, чуть поодаль от родных, идут два его партнёра по преферансу, степенные пожилые благообразные люди. Сосредоточенно молчат, как и приличествует на похоронах. «А знаете, Пётр Иваныч, — вдруг прерывает молчание один из них, — если бы Вы тогда пошли с бубей, то ему было бы ещё хуже…».

Кто играет шесть бубён, тот бывает нае…

Хода нет — ходи с бубей (нет бубей — … бей).

Даю вам честное слово, я не подбирал ни анекдотов, ни пословиц с целью доказать правомерность употребления разных падежных форм. Добросовестность исследования легко проверить, так как мною выбраны все без исключения анекдоты, содержащие названия этих двух мастей, из статьи «Анекдоты игроцкие» в моей энциклопедии «Игорный дом», а также все без исключения пословицы, в которых встречаются слова червы (черви) и бубны, из компьютерной программы «Марьяж» (версия 4.10).

На мой взгляд, достаточно характерно, что в приведённых источниках нормативная и разговорная формы встречаются в соотношении один к одному. Этот нечаянный статистический вывод является дополнительным аргументом в пользу решения, которое я хотел предложить: пусть имеют право на существование обе формы — нормативная и просторечная. А наши с вами вкус и чувство языка подскажут, какую форму выбирать в каждом случае. Лет через 70 постоянного употребления этих слов в русской литературе можно будет вернуться к данному вопросу, если в этом ещё будет необходимость.

Какие формы считать нормативными?

С. И. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1984.

БУБНЫ, −бён, −бнам, ед. (разг.) бубна, −ы… Король бубен.|| прил. бубновый, −ая, −ое.

ПИКИ, пик, −ам… Дама пик. || прил. пиковый, −ая, −ое.

ТРЕФЫ, треф, трефам… Дама треф. || прил. трефовый, −ая, −ое.

ЧЕРВИ, −ей, −ям и (ЧЕРВЫ, черв, червам)… Король червей.|| прил. червонный, −ая, −ое. Червонная дама.

Орфоэпический словарь русского языка. М., 1987.

БУБНЫ, −бён, −бнам и бубен, бубнам || прил. бубновый, −ая, −ое.

ПИКИ, пик, пикам || прил. пиковый, −ая, −ое! не рек. пиковый.

ТРЕФЫ, треф, трефам || прил. трефовый, −ая, −ое и трефовый.

ЧЕРВИ, червей, червям и доп. червы, черв, червам || прил. червовый, −ая, −ое и червонный, −ая, −ое.

«Словарь ударений для работников радио и телевидения» (М., 1985), «Словарь трудностей русского языка» (4-е издание. М., 1985), «Словарь русского языка» (в 4 томах, 3-е издание. М., 1985–1988) дают те же нормы.

Приведём таблицы падежных форм названий карточных мастей.

Таблица склонения названий мастей (множ. число).

Таблица склонения названий мастей (ед. число)[26].

Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (множ. число).

Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (ед. число).

В заключение хотел бы указать на одну опасность, таящуюся в чрезмерно почтительном отношении к литературной норме. В языке каждой профессиональной группы есть слова и выражения, являющиеся профессионализмами. Например, бильярдист никогда не скажет сыграть шар, а скажет сыграть шара, хотя по правилам русского языка это неправильно. Тут дело в одушевлении бильярдистом этого самого шара. Форма винительного падежа для существительных мужского рода одушевлённых совпадает с формой родительного падежа, а для неодушевлённых — с именительным: стерегу дом, но вижу вора.

То же — со словом туз. Все говорят: надеюсь купить в прикупе туза, хотя литературная норма требует: купить туз. Про короля и валета (кстати, оба слова только что употреблены в винительном падеже) я уже не говорю — они как бы существа одушевлённые, на этих картах даже нарисованы люди. Но туз? Картёжники одушевили его тоже и очень давно. Я думаю, что в строчке «Он, правда, в туз из пистолета В пяти саженях попадал» имеется в виду не карта (эка невидаль попасть в карту с восьми метров!), а очко, значок масти на карте. Потому что тот же автор написал: «Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза» (Пушкин. Пиковая дама).

Если вы в книжке про бильярд напишете сыграть шар, это будет признаком непрофессионализма. Говоря про карты, мы обязаны учитывать языковую практику игроков, если, конечно, хотим, чтобы они с уважением относились к нашему печатному слову.

Галерея портретов[27]. (30 очерков о выдающихся преферансистах).

[27].

Кульчицкий Александр Яковлевич.

(конец 1814 или начало 1815–1845).

Первый российский певец преферанса, игрок высокого класса, друг В. Г. Белинского и постоянный его партнёр по игре, а также прозаик, театральный критик и поэт-переводчик. И. И. Панаев пишет в своих неоконченных воспоминаниях:

«Кульчицкий, очень добрый малый (умерший за два года до смерти Белинского в чахотке), известен был кое-какими журнальными статейками и шуточным трактатом о преферансе. Он был искренно привязан к Белинскому и всеми силами старался угождать ему. Он приготовлял обыкновенно карточный стол за полчаса до нашего прихода, сам тщательно вычищал зелёное сукно, так что на нём не было ни пылинки, клал на него четыре превосходно завострённых мелка и колоду карт.

Когда мы с Белинским входили, Кульчицкий торжественно обращался к Белинскому, подводил его к столу и восклицал:

— Как вы находите это зелёное поле?.. Не правда ли, это радует сердце?

Белинский приятно улыбался — и мы, по требованию его, немедля приступали к делу…».

Упомянутый здесь «шуточный трактат о преферансе» — это изданная под псевдонимом П. Ремизов[28] книга «Некоторые великие и полезные истины об игре в преферанс» (СПб., 1843), которую мы целиком перепечатываем в нашем издании по экземпляру Музея Книги Российской государственной библиотеки. Как пишет об этой книге современный нам исследователь Л. А. Ходанен, «в «Философии преферанса» (ч. I) иронически обыграна шеллингианская терминология; «Историю преферанса» (ч. II) составляют забавные анекдоты об игре «в пульку» римских цезарей и других знаменитостей». Кульчицкий был не только близким другом Белинского, но также и свидетелем со стороны невесты на венчании Белинского, и, надо полагать, заслуживая положительную оценку «неистового Виссариона», брошюра о преферансе была в значительной мере написана для удовольствия и развлечения собственно Белинского. После анонимного учебника 1841 г. (воспроизводимого в нашей книге по экземпляру из собрания покойного А. С. Перельмана) книга Кульчицкого была первым русским художественным произведением, целиком посвящённым преферансу, и едва ли не первым таковым в мировой литературе, ибо в Австрии (точнее, в Вене), откуда, как я полагаю, пришёл в Россию преферанс (венск. «преферль»), пока ничего подобного найти не удалось.

Если бы не дружба с Белинским, имя Кульчицкого могло оказаться в XX в. начисто забытым. Благодаря необходимости сносок к сочинениям Белинского и воспоминаниям о нём имя Кульчицкого сбереглось в литературе на «маргинальном положении», однако даже для фундаментального справочника «Русские писатели 1800–1917» (М., 1994. Т. 3) портрет Кульчицкого разыскать не удалось. Мемуаристы, не воспринимая Кульчицкого всерьёз как писателя, единодушно отзывались о нём как об исключительно искусном игроке в преферанс, и только в преферанс.

Белинский Виссарион Григорьевич.

(1811–1848).

«Могучий критик-поэт» (выражение В. А. Панаева); «он знал мало, и в этом нет ничего удивительного» (слова И. С. Тургенева); «этот симпатичный неуч» (характеристика, данная Белинскому В. В. Набоковым в романе «Дар» и не пропущенная в печать в довоенном парижском журнале «Современные записки» одним из редакторов, М. В. Вишняком). Если современного читателя трудно представить всерьёз заинтересованным публицистикой Белинского, то каждый преферансист должен помнить его имя: Белинский не может быть забыт как едва ли не первый в России писатель, отдавший преферансу всё свободное время. Даже Ю. Оксман в своей «Летописи жизни и творчества В. Г. Белинского» (М., 1958) нехотя пишет: «1842; ноябрь — декабрь. Белинский, изнывая от непосильной работы и одиночества, пытается в свободное время забыться игрой в преферанс». И. С. Тургенев, один из партнёров Белинского по игре, вспоминает: «Играл он плохо, но с тою же искренностью впечатлений, с тою же страстностью, которые ему были присущи, что бы он ни делал!» Весной 1842 г. Белинский окончательно переехал в Петербург, 15 октября того же года поселился в одном доме с Панаевыми. А. Я. Панаева вспоминает:

«Белинский никуда не ходил в гости… Вечером, часов в 10, приходил к нам играть в преферанс, к которому сильно пристрастился, очень горячась за картами. Он всё приставал ко мне, чтобы я также выучилась играть в преферанс.

— Гораздо лучше играть с нами в преферанс, чем всё читать вашу Жорж-Занд, — твердил он…

— Мы и так с вами бранимся, а за картами просто подерёмся, — отвечала я. — К тому же вам вредно играть в преферанс, вы слишком волнуетесь, тогда как вам нужен отдых.

— Мои волнения за картами — пустяки».

Самое подробное описание игры Белинского оставил К. Д. Кавелин (написано в 1874 г., впервые опубликовано в 1899 г.) — также один из постоянных участников кружка преферансистов в доме И. И. Панаева:

«Игроком он никогда не был… Белинский становился свободным и приходил почти каждый день к нам, иногда к обеду, но чаще всего после обеда — играть в карты. Кроме нас, он хаживал вечерами на пульку к Вержбицкому,[29] кажется, военному и женатому, о котором мы не имели понятия. П. В. Анненков говорил мне, что там Белинского обыгрывали наверное. Источники этого рассказа мне совершенно неизвестны… Так как друзья Белинского знали, что он почти каждый вечер проводит у нас, то приходили к нам, и таким образом квартира наша мало-помалу обратилась в клуб… Каждый вечер кто-нибудь из друзей забегал хоть на минуту повидаться с Белинским, сообщить новость, переговорить о деле. Как только приходил Белинский после обеда — тотчас же начиналась игра в карты, копеечная, но которая занимала и волновала его до смешного. Заигрывались мы зачастую до бела дня. Тютчев[30] играл спокойно и с переменным счастьем; я вечно проигрывал; Кульчицкому счастье валило всегда чертовское, и он играл отлично. Белинский плёл лапти, горячился, ремизился страшно и редко кончал вечер без проигрыша.

На этих-то карточных вечерах, увековеченных для кружка брошюркой Кульчицкого «Некоторые великие и полезные истины об игре в преферанс», изданной под псевдонимом кандидата Ремизова, происходили те сцены великого комизма, которые часто приводили в негодование Тютчева, забавляли друзей, а меня приводили в глубокое умиление и ещё больше привязывали к Белинскому.

Поверит ли читатель, что в нашу игру, невиннейшую из невинных, которая в худшем случае оканчивалась рублём-двумя, Белинский вносил все перипетии страсти, отчаяния и радости, точно участвовал в великих исторических событиях? Садился он играть с большим увлечением, и если ему везло, он был доволен и весел. Раз зацепившись и поставя ремиз, он старался отыграться, с азартом объявлял отчаянные игры и ставил ремиз за ремизом. Кульчицкому, как нарочно, в это время валили отборнейшие карты. Поставя несколько ремизов, Белинский становился мрачным, пыхтел, жаловался на судьбу, которая его во всём преследует, и наконец с отчаянием бросал карты и уходил в тёмную комнату. Мы продолжали игру как будто ни в чём не бывало. Кульчицкий нарочно ремизился отчаянно, и мы шумно выражали свою радость, что наконец-то и «гадюка» попалась. После двух-трёх таких умышленных ремизов дверь тихонько приотворялась и Белинский выглядывал оттуда на игру с сияющим лицом. Ещё два-три ремиза — и он выходил из тёмной комнаты, с азартом садился за игру, и она продолжалась вчетвером по-прежнему».

Ещё более красочную историю рассказывает в своих воспоминаниях (1860–1861) хозяин салона — И. И. Панаев:

«Во время отдыхов иногда по вечерам он любил играть с приятелями по самой маленькой цене и играл всегда с увлечением и очень дурно.

Раз (это было у меня, накануне светлого праздника) он часа три сряду не выпускал из рук карт и наставил страшное количество ремизов. Утомлённый, во время сдачи он вышел в другую комнату, чтобы пройтиться немного. В это время Тургенев (которого он очень любил) нарочно подобрал ему такую карту на восемь в червях, что он должен был остаться непременно без четырёх… Белинский возвратился, схватил карты, взглянул и весь просиял… Он объявил восемь в червях и остался, как следовало, без четырёх. Он с бешенством бросил карты и вскрикнул, задыхаясь:

— Такие вещи могут происходить только со мною.

Тургеневу стало жаль его — и он признался ему, что хотел подшутить над ним.

Белинский сначала не поверил, но когда все подтвердили ему то же, — он с невыразимым упрёком посмотрел на Тургенева и произнёс, побледнев как полотно:

— Лучше бы вы мне этого не говорили. Прошу вас впредь не позволять себе таких шуток!».

В воспоминаниях Панаевой есть ещё одна история о Тургеневе и Белинском, связанная с преферансом. Полина Виардо Гарсиа выступала в итальянской опере в Петербурге подряд два сезона — 1843/44 и 1844/45 гг. Тургенев познакомился с ней 1 (13) ноября 1843 г. Панаева пишет:

«…Сначала как дорожил Тургенев малейшим вниманием Виардо! Я помню, раз вечером Тургенев явился к нам в каком-то экстазе…

Приход Тургенева остановил игру в преферанс, за которым сидели Белинский, Боткин и др. Боткин стал приставать к Тургеневу, чтобы он поскорее рассказал о своём счастье, да и другие очень заинтересовались. Оказалось, что у Тургенева очень болела голова, и сама Виардо потёрла ему виски одеколоном. Тургенев описывал свои ощущения, когда почувствовал прикосновение её пальчиков к своим вискам. Белинский не любил, когда прерывали его игру, бросал сердитые взгляды на оратора и его слушателей и наконец воскликнул нетерпеливо:

— Хотите, господа, продолжать или смешать карты?

Игру стали продолжать, а Тургенев, расхаживая по комнате, продолжал ещё говорить о своём счастье. Белинский поставил ремиз и с сердцем сказал Тургеневу:

— Ну, можно ли верить в такую трескучую любовь, как ваша?».

12 Ноября 1843 г. состоялось венчание Белинского с М. В. Орловой. Вечер после венчания Панаева описывает так:

«Молодая села разливать чай, а Белинский, расхаживая по комнате, шутливо говорил:

— Вот я теперь женатый человек, все свои дебоширства должен бросить и сделаться филистером.

Смешно было слышать, что Белинский говорил о своих дебоширствах; я в том же шуточном тоне отвечала, что ему надо бросить разорительную игру в преферанс».

Среди игроков круга Панаева наиболее сильным был, по всей вероятности, харьковский журналист А. Я. Кульчицкий;[31] в кружок панаевских преферансистов входили чиновник и переводчик Н. Н. Тютчев и его компаньон по оскандалившейся «Конторе агентства и комиссионерства» М. А. Языков (1811–1885), а также И. И. Маслов (1817–1891), — иначе говоря, достоверно известны не менее чем десять человек, с которыми играл в преферанс Белинский. По свидетельству Панаевой, играл с Белинским также и настоящий картёжник-профессионал — Н. А. Некрасов. В «Воспоминаниях» Панаевой есть строки о том, как «в 1842 году зимой»[32] Белинский привёз к Панаевым Некрасова читать свои «Петербургские углы»:

«…Белинского ждали играть в преферанс его партнёры…

Сели за преферанс, и Некрасов всех обыграл, потому что его партнёрами были плохие игроки. Проигрыш всех не превышал трёх рублей. Белинский сказал Некрасову:

— С вами играть опасно, без сапог нас оставите!».

Между тем «Петербургские углы» написаны Некрасовым в 1843–1844 гг., а сама Панаева в других воспоминаниях («Воспоминания о домашней жизни Н. А. Некрасова») свидетельствует, что в преферанс Некрасов стал играть во время «дела петрашевцев» (1849 г.), — Белинского в это время уже не было в живых. Возможно, 70-летнюю мемуаристку подвела память и события более чем 40-летней давности сместились. Ю. Оксман утверждает, что для Белинского «увлечение преферансом продолжалось до лета 1843 г.», не принимая во внимание по меньшей мере ещё один фрагмент в основном корпусе мемуаров Панаевой, где описываются события, последовавшие за возвращением Панаевых в Петербург в 20-х числах мая 1845 г.:

«Мы вернулись в Петербург, и у нас почти каждый вечер собирались литераторы и нелитераторы… Некрасов, который уже сделался близким человеком к Белинскому и был непременным его партнёром в преферанс».

Этот факт вполне вероятен уже потому лишь, что в 1844 г. Некрасов опубликовал вдохновенный гимн в прозе и стихах — «Преферанс и солнце».[33] Белинский, судя по косвенным свидетельствам, продолжал играть в преферанс до тех пор, пока окончательно не утратил здоровье.

Григорьев Пётр Иванович (он же Григорьев I, или старший).

(1806 или 1807–1871).

Драматург, актёр и композитор, один из соавторов Н. А. Некрасова в работе над водевилем «Похождения Петра Степановича, сына Столбикова» (1842). Знакомство их произошло ещё в «допреферансную эпоху», по крайней мере в 1841 г. 2 мая 1841 г. в Александринском театре в бенефис Григорьева был поставлен водевиль Некрасова (взявшего на этот раз псевдоним «Наум Перепельский»). Блестящий артист, друг П. А. Каратыгина, участник первой постановки «Горя от ума» (январь 1831 г.), где играл роль Скалозуба, с начала 1830-х годов Григорьев становится популярен как автор водевилей. В 1844 г. Григорьев публикует и ставит на сцене Александринского театра водевиль «Герои преферанса, или Душа общества» — видимо, первый образец «игры в игре», где в качестве стержня сюжета использован преферанс. Водевиль пользовался успехом не только в связи с всеобщим «преферансобесием», захлестнувшим Россию в начале 1840-х годов, но и с высокими сценическими достоинствами, — в Петербурге, по свидетельству П. А. Плетнёва,[34] комедия «привлекла в театр почти весь город». В мини-водевиле Н. А. Некрасова «Преферанс и солнце» мы находим слова: «…Всё преферанс да преферанс, думаю я… Недаром и в книгах смеются, и комедию сочинили».[35].

Герои водевиля Григорьева носят «говорящие» фамилии: Андрей Прикупка, Богдан Пас, Артемий Пулькин, Самсон Козыревич, Леопольд Минус и т. д. О главном герое пьесы — Андрее Андреевиче Прикупке — прямо сказано: «служащий в казённом месте и живущий преферансом», реплики и краткие монологи героев вращаются почти исключительно вокруг игры, и зрителю, не знакомому с преферансом (притом в правилах «кодекса 1841 г.»), они непонятны вовсе:

«Г-жа Пулькина. Ну, ну, хорошо, завтра всё решим… представьте же, что вчера со мной случилось! Сели мы en trois на одну пульку: Иван Иваныч сидит тут, я здесь, а там злодей Козыревич… Иван Иваныч объявил черви, мы оба в вист, каждый за себя. Мне сдают туза и даму червей, туза бубён, сам-третей туза треф и туза пик с маленькими. Ну, просто, такой страшный вист, что я должна обремизить того или другого, и ещё мой же ход!

Ал. Прикупка. Да-с… с таким вистом…

Г-жа Пулькина. Ничего не бывало! Как назло все масти разделились так, что трёх тузов моих побили козырями и я осталась без одной!

Ал. Прикупка. Возможно ли! А дама червей?

Г-жа Пулькина. Её подвели под короля! Удивительное несчастие! Это просто единственный вист в Петербурге! За то я целых два дня бесилась ужасно! Проклинала и преферанс, и мужа, и всё на свете…».

Любой играющий в преферанс поймёт, какая ужасная трагедия расклада описывается г-жой Пулькиной: не играя, но всего лишь вистуя при описанных картах — четыре туза! — и обязуясь взять всего-то две взятки, — остаться без одной, да ещё при дорогой игре в червях (правила XIX в.). Чиновнице Пулькиной и вправду было от чего прийти в расстроенные чувства. (Отметим в скобках, что, играя без ошибки, не «портача», г-жа Пулькина ни при каком раскладе обремизиться с названными картами на руках никак не могла.) Некоторые элементы разговорного жаргона старинного преферанса зафиксированы только в пьесе Григорьева:

«(Голос Козыревича.) Позвольте: я играю в красных!

(Голос Прикупки громче.) А я играю в прекрасных!».

Иначе говоря: объявленную Козыревичем игру в бубнах Прикупка перебивает, объявляя игру в червях. В третьем действии водевиля апофеоз напряжения достигается тем, что на сцене идут сразу две игры: справа — относительно спокойный преферанс, слева — Леопольд Минус (заметим, поляк) мечет банк, притом в процессе действия выясняется, что он шулер, его уличают по тексту оброненного им письма от «друга Людоедова». Налицо, по меньшей мере, две параллели с только что вышедшими на сцену пьесами Гоголя: прыжок в окно в финале пьесы (премьера «Женитьбы в Петербурге» — 9 декабря 1842 г.), банк на сцене (премьера «Игроков» в Петербурге — 26 апреля 1843 г.). Всё, что выиграно в честный преферанс, в одночасье проигрывается шулеру в запрещённый законами банк, коммерческая игра противопоставлена азарту. Впрочем, игра в преферанс идёт тоже не грошовая, а по 30 копеек серебром, т. е. по 1 рублю 5 копейкам ассигнациями, — ставка больше чем в 100 раз превышает ту, по которой садится играть старуха в «Двух гусарах» Льва Толстого. В водевиле непрерывно обыгрываются термины преферанса XIX в. — «малинник», т. е. высшая игра, ибо в малиннике черви водятся, однако ни мизер, ни игра без козыря — в «кодексе 1841 г.» и то и другое правило присутствует (только «мизер» именуется «бедностью») — не появляются; иначе говоря, Григорьев заставляет героев играть в самый простой для своего времени преферанс. Не удивительно, что с изменением правил игры водевиль Григорьева исчез со сцены — для зрителя, не знакомого со страстями некрасовского «малинника», действие стало совершенно непонятным.

Некрасов Николай Алексеевич.

(1821–1877).

Величайший картёжник среди знаменитых русских писателей, без чьей игры — отчасти взяток цензорам, подававшихся как «проигрыш», — возможно, никогда не состоялся бы «послепушкинский» «Современник» и вся история русского народничества пошла бы другим путём, возможно, ещё худшим, чем тот, который сложился в жизни. Игра Некрасова заслуживает отдельной монографии, даже конкретно — некрасовский преферанс, поэтому здесь, за недостатком места, приводятся лишь отдельные описания его стиля игры.

В частности, Н. Г. Чернышевский приводит слова Некрасова, сказанные им в 1853 г. при первом знакомстве:

«Видите ли, я играю в карты; веду большую игру. В коммерческие игры я играю очень хорошо, так что вообще остаюсь в выигрыше. И пока я играю только в коммерческие игры, у меня увеличиваются деньги. В это время и употребляю много на надобности журнала. Но — не могу долго выдержать рассудительности в игре; следовало бы играть постоянно только в коммерческие игры; и у меня теперь были б уж очень порядочные деньги. Но как наберётся у меня столько, чтоб можно было играть в банк, не могу удержаться: бросаю коммерческие игры и начинаю играть в банк. Это несколько раз в год. Каждый раз проигрываю всё, с чем начал игру».

Тот же Чернышевский вспоминает о мечтах Некрасова «приобрести возможность держать банк, потому что банкир, по какому-то странному ходу оборотов игры, вообще, должно быть, больше выигрывает, чем проигрывает». В начале 40-х годов Некрасов опубликовал несколько произведений в прозе и в стихах, посвящённых непосредственно преферансу.

Публикация поэмы «Говорун» датируется июнем 1843 г. — к этому времени преферанс вошёл в Петербурге в широчайшую моду, — играл в него и Некрасов, ставший одним из первых «певцов» преферанса. 30 ноября 1844 г. в «Литературной газете» был опубликован знаменитый фельетон-водевиль «Преферанс и солнце» — третье после книги Кульчицкого и пьесы Григорьева «главное» преферансное произведение в русской литературе, целиком воспроизводимое в нашем издании (см. главу «Литературные произведения о преферансе»).

В поэме «Чиновник» (отрывок из поэмы см. с. 128), опубликованной в начале 1845 г., Некрасов признаётся:

Интересно отметить, что Белинский отметил «Чиновника» как «одно из лучших произведений русской литературы 1845 года». Опять-таки А. Я. Панаева в «Воспоминаниях о домашней жизни Н. А. Некрасова» рассказывает эпизод (почти наверняка подлинный), когда преферанс превратился для Некрасова в ежевечернюю игру (а отнюдь не прелюдию к банку или другому азартному занятию): «Я уже упоминала, какие печальные последствия имела история Петрашевского на «Современник».[36] Все говорили тихим голосом, передавая тревожные известия об участи литераторов, замешанных в историю Петрашевского. По вечерам, для развлечения, Некрасов стал играть в преферанс по четверть копейки с двоюродными братьями Панаева, с художником Воробьёвым и его братом».[37] В более поздние годы, когда Некрасов стал членом Английского клуба, когда игра стала для него и радостью, и необходимостью, и ежедневной повинностью, преферанс, разумеется, отошёл на второй план. А. М. Скабичевский приводит по памяти довольно пространный монолог Некрасова, рисующий само его отношение к карточной игре как к творческому и во многом мистическому процессу:

«Самое большое зло в игре — проиграть хоть один грош, которого вам жалко, который предназначен вами по вашему бюджету для иного употребления. Нет ничего легче потерять голову и зарваться при таких условиях. Если же вы хотите быть хозяином игры и ни на одну минуту не потерять хладнокровия, необходимо иметь особенные картёжные деньги, отложить их в особенный бумажник и наперёд обречь их ни на что иное, как на карты, и вести игру не иначе, как в пределах этой суммы.

Вот, например, я в начале года откладываю тысяч двадцать, — и это моя армия, которую я так уж и обрекаю на гибель. Начинаю я играть, — допустим, что несчастно, проигрываю я тысячу, другую, третью, — я остаюсь спокоен, потому что деньги я проигрываю не из своего бюджета, а как бы какие-то посторонние. Положим, что играю я в штосс, вижу — в штосс мне не везёт. Тогда я бросаю его, принимаюсь за ландскнехт. Играю в него — неделю, месяц. Если и в ландскнехт не везёт, принимаюсь за макао, за пикет, за мушку. И поверьте, что перебравши таким образом три-четыре игры, я непременно натыкаюсь на такую, в которой мне так начинает везти, что я в два-три присеста не только возвращаю всё проигранное в предыдущие игры, но и выигрываю ещё столько же. Напавши таким образом на счастливую игру, я уж и держусь её до тех пор, пока мне в ней везёт. А чуть счастье отвернётся, я бросаю её и опять начинаю искать своей полосы в других играх. И я не знаю уж, что за чертовщина, фатум какой или случайность, но верьте моему опыту, что в каждый данный момент существуют для вас две игры: одна безумно счастливая, другая — напротив того. Вся мудрость в картах в том и заключается, чтобы уметь уловить первую и вовремя воздержаться от последней. Если же вы будете упорствовать в несчастной игре и добиваться в ней поворота счастья, — пропащее дело!..».

Скабичевский констатирует также, что «в сутолоке столичной жизни он (Некрасов. — Е. В.) редко брался за перо. Не до того ему было в это время среди обедов, ужинов, карточных турниров, литературных чтений и хлопот об издании журнала». В воспоминаниях Ипполита Панаева (1822–1901), двоюродного брата И. И. Панаева, есть совершенно народническое (в то же время вульгарно-христианское) оправдание игры Некрасова в карты (никак не в преферанс): «Много почитаемых и уважаемых людей играют в карты, и это не мешает им быть почитаемыми и именитыми в обществе. Клевета не касается их имени. По крайней мере, деньги, выигранные Некрасовым у людей, которым ничего не стоило проиграть, были употребляемы уже гораздо лучше, чем деньги, выигранные другими. На деньги Некрасова много поддерживалось неимущих людей, много развилось талантов, много бедняков сделалось людьми».

Настоящий эпитафией Некрасову могут служить слова, вписанные А. С. Сувориным в «Недельные очерки и картинки» (1878):

«Большой практик он был, — говорят о нём, — и стихи иногда хорошие писал, и в карты играл отлично. У него всё это вместе. (Передаю это в более мягкой форме, чем говорилось о нём иногда.)». В XX в. официальное литературоведение не мытьём, так катаньем старалось оправдать «картёж» Некрасова, тем более что, как пишет В. Т. Шаламов в «Четвёртой Вологде»: «Стихи отец не то что презирал — некрасовский уровень считал наивысшим. Некрасов — кумир русской провинции, и в этом отношении отец не отличался от вкусов русской интеллигенции того времени». Шаламов добавляет: «… но Некрасов ведь поэт-прозаик, лишённый многого, что было у Пушкина». Оставляя в стороне вопрос о том, что, быть может, по выражению Тургенева, в стихах Некрасова «поэзия не ночевала», приходится отметить, что едва ли не вся постнекрасовская русская поэзия, в первую очередь лирика Александра Блока, хоть разок, да «переночевала» в Некрасове.

Для истории же русских карточных игр XIX в., и преферанса в частности, Некрасов — одна из ключевых фигур; к тому же Некрасов был одним из немногих писателей, у которых игра и творчество проникали друг в друга, обогащались и обогащали потомков, и в ряду русских преферансистов ему принадлежит одно из самых первых, одно из самых почётных мест.

Боткин Василий Петрович.

(1812–1869).

Очеркист, критик, сын крупного московского чаеторговца, старший брат знаменитого врача С. П. Боткина; «знаток классической литературы по всем отраслям искусства» (характеристика П. А. Бурышкина в книге «Москва купеческая»), по убеждениям — явный романтик (переводчик Э. Т. А. Гофмана!), волей обстоятельств оказавшийся в лагере дремучих реалистов — «современниковцев». Женатый на сестре Боткина Афанасий Фет, впрочем, пишет об этом купце-публицисте:

«Я не встречал человека, в котором стремление к земным наслаждениям выказывалось с такой беззаветной откровенностью, как у Боткина… Нигде стремление это не появлялось в такой полноте, как в клубе перед превосходною закускою».[38].

К числу «земных наслаждений» Боткина определённо принадлежал преферанс: «… Приход Тургенева остановил игру в преферанс, за которым сидели Белинский, Боткин и другие». Притом Боткин входил в число постоянных партнёров Белинского.[39] Панаева приводит множество примеров скупости Боткина, однако нужно помнить, что купеческий род Боткиных происходил из посадских людей города Торопца и в семье был обычай считать деньги на гроши, мирясь, впрочем, с крупными тратами. О людях, подобных Боткину в России, пишет П. А. Вяземский в «Старой записной книжке»: «Он приятный игрок» — такая похвала достаточна, чтобы утвердить человека в обществе».

Современный нам исследователь пишет о Боткине: «Своему образу жизни, воплотившему сочетание позитивизма с артистизмом и изощрённым сибаритством, Боткин не изменил и на смертном одре: умирая почти слепым и парализованным, он устраивал у своей постели великолепные музыкальные концерты и лукулловы обеды и утверждал: «Райские птицы поют у меня на душе» (Б. Ф. Егоров).

Не оставив слишком заметного следа в литературе, В. П. Боткин останется в истории XIX в. как истинный «человек играющий» своего времени, как один из первых русских преферансистов.

Панаев Иван Иванович.

(1812–1862).

Тот самый писатель, именем которого как псевдонимом воспользовался Коровьев-Фагот в «Мастере и Маргарите» Булгакова, дабы проникнуть в ресторан «Грибоедовского дома». При жизни, впрочем, больше был известен как журналист и поэт-пародист, подписывавшийся «Новый поэт»; а также как редактор «Современника». Карточные игры — чаще коммерческие — присутствуют в его письмах, воспоминаниях и прозаических произведениях постоянно. В письме С. Т. Аксакову от 2 февраля 1841 г. Панаев пишет:

«Петербургские лица опротивели мне донельзя… В вист бы с ними, как делывали Вы, — это самое лучшее, да, чёрт возьми, в вист-то не умею играть. Пойду учиться к тётушке Прасковье Алексеевне!».

Однако уже в повести «Актеон», опубликованной в «Отечественных записках» (1842, № 1), мы находим следующий диалог (действие происходит в деревне):

«— А что, он играет в карты, маменька?

— Играет, конечно, не по большой, душа моя, не по-вашему, по-петербургскому; а до карт охотник: и в вист, и в бостон, и в преферанс — во что угодно.

— И в преферанс? Браво! Так здесь и в преферанс умеют играть?

— Уж ты нас, провинциалов, голубчик, так ни во что и не ставишь?».

В той же повести имеется и ещё одно упоминание, как «Пётр Александрович играл с ним по маленькой в преферанс»; впрочем, в той же повести упоминается также игра в вист. Вообще в произведениях, написанных до 1841 г. включительно, у Панаева фигурируют только «бостончик», «вистик», «вист по десяти рублей роббер», «банчик», даже скорей излюбленный Гоголем (в записных книжках) «банчишка». Напротив, после 1842 г., когда Панаев явно научился играть в преферанс, у него наблюдается смена картёжной терминологии; к примеру, «хлыщ высшей школы». В «Опыте о хлыщах»[40] мы находим рассуждение, неожиданным образом перекликающееся с написанной более чем 100 лет спустя «Четвёртой Вологдой» Варлама Шаламова:

«Посредством карт в Петербурге (я не знаю, как в других европейских столицах) завязываются наитеснейшие связи, приобретаются значительные знакомства, упрочивается теснейшая дружба и, что важней всего, получаются выгоднейшие места. Приобретя опыт жизни, я очень сожалею теперь, что не посвятил себя в начале моего поприща изучению ералаша, преферанса с табелькой, пикета и палок. Кто знает, по примеру многих других, я через карты легко мог бы сделать прекрасную карьеру».

В «Литературных воспоминаниях» Панаев оставил ценные штрихи, описывающие игру Грановского, Белинского, Н. Ф. Павлова, Великопольского, а также первого русского «певца преферанса» — юмориста А. Я. Кульчицкого. В воспоминаниях А. Я. Панаевой упоминаются партнёры Панаева по игре в преферанс — Белинский, Некрасов и многие другие, в частности уличённый Некрасовым шулер-литератор А. С. Афанасьев-Чужбинский.

Что же касается достоверности мемуарных свидетельств Панаева, то точнее всего их охарактеризовал П. В. Анненков: «Панаев был большой враль, но ничего не выдумывал: он только врал по канве, уже данной ему».[41].

Афанасьев-Чужбинский Александр Степанович.

(1816–1875) (настоящая фамилия Афанасьев).

Украинский и русский прозаик, поэт, переводчик, заядлый картёжник и живописатель карточной игры, игрок в преферанс и в банк, уличённый в шулерстве лично Н. А. Некрасовым. А. Я. Панаева в «Воспоминаниях о домашней жизни Н. А. Некрасова» (в не входящем в основной корпус мемуаров Панаевой фрагменте) так рассказывает о визите приехавшего в Петербург «из дальней провинции» Афанасьева в дом Некрасова:

«Он обедал у нас и после обеда предложил Некрасову и Панаеву сыграть в преферанс. Играли недолго. Панаеву надо было ехать куда-то на вечер, и он уехал. А… (Панаева не называет Афанасьева полной фамилией, но она установлена с полной достоверностью) предложил Некрасову сыграть в банк.

— Я давно не играл в банк, — сказал Некрасов.

— Ну, ставьте рубль. — сказал А…, тасуя карты.

Некрасов написал мелом рубль, прикрыл карту и, пока ставил небольшие куши, всё выигрывал.

— Вот какое вам счастье, — говорил А… с досадою.

— Ну, не злитесь, — сказал Некрасов и поставил все 25 рублей, которые выиграл.

Карта его была убита.

Некрасов опять поставил 25 рублей и проиграл их.

Терминов я не припомню, но в какой-нибудь час Некрасов проиграл 1000 рублей.

Я удивилась тогда спокойствию, с которым играл Некрасов, всегда запальчивый в игре. Несмотря на уговаривание А… продолжать игру, убеждавшего, что проигравший может отыграть свои деньги, Некрасов, вставая из-за стола, сказал:

— Нет! Больше не хочу играть. Сейчас вам принесу деньги.

Получив деньги, А… уехал.

Некрасов сидел в раздумье у стола и сказал:

— Что за странность? Маленький куш ставил — выигрывал, а большой куш стал ставить — карта бита!

В это время пришли трое постоянных наших молодых гостей. Увидев, что раскрыт ломберный стол, они заметили Некрасову, что давно не играли с ним в преферанс, и стали играть, как обыкновенно, по четверти копейки.

Сдавались те самые карты, которыми метал банк А… Некрасов, взяв карты, вдруг сказал:

— Господа, позвольте эту сдачу не считать, мне нужно осмотреть карты, — и он стал рассматривать их.

Играющие и я с удивлением следили за Некрасовым, который пристально расследовал их. Когда он окончил осмотр карт, то спокойно сказал:

— Сдавайте.

Его стали спрашивать, зачем он рассматривал карты.

— Мне нужно было.

Играя, Некрасов всё время шутил.

Когда гости, поужинав, ушли, Некрасов, взяв колоду карт в руки, сказал:

— Посмотрите, каждая карта отмечена ногтем. Ай да молодец, вот для чего отпускает себе длинные ногти!».

Рассказ Панаевой выглядит в высшей степени достоверно, особенно если прочесть роман Афанасьева-Чужбинского «Петербургские игроки»[42] — книгу, написанную если без большого художественного озарения, зато с огромным знанием игры и шулерских приёмов. В книге «Очерки прошлого» (три издания при жизни автора) Афанасьев-Чужбинский подробно описал карточную игру своего времени, в том числе и преферанс.

Грановский Тимофей Николаевич.

(1813–1855).

Русский историк, профессор Московского университета, «западник», чья известность в качестве прототипа одного из главных «бесов» Достоевского, увы, далеко превзошла его известность как учёного. В записных тетрадях к роману Достоевский именовал героя напрямую Грановским, хотя в беловом тексте романа «на всякий случай» отвёл от себя подозрение в сочинении пасквиля и указал, что Степан Трофимович Верховенский — «только подражатель» по сравнению с таким, как Грановский. А. Я. Панаева, описывая своё пребывание в гостях у Грановских осенью 1852 г.,[43] свидетельствует:

«Грановский в это время уже не ездил по вечерам в клуб, а раз в неделю у него собирались трое родственников его жены и играли в преферанс по самой ничтожной цене».

Очевидно, Грановский играл в преферанс — или по крайней мере в иную коммерческую игру — и в клубе; Панаева приводит по памяти монолог Грановского, где он оправдывается «за прошлые грехи»:

«Я случайно сел играть в азартную игру; один мой клубный всегдашний партнёр в коммерческую игру стал приставать ко мне, чтоб я сел за него играть в палки,[44] потому что он страшно проигрался. Я сел, и на несчастье мне страшно повезло, я отыграл ему половину проигрыша. На другой вечер этот же господин опять пристал ко мне, чтобы я отыграл ему и остальную половину, играя с ним в доле. Везло мне опять невероятное счастие, и я на свою долю выиграл более 1000 рублей. На эту тысячу я стал играть уже один, и мне везло до смешного… Но, как всегда, нашла и полоса несчастья. В один вечер я проиграл несколько тысяч, — все, что выиграл раньше, и ещё долг сделал. Ну, тут я пошёл отыгрываться и запутался… Мне теперь самому кажется невероятным, как я мог допустить себя до такого невероятного нравственного падения, — но какое заслуженное наказание я испытал, когда один шулер сделал мне предложение вступить в их компанию!.. Часто просыпаюсь ночью от кошмара: вдруг приснится, что я опять играю в клубе!..».

Не совсем ясно, скопировала ли Панаева манеру изъясняться у Верховенского-Грановского из «Бесов» или воспроизвела подлинные слова Грановского, но сходство речи Верховенского, изобилующей восклицаниями и горестными репликами, со словами Грановского в передаче Панаевой не вызывает сомнений. Существует множество свидетельств об игре Грановского, — однако мемуаристы, уделяя внимание именно азартным играм, оставляют без внимания его игру в преферанс. В частности, И. И. Панаев, записавший ту же «исповедь о картах» (обращенную в монолог Грановского) в своих «Литературных воспоминаниях», заканчивает её репликой: «…я даю вам слово, что не буду брать этих проклятых карт в руки…» Версия Панаевой, писавшей свои мемуары позже, вызывает больше доверия — мемуаристка совсем не была склонна «лакировать действительность».

Тургенев Иван Сергеевич.

(1818–1883).

«Избалованный русский барич, что между прочим с известной прелестью отражалось на его произведениях», — так охарактеризовал этого писателя близкий друг и сосед Афанасий Фет в своих «Воспоминаниях». До конца жизни Тургенев был скорей шахматистом, чем картёжником; о последнем годе жизни Тургенева вспоминает Я. П. Полонский:

«Тургенев был искусный шахматист, теоретически и практически изучил эту игру и хоть давно уже не играл, но мог уступить мне королеву и всё-таки выигрывал».

Об «увлечениях» Тургенева вспоминает также П. Д. Боборыкин: «Тургенев предавался разным видам любительства: он был охотник, шахматный игрок, знаток картин, страстный меломан».

Сведений о тургеневской игре в карты сохранилось очень мало, однако его оценка игры Белинского в преферанс как более чем посредственной, а также история о том, как он подтасовал бедному критику восьмерную в червях так, чтобы тот остался без четырёх,[45] служит бесспорным доказательством того, что по крайней мере в 1840-е годы в России Тургенев играл именно в преферанс. В более поздние годы Фет навестил Тургенева в поместье Виардо и свидетельствовал о первом же проведённом вместе вечере: «Приехал домашний доктор, составился вист, хозяйка села за рояль» — и т. д. О следующих днях в обществе Тургенева, Луи Виардо и «домашнего доктора» там же: «…утренние партии на биллиарде, а к вечеру, кроме музыки и виста, серебряные голоса девиц»; иначе говоря, в поместье Виардо вист — предшественник преферанса — был делом ежедневным. Тургенев, видимо, ограничивался игрой в коммерческие игры, но, в отличие от Фета, никогда своё «неумение» не афишировал, — как большинство шахматистов он играл достаточно хорошо.

Фет (Шеншин) Афанасий Афанасьевич.

(1820–1892).

Поэт, по выражению Тургенева, «малый превосходный, милый, забавный — и, по-своему, весьма умный». Автор трёхтомных мемуаров, в которых чуть ли не половину страниц занимает описание охотничьих подвигов автора, но считанные строки — игра. Во время учения в Московском университете был близким другом поэта Аполлона Григорьева, живя у которого сдружился с правоведом Калайдовичем, в чьём доме на Плющихе стал бывать. Рассказывая об этих посещениях, Фет сознаётся:

«Чтобы не сидеть сложа руки, мы раскидывали ломберный стол и садились играть в преферанс по микроскопической игре, несмотря на мою совершенную неспособность к картам», — речь идёт, видимо, о 1842–1843 гг.

Позднее, став профессиональным военным, Фет неизбежно соприкасался с играющими в карты и оставил множество свидетельств об игре и отношении к игре. Рассказывая о «молодом, небольшого роста корнете Ревелиоти», он пишет: «Жажда деятельности при полной обеспеченной праздности нашла у юноши единственный исход в азартной игре. Весёлый Ревелиоти жаждал не выигрыша, а волнений, и хотя не раз приходилось ему выписывать от отца денег, тем не менее в большинстве случаев карты любили его и в полку говорили, что не далее как вчера он выиграл у Кудашева 1000 рублей и у молодого корнета Бражникова 1500 рублей». Фет пишет ниже об офицерах своего полка, то и дело проговариваясь: «К числу бесшабашной молодёжи, не чуждавшейся банка и штосса, надо причислить и рослого красивого Потапова» — и т. д. Рассказывая о богатом помещике Алексее Фёдоровиче Бржесском, к жене которого Фет был неравнодушен, мемуарист без большого осуждения пишет о «весьма сильной страсти» Бржесского к картам, о том, как тот перед поездкой за границу проиграл все деньги, приготовленные на поездку, пришёл к жене каяться, но она, проснувшись на минутку, сказала, чтобы он взял из её саквояжа 500 рублей: «Ты отыграешься». К четырём же часам утра Бржесский вернулся, «отыграв весь свой значительный проигрыш, присовокупив к нему 5000 рублей выигрышу».

О дяде Бржесской, Добровольском, Фет пишет нечто такое, что человек, осуждающий игру в принципе, не сочинит: «Он был по природе карточный игрок и всю жизнь предавался своей страсти… Так как он играл с известной выдержкой, то к концу жизни наиграл значительную сумму денег». Назидательную историю о некоем поручике, проигравшем казённые деньги и после этого застрелившемся в два приёма, Фет заставляет рассказать своего знакомого М. И. Петковича и никак не комментирует. Забывая о древней мудрости, гласящей, что слишком часто повторяемым уверениям слушатель перестаёт верить, Фет рассказывает о вечерах в квартире Небольсина, «где по вечерам офицеры играли в карты и ужинали», и добавляет: «А так как мне эта премудрость положительно не далась и я во всю жизнь не сидел за серьёзною картёжною игрой, то пристал к дамской партии, где по причине микроскопической игры я мог безнаказанно, как говорится, плести лапти».

Несколькими страницами ниже Фет уже во всю доносит сам на себя: «С водворением откупа в городе появился управляющий откупом Познанский, католик поляк, женатый на польке. Познанский сначала хаживал по вечерам составить партию преферанса у Карла Фёдоровича, а затем последний стал иногда ходить на преферанс к Познанским… Кащенко с Познанским и Цинготом составляли партию полковника, а я пристраивался к дамам».

На следующей странице игра довольно подробно описывается, например:

«Однажды цветущая и бойкая г-жа Порайкошец, будучи моим партнёром за картами, в минуту, когда я надеялся, показавши ей свою масть, задать нашим противникам шлем, ухитрилась по рассеянности пойти в руку противника и таким образом привела меня в самое болезненное недоумение», — поскольку речь идёт о «зимних квартирах» в Елизаветграде никак не позднее 1853 г., когда Фет добился перевода в лейб-гвардейский уланский полк, стоявший близ Петербурга, игра шла, очевидно, в вист — кажется, Фет играл в вист с Тургеневым, мужем Полины Виардо и их домашним доктором в середине 1850-х. Об этом см. также в статье «Тургенев». Фет, желая обосновать своё отношение к игре и к жизни, подробно живописует антипода — собственного троюродного брата Василия Павловича Матвеева, с которым поддерживал отношения всю жизнь:

«Нет ничего приятнее проживания денег, но зато нет ничего тяжелее наживания их не посредством какого-либо удачного предприятия, а микроскопическим ежеминутным воздержанием. Представителями таких противоположенных приёмов являлись мы с Василием Павловичем, и он иногда указывал на это, выставляя теорию идеала игрока. Игрок, по его мнению, любит не барышническую наживу, а саму игру, трепет, который порою не имеет себе равных даже в минуту рукопашной битвы. Играя собственными чувствами, игрок стремится овладеть и душою своего противника, и поэтому в доме его должно быть всё могущее привлечь самые разнообразные вкусы. Там должна быть молодость, красота, изящные искусства, великолепный стол и вина и т. д.».

В другом месте Фет не без уважения рассказывает о том, как в начале 1860-х в московском Купеческом клубе В. П. Матвеев сперва проиграл 700 рублей в лото, но сразу потом сел играть «в палки» и «не только отыграл проигрыш, но и выиграл ещё рублей 1000». В целом Афанасий Фет явил себя как предельно умеренный сторонник чисто коммерческих игр — виста и преферанса.

А. Гол…

(середина XIX в.).

Собственно говоря, неизвестно кто. Под этим псевдонимом в 1847 г. была издана книга «Преферанс, или Картины домашней жизни с 8-ми часов вечера до 3-х часов ночи с медико-философическими рассуждениями о пользе и вреде преферанса». Книга эта с многочисленными приложениями (по большей части не имеющими отношения к преферансу и относящимися к «допреферансной» эпохе) была в 1993 г. переиздана московским издательством «Авангардъ» совместно с тульской фирмой «Филин».

В предисловии к этому миниатюрному изданию А. Филиппов пишет об авторе: «Рискну предположить, что это Александр Петрович Голицынский — врач и прозаик, чьей излюбленной темой была «душевная неразвитость людей, бессмысленно губящих окружающих из праздности и каприза». В «Библиографическом словаре русских писателей», изданном в 1989 г., ему посвящены две колонки». Дальше А. Филиппов приводит довольно подробную справку на А. П. Голицынского (1817 или 1818–1874) из словаря «Русские писатели 1800–1917» (М., 1992) и признаётся: «Прямых указаний на то, что авторство «Преферанса…» принадлежит А. П. Голицынскому, нет, но совпадение инициалов, времени, тем, наличие профессионального медицинского образования говорит, что скорее всего произведение принадлежит его перу» (курсив мой. — Е. В.). Однако ни в четырёхтомном собрании сочинений Голицынского, ни в его позднейших переизданиях, ни в довольно обширной посвящённой ему литературе, наконец, во множестве архивных материалов, изученных нами, нет никакого следа «Преферанса…». Так что если в статье А. Филиппова мы и находим указание на что-либо, так это на то, что другого известного писателя середины XIX в. с подходящими инициалами издателям «подобрать» не удалось (в общедоступных словарях). Автору этих строк подобных писателей в одних только картотеках РГБ довелось найти более десятка, так что авторство А. П. Голицынского стало казаться более чем призрачным (хотя — в принципе — не исключённым).

Между тем человек, скрывшийся за псевдонимом «А. Гол…» (любой из Голицыных, Головачёвых или же человек, чьё имя не имело к этим инициалам никакого отношения, что кажется наиболее вероятным), оставил нам один из самых ярких художественных документов первого русского золотого века преферанса, пришедшегося на 1840-е годы. Мы предлагаем читателю текст этого «памятника» (см. главу «Литературные произведения о преферансе»), ни в коей мере не претендуя на установление личности его несомненно одарённого автора.

Достоевский Фёдор Михайлович.

(1821–1881).

Оказался чуть ли не единственным из русских писателей, удостоившим преферанс ненависти. В 1845 г. (15 ноября) писатель впервые посетил дом Панаевых, где Белинский играл в бесконечный преферанс; 1846 год — год выхода «Бедных людей», первого произведения, принесшего великому писателю настоящую известность. Панаева, которой Фёдор Михайлович без взаимности увлекался тогда, вспоминает о том времени:

«Достоевский претендовал на Белинского за то, что тот играет в преферанс, а не говорит с ним о его «Бедных людях».

— Как можно умному человеку просидеть даже десять минут за таким идиотским занятием, как карты! А он сидит по два и по три часа! — говорил Достоевский с каким-то озлоблением. — Право, ничем не отличишь общество чиновников от литераторов: то же тупоумное препровождение времени» (хотя есть сведения, что играть в банк Достоевский пробовал, но не увлёкся. — Е. В.).

Достоевского в полной мере постигло наказание, о котором вспоминает его дочь Л. Ф. Достоевская, припоминая известную пословицу «Кто не безумствовал в 20 лет, тот совершает безумства в 40». Именно во время второго заграничного путешествия Достоевского (август — октябрь 1863 г.) им завладевает настоящая игорная страсть, так ярко отразившаяся в «Игроке». Осуждая вполне невинную карточную игру, пусть даже и коммерческую, сам Фёдор Михайлович превратился в азартного игрока: страстью его стала рулетка. В письме из Парижа к В. Д. Констант от 1 сентября (по новому стилю) 1863 г. Достоевский описывает игру в Висбадене:

«Я, Варвара Дмитриевна, в эти четыре дня присмотрелся к игрокам. Их там понтирует несколько сот человек, и, честное слово, кроме двух, не нашёл умеющих играть. Все проигрываются дотла, потому что не умеют играть. Играла там одна француженка и один английский лорд; вот эти так умели играть и не проигрались, а напротив, чуть банк не затрещал. Пожалуйста, не думайте, что я форсю с радости, что не проиграл, говоря, что знаю секрет, как не проиграть, а выиграть. Секрет-то я действительно знаю…».

Что было дальше, общеизвестно — дикие рулеточные проигрыши Достоевского: «Проиграл вчера всё, всё до последней копейки» (в письме к жене А. Г. Достоевской от 20 мая 1867 г. из Хомбурга) — и чуть не удвоившееся по сравнению с возможным нынешнее «Полное собрание сочинений» Достоевского: классик писал и писал, ибо другого способа заплатить карточные проигрыши не видел.

Как писатель Достоевский, впрочем, вполне разбирался и в картах — стоит вспомнить лишь «Братьев Карамазовых» и описанную там «поддельную» (т. е. шулерскую) колоду. Страсть же к коммерческой игре — висту, преферансу и винту — сердца Достоевского не посетила. Он злился на Белинского, он пошёл к Петрашевскому и на каторгу, — ну, а попал в Хомбург и Висбаден. Из Достоевского вышел ИГРОК, а не картёжник, для него была важна ИГРА, но ещё важней ВЫИГРЫШ. В выигрыше осталась русская литература. Но повторения подобной истории ждать не приходится.

Толстой Лев Николаевич.

(1828–1910).

Граф, писатель, «зеркало русской революции» и отчасти азартной игры. Играть в азартные игры начал, видимо, в 1848 г.: в письме от 26 декабря того же года к Т. А. Ергольской написал:

«Я распустился, пустившись в светскую жизнь». Первый крупный проигрыш имел место в начале 1849 г., последний — в начале 1862 г., когда издатель Катков ссудил Толстому 1000 рублей серебром под обещание закончить «Кавказский роман». Об отношении к игре Толстого короче всего сказал писатель-эмигрант В. Яновский: «Толстой и Достоевский — такие разные, а отношение к картам почти одинаковое». Огромные проигрыши Достоевского общеизвестны; менее известна запись Толстого, сделанная 28 января 1855 г. в Севастополе, чуть ли не под обстрелом; он описывает то, чем занимался накануне: «Игра в карты (в штосс) с самим собою, чтобы вывести правила игры».[46] Толстой проигрывал деньги также и в рулетку, и на китайском биллиарде; сколько-нибудь крупные его выигрыши неизвестны.

В коммерческие игры Толстой, видимо, не играл, однако с преферансом был знаком достаточно хорошо; герои рассказов «Севастополь в мае» (26 июня 1855 г.) и «Севастополь в августе 1855 года» (27 декабря 1855 г.) то вспоминают, как «они, бывало, в кабинете составляли пульку по копейке», то стыдливо сознаются, что «да и в преферанс мы играли», в результате чего «оказалось, что Козельцов-второй, с преферансом и сахаром, был должен только восемь рублей офицеру из П. Старший брат дал их ему, заметив только, что эдак нельзя, когда денег нет, ещё в преферанс играть!» Преферанс упоминается также в более раннем рассказе «Записки маркера»: «А наверху у нас в карты играли господа. Сначала преферансик, а там глядишь — любишь не любишь пойдёт» (т. е., видимо, в штосс). Игра в преферанс, как и в более поздние времена, служила прелюдией настоящих азартных игр.

Ю. М. Лотман в главе «Карточная игра»[47] помещает подробную сноску, характеризующую стиль игры Льва Толстого:

«Часто… в куче карт на полу валялись и упавшие деньги, как это, например, имело место во время крупных игр, которые азартно вёл Н. Некрасов. Подымать эти деньги считалось неприличным, и они доставались потом лакеям вместе с картами. В шутливых легендах, окружавших дружбу Толстого и Фета, повторялся анекдот о том, как Фет во время карточной игры нагнулся, чтобы поднять с пола небольшую ассигнацию, а Толстой, запалив у свечи сотенную, посветил ему, чтобы облегчить поиски».

Если эта история не легендарна, то она могла иметь место в 1856–1862 гг., т. е. между датами знакомства Фета и Толстого и прекращением «игры» Толстого.

В пользу правдивости этой истории говорит то, что именно так вёл себя Лев Толстой, играя в азартные игры типа штосса; против — то, что в фольклоре имена участников «события» неоднократно подменялись, вплоть до «игры… А. Н. Толстого с И. Е. Репиным» (!).

Особняком для истории преферанса в России стоит в творчестве Льва Толстого повесть «Два гусара» (1856). Под именем «старшего гусара», графа Фёдора Ивановича Турбина в повести изображён Федор Иванович Толстой (1782–1846), так называемый «Толстой-Американец»; в первой части повести он ведёт себя как вполне исторический прототип: бьёт смертным боем шулера Лухнова («защищает обыгранного шулером мальчика-офицера Ильина». — Ю. М. Лотман), швыряет деньги сотнями на гитару цыгану Илюшке, мордует собственного денщика за некормленного «меделянского» кобеля Блюхера, всерьёз пленяет сердце «вдовушки Анны Фёдоровны», а игра одна — любишь не любишь, т. е. штосс или одна из его близких разновидностей. Если первая глава начинается расплывчатой датой «В 1800-х годах…» — то девятая содержит в начале совершенно точную дату: «В мае месяце 1848 года…», т. е. Толстой откровенно подтасовывает даты: прошло никак не 20 лет, но едва ли не 40, — что для повести не очень важно, однако важно для преферанса (1840-е годы — расцвет петербургского преферанса), а также для того, чтобы оправдать фразу: «Граф Фёдор Турбин уже давно был убит на дуэли» («Толстого-Американца» в 1848 г. уже два года как не было в живых).

Если в первой части повести бушуют сильные страсти, то вторая в подробностях пародирует события первой: Турбин-младший не считает зазорным выиграть у старушки Анны Фёдоровны десять рублей; слугу обзывают дураком за невычищенный халат; наказывают кошку; ночное ухаживание Турбина-младшего за дочерью Анны Фёдоровны, Лизой, выглядит как анекдот, — ну, а из игр в старушечьей гостиной царит преферанс, описываемый Толстым как игра совершенно копеечная (см. главу «Литературные произведения о преферансе»).

Лотман пишет: «Благовоспитанный, блестяще образованный Турбин-сын слишком расчётлив, чтобы играть в азартные игры. Затевается игра в преферанс, и младший Турбин предлагает «очень весёлую», но неизвестную старикам-провинциалам разновидность преферанса… Граф, по привычке играть большую коммерческую игру, играл сдержанно, подводил очень хорошо. Столичный щёголь с невозмутимым эгоизмом обыгрывает старушку, не понимающую введённых им новых правил игры».

Уже в самом выражении «большая коммерческая игра» сквозит ироническое отношение Толстого к преферансу. В эту степенную игру в 1840-е годы деньги тысячами ещё не проигрывались: для этого существовали штосс и другие азартные игры. Турбин-младший обманул старушку не тем, что заставил стариков играть в «неизвестную старикам-провинциалам разновидность преферанса», а тем, что почти по-шулерски сменил во время игры исходную ставку, — напомним, что именно шулеру в своё время набил морду Турбин-старший. Однако формула, приводимая Лотманом в конце статьи, совершенно точна: «Азартная игра становится воплощением преступных, но и поэтических черт уходящей эпохи, а коммерческая — бессердечной расчётливости наступающего «железного века».

Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович.

(1828–1889).

По воспоминаниям публициста С. Н. Кривенко — говорил о себе: «Обиднее всего, что умрёшь и будут про тебя только анекдоты рассказывать…» Достоверных сведений о знакомстве Салтыкова с «первым русским преферансистом» В. Г. Белинским нет, но А. Я. Панаева свидетельствует, что видела его «ещё в мундире лицеиста в начале сороковых годов в доме М. А. Языкова» (постоянного партнёра Белинского по преферансу).

Л. И. Спасская вспоминает: «Михаил Евграфович был сослан в Вятку в апреле 1848 года за повесть «Запутанное дело»» — и ниже добавляет:

«…Михаил Евграфович явился в Вятку уже завзятым любителем карт, к которым пристрастился с детства…

Раздражительный и нетерпеливый, Михаил Евграфович был нестерпим за картами. Он выходил из себя, кричал, бранился и ссорился с партнёрами, но без карт не мог обойтись. В доме моих родителей в карты никогда не играли, потому, с наступлением вечера, Михаил Евграфович часто исчезал и отправлялся на поиски партии».

На протяжении 1850-х — первой половины 1880-х годов оставлены десятки свидетельств о карточной игре Салтыкова-Щедрина. Интересно процитировать, в частности, мемуары В. И. Танеева (1840–1921), брата композитора:

«…Из кабинета доносились громкие крики Салтыкова.

Играли в игру, в которой участвуют каждый раз только трое, а четвёртый сдаёт по очереди.

Салтыков самым решительным образом не позволял сдающему сходить с места и пройтись, чтобы отдохнуть.

Вдруг распахнулись двери из кабинета, и в гостиную влетел Алексей Михайлович (Унковский, постоянный партнёр Салтыкова по картам (1828–1893). — Е. В.) с видом совершенного отчаяния.

— Это уже ни на что не похоже, — завопил он, — не позволяет даже отправлять естественные надобности.

И быстро исчез в противоположенную дверь.

Дамы, в немом изумлении, не могли сразу понять, в чём дело».

Л. Ф. Пантелеев (1840–1919) вспоминает следующее:

«Вернувшись из Сибири в половине семидесятых годов, я застал Михаила Евграфовича уже первенствующим редактором «Отечественных записок» и по временам встречал его у В. И. Лихачёва, по воскресеньям вечером, где он обыкновенно играл в карты, причём А. М. Унковскому, его всегдашнему партнёру, доставалось от Михаила Евграфовича за всё: и не так сдал — вся игра у противников, и неверно сходил, и зачем садиться за карты, если в них ступить не умеет».

П. Д. Боборыкин (1836–1921) оставил следующие воспоминания об «игре» Салтыкова-Щедрина:

«Я бывал, на протяжении нескольких лет, раза два или три у него на квартире, но уже гораздо позднее, когда он уже начинал хронически хворать.

«Компанию» он водил с двумя-тремя своими приятелями вроде Унковского и Лихачёва, играл с ними в карты и неистово бранился. Тургенев, когда заболел в Петербурге сильными припадками подагры, говорил мне, что стал от скуки играть в карты и его партнёром был сначала Салтыков. «Но я не выдержал, перестал его приглашать, уж очень он ругал меня!».

В воспоминаниях Г. А. Мачтета есть несколько строк, позволяющих предположить, что именно в преферанс играл в Рязани (1858–1868) Салтыков-Щедрин. Во всяком случае «Современная идиллия» Салтыкова-Щедрина демонстрирует основательное знакомство писателя с вистом и преферансом:

«…Гуляйте больше, в еду ударьтесь, папироски набивайте, письма к родным пишите, а вечером — в табельку или сибирку засядьте. Вот это и будет значить «погодить»… Но я мог бы эти сбережения… ну, положим, под ручные залоги я бы не отдал… а всё-таки я мог бы на эти сбережения покупать процентные бумаги, дисконтировать векселя и вообще совершать дозволенные законом финансовые операции… Расчёт-то уж выйдет совсем другой.

— Да, брат, обмишулился ты!

…Было около половины девятого, когда мы сели вдвоём в сибирку с двумя болванами. Мы игроки почти ровной силы, но Глумов не обращает внимания, а я — обращаю. Поэтому игры бывают преинтересные. Глумов горячится, не рассчитывает игры, а хочет сразу её угадать — и попадает впросак; а я, разумеется, этим пользуюсь и записываю штраф.

В конце концов я почти всегда оказываюсь в выигрыше, но это нимало не сердит Глумова. Иногда мы даже оба от души хохочем, когда случается что-нибудь совсем уж необыкновенное: ренонс, например, или дама червей вдруг покажется за короля. Но никогда ещё игра наша не была так весела, как в этот раз. Во-первых, Глумов вгорячах пролил на сукно стакан чаю; во-вторых, он, имея на руках три туза, получил маленький шлем! Давно мы так не хохотали.

В 11 часов мы встали из-за карт и тем же порядком, как и накануне, улеглись спать…

Глумов сказал правду: нужно только в первое время на себя поналечь, а остальное придёт само собою. Исключительно преданные телесным упражнениям, мы в короткий срок настолько дисциплинировали наши естества, что чувствовали позыв только к насыщению… В согласность с этою жизненною практикой выработалась у нас и наружность. Мы смотрели тупо и невнятно, не могли произнести сряду несколько слов, чтобы не впасть в одышку, топырили губы и как-то нелепо шевелили ими, точно сбираясь сосать собственный язык. Так что я нимало не был удивлён, когда однажды на улице неизвестный прохожий, завидевши нас, сказал: вот идут две идеально-благонамеренные скотины!

Даже Алексей Степаныч (Молчалин) и тот нашёл, что мы все ожидания превзошли.

Зашёл он ко мне однажды вечером, а мы сидим и с сыщиком из соседнего квартала табельку играем. Глаза у нас до того заплыли жиром, что мы и не замечаем, как сыщик к нам в карты заглядывает. То есть, пожалуй, и замечаем, но в рожу его треснуть — лень, а увещевать — напрасный труд: всё равно и на будущее время подглядывать будет.

— Однако спесивы-то вы, господа! И не заглянете к старику! — начал было Алексей Степаныч и вдруг остановился.

Глядит и глазам не верит. В комнате накурено, нагажено; в сторонке, на столе, закуска и водка стоит; на нас человеческого образа нет: с трудом поднялись, смотрим в упор и губами жуём… Сел, однако ж, Алексей Степаныч, посидел. Заметил, как сыщик во время сдачи поднёс карты к губам, почесал ими в усах и моментально передёрнул туза червей.

— А ты, молодец, когда карты сдаёшь, к усам-то их не подноси! — без церемоний остановил его старик Молчалин и, обратившись к нам, прибавил: — Ах, господа, господа!

— Он… иногда… всегда… — вымолвил в своё оправдание Глумов и чуть не задохся от усилия.

— То-то «иногда-всегда»! За эти дела за шиворот, да в шею! При мне с Загорецким такой случай был — помню!

Когда же, по ходу переговоров, оказалось, что у сыщика на руках десять без козырей, то Алексей Степаныч окончательно возмутился и потребовал пересдачи, на что сыщик, впрочем, очень любезно согласился, сказав:

— Чтобы для вас удовольствие сделать, я же готов хотя пятнадцать раз сряду сдавать — всё то самое буде!

И точно: когда он сдал карты вновь, то у него оказалась игра до того уж особенная, что он сам не мог воздержаться, чтоб не воскликнуть в восторге:

— От-то игра!..

— А як же! Даже ж сегодня вопрос был: скоро ли руволюция на Литейной имеет быть? Да нет же, говору, мы же всякий вечер з ними в табельку играем!..

…Он сейчас же провёл нас в гостиную, где сидели его жена, дочь и несколько полицейских дам, около которых усердно лебезила полицейская молодёжь (впоследствии я узнал, что это были местные «червонные валеты»,[48] выпущенные из чижовки на случай танцев)… После того мы вновь перешли в гостиную, и раут пошёл своим чередом, как и в прочих кварталах. Червонным валетам дали по крымскому яблоку и посулили по куску колбасы, если по окончании раута окажется, что у всех гостей носовые платки целы… И затем, обратившись к старшему городовому Дергунову, присовокупил:

— А господ червонных валетов честь честью свести в чижовку и запереть на замок!»[49].

Карты занимают важное место не только в художественных произведениях Салтыкова-Щедрина, но и в воспоминаниях о нём и его семье; см., к примеру, воспоминания С. А. Унковской (1873 — после 1947) о жене М. Е. Салтыкова-Щедрина Е. А. Салтыковой (1839–1910), которая, раскладывая пасьянс, «вынимала из колоды всю пиковую масть… — и гаданье сводилось к тому, что предсказывало ей одно только хорошее».

Скабичевский Александр Михайлович.

(1830–1910).

Критик и публицист, именем которого назвался в «Мастере и Маргарите» кот Бегемот, входя в Грибоедовский дом; Булгаков добавляет, что фамилию эту кот пропищал, «почему-то указывая на свой примус»; через несколько страниц — «из примуса ударил столб огня». Загадку присвоения именно этого псевдонима находим на страницах изданных в 1928 г. «Литературных воспоминаний» Скабичевского: «Каюсь в слабости: в молодости я был большой любитель пожаров и не пропускал ни одного большого пожара». Слабость эта у Скабичевского была не единственной: по собственному робкому признанию, он научился игре в преферанс едва ли не в пятилетнем возрасте.

Напомним, что 1842–1847 гг., на которые пришлось детство публициста, были для России первым великим пиком популярности преферанса. В дом Скабичевских в Петербургской стороне приходили гости, среди которых публицист упоминает сослуживцев отца, братьев Клепцовых, и некую старую деву по прозвищу «Стрекоза», — и «тотчас же по приходе гостей устраивался преферансик, по большей части на мелок, что не мешало отцу постоянно входить в азарт. После каждой игры обязательно следовали ожесточённые споры, кончавшиеся часто тем, что отец вскакивал, восклицая:

— С такими сапожниками, шулерами и подлецами никакого дела иметь невозможно!

Затем он схватывался за волосы и ложился на диван, а гости брались за шапки. Стрекоза заливалась слезами, завязывая ленты своей шляпки; братья Клепцовы брались за свои цилиндры и в полном недоумении пожимали плечами…

Что касается нас, детей, то не скажу, чтобы подобные сцены нас особенно потрясали. Должно быть, мы к ним пригляделись, и они вносили в нашу жизнь некоторое разнообразие, иначе можно было умереть от скуки, созерцая бесконечную и однообразную канитель преферансной пульки. Мы же с сестрой обязательно присаживались к играющим и в продолжение всей игры наблюдали, как они вистуют и пасуют».

Скабичевский принадлежал к младшему поколению сотрудников Н. А. Некрасова (он был на десять лет моложе Чернышевского), иначе говоря, к тем, кто в своих воспоминаниях о карточной игре писал мало и стыдливо, чаще же не писал вовсе и открещивался от карт вообще не хуже гоголевского городничего. В своём поколении Скабичевский представляет своеобразное исключение; ему принадлежит едва ли не самое яркое описание стиля игры Некрасова.[50].

Скабичевский играл в преферанс всю жизнь, преимущественно в кругу семьи («с матушкой и сестрою»), доводя этим своим занятием до слёз презрения «передовых людей» своего времени — наподобие сотрудницы «Отечественных записок» Л. Ожигиной.

Среди партнёров Скабичевского по преферансу неожиданно возникает имя первого и лучшего русского переводчика Беранже — Василия Курочкина (1831–1875): «Летом в 1875 году (т. е. за считанные недели до смерти. — Е. В.) он жил на даче в Третьем Парголове, недалеко от моей дачи. Мы ежедневно виделись с ним, купались вместе, играли даже однажды в преферанс». Скабичевский, впрочем, свидетельствует, что Василий Курочкин предпочитал истратить десять рублей (зимой) на блюдо земляники, чем проиграть их в карты, поэтому включать его в число настоящих писателей-игроков нет оснований.

Андреев Леонид Николаевич.

(1871–1919).

Заявил о себе как беллетрист в 1898 г., а уже в 1899 г. в газете «Курьер» был опубликован его рассказ «Большой шлем» — классика русской картёжной беллетристики. Короленко усмотрел в нём «лёгкое веяние мистики»: собственно игры автор «Детей подземелья» не разглядел в рассказе вовсе; между тем ситуация, описанная в нём, совершенно реалистична и каждый игрок знает об одном-двух подобных случаях; игрок в винт много лет ждёт, что на руки ему придут «верные» 13 взяток, успевает их объявить как «большой шлем» в безкозырях — и умирает от стресса, так и не узнав, что игра (зависевшая от прикупа, которого он так и не увидел) была им сыграна.

Судя по всему Андреев на всю жизнь сохранил привязанность именно к этой единственной, притом — что характерно — коммерческой игре.

В письме к С. С. Голоушеву от 4–5 ноября 1917 г. есть слова: «Это только мама от молнии отмахивается руками; недавно, при осаде Зимнего, она также отмахнулась рукой при слишком громком орудийном выстреле (едва ли не легендарный залп «Авроры». — Е. В.). Сейчас играем в винт и смеёмся».

В письме к матери, А. Н. Андреевой (1851–1920), не слишком образованной, насколько можно судить по орфографии её собственных писем, женщине, от 15 марта 1918 г. есть слова: «Как я рад был бы посидеть с тобою вечерок за винтиком (я с тех пор не играл!)».

В дневнике последнего года жизни Л. Андреева в Финляндии есть записи:

9 Апреля 1919 г. вечер: «А у меня болит голова и вместо работы — сажусь в винт». 20 апреля 1919 г., Пасха, ночью: «Вчера, после разговен, когда играли в домашний винт с Фальковской, у меня схватило сердце раз и другой». В воспоминаниях Марии Иорданской (1879–1965) «Эмиграция и смерть Леонида Андреева» (1920, опубликованных тогда же в Нью-Йорке) есть строки: «Накануне смерти ему стало лучше. Вечером он, Анна Ильинична и бабушка втроём играли в винт. За отсутствием четвёртого партнёра с болваном. Последняя запись на столе ещё сейчас не стёрта» (Анна Ильинична Андреева (1885–1948) — вторая жена Л. Андреева, «бабушка» — мать Л. Андреева, умершая немногим позже).

Писатель умер 12 сентября «от паралича сердца», как гласит запись врача в свидетельстве о смерти. Заполняет промежуток между «Большим шлемом» и выстрелом «Авроры» свидетельство В. Ходасевича в очерке «Московский литературно-художественный кружок»: «Дело было в 1907 году… Изредка появляется сам Леонид Андреев — в зелёной бархатной куртке, шумный, тяжёлый, с тяжёлым взглядом». Он же пишет о «Кружке» там же: «В читальню заходили редко и главным образом для того, чтобы вздремнуть или подождать, когда соберутся партнёры в винт или в преферанс». Но в основном Леонид Андреев играл в винт с членами своей семьи: функционально винт был для него тем же, чем для других преферанс (второй такой случай — Михаил Булгаков).

Брюсов Валерий Яковлевич.

(1873–1924).

Потомственный преферансист, а также поэт-символист, прозаик, литературовед; кроме того — наркоман и вследствие этого в советское время — член коммунистической партии. Историк русского купечества П. А. Бурышкин вспоминает отца Брюсова, Якова Кузьмича, но опирается преимущественно на очерк Владислава Ходасевича, опубликованный в Париже в 1925 г.; Бурышкин, цитируя Ходасевича, пишет, что Яков Кузьмич «был женат на Матрёне Александровне Бакулиной, женщине очень доброй, чудаковатой, мастерице плести кружева и играть в преферанс». Именно с именинами матери связано в очерке Ходасевича весьма редкое в мемуарной литературе описание брюсовской игры в преферанс:

«Я пришёл в 10. Все были в сборе. Именинница играла в преферанс с Валерием Яковлевичем, с его женой и Евгенией Яковлевной… Тогда Брюсов, стремительно развернув карты веером… резко спросил:

— А вы бы что стали делать на моём месте, Владислав Фелицианович?

…Я заглянул в карты Брюсова и сказал:

— По-моему, надо вам играть простые бубны.

И, помолчав, прибавил:

— И благодарить Бога, если вам это сойдёт с рук.

— Ну, а я сыграю семь треф. — И сыграл».

Свояченица Брюсова, Бронислава Погорелова, в 1953 г. опубликовала в Нью-Йорке воспоминания о Брюсове, где мы находим описание его манеры играть: «Он садился с матерью, отцом и двоюродным братом за карты. Играл он много лучше своих партнёров, и им нередко доставалось от В. Я. Так ясно слышу его возмущённый голос и сердитый жест.

— Это при трёх онёрах? Какой же ты после этого винтёр? — (это отцу — за винтом).

А матери, за преферансом, бросая карты на стол, он укоризненно кричал:

— Ну как же можно было назначить семь треф? Это сумасшествие!

— А что бы ты сказал?

— Только «пас», как всякий нормальный человек!».

Ходасевич также оставил подробное описание «стиля» игры Брюсова, которого встречал и за игрой в «железку», и сам бывал его партнёром по преферансу и винту:

«Я на своём веку много играл в карты, много видал игроков, и случайных, и профессиональных. Думаю, что за картами люди познаются очень хорошо: во всяком случае, не хуже, чем по почерку. Дело вовсе не в денежной стороне. Сама манера вести игру, даже сдавать, брать карты со стола, весь стиль игры — всё это искушённому взгляду говорит очень многое о партнёре… В азартные игры Брюсов играл очень — как бы сказать — не то чтобы робко, но тупо, бедно, обнаруживая отсутствие фантазии, неумение угадывать, нечуткость к тому иррациональному элементу, которым игрок в азартные игры должен научиться управлять, чтобы повелевать ему, как маг умеет повелевать духам. Перед духами игры Брюсов пасовал. Её мистика была ему недоступна, как всякая мистика. В его игре не было вдохновения. Он всегда проигрывал и сердился… Зато в игры «коммерческие», в преферанс, в винт, он играл превосходно — смело, находчиво, оригинально. В стихии расчёта он умел быть вдохновенным…».

Из этого фрагмента отчасти ясно, почему именно преферанс стал в XX в. национальной игрой россиян «советского» времени.

Ходасевич Владислав Фелицианович.

(1886–1939).

Один из наиболее выдающихся поэтов России XX в., специалист по творчеству Пушкина и автор книги о Державине, — как и они, профессиональный игрок; ещё при его жизни эмигрантский писатель М. А. Осоргин опубликовал рассказ «Игрок», представляющий собой довольно точный портрет Ходасевича. Мемуарист-эмигрант В. С. Яновский в книге «Поля Елисейские» перечисляет русских парижан-писателей (в том числе и себя) — «Адамович, Ходасевич, Вильде, Ставров, Варшавский, Яновский играли во всё — хоть в три листика». Он же пишет: «Ходасевич за картами обычно нервничал, кривился, ёрзал, когда его партнёр ремизился». В мемуарной книге Нины Берберовой «Курсив мой» приводится «хронология жизни», своеобразная автобиография Ходасевича, где он сам вписал на 1906-й, 1907-й — на каждый год вплоть до 1911-го — отдельно: «Карты». О его игре можно подробно узнать в мемуарном очерке «Московский литературно-художественный кружок»; играл он и в любительский преферанс в доме В. Я. Брюсова;[51] в эти годы карты — и в их «коммерческой» разновидности игр, и в «азартной» служили для Ходасевича порой единственным источником средств к существованию.

В 1922 г. Ходасевич уехал из России, в 1925 г. перешёл на положение эмигранта и до конца жизни жил в Париже. За границей Ходасевич игру в карты не оставлял, однако вместо московской железки, преферанса и окончательно отмиравшего винта играл в покер и бридж; постоянными партнёрами его были критик А. В. Бахрах и обрусевший индус (точнее, пакистанец) Хассан Шахид Сураварди. В эмигрантские годы карты стали для него чем-то вроде «искусства для искусства».

Тем не менее в годы жизни в России преферанс и винт из числа коммерческих игр стояли у Ходасевича на первом месте, что видно по множеству его собственных и чужих мемуаров. Среди великих русских писателей XX в. Ходасевич, видимо, был величайшим картёжником.

Осоргин Михаил Андреевич.

(настоящая фамилия Ильин).

Русский писатель, высланный в 1922 г. из России вместе с примерно 200 деятелями русской культуры (о чём, как пишет Солженицын, ЧК позже пожалело: пропал «хороший расстрельный материал»). Друг В. Ф. Ходасевича ещё по «Московскому литературно-художественному кружку»; в «Камерфурьерском журнале» Ходасевича (дневнике с записями ежедневных событий, см.: НЛО. 1993. № 2. С. 177) есть записи 1923 г.: «5 октября. Вечер у Осоргина, карты (Осоргин, Бахрах, Вишняк)», такая же запись с тем же составом игроков сделана 14 октября; поскольку после отъезда из России Ходасевич играл почти исключительно в бридж и в покер, а игры, довольно подробно анализируемые Осоргиным в его прозе, нигде не носят характер коммерческих, всего вероятней, что игра шла в покер.

Безусловно Ходасевича описывает рассказ Осоргина «Игрок» (Париж, пн. 1927, 5 июня), есть даже текстуальные совпадения с воспоминаниями Ходасевича: «И знаете, однажды я побил двадцать три карты подряд. Вы понимаете — двадцать три подряд! Это было изумительное переживание». Хотя герой рассказа и заявляет, что у него двое детей (которых у Ходасевича никогда не было, кроме приёмного сына во втором браке), облик Ходасевича-игрока в этом рассказе набросан впервые — на редкость достоверно, хотя и с намеренным «отводом глаз» читателя (Осоргин и Ходасевич в 1927 г. жили в Париже). Повествование ведётся от первого лица, «автор» играет в железку, бьёт семь карт подряд, ставит восьмую, всё проигрывает — за что «игрок» (Ходасевич) его весьма одобряет; в том же рассказе упомянута игра баккара, идущая за соседним столом.

«С его лица не сходила усталая полуулыбка человека, видавшего виды.

Я вспомнил, что улыбка эта была мне знакома ещё по Москве, где мы также не раз встречались за круглым столом.

— Неисправимы? — засмеялся я.

— Да зачем же исправляться? В сущности, в этом вся жизнь. Во всяком случае, лучшее в жизни.

— В азарте?

— Да, именно в азарте. Азарт — святое дело. Высокое дело. Выше азарта ничего нет. Побить восьмую карту ничем не хуже прекрасной поэмы или главы романа».

Рассказ представляет собой чуть ли не единственные скрытые воспоминания о Ходасевиче, опубликованные ещё при жизни последнего, хотя, по свидетельству В. Яновского, в Париже Осоргин с Ходасевичем пребывали в ссоре. В наиболее известном произведении Осоргина, романе «Сивцев Вражек» (1928, Париж; в 1930 г. получил американскую премию «Книга месяца» — чрезвычайная редкость для русского писателя) в главе «Пятая карта» подробно описывается игра в железку, идущая между офицерами в блиндаже в первую мировую войну прямо под вражеским обстрелом.

В «Повести о сестре» (1928–1930) у Осоргина встречается редкое для русской литературы описание игры в шестьдесят шесть, в которую герой играет с родной сестрой:

«Оба мы были азартны до самозабвения, типичные и беспардонные игроки. Мы играли в скучнейшую из игр — шестьдесят шесть, мы играли так, как нормальные люди не играют. Сдавая карты, беря взятки, мы произносили бессмысленные слова на каком-то собственном сумбурном жаргоне, угрожали друг другу, давали клятвы, лихорадочно ждали полосы счастья. Играли всегда на деньги, которых у меня не было и которые сестре не были нужны; и всё же радовались, выиграв рубль. Играли мы настолько ровно и так часто, что почти не приходилось расплачиваться, да это нас и не занимало. Мы записывали результат, чтобы продолжать игру на другой день».

Описания азартной игры принадлежат к лучшим страницам творчества Осоргина и в других произведениях.

Булгаков Михаил Афанасьевич.

(1891–1940).

Драматург, прозаик, биллиардист и винтёр. Е. Земская, сестра Булгакова, вспоминает о том, как ещё в детстве в доме Булгаковых сменялись увлечения: «Ракетки и мячи покупали мы, старшие дети, на заработанные нами деньги. Стали постарше, не бросая крокета и тенниса, увлеклись игрой в винт». Сохранились отрывки длинного пародийного стихотворения Булгакова (от лета 1915 г.), где имелась характерная парафраза Никитина:

Земская приводит цитату из письма матери Булгакова к ней от 11 ноября 1914 г. о жизни Булгакова с его первой женой, Татьяной (урождённой Лаппа): «Нравится она с Мишкой тебе? Они живут настоящим семейным домом. Устраивают субботы; винтят (т. е. играют в карты в винт)». Л. Е. Белозерская вспоминает детали, важные для сценического включения картин игры в булгаковские пьесы: «Что касается тараканьих бегов, то они, с необыкновенным булгаковским блеском и фантазией, родились из рассказа Аркадия Аверченко «Константинопольский зверинец», где автор делится своими константинопольскими впечатлениями тех лет. На самом деле, конечно, никаких тараканьих бегов не существовало» (заметим в скобках: возможно, что они всё же существовали, свидетельство тому — их нынешнее возрождение в России, однако сейчас для бегов используются крупные южноамериканские тараканы).

Ниже Белозерская пишет: «Сцена в Париже у Корзухина написана под влиянием моего рассказа о том, как я села играть в «девятку» с Владимиром Пименовичем и его компанией (в первый раз в жизни!) и всех обыграла». Ей же принадлежит рассказ о книге А. В. Чаянова «Венедиктов, или Достопамятное событие жизни моей», посвящённой приключениям персонажа по фамилии Булгаков, его борьбе с неким посетившем Москву Сатаной по фамилии Венедиктов, у которого Булгаков выигрывает в карты… собственную душу; заметим, идея вполне гоголевская, а Гоголь был любимым писателем Булгакова (М. А., а не чаяновского героя, чьё появление относится к 1921 г., публикация же датирована «V год республики», т. е. 1922 г.).

С. А. Ермолинский, близкий к Булгакову в последние годы жизни писателя, также вставляет фразу в свои «поздние» воспоминания: «Прочный мир детства. Так казалось. Может быть, поэтому он и ходил на обветшалую «Аиду», нацепив бантик, или когда играл в винт (как папа)». В воспоминаниях Белозерской и Ермолинского много места уделено игре Булгакова на бильярде, притом с литературным врагом — с Маяковским, игравшим, по многим данным, очень хорошо.

Сцена игры в винт в «Белой гвардии», при всей сценичности подобной картины, в пьесу «Дни Турбиных» не попала, зато попала в «Бег» сцена игры в «девятку», собственно говоря, в железку, — азартная игра для сцены всегда выигрышней медленной коммерческой.

Едва ли игра в карты занимала в жизни Булгакова много места, но была постоянным атрибутом его быта и его творчества, притом — именно игра коммерческая. В его случае (так же, как и у Леонида Андреева) это по семейной традиции был винт, с 1870-х годов существовавший в русской жизни параллельно с преферансом, но в советское время тихо угасший — возможно, потому, что преферанс разделился на четыре различных типа игры, а винт эволюционировал в бридж — игру уже почти престижную.

Шаламов Варлам Тихонович.

(1907–1982).

Русский писатель, сказавший о себе: «Я состою из осколков, на которые раздробила меня Колымская лагерная республика», лучший новеллист ГУЛАГа, не картёжник, но свидетель и живописатель карточной игры, преимущественно игры уголовников в лагерях и тюрьмах: рассказы «Жульническая кровь» и «На представку». В последнем «Севочка, знаменитый знаток терца, штосса и буры — трёх классических карточных игр» российской тюрьмы — играет с вором Наумовым, и в конце дотла проигравшийся Наумов проигрывает Севочке «на представку» свитер, который снимает с находящегося в той же камере Гаркунова (инженера), предварительно убив того руками своего «шестёрки»-дневального, что вызывает негодование «знатока Севочки»: «Не могли, что ли, без этого!» Шаламов честно пересказывает происшедшее, не зная правил «хозяйской» игры, согласно этике которой можно расплатиться чем угодно, что доступно, и «кибицер» (наблюдающий за игрой) должен отдавать требуемое без сопротивления.

Сам Шаламов пишет в последней книге воспоминаний («Четвёртая Вологда») о годах своей ранней юности:

«В нашей семье не играли в лото — любимое препровождение времени чиновничьими вечерами, кроме преферанса. Но карты были запрещены отцом. Поэтому… не умею я прикупить втёмную, как впрочем, и в светлую. Способности мои не сумели развиться».

Шаламов упоминает о преферансе и прикупе не случайно, в той же книге он приводит точнейшую картину жизни русской провинции в 20-х годах — жизни, без преферанса не мыслимой:

«К нам переехала небольшая семья из Ленинграда и прожила у нас около двух лет. Мать и дочь, её муж — командир Красной Армии Краснопольский. Краснопольский, как и все жильцы, которых поселяли у нас, был членом партии. Он был командиром каких-то технических частей. Жена его носила красноармейскую форму, как и он, — а мать сидела дома. Каждый вечер все трое зажигали лампу и садились играть в преферанс: яростно, исступлённо, каждодневно. Кажется, что всё, что скопилось за день на душе каждого, очищается, освобождается в этой карточной игре. Это было вроде литургии для отца, и отслужив эту литургию — эту преферансную вечерню, успокоенные Краснопольские ложились спать. Ни рассказов о положении на фронтах, ни сплетен, ни выпивок — ничего. Только преферанс. Это радовало маму.

И когда Краснопольский уехал в длительную командировку, его тёща обратилась к маме с просьбой отпускать меня к соседям, которых мать упорно называла «квартирантами», по вечерам в качестве третьего партнёра для игры в преферанс. За это соседи обещали обучить меня всем тонкостям игры в преферанс, что, по мнению тёщи Краснопольского, «даёт молодому человеку положение в обществе». И хотя отец карт терпеть не мог… — когда встал вопрос о том, что мне можно «получить положение в обществе» с помощью преферанса, мать из дипломатических соображений решила пойти навстречу «квартирантам». И я провёл там немало вечеров, обучаемый самыми высшими профессорами этой непростой науки».

Перелешин Валерий Францевич.

(1913–1992).

Русский поэт-эмигрант, обругавший преферанс в Рио-де-Жанейро. Увезён матерью в Китай в семилетнем возрасте, в своих мемуарах «Два полустанка. Воспоминания свидетеля и участника литературной жизни Харбина и Шанхая» (Амстердам, 1987) описывает быт «литературных русских» в Харбине 1933–1934 гг.:

«Встречи, встречи… Вся тогдашняя жизнь состояла из встреч, «долгих разговоров за вином» или за игрой в мацзян. За стол — у меня или у Слободчикова — садились мама, Лапикен, Слободчиков и я «у меня», те же без мамы у Слободчикова (кто был четвёртым, не помню). Лапикену всегда невероятно везло, и к нему скоро переходили все костяные «деньги».

В 1953 г. Перелешин и его мать, журналистка Е. А. Сентянина (1890?–1980), навсегда переселились в Рио-де-Жанейро; там же оказался и младший брат Перелешина Виктор. Там Перелешин навсегда простился с мацзяном и перешёл на бридж. В письме к Е. Витковскому от 21 марта 1971 г. есть такие строки:

«Почту мне вручили за минуту до того, как я и мама отправились играть в бридж с братом и его женой. Поэтому всё время игры я думал не столько о finesse — импас (англ.) — и прочих игрецких трюках, сколько о приплывшем в тот же день номере парижского «Возрождения»».

Как у многих бриджистов, у него развилось презрение к прочим играм. В этом смысле он повторил путь Ходасевича,[52] оставившего другие коммерческие игры после знакомства с бриджем. В письме Перелешина к Е. Витковскому от 17 августа 1977 г. есть слова: «Научившись играть в шахматы, юноша не станет играть в шашки; и преферанс после бриджа — занятие вполне плебейское». Между тем есть основание предполагать, что В. Перелешин даже не знал правил преферанса — игры, в западном полушарии практически неизвестной, кроме, разве что, русского района Нью-Йорка Брайтон-Бич. Лишь в 1994 г. появилось первое серьёзное описание преферанса как коммерческой игры в США. Исключение составляет австрийский преферанс, вернее — венский «преферль», от которого в начале 1840-х годов, по всей видимости, и произошёл преферанс российский.

Галич Александр Аркадьевич.

(1918–1977).

Выдающийся поэт, драматург и прозаик, а также потомственный преферансист. По многочисленным свидетельствам (которые приводят родной брат Галича — кинооператор Валерий Гинзбург, постоянная партнёрша по игре — писательница Ю. И. и многие другие), Галич играл в преферанс с детства, притом, следуя семейной традиции, — «классику», т. е. вариант игры, наиболее приближённый к правилам XIX в. Игра у Галича шла почти профессионально — с постоянными партнёрами, коньяком, чередующимися выплатами немалых проигрышей и получением таких же выигрышей: игре Галич посвящал всё свободное время до начала 60-х годов — пока всерьёз не стал писать знаменитые песни и довольно быстро не перешёл на барда-диссидента.

В июне 1974 г. Галич был вынужден покинуть СССР и поселиться за границей; он погиб в Париже в декабре 1977 г. при обстоятельствах, напоминающих убийство. В творчество Галича преферанс практически не проникал. Играя с партнёрами, не признававшими «классику», легко соглашался на «сочинку» — притом, по свидетельству писателя Елизара Мальцева, не единожды расписывавшего с Галичем именно «сочинку», играл исключительно хорошо.

Быков Ролан Антонович.

(1929).

Кинорежиссёр и актёр (более 100 ролей, сыгранных в кино), поэт, игрок и мыслитель. Сам Быков рассказывает о том, как карты с детства вошли в его жизнь:

«Очень на меня повлияли карты. Бабушка моя очень хорошо гадала. К ней ходили иногда погадать. А я всё смотрел. Бабушка однажды заболела, и я взялся гадать кому-то. Я знал, что означает каждая карта, что означает сложение карт. Если пиковый туз вниз — удар, если пик вверх — это очень большое удивление. Если десятка бубновая — денежный интерес, пиковая — большой интерес, неожиданный интерес. Шестёрки — дороги. Если четыре шестёрки выпадали, бабушка говорила: «Через три дня — издаля…» Приедет, значит, кто-то. И я разложил карты. Выпал и король, он выпал и на сердце, для тебя, для сердца, что было, что будет, чем кончится, чем сердце успокоится… — всё это я знал. Я всё рассказывал точно, как говорила бы бабушка, и, ничего не подозревая, сказал: «А вот тут вам выпадает, что через три дня приедет ваш муж». А была война. Женщине, которой я гадал, уже несколько месяцев как пришла похоронка. Она зарыдала и убежала. Мне попало очень сильно. Но через три дня вернулся её муж. Вот это была уже катастрофа для нашей семьи — ко мне приходили гадать. Мама говорила: «Ему надо идти в школу», — а женщины ей: «Отойди, пусть дитё скажет». Так что карты как-то странно вошли в мою жизнь. Потом я играл в преферанс, иногда в покер. К сожалению, лет 20 уже нет времени на игры вообще».

Быков неоднократно подчёркивает в своих телеинтервью и устных рассказах, что для него «карточная игра стала моделью взаимоотношений, моделью победы», приводя подлинную историю о том, как на съёмках, на безлюдном острове в Каспийском море, играя в покер с двумя парнями с «Ленфильма», попал на этой игре в почти криминальную историю, однако выиграл у партнёров не только два мешка сушёной рыбы, но и всю одежду до трусов (случай, действительно, более типичен для покера, чем для преферанса).

Загадка игры проявляется не только в том, как человек играет, но и в том, как он заинтересованно следит за игрой:

«Нам, взрослым, кто уже не может сам бегать по полям, остается только роль болельщиков. И это замечательно! Вот я хочу, чтоб «Спартак» выиграл, а чтоб «Динамо» проиграло. Почему? А мне хочется! В подлинной игре есть бескорыстие интереса. Сама игра — радость и счастье, сама игра — жизнь. Недаром самое страшное наказание для игрока — это отлучение его от игры, исключение из круга игроков. А для маленького… Знаете, что было самым страшным для меня и вообще для маленьких детей? «Я с тобой не играю» — тяжёлое наказание, это же просто презрение. Всё, разорваны отношения на всю жизнь».

(Приведённые цитаты — расшифровка слов Быкова, сказанных в телепередаче «Марьяж». В личной беседе Быков на вопрос о том, скучает ли он по преферансу, повторил, что «играл бы, но совершенно нет времени».).

Евтушенко Евгений Александрович.

(1933).

Выдающийся советский поэт, прозаик, кинорежиссёр и киноартист, а также многолетний азартный картёжник. В молодые годы постоянно играл в преферанс и даже в почти умерший к 1950-м годам винт. Его партнёрами были: впервые напечатавший его в газете «Советский спорт» поэт Николай Тарасов (1918–1976), поэт Александр Межиров и другие люди этого круга.

В большинстве случаев, как рассказывал сам Евтушенко автору этих строк, после первой пульки игроки переходили в «двадцать одно», за которым и просиживали до утра. Известен случай, когда Евтушенко выиграл у партнёров пояса от брюк и в таком виде (со спадающими штанами) заставил друзей гулять по утренней Москве.

Исключительный интерес представляет случай, рассказанный Евтушенко, когда он поймал на шулерстве Межирова: шулерство заключалось в игре «подрезанной колодой» (не зная термина, Евтушенко совершенно точно описал автору этих строк «скрипку»), что Межирова нимало не смутило — он объявил, что хотел «обучить» Евтушенко правилам «настоящей игры». Стиль игры Евтушенко можно охарактеризовать как «договорную сочинку» (т. е. «сочинку», по общему соглашению включающую в себя ряд элементов «классики»).

Аросева Ольга Александровна.

Выдающаяся актриса, знаменитая «пани Моника» из телевизионной передачи «13 стульев», а также заядлая преферансистка (что среди женщин встречается гораздо чаще, чем принято считать, но женщины редко в этой страсти сознаются). Аросева — исключение, поэтому телевизионный рассказ о роли преферанса в её жизни мы приводим целиком:

«Сейчас мало кто уже помнит, какие в нашем Театре сатиры собирались компании для игры в преферанс.

Я ещё застала таких замечательных артистов (и игроков), как Павел Николаевич Поль. Это было целое действо, не то что раз-раз-раз — сдали карты и поиграли. Заранее готовились, приглашали на ужин, зажигали свечи… Был ритуал. Когда кто-нибудь проигрывал или на мизере садился, тогда выпивали.

Моими многолетними партнёршами были две дамы — Валентина Георгиевна Токарская и Татьяна Ивановна Пельтцер. Они так любили играть в преферанс, что можно было Татьяне Ивановне позвонить в три часа ночи и сказать: «Татьяна Ивановна, мы тут пулечку играем и хотим ещё одну. Приходите…» А мы с ней жили недалеко друг от друга, через дом, у метро «Аэропорт». Она мгновенно тут же собиралась и приходила. Но чаще играли у неё. У неё были два настоящих ломберных стола.

Она мне иногда говорила: «Ну что ты всё ко мне ходишь, Ольга? Почему не пригласишь к себе никогда?» Я отвечаю: «Татьяна Ивановна, у меня овальный стол, неудобно играть». Она говорит: «Ну вот я помру, я тебе завещаю ломберный стол». — «Ну чего тянуть-то? — я говорю. — У вас их два, отдавайте сейчас, тогда я буду к себе звать». Она действительно завещала мне свой ломберный стол. И когда я открыла ящик, уже после её смерти, то увидела все эти пульки с её почерком, которые там хранились. Этот столик стал для меня реликвией. Татьяна Ивановна была очень остроумной женщиной, так что было просто удовольствие сидеть с ней. У неё всегда пеклись такие треугольнички. После первой пульки она подавала чай, после второй пульки, уже немножко одуревшие, водочки выпивали немножко. И где-то в четыре, когда светает, птички поют, мы расходились.

(Заметим в скобках деталь: Аросева почти не делает различия между игрой на сцене и игрой в преферанс!).

К преферансу меня приучил театр, даже помню, когда это было. На гастролях, во Владивостоке. У них не хватало игрока. А я всё ходила смотреть, постигала преферанс, стоя за чьей-либо спиной. Иногда подавала советы: «А вот у вас же туз есть…» А мне: «Замолчи сейчас же!» Так что я соображала. И наконец мне говорят: «Иди, садись, сыграем». Я, конечно, проиграла, по тем деньгам это был очень серьёзный проигрыш — целая месячная зарплата. Да, я тогда очень мало получала. После пульки Рад Холодов (был такой) говорит: «Надо ей простить». Но Пельтцер и Токарская замахали руками: «Нет, так она никогда не научится играть — если ей простить. Проиграла — пусть платит!».

И дело, как я сейчас понимаю, конечно, было не в деньгах. Это был культ, это был способ времяпрепровождения, когда люди собирались и жизнь проводили за ломберным столом. Вряд ли сейчас такое возможно. Потому что нельзя на час прийти за столом посидеть, поиграть, выпить водочки, закусить и уйти. Нужен весь вечер, а то и ночь.

После того случая во Владивостоке я начала играть; конечно, и выигрывала, и проигрывала. Я вообще считаю, что садиться надо играть не для того чтобы выигрывать деньги, а чтобы получить удовольствие от игры. Всегда собирается компания людей, близких по духу, возникает какая-то аура, потому что это приятные люди, очень верные друзья, они необычайно привязаны друг к другу и в жизни, компания, сложившаяся годами. Но за удовольствие надо платить. Играть надо садиться с деньгами. И ещё нужно рассчитывать на проигрыш, тогда выигрыш будет приятным.

(Обращаем внимание на то, что в изложении «денежной философии» игры Аросева почти цитирует Некрасова: ср. с рассказом последнего в записи Скабичевского.)[53].

Я, конечно, расстраивалась, когда проигрывала, но не из-за денег. Я расстраивалась оттого, что делала ошибки. Ну, бывает, не везёт, нет карт, и тогда уж некого винить. А бывает, мог бы сыграть эту игру, а не сыграл. Вот тогда обидно.

Преферанс вообще умная игра. Она развивает человека, игра, будем говорить прямо, королевская. Кстати, что такое «преферанс»?

В переводе с французского — предпочтение. Женщины как раз очень склонны к тому, чтобы отдавать предпочтение, уступать. На этом построена вся игра. Нужно уступать. Мне кажется, женщины как раз обладают этим свойством, именно уметь уступить, когда у тебя плохая карта. И поэтому, думаю, женщины очень любят играть в преферанс. Я знаю очень многих женщин-преферансисток. Как-то в одной передаче на вопрос о свободном времени я ответила: «Я люблю играть в карты, в преферанс, вот была компания, распалась…» Так вы знаете, сколько мне писем пришло! Приглашают: приходите к нам, мы такие-то и такие-то, я работаю там-то и там-то, такая-то и такая-то компания, если вам нужно, приходите… Именно женские компании. Так что преферанс не только мужская игра…».

Я спросил у Ольги Александровны, как относились домашние к её увлечению преферансом, к играм ночь-заполночь с подругами? Муж не ворчал? Аросева посмотрела на меня с укоризной и с каким-то недоумением: «Когда у меня были мужья, я в преферанс не играла!».

Арканов Аркадий Михайлович.

Писатель-сатирик, киноактёр и страстный игрок. В молодости — по собственному признанию — всё свободное время проводил за преферансом; с годами, впрочем, стал предпочитать бильярд и покер. Сам Арканов рассказывает об этом:

«Впервые играть в карты я начал в студенческом возрасте. Я окончил медицинский институт в 57-м году. Студенческие времена… Мы, конечно, были совершенно больными на преферансе, сутками могли играть. Я помню, поехали отдыхать небольшой компанией на юг, в Коктебель. И всё время просидели за картами… Играли на террасе, курили бесконечно… И уже пришёл за нами автобус, все должны уезжать, а мы ещё продолжали дописывать. Это страшное дело…

У меня всегда было какое-то странное отношение к любым играм, и к карточным в частности. И поразительно, что игра обладает таким свойством проявлять человеческие характеры. Невероятно, как люди проявляются за карточным столом, невероятно! При всей моей любви к игре я с некоторыми людьми ни под каким видом не сяду за стол играть, потому что мне их отношение к игре неприятно, я не могу с ними сидеть рядом, я раздражаюсь, начинаю делать ошибки, не свойственные мне, причём только из-за того, что не могу видеть перед собой этого человека.

У меня была одна приятельница (мы до сих пор поддерживаем с ней отношения), милейшая, добрейшая женщина. Мы садились играть за стол. Трудно передать, что с ней происходило, когда она играла. Во-первых, она начинала подозревать, что мы все играем на одну руку против неё. Причём мы знали друг друга уже много лет, обмана просто не могло быть. В игре она не принадлежала себе, это была совершенно другая женщина — жадная, отвратительная, склочная. Мы бросали карты, прерывали игру, расходились, потом мирились и снова продолжали играть. Кстати, она очень прилично играла. И всегда выигрывала! Это был небольшой выигрыш, который ни в коей мере не покрывал её расходов на угощение: она готовила мясо, покупала много всяких дорогих напитков — и вместе с тем во время игры просто умирала из-за какой-нибудь ерунды, всех подозревала, обвиняла».

При всей своей азартности Аркадий Арканов ценит в игроке, особенно в партнёре, прежде всего уравновешенность и проистекающее из неё человеческое «везение», приводя в пример своего соавтора и партнёра по бильярду — Григория Горина.

Трушкин Анатолий Алексеевич.

Прозаик-миниатюрист, опытный преферансист. Приводим отрывки из данного им телеинтервью, целиком посвящённого игре и философии игры.

«Карты — это в какой-то мере судьба. Это судьба человеческая, и каждый, садясь за столик, её всякий раз пытает и в какой-то мере занимается, может быть, богоборчеством, почему игра и считается пороком. Все рождены, чтобы быть счастливыми, но не всем это удаётся. И вроде бы всё предопределено Богом и Судьбой. Но каждый раз человек рассчитывает на то, что, может быть, сегодня вместо двух семёрок придёт марьяж и удастся перебороть судьбу… Я думаю, эта черта всеобщая — и великих писателей, и начинающих игроков. Так что давайте пытать Судьбу… Мне кажется, что всё-таки в игре счастливого случая можно добиться. Потому что судьба — это фортуна. Фортуна — по природе своей женщина. А благосклонность женщины напрямую зависит от поведения, такта и ума человека, который к ней обращается. Так же и с игрой в карты. То есть хорошего исхода, успеха в игре, наверное, можно добиться тонким расчётом, умом, профессионализмом. Это моя логика.

Однажды, это было давно, лет 30 назад, мой тесть, офицер, из той среды, где играют в карты, старший брат, кандидат технических наук, и я сели играть в преферанс. Я утаил свой опыт. Они объяснили мне правила игры. Тут же они проиграли. И вы бы видели их радость. Это был религиозный экстаз. Они ещё раз убедились в том, что законы карточной игры святы: начинающий всегда выигрывает. Я не стал их разочаровывать, взял выигрыш…

Долги? Да, это святое. Больше того, я даже иногда прощал долги. Первым движением было, конечно, человеколюбие, я понимал, что напротив сидит такой же студент, как я, и всё равно я с него никогда ничего не получу.

Кстати, о тяжёлых временах. Вот сейчас все говорят: наше сегодняшнее тяжёлое время, такое тяжёлое время, такие тяжёлые времена. И вдруг я где-то читаю, что Глеб Успенский как-то спросил Тургенева: «Скажите, пожалуйста, вот сейчас (как раз были гонения на прессу, убийства, терроризм), сейчас очень тяжёлое время, Иван Сергеевич…» Тот отвечает: «Ну видите ли, батенька, если сейчас тяжёлое время, то раньше было невозможное. Если сегодня тяжело жить, то раньше было невозможно». Так что, очевидно, мы всегда будем говорить: тяжёлое время, тяжёлое время…».

Следует, однако, заметить, что преферансист в новеллах Трушкина постоянным персонажем отнюдь не является.

Ларионов Всеволод Дмитриевич.

Артист театра и кино, потомственный преферансист. Сам он рассказывает об игре в своей жизни (цитируем в отрывках данное им телеинтервью):

«Я вырос в семье, где об игре знали не понаслышке. Детство было достаточно тяжёлое, папенька всё проигрывал на бегах, в карты он играл меньше. До сих пор помню, хотя это было, страшно сказать, лет 60 тому назад, — я проснулся… Всё помню, даже детскую кровать, небольшую, в сетках, — открыл глаза и увидел отца — могучего, красивого, и дождь красных тридцаток над собой. Он выиграл, по-моему, в первый и последний раз в жизни.

Что такое карты для меня? Ведь мы нищие были, абсолютно, копеечные. Я помню, в Театре Ленинского комсомола Иван Николаевич Берсенев, наш художественный руководитель, в связи с большими успехами перевёл во вспомсостав «Ленкома» нас с Леонидом Марковым, потом великим артистом, и мы получали 41 рубль. Мы играли, конечно, это был единственный досуг. И красивый. Причём никогда не делали из этого никакого коммерческого предприятия, после игры всегда складывали все выигрыши и посылали за бутылочкой…

В Ялте один из наших актёров как-то сел играть с очень богатыми людьми. Он сказал: «Ну, по одной только…» Он подумал, что, как мы всегда по копейке-то играли, так и всюду играют. Оказалось, они играли по десяти рублей — немало по тем временам. Когда он выиграл и ему придвинули эту кипу денег — он же мог столько же проиграть, а у него ничего не было, — он упал в обморок. Его долго, я помню, потом откачивали.

Наша съёмочная группа во главе с Юткевичем находилась в городе Фрунзе, где мы жили в диких условиях, ездили на съёмку за десятки километров. Измученные, мы приезжали, мылись и засыпали. А тем временем выяснилось, что у нас стали пропадать вещи. Я жил с Борисом Тениным, человеком удивительным, очень интересно рассказывавшем о цирке, об искусстве. Когда он был трезв, он молчал, и только я один выдерживал это молчание.

Однажды открылась дверь в номер и появился человечек, крепенький, толстый, в белом полотняном костюме: «А нет ли у вас… кого-нибудь в преферанс поиграть?» Я говорю:

«Я не играю в преферанс». Проходит два-три дня. Опять открывается эта дверь, опять этот человек: «А может быть, всё-таки сыграем в преферанс?» И в третий раз он пришёл… Через некоторое время шум в гостинице: у Юткевича украли костюм с лауреатскими значками, все документы — это перед отъездом в Китай!.. Ужас что было… Я пришёл в апартаменты к Юткевичу, там сидел толстый киргиз, министр МВД.

«А мне кажется, я знаю, кто украл, — сказал я. — Давайте машину и поедем по всем злачным местам».

Мы сели в «Победу» с охранником и поехали — в какие-то подпольные казино, в гашишные, в бильярдные… Ночь наступает. Луна, площадь, вокзал…

И возле дома стоит человек в белом костюме. И я говорю: «Я чувствую, это он». Мы выскочили. И я оказался прав! Это и был преступник!

Я знаю много разных историй о картах, и трагических, и комических. Человек всегда связан с какой-либо игрой. Кому-то игра приносит разорение, смерть, самоубийство, кому-то — радость. Сам я игрок-то слабенький, но люблю и уважаю это дело. В игре уважаю всё: и рок, и случай, и везение, и умение. Единственное, чего не принимаю, шулерство. Я знаю, время у нас страшное, первоначального накопления, у меня один друг разорился и чуть не покончил самоубийством, потому что играл с шулерами. И уже есть техника, уже какие-то зеркала за спиной, и уже нечестность… Шулерство отрицаю, ненавижу во всём — в политике, в любви, в искусстве, в картах… А перед мастерством, высоким профессионализмом глубоко преклоняюсь.

Буковский Владимир Константинович.

(1942).

Русский правозащитный деятель и писатель, ныне живущий в Англии. В 1976 г. прямо из лагеря был на самолёте выдворен из СССР (точнее, обменян на секретаря компартии Чили Луиса Корвалана). В его книге «И возвращается ветер…» (1978) есть ценный материал о жизни в советских концлагерях, в частности о карточной игре уголовных заключённых:

«…Играть с ними бессмысленно — карты меченые, а уж трюков всяких они знают бессчётное множество. Есть такие специалисты, что вынут тебе любую карту на заказ с закрытыми глазами. Они живут картами: целый день их крутят в руках, тасуют, перебирают, чтобы не потерять сноровку, и, уж если выберут жертву — разденут донага. Но и отказаться теперь значило бы проявить слабость. Не те будут отношения, а мне с ними жить почти три года.

— Давай, — говорю я, — только в преферанс. Народу достаточно, запишем пульку — на всю ночь хватит.

Тут он смутился. Преферанс — игра не воровская. Сразу видно, что он никогда в неё не играл. Но и отказаться ему позорно — какой же он вор, если играть отказывается?

— Землячок, ты хоть объясни, что за игра такая, как в неё играть?

Я объяснил. Сели неохотно — куда им деваться? Естественно, через часок ободрал я их как липку. Преферанс — игра сложная, почти шахматы, долго надо учиться, чтобы понять. Пытались они по ходу дела мухлевать — я даже бровью не повёл. Мухлюй не мухлюй, а если игру не знаешь — не выиграешь. Тем более в преферанс.

— Ну, вот, — говорю я. — Вещи свои заберите, они мне не нужны. А теперь давайте я вас по-настоящему научу, как играть».

Даже если не принимать рассказ Буковского за «фотографическое» свидетельство очевидца, он ценен как доказательство того факта, что и в советских тюрьмах преферанс продолжал жить.

Литературные произведения о преферансе.

П. РЕМИЗОВ[54].

[54].

Истины об игре в Преферанс.

(Некоторые великие и полезные истины об игре в преферанс, заимствованные у разных древних и новейших писателей и приведённые в систему кандидатом философии П. Ремизовым)[55].

[55].

Вместо предисловия.

Автор душевно бы желал подарить благосклонных читателей длинным и, по возможности, скучным предисловием, но так как в самой книге будет именно говориться о том, что можно, и даже, в некотором смысле, должно бы сказать в предисловии, то она и оставляет сию заботу впредь до более благоприятного времени, льстя себя надеждою, что почтеннейшая публика не оставит её своим одобрением.[56].

История преферанса.

§ 1. Преферанс есть самая древнейшая игра в мире, что уже достаточно доказывается одним наименованием её, ибо слово преферанс происходит от глагола fero, tuli, latu, tuferre, что значит несу, отношу или сношу.

§ 2. По падении Западной Римской Империи игра сия перешла к народам Гальского племени. С успехами науки и просвещения на Западе она более и более совершенствовалась и наконец у французов достигла высшего своего развития. Оттуда распространилась она по всем частям земного шара, достигнув таким образом и нашего любезного отечества и получив то великое значение, в каком мы оную теперь видим.

Примечание. Во все века и во всех государствах игра сия именовалась Преферансом; впрочем, называют её ещё Преферо, Префер, Преферансик или Преферанчик, а иногда и просто Чик-Чик, но сие последнее мало употребительно.

§ 3. Хотя невозможно определить со всей точностью, как древнейшие народы играли в преферанс: с переговором или без оного, но по свидетельству историков видно, что и тогда уже был известен ренонс и за него ставили ремизы. Плиний Младший в одном из потерянных сочинений своих рассказывает следующее: однажды во время осады Трои Зевс, соскучив наблюдать долговременную и чрезвычайно запутанную драку людей, позвал к себе на вечер Марса и Аполлона и сел играть с ними в преферанс по копейке серебром.[57] Случилось так, что он объявил рискованную игру, и, видя, что ему неминуемо приходится проиграть, снёс вместо пики трефу, т. е. ренонсировал. Аполлон заметил это и хотел уж было закричать: «Ага! Вам ремиз!», — но Марс толкнул его ногой. Тот оставил.

§ 4. От игры без переговоров человечество в постоянном стремлении своём к совершенствованию перешло наконец к игре с переговором и стало играть семь, восемь и т. д. без прикупки. Честь такого открытия принадлежит исключительно изобретательному XIX веку. Впрочем, должно упомянуть, что и в наше время некоторые дикие и невежественные народы играют ещё в Преферанс без переговоров, так, напр., кафры, жители Огненной Земли и проч.

§ 5. Дальнейшее развитие сей игры, новые ходы и выходы, лучшие способы обремизования и проч. принадлежат счастливому потомству.

Польза преферанса.

§ 6. Польза сей игры неоспорима и очевидна. Кроме проигрыша и выигрыша, она ещё приносит ту великую выгоду, что научает человека познавать самого себя и окружающие его предметы. Она сближает народы, укрепляет семейные и домашние связи, способствует развитию умственных и телесных сил, и что важнее всего, практически учит философии. Кто никогда не играл в преферанс, того нельзя, в строгом смысле, назвать человеком с чувствительной душой. Поставивши два или три ремиза, и в особенности в червях, мы чувствуем себя как бы просветлёнными духом и невольно приходим в сердечное умиление. В этом все историки согласны, а философы и медики советуют даже лечить преферансом некоторые болезни, так, напр.: простуду, чахотку, отчаянную любовь и проч.; ибо если достаточное количество ремизов рождает у одного необыкновенный дар красноречия, то у другого производит испарину; а есть люди, которые только отдуваются и молча лезут на стену. Таким образом, во всяком случае игра сия приносит человечеству неисчислимые выгоды.

Философия преферанса.

§ 7. Игра в преферанс есть по преимуществу игра философская, или лучше — игра философов. Шеллинг, в одной из последних лекций своих, определяет её так: «Преферанс есть победа духа над духом и материей». И это совершенно справедливо. Ибо кто хочет постоянно выигрывать, тот должен прежде всего победить самого себя (дух), а победивши себя, он легко уже может победить своих противников (дух) и поворотить к себе счастье (материя, карты). Вообще, случай или счастье, равно как и умение, играют здесь второстепенную роль: они целью служить не могут; а потому хорошие игроки, как и хорошие герои, познаются в несчастии.

§ 8. Сделавши главное, т. е. определив игру философски, автор не считает уже нужным утомлять благосклонного читателя определением других её частей и тем омрачать его память, память, столь нужную для счёта козырей, взяток, выходов и для дальнейшего соображения. Книга сия посвящается преимущественно практической цели; следовательно, говоря откровенно, философские определения ни к чему здесь не годны. Вот доказательство, отчего иные философы, в особенности германские, будучи, так сказать, образцами глубокомыслия, на практике показывают себя людьми чрезвычайно ограниченными. Известно, что Шеллинг самый плохой игрок в преферанс, и раз, объявивши игру в червях, остался без двух, будучи в руке и имея сам-шест туза и даму с посторонним тузом!!! В наше время трудно этому поверить; а между тем посмотрите, какие он делает глубокие и верные определения. Например. Что такое вист? — «Формальная поверка права играющего на предъявленную игру». Что такое взятка? — «Вещественный знак формальной собственности, определяющий права играющих». Что такое ремиз? — «Ремиз есть манифестация предъявления незаконных прав на игру или на ограничение оных». Каково? Удивительно! Другой философ, из древнего мира, Сократ, никак не мог понять, что дама сам-друг редко делает взятку. По свидетельству его учеников, он считал её за две, а при счастии даже и более. Как это случилось с человеком, уму которого поклонялась вся Греция, трудно понять. Из поэтов более всего замечателен по своей дурной игре Гёте, а между тем какого ума, какой душевной теплоты и глубочайших соображений исполнены письма его к графине Штольберг о преферансе!

Курс Преферанса.

Практическая сторона.

§ 1. В практическом отношении преферанс есть договор трёх сторон о взаимном друг друга ограничении или, говоря общепонятным языком, о взаимном друг друга обдувании. С первого раза определение это покажется невероятным — спросят: как могут три стороны согласиться обдувать друг друга, т. е. обдувать самих же себя? Очень просто. Они заключают меж собой таковой договор: как только одна из них захочет усилиться за счёт двух остальных, сии последние объявляют себя врагами её, соединяются узами теснейшей дружбы и стараются всеми силами не допустить преобладание первой. Этот чудный союз, послуживший образцом для политического равновесия Европы, явился только в новейшее время. Коалиция не была известна древним, и Гиббон красноречиво описывает, как под конец Империи нравы римлян развратились до того, что решительно невозможно было никому ходить в вист! Каждый старался топить другого и тонул сам. В новейшие времена мы видим совсем противное: вистующие сохраняют между собой нежнейшую дружбу и только тогда топят друг друга, когда видят, что вместе с тем могут утопить и играющего. Оттого вы нынче часто услышите: «А, сам сяду, да уж и его усажу!» (т. е. играющего). Кто притом не знает, что ныне уж один из вистующих, обеспеченный своими взятками, часто сносит вернейшие (в возможности), например тузов, чтоб дать только взять товарищу!.. Такие трогательные примеры великодушия — следствие везде распространяющейся гуманности — достойны быть переданы отдалённому потомству в мраморе и бронзе! Я сам был свидетелем, как один почтенный человек, украшенный сединами и окружённый счастливым семейством, снёс от себя туза, короля и маленькую масть, чтоб только дать своему товарищу взять на валета… Побледневши, сей последний держался за него, как утопающий за соломинку, и когда был спасён, то бросился обнимать избавителя. Слёзы непритворной радости блестели на глазах его, и все присутствующие умилённо плакали…

§ 2. Садясь в преферанс, кроме специальных познаний должно иметь непоколебимое присутствие духа, единство цели и сосредоточенность мысли. Великая игра сия требует соединения в одном лице предприимчивости полководца, настойчивости дипломата и глубокомыслия учёного. Древние приступали к ней, очистив себя наперёд жертвой и, как говорили, — manibus puris.[58] Мы, новейшие, садясь в преферанс, должны сохранять как в лице своём, так и в движениях отпечаток достоинства. Никакое тревожное или суетное чувство не должно пробегать по душе нашей. Закройте ваши помыслы непроницаемой для противников завесой. Пусть лицо ваше ничего не выражает, кроме чувства собственного достоинства, не оскорбляющего, впрочем, достоинства других. Тогда все скажут: «Какой прекрасный человек» и будут играть с вами спустя рукава.

§ 3. Насчёт присутствия духа и предприимчивости многие имеют весьма ложные понятия. Я видел людей, которые безумно расточают врождённую им храбрость и врываются в отчаянные игры почти без оружия (т. е. без взятки). Правда, дела их увенчиваются иногда блистательным успехом, но увы! слишком кратковременным: грозный расчёт чаще всего падает позором на голову их, опустошением на карман! Не таково присутствие духа мужа испытанного! К нему должно идти путём мышления и глубочайших соображений. Должно сказать себе: «Сажусь не для того только, чтоб выиграть, но и не для того, чтоб проиграть. Сохраню мои силы в счастии и несчастии; отниму всё, что только можно, и за своё постою до последней». Поэтому, садясь в преферанс, не только не должно хвастаться перед другими, говоря: «Я нынче, господа, обрежу вас», — но даже и подумать о том перед самим собой. Приведём разительный тому пример из древнего мира: когда Аннибал запугал римлян своими победами, они выслали к нему Фабия, старика чрезвычайно тонкого и замысловатого. Прибыв к войску, он тотчас понял, что тут силой ничего не возьмёшь. Тогда он прибегнул к хитрости и отправился в стан к Аннибалу будто бы для переговоров. Аннибал его принял очень вежливо и приказал поставить самовар. Так как дело шло уже к вечеру, то хозяин спросил у Фабия: «А что, не хотите ли в преферансик?» — «Нет, — отвечал Фабий, — я плохо играю». — «Ничего, мы сядем по маленькой». Сели и записали по XXX.[59].

— Разве, — сказал Фабий, — для занимательности игры не поставить ли нам в пульку судьбу Рима и Карфагена? От этого и казна больше выиграет, и нам будет…

— Почтеннейший, — перебил его Аннибал, — оно так, казна, действительно, больше выиграет, да ведь я вас обдую…

— Это ещё не известно.

— Обдую непременно. В Карфагене я обдувал весь свет.

— Ну, это ещё не известно.

Слово за слово; поспорили. И в то время как Аннибал, ставя Фабию ремиз за ремизом, хвастал и смеялся, старый римлянин тихо взывал к богам: «Бессмертные! Сел не для того только, чтоб выиграть, но и не для того, чтоб проиграть». Между тем счастие к Аннибалу валило чертовское. «А что, а что! — кричал он в восторге. — Вот вам ещё ремиз!» — «Ничего, — отвечал Фабий, — finis coronat opus»[60] — «Какой тут finis, смотрите, я в малине». — «Finis coronat opus», — повторял упрямый старик. И действительно: под конец Аннибал как-то зацепился и поставил три ремиза. Это его взбесило. «Играю, — говорит, — в червях». И не смотря в карты, он объявил игру и поставил ещё 5; потом дальше, дальше. Кончилось тем, что Аннибал проиграл Фабию все деньги, вещи, дорожную свою шкатулку, войсковой багаж и пр. и со стыдом бежал зимовать в Капую.[61].

§ 4. Насчёт глубокомыслия можно сказать только одно: наблюдайте ваших противников так, как будто бы вы доктор душевных болезней, т. е. старайтесь прежде всего узнать — кто они такие; чин, имя и фамилию каждого; сколько от роду лет; какого поведения; женат ли и на ком; обладает ли даром красноречия или только просто даром слова; употребляет ли горячительные напитки и в какой мере; не начальник ли? если начальник, то каков с подчинёнными, а если подчинённый, то как аттестуется начальством; и не было ль в жизни его особенных каких-либо происшествий? Ибо иному стоит сказать раза три: «И я куплю», чтоб заставить его проиграться; а другого не собьёшь с толку даже рассказом о том, как Наполеон бежал из России.

§ 5. Не развлекайтесь в игре никакой земной страстью или суетным помыслом. Если вы женатый человек, лучше, чтоб жена была подальше; но, впрочем, оставлять её одну дома признаётся не всегда благоприятным.

§ 6. Кто чувствителен к прекрасному полу или страстно любит музыку, советую садиться там, где нет сквозного ветра. Иначе успех игры сомнителен.

§ 7. Преферанс не любит голода; но засорение или обременение желудка также вредит игре. Вот почему очень не худо иметь в отдалённой перспективе некоторого рода приятную закуску.

§ 8. Преферанс именно такая игра, которая более всего любит обворожительные поступки. Поэтому благоприличие — первое её условие. Для неё одевайтесь просто, но со вкусом; говорите с изяществом и красноречиво. Высокий слог имеет здесь настоящее своё употребление. Избегайте слов неблагородных и, так сказать, неделикатных, например: облупили, свистнул, бубняшки, в жилку и проч.

§ 9. Если вы кого-нибудь обремизите, покажите ему искреннее сожаление. Через это игра к вам пойдёт ещё лучше, но надо, чтоб сожаление было искренним. Некоторые народы, например китайцы, после каждого ремиза обнимаются и лобызают друг друга.

§ 10. Когда вы благополучно окончите пульку и увидите, что противники, обыгранные вами, встают из-за стола с несколько мрачными физиономиями, справедливость требует рассказать им какой-нибудь приличный анекдот не слишком весёлого, но и не вовсе печального содержания, к которому бы тонко и деликатно примешивался намёк о превратностях судеб человеческих.

§ 11. Если и на вашу долю придётся поставить ремиз, покажите вид, что вы этому рады; даже не худо обрадоваться и в самом деле. Через это получите вы новые, необъятные силы! Нибур рассказывает, что один римлянин по имени Муций Сцевола мог не поморщась сыграть целую пульку, когда в течение её не приходила к нему ни одна игра, ни даже на вист!

§ 12. После порядочного проигрыша эмпирики советуют читать Канта; Присниц в сём случае предлагает обливание холодной водой; но оба сии средства мало действительны. Ныне почти всеми признано, что после проигрыша полезнее всего углубиться в созерцание красот природы или сесть на следующую пульку.

§ 13. Приходить же в ярое неистовство, падать со стула или кататься по дивану; вопить и клясться; также рвать на себе манишку и галстук, а равно вырывать из головы волосы почитается крайне неприличным. Испытавшие сие долговременным опытом уверяют, что это притом и совершенно бесполезно.

Специальные познания и уменье.

§ 14. Специальные познания, более или менее известные каждому из практики, можно почерпать ещё из многих учебников преферанса. Что же касается до уменья, то оно даётся частью природой, частью приобретается навыком и долговременной опытностью. Здесь можно сказать только одно: играйте не только с уменьем, но и с чувством. Например: если вы имеете верные взятки и надеетесь ещё обремизить противников, не худо, бросая свою карту, несколько пристукивать ею: это внушает другим страх и смешивает их соображение. Если же вы видите, что сами с ремизом, бросайте карту так, чтобы она, падая на стол, закружилась несколько раз: действие сего понятно.

Терминология.

§ 15. Все народы имели достаточное понятие о том, что такое пики, трефы, бубны, черви, сыграл, вист, ремиз, ренонс, пулька и проч.; но, смотря по климату, почве земли и обстоятельствам, называли это иногда по-своему. Так, например, римляне не говорили: «пропал», или «я без одной», или «ну, господа, поздравьте меня с ремизом», а говорили: «mortus sum». Оттуда известное mеmеntо mori, т. е. помни ремиз. Мы, например, говорим: «пошёл», или «вист», или «попробую», или «была не была», а Катон, идя в вист, обыкновенно говаривал: «Delenda est Carthago». Другой стоик древнего мира, когда у него бывала верная игра, всегда говорил: «Omnis mecum porto».

§ 16. В преферансе с незапамятных времён всегда существовало 10 взяток. Греки, любившие всё обожествлять и персонифицировать, полную преферансовую игру олицетворили в Аполлоне с девятью музами. Очевидно, что это было не что иное, как десять в червях: Аполлон — туз, Мельпомена — король и т. д. Оттуда и предание, что музы услаждают жизнь человеческую. Римляне, всё переносившие в право, то же самое понятие выразили в законах, изобразив их на досках или таблицах, коих было первоначально десять; а две прибавлены впоследствии для обозначения прикупки.

§ 17. Прикупка также существовала у всех народов, но так как в древние времена искусство книгопечатания было ещё не известно, то карты составляли народное богатство.[62] На Олимпийских играх преферанс составлялся всегда из трёх первенствующих времён. Оттого похищение прикупки, неминуемо прерывавшее игру и разрушавшее благосостояние народов, в древние времена было причиной многих войн и несчастий. Мифы по сему предмету чрезвычайно многочисленны: так, например, похищение Европы, похищение Елены и проч.; но самый большой и разительный — это миф Прометея. Известно, что Зевс, желая усладиться такой игрой, от которой бы оба противника его поставили по два ремиза, однажды, когда пришла его очередь сдавать, сдал себе отличнейшую игру, а в прикупку положил двух тузов, червонного и пикового. Прометей подметил это и похитил прикупку. Зевс велел его приковать к Кавказу.[63].

§ 18. Из терминов, употребляемых в преферансе, только один с самых древнейших времён и до наших сохранился неизменяемым — это глагол обдувать или надувать. По розысканиям новейших учёных видно, что в Греции самым почётным лицам давались, например, такие прозвания: Надувало, Продувная бестия и проч.

§ 19. Наконец, единственная вещь, о которой древние не имели даже предчувствия, вещь, которая прославит XIX в. и поставит его выше всех предшествовавших как начало великой гуманности, это — консоляция. Трудно представить себе что-нибудь гуманнее этого; а между тем и в наше ещё время не все народы приняли и усвоили консоляцию! Другие ограничивают её стеснительными положениями и записывают по мастям… Не должно приписывать этого ничему иному, как только испорченности натур в период переходного состояния. Будем надеяться, что последующие поколения упрочат и разовьют повсеместно это начало и готтентоты также станут записывать в консоляцию по десяти за каждый ремиз, как делают это ныне образованные европейцы.

ПЁТР ИВАНОВИЧ ГРИГОРЬЕВ.

Герои преферанса, или душа общества.

Оригинальная комедия-водевиль в трёх картинах.

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Андрей Андреевич Прикупка.

Действующие лица:

Андрей Андреевич Прикупка, служащий в казённом месте и живущий преферансом.

Василиса Петровна, его супруга.

Александр Андреевич Прикупка, сын их, юный чиновник, подающий большие надежды.

Верушка, дочь Прикупки.

Богдан Иванович Пас, наречённый жених Верушки, служащий вместе с Прикупкой.

Матрёна, кухарка Прикупки.

В первой картине театр представляет небольшую чистую комнату в квартире г-на Прикупки. По сторонам: одна дверь в спальню, другая в кухню; в середине общий выход. На сцене диван, стулья, стол, в углу комод, налево со сцены окно. Действие осенью после обеда.

Явление I.

Василиса Петровна, складывая мужу косынку, кладёт её на шляпу, Верушка поочерёдно берёт из комода чёрный форменный жилет, перчатки замшевые, шёлковый носовой платок и проч., что понадобится к туалету отца.

Василиса Петровна. Ну, ну, Верочка… что ж ты не торопишься? Смотри, сам скоро встанет… и беда наша, коли не всё приготовим к его туалету! Отец нынче приглашён на такой вечер, где все люди-то будут почти — действительные! Ради Создателя, не мешкай…

Верушка. Ах, мамаша, да вы уж слишком торопитесь… посмотрите, кажется, жилет Матрёна чисто вычистила?

Василиса Петровна (поглаживая). Изрядно… только вот тут пятнышко… верно, какой-нибудь соус попал… да ничего! Вдень поскорей форменные пуговки.

Верушка (у комода). А какой папаше платочек сегодня достать? Старый жёлтый или его любимый красный?

Василиса Петровна. Да уж давай любимый красный: авось с ним сегодня он будет благополучнее… Ах, бедный Андрюша! Сколько ему хлопот на службе отечества и сколько надо иметь усердия, трудов, опытности, чтоб не уронить своей репутации за преферансом.

(В это время Верушка в жилет продевает пуговки.).

Верушка. Однако, мамаша, вчера папенька хоть и обещал непременно выиграть вам на новый чепчик, а, видно, не удалось.

Василиса Петровна. О, о, ох! Как быть, душечка! Божится, клянётся, что трудился для меня всю ночь, да говорит, никак игрушка не шла! Видно уж это я как-нибудь прогневала Всевышнего! Впрочем, грешно жаловаться: преферанчик в прошлый месяц принёс моему Андрюше почти 75 целковых! Из этого я уж кое-чем запаслась на зиму, только в мелочную лавку и мяснику не могла отдать старого долгу. Ну, да авось! Господь Бог знает, как и чем умудрить бедного человека. С тех пор, как Андрюша посвятил свои способности преферанчику, тебе уж вот отложено две тысячи на приданое, да сшито кое-что из необходимого; я одета всегда, как общежитие требует, даже приди нечаянно лишний человек к обеду, с голоду уморить не посмеем. И за всё это спасибо моему Андрею Андреичу и его премудрости в преферанчик! Однако, где же Шаша? Куда он опять убежал?

Верушка. Ах, мамаша, он нынче в больших хлопотах! Вы знаете, что он также приглашён на преферанс к своему начальнику, так всё бегает к портному за новым виц-мундиром. Саша ужасно самолюбив, смерть любит щеголять перед своею невестой; она же такая хорошенькая…

Василиса Петровна (вздыхая). Да, авось Создатель и сынку пошлёт счастие через преферанчик! Пусть людская злоба говорит, что Андрей Андреич больше играет, чем служит, — ничего! Служба сама по себе, а преферанчик сам по себе. Через него мой Андрюша сошёлся с хорошими людьми, узнал их слабости и обстоятельства и теперь, знай себе, пожинает лавры! Познакомился за игрою с Пулькиным, поместил к нему в стол моего Шашу; за преферанчиком также узнал, кто такой Богдан Иванович Пас, которого теперь назначил твоим благоверным спутником в жизни. Да-с! Ругайте преферанчик, а он нас всех ведёт к благоденствию!

Верушка. Однако, мамаша, я прошу вас… Хоть Богдан Иванович Пас, конечно, очень добрый человек… но, право, я ещё не чувствую к нему особенного расположения. Верно, я найду лучше его… он уж в таких летах…

Василиса Петровна (строго). Вздор! Вздор, сударыня! Жених такой как следует, в полной красоте, на хорошей ноге, в настоящем блеске; сорок лет с хвостиком, глядит в 8-й класс, 459 рублей серебром окладу, незлобен, как голубь, и трудолюбив, как немец! Чего ж ещё? Один только недостаток имеет: слабенько подвизается в преферанчик… Ну, да Андрюша мой ещё поставит его на путь истинный.

Верушка (про себя). Ах, Боже мой! Если б я смела признаться, что имею другого в предмете?.. Нет! Меня со света сживут! Так буду лучше тайно обожать мой идеал!

Василиса Петровна (увидя входящего сына). А! Да вот, кажется, и Шашенька прикатил!

Явление II.

Те же и Александр Прикупка, одетый в сюртук, в руках узел и разные покупки.

Ал. Прикупка (весело). Здравствуйте, мамаша! Bonjour, сестрица!

(Показывая.).

(Показывая сапоги.).

(Вставляет в глаз стёклышко.).

(Подбоченясь корчит франта.).

Василиса Петровна (грозя пальцем). Ох, Шашенька! Смотри, не мотай лишнего! Конечно, при невесте надо быть одетым, но… кабриолетку ты напрасно нанял, кабриолетка тебе не по карману и не по чину.

Ал. Прикупка. Помилуйте, мамаша! Как вы это, право, рассуждаете! Тут не чин важен, а амбиция! Ведь я обожаю мою невесту, так нельзя к ней явиться без кабриолетки. Там же будет эдакое, всё, знаете, en grand, без кабриолетки нельзя… Кабриолетка как-то во всех отношениях характеризует жениха! Ведь посмотрите только: ведь штейновский виц-мундир, алексеевские лаковые сапоги, лайковые перчатки! А это-то? А? А? (Вставив в глаз лорнет.) Как же без кабриолетки? (Верушке, давая скляночку.) Нынче уж такой дух времени… На-ка, сестрица, полюбопытствуй, какой дух в этом пузырьке?.. Я хочу, чтоб от меня по всем комнатам пахло резедою.

Василиса Петровна. Ах ты шематон!

Ал. Прикупка. Ах, мамашенька! Да ведь сегодня зато решится моя судьба! Вы знаете, что Анна Гавриловна Пулькина душу, сердце и все помыслы свои посвятила преферансу; всякий день режется напропалую! Вот вчера в азарте она и говорит мне: ну, говорит, Александр Андреич, если вы завтра поможете мне хоть раз обыграть моего врага Козыревича, то через три дня вы зять мой.

Василиса Петровна. Дай Бог, Шашенька! Дай бог! Угодить жене своего начальника — дело благородное…

Ал. Прикупка. Угодить ничего! Я мастер на эти штуки, но выиграть в преферанчик невесту с приданым — просто дело великое! Тут уж боже сохрани оплошать или пойти не в ту масть: Анна Гавриловна выйдет из себя и отказом в такой меня ремиз упрячет, что вечно не спишешь!

Василиса Петровна. В таком случае уж тебе надо приложить всё старание.

Ал. Прикупка. Разумеется. Жаль, что сегодня папенька отозван в другое место… он бы присмотрел за мною. Он по департаменту слывёт давно героем преферанса! И Козыревича знает, как четыре масти… Страшно посмотреть, как они, бывало, вместе подвизаются на зелёном поле! Точно вот… два Бонапарта! (Верушке.) Что, ma soeur? Хорошо пахнет? А?

Верушка. Да, братец, превкусно! Какой ты счастливчик! Будешь на вечере, будешь играть, танцевать со своей Олинькой…

Ал. Прикупка. Хе! Хе! А тебе завидно? Погоди, вот как я женюсь, так ты будешь везде ездить с моею женой. Да ты ведь и сама скоро выйдешь за Богдана Ивановича и будешь называться у нас мадам Пас! Погоди, и на твоей улице будет праздник.

Василиса Петровна. Ну, а скажи-ка, Шаша, есть ли у тебя для игры-то запас?

Ал. Прикупка. Есть, мамаша, 15 целковых припас! По гривенничку рискнуть можно! (Нюхая.) Фу! В самом деле, какой аромат! А папаша всё ещё спит?

Василиса Петровна. Да, ведь он крепко устал, голубчик мой. Всю ночь до утра хлопотал зашибить копеечку, да не посчастливилось. Сегодня и в должность не пошёл, наказал Богдану Иванычу сказать там, что, дескать, я болен, простудился, а сам лёг, чтоб к вечеру запастись новыми силами.

Ал. Прикупка. Ну, так пойду же и я готовиться на ратное поле! Фу! Как разоденусь! Убью всех! Ma soeur! Посмотри ужо в окно, каким я страшным аристократом развалюсь в кабриолетке! Пожалуйста, посмотри, с ума сойдёшь! (Уходит в боковые двери со всеми покупками.) Тра! Ла! Ла!

Явление III.

Те же, кроме Александра Прикупки.

Верушка. Ах! Я завидую брату!

Василиса Петровна. Полно, Верушка, ты будешь ещё верно счастливее Шаши.

Верушка. Бог знает! Ну вот, пуговки вдеты все.

Василиса Петровна. Ладно, ладно. Платок, перчатки, галстук также готовы… что бишь ещё, не забыть бы?

(С левой стороны раздаётся громкий голос Андрея Андреевича.).

Василиса Петровна, кофею!

Василиса Петровна (вскакивает и хлопочет по сцене). Ахти! Сам встал! Сам! Беги к Матрёне, чтоб несла скорее кофий…

Верушка (кричит направо в двери). Матрёнушка! Матрёнушка! Папенька встал! Давай кофе!

Матрёна (грубо отвечает из кухни). Слава-те Господи! Сейчас!

Верушка. Скорее!

Василиса Петровна (накрывая салфеткой стол). Верочка, сахар, сахар! Цыгарочницу!

Верушка (подаёт всё на стол). Вот, вот, всё тут, мамаша…

(Снова голос Андрея Прикупки.) Детушки! Кофейку! Кофейку! Кофеишечку!

Верушка (кричит отцу). Несут! Несут! Папаша!

Явление IV.

Те же и Андрей Андреевич Прикупка в длинном домашнем сюртуке, в черепаховых очках, входит, потирая руки.

Андрей Прикупка. Брр! Всхрапнул великолепно! Освежился знаменито! Теперь, пожалуй, можно опять засесть хоть на три пульки! (Обнимая жену и дочь.) Здравствуй, моя любимая масточка! (Дочери.) Поцелуй меня, моя кралечка! Гм! Недавно один умный литератор сказал в кругу учёных великую истину: что «кто никогда не играл в преферанчик, того в строгом смысле нельзя назвать человеком с чувствительною душою!» Аксиома! Ей-богу, аксиома! (Торжественно.) Жена! Ещё в объятия! Дочь! К сердцу! (Целует их.).

Василиса Петровна. Ну что? Отдохнул ли после проигрыша?

Андрей Прикупка. Всхрапнул неподражаемо! И даже видел во сне, что отыгрался торжественно! (В это время Матрёна приносит кофе.) Теперь уж не упаду духом, только бы игрушка пошла.

Василиса Петровна. Да, а что, как не пойдёт по-вчерашнему?

Андрей Прикупка. Хе! Полно! Ты всё боишься, что не куплю тебе нового чепчика? Не бойся, всё будет: и провизией запасёмся, и Верочке сотняжку отложим, и чепчиком прикроем твои седые пукольки.

Василиса Петровна. Верушка! Наливай скорей кофею.

Андрей Прикупка (жене). Так-то, моя бубновая голубушка: наше от нас не уйдёт! Умные люди говорят, «что хорошие игроки так же, как и герои, познаются в несчастии». (Дочери.) Верочка! Сахару побольше! Я уж испытал игру во всех её мастях и положениях. О! Преферанс требует, чтоб в одном лице были соединены: «предприимчивость полководца, настойчивость дипломата и глубокомыслие учёного!» (Дочери.) Дай-ка жуковскую сигарочку! (Дочь подаёт.) И я уважаю тех смертных, которые подвизаются на таких прочных основаниях. (Кричит.) Матрёна! Тебе сдавать! Что я! Давай свечку! Вчера, например, такая была полоса, что я чуть было не потерял присутствия духа. Хорошо, что ещё хватило чем расплатиться. Уж видно, назначено было свыше… быть тебе без чепчика.

(Целует жену и дочь.).

Матрёна! Сигарка погасла… (садится на диван и, закуривая сигарку, во время разговора пьёт кофе.) Ну, а что Богдан Иваныч? Заходил сюда из должности? Сказал ли он там давеча, что я болен?

Василиса Петровна. Уж верно сказал. Ну, Андрюша, дай Бог, чтоб сегодня тебе посчастливилось!

Андрей Прикупка. Да! Надо чем-нибудь поддерживать своё звание… Грешный человек! Люблю выезжать на взяточках. Преферанчик представляет мне обширное поприще… Матрёна! Найми-ка извозчика в Большую Подъяческую! (Смотря на часы.) Почти уж время собираться… Всё ли вы мне приготовили?

Верушка. Всё, всё, папаша, хоть сейчас одевайтесь…

Андрей Прикупка. Спасибо, дитя моё! Только выиграю — и тебя наделю обновочкой… а на будущей неделе решу твою судьбу с Богданом Иванычем. Ах, чёрт возьми! Не могу забыть вчерашнего поражения! Да уж только попадись мне этот злодей… уж я ж его! Обрежу! Крепко обрежу! Сам сяду, да уж его усажу!

Верушка. Да кто ж это, папенька, вчера вас так разобидел?

Андрей Прикупка. Какой-то, чёрт знает, г-н Минус… приезжий фертик с усами и козлиной бородкой, из Польши он или из Одессы, не знаю хорошенько… Вы также его не знаете. Такой штукарь! Говорит так заманчиво, всё мифологически… и в добавок ещё, чёрт его знает, с каким-то умыслом перстень носит вот на этом пальце. (Показывая на свой большой палец.).

Василиса Петровна (с испугом). Неужели?

Верушка (про себя). Ах, Боже мой! Да это Леопольд Михайлыч, который, танцуя со мной у Пулькиных, поклялся мне в вечной верности.

Василиса Петровна. На этом пальце! Ай! Ай! Смотри, Андрюша, это не даром…

Андрей Прикупка. А что? Небось, талисман какой? Дудки, душенька! Дудки! В XIX веке нашу братию мифологией ни одного не надуешь! Мы ещё его раскупорим, не уйдёт! У меня на него в душе ремиз подготовлен. Вообразите: вчера, как я начал этому хвату отсчитывать проигрыш мелкими депозиточками, вот все и ну удивляться, что Андрей Андреич Прикупка профершпилился! И, знаешь, пустились в рассуждения, в философию, — а молодец-то и хвати на мой счёт пример из самой глубокой древности: чему, говорит, вы удивляетесь? «Однажды, говорит, то ли было, Прометей какой-то схватился в преферанчик с самим Зевсом и того оставил в червях без трёх!» Так все и лопнули со смеху!

Василиса Петровна. Как! Так он ещё и смеялся над тобою?

Андрей Прикупка. О! Кабы ещё смеялся с другими, так это мне ничего! А то хуже: уязвил меня, злодей, своим дружеским советом! Видишь, стали рассуждать, что делать смертному, если больно проиграешься? Ну вот и начали… один то, другой другое… а он-то поглядел на меня, да и брякни во всеуслышание: «Присниц в этом случае советует обливаться холодною водою!» Опять все захохотали, а меня так и обдало с маковки до пяток! Все наши пишущие крючки и начали ко мне приставать: «Андрей Андреич! Попробуйте этого средства! Авось сердцу легче будет!..» (Вскакивая.) Погоди же ты, приезжая борода с усами! Андрей Адреич — мягкой души человек, как и многие помощники столоначальников, но уж коли меня затронут за живое, я бываю злее рублёвой пиявки.

Однако надо воздержаться от сердечных излияний… пора, пора собираться на новое состязание… (Начинает одеваться.) Верочка! Прибавь табаку в табакерочку… (Верушка исполняет.) Это важная статья… Этот жилет я не надену… белый приличнее… (Надевает виц-мундир.) Василиса Петровна! Вы уж мне ужинать не оставляйте… Я в гостях уж, вероятно, накушаюсь…

Василиса Петровна. Хорошо, хорошо. Однако оставь мне на завтрашний расход. Да вечерком нынче я обещала расплатиться с мясником; сверх того надо отдать по книжке долг в мелочную лавку.

Андрей Прикупка. Ох, уж эти мне мелочи!.. Только и знай, что расплачивайся… Ну, да уж так и быть! Лавочнику скажи, дружочек, что, мол, после первого числа, я подумаю… а мяснику объяви, что, мол, Андрей Андреич сказал: завтра приди! Слышишь?

Василиса Петровна. Ну, ладно, это ведь уж твоё дело…

Андрей Прикупка. Разумеется, я человек аккуратный, за мной не пропадёт. Верушка! Часовой ключик и чистый платок!

Верушка. Сейчас, сейчас, папаша… (Подаёт ему ключик и платок красный.).

Андрей Прикупка. Надо заранее завести часишки, а то ужо, пожалуй, в азарте забудешь и время… Ох, время! Время! Как дорого оно деловому человеку! Вчера проиграл, сегодня долг велит отыграться; т. е. просто нынче тяжёлое время! Верушка, дай-ка ручку на счастье, только от сердца, авось игрушка лучше пойдёт.

Верушка. Извольте, папаша!

Андрей Прикупка. Хоть я, знаешь, и не верю глупым приметам, а всё лучше и умнее, как возьмёшь все предосторожности. Василиса Петровна! А вы уж чмокните меня… и коли желаете нового чепчика, то не оставьте вашими молитвами! Ну, а где же Шаша? Уж, чай, давно удрал к Пулькиным?

Верушка. Нет, он всё ещё одевается.

Андрей Прикупка. Экой шематон! Ведь я ему ещё должен дать отцовское наставление… Где палка и шляпа? Матрёна! Готов ли извозчик?

Василиса Петровна. Да уж ступай, дорогой наймёшь дешевле.

Андрей Прикупка. И то правда. На бирже к этим денным разбойникам, к этим бессовестным лихачам не подходи! Помнишь, я однажды пошёл в новых сапогах поздравлять начальника? Вышел на тротуар, грязь непомерная! А лихач стоит подле, я и говорю: ну-ка, любезный, перевези меня вот только через грязь, на ту сторону, вот пятак серебра… а он, мошенник, заломил шапку да и говорит преспокойно: четвертак-с! Нечего делать, плюнул на варвара и пошёл плясать с камешка на камешек. Ну, кажется, готов?.. Бумажник со мной, табакерка и платок здесь, зонтик в руках, шляпа на голове, душа на месте, совесть на карауле… с Богом! (Хочет идти.).

Явление V.

Те же и Александр Прикупка входит, одетый франтовски.

Александр Прикупка. Ну, вот я и готов! Ай да мусье Штейн! Разодолжил!

Андрей Прикупка. Ну, ну, Шаша, уж и я отправляюсь; кланяйся от нас всем Пулькиным и скажи, что я им от души желаю обыграть Козыревича. Теперь выслушай и запомни отцовские слова, который всегда желал тебе счастья. (С чувством, очень серьёзно.) «Играй не только с уменьем, но и с чувством! Если имеешь верные взятки и хочешь обремизить противника, то, бросая свою карту, не худо пристукивать ею… это внушает страх и смешивает соображение противника. До игры — нежничай со своею невестою как тебе угодно, но уж коли сел за преферанчик, то уж баста! Отделись от мира, вникай во все переговоры, не развлекайся никакой земною страстью, никаким суетным и грешным помышлением, а иначе ты погрязнешь в ремизах!» (Целуя его.) Ну, Бог тебя благословит! Прощайте! Прощайте!

Ал. Прикупка (целуя руку отца). Благодарю вас, редкий папенька. Ma soeur, посмотри, как я буду садиться в кабриолетку.

Василиса Петровна. Ну, ну, с богом, отправляйтесь!..

Оба Прикупки. Едем, едем! (Идут к дверям.).

Явление VI.

Те же и г-н Пас со связкою бумаг, в платке.

Все. А! Богдан Иванович! Вот счастливая встреча!

Андрей Прикупка. Откуда, зятёк наречённый?

Г-н Пас. Здравствуйте, Андрей Андреич! Василиса Петровна! Бесценная Вера Андреевна! Осчастливьте вашею ручкой… Александру Андреичу всякое уважение!.. (Жмёт руки и раскланивается, говоря нежным, тонким голоском.).

Андрей Прикупка. Ну, друг великий, займи без меня своею поучительною беседой мою жену и свою невесту, а я лечу на преферанчик!

Г-н Пас. Куда? Боже вас помилуй! Знаете ли, ведь я к вам прямо от Его превосходительства!

Все. От Его превосходительства?

Г-н Пас. Да-с! От самого Его превосходительства! Сам удостоил позвать меня к себе. Сам! Я, знаете, хоть и ни в чём не виноват, а очень перепугался… но он ничего… не изволил браниться, а только строго изволил приказать, чтоб вы вот это дело серьёзно сегодня пересмотрели, перечли и завтра к 9 часам представили из него краткую, ясную записку. (Вывязывая из платка толстую тетрадь.) Вот оно-с!

Все. Вот те раз!

Андрей Прикупка. Помилуйте, Богдан Иванович, да я и так по горло завален работой!

Г-н Пас. Знаю, голубчик Андрей Андреич, теперь вы торопитесь на преферанчик, но разве я вам приказываю? Ведь сам Его превосходительство!

Андрей Прикупка. Ах, Создатель! Да ведь я просил вас давеча сказать, что я очень болен…

Василиса Петровна. А вы верно промолчали?

Г-н Пас. Сказал! Ей-богу, сказал! Да ещё как! Прямо донёс генералу: Ваше превосходительство, говорю ему… Андрей Андреич Прикупка больнёхонек, совершенно на ногах не стоит! Говорю — уж, климат такой, какое-то поветрие, Ваше превосходительство!.. «Знаю, знаю, — говорит он, — нынче большое поветрие на преферанс… и если г-н Прикупка не может встать на ноги, так пусть посидит за делом, а если он вздумает отговариваться, то скажите ему, что я со временем отмечу большой ремиз в его формуляр!» — Вот, ей-богу! Это собственное выражение Его превосходительства!

Все. Возможно ли? (У Андрея Прикупки выпадает из рук зонтик и шляпа.).

Василиса Петровна (обняв мужа, с горестью). Бедный Андрюша!

Ал. Прикупка (тихо сестре). Слышишь, сестрица? Папаша-то останется дома, а я… Ах! Духами-то я и забыл напрыскаться, экой сумасшедший!

Верушка. В самом деле! Пойдём, я помогу тебе…

Ал. Прикупка. Сделай милость! Обновку штейновской работы надо спрыснуть хорошенько… (Оба уходят незаметно.).

Явление VII.

Те же, кроме Александра и Верушки.

Андрей Прикупка (приходя в негодование). Господи ты, боже мой! Вот, служи усердно! Вечные обиды и притеснения!

Василиса Петровна (подражая мужу). Именно! Никакого поощрения!..

Г-н Пас. Но я, ей-богу, не виноват! Его превосходительство сам!..

Андрей Прикупка (прерывая его, бьёт себя в грудь). Его превосходительство! Да знает ли Его превосходительство, что я кроме службы имею священные обязанности? Что я обременён многочисленным семейством?..

Василиса Петровна (перебивая мужа). Которое его трудами только и дышит на трудном пути жизни… (Постепенно оба разгорячаются.).

Андрей Прикупка. Да! Знает ли Его превосходительство, что у меня дочь невеста, которую с чем-нибудь надо же выдать замуж! И что если бы я не играл по маленькой, то несчастное дитя могло бы умереть в девушках?

Василиса Петровна. Мало того: преферанчик одевает меня с ног до головы с Андрюшенькой, вот что, Ваше превосходительство!

Андрей Прикупка. Да, Ваше превосходительство, а если я не буду трудиться за преферанчиком, то потеряю втрое больше месячного жалованья…

Г-н Пас. Так, так, справедливо!

Андрей Прикупка. И что, мол, притеснять, Ваше превосходительство, вы можете Андрея Андреича, но уж если это притеснение отнимает его трудовую копейку, так знайте же, Ваше превосходительство… (Начиная плакать.) что слёзы… невинно притеснённых доходят до Всевышнего!

Василиса Петровна (также начиная плакать). И дойдут, Ваше превосходительство! Потому что если я не успею запасти на зиму впрок ни капусты, ни огурцов, то, может быть, мы умрём с голоду, Ваше превосходительство!

Андрей Прикупка. Да-с! Вот что, Ваше превосходительство! (Дёргая поочерёдно Богдана Ивановича.) Чувствуете ли вы теперь, каково мне бросить преферанчик? А? Что, Ваше превосходительство?

Г-н Пас (также начинает рюмиться). Так, так, так, явные притеснения! Только жаль, что Его превосходительство вас не слышит… Он бы пришёл в умиление… Так вот что мы сделаем, чтоб не потерять ваших выгод: вы всё-таки займитесь делом, а я, пожалуй, рискну и с вашими деньгами поеду за вас сражаться в преферанчик.

Андрей Прикупка. Э! Ни за что на свете! У вас, Богдан Иваныч, очень робкий, нерешительный характер. Вы с самым верным и сильным вистом всё говорите: я, господа, пас! Пас! Пас! Этак всё проиграешь! Нет! Лучше всего уж вот как устроим: я поеду на преферанс, а Богдан Иваныч сядет за дело.

Г-н Пас. Как-с! Я?.. Позвольте…

Андрей Прикупка (обнимая его, говорит с чувством). Богдан Иваныч! Ты редкой души человек! Наше начальство тебе цены не знает!

Василиса Петровна. Да, да, Богдан Иваныч! Вы должны выручить из беды моего Андрюшу…

Андрей Прикупка. Да! Если ты хочешь быть моим зятем, то верно не захочешь лишить меня, может быть, двадцати, тридцати целковых! Богдан Иваныч, ты великодушнее Его превосходительства! Ты сам скоро будешь превосходным отцом семейства! Прощай же! Пересмотри внимательнее это дело, составь записку, а я, как возвращусь, — перечту, поправлю и к 9 часам представлю генералу свою работу.

Г-н Пас. Ох, да я и сам нынче хотел позабавиться по маленькой…

Андрей Прикупка. Эх, друг великий! Коли казённое дело на руках, так уж тут некогда забавляться. Прощайте же, ох… пора, пора!

Василиса Петровна. Ну, ну, так с богом! Я вас провожу…

Андрей Прикупка (надев шляпу). Ох, служба! Служба! Никакого поощрения!(Уходит, за ним жена.).

Г-н Пас (покачав на руках дело). Ох, дела, дела! Что вы с нами делаете! (Уходит.).

Явление VIII.

Александр Прикупка (входит, прыскаясь духами). Ах, как хорошо! Так в нос и бросается… Фу! Фу! Милая Олинька! Она или с ума сойдёт, или совсем не узнает меня по этому благовонию… (Продолжая прыскать духи на борта виц-мундира.).

(Уходит.).

Картина ВТОРАЯ.

Без пяти в червях.

Действующие лица:

Артемий Васильевич Пулькин.

Анна Гавриловна Пулькина, его жена, страстная охотница до преферанса.

Олинька, их крёстная дочь.

Самсон Кондратьевич Козыревич, враг Пулькиных по игре и по службе.

Леопольд Михайлович Минус, франт, прозванный душою общества.

Александр Прикупка, жених Олиньки.

Андрей Прикупка.

Василиса Петровна.

Верушка.

1-Й гость.

2-Й гость.

Гости танцующие и любители преферанса.

Слуги Пулькина.

Действие в квартире Пулькина. Комната со многими дверями; в глубине освещённая зала, где танцуют. Направо со сцены диван. Налево трюмо и открытая дверь в гостиную. По открытии занавеса слышна игра на флигеле[64] — вальса или кадрили, потом слышно пение.

Явление I.

Александр Прикупка стоит перед трюмо.

Фу, как хорошо!.. Приятно видеть, когда молодой человек умеет, эдак, одеться со вкусом… Ай да Штейн, как он знает мою фигуру! Как только женюсь, первым долгом почту расплатиться с тобою! А сапоги-то! Сапоги-то, так и горят, как моё сердце… да! Вот поди-ка… на Невском бы за них содрали целковых четыре, а в Гостином у Алексеева девять с полтиной ассигнациями. (Слышно пение Минуса.) Однако, чёрт возьми!.. Сколько талантов у этого Минуса! И поёт, и играет, как слышно, во все азартные игры… Все девушки, все жёны от него без ума! Неужели и моя невеста заслушалась этого хвата? Ах, нет! Вот она, моя прелесть! (Идёт навстречу.).

Явление II.

Александр Прикупка и Олинька, одетая по-бальному.

Ал. Прикупка (взяв её за руку). Как я рад, что вы отделились от этой толпы, которая готова восхищаться всякими глупостями; вы знали, что я жду вас, и, верно, не слушали этого Минуса?

Олинька. О, конечно! Впрочем, нельзя же мне и не заниматься гостями; вам известно, что маменька и папаша теперь только и ухаживают около своего Козыревича, с которым собираются сесть за преферанс.

Ал. Прикупка. Ах, Ольга Львовна! Пусть они ухаживают за этим чудовищем, ведь это всё для нашего же счастия! Ведь если мы сегодня общими силами обыграем это допотопное окаменелое сердце, то на будущей неделе она обещала сыграть нашу свадьбу!

Олинька. Ах, дай-то бог! Смотрите же, непременно постарайтесь обыграть его.

Ал. Прикупка (с воодушевлением). О! Всем моим богатством за вас пожертвую! Всё, что есть в голове, в бумажнике, в сердце, ничего не пожалею… Только уж и вы со своей стороны, пожалуйста, того…

Олинька. Что такое?

Ал. Прикупка. Так, ничего… Только будьте подальше от этого бородача Минуса; этот приезжий фанфарон мне что-то не нравится.

Олинька. Отчего же? Его все хвалят как образованного человека, слушают с восхищением, потому что он премило поёт и говорит такие вещи…

Ал. Прикупка. Да, да, да… Именно такие вещи, что нежному полу опасно слышать… Я, вы видели, зажал уши и отошёл от него.

Олинька. А! Да вы, кажется, ревнуете… Ах, как вы смешны!.. Ха! Ха! Ха!

Ал. Прикупка (несколько обидясь). Смешон? Помилуйте, чем же? Разве я… я не знаю… я, кажется, одет не хуже этого Минуса? Посмотрите, всё en grande! Талия на месте… Конечно, у него есть борода, усы; но я слышал от умных людей, что это ещё не большое достоинство. Сверх того, в виц-мундире нам и начальство не позволит ходить с бородой. Что ж касается до его пения, то я, если захочу, могу спеть не хуже Рубини, ей-богу-с! Только теперь не могу… От простуды некоторые ноты не чисто выходят.

Олинька. Ну, ну, будьте покойны; всё будет по-вашему.

Ал. Прикупка. Ах, сделайте милость! (Поцеловав её руку.) А у кого вы берёте перчатки?

Олинька. Не знаю, маменька покупает в какой-то русской лавке…

Ал. Прикупка. Фи! Как это можно! Я всегда беру дюжинами у Реноме… Я вас после свадьбы с ним познакомлю… Уж никогда вас не надует.(Опять целует руку.) Ах! А знаете ли вы, что моя мамаша и сестра тоже сюда приедут?

Олинька. Неужели?

Ал. Прикупка. Да-с, Анна Гавриловна просила, чтоб они без церемоний приехали побеседовать с вами, пока мы будем сражаться в преферанс.

Олинька. Ах! Я очень рада! Кто ж поехал за ними?

Ал. Прикупка (с гордостью). Мой экипаж! Я послал за ними свою кабриолетку.

Олинька. А вы уж завели свой экипаж?

Ал. Прикупка (с чувством). Единственно для вашего счастия!

Олинька. Благодарю вас… Но скоро ли они будут? Я так люблю вашу сестрицу, вашу добрую маменьку…

Ал. Прикупка. А меня-то? Меня-то?

Олинька (стыдливо). Ах! Да перестаньте… Вы заставляете меня краснеть… Вот, кажется, и мамаша. (Отходит.).

Ал. Прикупка (с восторгом). О, красней! Красней, мой друг прекрасный! Как приятно, когда невеста краснеет от своего жениха.

Явление III.

Те же и г-жа Пулькина.

Г-жа Пулькина (обращаясь к своему слуге). Ну, скорей, скорей, Семён, приготовь в маленькой гостиной стол и карты, мы сейчас сядем. (Слуга уходит налево в гостиную.) Ну, батюшка Александр Андреич, полноте нежничать; после свадьбы ещё будет время, а теперь займёмся тем, что поважнее… муж мой ведёт сюда Козыревича, этого изверга, который как назло обгоняет на службе моего Артюшу, а меня как нарочно всегда обыгрывает в преферанс! Это невыносимо! Только сяду хоть по маленькой, хоть по большой, вечно проиграю этому взяточнику! Это меня так мучит, так бесит, что я часто из себя выхожу! Денег мне совсем не жалко, я об них не думаю, но моё самолюбие страдает! Я хоть недавно ещё играю, но все говорят, что очень порядочно…

Ал. Прикупка. Ах, вы прекрасно играете… только иногда надо быть похладнокровнее, Анна Гавриловна…

Г-жа Пулькина. Ах, батюшка! У всякого свой характер. Меня как обремизят хорошенько, я уж не могу вытерпеть, так вся и вспыхну! Я ведь играю не для денег, а для собственного удовольствия. Но оставим это, позвольте-ка спросить: что вы вчера сделали?

Ал. Прикупка (не понимая её). Я-с? Вчера? Ей-богу, кажется ничего!..

Г-жа Пулькина. Как! Неужели проигрались?

Ал. Прикупка. Ах! Вы про игру изволите спрашивать… а я думал по службе что-нибудь вышло… Нет-с, я давно уж не играл; всё мечтаю о нашей свадьбе… Пожалуйста, сыграйте поскорее.

Олинька. Да, мамашенька, не откладывайте, прескучно всё ждать да ждать…

Г-жа Пулькина. Ну, ну, хорошо, завтра всё решим… Представьте же, что вчера со мной случилось! Сели мы en trois на одну пульку: Иван Иваныч сидит тут, я здесь, а там злодей Козыревич… Иван Иваныч объявил черви, мы оба в вист, каждый за себя. Мне сдают туза и даму червей, туза бубён, сам-третей туза треф и туза пик с маленькими. Ну просто такой страшный вист, что я должна обремизить того или другого, и ещё мой же ход!

Ал. Прикупка. Да-с… с таким вистом…

Г-жа Пулькина. Ничего не бывало! Как назло все масти разделились так, что трёх тузов моих побили козырями, и я осталась без одной!

Ал. Прикупка. Возможно ли! А дама червей?

Г-жа Пулькина. Её подвели под короля! Удивительное несчастие! Это просто единственный вист в Петербурге! За то я целых два дня бесилась ужасно! Проклинала и преферанс, и мужа, и всё на свете! Но сегодня, верно, буду счастливее… вы мне, верно, поможете обыграть хоть раз этого Козыревича?

Ал. Прикупка. Ах, помилуйте…

Г-жа Пулькина. А что же не едут ваша маменька и сестрица?

Ал. Прикупка. Да они, знаете, не ожидали, так верно наряжаются. Между прочим, позвольте спросить: давно ли вы познакомились с этим г-ном Минусом? Что он за человек?

Г-жа Пулькина. О! Прелюбезный, преловкий мужчина! На прошедшей неделе он мне много проиграл в преферанс, я его очень полюбила, и вот уж в другой раз он удостаивает нас своим посещением. Говорят, что у него в Польше большое благоприобретённое имение… а как он занимает гостей! Просто — душа общества! Олинька ему очень, очень понравилась.

Ал. Прикупка (с испугом). Как! Неужели-с? Ну, это мне не совсем-то нравится… (Увидя вдали проходящего Минуса.) Он и в самом деле, вон… изволит поглядывать сюда…

Г-жа Пулькина. А! Вы боитесь соперника… Неужели вы так мало в себе уверены?

Ал. Прикупка. О, нет-с… напротив, я… вам вся концелярия скажет, что… что… никто лучше меня… не одевается, ей-богу-с! Я всё заказываю себе у Штейна… но этот Минус, я не знаю, имеет что-то такое неблаговидное… не правда ли, Ольга Львовна?

Олинька. Я, признаюсь, не замечала, хоть он раза три и заговаривал со мною.

Ал. Прикупка. То-то и есть, — он именно заговаривает как-то… непроизвольно…

Г-жа Пулькина. Ну, ну, да уж и вы, кажется, вздор заговорили! Пожалуйста, думайте лучше о том, чтоб как-нибудь нам обыграть нашего врага. А! Вот муж мой ведёт его… (Идёт навстречу.).

Ал. Прикупка (подбегая к Ольге). Ангел! Душа моя! У меня что-то душа не на месте…

Олинька. Да от чего же?

Ал. Прикупка. Да боюсь, чтоб душа общества не вздумала вам куры строить…

Олинька. Полноте, пожалуйста…

Явление IV.

Те же, г-н Пулькин входит, униженно раскланиваясь; за ним г-н Козыревич, тучная фигура с красным лицом и гордою осанкой.

Г-н Пулькин (притворяясь добрым простаком). Милости, милости просим, наш единственный друг и благодетель! Здесь для вас поспокойнее… (Про себя.) Так вот бы и съел его! (Вслух.) Анна Гавриловна, душенька, вот Самсону Кондратьичу желательно было бы в преферанчик позабавиться, как ты думаешь? Есть у нас картиночки?

Г-жа Пулькина. Помилуйте, очень рады доставить вам это удовольствие, хоть сию минуту. (Тихо приказывает Прикупке распорядиться.).

Г-н Пулькин (часто целует Козыревича). Да, благодетель! Только прикажите… не посмеем ни в чём отказать, уважая ваши заслуги… (Про себя.) Предатель!

Г-н Козыревич (говорит отрывистым басом). Да-с, давайте-ка, матушка, Анна Гавриловна, что терять золотое время! Я же, знаете, до плясок не охотник… да и не по летам… тяжёл на ногу…

Г-н Пулькин. Именно. Уж куда нам до выпляски! Иногда, от одних директорских резонов так душа напляшется, что едва дух переводишь… Так ли, благодетель? (Целует снова.).

Г-н Козыревич. Гм! Случается. Впрочем, в службе всё переносить надо: стерпится — слюбится.

Г-н Пулькин. Действительно. Ну, а как? Полюбился ли вам наш гость, Леопольд Михайлыч Минус? Согласитесь, что благородный малый, просто — душа общества!

Г-н Козыревич (подумав). Да! В нём что-то есть… Должно быть, путешествовал по Европе… Впрочем, таланты и гений человека узнаёшь только тогда, когда сядешь с ним по маленькой, да запишешь от 30. Завтра он будет у меня… Так уж вы, пожалуйста, не обманите…

Оба Пулькины. С удовольствием!

Г-н Козыревич. Без церемоний… Танцев, я думаю, не будет, наверное не знаю. Служба, поелику, такая, что нет времени развернуться в полном блеске.

Г-н Пулькин. Да, благодетель! Служба вас крепко изнурила! А всё-таки я удивляюсь, как это вы мастерски успеваете! То есть везде и всячески умеете того…

Г-н Козыревич. Ох, уж не говорите! Бьёшься, бьёшься, а всё неприятности да нахлобучки. Только вот и от сердца отляжет, когда углубишься в преферанчик.

Г-н Пулькин. Да-с. Преферанчик истинно усладительное занятие рода человеческого! Недаром он у нас во всех местах так свирепствует. Как знаете, этак, позабавишься немножко, пулечки три, четыре, так на другой день уж и на службу не хочется. Впрочем, вам благодетель, и служба, и преферанчик, всё — ремонтирует…

Г-жа Пулькина. Да-с! Уж нечего сказать: Самсон Кондратьич на взяточки мастер… уж мы перед вами пас!

Г-н Козыревич (конфузится). Ну, пожалуйста, без лести!..

Г-н Пулькин (целуя его). Нет, благодетель! От чистого сердца сознаёмся! Только вот чуть зазевайся, глядишь, уж Самсон Кондратьич и хапнул!

Г-н Козыревич. Эх, друзья! Приведись и Артемию Васильичу удобный случай…

Г-н Пулькин. Нет, нет, благодетель! Я не такой души человек! Уж и жене обидно, что плохо разыгрываю… а вы, ведь это чудо! Вы как-то всякого умеете всё эдак, в жилку да в жилку…

Г-н Козыревич. Жил много, вот отчего… Ну, куда же мы сядем-то?

Г-жа Пулькина. Да вот сюда, батюшка… вчетвером… Вы, Артюша, я да вот ещё наш будущий зятёк, Александр Андреевич.

Г-н Козыревич. А, г-н Прикупка! Поздравляю… и вы уж нынче дерзаете?

Ал. Прикупка. Если позволите… готов служить, не смею ослушаться.

Г-н Козыревич. Очень рады! Ваш батюшка, я слышал, вчера проигрался? Это на него не похоже…

Ал. Прикупка. Да-с, он уж и сам удивляется… Впрочем, сегодня поехал хлопотать в надежде отыграться.

Г-н Козыревич. Милости просим завтра ко мне, со всем семейством, слышите?

Ал. Прикупка. Покорно благодарю-с.

Г-н Козыревич. Ну, а вы, хорошо подвизаетесь?

Ал. Прикупка. Кажется, служу усердно…

Г-н Козыревич. Нет, то есть как вы в преферанчик-то? Если вы пошли по батюшке, так нам и страшновато.

Ал. Прикупка. Помилуйте… Я не смею и думать равняться с батюшкой… Он уже давно пользуется заслуженною репутацией… а я только ещё учусь, вникаю…

Г-н Козыревич. То-то! (Про себя.) Они, кажется, меня пообчистить хотят?.. Увидим! (Вслух.) Ну, матушка Анна Гавриловна, а почём же мы сразимся? Жалованье наше небольшое, я ведь по маленькой…

Г-жа Пулькина. Разумеется. Сядем-те для удовольствия: по гривенничку.

Г-н Пулькин. Да, благодетель, для препровождения времени.

Ал. Прикупка (про себя). Ой! Ой! Какой куш!

Г-н Козыревич. Гм! Хорошо! В большую не из чего и не за чем; так уж по-моему, для ровного счёта, сядем по 30 копеечек серебром! Оно, знаете, и вам будет веселее, да и мне не обидно.

Ал. Прикупка (про себя). Вот тебе раз!

Г-жа Пулькина (также). Ах, алчный человек! Какой куш предлагает! Постой же! Мы уж постараемся… (Ему.) Извольте, с удовольствием!..

Г-н Пулькин (про себя). Ох, надо бы подсидеть это чудовище! (Ему.) Ну, благодетель, так с богом! Только чур товарища не подсиживать!.. Вистующего не топить…

Г-н Козыревич (уходя с Пулькиным в гостиную). Боже помилуй! Сделаем уговор… всякая вина виновата! (Дверь в боковую комнату остаётся всё время отворённою, откуда должны быть слышны все переговоры играющих.).

Ал. Прикупка (вполголоса Пулькиной торопливо). Анна Гавриловна! Анна Гавриловна! Позвольте-с… я… я… как вам угодно… но… по 30 копеек серебром играть со всем желанием не в состоянии! У меня с собой только 15 целковых.

Г-жа Пулькина (тихо ему). Ничего, ничего… старайтесь только ремизить его почаще, замечайте мои знаки, движения, а уж если проиграетесь, я за всё отвечаю. (Уходя в гостиную.) Олинька! Занимай гостей.

Ал. Прикупка (в сильном волнении). О, Боже правосудный! В первый раз в жизни сажусь по три гривенника! О счастье! Фортуна! Не оставьте меня! Дух отца моего! Переселись в мою душу! (Ольге.) Душенька! Ольга Львовна! Эта 30-копеечная пуля решит нашу судьбу! Забегайте к нам почаще; глядя на вас, я одушевлюсь и обыграю всех! (Целуя руку.) До свидания, мой ангел! Идол мой! Друг! Красота червонная! Моё нещичко! Моё… грандиссимус! (Возвращаясь к ней несколько раз, убегает; в это время Минус снова показывается вдали.).

Явление V.

Олинька (одна, глядит на Прикупку издали и приветливо качает головой). Хорошо… очень хорошо… садитесь, садитесь… желаю успеха! (Отходит.) Однако мне всё-таки немножко досадно! Совсем выходит не то, чего я ожидала… Чем бы со мною танцевать, а жених мой извиняется и садится за преферанс! Этот преферанс нынче решительно уничтожил в обществах всякую весёлость! Мужчины и даже женщины без него как-будто существовать не могут! Ах, боже мой! Что, если и после свадьбы моей… всё так же будет сидеть мой муж за картами? (Задумывается.).

(Болеро соч. Доцауера.).

(Подойдя к боковой двери, где играют.).

Впрочем, если крёстная маменька сама хотела этого, так за что ж я его обвиняю? Да я и сама также просила его… стало быть, надо покориться обстоятельствам. Леопольд Михайлыч тоже, я слышала, любит очень играть в этот несносный преферанс.

Явление VI.

Олинька и Минус, войдя незаметно, он слышал её последние слова.

Г-н Минус (впадая в тон речи). Вы меня обижаете!..

Олинька (вскрикнув). Ах! Это вы?

Г-н Минус (рассматривая её). Я, кажется, испугал вас?..

Олинька. О, нет… Зачем же вы ушли от гостей, где так восхищались все вашими талантами?

Г-н Минус. Все, кроме вас?..

Олинька. Нет, я также слушала вас с удовольствием, но должна была уйти потому, что…

Г-н Минус. Потому что здесь была для вас беседа поинтереснее… (Особо.) Они уж уселись, я только того и ждал. (Ей.) Но скажите, ради бога, почему вы делаете обо мне такие обидные заключения? Я ни о какой игре понятия не имею, — презираю в душе всех этих людей, которые занимаются глупыми картами, а вы…

Олинька. Извините… но маменька говорила, что вы также играете…

Г-н Минус. О, помилуйте! Это я только однажды так, пошутил с нею, зная её страсть к преферансу… Нет, видя ужасные примеры, я от карт бегу как от огня! Я только так, изучаю некоторые игры… Но это для того, чтобы наблюдать за людьми, следить за этими страдальцами, которые гибнут от этой ужасной страсти! Да! Мои намерения, как бы сказать… чисто филантропические.

Олинька. А! Так это совсем уж другое дело… за это вас все должны благодарить…

Г-н Минус (про себя). Здесь, кажется, серьёзной игры не будет? Так займёмся волокитством! Она мне так понравилась, что я непременно хочу расстроить эту глупую свадьбу. (Ей.) Так страсть к картам и вам очень тоже не нравится?

Олинька. Уж разумеется… Я даже удивляюсь, как можно пристраститься к картам?

Г-н Минус (с энтузиазмом). О! Можно! Можно! Я это знаю по себе! (Спохватясь.) То есть, по наблюдениям… выше и ужаснее этой страсти ничего быть не может!

Олинька (смотря туда, где играют). Ах, боже мой! Неужели такие ужасные последствия?..

Г-н Минус. О! Всех перечесть невозможно! Но что нам до этой глупой страсти! Позвольте, Ольга Львовна, поздравить вас… Вы, как говорят, выходите замуж… Скажите, умоляю вас, кто этот счастливый смертный, который?..

Олинька. Разве вы его не видали? Он здесь, и я попрошу вас познакомиться…

Г-н Минус. О, нет! Ради бога! Я сожалею даже, что стал говорить о таком предмете… нет! Я не знаю и не хочу знать этого человека! Я, я за себя не ручаюсь… я, может быть, невольно возненавижу его! И тогда… Но что я говорю? Не осуждайте меня… Позвольте пожелать вам полного блаженства и узнать только об одном: тот, кому вы думаете отдать вашу руку, — любит вас страстно? Вас одних? Не правда ли?

Олинька (про себя). Что это значит? Он так странно смотрит мне в глаза… (Ему.) Ваш вопрос…

Г-н Минус. Один вопрос: страстно ли вас любит этот счастливец?

Олинька. Я… я надеюсь…

Г-н Минус (быстро). Нет, этого мало! Вы должны видеть, быть уверены, что он существует только для вас! Что никакая другая страсть незнакома его сердцу… а важнейшая и непременная уверенность должна быть в том, что он никогда и ни во что не играет. Вот всё, что я желаю узнать от вас…

Олинька. Ах, Леопольд Михайлыч… я, право, не знаю, что вам отвечать на это… (Про себя.) Чтоб пощадить Александра Андреича, я не скажу, я скрою, что он там… (Ему.) Могу вас уверить, что жених мой старается избегать… что он, сколько я знаю, всегда… (Из гостиной раздаётся громкий голос Александра Прикупки: Играю, играю!).

Олинька (про себя). Ах! Это его голос!

Г-н Минус (улыбаясь). А! (Поглядев туда, где играют.) Вы хотите сказать: что он всегда презирает карты? Что он не похож на этих несчастных… (Показывая на играющих.).

(Оттуда же голос Козыревича.) Позвольте: я играю в красных!

(Голос Прикупки громче.) А я играю в прекрасных!

Олинька. Что я слышу! Он там как-будто нарочно…

Г-н Минус (про себя). Браво! Сам жених подаёт голос против себя! И я этим воспользуюсь… (Ей.) Так вы твёрдо уверены, что эти пагубные, проклятые карты не были у него в руках? О, если так, то вы ещё будете счастливы! Но — Боже сохрани, если только однажды он брал в руки эти чудовищные изображения, это адское изобретение ума и жадности человека, — тогда и вы и ваше счастие погибли навсегда!

Олинька. Неужели?.. (Особо.) Он меня пугает! (Ему.) Но разве нельзя иногда, как вы сами делали, поиграть, так, для шутки?..

Г-н Минус (быстро). Нет! Нет! С картами шутить невозможно! Если он сказал вам, что только для шутки играет, не верьте ему, он лжёт! Поверьте, что он любит уже не вас! Он обожает игру и деньги! Он втайне смеётся над вашим легковерьем, он продаёт свою душу…

(Голос Прикупки.) Купил!

Г-н Минус (показывая ей в гостиную, где играют). Слышите? Слышите? Этот безумный крик, этот отвратительный голос уже не имеет в себе ничего человеческого! Это уж чудовище, которое не может любить истинно! Он и во сне и наяву, везде и всегда будет произносить одно…

(Голос Прикупки.) Ещё раз купил!!

Г-н Минус. Слышите? Этот глупец хоть, может быть, и чиновник, но уж в нём нет ничего истинно благородного! Всякая девушка погибла, если отдала ему свою руку! Сердце его заражено, проникнуто пиками и червями! С ними он холоден ко всему прекрасному! Он живёт и дышит только одной мыслью…

(Голос Прикупки.) Я без одной!

Г-н Минус. Посмотрите… посмотрите… видите? Этот несчастный и сам по себе какой-то пресмыкающийся червь! Посмотрите, там грабят друг друга в преферанс, и я сейчас докажу вам, что значит эта пагубная страсть. Хотите я закричу, что здесь пожар! И ни один не тронется с места, не разыгравши пульки! Я это знаю, я уверен! Хотите?

Олинька. Ах, нет! Нет! (Про себя.) Что я узнала! Как! Так меня обманывали… Он представил мне такую ужасную картину, что я готова теперь возненавидеть и преферанс, и моего жениха, и всё на свете! (Утирает глаза платком.).

Г-н Минус (про себя). А! Подействовало! Теперь она в моих руках. (Ей.) Но вам, я знаю, бояться нечего… Что же вас расстроило? Ведь вы сказали, что ваш жених не играет никогда…

Олинька (сквозь слёзы наивно). Ах! В том-то и беда — что играет! Играет!

Г-н Минус. Как! Перед свадьбой? Ах! Чудовище! Да уж не этот ли несчастный?..

Олинька. Увы! Этот голос, который вы назвали неблагородным, нечеловеческим, он-то и есть мой жених!

Г-н Минус (с ужасом). Возможно ли? О, так я должен спасти вас! Клянусь, что вы никогда не будете за ним! Как, и ваша матушка могла так ужасно ошибиться?

Олинька. Нет, она знала все его пороки, но она и сама живёт только для преферанса.

Г-н Минус. Ах! Какое варварство! Нет, мой ангел! Я вас спасу! Потому что здесь есть человек, который боготворит вас! Который с первого свидания поклялся принадлежать только вам!

Олинька (в волнении смотря на него). Что я слышу!

Г-н Минус (схватив её за руку). Да! Да! Теперь он узнал ваше чистое сердце и не отойдёт от вас, пока вы не оцените вполне его пламенную душу!

Олинька. Ах! Боже мой! Могла ли я ожидать?.. Я не могу, не смею спросить… кто же этот?..

Г-н Минус (бросаясь на колени). Я! Я! Я не могу жить без вас! Вы навсегда должны принадлежать мне!..

(Голос г-жи Пулькиной.) Зачем же вы чужую масть проводите?

Олинька (про себя). А! Так теперь я поняла, отчего Александр не хотел, чтоб я с ним говорила: он боялся, что мне откроют все его пороки.

Явление VII.

Те же, в дверях высовывает голову Андрей Прикупка, наблюдая за ними.

Г-н Минус. Отвечайте же, мой ангел! Одно слово убьёт или воскресит мои надежды!

Андрей Прикупка (про себя). Э! Э! Э! Э!

Олинька. Ах! Леопольд Михайлыч, встаньте, пожалуйста!

Г-н Минус. Нет! Я убью себя, если вы скажете, что я ошибся, что я недостоин вас…

Олинька. Ах! Нет! Но что подумает маменька? Мой жених…

Г-н Минус. О! Так я уверен, что вы будете моею! Теперь я могу открыть вам всё: жених ваш давно известен как негодяй и фальшивый игрок! А отец его, старик Прикупка, за картами просто олицетворённый разбойник!

Андрей Прикупка (скрываясь). О! О! О! О!

Олинька. Неужели?

Г-н Минус. Клянусь вам! Даже открою про это семейство такие страшные дела, что вы невольно содрогнётесь!

Олинька. Всё равно! Я должна всё, всё знать… Но погодите, кажется, кто-то приехал… (Отходит в глубину.).

Г-н Минус. Как досадно! Впрочем, если теперь нам не удастся быть наедине, то заклинаю вас! Будьте завтра у Козыревича, я устрою так, что никто не помешает нашему свиданию, обещайте же, прошу вас!..

Олинька. Хорошо, хорошо, я вижу, что вы одни дорожите моим счастием! (Уходит к гостям.).

Г-н Минус. О, да! Да! (Про себя.) Ха! Ха! Ха! Ха! Браво! (Поёт.) Жертва моя!.. Вчера я обыграл отца, сегодня обремизил сына, а завтра это наивное существо… готово будет обожать меня! Хорошо! В ожидании серьёзной игры приятно поиграть и сердцем хорошенькой девушки! В жизни я люблю всем пользоваться.

Явление VIII.

Те же и Андрей Прикупка, встречая весело Олиньку; г-н Минус в стороне на авансцене.

Андрей Прикупка. Ах, красота моя!

Г-н Минус (про себя). Ба! И старик Прикупка здесь!

Олинька. Как! И вы к нам приехали, Андрей Андреич?

Андрей Прикупка. Помилуйте! Да как же было не приехать, когда мы все так любим вас! (Целует руку.) Здорова ли добрая Анна Гавриловна? Артемий Васильич? Что! Я чай уж давно подвизаются? (Глядя в гостиную.) А! Вон где!.. И Самсон Кондратьич ратоборствует… и Шашинька дерзает! Эх! Жаль, что меня не припустили… Как отрадно, когда войдёшь в такое благодатное семейство! (Олиньке.) То есть: кажется, готов бы отдать за вас последнюю свою душеньку! Ей-богу! Мало того: вы стоите, чтоб все мы перед вами, красота моя, то есть, вот как! (Бросаясь перед нею на колени.).

Олинька (про себя). Вот! И этот тоже! (Ему.) Ах, что вы делаете! Помилуйте…

Андрей Прикупка. Нет! Уж обстоятельства такого рода, что не могу иначе, матушка! Я благодарю вас за любовь к моему Шашиньке! За ваши об нём попечения… Нет, если я теперь не выскажу, что у него и у меня на сердце, то уж буду не отец, а как бы сказать… разбойник олицетворённый! (Ударяя на эти слова так, чтоб слышал Минус.).

Г-н Минус (про себя). Что это? Мои слова?

Олинька. Встаньте, пожалуйста… посмотрите, здесь наш гость.

Андрей Прикупка. Эх, красота моя! Все мы гости в здешнем мире.

Олинька. Да встаньте же… что они подумают? Вы посмотрите… (Показывая на Минуса.).

Андрей Прикупка (вставая, взглянув на Минуса). Ах! Виноват… простите… не сосчитал козырей… думал, что уж все вышли… (Про себя.) Надо отработать этого гуся!

Олинька. Маменька занята игрою, так я обязана за неё хозяйничать. Садитесь, Андрей Андреич… рекомендую вам Леопольда Михайловича Минуса…

Андрей Прикупка. Ах, очень приятно! (Посмотрев ему прямо в глаза.) Извините, что при вас я так отважился… знаете… когда заговорит ретивое, так невольно преклонишь грешные стопы… С вами, я думаю, тоже случалось? Ба! Да что это вы на меня так смотрите, как на человека, который будто бы вам должен? Впрочем, позвольте… (Смотря в свою записную книжку.) Я человек аккуратный, записываю и выигрыш и проигрыш… нет-с, извините, я вам всё заплатил, как вы вчера меня обыграли.

Олинька (особо). Как! Что он говорит?

Г-н Минус (также). Чёрт принёс эту дрянную прикупку! Я уверил её, что не играю, а теперь… (Ему.) А, так это вы вчера так несчастливо проигрались кому-то?

Андрей Прикупка. Как, кому-то? Ведь вы 43 полтинничка получили.

Олинька (становясь между ними). А! Так вы ещё и с ними играли, Леопольд Михайлыч?

Андрей Прикупка. Как же! Резались напропалую! Они даже преподают философию преферанса.

Г-н Минус (тихо). Я играл с ним для того, чтоб узнать все пороки этого семейства и предостеречь вас. (Вслух.) Ах! Там, кажется, начинаются танцы… Ольга Львовна, как хотите, я вас не уступлю никому! Вспомните, что вы ещё давеча дали мне слово…

Андрей Прикупка (тихо ей). Ольга Львовна! Берегитесь этого зверя!

Г-н Минус (с чувством тихо ей).

(Отходит в глубину.).

Андрей Прикупка (также).

(Отходит.).

Г-н Минус (подходя к ней).

Андрей Прикупка (про себя).

Г-н Минус (тихо).

Андрей Прикупка (также).

Олинька (про себя).

Г-н Минус (также).

(Снова отходит.).

Андрей Прикупка (также ей).

Г-н Минус (также). Пойдёмте же! Я не могу вас с ним оставить…

Андрей Прикупка (весело вслух). Да что ж вы, красота моя, уж коли хозяйничать за мамашеньку, так надо вполне: подите, поздоровайтесь с моими дурочками… Ведь Василиса Петровна с вашей подругой прикатили! И ждут только вашего появления.

Олинька. Неужели? Очень рада! (Про себя.) Я не знаю теперь, на что мне решиться? Что делать? (Ему.) Где же они?

Андрей Прикупка. Там, матушка, там… хотели бы войти в залу, да никого не зная, без хозяйки конфузятся… и по обыкновению, знаете, переминаются в приёмной. — Я, видите, удрал давеча на преферанчик и, слава богу, в одну пулечку знаменито отыгрался! А как другой там не состоялось, я прикатил домой и вижу, что мои наряжаются к вам, вот я их и привёз. Пожалуйте!..

Г-н Минус. Но позвольте… Ольга Львовна обещали танцевать со мною…

Андрей Прикупка (переходя к Минусу). Ну, уж на этот раз другую приищите.

Олинька. Успокойтесь, Леопольд Михайлыч, я ещё постараюсь сдержать данное слово…

Андрей Прикупка. Да, будьте покойны, ещё напляшетесь, мы постараемся… (Ей.) Там, там, Ольга Львовна…

Олинька. Хорошо, иду… (Про себя.) Однако сегодня или завтра я должна узнать все их тайны! (Уходит в залу.).

Г-н Минус (тихо ей). Не забудьте завтрашнего свидания!

Явление IX.

Те же, кроме Олиньки.

Андрей Прикупка (услыхав последнее слово, говорит про себя). Свидания!! (Не допуская Минусу уйти в залу.) Гм! Гм! Позвольте, государь мой… чести вашей не зная, — и прочего не ведая…

Г-н Минус. Что вам угодно?

Андрей Прикупка. Да вот видите, дерзаю вас спросить… (Потчуя табаком.) Не угодно ли? Вы давно посещаете здешний дом?

Г-н Минус. Нет, я здесь всего во второй раз. Да что вам до этого?

Андрей Прикупка (про себя). Ну, это ещё слава богу! (Ему.) Так-с… в некотором отношении мне бы желательно знать… вы, должно быть, благородный человек! Как вы вчера меня дивно обчистили! Вы где изволили воспитываться?

Г-н Минус. Да к чему вам это знать?

Андрей Прикупка. Так, знаете, приятно видеть ваши благородные приёмы… ах! Благодарю вас за вчерашние ваши советы!

Г-н Минус. Какие советы? Я даже не помню…

Андрей Прикупка. Как же! Вы мне говорили, что в случае проигрыша очень полезно обливаться холодной водицей.

Г-н Минус (смеясь). Ах! Да! Да! А вы уже попробовали это средство?

Андрей Прикупка. То-то нет ещё, всё собираюсь.

Г-н Минус (также). Попробуйте, преполезное лекарство, освежает мозг…

Андрей Прикупка. Всепокорнейше благодарю-с! Ведь это чудо! Простая вода, и какое благотворное действие имеет! А ведь у нас проигравшихся смертных много… От них, видно, и вошли в моду эти купальные шкафы. Вы, вероятно, также спрыскиваете и свою нервную систему?

Г-н Минус. Нет, я не имею надобности. Я довольно счастливо играю всегда.

Андрей Прикупка. А, понимаю… да! Счастье строит всё на свете. Вы по какой части себя посвятили? Служить где изволите?

Г-н Минус (особо). Чего хочет от меня этот шут? (Ему.) Да покуда ещё нигде; хочу прежде ознакомиться с Петербургом.

Андрей Прикупка. А! (Про себя.) Это он-то и есть! (Ему.) Нам очень приятно… здесь, между нами, простачков довольно; забавляются во всякую. Я вот, занимаясь преимущественно службой, более посвящаю свои способности на преферанчик… Впрочем, это пока всё в сторону! Я к вам опять прибегаю за советами, которые мне и сыну моему теперь необходимы.

Г-н Минус (про себя). Какой чудак! (Ему.) Извольте, извольте, в чём дело?

Андрей Прикупка. Да вот в чём история: у нас, в честной благородной компании, появился нынче, так сказать, художник… или, говоря иностранным языком, — шулер! Так присоветуйте ради общей пользы, как бы поучтивее обрезать крылья такому гусю?

Г-н Минус (про себя). Чёрт возьми! Что это? Уж не на меня ли он метит?.. (Ему.) А… где же вам встретился этот человек? И почему вы полагаете?..

Андрей Прикупка. Почему! Потому, что он здесь хоть и недавно, а я узнал, что уж многих простачков обработал до-нек-плюс-ультра! (Особо.) Ага! Немножко конфузится… (Ему ласково.) Впрочем, эти подвиги пока ещё не приведены в ясность, так мы подождём обнаруживать; главная вот в чём история: сын мой Шашинька должен скоро жениться на Ольге Львовне, но вот беда: нашёлся у него какой-то злой соперник или просто волокита, чёрт его знает! И хочет, кажется, разрушить счастие моего семейства. Согласитесь, ведь это злодейское поползновение? Я, как и всякий отец, обязан помочь своему неопытному детищу… но хотел бы это сделать поучтивее, как требует приличие… Так как вы думаете? Секретно ли по-русски обезоружить волокиту или явно прижать его к огненной реке?

Г-н Минус (про себя). А! Проклятый крючок! Он, кажется, хочет мне помешать?.. Но это вздор! Я не таких аргусов водил за нос! (Ему.) Послушайте, если соперник вашего сына хорош собою и умён, так вам ничего не удастся. Я полагаю, что этой свадьбе не бывать.

Андрей Прикупка. То-то и есть, что она должна быть! Нам дано честное слово…

Г-н Минус. Это ничего не значит. Ольга Львовна, как я заметил, уже передумала. А притом скажите по совести: верно уж этот соперник получше и почище вашего сына?

Андрей Прикупка (обидясь). Почище-с? Извольте-с! Я скажу, в каком он смысле почище Шашиньки.

(С энергией.).

Г-н Минус. Ха! Ха! Ха! Ха! Так с этаким человеком вы непременно всё проиграете! Я уверен, что он пойдёт на всё, чтоб только доказать своё превосходство! Вы увидите, что этой свадьбе не бывать! (Отходит напевая.).

Андрей Прикупка. Государь мой! А если я вам докажу… А! Да вот, кстати, и Артемий Васильич идёт сюда… он вам скажет…

Явление X.

Те же и г-н Пулькин; выходит поспешно из гостиной в большом расстройстве.

Андрей Прикупка. Доброго здоровья, милый Артемий Васильевич! Поздравляю с выигрышем!

Г-н Пулькин (махнув рукой). Ах! Худо, Андрей Андреич! Здравствуйте! Очень худо! Жена вошла в такую пассию, что эта пулька добром не кончится! На жену не могу смотреть, ей дурно делается… в несчастии она сама не своя, воды просит… Эй! Сидорка! Воды барыне! (Хочет уйти в среднюю дверь.).

Андрей Прикупка (удерживая его). Постойте! Постойте! Я сам сбегаю… Экое горе! (Идёт и возвращается несколько раз.) А почём вы сражаетесь?

Г-н Пулькин. Да уж не по маленькой: по 30 копеек серебром! Пожалуйста, поскорей, благодетель! Меня будут ждать…

Андрей Прикупка. Бегу! Бегу… А вист какой? С приглашением?

Г-н Пулькин. То-то и беда наша! Она только сгоряча объявит игру, а Козыревич в вист! Да с вашим Шашинькой! И она, голубушка, то без одной, то без двух! Так в лице и изменяется! (Уходя опять туда же.) Пожалуйста, водицы!

Андрей Прикупка. Ай! Ай! Ай! Сейчас несу! Несу! (Не замечая, что Пулькин ушёл, спрашивает.) А как? Семь за семь у вас?.. Ушёл! Сейчас! Сейчас! (Убегает.).

Г-н Минус (весело). Ах! Как я рад, что она проигрывает! Её досада даст мне случай вооружить её против Прикупки! Чёрт возьми! Жаль такую хорошенькую уступить какому-то мальчишке! О! Я отомщу за насмешки и батюшке, и его сынку! Первый приступ был сделан удачно, — она будет в моих объятиях! Да и Козыревичу завтра достанется… заманю его сесть один на один и обыграю на славу! А теперь надо отыскать Олиньку, чтобы условиться о завтрашнем свидании. (Уходит в противоположную сторону, чтобы не встретиться с Прикупкой и женой его.).

Явление XI.

Андрей Прикупка кричит, наливая на ходу воду в стакан; за ним входят: Олинька, Василиса Петровна и Верушка.

Андрей Прикупка. Несу, несу, матушка, Анна Гавриловна! Кушайте во здравие! Душе в утешение! (Входя в гостиную.) Самсон Кондратьич! Уж вы! Благо сила есть! (Скрывается.).

Г-н Козыревич (громко). А! Приятель!

Олинька (входя с Василисой Петровной и Верушкой). Ах! Боже мой! Неужели маменька опять проигралась?

Василиса Петровна. Ах, беда какая! Андрюша сейчас сказал, что будто она, голубушка, так и ставит ремизы! Как жаль, такая почтенная женщина… Неужели опять затянется ваша свадебка? Пойти туда, авось с моим приходом полоса переменится?.. (Уходит.).

Верушка. Ах, дай Бог!

Олинька (про себя). После признания Леопольда Михайловича я тоже думаю, что свадьба моя должна расстроиться… (Ей.) Знаешь ли что, Верушка? Я с тобой могу говорить откровенно…

Верушка. Что? Что такое?

Олинька. Ведь я, может быть, не выйду за твоего братца.

Верушка. Ах! Что ты! Помилуй! Он тебя так давно любит! Ты этим убьёшь его…

Олинька. Кто истинно любит, тот не станет ежедневно играть в этот несносный преферанс! Знаешь ли ты, какие несчастия ожидают нас, если мужья наши…

Верушка. Но ведь он именно только из любви к тебе стал играть сегодня… после свадьбы он верно бросит…

Олинька. Нет! Нет! Здесь есть человек, который открыл мне глаза… и между тем с таким пламенным чувством признался мне в своей страсти, что я невольно ему поверила во всём.

Верушка. А! Так вот это что? Какая ты ужасная ветреница! Однако кто же он? Хорош собою? А?

Олинька (мечтательно). Ах! Чрезвычайно интересен!

Верушка. Вот какая ты счастливица! А мне хоть назначили в женихи и доброго человека, но совсем не по вкусу!

Олинька. Однако каков он собой?

Верушка. Очень интересен! Скромный, чувствительный титулярный советник, Богдан Иваныч Пас.

Олинька. Возможно ли?

Верушка. Да, а я бы желала такого хорошенького, как видела у вас на прошлой неделе… Вот прелесть-то мужчина! Тихонько клялся мне, что обожает меня…

Олинька. Ах! Какая ты ветреница! Ну, пойдём же, я тебе покажу, кто мне признался в своей страсти… только, пожалуйста, никому не открывай этой тайны… Ах! Да вот и он сам!

Явление XII.

Те же и г-н Минус вышел несколько раньше, проводив в гостиную двоих гостей.

Верушка (узнав Минуса, тихо Ольге). Что я вижу! Да это тот же самый, который и мне клялся в своей страсти!

Олинька. Как! Неужели?..

Верушка (про себя, отойдя в сторону). Изменник!

Г-н Минус (не заметив Верушки, обращается к Олиньке). Милая Ольга Львовна! А я вас искал! Неужели вы забыли обещание? Сейчас начнут мазурку…

Олинька (про себя). Боже мой! Ожидала ли я?.. (Ему.) Извините, Леопольд Михайлыч… я, кажется, дала слово только на кадриль… я не люблю мазурки.(Тихо ему.) Вы чудовище!

Г-н Минус. Как! Что с вами? (Обернувшись узнаёт Верушку.) Ба! И эта милашка здесь! (Тихо Олиньке.) Успокойтесь, завтра я всё открою и оправдаюсь. (Подходя к Верушке.) Сударыня! Простите меня, если я помешал приятному разговору… (Тихо ей.) Ах! Наконец вы приехали! Как я счастлив…

Верушка (тихо ему). Я вам не верю! Вы обманщик.

Г-н Минус (также). О, нет! Клянусь вам! (Вслух.) Ольга Львовна! Что же вас так опечалило? Кажется, нет никакой причины…

Олинька. Вы думаете?.. (Тихо.) Знаете ли, что она мне сказала про вас?..

Г-н Минус (тихо). Не верьте ничему! (Верушке вслух.) Что ж вы не танцуете, сударыня? Вас ожидали с нетерпением… Позвольте на будущий галоп…

Верушка. Благодарю вас! Я не люблю галопа… (Тихо.) Вы прежде должны оправдаться!

Г-н Минус (тихо). О, сию минуту! Вы ужасно несправедливы! (Вслух.) Неужели вы мне откажете?

Олинька. Кажется, они шепчутся?.. (Вслух.) Леопольд Михайлыч! Так вам угодно, чтоб я танцевала мазурку? Так и быть, я не смею отказаться.

Верушка. Как! Да ты ведь объявила им, что не любишь мазурки? (Тихо.) Не танцуйте с нею!

Олинька. Это правда; но если они так просят…

Г-н Минус. Без сомнения, грешно отказываться от удовольствия… (Тихо Ольге.) Вы ангел!

Верушка. А! В таком случае и я могу дать слово на галоп.

Г-н Минус. Ах! Очень рад!

Олинька. Вот мило! Да ведь ты объявила, что не любишь галопа? (Тихо ему.) Я рассержусь на вас.

Верушка. Это ничего не значит, я не подумавши сказала!..

Г-н Минус (про себя). Обе злы на меня и обе хотят танцевать со мною! (Вслух.) Впрочем, чтоб сделать угодно вам и вам… я обязан теперь танцевать и то и другое! (Берёт обеих под руки.) Сделайте милость… я так счастлив!

Верушка (тихо ему). Велите прежде начать галоп.

Олинька (тихо ему). Прикажите начать мазурку!

Г-н Минус. Пойдёмте же… там решим… (Олиньке.) Ангел мой! Там уже собрались… (Тихо Верушке.) Божество моё!

Явление XIII.

Те же и навстречу им Андрей Прикупка.

Андрей Прикупка. Атанде, г-н Минус! Вы уж, батюшка, обеими руками жар загребаете? В эдакой масти, и вы хотите оставить нас без двух! Ай! Ай! Простите, Ольга Львовна, что вторично нарушаю союз сердец… ваша маменька в большом несчастии! А в несчастии человек часто, знаете, подвержен умозатмению и энергии, и потому, оставшись сейчас без трёх в бубнах, она требует гофманских капель или уксусу четырёх разбойников! У неё в ушах стрельба, а в висках никак аневризм образовался! (Тихо дочери.) А тебе я ужо просто уши выдеру! (Ольге.) Пожалуйста, не мешкайте.

Олинька. Ах! Боже мой! Сейчас! Сейчас! (Бежит направо в боковые двери.).

Г-н Минус (с угрозою Прикупке). Г-н Прикупка! Я вам объявляю: что если вы решились вести войну со мною…

Андрей Прикупка (перебивая). Решительно решился! И также объявляю вам и всем, кому о том ведать надлежит: что оная девица… (Показывая на Олиньку.) хоть и ветренна, но всё-таки девица благородного происхождения! А сия… (Показывая на Верушку.) просто дочь моя! На той женится сын, а на этой Пас! Так, значит, обе не для вас!

Г-н Минус (про себя). А, так хорошо же! Я с вами со всеми рассчитаюсь. (Уходит в залу.).

Андрей Прикупка. Чёртова борода.(Грозя дочери.) Я тебя ужо! Я тебя! Беги скорей к Олиньке! Поторопи её! (Верушка убегает.).

Явление XIV.

Андрей Прикупка, потом Василиса Петровна.

Андрей Прикупка. Проклятый Козыревич! Уж как ему повезёт, так он за преферансом не щадит ни родства, ни пола, ни возраста!

Василиса Петровна (вбегая впопыхах). Ах! Андрюшинька! Не знаю, говорить ли уж ей о свадьбе Шаши? Козыревич опять её обремизил!

Андрей Прикупка. Да уж с него взятки гладки! Это колосс департаментский!

Василиса Петровна. Впрочем, и Шашинька берёт взяточки с большим благоговением…

Андрей Прикупка. Так и следует. В присутствии своего начальника забываться опасно… Только жаль, что он часто вистует против будущей тёщи.

Василиса Петровна. Да ведь она же захотела, чтоб вист был с приглашением. Ну, а он молодой человек, пренебрегать не должен, кто бы куда ни пригласил его.

Явление XV.

Те же и Пулькин, вбегая в отчаянии.

Г-н Пулькин. Андрей Андреич! Благодетель! Ух, что там происходит! Я посадил за себя гостя и ушёл от греха! Козыревич сел в малину! А мою Аннушку усадил в какой-то чертополох! (В это время несколько человек из гостей идут посмотреть на преферанс.).

Василиса Петровна. Боже всемогущий! А мы было собрались говорить ей о свадьбе…

Г-н Пулькин. И! Не заикайтесь! В этом геройском состоянии она и вас загрызёт и меня съест живого!

Голос г-жи Пулькиной (отчаянно). Ах! Это ни на что не похоже!!!

Г-н Пулькин. Слышите!

Гость (высовываясь из гостиной, кричит). Артемий Васильевич! Анна Гавриловна требует уксусу или гофманских капель! (Скрывается.).

Г-н Пулькин. Сейчас! Сейчас! Олинька! Где ты? (Убегает.).

Андрей Прикупка. Ольга Львовна! Ольга Львовна!

Олинька (вбегая). Здесь! Здесь! Насилу нашла! Вот капли! (Уходит в гостиную.).

Андрей Прикупка. Скорее! Скорее!

Явление XVI.

Василиса Петровна, Андрей Прикупка, потом вскоре все действующие лица.

Голос Пулькиной (громче). Да позвольте! Это невозможно!

Голос Козыревича. Нет, матушка, всякая вина виновата! Вы удержали в червях!

Голос Пулькиной. Да помилуйте! Я ошиблась!..

Голос Козыревича. Нет! Нет! Я вист! Александр Андреич! И вас приглашаю!

Голос Пулькиной. Ах! Боже милостивый! Это бесчеловечно! И вы против меня!!!

Андрей Прикупка. Экой варвар! Он ведь и Шашу-то нашего губит!

Василиса Петровна. Да! Да! Я уж боюсь идти туда, Андрюша!..

Андрей Прикупка. Да уж и я трусить начинаю… ух! Как она страшно погрозила Шашиньке! Ну! Дело плохо!..

Голос Козыревича. Браво, Александр Андреич! У! Какой ремиз!

Голос Пулькиной. Ах! Мне дурно! Ах! Тяжело! Не могу кончить! Ах! Ах!..

Андрей Прикупка. Ну, бросила карты! А Шаша просит прощения!..

Василиса Петровна. Ах! Господи!

Олинька (выбегая). Стул! Кресла! Маменьке очень дурно!

Андрей Прикупка. Вот! Вот! (Идя навстречу Пулькиной.) Что с вами, матушка Анна Гавриловна!

Г-жа Пулькина (ведомая Олинькой и другими). Оставьте! Оставьте меня!

Ал. Прикупка (кланяясь). Анна Гавриловна! Простите! Ей-богу, я этого не желал!..

Г-жа Пулькина. Не прощу никогда! Ох! Не могу! Тяжело под ложечкой… Муж! Муж! Избавь меня от Прикупки!

Г-н Пулькин (мешая сахар с водой). Душенька! Что такое! На, вот, хлебни с ложечки…

Г-н Минус (войдя). Ах! Боже мой! Кто это вас привёл в такое состояние?

Г-жа Пулькина. Ах! Прикупка! Прикупка!

(Финал.).

Все.

Г-жа Пулькина.

(Вскакивает в бешенстве.).

Г-н Пулькин, Андрей Прикупка и Василиса Петровна.

Г-жа Пулькина.

(Падает на кресла.).

Все (разными голосами).

Занавес падает.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

Тёща в малине, шулер в тисках.

Действующие лица:

Г-н Козыревич.

Г-н Минус.

Андрей Прикупка.

Александр Прикупка.

Г-жа Пулькина.

Г-н Пулькин.

Богдан Иванович Пас.

Василиса Петровна.

Ольга Львовна.

Верушка.

1-Й играющий гость.

2-Й играющий гость.

Червонная дама, жена 1-го гостя.

Пиковая дама, жена 2-го гостя.

Слуга Козыревича.

Действие происходит в квартире г-на Козыревича. Театр представляет павильон с одним окном и тремя дверями: одна посередине и две по сторонам.

Явление I.

Направо со сцены сидят за преферансом: г-жа Пулькина, спиной к зрителям Пас; Андрей Прикупка и г-н Пулькин. На столе у них две свечи, мел, щёточки, марки, стаканы с чаем, который по временам пьют. Налево со сцены лицом к зрителям мечет банк Минус, понтируют: Козыревич, 1-й и 2-й гости. Все четверо играют на наличные деньги; на столе также все принадлежности. Слуга, при поднятии занавеса, обносит гостей на большом подносе: яблоками и виноградом; иные берут и едят, иные нет. Василиса Петровна подле Пулькиной.

Андрей Прикупка (рассмотрев свои карты, громко). Господа! Я сел не для того, чтоб выиграть, но и не для того, чтоб проиграть!.. Раз купил!

Г-н Пулькин (также смотря в свои карты). Гм! Один раз… один раз… нет, благодетель! Я в другой раз куплю!

Г-н Пас (подсмотрев прикупку). Ну! А в прикупке-то! Ай! Ай! Два туза!!!

Андрей Прикупка. Полно, друг великий, соблазнять-то! Ты мне во всё это время ни одного туза не дал.

Г-жа Пулькина (рассчитывая). Господа! Игра! Да ещё какая: семь!

Андрей Прикупка. Фу! Опять! Ну, Анна Гавриловна, вот уж сегодня вам везёт не по-вчерашнему! Нечего делать… во пасах!

Г-н Пулькин. А в чём, душенька, объяви-ка?

Г-жа Пулькина. Да в бубнах!

Андрей Прикупка (раздумывая). Гм! Бубняжки — бедняжки… Надо взять две… Впрочем, мой ход… Свистнем!

Г-н Пулькин. А я пас!

Андрей Прикупка. Полноте, Артемий Васильевич! (Показывая на Пулькину.) Уж на одну-то боитесь! Ступайте! Не подсижу!..

Г-н Пулькин. Нет, благодетель, страшно… В кусты! В кусты!

Андрей Прикупка (начиная ходить). Эх! Вы! Нате-ка, матушка! Много ли у вас этих-то?

Г-жа Пулькина. Да ни одной, батюшка… (Берёт восемь взяток, отдав Прикупке две. Андрей Прикупка сдаёт карты.).

Василиса Петровна. Ну, Анна Гавриловна! Нынче вы уж всех обыграете! Вот уж теперь осталось только два ремизу… Ещё сыграете хоть в трефах и, глядишь, вкусите малинки.

Г-жа Пулькина. Нет, после вчерашнего несчастия я и думать не смею о выигрыше.

Андрей Прикупка. Да полноте о прошедшем! Все ведь мы под Богом ходим! (Сдав карты, отходит к Козыревичу.).

Г-н Минус (Козыревичу и гостю). Обе биты! Ваша также.

Г-н Козыревич (сердито). Вижу-с! Вижу-с!.. Чёрт возьми, да когда ж вы мне дадите хоть одну порядочную карточку?

Г-н Минус. Не знаю-с!.. Я рад вам проиграть. (1-му гостю.) Вы опять её же ставите?

1-Й гость. Да-с. (Минус продолжает метать.).

Андрей Прикупка (тихо подсев к Козыревичу). Ну, что? Заметили что-нибудь? А?

Г-н Козыревич (тихо ему). Нет! Такая работа, что просто удивляться надо! Душит напропалую!

Андрей Прикупка. Да, ведь я говорил, что художник в высшей степени! Талант самобытный!

Г-н Минус. Ну, господа, не теряйте времени, я намерен скоро кончить… (Андрей Прикупка отходит к своему столу. Минус, встав со стула, заглядывает в залу.) Меня, кажется, ждут танцевать…

Г-н Козыревич. Помилуйте, Леопольд Михайлыч! Дайте хоть немножко отыграться! (Ставя карту.) Ведь уж я шестую сотню отдаю.

Г-н Минус. Но я, право, устал… да мне и время очень нужно…

Г-жа Пулькина (своим). А! Проигрался, изверг! Поделом тебе! Не могу забыть вчерашнего злодейского ремиза!(Продолжает играть.).

Василиса Петровна (ей ласково). Но вы, право, напрасно так вооружились на моего бедного Шашиньку… ведь он вчера всё по его же милости должен был…

Г-жа Пулькина. Нет! Нет! Он сам по себе, до этого ремиза оставил меня без двух!

Андрей Прикупка (играя). Эх, матушка! Вы всякий ремиз близко к сердцу принимаете… Нынче всеми учёными признано, что после большого проигрыша не надо выходить из себя, а лучше углубиться в созерцание красот природы или сесть на новую пульку.

Г-жа Пулькина. Да, толкуйте себе, утешайте! А я до гробовой доски не забуду вчерашнего ремиза!

Г-н Пулькин. Ах, маточка! Всё забудешь, особливо как, бог даст, попадёшь в малину. (Г-н Пас сдаёт карты.).

Василиса Петровна (ласкаясь). Да, да, мы надеемся… а иначе вы убьёте моего Шашиньку.

Г-жа Пулькина. Пожалуйста, не уговаривайте! Я уж вам сказала: если сегодня что-нибудь выиграю, то он ещё может надеяться… а если нет, свадьбе не бывать!

Андрей Прикупка (про себя). Ох, бедовая женщина! Поневоле надо поддаваться, чтоб как-нибудь помочь сыну… (Смотря на свои карты.) Эх! А игра-то так и валит! Верных семь!.. Делать нечего, о дети! Дети! (Вслух.) Пас! (Бросает карты.).

Г-н Пулькин. Вы, пас? Ну, благодетель, а я уж сыграю!

Г-жа Пулькина. В чём?

Г-н Пулькин. Да, в дешёвеньких… Трефулечки-трефулечки!

Г-жа Пулькина. Вист!

Г-н Пас. А вы, Андрей Андреич?

Андрей Прикупка. Нет! Пас, Богдан Иваныч! Ничего нейдёт! (Пулькин осторожно играет со своей женой и отдаёт ей четыре взятки, Пас наблюдает.).

Г-н Козыревич (в волнении). Ну! Ну! Ради бога! Хоть один раз… отведите душу… ведь на 12 кушей…

Г-н Минус (смеясь). Бита! (Гостям.) Ваши также.

Г-н Козыревич (ударив кулаком). Это чёрт знает, что такое! Вы меня бьёте как бревном по лбу.

Г-н Минус. Судьба!

Андрей Прикупка (подходя опять). Ничего, Самсон Кондратьич, битая посуда два века живёт. (Тихо ему.) Мы ему за всё, за всё отомстим! Погодите!

Г-н Пас (разобрав брошенные карты Андрея Прикупки). Э! Андрей Андреич! Да как же вы с такими картами не вистовали? Да посмотрите, у него была даже чудная игра…

Андрей Прикупка (подходя быстро). Ну, ну, что ты! Какая игра туда же суётся!

Г-н Пас. Да помилуйте! Уж вистовать-то надо было! Артемий Васильич был бы чисто ремиз, а я бы взял консоляцию! Посмотрите, какие карты…

Андрей Прикупка (мешая карты). Полно учить-то, друг великий! А сам играешь по-клубски! Смешной, право, человек! Поди-ка, сам бы вистовал, так совершил бы душегубство, утопил бы или себя, или товарища.

Василиса Петровна. Разумеется!

Г-н Пас (повернувшись к нему). Ну уж извините, Андрей Андреич: а с такими картами… (Про себя.) Что это? Он толкает меня ногой? Ах! Да… да… вот оно что!

Василиса Петровна. Уж где вам против Андрюши знать игру?

Андрей Прикупка. Именно. (Сдав карты, подходит к г-же Пулькиной.) Уж эта грамота-то нам известна!.. Что, Анна Гавриловна, хорошо сдал? А?

Г-жа Пулькина (разбирая масти). Нет, батюшка… всего по-три… Ах! Видно и сегодня мне не бывать в малине.

Андрей Прикупка. Э! Бог милостив! Не отчаивайтесь!.. (Про себя.) Чёрт возьми, и будущей тёще хлопочи угодить… и за этим настоящим варваром смотри в оба! (Пас играет, Пулькина вистует.).

Явление II.

Те же и Александр Прикупка.

Ал. Прикупка (тихо отцу). Ну, что, папаша? Решила ли она мою судьбу?

Андрей Прикупка (также). Нет! Коли проиграет, так ни на что не согласится!

Василиса Петровна (тихо им). Да, да, уж такой глупый каприз! Если её не потешить выигрышем, так она, пожалуй, навсегда с нами разбранится.

Ал. Прикупка (сквозь слёзы). Ах! Мамаша! Папаша! А я не могу жить без Олиньки! Вообразите: ведь этот Минус чёрт знает как нас оклеветал перед нею!

Василиса Петровна. Да, уж я говорила, что он недаром носит кольцо на этом пальце! (Опять садится подле Пулькиной.).

Андрей Прикупка. Впрочем, не отчаивайся. Я хлопочу всячески, чтоб она попала в малину! Пропускаю игры, не вистую и подталкиваю Богдана Иваныча… авось! А что там делает Олинька?

Ал. Прикупка. Она как-будто всё поджидает его в залу… Сестра мне проболталась, что у них точно назначено свидание.

Андрей Прикупка. Да, да, он обыграл Козыревича и порывается туда.

Ал. Прикупка (с досадою). Ах, Дон Жуан проклятый!

Андрей Прикупка. Тс! Не теряй духа! Узнай половчее, где они думают сойтись? В какой комнате? Это главное… а потом постарайся, как я сказал давеча, подготовь на случай все орудия пытки.

Ал. Прикупка. Да я уж распорядился.

Г-н Пулькин (кричит). Андрей Андреич! Карты сданы!

Андрей Прикупка (бежит к столу). А! Уж разыграли? Кто отличился?

Г-жа Пулькина. Твой будущий зятёк.

Андрей Прикупка. Э! Уж и ты малинки захотел? (Разбирая карты.) Значит, я один поплачусь со всеми?.. Что это! Ничего нейдёт! Вот она жизнь-то человеческая!

Ал. Прикупка (тихо г-же Пулькиной). Анна Гавриловна! (Начинает плакать.).

Г-жа Пулькина. Куплю!

Г-н Пас. Ещё раз!

Ал. Прикупка. Анна Гавриловна!..

Андрей Прикупка. Во пасах! Во пасах!

Ал. Прикупка (продолжая увиваться). Анна Гавриловна!.. Поверите ли: от вашего гнева… я вот уже сегодня тринадцатый платок орошаю слезами… Сжальтесь! Что, если судьба укажет вам путь в малину?..

Г-жа Пулькина (сердито). Вы-таки опять пристаёте? Вы меня из терпения выводите!

Ал. Прикупка. Молчу! Молчу! Желаю вам побольше выиграть! (Про себя.) О, судьба! Ниспошли благодать на будущую мою тёщу! И воскреси убитое сердце юного чиновника! (Убегает.).

Явление III.

Те же, кроме Александра Прикупки.

Г-н Козыревич (вскочив со стула). Позвольте! Позвольте! Вы не так! Семёрка должна упасть налево!

1-Й и 2-й гости. Да! Да! Этак мы не позволим!

Г-н Минус (положа руки на обе половины карт). Господа! Это скучно! Смотрите хорошенько. Я никогда не сделаю такой глупой ошибки.

Г-н Козыревич. Мы верим, но отнимите руки и дайте мне сосчитать обе стороны.

Г-н Минус. Ха! Ха! Ха! Ха! Это забавно!.. Так по-вашему я в самом деле ошибся?

Андрей Прикупка (про себя). Ах! Кажется, молодца-то наконец поймали! Слава Богу! (Своим.) Извините!.. (Подходит к Козыревичу.).

Г-н Козыревич. О! Я уверен теперь, что вы…

Г-н Минус (не пуская считать). Но позвольте… не угодно ли 100 рублей пари? Я уверен, что семёрка должна лечь направо.

Г-н Козыревич. Извольте! Держу! Только я сам сосчитаю обе стороны.

Г-н Минус. Хорошо. (Гостям.) Вам тоже не угодно ли?

1-Й гость. Извольте! Я держу 50 рублей, что по счёту точно семёрка должна лечь налево!

2-Й гость. Я тоже держу 50!

Андрей Прикупка (2-му гостю тихо). Возьмите меня в долю, пожалуйста!..

2-Й гость. Извольте.

Г-н Минус. Гм! Чёрт возьми! Неужели я ошибся? Извольте считать… (Складывает руки на груди.).

Г-н Козыревич. Господа! На правой стороне: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12 и… семёрка тринадцатая!.. Позвольте, позвольте… как же это! Сочтём левую сторону: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 и двенадцать!

Г-н Минус (взяв колоду карт). А налево 13-я вот, девятка! Я, господа, играю честно… пришлите 200 рублей.

Г-н Козыревич, 1-й и 2-й гости. Ах! Чёрт возьми!

2-Й гость (Андрею Прикупке). Давайте 25…

Андрей Прикупка (отдавая неохотно). Смошенничал! Ей-богу, смошенничал! Чёрт меня сунул! (Отходит к своим.).

Г-н Козыревич. Да как же это я?.. Фу, как жарко. (Кричит.) Эй! Дайте мне чего-нибудь! Это ужасно!

Г-н Минус. Это бывает-с… особливо, когда думают поймать кого-нибудь… (Смотрит на Андрея Прикупку.).

Андрей Прикупка (особо). Это он на мой счёт гуляет! О!

Червонная дама (своему мужу, 1-му гостю, ласково). Послушай, душенька Игнашенька… я собираюсь домой, не довольно ли тебе?

1-Й гость. Эх, лапочка, погоди, профершпилился! Не до тебя! Ступай танцуй там…

Червонная дама (несколько с сердцем). Да уж первый час, душенька… я совсем дремлю.

1-Й гость (посмотрев на жену умильно). Ну, сейчас, сейчас, только немножко отыграюсь.

Червонная дама (обидясь). Ах, какой ты, право! Никогда мне не можешь сделать удовольствия! (Уходит.).

1-Й гость (ей вслед). Сейчас! Сейчас! Идёт дама! (Ставит карту.).

Пиковая дама (своему мужу, 2-му гостю). Ну, что, душка? Скоро ты кончишь? Много ты выиграл? А?

2-Й гость. Ох, нет, жизнёночек, весь продулся! Дай, пожалуйста, ручку на счастье! Позволь что-нибудь на тебя поставить.

Пиковая дама. Пожалуй, только ты знаешь, я не очень счастлива… (Тихо ему с угрозою.) Я с тобой ужо разделаюсь! В чью ты голову раскутился?

2-Й гость (громко). Настасья Прокловна! Я… я… сию минуту…

Пиковая дама (ласково). Хорошо, душка, хорошо, только, пожалуйста, недолго… завтра тебе рано в должность… (Тихо ему.) Со света сживу, коли проиграешься! (Уходит.).

2-Й гость (вслух с наслаждением). Ах! Что за милая женщина! (Минусу.) Как бы я желал, чтоб бог даровал и вам такую жёнушку.

Г-н Минус. Не нужно-с. Мне и так хорошо.

Г-н Пас (смотря в карты). Эх, не хватает немножко… делать нечего: надо будет — купить!

Андрей Прикупка. А, я… хоть ты тресни! Удивительное несчастие! Пас!

Г-н Пулькин. И я пас.

Г-жа Пулькина. Ну! Уж так и быть, поставлю ремиз! Игра!

Г-н Пас. В чём-с?

Г-жа Пулькина. Ах, страшно! Одна, 2, 3, 4, 5…

Андрей Прикупка (подбегая сзади стула). Пять есть? Ну, шестая набежит! Смелее!

Г-жа Пулькина. Ну ремиз, так ремиз, черви!

Г-н Пас. Свистнем!

Г-н Пулькин (смотрит в карты к жене). Пас!

Андрей Прикупка. (Пасу). Ну, что ж сидишь? Ходи! (Пас ходит, Пулькина берёт и сама ходит два раза.).

Василиса Петровна (тихо ей). Хорошо! Проведите вот эту масть…

Андрей Прикупка (тихо ей). Нет! Нет! Хватите в бубняжки! Гм!

Г-н Пас. Андрей Андреич! Не учить! Ты видел свои карты.

Андрей Прикупка. Вот! Стану я учить на свою голову! (Тихо ей.) Теперь козырнуть! Козырнуть! Браво!

Василиса Петровна. Ну, ну, ещё две взяточки…

Г-жа Пулькина. Ох! Критические обстоятельства!

Андрей Прикупка (также). Гм! Ничего! Пику! Пику! (Пулькина ходит с пик.).

Г-н Пас. Вот тебе раз! Кажется, я и того…

Андрей Прикупка (вслух). Браво! Да пик-то у него нет! О, великолепно! Ну, друг великий, будь счастлив! Ты без одной! Ха! Ха! Ну, я бы ещё козырнул и все ваши! Браво! Теперь откройте карты… Ха! Ха! Ха! Ха! Без одной! (Потирает руки.) Ура!

Г-н Пас. Да что ж это вы делаете, Андрей Андреич?

Андрей Прикупка. Помогаю страждущему человечеству! Анна Гавриловна в малине! Ура!

Г-жа Пулькина (весело стирая ремизы). А! Слава богу!

Василиса Петровна (с чувством целуясь с нею). Наконец, позвольте поздравить вас! Матушка! Как вы умно играли! Чудо!(Бежит за сыном.) Шашинька! Шаша!

Г-н Пас. Господа! Да эдак не делают! У меня был вернейший вист!..

Андрей Прикупка. Полно, друг великий! Нынче, видишь, ничего нет верного на свете! Углубись после ремиза в созерцание красот природы! Впрочем, ведь не ты, а я в проигрыше. (Ей.) Ну, матушка: вам следует 50–20 вы смарали с себя, а 30 возьмите с меня. С истинным почтением и с сокрушённым сердцем имею честь вручить вашему высокородию… (Отдаёт марками.).

Г-жа Пулькина. Ах! Как это приятно! Давно, давно я не была так счастлива!

Г-н Пулькин. Ну, маточка, уж и я рад, что ты улыбаешься… (Целует ей руку.).

Явление IV.

Те же и Александр Прикупка, весело вбегает.

Ал. Прикупка. Что я слышу! Анна Гавриловна в малине? Боже мой! Какое беспримерное событие! (Ей.) Имею честь поздравить! Вы улыбаетесь? Бессмертная душа ваша смягчается! Чувствительное сердце прыгает! Дай бог вам и жизнь вашу окончить в малине!

Г-жа Пулькина (приятно улыбаясь). Благодарю вас, добрый Александр Андреич!..

Андрей Прикупка (тихо ей). Так когда же их свадьба-то, матушка?..

Г-н Пулькин (также вполголоса). Да, реши, маточка, в какой день? Александр Андреич служит у меня исправно, одевается опрятно, он подаёт большие надежды: Олиньку любит давно…

Андрей и Ал. Прикупки (тихо). Анна Гавриловна!

Г-жа Пулькина (вполголоса). Ну, ну, ради выигрыша разве… в пятницу обвенчаем дураков.

Все (которые возле неё). Ну, слава богу!

Ал. Прикупка (с восторгом). Теперь я спокоен и блажен! Чувствую, чувствую, что блажен! (Громко.) Да здравствует преферанс! (Убегает.).

Явление V.

Те же, кроме Прикупки, потом слуга.

Андрей Прикупка. Мало этого: да процветает и свирепствует преферанс вечно на благо смертных! Он, как сказал один учёный, кроме выигрыша, сближает народы, укрепляет семейные связи и развивает умственные и телесные силы. Пас! (Играют тихо.).

(В это время Пас уже сдал карты.).

Г-н Козыревич (в отчаянии). Будь проклят этот банк! Провались я в преисподнюю, если опять хоть раз возьму в руки эти карты… Тройка идёт! (Ставит карту, вынимая деньги.).

Г-жа Пулькина. Что? Попались, Самсон Кондратьич? Очень рада!

Г-н Пулькин. Это, благодетель, вам кара за вчерашний Аннушкин ремиз.

Андрей Прикупка (громко). Самсон Кондратьич! Углубитесь в созерцание красот природы!

Г-н Козыревич. Эх, господа! До шуток ли теперь?

Слуга (с письмом). Леопольд Михайлыч! К вам письмо-с!

Г-н Минус (взяв письмо). А! Знаю! Здесь ещё этот человек?

Слуга. Дожидается в передней.

Г-н Минус. Надо дать ответ… (Козыревичу.) Ну, господа, извините, мне теперь совершенно нет времени. Кончим. Впрочем, если меня не заставят танцевать, так я возвращусь. Вот, что следует за карты. (Собрав со стола ассигнации, кладёт в бумажник и нечаянно роняет на пол полученное письмо. Андрей Прикупка это замечает.).

Андрей Прикупка (про себя). Те! Те! Те! Те!

Г-н Минус (на авансцене). Всё взял, что можно! Теперь надо устроить рандеву, чтоб отомстить Прикупке. (Вслух.) Анна Гавриловна! Желаю вам всякого счастья! (Уходит.).

Явление VI.

Те же, кроме Минуса, и слуга.

Г-жа Пулькина. Ах! Какой милый! Просто — душа общества!

Г-н Козыревич. Ах! Разбойник! Ну, пригласил молодца! Всё, что долго трудами добывал за преферансом, в полтора часа всё спустил до копейки!

1-Й гость (смотря в бумажник, жалобным тоном). Ой! Ой! Ой! Ой! Только две синеньких осталось!.. У кого бы, эдак прихватить на всякий случай?.. Авось отыграюсь. (Уходит.).

2-Й гость. Ох! Не смею теперь жене на глаза показаться!.. Злодей так меня отбаловал, что я теперь чист как птица небесная! Заест, заест меня моя Федора Андреяновна! (Уходит осторожно.).

Андрей Прикупка (про себя, нагибаясь за письмом Минуса). Те, те, те, те! Варвар-то растерял свою корреспонденцию… (Подняв, читает про себя.).

Г-н Козыревич. Впрочем, хоть мы и не поймали его давеча, а я уверен, что он передёргивает! Давеча мы в шестеро глаз смотрели…

Г-жа Пулькина. Неправда! Он прелюбезный, преблагородный человек!

Г-н Пулькин. Именно благородный малый! Просто — душа общества!

Г-н Козыревич. Да! Да! Только-то самая дьявольская!

Андрей Прикупка (с энтузиазмом). Хуже! Хуже! Дьявольская душа перед ним пас! Господа! Бросьте преферанс, после доиграем! А! Попалась, душа общества! Ура! Наконец, я проник всю подноготную! (Показывая письмо.).

Все (бросая игру). Что? Что такое?

Андрей Прикупка. Ух! Как я рад! Он обронил письмо, которое сейчас получил… Вот оно! Послушайте! Тут всем сестрам по серьгам.

Все. Возможно ли?

Андрей Прикупка. Богдан Иваныч! Притвори двери, чтоб эта нечистая душа общества, этот крокодил шулерович не помешал нам… (Пас притворяет двери.).

Все. Да что за новости?

Андрей Прикупка. А вот полюбуйтесь, как эта душа оценила наше гостеприимство… Это пишет к нему друг и приятель. (Читая письмо.) «Mon cher! Опять-таки у тебя рандеву назначено! Что на тебя за глупая чувствительность напала! Ты сам мне говорил: что дом Пулькиных несносен, что старуха пустая, капризная бабёнка…».

Г-жа Пулькина. Как! Что?

Андрей Прикупка. Не мешайте! (Читая.) «…Муж её — пустая лысая фигура, а дочь — красивое глупенькое созданьице, которую выдают за смешного Прикупку! Из чего ж ты там хлопочешь? Хоть ты говорил мне: что там же любишь обыграть наверняка толстого допотопного зверя, Козыревича…».

Г-н Козыревич. Эге! Ге!

Андрей Прикупка (читая). «…Но смотри, есть ли из чего хлопотать? Ты и на прошлой неделе убил только время, ухаживая за дочерью Прикупки, а после сам же называл её бесчувственной куклой…» (Говорит.) Вот вам душа общества! «…Ради бога, брось всё; я приготовил тебе таких две жертвы, которые гнутся донельзя безо всякого смысла! Они, увидя твою благородную осанку, отдадут всё и никогда не заметят твоего прекрасного, гениального искусства! Весь твой корреспондент и друг — Людоедов!».

Г-жа Пулькина. А! Так эдак-то?

Г-н Пулькин. Каков благодетель?

Г-н Пас. Об Вере Андреевне такое отношение?

Андрей Прикупка. Зато душа общества!

Г-н Козыревич. Ах, он преступная душа!

Г-н Пас. Ах, он бездушная душа!

Г-н Козыревич. О! Так я же с ним рассчитаюсь по-свойски… нужды нет, что я допотопный!

Андрей Прикупка. Ага! Все поднялись! Браво, только, пожалуйста, не вдруг; а то благородный малый улизнёт от нашего мщения. При гостях затевать историю не годится: дойдёт до начальства, затрубят по всему городу… так лучше слушайте меня, уж давно на него зубы грызу. Надо поймать его на этом рандеву… Ступайте все в залу и ни гугу! А вы прикажите, чтоб на случай припрятали у души общества плащ и шляпу. Я вооружу обиженных так, что он будет просить прощения или возвратит все деньги.

Все. Да! Да! Мщение! Мщение!

(Хор из Гугенотов.).

Андрей Прикупка (смотря в залу). Тс! Вот он! (Все расходятся по сторонам.).

Явление VII.

Те же и г-н Минус; входит весёлый.

Г-н Минус. Я к вам, любезнейший хозяин! Если вы ждёте меня, желая отыграться, то я пришёл объявить, что никак не могу! Не угодно ли вам завтра? А теперь мне необходимо надо написать ответ на полученное письмо… Сверх того, я девицам дал слово спеть что-нибудь, так вы не будете в претензии?

Г-н Козыревич. О! Помилуйте! Мне и самому теперь не до игры… Надо заняться ужином… Да вот и Анна Гавриловна кончили пульку, теперь думаем в зале устроить какую-нибудь общую игру, т. е. в ожидании.

Андрей Прикупка. Да, да, Анна Гавриловна, знаете что? До ужина мы все засядем в лото? Хотите?

Г-жа Пулькина. Очень рада! (Про себя, глядя на Минуса.) Чудовище! А я была от него в восхищении!

Г-н Минус. Ах, это преинтересная игра! Только уж мне нельзя будет сесть с вами, вы меня извините…

Андрей Прикупка. Помилуйте! Нельзя, так и дело кончено! Ну, так пойдёмте господа… Нас пятеро, да моего Шашу пригласим, он уж, я чай, устал от танцев. (Уводя Пулькину под руку.) Ну, ну, скорей за работу!..

Г-н Минус (про себя). Браво! Так мне никто не помешает!

Пас и г-н Пулькин. Идём! Идём! (Уходят.).

Г-н Козыревич (Минусу). Значит, мы оставляем вас на свободе делать, что угодно… Вот здесь направо мой кабинет; пишите письмо и пойте, что вам только вздумается… (Про себя.) Я тебе дам допотопного. (Уходит.).

Явление VIII.

Г-н Минус один.

Ха! Ха! Ха! Ха! Это чудесно! Они все как-будто нарочно помогают моим замыслам!.. Несчастный жених и все засядут теперь играть в это дурацкое лото, а я примусь здесь играть роль отчаянного любовника! Я уж успел шепнуть невесте, что необходимо должен поговорить с нею наедине, и она согласилась поневоле. Теперь надо оправдать свои слова… Надобно рассказать про семейство Прикупки что-нибудь особенно чудовищное!.. О! Да за этим у меня остановки никогда не будет! А завтра явлюсь к Пулькиной и так её вооружу на глупого жениха, что она верно опять отложит свадьбу… Теперь где бы поудобнее принять юную жертву в свои объятия?..(Взглянув налево в комнату.) Что здесь такое, браво! Какая-то уединённая комнатка… Чего же лучше? Для тайного свидания это прелесть! (Смотря направо.) А здесь? Кабинет допотопного зверя… Хорошо! (Смотря в средние двери.) А! Все кажется уселись… Бесподобно! Вот, вот и она… Смотрит сюда… Верно, сию минуту явится! (Притворяет двери.) Потушим свечи, это необходимое условие… (На сцене делается темно.) О! Как я люблю эти таинственные проказы! Это страсть моя!

(Из оперы Жидовка.).

Явление IX.

Г-н Минус и Александр Прикупка; входит со свечёй, запирая дверь на ключ; сцена освещается.

Ал. Прикупка. Нет, не она! Но всё равно: я за неё!

Г-н Минус. Прикупка! Что это значит? Что вам угодно?

Ал. Прикупка. Мне? Угодно разделаться с вами за все преступные обольщения…

Г-н Минус. Государь мой!

Ал. Прикупка (грозя пальцем). Тс!.. А не то, смерть твоя неизбежна! Знаешь ли ты, с кем теперь имеешь дело! А?

Г-н Минус. А с кем бы, например?

Ал. Прикупка (с достоинством). Со мною! Не в пример другим чиновникам я хочу тебе доказать, что ты видишь перед собою… героя нашего времени!

Г-н Минус. Что та-ко-е?

Ал. Прикупка (про себя). А скверная будет штука, если он не струсит моих угроз. Надо постараться…

Г-н Минус. Позвольте узнать: для чего вы заперли дверь?

Ал. Прикупка (угрожая, отступает от него). Я так хочу! Обольститель! Клеветник!..

Г-н Минус. Кто? Я? Да как вы смели это сказать?

Ал. Прикупка (Про себя). Была не была! (Ему.) А вот как! (Прицеливается в него небольшим пистолетом, потом говорит про себя.) Ах, кабы он струсил!

Г-н Минус. Что это? Пистолет? (Про себя.) Прошу покорно! Видно обо всём догадался… (Ему.) Г-н Прикупка! Вы, кажется, с ума сошли!..

Ал. Прикупка (быстро, с досадою). Сам ты с ума сошёл! Я хочу отмстить за честь моей невесты! (Особо.) Кажется, струхнул?

Г-н Минус. Перестаньте же дурачиться и пустите меня…

Ал. Прикупка (топнув ногою). Не пущу! Я прежде убью тебя!.. А потом — ступай куда хочешь!

Г-н Минус (отходя к боковой комнате). Так хорошо же, я вам сейчас покажу себя!..

Ал. Прикупка (про себя). А! Струсил!

Явление X.

Те же и г-н Пас выходит слева навстречу.

Г-н Пас. И я вам покажу себя. (Запирает дверь на ключ.) Позвольте…

Г-н Минус (грозно). Как! А вам что от меня надо?

Г-н Пас (про себя). Одно неприятно: если он вздумает бороться — и разорвёт виц-мундир… Но, гм! Ободримся!

Г-н Минус. Что же вы не отвечаете? К чему вы также заперли дверь? А?

Г-н Пас (также грозит). Тс! Не делать истории! Я пришёл также уничтожить вас за оскорбление моей невесты. Вы ухаживали за нею? И в это же время смели называть её бесчувственной куклой? Да знаете ли, что после этого вы сами, с позволения сказать… чёртова кукла!

Ал. Прикупка. Браво! Ай-да Пас! Выразился хорошо!

Г-н Минус. Чёрт возьми! И вы смеете так дерзко?..

Г-н Пас (также прицеливаясь в него пистолетом). Смею!!! Что? Я служу беспорочно… Люблю Веру Андреевну честно… Играю по маленькой благородно… А уж как убью тебя, это не моё дело!

Ал. Прикупка. Нет! Нет! Погоди! Прежде я убью его! А уж потом…

Г-н Минус. Ха! Ха! Ха! Ха! Да, что с вами, господа! Если вы вздумали смеяться надо мною, так это вам дёшево не обойдётся! Подождите! За подобные шутки я завтра же разочтусь с вами ужасно! (Идёт к дверям направо.).

Явление XI.

Те же и Андрей Прикупка, входя с правой стороны, выставляет против него форменную шпагу.

Андрей Прикупка. А я сегодня! (Запирает дверь на ключ.).

Г-н Минус. Ещё! (Про себя.) Чёрт возьми! Вот не ожидал такой рыси от этих людей!.. Неужели я принуждён буду драться? Нет! Надо как-нибудь вывернуться… (Вслух.) Господа! Вы все в заблуждении! Я никого не обижал! Если вы вступаетесь за свою честь, это прекрасно! Но разве с благородными людьми так поступают?

Андрей Прикупка. С благородными, разумеется, так не поступают, но с вами можно.

Г-н Минус. Что? Что? Что?

Ал. Прикупка (прицеливаясь). М-м-м-молчать!

Г-н Пас. Обольститель!

Андрей Прикупка. Вы прицелились! А чтоб не перебить стёкла, погодите, я отворю окно. (Отворяет.) Что? Что, нечистая душа?

Г-н Пас. Что?

Ал. Прикупка (особо). Струсил. (Ему.) Что?

Андрей Прикупка. Ты думал всегда обыгрывать наверняка?

Г-н Пас. Думал сводить с ума Веру Андреевну?

Ал. Прикупка. Совращать с пути добродетели Ольгу Львовну?

Андрей Прикупка. Называть допотопным зверем Самсона Кондратьича?

Г-н Пас. Что?

Ал. Прикупка. Что?

Андрей Прикупка. Что?

Г-н Минус. Ну, что ж вы от меня хотите? Извольте: я готов драться хоть здесь! Я докажу вам всем, что у меня не дрогнет рука влепить пулю каждому из вас!

Андрей Прикупка. Шулер! Молчать!

Г-н Минус. Как, чёрт возьми! Кого вы называете шулером?

Андрей Прикупка. А это что? Письмо твоего друга Людоедова в наших руках!

Г-н Минус. Неужели? (Про себя.) О, проклятая неосторожность!

Г-н Пас. Что? (Особо.) А лучше застегнусь?..

Ал. Прикупка. Что?

Андрей Прикупка. Что? Мы теперь только ждём Самсона Кондратьевича, который в отчаянии поехал за надзирателем, чтоб передать ему вас и узнать, кто этот Людоедов? Кто эти несчастные жертвы, которых вам он готовит? И наконец, что вы сами за душа общества? Ни с места! Что?

Г-н Пас. Что?

Ал. Прикупка. Что?

Г-н Минус (решительно). О, так вы только хотели задержать меня? Но прежде, чем вы успеете в этом, я уничтожу вас всех! Сейчас отоприте двери! (Оба Прикупки и Пас пятятся друг к другу.).

Г-н Пас и Андрей Прикупка. Что?

Ал. Прикупка. Что? Папаша! Богдан Иваныч, составимте каре! Каре!

Г-н Минус. А! Вы струсили! В последний раз говорю: отоприте двери! Или в отчаянии я решусь на всё! (Наступает на них так, чтоб остаться на левой стороне сцены.).

Оба Прикупки и Пас (кричат). Самсон Кондратьич! Где ты? Выручи!

Голос Козыревича (за дверьми). Сюда! Сюда, Ваше благородие! Он здесь!

Оба Прикупки и Пас. А! Вот и г-н надзиратель! Сюда!

Г-н Минус. Проклятие! Вот попался! Что мне делать? Уйти невозможно!.. (Увидя окно.) Ах! Одно спасение: в окно! Да! Да! Оно не высоко! (Выскакивает в окно.).

Оба Прикупки и Пас. Уф! Наша взяла! (Отпирают двери.).

Г-н Пас (расстёгиваясь). И честь мундира спасена! (Начинает тасовать карты и сдавать.).

Явление XII и последнее.

Те же, оба Пулькины, г-н Козыревич, Василиса Петровна, Олинька и Верушка.

Все (кроме Олиньки). Что? Что? Где он, злодей?

Андрей Прикупка (стоя у окна). У! Дождь как из ушата! Совсем уронил в грязь свою репутацию! Вот тебе и обливанье холодной водой! Впрочем, упал счастливо: отшиб только обе ноги и одну руку… Всё равно! Без трёх!!! (Садится за стол.).

Оба Пулькины. Ничего! Отыграется! (Также садятся за преферанс.).

Ал. Прикупка. Ольга Львовна! Сестрица! Душа общества погибла, и мы счастливы!

Василиса Петровна. А в будущее воскресенье обвенчаем Верушку!

Олинька (тихо ему). Но всё-таки я на вас очень сердита!

Ал. Прикупка. После свадьбы примиримся! (Целует руку.).

Г-н Козыревич. Ну, ну, господа! Кончайте пульку…

Андрей Прикупка (смотря в карты). Духом! Духом! Сыграл!

Г-н Пулькин. И я сыграл!

Г-жа Пулькина. И я сыграла!

Ал. Прикупка. Слышите? Все сыграли!

Финал.

Олинька и другие.

НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ.

Преферанс и солнце[65].

[65].

(Драма, разыгравшаяся на днях в сердце одного чиновника почтенной наружности, — в одном действии, с куплетами).

Сцена I.

Суббота. Чиновник идёт по Невскому проспекту от Полицейского к Аничкину мосту и рассуждает сам с собою.

Вот в Петербурге и солнце. Надо отдать справедливость петербургскому климату: он с характером и любит более всего озадачивать почтеннейшую публику. Летом, когда все ждут солнца и тепла, он наряжается в тёмную мантию, подбитую холодным ветром и дождевыми тучами, и величественно раскидывает её над всею столицей. Несчастные жители, желающие пофрантить новыми летними нарядами, никак не могут понять, отчего так долго висит над их головами какое-то мглистое, серо-тёмное покрывало, из которого каждый день сочится мелкий, убористый и проёмистый дождь, наводящий уныние, как скучная статья, напечатанная мельчайшим и сжатым шрифтом; они, обученные разным наукам, очень хорошо знают, что по календарю на дворе должно стоять лето, и ждут лета с постоянством и терпением, составляющими отличительную черту их характера. Но петербургский климат, как уже выше сказано, себе на уме: он тоже воспитан в законе терпения и не снимает с себя осеннего наряда. Жители ждут неделю, другую, третью, месяц, два, наконец, выезжают на дачи, нарочно не топят, нарочно ходят в летних костюмах, едят мороженое, всё это делают нарочно для того, чтоб показать, что они не замечают штук климата, не переставая, однако ж, втайне ждать «лучших дней», посматривать на горизонт, томиться, гадать… а он всё-таки не даёт и признаков лета! Вот уж на дворе и сентябрь месяц, пора расстаться с природой, т. е. с дачами, пора в город, пора к занятиям и развлечениям комнатным. «Баста! Верно и в нынешний год не будет лета. Так и быть, насладимся в будущее. А теперь — приготовимся к осени! Уж если лето было так пасмурно и дождливо, что ж будет осень?» И все воображают себе в приманчивой перспективе слякоть, холод, грязь и тот винегрет, который с особенным искусством приготовляется в Петербурге из дождя и снега, тумана, крупы, изморози и иных-других материалов, совершенно необъяснимых уму смертного. Но ничего не бывало: климат опять отпускает штуку. Он даёт небольшое тепло и выводит на небо солнце… Петербург в изумлении: скорее одевается, наряжается, летит на Невский, ловко соскакивает с экипажа на тротуар и, натягивая жёлтую перчатку, стремится от Аничкина до Полицейского и обратно, неся на себе все убеждения собственного достоинства… «Bonjour! Quel beau temps».[66] — «Прекрасное: надо пользоваться». — «О, да! Это, верно, не надолго». — Но назавтра — опять солнце и тепло; так стоит целая неделя. Все удивляются, чиновники говорят, кладя за ухо перо: «Хорошо бы прогуляться»; журналисты, обрадовавшись находке, воспевают погоду; дворники отдыхают; но все вместе и каждый порознь думают про себя: «Оно-то теперь хорошо: зато что будет дальше! Ох, ох, ох… А уж приударит на славу: по всему видно». И опять ожидания обмануты! Кто купил себе новый зонтик, или резиновые калоши, или непромокаемый плащ, те начинают уж опасаться за издержку капитала, брошенного на полгода без процентов… На дворе каждый день сухо, на дворе тепло, на дворе светло, «как в сердце женщины», мог бы я прибавить, если б не было уже достоверно известно, что там «темно». «Что это значит? Вот ноябрь. Начались морозы — зима; следовательно, осени не будет?» — спрашивает один молодой человек с пожилой наружностью у другого, которого наружность неизвестного возраста. «Не знаю, mon cher![67] А, может быть, отложили до зимы…».

— Quelle idee!..[68].

Таков-то петербургский климат!

Что до меня лично, я потому только не люблю осенью солнца, что оно пробуждает в душе совершенно неуместные и несвоевременные стремления —

И, кроме того, рождает какую-то тень укоризны и раскаяния… «Как! — думаешь себе, — вот взошло великолепное солнце; природа пробудилась от летаргического сна; она ликует; надо бы по чувству долга человека идти в поле и праздновать там сей радостный праздник; по крайней мере, надо бы идти хоть на Невский: а ты куда идёшь? А? Куда ты идёшь?.. Ты идёшь заключиться в душные четыре стены, между мёртвых хартий и вековой пыли, ты идёшь в архив!..» и пр. и пр. Или ещё и такие мысли приходят в голову: «Вот взошла бледноликая луна; ночь тиха, и природа дремлет в величественном покое… Успокойся и ты, человек, дитя природы… Но увы… Вместо успокоения, вместо сна, к чему ты стремишься, человек?! Куда ты направляешь поспешные шаги свои?.. Туда, где в душной комнате расставлены зелёные столики, зажжены свечи, разложены мелки… Не звёзды бледно мерцают в очах твоих: тебе мерещатся взятки, висты, консоляции…

О, человек, человек!».

Да, право, такие всегда рождаются у меня печальные мысли, когда я в своё время увижу на небе солнце… То ли дело, как ещё с ночи зарядит на дворе этакое — какое-то такое: и дождь, и снег, и ветер: любо! Проснёшься и, взглянув в тусклое окно, думаешь сам себе: нынче на дворе прегадкая погода, то есть такая гадкая, что, кроме преферанса, ничем нельзя и заняться… Нельзя! Ну, чем вы можете убить тоску такой погоды?.. А в преферанс, должно быть, хорошо…

Да; преферанс как нарочно создан для такой погоды… Уж не заняться ли им с утра… В самом деле, куда деть время!.. Кто в этакую погоду станет выходить в архив?.. Не пойду… нет, лучше я отправлюсь к Петру Тихоновичу: он же, кстати, живёт с братом: вот и партия.

(Приходит домой, надевает халат, закуривает трубку и ложится на кровать.).

Сцена II.

Чиновник и потом таинственный голос.

Чиновник (потягиваясь). А когда на небе солнце, совсем не то… Вот и сегодня у меня такие мысли, такие мысли… всё преферанс да преферанс, думаю я… Как будто нельзя ничем дельным заняться? Стыд! Срам!.. Недаром и в книгах смеются, и комедию сочинили.[70] Правда, приятно, но я совершенно согласен с учёными: для души ничего нет… Не буду-ка я играть в преферанс! Не буду!.. Оно и денег больше останется, и времени, — ну и то и другое… Прощай, преферанс! Прощай навсегда… Знаешь ли? Мне даже хочется сочинить на тебя стихи.

Таинственный голос. Как, на меня… стихи? И, конечно, похвальные?

Чиновник. Увы! Нет! Таков уже человек, что если он пишет стихи, то непременно напишет их и на дядю, и на тёщу, и на приятеля… Я уж на всех написал, и теперь…

Таинственный голос. Но на меня?.. Подумал ли ты, на кого поднялось дерзкое перо твоё, подумал ли ты?.. На меня?..

Чиновник. Да, на тебя.

Таинственный голос (грозно). Замолчи, дерзновенный! Подумал ли ты, что говоришь?.. Против кого вооружаешься ты? Что бы ты был без меня и был ли бы ты без меня?.. Не я ли тысячу раз выручал тебя в тяжёлые минуты?.. Не ко мне ли бежал ты, когда нападала на тебя чёрная немочь и был ты чернее тучи, и уже ясно становилось тебе, что нечего делать… Не ко мне ли бежал ты, как сын, припадающий в скорбный час на тёплую грудь матери, и не всегда ли спасал я тебя?.. Не я ли учил тебя переносить терпеливо удары судьбы, быть смиренным в счастии, спокойным в несчастии, брать взятки хладнокровно, осторожно и ни на минуту не забывать, что скоротечно и несчастие и счастье, что рушатся города, тонут пароходы и корабли, изменяет любовь, обманывает слава, улетает как призрак радость, — и остаются одни только ремизы, холодные и неумолимые, как судьба, — остаются вечными пятнами упрёка на кармане и душе, ночью, подобно бледным и страшным привидениям, приходят будить человека из сладкого сна, вырывают его из объятий любимой матери, нежной супруги, достойных друзей, подливают отравы в его утренний кофе, в семейное счастье, в обязанности служебной деятельности?.. И ты вооружаешься против меня, ты, человек благоразумный!.. Отрекись, отрекись от дерзостных слов твоих или на главу твою, подобно льдистым лавинам, стремящимся с высоты гор, низвергнутся бедствия, какие только есть во власти моей!.. Огненным дождём ослеплённые, в ужасе закроются очи твои, туман помрачит слабый рассудок твой, и от края до края, в безумном смятении, испишешь ты весь зелёный стол цифрами собственного своего приговора… и не стереть тебе их, не стереть до конца дней твоих… Жена не узнает тебя, когда ты вернёшься домой, собственные дети отвернутся от своего отца, самый пёс твой, который, бывало, встречал тебя радостным виляньем хвоста, завоет при входе твоём, как будто чуя покойника!.. Отруби, отруби скорей нечистивую руку свою, посягнувшую на дело позорное, ты — мой сын, мой единственный сын, потому что я не уступлю тебя никакому другому делу (да благо и нет его у тебя!). С помощью одной, которая останется у тебя, руки ты ещё можешь сдавать карты, брать взятки, записывать ремизы… но когда отречёшься от меня позорно и неблагодарно — что будешь делать ты? Страшная, страшная участь ожидает тебя!..

Чиновник (весь бледный, с ужасом). Знаю, всё знаю… но уже поздно: стихи готовы! Бес вдохновения овладел мною; уже он держит меня в своих страшных когтях и щиплет за язык раскалёнными щипцами… Мне скучно! Мне грустно! Мне надобно разрешиться стихами… а там — будь что будет!

Таинственный голос. Молчи!

Чиновник. Не могу молчать… Я тебя ненавижу, я тебя проклинаю!.. (Становится в позицию и начинает декламировать.).

Таинственный голос. Свершилось! Пустая и глупая шутка?.. И ты не шутя говоришь это? Не шутя?.. Подумай ещё о том, что ты сделал… день даю тебе на размышление: я добр! Завтра зван ты к Кручинину… не придёшь — ты погиб! Уже на весах судьбы давно жизнь и смерть твоя… уже весы колыхаются… приходи… мне жаль тебя… «Не приду… У меня есть дело…» Какое дело?.. Нет у тебя дела! Ну, что ты будешь делать?

Чиновник. А в самом деле, что я буду делать?

Сцена III.

Воскресенье. Чиновник возвращается домой часу в первом ночи, входит в спальню и говорит раздеваясь:

…Проигрался! У этого Кручинина мне всегда несчастие… Вот завтра пойду к другому, авось там отыграюсь…

Ложится спать. Комната наполняется видениями, которые в виде фигур различных мастей носятся над головою героя. Между ними и Таинственный голос во фраке, на котором вместо пуговиц — восемь червей и два туза, что всё вместе представляет эмблему высочайшего человеческого счастия — десять в червях.

Таинственный голос (над ухом засыпающего, мелодическим голосом).

Чиновник (отрывок).

Говорун.

Записки петербургского жителя А. Ф. Белопяткина (отрывок).

Одно из тысячи средств нажить огромное состояние.

Один шулер, наедине с самим собою, аккуратно три часа каждый день упражнялся перед зеркалом в передёргивании, и, как скоро замечал ошибку, малейшую неловкость, тотчас принимал строгую физиономию и голосом, полным благородного негодования, говорил: «Вы подлец, милостивый государь! Вы шулер! Что вы сделали? Что вы сейчас сделали… А?.. Вы знаете, как за такие вещи?..».

И вслед за тем он принимался нещадно бить себя по щекам… Таким способом, без всякой посторонней помощи и малейших издержек, он в короткое время достиг в передёргивании искусства невероятного и, сохранив в совершенной целости свои бакенбарды, нажил в несколько лет огромное состояние. Достигнув глубокой старости почтенно и счастливо, замечательный человек сей недавно сошёл в могилу, напутствуемый искренним состраданием друзей и уважением сограждан. Признательные наследники воздвигли над прахом его великолепный памятник со следующею красноречивою эпитафиею:

А. ГОЛ…

Преферанс, или картины домашней жизни…

С 8-ми часов вечера до 3-х часов ночи с медико-философским рассуждением о пользе и вреде преферанса.

Часть I.

Преферанс.

Картина I.

Герои преферанса.

Надобно сознаться, что я поступил очень необдуманно, написав такое заглавие, а между тем заглавие — дело великое: в нём заключается идея, дух, сущность сочинения. Не знаю, как мне теперь и справиться с тем, что я написал!.. Герои преферанса!.. Глупо, необдуманно! Да этих героев такое множество, что разве только китайское народонаселение может дать о них понятие, и то приблизительное. В самом деле, кто нынче не играет в преферанс? Все — князья и бояре, купцы и мещане, часовщики, сапожники, классные дамы, астрономы, повивальные бабки и доктора, старые и молодые, здоровые и больные, умные и глупые, деловые люди и бездельники.

Бурным потоком разлился он по божьему миру и затопил всё: города и уезды, сёла и усадьбы, скромные деревянные домики и палаты белокаменные; как тать пробрался он и в контору купца, и в кабинет учёного, и в будуар знатной дамы, и в барскую кухню.

С 8 часов вечера до 3 ночи (иногда и до шести часов утра) он властвует на земле деспотически и всё послушно его чародейскому обаянию.

Как столапое чудовище, он обхватил человека и тешится им как невольником и играет его страстями и характером.

Для преферанса доктора забывают своих пациентов, столоначальники — свои бумаги, ростовщики — проценты, барышни — танцы, ревнивые мужья — жён-кокеток; для преферанса скряга готов жертвовать деньгами, Орест готов поссориться со своим Пиладом, невеста с женихом, подчинённый с начальником.

Итак, все играют в преферанс и везде! Хотите в этом увериться? Когда на ваших часах пробъёт восемь, наденьте вашу шубу и бархатную фуражку и ступайте наудачу по улицам города, в котором живёте: загляните в окошко скромного нижнего этажа, посмотрите в щель неплотно затворённой ставни, вскарабкайтесь, если можно, к окошку второго, третьего этажа, зайдите в модный магазин, в колбасную лавку — и везде вы увидите преферанс и встретите героев его. Даже если вы вслушаетесь в разговор проходящих и проезжающих, то увидите, что всё это бредит, живёт, дышит и движется преферансом.

Вот, например, мимо вас проезжают два человека, закутанные в меховые воротники, они разговаривают с жаром и кричат на всю улицу: «Что делать, mon cher,[74] не везёт, да и только!».

Вы думаете, что они разговаривают о лошади, на которой едут? Ничего не бывало — это им не везёт в преферанс.

Вот мимо вас промчалась бойкая пара, и вы слышите отрывистые фразы: Прикупил! Ремиз! Восемь в бубнах! и т. п.

Вот смотрите, встретились два пешехода: один из них в тёплом пальто, со свёртком бумаги под мышкой, другой в лисьей шубе и картузе, из-под которого видны волосы, подстриженные в кружок.

Послушаем их разговор:

— Ивану Трофимовичу наше почитание, всё ли, батюшка, в добром здоровье? — говорит лисья шуба.

— Слава богу, Никита Нестерович, — отвечает пальто.

— Ну, слава богу! Слава богу лучше всего! Верно, на преферанчик куда поспешаете?

— Да-c, что делать! надо как-нибудь скоротать вечерок-то. Ну и вы, я думаю, тоже сражаетесь?

— Никак нет-с… где нам… мы люди торговые — некогда-с. Разве вот праздничное дело, так случается, и мы перекидываем!

На каждом шагу герои преферанса!

Но так как нынешняя публика — большая охотница до иллюстрированных изданий, то вот, для её удовольствия, имею честь представить несколько лёгоньких эскизов, в которых постараюсь очертить из каждого сословия хоть по одному герою как представителей целого.

Видите эти два освещённых окошка, из которых одно заставлено плющом и геранью, а другое загорожено стеклянной ширмой, размалёванной какими-то неведомыми цветами, над которыми задумалась бы сама Флора? Это небольшая квартирка, принадлежащая одному чиновнику. Хозяин с двумя своими приятелями играет в преферанс. Один из них низенький старичок. Он списал почти все свои ремизы и сейчас только выпил четвёртую рюмку травнику. От этого сморщенное лицо его раскраснелось, а глаза сделались так малы, что кажется, насилу смотрят на свет божий.

Товарищ его, молодой человек, в причёске a la moujik,[75] схватил себя за волосы и кричит диким голосом: «Нет, чёрт возьми, будь я проклят, если с нынешнего дня хоть возьму карты в руки!».

Между тем хозяин, весёлый краснощёкий толстяк подтрунивает над ним и говорит, пародируя французский язык: «Не горяче — ву па!».[76].

А вот в этом жёлтом домике всякий вечер играет в преферанс один из самых оригинальных и отчаянных героев — это один учитель французского языка. Посмотрите: он снял свои очки, парик его покачнулся немного на сторону; смотрите — он стоит над ломберным столом, с распростёртыми руками, с удивлением и испуганным видом, как Робинзон над найденными им человеческими костями, и говорит: «Вот это я знал, что я без одна… mais без два в кёр… c’est horriblement!».[77].

Позвольте, откуда бы теперь выхватить новенький, хорошенький эскизец? Постойте, нашёл!

Вот каменный дом с массивными дубовыми воротами, за которыми огромный дворной пёс сердито гремит железной цепью. Здесь живёт почтенный купец Федул Абдулович. До сих пор для Федула Абдуловича табак и карты были занятием проклятым и гадостным; но с тех пор, как появился преферанс, он играет всякий день с восьми часов вечера и до первых петухов и нюхает бобковый.

Пойдёмте к нему в горницу. Вот он, Федул Абдулович: бородка у него клинышком, лысая голова похожа на поджаренную московскую сайку, а корпус — на куль с овсом. Играют вчетвером. Один из гостей имеет привычку спрашивать: на каком, дескать, инструменте играть изволите? Эта прибаутка очень нравится Федулу Абдуловичу.

Смотрите: в эту минуту один из игроков разобрал свои карты и кричит: «Играем-с!» А Федул Абдулович поглаживает свою востренькую бородку и возражает с важностью: «Струмент! Почтеннейший! Струмент!».

Теперь я введу читателя в квартиру одного моего знакомого, N.N., который, верно, не рассердится на приятельскую шутку.

Комната его довольно обширна и тускло освещена двумя сальными свечками; посредине ломберный стол; над ним в густых облаках табачного дыма обрисовались четыре усатые головы, с воткнутыми в них чубуками, как четыре дымящихся кальяна. В углублении комнаты слуга готовит пунш. Пахнет кизляркой и раздаются восклицания: «Что, урезонили! Приглашаю! Ха-ха-ха! Семь в червях».

А вот следующая сцена, как будто в противоположность предыдущей, дышит сладкой тишиной. Эта сцена происходит в хлебной лавке, в которой вы, любезные читатели, вероятно, не раз покупали кисло-сладкие хлебы, крендельки и разные сдобные фитюльки к чаю.

Три немца чрезвычайно дружно и флегматично играют в преферанс. Сам хозяин — белокурый немец, с добродушным улыбающимся лицом, в колпаке, белый канифасовой куртке и таком же фартуке. Против него сидит другой немец, высокий, лет пятидесяти, с длинным горбатым носом. Он пресерьёзно разбирает карты, не выпуская изо рта коротенькой трубки с бесчисленным множеством шнурков и кисточек. Третий — молоденький немчик лет двадцати пяти, с голубыми глазами и розовыми жилками на щеках. Он умильно посматривает на жену хозяина, которая делает ему глазки. Между тем муж, не замечая этих проделок, прикупает талон и, поднимая одну карту за другой, восклицает: «О! prachtig! O! man kann nicht besser, maine leibste Каролина Ивановна!».[78].

Но я ещё прежде сознался, что взялся за трудное дело. Скорей сыграешь сряду восемь пулек в преферанс, нежели опишешь всех героев оного!

Всё, что только дышит лёгкими, всё что только может отличить трефы от червей и имеет в кармане свободный гривенник, — всё это должно носить на себе мундир героя преферанса.

Везде, где только в зимний вечер светится огонёк, где только может гореть сальная свечка, где нужда и полезный труд уступили место праздности, — везде играют в преферанс.

Но я введу моего читателя глубже в волшебный круг его: пусть он посидит с моими героями, поиграет с ними, побранится, поплатится, короче — пусть посмотрит и почитает мои картины домашней жизни.

Картина II.

Демьянова уха, или Как Фома Лукич пришёл к Ивану Фомичу в пальто, а от него ушёл в кацавейке.

Было восемь часов вечера. Погода была прескверная: снег падал клочьями; резкий ветер злобно бегал по улицам, взвивая столбы снежной пыли.

В это тяжёлое время некто Иван Фомич Огурчиков, в ермолке и татарском халате, сидел на диване за круглым столом. Против него сидела в кресле супруга его Анна Васильевна.

Иван Фомич зевал и вертел по столу свою серебряную табакерку, которая имела на дне маленькую выпуклость, да по временам приподнимал ермолку и почёсывал тихонько свою лысину, которая у него всегда немножко зудела, если он снимал парик и надевал что-нибудь другое.

Анна Васильевна вязала чулок.

— Экая скука какая! — проговорил Иван Фомич, зевнув до ушей.

А так как говорят, что зевота прилипчива, то и Анна Васильевна зевнула в свою очередь, потянувшись лениво.

— Ведь вот, как нужно, так никто не придёт, — продолжал Иван Фомич, — а куда бы хорошо было перекинуть теперь пулечку-другую в преферанчик…

Потому ли, что Иван Фомич был особенно счастлив, или потому, что нынче ни одно желание не сбывается так скоро, как желание поиграть в преферанс, только в эту минуту кто-то сильно позвонил в колокольчик.

— Ура! — закричал Иван Фомич, между тем как Анна Васильевна подбежала к зеркалу и торопилась поправить свой туалет.

Через минуту в гостиную вошёл молодой человек, прилично одетый, в причёске a la moujik, с коричневой родинкой на щеке.

— Фома Лукич! Отец и благодетель! Вот кстати-то пожаловал, — вскричал хозяин, поспешая навстречу своему гостю и от души пожимая ему руку.

— Очень рад, если попал к вам вовремя, — отвечал Фома Лукич.

— Да как же, братец, не вовремя-то?.. Мы вот сидели с женой да лапу от скуки сосали… жена зевала, а я нюхал табак… вот сейчас только поминали, что никто нейдёт, хоть бы пулечки две-три в преферанс перекинули… вот-вот сейчас только… а вы точно как подслушали… садитесь-ка, батюшка… вот сюда… чайку не прикажете ли?

— Благодарю, сейчас пил.

— А эдак с пуншиком? А? Оно, того, не дурно с холоду-то.

Иван Фомич был в самом деле от души рад нежданному гостю. На лице Анны Васильевны также написано было удовольствие, когда она, окончивши некоторые хлопоты, сопряжённые с появлением гостя, явилась в гостиную и села на прежнем месте за прежнюю работу.

— А что, не сразиться ли? — сказал Иван Фомич, обращаясь к своему гостю. — Что терять драгоценное время?..

Фома Лукич изъявил согласие.

Огурчиков бросился к ломберному столу и начал приготовлять всё необходимое для преферанса.

— А вы-таки сражаетесь иногда? — спросил Фома Лукич.

— Как же! — отвечал Иван Фомич, и в этом «как же», произнесённом мягким и нежным дискантом, отразились и радость, и надежда на выигрыш, и какая-то глубокая, отеческая любовь к преферансу.

Через пять минут наши герои уже деятельно сражались. Но к чести их надобно сказать, что три первые пульки сыграны тихо, дружно, без особенных происшествий, исключая то, что Иван Фомич два раза подмигнул Анне Васильевне и что Анна Васильевна толкнула ногой своего мужа.

— Не довольно ли? — сказал Фома Лукич, вынимая свой кошелёк.

— Помилуйте, — возразил Иван Фомич, — вечер ещё только начинается, если кончать с этих пор, так, по-моему, уж лучше бы совсем не садиться.

Несмотря на различные манёвры и особенного рода телеграф, устроенный между мужем и женой, Фома Лукич играл чрезвычайно счастливо.

— Ну вот, я сделал вам удовольствие, — сказал он, окончивши четвёртую пульку и вставая из-за стола.

— Нет, мой почтеннейший, — возразил Иван Фомич, — четыре сыграл, а уж пятую надобно!

— Не могу, Иван Фомич, я больше трёх никогда не играю, а уж это только для вас сыграл четвёртую. Посмотрите, уж скоро час… эдак мы до утра проиграем…

— Да куда ж вам торопиться-то, почтеннейший? Ну что за важность, что час, — домой никогда не опоздаешь… — Ну-тка, поневольтесь!

Анна Васильевна присоединила свои просьбы, и бедный Фома Лукич скрепя сердце согласился на пятую пульку.

— Позвольте-ка мне на счастливое-то местечко, — сказал Иван Фомич, пощёлкивая пиковым тузом и усаживаясь на место Фомы Лукича. Но счастье, видимо, благоприятствовало сему последнему: напрасно Иван Фомич менял карты и писал свои ремизы римскими цифрами; напрасно Анна Васильевна перевёртывала свой стул и для счастья сажала кошку на колени — Фома Лукич выиграл и пятую пульку.

— Ну уж теперь довольно, — сказал он, обтирая пот с лица, — я решительно замотался.

— Я не знаю, замотался ты или нет, только без закуски я тебя не пущу; а пока будут её приготовлять, мы успеем сыграть ещё пульку.

— Нет, ради Создателя, пощадите, — воскликнул отчаянным голосом Фома Лукич, — ей-богу, не могу, у меня ужасно разболелась голова.

— Ну, будь же друг, ещё хоть пулечку!

— Ради бога!

— Но ведь не отпущу же я без ужина. Мы, брат, не немцы, а русские, от нас голодным не уходят…

— Вы знаете, я никогда не ужинаю… пожалуйста!.. Право я нездоров… Ужасно как болит голова…

— Ну, дорогой мой Фома Лукич… ради бога… хоть на двадцать одну! Да будь друг, не откажи, если меня любишь, — продолжал упрашивать Иван Фомич и бросился обнимать и целовать своего пленника.

Фома Лукич был человек самого мягкого характера. Не в состоянии будучи противиться таким убеждениям, он бросил свою фуражку, которую уже держал в руке, и машинально опустился на стул.

Как нарочно, эта шестая пулька длилась очень долго. В глазах Фомы Лукича рябило, со лба капал холодный пот, височные артерии так и прыгали, в ушах шумело. Он готов был уступить весь свой выигрыш, готов был отдать всё, что заключалось в его кошельке, лишь бы быть дома. Бледный, с всклокоченными волосами, с глазами, налитыми кровью, он машинально бросал карты.

Между тем подали закуску. Иван Фомич уверил своего гостя, что он освежится, если выпьет рюмку водки.

Это ещё больше усилило волнение и боль головы, и когда бесконечная пулька кончилась, то Фома Лукич был в каком-то лихорадочном бреду.

— А ну, ещё пулечку… последнюю!.. — сказал Иван Фомич.

Бессмысленно посмотрел Фома Лукич на своего мучителя и безумно качнул головой в знак согласия.

Страшно было смотреть на вольного мученика! По лицу его выступили красные пятна, губы засохли, глаза блуждали, как у сумасшедшего. Ещё в продолжении получаса он сидел и как автомат действовал руками; вдруг всё закружилось вокруг него, в глазах потемнело, лицо покрыла смертельная бледность; он заскрипел зубами и со стоном упал на спинку стула.

Иван Фомич испугался не на шутку. Поднялась суматоха. Бросились на помощь к несчастному гостю и, между тем как призванная служанка прыскала на него холодной водой, а сам хозяин тёр ему виски одеколоном и давал нюхать нашатырный спирт, Анна Васильевна ловко и проворно счистила у Фомы Лукича половину записанных на неё ремизов и столько же приписала на него.

Наконец несчастный пришёл в себя.

Несмотря на то что он был в большом выигрыше, его заставили посмотреть запись, на которой значилось, что он выиграл только два двугривенных…

Но Фоме Лукичу было не до того; не помня сам себя, шатаясь как пьяный, он схватил свою фуражку и бросился из комнаты.

В зале, возле самых дверей в переднюю, была брошена на стул кацавейка Анны Васильевны. Не понимая, что он делает, и думая, что это его пальто, Фома Лукич набросил её кое-как себе на плечи и бросился домой.

— Фома Лукич!.. Сумасшедший!.. Воротись!.. — кричал Иван Фомич. — Ты надел женину кацавейку!.. Вот твоё пальто!..

Но Фома Лукич не чувствовал, не понимал и не слыхал ничего.

Было три часа ночи. Падая и спотыкаясь, бежал он как сумасшедший по улицам, и, когда в одном месте будочник крикнул обычное: кто идёт?! — Фома Лукич, всё ёще находясь под влиянием своего страшного расстройства, отвечал: пас!

Картина III.

изображающая, как посредством преферанса люди превращаются в колпаки.

В одном губернском городке, название которого я утаю по некоторым причинам, в одной из самых тихих и скромных улиц есть двухэтажный каменный дом, похожий — не удивляйтесь, любезные читатели, необыкновенному сравнению, которое вы здесь встретите, — похожий на человека, у которого одна половина тела поражена параличом, потому что правая сторона этого дома чрезвычайно оживлена, между тем как левая постоянно погружена в мёртвое молчание.

В правой с утра до вечера раздаётся шум, и говор, и задушевный хохот; в окнах этой половины беспрестанно мелькают свежие, румяные головки, и до слуха проходящих доносится то звук беглой вариации, то отрывок арии, спетый звонким контральто; между тем как в левой жизнь ничем не проявляется. Ворота заперты на замок; окна закрыты непроницаемыми шторами; стоит только набросать соломы на мостовую — и вы подумаете, что тут лежит кто-нибудь больной при смерти.

В этом могильном отделении живёт некто Борис Борисович Хрюкченко, который бережёт тут дивное сокровище — молодую жену.

Борис Борисович гадок, как смертный грех: голова его покрыта густыми рыжевато-серыми волосами, правый глаз заплыл огромным перламутровым бельмом, а в создании его физиономии природа не принимала, по-видимому, никакого участия, а как будто самый неискусный портной стачал её из различных кусков. Жена его, напротив, говорят, красавица.

От этого-то демон ревности гложет этого человека никак уже лет шесть.

Хрюкченко служит в одном присутственном месте. И часто вот что случается: сидит он в присутствии, занимается делами, — вдруг бог знает что придёт ему в голову… он бросит дела, вскочит как сумасшедший и, бледный, расстроенный, иногда без шапки, бежит домой посмотреть, что делает жена.

Наконец, если кому из моих читателей случится быть в том городе, где живёт Хрюкченко, тот непременно встретит там мужчину, который гуляет иногда под руку с дамой, постоянно закрытой частой вуалью, как чадрой, и который делает преужасные гримасы каждому, чей взор устремляется на этот таинственный покров. Кому удастся встретить такого человека, тот узнает и городок, в котором живёт Хрюкченко, и самого Хрюкченко. Одним словом, он воспитывает жену, как одалиску, и немногие могут похвалиться, что видели её когда-нибудь.

Единственная цепь, которой эта бедная затворница прикреплена к остальному человечеству, есть преферанс.

Всякий четверг собирается к Хрюкченко несколько человек избранных знакомых — и только в это время мрачное жилище ещё оживляется немного.

Чудное дело! Преферанс имеет на эту чёрствую душу точно такое же влияние, как музыка на морских свинок: за преферансом буря ревности утихает в груди его; душа его, так сказать, растворяется; к людям рождается сладкая доверительность. Жена его пользуется в это время совершенной свободой, до такой степени, что каждый четверг она разыгрывает дуэт из итальянцев с одним Иваном Спиридоновичем, который постоянно является к ним в этот вечер.

Точно какая-нибудь пелена набросится на глаза ревнивца!.. Точно рука какого-нибудь чародея прикуёт его к ломберному столу!..

Но вот сегодня четверг: пойдемте со мной в квартиру Хрюкченко! Надеюсь, это для всякого интересно?

Преферанс у Хрюкченко в полном разгаре, играют на двух столах. Но стоит только бросить взгляд на гостей его, чтобы увидеть, до какой степени он осторожен в выборе знакомства: гости Хрюкченко все поголовно годятся в герои любой Хогартовской карикатуры. За одним столом образовался настоящий зверинец: тут сидит какой-то степной помещик, до такой степени похожий на медведя, что ему не достаёт только цепи, продетой сквозь губу: он толст, широкоплеч и сутул; суставы его пальцев поросли густыми волосами, из-под нависших бровей светится свирепый взгляд.

Другой гость — со своими маленькими круглыми глазами, с огромным носом, на самом кончике которого сидит длинная бородавка с закорючкой, и со своим отвислым подбородком — чрезвычайно похож на обыкновенного русского индюка. Третий смахивает на петуха голландского: это презлой и призадорный старичишко; брови его вздёрнуты до половины лба; верхняя губа необыкновенно длинна; над ней острый вздёрнутый нос похож на коромысло.

Злое, круглое, кошачье лицо дамы дополняет этот зверинец.

Сам Хрюкченко сидит за другим столом. С ним играет доктор-немец и какая-то дама средних лет.

В зале за фортепиано сидит молодая хозяйка и поёт с Иваном Спиридоновичем дуэт из Лючии.

Преферанс длился уже более часа обычным порядком. Как и всегда, на несколько минут наставала тишина; изредка отрывистый спор, как порыв ветра, мчался по комнате; иногда дама, похожая на кошку, кашляла и чихала, отмахивая от себя сигарный дым, который индюк неосторожно пускал ей под нос.

Хрюкченко был в самом весёлом расположении духа. Ему было так хорошо в своём кресле, как в знойный день в прохладной купальне. В этот вечер ему везло, и он рассыпался в присказках и прибаутках, на которые был неистощим за преферансом.

— Ну-ка, батюшка, Иван Крестьянович, — говорит Хрюкченко, обращаясь к доктору, — чем-то вы нас порадуете?.. Что, привалило, злодей!.. Ну, ну… говори скорей — не томи…

— Шерв! — флегматично проговорил немец.

— Так и знал… — отвечает Хрюкченко. — Всё у него, у злодея, — и тузы, и короли… да не храбрись, почтеннейший, говорят — туз бывает пуст. Или повистовать?.. Эх, ешь волк Савраску — подавись хомутом — поплетусь!

Между тем как Хрюкченко забавлял гостей вышеописанными прибаутками, в зале происходило следующее: дуэт из Лючии давно уже кончился; фортепиано молчало; пятилетний сын Хрюкченко, надевший на себя фуражку Ивана Спиридоновича, шумел и резвился по комнате.

Дети вообще любят наряжаться в чужое платье.

Иван Спиридонович и г-жа Хрюкченко сидели возле фортепиано в сладком бездействии.

Г-жа Хрюкченко в самом деле не дурна. У неё очень хорошенькая талия, маленькие пухленькие ручки, свежее живое личико и глазки, такие быстрые, такие насмешливые, что в состоянии растопить чьё бы то ни было сердце.

Г-жа Хрюкченко вздыхает и по временам томно взглядывает на своего соседа, который впился в неё нежным, огненным, замирающим взором и дрожит от полноты чувств.

— Ах!.. — произнесла наконец Хрюкченко томным голосом, поднявши глаза к небу.

— Да-с!.. — отвечал Иван Спиридонович, вздохнув во всю грудь.

— Гогоша, перестань шалить, — продолжала Хрюкченко, заметив, что сын её затевает что-то над Иваном Спиридоновичем.

— Пусть его шалит, Вера Андреевна, — отвечал последней с нежностью, — он такой душка…

— Но смотрите, он накладёт вам в карман всякой всячины.

— Ничего, Вера Андреевна, пусть его забавляется… поди сюда, душенька… поцелуй меня… экий милашка… весь в мамашу.

Г-жа Хрюкченко покраснела и улыбнулась.

Гогоша в самом деле успел привязать что-то к пуговице Ивана Спиридоновича сзади его сюртука так ловко, что страстный обожатель и не заметил этого.

— Тс… что это?.. Ваш муж… — заметил Иван Спиридонович.

— И… не беспокойтесь, мой муж теперь ничего не слышит… Его из-за преферанса канатами не вытянешь… Слышите, в каком он восторге?..

В самом деле, в эту минуту голос Хрюкченко господствовал в гостиной.

— Ого-го! — кричал он. — Вот привалило, так привалило! Нуте-ка, что скажете, батюшка, Иван Крестьянович?

Хрюкченко был в восторге: к нему пришло девять в червях.

— Пошёл! — отвечал немец со своей обычной флегмой.

— А, теперь-то я вас урезоню, — возразил Хрюкченко, изо всех сил хлопая картами по столу. — А-та-та-та, а-та-та-та…

Иван Крестьянович шёл к явной гибели. Вдруг смертная бледность покрыла лицо Хрюкченко, поток весёлости его прервался; единственный глаз запрыгал и засветился, как у шакала; губы скривились; он сделал ренонс и растерял игру. Ревнивое ухо его услыхало, что в зале раздался поцелуй… поцелуй звонкий, сочный, неосторожный, который сквозь говор гостей, сквозь шелест карт и прибаутки Хрюкченко резко пронёсся по комнате.

Первое движение Хрюкченко было ужасно. Растерзанный двумя злейшими демонами — ревностью и тем, что потерял девять в червях, — он готовился одним прыжком перескочить в залу, но через мгновение переменил план и, как тигр, ступая тихо и осторожно, начал красться к дверям.

Беда грозила г-же Хрюкченко, если бы муж застал её в том положении и за тем сентиментальным разговором, который мы описали; но судьба бережёт своих любимцев… В ту минуту, когда Борис Борисович был в трёх шагах от места преступления, в зверинце раздался такой ужасный крик, что, кажется, потряслись стены дома, и Иван Спиридонович с Верой Андреевной, испуганные, явились в дверях гостиной.

Шум этот произошёл от следующего обстоятельства: степной помещик заспорил о чём-то с голландским петухом и схватил его неосторожно за руку, не знавши, что у него на ней фонтанель,[79] — петух закричал не своим голосом; степной помещик перепугался, сконфузился, хотел поправиться и столкнул нечаянно со стола стакан чая, который весь вылился на колени барыне, похожей на кошку. Эта завизжала в свою очередь так громко, что совершенно изменила течение дел в доме Хрюкченко.

Когда суматоха немножко успокоилась, Борис Борисович отозвал жену свою в сторону и сказал:

— Что это, сударыня, что здесь за поцелуи?..

— Ах, боже мой, как вам не стыдно, Борис Борисович?..

— Да… да… мне очень стыдно… отвечайте, что здесь за поцелуи, — перебил Хрюкченко, пожирая жену сверкающим глазом.

— Это Иван Спиридонович целовал Гогошу…

— А!.. Гогошу! Чёрт возьми! А позвольте узнать, отчего у вас красное пятно на щеке?..

— Побойтесь бога, не срамите себя-то по крайней мере…

— А позвольте узнать, отчего от вас пахнет сигарами, — продолжал Хрюкченко, возвышая голос и бросая на Ивана Спиридоновича бешеные взгляды.

Иван Спиридонович в продолжении этого разговора в сильной ажитации расхаживал по гостиной и не замечал, что сзади его сюртука что-то висело и болталось из стороны в сторону.

Немец-доктор первый заметил это обстоятельство. Находясь в самом весёлом расположении духа от того, что поцелуй Ивана Спиридоновича выручил его из беды, он пустился в остроты и сказал, нагнувшись к уху медведя:

— Посмотрите, милостива государ, какой беля штюкс бальтует на задни пугвошка Иван Спиридоновиш.

Медведь захохотал во всё горло и прокричал громовым голосом:

— Иван Спиридонович! Что это, батюшка, за драпировка развешана у вас по пуговицам-то?

Иван Спиридонович осматривался, не понимал ничего.

Между тем Вера Андреевна ушла в свою комнату плакать, а Хрюкченко, которому страх как хотелось придраться к Ивану Спиридоновичу, подошёл к нему и начал вместе с другими рассматривать болтавшуюся штуку, которая сначала показалась ему похожей на кисет.

Это в самом деле было какое-то вязание с кисточкой на конце.

— Ба, да это колпак! — вскрикнул вдруг Хрюкченко. — Что это? Каким образом? Откуда?

И между тем как Хрюкченко терялся в догадках, а Иван Спиридонович старался обратить в шутку это обстоятельство, все гости с хохотом обступили их.

— Да это мой колпак, — проговорил Хрюкченко, успев рассмотреть свою находку, — клянусь честью, мой! Это колпак, в котором я всегда сплю! Что за чудо?!

Чтобы убедиться ещё более, Хрюкченко надел колпак себе на голову.

— Ну, конечно, мой, — продолжал он задыхающимся голосом, как китайский мандарин, расхаживая в своём необыкновенном костюме. Все помирали со смеху.

Но змея ревности повернулась уже в груди Хрюкченко: единственный глаз его налился кровью; лицо так побледнело, что на нём даже незаметно стало упомянутых сшивок.

— Га, любезнейший, — простонал он, подступая с бешенством к Ивану Спиридоновичу и забывая, что несчастный колпак всё ещё торчал у него на голове, — каким образом? Откуда он попал на вашу пуговицу? Мой колпак всегда лежит у меня под подушкой… Отвечай, предатель, как он к тебе зашёл?!

— Право, я не понимаю, — отвечал сконфуженный Иван Спиридонович, у которого из ума вышли давешние проделки Гогоши.

— А, ты не понимаешь, — кричал Хрюкченко выходя из себя, — нет, красавчик, у колпака ног нету… сам он к тебе не придёт! Так вот что значат эти поцелуи, которые я давеча слышал! О, проклятье!

В эту минуту ярость Хрюкченко дошла до неистовства; как тигр бросился он на Ивана Спиридоновича и хотел схватить его за воротник, но присутствовавшие, которые продолжали ещё смеяться, видя, что сцена эта может кончиться неблагоприятно, растащили двух противников.

Хрюкченко овладела настоящая демономания: рот его залился пеной, лицо искривили судороги, он рыкал, как лев, попавший в капкан. Наконец, в совершенном беспамятстве его положили на постель и передали во власть Ивана Крестьяновича.

На другой день у него открылась белая горячка. В расстроенном его воображении фигура Ивана Спиридоновича переместилась как-то в преферанс. Ему казалось, что мундир на нём не тёмно-зелёный, а из какой-то белой материи с синими крапинками и что вместо пуговиц у него все червонные тузы.

— Давайте его сюда! Я задушу этого проклятого демона! — вскрикивал он диким голосом.

Иногда бред изменялся, и Хрюкченко представлялось, что он колпак.

В это время он горько плакал и, схватив за руку испуганную жену, повторял умоляющим голосом: «Скажи, друг мой Верочка, ведь я колпак?».

Чтобы успокоить больного и боясь ему противоречить, Верочка со слезами на глазах отвечала: «Да, мой друг, ты колпак!».

Картина IV.

Как Пётр Петрович по милости преферанса вылез живой из петли.

Если рассмотреть хорошенько, что такое жизнь, так увидишь ясно, что тут царствуют два деспота: счастье, за которым люди порскают, как борзые собаки за зайцем, и несчастье, с которым они постоянно борются и употребляют все силы, чтобы вырваться из железных когтей его и потом снова пуститься за счастьем.

И — странное дело — другой целую жизнь возится с этим демоном, истощает в этой возне все силы ума и тела, бьётся, выходит из себя, зовёт на помощь всю власть людскую — и всё напрасно, а того не знает, глупый, что иногда стоит только сыграть пульку в преферанс, и несчастье отвяжется от него, как лихорадка от хинной соли.

Вот этот случай с Петром Петровичем, о котором я хочу рассказать, доказывает ясно, что это не софизм, не фарс, а настоящее дело — непреложная истина. Петра Петровича постигло страшное несчастье.

Но я расскажу сначала в коротких словах, что такое Пётр Петрович. Видите ли: это молодой человек лет 25, он служит в одном из лучших присутственных мест в N… и получает значительное жалованье. В обществе, к которому принадлежит, известен он как славный малый, как умный и милый молодой человек. Он любит литературу, восхищается Сю и Дюма, боготворит Гоголя и выписывает «Отечественные записки». Иногда заносится даже в политическую экономию. Значит, он идёт вровень со своим веком. Но, как и все смертные, Пётр Петрович имеет кое-какие недостатки: он пылок, ветрен и часто не рассуждает о том, что делает.

Вследствие-то всего этого его и постигло несчастье, о котором я упомянул выше. Пётр Петрович должен был жениться на девушке, которая ему не нравилась, которую он не любил — ненавидел… «Как это? А где же рассудок, где воля?» — спросят мои читатели. Но что же делать! Часто эта воля заводит нас так далеко и заставляет наделать столько глупостей, что после решительно отказывается идти к нам на помощь. Пётр Петрович сам был всему причиной, и ему оставалось или сделать бесчестное дело, или принести себя в жертву за необдуманный поступок, а так как он был честен и благороден, то и решился на последнее.

Сначала ему показалось, что он страстно влюблён в эту девушку, что он нашёл идеал земного совершенства. Но потом, когда благодетельное время начало разоблачать перед ним истину, когда рассудок начал приподнимать понемножку повязку страсти, наброшенную ему на глаза, то он увидел сначала, что земной идеал его слишком далёк от совершенства и что сквозь оболочку чистоты и добродетели разные человеческие недостатки очень заметно выставляют свои мордочки. Потом заметил он, что вместо приданого он берёт за нею только горячую грудь, дышащую страстью, да томные глаза, имеющие способность закатываться под череп. Наконец, он с ужасом сознался, что эта девушка далеко не сможет составить его счастье. Всё это ясно увидел несчастный Пётр Петрович, но воротиться было поздно — дело зашло слишком далеко. Он уже был сговорен; свадьба близилась, и, не сделавшись бездельником, он никак не мог выпутаться из этого дела. Такое положение убивало неосторожного жениха; как чёрная туча ходил он по Божьему миру, молился, призывал на помощь весь свой ум, все софизмы своего рассудка, готов был жертвовать всем, чтобы снять свои цепи, готов был идти в кабалу к тому, кто бы его выкупил из петли, даже мысль о самоубийстве приходила в его расстроенное воображение… Но Провидение бодрствовало над несчастным, чтобы показать, какими иногда мелкими средствами можно избежать конечной гибели.

В один зимний вечер Пётр Петрович собрался по обыкновению к своей невесте. Никогда ещё не было ему так тяжело… Вообразил он эти приторные нежности, которыми его встретят, представил себе, как ему будут петь жалостным голосом: ты не поверишь, ты не поверишь, как ты мила; вообразил, что ему надо будет сыграть со своим будущим тестем три бесконечные пульки в преферанс — и сердце его сжалось. К довершению несчастья перед ним лежало письмо, которое он только что получил по городской почте от одного своего приятеля. В этом письме его приглашали на холостую пирушку… Пётр Петрович вздохнул судорожно, понюхал спирта, натянул свои перчатки, сел в сани и закричал: в N-скую улицу!

Но мы опередим немножко Петра Петровича, чтобы встретить его в N-ской улице приличным образом и обозреть кое-какие подробности, любопытные для читателя. В этой улице есть небольшой деревянный домик с мезонином, который от времени немножко покривился. В отворённые ворота этого дома видна часть сада, собачья конура и зелёная бочка с водой. Дом принадлежит некоему Максиму Максимовичу Фефёлкину, который немножко кривошея и от этого голова его похожа несколько на мезонин его дома. У Максима Максимовича есть супруга, которую зовут Матрёна Кондратьевна, и дочь Феона Максимовна, которую, уж не знаю почему — в честь ли преферанса или по утончённому вкусу родительской нежности — кличут Фишечкой.

Вот эта-та самая Фишечка и есть невеста несчастного Петра Петровича.

В этот вечер в доме Максима Максимовича происходило следующее: в гостиной несколько человек знакомых играли в преферанс. Нынче трудно найти дом, в котором по вечерам не играли бы в преферанс. Сам хозяин г-н Фефёлкин, надев серебряные очки, читал с величайшим вниманием статью из «Московских ведомостей» об утраченных билетах сохранной казны; Матрёна Кондратьевна сидела возле какой-то барыни и говорила: «Прелестная, я вам скажу, это выдумка — преферанс, будь хоть сколько гостей, для всех достанет занятий!» Фишечка сидела за фортепьяно и играла польку Анну.

Фишечка — прекрасная девушка и виртуозка в душе. Она готова с утра до вечера заниматься музыкой и имеет, я вам скажу, необыкновенное дарование, например: она будет играть так бегло, что вы подумаете, что это чертенята бегают по косточкам, а не пальчики её, и в это же самое время будет с вами разговаривать, шутить, хохотать, читать стихи, что вы хотите, и не ошибётся ни в одной ноте. Ведь уж это, я вам скажу, врождённая способность.

Хороша ли Фишечка, представляю судить самому моему читателю. Я, со своей стороны, представляю портрет её в том виде, как она сидит за фортепьяно. Во-первых, она блондинка; во-вторых, душа её полна чувств и тревоги, потому что грудь её поднялась почти до подбородка, а глаза закатились так высоко и так далеко, что так и хочется сказать: прощайте, Фишечка!

Два локона её, мягкие, шелковистые, цвета горного льна, в прелестном беспорядке: один небрежно закинулся за ухо, другой выскочил из этой природной загородки и бегает на свободе по немножко бледному личику; губы, цвета свежей моркови, немножко засохли от разгорячённого дыхания.

Итак, Фишечка играла польку Анну, играла бегло, с чувством; играла, играла, вдруг вскрикнула: ах! — и вскочила: в дверях стоял Пётр Петрович, в почтительной позе, с радостной улыбкой на устах. — Как же это он так скоро переменился? — спросят читатели. Не знаю — это касается психологии. Мне известно только, что хотя Пётр Петрович и улыбался, но на душе у него скребли кошки.

Совершивши все нужные приветствия, он подошёл к своей невесте, которая опять уселась за музыку.

— Я помешал вам, Феона Максимовна?

— О нет, вы только меня обрадовали.

— Продолжайте же, я так люблю слушать, когда вы играете.

И Пётр Петрович облокотился на фортепьяно. Фишечка сделала несколько аккордов, устремила на него свои томные очи и запела, запела сладко, с глубоким чувством: «В твоих глазах я вижу рай, смотря на них всегда вздыхаю, ты не поверишь, ты не поверишь, ах как ты мил!».

Фишечка всегда изменяла последний стих.

Но вот подите вы: не найдёшь человека со всеми возможными совершенствами! Вот хоть бы Фишечка… чудесно пела она эту песенку, но у неё была скверная привычка: когда она пела, то всегда так широко разевала рот, что если бы вы в это время заткнули себе уши, так подумали бы, что она зевает.

Когда она вытягивала слово «рай», Пётр Петрович как-то нечаянно заглянул ей в рот и увидел… о боже!.. несколько гнилых зубов!.. Однако же, несмотря на это открытие, по окончании пения он с чувством поцеловал её руку. О, ужас! Рука была потная и холодная! Пётр Петрович только в первый раз заметил этот недостаток. Он задумался, сердце его сжалось, отвращение к невесте проснулось в нём с новой силой. Боже мой, целая будущность!.. Жена с потными руками, с гнилью в зубах!.. Без приданого!.. Ох! Фефёлкин!.. Матрёна Кондратьевна!..

В эту минуту он готов был пренебречь приличиями, честью… «Какой же добрый гений спасёт меня?» — подумал он.

— Преферанс! — закричал один из гостей, к которому пришла игра в червях, как будто отвечая на мысль Петра Петровича.

В это же самое время Максим Максимович приготовлял другой стол для преферанса.

— Пётр Петрович! А что, батюшка, пулечку-другую сыграем? — спросил он.

— С удовольствием, — отвечал машинально Пётр Петрович.

— Позвольте же, — продолжал хозяин, — не знаю ещё, наберём ли пульку-то?.. Жена не играет… постойте же: вот Анна Ивановна — раз; я — два; вот Пётр Петрович, это три, ну, а четвёртый-то кто же!

— Так что ж? Втроём! — пропищала гостья, называвшаяся Анной Ивановной.

— Ну, втроём что за преферанс… Ба… да что ж я хлопочу, а вот Фишечка…

— Это для меня новость, — сказал Пётр Петрович, — я не знал, что вы играете в преферанс.

— О, ещё как! — наивно отвечала Фишечка, порхнув к ломберному столу.

В самом деле, это был сюрприз для Петра Петровича, который ещё никогда не видал свою невесту за картами. В самом же деле Фишечка была отъявленная игрочиха, но при Петре Петровиче никогда не дерзала по той причине, что очень горячилась за картами и боялась наделать каких-нибудь глупостей.

— Вы не радуйтесь, — продолжала она, бросив кокетливый взгляд на своего жениха, — я ужасно сердита за картами.

— О, я не боюсь, — отвечал нежно Пётр Петрович, — это будет для меня другая новость, я увижу, как сердятся прекрасные существа.

«С рожками…» — прибавил он мысленно.

Но вот игроки уселись, преферанс начался. — Петрович сидит vis-a-vis (напротив — франц.) с Фишечкой, Максим Максимович — с Анной Ивановной. Несмотря на свою пламенную любовь к жениху, Фишечка играет очень серьёзно; кажется, она вся углублена в игру; Анна Ивановна беспрестанно просит Петра Петровича, чтобы он её утопил; Фефёлкин играет с наслаждением, и когда игра разыгрывается счастливо, то он подпевает в каданс[80] игре: «Вышла кошка за кота, за кота котовича, за Петра Петровича!» Эта песенка любимая Максима Максимовича за преферансом. Иногда только он прерывает её также любимой поговоркой: «Всё ваше, сударыня, и волы ваши!».

— Что это, Пётр Петрович, вам, кажется, в самом деле хочется испытать, умею ли я сердиться, вот уж в другой раз вы меня ремизите! — говорит Фишечка, вспыхнув и бросая сердитые взгляды на Петра Петровича. Максим Максимович делает знаки дочери, чтобы она не горячилась, но Фишечка не может справиться со своими чувствами: лицо её красно, дыхание тяжело.

«Эге, — думает Пётр Петрович, — вот чудесный случай узнать нрав моей суженой…».

Анна Ивановна играет в червях, но игра у неё неверная.

Фишечка в восторге: по её расчётам, Анна Ивановна должна быть без двух. Вдруг Пётр Петрович, как будто нечаянно, бьёт тузом Фишечкина короля и подводит под сюркуп её другого козыря, — Анна Ивановна со всеми, — Фишечка без двух в червях.

— Послушайте, милостивый государь, — кричит Фишечка задыхающимся голосом и позеленев от злости, — если вы решились надо мной забавляться, то советую вам прекратить ваши шутки… я вам не позволю… я вам не дура досталась… вы ничем меня не уверите, что сделали это не нарочно!..

Пётр Петрович с удивлением смотрит на свою невесту и думает: «Ого! Ай да Фишечка, эдакой рыси я от вас не ожидал! Счастливо же мы заживём с вами!».

— Что вы глазами-то хлопаете, — продолжала Фишечка, — ваша глупая игра хоть кого выведет из терпения!.. Я думаю, мы играем на деньги, а не на щепки…

— Успокойтесь же, сделайте одолжение, — отвечал Пётр Петрович, — ну, это моя вина, и по праву жениха я беру на себя ваш проигрыш, только, пожалуйста, не сердитесь!

— Не просят… платите сами за себя… за преферансом у меня нет женихов…

Матрёна Кондратьевна, снимая со свечи, смотрит на дочь и укоризненно кивает головой. Но Фишечка в исступлении: она фыркает, как ёж, руки её трясутся, лицо исказилось, несмотря на то, что к ней пришло семь в бубнах.

— Позвольте, сударыня, вы сделали ренонс и должны поставить ремиз, — заметил Пётр Петрович.

— Но, помилуйте, я ошиблась… у меня вернейшая игра, — отвечает Фишечка.

— В картах ошибки не уважаются, точно так же, как и женихи, — отвечает очень равнодушно Пётр Петрович.

Видя, что Фишечка выходит из себя, Фефёлкин и Анна Ивановна готовы простить ей ошибку, один Пётр Петрович не соглашается.

Поток слёз хлынул из глаз разозлившейся невесты.

— Вы не человек, а демон! — вскрикнула она истерическим голосом. — Вы стоите того, чтобы вам наплевать в глаза.

С последними словами Фишечка схватила колоду карт, изо всех сил влепила её в рожу изумлённого жениха, вскрикнула диким голосом и как сумасшедшая бросилась вон из комнаты.

Все обступили Петра Петровича. Фефёлкин обнимает его, целует и просит не сердиться, на том основании, что Фишечка ещё ребёнок; некоторые из гостей смеются и утешают его пословицей: как оженишься — переменишься…

Но Пётр Петрович очень далёк от того, чтоб сердиться. В голове его заходила мысль о спасении. Он оскорблён… он имеет теперь причину отказаться от невесты, не сделавши бесчестного поступка.

— Милостивый государь! — сказал он Максиму Максимовичу. — После подобного происшествия, кажется, я имею полное право хорошенько подумать о нашей свадьбе.

— Нет, любезнейший, — кричал Фефёлкин, уцепившись за Петра Петровича и загораживая ему дорогу, — нет, друг любезный, мы не расстанемся… я заставлю её просить у тебя прощение… я употреблю всю власть родительскую… я… я…

Между тем как описываемая мною сцена происходила в доме Фефёлкина, несколько человек молодых людей пировали, что называется, нараспашку на именинах одного своего приятеля, от которого и Пётр Петрович получил приглашение, — помните, когда он собирался ехать к своей невесте. Оргия была в полном разгаре. Пробки хлопали, бокалы бегали по рукам, шумный говор, шутки, хохот наполняли комнату. В одном месте несколько нестройных голосов затягивали арию из Роберто: вино, вино, вино нам наслаждение; в другом звонкий тенор копировал Сальвио; там какой-то вдохновенный артист держал скрипку и, как новый Паганини, играл на одной струне, потому что остальные две лопнули ещё в начале концерта; а два джентельмена, без фраков, без гастуков, с расстёгнутыми жилетами, злобно отплясывали польку. Табачный дым стоял, как туман в горных долинах.

— Скажи, mon cher, — спрашивал один другого, — отчего это не видать Петра Петровича?

— Разве ты не слыхал этой истории: он, брат, просто обрушился — в петлю попал…

— Как так?

— Да неужели ты не слыхал? Он женится на какой-то Фефёлкиной… ха-ха!

— Хорошенькая?

— Фай, говорят, просто дрянь.

Тут молодой человек начал рассказывать своему приятелю всю историю сватовства Петра Петровича, которая, впрочем, была уже известна всему остальному обществу.

Был двенадцатый час.

Вдруг двери с шумом отворились и в комнату вбежал молодой человек.

— Да здравствует преферанс! — закричал он, бросая вверх свою фуражку.

— Га-го-гу! Пётр Петрович! — раздалось со всех сторон. — Здорово, дружище! Что ты беснуешься?

— Прежде всего вина! Шампанского! — кричал Пётр Петрович. — Вот так! Ну! Бокалы вверх! Ну, повторяйте за мною: да здравствует преферанс!

— Да здравствует преферанс! — раздалось со всех сторон.

— Однако же расскажи, Пётр Петрович, по какому резону мы пьём за здоровье преферанса?

— А по такому, что по милости его я вылез живой из петли, что он избавил меня от женитьбы, что я опять свободен, как птица небесная! Ну, ещё по бокалу! Да здравствует преферанс!

— Но расскажи, ради бога, каким это образом?

— Очень просто: я сел со своей невестой за преферанс, — она наставила ремизов, разозлилась, как гиена, разругала меня чёртом и влепила мне в рожу целую колоду карт. Разумеется, после этого я от неё отказался!

— Ха-ха-ха!

— Смейтесь, господа, сколько хотите! Конечно, это очень позорный знак, который вы видите у меня на лбу, но вместе с тем это знак моей свободы.

— Ха-ха-ха! Да здравствует преферанс, — раздалось снова вокруг Петра Петровича, который с торжествующим лицом и с поднятым вверх бокалом стоял посреди шумной толпы и приготовлялся что-то сказать. И когда настало мгновение тишины, он поднёс бокал к губам своим и произнёс с важностью, как профессор на лекции:

— Друзья! Проглотим вместе с вином следующую великую истину: кто из вас задумает жениться, тот непременно должен сыграть со своей невестой несколько пулек в преферанс!

Картина V.

представляющая, как преферанс расстроил в один вечер состояние г-жи Звонской, женщины добрейшей и очень богатой, и до чего довёл он г-жу Шавочкину.

Елена Львовна Звонская — это такая дама, имя которой надобно произносить с чувством и уважением. Вот уж правду сказать, что настоящая русская аристократка! Богата, красавица собой, была замужем за знатным барином, который вёл свой род, если не ошибаюсь, от известного русского витязя Рогдая; нуте-с, — живёт на барскую ногу; знакомства у неё — все вельможи; нуте-с, добра она необыкновенно! Сколько у неё на воспитании детей, бедных девиц, сколько на содержании несчастных семейств — так это ужас! Одному даёт она деньги на воспитание, за другого платит пансион; кому эдак кусочек ситцу, платочек и другие нужные безделки. Ну, то есть так добра, так добра Елена Львовна, что не придумаешь достойной похвалы доброте её.

Она старается из всего извлекать пользу для несчастных и всё свободное время употреблять на эти извлечения.

Однажды, когда она была занята своей великой думой, вдруг ей пришло на мысль: «Ба!.. если из свекловицы, из такого дешёвого продукта можно извлекать сахар, такой дорогой продукт, то нельзя ли выделать чего-нибудь из преферанса, из этого моря выдумок, расчётов и спекуляций?» Вздумано — сделано.

Елена Львовна думала об этом в пятницу, а в субботу уже устроила у себя такой преферанс, из которого, как из свекловицы, можно было делать разные выжимки и извлечения.

Дело уладилось очень просто, потому что у гениальных людей всё просто улаживается.

Елена Львовна предложила своим знакомым условие, чтобы каждую пульку играть в новые карты и за каждую игру карт платить три рубля серебром, прибавляя, что это не для неё, а для несчастных. Убеждения Елены Львовны подействовали: знакомые её согласились — и вот по субботам начался у г-жи Звонской преферанс — преферанс блестящий, дорогой, добродетельный.

Ведутся разные кляузы о сборах с этого преферанса, но ведь чистое к поганому не пристанет… Елена Львовна такая женщина, от которой подобные сплетни отскакивают, как от стены горох.

Гениальная женщина! Я, право, от неё с ума схожу. Если бы можно было, я бы заживо поставил ей памятник, и вот какой именно: я бы изобразил женщину, одетую в шёлк и блонды, которая одной ногой стоит на паркете своей великолепной гостиной, а другой — на пороге хижины бедняка — и сыплет из своего ридикюля деньги, яблоки, конфеты, куски ситца и тому подобное на толпу окруживших её несчастливцев.

И эдакая-то женщина разорилась в один вечер!

Опишем это плачевное событие: по обыкновению, в субботу, великолепно освещён был дом г-жи Звонской. Свет из окон далеко падал на мостовую и освещал её лучше всяких фонарей. Экипажи то и дело скрипели у подъезда; красивый швейцар только успевал отворять двери приезжающим гостям.

Скоро залы Елены Львовны наполнились народом. Господи, кого-кого тут только не было. Тут красовались гусарские мундиры, мелькали звёзды, горели эполеты. Вот группа дам, как живой цветник, раскинулась на мягких эластичных диванах; вот другие, как райские птички, мелькают по комнатам, рассыпая очарование взглядов и мелодию сладкого говора.

Но гости Елены Львовны помнят свою обязанность: столы раскрыты и всё общество шумно уселось за преферанс.

В преферансе, в самом начале игры, когда даётся первая сдача, есть минута торжественной тишины, похожей на ту, которая предшествует буре. Этой-то минутой воспользовалась Елена Львовна; она позвала свою экономку и сказала так громко, что все игроки с невольным уважением взглянули на свою добрейшую хозяйку, — она сказала:

— Вот, моя милая, 55 рублей ассигнациями, распорядись, чтобы завтра утром они были отправлены в пансион м-м Трюмо. Это деньги, которые я плачу за воспитание сироты, девицы NN. Боюсь, что заиграюсь в карты и забуду о них…

— Как добра Елена Львовна, — заметил кто-то из гостей, — надобно удивляться, как достаёт её на всё это.

— Да-с… — подхватил другой, разбирая карты, — в нынешние времена-с…

Но тишина продолжалась недолго. Буря начала разыгрываться понемногу.

Хотя люди большого света умеют превосходно управлять своим характером и движения души подчинять выражению своего лица, но за преферансом это искусство у них бессильно; лица их говорят то, что делается в душе, а в душе у них делается то же самое, что сделалось у Фишечки, которую читатель, верно, не забыл.

В гостиной г-жи Звонской, как и везде, был слышен шумный говор, обидные каламбуры, сердитые восклицания, едкие сарказмы.

— Pretez plus d’attention, Monsieur![81] Вы меня без пощады ремизите… вдруг два дела делать нельзя… — говорила пожилая дама молодому человеку, который действительно больше занимался своей соседкой, нежели игрой.

— Уф, батюшки, кажется, не дождёшься, когда кончится эта бесконечная пулька! Право, я насилу сижу… — повторяла одна старушка, болезненно сморщив своё лицо и хватаясь за спину.

— Кажется, ваше превосходительство, всё ещё не можете похвалиться вашим здоровьем, — заметил какой-то лысый человек.

— Да, батюшка, всё вот геморрой… мочи нет… а доктор мой советует как можно меньше сидеть.

— А кто вас пользует?

— Образумьтесь, батюшка, — перебила старушка, сверкнув своими впалыми глазами, — вы убили мою карту.

— Виноват-с, простите…

— C’est insupportable ca![82] — сказала какая-то дама, бросая на стол деньги за карты. — Наш маленький преферанс достаётся нам очень дорого.

— Да-с!.. — подхватил, разбирая карты, тот же господин, который сделал то же самое восклицание в начале игры, когда кто-то дивился вслух добродетелям Елены Львовны.

— Нет, это невыносимо! Я здесь в последний раз…

— Comment cela va-t-il, Madame?[83] — спросил один военный штаб-офицер, относясь к Елене Львовне, которая, бледная как смерть, скрестя с отчаянием на груди руки и полулёжа в кресле, смотрела на свою пустую коробочку.

— Mais horriblement![84] — простонала Елена Львовна. — Я проигралась… и ужасно!..

— А как велик этот ужас?

— Рублей пятьдесят!

— Неосторожно-с!

— Вы почти отгадали, сударыня, — сказал господин, выигравший у Елены Львовны, — 48 рублей 97 копеек.

— Сейчас получите, — отвечала Елена Львовна плачущим голосом и вышла вон из комнаты. Пришедши в свой будуар, она позвонила, упала на оттоманку и лишилась чувств.

На звонок прибежали несколько горничных и кинулись на помощь к своей госпоже. От долговременного опыта они очень хорошо знали, какие нужны были ей пособия, потому что после проигрыша Елене Львовне всегда делалось дурно и медицинские средства давно уже были определены.

Когда Елена Львовна пришла в себя, она опять позвала свою экономку и сказала ей томным болезненным голосом: «Милая, подай мне деньги, которые я тебе дала давеча. А когда придёт моя воспитанница, то скажи ей, что обстоятельства мои с нынешнего дня так расстроились, что я не могу больше платить за её воспитание».

Между тем как Елена Львовна таким плачевным образом разорялась в своём будуаре, в одной из зал происходила страшная суматоха; карты были оставлены, дамы толпились у одного из ломберных столов, мужчины бегали по комнатам и кричали: «Скорей! Ради бога!.. Чего-нибудь… спирта! одеколона! холодной воды! Чего-нибудь… С г-жой Шавочкиной дурно… Ах, Боже мой… Что с ней?! Она кончается… у неё конвульсии…

— Но что же не пошлют за доктором?

— Посылали…

— Что же?

— Уехал на преферанс.

— Так пошлите за другим, здесь недалеко больница.

— И за этим посылали.

— Что же?

— И этот уехал на преферанс.

В самом деле, с одной из дам творилось что-то чудное: лицо её было бледно, как писчая бумага, глаза дико блуждали, а руки, крепко прижавши к груди восемь в червях, судорожно трепетали.

— Что с тобой, ma chere?[85] — спрашивали у неё с участием.

— Ах… не спрашивайте, я ужасно страдаю…

— То-то и есть… как можно в вашем положении сидеть по нескольку часов за преферансом…

— Вы немилосердно затягиваетесь в корсет…

— Вам надобно больше ходить… верно, спазмы?

— Ах, нет… нет… не спазмы… я думала, что я успею доиграть эту пульку… Но, Боже мой, что со мною будет? Возок мой! Ради Бога, возок… скорей! Ох, скорее!..

Суматоха сделалась общею. Одни кричали: «Экипаж г-жи Шавочкиной!» Другие закутывали её в салоп, третьи тёрли ей виски.

Во всё это время Шавочкина была совсем полумёртвая, но руки её, в которых заключалось восемь в червях, так крепко были прижаты к её груди, как будто они приросли к этому месту.

В таком положении её посадили в возок и отправили домой.

Долго после того гости Елены Львовны рассуждали между собой, терялись в догадках и никак не могли догадаться, что такое сделалось с г-жой Шавочкиной.

На другой день происходила следующая сцена: Шавочкина лежала в постели. Она была очень слаба.

Возле её кровати стоял маленький столик, заставленный скляночками и баночками, а на постели возле больной лежало несколько карт, которые она по временам брала в руки, смотрела на них грустным взором и шептала, качая головой: «Милости просим… в кои-то веки пришла игра… надобно же, чтобы так случилось…».

Недалеко от больной сидел доктор и прописывал рецепт.

В комнате царствовал полусвет, на окна были опущены зелёные шторы.

Кончивши свой рецепт, доктор взял свою шляпу, подошёл к больной, ещё раз пощупал у неё пульс, отдал окончательные приказания и пошёл вон из комнаты.

— Доктор, — сказала больная едва слышным голосом.

Доктор воротился.

— Доктор, — повторила больная, — можно ли мне сегодня играть в преферанс?

Удивлённый доктор вытаращил глаза и уронил шляпу.

— Что вы… сударыня… — отвечал он, — возможно ли это?!

— Но почему же, доктор?

— Придите в себя, сударыня! В первый день после родов… если вы хотите умереть — пожалуйста, играйте…

— Но почему же?..

— Вам нужно спокойствие, а за преферансом вы неизбежно должны ажитироваться, сердиться… это вас убьёт… Но это бред, а не желание, и я запрещаю вам это делать строжайшим образом.

— Добрый доктор, позвольте… я только одну пулечку… и то по грошу… уж, верно, в такую игру я не буду сердиться…

Доктор внимательно посмотрел на больную, пощупал пульс, прописал за уши пиявок и уехал.

Завернувшись в свою енотовую шубу и забившись в угол своего возка, доктор думал: «Да, это замечательно… преферанс… медицина должна обратить на это явление особенное внимание… Я со своей стороны сделал важное открытие… после теперешнего случая я совершенно убеждён, что моя mania praeferantica[86] существует».

Картина VI.

Героини преферанса.

Mesdames![87] Послушайте: вам непременно должно отыскать эту гениальную голову, дознаться, кто был необыкновенный человек, изобретший преферанс, сложиться и соорудить ему памятник.

Вы не можете представить, что он для вас сделал! Он поднял вас на целую голову выше остальных женщин, он сравнял вас с мужчиной, он раскрыл перед целым светом всю сокровищницу ваших способностей, всю силу вашего характера; он доказал, что героиня преферанса способна к подвигам великим, наконец — он дал вам новую стихию, новую жизнь.

Я буду публично защищать эту тему и повторяю торжественно: героиня преферанса есть женщина великая, когда она находится в своей стихии, то есть за преферансом! Нет труда, который бы она не преодолела, нет страдания, которого бы не забыла, нет жертвы, которой бы не принесла. Вот тут-то видна вся гибкость женской натуры, всё богатство её способностей. Русский солдат не вынесет того в походе, что героиня преферанса: она будет играть в преферанс, не спавши несколько ночей сряду и питаться одной чечевицей; будет играть в нетопленой комнате, где 29 градусов холода; будет играть в 40 градусов жары; не услышит грозы, не почувствует землетрясения; для преферанса она забудет назначенное rendez-vous,[88] не услышит пожатия руки и выйдет на дуэль. Я уже не говорю о том, к чему могут быть тут способны их руки… Подтасовать, передёрнуть, сделать коробочку — это всё равно что выкурить сигарку.

Видите ль теперь, что героиня преферанса есть женщина великая?

Герои преферанса — это ничто в сравнении с ними; это только ничтожные оруженосцы героинь, которые для этого и вооружены лучше, и латы на них крепче, и воинский крик их громче и страшнее. Герои в сравнении с ними суть простые рыбаки в море преферанса, которые большей частью честно и добросовестно закидывают свою удочку, только изредка прицепляя к ней какую-нибудь отраву; героини — напротив — это истинные пираты, настоящие форбаны,[89] безжалостные, беспощадные, беспардонные.

В доказательство всего этого я представлю моему читателю несколько экземпляров — пусть судит сам:

Пульхерия Абрамовна, пожалуйте сюда, на сцену!

Рекомендую — это вот какая история: у Пульхерии Абрамовны нет этого и заведения, чтобы платить проигранные деньги.

Например, вчера она проиграла вам пять рублей и по обыкновению сказала: «хорошо-с!» — Через неделю вы выиграли у неё четыре с полтиной. При расчёте она говорит вам: Иван, дескать, Иванович, вот в прошедший раз я проиграла вам пять рублей да сегодня четыре с полтиной, так дайте мне ещё пятиалтынный — за мной уж так и будет ровно десять рублей.

Г-жа Орелкина! Милости просим! О, эта истинная потеха! Орелкина уже старушка, и уж я не знаю, от старости или от какой другой причины, только она всегда трясёт головой в знак отрицания. Недавно случился преуморительный анекдот. Играет она в преферанс, к одному из играющих пришла игра, Орелкина и ещё один молодой человек вистуют. Старуха уже несколько раз пудрила его до того, что он не знает, как с ней играть. Но вот они играют. Орелкина злится и ругается; молодой человек растерялся и не знает, что ему сносить. Вот он схватится за карту да посмотрит на старуху, а та по обыкновению качает головой в знак отрицания. Бедняк, не зная, что это всегдашняя её привычка, и думая, что она не велит ему ходить с этой карты, возьмётся за другую — и опять посмотрит на Орелкину, а та опять замотает головой. Перебравши таким образом все карты и все неудачно, молодой человек вышел наконец из себя, бросил карты и вскрикнул с отчаянием: «Но чёрт возьми, после этого я, право, не придумаю, с чего ходить!».

Все свидетели этого анекдота помирали со смеху.

Акулина Саввишна — вот ещё героиня — то храбреющая, как говорится. Она ещё в начале игры предупредит вас, что у неё эпилепсия, и, если выиграет, так ничего, если же проиграла, — как только пришло время расплачиваться, — закричит: ай, припадок! Бац об пол, — а там и пиши пропало…

Ну, а слыхали ль вы, мои читатели, об Аннете Балаболкиной? У этой есть попугай, который очень удачно выговаривает «пас» и ещё удачнее «кёр».

M-lle Балаболкина по целым часам играет с ним в преферанс. Надобно посмотреть, как серьёзно и как наивно она даёт ему карты и спрашивает: «В чём вы играете, M-r Клико?».

— Кёр! — кричит Клико.

Аннета Балаболкина пресерьёзно возражает: «Вист!».

Или: M-lle Балаболкина говорит: «Я прикупаю, а вы что, M-r Клико?».

— Пас! — отвечает Клико.

Ну-с, а Фишечка, которая оттузила своего суженого? А г-жа Шавочкина — будто это не героини?

Согласитесь же, что после всего этого герои преферанса в сравнении с героинями не стоят медного гроша.

Часть II.

Медико-философическое рассуждение о пользе и вреде преферанса.

Что же такое преферанс? Откуда он? Откуда его дивное, его волшебное влияние на человека? Отчего проявляется в нём это сладкое усыпление, это самозабвение, заставляющее г-на Хрюкченко позволять своей жене петь дуэты с Иваном Спиридоновичем и заглушающее в г-же Шавочкиной голос и природы, и голос рассудка? По каким законам развивает он в человеке эту энергию и проявляет это буйство, которое заставило Фишечку Фефёлкину добраться до рожи своего суженого?

Вот эти-то и подобные им вопросы и были причиною моего медико-философического рассуждения.

В самом деле, влияние преферанса неограниченно! Он сделался как будто народной стихией, как азбука, как торговля; он вошёл в народные поговорки, пословицы, шутки; втёрся в наш будничный быт, занял самое почётное место в нашем языке, в наших встречах и светских отношениях. Прислушайтесь: нынче после обычного вопроса, — как поживаете, — следует непременно: как вы поигрываете в преферанс? Но отнимите у человека его вековую привычку к первому вопросу и поверьте, что при встрече с вами будут говорить: «А, здравствуйте, Иван Иванович, как вы поигрываете?» Уверяю вас!

Вопрос, играете ли вы в преферанс, нынче равносилен вопросу: умеете ли вы читать по-русски? Попробуйте сказать «нет» — и вас встретит точно такая же презрительная гримаса и такие же знаки удивления, как если бы вы сказали, что не умеете читать. Этого мало: многие думают, что преферансом можно быть сыту, можно утолить жажду, вылечиться, согреться и т. п. Клянусь вам!

Скажите, что у вас болит голова, и вас будут уверять, что, если вы сыграете пульку, так пройдёт… Скажите, что вам надобно принять александрийского листа, вы встретите ответ: «Э, полноте, сыграемте-ка пульки три в преферанс, так это будет лучше всякого лекарства!».

В человеке, который три дня не ел, не примут столько участия, сколько в том, который три дня не играл в преферанс.

Недавно какой-то сметливый бедняк, зная, как трудно обыкновенными средствами возбудить сострадание в людях, ходил по домам и просил, как нищий, на преферанс. Поверите ли?.. Все сердца полетели к нему на помощь! Жёны бежали к мужьям, дочери к отцам: «Дружочек, душечка, папенька! Какой-то несчастный просит на преферанс!.. Подайте! Он должен быть очень хороший и благородный человек!..» И выдумка удалась бедняку как нельзя лучше!..

Что же это? Откуда эти дивные результаты?.. Право, диву даёшься.

Мне скажут, что все вообще игры увлекательны, что все они и всегда имели сильную власть над человеком. Согласен. Но все они — вздор; мелочь в сравнении с преферансом. Как временная потребность испорченной натуры человека, они и действовали на неё только временно и господствовали в известных слоях общества, оставляя другие неприкосновенными. Посмотрите же: явился преферанс — и вытеснил, задавил, уничтожил своих предшественников, залил, затопил всё! Всех коснулся волшебным жезлом своим, и все — мужчины и женщины, старики и старухи, дети, барышни, лакеи и кухарки — всё это поднялось, всё заиграло в преферанс. Между тем всякий должен сознаться и сознаётся, что это превздорная, преглупая и преничтожная игра.

Что же такое преферанс?

Я со своей стороны думаю, что это новая страсть, происшедшая из вновь образовавшейся шишки на нашем черепе, из той именно, которая при покойнике Гале была ещё крошечная и которая, по его мнению, должна была вырасти и проявить какую-то небывалую, уродливую страсть.

Впрочем, это только гипотеза. Но вот вопрос: от чего это могущество, это обаяние преферанса? Философская пытливость останавливается на двух обстоятельствах: на упомянутой ничтожности самой игры и на её названии, которое происходит от латинского praefero — предпочитаю. Не участвует ли тут эгоизм человека, это желание быть лучше всех, выше всех, впереди всех? Ведь мы век свой дети в наших играх, всегда стараемся опередить друг друга?!

Ничтожество игры также, по моему мнению, дело довольно серьёзное. Надобно предполагать, что этот общий, этот колоссальный успех преферанса зависит от второй причины ещё больше, нежели от первой. По ничтожности своей он доступен всем: детям, кухаркам, старикам, выжившим из ума, девушкам-ветреницам, ну, решительно всем!

Но как бы то ни было, преферанс, как явление необыкновенное, должен остаться задачей философской и впоследствии иметь собственную теорию, и потому как философскую проблему я передаю его потомству, а теперь ограничусь разбором его явления и происходящих оттуда пользы и вреда для рода человеческого.

Всякая страсть, перешедшая естественные границы, делается нравственной болезнью; всякий стимул, действующий на наше тело, производит в нём впоследствии физическое расстройство; наконец всякая усиленная идея, всякая маленькая странность общества может вырасти и расшириться до уродливости и действовать вредно.

Преферанс, или, лучше сказать, страсть к преферансу, вмещает в себя эти три тезиса и необходимо должно иметь свою вредную и полезную стороны. Но польза преферанса есть только отрицательная. О ней мы скажем несколько слов впоследствии. Вред же положительный и притом двоякий: нравственный и физический.

В этом отношении преферанс нельзя иначе рассматривать, как с медицинской точки зрения.

Для этого мы должны по необходимости представить себе страсть к преферансу в виде терапевтической болезни, которую для порядка и назовём: преферансобесие (mania praeferantica).

В медицинском отношении это есть болезнь, похожая на запой (delirium tremens)[90] или на состояние, происшедшее от приёмов опиума.

Если мы рассмотрим припадки этой болезни, то вместе с тем определим и физический вред, от неё происходящий.

Если при начинающейся болезни страдалец не примет надлежащих предосторожностей, то появляются следующие припадки:

1. Развивается геморрой, от продолжительного сидения начинает болеть поясница и спина, так что больной, вставши из-за ломберного стола, долго не может разогнуться.

2. От беспрерывного волнения и досады расстраивается печень: острая желчь отделяется в большом количестве и портит пищеварение, является боль под ложечкой, спазмы, запоры и понос попеременно.

3. Далее — являются приливы крови к сердцу и голове и образуют у молодых людей первый зародыш чахотки, а у стариков — грудной водянки.

4. Отделение едкой желчи увеличивается; она входит в кровь, отравляет нервы, пропитывает человека насквозь, как губку; изменяет его нрав и характер и производит неистовое бешенство.

Вот это именно тот самый припадок, который случился с Фишечкой, когда она оттузила Петра Петровича.

5. Иногда же этих припадков не бывает, а начинается прямо поражением нервной системы. Сначала чувствуется какое-то приятное щекотание в душе, какое-то опьянение, именно как будто от приёмов опиума. Иногда это чувство переходит в бешенство, иногда же в тихое, приятное, фантастическое чувство, совершенно изменяющее характер человека и представляющее ему всё в лучшем, в радужном свете.

Вот это-то чувство сделало то, что Хрюкченко забывал за преферансом жену свою и позволял ей петь дуэты с Иваном Спиридоновичем.

6. Далее — нервное расстройство усиливается; являются обмороки, конвульсии, подёргивание мускулов лица и т. п.

7. Наконец, если больной вынес благополучно все вышеозначенные припадки, болезнь переходит в настоящее преферансобесие, которое, как я уже сказал, похоже на запой и которое заставило г-жу Шавочкину, бывшую на смертном одре, просить у своего доктора позволения играть в преферанс!

Нравственный вред от преферанса ощутителен не менее. Не будем говорить о том, что человек, играющий с утра до вечера в преферанс, делается настоящим автоматом; не будем повторять, как странен, как несносен хозяин дома, который заставляет своих гостей играть до обморока, как это случилось с бедным Фомой Лукичём; оставим и то, что много полезного и приятного забывается для преферанса, — возьмём в пример женщин — одних только женщин, которые больше других страдают от этой несчастной мании.

За преферансом женщина перестаёт быть женщиной: натура её грубеет и незаметно переходит в мужскую. Здесь она теряет свою грацию, свою наивность, приучается курить трубку, нюхать табак; привыкает кричать, браниться, сплетничать. За преферансом вы уже не увидите в ней этой теплоты сердечной, этой магнетической таинственности, которая так влечёт нас к ней, которая делает её для нас загадкой и родит в нас любовь. Здесь женщина перестаёт быть доброй, кроткой, снисходительной — теперь она только игрок, эгоистка! Душа её черства и не отзовётся ни на какое чувство… Выигрыш — вот цель её!.. И если можно, она обыграет вас наверное!

Вы увидите, как это прекрасное лицо коробят судороги, увидите, как эти добрые, очаровательные глаза мечут искры бешенства, как эти соблазнительные губки съёживаются и пачкаются пеной слюны.

Вы не поверите глазам своим, видя, как это прекрасное создание, иногда белокурое, иногда черноглазое, упоительное, за страстный взгляд которого вы не приищите цены, как эта волшебница дрожит, плачет, трясётся над гривенником!

Перед вами женская скупость! Не мужская скупость, смягчённая приличием и прикрытая твёрдостью характера, — нет, скупость женская, мелкая, гнусная, грошовая, со всеми уродливыми, приторными и комическими своими припадками.

А случалось ли вам видеть когда-нибудь, как прекрасная женщина, мать бедного малютки, взбешённая за преферансом, кормит грудью своего ребёнка, когда ад ещё клокочет в душе и желчь течёт вместо молока?.. О, отвернитесь и отойдите от этой сцены.

Но сказавши столько о вреде преферанса, я, как честный человек, не умолчу и о полезной его стороне: я уже сказал, что преферанс полезен отрицательно:

1. В эту игру полезно играть ипохондрикам, страдающим ревматизмом, подагрой и другими нервными болезнями, по тому закону, что когда возбуждена деятельность мозга, то все болезни, происходящие от страдания низшей нервной системы, утихают.

2. Преферанс полезен пьяницам, по известному закону: подобное подобным уничтожается.

3. Сумасшедшим. Ибо нет помешательства, которое бы не уступило преферансобесию.

4. Преферанс есть драгоценное средство для женихов, если они хотят испытать нрав своей суженой.

5. Для жён, имеющих ревнивых мужей, и т. п.

Но довольно — всяким серьёзным рассуждением можно наскучить. Мне только хотелось пояснить моим читателям некоторые случаи из моих картин, которые без этого могут показаться фарсами.

<1847 г.>

ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ.

Два гусара[91].

[91].

Глава XIII.

После чаю старушка пригласила гостей в другую комнату и снова уселась на своё место.

— Да вы отдохнуть не хотите ли, граф? — спрашивала она. — Так чем бы вас занять, дорогих гостей? — продолжала она после отрицательного ответа. — Вы играете в карты, граф? Вот бы вы, братец, заняли, партию бы составили во что-нибудь…

— Да ведь вы сами играете в преферанс, — отвечал кавалерист, — так уж вместе давайте. Будете, граф? И вы будете?

Офицеры изъявили согласие делать всё то, что угодно будет любезным хозяевам.

Лиза принесла из своей комнаты свои старые карты, в которые она гадала о том, скоро ли пройдёт флюс у Анны Фёдоровны, вернётся ли нынче дядя из города, когда он уезжал, приедет ли сегодня соседка и т. д. Карты эти, хотя служили уже месяца два, были почище тех, в которые гадала Анна Фёдоровна.

— Только вы не станете по маленькой играть, может быть? — спросил дядя. — Мы играем с Анной Фёдоровной по полкопейки… И то она нас всех обыгрывает.

— Ах, по чём прикажете, я очень рад, — отвечал граф.

— Ну, так по копейке ассигнациями! уж для дорогих гостей идёт: пускай они меня обыграют, старуху, — сказала Анна Фёдоровна, широко усаживаясь в своём кресле и расправляя свою мантилию.

«А может, и выиграю у них целковый», — подумала Анна Фёдоровна, получившая под старость маленькую страсть к картам.

— Хотите, я вас выучу с табелькой играть, — сказал граф, — и с мизерами! Это очень весело.

Всем очень понравилась новая петербургская манера. Дядя уверял даже, что он её знал, и это то же, что в бостон было, но забыл только немного. Анна же Фёдоровна ничего не поняла и так долго не понимала, что нашлась вынужденной, улыбаясь и одобрительно кивая головой, утверждать, что теперь она поймёт и всё для неё ясно. Немало было смеху в середине игры, когда Анна Фёдоровна с тузом и королём бланк говорила мизер и оставалась с шестью. Она даже начинала теряться, робко улыбаться и торопливо уверять, что не совсем ещё привыкла по-новому. Однако на неё записывали, и много, тем более что граф, по привычке играть большую коммерческую игру, играл сдержанно, подводил очень хорошо и никак не понимал толчков под столом ногой корнета и грубых его ошибок в вистованье.

Лиза принесла ещё пастилы, трёх сортов варенья и сохранившиеся особенного моченья опортовые яблоки и остановилась за спиной матери, вглядываясь в игру и изредка поглядывая на офицеров, и в особенности на белые с тонкими розовыми отделанными ногтями руки графа, которые так опытно, уверенно и красиво бросали карты и брали взятки.

Опять Анна Фёдоровна, с некоторым азартом перебивая у других, докупившись до семи, обремизилась без трёх и, по требованию братца уродливо изобразив какую-то цифру, совершенно растерялась и заторопилась.

— Ничего, мамаша, ещё отыграетесь!.. — улыбаясь, сказала Лиза, желая вывести мать из смешного положения. — Вы дяденьку обремизите раз: тогда он попадётся.

— Хоть бы ты мне помогла, Лизочка! — сказала Анна Фёдоровна, испуганно глядя на дочь. — Я не знаю, как это…

— Да и я не знаю по этому играть, — отвечала Лиза, мысленно считая ремизы матери. — А вы этак много проиграете, мамаша! И Пимочке на платье не останется, — прибавила она шутя.

— Да, этак легко можно рублей десять серебром проиграть, — сказал корнет, глядя на Лизу и желая вступить с ней в разговор.

— Разве мы не ассигнациями играем? — оглядываясь на всех, спросила Анна Фёдоровна.

— Я не знаю как, только я не умею считать ассигнациями, — сказал граф. — Как это? то есть что это ассигнации?

— Да теперь уж никто ассигнациями не считает, — подхватил дядюшка, который играл кремешком и был в выигрыше.

Старушка велела подать шипучки, выпила сама два бокала, раскраснелась и, казалось, на всё махнула рукой. Даже одна прядь седых волос выбилась у ней из-под чепца, и она не поправляла её. Ей, вероятно, казалось, что она проиграла миллионы и что она совсем пропала. Корнет все чаще и чаще толкал ногой графа. Граф списывал ремизы старушки. Наконец партия кончилась. Как ни старалась Анна Фёдоровна, кривя душою, прибавлять свои записи и притворяться, что она ошибается в счёте и не может счесть, как ни приходила в ужас от величины своего проигрыша, в конце расчёта оказалось, что она проиграла девятьсот двадцать призов. «Это ассигнациями выходит девять рублей?» — несколько раз спрашивала Анна Фёдоровна, и до тех пор не поняла всей громадности своего проигрыша, пока братец, к ужасу её, не объяснил, что она проиграла тридцать два рубля с полтиной ассигнациями и что их нужно заплатить непременно. Граф даже не считал своего выигрыша, а тотчас по окончании игры встал и подошёл к окну, у которого Лиза устанавливала закуску и выкладывала на тарелку грибки из банки к ужину, и совершенно спокойно и просто сделал то, чего весь вечер так желал и не мог сделать корнет, — вступил с ней в разговор о погоде.

Корнет же в это время находился в весьма неприятном положении. Анна Фёдоровна с уходом графа и особенно Лизы, поддерживавшей её в весёлом расположении духа, откровенно рассердилась.

— Однако как досадно, что мы вас так обыграли, — сказал Полозов, чтоб сказать что-нибудь. — Это просто бессовестно.

— Да ещё бы, выдумали какие-то табели да мизеры! Я в них не умею; как же ассигнациями-то, сколько же выходит всего? — спрашивала она.

— Тридцать два рубля, тридцать два с полтиной, — твердил кавалерист, находясь под влиянием выигрыша в игривом расположении духа, — давайте-ка денежки, сестрица… давайте-ка.

— И дам вам всё; только уж больше не поймаете, нет! Это я и в жизнь не отыграюсь.

И Анна Фёдоровна ушла к себе, быстро раскачиваясь, вернулась назад и принесла девять рублей ассигнациями. Только по настоятельному требованию старичка она заплатила всё.

На Полозова нашёл некоторый страх, чтобы Анна Фёдоровна не выбранила его, ежели он заговорит с ней. Он молча потихоньку отошёл от неё и присоединился к графу и Лизе, которые разговаривали у открытого окна.

М. И. ПЫЛЯЕВ.

Старое житьё.

Глава «Азартные игры в старину».

(отрывок).

В России карты, как и шахматы, зернь и тавлеи, или шашки, были уже известны в XVI столетии. Особенно процветала в эту эпоху зернь. Зернь были небольшие косточки с белою и чёрною сторонами. Выигрыш определялся тем, какою стороною упадут они, будучи брошены; искусники умели бросать их так, что они падали тою стороною, какою хотелось. Эта игра, как и карты, считалась самым предосудительным препровождением времени, и в каждом наказе воеводам предписывалось наказывать тех, кто будет заниматься ею.

Костомаров говорит, что при царе Алексее Михайловиче жадность к деньгам однажды пересилила эту нравственную боязнь власти; в Сибири, в 1667 г., зернь и карты отданы были на откуп, но в следующем году правительство устыдилось такого поступка и опять уничтожило откуп и подвергло их преследованию. Допустить эти игры тем более считалось предосудительным, что они были любимым занятием лентяев, гуляк, негодяев, развратных людей, пристанищем которых были корчмы или кабаки, где им для игры отводили тайные кабацкие бани. Эти запрещённые игры особенно были распространены между служащими людьми. Русские распространили употребление их между инородцами Сибири: остяками, татарами и другими, а так как русские играли лучше инородцев, то оставались всегда в выигрыше и приобретали от них дорогие меха.

Карты не были в таком большом употреблении, как зернь, но как забава были допущены даже при дворе; так, при царе Михаиле Фёдоровиче, для забавы маленькому Алексею Михайловичу со своими сверстниками, куплены были карты. Что касается до шахмат, то эта игра была любимым препровождением времени царей и бояр, да и вообще русские очень любили их в старину, как и тавлеи или шашки. Однако благочестие и эти игры причисляло к такой же бесовщине, как зернь, карты и музыку.

Как игра в зернь или в кости, так и в карты у нас при царе Алексее Михайловиче строго преследовались и, наконец, совсем были запрещены…

Император Пётр Великий никогда сам в карты не играл и картёжной игры при дворе своём не терпел. Но есть основания предполагать, что карточные игроки в то время уже действовали. Так, по уставу Петра, в армии и во флоте не дозволялось проигрывать в карты более одного рубля. Пётр, впрочем, любил играть в шахматы со своим крестовым священником Хрисаноровым. За искусство выигрывать партию царь прозвал его «поп битка».

В царствование императрицы Анны Иоанновны при дворе входит в моду игра в карты, и любимцы государыни, Бирон и Остерман, играют на крупные суммы с иностранными послами. При дворе в это время сильно царствует разорительная игра в фаро и квинтич. При императрице Елизавете азартные игры не прекращаются: граф Алексей Разумовский почти ежедневно проигрывает большие суммы и в нетрезвом виде даже поколачивает своих партнёров. Щедрый и не дороживший деньгами, он держал у себя в доме большой банк и проигрывал тем, с кем хотел поделиться деньгами. Случалось, что иные из его гостей делились с ним его капиталами без его ведома и выносили деньги полными карманами и шапками.

В петербургском обществе в это время уже существовало много игорных домов и один из них у Вознесенья, у известной Дрезденши, вёл свои обороты открыто.

При Петре III картёжная игра не имеет уже той силы; этот государь указом воспрещает играть в фаро, квинтич и в прочие всякого звания азартные игры, а только позволяет употреблять игры в знатных дворянских домах и то не на большие, но на самые малые суммы денег, и не для выигрыша, но единственно для препровождения времени, как-то: в ломбер,[92] в кадрилию,[93] в пикет, в контру[94] и в памфил.[95].

В царствование императрицы Екатерины II входят в моду следующие карточные игры: рест, вент-эн, кучки, юрдон (самая азартная: от неё происходит имя проюрдонился), гора, макао, штосс, три и три, рокамболь, тентере, а-ла-муш и совершенно выходят из моды старинные игры, как-то: тресет, басет, шнип-шнап-шнур, марьяж, дурачки с пар, дурачки в навалку, дурачки в две карты, ерошки или хрюшки, три листка и семь листов, носки и никитишны.

Екатерина II в Уставе Благочиния (8 апреля 1782 г.) запрещает играть картами или иным чем в игры, основанные единственно на случае или «газартные», и предлагает администрации следить, чтобы никто не мог: 1) дом свой или нанятой открыть днём или ночью игрокам и ради запрещённой игры; 2) в доме, открытом днём или ночью, игрокам и ради запрещённой игры играть; 3) от запрещённой игры иметь единственное пропитание; 4) купцам или ремесленникам, или маклерам быть или находиться тут при запрещённой игре, или в оной игре записывать, или счёт держать, или замечать чем, или способствовать игре, или для той игры носить с собою, или посылать, или взаймы дать, или брать, или обещать, или инако прямо, или стороною доставить для той игры золото или серебро, монетою или в деле, или ассигнациями, или медные деньги, или драгоценные каменья в деле или не в деле, или вещи, или иной товар, какого бы звания ни был, или вексель; 5) в игре во всякой употребить воровство — мошенничество.

Замечательно, что в законах против игр в прошлом столетии (XVIII. — Ред.) обозначаемы были поименно игры, признанные запрещёнными; потом было прекращено именование их, в том, конечно, убеждении, что игроки могут и простым играм придать свойства азартных.

Ещё ранее этого указа, в 1771 г., указом от 13 октября воспрещено было платить долги по карточной игре и велено отказывать в уплате денег заимодавцам, ежели заведомо на игру давали оные. В этом указе сказано было, что «отцы и матери детей неотделённых платить за них долгов карточных неповинны» и «данные от сих последних векселя и закладные почитаются недействительными».

Шулеров в Екатерининское время было множество; особенно этой профессией занимались разные иностранцы-авантюристы.

Во время пребывания Екатерины II в городе Могилёве и даже ранее её приезда за месяц этот город уподобился самой многолюдной столице, и здесь, по рассказам современников, на беспрестанных праздниках и балах кипела такая карточная игра, каковой, конечно, ни прежде, ни после в России не бывало.

Один князь Сапега проиграл тогда всё своё состояние, равнявшееся многим миллионам. В это время здесь на зелёном поле отличались два далматинца, графы Зановичи. Эти искатели приключений начали свои шулерские подвиги ещё в Венеции, и их портреты за разные мошеннические проделки были там повешены на виселице рукою палача.

Зановичи позднее были уличены у нас в подделке фальшивых сторублёвых ассигнаций, и меньшой Занович был схвачен в Москве, у самой заставы; при нём найдено было слишком 700 000 фальшивых ассигнаций, все сторублёвого достоинства. Зановичи долго содержались в Балтийском порту, и во время нападения на этот порт шведов, в 1789 г., по малочисленному гарнизону, братья явились защитниками последнего, где разумными советами и личною храбростью оказали большие услуги русским, за что были освобождены и высланы за границу.

Не менее такой известностью крупного шулера пользовался в Екатерининское время некто барон Жерамбо. Он ходил в каком-то фантастическом чёрном костюме, обшитом серебром; на груди у него была мёртвая голова. Он писал латинские стихи и ездил на собаках, но в сущности он был шулер самый ловкий, и если кто-нибудь ему попадался в руки, то выходил проигравшимся до последней рубашки.

Но, несмотря на строгие законы и запрещения, азартная игра в царствование Екатерины II велась даже при дворе, а от двора распространялась и во всех слоях общества. Энгельгардт в своих записках утверждает, что азартные игры хотя были запрещены законом, но правительство на то смотрело сквозь пальцы.

Случалось, однако, что императрица иногда и преследовала игроков. Так, письмом от 7 августа 1795 г. к московскому главнокомандующему Измайлову она предписывает: «Коллежских асессоров Иевлева и Малимонова, секунд-майора Роштейна, подпоручика Волжина и секретаря Попова за нечистую игру сослать в уездные города Вологодской и Вятской губерний под присмотр городничих и внеся при том имена их в публичные ведомости, дабы всяк от обмана их остерегался». У Волжина при том было отобрано векселей, ломбардных билетов и закладных на 159 000 рублей и, кроме того, множество золотых и бриллиантовых вещей. Все эти богатства приказано было «яко стяжание, неправедным образом снисканное и ему не принадлежащее, отдать в приказ Общественного призрения Московской губернии на употребления полезные и богоугодные».

В том же году Бантыш-Каменский писал князю Куракину:[96] «У нас сильный идёт о картёжных академиках перебор. Ежедневно привозят их к Измайлову; действие сие в моих глазах, ибо наместник возле меня живёт. Есть и дамы…».

Через несколько дней он пишет опять Куракину: «Академики картёжные, видя крепкий за собой присмотр, многие по деревням скрылись».

Из рассказов современников видно, что в Екатерининское время в каждом барском доме по ночам кипел банк и тогда уже казённый ломбард более и более наполнялся закладом крестьянских душ. Не к добру в первое время послужило дворянству это учреждение дешёвого и долгосрочного кредита. Двадцать миллионов, выданные помещикам, повели к ещё большему развитию роскоши и разорению дворянства. Быстры и внезапны были переходы от роскоши к разорению.

В большом свете завелись ростовщики-менялы; днём разъезжали они в каретах по домам с корзинами, наполненными разными безделками, и променивали их на чистое золото и драгоценные каменья, а вечером увивались около тех несчастливцев, которые проигрывали свои имения, давали под залог вещей деньги и выманивали у них последние средства.

У Загоскина в воспоминаниях находим описание одного из таких ростовщиков сиятельного происхождения, отставного бригадира, князя Н., промотавшего четыре тысячи душ наследственного имения. Вот как описывает он место его действий на одном из московских великосветских вечеров, где в ту эпоху подобный ростовщик-торговец был необходимой принадлежностью.

«Посреди комнаты стоял длинный стол, покрытый разными галантерейными вещами; золотые колечки, серёжки, запонки, цепочки, булавочки и всякие другие блестящие безделушки расположены были весьма красиво во всю длину стола, покрытого красным сукном. За столом сидел старик с напудренной головой, в чёрном фраке и шитом разными шелками атласном камзоле. Наружность этого старика была весьма приятная, и, судя по его благородной и даже несколько аристократической физиономии, трудно было отгадать, каким образом он мог попасть за этот прилавок. Да, прилавок, потому что он продал при нас двум дамам: одной золотое колечко с бирюзой, а другой небольшое черепаховое опахало с золотой насечкой; третья, барышня лет семнадцати, подошла к этому прилавку, вынула из ушей свои серёжки и сказала:

«— Вот возьмите! Маменька позволила мне променять мои серьги. Только, воля ваша, вы много взяли придачи: право, десять рублей много!

— Ну, вот ещё, много! — сказал продавец. — Да твои-то серёжки и пяти рублей не стоят.

— Ах, что вы, князь! — возразила барышня. — Да я за них двадцать пять рублей заплатила…».

Императрица Екатерина II игрывала сама в карты, но большею частью с иностранными министрами или с тем, кому прикажет; для такой игры карты подавали гостям, по назначению, камер-пажи, но случалось, что на парадных и торжественных вечерах государыня играла, расплачиваясь бриллиантами. Так, на празднике Азора, в комнатах Эрмитажа, 13 февраля 1778 г., данного в честь рождения первого внука императрицы, розданы были избранным гостям афиши от имени «Азора, африканского дворянина», который, «как представитель страны золота, серебра, драгоценных камней и чудовищ, не мог выбрать минуты более благоприятной для своего праздника, как такое время, когда земля, небо, воды и всякого рода твари призваны ознаменовать блестящую эпоху». Далее сказано, что на каждом из столов, приготовленных для игры в макао, будет стоять коробка с бриллиантами и каждая девятка будет оплачиваться камнем в один карат. Императрица в одном из своих писем Гримму рассказывает, что на этот вечер гости поднялись по узенькой лестнице в комнаты музея и игрой в золото и драгоценные камни были особенно поражены дипломаты… После полуторачасовой игры гости поделили между собой оставшиеся бриллианты. В соседних залах в этот вечер горели два огромных вензеля «А» из самых крупных бриллиантов и жемчугов, а под ними стояло двадцать пажей, одетых в глазет, с голубыми шарфами через плечо.

В виде десерта против зеркал стояли в разных сосудах сервиза Бретейля все драгоценные камни четырёх шкапов Эрмитажа. Несомненно, что под именем Азора являлся переодетым сам князь Потёмкин, который был устроителем праздника. Кому бы могла войти в голову такая разорительная затея, как игра в бриллианты, как не князю Потёмкину; великолепный князь Тавриды часто, играя в карты, только один мог платить не деньгами, а бриллиантами.

Про большую игру в карты Потёмкина существует несколько анекдотов. Любимым его партнёром был один калмык, который имел привычку всем говорить «ты» и приговаривать: «Я тебе лучше скажу». Он вёл крупную игру и игрывал со всеми вельможами.

Однажды, понтируя с каким-то знатным молдаванином против калмыка, Потёмкин играл несчастливо и, разгорячившись на неудачу, вдруг с нетерпением сказал банкомёту:

— Надобно быть сущим калмыком, чтобы метать так счастливо.

— А я тебе, — возразил калмык, — лучше скажу, что калмык играет, как князь Потёмкин, а князь Потёмкин, как сущий калмык, потому что сердится.

— Вот насилу-то сказал ты «лучше!», — подхватил, захохотав, Потёмкин и продолжал игру уже хладнокровно.

В другой раз Потёмкин наказал одного из своих партнёров довольно строго за то, что последний, пользуясь его рассеянностью, обыграл его нечестным образом.

— Нет, братец, — сказал ему Потёмкин, — я с тобою буду играть только в плевки; приходи завтра.

Приглашённый не преминул явиться.

— Плюй на двадцать тысяч, — сказал князь.

Партнёр собрал все силы и плюнул.

— Выиграл, братец; смотри, я дальше твоего носа плевать не могу! — произнёс Потёмкин, отдавая проигрыш.

Императрица Екатерина II часто, играя в карты и делая ошибки, терпеливо сносила выговоры от своих партнёров. Камергер Чертков имел обыкновение делать ей такие выговоры; а раз, играя с нею и проигрывая, забылся до того, что с досады не окончил игры и бросил карты на стол. Императрица ни слова не сказала ему и, когда кончился вечер, встала, поклонилась и молча ушла в покои. Чертков просто остолбенел от своего поступка. На другой день, когда гофмаршал вызывал лиц, которые были назначены к её столу, Чертков стоял в углу ни жив ни мёртв. Когда гофмаршал произнёс его имя, он ушам не верил, и когда робко и нерешительно подошёл, то государыня встала, взяла Черткова за руку и прошла с ним по комнате, не говоря ни слова. Возвратясь же к столу, сказала ему:

— Не стыдно ли вам думать, что я могла быть на вас сердита? Разве вы забыли, что между друзьями ссоры не должны оставлять по себе никаких неприятных следов.

Как мы уже упомянули, Екатерина недолюбливала азартных игроков. Про них она говорила: «Эти люди никогда не могут быть полезными членами общества, потому что привыкли к праздной и роскошной жизни. Они хотят всю жизнь свою провести в этой пагубной игре и, таким образом, лишая себя всего своего имения и нисколько об этом не заботясь, делают несчастными и других, которых они обманывают и вовлекают в игры».

Наказанием для игроков в Екатерининское время был арест в тюрьме под крепким караулом. Но иногда прибегали и к более крутым мерам. Так, узнав, что в Москве завелись карточные игроки, она писала главнокомандующему: «Иностранцев высылайте за границу, а своих унимайте, а если нужно будет, то пришлите мне именной список их. Я велю публиковать об них в газетах, чтобы всякий мог их остерегаться, зная ремесло их».

Существует предание, что наши общественные клубы учреждены были в её время для того только, чтобы иметь надзор за азартными игроками. Так, не раз появлялись в то время указы, гласящие, что клубы посещают люди не только такие, что ищут в длинные зимние вечера средства лишь «рассыпать мысли свои», но и такие, которые впадают в «подлые поступки» и особенно умножают страсть к карточной игре.

Императрица знала всех своих придворных, которые вели крупную карточную игру. Узнав, что у её статс-секретаря Попова по ночам съезжаются для большой игры, она спросила его:

— Играете ли вы в карты?

— Играем, государыня, — отвечал он.

— В какую игру?

— И в ломбер (l’ombre) играем.

— Ваш ломбер разорительный, — рассмеявшись, сказала императрица.

До сведения Екатерины дошло, что генерал Левашов ведёт большую азартную игру. Государыня при встрече говорит ему:

— А вы всё-таки, несмотря на запрещение, продолжаете играть?

— Виноват, ваше величество, играю иногда и в коммерческие игры.

Двусмысленный ответ обезоружил гнев императрицы.

Этот В. И. Левашов не изменял своего образа жизни до самой смерти и то и дело выигрывал и проигрывал большие деньги.

Уже позднее, в царствование императора Александра I, Левашов был замешан в какой-то крупный проигрыш. Государь, встретив Левашова, сказал ему:

— Я слышал, что ты играешь в азартные игры?

— Играю, государь, — отвечал Левашов.

— Да разве ты не читал указа, данного мною против игроков?

— Читал, ваше величество, — возразил Левашов, — но этот указ до меня не относится: он обнародован в предостережение «неопытных юношей», а самому младшему из играющих со мною пятьдесят лет.

В Екатерининское время слыл за самого отчаянного азартного игрока известный вельможа века императрицы — Пётр Богданович Пассек. Проигрыши и выигрыши этого страстного игрока ежедневно доходили до многих десятков тысяч рублей. Про Пассека существует следующий рассказ. В одну ночь он проиграл несколько десятков тысяч рублей, долго сидел у карточного стола и задремал. Как вдруг ему приснился седой старик с бородою, который говорит: «Пассек, пользуйся, ставь на тройку три тысячи, она тебе выиграет соника, загни пароли, она опять тебе выиграет соника, загни сетелева, и ещё она выиграет соника». Проснувшись от этого видения, Пассек ставит на тройку три тысячи, и она сразу выигрывает ему три раза.

Существует также очень характерный анекдот про одного из вельмож из «стаи славной» императрицы: играя в присутствии самой Екатерины и почти всего двора чуть ли не с прусским королём и видя неминуемую гибель всего своего огромного состояния, он принуждён был съесть пикового короля, чтобы только игра эта считалась неправильною.

Как мы уже говорили выше, в конце царствования Екатерины II в Москве особенно сильно развилась азартная карточная игра. Это обстоятельство заставило государыню принять крутые меры. Августа 7-го 1795 г. императрица писала главнокомандующему Москвы, д. т. с. Михаилу Михайловичу Измайлову: «Не оставьте подтвердить всем тем, кои в представленном от вас списке поименованы,[97] дабы они от упражнения в разорительных играх всемерно воздержались под страхом нашего гнева и неизбежного взыскания по законам».

В списке картёжников, посланном Измайловым Екатерине II, были такие вельможи и сановники, как, например, Ив. Архаров, князь А. Урусов, князь Василий Сибирский, Ал. Давыдов, Ал. Акулов, Ал. Бибиков, князь Мих. Хованский, С. Тимирязев, Ив. Гарновский, князь Ив. Шаховской, Як. Ханыков, Ст. Лачинов, князь Дм. Голицын, князь Ал. Мещерский, Фёдор Рахманов, Ник. Болтин, Юрий Нелединский; были и иностранцы, содержатели игорных домов, как Бахтазар, Манчалли, Штироли и Пиндорелли. Поводом к составлению этого списка, как говорит А. Т. Болотов, послужил проигрыш казённых денег московским почтамтским кассиром Шатиловичем. Он проиграл 26 тысяч и из боязни наказания отравился, но умерший оставил после себя список, с кем он играл. Этим реестром воспользовался главнокомандующий Измайлов, распределил сумму между игравшими и тотчас же её собрал. Говорили, что попало в список много таких, которые кассира Шатиловича и в глаза не видали.

После этого случая в Москве ходило много слухов про игроков. Так, рассказывали, что, несмотря на величайшие строгости относительно карточных игроков, где-то в игорном доме были забраны приказные с отставными офицерами и последних посадили на три месяца в смирительный дом, а приказных публично на перекрёстках наказывали плетьми. И после этого был выдан приказ, что всем квартальным майорам дана привилегия в частях своих въезжать в дома, как скоро где усмотрят они собрание и карет много, и посмотреть, в чём упражняется хозяин. Эти меры, по слухам, многих удерживали от азартной игры.

По словам современников, в последние годы царствования Екатерины II карточная игра усилилась до колоссальных размеров; дворяне почти только и делали, что сидели за картами; и мужчины, и женщины, и старые, и молодые садились играть с утра, зимою ещё при свечах и играли до ночи, вставая лишь пить и есть; заседания присутственных мест иногда прерывали, потому что из самого заседания вдруг вызывали членов к кому-нибудь на карты; играли преимущественно в коммерческие, но много и в азартные игры. Составлялись компании обыграть кого-нибудь наверняка; поддерживать себя карточною игрою нисколько не считалось предосудительным. Карточная игра больше всего содействовала тому, что многие тратили больше, чем получали, что стали продавать свои имения и даже завели обычай, в первое время всех сильно поразивший, продавать людей без земли, особенно в рекруты, чиновники — растрачивать казённые деньги, дворяне — вступать в откупы и т. п.

В эти годы дошло до того, что зимой, в Москве, в публичных собраниях и клубах и в маскарадах вовсе почти не танцевали, а все садились за карточные столы. Даже музыка больше часа не играла, и, как пишет А. Т. Болотов, плясывали иногда по-русски, но и тут с топаньем и кричаньем и дурно — и то при разъезде, подгулявши.

Почти все сановники Екатерины II были большие охотники до карт, так: канцлер Безбородко нередко целые ночи проводил за зелёным столом. В карточной игре Безбородко не был счастлив, что можно заключить из писем к нему А. И. Моркова; последний от 5 апреля 1782 г. говорит: «Сожалею, что вы так худо ведёте свои дела в картах. С этой стороны я гораздо вас спокойнее. Как в день гульденов шесть выиграю, так вся Гаага мне завидует. Женщины здесь прескверные и по большей части мошенницы: воруют в игре так, что глазом мигнуть нельзя». В другой раз он пишет, поздравляя Безбородку с Новым годом: «Позвольте мне при сём поднести вам маленький календарь, весьма полезный не для чисел, но для ведения карточных счетов».

Богатый граф С. П. Румянцев, блестящий вельможа времён Екатерины, человек высокого ума, большой образованности, был до глубокой старости подвержен картёжной страсти, которой предавался, так сказать, запоем. Он запирался иногда на несколько дней с игроками, проигрывал им баснословные суммы и переставал играть вплоть до нового запоя.

Относительно карт существует рассказ, что Безбородко просил у Екатерины II позволения стрелять из пушек на своей даче на Неве. Государыня, удивлённая просьбою, не отказала своему любимому секретарю. Вскоре лейб-медик Роджерсон, играя в вист, по рассеянности начал делать ошибки (ренонсы), а хозяин-граф приказал каждый раз извещать об этом пушечными выстрелами. Шутка эта так раздражила вспыльчивого лейб-медика, что едва не кончилась крупной ссорой.

Наши баре в старину любили тешиться над своими партнёрами, как мы выше уже говорили. Потёмкин любил играть в карты с калмыком. А известный эксцентрик П. А. Демидов тоже имел у себя такого же чудака для игры в карты — армянина, известного в то время в Москве под именем «Тараса Макарыча», человека недальнего ума, но страстного игрока и пьяницу. Демидов играл с ним в карты, отмечая выигрыш на его лице углем, и нередко, напоив мертвецки пьяным, он отвозил домой в гробу этого партнёра вместе с выигрышем.

Карточною игрою в молодости увлекался до страсти и поэт Державин; вскоре, по возвращении в Петербург, после пугачёвщины, в конце 1775 г., он на оставшиеся у него 50 рублей выиграл в короткое время 40 000 рублей… Потом, познакомясь с князем Вяземским, он часто у него бывал и проводил с ним дни, забывая время в карточной, тогда бывшей в моде, игре в вист. Впоследствии Державин, хотя и не оставлял совсем карточной игры, однако ж более уже не предавался ей с увлечением.

Державин в своей страсти к картам сознаётся так: «Иногда на торжище страсти и любостяжания сидел я за грудами золота, передвигал его туда и сюда, желая и у ближнего притягать к себе не принадлежащее имение или ему своё бросить. И тут я чего не делал? То в кости, то в карты, то в шары, то в шашки, а иногда, — о, грешен окаянный! — загибал я и уголки. Иногда принимался я важничать, морщился и протирал глаза свои и сказывал, что у меня от работы голова вкруг катится, хотя, впрочем, так же как и прочие люди, чужими руками жар загребал; проигрывал я ночь в рокамболь, а поутру за делами дремал на диване». Пушкин тоже, во время пребывания своего в южной России, куда-то ездил за несколько вёрст на бал, где надеялся увидеть предмет своей тогдашней любви. Приехав в город, он до бала сел понтировать и проиграл всю ночь до позднего утра, так что прогулял и все деньги свои, и бал, и любовь свою.

В прошлом столетии (т. е. в XVIII в. — Ред.) карты положительно владели всем высшим обществом. При императрице Елисавете, как говорит императрица Екатерина II, игра в фараон[98] составляла занятие всех придворных дам с утра и до поздней ночи. Сама императрица в то время должна была принимать участие в таком препровождении времени; позднее, в царствование Екатерины II, в известные дни в Эрмитаже, куда собирались придворные дамы и гвардейские офицеры, всегда составлялись партии в ламуш, бостон, реверси и пикет. В частных домах в её время у наших бар, кроме этих игр, играли очень сильно в банк, штосс, квинтич, крепс, пас-дис и ландскнехт.

Князь Вяземский в своих записках рассказывает, что он знал одного нелицеприятного и беспристрастного сына, который говорил ему, что покойный отец его в конце прошлого столетия выиграл у приятеля своего двадцать тысяч рублей на клюкве. Вот как это происходило. Он предложил добродушному приятелю своему угадывать, в которой руке его цельная клюковка, в которой раздавленная. Разумеется, заклад был определён в известную сумму. Игра продолжалась около двух часов. Нужно ли добавлять для простодушного читателя, что вызванный на игру назначал решительно всегда невпопад?

На всех почти публичных маскарадах, гуляньях сто лет тому назад были «горницы для играния в карты». Так, в Большом театре, в Петербурге, давая маскарады, машинист Данпиери и танцовщик Ганцомес извещали публику, что у них будет допущена и игра в карты.

Самые же карты в то время стояли невысоко в цене, и, как видно из публикаций в «С.-Петербургских Ведомостях», цена их на публичных маскарадах была 2 руб. 60 коп. за дюжину. Карты в то время были выписанные из-за границы, а также и петербургского изделия. Карты отдавались на откуп. Откупщиками карточного дела были — именитый гражданин Злобин и с. — петербургский купец Чеблоков.

Император Павел I, когда в 1797 г. 16 декабря запретил привоз иностранных карт и возвысил сбор за клеймение карт, установленный в пользу Воспитательного дома, то дал Чеблокову шпагу и медаль на голубой ленте, а Злобину — одну медаль. Злобин не пожелал выйти из купеческого звания. Он считался богатейшим из откупщиков, но при всём своём богатстве отличался большой простотою; видом он был очень некрасив, неуклюже-толст, из лица красен и вдобавок кос и притом большой заика; ходил он в русском платье и с бородой. Сыновья у него были очень хорошо воспитаны, и один из них был зятем графа Сперанского. Жена Злобина ходила в большом кокошнике на голове и телогрейке, вся одежда её была из золотой парчи и усыпана жемчугом, крупными бриллиантами и другими драгоценными камнями; кокошник у неё был так велик, что не мог пройти в двери, и входила она всегда боком. По рассказам, бриллиантовых вещей у неё было так много, как ни у одной из тогдашних аристократок.

В Екатерининское время в Петербурге существовало восемь немецких карточных фабрик, из них одна принадлежала Воспитательному дому. Позднее, в начале нынешнего (XIX. — Ред.) столетия, учреждённая под покровительством императрицы Марии Фёдоровны Александровская мануфактура стала выделывать по способу Деларю по 14 000 колод ежедневно, но за всем этим она не могла удовлетворить требованиям тогдашнего общества, и карты всегда распродавались быстро, без всякого остатка. Наши карты отличаются достоинствами высшего качества…

В прежние времена спинка карт была белая, на спинках только тарокко и испанских были рисунки или крап; от этого и получилось название «краплёные», присвоенное картам, имеющим это украшение. Впрочем, последнее название у нас теперь понимается иначе: краплёные карты — это такие, которые побывали до игры в руках шулеров.

Игральные карты имеют большое применение в гаданьях у людей суеверных, прибегающих к дознанию будущего. Искусство узнавать будущее по расположению игральных карт не особенно старо и у нас в России восходит не ранее начала нынешнего (XIX. — Ред.) столетия. Привезено оно к нам из Франции; матерью гаданий надо признать известную девицу Ленорман. Многие из наших офицеров, бывших в 1814 г. в Париже, посещали из любопытства квартиру этой знаменитой ворожеи в Турнонской улице, под № 5. Девица Мария Ленорман приобрела себе славу во время консульства и империи. Искусством прорицания девица Ленорман занималась более пятидесяти лет. Пишущему эти строки доводилось знать в Москве одну богатую помещицу г-жу Кр-ну, судьбу которой Ленорман предсказала как по писаному. Эта барыня, в силу её предсказания, что она умрёт ночью, никогда не спала ночью, когда спят люди, а спала днём, и чтобы не знать часа смерти, приказала во всём доме испортить все часы с боем, чтобы не знать времени.

В числе странностей этой барыни было также и то, что она не употребляла никогда для мытья воды, а вместо последней какую-то мазь. Кр-на ездила несколько раз в Париж к Ленорман и раз по просьбе Аракчеева, портрет и оттиск с ладони которого возила к ней для узнания судьбы временщика.

Девятнадцати лет от роду Ленорман уже была известна как хорошая предсказательница и нередко за свои предсказания платилась тюрьмой. Славу Ленорман сделал Наполеон: она предсказала молодому артиллерийскому поручику по чертам на ладони, что он выиграет не одно сражение, покорит царства, будет владычествовать и удивит мир. Эта Сивилла во всех случаях давала советы и императрице Жозефине, которая и покровительствовала ей в благодарность за её блистательные предсказания.

В Петербурге известных гадальщиц на картах было немного: в начале этого столетия — старуха-немка Штольц и в сороковых годах — на Бердовом заводе чухонка, известная под именем Марфуши.

В царствование императора Павла I особенно строгие меры последовали против игроков. Полиция в то время имела приказание прямо являться в дома, где велась игра, и забирать играющих. С. Глинка в своих воспоминаниях рассказывает о том, что после строгого запрещения банка в 1797 г. и всяких поздних собраний в столице тогдашний обер-полицмейстер Эртель, проезжая раз ночью Арбатом, увидев свет во втором этаже одного каменного дома, поспешил туда войти и застал игру. На беду здесь случился поручик Архаровского полка Бессонов, казначей своего батальона. Не участвуя в игре, он спал в комнате на диване. Обер-полицмейстер разбудил его; Бессонов сказал:

— Оставьте меня, завтра нашему батальону ранний смотр. Вы видите, что я спал. Не стыдите меня перед начальником. Для меня честь дороже жизни.

— Ступайте, — прикрикнул Эртель.

— Иду, но только смотрите, чтобы вы не раскаялись.

Часа в четыре ночи привели игроков и Бессонова в дом начальника полка, где по тогдашнему обыкновению стояли и полковые знамёна. Выходит Иван Петрович Архаров, разбуженный тревогою, в колпаке и халате. Взглянув на Бессонова, он сказал:

— Как, и ты здесь?

Посадили приведённых под знамёна. На заботливые расспросы начальника полицмейстер признался, что Бессонова он застал спящим.

— Грешно было тебе, братец, будить!

Смущённый Эртель просил дозволения сказать Бессонову, что до него не будет дела.

— Не надобно было и заводить шума, — прибавил Архаров. — Поди, братец, поправь свой грех.

Эртель пошёл к Бессонову и сказал, что он свободен.

— Поздно! — закричал Бессонов, — я говорил тебе, не води меня сюда, ты привёл: вот тебе!

Была схватка; Бессонов отдан был под суд. Офицеры полка были судьями, они плакали; но в силу устава Петра I выставили в приговоре: лишение руки.

Впрочем, до развязки не дошло, приговор хотя и был послан императору, но за примирением соперников Бессонов был прощён.

Тот же С. Глинка, рассказывая про большую азартную игру в то время, говорит, что С. Ю. Храповицкий, служа в Крыму, спустил всё родовое имущество в бездну карточную. Последний намекает, что счастливым партнёром его был известный герой Отечественной войны М. И. Кутузов, про которого тогда говорили его товарищи: «Кутузова и в картах никто не перехитрит». Но никогда так азартно игры у нас не процветали, как с восшествием на престол императора Александра I. Этот государь вынужден был издать указ «об истреблении непозволительных карточных игр», где, между прочим, было сказано, что «толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков, веками службы и трудов уготованное». На этом основании в то время всех уличённых в азартных играх приказано было брать под стражу и отсылать к суду.

Особенно славилась в эти года Петергофская дорога своими трактирами, где велась тогда адская игра. Эта дорога в те времена была сильно оживлена, гвардейские полки стояли в Стрельне и в Петергофе, ездить в Петербург офицерам без разрешения великого князя не дозволялось. Подписанные дозволения осматривались на заставе. Вследствие этого обстоятельства как почтовые станции, так и все трактиры по этому тракту были полны офицерством, любившим, как тогда говорили: «сушить хрусталь» и «попотеть на листе»; последнее обстоятельство также называлось «бессменным советом царя Фараона», т. е. тут метали банк «от зари до зари».

Особенно сильная игра велась в Красном кабачке, который содержала немка-маркитантка вся в медалях и крестах на груди; по рассказам, играных карт по углам комнат накапливалось так много, что каждый день их собирали лопатами и вывозили возами.

Там за зелёными столами нередко можно было видеть молодцов военных, которые только и знали, что карты и дуэли. Ужасные шрамы на их лицах, очевидно, свидетельствовали о их подвигах, у некоторых бывали и вечно зашнурованные рукава. Были и такие здесь красавцы-молодцы, у которых победы были больше мирные, и не проходило божьего дня, в который бы они не притащили с собою или денег, или бриллиантов, или каких-нибудь других вещей от какой-нибудь пребогатой графини или княжны, предававшейся им и душой, и сердцем. И все эти вещественные отношения ставились на карточных дам.

Житьё того времени носило характер бивуачный; много ещё было в полках старых былых служак, участников наполеоновских войн и походов за границу. Общество офицеров по большей части состояло из старого русского дворянства, жившего не только богато, но подчас и расточительно.

И нередко можно было найти по Петергофской дороге какую-нибудь по внешности развалившуюся крестьянскую избушку, внутренность которой была убрана с изумительной восточной роскошью: неровный и дырявый пол устлан разными персидскими коврами, дверь в избу завешана гобеленом, стены также убраны драгоценными коврами савонери, лавки покрыты красным сукном, простой деревянный стол с ковровой салфеткой, на котором стоял серебряный чайный сервиз, а на окнах расставлены серебряные принадлежности походного погребца. В углу стояла складная кровать, на которой подчас лежала молодая красавица, укутанная в дорогую шаль и в лёгком дезабилье, обшитом дорогими блондами и кружевами.

Такая Лаиса или Аспазия, интимная приятельница какого-нибудь усача-банкомёта, была посвящена во все таинства игры и во все плутни шулерства; она была здесь временная гостья, дормез её или каретка в четвёрку лошадей стояла на постоялом дворе. Госпожа эта приезжала сюда на денёк или два помочь своему другу в картёжных делах. Постоянная квартира у ней была в городе. Её знала вся кутящая молодёжь. Жизнь её верно определял романс, говоря:

И нередко весёлые гости такой прелестницы, после нескольких бокалов «искромётного Аи», закладывали банчишко, в конце которого иной гость оставался без туго набитого бумажника, а другой уходил домой и без родового имения.

Про азартную игру этих забытых былых времён находим несколько эпизодов в рассказах С. Славутинского и С. П. Жихарева. Так, последний рассказывает, как он был в Москве в гостях у известного откупщика П. Т. Бородина и как в кабинете хозяина на двух больших круглых столах кипела такая чертовская игра в банк, что от роду, восклицает Жихарев, я не видывал столько золота и ассигнаций. На одном столе метали попеременно князь Шаховской, Чертков, Киселев и Рахманов (дядя известного гастронома, игрок, выигравший более двух миллионов рублей). На другом братья Дурново, Михель и Раевский; понтировало много известных людей. Какой-то Колычев, небогатый вологодский помещик, проиграв 5 тысяч рублей, очень хладнокровно заплатил и отошёл. В другой раз Жихарев рассказывает, как Ст. Шиловский выиграл 5 тысяч у генерала Измайлова и тот заплатил ему деньги не только без неудовольствия, но ещё впридачу подарил ему славного горского полевика. Этот Л. Д. Измайлов, известный рязанский и тульский помещик, любил все шумные и разгульные удовольствия, ради их он посещал Лебедянскую ярмарку, где тогда собирались для покупки лошадей все ремонтёры кавалерийских полков и помещики, коннозаводчики Тамбовской и соседних губерний, почти все считавшие обязанностью играть здесь бешено в карты, пьянствовать, кутить и буйствовать напропалую. Измайлов любил на ярмарке выказать во всей красе пред многими достойными лицами свою бестолковую помещичью роскошь, своё крайне разнузданное самодурство. Измайлов был очень богат; здесь он проигрывал по сто и более тысяч, ставя на одну карту по десяти тысяч. Измайлов любил только простые, русские потехи — псовую охоту, скачки на дальние расстояния, борьбу, кулачные бои, гулянки с попойкой и адской игрой по целым ночам.

Гости его всегда должны были быть готовыми на всё, что ему было угодно. Он не чинился с ними, и провинившиеся в потехах наказывались «лебедем», т. е. огромной пуншевой чашею, которую приходилось осушить в один приём, а также и арестом на хлебе и воде. Портрет Троекурова в повести Пушкина «Дубровский» списан с Измайлова.

Когда он командовал рязанским ополчением, в 1812 г., то каждый день ополченские офицеры обедали и ужинали у него поголовно. Полтораста лихих троек находились в распоряжении их, — катайся, сколько душе угодно!

Во время похода, за границей он удивлял роскошью немцев; в заграничный поход из собственных своих средств он истратил на ополчение громадную для того времени сумму — миллион рублей.

Слишком пятьдесят человек из крепостных служителей: камердинеры, официанты, простые лакеи, казаки, кучера и псари сопровождали его; не забыл он тоже взять с собою несколько лиц и из женской прислуги, об особенно печальном значении которых нечего и распространяться. Охотничьих его собак, борзых и гончих, везли в больших, нарочно для того устроенных фургонах. Лучшие из этих собак имели особенный костюм: какие-то епанечки на спинах, какие-то шапочки на головах.

У него был ещё слуга под названием «Гусёк», обязанность которого была разъезжать по его деревням в особенном экипаже, называвшемся «лодкою», для сбора девок на генеральские игрища. У него находился целый штат песенниц и плясуний. Все почти рязанские дворяне так и льнули к нему, составляя постоянную его свиту, сопровождая его толпами на картёжную игру, псовую охоту, на скачки, на игрища и всюду, где он изволил тешиться.

Жихарев про Измайлова говорит, что он бывало напоит мертвецки пьяными человек пятнадцать небогатых дворян-соседей, посадит их еле живых в большую лодку на колёсах, привязав к обоим концам лодки по живому медведю, и в таком виде спустит лодку с горы в реку; или проиграет тысячу рублей своему приверженцу Шиловскому, вспылит на него за какое-то без умысла сказанное слово, бросит проигранную сумму мелкими деньгами на пол и заставит подбирать его эти деньги, под опасением быть выброшенным за окошко!

Вот как описывает очевидец молодецкий проигрыш и ещё более молодецкий отыгрыш Л. Д. Измайлова. Он понтировал у князя Урусова, державшего огромный банк вместе с князем Шаховским и многими другими дольщиками. Измайлов приехал с какого-то обеда вместе со своими рязанскими приспешниками. Войдя в залу, сел в некотором отдалении от стола, на котором метали банк, и задремал. Банкомёт спросил его, не вздумает ли он поставить карту. Измайлов не отвечал и продолжал дремать. Банкомёт возвысил голос и спросил громче прежнего:

— Не поставите ли и вы карточку?

Измайлов очнулся и, подойдя к столу, схватил первую попавшуюся ему карту, поставил её тёмною и сказал:

— Бейте пятьдесят тысяч рублей.

Банкомёт положил карты на стол и стал советоваться с товарищами.

— Почему ж не бить? — сказал князь Шаховской. — Карта глупа; а не бивши не убьёшь.

Князь Урусов взял карты и соника убил даму. Измайлов не переменился в лице, отошёл от стола и сказал только:

— Тасуйте карты, я сниму сам.

Банкомёт стасовал карты и посоветовался ещё раз с товарищами. Измайлов пошёл опять к столу и велел прокинуть. Урусов прокинул. — Фоска идёт пятьдесят тысяч!

И на втором абцуге Измайлов добавил 50 тысяч мазу. У банкомёта затряслись руки, и он взглянул на товарища так жалостно, что князь Шаховской не выдержал, усмехнулся и сказал ему:

— Ну, что ж? Знай своё, мечи да и только.

Банкомёт повиновался, и через несколько абцугов трефовая десятка проиграла Измайлову. Окружающие его дворяне стали шептать ему на ухо, что не перестать ли, потому что, кажется, не везёт, но этого довольно было, чтобы совершенно взволновать Измайлова, который всё любил делать наперекор другим: он схватил новые карты, выдернул из середины червонную двойку и сказал:

— Полтораста.

Банкомёт помертвел и остолбенел: минуты две продолжалась его нерешимость, но князь Шаховской опять ободрил своего собрата:

— Чего испугался? Не свои бьёшь.

Урусов заметал; долго не выходила поставленная карта, и все присутствующие оставались в каком-то необыкновенно томительном ожидании, устремя неподвижные взгляды на роковую карту, одиноко белевшую на огромном зелёном столе, потому что другие понтёры играть перестали. Наконец князь Урусов, против обыкновения своего, стал метать, не закрывая карты своей стороны, и червонная двойка упала направо. Ух! — вскрикнул банкомёт. Ух! — повторили его товарищи. Ух! — возгласила свита Измайлова, но сам он, не изменившись в лице и не смутившись, отошёл от стола, взял шляпу, поклонился хозяевам и сказал:

— До завтра, господа, утро вечера мудренее! — и вышел вон бодрее, чем вошёл.

Тут начались совещания: надобно ли будет завтра продолжать метать ему банк или удовольствоваться этим выигрышем. Большинством голосов решено было метать до миллиона, но проигрывать не больше настоящего выигрыша. На другой день в Москве ходили уже слухи, что Измайлов проигрался; чтобы забыть о проигрыше, Измайлов купил знаменитого рысака Красика у Лопухина, заплатив за него почти баснословную цену по тому времени, 7 тыс. руб. Вечером Измайлов был опять у Урусова. Долго шла игра, но Измайлов как будто не решался принять в ней участие. Только после ужина придвинулся он к столу и поставил на две карты 75 тыс. руб. Банкомёт метал уже без робости. Обе карты выиграли Измайлову, он загнул их и сказал: «На следующую талию». Урусов стасовал карты. Измайлов поставил две новые карты и, не взглянув на них, загнул каждую мирандолем. По второму абцугу он вскрыл одну карту, которая оказалась десяткою и уж выигравшею соника; он перегнул её и, сказав: «По прокидке», вскрыл между тем другую карту, которая тоже оказалась десяткою и, следовательно, также выигравшею, он перегнул и положил на первую очень спокойно, как будто дело шло о десятках рублей, а не о его родовом имении Деднове, с которым он, в случае дальнейшего проигрыша, решился расстаться. У князя Урусова заходили руки, — но делать было нечего, карты поставлены мирандолем и отступиться не было возможности. После нескольких абцугов десятка опять выиграла; банкомёт бросил карты и встал из-за стола, а Измайлов прехладнокровно предложил ему загнуть мирандоль, но банкомёт не согласился.

— Ну, так мы квиты? — сказал Измайлов и тотчас же уехал домой, где его уже ждали с поздравлениями цыгане, с песнями и плясками, по случаю покупки Красика.

Мне передавал покойный коннозаводчик И. П. Петровский про Измайлова, которого он знал лично в своей молодости, что последний для игры приезжал всегда со скачки в Петровский парк к содержателю одного французского ресторана, у которого для игроков в саду была выстроена особенная беседка. Здесь метали крупный банк и шла такая азартная игра, которая и не снилась нынешним игрокам. За зелёными столами там заседали такие тузы, как братья Мосоловы, Всеволожские, Чесменский, побочный сын графа Орлова, Чемоданов, Савелов, Яковлев-Собакин, Гундоров, Гусятников и многие другие. Измайлов до игры садился всегда в большие вольтеровские кресла и после лёгкого всхрапа протирал глаза, выпивал холодного квасу, подымал с полу первую валявшуюся карту и ставил, если это была не фигура, на каждое очко по тысяче и после выигрыша или проигрыша в несколько тысяч, с вольным сердцем, молча выходил из комнаты, садился на линию и возвращался домой.

Много рассказов ходило в Москве про двух братьев Н.; игру одного из них считали даже нечистою. При посещении этого игрока, в кабинете его изумлённый посетитель на одном из столов находил целую меняльную лавку. Здесь в правильных столбиках стояла звонкая российская монета всякого достоинства, начиная от золотых лобанчиков и полуимпериалов до серебряных пятачков и рублевиков. Он не играл иначе, как на звонкую монету, и таким привлекательным видом золота и серебра соблазнял не одного молодого игрока. Рассказывали также, что у него на диване лежала подушка, набитая скомканными ассигнациями. По рассказам, годовой его оборот на зелёном поле исчислялся не одним миллионом рублей, и чтобы играть с ним, некоторые из любителей азартной игры играли только своими картами. Так, рассказывали, что он ухитрился выиграть у известного московского богача Му-П-на всё его миллионное состояние. Последний, чтобы застраховать себя от его мошенничества, играл с ним только у себя дома и своими картами, которые держал в шкафу под замком. Н. ухитрился подкупить слугу Му-П-на и обменять все нижние игры карт на свои.

В один прекрасный вечер игра у Му-П-на началась с Н. всерьёз, и когда играли первыми верхними колодами, Н. проигрывал, но как дело дошло до нижних, то Му-П-н оказался чист как сокол, даже без своего чудного дома на Тверском бульваре. Это так его поразило, что он не пережил недели и умер от удара. Карточную крупную карьеру братьев Н-в погубили известные на поприще казнокрадства братья-хлебосолы — один из братьев Н-в умер чуть ли не в крепости.

Большое недоверие к чужим картам питал и известный богач Савва Яковлев, но и его вскоре поддели на хитро придуманную штуку. Яковлев играл тоже только своими картами, которые держал под замком, но их сумели подменить краплёными ловкие шулера и в один вечер выиграть на них сотню тысяч. Рассказывали, что во время пребывания Яковлева в Париже он где-то играл, не выпуская из объятий одну французскую цирцею. Покрываемый поцелуями красавицы, сидевшей у него на коленях, он не задумался поставить на одну карту миллион франков. Карта была проиграна. Яковлев сознался, что у него столько нет денег, чтоб сейчас расплатиться, и даже такой суммы не найдётся у его здешнего банкира. Но вот он даёт документ, и эксцентричный во всём, он тщательно вырезывает кружок зелёного сукна с ломберного стола и на нём пишет мелом: «Миллион франков, проигранный в Париже; — долг чести, уплачиваемый в Петербурге. Савва Яковлев». Сукно это тщательно было вставлено под стекло и отослано в Петербург, где и было уплачено в конторе отца самодура.

Игра в старину большая велась и в английском клубе, и старые старшины говаривали, что записные игроки суть корень клуба; они дают пищу его существованию; прочие же члены служат только для его красы, его блеска. Доход от карт в былые годы доходил ежегодно почти до полутораста тысяч рублей. Можно судить, как велика была здесь игра. Я думаю, ещё многие из членов этого клуба помнят генерала Су-а, что играл в пикет и палки по 25 руб. за фишку. Опытные игроки говорят, что всякая игра более или менее азартна, т. е. более или менее подвержена случайности. Обыкновенно азартными играми называют игры бескозырные. Но и так называемые коммерческие игры иногда опаснее неопытным новичкам: против них могут действовать умение противника и случайность в сдаче ему хороших карт, не говоря уже о некоторых соображениях, при которых хорошие карты непременно очутятся в его руках. В старое время, как мы выше говорили, общепринятая игра была бостон. Кто-то сказал, что в ней неминуемо иметь дело с двумя неприятелями и одним предателем, который идёт тебе в вист. Всякая игра — бой: умение умением, но есть и доля счастия, и несчастья, то есть случайности, следовательно, азарта. Есть люди, предопределённые роковою силою неминуемому проигрышу. Американец Толстой говорил об одном из таких обречённых, что начни он играть в карты сам с собою, то и тут найдёт средство проиграться.

В сороковых годах в N-ском гусарском полку служил богатый смоленский помещик Ба-ов, который очень любил играть в карты, но и очень боялся играть с незнакомыми. Он платил большие деньги за объяснение разных шулерских приёмов. Так, у него была серебряная шестёрка, которая при загибе угла превращалась в семёрку. Она была так искусно подделана под настоящую, что даже самый опытный глаз не мог этого заметить. За эту шестёрку он заплатил какому-то искуснику 2 тысячи руб.

Тоже некогда наделавшая столько шуму в обеих столицах зрительная труба с сильно увеличивающими стёклами, изобретённая каким-то моряком В., настоящим профессором карточной пёстрой магии, была им куплена чуть ли не за 5 тысяч руб. Эта труба наводилась на играющих и из другой комнаты давала возможность легко отличать не только карты, но даже читать на них едва заметный теневой крап, т. е. меченый.

Нигде азартные игры не достигали таких чудовищных размеров, как в Москве; в этом отношении также славился в былые времена и Тамбов. В Москве беспрестанно случались самые скандальные истории, где главная роль принадлежала картам. Так, в первых годах нынешнего столетия там был накрыт русским Сартином,[99] обер-полицмейстером Н. П. Архаровым, большой игорный дом, содержимый парижским искателем приключений Дюкро, известным более под именем Перрена. Ловкий француз был большой мастер своего дела; он выдавал себя за несчастного эмигранта, потерявшего всё состояние во время революции, но в сущности это был прехитрый шулер, погубивший многих молодых людей из лучших фамилий. У него была для виду квартира на Мясницкой, в доме Левашова, но настоящее его логовище было за Москвою-рекою, в Кожевниках, в доме Мартьянова, где собирались играть и кутить. У этого содержателя притона было много помощников обоего пола. В Кожевниках содержала квартиру мадам Пике и жила с хорошенькою швеёю Шевато. Здесь играли в фараон, какой-то немец Мозер, в качестве домашнего друга, держал банк. По показанию хозяйки дома Пике, что в этом доме делалось, она сказать не могла, так как некоторые посетители не встречались друг с другом и их принимали в особых кабинетах и они при входе виделись только с одним Перреном. Там бывали и женщины и, как признавалась мадам Пике, как низко она сама ни упала, но стыдится объяснить всё то, на что эти женщины решались и на что способны решиться. Когда был сделан обыск этой квартиры, то в особом кабинете была найдена небольшая лаборатория, собрание разных физических и оптических инструментов, много книг и рукописей по части алхимии, астрологии и магии, наконец, несколько тетрадей с разными рецептами и средствами к сохранению молодости, красоты, обновлению угасших сил, возбуждению сердечной склонности, пропасть склянок с разными настойками и другими неизвестными жидкостями, множество заготовленных на разных составах конфект и, главное, сверх того, большое количество фальшивых и краплёных карт и подделанной зерни. Как содержатель этого игорного дома Перрен, так и его сотрудники все были высланы за границу.

Главной жертвой этого Перрена был князь Александр Николаевич Голицын, внук знаменитого фельдмаршала князя Михаила Михайловича старшего и сын обер-гофмаршала Екатерины II князя Николая Михайловича. Этот князь Голицын отличался крайним самодурством, за которое в Москве его прозвали именем оперы, бывшей в то время в большой моде, «Cosa rara». Про Голицына рассказывали, что он отпускал ежедневно кучерам своим шампанское, что он крупными ассигнациями зажигал трубки гостей, что он бросал на улицу извозчикам золото, чтобы они толпились у его подъезда, и пр., и пр. Голицын имел 24000 душ крестьян — разумеется, всё это громадное состояние пошло прахом. Голицын проиграл Перрену несколько сот тысяч; он подписывал векселя не читая, сумма прописанных денег на последних ставилась не буквами, а цифрами, так что заимодавцы, на досуге, легко приписывали к означенной сумме по нулю, а иногда по два и по три. Все прочие действия и расходы этого барина были в таком же поэтическом и эпическом размере. В последние годы своей жизни он получал приличное денежное содержание от племянников своих, светлейших князей Меншиковых и князей Гагариных. Никогда он не сожалел о своей прежней пышности и о прежнем своём высоком положении в обществе, а наслаждался по возможности жизнью, был всегда весел духом, а часто и навеселе. Князь Вяземский говорит, уже принадлежавши Екатерининскому времени, он ещё братался с молодёжью и разделял наши невинные и винные проказы. В старости он сохранял вельможескую наружность. Жуковский, нашедши его, по приезде в деревню к молодому Вяземскому, близким домашним человеком и, пеняя ему за некоторые другие его знакомства и связи, похвалил его за то, что он умел привлечь к себе такого степенного и почтенного старичка. Разумеется, он вскоре разглядел его и часто сам смеялся над своим скорым и опрометчивым заключением. Жена этого Голицына, урождённая Вяземская, при жизни его вышла замуж за графа Льва Кир. Разумовского. Князь Голицын, несмотря на шум в обществе, который наделал этот брак, не переставал вести дружбу с графом Разумовским, часто обедывал у своей жены и нередко даже с нею показывался в театре.

Жена Разумовского, «отпущенница» Голицына, графиня Марья Григорьевна, под старость,[100] как и её первый муж, сильно любила азартную игру. Играла она больше в рулетку на водах и особенно в Монако, куда её приводили почти дряхлой старухой. Страсть наших бар к публичной азартной игре в Гомбурге, Эмсе, Бадене, Ахене, Спа и др. развилась почти с учреждением в этих местах игорных домов, и многие из русской знати избрали постоянным своим местом пребывания преимущественно Баден и Гомбург, где купили себе прекрасные виллы и дома. Начало рулеток в курортах надо приписать закрытию публичных игорных домов в Париже. Хотя последнее обстоятельство и расплодило там множество тайных притонов игры, но доход с этих заведений обогащал хорошеньких патронесс и их молодцов-греков. Здесь кстати сказать, откуда взялось название во Франции шулера греком. В конце царствования Людовика XIV один греческий дворянин по имени Апулос был допущен ко двору. Он участвовал там в игре так удачно, что вскоре возбудил подозрение по своему огромному счастью. Однако, несмотря на удивительную ловкость, он был пойман в плутовстве и сослан на галеры на 20 лет. Это происшествие наделало много шуму, и с этого времени всякого желающего поправить свои дела бесчестным образом начали называть Апулосом или просто греком.

Но, возвращаясь к истории рулетки, мы видим, что рыцари trente et quarante, по закрытии их домов в Париже, оставались в бездействии и праздности, теряя даром золотое время. Привыкшие к огромным барышам такие хозяева игорных домов Беназе и Брисоль придумали найти для своих операций новое местечко, и вот они отправились на благодатный немецкий Рейн, на берегах которого было рассеяно много владений мелких немецких князей, и предложили им самые выгодные, самые щедрые предложения, получили привилегию, и рулетки с trente et quarante раскрыли свои заманчивые столы, и в курзал Бадена стало съезжаться народу более чем в двадцать раз против прежнего. Из всех мест на Рейне, где шла публичная игра, самая сильная была в Гомбурге. Банк отвечал там 400 000 франков и высшая маза или ставка 12 000 франков: игра там продолжалась круглый год с 11 часов утра до 11 часов ночи. В Гомбурге некто Гарсиа выиграл более миллиона франков и три наших соотечественника сорвали несколько банков. Рулетка изобретена в Париже и введена в употребление в первый раз в салонах отелей Живри и Суасон, знаменитых по страшной игре, которая там происходила. Впоследствии братья Перрены усовершенствовали её. Сначала они имели только номера, числом 36, и два цвета — чёрный и красный. Перрены прибавили к ней чёт и нечет, manque и passe, первую, вторую и третью дюжину, три колонны и, главное, два зеро, т. е. два плие или два такса, при которых все проигрывали. Игра в рулетку — самая азартная из азартных: в несколько минут можно потерять всё состояние; в trente и quarante есть ещё какой-нибудь расчёт, который может руководить опытного и благоразумного игрока, в рулетке же никакого. Рулетку не раз подвергали своим плутням шулера: один из таких — старый геометр — сделал рулетку, в которой чёрные клетки были несколько побольше, чем белые, для того, чтобы шар в своём ходе имел более шансов падать на первые, чем на вторые. Чуть ли некогда в Петербурге, в одном игорном доме, прозванном «Мельницей», было сделано очень хитрое такое усовершенствование, и в игральном столе находили скрытый механизм, который направлял, по воле хозяина, шарик в клетку чёт или нечет. Маленькое движение под столом сжимало все чёты, если он видел, что в чёте стоит больше денег, и шар принуждён был идти туда, куда не был преграждён вход. В то время, как это происходит, понтёр считает красные и белые, справляясь с вероятностью, но что значат самые учёные выкладки против лёгкого движения коленом.

Вообще наши шулера ни в чём не уступали французским грекам. Сколько почти невероятных рассказов известно про их подвиги на ярмарках между ремонтёрами и помещиками. В начале нынешнего столетия жил в Петербурге один из таких шулеров с совсем спокойною совестью, в довольстве и с многочисленными друзьями. Он выстроил себе в Петербурге великолепный дом, окружённый садом (дом этот принадлежит одному из богатейших князей). По рассказам, в его кабинете между разными картинами первых мастеров Европы висела в золотой рамке пятёрка бубён; повешена она была хозяином в знак признательности за то, что она рутировала ему в штос, который он когда-то метал на какой-то ярмарке и выиграл миллион.

В Москве, в пятидесятых годах (XIX в. — Ред.), был известен один барин, принадлежавший к высшему кругу общества, с которым даже в коммерческие игры садились играть не иначе, как с условием, чтобы он никогда не тасовал и не сдавал карт, и он покорялся этому требованию с величайшим хладнокровием. Другой такой же профессор карточной магии уверял, что только одни дураки могут играть в карты не наверное, и очень наивно признавался, что он всего только два раза в жизни передёрнул.

— Помилуйте, господа, — говорил он, — войдите в моё положение: я метал банк, карта шла на 60 000, я подумал: жена, дети, семейство! подумал и передёрнул; поверьте, всякий, кто обладал бы таким же талантом, как я, сделал бы то же самое на моём месте.

Про этого же самого господина рассказывает Н. Макаров. Однажды в Москве он долго метал банк, понтёров было много, карт стояло ещё более, за которыми надо было следить с напряжённым вниманием. Утомившись, он посадил вместо себя своего товарища, а деньги, бывшие в банке, и выигрыш положил под подсвечник, как это часто делается. Игра шла своим чередом, игроки разгорячились и стали увеличивать куши. Товарищ, метавший банк, видя одну карту, которая пала на очень большой куш, передёрнул, но как-то неловко, так что мошенничество это тут же было замечено. Тот, у кого шла карта, схватил подсвечник и ударил им по лицу метавшего, другие понтёры схватили деньги и стали делить их между собою. Тогда наш господин, посадивший за себя товарища, обратился к игравшим со следующей речью:

— Господа! На что это похоже! Он осёл, личность его я предоставляю вам, делайте с ним что угодно, но деньги-то брать не следует, это неблагородно!

Ещё недавно здравствовал в Москве один барин, который играл только в коммерческие игры и играл так счастливо, что ему все завидовали, и если бы не один случай, то тайна его счастия так и умерла бы вместе с ним. Дело было в том, что этот господин, садясь играть, клал подле себя табакерку, на крышке которой находилась небольшая миниатюра артистической кисти Пето с изображением анакреонтической сцены. Партнёры любовались этой миниатюрой, брали в руки табакерку и рассматривали вблизи. Когда же начиналась игра, владелец подвигал табакерку к себе, брал из неё щепотку табаку и в это время незаметно трогал скрытую пружину, отчего на место миниатюры являлось небольшое выпуклое зеркало, с помощью которого он, сдавая карты и держа их над табакеркой, видел их все благодаря отражению в зеркале. Когда не надо было, он опять выдвигал медальон и вежливо предлагал своим жертвам понюхать табаку. Но раз как-то скрытый механизм заупрямился и предательница-табакерка выдала тайну коварного счастливца.

Аналогичная история с этим произошла и в наши дни на Николаевской дороге. Лет пятнадцать тому назад ехал в Петербург известный племянник не менее известного московского миллионера. Путь держал он в обществе очень богатого купца, но очень жадного на верный выигрыш, и ещё некоего театрального мужа. Последний, как говорила скандалезная хроника, владел чудодейственным портсигаром, внутренность которого сияла лучше всякого бриллианта и венецианского зеркала, выдавая предательски владельцу все карты его партнёров. Путь был дальний; друзья, после приличного возлияния, засели перекинуть в баккара; результат игры вышел такой, что магический портсигар помог артистическому мужу выиграть от благодушной слепоты 14 000 рублей.

По рассказам сибиряков, там до того в старое время доходила азартная игра, что приказные ставили на кон своих жён и дочерей. Золотопромышленники во время золотой горячки играли везде, где только могли, и бывали случаи, что азартная игра возгоралась и между рабочими при выходе из промыслов. Так, на Енисейских промыслах, на реке Ангаре, по дороге идут деревни, названия которых явно свидетельствуют, что здесь предавались азартной игре с неистовством. Вот названия этих посёлков по порядку: Мотыгино, Погорюй, Потоскуй, Поиграй и т. д. Счастливцы, как рассказывают, набив карманы ассигнациями, от кабака до кабака ездили в санях, запрягая на место лошадей баб, и, выходя в аршинную грязь, бросали ассигнации и ступали по ним.

Особенно процветала между служившими на промыслах игра в ремешок: искусство состояло в том, чтобы суметь попасть шилом в петлю и зацепить ремешок. В эту игру проиграли немало денег тогдашние золотопромышленники С-вы, З-вы, Г-вы, С-ны. При омском губернаторе служил один чиновник немец, который ухитрился выиграть в эту игру до полмиллиона рублей. В Томске в старину было немало игорных домов. Из крупных был известен один, который держал ссыльный француз, известный под кличкой Тала-бала. Другой содержатель такого же игорного дома, еврей Х, настолько был жаден на выигрыш, что когда все гости уходили домой, то он садился играть со своим слугой и отбирал от него все деньги, которые он выручал с гостей за карты.

Во время существования кабинетских крестьян в городе Барнауле карточная игра между горными инженерами доходила до колоссальных размеров. Там играли суток по двое подряд, пока не сваливались под стол. В этом городе существовала в одном доме, отделанном с полуазиатской роскошью, «академия игры», где метали банк и играли в другие азартные игры на сотни тысяч в вечер.

Как ловкий шулер в Москве и Петербурге был известен в двадцатых годах некто Чивеничи; он служил прежде в одном из кавалерийских полков, существовал же игрою в карты, да покупкою, меною и продажею лошадей. Жизнь он вёл очень открытую и богатую. Чивеничи прославился по крупному мошенничеству. Он воспользовался бывшим в Петербурге большим наводнением, сочинил высочайший рескрипт на имя одного московского богача, грека Сивениуса, подписался под руку императора Александра I; в рескрипте повелевалось Сивениусу ссудить Его Величество полумиллионом рублей ассигнациями для вспомоществования пострадавшим от этого несчастного события, вручив эту сумму высочайше командированному Чивеничи; с этим ещё в рескрипте значилось, чтобы Сивениус доверил ещё Чивеничи и драгоценную жемчужину, которую государю благоугодно было показать прибывшим тогда заграничным августейшим особам, причём вменялось ему обо всём этом хранить величайшую тайну.

Чивеничи, явясь к Сивениусу, вручил ему поддельный рескрипт, а этот богач, обрадованный таким милостивым вниманием государя, поспешил выдать Чивеничи как требуемые деньги, так и жемчужину. Получив сокровища, Чивеничи приехал в Петербург, затеял там свадьбу с классной дамой Смольного монастыря, любимицей покойной императрицы Марии Фёдоровны, и намеревался, вступив в брак, уехать немедленно за границу. Но случилось, что вскоре обман его нечаянно был открыт московским военным генерал-губернатором князем Голицыным. Последний немедленно дал знать об этом в Петербург; Чивеничи был схвачен и посажен в Петропавловскую крепость, жемчужина и деньги, за исключением небольшой суммы, проигранной им, были от него отобраны и возвращены Сивениусу. Чивеничи впоследствии, в 1826 г., был вместе с женою изгнан за границу, в Турцию, там он тоже что-то напроказил и едва ли избег смертной казни.

Не меньшею славою такого же карточного хищника гремел в конце двадцатых и начале тридцатых годов (XIX в. — Ред.) в Петербурге некто Долгашев, он же Смоленский, очень загадочная и непонятная личность. Этот весьма вредный господин был самый искуснейший игрок как на биллиарде, так и в картах; в игре на биллиарде ему не было соперников в Петербурге; он почти жил у ресторатора Леграна (потом Дюссо), где особенно ловко обыгрывал своих жертв, особенно молодых и богатых людей. Квартира этого Долгашева была в Морской, отделана очень роскошно и изящно и полна всевозможными редкостями: на окнах стояли драгоценные амфоры чуть ли не времён Сарданапала, этруские вазы, современные Аннибалу, сыну Амилькара, саксонский фарфор времён короля Августа, мебель Людовика XVI и других царственных особ Франции и Италии. Кровать, на которой он почивал от трудов своих, принадлежала несчастной королеве Марии Антуанетте. Долгашев вполне понял, что наши жуиры снизойдут до каких угодно ступеней, только умейте обставить грязь известным блеском изящества. Он хорошо знал, что наши благородные игроки, с тугими бумажниками, любят комфорт и покой для того, чтоб их занятие вышло как можно изящнее. На этот высший тон игры и избранное общество очень манится, в особенности разные зажиточные интенданты, купцы, банкиры, которые, после денег, всегда больше всего гоняются за избранным обществом. Разнузданный порок скорее всего отталкивает не потому, чтобы он возмущал нравственное чувство своего изящного поклонника, но потому, что он оскорбляет чувство изящного — этого соблазнительнейшего покрова всякой страсти. Долгашев имел вид барина, всегда со вкусом хорошо одетого; он называл себя фридрихсгамским первостатейным купцом, по происхождению будто бы был якобы белевским мещанином, звали его Александром Герасимовичем. В ресторанах он был больше известен под именем Смоленского. Впоследствии Долгашев был временным первой гильдии с. — петербургским купцом и участвовал даже в откупах в польских губерниях. По всем данным, Долгашев был не тем, что всячески желал из себя представить, — он не был простолюдин; в сильно пьяном виде, что с ним встречалось весьма редко, он иногда проговаривался на превосходном французском и немецком языках; языкознание он тщательно скрывал от всех. Также более всего поражали его странные, но случайно вырывавшиеся у него выходки: так он в просонках командовал подобно полковому командиру, а на обеих ногах его, на щиколотках, были глубокие следы оков.

В течение своего более полутора десятка лет пребывания в Петербурге Долгашев обманул и обыграл многих богатых и небогатых людей. Хорошо знавшие его говорили, что он нередко привозил домой большие узлы из салфетки, в которых было множество пачек ассигнаций различного достоинства.

Мы в одном из наших фельетонов «Петербургская старина» рассказали о крупном мошенничестве Долгашева, которое в своё время в Петербурге наделало много шуму и осталось до сих пор покрытым мраком неизвестности.

В тридцатых годах нынешнего столетия (XIX в. — Ред.) проделки рыцарей зелёного поля были особенно смелы и часты. В обеих столицах существовало несколько игорных домов, где шайки шулеров действовали с необыкновенною наглостью. Без товарищей, один, шулер ничтожен; одному играть рискованно, и, в случае разоблачения проделки, за него некому вступиться и принять его сторону в споре, ему необходимы помощники. В игре в банк и ей подобных один — его кажущийся антагонист; если нужно, он скажет «атанде»; если товарищ-банкомёт забыл число промётанных абцугов, он ловко напомнит и т. д. Другой товарищ — его дольщик; он держит банк с ним пополам, значит, имеет право прометать за него или дать ему другую колоду; сбился баламут[101] или абцужный, он его поправит; пришлось делать переборку на большее число абцугов, он, шаля, сделает её, ему это ловко; он сидит рядом с банкомётом, и на него никто не обращает внимания. В коммерческих играх один товарищ тоже необходим: играть одному — нахальная дерзость; тогда он должен сам делать и подбор, и вольт, что не может остаться незамеченным. Товарищество в шулерах необходимо: они связаны общим интересом и каждое лицо необходимо в компании. Один техник, он неуловимо делает дёржки, вольты и прочее; другой имеет дар завлекать, дружиться и «путать»; третий отлично живёт, имея богатую квартиру с приманками для пижонов; четвёртый обладает талантом пронюхать, у кого можно выиграть; пятый всегда в деньгах, у него хорошее знакомство и т. д. Таким образом, хорошо организованная шайка шулеров живёт как нельзя лучше, и стоит только попасть туда богатому пижону, редкий из них отделается тысячью, а другой всем состоянием. Эти милые люди увлекут хоть кого своими ужинами, с очаровательными девицами; в конце ужина всегда завязывается игра, о результате которой нетрудно догадаться.

Такая хорошо организованная шайка действовала особенно нагло в Москве в описываемое время; она, при помощи своих агентов, узнавала о прибывающих в первопрестольную столицу богатых лицах, только что получивших наследство провинциалах или просто зажиточных людях и ловко завлекала таких неопытных людей к себе, где красивые барыни были особенно любезны с ними. На вечерах шампанское было в изобилии. К вину нередко подмешивали одуряющие наркотические средства; особенно одно время был известен так называемый «кукельванец». Он имел такое странное свойство, что не лишал пижона физических сил, но, затмевая рассудок, совершенно отнимал у него память о том, что происходило с ним и вокруг него. Опоенный «кукельванцем» делался положительно автоматом, бессознательно исполняя всё, что ему прикажут. Очень понятно, что тогда ловкие, отборные артисты не дремали и метали банк и гости проигрывали все свои наличные деньги. Но этим дело ещё не ограничивалось, являлись ещё из дальних комнат невидимые лица с заёмными письмами, векселями, с нотариальными книгами. Пьяного заставляли подписать заёмное обязательство и его копию в книге. После такой проделки пижона отвозили домой, где он просыпал целые сутки и, проснувшись, ни о чём уже не помнил. Векселя такие, как рассказывает в своих воспоминаниях О. А. Пржеславский, обыкновенно писались на срок шести месяцев. В течение этого времени они переходили в третьи или в четвёртые руки, а с наступлением срока подавались к взысканию. Мошенничество было обставлено такими псевдозаконными формальностями, что судебные власти того времени, связанные буквою закона, не допускающею протеста по безденежности заёмных обязательств, и не могли воспрепятствовать взысканиям. Мнимые должники, ничего не помня, крайне удивлялись, всеми силами протестовали против взыскания, но так как не могли оспаривать своей подписи ни на векселе, ни в нотариальной книге, то в конце концов должны были уступать и платить.

В Москве одна такая шайка, пожелавшая заполучить сразу большой куш, попалась на следующем мошенничестве. В те года прибыл в Белокаменную повеселиться один молодой богатый офицер, единственный племянник старушки-миллионерши. Члены шайки, все люди «светские», постарались сблизиться с ним. Устраивали у себя вечера с ужинами во вкусе а la regence, с обильными возлияниями и полудевицами. После ужина метали небольшой банк. Офицер посещал вечера, но не пил вина и не играл ни во что. Шулера придумали с ним следующую штучку. Одна из присутствовавших на ужинах прелестница, по-видимому, очень нравилась ему; они заставили её назначить ему свидание. Место, выбранное для rendez-vous, было в глухом переулке между огородами и садами. Возле самого дома стояла полицейская будка. Офицер приехал в дом; его впустил лакей, заплатил извозчику и велел ему ехать прочь, сказав, что господин здесь останется на ночь. Войдя в очень плохую квартиру, офицер не нашёл той женщины, которая к нему писала: вместо неё приняли его какие-то незнакомые личности самого непривлекательного вида. Офицер обошёл квартиру и, подозревая мышеловку, хотел уйти, но нашёл все двери запертыми, а принявшие его личности сказали ему, что он ранее от них не уйдёт, пока не исполнит одного непременного условия. Последнее состояло в том, что он должен подписать на гербовой бумаге и в нотариальной книге заёмное обязательство в 150 000 рублей, задним числом и сроком на шесть месяцев, на имя какого-то незнакомого ему господина. Офицер отказался от этого; тогда мошенники заявили ему, что его будут сечь розгами до тех пор, пока он не поумнеет и не сделает того, к чему его они принуждали. Когда и за этим офицер не соглашался, то его раздели и секли нещадно. На его крики никто не являлся. Наконец, пытаемый согласился на всё и подписал всё. Его отвели в какую-то каморку и уложили в постель полуживого. Придя в себя, ему удалось выскочить в окно и кое-как добраться до гостиницы, где он жил. Утром он отправился к губернатору и рассказал, что с ним случилось. Загорелось огромное дело. Розыски долго не приходили к хорошему результату, и только один случай помог открытию. Пьяный писец нотариуса проговорился. Обнаружилась связь московских шулеров с петербургскими.

Расхищена шулерами была также часть колоссального богатства одного из Разумовских, графа Петра Алексеевича. Назначенный чиновником особых поручений при новороссийском генерал-губернаторе герцоге Эмануиле де-Ришелье, он окружил себя всякого рода греками, евреями и другими тёмными личностями и шулерами-проходимцами, бессовестно его обиравшими. Он в короткое время проиграл свой московский дом, полный всякого великолепия: мебель, картины, гобелены, портреты, бронза, фарфор — всё это пошло за бесценок для расплаты за карточные долги. Проигравшись совсем, граф под Одессой на хуторе, близ Молдаванки, выстроил себе, с бесвкусными затеями, дачу. Под дачею он велел вырыть лабиринт, многочисленные извилины которого ему лишь одному были известны. Туда он забирался играть в карты, когда к нему являлись нежданные гости.

В двадцатых годах (XIX в. — Ред.) в обществе также много говорили про азартную игру известного Толстого, американца; говорили, что игра его на самом деле была небезупречна. Толстой и сам сознавался в этом, отказав раз своему приятелю, князю С. Г. Волконскому, метать ему банк.

— Нет, мой милый, я вас слишком для этого люблю. Если бы вы сели играть, я увлёкся бы привычкой исправлять ошибки фортуны.

Новосильцов приводит рассказ, как Толстой сошёлся с Нащокиным, с которым он не расставался по смерти, и умер у него на руках. Вот как описывает он первую встречу друзей. Шла адская игра в клубе; наконец, все разъехались, за исключением Толстого и Нащокина, которые остались за ломберным столом. Когда дело дошло до расчёта, Толстой объявил, что противник должен ему заплатить двадцать тысяч.

— Нет, я их не заплачу, — сказал Нащокин, — вы их записали, но я их не проиграл.

— Может быть, это и так, но я привык руководствоваться тем, что записываю, и докажу это вам, — отвечал граф.

Он встал, запер дверь, положил на стол пистолет и прибавил:

— Он заряжен, заплатите или нет?

— Нет.

— Я вам даю десять минут на размышление.

Нащокин вынул из кармана часы, потом бумажник и отвечал:

— Часы могут стоить пятьсот рублей, а в бумажнике двадцатипятирублёвая бумажка, вот всё, что вам достанется, если вы меня убьёте, а в полиции вам придётся заплатить не одну тысячу, чтобы скрыть преступление; какой же вам расчёт меня убивать?

— Молодец! — крикнул Толстой и протянул ему руку, — наконец-то я нашёл человека!

В продолжение многих лет друзья жили безотлучно, кутили вместе, играли и попадали вместе в тюрьму.

В эти годы также наделала много шуму в Москве криминальная история, случившаяся во время азартной игры; виновником оказался молодой адъютант начальника корпуса генерала Бороздина, известный в то время любимый композитор Алябьев; последний играл в карты на крупный куш с князем N в доме не пользовавшегося хорошей репутацией господина, слывшего в обществе под кличкой калмыка. Ал-ву везло очень; раздосадованный на неудачу, князь крикнул на всю залу:

— Здесь наверняка играют, у вас баламут подтасован!

— Как баламут? — вскрикнули партнёры во главе с Ал-вым. Последний в азарте ударил шандалом по голове князя и прямо угодил в висок; после удара князь не вставал и отдал богу душу. Ал-в был судим и отправлен в каторжную работу в Сибирь. На этот случай написан Писемским роман «Масоны».

Пржеславский в своих воспоминаниях упоминает, когда при министре внутренних дел Перовском начато было гонение на шулеров, то открыто было, что, кроме мелких трактирных и кабачных искусников, вращавшихся в низших слоях населения, всему городу были известны шулера высшего полёта, принимаемые в обществе, как-то: гг. С., Г., Б., Л., К., Е., князь О., Г., К. и т. д. Некоторые имели свои дома и давали вечера. Они-то постоянно обыгрывали Карабахского хана. Все они были привлечены к следствию, но никто из них не был пойман на деле и никто не признался в азартной игре. А так как это происходило в то время, когда ещё требовалось собственное признание, то следствие кончилось ничем. В производстве его наиболее замечательно было объяснение одного из этих господ С., который, как всем было известно, всё своё значительное состояние приобрёл игрою. На допросе он показал, что он не играет ни в какую игру, а карты знает только по пасьянсу, который часто раскладывает. Все люди домашней прислуги подтвердили его слова. Но по обыску открыт был большой сундук, стоявший в передней. В нём оказалось большое количество карт, углы и края которых были загнуты в виде паролей и на пэ, что и составляло наглядное доказательство, что в доме играли в банк или в штос. Но камердинер и тут нашёлся. Он сказал, что эти карты служили для чистки золочёных пуговиц на фраках их господина и то, что имело вид паролей, делалось для охранения самого платья от последствий чистки.

Поводом для гонения и обнаружения шаек петербургских шулеров послужило следующее обстоятельство. На углу Гороховой и Малой Морской, в собственном доме жила княгиня Голицына, мать тогдашнего генерал-губернатора, известная в высшем обществе под названием «Princesse moustache». Она имела у себя первого в Петербурге повара француза, обеды у неё считались самыми гастрономическими и нередко на них присутствовали высочайшие особы. В таких случаях княгиня обыкновенно приказывала сервировать обед на серебре, подаренном императором Петром I одному из предков княжеского дома. Раз, когда высокопоставленное лицо должно было обедать у княгини, вошёл к ней дворецкий и, став на колени, со слезами заявил, что исторический сервиз не будет подан к обеду, потому что он заложил его в ломбарде и не имеет возможности выкупить; причиною этого поступка было, по словам виновного, то, что он, производя какую-то коммерцию, проторговался, закладом этим хотел поправить свои дела и тогда выкупить сервиз. Княгиня тотчас же распорядилась о выкупе, и сервиз к обеду был готов, дворецкий был замещён другим, более надёжным лицом, а вместе с тем стало известно, что он никакой торговли не производил, а играл в карты и был обыгран шулерами; тогда же узнали, что игра производилась в особых комнатах трактира «Вена», напротив дома княгини Голицыной.

Описание одного петербургского игорного дома находим в воспоминаниях В. Н. Гетуна; последний, ещё молодой человек, был введён туда одним из приятелей; там метал 25-тысячный банк известный в то время игрок грек Полукучи; против него пункировало более двадцати человек, и все, как и надо было ожидать, оставались в проигрыше. Этот картёжный дом содержал некто Смагин; тайны этого притона открыл Гетуну некто майор Гарновский, который за большую картёжную игру был выслан из Петербурга и проживал в Твери под надзором полиции. Этот Гарновский впоследствии испросил разрешение возвратиться в Петербург, с обязанием его подпискою, чтобы он впредь в карты не играл; он признавался Гетуну, что он хотя в доме Смагина не бывает, а барыши от игры получает; он уверял, что между картёжниками существует своего рода честность и одного к другому доверенность, без чего компания их не могла бы существовать. В Москве и в Петербурге, лет пятьдесят тому назад, существовало три аристократических картёжных дома — это были в Петербурге дома гг. Ж. и Р. и в Москве Б. По рассказам, если в Петербурге Ж. и Р. не успели обыграть кого-нибудь вконец, то в Москве Б. пускал его просто по миру, так велико было его искусство в азартной игре.

Шулера в старину жили широко и открыто; многочисленные наши ярмарки были поприщем их подвигов и богатою жатвою. Шулера ездили артелью, знакомились с богатыми помещиками, питали также особенную привязанность к ремонтёрам и казначеям. В конце сороковых и начале пятидесятых годов особенно часты были проигрыши казённых денег; так, много шуму наделал в своё время в Петербурге проигрыш 300 000 казённых денег, сделанный чиновником Управы Благочиния, действительным статским советником Клевенским. Правда, часть этих денег он проиграл не в азартную игру, а в преферанс; в выигрыше от него участвовали лица, прикосновенные к сфере блюстителей благочиния, и были не кто иные, как полицмейстеры 2 и 3 отделений города Петербурга, полковники Трубачеев и Ломачевский. Клевенский был предан военному суду и приговорён к лишению всех прав состояния и отдаче в арестантские роты, что были тогда в городе Нарве.

Другой случай проигрыша казённых денег был сделан тайным советником Политковским; про роскошную жизнь последнего рассказывали просто невероятные вещи; по богатству его называли петербургским Монтекристо. Вид этого господина не представлял ничего особенного; Политковский был брюнет, низенького роста, довольно тучный, с манерами в высшей степени самоуверенными. Он держал танцовщицу Волкову на содержании. Тогдашнее общество не допытывалось до источника дохода этого барина; все полагали, что тут главную роль играли карты. Политковский долго гремел своим богатством. Вдруг в одно прекрасное утро сделалось известным, что в инвалидном капитале оказалось похищение нескольких миллионов рублей. В действительности украдено было 1 100 000 рублей. В тайне похищения участвовали чиновники счётного отделения: Путвинский, Рыбкин и Тараканов; довереннейшим лицом Политковского, собственно, был первый чиновник, страшный гуляка и забубённая голова. Дело, как ходили слухи, началось с 10 тысяч, которые при первой поверке инвалидной суммы на лицо не оказались. При известии об этом Политковский заболел и спустя несколько дней умер накануне ревизии. Слухи носились, что он отравился.

После проигрыша казённых денег Политковским особенно строго стали следить за игорными домами и картёжниками; с этого времени известная в Петербурге местность, угол Тюремного переулка и Офицерской улицы, прозванная в шутку игроками «Le passage des Termopiles», не стала уже по вечерам гореть огнями в двух угловых домах и манить проезжающих по улице то направо, то налево. По рассказам, в этих двух домах всевозможные приманки и соблазны были собраны для посетителей: груды золота, прелестные женщины, дорогие вина и роскошные яства, всё было к услугам посетителей. Игра здесь шла самая ужасная, самая адская. Известно, что все игроки суеверны, а эта местность — ввиду тюрьмы, Литовского замка, и жилища палача — считалась самою благополучною для игры. Как известно, ещё во времена процветания Венецианской республики таким суеверием не брезгали, и на небольшой площадке, против самого дожевского дворца, где возвышаются колонны св. Марка и св. Феодора и где между этими колоннами предавались казни повешением все неполитические преступники, там-то и было единственное счастливое место, где шла азартная игра и стояли золотые столы с грудами золота, за которыми совершенно спокойно сидели банкомёты с картами в руках, не пугаясь царством палача.

О крупных проигрышах, близких к нашим дням, мы могли бы рассказать целую книгу. Много ещё сравнительно не так давно говорили о большом выигрыше одного страстного игрока И., что взял в час миллион рублей с одного одесского грека. Про этого героя зелёного поля рассказывали, что он держал у себя даже управляющего имением, тоже страстного игрока. Когда этот барин проигрывался, то посылал приказы в деревню к управляющему стричь овец. И раз на такой приказ долго не получал ответа. Когда же пришёл ответ, то оказалось, что ни шерсти, ни овец уже не существует и всё проиграно управляющим; на такую телеграмму была послана другая, лаконичная — «Кому?». Злые языки уверяли, что когда барин узнал имя счастливца, то поспешил сам приехать в деревню и в один час отобрать от него всё им выигранное и вдобавок заполучить и за беспокойство довольно крупную сумму. Я думаю, ещё живы старожилы в Варшаве, помнящие проигрыш целого города Д-ны, поставленного на одну карту князем Л-м, или в Петербурге проигрыш миллиона рублей г. А-ою М-ву, или выигрыш князя В. с графа Ш. 225 000 руб., в прихожей, в шубе, при возвращении домой после проведённого вечера за зелёным столом.

Заканчивая нашу статью, мы не можем не сказать, что страстные игроки были везде и всегда. Но нигде карты не были в таком употреблении, как у нас.

В русской жизни карты, как говорит поэт Вяземский, — одна из непреложных и неизбежных стихий. Но мы здесь говорим о мирной, так называемой коммерческой игре, о карточном времяпровождении, свойственном у нас всем возрастам, всем званиям и обоим полам. Одна русская барыня говорила в Венеции:

— Конечно, климат здесь хорош; но жаль, что не с кем сразиться в винт.

Другой наш соотечественник, который провёл зиму в Париже, отвечая на вопрос, как доволен он Парижем, отвечал:

— Очень доволен: у нас каждый вечер была своя партия.

Карточная игра в России есть часто оселок и мерило нравственного достоинства человека. «Он приятный игрок» — такая похвала достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе.

Приметы упадка умственных сил человека от болезни и от лет не всегда у нас замечаются в разговоре или на различных поприщах человеческой деятельности; но начни игрок забывать козыри — и он скоро возбуждает опасение своих близких и сострадание общества. Карточная игра имеет у нас свой род остроумия и весёлости, свой юмор с различными прибаутками и поговорками.

ШКОЛА ИГРЫ В ПРЕФЕРАНС.

Предисловие к учебнику.

Я заранее приношу вам свои извинения за то, что самонадеянно назвал эту часть книги учебником. Вероятно, эта работа должна была бы называться как-нибудь иначе, например «Рассуждения по поводу некоторых встретившихся автору преферансных раскладов с привлечением достижений теории вероятностей» или «Систематическое изложение приёмов розыгрыша в игре преферанс на открытых и на закрытых картах». Но, во-первых, длинные и витиеватые названия книг давно уже стали архаизмом, а во-вторых, каким бы длинным ни сделать название, исчерпывающе описать одной фразой содержание книги всё равно не удаётся. Поэтому примите, за неимением лучшего, название «учебник» и представьте себя на время школяром.

Кстати говоря, в том, чтобы чувствовать себя учеником, на мой взгляд, нет ничего зазорного. Для карточного игрока нет и не может быть оконченного курса — он вечно ученик и до самого гроба ученик.

На самом деле, я считаю вас экспертом или, во всяком случае, человеком, по меньшей мере искушённым в преферансе. Иначе мне было бы скучно работать: писать «букварь» для «несмышлёнышей» совершенно не хотелось. Формулируя свою задачу, я долго не мог определиться с адресатом: кто будет читать эту часть книги? Для кого она должна быть написана? Если человек никогда не играл в преферанс и даже не знает правил игры, ему бессмысленно предлагать учебник — он всё равно ничего не поймёт. Кроме того, есть опасность отвратить его от игры, так как она покажется ему слишком сложной. Читателям, совершенно незнакомым с этой игрой, я посоветую обратиться сначала к разделу «Многообразие правил преферанса» и поиграть некоторое время с друзьями или с компьютерной программой «Марьяж». Другое дело, когда обращаешься к человеку, который тебя хорошо понимает и играет, вероятно, не хуже, а возможно, и лучше тебя. Вместе с ним можно совершить увлекательное путешествие по лабиринту проблем преферанса.

Поэтому я предлагаю такой план.

Начнём со «Сборника этюдов и задач». В каждой задаче будет указана страница, на которой даётся ответ и комментарий. Весь материал в учебнике сгруппирован по тематическому признаку, т. е. ответы на однотипные задачи помещены в соответствующую часть учебника. Например, если задача решается применением такого приёма, как сквиз, то ответ на неё находится в главе «Сквиз». Таким образом, если какой-либо приём розыгрыша покажется вам новым или малоизвестным, вы сможете прочитать данный раздел учебника с самого начала.

О терминологии и символике. Для обозначения количества карт в масти предлагаю пользоваться следующими понятиями: единственную карту в масти мы будем называть синглетной или синглетом (возможно, в обыденной жизни мы чаще говорим «голый король» или «бланковая дама», но для строгости определений английские термины кажутся более подходящими, тем более что система обозначений уже выработана бриджем и некоторыми другими распространёнными в мире играми); когда в масти две карты, мы будем называть старшую с прибавлением определения «дублетный». Например, «дублетный король» вместо «второй король»; три карты в масти будем называть триплетом; для обозначения фигур будем пользоваться буквами латинского алфавита: A — туз (Ace), K — король (King), Q — дама (Queen), J — валет (Jack). Цифрами будем обозначать цифровые или очковые карты соответствующего достоинства: 10 — десятка, 9 — девятка. Если достоинство мелкой карты не имеет значения, будем обозначать её значком «x». Например, Kx — это король с маленькой, причём обязательно второй, т. е. дублетный. Третьего короля мы бы обозначили Kxx; если для нас существенно, чтобы отложились две или три определённые фигуры, например дублетные QJ, то их можно назвать «обрезными», или QJ в обрез.

Сборник этюдов и задач.

Каждый этюд имеет свой номер. В конце этюда указано название главы, на которой можно найти решение задачи и комментарий. Ответы не выбраны в отдельную главу, а рассыпаны по соответствующим главам учебника.

Этюд № 1.

Условие: Запад играет 6. Ход Юга.

Задача: Сколько взяток возьмут вистующие? Составьте оптимальный план розыгрыша.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова).

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 2.

Условие: Юг играет шесть треф. Ход Запада.

Задача: Предложите план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 3.

Условие: Юг играет 6. Ход Востока.

Задача: Составить план розыгрыша за разыгрывающего и вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Комбинация Капустина.

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 4.

Условие: На такой карте разыгрывающий заторговался и прикупил на восемь пик. Ход собственный.

Задача: Существует ли расклад, позволяющий выиграть восьмерную игру?

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 5.

Условие: Запад играет 6. Вистуют в светлую. Ход Юга.

Задача: При каком сносе (не противоречащем здравому смыслу) вистующие могут посадить разыгрывающего? Предложите план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 6.

Условие: Юг заказал 6 без козыря. Ход Запада.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 7.

Условие: Юг играет 6 без козыря. Ход Востока.

Задача: Можно ли посадить разыгрывающего? Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 8.

Условие: Запад на первой руке сказал «раз», но Юг после паса Востока вмешался в торговлю заявкой «мизер». Запад перебил девятерной, не купил ничего хорошего и бодрым голосом заказал 9 без козыря, лелея тайную надежду, что не завистуют. Восток спасовал, уныло глядя на свои обрезные фигуры в красных мастях (хотя и мелькнула туманная мысль, что Юг не сказал бы мизер с дублетом треф), но сам Юг, недовольный тем, что «украли чистяк» (в прикупе были две бубны), решил рискнуть — ведь девятерная-то всё-таки вынужденная!

Задача: Составьте победный план выигрыша девятерной (при условии, что вистовать могут втёмную).

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 9.

Условие: Юг играет 6. Первый ход вистующие делают в козыря.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 10.

Условие: Запад играет 7. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Сквиз.

Этюд № 11.

Условие: Юг прикупает на второй руке и имеет карту:

Сносит марьяж червей и заказывает 9. Защитники вистуют стоя и атакуют тузом червей. Юг бьёт козырем и ходит тузом треф. Конечно же, козырь лежит 4:0. Юг ходит тузом пик — ну кто этого не знал?! — пика тоже лежит 4:0, причём в той же руке.

Задача: Составьте план спасения.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 12.

Условие: Юг играет шесть червей. Ход Запада.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 13.

Условие: Юг играет 8. Ход Востока.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Задача Галактионова.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 14.

Условие: Юг играет 8 при своём ходе.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Вариант задачи Галактионова.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 15.

Условие: Запад играет 6. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 16.

Условие: Юг играет 6. Ход Запада.

Задача: Может ли Юг взять семь взяток? Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Этюд из коллекции Кельина.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 17.

Условие: Разыгрывающий имеет такую карту на руках и собственный ход.

Задача: Сколько заказать?

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 18.

Условие: Юг «заторговался» и вынужден играть 7. Ход собственный.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 19.

Условие: Запад «заторговался» и вынужден заказать 7. Ход собственный.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 20.

Условие: Юг играет 6. Ход собственный.

Задача: Как выиграть игру?

Решение и комментарий: Глава Сокращение козырей.

Этюд № 21.

Условие: Запад купил и снёс. Ход Юга.

Задача: Какую игру заказать? Какую масть назначить козырем?

Решение и комментарий: Глава Заказ игры.

Этюд № 22.

Условие: Юг «заторговался», дошёл до семи пик и ничего не купил. Ход собственный.

Задача: Можно ли выиграть игру?

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 23.

Условие: Юг играет 8 без козыря. Ход вистующих.

Задача: Составьте план розыгрыша.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Обвал-охват.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 24.

Условие: Юг на своём ходу играет 6 без козыря.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 25.

Условие: Запад прикупил на «раз» и снёс. Ход Юга.

Задача: Какую игру заказать? Составьте план — сначала заказа и розыгрыша, а затем — защиты.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 26.

Условие: Запад играет 6. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих и за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 27.

Условие: Спасаясь от распасовки, Запад прикупил и заказал 6. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 28.

Условие: Юг оптимистично торговался с Востоком до семи треф и заказал на своём ходу 7.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 29.

Условие: Юг играет 6. Запад атакует червой.

Задача: Предложите план розыгрыша за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Темп.

Этюд № 30.

Условие: Запад играет 8. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих и за разыгрывающего.

Решение и комментарий: Глава Коммуникации.

Этюд № 31.

Условие: Юг заказал 6. Ход любого из вистующих.

Задача: Выиграть игру за разыгрывающего или посадить за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Впустка.

Этюд № 32.

Условие: Запад заказал мизер. Купил A и A, которых, по всей видимости, и снёс. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Удушающий мизер «Отелло».

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 33.

Условие: Запад заказал мизер и пошёл с восьмёрки треф.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Вариация Г. Клосса на «Удушающий мизер «Отелло»».

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 34.

Условие: Запад заказал мизер (к тайному неудовольствию Юга). Ход Востока. Первые отрицательные эмоции вистующих, возникшие после того, как Юг выложил на стол свои старшие фигуры во всех мастях, уступили место поиску оптимального плана подсада.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 35.

Условие: Сидя на первой руке Вы получаете такую карту:

Вы заявляете мизер и прикупаете туза с восьмёркой червей. По договорённости в этой компании, игрок может отказаться от прикупа («бросить прикуп в морду»). В этом случае сдающий пишет 1 в гору.

Задача: Как Вы поступите?

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 36.

Условие: Юг играет мизер. Ход Востока.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Мизер Ласкера[102].

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 37.

Условие: Условие несколько необычное — Юг имеет 8 карт, а не 10. Отличие от классического «мизера Ласкера» заключается в том, что у Юга две трефы вместо четырёх. Не всё бывает обычным в этюдах — на то они и этюды. Для этюда важнее всего продемонстрировать идею, а быть правдоподобным не так уж важно. Юг играет мизер. Ход вистующих.

Вопрос: Ловится ли мизер?

Вариация на тему Мизера Ласкера.

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 38.

Условие: Запад на своём ходу имеет карту:

Снос уже сделан. В сносе могут быть 2 любые карты на усмотрение разыгрывающего. Расклад — также на усмотрение разыгрывающего.

Задача: Какую максимальную (положительную) игру можно сыграть?

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 39.

Условие: Игрок на своём ходу имеет карту:

Он может снести две любые карты на своё усмотрение и положить вистующим такой расклад, какой захочет.

Задача: Какую максимальную положительную игру возьмётесь сыграть?

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова).

Решение и комментарий: Глава Мизер.

Этюд № 40.

Условие: Юг заказал 6. Ход собственный.

Задача: Сколько взяток возьмёт разыгрывающий? Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Задача Галактионова.

Решение и комментарий: Глава Розыгрыш.

Этюд № 41.

Условие: Юг играет 6. Ход Востока. Атака K. Юг берёт тузом, три раза козыряет (Запад сносит трефу и пику) и ходит 10. Восток берёт тузом и отвечает трефой, которую Юг бьёт последним козырем, и снова ходит в черву. Восток принимает ход K и ходит 9. Юг сносит J, и Запад оказывается перед проблемой.

Задача: Что снёс разыгрывающий? Как играть Западу?

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 42.

Условие: Юг заказал 8 без козыря. Ход Запада. Вистуют в светлую.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Редукция потерь.

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 43.

Условие: На первой руке Вы говорите «раз» на следующей карте:

Прикупаете A и K. По правилам компании, в которой Вы играете, прикуп можно «бросить в морду» сдававшему (за это он пишет 1 в гору). Кроме того, за очевидные взятки, прикупленные к игре, сдатчик пишет висты на разыгрывающего: за туза — как за одну взятку, за туза с королём в одной масти — как за две взятки, за двух тузов — как за три взятки. За марьяж, по договорённости, вистов не пишут, считая, что это не взятка.

Задача: Ваши действия: что снесёте? что закажете?

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 44.

Условие: Сказав «раз» на второй руке с такой картой, Вы получаете в прикупе две красные семёрки.

Задача: Что снесёте? Что закажете? По правилам компании, прикуп можно «бросить в морду» сдающему.

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 45.

Условие: Запад играет 6. Ход Юга.

Задача: Составьте план розыгрыша за вистующих.

Решение и комментарий: Глава Снос.

Этюд № 46.

Условие: Разыгрывающий имеет на руках только два козыря — валета и девятку. При этом в сносе могут быть любые карты на его усмотрение, а также он может выложить любой устраивающий его расклад. Ход собственный.

Задача: Какую максимальную положительную игру можно сыграть на этой карте?

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 47.

Условие: Разыгрывающий (Запад) имеет такую карту:

Запад заказывает 6. Ход Юга.

Задача: Положите наилучший для вистующих расклад, при котором разыгрывающий получит минимум взяток. Без скольки можно посадить разыгрывающего при произвольном раскладе и оптимальной игре всех участников?

Решение и комментарий: Глава Сюркуп.

Этюд № 48.

Условие: Юг заказал 6. Вист в светлую. Ход Запада.

Задача: Сколько взяток берут вистующие?

Решение и комментарий: Глава Убитка.

Этюд № 49.

Условие: Юг играет 6. Ход собственный.

Задача: Составьте план розыгрыша за разыгрывающего и за вистующих.

Из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова). Комбинация Караваева.

Решение и комментарий: Глава Убитка.

Этюд № 50.

Условие: Юг играет 6. Ход Востока.

Задача: Сколько взяток возьмёт разыгрывающий? Составьте план розыгрыша.

Решение и комментарий: Глава Убитка.

Этюд № 51.

Условие: Семикартная концовка. Козырь черва. Играет Юг. Ход Запада.

Задача: Не дать Югу ни одной взятки.

Решение и комментарий: Сквиз.

Этюд № 52.

Условие: Юг играет мизер. Ход Востока.

Задача: Ловится ли мизер?

Решение и комментарий: Глава Мизер.

ЛЕОНИД МИХАЙЛОВИЧ ЛИТВИН[103]. Член-корреспондент ИА РФ, профессор, доктор технических наук, лауреат Государственной премии. Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей.

[103].

Оптимальная стратегия и тактика игры.

Общая стратегия игры в преферанс очевидна: побольше сыграть в пулю и написать вистов, поменьше иметь на горе. Однако очевидна противоречивость этих требований и целей партнёров, являющихся в процессе игры противниками. Вы стремитесь сыграть в пулю как можно больше, завышаете контракт и садитесь на гору. Пытаетесь помешать играть противнику, перебиваете мизер или заторговываетесь — опять посадка. Пробуете вистовать на играх партнёров — и снова посадка, приходится писать на гору. Или, наоборот, вы играете очень осторожно, прекращаете конкурентную торговлю на сильной перспективной карте, и противник выигрывает контракт, который вы ему фактически подарили. Он записывает себе в пулю выигрыш, а вы в проигрыше. Как определить необходимую степень риска? Лозунг «кто не рискует, тот не пьёт шампанского», как и полный отказ от любого риска, не приведёт вас к победе. Должна быть выработана оптимальная стратегия игры, и позволяет это сделать теория вероятностей.

Игру в преферанс при хорошо тасованных картах можно рассматривать как цепь независимых случайных событий в отдельных сдачах. В этом случае стратегия победы сводится к поиску оптимальных решений в каждой игре. Оптимальную степень риска необходимо определять на всех этапах борьбы — при торговле, заказе игры, на висте, при розыгрыше игры или распасовки.

ВНИМАНИЕ!!! При любом шулерстве каждая сдача перестаёт быть случайным независимым событием и, следовательно, выводы теории вероятностей к ней неприложимы.

При игре в преферанс только розыгрыш контракта в светлую является для играющего задачей с полной информацией. Он видит расклад и из множества вариантов розыгрыша должен находить план, обеспечивающий оптимальное решение — максимальный выигрыш (минимальный проигрыш) при любых действиях вистующих. Может быть несколько оптимальных планов, эквивалентных по конечному результату: каждый обеспечивает один и тот же максимальный выигрыш.

На всех остальных этапах игры необходимо принимать оптимальные решения при неполной информации, когда неизвестен прикуп, расклад у партнёров или снос. Однако теория вероятностей позволяет в этих случаях оценить повторяемость случайных событий. На этой основе можно рассчитать оптимальную степень риска и тактику, гарантирующую максимальный выигрыш в достаточно длительной игре. При вероятностном подходе оптимизируется не выигрыш отдельного контракта, а математическое ожидание выигрыша при регулярной игре на основе вероятностей повторения раскладов как случайных событий.

Методика определения оптимальных решений при игре в преферанс.

Рассмотрим простейший пример использования теории вероятностей для предсказания результатов в картах.

Перетасуйте и положите рядом две колоды карт рубашками вверх. Возьмите из одной верхнюю карту. Предположим, это оказалась восьмёрка. Какова вероятность того, что верхняя карта во второй колоде также восьмёрка?

Естественный ответ от здравого смысла — 4/32 (в колоде 32 карты, из них четыре восьмёрки). А если листать обе колоды до конца? Вполне логично ожидать, что совпадение карт по старшинству (две восьмёрки, две дамы, два туза и т. д.) произойдёт четыре раза, так как . Кстати, ответ не зависит от количества карт в колоде. Повторите опыт многократно, и вы получите экспериментальное подтверждение теории вероятностей. С увеличением числа опытов количество совпадений карт стремится к четырём. Значит ли это, что при однократном перелистывании колод будут совпадать всегда четыре карты? Безусловно, нет. Количество совпадающих карт теоретически может изменяться от нуля до тридцати двух. Но если вам на пари предложили угадать, сколько карт совпадёт, нужно ставить на совпадение четырёх карт. В данном случае это решение оптимизирует ваш выигрыш. При однократном перелистывании колод можно и проиграть. На длинной дистанции при многократном перелистывании колод победит тот, кто сделает ставку на совпадение четырёх карт.

Примеры для самостоятельного анализа.

1. Чему равно математическое ожидание совпадения карт по масти и по старшинству при одновременном перелистывании двух колод (две дамы пик, два туза треф и т. д.)?

2. Чему равно математическое ожидание совпадения карт по мастям при перелистывании двух колод по 32 карты в каждой?

Ответы: 1 (1), 2 (8).

Естественно, определение оптимальной тактики, обеспечивающей максимальный выигрыш при длительной игре в преферанс, базируется на более сложных соотношениях. Эту задачу можно разделить на два этапа. Сначала нужно определить вероятность повторения расклада как случайного события, а затем оценить различные возможные решения и оптимизировать математическое ожидание выигрыша. Большинство практических задач расчёта вероятностей определённого расклада, нужного прикупа и т. д. можно свести к следующей общей схеме.[104].

В генеральной совокупности, состоящей из n карт, имеются n₁ красных и n-n₁ чёрных карт. Из этой совокупности берётся выборка в r карт (без учёта порядка карт в выборке). Нужно найти вероятность q_k того, что такая выборка содержит ровно k красных карт (k≤n₁;k≤r). Таким образом, выборка должна содержать k красных и r-k чёрных карт. Красные карты (их всего n₁) могут быть выбраны различными способами, чёрные карты — способами.

Здесь — так называемые биномиальные коэффициенты:[105] , где — число возможных перестановок из а элементов.

Отметим, что — выборка, содержащая все а красных карт, может быть создана единственным способом.

Любой способ выбора k красных карт может комбинироваться с любым способом выбора r-k чёрных карт. Вероятность q_k, что такая выборка содержит ровно k красных карт, определяется следующей зависимостью: . (1).

Если выборка должна содержать только красные карты (r=k), то зависимость (1) упрощается: . (2).

Определённая таким образом система вероятностей q_k называется гипергеометрическим распределением и кажется достаточно сложной. Однако приведённые ниже примеры покажут, что расчёты вероятностей реальных раскладов достаточно просты, а их результаты обычно могут быть сведены в таблицы.

Например, вы купили прикуп, сделали снос, на руках шесть старших карт в пике и AKQx в трефе (трефа не сносилась). Какова вероятность того, что у одного из партнёров на руках четвёртый валет треф?

N₁=k=4; n=20; r=10.

. (3).

Таким образом, четвёртая трефа встретится в 87 случаях из 1000 (вероятность расклада удваивается, поскольку вам всё равно, у кого из партнёров будет четвёртый валет треф).

Или, например, вы хотите объявить мизер. Для того чтобы он был чистым, нужно купить в прикупе одну из семи заказных карт. Какова вероятность, что вы купите нужную карту и сыграете «чистый» мизер?

. (4).

Второй член в (4) определяет вероятность покупки двух из семи заданных карт.

Система вероятностей q_k легко обобщается на случай, когда исходная совокупность из n карт содержит более двух классов элементов.

Вероятность того, что выборка объёма r содержит k₁ элементов первого класса, k₂ элементов второго класса и r-k₁-k₂ элементов третьего класса, определяется аналогично (1):

. (5).

Где n₁ и n₂ — количество элементов первого и второго класса в генеральной совокупности; n-n₁-n₂ — число элементов третьего класса. Элементами класса могут быть карты какой-то масти, определённый набор карт и так далее.

Точно так же можно определять вероятности для выборки, содержащей четыре класса элементов. Рассмотрим пример, в котором элементами каждого класса являются карты одной из четырёх мастей.

У вас на руках AKxx, Axx, Axx, а в сносе две фоски четвёртой масти. Первая масть — козырная. Какова вероятность того, что вы проиграете контракт на шесть взяток, если партнёры вистуют в светлую?

На руках у вистующих четыре козыря, по пять карт в других ваших мастях и шесть карт в четвёртой масти. Для подсада контракта у кого-то из партнёров должен найтись один из губительных для вас раскладов:

3:3:3:1, 3:4:3:0, 3:3:4:0, 4:3:3:0, 4:3:2:1, 4:2:3:1, 4:4:2:0, 4:2:4:0, 4:2:2:2.

С раскладом 4:2:2:2 вистующий посадит контракт, если начнёт разыгрывать козырь сам. Строго говоря, у него может не найтись нужных приёмов в побочных мастях, поэтому шансы на выигрыш у вас есть. Но они очень незначительны, и мы их не учитываем.

. (6).

В одном случае из девяти рассмотренных карта будет зеркальной (4:3:3:0), и вы возьмёте только четыре взятки. Вероятность этого события равна 0,00054×2. Вероятность каждого расклада нужно удвоить, так как вам всё равно, у кого из партнёров встретился данный расклад.

Выше уже отмечалось, что при вероятностном подходе оптимизируется не выигрыш отдельного контракта, а математическое ожидание выигрыша при регулярной игре. Приведённые зависимости позволяют определить при игре в преферанс вероятности повторения раскладов как случайных событий и рассчитать математическое ожидание выигрыша (проигрыша) в конкретных ситуациях.

Рассмотрим методику определения математического ожидания выигрыша и поиска оптимальных решений на некоторых примерах, приведённых выше.

Вы играете «сочинку» вчетвером, объявили мизер. Чтобы он был чистым, нужно купить в прикупе одну из семи заказных карт. Вероятность выигрыша мизера q_k=0,55 (4). При сыгранном мизере вы запишете в пулю 100. Фактический выигрыш составляет 75 вистов (при расчётах математического ожидания выигрыша предполагается, что фактический выигрыш составляет 3/4 от записи в пулю).

Если мизер не сыгран (вероятность этого события 0,45), вы запишете за одну взятку 100 на гору, проигрыш составит также 75 вистов. Математическое ожидание выигрыша:

В=75×0,55–75×0,45=7,5 виста. (7).

На такой карте мизер нужно объявлять.

Другой пример. У вас после сноса на первой руке шесть старших карт в пике и AKQx в трефе. Какой контракт заказывать — 10 или 9 взяток? Вероятность четвёртой трефы — 0,087 (3). Если вы всегда будете заказывать 9 взяток, выиграете все контракты. В 913 играх из 1000 выигрыш составит 60 вистов, в 87 играх партнёры завистуют, выигрыш составит 52 виста.

Математическое ожидание выигрыша:

В₁=0,913×60+0,087×52=59,3 виста. (8).

Если всегда играть контракт 10 взяток, вы выиграете 913 контрактов, а 87 проиграете, причём проигрыш составит 115 вистов. В этом случае математическое ожидание выигрыша:

В₂=0,913×75-0,087×115=58,5 виста. (9).

Таким образом, установлено, что оптимальным решением в данной ситуации будет заказ контракта 9 взяток:

В=В₁—В₂=0,8 виста. (10).

Для облегчения дальнейших расчётов математического ожидания в табл. 1 приведены выигрыши и проигрыши в вистах при различных контрактах и мизере.

В качестве базовой пульки рассматривается «сочинка» вчетвером.

Таблица 1. Стоимость игр («сочинка» вчетвером).

В следующих параграфах на основе аналогичных приёмов оценки вероятностей расклада и математического ожидания выигрыша (проигрыша) даны достаточно общие рекомендации по оптимальным решениям при торговле, сносе, заказе контракта, игре на висте, при розыгрыше контракта, мизера или распасовки. Иногда для таких рекомендаций нужно знать только вероятность расклада (например, при выборе оптимального сноса достаточно оценить вероятность лишней взятки на оставленных картах). В других случаях для принятия оптимального решения нужно рассчитать математическое ожидание выигрыша (заказ игры, объявление мизера). Но часто этой информации недостаточно для принятия оптимальных решений. Нужно анализировать постоянно повторяющиеся ошибки (то, что называется игровым опытом, экспериментальной статистикой), а также учитывать априорную информацию и интуицию, которые трудно, а часто и невозможно формализовать. В этой главе на основе теории вероятностей и практики игры в преферанс даны только общие рекомендации и соображения по оптимальным решениям, а также по априорной информации, которые необходимо учитывать. Практические рекомендации по оптимальным решениям в конкретных раскладах приведены в других главах.

ТОРГОВЛЯ.

Проблемы торговли.

Колода сдана, у трёх игроков по десять карт, ещё две лежат в прикупе. Пора начинать торговлю. Карты в среднем распределяются равномерно: по 3,3 взятки на руках у каждого. Поэтому всех беспокоит один и тот же вопрос: вступить в торговлю или спасовать. Какое решение лучше?

Если на руках шесть гарантированных взяток (без карт прикупа) и вы на первой руке от сдающего, — смело вступайте в торговлю. Но чаще всего такой ясности нет, правильное решение не очевидно. Например, у вас на руках 4–5 гарантированных взяток, а прогноз на распасовку не ахти. Можно сказать раз, но прикуп не усилит вашу карту и вы сядете на гору. Можно спасовать, но партнёры тоже спасуют и будет разыгрываться распасовка. 5–6 взяток на распасовке— тоже не подарок судьбы. Для принятия правильного решения необходимо оценить ожидаемый выигрыш и проигрыш как в случае, если вам дадут играть, так и при возможной распасовке.

Другая ситуация. Вы на третьей позиции, партнёры спасовали, на руках шесть гарантированных взяток (с прикупом может быть и больше). Но одновременно ваша карта очень удобна для распасовки. Что выгоднее — брать игру или играть распасовку?

Или, например, началась конкурентная торговля со вступившим в борьбу противником. Продолжать торговлю или спасовать, уступив ему прикуп и право заказать контракт? В пределах силы ваших карт (гарантированного числа взяток) сомнений нет, торгуйтесь. Но противник не уступает. Что делать дальше? Продолжая торговлю, вы можете «купить» удачный прикуп и сыграть свою игру.

А можете заторговать противника, и он сядет на гору. Но возможен и третий, неблагоприятный исход. Противник прекратил торговлю, вы берёте прикуп, а он не усиливает вашу карту, как говорят, не ваш. Как следствие, посадка на игре.

Не менее сложный вопрос — когда объявлять мизер?

Итак, мы видим, что правильное решение во многих случаях не очевидно. Оптимальная тактика торговли должна базироваться на оценке наиболее вероятного выигрыша и проигрыша при различных вариантах её продолжения.

Начинать торговлю или спасовать.

Играется «сочинка» вчетвером. В одной из сдач вы на первой позиции, на руках такие карты, как в раскладе 1.

У вас всего четыре гарантированные взятки, но и распасовка не из лучших. Пасовать или сказать раз? Для ответа на этот вопрос нужно оценить наиболее вероятный результат в каждом варианте.

Предположим, вы сказали раз. Если прикуп добавит две взятки, вы сыграете свою игру. Для этого достаточно прикупить две трефы, два туза, одну трефу с бубновым королём или дамой, с червовым королём или валетом. Очень вероятна своя игра, если вы на первой руке купите туза и любую карту той же масти, туза с королём или дамой бубён, туза с королём или валетом червей, короля червей с любой картой той же масти, а также марьяж бубён или пик.

Вы наберёте семь и даже восемь взяток, если купите туза и короля червей, туза и короля бубён, короля и валета червей, марьяж бубён.

Вероятность покупки карт, обеспечивающих шесть и более взяток, составляет 0,31; ожидаемый выигрыш — 10 вистов.

Если прикуп даст только одну дополнительную взятку (в прикупе одна трефа, один туз, король червей с мелкой картой в другой масти), вы наберёте на игре пять взяток и сядете на гору. Вероятность такой покупки — 0,39; ожидаемый проигрыш — 31 вист.

И наконец, прикуп не ваш. Вероятность такого прикупа 0,30; ожидаемый проигрыш — 54 виста.

Теперь можно оценить наиболее вероятный проигрыш, если вы начнёте торговлю на описанной карте:

П=0,31×10-0,39×31-0,30×54=-25,2. (11).

Таким образом, если вы скажете раз на описанной карте, а партнёры не вступят в конкурентную торговлю, вас на длинной дистанции ждёт средний проигрыш в 25 вистов.

А что ждёт вас на распасовке? В «сочинке» за каждую взятку на распасовке партнёры пишут на гору по 10, суммарная гора — 100, средняя гора — 25. При пяти взятках на распасовке проигрыш составит 25 вистов, при шести взятках — 35 вистов и т. д.

Ожидаемый проигрыш на игре (25 вистов) соответствует пяти взяткам на распасовке. Если вы прогнозируете при распасовке более пяти взяток, как в рассматриваемом случае, нужно говорить раз.

Рассмотрим различные нюансы пульки, влияющие на принятие решения в описанной ситуации. Если вы играете пульку втроём и вновь находитесь на первой руке, ожидаемый проигрыш уменьшается и составляет 22,4 виста: консоляцию получают не трое, а двое; с горы проигрывается не 3/4, а 2/3. Но одновременно уменьшается и проигрыш на распасовке, средняя гора — 33 виста; при пяти взятках на распасовке проигрыш составит 17 вистов, при шести взятках — 27 вистов и т. д. Нужно говорить раз при прогнозе шести и более взяток на распасовке. При пяти взятках лучше спасовать.

В других пульках оценка карты и оптимальные решения могут существенно измениться. Например, играется «московская»[106] пулька с распасовкой на висты. За каждую взятку на вас напишут четыре виста, за шесть взяток соответственно — 24 виста. Есть смысл говорить раз только в том случае, если прогнозируется семь и более взяток на распасовке. Или, например, играется распасовка с удвоенной записью на гору. Средняя гора — 50, уже при четырёх взятках вы проиграете 30 вистов, при пяти взятках — 50 вистов. На описанной карте нужно сказать раз, если прогнозируется четыре и более взяток на распасовке.

Другой очень важный для практической игры пример. Играется «сочинка» вчетвером. В одной из сдач на руках такие карты, как в раскладе 2.

На руках пять гарантированных взяток, а распасовка не из лучших. Пасовать или сказать раз?

Вероятность покупки карт, обеспечивающих шесть и более взяток на контракте, составляет 0,675; ожидаемый выигрыш — 10,5 виста (по сравнению с предыдущим примером ожидаемый выигрыш увеличился на 0,5 виста, так как в этом раскладе много вариантов выиграть контракт в семь и даже восемь взяток). Когда прикуп не ваш, ожидаемый проигрыш — 31 вист, его вероятность — 0,325. Если вы начнёте торговлю на описанной карте, наиболее вероятный результат:

П=0,675×10,5–0,325×31=-3 виста.

Сказав раз на описанной карте, вы практически не рискуете, ожидаемый проигрыш мал. Отметим, что при таком раскладе позиция игрока практически не влияет на принятие решения. Если вы прогнозируете три и более взяток на распасовке, нужно начать торговлю.

Несколько другая оценка карты, если партнёры спасовали, вы на третьей позиции с шестью гарантированными взятками и хорошей распасовкой. Например, расклад 3.

Вступив в торговлю и прикупив, вы можете сыграть контракт 9, 8, 7 или 6 взяток. Математическое ожидание выигрыша В=16,8 виста.

Но и на распасовку очень хороший прогноз — одна взятка (или их вообще не будет). Если вы возьмёте одну взятку, выигрыш на распасовке составит 15 вистов; если ни одной взятки — выиграете 32,5 виста (10 запишете в пульку, 25 — с горы). Есть смысл подумать.

При игре втроём средняя гора — 33,3, при одной взятке на распасовке выигрыш — 23,3 виста, при нуле взяток — 40 вистов.

Существенно меняется оценка карты в других пульках. Например, в «московской» при одной взятке на распасовке вы выигрываете виста (по четыре виста за каждую из девяти взяток с учётом того, что сдающий при игре вчетвером записывает 10 в пульку), а при нуле взяток — вистов. На третьей позиции есть смысл сказать пас на шести гарантированных взятках. А уж при пяти гарантированных взятках и думать не нужно. Например, ситуация, приведённая в раскладе 4.

Здесь единственное правильное решение — пас.

Некоторые обобщённые рекомендации по торговле для «сочинской» пульки приведены в табл. 2.

Таблица 2. Рекомендации по торговле в зависимости от количества гарантированных взяток на руках и прогноза на распасовку («сочинка» вчетвером).

Поскольку в различных пульках стоимость игр отличается, рекомендации, например, для «московской» пульки будут иными (табл. 3).

Таблица 3. Рекомендации по торговле в зависимости от количества гарантированных взяток на руках и прогноза на распасовку («московская» пулька).

Аналогичные рекомендации можно дать для любой разновидности пульки. Отметим, что при удвоенной стоимости взятки на распасовке проигрыш удваивается, вступать в торговлю нужно при меньшем количестве взяток.

Несколько общих замечаний о прогнозе взяток на распасовке. При неизвестном раскладе и розыгрыше партнёров — это сложная вероятностная задача. Но на практике она обычно не вызывает у игроков больших затруднений. Общие рекомендации — полагайтесь на игровой опыт. При этом целесообразно учитывать, что ожидаемое количество взяток уменьшается, если у вас косой расклад или вы на третьей позиции. Например, из двух раскладов (5 и 6) второй, безусловно, предпочтительнее, особенно на третьей позиции.

Если в раскладе 5 при распасовке на первой руке прогнозируются шесть-семь взяток, то в раскладе 6 — пять-шесть взяток, а на третьей позиции — четыре-пять взяток.

Конкурентная торговля.

У вас на руках достаточно сильная карта, но партнёр тоже вступил в торговлю, став противником. А иногда три партнёра начинают конкурентную торговлю. Что делать на вашей карте — торговаться дальше или остановиться? В пределах силы ваших карт и гарантированных взяток решение очевидно. А дальше нужно оценить вероятность выигрыша или проигрыша при различных вариантах продолжения торговли.

В предыдущем параграфе уже рассматривался расклад с пятью гарантированными взятками в одной масти (расклад 2). Прогнозировался проигрыш, правда, небольшой (П=3 виста). При таком прогнозе можно смело торговаться до своей масти (в приведённом раскладе — до шести червей). А можно ли торговаться на пяти гарантированных взятках до контракта на седьмом уровне? В этом случае прогнозируется существенный проигрыш (П=66 вистов). Очевидно, такое решение не имеет смысла.

ВНИМАНИЕ!!! Никогда не заторговывайтесь на две взятки!

В практической игре разумные решения лежат в узком интервале — торговаться в пределах реальной силы ваших карт или добавить к гарантированным взяткам ещё одну в надежде на прикуп или расклад.

Возникает естественный вопрос — как оценить в конкурентной торговле вероятность «своего» прикупа или получения лишней взятки при определённой комбинации карт в масти.

Выше были приведены результаты расчётов вероятностей «своего» прикупа в различных раскладах (при вступлении в торговлю). Однако при конкурентной торговле эти оценки не верны. Если противник вступил в торговлю, у него карта с одной или двумя сильными мастями. Вероятность прикупить взятки к вашей карте в этих мастях существенно уменьшается. В то же время увеличивается вероятность купить дополнительные взятки в ваших сильных мастях. К сожалению, теория вероятностей не позволяет оценить эти изменения количественно. Это как раз тот случай, когда её результатов недостаточно для принятия оптимальных решений, нужно учитывать игровой опыт.

Достаточно сложная математическая проблема — оценить при конкурентной торговле вероятность получения лишней взятки на имеющуюся у вас комбинацию карт в масти (необходимо одновременно учитывать и вероятность своего прикупа, и вероятность удачного для вас расклада у партнёров). Однако простейшие вероятностные оценки и игровой опыт позволяют рекомендовать лучшие решения и в этих случаях.

В табл. 4 приведены вероятности получения дополнительной взятки на определённые комбинации карт в масти. При расчётах предполагалось, что прикуп не изменит эту комбинацию карт, вы на первой руке и будете разыгрывать контракт в светлую, а козырей хватит для розыгрыша масти. Эти результаты и опыт игры в преферанс позволяют принимать правильные решения в реальных ситуациях конкурентной торговли.

Таблица 4. Вероятность получения дополнительной взятки на определённой комбинации карт.

Рассмотрим несколько примеров. У вас на первой руке такие карты — расклады 7–10.

Вы сказали раз, началась конкурентная торговля. В первых двух раскладах у вас на руках пять гарантированных взяток, но при розыгрыше контракта в светлую легко взять и шесть. В раскладе 7 дополнительно взятки с высокой вероятностью дадут KJ9 в трефе, в раскладе 8 — AQ10 в той же масти. При конкурентной торговле низкого уровня раскладные взятки такого типа можно рассматривать как гарантированные и торговаться до контракта 7.

В раскладах 9 и 10 другие виды раскладных взяток. Здесь также высокая вероятность дополнительных взяток в трефе и целесообразно торговаться до контракта 8. При конкурентной торговле такого уровня раскладные взятки можно рассматривать как гарантированные, но торговаться следует только до уровня гарантированных взяток. При торговле за более высокие контракты (девять-десять взяток) раскладные взятки лучше не учитывать — при таком сценарии торговли повышается вероятность косого расклада у партнёров в вашей масти (в данных раскладах — в трефе).

Приведённые рекомендации справедливы для различных комбинаций карт с высокой вероятностью дополнительной взятки (комбинации 1, 3, 4, 5, 7 в табл. 4).

Обобщая сказанное, можно дать общие рекомендации по разумным решениям в конкурентной торговле. Они лежат в узком диапазоне — торговаться до реальной силы ваших карт или заторговаться на одну взятку, добавив к гарантированным взяткам ещё одну в надежде на прикуп и благоприятный расклад у партнёров. Раскладные взятки при различных комбинациях карт целесообразно учитывать на основе результатов оценки вероятностей, приведённых в табл. 4, и игрового опыта.

Общие рекомендации по разумным решениям в конкурентной торговле приведены в табл. 5.

Таблица 5. Оптимальные решения в конкурентной торговле.

Эти рекомендации справедливы для большинства известных пулек. Только «скачки» стимулируют более рискованную конкурентную торговлю в погоне за призовыми вистами.

Когда объявлять мизер.

Игрок, объявивший мизер, обязуется не взять ни одной взятки. Выиграл контракт — 100 в пулю, проиграл — 100 на гору за каждую взятку.

«Чистый» мизер — вы не возьмёте ни одной взятки при любом раскладе у партнёров. Для этого достаточно иметь в любой масти последовательность карт 79JK (или лучше). Здесь решение очевидно — нужно объявлять мизер. Но часто полной ясности нет, возможность сыграть мизер зависит от прикупа и расклада у партнёров. Например, вы на первой руке с такими картами, как в раскладе 11.

Для правильного решения нужно оценить ожидаемый выигрыш (проигрыш), точнее, их математическое ожидание. Здесь задача немного проще, чем в торговле. Условно будем считать, что ожидаемый выигрыш равен нулю, если вы скажете пас. Нужно оценить ожидаемый выигрыш или проигрыш, если вы объявите мизер.

Вероятность устраивающего вас прикупа и выигрыша мизера в раскладе 11 — 0,76. Вероятность проигрыша соответственно — 0,24. На первой руке при проигрыше наиболее вероятна одна взятка. В этом случае и выигрыш, и проигрыш составляют 75 вистов. Таким образом, математическое ожидание выигрыша:

В=0,76×75-0,24×75=39 вистов.

При таком раскладе на первой руке нужно объявлять мизер.

Рассмотрим другие расклады с одной ожидаемой взяткой на первой руке.

Вероятность и математическое ожидание выигрыша для этих раскладов приведены в табл. 6.

Вывод очевиден. Мизера с одной взяткой на первой руке можно объявлять, если вероятность выигрыша превышает 0,5. Этот вывод справедлив и в том случае, когда вы на второй или третьей руке, но при «плохом» прикупе может быть максимум одна взятка (расклады 12.3, 12.5). В этих случаях для принятия оптимального решения достаточно знать расчётную вероятность своего прикупа.

Низкая вероятность выигрыша мизера с максимум одной взяткой (менее 0,5) чаще всего бывает при наличии длинной масти (расклады 12.4 — 12.6).

В этих случаях у вас достаточно сильная карта, чтобы начать торговлю. А в раскладе 12.5 можно и спасовать, если вы, например, на третьей руке после двух пасов партнёров, — распасовка отличная.

Таблица 6. Математическое ожидание выигрыша на мизере (несколько раскладов).

Вернёмся к раскладам 11, 12.1, 12.2. Мы рассматривали их для первой руки. Вероятность выигрыша 0,76, ожидаемый выигрыш 39 вистов, оптимальное решение — объявлять мизер. А какое решение принять, если вы на второй или третьей позиции? При «плохом» прикупе в раскладах 11 и 12.1 можно взять пять-шесть взяток, так называемый «коллектив», ожидается существенный проигрыш (42 виста), брать мизер нельзя. В раскладе 12.2 есть гарантированный перехват, на второй или третьей позиции у вас максимум две взятки, ожидаемый выигрыш 23 виста, нужно объявлять мизер.

Рассмотрим расклады и оптимальные решения, когда у вас до прикупа максимум две взятки на мизере.

В табл. 7 приведены вероятности и математические ожидания выигрыша для этих раскладов. Отметим, что оценивалась не только вероятность выигрыша, но и вероятность одной или двух взяток на мизере при «плохом» прикупе.

Таблица 7. Математическое ожидание выигрыша на мизере (несколько раскладов).

Если у вас максимум две взятки до прикупа, мизер можно объявлять только при абсолютно равномерном раскладе (3–3–2–2 в раскладе 13.4). Математическое ожидание выигрыша в этом случае зависит от позиции играющего. На первой руке при самом неудачном прикупе вы возьмёте максимум две взятки, на длинной дистанции прогнозируется выигрыш три виста, можно объявлять мизер. Если вы на второй или третьей позиции, очень много вариантов, когда при неудачном прикупе и раскладе вы возьмёте и три взятки. Рисковать не нужно.

Несколько слов об учёте раскладных взяток при объявлении мизера. Раскладные взятки могут быть, когда на руках последовательности хуже, чем 79JK. Например, у вас в какой-то масти 79JA, 79Q, 79QK, 79K, 79KA, 710 и др.

Здесь достаточно полная аналогия с учётом раскладных взяток при торговле. Очень сложно одновременно учитывать вероятность и прикупа, и возможного расклада у партнёров. Однако простейшие вероятностные оценки и игровой опыт позволяют рекомендовать лучшие решения и при объявлении мизера. В табл. 8 приведены вероятности того, что «дырявая» масть не ловится на мизере по «раскладу». При расчётах предполагалось, что прикуп, как и в торговле, не меняет комбинацию карт в масти. Предполагалось также, что у партнёров нет проносов по другим мастям и достаточно переходов из одной руки в другую для ловли данной комбинации карт.

Таблица 8. Вероятность неполучения взятки на мизере в масти, имеющей «дырку».

Эти результаты и игровой опыт позволяют рекомендовать правильные решения в практической игре. При объявлении мизера последовательности карт 79JA и 710 можно не рассматривать как потенциальные взятки: вероятность очень низка (0,09 и 0,03 соответственно).[107].

Если у вас на руках мизер максимум на одну взятку, но возможны дополнительные раскладные взятки, перемножьте их вероятности из табл. 8 на вероятность выигрыша в результате удачной покупки (см. табл. 6). Если произведение больше 0,5 — объявляйте мизер, меньше — пасуйте или торгуйтесь за контракт. Мизера на две взятки с возможностью дополнительной раскладной взятки объявлять не нужно.

Приведённые рекомендации носят общий характер для различных пулек, в которых сохраняется равенство между выигрышем мизера и проигрышем с одной взяткой (75 вистов при игре вчетвером, 66 вистов при игре втроём). Если это соотношение меняется по правилам конкретной пульки, например в «скачках», рекомендации требуют корректировки.

ЗАКАЗ ИГРЫ.

Что сносить.

Торговля прекращается после того, как два партнёра спасовали. Вы сделали в торговле максимальную заявку. Сдающий отдаёт вам в светлую две карты прикупа. Таким образом, у вас на руках стало двенадцать карт, нужно снести две карты, заказать контракт или играть объявленный ранее мизер.

Естественно, нужно снести две самые ненужные карты. Как их определить? Если у вас на контракте в одной из мастей только две младшие карты (или на мизере две старшие), их чаще всего можно снести. Но обычно такой ясности нет, правильное решение не очевидно. Например, вы на первой руке с такими картами, как в раскладах 14 и 15.

Для принятия оптимального решения в этих раскладах достаточно воспользоваться данными табл. 4 и оценить вероятность дополнительных взяток на интересующие вас комбинации карт.

В раскладе 14 на руках шесть гарантированных взяток, вероятность лишней взятки на AQ10 в трефе — 0,6, на KJ9 в бубне — 0,79. Целесообразно снести семёрку червей и десятку треф. В этом случае вероятность получить седьмую, дополнительную, взятку максимальна. В раскладе 15 на руках также шесть гарантированных взяток. Большая вероятность лишней взятки — в бубне (0,51 против 0,33 на AQ7 в трефе). Целесообразно снести семёрки треф и червей. При этом наиболее вероятна дополнительная (седьмая) взятка.

Приведённые рекомендации эффективны, если вы на первой руке, — при определении оптимального сноса достаточно воспользоваться вероятностными оценками из табл. 4. Однако ситуация существенно меняется, если контракт играется на второй или третьей позиции. Прежде всего нужно позаботиться не о лишней взятке, а о безопасности контракта, чтобы противники не отняли ваших «гарантированных» взяток, убивая неиграющим козырем ваши старшие карты, при самом косом раскладе карт. Главная цель — выиграть контракт. Рассмотрим теперь следующие расклады (16 и 17).

У вас на руках восемь гарантированных взяток, и прежде всего нужно обеспечить выигрыш контракта. В раскладе 16 целесообразно снести десятку бубён и семёрку червей, чтобы не убили старшую трефу даже при пяти трефах на первой руке. Кроме того, у вистующего с большой вероятностью можно ожидать короля бубён и три трефы на руке, в этом случае вы возьмёте девятую взятку не за счёт развала бубновых фигур, а на впустке. В раскладе 17 лучше снести десятки бубён и червей, обезопасив тузов в этих мастях (если уж вы решите играть козырной контракт). Но безопаснее, разумеется, играть без козыря. При таком сносе в любом контракте вероятна дополнительная взятка (когда короли бубён и червей на одной руке).

При определении лучшего сноса на второй и третьей руке вы должны также учитывать манеру игры партнёров. Они могут вистовать как в светлую, так и втёмную, а их привычки существенно влияют на выбор сноса. Например, в раскладе 15 при висте в светлую QJ9 бубён с большой вероятностью будут убиты сразу, с первого хода. А при висте втёмную очень вероятен выход в эту масть и быстрый наигрыш взятки. Такие нюансы можно учесть только на основе игрового опыта.

Проблемы и методы определения лучшего сноса на мизере во многом аналогичны выбору сноса на контракте. Прежде всего нужно ориентироваться на приведённые в табл. 8 данные — вероятность получения раскладной взятки должна быть минимальной. Рассмотрим в качестве примеров расклады 18, 19 и 20.

В раскладе 18 одна карта сноса очевидна — это туз червей. Определять нужно вторую карту сноса — дама треф или десятка бубён? По данным табл. 8 решение очевидно — сносить нужно даму треф. Вероятность взятки на комбинацию карт 79Q — 0,22; на 710 — 0,03. В раскладе 19 нужно сносить даму и короля бубён. Вероятность лишней взятки на 79QK — 0,27; на 79Q — 0,22. В раскладе 20 лучше снести AK бубён. Вероятность взятки на 710J — 0,40; на 79KA — 0,58.

Одновременно отметим, что определение оптимального сноса на мизере может иметь некоторые нюансы, присущие только этой игре. Проиллюстрируем их на конкретном примере (расклад 21).

В рассмотренном ранее раскладе 18 рекомендовалось снести туза червей и даму треф, оставив 710 бубён с минимальной вероятностью взятки. В раскладе 21 можно снести туза червей и наугад — одну из двух третьих дам. А потом с нетерпением ждать, когда партнёры откроют карты, — угадали вы или нет, ловится ли оставленная третья дама? Но возможно и принципиально иное решение — в обоих примерах снести туза и семёрку червей. Когда партнёры откроются (мизер всегда ловится в светлую), вы увидите, какая карта ловится и снесёте её при отборе семёрки червей. Безусловно, есть определённый элемент риска. Партнёры могут не отбирать семёрку червей, а сразу дать взятку на ловленную карту (а может быть, и две взятки, если ловятся оба оставленных пробоя). Но если вы используете этот приём редко или играете в новой компании, риск минимален. Здесь необходимо дать общую рекомендацию: по возможности, разнообразьте сносы и манеру игры. Партнёры не должны однозначно угадывать ваши решения. Это затруднит выбор правильных решений при игре против вас и повысит ваши шансы на выигрыш.

Ещё одна рекомендация из игровой практики — верьте поговорке: «При чужом ходе восьмёрка на мизере — ваш враг», — особенно если вы сносили карты в этой масти. Очень сложно получить количественные вероятностные оценки всех возможных раскладов у партнёров, но учитывать эту рекомендацию при выборе сноса на мизере необходимо.

Какой контракт заказать.

Снос сделан, нужно объявить контракт. Если вы торговались на пределе силы карты, закажите самый низкий из возможных контрактов. Проблема оптимального решения возникает, если ваша карта после прикупа и сноса сильнее достигнутого уровня торговли. Оценить гарантированные взятки не сложно. Оптимальное решение нужно принимать при оценке реальных взяток в различных раскладных комбинациях карт. Критерий здесь единственный — максимальное математическое ожидание выигрыша при длительной игре. Примеры расчёта математического ожидания выигрыша приведены выше. Рассмотрим ещё несколько заурядных раскладов. Предположим, у вас на первой руке после сноса следующие карты — расклады 22–30.

Расклад, аналогичный 22, уже рассматривался. Нужно выбрать оптимальный контракт между девятерной и десятерной в пиках. Вероятность четырёх треф у одного из противников — 0,087. Если вы закажете девять взяток, выиграете все контракты. Математическое ожидание выигрыша на длинной дистанции — 59,3 виста. При заказе контракта 10 вы из 1000 игр выиграете 913, а проиграете 87. Математическое ожидание выигрыша — 58,5 виста. Оптимальное решение — играть контракт 9 (+ 0,8 виста). В раскладе 23 нужно выбрать контракт 8 или 9. Математическое ожидание выигрыша при контракте 9 — 38,8 виста, 8 — 38,5 виста. В этом раскладе оптимальное решение — также контракт 9 (+0,3 виста). Таким образом, на четвёртую карту в масти или другие расклады с вероятностью проигрыша на уровне 0,087 целесообразно закладываться только при контрактах десять взяток.

В раскладе 24 нужно выбирать контракт 7 — 8 или 7 — 8. Вероятность, что у кого-то из вистующих будет четыре карты в одной из интересующих нас мастей, — 0,163. Математическое ожидание выигрыша при контракте семь взяток — 21,3 виста, восемь взяток — 14,4 виста. Оптимальный контракт — семь взяток (+6,9 виста). На четвёртую карту в одной из двух мастей нужно закладываться уже на восьмерной игре.

Из приведённого анализа видно, что существуют граничные вероятности, при которых математическое ожидание выигрыша для рассматриваемых контрактов одинаковое. Приведённая методика определения математического ожидания и данные табл.1 позволяют рассчитать эти граничные значения вероятностей (табл.9).

Таблица 9. Значения граничных вероятностей при решении проблемы заказа игры.

Приведённые в табл. 9 данные существенно упрощают выбор оптимальных решений при заказе контрактов. Если расчётная вероятность меньше граничной, играется старший контракт, больше — младший.

Вернёмся к анализу приведённых выше раскладов. В раскладе 25 нужно выбирать между контрактами 8 и 7. Если у одного из вистующих будут одновременно третья дама пик и три или более треф, вы возьмёте только семь взяток. Вероятность такого расклада — 0,066. В соответствии с табл. 9 оптимальное решение — восьмерная игра. Расклад 26 имеет ещё один нюанс. Вы проиграете семерную игру при висте втёмную, если у вистующего при козырях одновременно будет ренонс или синглет треф. Вероятность такого расклада — 0,12, оптимальный контракт — 6.

В раскладе 27 нужно выбирать между контрактами 7 — 9 или 7 — 9. Девять взяток можно не набрать, если один из противников завистует втёмную с тремя козырями. Вероятность такого расклада — 0,29, контракт девять взяток заказывать нельзя. Контракт восемь взяток будет проигран, если вистующий соберёт на одной руке четыре — три в пике и одна в трефе. Вероятность такого расклада — 0,019. В соответствии с табл. 9 нужно играть восьмерную игру.

В трёх последних раскладах оптимальное решение зависит от того, успеете ли вы разыграть вторую масть, в данных примерах бубну. На первой руке в раскладе 28 вы наберёте семь взяток при трёх козырях у вистующих, оптимальный контракт — 7. А в раскладе 29 — только шесть взяток. Попытки выбить козырный вист третьей фоской треф могут привести к тому, что вы не успеете разыграть бубну. В раскладе 30 также нет семи взяток, у вистующих может быть три козыря и две бубны на одной руке. Вероятность такого варианта — 0,21. Оптимальное решение — 6. Ситуация существенно меняется, если вы играете на второй или третьей руке. Вы не успеете разыграть бубну, если у любого из противников будет три козыря. А в раскладах 29 и 30 можно и шести взяток не набрать. Объявляйте контракт 6 (если не заторговались).

Приведём ещё один интересный расклад. Вы на первой руке, и карта достаточно сильная. Однако при третьем козырном короле контракт 8 можно проиграть в светлую, если три козыря лягут на одной руке, а туз и две мелкие трефы на другой (мелким козырем убьют трефу). Но вероятность такого расклада 0,056, меньше граничной, оптимальный контракт — 8. Ситуация существенно меняется, если вы не на первой руке. При трёх козырях (вероятность 0,21) вы просто не успеете разыграть трефу; кроме того, появляется вероятность убитки при раскладе козырей 2:1. Оптимальный контракт — 7.

Обобщим приведённые результаты. Для выбора оптимального решения при заказе игры достаточно рассчитать по зависимости (5) вероятность проигрыша интересующего вас расклада и сопоставить её с предельными вероятностями из табл. 9. Если расчётная вероятность больше граничной, заказывайте более низкий контракт. Для упрощения анализа в табл. 10–12 приведены основные вероятности распределения у вистующих тех карт, которые отсутствуют у играющего и в сносе (в одной, двух и трёх мастях). Именно эти расчётные оценки существенно влияют на выбор оптимальных решений при заказе контрактов за игорным столом.

Необходимо отметить, что даже при таких жёстких рекомендациях заказ игры может иметь определённые нюансы. Приведём два примера (расклады 32 и 33).

В раскладе 32, на первый взгляд, восемь взяток. Однако игровая практика показывает, что на первой руке можно смело заказывать и 9. Втёмную вистовать никто не будет, а при висте в светлую вы всегда выиграете этот контракт (при вашем правильном розыгрыше в светлую противники возьмут только одну взятку в трефе).

Расклад 33 иллюстрирует другую идею. На первой руке можно заказывать 7, вам хватает козырей, чтобы разыграть трефу. Но на второй или третьей руке 7 можно и проиграть, если на одной руке у вистующих соберётся три козыря и три трефы. Есть возможность объявить козырем слабую масть и играть 7. Но при четырёх трефах на одной руке на этом контракте (7) теоретически можно сесть без пяти. Здесь нужно привести одну общую рекомендацию: если у вас после вероятностного анализа возможных раскладов остаются сомнения, какой контракт заказать, закажите на одну взятку меньше. Пусть лучше «сядет на гору» вистующий. В раскладе 33 при чужом ходе лучший контракт 6.

Вистовать или не вистовать.

Вы в роли вистующего. Контракт заказан. Вистовать или спасовать? Это один из самых трудных вопросов в практике игры. В очень редких случаях взятки играющего однозначно просчитываются по вашей карте, или на руках гарантированные висты, как, например, в приведённых раскладах 34 и 35.

Играющий объявил на первой руке контракт 9. У вас на висте карты, показанные в раскладе 34. Взятки играющего просчитываются однозначно: максимум шесть взяток в пике, одна в трефе и две в бубне. Нужно вистовать.

Второй пример — объявлен контракт 6, ход со стола. Ваши карты показаны в раскладе 35. У вас четыре гарантированные взятки при первом ходе в трефу. Нужно вистовать.

Однако в большинстве игровых эпизодов такой ясности нет. К сожалению, и теория вероятности не может помочь. Правильные решения должны базироваться на игровом опыте и здравом смысле. Ниже приведены общие рекомендации по решениям на висте, обобщающие игровой опыт автора:

— Нет хода — не вистуйте на младших контрактах (если партнёр откажется вистовать, воспользуйтесь правом возвратного виста);

— Если у вас синглетный король или вторая дама в козырной масти — лучше не вистовать, очень вероятна посадка на гору;

— Третий козырный вист — рекомендация вистовать контракт;

— Три виста на руке обязывают — контракт можно вистовать;

— Если у вас при шестерном контракте на руках четыре виста в равномерном раскладе — очень вероятна посадка на гору (но спасовать трудно: сила карты обязывает).

ИГРА ЗА СТОЛОМ.

Розыгрыш контракта.

Контракт заказан, партнёры завистовали. Как его лучше разыграть? Главная ваша задача — выиграть контракт (или обеспечить минимальный проигрыш, если вы заторговались).

Если партнёры вистуют в светлую, вы видите расклад и должны из счётного множества возможных вариантов розыгрыша выбрать тот, который решает поставленную задачу при правильной игре вистующих. Только после этого можно думать о дополнительных взятках и искать шансы на ошибку партнёров.

В качестве иллюстрации разработаем план розыгрыша в светлую расклада 32, гарантирующий выигрыш контракта 9. Вы должны отдать только одну взятку в трефе, даже если у вистующего в этой масти KJ9. План розыгрыша такой. Вы с первой руки отбираете пять козырей. Каковы возможности вистующего в этой ситуации? Он должен оставить пять карт. Это могут быть KJ9 треф, одна бубна и одна черва. Тогда вы отбираете туза бубён, туза червей и отдаёте десятку треф, так называемая «впустка». Вистующий отдаст две взятки на AQ треф. Если вистующий оставит KJ9 треф и две карты в одной из других мастей, например бубне, вы отбираете туза червей. Теперь нужно снести бубну или трефу. В первом случае вы отберёте туза бубён и отдадите десятку треф, во втором — сразу отдадите десятку треф, у вас в бубне приём. Таким образом, в этом раскладе девять взяток гарантированы при любой игре партнёров. Такой приём розыгрыша называется впусткой. Существуют различные способы розыгрыша контрактов в светлую, обеспечивающие дополнительные взятки («сквиз», «цугцванг»[108] и др.). Они подробно описаны в других главах.

Розыгрыш контракта существенно усложняется, если партнёры вистуют втёмную и вы не видите расклада. Основой ваших планов розыгрыша контрактов при висте втёмную должны стать вероятностные оценки возможных раскладов карт у партнёров, приведённые выше и в табл. 10–12. Например, в раскладе 33 обсуждалась возможность на второй или третьей руке объявлять козырем слабую масть и играть 7. Такой контракт выигрывается даже в том случае, если у вистующих три трефы и пики на одной. План розыгрыша контракта втёмную такой. После любого первого хода вистующих вы козыряете тузом треф, а затем ходите старшими пиками до упора, пока не попадёте в козыря на любой руке. Выигрыш контракта гарантирован, если нет четырёх треф на одной руке.

Рассмотрим ещё несколько примеров.

В раскладе 36 оптимальный контракт — 8 (по теории вероятностей на три пики и четыре трефы в одной руке вы не закладываетесь). Существует план розыгрыша контракта втёмную, гарантирующий восемь взяток даже в том случае, если противники собрали четыре трефы и три пики, но на разных руках. Вы ходите с туза и короля пик, видите, что есть козырный вист, и отдаёте восьмёрку треф. Выигрыш контракта обеспечен. Если козырного виста нет, спокойно разыгрывайте трефу со старших. Такая идея розыгрыша контракта втёмную эффективна и в раскладах 37, 38. Здесь оптимальные контракты — 7. Вы ходите со старших пик, видите, что есть козырный вист, и переключаетесь на мелкую трефу. Контракт выигран.

В раскладе 39 в сносе две мелкие трефы, на руках пять гарантированных взяток, и возможны различные планы борьбы втёмную за шестую. Самый простой — забрать два или три козыря (в зависимости от их расклада у партнёров) и разыгрывать бубну с маленькой в надежде на второго или синглетного туза. Но интересен и другой план — отобрать четыре пики, туза треф и отдать восьмёрку бубён, ожидая наигрыша короля бубён или червей. Здесь выбор плана зависит от вкуса и интуиции играющего.

В раскладе 40 в сносе — маленькие бубна и черва, оптимальный контракт — 6. Сразу козырять нет смысла. Можно выйти с туза и маленькой трефы. Затем, приняв ход, откозырять тузом пик и выйти третьей трефой с надеждой попасть в козырь. Но возможен и другой план: забрать тузов червей и бубён, а затем отдать восьмёрку бубён; после приёма хода разыгрывать трефу с туза. При таком плане повышаются шансы выиграть контракт и взять лишнюю взятку.

Отметим ещё раз, что основная задача играющего — выиграть заказанный контракт. План игры втёмную должен прежде всего решать этот вопрос. А уж потом можно искать варианты с дополнительными взятками.

Игра на висте.

Цели вистующего и разыгрывающего контракт диаметрально противоположны. Если второй должен выиграть контракт и поискать дополнительные взятки, то задача первого — взять максимальное количество взяток на висте, а по возможности, и посадить играющего. Соответственно меняется и тактика игры.

При висте в светлую вы видите карты партнёра и знаете карты играющего с точностью до сноса. Далее возможны варианты. Если снос очевиден или не влияет на ваши решения, нужно из счётного множества возможных планов игры на висте выбрать оптимальный, взять как можно больше взяток и посадить играющего на гору. Проиллюстрируем сказанное на примерах. Играются расклады 29, 30. Вы вистуете, имея третью даму в козыре (пика). Снос очевиден — две мелкие червы. Ваши действия также очевидны — на любой ход играющего нужно отвечать червой в козырь.

Другие примеры. Вы вистуете на первой руке в раскладах 14 и 15. В 14 у вас на руке есть козырь и две мелкие бубны. Играющий на второй руке. Снос не очевиден, но не влияет на выбор плана игры на висте. Нужно сразу выйти с маленькой бубны и прорезать KJ9, отобрать туза и даму и убить третью бубну мелким козырем. В раскладе 15 нужно постараться с первого хода убить третью бубну. Здесь снос также не влияет на выбор плана игры.

Ваша задача несколько усложняется, если снос не однозначен и влияет на количество возможных взяток. Для выбора лучшего плана его нужно каким-то образом спрогнозировать. Здесь можно дать несколько практических советов. Прежде всего поставьте себя на место играющего и подумайте, что снесли бы вы. Затем оцените материальный ущерб, если не угадаете снос. Самое трудное решение, когда можно выпустить играющего. Если чувствуете, что не можете предсказать снос, лучше бросьте монету или карту.

Игра на висте усложняется ещё больше, когда вы с партнёром вистуете втёмную. Теория вероятностей здесь вам не помощник — отсутствует информация о 22 картах. Чаще всего вы знаете только сильную масть играющего и догадываетесь, что у партнёра есть какие-то висты (возможен козырный вист с ренонсом или синглетом в одной из других мастей). При игре на висте втёмную лучше всего пользоваться общими рекомендациями, обобщающими игровой опыт и анализ множества ранее сделанных ошибок (экспериментальную статистику). Эти простейшие правила часто пишут на краях бланка стандартной типографской пульки. Многим они кажутся сентенциями, но в действительности базируются на анализе колоссального объёма игровых эпизодов и фактически согласовывают общие правила игры партнёров на висте втёмную. Ниже приведены эти простейшие правила с краткими комментариями:

1. Под вистующего ходите со старшей карты в длинной сильной масти (больше шансов попасть в козырь играющему, а не в короткую масть партнёра).

2. Под играющего ходите с младшей карты от короткой масти (есть шанс прорезать раскладную масть играющего и облегчить игру партнёра).

3. Нет хода — ходите с бубён (выше уже было приведено правило «нет хода, не вистуйте»; если вы его нарушили, лучше всегда ходить стандартно, с одной масти; это правило также облегчает игру партнёра).

4. Первым проносом на козырь покажите сильную масть, вторым — слабую (партнёр сразу будет знать, что сносить, и удержит вашу слабую масть).

5. Приглашены втёмную — берегите длинную масть (у партнёра в ней возможны слабости). Если у партнёра козырный вист, лучше первым проносом показать слабую масть.

6. Валет не фигура — бейте дамой (от здравого смысла).

7. Вистуйте без жадности, не перебивайте взятки партнёра (выпустили играющего — залезли в свой карман); ваша задача — играть на стол, взять вместе с партнёром максимум взяток и посадить играющего; не гонитесь за личными взятками.

Эти общие рекомендации согласуют игру партнёров при висте втёмную, существенно повышая ваши шансы на выигрыш.

Розыгрыш и ловля мизера.

Мизер всегда разыгрывается в светлую, только первый ход играющего делается втёмную. И здесь могут быть первые трудности розыгрыша — нет стопроцентного хода. Например, у вас на первой руке такие карты:

В раскладе 41 минимальный риск взятки при ходе с десятки пик (вероятность четвёртой пики — 0,087); В раскладе 42 придётся делать первый ход наугад, девяткой в одной из двух мастей, надеясь, что она разложилась 2:1.

Естественно, дальнейший план игры нужен только в том случае, когда мизер может ловиться. Два примера. У вас на второй руке до сноса такие карты:

В раскладе 43 вы на второй руке, снос очевиден — две червы. Если дама бубён ловится, нужно брать взятку.

А вот в раскладе 44 снос не очевиден. Вместе с тузом бубён вы можете снести короля треф или бубён (вероятность взятки отличается незначительно).[109] Если по раскладу ловится только оставленный король, нужно брать взятку. Но, если ловятся оба короля, можно рискнуть (у вас максимум две взятки) и заставить партнёров угадывать снос. Не угадают — вы выиграли мизер. Здесь уместно напомнить приведённую выше общую рекомендацию — по возможности, старайтесь разнообразить вашу игру, в том числе и сносы на мизере. Это принесёт вам дополнительные дивиденды.

В свете сказанного при выборе лучшего плана ловли мизера серьёзных проблем не должно быть. Если снос очевиден, нужно посадить играющего на гору по максимуму. И есть специальные приёмы решения этой задачи. Приведём несколько примеров, причём здесь придётся показывать расклады на трёх руках.

Рассмотрим расклад 45. Запад заказал мизер и вышел семёркой бубён. На первый взгляд, кажется, что мизер не ловится. Но это не так: вы повторяете с третьей руки ещё три раза в бубну. У играющего длинный пробой в трефе, он успеет снести только три трефы. Вы на последнюю бубну снесёте со второй руки туза треф, и одна взятка гарантирована. Такой приём называется проносом на нейтральной масти или параллельным сносом.

Следующий расклад (46) похож на 45, но есть нюансы, и оптимальный план ловли мизера базируется на другой идее. Ход Запада — восьмёрка бубён. Одна взятка на мизере очевидна, достаточно пойти тузом и девяткой треф. Но есть лучший план — отобрать две бубны, а затем выйти со второй руки AJ8 пик и пронести с третьей руки короля треф. После этого ход девяткой треф впускает играющего, который вынужден взять две взятки, если не хочет взять три.

Расклад 47, Запад играет мизер. Если снос очевиден и мизер ловится на несколько взяток (коллектив), ваш план должен обеспечить максимум взяток. Для этого нужно бороться с возможным перехватом хода играющим и эффективно использовать проносы карт, берущих взятки. Некоторые идеи в этом направлении иллюстрирует расклад 47. Первый ход Запада — 9. Юг берёт дамой и прорезает играющего восьмёркой пик, чтобы не дать перехватить ход (любая карта перебивается старшей). Затем трефовый король перебивается тузом, отбирается туз червей и ещё две трефы. На них Восток проносит бубну и пику. Последний ход Юга — семёрка бубён, на которую Восток сносит последнюю пику.

У играющего четыре взятки на мизере.

Общие рекомендации: составляя план ловли мизера, чётко просчитайте необходимые переходы с одной руки на другую. Ну, а когда снос не очевиден, попробуйте его спрогнозировать или угадать.

Розыгрыш распасовки.

Это один из самых сложных элементов игры в преферанс, существенно влияющий на конечный коммерческий результат. Если вы плохо разыгрываете распасовки, будете брать лишние взятки или говорить «раз» на более слабой карте. И то и другое — путь к проигрышу. В то же время теория вероятностей практически не может помочь вам в принятии правильных решений — не известен расклад у партнёров. В основе вашей качественной игры на распасовке должны лежать здравый смысл и игровой опыт, как собственный, так и исторический. Попробуем дать общие рекомендации по розыгрышу распасовки с примерами раскладов и краткими комментариями.

Когда на распасовке к вам попадает ход, прежде всего отберите свои верные взятки, затем верните ход партнёрам (иначе они отберут все ваши отдачи и вернут ход).

Если вам нужны проносы и в одной из мастей есть синглет, его нужно разыграть, но не стоит делать это демонстративно (партнёры могут понять ваши намерения и не ходить в масть синглета). Проиллюстрируем на примерах.

Вы на первой руке. В раскладе 48 выход из прикупа — две червы. У партнёров равномерный расклад, проносов не было. Есть смысл пойти дамой пик, затем валетом треф и отдать девятку бубён. Партнёрам будет сложно разгадать вашу карту (если даму пик перебьют, вы успеете забрать следующую пику королём, отобрать валета и вернуть семёрку пик. В раскладе 49 выход из прикупа — также две червы, один из партнёров снес пику. Можно играть в такой последовательности: A, J, 7.

В раскладе 50 — снова выход из прикупа две червы. Что вам лучше снести? Есть смысл пронести даму треф и создать ещё одну короткую масть для следующего проноса.

Внимательно анализируйте, как разыгрывают конкретную распасовку партнёры, и старайтесь найти дополнительную информацию об их раскладе. Например, у вас на руке в какой-то масти A7, а у партнёров остались K8. Ход попал к одному из партнёров, затем перешёл ко второму и он ходит под вас восьмёркой. Есть смысл перебить её тузом, чтобы вернуть ход семёркой. Маловероятно, что у первого партнёра голый король, он бы отобрал его, получив ход. Соответственно, если у вас на руках К8, а у партнёров A7, лучше выйти с короля и не давать лишней информации.

Если у вас есть раскладные взятки, например AQ107, отберите свои и постарайтесь заставить партнёров разыграть проблемную масть. Если вы будете разыгрывать её сами, возьмёте лишние взятки.

Иногда при розыгрыше распасовки возникают трудности с ходом в масть, не имеющую плотности в младших картах (как при первом ходе на мизере втёмную в раскладах 41 и 42). Они решаются на основе вероятностных оценок возможных раскладов.

Используйте эти рекомендации и личный опыт для улучшения вашего стиля игры на распасовке, это путь к победе.

ОСНОВНЫЕ ВЕРОЯТНОСТИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ОТСУТСТВУЮЩИХ У ИГРАЮЩЕГО КАРТ МЕЖДУ ВИСТУЮЩИМИ.

В табл. 10–12 приведены вероятности распределения интересующих играющего карт соответственно в одной, двух и трёх мастях.

Таблица 10. Вероятности распределения отсутствующих карт одной масти.

Таблица 11. Вероятности распределения отсутствующих карт в двух мастях.

Таблица 12. Вероятности распределения отсутствующих карт в трёх мастях.

Послесловие к статье.

План этой работы вынашивался её автором более 15 лет. Задумывалась она как отдельная книга. Я благодарен Рудольфу Львовичу Иоффе, познакомившему меня с Леонидом Михайловичем Литвиным, который согласился написать её в виде главы для этой книги. К сожалению, жизнь распорядилась так, что Л. М. Литвин не смог принять участия в редактировании текста — он умер буквально через несколько дней после того, как окончил рукопись. Так что все возможные огрехи в тексте — на моей совести. Я думаю, что аналитический подход математика и блестящего преферансиста, изложенные им методы оценки карты с точки зрения теории вероятностей смогли пополнить ваше, любезный читатель, представление об этой игре.

Экономические основы игры.

Каковы стратегические цели игры? Последовательное решение проблем: игра или распасовка, распасовка или мизер, мизер ли игра, вистовать или не вистовать, втёмную или в светлую, что снести, сколько заказать и т. д.

Как считать стоимость игры? Каждая игра, сыгранная в процессе пули, одинакова по стоимости. Экономическое соотношение выигрыша и проигрыша контракта не в пользу выигрыша. Стоит ли рисковать? Когда риск оправдан?

Вероятность и математическое ожидание выигрыша и проигрыша.

Зачем мы играем в преферанс? Какими соображениями руководствуемся, когда вступаем в торговлю или пасуем, «падаем» на мизер или принимаем решение вистовать втёмную? Если вот так сразу, без всяких предисловий, взять и сказать, что основная цель игры — выиграть как можно больше денег, это может покоробить тонкий слух, покажется грубым, вульгарным.

Чтобы ненароком не оскорбить чувствительного читателя, я начну издалека. Когда я был маленьким, в отчем доме по субботам и воскресеньям играли в преферанс по копейке. Сначала — только по воскресеньям, потому что, когда я был совсем маленьким, рабочая неделя была шестидневной. Мама готовила праздничный обед, квартиру основательно прибирали — день воскресной пульки был праздником. Приходили друзья отца, собственно, это были общие друзья — друзья семьи — Роберт Васильевич и Софья Ильинична Агишевы, Игорь Кальченко, Олег Иванов, Володя Чуприн. Мы с мамой их тоже очень любили. Они приходили ровно к назначенному часу, соблюдая одну из заповедей преферанса: пулька — не свидание, к началу не опаздывай.

Я воспринимал эти преферансные дни как свои личные праздники, потому что мне разрешали смотреть за игрой. Право кибитцера[110] я выстрадал. Поначалу меня, 7–8-летнего пытались отогнать от карточного стола: иди делай уроки, помоги маме и т. п. Но я, зная все их возможные аргументы, делал уроки заблаговременно, а маме помогал заранее так усердно, что она отказывалась от моей помощи во время пульки. Исчерпав все свои доводы, игроки сдавались, и я оставался в их компании при условии не задавать вопросов и никак не напоминать о своём присутствии. Вскоре они смирились с моим молчаливым «участием» в игре и даже нашли ему оправдание. «Если бы я был министром высшего образования, — говаривал отец, — я ввёл бы преферанс в качестве обязательной дисциплины, по крайней мере, в технических вузах. Потому что в нём есть основы многих наук: теории вероятностей, математической логики, статистики, наконец, арифметики и обыкновенного житейского расчёта». — «А если ещё устранить элемент азарта, — подхватывал тему острый на слово Олег Иванов, — заменить пики на морковки, а бубны — на помидорки, то его можно было бы вводить в программу детского сада… Сидят дети на горшках: девять морковок — вист — пас…».

Когда пулька заканчивалась и выяснялось, кто сколько выиграл или проиграл, всегда начиналось одно и то же — попытки расчётов. Проигравшие доставали деньги, а выигравшие махали руками и просили спрятать деньги. Препирались довольно долго. Да и трудно было отдать без сдачи 3,90 или 4,38 — как правило, проигрыш не составлял больше пяти рублей. Под предлогом, что сдачи нет, обычно удавалось заставить проигравшего убрать свои деньги в карман. В следующее воскресенье он приносил бутылку коньяка, и считалось, что долг таким образом погашен.

Годам к 10–12 меня уже иногда принимали в игру, если не хватало третьего или четвёртого. Но отец всегда меня спрашивал, есть ли у меня деньги. Садиться играть без денег было нельзя ни в коем случае, и это тоже было одной из заповедей преферанса.

Позже, когда я уже учился в университете, мне как-то довелось играть во время каникул в отчем доме. Я с удивлением обнаружил, что играю на порядок лучше всех остальных в компании. Я пытался найти объяснение столь резкому относительному скачку в силе игры и, кажется, нашёл. Неожиданно появившуюся разницу в классе можно было объяснить, на мой взгляд, разницей в ставках, по которым мы играли. У нас в университете играли обычно по 10 копеек за вист.

В одной пульке разыгрывалась месячная стипендия, которая тогда составляла 40 рублей. Проигрывать я и до этого никогда не любил, а тут приходилось сражаться, как защитнику Сталинграда.

Помню, я сделал таблицы стоимостей всех игр и во время игры соображал: на распасовке проиграю столько-то, а на игре без двух — столько-то. В дальнейшем я понял, что экономические основы игры — самое главное для победного преферанса. Мои дорогие учителя-бессребреники никогда не играли, например, «искусственных» распасовок. Я не припомню, чтобы подмечались и обсуждались этюдные варианты типа непроигрывающейся девятерной на карте AKQJ9 AQ10 A A… К чему? Ведь разница между восьмерной с одной лишней и девятерной составляет в «сочинке» втроём всего 11 вистов. Подумаешь, каких-то 11 копеек! А в студенческом общежитии в жёсткой борьбе именно из двух-трёх таких этюдных раскладов складывался выигрыш. В строгой коммерческой игре я узнал, что такое безопасная игра, и отучился ходить на пятидесятипроцентные «паровозные» мизера. Особенно много в этом плане дала игра в «гусарика»: профессионалы редко играют в коллективную пулю, потому что привыкли полагаться только на себя. К тому же в единоборстве разница в классе лучше материализуется.

Предлагаю разобраться с экономической стороной преферанса, прежде чем приступать к изучению каких бы то ни было приёмов розыгрыша, манёвров и тактических уловок. Потому что — это основа. Именно экономический расчёт составляет базу стратегии.

Выберите свою любимую пульку: «сочинку» или «ленинградку» и отыщите в Приложении 1 соответствующую ей таблицу стоимости игр. Свои примеры я часто буду основывать на сочинском «гусарике» с неделимой горой, в который любил играть больше всего.

Рассмотрим наиболее часто встречающиеся дилеммы. Шестерная или выигранная со счётом 6:4 распасовка? Шестерная в «гусарике» даёт выигрыш два виста, распасовка — 20. Подсад без одной на шестерной — 34 виста, шесть взяток на распасовке — 20. Выигранная семерная — восемь вистов, а шестерная, на которой вистующий сел без одной, — 24 — ровно в три раза больше. Сыгранный мизер — 50 вистов, а распасовка 9:1 — 80.

Мне встречались партнёры, оспаривавшие правомерность такого подхода. Их утверждения сводились к следующему: такая экономическая прагматика портит игру, уродует её, сообщает ей нездоровый азарт и порождает ссоры между игроками. «У человека на руках восемь козырей, а он заказывает шестерную! Разве это игра?! Явный недозаказ! За это нужно наказывать!» — «Послушайте, любезнейший! Зачем же вы вистовали? Должно быть, имея ренонс в козырях, рассчитывали найти у болвана четвёрку козырей? Я это учёл. Перед этим была распасовка, вы могли подумать, что я убегаю от двойной распасовки, у вас, с учётом ренонса, должен быть интересный расклад… Короче говоря, я был уверен, что вы завистуете, и решил рискнуть. Восьмерная принесла бы мне 18 вистов. А ваш вист на шестерной дал 46 вистов. Если бы вы не вистовали, я выиграл бы шесть вистов. Рисковал 12 вистами ради 28. По-моему, риск оправдан».

Почему классный игрок иногда закладывается на третью даму, а иногда нет? Всё из тех же соображений экономической целесообразности. На семерной игре можно иногда не заложиться на третью даму, особенно если есть достача, а на девятерной следует закладываться даже на четвёртого валета, хотя вероятность расклада 4:0 гораздо меньше, чем 3:0. Обязывает уровень контракта! В статье Л. М. Литвина «Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей» рассматривается понятие «граничной вероятности». Для проблемы «заказать девять или десять» граничная вероятность составляет 0,082. А вероятность четвёртого валета на одной руке при AKQ10 у вас составляет 0,087. Если реальная вероятность подсада выше граничной, нужно заказывать по минимуму. Из экономических соображений.

Как посчитать вероятность того или иного события, а также математическое ожидание выигрыша и проигрыша, подробно и профессионально описано в указанной статье Л. М. Литвина. Я же здесь ставлю себе задачу: убедить вас (если это не очевидно), что любой анализ в преферансе базируется исключительно на экономических соображениях.

Почему вы на мизере голую девятку сносите, а голую восьмёрку оставляете и ходите с неё? Да потому что вероятность получить взятку на девятку больше 50 %, а восьмёрка будет поймана только при раскладе 7:0, т. е. с вероятностью 0,0031. Это тоже прагматика! Почему вы закрываете вист (вистуете втёмную), если видите интересный, неравномерный расклад? Хотите получить больше взяток! Другими словами, действуете из корыстных побуждений.

Самое трудное, безусловно, точно оценить, сколько взяток получится на той или иной карте, на той или иной игре. Но если эту задачу вы решить можете, то дальше всё очень просто: нужно сравнить вероятный выигрыш и вероятный проигрыш. Если не хотите учить наизусть таблицу стоимостей, то можете легко научиться считать доходы и убытки в процессе игры.

Как считать стоимость игры?

Представьте, что вы играете вчетвером пульку до двух. Сыграли девятерную — пулька закончена: вы закрылись и влили остальным игрокам по 20, итого — 60 вистов. На вас написали восемь вистов. В результате вы выиграли 52 виста. Сколько стоит девятерная? Очевидно, 52 виста.

В той же пульке вы сыграли не девятерную, а четыре шестерных. Закрылись и влили всем по 20. На вас написали четыре раза по восемь вистов. В активе — 60 вистов, в пассиве — 32. Выиграли в этой пульке 28 вистов. Очевидно, каждая шестерная стоит одинаково. Поэтому одной шестерной вы выигрываете семь вистов.

При игре втроём вы закончите пульку после трёх сыгранных шестерных. В активе будет 40 вистов, в пассиве — 24. Получается, что одна шестерная при игре втроём стоит 5,3 виста.

Многие люди не любят, когда им начинают помогать, и стараются всячески избегать помощи. Придумано множество договорных правил, направленных именно на уклонение от помощи: «нельзя помогать тому, кто сел на висте», «тому, кто сидел на прикупе», и т. д. В одной книжке по преферансу несколько страниц отведено под изложение и обоснование стратегии уклонения от помощи. Автор предлагает умышленно завысить контракт и специально сесть, лишь бы не обогнать в пуле того, кому помогают в данный момент (помогают, как известно, тому, у кого в пуле больше). Всё это абсолютная чепуха. Любая игра, сыгранная в процессе пули, одинакова по стоимости. Не имеет никакого значения, сыграете вы её раньше или позже. Сейчас помогут вам, потом вы поможете другому игроку — от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Любое правило, позволяющее списывать величину контракта с горы, ведёт лишь к удлинению размера пульки. В комментариях к Кодексу преферанса подробно объясняется, что такие правила не должны применяться.

Аналогично стоимости сыгранных игр рассчитывается стоимость несыгранных. Представьте, что пулька закончилась абсолютным нулём. У всех одинаковые записи в горке и в графе «висты». Теперь предположим, что вы сыграли ещё одну сдачу и сели без одной на шестерной. У вас на горке два, а также на вас написали 14 вистов вистующие и два виста прикупщик. После этой игры решили пульку расписать. Ваша двойка в горе превратилась в пять вистов для каждого из трёх ваших партнёров. Итого 15 вистов с горы, плюс 16 — вистами. Вы проиграли 31 вист. Ровно столько стоит проигранная без одной шестерная.

Последнюю цифру рекомендую сравнить со стоимостью выигранной вчетвером шестерной, которая составляет семь вистов. Не лишним будет помнить это соотношение, когда вы торгуетесь за прикуп. Если вы оцениваете свои шансы выиграть шестерную (с учётом прикупа и расклада) как 50 на 50, то вы ставите 31 против семи. Да, скажете вы, но я ещё и мешаю сыграть противнику! Противник, если сыграет шестерную, выиграет семь вистов у всех троих. Следовательно, у вас — только треть. Вам достаточно взять на висте четыре взятки, чтобы выиграть три виста на чужой шестерной, и две взятки, чтобы проиграть всего один вист. А если вистовать будете не вы и партнёр сядет на висте, то вы ровным счётом ничего не теряете: проигрыш с чужой пули будет компенсирован выигрышем с чужой горы.

Все эти экономические аспекты рассуждений должны присутствовать на каждом этапе игры: в торговле, при заказе контракта, при сносе, при выборе первого хода, при решении проблем виста.

Что вы снесёте на мизере, имея такую карту: QJ97 AK97 J7 87? Очевидно, туза треф и… Что оставите: второго валета или третьего короля? Чем будете руководствоваться при выборе? Очевидно, экономическими соображениями. Трефа не ловится только при раскладе 2:2. Его вероятность 0,4180. Следовательно, вероятность получить взятку в трефах составляет 0,5820. Как со вторым валетом? Откройте главу «Мизер», где эта проблема рассмотрена досконально. Здесь же мы хотим указать лишь на тот факт, что в подавляющем большинстве случаев, когда приходится искать решение, мы выбираем меньшее из двух зол, т. е. исходим из экономических соображений.

Чтобы не забегать вперёд, удовольствуемся в этой главе констатацией этого факта. А экономические проблемы торговли рассмотрим в главе «Торговля», заказа игры — в главе «Заказ игры», проблемы розыгрыша — в главах «Розыгрыш», «Темп», «Сюркуп», «Убитка», «Сквиз», «Впустка» и т. д. Пожалуй, ни один аспект игры не может быть рассмотрен в полной мере без этого важнейшего критерия — экономики.

Торговля.

Принцип аукционной торговли выделил преферанс из множества других коммерческих игр.[111] Снова об экономической основе игры. Алгоритм принятия решения. Распространённое заблуждение. Соотнесение величин возможных последствий заявки. Максимум проблем — оппонентам. Соотношение шансов на «пятидесятипроцентных» мизерах.

[111].

ИНФОРМАЦИЯ ПО ТОРГОВЛЕ — КЛЮЧ К РЕШЕНИЮ ДРУГИХ ПРОБЛЕМ.

Так случилось, что размышления, посвящённые проблемам торговли (одной из самых сложных и важных в преферансе), оказались рассредоточенными по разным главам. Когда мы говорили об экономических основах игры, наибольшее количество аргументов приводилось именно из области торговли. В своей статье «Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей» профессор Л. М. Литвин посвятил проблемам торговли отдельную главу, и мне не хотелось бы дробить его цельное произведение на части[112], равно как не хотелось бы повторять доводы и примеры. Многие специфические соображения по торговле приведены также в главе «Безопасная игра» и некоторых других.

Поэтому в этой главе я хочу очень коротко наметить лишь магистральные вехи, предоставив вдумчивому читателю всякий раз возвращаться к проблемам торговли в тех главах, куда мы сочли поместить их анализ более уместным. Кроме того, здесь мы рассмотрим несколько вопросов, которые ускользнули от внимания в других главах.

Итак, первая проблема, стоящая перед игроком в тот момент, когда он только получил на руки карты, — вступать ли в торговлю, и если да, то какой заявкой? На первый взгляд, алгоритм принятия решения прост: прежде всего нужно ответить на вопрос: есть ли над чем думать, т. е. возможна ли заявка, отличная от паса? Если на руках нет хотя бы трёх-четырёх верных взяток и не приходит никаких мыслей о мизере, то думать не о чем — можно смело пасовать. Если же отличные от паса заявки возможны, то нужно соотнести потенциальные выгоды от своего контракта, выигранной распасовки или ремиза противника и выбрать то, что принесёт наибольшую выгоду. Соответственно, если пришла такая карта, на которой мы, скорее всего, проиграем, то нужно минимизировать этот проигрыш или попытаться обратить его в выигрыш. Это общепринятое мнение. Вероятностник и теоретик преферанса Л. М. Литвин предлагает не создавать себе лишних проблем: «Если на руках шесть гарантированных взяток (без карт прикупа) и вы на первой руке от сдающего, — смело вступайте в торговлю». Так играют большинство преферансистов.

Должен сказать, что, на мой взгляд, это вопиющее заблуждение. Это логика дилетанта. Точнее, хорошего, но не профессионального игрока. Строго говоря, такой подход оказывается верным в 99 % случаев, и многие люди играют в преферанс всю жизнь, даже не зная о существовании другого подхода. Я считаю, что алгоритм нуждается в некоторой корректировке. Если даже на руках нет трёх гарантированных взяток, прежде чем сказать смело пас, нужно взвесить, чем грозит этот пас.

Я помню случай, как мой товарищ, профессионал высокого класса, сел на шестерной без шести. Оказалось, что он нашёл лучшее решение из возможных. Играли в «гусарика», и он выбирал между этим ужасным подсадом и тройной распасовкой. По тому, как лежали карты, его выбор оказался исключительно правильным: на шестерной он проиграл 164 виста,[113] а на распасовке, которая должна была закончиться 10:0 или 9:1 в зависимости от угадывания оппонентом первого хода, он проиграл бы 315 или 240 вистов соответственно.

Так что анализ ситуации нужно начинать сразу со второй ступени предложенного алгоритма — сравнивать соотношение всех возможных исходов нужно до того, как будет сделана первая заявка, которая может оказаться роковой. Первую же ступень — есть ли над чем думать? — нужно опустить: думать всегда есть над чем!

Второй очень важный момент. Всегда нужно стараться ставить проблемы оппонентам. Как можно больше проблем. Представьте, что у вас на руках обычная плохая карта: пять или шесть взяток на распасовке и максимум пять взяток на игре, если не купится что-нибудь из ряда вон выходящее. Сев без одной, вы проиграете 27,33 виста, взяв шесть взяток на распасовке, — 26,66 виста.[114] Вроде бы, одно и то же. Более того, никогда не хочется идти на заведомый проигрыш. Гораздо соблазнительнее — купить и выиграть контракт. Но подумайте в этот момент о врагах. Ваши четыре взятки в коротких мастях оставляют им на двоих всего шесть взяток. Если вы скажете раз, вы избавите их от необходимости решать ту же мучительную проблему, которая в данный момент стоит перед вами. Сказав пас, вы делегируете проблему оппоненту. Не факт, что он решит её правильно. Возможно, его выбор ещё более ограничен, чем ваш: может быть, он видит у себя семь или восемь взяток на распасовке. По статистике, если ваша оценка карты была правильной и если враг всегда будет принимать правильное решение — играть распасовку, вы за десять таких игр проиграете примерно одинаково, — беря ли всегда по шесть взяток на распасовке, садясь ли всегда без одной на шестерной. Но если ваш противник будет говорить раз в половине случаев (после вашего паса) и будет садиться сам, вы обернёте часть своего проигрыша в выигрыш. Говоря раз, вы такую возможность почти исключаете. Даже в тех случаях, когда враг купит и сыграет свою игру, вы всё равно не в накладе, потому что вы, скорее всего, будете вистовать и проиграете на чужой игре совсем немного.

К примеру, на восьмерной — всего восемь вистов, если возьмёте две взятки на висте. А на шестерной, даже сыгранной, — ещё и немного выиграете.

Та же задача: максимум проблем — противнику должна ставиться на всех этапах игры — при заказе контракта, на висте и т. д. Раз уж мы коснулись этой темы, приведём пример из области заказа контракта. Если вы привыкли играть с ответственным вистом, то знаете, как неприятно садиться на висте, особенно в «гусарика». Достаточно сказать, что, если противник сыграл шестерную ровно, вы проиграли в «гусарика» два виста. Если ушли «за свои», то проиграли шесть вистов. А если сели без одной на висте, то проиграли 24 виста. При игре втроём семерная игра принесёт 14,66 виста, а шестерная с одной лишней — ровно 14. Какой же смысл заказывать семерную? «А вдруг не завистуют?» — скажете вы. Да, тогда вы выиграете всего 9,33 вместо 14 вистов. Но подумайте и о том, что при такой вашей тактике напуганные раз-другой оппоненты могут иногда не завистовать и тогда, когда у вас на руках «пятак»… Ставьте проблемы! Людям свойственно ошибаться.

То же самое — в розыгрыше. Мастера всегда ставят ловушки… Но мы, кажется, отвлеклись.

Говоря о соотнесении величин возможных последствий заявки в торговле, необходимо коснуться мизера. О том, что мизер — это не та игра, где нужно взять как можно меньше взяток, а нужно не взять взяток совсем, достаточно говорится в главе «Мизер». Многие люди любят ходить на так называемые «пятидесятипроцентные» мизера: пять-четыре, посторонка при чужом ходе. Например: QJ97 KJ987 J —. При этом одни говорят «пятидесятипроцентный мизер», имея в виду вероятность удачной покупки, а другие — вероятность угадывания при ловле, если покупка будет неудачной, но выбирать вистующим придётся между двумя красными мастями. Если разобраться, стоит ли в принципе идти на такой мизер, то нужно учесть следующие обстоятельства:

1. Вероятность удачной покупки. Есть всего девять карт, покупка любой одной из которых делает мизер чистым. Это любая чёрная карта (их всего семь в 22 неизвестных нам картах, две из которых лежат в прикупе) и две красные семёрки.[115] Вероятность купить хотя бы одну нужную карту составляет . Как видим, вероятность купить хорошо достаточно высока — 66 %.

2. Отсутствие перехвата. При плохой покупке на этом мизере можно взять шесть взяток: отберут две пики, две трефы — сверху и — до свидания. Поэтому нужно соотнести 75 вистов (выигрыш на мизере при игре вчетвером) и 450 вистов (проигрыш при подсаде без шести). Легко сосчитать, что для того, чтобы математическое ожидание выигрыша было хотя бы равно нулю, т. е. чтобы шансы на выигрыш и проигрыш были как минимум одинаковы, соотношение вероятности выиграть мизер к вероятности взять шесть взяток должно быть не меньше, чем шесть к одному. Пока же это отношение после покупки составляет 66,2 к 33,8, т. е. примерно два к одному. Пока явно недостаточно, чтобы решиться идти на мизер.

3. Вероятность поимки при плохой покупке. Если мы купим две красные карты, то мизер будет ловиться наверняка только в случае покупки двух бубён без семёрки. Если же в прикупе будет хотя бы одна черва, то противникам неизбежно придётся угадывать, какую из двух мастей ловить. Посчитаем сначала вероятность того, что мы не купим ни одной червы. Всего в колоде осталось 13 плохих для нас красных карт[116] — шесть бубновых и семь червовых. Вероятность купить две бубны составляет . В остальных 27,3 % случаев мизер будет «пятидесятипроцентным», если исходить из того, что противники угадают ровно в половине случаев между бубнами и червами.

Если пренебречь вероятностью необыкновенных раскладов, при которых не ловится валет или десятка, а также восьмёрка, и не учитывать раскладов, при которых получается меньше или больше шести взяток, то получается следующая картина:

— В 66,2 % случаев мизер будет чистым после покупки;

— В 6,5 % случаев мы гарантированно получим шесть взяток, без всякого угадывания;

— В 27,3 % случаев мы получим шесть взяток с вероятностью 0,5 — при угадывании масти отдачи и с такой же вероятностью выиграем мизер — при неугадывании масти отдачи.

Суммируем вероятности выиграть 75 вистов: 0,062+0,1365=0,7985.

Вероятность проиграть 450 вистов составляет: 0,065+0,1365=0,2015.

Соотношение 3,96 явно хуже, чем 6:1.

Делаем вывод: идти на этот мизер нецелесообразно.

ИНФОРМАЦИЯ ПО ТОРГОВЛЕ.

В виде дополнения предлагаю принять во внимание ещё и такой аспект, как торговлю оппонентов. Если оппоненты начали торговлю, да ещё и оба, то из этого можно сделать некоторые выводы. Например, что один из них, скорее всего, сыграет контракт и нанесёт вам некоторый ущерб. Поэтому при сравнении выигрыша и проигрыша на мизере нужно учесть и эту составляющую. Не исключено, что если ваша карта предполагает не более четырёх взяток на мизере, а вероятности покупки и угадывания те же или если у вас есть надёжный перехват, обеспечивающий возможность ограничиться двумя взятками, то на этот мизер идти целесообразно. Попробуйте просчитать по указанной методике два-три стандартных варианта. Это может значительно упростить вашу жизнь при решении проблем за карточным столом.

Вообще информация, извлекаемая в процессе торговли, может дать полезные результаты.

Торговля:

Восток заказал 10. Ход Юга. Запад вистует в расчёте на бубновый ренонс и правильно делает — бубна бьётся первым ходом. Без одной.

Если бы нас с вами, внимательно относящихся к торговле и анализирующих полученную информацию, попросили прокомментировать эту сдачу, то мы немедленно указали бы на то, что разыгрывающий совершенно очевидно допустил серьёзную ошибку, заказывая козырную масть. Единственная опасность для этой десятерной заключалась в возможности убитки. Если уметь анализировать информацию, полученную в ходе торговли, то заказать нужно было 10, так как у Юга не должно быть трёх пик без семёрки — иначе он вряд ли заявлял бы мизер, а тем более — мизер без прикупа.

Ещё одна проблема торговли — трудный выбор между хорошей возможностью и лучшей, но не стопроцентной. В арсенале мошенников-садистов есть такая необычная сменка: AK10987 — KJ97 —. Приходит человеку такая карта. Он сидит на первой руке. Говорит мизер. Вторая рука пасует. Третья перебивает мизер девятерной. Первая рука говорит мизер без прикупа. Оппонент пасует. Мизерящий ходит семёркой пик и попадает в двойной ренонс (две пики в прикупе). Розыгрыш бубновой масти приносит ещё три взятки.

Этот случай, конечно, не показатель — на мизер нужно идти. Но очень часто бывает ситуация, когда мизер проблематичен, а шестерная или семерная — с руки. Какое решение принять? Если не упускать из поля зрения экономические основы и приблизительно помнить стоимости игр, то не составит труда найти правильный ответ в каждом конкретном случае. Нужно лишь оценить вероятность покупки к той или иной игре, а также вероятность выиграть её при неблагоприятном раскладе и сравнить математическое ожидание. Когда эти несложные математические действия станут для вас привычными при игре за столом, мало найдётся людей, способных устоять перед вами в длительной игре.

Заказ игры.

Заказ козыря. Какую из двух мастей равной длины выбрать для назначения козырем? Козырный контракт или бескозырка? Заказ на «струне»? Сколько заказать? Безопасность и целесообразность. Блеф при заказе контракта. Игра или распасовка? Мизер или игра? Недозаказ — неприменимое понятие. Информация по торговле. Практические случаи — информация к размышлению.

Сидя на третьей руке с такой картой, Юг после двух пасов прикупил на раз и снёс:

Какую масть назначить козырем и сколько заказать? Количество взяток Юга может варьироваться в зависимости от расклада карт от девяти (при козыре пополам и отсутствии «косостей» в других мастях) до четырёх (при козыре 4:0 и шестикарточной пике на той же руке, где четыре козыря). Например, при козыре черва приведённый ниже расклад сулит четыре взятки (ход Запада).

Какой же заказ будет оптимальным? Цепочка рассуждений разыгрывающего должна быть примерно следующей:

1. Независимо от того, бьётся марьяж треф или нет, его нельзя рассматривать как взятку, так как успеть разыграть марьяж в данном случае можно только при раскладе козырей 2:2.[117] Такой расклад имеет вероятность 0,4180. В половине же случаев (вероятность — 0,4953) козырь будет лежать 3:1, а в каждом 11-м случае (вероятность — 0,0867) вам встретится печальное соответствие 4:0. Так что чаще всего после первого же попадания в козырь у вас останется столько же козырей, сколько у одного из вистующих, или даже меньше и, следовательно, будет отсутствовать нужный для розыгрыша марьяжа лишний темп. Исключение составляют лишь редкие расклады, когда пика лежит 7:0, 6:1 или 5:2, а туз треф находится на той же руке, где короткая пика. Следовательно, на взятки в трефах рассчитывать не будем.

2. Две красные масти сулят принести восемь взяток, но только в случае их более или менее равномерного распределения (2:2 и 3:1) на руках у вистующих. Достаточно лишь одной из них развалиться 4:0, чтобы произошёл «несчастный случай»: если это будет козырь, нас сразу опередят в козырях и мы не успеем разыграть не только трефу, но и побочную длинную масть; если же распределение 4:0 произойдёт в побочной масти, нам грозит убитка первым же ходом, передача по трефе и ещё одна убитка. Правда, вероятность расклада 4:0 невелика (0,0867), но речь идёт о двух мастях и получить «неприятность» хотя бы в одной из них почти в два раза выше (0,1659), чем в какой-то одной, определённой. Так что совсем списывать со счетов вероятность расклада 4:0 в одной из красных мастей, наверное, не следует.

3. Кроме того, нам, экспертам (а мы хотели бы с вами считать себя экспертами, не так ли?), следует знать поговорку: «Счастье фраера ярче тысячи солнц». Применительно к данному случаю она означает, что мы с вами обязательно не угадаем, какую масть назначить козырем, не говоря уже о том, что расклад всегда неблагоприятен для невезучего эксперта.

4. И последней в цепочке умозаключений будет проверка наших выводов по таблице стоимости игр (Приложение 1). Сколько стоит восьмерная игра, выше которой мы всё равно заказывать не будем? В «сочинке» втроём восьмерная стоит 28 вистов, а подсад на восьмерной — 70 вистов (без одной) и 128 вистов (без двух). Если же мы закажем семерную, которая стоит 14,66 виста, а в случае восьми взяток — 18,66 виста, то мы застрахуемся от многих «несчастий», рискуя недобрать до «оптимума» лишь 10 вистов. Кроме того, нам будет выплачена дополнительная «премия», если получится девять взяток и вистующие сядут. Вы можете сами сделать математические выкладки для всех возможных вариантов, заглянув в таблицу вероятностей раскладов и в таблицу стоимости игр (Приложение 1, Приложение 2). Неоценимую помощь окажет вам также знакомство с понятием «граничной вероятности», которое вы найдёте в статье Л. М. Литвина «Оптимальные решения…».

Однако вернёмся к руке, с которой мы начали цепочку рассуждений. В реальной жизни я заказал 7 и остался доволен собой, потому что не часто мне доводится угадать козырь (а от расклада я никогда не жду ничего хорошего).

На этой семерной я сел без двух: вистующие убили черву три раза, дважды передавая ход Западу по трефе — один раз по тузу, а второй раз убиткой. Таким образом, я отдал первые пять взяток. Закажи я черву, результат был бы тем же самым: после хода в пику и козырного опережения я мог бы взять только на четырёх козырей и бубнового туза, — но с козырем я действительно угадал, потому что если бы вистовали втёмную, то могли бы пойти с туза пик, а этот ход при бубновом козыре давал бы мне восемь взяток. Мысль о том, что моя интуиция развивается, утешила меня в этой раздаче.

Возвращаясь к проблеме «сколько заказать?», я рискну сформулировать один совет: если вы видите теоретическую возможность получить на очень сильной карте пять или менее взяток, никогда не заказывайте больше шести, даже если для подсада необходимо невероятное стечение обстоятельств. Пусть вас стыдят партнёры, пусть грозят штрафом за «недозаказ» (лично я считаю, что такого понятия вообще не должно существовать). Пусть лучше сядут вистующие, если расклад будет благоприятным для вас (не завистуют в следующий раз, когда у вас будет натянутый «пятеричок»). Вы можете посмотреть несколько раскладов в этой же главе (Недозаказ), а также в разделе «Мошенничество в преферансе» (Сменка), при которых человек берёт три-четыре взятки на карте, которая сулила их девять-десять.

ЗАКАЗ КОЗЫРЯ.

Зададимся простым вопросом: зачем вообще какую-то масть назначают козырем? Ответ, вроде бы, очевиден: чтобы взять взятки на карты своей самой длинной и сильной масти, а не снести эти карты на длинную масть противника. Однако, если мы хотим использовать всю огневую мощь козырной артиллерии, не будем довольствоваться очевидным ответом, а попытаемся разобраться в свойствах и функциях масти, назначенной козырем.

При розыгрыше некозырной масти обычно только три старшие фигуры — туз, король и дама — имеют шансы взять взятки. Младшие карты становятся берущими только тогда, когда старшие уже вышли из игры, т. е. когда масть «разработана». Козырь позволяет контролировать ситуацию при разработке остальных мастей: помогает разыгрывающему разработать свою длинную некозырную масть и препятствует разработке длинных мастей вистующих. В этом его главное назначение.

Комментарий к этюду № 21 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Запад купил и снёс. Ход Юга. Какую игру заказать? Какую масть назначить козырем?

Ни при каком раскладе, ни при каком первом ходе вистующих Запад не может проиграть 7. Допустим самое худшее: все козыри в одной руке и первым ходом вистующие пошли в одну из красных мастей и попали нам в козыря, вистуя втёмную. Берём взятку козырем. У нас их осталось четыре, а у вистующих — три. Мы можем безопасно проверить распределение козырей. Если оба вистующих дали в масть — беспокоиться не о чем: восемь взяток в кармане. Если один из вистующих показал ренонс козырей, то в дальнейшем ходим старшими трефами до тех пор, пока не выбьем всех козырей.

Теперь посмотрим, что может случиться, если мы закажем козырем трефу. Даже при своём ходе мы можем сесть на семерной без двух при таком раскладе:

Но зачем обязательно предполагать самое худшее!? Хорошо. Предположим расклад более благоприятный (вы ещё не знаете, какой именно, но не такой ужасный). Юг пошёл в бубну (или черву), вы взяли козырем, пошли с туза козырного и обнаружили ренонс козырей. Вас сильно интересует расклад пик? Конечно! Потому что теперь вы не можете выиграть игру, если на той же руке, что и козыри, есть больше одной пики. Ну, зачем же козырный ренонс!? — скажете вы. Хорошо. Вы козырнули, и козыри упали с обеих рук. Добрали козырь, осталось два козыря.

А теперь интересует расклад пик? Да, к сожалению, снова интересует. При раскладе пик 3:0 вы сидите без двух, кто бы из вистующих ни накопил три пики. Между прочим, вероятность расклада 3:0 составляет более 21 %. Так что, если кто-то будет вам жаловаться на «невероятный расклад» как на причину подсада при такой карте, не верьте: расклад был заурядный.

Эта идея так стара, что рассматривается уже в книжке прошлого века.[118] Играет Восток, причём при козыре трефа взяток — пять, а при бубновом — «невыбитых» семь.

Рассмотрим ту же идею на совершенно банальной карте.

Юг купил и снёс. Ход Востока. Что заказать?

Выиграть трефовую игру практически невозможно. Положите эти карты себе, а оставшиеся — несколько раз распределите между двумя руками случайным образом. Вы увидите сами, что при трефовом козыре редко когда получится пять взяток. При пиковом козыре тоже не сахар, но при некоторых раскладах можно «выпилить». А уж пять взяток будут практически всегда. В реальной жизни расклад выдался таким:

Видите? При пиковом козыре пять взяток, при трефовом — четыре. Поменяйте местами туза пик и пиковую фоску, бубновую даму и бубновую фоску, положите Востоку ренонс треф — на результат пикового контракта это не повлияет. В общем виде наблюдение можно сформулировать следующим образом: для того чтобы получить взятки на пики в трефовом контракте, эту масть нужно разработать (в данном случае сходить в неё дважды); взять взятки на отработанные пики можно будет только в том случае, если у вистующих нет козырей; чтобы рассчитывать на пиковые взятки, нам нужно иметь достаточно козырей для отбора (элиминации) всех козырей у вистующих и двукратного розыгрыша пик. При четырёхкарточном козыре это возможно только при раскладе козырей 2:2 и своём первом ходе. В то же самое время, если пика назначена козырем, вы получите две взятки в этой масти независимо от расклада.

На основании такого наблюдения сформулируем один из главных принципов выбора масти для назначения козырем: из двух равных по длине мастей козырем предпочтительнее заказать ту, которую труднее разыгрывать. В понятие «труднее разыгрывать» входит в первую очередь понятие плотности,[119] а следовательно, — скорость, с которой можно разыграть масть; а кроме того, количество взяток, которые можно взять, если бы разыгрывался контракт без козыря.

Какую из двух чёрных мастей: AKJ10, AQ108 вы заказали бы козырем? При прочих равных, при отсутствии информации по торговле, трефа выглядит предпочтительнее.

Этот принцип особенно нагляден, когда две масти несопоставимы по силе:

Неважно, чей ход. Допустим, собственный. Заказав бубны, вы выиграете шестерную только «при двух пополамах». В пиках для выигрыша шестерной достаточно, чтобы только козыри легли 2:2 (и чтобы не было сюркупа). При чужом ходе бубновый контракт вообще невозможно выиграть, кроме как при симметричном раскладе 2:3:2:3 (трефа не режется). Вы можете возразить, что при распределении пик 4:0 пиковый контракт может вообще остаться без взяток. Согласен. Теоретически — может. Но для этого нужно, кроме распределения козырей 4:0 (вероятность 0,0867), чтобы AQ лежали «за», а черва — не хуже 4:2, а также чтобы была возможность сразу выбрать четыре козыря, т. е. они должны лежать либо на первой руке, либо на той же руке, где трефовый туз. Поэтому, на мой взгляд, есть смысл рискнуть и попытаться выиграть пиковую игру, чем идти на заведомые «без двух», заказывая козырем бубны.

Вопрос «какую масть заказывать козырем — сильную или слабую?» особенно актуален на крупных играх, когда вы держите на руках примерно такую карту:

Строго говоря, обе масти очень сильны и речь должна идти о контроле, т. е. о тузе. Какую масть лучше иметь козырем? Давайте разберёмся досконально. При любом козыре нам не страшно козырное опережение, поэтому опасаться нужно только убитки. Где она вероятнее?

При пиковом козыре мы проигрываем девятерную, если враги убьют трефу. Это возможно при раскладе треф Ax-x (если напротив туза есть хотя бы один козырь) и при раскладе трефы 3:0, если Axx лежат на первой руке (тоже при условии, что напротив есть, чем убить).

Суммарная вероятность этих раскладов равняется 0,2415. Поскольку неважно, кто из вистующих будет иметь второго туза, вероятность нужно удвоить. Итого вероятность убитки трефы со второго хода составляет 0,483. Теперь посмотрим, что при распределении трефы 3:0.

В сумме — 0,0999. Поскольку мы опасаемся третьего туза только у того вистующего, кому принадлежит первый ход, то на два умножать не будем. Выяснили, что пиковую девятерную проиграем в 583 случаях из 1000 (невооружённым глазом видно, что 9 нельзя заказывать ни в коем случае).

Посмотрим, как обстоят дела с пиковой убиткой при заказе козырем трефы. Пику можно убить в следующих случаях:

Выяснили, что суммарная вероятность пиковой убитки составляет 22 %, что существенно ниже 58 % вероятности трефовой убитки. Правда, мы не рассмотрели возможности отдать три взятки: убитка пик первым ходом, возврат сюркупом по трефовому тузу и повторная убитка пик. Но расклад, позволяющий осуществить этот дьявольский план, настолько экзотичен, что его вероятностью смело можем пренебречь. Считаем, что ответ о назначении козыря однозначен: козырем на такой карте всегда закажем трефу. Обратите внимание, попутно мы ответили ещё на один, не менее важный, вопрос: сколько заказать? 22 % вероятности потери второй взятки делают неоправданным назначение девятерной игры. Подробнее см. о граничных вероятностях в статье Л. М. Литвина «Оптимальные решения…». Оптимальным на этой карте будем считать заказ контракта 8.

Ещё один пример. Восток прикупил и снёс. Какой контракт заказать?

Смотря, чей ход. При собственном — можно заказать 7. Если только козыри не лежат 4:0 (вероятность 0,0867), то семерная в безопасности: достаточно три раза козырнуть и пойти в пику. При чужом ходе не всегда выиграешь и шестерную. Но если выбирать козырь, то надёжнее играть эту шестерную в трефе, так как если пика бьётся, то для передачи нужно, чтобы и туз, и дама бубён лежали на той же руке, где длинная пика. А пиковую шестерную вы проиграете практически всегда, если козыри лежат 3:1 (вероятность 0,4954), — вас опережают, и вы отдаёте три козыря и две бубны.

Слабый козырь должен заставить разыгрывающего предположить, что вистующие не обязаны будут ходить старшими козырями сами.

Восток должен заказать контракт. 7 — много на чужом ходу: при козыре 3:1 — самом вероятном раскладе — он не успеет разыграть козырь.

Право первого хода, спасительное в предыдущем раскладе, ничего не даёт вистующим в последующем:

Восток на своём ходу заказал 7. Не многовато ли? А если 4:0? Давайте посчитаем. Кто-то назовёт эту семерную «безумной» и скажет, что её можно выиграть только при козыре пополам либо при 3:1, но червей при козырях непременно должно быть не более двух. Возражаем! При чужом ходе затея слишком рискованна, а при своём семерную можно проиграть только при козырях 4:0. Действительно, если Восток успел козырнуть первым ходом и козыри упали с обеих рук, то теперь его ничто не волнует и он ходит старшими пиками и бубнами при игре втёмную. А в светлую он видит, как лежат козыри. Если 2:2, то он отдаст ещё одну взятку, а если 3:1, то достанет их бубной или пикой. В противном случае сыграют три пики, три бубны и козырь. Заказ исключительно правильный!

Блеф при заказе контракта.

Опытный разыгрывающий может позволить себе блеф, когда достоверно известно или весьма вероятно, что вистующие не могут просчитать его карту.

Иногда приходит карта, которую вистующим трудно просчитать. Представьте, что противник заказывает 10 без козыря при своём ходе, а у вас на руках такая карта: J9 J97 AKQ A7.

Будете вистовать? Если будете, то, скорее всего, найдёте у разыгрывающего: AKQ108 AKQ108 — —.

Какие у вас основания считать, что у разыгрывающего нет такой карты?

Другое дело, если у вас при том же заказе на руках: Q87 K8 K7 987. Имея такую карту, вы можете рассуждать следующим образом: максимум, что может быть у разыгрывающего, это пять старших червей, туз треф, туз бубён и туз с королём пик. Но эти карты дают ему всего девять взяток. Следовательно, одну взятку он отдаст, какова бы ни была его десятая карта. Но даже и при такой карте вас могут ждать трудности, связанные с угадыванием сноса. Допустим, у разыгрывающего действительно была вычисленная вами карта, но до сноса его рука выглядела следующим образом: AKJ AQ AQ AKQJ10.

Что держать? Какую карту оставить после девяти ходов разыгрывающего? Он мог оставить угрозу в любой из трёх мастей. По вероятности, конечно, самые лучшие шансы для получения десятой взятки имеет валет пик, но блефующий игрок не обязан сносить по вероятности. Его расчёт заключается в том, что никто не завистует, а если даже завистует, то не угадает, что удержать. Ведь если висты в разных мастях находятся на разных руках, то ни один из оппонентов не может просчитать карту самостоятельно и вынужден пасовать, а если висты находятся на одной руке, то неизбежно угадывание. Если нужно угадать одну из двух мастей, то вероятность ремиза равна 50 %, а если угадывать приходится одну из трёх мастей, а все висты находятся на одной руке, то даже при условии, что кто-то собрал все эти карты и завистовал, вероятность его угадывания составляет всего 33 %. Может быть, действительно, иногда стоит рискнуть?

Безусловно, стоит. Но нужно знать — когда. С длинной мастью и парой тузов — не советую: оппонент может иметь два вторых короля и просто понадеяться найти третий вист у партнёра. Кроме того, вероятность наличия у него всех трёх вистов значительно выше, так как этим третьим вистом может оказаться и туз, и король, и дама, и даже валет в четвёртой масти, которая вас не интересует. Но дать основания для виста она может. Другое дело, когда у вас сила во всех или в трёх коротких мастях. Например, имея AKQ в трёх мастях, вы можете смело заказывать на своём ходу 10 без козыря независимо от достоинства и масти десятой карты. Что должен иметь на руках игрок, чтобы сказать «вист» при такой карте у вас? Он физически не может держать в одной руке три четвёртых валета, даже если у него есть синглетный туз в четвёртой масти! Поэтому единственной возможной его заявкой, если он, конечно, не сумасшедший и если вы не блефуете в каждой второй сдаче, должен быть пас.

Но иногда судьба преподносит блефовщикам жестокие уроки. Приведу пару из своей практики.

Юг заказал 10 без козыря. Какую карту нужно иметь на руках, чтобы завистовать?

Оказывается, достаточно двух валетов, дамы и короля, которые нашлись у Запада. Моим противником была компьютерная программа «МАРЬЯЖ», и я заказал десятерную с единственной целью — проверить её на смелость (кто помнит, первые версии вообще никогда не вистовали на крупных бескозырных играх). Каково же было моё изумление, когда она завистовала и посадила меня на этой игре!

Другой случай произошёл в Ташкенте в компании живых людей. Я имел на руках что-то вроде такой карты: AKQJ AK7 AK7 A7.

Снёс пару семёрок и заказал 10 без козыря. Один оппонент спасовал, а другой, кореец по имени Володя, стал пристально смотреть мне в глаза, пытаясь угадать блеф (он, кстати, хорошо играл в секу). Видимо, я дрогнул, потому что он вдруг завистовал и победоносно посмотрел на меня, сосчитав расклад на открытых картах. Правда, ему не повезло — он не угадал снос, хотя имел не 33 %, а 66 % вероятности: держал две масти на разных руках, а у меня оказалась третья.

Блеф — событие в игре преферанс исключительное. Поэтому не будем уделять ему много внимания. Гораздо важнее разобраться с выбором козырной масти и количеством взяток. Часто проблему заказа козыря приходится решать на очень тривиальной карте:

Юг купил и должен заказать контракт. Ход собственный. Какую масть назначить козырем? Для виста в светлую козырная масть вроде бы не имеет значения. В бубновом контракте, если начнут втёмную сокращать козырей, придётся угадывать трефовую позицию.

При раскладе 2:2 хотя бы одной из мастей бубновый козырь выглядит предпочтительнее, так как задача — получить четыре козырные взятки и две взятки на марьяжи — кажется осуществимой. С другой стороны, при козыре трефа мы начнём разыгрывать бубну и большие шансы за то, что вистующие сами отберут козырного туза, если ему будет угрожать достача бубнами.

Другой вопрос: при каком козыре более вероятен вист в светлую?

Расклад, случившийся в реальной практике, был благоприятным и позволял выиграть игру с любым козырем:

Обратите внимание на один тонкий момент: разыгрывающий не должен отбирать козырей. Если козырнуть три раза, а потом пойти с треф, то единственная черва Запада выбьет последнего козыря, а туз пик обеспечит переход к четырём берущим червам Востока. Можно, конечно, откозыряв, пойти с пик самому, атакуя коммуникации противников и обеспечивая свою игру, но немедленный розыгрыш треф до отбора козырей позволяет взять семь взяток, так как «опасные» ходы Востока в черву сокращают козырей не только Юга, но и Запада, являясь «бесполезными сюркупами».

Попробуем суммировать проблемы, возникающие с заказом игры:

1. Какую из двух мастей выбрать для назначения козырем?

2. Козырная игра или бескозырка?

3. Заказ на «струне»?

4. Сколько заказать?

О выборе козырной масти мы уже говорили достаточно. Зададимся вопросом: когда вообще следует заказывать козырь, а когда лучше играть без козыря? Ответ достаточно очевиден: если у нас есть все приёмы при чужом ходе и мы гарантированно можем взять необходимое количество взяток без козыря, а наличие козыря может создать проблемы (даже при маловероятном раскладе), лучше играть без козыря. Но такие ситуации бывают достаточно редко.

Ход чужой. Каких и сколько закажем?

Назначив пику козырем, рискуем отдать четыре взятки на перекрёстных убитках. Без козыря не можем проиграть семерную. Больше семи, правда, нельзя заказать, но в козырном контракте и семь — страшновато.

Сидя на Западе, держим в руках такую карту. Ход Востока.

Если заторговались, заказываем 6 без козыря и надеемся, что не отберут шесть взяток, перейдя к Югу по одному из тузов и вырезая второго короля. 6, конечно, безопасней.

Ход чужой.

Совершенно очевидно, что играть без козыря нельзя: снимут с трефового туза первым ходом и — поминай как звали: на розыгрыш пик не хватит темпов.

Особое место в проблеме заказа козыря занимает «струна», т. е. расклад, когда разыгрывающий имеет в каждой масти по три карты. Нет проблем, если это: AKQ AKQ AKQ AKQ. Но такая карта[120] приходит не часто.

В главе «Безопасная игра» контракту «преферанс» посвящено отдельное рассуждение. Главная особенность этой комбинации заключается в том, что она редко приходит в честной игре: по нашим расчетам, один раз в 716 лет.

Гораздо чаще струна будет примерно такой: AK8 AQ9 KJ9 AJ9.

И это ещё очень хорошая карта. На ней можно даже играть без козыря. Но лучше заказать козырем такую масть, которую вы никогда сами не разработаете так, чтобы получить две-три взятки. В данном случае лучший козырь — бубна (или трефа). Снести можно две червы.

Тут действует общий принцип, который мы применяем, выбирая козырную масть: ею должна быть та, которую труднее разыгрывать самому. Например, AK возьмут две взятки, не будучи козырями, поэтому пику мы и не рассматриваем. В трефе, если она не будет козырем, одну взятку берём наверняка, а на вторую надеемся, если удастся впустить вистующего либо если король будет вторым. Зато некозырная бубна не вселяет никаких надежд. Поэтому её-то и следует назначить козырем.

При струне всегда есть опасность не угадать и заказать козырем масть, которая у одного из вистующих длиннее, чем у разыгрывающего.

Сидя на Западе, получаем такую карту: AKQ AK7 QJ10 K87 (после прикупа). Ход Юга. Сносим две семёрки и заказываем 6. Надеемся получить одну козырную взятку и пять взяток на AKQ и AK. Но с раскладом не повезло:

Первым ходом прорезали черву и отобрали двух козырей. При козырях прошли только два туза. Сели без трёх, что делать — бывает. Во всяком случае, заказывали правильно. А что было лучше? Играть пику? — Нет шансов выиграть: забили три бубны и ждут две червы. Без козыря? Но где бы мы были при том же раскладе? Сели бы без двух. А переложите одну старшую бубну Югу:

Враги атаковали в черву и первыми четырьмя ходами засквизовали[121] нас. Не имея права сносить бубну, мы сбросили сначала даму пик, а затем? Как только мы сбросим чёрного короля — любого, — враги тут же выработают себя взятку в этой масти: те же «без трёх».

Ну и, наконец, сакраментальный вопрос — сколько заказывать? Не хочется повторять здесь основные положения статьи Л. М. Литвина «Оптимальные решения…», но решение этого вопроса всегда должно зиждиться на скале теории вероятностей, а не на песке солнечных надежд. Подружитесь с пессимизмом. Пусть он будет вашим неразлучным спутником. Особенно — если вы проигрываете. «Если дела идут плохо, есть все основания считать, что дальше они будут идти ещё хуже». В конце концов, «лучше друг без двух, чем сам без одной».

Юг прикупил и снёс. Ход чужой. Сколько заказать?

6, кажется, как-то маловато… А вдруг козырь лежит 3:0? Между прочим, вероятность такого расклада составляет 0,2105. Если мы знаем вероятность, на этой цифре все рассуждения должны кончиться, во всяком случае, при игре в «сочинку», так как выигрыш семерной и шестерной с подсадом вистующих без одной практически не отличаются (см. таблицу стоимости игр).

Напомню ещё парочку заповедей-афоризмов:

Хорошо купил — закажи на одну меньше.

Хорошо купишь — хорошо сядешь.

Как видим, умные люди советуют быть осмотрительными:

Недозаказ.

В некоторых компаниях вас могут попытаться наказать за то, что вы недозаказали. Попробуйте убедить ваших друзей в том, что это правило сохранилось исключительно в силу инерции мышления и не должно иметь права на существование.

Аргументы следующие:

Во-первых, пусть попробуют доказать, что на данной карте нельзя проиграть игру, которую они советовали бы заказать, ни при каком раскладе. Мы помним «руку Миссисипи» — AKQJ AKQ AKQ, на которой человек берёт четыре взятки при чужом ходе. В главе «Сменка» описан расклад, при котором человек, играющий 9 на карте AKQ10 KQJ AKQ, остаётся без шести. Мы знаем, что случаются мельницы и сюркупы. Пусть докажут, что на данной определённой карте вы не могли сесть ни при каких обстоятельствах. В подавляющем большинстве случаев им это не удастся.

Во-вторых, вы должны иметь право заказать ту игру, которая, на ваш взгляд, вам более выгодна. Ведь никто не заставляет вас играть шестерную, если у вас чистая двойная распасовка, которую вы устроили искусственно, имея карту AQ97 AJ87 A8 —! Это ваше неотъемлемое право. Противники могут намекать на ваше сходство с начальником станции Жмеринка и устраивать любые «гнусные инсинуации» вплоть до обещаний играть в следующий раз распасовку на девятерной игре. Пожалуйста! Между прочим, раньше существовали многочисленные правила, которые исчезли с течением времени. Например, если человек прикупал к уже имеющейся на руках игре, которую он мог играть без прикупа, то это действие тоже наказывалось. Хорошо, что здравый смысл побеждает. То же должно произойти с недозаказом.

Посудите сами, вы играете вдвоём — в «гусарика» с неделимой горой. Партнёр спасовал перед двойной или тройной распасовкой. Вы купили пару треф — очевидно, его масть. У вас карта: AKQJ10987 Q9 — —. Заказываете 6. Он непременно вистует — у него ренонс козырей, хорошая распасовка, прикуп не ваш… — и садится без двух. Вы выигрываете 46 вистов. Почему вы должны были играть восьмерную, которая принесла бы вам 18 вистов? Ведь 46 — лучше. Вы же играете для того, чтобы выиграть. Мы же с вами все остальные расчёты — когда и сколько заказывать и в какой масти — строим исключительно на основе вероятности и математического ожидания выигрыша, т. е. на прагматической основе.

В-третьих, человек должен иметь право на ошибку. Почему его не наказывают за то, что он заказал больше, чем может взять?

Если приведённые аргументы не возымеют действия и вам не удастся убедить ваших партнёров в неразумности правила недозаказа, вы можете показать им Кодекс преферанса, а именно правило 3.4.13, которое гласит: «Понятия «недозаказ» (или как его ещё называют — «перезаклад») не существует».[122].

Ещё одно соображение, которое следует иметь в виду при заказе игры, точнее — аспект, в котором сосредоточена масса разнообразных соображений, — это безопасность и целесообразность — различная тактика при игре в «сочинку» и «ленинградку», а также при игре в «гусарика» (см. в первую очередь таблицу стоимости игр, Приложение 1). Нет смысла повторять, что в различных разновидностях соотношение между играми различно, и, следовательно, вы всегда делаете выбор в пользу оптимального решения, которое соответствует вашим планам. Представьте, что вы играете в турнире, который хотите выиграть. Перед последним туром вы прилично отстаёте. Вам приходит карта:

Вы понимаете, что все будут играть семерную или восьмерную, а вам нужна либо убедительная победа, либо ничего. Вы можете заказать 9 — в расчёте на два «пополама». Кто вас осудит? Только так и можно выиграть этот турнир. Хотя в коммерческой игре ваш заказ можно было бы назвать безрассудным.

Проблемы с выбором игры («Мизер» или «Раз»?).

Пришла вам на первой руке такая карта: — QJ87 — AKQJ107. Что сказать?

Строго говоря, есть всего три возможности:

— Мизер (очень опасный);

— Раз (семерная игра практически на руках);

— Пас (распасовка практически нулевая).

Чтобы выбор был осмысленным, применим единственно правильную методику: оценим игры с точки зрения теории вероятностей и сравним потенциальный выигрыш-проигрыш по таблице стоимостей. Для «абстрактного» преферанса вопрос «какую игру заказать?» не имеет смысла, поэтому предположим, что мы играем в «сочинку» втроём. Теперь мы знаем, сколько стоит каждая игра, и начнём их сравнивать. Первым делом исключим распасовку, так как она маловероятна. Судите сами: у нас нет ни одной пики и ни одной бубны. Противники имеют в этих мастях минимум 4:4, а более вероятно, что один из них собрал пятёрку или даже шестёрку. Да ещё туза с королём треф в придачу. Так что, если мы даже скажем раз, нам ещё придётся поторговаться (но наша масть старше — можем торговаться до семи в червах). Теперь оценим шансы на мизер. Какие карты в прикупе дают стопроцентный выигрыш? К сожалению, таких карт только две — червовые фоски. Вероятность купить хотя бы одну из них составляет 0,1775.

А если мы их не купим, то вероятность того, что червовые восьмёрка и девятка лежат на одной руке, равна 47,37 %. В сумме вероятность того, что мы не купили, а две червы лежат на одной руке (и, следовательно, мизер ловится), составляет 0,3896. И это без учёта того обстоятельства, что у вас нет хода. Можно, конечно, купить семёрку или восьмёрку в отсутствующую масть и пойти с неё, можно купить одну или две старших трефы и пойти с семёрки треф, но можно и не купить. Поэтому рассуждаем следующим образом: зачем нам пятидесятипроцентный (в лучшем случае) мизер, когда у нас в кармане семерная? Которая при удачном прикупе может превратиться в восьмерную или девятерную, а то и десятерную. Если мы 100 раз на такой карте закажем мизер, то наживём слёзы.

А если 100 раз сыграем семерную, то наживём 1466 вистов. Да ещё из 100 раз мы 8–9 раз (8,66) купим туза треф, столько же раз короля треф, а примерно полраза (0,435) — туза и короля треф. Таким образом, математически вывели решение — говорим раз (так и народная мудрость гласит: «Лучше маленький домик на Ухте, чем большая вавка кое-где»). В реальной жизни расклад и прикуп были такими:

На мизере проблема хода решалась бы покупкой девятки треф, но взятка в черве была бы неизбежна. Семерная была выиграна с «оверком», т. е. с лишней взяткой. Что касается возможной распасовки, то Запад торговался до семи пик.

Информация по торговле.

Юг получил прикуп и снёс. Каких и сколько заказать?

После торговли:

Запад торговался до треф. Но четвёрка пик у него не исключается. В то же время четвёрки червей, по всей видимости, нет, так как он торговался бы до червей. Не имея контроля в трефе, страшно попасть в четвёрку козырей, да ещё на той же руке, что и длинная трефа. Поэтому козырем лучше назначить черву. А сколько? — По совести. Я бы заказал 6.

Полный расклад:

Попробуем напоследок рассмотреть несколько довольно простых случаев — в порядке закрепления материала.

Как важно правильно заказать козырь.

Юг заказал 6. Ход Запада.

Запад атаковал бубновой дамой (втёмную), подготавливая убитку. Юг ответил козырем. Теперь, если вистующие убьют бубну, они не смогут отобрать козырного туза, который бесславно ляжет на даму треф. Обратите внимание, что при бубновом козыре проблемы Юга неразрешимы: пять взяток вместо семи[123] при правильно назначенном козыре.

Этот расклад тоже разыгрывался втёмную. Восток заказал 7 и пошёл бубновой десяткой. Юг пустил, Запад взял валетом и вышел пикой. Восток взял тузом, козырнул и пошёл бубновым тузом, которого Запад убил валетом, добрал короля треф и пошёл червой. Без одной. Лучший план — ходить A — 10 (а после выпадения на туза бубнового валета — A — Q). Если козырь не развалился пополам, следующий ход Востока — бубновой дамой.

Юг прикупил и имеет на руках такую карту: KQ9 KQ109 A AKQJ. Ход чужой. Что снести? Что заказать?

Допустим, снесём одну пику и одну трефу. А что закажем? Без козыря — нельзя. Бубновая атака принесёт вистующим пять взяток: три бубны и два туза. При червовом козыре может не сыграть марьяж. На практике так и было: бился только один — трефовый, но зато — до конца:

Вистующие убили трефу, передались по пике, добили трефу. Без одной. Это — к вопросу о том, сколько заказывать. Вряд ли Юг торговался на этой карте, так что заказывать семерную он мог исключительно по собственной инициативе, т. е. из жадности.

И снова о безопасности.

Юг получил такую карту. Ход Востока. Сколько заказать?

Проиграть десятерную можно только при бубновом или пиковом ренонсе у Запада. Вероятность ренонса пик на одной из рук равна 0,0867. Учитывая то, что опасность представляет только отсутствие пик у Запада, нужно поделить это число пополам. Вероятность расклада бубён 5:0 составляет 0,0325, которые тоже делим пополам. Таким образом, суммарная вероятность убитки первым ходом составляет чуть меньше 0,06. Остаётся сравнить стоимости выигранной и проигранной десятерной, а также девятерной по таблице стоимостей (см. Приложение 1), чтобы получить ответ на сакраментальный вопрос: сколько заказать? Предположим, что играется «сочинка» вчетвером.

Сыгранная десятерная даёт выигрыш 75 вистов. Десятерная без одной оборачивается проигрышем в 115 вистов. Если вам придёт такая карта 100 раз и вы всегда будете заказывать одинаково, то вероятность убитки 0,06 означает, что в 94 случаях вы получите 10 взяток, а в шести случаях — девять или меньше (ведь существует вероятность, что пика лежит 4:0, а бубна — симметрично — 5:0. Тогда после первой убитки последует вторая, с передачей хода Востоку, и ещё одна убитка пик). Пренебрежём пока вероятностью такого разгрома — она ничтожно мала; кроме того, вистующие должны иметь соответственный расклад козырей: два у Запада и один у Востока. Однако, если вы играете по-крупному, пренебрежение может стоить вам слишком дорого, поэтому лучше учитывать возможность даже невероятных событий. Сколько же мы получим в сумме, если всегда будем заказывать на этой карте 10 и ни разу не останемся больше, чем без одной? 94 раза выиграем по 75 вистов (+7050), а шесть раз проиграем по 115 (–690). Разница составит +6360 вистов. Теперь предположим, что мы всегда заказывали девятерную. Пусть наши партнёры всегда вистовали, когда убитка была, и в половине случаев, когда её не было. Картина получается такая:

6 Раз сыграли ровно. Это принесло по 52 виста (312).

47 Раз партнёры не вистовали. Это даёт по 60 вистов (2820).

47 Раз партнёры вистовали и сели. Это по 80 (3760).

В сумме получается +6892 виста.

Как видим, если 100 раз заказать девятерную, выиграем на 532 виста больше. Заметим, что «страшные» случаи, когда вистующие забирают две или три взятки и вероятностью которых мы пренебрегли для упрощения расчётов, лишь увеличивают эту разницу в пользу девятерной.[124].

Добавим также психологический аспект: садясь на десятерной, получаете моральную травму вы, а садясь на висте — ваш партнёр. На длинной дистанции надёжность вашей игры заставит партнёров рисковать и заказывать неоправданные игры. Исповедуя принцип надёжности, вы очень скоро убедитесь, что в преферанс нельзя выиграть, а можно только дождаться, пока тебе проиграют. Кстати говоря, все эти вычисления были проделаны мной после того, как я сам заказал на такой карте десять треф, а расклад был такой:

Я, конечно, сел и расстроился. А вас хочу уберечь от ненужных расстройств.

Напоследок — шуточный этюд из всё той же книги Покровского «Преферанс»: — AKQJ10987 A7 —.

Объявлено девять бубён (нечаянно) и выиграно. Спрашивается: при каком раскладе и при каком сносе? Ответ: восьмёрка и девятка бубён в сносе, остальные четыре бубны разложились пополам. Остаётся добавить, что ход, разумеется, собственный.

Розыгрыш.

Взятки на старших онёров. Импас и экспас. Сколько взяток и с какой вероятностью даёт та или иная комбинация карт? Учёт вероятностей раскладов при сносе и при розыгрыше втёмную. Взятки на фоски. Понятие форты. Разработанная масть. Понятие темпа. Взятки на убитки. Последовательность ходов для получения наибольшего количества взяток при розыгрыше одной масти. Понятие отхода. Возможности розыгрыша. Классификация приёмов розыгрыша.

Общеизвестно, что на каждом круге розыгрыша масти взятку получает игрок, сыгравший самой старшей картой масти хода. Если один из игроков располагает всеми старшими картами масти — тузом, королём и дамой, то у него есть возможность получить по крайней мере три взятки в этой масти.[125] При разделении же старших онёров между соперниками каждый онёр должен взять свою взятку, при условии, что он защищён достаточным количеством фосок: король — одной, а дама — двумя. Обладатель более старшего онёра может забрать защищённого младшего онёра, если проведёт импас (т. е. «вырежет» второго короля) или заставит противника самого разыгрывать масть, т. е. применит некий вынуждающий к этому технический приём розыгрыша.[126] Наоборот, обладатель младшего онёра может ждать, когда ему отдадут взятку при розыгрыше масти, или, если он вистует и имеет союзника, то может провести экспас, т. е. прорезать комбинацию AQ к своему королю, лежащему «за».

Прежде чем мы займёмся сложными типами розыгрыша, в которых сочетаются различные приёмы, предлагаю перечислить простые приёмы, а в первую очередь давайте разберёмся с несколькими стандартными комбинациями карт и посмотрим:

1. Сколько взяток и с какой вероятностью может дать та или иная комбинация карт в масти в зависимости от распределения оставшихся карт этой масти на руках у вистующих?

2. Каким должен быть порядок ходов картами этой масти в светлую (когда распределение остальных карт масти известно) и втёмную, когда нам приходится, если нет никакой информации, предполагать некий расклад (естественно, мы должны ориентироваться на самый вероятный расклад)?

Ответить на первый вопрос поможет таблица:

Прежде чем ответить на второй вопрос, давайте рассмотрим в отдельности каждую комбинацию карт (из числа тех, разумеется, что вообще имеет смысл рассматривать). На первый взгляд, задача может показаться неподъёмной: дескать, различных комбинаций карт огромное множество. Ничего подобного! Вы скоро убедитесь, что на самом деле их не так много. Кроме того, комбинации можно сгруппировать по классам. Уверен, что мы с вами разберёмся со всеми минут за 15; и при этом не только перечислим все возможные комбинации, но и определим оптимальный способ розыгрыша втёмную, т. е. дающий наибольшее количество взяток в соответствии с теорией вероятностей. В практической игре за столом такая подготовка может принести много пользы: ведь профессионалом становится лишь тот, кто не ленится скрупулёзно разбираться в мелочах.

Осталось сделать маленькую оговорку: рассчитывая количество взяток, которые можно взять, имея определённую комбинацию карт в масти, мы пока не рассматриваем возможности убитки или нехватки темпов для розыгрыша этой масти. Для простоты представим, что кроме данной масти никаких карт нет вообще.

Сколько же всего интересующих нас комбинаций карт в масти?

Однокарточных — только одна: это — туз. Все остальные однокарточные комбинации взяток не дают. Мы исходим из принципа, что все участники розыгрыша всегда играют оптимальным образом и не сносят тузов, чтобы дать нам взятку на синглетного короля.

Двухкарточных комбинаций — пять. Все они приведены в табл. 1.

Таблица 1. Двухкарточные комбинации.

Трёхкарточных комбинаций двадцать три, но многие из них похожи (табл. 2).

Таблица 2. Трёхкарточные комбинации.

Внимательно изучая представленную таблицу, можно почерпнуть массу полезных сведений, например рекомендаций по первому ходу. Представьте, что вы имеете на своём ходу карту: QJ9 A7 — AKQJ10.

Играете 6. Противники вистуют втёмную. Козырнули три раза — пику не несут. Как разыграть QJ9 наилучшим образом? Тут же смотрим эту комбинацию по табл. 2.

В случае синглетных туза или короля к получению седьмой взятки ведёт только первый ход девяткой. При синглетной десятке, наоборот, ход девяткой пик является единственным проигрывающим ходом. При AK в обрез первый ход фигурой ничего не портит — придётся угадывать вторым ходом. При второй десятке, как и при синглетной десятке, ход девяткой пик проигрывает сразу. Теперь посмотрим, насколько вероятен каждый из раскладов. Синглетные туз и король, а также AK в обрез (расклады, при которых ход девяткой ведёт к выигрышу) встретятся в 17,8 % случаев. А вторая или синглетная десятка — в 33,3 % случаев, т. е. ход фигурой выигрывает примерно в два раза чаще, чем девяткой.[127] Вывод однозначен: первый ход лучше сделать фигурой — дамой или валетом.

Несколько раскладов для закрепления материала.

Восток играет 8. Ход собственный.

Как взять девятую взятку? Нужно козырнуть, а затем пойти тузом и дамой пик. В этом случае у Востока играет десятка пик и он берёт девять взяток. Можно поменять последовательность ходов — сначала пойти дамой пик, а затем тузом и десяткой пик — без ущерба для количества взяток.

Восток играет 7. Ход собственный.

Сколько взяток берёт разыгрывающий? Восемь. Ему нужно козырнуть, а затем ходить последовательно дамой и валетом пик. В этом случае играет восьмёрка пик.

Юг играет 6 без козыря. Ход Запада.

Атака дамой червей. Сколько взяток берёт разыгрывающий? Кроме четырёх верных взяток на тузов и королей, у Юга играет дама пик (король второй) и валет треф (нужно пойти в трефу с короля, обваливая даму). Есть шанс на седьмую взятку, но только в том случае, если вистующие ошибутся и позволят разыгрывающему впустить (см. главу «Впустка») Запада.

Четырёхкарточные комбинации.

Я вряд ли сообщу вам что-нибудь новое, если скажу, что четырёхкарточная комбинация длиннее трёхкарточной ровно на одну карту. Достаточно добавить к любой из рассмотренных трёхкарточных комбинаций фоску, чтобы получилась четырёхкарточная комбинация, розыгрыш которой будет если не идентичным, то весьма похожим. Поэтому мы не будем рассматривать их повторно. Легко увидеть, что количество взяток при четырёх картах в масти в значительной степени зависит от количественного распределения оставшихся четырёх карт этой масти между двумя руками вистующих. Эти оставшиеся карты могут лежать либо 4:0, либо 3:1, либо 2:2.

Наилучшим для нас раскладом (с точки зрения получения наибольшего количества взяток), как правило, является расклад 2:2,[128] так как после второго круга розыгрыша масти она кончается на руках у оппонентов и оставшиеся две карты этой масти у нас на руках возьмут взятки автоматически, если ход будет наш. Эти карты отработанной масти условимся называть «фортами».[129].

Очевидно, что после двух ходов Юга в семёрку и восьмёрку в масти, расклад которой изображён ниже, девятка и десятка становятся фортами. Мы возьмём на них две взятки при условии, что будем при ходе и что оппоненты не убьют их козырями.

При раскладе 3:1, как правило, имеет значение достоинство синглетной карты. Если это туз, то после хода самой маленькой картой масти старшей картой становится король. Или, если наша комбинация возглавляется QJ, мы получаем в этой масти необходимую плотность: ход дамой выбивает короля и делает валета старшей картой в масти. То же рассуждение справедливо для случая, когда синглетной картой является король. Если «бланковой» оказалась фигура вроде дамы или валета, мы можем «обезвредить» её ходом в старшую фигуру.

Если вы вынуждены разыгрывать четырёхкарточную масть втёмную, то неплохо иметь представление о вероятностях распределения оставшихся карт.

Из таблицы видно, что в половине случаев расклад будет 3:1; один раз из 11 вы будете сокрушаться и жаловаться на судьбу по поводу того, что «влетели в четыре на четыре», а в четырёх случаях из 10 примете как должное то обстоятельство, что «масть развалилась пополам».

Пяти- и шестикарточные комбинации.

Для комбинаций, состоящих из более чем четырёх карт, действуют те же законы, что и для трёхкарточных комбинаций. Разница заключается лишь в длине этой масти у оппонентов. Если у вас пять карт в масти, то у оппонентов она лежит 2:1 (с вероятностью 0,7895) или 3:0 (с вероятностью 0,2105). При шестикарточной масти расклады 2:0 и 1:1 почти равновероятны. Здесь сомнение может вызвать слово «почти». Многие хорошие преферансисты, не без оснований причисляющие себя к экспертам, считают, что значения вероятностей раскладов 2:0 и 1:1 совершенно одинаковы, т. е. 0,5, или 50 %. Действительно, при отсутствии второго короля, например, мы можем предположить, что король может лежать четырьмя различными способами: слева синглетный, слева второй, справа синглетный, справа второй. Какие основания считать, что эти расклады не равновероятны? Попытаемся разобраться. Когда одна из карт данной масти (неважно, король или маленькая) уже находится на какой-то руке, то вероятность того, что вторая карта этой масти попадёт на ту же руку, немного меньше, чем вероятность попасть на другую руку. Без привлечения сложного математического аппарата, на уровне здравого смысла рассуждение выглядит следующим образом: на первой руке уже есть одна карта и сюда придёт дополнительно только девять карт, а на другую руку будет сдано десять карт. Недостающая интересующая нас карта находится в числе этих 19 карт. Куда с большей вероятностью попадёт оставшаяся, которая пока ещё находится в колоде? Туда, где девять, или туда, где десять? Точные расчёты дают значения вероятностей, приведённые в таблице.

Более подробно о вероятностях написано в статье Л. М. Литвина «Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей». Здесь заметим лишь, что знание даже о таком незначительном смещении вероятности в сторону расклада 1:1 даёт нам возможность надеяться на «пополам» — и на игре, и на мизере, и на распасовке.

Комментарий к этюду № 40 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Рассмотрим интересный этюд, известный как «задача Галактионова». Нас он будет интересовать с точки зрения возможностей розыгрыша.

Юг заказал 6. Ход собственный. Как играть?

Какой бы сильной ни выглядела карта Юга, его аппетиты вряд ли простираются дальше пяти взяток: предел мечтаний разыгрывающего — получить две взятки в козырях, две на тузов и ещё хотя бы одну на свои фигуры в красных мастях. Однако при точной игре вистующих Юг не получит больше четырёх взяток. Проанализируем несколько возможных сценариев развития событий:

1. Отобрав туза треф, Юг ходит королём пик. Запад пускает, снося с руки Востока черву. Юг продолжает старшим козырем. Запад берёт (снося с руки Востока трефу) и ходит в бубну, на которую Восток ставит даму. Чем бы ни ответил Юг, вистующие доберут козырей (вырежут их третьей бубной), снося с руки Востока предпоследнюю черву, перейдут по трефе и доберут ещё одну трефу.

В итоге вистующие получат: три козырные взятки, одну взятку на бубнового туза и две трефовые — шесть взяток.

2. В другом варианте Юг страхуется от пропускания козыря на первом круге (понимая, что добор козырей на поздней стадии позволяет вистующим безнаказанно снести с руки Востока мелкую черву, оголяя короля) и, отобрав первым ходом туза треф, ходит семёркой козырной. Запад берёт (с руки Востока сносится черва) и отвечает трефой. Разыгрывающий берёт козырной десяткой и ходит королём пик, которого Запад пускает, снося с руки Востока бубну. Если теперь Юг продолжит козырем, Запад возьмёт и доберёт последнего козыря, снося с руки Востока две червы (или черву и бубну). Переход к Востоку по бубновому тузу обеспечивает получение ещё двух трефовых взяток. Если же Юг, после пропускания Западом козырного короля, пойдёт в любую из красных мастей, Восток, получив взятку, пойдёт трефой, которую Юг убьёт козырной дамой, а Запад перебьёт тузом. После этого Запад доберёт козыря и снесёт с руки Востока что-нибудь красное, оставляя бубновый приём и последнюю трефу. В любом случае Юг берёт только четыре взятки.

3. Все остальные варианты представляются ещё более лёгкими для вистующих: если Юг не отберёт сразу трефового туза, у Запада будет лишний трефовый отход; если розыгрыш начнётся с червы, Восток убьёт третью черву и будет ждать две бубны после того, как Запад возьмёт две козырные взятки; если же Юг разыграет первым делом бубну и прервёт, таким образом, коммуникации между руками вистующих, то после розыгрыша козырей с двумя отдачами разыгрывающий вынужден будет ходить в черву сам — у Востока к этому моменту останется второй король червей и трефа.

История этого этюда такова. Расклад встретился в реальной жизни, причём вистующие посадили шестерную без одной. Говорят, что сам Галактионов не спал всю ночь — расклад не выходил у него из головы — и, просчитав все варианты, нашёл, что получить больше четырёх взяток при точном висте невозможно.

Убедившись на этом примере в том, что искусство розыгрыша может принести лишнюю взятку, отправимся в путешествие по главам, в которых приёмы розыгрыша сгруппированы по признаку их принадлежности к тому или иному классу: «Сюркуп», «Убитка», «Сквиз», «Впустка» и т. д. Если бы не возможность классификации, настоящая глава составляла бы бОльшую часть книги.

Темп.

Козырное опережение. Рука «Миссисипи» и другие экстремальные расклады. Не прокозыряться! Важность коммуникаций в темповых ситуациях. Отдача взятки опасному оппоненту на ранней стадии розыгрыша. Мало иметь мощный темп — надо уметь им воспользоваться. Темп в бескозырном контракте. Сопряженные проблемы: опережение чревато финальной впусткой, когда лишний темп мешает. Избавление от темпа. Сохранение отходов.

Понятие темпа — одно из фундаментальных в розыгрыше. В подавляющем большинстве раскладов перед разыгрывающим (равно как и перед вистующими) стоит проблема, которую нужно решить уже перед первым ходом: вести ли игру на опережение или на сохранение отходов. Часто один единственный лишний темп, т. е. опережение противника всего на один ход, может решить судьбу не одной, а сразу нескольких взяток. Классической иллюстрацией важности темпа может служить известная «сменка», которую жулики подкладывают новичкам, так называемая «рука Миссисипи».[130].

Восток получает такую карту. Ход чужой (Запада). Что заказать?

При своём ходе нет никаких проблем: 10 без козыря, так же как и 10, нельзя проиграть ни при каком раскладе. При чужом ходе без козыря заказывать нельзя, а в козырном контракте существуют следующие опасности:

1. Могут убить трефу или бубну (вероятность расклада 5:0 составляет 3,25 %). С учётом того, что пятёрка должна быть у определённого игрока, которому принадлежит первый ход, эту цифру надо поделить на два, а поскольку мы опасаемся не за одну, а за две масти, то результат нужно умножить на два.[131] Итак, вероятность того, что ходящий «скопил» пять карт в бубне или трефе, равна 3,25 %. Не так уж риск и велик.

2. Но если один из вистующих имеет пятёрку, например, в трефе, то это обстоятельство значительно увеличивает вероятность того, что второй собрал пятёрку в бубне. И тогда может получиться «мельница» — один бьёт трефу, другой бубну. При раскладе козырей 2:2 можно отдать четыре взятки, так и не получив хода.

3. При раскладе козырей 4:0 (вероятность 0,0867) может произойти непоправимое: первым ходом вам попадут в козырь и опередят в козырях.

Все эти опасности маловероятны, но если уж «несчастный случай» произойдёт, то, как говорится, мало не покажется. Так сколько же всё-таки заказать? Большинство опытных игроков закажут девять пик, страхуясь от убитки в одной из мастей, надеясь на то, что противники не завистуют, и компенсируя недозаказ весьма вероятным ремизом вистующих.

Но в случае злого умысла (сменки) последствия заказа как десятерной, так и девятерной могут быть очень серьёзными.

Запад собрал не только четыре козыря, но и шесть червей в придачу! Более того, он на первой руке заявил мизер, не оставляя Востоку шансов заказать меньше девяти (а покажите мне человека, который не станет перебивать мизер девятерной, имея на руках карту Востока, если, конечно, ему не бросилась в глаза новая рубашка карт). Одним словом, в пиковом контракте, равно как и в бескозырном, Восток берёт ровно четыре взятки.

О том, как распознать сменку и как минимизировать ущерб от неё, если уж случилось «прозевать» этот номер, мы поговорим в главе, специально посвящённой этому грозному оружию шулеров. А в данном разделе нас интересует чисто технический момент: один лишний темп (ход) стоил разыгрывающему шести взяток.

Комментарий к этюду № 22 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Следующий этюд тоже является хорошей иллюстрацией того, какое значение может иметь темп.

Имея такую карту, Юг заторговался: дошёл до 7 и ничего полезного не купил. Ход собственный. Можно ли выиграть контракт?

Да, можно, только заказать козырем нужно не пику, а бубну. И расклад должен быть примерно такой:

Первый ход в пику позволяет одновременно «снять» вистующих с туза пик и сократить их в козырях. Теперь они могут либо отобрать ещё двух козырей, либо попасть разыгрывающему в козыря трефой или червой. В ответ он пикой выбивает козырей с двух рук. Для сюркупа по черве не хватает одного темпа.

Строго говоря, этюд этот несколько надуман, потому что ни один нормальный человек не закажет бубну с такой картой: слишком специфичен расклад, необходимый для своей игры, и слишком велико наказание — при любом раскладе козырей, отличном от 3:2 (да ещё с тузом пик обязательно при дублете козырей), разыгрывающий костей не соберёт: сядет без семи. В контракте 7 максимальный подсад — без одной. Но если рассматривать соотношение вероятностей выигрыша 7 и 7, то вероятность выиграть семерную в бубнах значительно выше. В пиках семерную можно выиграть только при раскладе, когда все бубновые приёмы находятся напротив туза пик, а при тузе не более двух бубён. Таких вариантов всего три: ренонс, голая семёрка или валет-семь бубён при тузе пик. Суммарная вероятность этих событий — 0,0913. Зато расклад бубён 3:2 наиболее вероятен: 0,6966. Восемь шансов против семи за то, что туз пик соседствует с дублетом, а не с триплетом бубён. Таким образом, вероятность выиграть семерную в бубнах составляет ни много ни мало 37,15 % — в четыре раза больше, чем в пиках. Я сам очень удивился, когда получил такой результат. Чтобы эта задачка стала жизненной, нужно предположить, что игра происходит со «скачками», т. е. с огромными призами тому, кто первым закроет пулю, — а у Юга не хватает четырёх очков до закрытия пули. Вот он и рискнул. А понимание проблемы темпа помогло ему в принятии решения.

Чаще всего проблема нехватки темпа стоит не столь драматично, как в предыдущих примерах. Имея длину в козырной масти, вистующий, как правило, имеет короткость в другой, побочной, которой он выбивает козырей разыгрывающего. Разыгрывающему следует внимательно сосчитать свои приёмы, чтобы не козырнуть лишний раз, или, как говорят преферансисты, не прокозыряться.

Юг заказал 8. Ход Запада.

Вистующие легли и, увидев перспективу козырного опережения, пошли в пику. Что делать бедному Югу, который и так-то заказал довольно скромно, заложившись на то, что бубновый марьяж «не пройдёт»? Выиграть игру не представляется возможным, и нужно подумать о том, как сесть без одной, так как есть несколько вариантов остаться «без многих». Нельзя откозыривать (ни дважды, ни трижды), так как бубновый туз Запада послужит переходом к длинной пике, когда козыри выйдут из игры. Нельзя трогать бубну, так как после повторного хода в пику, а затем бубнового возврата Юг не получит ни одной трефы: вистующим хватит темпов для разработки бубны. Единственный ход — в трефу, сокращая козырей Востока. После того как Восток истратит последнюю пику, нужно пойти в бубну. Запад, приняв тузом, может пойти только в пику или трефу, сокращая Востока в козырях. Это единственный план розыгрыша, позволяющий сесть «всего» без одной. Если четвёртым ходом Юг пойдёт не в бубну, а в трефу, Восток сам пойдёт в бубну, а Запад, получив ход, сможет убить третью трефу, сажая Юга без двух. Можно, конечно, сетовать по поводу расклада, но лучше утешить себя тем, что, если бы козырем была заказана трефа, Югу пришлось бы ограничиться четырьмя взятками и сесть без четырёх.

Комментарий к этюду № 23 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Иногда жемчужина лишнего темпа спрятана так далеко, что её не сразу разглядишь. В этюде под названием «Обвал-охват» из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова) Юг играет 8 без козыря. Ход вистующих.

Какие возникают идеи? Кого возьмёте? Выиграете восьмерную, играя за Юга, или посадите, выбрав вистующих? Изучим расклад. Чёрные масти лежат благоприятно для Юга: пиковая десятка и трефовая дама берут взятки на третьем ходу розыгрыша масти (в пике на второй ход дамой падает валет, а в трефе на второй ход десяткой падает король). План разыгрывающего сводится к тому, чтобы отдать ход опасному вистующему на ранней стадии розыгрыша. Вистующие начнут, очевидно, с одной из красных мастей, пытаясь выработать себе лишнюю взятку. Поэтому Югу нужно сначала разыграть трефу. Когда он переключится на пику, у Запада не окажется третьей карты для получения кладущей взятки в бубне или черве.

Другой пример того, как важно уметь воспользоваться выработанным темпом.

Комментарий к этюду № 24 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг на своём ходу играет 6 без козыря.

Для получения шести взяток разыгрывающему необходимо выработать обе системы в красных мастях. Вистующим же для получения пятой, кладущей, взятки достаточно разработать лишь одну из чёрных мастей. Им важно только не ошибиться и начать разыгрывать ту из своих мастей, которая короче в руке, где находятся туз и король масти первого хода разыгрывающего. Если разыгрывающий начал с бубён, то вистующим следует разрабатывать трефу, а если первый ход был сделан с червей, то — пику. Тогда вистующие успевают сделать второй ход в свою масть с короткой руки, имея в дальнейшем приём в той руке, где находится третья карта отработанной масти. При своём ходе вистующие успевают разыграть любую из чёрных мастей по собственному выбору.

Комментарий к этюду № 25 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

К понятию темпа даже как-то неловко применять слово «идея». Для нахождения правильного решения в темповой преферансной задаче обычно бывает достаточно знания арифметики в пределах восьми и некоторого пространственного воображения. Представьте, что вы держите после покупки и сноса такую карту:

Ход чужой. Какую игру заказать? Вы видите все опасности убиток, особенно перекрёстных, что с учётом сноса весьма вероятно, и заказываете 7 без козыря. Эту игру проиграть нельзя, так как при любом ходе и раскладе вы успеете получить по крайней мере одну взятку на один из марьяжей. Но теперь поставьте себя на место вистующих и предложите план розыгрыша на открытых картах:

В первую очередь похвалим разыгрывающего за правильный заказ: при данном раскладе игра с пиковым козырем дала бы ему возможность взять только шесть взяток. Теперь посмотрим на шансы вистующих. Если бы их тузы лежали на одной руке, то нужно было бы начать с самой длинной масти этой руки (если эта самая длинная масть не пика). В нашем случае вистующие должны начать с червей, чтобы успеть выработать себе третью взятку в черве (ведь лишняя взятка на висте тоже не валяется). Вот если бы черва лежала 4:2 (а пика 3:1, остальные масти без изменений), то разыгрывающий получил бы восемь взяток, разыграв сначала тот из марьяжей, туз которого соседствует с длинной червой. Tempo! Tempo! Il tempo è denaro (время — деньги, как говорят итальянцы).

Комментарий к этюду № 26 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

В игре за столом проблема выигрыша темпа бывает сопряжена с какой-нибудь другой проблемой, часто прямо противоположной: с одной стороны, нужно играть на опережение, чтобы враг не успел разыграть свою длинную масть, а с другой — нужно в определённый момент отдать ход, чтобы не наиграть взятку в третьей масти.

Запад играет 6. Ход Юга.

Мы с вами играем за вистующих. Если бы у разыгрывающего был «ход собственный», он взял бы семь взяток без каких-либо проблем: козырнул, принял червовый ответ козырем, добрал всех козырей и четыре пики. Но ход чужой, и ему придётся отдать Востоку три взятки только на три козыря Востока. Но если сразу пытаться опередить Запада в козырях, то он один раз пойдёт королём бубновым, а затем будет ходить пиками, выбивая козырей Востока. Попытка отдать ход Западу мелким козырем приведёт к тому, что Запад и Восток сравняются в козырях и у Запада сыграет лишняя пика, дающая ему шестую взятку. Если же Восток истратит третью черву на последнего козыря Запада, тот, в свою очередь, отдаст четвёртую пику на последнего козыря Востока, после чего тот наиграет трефового короля. Чтобы этого не случилось, нужно первый и единственный ход с руки Юга использовать для импаса короля треф, а затем вернуться к плану опережения. В таком случае — пять взяток: три козыря и туз-король пик.

Комментарий к этюду № 27 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Очень похожая карта (только значительно хуже ввиду отсутствия туза пик) пришла Западу в одной из ближайших сдач. Поскольку перспектива распасовки совершенно не радовала, Запад купил что-то невыразительное, снёс и заказал 6. Никакой «обязаловки» в той компании не признавали, и вистующие легли.

Запад играет 6. Ход Юга.

Нам с вами опять повезло: мы оказались на стороне сильных и планируем посадить незадачливого беглеца от распасовок. Вырисовывается красивая идея «мельницы»: прорезали трефу, убили бубну, передались по трефе, добили бубну и навели по трефе сюркуп на голого туза! Что получилось? Вистующие взяли три бубновых взятки, две трефовых и одну козырную. Без двух. Что-то маловато! А если по-другому? Бубна и так не проходит по козырям, если начать просто — с червей. Прорезка треф никуда не уйдёт, а сюркуп по трефе бесполезен — он не даёт ни лишней взятки в козырях, ни нужного темпа (один лишний темп есть изначально, а больше и не требуется). При таком плане игры разыгрывающий получит три взятки на трёх козырей и… фунт прованского масла. Все рассмотренные при первоначальном плане красОты розыгрыша давали только лишнюю взятку разыгрывающему. Лишний темп всё решил, никаких изысков не потребовалось.

Проверим свою внимательность и память: похожий расклад уже встречался. Запад играет игру. Ход Юга. Сосчитайте, сколько взяток возьмёт разыгрывающий при козыре пика и при козыре трефа.

Если вы нигде не ошиблись, ответ должен сойтись: в пике — четыре, в трефе — семь.

В следующем этюде похожая проблема:

Снова играет Запад и снова на чужом ходу. Вопрос тот же: сколько взяток возьмёт разыгрывающий при козыре пика и при козыре трефа? Очевидно, определяющим фактором в такого рода раскладах является количество карт проходной масти (в данном случае — червы) при длинном козыре. При равенстве козырей у разыгрывающего и у одного из вистующих количество карт проходной масти при длинном козыре равно количеству взяток вистующих (если у разыгрывающего нет других отдач).

Таким образом, мы облегчаем себе подсчёт: при пиковом козыре разыгрывающий отдаст две взятки (так как при длинном козыре есть только две червы), а при трефовом — придётся отдать четыре взятки, соответственно количеству червей при длинном козыре.

О том, что не всегда следует делать убитку, как только видишь её возможность, знали ещё преферансисты XIX века. Вот какой этюд приведён в книге Покровского «Преферанс»:

Юг играет 6. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие? Если начинать бить пику, то разыгрывающий возьмёт шесть взяток. Если же сразу пойти в черву или прорезать бубну, а затем играть на опережение, то Юг не сможет взять больше четырёх взяток.

И ещё один пример на комплексную задачу — опережение, сопряжённое с розыгрышем третьей масти:

Запад играет 7. Ход Юга. Может ли разыгрывающий взять восемь взяток? Хотя трефа вистующих лежит таким образом, что валет становится старшей картой на третьем круге розыгрыша масти, разыгрывающий не успеет получить трефовую взятку, если вистующие сразу пойдут в черву на опережение. При своём ходе разыгрывающий получил бы восемь взяток, при чужом — увы, только семь. Вот если бы черва вистующих разложилась иначе, например так:

То разыгрывающий мог бы воспрепятствовать сокращению в козырях, играя (после трёхкратного откозыривания) королём треф. Когда Восток истратит последнюю черву на то, чтобы выбить последний козырь Запада, разыгрывающий отдаст восьмёрку треф на даму, и тогда Восток будет вынужден ходить в бубну, отдавая разыгрывающему 8 взяток. Заметим, что, если бы короткая черва находилась на той же руке, что и туз треф, Запад разыгрывал бы трефу иначе — сначала ходил бы восьмёркой, а затем королём, отдавая ход тому из вистующих, у которого кончилась черва.

Комментарий к этюду № 29 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Иногда задача сохранения темпа бывает сопряжена с борьбой против убиток.

Юг играет 6. Запад атакует червой.

Мало того, что неизвестно, где брать шестую взятку (видно два козыря и три червы), так ещё и грозят червовые убитки. Однако шестерную можно выиграть, если препятствовать убитке. Для этого, взяв тузом червей, Юг должен пойти козырем, лучше всего — королём. Запад берёт тузом, и теперь приход к Востоку может быть осуществлён либо по козырной даме (что сразу же исключает червовую убитку, так как козыри кончаются на обеих руках вистующих), либо по бубновому тузу (что позволяет сделать убитку в черве, но даёт разыгрывающему компенсирующую взятку в бубне). Обратите внимание, что, если переложить бубновую даму Западу, вистующие могут безболезненно передаться по тузу бубён, убить черву, но тогда пропадает старший козырь Востока, который будет «изведён» третьей, неиграющей бубной Юга. Расположение треф в этом раскладе таково, что вистующие, как кажется, не могут сыграть и на опережение в козырях: после трефовой атаки и двукратного козыряния Восток получит ход и вынужден будет ходить в черву, а у Юга достаточно червовых приёмов для того, чтобы выработать себе взятку на бубнового короля. Своя игра? Если только Восток своевременно не разблокируется в козырях. После трефовой атаки Юг ходит королём пик, а Восток сносит даму пик (!). Запад продолжает трефой. Теперь уже Юг не может сдаться последним козырем, так как Запад, взяв валетом, доберёт две трефы. Приходится доставать пикового валета червой, после чего Запад ходит в трефу, наводя «бесполезный» сюркуп. Однако одного оставшегося червового приёма Югу для розыгрыша бубны уже недостаточно. Без одной.

Следующий пример достаточно прост. Восток играет 6. Ход Запада. Сколько взяток отдаёт разыгрывающий?

Сразу видно одну козырную, одну трефовую и одну пиковую. Четвёртую взятку даёт лишний темп. Не имеет значения, начнёт ли Запад с прорезки козырей или с червей для козырного опережения. Восток получит только шесть взяток.

Комментарий к этюду № 28 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Теперь разберём обратный принцип. В игре встречается много ситуаций, когда нужно избавиться от лишнего темпа. Нам хочется отдать ход, чтобы вистующие сами разыгрывали какую-то масть. Очень часто лишний темп может стоить взятки.

Юг слишком оптимистично торговался с Востоком до семи треф и заказал на своём ходу 7. Первый ход был сделан королём червей.

Когда вистующие показали козырное распределение, Юг наморщился. Но можно ли посадить самоуверенного разыгрывающего? И если можно, то как? Ответ прост: Запад должен сберечь свои трефовые отходы, которые ему понадобятся после получения взяток на козыри. Поэтому, взяв тузом червей, он должен пойти в черву или в пику. Юг возьмёт пику тузом, доберёт черву и выбьет пиковой семёркой одного из козырей Запада. Но теперь два трефовых отхода уберегут обладателя козырного виста от губительного хода в козырь. Разыгрывающий неминуемо отдаст три взятки на козырей и одну на туза червей. Без одной.

Та же проблема стоит перед вистующими и в этой сдаче:

Юг играет 6. Ход Запада. Снос легко считается, поэтому вистующие отбирают одну черву (самой грамотной игрой является ход в короля червей, которого Восток перебивает тузом) и режут трефу. Однако у Юга практически нет проблем: он может вскочить тузом или положить любую другую трефу — Запад не может пойти ни в козырь, ни в бубну, не наигрывая взятки. Ему также заказан ход с последней червы, которая будет его единственным отходом, когда он получит взятку на козырную даму. Поэтому единственно возможным продолжением является трефовое. На третьем кругу треф семёрка пик Востока берёт взятку, и вистующие вынуждены пойти в черву, лишая Запад последнего отхода. После взятия червы козырем Юг три раза играет козырями, впуская Запада, который теперь ходит в бубновую вилку. Своя игра.

Проблема темпа может возникнуть нежданно-негаданно. Ну, скажите на милость, можно ли не успеть разыграть хоть что-то, имея на руках такую карту: QJ10 KQJ KQ KQ.

Запад заказал 6. В сносе две красные семёрки.

Не бог весть какая игра, и, скорее всего, он сядет, но, по всем ожиданиям, не более чем без двух. Расклад неприятный.

Вистующие легли и сразу начали с туза треф и убитки треф. Вернувшись по бубновому тузу, Юг пошёл в трефу в третий раз, и от трельяжа остались лишь воспоминания. Вистующие продолжили разгром, убив бубновый марьяж мелким козырем Юга, после чего были отобраны туз и король козырные, на которые Восток снёс две червы, оголив туза. Четвёртый ход в трефу выбил у Запада последний козырь. Разыгрывающий остался с червовым марьяжем, на розыгрыш которого не хватило темпа. Без пяти.

Сокращение козырей.

Превратить две отдачи в одну, «наложив» их друг на друга. Темп при отборе козырей. Важность коммуникаций между руками. Обнаружить опасность и немедленно обезвредить.

Запад играет 6. Ход Востока. Какой план розыгрыша избрать вистующим?

Простой подсчёт взяток разыгрывающего сулит ремиз: четыре козыря — три взятки и два туза. Итого — пять. Но посадить Запада можно только в том случае, если успеть разыграть козырей раньше, чем он достанет короля пик третьей бубной. Поэтому вистующие ходят мелкой червой к королю Юга. Но Запад берёт тузом и успевает два раза пойти бубнами. Теперь, когда Юг возьмёт черву валетом и прорежет козырь, Запад вскочит тузом и выбьет козырного короля третьей бубной. Шестерная в безопасности.

Комментарий к этюду № 20 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

В предыдущем примере вистующие не имели в козырях достаточной плотности, чтобы начать разыгрывать козырную масть первым ходом. Для проведения козырного экспаса им нужно было передать ход Югу, но, так как Запад контролировал тузами две побочные масти, пришлось потерять темп, которого потом не хватило для отбора козырного короля. В следующем примере плотность в козырях у вистующих есть — трельяж.

Юг играет 6. Ход собственный. Как выиграть игру?

Опасность представляет козырный ход вистующих. У Юга есть возможность сократить играющих козырей Запада бубнами, но для выигрыша шестерной необходимо это сделать дважды. Возможно ли это? После первого же хода в бубну вистующие пойдут королём пик, а после попадания в козырь бубной немедленно отберут козырную даму, получая в сумме три бубны, козырь и черву… Видите ли вы какие-нибудь шансы, кроме похищения взятки или угрозы физической расправы в случае козырного хода вистующих? А если обратить свой взор на черву? Достаточно сначала три раза пойти червами, чтобы выбить козырного короля. Теперь Восток не сможет пойти в козырь. В руку Запада ход может попасть только по бубновой убитке: ходить в бубну мы, конечно же, начнём с короля, так как любую мелкую бубнушку возьмёт валет и Запад сразу козырнёт. Опасность ликвидирована: в тот момент, когда Запад получит ход убиткой, у него будет всего два козыря. Если он козырнёт, мы возьмём тузом и выбьем бубной последнего козыря. Своя игра.

Юг играет 7. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие?

Если вистующие позволят Югу достать козырную даму Запада третьей бубной, то разыгрывающий получит восемь взяток. Восток должен козырнуть первым ходом, после чего Запад доберёт второго козыря. В этом случае разыгрывающий берёт семь взяток.

Юг играет 6. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие?

Очевидно, вистующим необходимо первым ходом козырнуть, тогда разыгрывающий не сможет набрать более пяти взяток. Иначе своя игра, так как король треф будет выбит третьей пикой.

Последний пример наглядно показывает, что поговорка: «Дети хлопали в ладоши — папа в козыря попал», — не всегда является руководством к действию. Единственный ход с руки Востока (первый) должен быть сделан в козырь. Если этот ход найден Востоком при висте втёмную, то сидящий на этом месте игрок заслуживает комплиментов.

Юг играет 6. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие?

Опять вистующим необходимо козырнуть первым ходом. Тогда у них будет возможность получить одну козырную взятку, две пиковых и две бубновых, посадив таким образом разыгрывающего. Если не козырять, то разыгрывающий возьмёт шесть взяток, так как два козыря Востока будут изведены на неберущие пики Юга.

Юг играет 6. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие?

Вистующим нужно убить пику, после чего можно отобрать двух козырей, благо ход Востока после убитки пик позволяет прорезать короля Юга, а можно пойти в любую красную масть. Опасность достачи козырной дамы бубновой восьмёркой — мнимая, так как если разыгрывающий попытается это сделать, то Запад сможет убить ещё одну пику. Если же Юг пойдёт в козыря, то Запад должен сразу отобрать и второго козыря, ожидая пятую взятку в бубне или черве. Без одной.

Убитка.

Это страшное слово «убитка». Бить неиграющим козырем. Препятствовать убитке, блокируя масть. Темп или убитка? Убитка и сюркуп. Коммуникации для убитки. Корректировка отдач при помощи убитки. Защита от убитки. «Ноги к марьяжу». Мельница, или перекрёстные убитки. Распределение функций между козырями на разных руках: одна жена «бьёт», другая «ударяет».

Убиткой будем называть взятку, в которой карта побочной масти перебита козырем. Само собой разумеется, что убитка добавляет взятку только тогда, когда старшая карта в масти перебивается неиграющим козырем. Рассмотрим несколько характерных раскладов.

Комментарий к этюду № 48 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг заказал 6. Вист в светлую. Ход Запада. Сколько взяток берут вистующие?

Единственная возможность шестой взятки у разыгрывающего, кроме четырёх козырей и туза червей, — трефовая десятка. Козырнув один раз, Юг может пойти семёркой, а затем королём треф, выбивая одновременно туза и даму. Следовательно, вистующим нужно позаботиться о трефовой убитке первым делом, пока Юг не успел выбить единственный драгоценный козырь Востока. Поэтому план розыгрыша должен быть таким: перешли к Востоку по пике и пошли дамой треф. Разыгрывающий ставит короля, блокируя масть (в противном случае — следующий ход в трефу берёт туз и третья трефа бьётся немедленно). Запад возвращает ход Востоку по трефовому валету, после чего Восток ходит в пику. Вероятно, две пики в сносе, поэтому, если Юг бьёт козырем, Запад перебивает козырным тузом и убивает последнюю трефу. Как видим, задача вистующих свелась к тому, чтобы, определив угрозу, немедленно её предотвратить.

В предыдущем примере нам встретились сразу несколько идей и приёмов розыгрыша: прорезка (импас) короля треф, убитка третьей трефы, попытка блокировать масть постановкой короля, сюркуп, коммуникации для убитки.

В дальнейшем мы рассмотрим каждую из этих идей в отдельности, но в реальной игре, как правило, встречаются ситуации, в которых можно использовать несколько возможностей, и задача игрока сводится именно к тому, чтобы в каждом случае применить нужный приём или комбинацию приёмов, которые обеспечивают победу. Найти верное решение, а также избежать подводных камней, поможет спокойный, вдумчивый анализ.

Запад играет 8. Вистующие пытаются получить третью взятку в виде бубновой убитки.

Для этого Юг, которому принадлежит первый ход, ведёт экспас к бубновому королю. Разыгрывающий защищается от убитки, пуская первую бубну и прерывая связь между руками вистующих по бубне. Бубновый король, безусловно, возьмёт взятку, но после любого ответа Востока, включая бубновый, Запад получит ход и начнёт разыгрывать козырей. Юг возьмёт ещё одну взятку на козырного туза, но он не сможет передать ход Востоку, от которого можно пойти в бубну в третий раз. Своя игра.

А если бы разыгрывающий неосмотрительно вскочил бы на первую бубну тузом, он неминуемо отдал бы три взятки.

Комментарий к этюду № 49 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг играет 6. Ход собственный. Какой план розыгрыша приведёт к успеху?

Разыгрывающий может выиграть игру, если у него сыграют три козыря и три пики. Для того чтобы сыграли три козыря, нужно достать козыря Востока третьей бубной. С этой целью Юг начинает разыгрывать бубну. Вистующие не могут помешать сыграть трём козырям прямым козырянием, так как у них нет для этого достаточной плотности в трефе. Но они вынуждают разыгрывающего самого козырнуть, если пойдут в пику, угрожая убиткой пик. После хода в пику Юг козыряет и продолжает старшей бубной, не оставляя вистующим связи между руками, а вместе с нею — шансов на подсад. Иное дело, если бы первый ход был вистующих: они могли бы начать с пик, угрожая убиткой, или с червей, получая таким образом возможность ходить в козыря с обеих рук — от Запада червой, наводя сюркуп.

Комментарий к этюду № 50 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг играет 6. Ход Востока.

Сосчитаем взятки разыгрывающего. Три козыря (или четыре, если позволить ему два раза достать козырей Востока червами), червовый туз и, возможно, король пик. На розыгрыш пик разыгрывающему нужно два темпа, кроме того, существует угроза убитки третьей пики козырной десяткой Запада. Если вистующие начнут разыгрывать козырную масть, у Юга есть призрачный шанс выработать вторую червовую взятку. Очевидно, посадить фиксированно без двух разыгрывающего не удаётся: нельзя одновременно воспрепятствовать Югу взять взятку на третьего короля пик и спасти одного из старших козырей Востока от червовой достачи. Однако можно оставить Югу шанс ошибиться самому. Первый ход в бубну ничего не портит: если Юг сразу начнёт играть червами, Восток, получив взятку на козыря, прорежет пику, Запад доберёт туза пик, вернётся второй червовой убиткой к Востоку и убьёт короля пик. Если же Юг попытается отобрать десятку треф тузом, снимая угрозу пиковой убитки, то он не успеет разыграть пиковую масть: Восток, получив первую червовую убитку, доберёт козыря, один раз сходит в пику, а затем выбьет бубной последнего козыря Юга. В этом случае Юг сядет без двух. «Панический» первый ход королём треф эту перспективу ликвидирует: Юг сразу начинает разыгрывать пику снизу и получает три козырные, одну пиковую и одну червовую взятку, а всего — пять.

Запад играет 6. Ход Юга. Как разыграть?

Вистующие могут убить трефу дважды, имея фиксированную передачу по тузу червей. Считаем взятки защиты: три трефовых, одна червовая и две козырных — без двух.

Коммуникации для убитки.

В приведённых выше этюдах мы видели несколько примеров того, что убитки дают или могут дать дополнительную взятку, часто — кладущую. Но для успешного осуществления этого приёма, а иногда и серии перекрёстных убиток необходима связь между руками.

Приведённый далее расклад был опубликован в газете крымских преферансистов.

Запад играет 7. Ход Юга. Какой план розыгрыша выбрать вистующим?

Можно убить одну пику и одну бубну, сажая разыгрывающего без одной. Последовательность розыгрыша этих двух мастей не имеет значения. Если бы Восток имел два козыря, то можно было бы убить две пики и тогда начинать нужно было бы с пик, используя бубновую убитку в качестве перехода к Югу для повторного забития пики.

Юг играет 6. Ход Востока.

Вистующие должны поспешить убить пику. Очевидно, что после первого же хода разыгрывающего бубновым королём коммуникации между руками вистующих возможны только по пике. Поэтому первый ход нужно сделать мелкими пиками с обеих рук.

Юг играет 6. Ход Запада.

Взять три бубны и одну пику — недостаточно для подсада. Где поискать кладущую пятую взятку? Нужно попытаться ещё убить одну трефу. Для этого надо начать с треф. Получив ход на туза пик, пойти бубновой семёркой (чтобы не наиграть взятку в бубне), перебить с руки Запада любую карту Юга, убить трефу и отойти червой, ожидая ещё две взятки в бубне. Без одной.

Юг опрометчиво завистовал на игре 6, заказанной Западом.

После того как Восток открыл свои карты, стало грустно. Но вистующий должен не поддаваться печали и попробовать сесть «только» без двух, пойдя в черву и подготавливая червовую убитку на втором круге. Ход в любую другую масть обеспечивает разыгрывающему девять взяток.

При лежащем пополам козыре не всегда просто преодолеть соблазн сыграть на убитку, особенно если убитку можно повторить. Однако иногда лежащую на поверхности идею следует отложить и рассмотреть другие возможности.

Юг играет 6. Ход Запада.

Мы уже рассматривали этот расклад в главе «Темп». Тогда Запад атаковал десяткой червей, подготавливая убитку, а Юг препятствовал убитке ходом в козыря, разрушая коммуникации по козырю. Разблокирование в козырях (снос Востоком дамы пик) не спасало ситуацию, потому что на трефовый ответ (запоздалый) Юг может козырнуть второй раз, сохраняя козырь и два червовых приёма, достаточных для розыгрыша бубновой масти.

Может быть, следует начать с треф, а на короля пик сбросить с руки Востока даму, чтобы сохранить козырной приём в руке Запада. В этом случае Юг окажется перед неразрешимой задачей:

После второго попадания в козырь трефами он не может козырять, потому что Запад доберёт ещё две трефы, а туз бубён будет пятой взяткой вистующих. Правда, Юг может потратить одну из своих старших червовых фигур на козырного валета, чтобы получить три взятки в козырях, две в червях и… фунт прованского масла! — взятку в бубнах он уже выработать не успевает! Запад, получив червовую убитку, ходит трефой, наводя «бесполезный» (для получения лишней взятки) сюркуп, но лишающий Юга последнего козыря. После бубнового хода Восток выбивает последнюю червовую задержку Юга. Таким образом, трефовая атака гарантирует ремиз без одной.

Как мы только что убедились, возможность убитки очень часто бывает сопряжена и тесно связана с другими проблемами: сюркупом, игрой на опережение или, наоборот, с экономией отходов, необходимых для защиты от впустки или для корректировки счёта при построении сквиза. В только что рассмотренном случае самой важной оказалась проблема коммуникаций — невозможность придти к отработанной трефе, если не сыграть на опережение своевременно.

Восток играет 6. Ход Запада.

Вистующим нужно составить план действий до первого хода. Гарантированно посадить разыгрывающего можно только одним способом: прорезать пику, добрать пику, фиксированно передаться по бубне и убить пику. Без одной.

От единственно правильного плана действий вистующих может отвлечь идея сюркупа: а вдруг Восток снёс две бубны, оставив одну бубну и одну трефу? Тогда ход с дамы бубён и бубновое продолжение наводит сюркуп на козырного валета Запада, которого разыгрывающий должен перебить королём. В этом случае вторая дама Юга становится берущей. Но эта идея порочна. Дело в том, что система в пиках оставлена по определению и было бы неразумно отказываться от пиковой убитки. Сюркуп же, если даже получится, не прибавит нам взятки — Восток сможет выбить вторую даму третьей пикой. Если же наше предположение о сносе неверно, мы просто выпустим контракт, так как лишим себя необходимой для убитки связи между руками по бубне.

А вот ещё одна интересная раздача из практики игры с программой «Марьяж»:

Снося две бубны и заказывая 6, Юг и не предполагал, что у него могут возникнуть проблемы с шестерной игрой. Наоборот, были планы посадить вистующих. Однако козырь «закосил» в ноль, а Восток атаковал бубновым королём, которого Запад перебил тузом и продолжил бубной. Розыгрыш происходил в светлую, поэтому Юг без особого труда справился с задачей. Он убил бубновую даму козырем и пошёл тузом и королём пик, давая Западу убить короля неиграющим козырем. Цель Юга вполне очевидна: получить четыре взятки на всех своих козырей и две — на тузов. Нужно сказать, что после того, как Запад лишил себя единственного безопасного бубнового отхода, эта цель достигнута. Получив убитку, Запад ходит мелкой червой к даме, которую Юг берёт тузом и может пойти одним из двух путей:

1. Пойти три раза козырями и впустить Запада, который наиграет валета червей.

2. Пойти червой и получить в концовке три козырные взятки.

На практике обескураженный компьютер после недолгих раздумий снёс на козырного туза даму, разблокируясь в козырях и препятствуя таким образом финальной впустке. Вероятно, червовые взятки показались ему предпочтительными. А может быть, он снёс даму «в сердцах», сгорая от стыда и досады за плохую атаку и возмутительное бубновое продолжение.

Давайте посмотрим, как следовало бы вистовать в этой сдаче, чтобы посадить разыгрывающего. Атака с пик. При первой же возможности перейти к Востоку по бубне и убить пику. После этого ходить червой к даме, а если Юг не берёт, вернуть черву, прорезая туза с валетом. В любом случае бубновый туз сохраняется как отход, а разыгрывающий неминуемо отдаст бубну, убитку пик, две червы и козырь — итого пять взяток.

Просматривается забавная ситуация: в обоих случаях имеет место пиковая убитка, но в одном она ведёт к своей игре, а в другом — к подсаду. Если убитку делают вистующие, они побеждают; если в пику ходит разыгрывающий, он выполняет контракт. Почему так? Всё очень просто. Король пик в любом из выбранных планов розыгрыша в этой раздаче является отходом. Форсируя убитку, вистующие лишают разыгрывающего отхода и он не может подготовить финальную впустку. Если вы рассмотрите другие варианты, например ход десяткой червей с руки Востока после отбора одной бубны, то убедитесь, что без пиковой убитки на ранней стадии всегда получается своя игра: Юг отдаёт Западу третью черву, предварительно отобрав одну пику, Запад вынужден расстаться с последней бубной, и Юг, убив бубну козырем, впускает Запада пикой.

Убитка в этой сдаче выполняет функцию корректировки отдач. Запомним эту её способность. Про саму корректировку отдач подробно говорится в главах «Сквиз» и «Впустка», здесь же мы просто отметим существование такой возможности.

От вероятности убитки часто зависит не только количество заказываемых взяток, но и выбор козырной масти из двух мастей равной длины.

Юг играет 9. Ход Востока.

Обычный «неугад» при заказе козыря: девять пик легко были бы выиграны. На трефовой девятерной вистующие ходят в пику и убивают пику после получения хода на козырного туза, сажая таким образом контракт.

Что можно сказать по поводу этого заказа? Угадывать козыря здесь не нужно, лучше «угадать» уровень контракта. Судя по картам на руках у вистующих, никто из них не заказывал в торговле мизер (Запад на чужом ходу вряд ли осмелился бы), следовательно, девятерная назначена добровольно, а не в конкурентной торговле. В этом случае Юг явно погорячился, заказал азартно и опрометчиво. В статье Л. М. Литвина «Оптимальные решения при игре в преферанс на основе теории вероятностей» рассмотрены граничные вероятности, которые следует принимать во внимание при заказе контрактов разного уровня. При выборе между девятерной и восьмерной игрой вероятность «плохого» расклада, при котором возможен ремиз на девятерной, составляет, если мне не изменяет память, 0,089. Это значит, что если реальная вероятность сесть на девятерной больше этого числа, то нужно заказывать восьмерную. Если меньше — девятерную.

При каких раскладах нам угрожает убитка, ведущая к подсаду?

По таблице видно, что в обоих случаях вероятность подсада намного больше граничной. Поэтому заказать нужно восьмерную игру. Что касается выбора козыря, то выводы из таблицы ещё более очевидны: вероятность убитки треф в три раза выше, чем пик. Поэтому ответ однозначен: наилучший контракт на этой карте — 8.

Мы не поленились и составили (а вы внимательно рассмотрели) настоящую таблицу, чтобы в будущем (при игре за столом) было ясно, каковы вероятностные шансы на убитку, если речь идёт о пятикарточной масти. 58 % — слишком большая вероятность, чтобы её не учитывать и не закладываться на убитку.

Что касается более коротких мастей, возглавляемых марьяжом, то вы легко сосчитаете вероятность убитки сами, если заглянете в таблицу вероятностей раскладов. Для обрезного марьяжа вам опасен расклад 5:1, для марьяжа с подпоркой — 4:1, для четырёхкарточной масти — 3:1. Рассматриваемая нами проблема очень тесно примыкает к вопросу о сносе. Но его мы рассматриваем отдельно в главе «Снос». Здесь же отметим, что вероятность убитки в масти, возглавляемой марьяжом, почти всегда достаточно высока, поэтому для защиты от убитки лучше оставлять «подпорку» или, как её ещё называют, «ногу к марьяжу».

Мельница, или перекрёстные убитки.

Большую опасность представляют расклады, таящие в себе возможность перекрёстных убиток или «мельницы». Это всегда необходимо помнить, заказывая контракт на карте типа:

Или аналогичных: AKQJ KQ10 KQ9 KQ и т. п. Если мы не можем защититься от потенциальных убиток тем, что не оставим врагам масти для коммуникаций, то наиболее действенным средством защиты будем считать низкий уровень контракта. Во втором из приведённых примеров никаких мыслей о контракте выше шестерной даже не возникает. Точно так же нужно рассуждать и в первом случае: поскольку есть вероятность (между прочим, не такая уж маленькая) отдать четыре взятки (а возможно — даже пять или шесть), то заказывайте по минимуму — окупится. Подробно эти проблемы рассмотрены в главе «Безопасная игра», но мы придаём вопросам безопасности такое большое значение, что упомянуть о них считаем не лишним всякий раз, как только предоставляется возможность, ведь преферанс — это игра, в которой активным поведением ничего не наживёшь: нужно сидеть и ждать, пока тебе проиграют.

О том, как сильно можно сесть на вполне приличной карте, рассказывается практически в каждой главе этой книги. Многие «чудовищные» расклады вынесены в «Сборник задач» и в главу «Сменка». Но один пример мне хочется привести здесь, несмотря на то, что он будет приведён в главе «Сюркуп». Там он иллюстрирует возможности сюркупа, а сейчас мы взглянем на него с точки зрения выявления возможностей убитки. Разыгрывающий (Запад) имеет такую карту:

Запад заказал 6. Ход вистующих — Юга. Вопрос в задаче формулируется следующим образом: положите наилучший для вистующих расклад, при котором разыгрывающий получит минимум взяток. Без скольких можно посадить разыгрывающего при этом раскладе и оптимальной игре всех участников? Ответ может удивить неискушённого читателя: без шести. Полный расклад такой:

Первым ходом Юг прорезает черву. Получив взятку, Восток добирает черву и убивает трефу мелким козырем Юга. Юг снова ходит в черву, наводя сюркуп. Каким бы козырем ни сыграл Запад, Восток надбивает и снова возвращает ход Югу убиткой треф, а тот проводит ещё один сюркуп по черве. Восток добирает последний козырь и три раза ходит трефами, которые берут взятки при отсутствии козырей. Всего вистующие берут десять взяток.

Козырные фигуры Запада по раскладу находятся под импасом, т. е. можно козырнуть и прорезать KJ9, но сюркуп дал вистующим два лишних козыря: три козыря ушли на то, чтобы забрать козырей у разыгрывающего, и два — на то, чтобы убить туза и короля треф (а кроме того, отработать дополнительно три трефовые взятки!). Несколько неестественным в этом этюде может показаться снос (четвёртая пика),[132] но чего не сделаешь ради идеи! А идея этого этюда — продемонстрировать возможности сюркупа и убитки.

Чаще возможности убитки бывают более скромными, но эта угроза вынуждает разыгрывающего отдать взятку, которую он надеялся оставить себе.

Запад играет 6. Ход Востока. Сколько взяток берут вистующие?

Спастись от бубновой достачи не представляется возможным, следовательно, разыгрывающий возьмёт четыре козырные взятки и два туза. Это — как минимум. Но Востоку угрожает впустка по черве или по третьей бубне — на козыря, после чего он будет вынужден разыгрывать пику и наиграть даму. Поэтому первый ход нужно сделать в пику. Если разыгрывающий пойдёт в бубну, то он не сможет избежать пиковой убитки. Если же он сыграет козырь-козырь, то взятку получит король треф. При любом ответе Запада вистующие возьмут четыре взятки. Без самостоятельного розыгрыша пик — три.

В практической игре часто возникают вопросы: чего нужно больше бояться при сносе — убитки или сюркупа? От какого расклада страховаться в первую очередь? Что делать, если вистовать будут втёмную? Сравнительный анализ опасности сюркупа и убитки сделан в главе «Снос». По поводу виста втёмную несколько полезных рассуждений можно найти в главе «Вист». Там эта проблема рассмотрена с точки зрения вистующих, но все мы в одной трети случаев бываем разыгрывающими и находимся по другую сторону баррикады.

Сюркуп.

Определение сюркупа. Эффективность сюркупа при игре втёмную. Выгоды сюркупа: получение дополнительной козырной взятки, выигрыш темпа, коммуникации, использование козырей вистующих порознь. Залог успеха — безотлагательность проведения сюркупа. Защита от сюркупа. Зависимость от сноса. Предварительное планирование. Безущербность плана розыгрыша в случае непредвиденного сноса. Сюркуп в подложной сдаче («сменке»). Этюдные варианты, в которых без сюркупа контракт не может быть реализован. Защита от сюркупа пропусканием и прерыванием коммуникаций.

Сюркупом в преферансе называется перебитие козыря противника, когда ход сделан в некозырную масть, отсутствующую у остальных игроков.

Запад заказал 6. Восток и Юг вистуют втёмную.

Юг начинает с туза треф и продолжает королём треф. Запад бьёт козырной восьмёркой, но Восток надбивает девяткой (это и называется сюркупом) и ходит валетом червей. Юг берёт тузом и снова ходит в трефу. Что делать Западу? Бить козырным тузом? А вдруг у Востока больше нет козырей? Тогда удар тузом придётся «по воздуху»! Играя на развал козырных фигур, Запад ставит даму пик, но безжалостный Восток надбивает королём и отвечает мелкой червой. Юг убивает козырем и с маниакальной последовательностью повторяет ход в трефу. Ну, может быть, хватит!? — Запад ставит десятку пик, но и пиковый валет оказывается в нужном месте, т. е. у Востока. Теперь Восток выбивает червой козырного туза и ждёт от Запада хода в бубну, чтобы получить остальные взятки на отработанные червы. Без пяти.

Французское слово surcoup состоит из приставки «sur» — над, сверх и корня «coup» — удар, толчок, действие. Ближе всего по смыслу в русском языке подходят слова: надбитие, перекрытие, сверхудар, надудар. Исторически сложилось так, что первые русские преферансисты отдавали предпочтение французским словам, и «сюркуп» вошёл точным термином в лексику преферанса. Оставим и мы его без изменений, тем более что из игроцкой лексики оно перекочевало в литературный язык: выражения «брать под сюркуп», «подвести под сюркуп» в переносном смысле означают навредить, подложить свинью, устроить неприятности: «Давно гневались старички на суровых нигилисток и искали случая подвести их под сюркуп» (Герцен. Былое и думы).

В преферансе сюркуп — один из самых красивых и эффективных приёмов розыгрыша. Его применение приносит наибольшую выгоду, когда розыгрыш происходит втёмную и разыгрывающий сначала не ждёт сюркупа, а при повторном сюркупе не знает, какого достоинства козыри находятся в закрытой руке за ним и есть ли они там вообще. Перечислим некоторые возможности, которые предоставляет сюркуп применяющему его:

1. Получение дополнительной козырной взятки вистующими.

2. Выигрыш темпа.

3. Переход в нужную руку.

4. Разведение козырей на руках у вистующих (козыри на одной руке предназначены для отбора козырей разыгрывающего, а козыри на другой руке используются для убиток).

Теперь рассмотрим все эти возможности по отдельности.

Получение дополнительной козырной взятки вистующими.

Самый простой пример (расклад не приводится полностью, показаны только две масти — козырь и масть сюркупа). Запад заказал козырем пику, Юг проводит сюркуп по трефе.

Независимо от того, знает разыгрывающий о том, что он «подведён под сюркуп», или не знает; находится одинокий валет пик за рукой или перед рукой, вистующие вырабатывают себе взятку в козырях, так как после того, как Запад убьёт третью трефу козырным королём, у Юга образуется козырная взятка в виде второй дамы. Если же Запад убьёт третью трефу мелким козырем, то пиковый валет Востока возьмёт взятку.

Другой пример сюркупа, позволяющий получить вистующим лишнюю взятку в козырях.

Запад играет 6. Ход Юга.

Вычислив снос (две бубны), вистующие наводят сюркуп на валета пик, играя туз бубён — бубна. Эта последовательность ходов приносит им дополнительную козырную взятку. Без сюркупа вистующие остаются без одной.

Рассмотрим ещё несколько примеров, иллюстрирующих возможность получения дополнительной козырной взятки вистующими.

Комментарий к этюду № 1 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Запад играет 6. Ход Юга.

Расклад козырей неблагоприятен для вистующих: начни они «отбирать свои», им светят две козырные взятки и одна взятка на туза треф. Попытка убить третью бубну не увенчается успехом, так как не хватает темпов для разработки бубновой масти: вистующие успеют сходить в бубну два раза, а разыгрывающий в два хода лишит их козырей, атакуя козырными фосками. Единственный способ получить третью козырную взятку — навести сюркуп по трефе, играя тузом треф и мелкой трефой, чтобы затем, приняв ход на туза пик, пойти третий раз в трефу и получить взятку на пикового короля.

Обратите внимание, что выбрать план розыгрыша необходимо до первого хода. Если первым же ходом не пойти в трефу с туза, то потом придётся кусать локти. Как правило, для успешного сюркупа характерна безотлагательность его проведения.

Юг играет 6. Ход Востока.

Если не пойти первым же ходом в пику, то контракт будет выполнен (а при ходе в черву даже перевыполнен).[133].

Иногда вистующие имеют мнимую возможность получить лишнюю взятку в козырях, т. е. разыгрывающий может защититься и не дать этой лишней взятки.

Юг играет 6.

Вистующие должны сыграть на ошибку разыгрывающего и пойти в трефу с короля. Если разыгрывающий вскочит тузом, то после взятия козырным тузом Восток сможет пойти снова в трефу и навести сюркуп на своего козырного валета. Десятка становится старшим козырем и в дальнейшем получит третью взятку. Разыгрывающий может сыграть безошибочно и пропустить первую трефу. В этом случае он гарантированно возьмёт восемь взяток.

Часто встречаются расклады, в которых сюркуп может получиться только при определённом сносе разыгрывающего.

Представьте, что вы вистуете в светлую. Юг играет 6. Ход Востока. Какой план розыгрыша избрать?

Пять козырей дадут Югу пять взяток, а туз с королём бубновые— ещё две. Если в сносе две пики или пика с червой, ничего сделать нельзя. Но если разыгрывающий снёс две червы, то можно навести сюркуп по пике на козырную десятку, вырабатывая себе четвёртую взятку. Полный расклад:

Иногда для наведения сюркупа требуются дополнительные коммуникации между руками вистующих.

Юг играет 6. Ход Востока.

Что мы имеем с гуся? Пять козырей — это пять взяток (допустим). В пике KJ и в бубне KJ. И ещё есть три маленькие червы. Что же в сносе? Если бы у разыгрывающего была надёжная взятка в любой из некозырных мастей, он, вероятно, оставил бы три червы, чтобы достать козыря (на случай расклада козырей 3:0). Но такой надёжной взятки у него нет! Поэтому он мог оставить KJ в двух мастях, а снести две червы. Если это так, то мы получим не только пятую, но и шестую взятку, наведя сюркуп на козырную десятку по пике. Восток должен первым ходом пойти в пику, вырезая второго короля Юга. Запад добирает пику, возвращает ход Востоку по тузу червей, после чего третий ход в пику вынуждает Юга положить старшего козыря, чтобы не отдать взятку Западу на десятку треф. При этом плане розыгрыша вистующие отдают разыгрывающему только четыре взятки, при любом другом — пять.

Полный расклад:

Обратите внимание, что вистующие выбрали план действий, не приводящий к ущербу в случае, если снос оказался бы любым другим. Это очень важный момент, который всегда следует иметь в виду. Всегда нужно задавать себе контрольный вопрос: что будет, если разыгрывающий снёс «по-хитрому» или просто иначе, чем мы предположили заранее? Представьте, что вы на месте Востока вистуете 6, заказанных Югом.

Ход Востока. Что в сносе?

Предположительно, это девятка бубён и одна из десяток — пиковая или червовая. При любом из этих двух сносов у вистующих есть план, позволяющий избежать угадывания: убить черву, перейти по пике, добрать пику и убить третью черву валетом — даже если третья черва окажется в сносе, у Запада вырабатывается взятка на козырную даму (к сожалению, отложившийся синглетный валет червей не позволяет узнать наверняка о сносе червовой десятки — Юг может отдать короля и даму на первых двух кругах розыгрыша червы, сохраняя десятку как старшую карту в масти). Однако этот план нельзя назвать безопасным. Существует вариант сноса, который мы до сих пор не рассматривали: две пики. В этом случае добор второй пики приведёт к потере инициативы: ход попадёт к разыгрывающему, который незамедлительно отберёт козырей и легко возьмёт шесть взяток. Поэтому вистующие должны пренебречь возможностью убитки третьей пики (тем более что, если на руках у Юга есть три пики, значит, на третьем червовом круге точно наводится сюркуп и потерянная убитка пик возвращается в виде козырной взятки, а снос двух червей кажется невероятным) и сразу идти на убитку червей.

Ещё один пример, иллюстрирующий необходимость дополнительных коммуникаций между руками вистующих при наведении сюркупа.

Юг играет 6. Ход Востока.

Вистующие могут взять четвёртую взятку только за счёт сюркупа на трефовую даму Запада. Чтобы реализовать этот план, Восток ходит червой, которую Запад берёт тузом. Затем следует передача хода Востоку по тузу пик. Восток продолжает червой, и у вистующих играют два козыря.

Все эти позиции с наведением сюркупа не представляют никакой сложности и легко распознаются за преферансным столом даже новичками. Особенно если розыгрыш происходит в светлую. Однако, если вы хотите быть экспертом, советую сразу обратить внимание на четыре проблемы, которые встретились нам в приведённых выше раскладах. Это:

А) проблема коммуникаций между руками;

Б) зависимость от сноса;

В) безопасность плана розыгрыша;

Г) предварительное планирование.

Внимательное отношение к этим проблемам позволит нам в дальнейшем не только успешно проводить сюркупы, когда они, как говорится, видны невооружённым глазом, но и распознавать скрытую возможность их подготовки (особенно при игре втёмную), а также защищаться от сюркупа: предвидя опасность уже на этапе сноса, атакуя коммуникации противников и т. д. Защиту от сюркупа мы рассмотрим чуть позже — после выявления остальных возможностей этого приёма.

Выигрыш темпа.

Иногда, особенно при игре втёмную, сюркуп может принести не только лишнюю козырную взятку, но и подарить очень важный темп.

Запад играет 6. Вистуют оба.

Юг атакует тузом бубён и продолжает бубной. Запад бьёт вторую бубну десяткой козырной, но Восток перебивает королём пик и отвечает королём червей. Всё: дальнейшая игра прямолинейна. Кроме «лишней» взятки на бланкового короля вистующие получили столь нужный им темп: теперь Запад не успевает отработать две трефовые взятки и вместо семи (при любой другой атаке, кроме бубновой) получит только пять взяток — три козыря и два туза.

Переход в нужную руку.

Очень часто, особенно при игре на перекрёстных убитках, бывает нужно передать ход партнёру. Иногда это можно сделать только по козырю, но тогда тратится козырная фоска, которая совершенно необходима для убитки.

Мы сидим на позиции Юга и держим в руках такую карту:

87 AJ1098 — Q87.

Запад играет 7. Ход наш.

После того как Восток завистовал, мы тоже говорим «вист» и атакуем тузом треф. Запад даёт даму, Восток — семёрку. Продолжаем валетом треф. От Запада король, а Восток берёт взятку валетом пик и ходит бубновым валетом, которого мы бьём козырем (от Запада — дама). В этой ситуации Юг может своим ходом передать Востоку сигнал о том, в какую масть возвращать ход. Ход десяткой треф означает просьбу пойти в старшую масть (из двух оставшихся), ход восьмёркой треф — в младшую. В бридже такой тип сигнала называется «Лавинталь». Неплохо было бы получить ещё одну бубновую убитку, но для этого нужно передать ход Востоку. Что за карта может быть у разыгрывающего? Нам известно, что у Запада был обрезной марьяж треф и, судя по ходу Востока (под вистующего — со старшей) и по тому, что Запад положил во взятку старшую бубну, а не фоску, у него в бубне туз, король и дама. Козырей не может быть меньше четырёх, следовательно, не более одной червы. Если у разыгрывающего пять козырей, то у Востока нет больше взяток и думать не о чем. Но почему Запад не заказал хотя бы 8, если у него было: AKQ109 KQ AKQ —? Остаётся предположить, что козырей у разыгрывающего всё-таки четыре. Если его единственная черва не туз, то карта Запада выглядит слабоватой для семерной игры (да ещё на чужом ходу) — при трёх козырях у одного из вистующих можно не успеть разыграть марьяж треф после червовой атаки. Считаем, что у Запада есть туз червей и четыре козыря. Что нам известно о его козырной масти? Совершенно точно, что у него, по крайней мере, две старших фигуры из трёх, т. е. AK109, AQ109 или KQ109 (считаем, что партнёр не обманывал, убивая трефу валетом, что это младший из его двух козырей). Теперь рассмотрим идею трефового сюркупа. Если у партнёра туз — всё в порядке: семерная без двух (надеемся, что он не забудет снова пойти бубной). Если у партнёра король или дама, то перед Западом будет стоять непростая проблема: чем бить (ведь если он ударит старшим козырем, а второй король или вторая дама окажутся у нас, то он всё равно сядет, так как отдаст нам ещё одну козырную взятку). Поэтому не исключено, что, даже имея AK или AQ, Запад может поставить маленький козырь на нашу трефу, считая, что вторая козырная фигура у нас.

Полный расклад:

Комментарий к этюду № 2 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Иногда просто необходимо козырнуть, но ход не с той руки. Когда же ход попадёт в нужную руку, может быть слишком поздно.

Юг играет 6. Ход Запада. Вистуют в светлую. Каковы перспективы вистующих?

Единственная возможность посадить разыгрывающего — успеть взять козырную взятку раньше, чем две пики сделают своё чёрное дело — выбьют двух берущих козырей Востока. К сожалению, козырнуть Запад не может, а бубён, скорее всего, нет у Юга. Поэтому нужно искать передачу в червах. С руки Запада следует пойти девяткой червей и надбить червовой дамой Востока. Если Юг пропускает первую черву, тут же следует ход королём треф, не оставляющий шансов разыгрывающему. Если Юг берёт первую черву и ходит дамой пик, второй ход в черву подготавливает сюркуп, а на третий ход в черву Восток кладёт короля треф. Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что если бы у Востока были две берущие червы (например, дама и девятка), то сюркуп не понадобился бы — ход Востоку можно было бы передать по черве если не первым ходом, то вторым.

Разведение козырей на руках у вистующих.

Комментарий к этюду № 47 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Для иллюстрации этой возможности есть прекрасный пример из разряда преферансных задач. Разыгрывающий (Запад) имеет такую карту:

Запад заказал 6. Ход Юга. Вопрос в задаче формулируется следующим образом: положите наилучший для вистующих расклад, при котором разыгрывающий получит минимум взяток. Без скольких можно посадить разыгрывающего при наилучшем для вистующих раскладе и оптимальной игре всех участников?

Ответ может удивить неискушённого читателя: без шести.[134].

Полный расклад:

Решение. Первым ходом Юг прорезает черву. Получив взятку, Восток добирает черву и убивает трефу мелким козырем Юга. Юг снова ходит в черву, наводя сюркуп. Каким бы козырем ни сыграл Запад, Восток надбивает и снова возвращает ход Югу убиткой треф, а тот проводит ещё один сюркуп по черве. Восток добирает последний козырь и три раза ходит трефами, которые берут взятки при отсутствии козырей. Всего вистующие берут десять взяток.

Комментарий. Козырные фигуры Запада по раскладу находились под импасом (под прорезкой), но сюркуп дал вистующим два лишних козыря: три козыря ушли на то, чтобы забрать козырей у разыгрывающего, и два — на то, чтобы убить туза и короля треф (а кроме того, отработать три трефовые взятки!). Снос в этом этюде может показаться странным (четвёртая пика),[135] но чего не сделаешь ради идеи! А идея этого этюда — продемонстрировать возможности сюркупа.

Следующий расклад более «бытовой» — такие ситуации встречаются сплошь и рядом:

Восток играет вынужденную игру: 6 — он убегал от тройной распасовки. Если вистующие дважды прорежут козырь, чтобы дать не больше одной козырной взятки, то им нечем будет убить третью черву (трельяж). Роль прорезки выполняет сюркуп по пике: вероятнее всего, что в сносе две пики. Первый ход — отбор туза пик. Затем малая черва с двух рук. Чем бы ни пошёл Восток, при следующем приёме хода вистующие ходят тузом червей и убивают третью черву, после чего пиковый ход выполняет роль прорезки козырей. Восток не может даже впустить Юга третьей трефой, чтобы тот сам разыграл козырей, так как ход попадёт к Западу, а оттуда снова пойдут пикой.

Часто бывает так, что сюркуп сочетает в себе несколько возможностей: например выигрыш темпа — с получением лишней козырной взятки. Сама опасность сюркупа часто заставляет разыгрывающего угадывать и ошибаться: иногда сюркуп бывает мнимым, а разыгрывающий, страхуясь от него, ставит старшего козыря.

Я думаю, читатель простит меня за то, что примеров сюркупа (равно, как и других технических приёмов и разнообразных маневров) будет в этой книге приведено много: мне кажется, что не так полезно просто узнать приём, как научиться распознавать возможности его применения по одной известной руке, предвидеть последствия различных ситуаций, чреватых сюркупом, освоить различные способы защиты от сюркупа. Безусловно, лучшим учителем может служить только практика, но, поверьте мне, сколько раз я видел людей, просто шлёпающих картами и не обращающих внимания на скрытые возможности раскладов!

Следующий пример взят из жизни, но расклад этот едва ли мог выпасть случайным образом. Мне, во всяком случае, он стал известен как «сменка», т. е. колода была «заряжена» заранее и подменена в процессе игры.

Запад на второй руке имеет такую карту: — AKQ10 KQJ AKQ.

Юг на первой руке говорит «мизер». Что делать бедному Западу!? Перебивать девятерной? Страшновато: можно сесть. Причём для подсада не обязательно, чтобы бился бубновый трельяж: достаточно, чтобы козырь лежал 3:1; тогда после первого хода в пику разыграть бубну просто не успеешь и сядешь без двух. А если козырь лежит 4:0… Впрочем, такой расклад маловероятен, а мизер, судя по нашей карте, не ловится. Кроме того, «каждый фраер надеется на Его Величество Прикуп»… Одним словом, торговля на этом не закончилась. После объявления Западом девятерной все спасовали. Запад купил две пики, их же снёс и заказал 9. Восток сказал «вист», а Юг молча атаковал королём пик, что означало, что и он тоже вистует.

Предвидя недоброе, Запад убил короля пик десяткой козырной, но Восток надбил козырным валетом и вышел мелкой бубной, которую Юг взял тузом. «Вот я уже и сел, — подумал Запад, — но события развиваются не самым худшим образом: если Юг повторит пикой, то сюркуп мне больше не страшен, и, скольких бы козырей ни накопил Восток (хоть бы даже и четвёртого валета), я не отдам больше ни одной взятки». Юг, словно услышав мольбы Запада, снова вышел в пику, Юг ударил козырной дамой, а Запад снёс… черву. Что такое? — Запад, умеющий считать расклад, похолодел.

У Юга изначально было шесть карт в пике, туз бубён и три оставшихся козыря. Полный расклад:

В дальнейшем игра шла на опережение. Запад сел без шести. Сюркуп на голого валета (кстати, эта знаменитая сменка так и называется на языке карточных мошенников — «сюркуп на голого валета») дал вистующим очень важный темп. При игре в светлую Запад ударил бы первую пику старшим козырем, отобрал бы трёх козырей и AKQ. В итоге он сел бы всего без двух. Замечу, кстати, что в одиночку исполнять такую сменку не имеет смысла, так что, если вы вдруг обремизитесь когда-нибудь на такой девятерной точно таким же образом, будьте уверены, что ваши партнёры разделят ваши деньги поровну. Давайте рассуждать методом «от противного» — предположим, они не сговаривались, а расклад выпал либо случайно, либо жулик кто-то один (например, сдававший). Сдавал в этой сдаче Восток, так как Юг объявлял мизер на первой руке. Во-первых, Восток должен быть уверен, что Юг в торговле заявит мизер, так как без мизера Запад никогда не закажет девятерную. А Юг не обязан заказывать проблематичный мизер (бланковый туз и ренонс червей), когда у него на руках верных семь без козыря (а с прикупом — все девять). Во-вторых, Юг должен завистовать (после виста Востока), так как вистующие должны играть обязательно втёмную. Допустим, даже если Юг спасует, Восток может его пригласить вистовать втёмную, но где гарантия, что тот пойдёт с пик, а не с бубнового туза, например? И наконец, в-третьих, Юг записывает львиную долю вистов за этот подсад: ведь он берёт шесть взяток из семи, набранных вистующими! Какой же смысл заряжать колоду таким образом, чтобы самому нажить меньше, чем ничего не подозревающий лох!? Так что факт предварительного сговора вистующих в этой сдаче можно считать установленным.

Следующее замечание: при таком искусственном раскладе и таком чётком висте все действия вистующих должны быть обоснованными — именно потому, что они не хотят быть уличёнными в тайном сговоре. Действительно, обоюдный вист имел достаточные основания (вопреки пословице, что на девятерной вистуют женихи и студенты) — Восток увидел свою взятку (убитку пик на козырного валета) и завистовал, а Югу, которому отчётливо видна идея козырного опережения и перспектива очевидного сюркупа, как говорится, сам бог велел. Кроме того, Юг имеет синглетного бубнового туза, три козыря и ренонс в черве: сесть на висте Юг может только в том случае, если Запад имеет пять козырей и пять червей, возглавляемых AKQ (а с такой картой он бы перебивал мизер без колебаний).

И наконец, последнее (вероятно, самое важное) замечание: как себя вести, если вдруг доведётся обремизиться на такой карте, будучи Западом. Сразу отбросьте мысли о канделябрах и прочих тяжёлых предметах (вспомните грубоватую поговорку: «схавал — давись»). Лучше всего, конечно, распознать расклад заранее и спасовать на мизер — проигрыш составит в сочинке 33 виста. Если не успели спасовать, закажите 9 (то-то враги удивятся) и сядьте без одной. Если всё же по инерции или в надежде на чудо заказали 9, а Юг пошёл с пик, рискните побить старшим козырем — а ну, как упадёт валет (ваш подсад без двух надолго выбьет партнёров из колеи). В любом случае, послушайте меня, не злитесь и не теряйте присутствия духа. Ваши дальнейшие действия будут зависеть от вашего темперамента и вашего отношения к жизни. Что касается меня, я бы постарался не обнаружить того, что я понял, с кем имею дело. Скорее всего, я бы заказал 9, сел бы без двух (побил бы старшим козырем первую пику) — они бы думали, что «лох угадал и защитился от сюркупа». Потом я бы, удвоив бдительность, доиграл эту пулю, а от следующей под каким-нибудь благовидным предлогом отказался. Потом я, скорее всего, обыграл бы каждого по отдельности. Но вам, возможно, больше понравится другой способ реагирования: вы можете попросить: «Господа! Рассчитайте эту пульку и скажите, сколько я вам должен. Что-то у меня нет желания её доигрывать». А после этого — улыбнуться и забыть. (Кстати, мне лично этот способ реагирования и стоящая за ним философия нравятся с годами всё больше и больше.) Но если вы по натуре боец, то в этой книге в разделе «Мошенничество в преферансе» найдёте несколько «обороток» против разных подобных «шансов».

Защита от сюркупа.

Сознавая, что сюркуп таит в себе опасность, разыгрывающий может и должен предвидеть его, а предвидя, принять меры по защите от сюркупа.

Юг держит в руках такую карту и играет 6. Вистуют оба.

Восток ходит мелкой бубной, которую Запад берёт королём, и отвечает бубновой десяткой. На втором круге Восток берёт взятку бубновым тузом и продолжает бубной. Попытайтесь угадать мысли разыгрывающего.

Разыгрывающий, вероятно, казнит себя за то, что неправильно снёс (не защитился от возможного сюркупа). Расклад обеих шестикарточных мастей у вистующих — пиковой и бубновой — грозит немедленным сюркупом в случае расклада 4:2 (при условии, что снесены две карты одной масти). При сносе по одной карте от каждой масти немедленный сюркуп возможен при раскладе 5:1.

В пользу сноса по одной карте от каждой масти в данном случае есть следующие соображения:

1. Отсутствие торговли.

2. Вероятность распределения оставшихся шести карт. Расклад 4:2 имеет вероятность 48,76 %, а расклад 5:1 — 13 %.

Оставляя по одной карте в каждой масти, вы будете «попадать под сюркуп» почти в четыре раза реже, чем тот, кто будет оставлять две карты одной масти. Правда, нужно учитывать также вероятность достать играющего козыря вистующих. Если мы оставим две карты одной масти, то достача возможна при раскладе 5:1 (вероятность 0,13), а если мы оставим по одной карте в масти, то достанем козыря только при раскладе 6:0 (вероятность 0,0108). Но достача козырей вистующих для нас актуальна лишь в случае их распределения 3:0 (вероятность 0,2105).[136] Кроме того, на этот случай у нас есть в запасе три червы.

Не всегда сюркуп бывает полезным. Например, в данном случае он совершенно бесполезен:

Как видим, Югу достаточно положить на третью бубну старшего козыря, а затем козырнуть, чтобы выиграть игру. Но при игре втёмную такое угадывание маловероятно (что скажет про себя разыгрывающий, если он побьёт третью бубну козырным тузом, а Запад положит бубну?). А если он даже и угадает раз-другой, то рискует прослыть родственником Розы Кулешовой, видевшей сквозь предметы, и потерять партнёров. Так что лучше не полагаться на экстрасенсорные способности (если даже они у вас есть, их лучше скрывать), а защищаться от сюркупа: теория вероятностей — великая теория.

Комментарий к этюду № 3 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Такое грозное оружие, как сюркуп, может быть обоюдоострым. Это наглядно демонстрирует так называемая «комбинация Капустина» из коллекции Ковальди (Игоря Ковалькова).

Юг играет 6. Ход Востока.

Чтобы выполнить контракт, Югу нужно взять три взятки в козырях и по одной в каждой из побочных мастей. Но если вистующие не могут помешать Югу взять взятки на трефового туза, туза бубён и марьяж пик, то в козырях они рассчитывают навести сюркуп и ходят с этой целью мелкими пиками с обеих рук. Теперь, когда ход попадёт к любому из вистующих, они пойдут тузом пик и продолжат пикой, вынуждая разыгрывающего поставить старшего козыря и создавая себе дополнительную взятку в козырях в виде вилки A10 у Востока. Если Юг пойдёт в козыря с марьяжа, он вынужден будет потратить вторую козырную фигуру на защиту от валета Запада, оставляя червовую десятку Востока старшей картой в масти. Чтобы избежать такого поворота событий, Юг должен отойти мелкой трефой сразу после взятия первой пики, корректируя счёт. Сильнейший ответ в этой позиции — продолжение трефы, после чего Юг должен сам ходить в пику. Если вистующие всё же проведут сюркуп по пике, Юг поставит старший козырь, доберёт трефового и, самое главное (!), бубнового тузов, а затем выбьет валета червей третьей трефой. Запад остаётся с тремя бубнами, которыми он со слезами на глазах вынужден резать козыря на дружественной ему руке Востока.

Вот если бы можно было поменять руки вистующих местами, то бубновый ход превратился бы в такой концовке в победный марш: червовые A10 были бы за королём с двумя фосками разыгрывающего и принесли бы вистующим кладущую взятку.

Отметим, что в критический момент Юг должен был выйти именно мелкой трефой, а не тузом. После хода тузом Запад сбросит короля, а Восток примет трефовое продолжение и убьёт последнюю трефу. Затем — передача по тузу пик и пиковый сюркуп. Юг сыграет старшим козырем, отберёт бубнового туза, но отдать ход Западу (для прорезки A10) уже нечем.

Комментарий к этюду № 4 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Как мы могли убедиться на предыдущем примере, сюркуп может эффективно применяться не только вистующими, но и разыгрывающим. В следующем примере красивый сюркуп является единственным средством выиграть контракт.

На такой карте Запад заторговался и прикупил на 8. Вопрос сформулирован так: существует ли расклад, позволяющий выиграть восьмерную игру? Ход собственный.

Ответ: расклада, при котором можно выиграть контракт 8, не существует. Однако, если назначить козырем трефу, то восемь взяток можно взять, например, при следующем раскладе:

Первый ход Запада — королём пик. Восток бьёт королём треф, от Юга падает пиковый туз. Добирает ли Восток козырного туза или нет, он сюркупит Юга ходом в черву.

Приведённый расклад, безусловно, экзотический и придуман исключительно для иллюстрации идеи сюркупа. В жизни, т. е. я хотел сказать — в честной игре, такого не бывает, да и Восток на такой карте не отпустил бы Запада, а торговался бы до 10.

Комментарий к этюду № 46 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Следующий расклад тоже относится к разряду этюдных. Условие задачи следующее: игрок имеет на руках только два козыря — валета и девятку. При этом в сносе могут быть любые карты на его усмотрение, а также он может выложить любой устраивающий его расклад. Ход собственный. Вопрос в задаче формулируется следующим образом: какую максимальную положительную игру можно сыграть на этой карте?

Решение (расклад и розыгрыш):

Запад играет 9. В козырях у него, в соответствии с условием задачи, валет и девятка. Запад отбирает две трефы, одну бубну и одну черву. Пятый ход — в трефу. Вистующие кладут козырей с обеих рук, причём Восток вынужден расстаться с дамой. Следующим ходом Востоку приходится сюркупить Юга бубной, наигрывая Западу козырей. Разыгрывающему остаётся только добрать последний козырь Юга и получить все оставшиеся взятки. Итого: девять.

В следующем примере защита от сюркупа заключается единственно в правильной последовательности ходов. Похожий расклад нам уже встречался.

Юг играет 6.

Восток атакует королём треф, рассчитывая на ошибку разыгрывающего: если Юг «взгромоздится» тузом треф и пойдёт в козырь, то Восток возьмёт козырным тузом, перейдёт к Западу по трефе и третьей трефой наведёт сюркуп на валета, вырабатывая дополнительную взятку на бубновую десятку Запада. Защита от сюркупа сводится к пропусканию короля треф и прерыванию коммуникаций по трефе. Восемь взяток.

О возможности сюркупа нужно подумать уже при сносе. Но в каком соотношении опасность сюркупа находится с другими проблемами?

Юг собирается играть 6. Ход чужой. Что снести?

Имеем в виду, что это мы видим полный расклад, а Юг — нет. Какие перед ним стоят проблемы? Шестерная выглядит вполне надёжной, если только козырь не лежит 3:0 и если не бьётся червовый марьяж. Но марьяж защищён, и для второй убитки нужно иметь переход, не говоря уже о достаточном количестве козырей напротив. Другая опасность заключается в возможности сюркупа при распределении козырей 2:1. Если страховаться от сюркупа, то лучше снести одну пику и одну бубну. А если опасаться двойной червовой убитки, то лучше снести две карты одной масти, оставляя вистующим не 100-процентные, а 50-процентные шансы на угадывание перехода. Какой же снос правильнее? От чего защищаться: от сюркупа или от убитки? Чтобы ответить, нужно сравнить вероятности.

Распределение козырей 3:0 случится в 21 % случаев, а распределение 2:1 — в 79 %. Убьют черву только при раскладах 5:0 (3,25 %) и 4:1 (27 %).

Сюркуп будет угрожать чаще (хотя тут нужно сделать поправку на то, что синглетная фигура будет только в 2/3 случаев, и на ряд других обстоятельств). Теперь сравним вероятности распределения шестикарточной масти у оппонентов — пик или бубён. Расклад 5:1, при котором сюркуп наводится вторым ходом, случится в 13 % случаев, а расклад 4:2, при котором для сюркупа нужно, чтобы вы оставили две карты в масти, — в 49 %, т. е. почти в четыре раза чаще.

Поэтому я бы на месте Юга снёс по одной пике и бубне, страхуясь от сюркупа, особенно неприятного, если вистовать будут втёмную.

Более подробно проблемы защиты от сюркупа на этапе сноса рассмотрены в главе «Снос». Естественно, этот приём будет встречаться нам в главах «Убитка», «Коммуникации», «Безопасная игра» и др. Но главное о нём, мы, кажется, сказали.

Напоследок хотелось бы привести несколько примеров из бриджа, в котором сюркуп может принимать несколько необычные формы, так как по правилам бриджа бить козырем при отсутствии масти необязательно.

Парада.

При отсутствии мелкого козыря для импаса козырного онёра вистующего роль прорезки может выполнить карта побочной масти, по которой наводится сюркуп. Таким образом, парада позволяет отобрать козырей оппонента, которых нельзя проимпасировать.

Пример. Юг разыгрывает контракт 6.

Атака тузом бубён и фоской бубён. Разыгрывающий берёт дамой бубён, переходит на стол по пике и ходит дамой червей, которая удерживает взятку. Далее — фоской червей к десятке в руке. Запад показывает отсутствие козырей. Разыгрывающий возвращается на стол по пике, добирает старшую пику, снося с руки бубнового короля, и бьёт бубну в руке. После этого ходит мелкой трефой к валету стола и бьёт пику в руке, делая равным количество козырей в руке и у вистующего. Затем переходит на стол по тузу треф и в двухкартной концовке ходит в пику (или трефу), прорезая K8 Востока к AJ Юга.[137].

Примечание. Запад мог разрушить манёвр разыгрывающего, вскакивая дамой треф на первом круге розыгрыша треф и лишая разыгрывающего ещё одного перехода на стол.

Как видно из последнего примера, этот замечательный приём сулит получение «невозможных взяток». В бридже различают большую и малую парады.

Большая парада.

Представьте себе, что козырная масть разложилась следующим образом:

Двойная прорезка короля не может отобрать у Востока козырной взятки, так как он после двух ходов в козырь с руки Севера сохранит второго короля. Отобрать у вистующих «законную» взятку на короля в такой ситуации можно только при помощи парады. Рассмотрим полный расклад.

Юг разыгрывает контракт 7 после атаки дамой бубён.

Взяв бубну тузом на столе, разыгрывающий сыграл девяткой, а затем двойкой пик, импасируя короля. На втором круге Запад обнаружил ренонс козырей. Теперь задача разыгрывающего свелась к тому, чтобы укорачивать себя в козырях. Он отобрал короля бубён и убил бубну, перешёл на стол червами, добрал червового короля, а червовую даму убил в руке (несмотря на то, что она была берущая). Вычислив расклад Востока (4-3-3-3), он отобрал две трефы и вышел со стола последней червой — Восток снёс последнюю трефу, Юг также снёс трефу. Заключительный ход со стола трефой вынуждает Востока расстаться с одним из козырей, который надбивается Югом. Если бы Восток перебил козырем черву, Юг надбил бы козыря, добрал козырного короля и получил 13-ю взятку на трефу.

Осуществление большой парады возможно при сокращении козырей разыгрывающего до равного с вистующим их количества и при наличии достаточного числа переходов на стол.

Малая парада.

Иногда разыгрывающего поджидает похожая трудность, когда козырные онёры вистующих расположены за его фигурами, т. е. не под импасом.

Юг разыгрывает 6.

Атака дамой пик.[138] Взяв даму пик королём в руке, разыгрывающий козырнул тузом и обнаружил отсутствие козырей у Востока. Появилась задача, на первый взгляд, неразрешимая: отдать не более одной взятки на четвёртые даму с валетом, лежащие «за» тузом и королём. Но оказывается, при определённых раскладах можно провести элиминацию остальных мастей и впустить Запада, заставив его ходить в козырную вилку. Юг отобрал туза пик и убил третью пику в руке. Затем отобрал короля и туза червей и убил третью черву на столе. Потом отобрал две трефы, а третью убил в руке. Теперь он вышел с руки червовой десяткой. Запад вынужден поставить валета, чтобы не отдать взятку на козырную десятку:

После получения взятки Запад обречён ходить в козырную вилку и преподнести разыгрывающему 12-ю взятку «на блюдечке с голубой каёмочкой».

Промоция.

Поскольку в бридже при отсутствии масти хода козырем бить необязательно, младший козырь можно выработать за счёт промоции, приёма, который в преферансе не употребляется. По сути, промоция является разновидностью сюркупа.

Пики козыри. Юг ходит в черву.

Запад не может препятствовать Северу получить взятку на козырного короля. Если он поставит туза пик, Север снесёт бубну; а козырную семёрку — надобьёт.

Коммуникации.

Определение коммуникаций. Значение коммуникаций: при игре на убитки, при сюркупах, при розыгрыше козырной масти, при розыгрыше побочных мастей, при игре на опережение, при защите от впустки, при подготовке сквиза.

Коммуникациями в преферансе и других коммерческих играх, в которых интересы двух игроков могут совпадать, называется связь между руками, т. е. возможность передать ход с одной руки на другую. В отличие от бриджа, виста и винта, где партнёры всегда играют двое на двое, в преферансе (а также скате и некоторых других играх) два игрока временно объединяются против третьего, когда тот заказывает игру. Игроки, действующие заодно, т. е. вистующие, пытаются помешать разыгрывающему выполнить своё назначение, и в этом их интересы совпадают.

Комментарий к этюду № 30 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Вполне естественно утверждение, что если вистующим важно налаживать и сохранять коммуникации, то разыгрывающему часто жизненно необходимо разрушить коммуникации между руками противника. На войне как на войне: то, что хорошо для одной стороны, плохо для другой.

Запад играет 8. Ход Юга.

Задача вистующих — попытаться получить кладущую взятку, убив одну бубну Запада неиграющим козырем Юга. Для этого Юг делает первый ход в бубну, прорезая бубновые AQJ разыгрывающего. Защита от этого коварного плана очень проста. Запад не должен вскакивать тузом на первом ходу, прерывая тем самым связь по бубне между руками вистующих. Обратим внимание на то, что король бубён — единственная карта Востока, которая может получить взятку в этой сдаче. Так пусть лучше король заберёт эту взятку сразу. Теперь, когда Запад начнёт разыгрывать козырей (после любого второго хода вистующих) и Юг возьмёт взятку на козырного туза, он не сможет передать ход Востоку, от которого можно было бы нанести сокрушительный удар в бубну. Своя игра.

Проблему коммуникаций невозможно рассматривать обособленно. Сами по себе коммуникации между руками вистующих совершенно не нужны: за наличие коммуникаций вистов не пишут. Но очень часто связь между руками вистующих способна принести лишнюю взятку или даже несколько лишних взяток.

Рассмотрим вопрос в общем виде. Разыгрывающий, сколько бы он ни заказал, как правило, имеет более сильную руку, чем вистующие в совокупности. Он, располагая всего лишь десятью картами на руках, собирается взять не менее шести взяток, а вистующие, имеющие в сумме вдвое больше карт, должны постараться взять только оставшиеся четыре взятки (а то и три, две или одну). Как правило, у разыгрывающего есть длинная масть, которую он назначил козырем, и старшие карты, если не во всех, то, по крайней мере, в одной или двух других мастях. Единственное преимущество вистующих заключается в том, что они действуют сообща и пытаются оказать на разыгрывающего давление объединённой силой своих рук.

За счёт чего вистующие могут взять лишние взятки, когда их карта слабее, чем карта разыгрывающего?

1. За счёт убитки.

Самым наглядным примером может служить легендарный расклад.

Юг на чужом ходу заказал козырем пику и собирается взять девять взяток (заказывая девятерную, он надеялся взять все десять взяток, но, предполагая плохой расклад, заказал на одну меньше). Однако расклад оказался много хуже, чем он думал, поэтому Юг взял только шесть взяток — вистующие устроили ему «мельницу», т. е. серию перекрёстных убиток.

В приведённом примере роль коммуникаций выполняют сами убитки. Совершенно не важно, кто из вистующих сделает первый ход. На каждую руку приходится по два приёма, так как козыри легли самым благоприятным для вистующих образом — пополам.

Однако так бывает не всегда, и начинающим игрокам было бы неплохо просчитать весь ход розыгрыша заранее, чтобы начать с нужной масти.

В следующей сдаче Запад играет 6. Ход Востока.

Определив снос (а это, очевидно, две червы), вистующие планируют розыгрыш. Они могут убить две бубны и одну трефу. Вместе с тузами в этих мастях получается пять взяток. Чтобы не ошибиться с переходами, проведём розыгрыш мысленно: начать нужно с бубновой убитки, так как потребуется возврат к Востоку. Передать ход Востоку можно как по тузу треф, так и убиткой треф, поэтому безразлично, отберём мы трефового туза перед тем, как приступим к перекрёстным убиткам, или нет. Убедившись, что всё сходится, приступаем к действию. Шестерная без одной. А как перспективно выглядела карта Запада!

Та же проблема предварительного планирования розыгрыша и распределения коммуникаций стоит перед вистующими и в следующем раскладе.

Юг заказал 7, «заложившись» на то, что бубновый марьяж может быть убит. Контракт правильный, но его погубило расположение треф. Чтобы получить две трефовые убитки, вистующие должны начать с треф. Для переходов к Востоку у них есть два туза. Этих коммуникаций вполне достаточно для того, чтобы получить четыре взятки: на тузов и на двух козырей Запада, которыми будут биты старшие трефы Юга.

Иногда у вистующих есть «быстрые взятки» в побочных мастях. Но, как правило, не следует спешить отбирать эти взятки, так как они могут понадобиться для коммуникаций.

Юг на чужом ходу заказал 8.

У вистующих есть возможность получить кладущую взятку в виде убитки пик. Для этого есть все необходимые условия: соответствующий расклад пик, неиграющий козырь у Запада, имеющего короткую пику, а также червовый приём у Востока, собравшего длинную пику. После первого хода вистующих в пику (не важно с какой руки) Юг обязательно козырнёт. Запад получит взятку на туза треф и пойдёт королём червей, которого Восток перебьёт тузом и снова пойдёт в пику. Если бы вистующие отобрали червовую взятку первым ходом, Юг выиграл бы восьмерную, так как у вистующих не осталось бы коммуникаций для убитки.

В следующем раскладе вистующие тоже могут получить убитку только при наличии перехода в побочной масти.

Юг играет 7. Ход чужой.

Вистующие, если они хотят взять три взятки, а не две, должны отобрать туза пик, перейти по черве к Западу, а затем убить одну пику.

Иногда, для того чтобы получить убитку, нужно провести чуть более сложный маневр, для которого необходимы дополнительные коммуникации.

Юг на своём ходу играет 6 и первым ходом козыряет.

Вистующие считают взятки разыгрывающего: три козыря, туз-король бубён и система KJ10 в пиках. Снос достаточно очевиден — две червы. Единственный шанс посадить разыгрывающего — это убить третью пику. Для этого нужно, чтобы Восток получил ход дважды: один раз нужно прорезать пику, затем добрать туза пик (или даму — в зависимости от того, что осталось на руках у разыгрывающего), а после этого пойти с руки Востока третий раз в пику, чтобы убить её неиграющим козырем Запада. У вистующих есть все условия, необходимые для проведения этого маневра: туз треф обеспечивает первый приём для прорезки, а старшие червы служат дополнительным средством коммуникаций для убитки.

Бывают расклады, когда связь между руками вистующих существует только в одной масти, но в этой же масти вистующие хотят получить убитку (которая возможна на третьем круге розыгрыша масти). В таких случаях практикуется ход малыми картами с обеих рук, чтобы на втором круге передать ход на туза.

Юг на чужом ходу играет 7.

Вистующие ходят в пику — малыми с обеих рук. Юг берёт валетом и козыряет. Запад ставит козырного туза и повторяет пикой, которую Восток перебивает тузом, после чего ходит в пику третий раз. Запад бьёт последнюю карту трельяжа козырем. Без одной.

Обратите внимание, что если переложить всего одну карту — туза треф дать Востоку взамен мелкого козыря, то ходить в пику можно будет и с туза: к Востоку всегда есть приход по тузу козырному.

В самом первом примере этой главы разыгрывающий защитился от убитки тем, что не стал вскакивать тузом при прорезке AQJ и лишил тем самым вистующих коммуникаций. Если внимательно рассмотреть этот пример ещё раз, то легко заметить, что связь между руками вистующих в том раскладе была как раз только в одной масти — масти убитки. Когда коммуникации многомерны, защититься бывает невозможно. Вот подходящий для иллюстрации этой мысли расклад.

Юг играет 7. Ход Востока.

Лучший ход вистующих — в пику с целью подготовки убитки. Если разыгрывающий положит туза и козырнёт, то Восток возьмёт тузом, пойдёт пикой к королю и обратно — на убитку.

В том, первом, примере разыгрывающий поставил даму и лишил вистующих связи между руками. Но в данном случае пропускание не поможет, потому что Запад возьмёт даму королём и ответит в пику. После получения хода на козырного туза Восток передаст ход Западу по бубне, и тот убьёт третью пику. Правда, у вистующих есть шанс ошибиться и не угадать масть перехода. Но грамотный игрок пойдёт в бубну, потому что оставлять бубну на месте Юга правильнее из двух соображений: а) по черве можно передать ход на любую руку, а по бубне — только на ту, где бубновый туз; б) по черве более вероятен сюркуп, который сам по себе в данном случае не страшен, но может быть полезен вистующим для коммуникаций.[139].

Тот, кто понимает проблему коммуникаций, сможет придумать защиту от убитки в достаточно сложных ситуациях.

Юг играет 6. Ход собственный.

Для победы разыгрывающему нужно получить три козырные взятки и три пиковые. Необходимо выбить один из козырей Востока третьей бубной, и Юг начинает с восьмёрки бубён. Вистующие видят, что козырять бессмысленно, так как нет прихода к Востоку, чтобы добрать два козыря, и ходят в пику, угрожая убиткой. Защищаясь от убитки пик, Юг козыряет тузом и продолжает бубновым королём, не оставляя вистующим связи между руками. Контракт вне опасности. При своём ходе вистующие могли бы козырнуть или пойти в черву, подготавливая возможность сюркупа, позволяющего отобрать двух козырей и разрушить контракт.

2. Ещё одним способом получения лишней взятки вистующими является сюркуп.

Особенности применения этого приёма, подготовка сюркупа и защита от него подробно описаны в главе «Сюркуп». Здесь же мы рассмотрим только те аспекты сюркупа, которые позволяют наладить коммуникации между руками вистующих, а также отметим важность самих коммуникаций для плодотворного применения сюркупа.

Юг играет 6. Ход Востока.

Восток должен пойти тузом пик и продолжить пикой, чтобы, получив взятку на старшего козыря, навести сюркуп на козырную даму. В этом случае вистующие получат четыре взятки: три козырные и одну на туза пик. При ходе в любую другую масть — только три взятки. Восток может также начать малой пикой, а затем, получив ход, продолжить пиковым тузом и малой пикой. Результат будет тот же. Вот если бы туз и король треф были у Запада, а у Востока — валет и дама, то первый ход малой пикой был бы единственно правильным ходом, потому что после приёма козырного хода Западом передать ход Востоку для сюркупа при этом раскладе можно только по тузу пик.

Иногда расклад позволяет разыгрывающему защититься от сюркупа, прерывая коммуникации между руками вистующих.

Юг играет 6.

Восток атакует бубновой дамой. Если Юг возьмёт даму тузом, он сохранит вистующим коммуникации по бубне. Когда Восток возьмёт козырного короля тузом, он сможет перейти по бубне к Западу и тот наведёт сюркуп на трефового валета. Пропуская первую бубну, разыгрывающий защищается от сюркупа и берёт восемь взяток.

Иногда сюркуп не даёт лишней взятки, но служит коммуникативным целям, т. е. выполняет роль передачи хода с одной руки на другую.

Вспомним контракт 7, заказанный Западом, который мы вистовали втёмную на месте Юга. Мы пошли тузом треф, убили трефовый марьяж, получили возврат бубновой убиткой и решали проблему: чем передаться Востоку для получения второй бубновой убитки. Сочтя передачу по черве невозможной, мы перешли сюркупом к козырному тузу и посадили семерную без двух — сюркуп позволил сохранить козырька для повторной убитки бубён.

Бывает просто необходимо козырнуть, но ход, к большому сожалению, не с той руки и нет никакой возможности передать его на нужную руку. Возможно, ход в козырь сможет заменить сюркуп?

Этот расклад нам тоже уже встречался. Юг играет 6. Ход Запада, у которого нет ни одного козыря.

При этом козырная взятка жизненно необходима вистующим для подсада, и есть достаточная плотность в козырях (марьяж), чтобы самим атаковать с козыря. Когда разыгрывающий достанет козырей Востока пиками, козырять будет уже поздно! Есть такой план: первым ходом пойти мелкой червой к даме Востока. Если Юг пропустит — сразу козырнуть королём. Если Юг возьмёт тузом и пойдёт пикой, взять её тузом и пойти королём червей, а затем валетом червей, а с руки Запада поставить короля треф. Сюркуп послужил коммуникативным целям: мы нашли такой ход с руки Запада, который обеспечил нам козырную взятку в придачу к трём пиковым и одной червовой. Без шпаги «зе биттен»! Прошу заметить, что если бы у Востока были две берущие червы (например, дама и девятка), то сюркуп не понадобился бы — ход Востоку можно было бы передать по черве если не первым ходом, то вторым.

Мы только что рассмотрели возможность розыгрыша козырной масти при помощи сюркупа. Однако очень часто перед вистующими стоит проблема отбора козырей до того, как разыгрывающий сможет выбить старшего козыря неиграющей картой побочной масти. Для этого нехитрого маневра бывают необходимы коммуникации, если нужно сделать ход с определённой руки.

Юг играет 6. Ход Запада.

Сосчитав взятки разыгрывающего, вистующие видят, что Юг точно возьмёт две взятки в бубне, одну в пике и три в козырях, если позволить ему три раза пойти бубнами и выбить козырную даму Запада неиграющим валетом бубён. Чтобы помешать этому плану, Запад должен первым же ходом перейти к Востоку по тузу червей и прорезать козырей разыгрывающего. Запад заберёт две козырные взятки, после которых подсад обеспечен при любом сносе Юга. С тем же успехом переход можно осуществить и по пике: в случае, если Юг снёс пиковый марьяж, он неизбежно отдаст три взятки в черве. В любом случае — без одной.

При розыгрыше побочных мастей очень часто количество взяток также зависит от того, с какой руки ход. Поэтому наличие или отсутствие коммуникаций оказывается решающим и здесь.

Юг играет 6. Ход Запада.

На первый взгляд может показаться, что первоочередная задача вистующих — прорезка козырей. Но давайте сначала сосчитаем взятки разыгрывающего. Один козырь, туз треф, две бубны и черва. Пока получается пять взяток. Можно, конечно, убить третью бубну, но — играющим козырем. Опасность шестой взятки таится в трефовой масти. И вистующие отдадут две трефы, если поддадутся ложному очарованию двойного козырного экспаса.[140] Произойдёт следующее: Запад начинает червой к тузу Востока. Тот режет козырь. Юг кладёт десятку. Запад берёт валетом и ходит в бубну, передавая ход Востоку для ещё одной прорезки. Восток снова ходит пикой. Юг берёт тузом, добирает одну бубну и одну черву, после чего отдаёт ход Западу бубной или пикой.

Запад впущен! Он вынужден наиграть Югу трефовую взятку. Что произошло? Ничего особенного! Просто вистующие распорядились коммуникациями неправильно. Разыграли не ту масть. Для трефового экспаса им не хватило коммуникаций! После того как Юг на первый ход в пику не вскочил тузом, вистующие были обязаны переключиться на трефу, используя последний оставшийся переход к Востоку по тузу бубён. Можно было и поменять порядок ходов и прорезать трефу до козырей, а потом, получив ход на бубнового туза, пойти с руки Востока мелким козырем. К подсаду вёл только тот план розыгрыша, который предусматривал трефовый экспас. А идея двойного козырного экспаса привела к впустке Запада и своей игре.

Давайте посмотрим, как бы играл Юг, если бы вистующие делали ходы без всякой идеи, скажем, отобрали бы сначала двух красных тузов. Разыгрывающий сам бы пошёл в козырь снизу, подготавливая впустку.

Допустим, вистующие первым ходом пошли тузом червей, а затем тузом бубён и мелкой бубной. Юг получил взятку, и возникла позиция, изображённая ниже:

Теперь Юг может пойти мелким козырем. Ответ Запада в любую из чёрных мастей немедленно даёт Югу шестую взятку, поэтому Запад ходит валетом червей. Юг берёт, добирает козырного туза и впускает Запада пиковой дамой или третьей бубной. То же самое он может сделать, сразу отобрав валета червей. Получилось, что, проводя козырной экспас, вистующие сыграли на руку разыгрывающему, сами подготовили впустку.

Рассмотрим идеи коммуникаций на этом же раскладе при условии, что Юг заказал не шесть пик, а шесть без козыря (при данном сносе и при ходе Запада такой заказ выглядит даже более логичным). На бескозырной игре трефовый экспас выглядит тем более предпочтительным, так как позволяет, после вскакивания тузом, получить две трефовые взятки. Оптимальный для обеих сторон розыгрыш выглядит следующим образом: вистующие начинают с червы, кладя мелкие с обеих рук (этот ход обеспечивает получение второй взятки в этой масти при сохранении связи между руками по черве). Юг берёт королём и начинает разыгрывать бубну. Восток получает взятку на туза и ходит трефой. Более грамотно, с позиции Юга, пропустить первую трефу, чтобы разрушить коммуникации по трефе, но на количество взяток это уже не влияет.

Вистующие уже получили трефовую и бубновую взятки. Теперь они возьмут ещё две взятки в черве (на последнюю черву Юг снесёт пику), после чего Восток пойдёт мелкой пикой, прорезая AQ. Юг возьмёт тузом и соберёт все оставшиеся взятки, кроме последней: дама пик будет отдана на короля Западу. Если же Юг вскочит на первую трефу тузом, то он получит две бубновые взятки, червовую и по одной взятке на своих чёрных тузов. Те же пять, т. е. без одной.

Если коммуникации играют такую большую роль при розыгрыше определённой масти (козырной или побочной), то можно представить себе, как велико их значение при игре на опережение, когда при отсутствии козырей взятки берутся на отыгранную масть, отсутствующую у противника.

Представим себе такой расклад карт на двух руках:

Совершенно очевидно, что бескозырную игру выиграет тот из противников, которому принадлежит право первого хода, причём, закажет он десятерную. И Запад, и Восток могут на своём ходу выиграть десять без козыря. А если ход принадлежит Югу? Мы взяли чисто гипотетический случай, но представьте, что один из игроков заказал бескозырную игру, а ходить должен Юг. Естественно, он пойдёт в масть вистующего. В реальной игре, разумеется, такой расклад и такой заказ при ходе Юга невозможны, и в торговле, естественно, победит Восток, дойдя до десяти червей, но мы хотим показать полярный случай, в котором от одного единственного хода зависит судьба десяти взяток. Однако и в игровой практике сплошь и рядом встречаются случаи, когда от того, чей в данный момент ход, зависит судьба одной или нескольких взяток.

Запад заказал 7. Ход Юга, который сразу пошёл тузом червей.

Запад взял козырем, козырнул, обнаружив неблагоприятное козырное распределение, и с ощущением полной безнадёжности начал разыгрывать трефу. У вистующих есть шанс ошибиться и подарить Западу свою игру. Для этого Востоку достаточно пропустить первую трефу. Вистующие обязаны предвидеть проблемы коммуникаций в борьбе за столь важный темп: третий ход в черву, позволяющий опередить разыгрывающего в козырях, возможен только с руки Юга, поэтому именно Юг должен сохранить трефовый приём. На первом круге розыгрыша треф взятку должен взять Восток, который пока ещё может пойти в черву. Если же король Востока получит взятку на втором круге розыгрыша треф, то Восток не будет иметь другого хода, кроме бубны, которую Запад возьмёт тузом и получит в подарок темп. Теперь он сможет дважды откозырять и забрать оставшиеся две трефы. Получится восемь взяток вместо законных шести.

Это тоже один из самых простых примеров, наглядно иллюстрирующих важность коммуникаций при игре на опережение. Другие примеры будут посложнее.

Юг заказал 8. Ход Запада.

Вистующие легли и пошли в пику на опережение. Нам уже встречался этот расклад, когда мы говорили о темпе. Предлагаю рассмотреть его с точки зрения коммуникаций. Ситуация, в которую попал Юг, незавидна. Нельзя сказать, что он заказал опрометчиво. Наоборот, он даже заложился на то, что бубновый марьяж «не пройдёт». Теперь же, при сложившихся обстоятельствах, нужно думать о том, как минимизировать подсад, так как выиграть эту игру невозможно. У вистующих есть простой план на подсад без одной: убить трефу, вернуться по бубновому тузу и добить трефу. Однако кровожадный Запад пошёл королём пик и перебил его с руки Востока тузом. Что делать? Первое, что можно увидеть «невооружённым глазом», — это «вето» на отбор козырей: откозыривать трижды нельзя ни в коем случае, так как бубновый туз Запада послужит переходом к длинной пике, как только козыри выйдут из игры. Нельзя также трогать бубну, так как после повторного хода в пику, а затем бубнового возврата Юг не получит ни одной взятки в трефе: вистующим хватит темпов для выработки бубны. Остаётся ход трефой (на сокращение козырей Востока), а после того, как Восток истратит последнюю пику, пришло время дважды откозырять и пойти в бубну. Единственный оставшийся козырь Востока надёжно «стережёт» длинную пику Запада. В какую бы из оставшихся у него чёрных мастей ни пошёл теперь Запад, ход неизбежно перейдёт к Востоку, который будет вынужден перебить козырем и пойти в бубну, отдавая разыгрывающему оставшиеся взятки.

Это единственный план, обеспечивающий подсад без одной. Если же разыгрывающий четвёртым ходом снова пойдёт в трефу и будет ждать, когда вистующие подарят недостающий темп, т. е. сами пойдут в бубну или в козырь (а другой возможности у Востока и не будет после двух ходов в пику и двух в трефу), то Восток подарит-таки этот темп — пойдёт в бубну, но, перейдя к Западу по бубновому тузу, успеет получить третью трефовую убитку, сажая Юга без двух.

Можно, конечно, сетовать по поводу расклада, но лучше утешить себя тем, что, если бы козырем была заказана трефа, Югу пришлось бы ограничиться четырьмя взятками и сесть без четырёх. В данном случае, однако, нас интересует не проблема интуиции, а проблема коммуникаций. Так вот, при трефовом козыре эта проблема перед вистующими не стоит, а при червовом Югу удалось минимизировать подсад именно за счёт понимания двух стратегически важных моментов:

А) опасности откозыривания при наличии связи по бубне между руками вистующих;

Б) опасности потери темпа при ликвидации связи ходом в бубну.

Следующий пример иллюстрирует такой принцип: при отсутствии необходимых коммуникаций между руками вистующих разыгрывающий должен позаботиться о том, чтобы отдать взятку «опасному» оппоненту на ранней стадии розыгрыша.

Юг заказал 8 без козыря. Ход Запада.

Довольно смело, не правда ли? Какие возникают идеи? Кого берёте? Выиграете восьмерную, играя за Юга, или посадите, выбрав вистующих? Предложите пари вашим знакомым! Однако сначала исследуем расклад. Чёрные масти лежат благоприятно для Юга: пиковая десятка и трефовая дама обеспечивают разыгрывающему по взятке на третьем ходу розыгрыша каждой масти (в пике на втором круге падает валет, а в трефе на втором круге падает король). План разыгрывающего сводится к тому, чтобы отдать ход опасному вистующему на ранней стадии розыгрыша. Вистующие начнут, очевидно, с одной из красных мастей, пытаясь выработать себе в ней третью взятку. Опасность представляет только Восток, который сможет получить взятку на отработанную третью даму в бубне или черве после взятки на короля треф. Когда король треф выйдет из игры, Восток уже не сможет получить ход. Поэтому Югу нужно сначала разыграть трефу. Когда он переключится на пику, у Запада не окажется третьей карты для получения кладущей взятки в бубне или черве.

СЛОЖНЫЕ КОММУНИКАЦИОННЫЕ МАНЁВРЫ.

Некоторые технические идеи розыгрыша выходят за рамки преферанса. Любая идея сама по себе всегда шире практики, а преферанс (да простят мне такую ересь мои дорогие преферансисты) — игра не самая сложная в техническом отношении. Бридж в этом смысле намного богаче. Когда я познакомился с бриджем, он настолько очаровал меня, что я почти совершенно охладел к преферансу. Бридж не зря называют королём карточных игр. Его можно уподобить лотосу, вкусив который, можно оставить надежду вернуться из страны лотофагов.

Я поступил бы по меньшей мере нечестно, если бы утаил от вас открывшуюся мне красоту этой игры. И я надеюсь, что многие поклонники изысканной техники розыгрыша обратятся к бриджу, где на практике можно осуществлять манёвры, в преферансе совершенно неприменимые. Хочу предложить вашему вниманию три приёма из бриджа, являющиеся вариациями на тему коммуникаций.

Манёвр Мерримак[141].

[141].

Напомню, что в бридж играют вчетвером, а разыгрывающий распоряжается своими картами и картами болвана, лежащими на столе. Приём заключается в том, что вистующий ходит картой, которую разыгрывающий вынужден пропустить, несмотря на наличие старшей карты, чтобы сохранить приём в нужной руке.

После торговли:

Запад атакует дамой пик и появляется стол:

Разыгрывающий берёт тузом и ходит валетом бубён, пропуская на столе. Восток берёт дамой и проводит следующие вычисления: сила партнёра составляет 7–8 очков.[142] У него есть дама и валет пик, а также туз бубновый. Это 7 очков. Следовательно, ни в черве, ни в трефе фигур у него нет. В пике у Запада и Юга по четыре карты. Предложенный Западом план виста сулит по две взятки в пике и бубне. Разыгрывающий в этом случае возьмёт четыре бубновых, две пиковых, две трефовых и одну червовую взятки, выполняя таким образом контракт. Но ход бубновым валетом говорит о том, что у Юга изначально было не более двух карт в бубне, и, следовательно, он имеет единственный приход на стол к отработанной бубне по тузу червей. Выяснив такую важную деталь, Восток ходит червовым королём, которого разыгрывающий, закусив губу, вынужден пустить, так как в противном случае он лишился бы четырёх взяток в бубне. Осуществив этот «манёвр Мерримак», Восток продолжает пикой, чтобы получить перечисленные выше четыре взятки в пиках и бубнах.

Полный расклад был таким:

Манёвр получил своё название по имени испанской канонерки, затопленной в 1898 г. во время войны с Испанией в узком проливе, ведущем в бухту Сантьяго-Харбор на Кубе. Капитан Хабсон принял решение отрезать базирующуюся в бухте испанскую эскадру от театра боевых действий. Запертый в бухте испанский флот был разгромлен, а пятилетняя война — завершена.[143].

Другой пример:

Торговля:

Атака пятёркой червей. Атака и торговля показывают наличие у Юга двойной задержки в черве. Юг успеет разыграть бубну раньше, чем защитники — черву. Поэтому Восток берёт первую черву тузом и ходит королём треф, жертвуя взятку, но отсекая стол. Бубна стола — это «испанская эскадра», а король треф — «отважная канонерка» по имени «Мерримак». После этого манёвра Востоку осталось пропустить первую бубну, чтобы разрушить контракт.

Манёвр Дешапеля.

Манёвр заключается в том, что игрок жертвует своей старшей фигурой в надежде найти у партнёра вторую и дать ему право хода.

Гильом ле Бретон Дешапель (1780–1847) был прекрасным шахматистом и бильярдистом (чему не помешала потеря правой руки в одной из войн, коих в те времена было предостаточно). Но основной его страстью всегда был вист. Современники почитали его как величайшего игрока. В 1840 г. он опубликовал учебник «Traite du Whiste», в котором заложил основы современного розыгрыша и виста. В этом учебнике он описал и несколько манёвров собственного изобретения. Один из них был впоследствии назван его именем. Этот манёвр предназначен для создания коммуникации в руку партнёра.

Юг играет 3 без козыря. Запад атакует бубновым королём.

Если у Запада есть дама треф, то проблем у защиты не будет. Но если эта дама у Юга, Восток вынужден сделать предположение, что у Запада есть дама червей, иначе контракт не посадить.

Но как передать на неё ход? Восток играет королём червей!

Король получает взятку. Теперь червовое продолжение выбивает туза. Трефовый ход со стола Восток пропускает (на случай, если у партнера нет дамы червей, а есть дама треф), вторую трефу берёт тузом и продолжает червой.

Ещё один пример.

Контракт 3 без козыря от Юга.

Запад атакует пиковой фоской. Восток отбирает своих онёров и переключается на даму червей, предположив, что у партнёра король (без туза треф выиграть 3 без козыря нельзя).

А после взятки на бубнового короля червовое продолжение и отбор партнёром старших пик сажают контракт.

Этот маневр можно применить и в розыгрыше контракта при таком раскладе:

Контракт 6, Запад атакует бубновой десяткой.

Если трефа разложилась благоприятно, можно рассчитывать на 12 взяток: четыре козыря, шесть треф и по одной в красных мастях. Однако есть проблемы с коммуникациями: если козырь лежит 4:2, а это наиболее вероятный случай, полное выкозыривание даёт только 11 взяток.

Игра во второй взятке малой червой к королю выигрывает только при тузе червей у Востока, если туз у Запада, он, взяв короля, ответит в бубну, заставляя убить на столе и играть на козырь 3:3.

Решением проблемы является ход червовой дамой во второй взятке.

Если Запад возьмёт тузом и сыграет в бубну, разыгрывающий убьёт пиковой тройкой, заберёт козырной марьяж, вернётся в руку по королю червей и отберёт козырей вистующих. Если же защита пропустит червовую даму, разыгрывающий имеет сверху 12 взяток.

Императорский манёвр.

Манёвр очень похож на манёвр Дешапеля и служит для создания прихода к картам партнёра. Разница лишь в том, что жертвенной фигурой не ходят, а сбрасывают её на карту побочной масти.

Впервые этот манёвр был описан во французской литературе, и изобретателем его считается бывший император Индокитая Бао Дай (отсюда и его название).

Торговля: Юг — пас, Запад — 1NT, Север — пас, Восток — 3NT.

Север атаковал пятёркой треф, со стола десятка, Юг играет валетом и берёт на него взятку. Продолжает трефой, от разыгрывающего дама, партнёр берёт тузом и ещё раз ходит в трефу.

Очевидно, Запад имел третий марьяж в трефе и не угадал, что положить со стола — десятку или восьмёрку. Первый раз он пропустил, чтобы сорвать коммуникации между вистующими, и это ему удалось.

Имеет ли Север какой-нибудь приём? Это весьма сомнительно, однако, если у него есть бубновая фигура, то в случае короля — проблем нет; но если это вторая дама, то единственная возможность посадить контракт — снос туза бубён на третьем трефовом раунде.

Такую игру продемонстрировал на чемпионате мира-82 швейцарец Жан Бесс, за что и получил премию IBPA.

Другой пример:

Торговля 1NT-3NT. Атака дамой пик. Юг перебивает королём и получает взятку. Продолжение в пику, Север берёт десяткой и играет пиковым валетом. Югу надо снести даму бубён (младший брат императорского манёвра). Если этого не сделать, разыгрывающий применит хитрый приём: перейдет на стол по тузу треф и сыграет бубной; если Юг положит даму, разыгрывающий пропустит («реверанс для дамы»), иначе возьмёт тузом, перейдёт на стол по королю червей и повторит бубну, отдавая взятку на даму.

В заключение нам осталось определить роль коммуникаций при использовании таких относительно сложных приёмов розыгрыша, как впустка и сквиз. Но мне кажется, это будет уместно сделать после того, как будет объяснено, что такое «впустка» и что такое «сквиз». Поэтому рекомендую обратиться к соответствующим разделам учебника. Кроме того, завершить разговор о коммуникациях и поставить точку нам всё равно не удастся, потому что учитывать эту проблему нам придётся и при выборе сноса на игре, и при торговле, и на распасовке. Вообще, искусство игрока заключается как раз в том, чтобы не выпускать из поля зрения ни одну из проблем, поскольку роковой может стать каждая. (Именно по этой причине мы с вами обращаемся время от времени к одним и тем же раскладам, которые служат иллюстрациями к различным идеям и разным приёмам розыгрыша.) А с другой стороны, как любил повторять Зюзя, «за всем не уследишь!» — имея в виду способность (и постоянную готовность!) партнёра применить какой-нибудь шулерский приём. Поэтому нам остаётся стараться знать как можно больше и держать в поле зрения как можно больше аспектов игры, в числе которых коммуникации занимают не последнее место.

Сквиз.

Что такое «сквиз»? Несколько сквизовых концовок. Когда марьяжи не берут взяток. Получение «несуществующей» взятки. Мнимая «кража» взятки. Принуждение к сносу. Обоюдоострое оружие. «Под каток». Сквизовая игра при висте втёмную. Многообразие типов сквиза. Сущность сквиза. Составные части сквиза. Позиционный элемент — давление пространства. Наличие двух угроз против одного оппонента. Сквизующая карта. Коммуникации между руками. Счёт. Корректировка счёта. Когда сквиз не работает? Углублённая угроза. Правильная последовательность ходов. Распознание сквизовых возможностей на ранней стадии. Подготовка сквиза. Защита от сквиза. Разрушение сквиза. Атака коммуникаций. Атака на счёт. Атака на угрозы. Раздевайтесь, это — стрип-сквиз. Стрип-сквиз с последующей впусткой. Контроль над мастью. «Венский удар».

Сквиз (Squeeze) — английское слово и буквально означает: сжатие, сжимание, сдавливание, объятие, выжимание, давление, уплотнение, выпрессовывание, принуждение, обременение, притеснение, втискивание, проталкивание, пропихивание, вымогательство, шантаж, затруднение, узкое место.

В карточном смысле лучшим переводом является слово «вынуждение». Сквиз — это такая игра, которая вынуждает оппонента сносить карту в тот момент, когда он предпочел бы этого не делать. Вынужденный снос будет стоить оппоненту, по крайней мере, одной взятки. В большинстве случаев сквиз заставляет противника сносить берущую карту, или потенциально берущую карту, или подпорку (защиту) к старшей карте. Сквиз возможен только в конце розыгрыша, на нескольких последних ходах. Для начала, чтобы составить представление о смысле этого приёма, рассмотрим несколько сквизовых концовок (1–9).

1. Ход тузом червей с руки Юга вынуждает Запада снести свою верную взятку в трефе (с руки Востока сносится валет пик). Последующий ход семёркой треф гарантирует Востоку получение двух оставшихся взяток. Если Запад снесёт от пикового марьяжа, Восток избавится от ненужной трефы и прибережёт пикового валета, который станет старшей картой в масти после передачи хода по тузу пик.

2. Ход тузом червей Юга вынуждает Востока снести свою верную взятку в трефе (с руки Запада тоже сносится трефа). Восток вынужден держать третью даму пик против угрозы пиковых ходов: маленькой — к королю Запада и обратно — к тузу Юга. Если Восток снесёт короля треф, то вистующие пойдут в трефу и обеспечат себе взятку на даму треф.

3. Ход тузом червей Юга вынуждает Востока снести свою верную взятку в трефе — Восток вынужден держать марьяж пик против угрозы двух пиковых ходов. Если Восток снесёт валета треф, то вистующие пойдут в трефу мелкими с обеих рук и обеспечат себе взятку на десятку треф.

4. Ход тузом червей Юга вынуждает Востока снести свою верную взятку в трефе — Восток вынужден держать марьяж пик против угрозы двух пиковых ходов (с передачей по тузу треф). Если Восток снесёт валета треф, то вистующие пойдут в трефу тузом, а затем фоской и обеспечат себе взятку на десятку треф.

5. Ход тузом червей Юга вынуждает Запада последовательно сносить свои верные взятки (Запад засквизован сразу в трёх мастях). Снос бубнового туза повлечёт за собой ход в бубну, трефового туза — в трефу, пики от марьяжа — ход в пику к тузу. При любом сносе Запада вистующие получают в этой концовке не меньше трёх взяток.

6. Ход Юга тузом червей вынуждает Запада снести берущую карту либо оголить короля пик. Если будет снесён туз треф, то Юг впустит Запада по бубне и тот отдаст ещё две пики. Если снести короля бубён, то после хода в бубну с руки Юга Запад вообще не получит ни одной взятки, так как Восток (снеся одну пику на туза червей) посмотрит, что Запад снесёт на бубну и в зависимости от сноса Запада доберёт трефу или пойдёт в пику к тузу. Снос пики на туза червей автоматически ведёт к отбору вистующими ещё двух пик. Три взятки вистующим гарантированы при любых сносах разыгрывающего.

7. Ход тузом червей Юга вынуждает Запада снести берущую бубну либо оголить короля пик. Если снести короля бубён, то после хода в бубну с руки Юга Запад будет «впущен» — разыгрывая пику, он отдаст вистующим ещё две взятки.

8. Ход тузом червей Юга вынуждает Востока снести берущую бубну либо оголить короля пик. Если снести короля бубён, то после хода в бубну с руки Юга Восток будет «впущен» — разыгрывая пику, он отдаст вистующим ещё две взятки.

9. Ход тузом червей Юга вынуждает Запада снести свою верную взятку в трефе или пике. На снос трефы вистующие ходят в трефу, вырабатывая себе взятку на короля треф после приёма тузом пиковым. На снос пики следует ответ: туз пик — пика, после чего Запад вынужден разыгрывать трефу и отдать ещё одну взятку.

Я специально отобрал ряд однотипных концовок и сознательно привёл их не одну и не две, а целых девять, чтобы показать разные возможности сквиза: вынуждение к проносу старшей карты в масти, когда необходимо сохранить «подпорку» к королю в другой масти; вынуждение к сносу карты отхода и последующая впустка; вынуждение разыгрывающего к выбору сноса на ранней стадии, когда контрольные карты в обеих мастях находятся на руках у вистующих… Позже мы разберём вопросы: как распознать возможность сквиза в начале розыгрыша, как подготовить сквиз, как произвести корректировку отдач и т. п. Пока же давайте посмотрим несколько полных раскладов, в которых успеха можно добиться применением сквиза.

Комментарий к этюду № 5 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Запад играет 6. Вистуют в светлую. Ход Юга.

Сосчитаем взятки разыгрывающего: три в козырях и туз-король червей — это пять взяток. Если в трефе или бубне оставлен третий король, он станет шестой взяткой разыгрывающего при любом нашем плане розыгрыша, так как оба туза вторые, а приёмов у вистующего хоть отбавляй. Остаётся предположить, что Запад снёс одну трефу и одну бубну, оставив KJ в обеих мастях.

Выбрав пассивный вист, ходим червой. Разыгрывающий отвечает старшим козырем. Берём и продолжаем червой. Разыгрывающий опять берёт, добирает козыря и снова козыряет, подтверждая правильность нашего предположения относительно сноса: если бы снос был иным, разыгрывающий поспешил бы разыграть масть третьего короля. На предпоследний козырь сносим трефу с руки Востока и бубну с руки Юга. Если разыгрывающий пойдёт сейчас в любую из этих мастей, мы доберём в ней взятку и выбьем червой последний козырь, отдавая ход Западу и ожидая две последние взятки. У Запада одна надежда — добрать последний козырь и впустить нас, чтобы мы наиграли ему одного из королей. Так он и делает — козыряет в последний раз. Сносим с руки Востока последнюю черву, с руки Юга — семёрку треф, оголяя туза. Если Запад теперь пойдёт в бубну, мы без труда соберём оставшиеся четыре взятки, но Запад ходит валетом треф, выбивая туза. Теперь ходим дамой червей, которая в данной ситуации стала сквизующей картой, т. е. картой принуждения к сносу.

Посмотрите на позицию глазами Запада! Он вынужден разрушить одну из линий обороны, оголить один из фронтов. При этом он понимает, что направление главного удара будет определено сразу после его сноса и в зависимости от него. Если Запад снесёт бубнового валета, Восток избавится от дамы треф, а Юг после этого пойдёт в бубну к тузу. Если Запад решит снести короля треф, Восток оголит бубнового туза и две следующие взятки возьмут бубновый туз и трефовая дама.

Комментарий к этюду № 6 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг заказал шесть без козыря. Ход Запада. Как будем играть?

Первый ход в пику достаточно очевиден: это самая длинная масть вистующих, дающая две взятки после приёма на туза червей. Взяв тузом пик, Юг играет тузом и дамой треф. Восток берёт королём и добирает короля пик. Юг сносит восьмёрку червей. Следующий ход в бубну Юг берёт королём и ходит третьей трефой, которая сквизует Запада:

Если Запад снесёт бубну, Юг возьмёт в этой масти ещё две взятки; если Запад снесёт последнюю пику, он будет впущен по бубне и отдаст одну взятку в черве; если оголит туза червей, Юг пойдёт валетом червей и на третью пику снесёт теряемую бубновую фоску.

Если в предыдущем примере сквиз помог вистующим посадить «железобетонный» с виду контракт, то теперь это оружие использовал разыгрывающий и получил «несуществующую» взятку.

Комментарий к этюду № 7 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Юг играет шесть без козыря. Ход Востока.

Сосчитаем взятки разыгрывающего: он собирается взять две взятки в червах, две взятки в трефах (их никак не отнимешь — валет треф «отвалился») и две взятки в пиках. Бубна лежит удачно: бубновые король и валет надёжно оберегают разыгрывающего от хода вистующих в эту самую опасную для Юга масть, а если вистующие пожертвуют взяткой в бубне и пойдут в неё, чтобы отработать для себя ещё две взятки в этой масти, то они никогда не смогут придти к двум отработанным бубнам: у Востока нет приёмов, кроме бубнового туза, а у Запада только одна бубна.

Так что же, своя игра? Нет. Есть ещё такой план. Вистующим следует выйти в черву. Взяв взятку на туза червей, разыгрывающий, очевидно, пойдёт в одну из чёрных мастей (ход в бубну приводит к подсаду без трёх). После приёма хода Западом на любую из чёрных фигур вистующие повторяют червой, вырабатывая себе взятку на третью черву. Последовательность розыгрыша чёрных мастей не имеет значения. Если разыгрывающий, к примеру, сначала разыграл трефу, а затем пошёл с пик, то в окончании возникает следующая сквизовая позиция:

Запад, взяв взятку на короля пик, ходит червой, ставя Юга в пиково-бубновый сквиз: если Юг снесёт даму пик, десятка пик Запада становится старшей и единственной картой в масти, а если снесёт бубнового валета, то последует ход в бубну и Восток возьмёт две последние взятки на туза и даму бубён. Ещё раз отметим отсутствие разницы в последовательности розыгрыша чёрных мастей Югом. Начни он с пик, результат был бы тем же самым — пять взяток.

Следующий расклад встретился в реальной игровой практике и получил в коллекции Игоря Ковальди название «Под каток». Сидя на второй руке, Юг сказал «пика» (после паса Востока) на такой карте:

В прикупе были две красные девятки, которые, погостив для приличия на руках у разыгрывающего с полминуты, отправились в снос. Назначив козырем пику (благо, по условиям игры, вистовать на 6 было обязательно), разыгрывающий сознательно затемнил розыгрыш, надеясь выловить в мутной воде взяток пять. На первый ход Востока в черву Юг ставит даму, Запад надбивает королём и отвечает в черву. Юг, получив взятку на туза червей, ходит валетом треф. Восток берёт тузом и ходит семёркой пик. Юг, как и всякий нормальный человек на его месте, надбивает девяткой, которую Запад берёт валетом и снова ходит в козырь. Восток добирает туза и короля пик. Последняя черва сквизует Юга в такой позиции:

Если Юг сносит трефу, Запад снесёт бубну и вистующие успеют выработать взятку в трефе. Снос Югом бубны позволит вистующим, отобрав туза, получить в бубне вторую взятку на валета. Вот полный расклад:

Сам термин «сквиз» заимствован из лексики бриджа и никогда не встречался мне в литературе о преферансе. Что можно сказать о частоте использования этого приёма в реальной игре, если даже названия для него двухсотлетняя практика преферанса не выработала? Между тем бриджевые эксперты считают, что сквизовые возможности в бридже можно обнаружить в каждой шестой или седьмой сдаче. А многообразие видов сквиза в бридже таково, что «Энциклопедия бриджа», изданная в США в 1994 г., приводит около 50 названий разновидностей сквиза, многие из которых я даже затрудняюсь перевести на русский язык.

Чтобы показать разнообразие типов сквиза, применяемых в бридже, приведу лишь несколько заголовков статей из американской «Энциклопедии бриджа»:

ALTERNATE SQUEEZE — поочерёдный сквиз;

AUTOMATIC SQUEEZE — автоматический сквиз;

BACKWASH SQUEEZE — попутный сквиз;

BARCO SQUEEZE — сквиз Барко;

BONNEY’S SQUEEZE — сквиз Бонни;

CLASH SQUEEZE — двойной охранный сквиз;

COMPOUND SQUEEZE — составной сквиз;

COMPOUND TRUMP SQUEEZE — составной козырной сквиз;

COUNT SQUEEZE — сквиз со счётом;

DOUBLE SQUEEZE — двойной сквиз;

ENTRY-SHIFTING SQUEEZE — сквиз с перемещением коммуникаций;

ENTRY SQUEEZE — коммуникационный сквиз (частный случай — «Мостик»);

GUARD SQUEEZE — охранный сквиз;

HEDGEHOG SQUEEZE — сквиз «Ёж»;

HEXAGON SQUEEZE — гексагональный сквиз;

HEXAGON TRUMP SQUEEZE — гексагональный козырный сквиз;

KNOCKOUT SQUEEZE — сквиз «Нокаут»;

OCTAGONAL TWO-TRICK SQUEEZE — октагональный сквиз на две взятки;

ONE-SUIT SQUEEZE — одномастный сквиз;

OVERTAKING SQUEEZE — сквиз «Качели»;

POSITIONAL SQUEEZE — позиционный сквиз;

PROGRESSIVE SQUEEZE — прогрессирующий или каскадный сквиз;

PSEUDO SQUEEZE — псевдосквиз;

SCHROEDER SQUEEZE — сквиз Шредера;

SECONDARY SQUEEZE — вторичный сквиз;

SERES SQUEEZE — сквиз Сереса;

SHOW-UP SQUEEZE — разоблачающий сквиз;

SIMPLE SQUEEZE — простой сквиз;

SQUEEZE FINESSE — сквиз с импасом;

SQUEEZE MNEMONICS — мнемонический псевдосквиз;

SQUEEZE WITHOUT THE COUNT — сквиз без корректировки счета;

SUICIDE SQUEEZE — самоубийственный сквиз;

THROW-IN SQUEEZE — сквиз со впусткой;

TRANSFER SQUEEZE — сквиз с переносом угрозы;

TRIPLE SQUEEZE — тройной сквиз;

TRUMP SQUEEZE — козырной сквиз;

UNLOCKING SQUEEZE — сквиз с разблокированием, называемый также «Сброс балласта»;

VICE SQUEEZE — сквиз «Тиски»;

WINKLE SQUEEZE — сквиз «Устрица».

В бридже различают козырной и бескозырный сквиз, параллельный и попутный, каскадный, охранный, самоубийственный, двойной и тройной, есть даже сквиз с красивым названием «Венский удар».

Термин «сквиз» ввёл в употребление Сидней Ленц. Сам технический приём розыгрыша был известен игрокам в вист уже в середине прошлого века. Самое раннее упоминание о его применении относится к 1864 г. Игрок в вист выиграл пари у своих друзей в одном из кафе города Вены, предложив им экстравагантную задачу, которая решалась применением элегантного приёма, впоследствии получившего название «Венский удар». Вот как описывается этот случай в книге Теренса Риза и Патрика Джордана «Сквизы — это просто» (в переводе одного из лучших российских бриджистов Бориса Черницы): «…сдача, поставившая в тупик многих посетителей кафе в 1864 г.:

Ведущий игрок в вист предложил своим друзьям временное пари: взять 13 взяток в трефах при ходе Юга. Большинство принявших вызов потеряли свои деньги. Современный игрок не сочтёт эту задачу сложной. Юг имеет только 11 верхних взяток, считая бубновый импас, но Восток должен охранять три масти, и в этом случае, как мы увидим в одной из следующих глав, есть возможность получить две лишние взятки. Единственная проблема заключается во входах. Предположим, что разыгрывающий начинает с отбора четырёх треф. Восток под давлением, но он может на время уцелеть, снося черву и давая одну взятку. Предположим, что Юг затем отбирает черву, достигая позиции:

На последнюю черву болван (т. е. Север) сносит пику, и Восток сквизуется в том смысле, что он должен оголить короля пик. Однако это не помогает разыгрывающему, потому что он никогда не сможет насладиться своими старшими пиками.

Простое решение заключается в отборе туза пик на ранней стадии. С точки зрения техники «Венский удар» включает в себя отбор старшей карты в масти угрозы (туз пик), чтобы однокарточная угроза (валет пик) стала позиционным элементом автоматического сквиза против правого оппонента. Возможно, это звучит тяжеловато, но если вы понимаете определение, вы никогда не ошибётесь в игре».

Уже прижившись в игровой практике, приём этот не имел специального названия и назывался «ударом» (coup — фр.). В 1910 г. Д. Элвелл (J. B. Elwell) придумал для сквизовой игры название «форсируемый снос» (forcing discards). И только в середине 20-х годов XX века Ленц, вероятно, по ассоциации с силовой игрой в профессиональном бейсболе, дал приему название, которое прижилось и существует по сегодняшний день.

В преферансе, разумеется, нет такого многообразия: всё-таки комбинаторика бриджа значительно богаче: там 52 карты, в розыгрыше принимают участие четыре руки и козырем бить необязательно (это правило увеличивает количество вариантов в некоторых случаях на порядок). Кроме того, торговля в бридже такова, что, как правило, партнёры знают о карте друг друга буквально всё: от расклада мастей до расположения онёров. Перечисленные выше четыре отличия бриджа от преферанса делают эти игры несравнимыми в плане богатства и разнообразия приёмов розыгрыша. Многие бриджевые приёмы в преферансе просто не применимы, такие, например, как промоция (см. главу Сюркуп) и некоторые другие. Также невозможно применение в преферансе некоторых видов сквиза (например, двойного), где имеет значение расположение берущих карт на разных руках: в преферансе двое вистующих играют всегда против одной руки разыгрывающего, в то время как в бридже у разыгрывающего есть карты болвана.

Однако, как мы уже успели убедиться, этот приём может с успехом применяться и в преферансе. Сквиз, безусловно, является одним из самых сложных технических приёмов розыгрыша как в преферансе, так и в других играх — в винте, висте и бридже. Поэтому я предлагаю вам, если хотите достичь сияющих вершин в мастерстве розыгрыша, основательно разобраться в том, как распознать возможность сквиза, как его подготовить и как осуществить.

Итак, начинаем раскладывать по полочкам. Сущность сквиза заключается в том, что объединённая сила рук вистующих действует на единственную руку разыгрывающего. Имея задержки в двух мастях, рассредоточенных в разных руках вистующих, разыгрывающий не может удержать обе масти. В начале этой главы мы уже рассматривали несколько сквизовых концовок, которые дали нам общее представление о смысле этого приёма. Теперь рассмотрим несколько раскладов и попробуем выявить составные части сквиза.

На ход Юга тузом червей разыгрывающий (Запад) вынужден расстаться с задержкой в одной из чёрных мастей, отдавая все четыре последние взятки. Он испытывает давление пространства и объединённой силы рук вистующих.

В другой концовке вистующие (Юг и Восток) имеют только две старшие карты, но ход Юга тузом червей вынуждает Запада расстаться с задержкой либо в пике, либо в трефе, а вместе с задержкой — и с надеждой получить ещё хотя бы одну взятку. Заметим, что в последнем примере важна позиция: достаточно поменять карты вистующих местами, чтобы сквиз перестал работать:

Теперь на ход Востока тузом червей Юг должен сносить карту раньше Запада, который снесёт ту же масть, что и Юг, и возьмёт одну взятку.

Мы только что выявили одну из главных составных частей сквиза — позиционный элемент игры или важность расположения карт. Сквиз работает, если нужные карты находятся на определённой руке. Новичку, пришедшему в первый класс в Школу преферанса, даже простой импас кажется таинственной загадкой. Ему объясняют как разыгрывать комбинацию: две фоски напротив AQ. Вскоре начинающий усвоит, что, выходя фоской к тузу с дамой, он использует позиционный элемент игры. Если же он играет с той руки, где находятся туз и дама, он неизбежно отдаст взятку на короля.

Во всех вышеприведённых раскладах есть несколько элементов, которые нуждаются в определении. Поскольку мы собираемся заняться теорией, нам нужна будет терминологическая ясность. Поэтому давайте в первую очередь условимся о терминах.

1. В последнем примере Запад контролирует две масти — пику и трефу. Картами, угрожающими ему, являются валет пик и король треф. Условимся называть их угрозами, или картами угрозы. Существенным элементом каждого сквиза является НАЛИЧИЕ ДВУХ УГРОЗ против одного оппонента.

2. Запад сквизуется (испытывает давление) при ходе картой масти, которой он уже не имеет. В нашем случае этой картой является туз червей. Вторым необходимым элементом каждого сквиза является СКВИЗУЮЩАЯ КАРТА, на которую оппонент должен сделать вынужденный снос.

3. Между руками вистующих должна быть связь, т. е. возможность передать ход. Условимся называть связь между руками вистующих КОММУНИКАЦИЯМИ. В последнем раскладе коммуникации осуществляются в пиковой масти. Наличие угроз в руке, с которой отсутствуют коммуникации, можно уподобить оружию, которое невозможно достать. Карту, с помощью которой можно передать ход на другую руку, будем называть картой входа, а карту, которая может принять ход на другой руке, — приёмом.

4. Карту или комбинацию карт, на которую (или которые) игрок может взять взятку при розыгрыше данной масти, будем называть задержкой. Пиковый марьяж и трефовый туз в руке Запада в последнем раскладе являются задержками в этих мастях. Если комбинация карт позволяет взять две взятки при розыгрыше масти, то это ДВОЙНАЯ ЗАДЕРЖКА.

5. Наконец, позиция для сквиза должна «созреть». Чтобы сквизующая карта сработала эффективно и действительно оказала давление, она должна быть сыграна в тот момент, когда «жертве» уже нечего сносить и остались только нужные карты. Карту, которая может быть безболезненно снесена, условимся называть ПУСТОЙ КАРТОЙ, а нужные, необходимые карты, снос которых ликвидирует задержку в масти сноса, будем называть РАБОЧИМИ КАРТАМИ. Посмотрим, что произойдёт, если в исходный расклад мы добавим пустую карту.

Востоку и Западу добавлено по одной бубне, причём разыгрывающему (Западу) — маленькая, а вистующему — туз. Вроде все прежние условия налицо: те же угрозы, та же сквизующая карта, но схема нарушена, поскольку Запад не испытывает давления при ходе Юга тузом червей. Он спокойно сносит бубну и смотрит на снос Востока. Очевидно, для того чтобы сквиз сработал, вистующие должны были позаботиться об отборе бубнового туза на ранней стадии розыгрыша.

6. Как правило, сквиз реализуется, когда применяющий его может взять все взятки, кроме одной. Условимся называть этот критический элемент сквизовой игры словом счёт. В дальнейшем мы разберём несколько ситуаций, в которых задача игрока при подготовке сквиза будет сводиться к созданию позиции, в которой он может отдать не более одной взятки. Все другие взятки, предназначенные к отдаче, должны быть отданы до хода сквизующей картой. Эти предварительные отдачи, отдачи на ранней стадии розыгрыша, мы будем называть КОРРЕКТИРОВКОЙ СЧЁТА.

Для построения большинства сквизов необходимы следующие условия:

1. Две карты угрозы, по крайней мере, одна из которых сопровождается старшей картой в этой масти. Картой угрозы, как мы условились, называем карту, которая возьмет взятку, если противник снесет карту в этой масти. Комбинацию, в которой карта угрозы сопровождается старшей картой в масти, будем называть ДВУХКАРТОЧНОЙ УГРОЗОЙ. Например, AJ — двухкарточная угроза против второго короля (в частности, против марьяжа).

2. К двухкарточной угрозе должен быть вход, т. е. рука, противоположная двухкарточной угрозе, должна содержать по крайней мере одну карту, обеспечивающую переход в руку двухкарточной угрозы.

3. У сквизуемого оппонента не должно быть «пустых», т. е. ненужных карт, которые он мог бы снести без ущерба для количества своих взяток. Последнее требование предполагает, что сквизующий обычно может взять все взятки, кроме одной.

Боюсь утомить вас и запутать, мой любезный читатель! А ещё больше боюсь наскучить вам с этими теоретическими постулатами. Но если вы действительно хотите разобраться в технике сквиза, то без этой терминологической и аналитической подготовки не обойтись. Необходимо как следует освоить и понять элементы сквиза, чтобы уметь применить его на практике, точно так же, как для хорошей игры в теннис нужно предварительно отработать стойку и захват ракетки.

Вдумчивому ученику рекомендую вернуться теперь к приведённым раскладам и рассмотреть применение сквиза в динамике. В каждом случае нужно ответить на вопросы:

· Правилен ли счёт? Удовлетворяет ли позиция условию, что сквизующий может взять все взятки, кроме одной (разумеется, с помощью второго вистующего)?

· Удовлетворительна ли ситуация с точки зрения угроз? Это означает, что вы должны иметь двухкарточную и однокарточную угрозу против одного оппонента.

· Как обстоят дела с коммуникациями? Есть ли вход к угрозе? То есть можете ли вы достать оружие, которое намереваетесь использовать?

· Есть ли сквизующая карта? Вы должны иметь возможность пойти картой, на которую оппонент, контролирующий обе угрозы, не имеет удовлетворительного сноса.

· Не имеет ли сквизуемый оппонент «пустых» карт, снос которых для него безболезнен?

С помощью этих вопросов в дальнейшем вы сможете тестировать каждую сквизовую ситуацию. Начнём по порядку.

Играет Запад. Ход Юга.

Счёт правильный. Вы можете взять все взятки, кроме одной. Против Запада есть две угрозы — девятка пик Востока и семёрка треф Юга. Есть сквизующая карта — валет червей. Коммуникации? Увы! На ход Юга валетом червей Запад может смело нести туза треф, потому что к трефовой угрозе Юга нет входа. Если бы черва Востока была младше валета, сквиз сработал бы.

Играет Запад. Ход Юга.

Чего-то не хватает в этой позиции? Правильно, сквизующей карты. Вроде бы мелочь, однако без неё — никуда.

Играет Запад. Ход Юга.

В этой позиции счёт правильный. Вы можете взять две взятки из трёх. Есть две угрозы, и сквизующая карта — напротив двухкарточной угрозы. Но нет входа к Востоку. На ход тузом червей Запад может нести пику. Туз треф получит взятку.

Вы, вероятно, удивлены, что мы рассматриваем окончания, в которых сквиз не работает. Это делается для того, чтобы основные условия и элементы сквиза стали знакомыми и понятными, чтобы вы могли оценить на практике значение каждого из них. А, кроме того, способность свободно оперировать этими понятиями поможет нам в дальнейшем исправлять недостатки позиции принятием специальных мер. Нам ещё предстоит изучить несколько приёмов создания желательной концовки. Но прежде чем мы перейдём к проблемам подготовки сквиза, рассмотрим финал ещё одной сдачи:

Что здесь не так? Счёт верный, потому что нести Западу на туза червей совершенно нечего. Угрозы? Сразу в трёх мастях. Коммуникации? По пике есть вход к Востоку, а остальные угрозы у Юга. Сквизующая карта есть — туз червей. Этот сквиз называется каскадным, потому что любой снос, кроме пикового, превращает семёрку этой масти в ещё одну сквизующую карту и каскад сквизов продолжается. А снос пики равносилен безоговорочной капитуляции, потому что Восток сразу получает все взятки.

Как мы только что видели, длина в масти угрозы у одного из вистующих позволяет поместить в руку другого вистующего не одну, а две однокарточные угрозы. Наличие такой длинной масти называется углублённой угрозой. Как этим можно распорядиться на практике?

Запад играет шесть без козыря. Ход собственный.

Первый ход Запад сделал королём червей, справедливо рассчитывая получить две взятки на свой трельяж. Вистующие пустили. Вторым ходом Запад пошёл бубновой дамой. И снова вистующие пустили. Теперь не ожидавший такой хитрости Запад вернулся к разработке червы, ругая себя за бубновое переключение и надеясь получить ещё хотя бы пару взяток, но вскоре ему пришлось пожалеть, что он не догадался отобрать туза треф, потому что тогда ему удалось бы взять три взятки, а это всё же лучше, чем две. Вистовавший Юг сразу увидел сквизовые возможности и пускал первую черву именно с целью корректировки счёта. После взятия тузом червей последовали методичные ходы в бубну. На первые два Запад давал в масть, а Восток сносил трефу, начиная с короля. На четвёртом круге бубён Запад стал испытывать давление:

Что бы ни снёс Запад на бубновую восьмёрку, он отдаст все остальные взятки: снос пики сразу прекратит мучения, так как с руки Востока будет снесена трефа и последует импас пик; а снос трефового или червового контролей лишь продлит агонию.

При анализе этой сдачи мой редактор Леонид Грачик назвал действия игроков обменом любезностей:[144].

— Юг, умудрившийся пустить бубну на втором ходу, просто филантроп, — иронизировал Лёня. — Запад, если бы захотел, мог получить третью взятку на трефового туза. И это был бы чистой воды подарок. Вистующие могут взять первую бубну и сыграть трефой. В этом случае больше взяток у Запада нет: любой ход принимают вистующие и вторая трефа ставит Запада в тиски каскадного сквиза.

Последовательность ходов.

Нужно помнить основное правило: сквизующая карта должна находиться в руке напротив двухкарточной угрозы. Представим, что мы уже увидели сквизовые возможности в таком вот «миттельшпиле»:

Счёт правильный — Юг и Восток могут взять пять взяток из шести. Запад контролирует пику и трефу, а у нас есть угрозы в обеих этих мастях. Сквизующей картой может стать либо черва, либо бубна. Которая из них? Черва, поскольку она находится в руке напротив двухкарточной угрозы. Две бубны нужно отобрать немедленно, а затем пойти червой и «удавить» Запада второй червой. Если мы сыграем картами в другой последовательности, то на вторую черву Запад снесёт валета бубён, а Восток вынужден будет решать проблему сноса одной из чёрных карт уже на этой стадии розыгрыша. Что бы он ни снёс, сквиз будет разрушен. Достаточно заменить девятку бубён Юга на короля той же масти, чтобы проблема последовательности ходов отпала:

Когда Запад сносит валета бубён на вторую черву, Восток сбрасывает бубновую даму. Юг дважды ходит в бубну, и Восток выбирает снос после Запада.

В следующей пятикарточной концовке двухкарточные угрозы Юга и Востока расположены симметрично. Сквизующей картой, очевидно, послужит вторая бубна. Но как лучше сыграть бубнами — к тузу, а затем к королю или наоборот?

Мы помним, что сквизующая карта должна быть сыграна с руки, расположенной напротив двухкарточной угрозы. Пику мы едва ли можем считать двухкарточной угрозой, так как к ней с руки Юга нет входа. Поэтому в качестве двухкарточной угрозы будем рассматривать трефу. Следовательно, бубнами нужно сыграть так, чтобы после второго круга ход был у Востока. Из любви к искусству можно перебить бубнового валета тузом, отобрать туза пик, снося на него бубнового короля, а затем выйти бубновой дамой. Получится простой сквиз с однокарточной угрозой в виде валета пик у Востока и двухкарточной трефовой угрозой у Юга.

Корректировка счёта.

В приведённой ниже позиции Запад, назначивший козырем пику, чтобы не проиграть игру, может отдать не более двух взяток. Как ему следует играть?

Игру можно выиграть за счёт применения так называемого стрип-сквиза с последующей впусткой, одного из самых распространённых в преферансе видов сквиза, речь о котором пойдёт впереди.

Но для того, чтобы этот сквиз получился, Запад должен произвести корректировку счёта, т. е. отдать одну взятку на ранней стадии, чтобы построить позицию, вынуждающую Востока снести последнюю черву, которая обеспечивает ему коммуникацию с рукой Юга.

Единственно правильным ходом Запада является ход мелкой трефой (или даже дамой треф). После любого ответа вистующих сквиз неизбежен. Допустим, мелкую трефу взял Юг и, приберегая червовые коммуникации, снова вышел трефой, прорезая трефовую вилку разыгрывающего. Запад берёт вторую трефу тузом и козыряет. Не имея возможности снести ни трефу, ни бубну, Восток вынужден расстаться с последней червой. Теперь, получив взятку на трефового короля, ему приходится наиграть взятку в бубнах. Разыгрывающий справился с задачей — отдал всего две взятки. А без корректировки счёта он отдал бы три взятки.

Вы можете подумать: что даёт мне понимание всех этих терминов: угроза, коммуникации, счёт, сквизующая карта, а также осознание их «непреходящего» значения? Как может это помочь мне получить лишнюю взятку в розыгрыше сдачи из 32 карт?! Это совсем просто! В дальнейшем мы будем рассматривать полные расклады и увидим, насколько приятно не только обнаруживать «жемчужину» сквиза в «раковине» целой сдачи, но и уверенной рукой готовить финишную победную позицию.

Однако, коль скоро мы рассматриваем такой приём, как сквиз, применительно к преферансу, наша задача определить разновидности сквиза, наиболее часто применяемые именно в этой игре.

По своему опыту скажу вам, что сквизы, встречающиеся в преферансе, преимущественно можно отнести к категории «стрип-сквизов» (корень «стрип» означает в английском языке раздевать, обдирать, снимать, очищать, обнажать. Сравните: стрип-покер — покер на раздевание). Действительно, во многих приведённых выше примерах сквизов просматривается идея раздевания: игрок вынужден оголять королей, сносить тузов, разбивать марьяжи, лишаясь тем самым взяток на эти берущие карты. Стрип-сквиз не даёт лишней взятки сам по себе, а служит подготовкой впустки — перед игроком ставится дилемма: либо сноси берущую карту, либо ты получишь на неё взятку, но в тот момент, когда у тебя останутся только такие карты, что ты волей-неволей наиграешь взятку в другой масти. Строго говоря, стрип-сквиз состоит из двух частей: элиминации[145] всех лишних карт и самой впустки.

Вот характерный пример стрип-сквиза с последующей впусткой:

Комментарий к этюду № 8 из «Сборника этюдов и задач».

«Сборника этюдов и задач».

Запад на первой руке сказал «раз», но Юг после паса Востока вмешался в торговлю заявкой «мизер». Запад перебил девятерной, не купил ничего хорошего (пару бубён, которые тут же и снёс) и бодрым голосом заказал девять без козыря, лелея тайную надежду, что не завистуют. Восток спасовал, уныло глядя на свои обрезные фигуры в красных мастях, хотя и мелькнула туманная мысль, что Юг вряд ли решился бы на мизер с дублетом треф на чужом ходу.[146] Но сам Юг, недовольный тем, что «украли чистяк» (в прикупе-то были две бубны), решил рискнуть — ведь девятерная всё-таки вынужденная! Можно ли выиграть эту девятерную?

Запад начинает ходить пиками, следя за тем, чтобы Восток подравнял количество карт в красных мастях с количеством карт в тех же мастях у Запада (мы рассматриваем самый сложный для разыгрывающего вариант, когда вистуют втёмную; при игре в светлую девятерную выиграет и ребёнок). Когда Восток начал хитрить и сносить черву, держась за потенциальную бубновую форту, Запад двумя аккуратными ходами в черву, восстановил равновесие (оголить марьяж треф Восток не решился, понимая, что тогда трефа будет играться сверху). Наладив количественное соответствие мастей, Запад отобрал (элиминировал) все боковые масти и впустил Востока валетом треф.

В концовке Восток отдаёт две взятки на А10. Западу не составляет труда сосчитать руку Юга: он-то догадывается про синглет треф. Поэтому после сноса Востока ещё одной трефы он атаковал бы тузом треф, вырабатывая в этой масти недостающую взятку.

Нами рассмотрено такое количество сквизовых концовок, что, даже если их просматривать по диагонали, четыре ключевых элемента сквиза (угрозы, счёт, коммуникации и сквизующая карта) должны были бы запомниться навечно. Пришло время заняться проблемой подготовки сквизовой позиции. Начнём с того, чем закончили предыдущее теоретическое занятие — корректировкой счёта. Добавим лишь одно немаловажное условие: корректировку счёта желательно произвести, не теряя контроля над мастью. Это значит, что для сквиза бывает жизненно важно сохранить старшую карту в масти до самой концовки.

Простейший пример.

Держа в руках карту Запада, мы пытаемся выиграть 8. Ход наш.

Нечто похожее нам уже встречалось. Видим верных семь взяток — пять козырей и два туза. Недостающую восьмую взятку нам может дать впустка Востока: мы хотим, чтобы, получив ход по трефе, Восток наиграл нам взятку в бубне. Начинаем ходить пиками, имея цель очистить руку Востока от пик и червей. Но если первая часть плана (отбор пик) нам удаётся вполне — противник вынужден давать в масть, то со второй — незадача: на третью пику Восток сносит бубну, на четвёртую — черву, а на пятую уже может вполне безопасно снести трефу, сохраняя как приёмы в трефе и бубне, так и червовый переход к Югу, у которого на руках ждут добычи четыре грозные (несмотря на свой сердечный вид) червы. Если мы не забудем отобрать двух тузов, то останемся только без одной, а если отложим ненадолго ходы тузами, то одного из них придётся снести на черву и сесть без двух… Что-то мы, кажется, забыли сделать! Какой-то существует изъян в нашем плане! Конечно же. Нужно произвести корректировку отдач! Сформулированный нами ранее принцип построения сквизовой концовки гласит: «На руках должно остаться не более одной допустимой отдачи при сохранении контроля над мастью». У нас задержалась на руках лишняя трефа. Нужно её отдать, пока на руках есть хоть один козырь, защищающий от алчной червовой коронки. С какой трефы пойти — неважно, хоть бы даже и с дамы. Теперь, после того как мы отошли в трефу, Восток уже не сможет снести на пятую пику трефу, так как это сразу же даст нам вторую взятку в трефах. В данном случае Восток будет вынужден расстаться с последней червой, так как его трефовый и бубновый снос подарит нам восьмую взятку немедленно. Если же мы пойдём с дамы треф, а Восток повторит ход в трефу, мы возьмём тузом (вот в чём прелесть контроля над мастью!) и будем ходить в пику до образования позиции:

Если Восток позволит себе любое несогласование с нашим планом, т. е. у него окажется отсутствующей хоть одна из ожидаемых нами карт, мы тут же пойдём в масть отсутствую