Самые любимые песни.
Наверняка нередко вы ходите в гости или зовете друзей к себе. И, естественно, сидя за столом за чашкой чая, а может быть, чего-нибудь и покрепче, вы с удовольствием запеваете народные мелодии. Спев несколько самых любимых, вы все дружно будете копаться в памяти, вспоминая точные слова и мелодии. Увы, память порой подводит. Чтобы облегчить вам эту задачу, а может быть, и расширить ваши запасы народных песен, мы решили выпустить этот сборник, в котором собраны все самые любимые песни и романсы. Мы постарались подобрать эти песни таким образом, чтобы каждая глава подходила под какое-нибудь определенное семейное мероприятие или дату.
Например, в первой главе мы собрали наиболее популярные народные песни, которые поются во время застолья в любом доме, в любой компании, по поводу и без повода. Ну кто, например, не знает песни «Светит месяц», «Ах, Самара-городок» или «Дубинушка»? Так вот, именно их и еще много других песен вы найдете в первой главе этого сборника.
Песни, собранные во второй главе книги, должны настроить вас на лирический лад, они приурочены ко дню свадьбы. Естественно, что в них поется о любви. А песни о любви могут быть и грустные, и веселые, воспевать радость первого свидания, первого поцелуя, наконец, свадьбы и песни разлучные.
В третьей главе книги собраны разудалые песни, подходящие под веселый праздник. Это могут быть и день рождения, и какой-нибудь серьезный юбилей, и просто «праздник для души» – вечеринка. Основными «хитами» данной главы являются такие русские народные песни, как «Ах вы, сени, мои сени», «Вдоль по Питерской», «Во поле береза стояла», «Калинка». Но этим далеко не ограничивается весь перечень душевных песен русского народа.
А лучшим подарком для дня рождения можно считать четвертую главу, которая полностью посвящена русскому романсу – одному из любимейших жанров русских людей. Эти романсы перепевали все: и эстрадные исполнители, и классические певцы, и дворовые гитаристы. Уверены, что вы найдете много знакомых текстов, без труда вспомните их мелодии, насладитесь их звучанием.
В последней (пятой) главе собраны песни, которые можно петь в дни государственных праздников: 9 Мая, 4 ноября – День народного единства и 12 июня – День России. Созданные в разные временные отрезки российской истории песни воспевают победы русской армии в различных сражениях, а также выражают гордость за свою страну, ее столицу, ее народ.
ГЛАВА 1. ЗАСТОЛЬНЫЕ ПЕСНИ ДЛЯ ЛЮБОЙ КОМПАНИИ.
На любом застолье, отдав дань уважения виновнику торжества, отведав предложенных угощений, гости начинают скучать и искать различных развлечений, которые, как правило, представляют собой возможность и попеть, и поплясать. И в этот момент кто-нибудь обязательно вспомнит удалую русскую песню, ее подхватит другой, и вот уже песня летит из комнаты в комнату, из открытого окна – на улицу. Причем не обязательно компания должна быть среднего и пожилого возраста. Молодые тоже любят петь задушевные русские песни, резвится под плясовые. Поэтому в первой главе мы предлагаем вам популярные народные песни, подходящие для любого торжества: от именин до свадьбы.
Не велят Маше за реченьку ходить.
Не велят Маше за ре... за реченьку ходить,
Не велят Маше моло... ах, молодчика любить,
Ах, молодчика любить.
А молодчик-то люби... любитель дорогой,
Он не чувствует любо... ох, любови никакой,
Ох, любови никакой.
Какова любовь на све... на свете горюча:
Стоит Машенька, запла... ох, заплаканы глаза,
Ох, заплаканы глаза.
Призатертые кисе... кисейны рукава.
Знать, на Машеньку побе... ох, победушка была,
Ох, победушка была.
Знать на Машеньку побе... победушка пришла;
Видно, Машеньку брани... эх, бранили за дружка,
Эх, бранили за дружка.
Не одна во поле дороженька.
Не одна-то ли, да одна, ай, во поле дорожка,
Во поле дороженька, эх, во поле дороженька.
Не одна-то ли дороженька, ай, дорожка пролегала,
Она пролегала, эх, она пролегала.
Эх, частым ельничком доро... ай, дорожка зарастала,
Она зарастала, эх, она зарастала.
Молодым-то ли горьким, ай, горьким осинничком.
Ее заломало. Эх, ее заломало.
Как по той ли по дороженьке, ай, по той ли дорожке.
Нельзя ни проехать, ой, да ни проехать, ни пройти...
Вы шумите, шумите.
Вы шумите, шумите надо мною, березы,
Колыхайтесь, ведите свой напев вековой,
А я лягу-прилягу возле старой дороги.
На душистом покосе, на траве молодой.
А я лягу-прилягу возле старой дороги.
Головой на пригорок, на высокий курган,
А усталые руки я свободно раскину,
А ногами в долину – пусть накроет туман...
Вы шумите, шумите надо мною, березы,
Тихой лаской милуйте землю – радость мою,
А я лягу, прилягу возле старой дороги:
Утомившись немного, я минутку посплю.
Как за нашим за двором.
Как за нашим, за нашим, за нашим за двором,
За двором, за двором, за двором, за двором.
Растет трава, растет трава, растет травка шелкова,
Шелковая трава, шелковая трава.
По той траве, по той траве, по той траве пава шла.
Пава шла, девица, пава шла, девица.
За павою, за павою, за павою пан летел,
Пан летел, пан летел, пан летел, пан летел.
Кличет: «Пава!», кличет: «Пава!», кличет: «Пава ты моя!
Ты моя, ты моя, ты моя, ты моя!».
«Нет, я, сударь, нет, я, сударь, нет, я, сударь, не твоя,
Не твоя, не твоя, не твоя, не твоя.
Я павлина, я павлина, я павлинова жена.
Вольная, вольная, вольная, вольная!».
Голубчик мой, Ванюшка.
– Голубчик мой, Ванюшка, куда едешь ты?
– Не скажу...
– Скажи разлюбезный, Ваня, размилой,
– На базар.
– Голубчик мой, Ваня, возьми ж меня с собой.
– Не возьму.
– Возьми разлюбезный, Ваня, размилой.
– Садись да на край.
– Голубчик мой, Ванюшка, что у тебя в мешке?
– Не скажу.
– Скажи разлюбезный, Ваня, размилой.
– Яблоки.
– Голубчик мой, Ванюшка, дай мне хоть одно.
– Не дам.
– Дай, разлюбезный, Ваня, размилой.
– Возьми, да только гнилой.
– Голубчик мой, Ванюшка, как мне его съесть?
– Не знаю.
– Скажи, разлюбезный, Ваня, размилой.
– Гнилой срежь, а хороший съешь.
– Голубчик мой, Ванюшка, где ночуем мы?
– Не знаю.
– Скажи, разлюбезный, Ваня, размилой.
– На постоялом дворе.
– Голубчик мой, Ванюшка, кто ж разбудит нас?
– Не знаю.
– Скажи, разлюбезный, Ваня, размилой.
– Есть захочешь – сама вскочишь.
Тррр, приехали, слезай.
У зари-то, у зореньки.
У зари-то, у зореньки много ясных звезд,
А у темной-то ноченьки им и счету нет,
А у темной-то ноченьки им и счету нет.
Горят звездочки на небе, пламенно горят,
Моему-то сердцу бедному что-то говорят,
Моему-то сердцу бедному что-то говорят.
Говорят о радостях, о прошедших днях,
Говорят они о горестях, разбивших в прах,
Говорят они о горестях, разбивших в прах.
Звезды мои, звездочки, полно вам сиять,
Полно, полно вам прошедшее мне напоминать.
Полно, полно вам прошедшее мне напоминать!
Я бы целу ноченьку, не смыкая глаз,
Все смотрела бы, звездочки милые, на вас,
Все смотрела бы, звездочки милые, на вас.
Выходили красны девушки.
Выходили красны девушки из ворот гулять на улицу.
Выносили белы лебеди соловья да на белых руках,
Соловеюшка рассвищется, красны девки разгуляются,
Красны девки разгуляются, молодцы-то расплачутся:
«Да поживите, красны девушки, во душах да в красных девицах,
Неровен де взамуж выйдется, неровен черт накачается,
Неровен черт накачается, или старое удушливое».
Дуня по двору похаживает да шелковые плети спрашивает:
«На мое лицо на белое, на мое лицо румяное?».
Чайка.
Слова В. Лебедева-Кумача.
Чайка смело пролетела над седой волной,
Окунулась и вернулась, вьется надо мной.
Ну-ка, чайка, отвечай-ка – друг ты или нет?
Ты возьми-ка,
Отнеси-ка.
Милому привет.
Милый в море на просторе, в голубом краю.
Передай-ка, птица чайка, весточку мою.
Я страдаю, ожидаю друга своего.
Пусть он любит,
Не забудет!
Больше ничего.
Верь, мой сокол: ты далеко, но любовь со мной!
Будь спокоен, милый воин, мой моряк родной!
Чайка взвилась, покружилась, унеслась стрелой.
В море тает,
Улетает.
Мой конверт живой.
Если Волга разольется.
Слова В. Лебедева-Кумача.
Много горя и страданья сердце терпит невзначай.
Милый скажет: «До свиданья...».
Сердце слышит: «...И прощай».
Наперед не угадаешь, где судьбу свою найдешь.
Коль полюбишь, пострадаешь, эту песню запоешь.
Если Волга разольется, трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется, трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней,
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней.
Я девчонка молодая. Что мне делать, как мне быть?
От того я и страдаю, что не знаю, как любить.
Крепко любишь – избалуешь,
Мало любишь – отпугнешь,
Беспокойный – ты ревнуешь,
А спокойный – нехорош.
Если Волга разольется, трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется, трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней,
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней.
Счастье – птичка-невеличка,
Нет ни клетки, ни гнезда,
То погаснет, точно спичка,
То зажжется, как звезда.
Нету кушанья без соли, если вышла, так купи.
Нету радости без боли, если любишь, так терпи.
Если Волга разольется, трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется, трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней,
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней.
Видно, вкус мой изменился.
Что поделать мне с тобой?
Карий глаз вчера приснился,
А сегодня – голубой.
Трудно в маленьких влюбляться,
Как их будешь обожать:
Целоваться – нагибаться,
Провожать – в карман сажать?
Если Волга разольется, трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется, трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней,
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней.
На лодке.
Слова В. Лебедева-Кумача.
С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость и надежду я ношу.
По-другому и живу я, и дышу.
С той поры, как мы увиделись с тобой.
Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни.
И хорошей, большой любви.
Точно звезды, светят ясные глаза,
Отражается в них вечер золотой.
Над прозрачною и теплою водой,
Точно звезды, светят ясные глаза.
Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни.
И хорошей, большой любви.
Не могу я наглядеться на тебя.
Как мы жили друг без друга – не пойму.
Не пойму я, отчего и почему.
Не могу я наглядеться на тебя.
Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни.
И хорошей, большой любви.
Ах, Самара-городок.
Платок тонет и не тонет,
Потихонечку плывет, –
Милый любит и не любит,
Только времечко ведет.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Я росла и расцветала.
До семнадцати годов,
А с семнадцати годов.
Крушит девушку любовь.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Милый спрашивал любови,
Я не знала, что сказать, –
Молода, любви не знала,
Ну и жалко отказать.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Понапрасну небо ясно,
Одна звездочка горит,
Понапрасну милых много, –
Об одном сердце болит.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Тебе, белая береза,
Нету места у реки.
Если я тебе невеста,
Ты меня побереги.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Милый скажет: «До свиданья», –
Сердце вскинется огнем,
И тоскует, и томится.
Все о том же, все о нем.
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я.
Беспокойная я,
Успокой ты меня!
Светит месяц.
Светит месяц, светит ясный, светит белая заря.
Осветила путь-дорожку мне до милого двора.
Мне не спится, не лежится, и сон меня не берет.
Я сходил бы к милой в гости, да не знаю, где живет.
Попросил бы я товарища, мой товарищ доведет,
Мой товарищ меня краше – боюсь, Машу отобьет.
Подхожу я к дому милой, а у милой нет огня.
Постучал я под окошком, моя Маша спать легла.
– Стыдно, стыдно тебе, Маша, со вечера рано спать.
– А тебе, мой друг, стыднее до полуночи гулять!
На горе колхоз.
На горе – колхоз, под горой – совхоз,
А мне миленький задавал вопрос.
Задавал вопрос, сам глядел в глаза:
– Ты колхозница, тебя любить нельзя!
Ай-я-яй-яй-яй, ой-ей-ей-ей-ей, –
Ты колхозница, тебя любить нельзя!
– Что колхозница, не отрицаю я,
И любить тебя не собираюсь я!
Ай-я-яй-яй-яй, ой-ей-ей-ей-ей,
И любить тебя не собираюсь я!
– Я пойду туда, где густая рожь,
И найду себе, кто на меня похож!
Ай-я-яй-яй-яй, ой-ей-ей-ей-ей,
И найду себе, кто на меня похож!
На горе – колхоз, под горой – совхоз,
А мне миленький задавал вопрос.
В низенькой светелке.
В низенькой светелке огонек горит,
Молодая пряха под окном сидит.
Молода, красива, карие глаза,
По плечам развита русая коса.
Русая головка, думы без конца...
Ты о чем мечтаешь, девица-краса?
В низенькой светелке огонек горит,
Молодая пряха под окном сидит.
Вниз по матушке по Волге.
Вниз по матушке по Во... по Волге,
По широкому раздолью,
По широкому раздо... раздолью.
Поднималась непогода.
Поднималась непого... погода,
Погодушка немалая,
Погодушка нема... немалая,
Немалая, волновая.
Немалая, волно... волновая,
Ничего в волнах не видно.
Ничего в волнах не ви... не видно,
Одна лодочка чернеет.
Одна лодочка чернее... чернеет,
Только паруса белеют.
Только паруса беле... белеют,
На гребцах шляпы чернеют.
На гребцах шляпы чернее... чернеют,
Сам хозяин во наряде,
Сам хозяин во наря... наряде,
В черном бархатном кафтане,
Уж как взговорит хозя... хозяин:
« Ну-те, грянемте, ребята,
Ну-те, грянемте, ребя... ребята,
Вниз по матушке по Волге.
Вниз по матушке по Во... по Волге.
Приворачивай, ребята,
Застольные песни для любой компании.
Приворачивай, ребя... ребята,
Ко крутому бережочку!».
Вниз по Волге-реке.
Слова А. Шаховского.
Вниз по Волге-реке, с Нижня-Новгорода,
Снаряжен стружок, как стрела, летит.
Как на том на стружке, на снаряженном,
Удалых гребцов сорок два сидят.
Как один-то из них, добрый молодец,
Призадумался, пригорюнился.
« Ах, о чем же ты, добрый молодец,
Призадумался, пригорюнился?..».
« Я задумался, пригорюнился.
Об одной душе, красной девице.
Эх вы, братцы мои, вы товарищи,
Сослужите вы мне службу верную.
Киньте-бросьте меня в Волгу-матушку,
Утоплю я в ней грусть-тоску мою.
Лучше в море мне быть утопивому,
Чем на свете жить нелюбимому».
Эх, ты, доля.
Эх, ты, доля, моя доля, доля горькая моя.
Ах, зачем же, злая доля, до Сибири довела.
Не за пьянство иль буянство и не за ночной разбой.
Стороны родной лишился за крестьянский мир честной.
Год в ту пору был голодный, стали подати сбирать.
И последнюю скотинушку за бесценок продавать.
Очутился я в Сибири, в шахте тесной и сырой.
Здесь встретился с друзьями: «Здравствуй, друг,
И я с тобой».
Далеко село родное, а хотелось бы узнать,
Удалось ли односельчанам с шеи подати скачать.
Соловьем залетным.
Стихи А. Кольцова.
Соловьем залетным юность пролетела.
Волной в непогоду радость прошумела.
Пора золотая была, да сокрылась;
Сила молодая с телом износилась,
Сила молодая с телом износилась.
От кручины-думы в сердце кровь застыла,
Что любил, как душу, – и то изменило.
Как былинку, ветер молодца шатает,
Зима лицо знобит, солнце – сожигает,
Зима лицо знобит, солнце – сожигает.
До поры, до время всем я весь изжился,
И кафтан мой синий с плеч долой свалился.
Без любви, без счастья по миру скитаюсь:
Разойдусь с бедою – с горем повстречаюсь,
Разойдусь с бедою – с горем повстречаюсь!
Снеги белые, пушисты.
Снеги белые, пушисты покрывали все поля;
Одного лишь не покрыли горя люта моего.
Есть кусточек среди поля, одинешенек стоит,
Он не клонит к земле ветки, и листочков на нем нет.
Одна, горькая, несчастна, все горюю по милом,
День горюю, ночь тоскую, понапрасну слезы лью.
Слеза канет, снег растает, в поле вырастет трава,
Никто травушки не косит, шелковой не обожнет.
Никто девушки не любит, никто замуж не берет.
Пойду с горя в чисто поле, сяду я на бугорок.
Пойду с горя в чисто поле, сяду я на бугорок,
Посмотрю я в ту сторонку, где мой миленький живет.
Меж высоких хлебов.
Стихи Н. Некрасова.
Меж высоких хлебов затерялося.
Небогатое наше село.
Горе горькое по свету шлялося.
И на нас невзначай набрело.
Ой, беда приключилася страшная!
Мы такой не знавали вовек:
Как у нас, голова бесшабашная,
Застрелился чужой человек!
Суд приехал... допросы... тошнехонько!
Догадались деньжонок собрать:
Осмотрел его лекарь скорехонько.
И велел где-нибудь закопать.
Меж двумя хлебородными нивами,
Где прошел неширокий долок,
Под большими плакучими ивами.
Успокоился бедный стрелок.
Будут песни к нему хороводные.
Из села на заре долетать,
Будут нивы ему хлебородные.
Безгреховные сны навевать.
Матушка, что во поле пыльно?
– Матушка, матушка, что во поле пыльно?
Сударыня, матушка, что во поле пыльно?
– Дитятко милое, кони разыгралися.
– Матушка, матушка, на двор гости едут,
Сударыня-матушка, на двор гости едут!..
– Дитятко милое, я тебя не выдам!
– Матушка, матушка, на крылечко идут,
Сударыня-матушка, на крылечко идут!..
– Дитятко милое, не бойсь, не пужайся...
– Матушка, матушка, в нову горницу идут,
Сударыня-матушка, в нову горницу идут!..
– Дитятко милое, я тебя не выдам!
– Матушка, матушка, за столы садятся,
Сударыня-матушка, за столы садятся!
– Дитятко милое, не бойсь, не пужайся!
– Матушка, матушка, образа снимают,
Сударыня-матушка... Меня благословляют...
– Дитятко милое, Господь с тобою!
Лучинушка.
Лучина, лучинушка березовая!
Что же ты, лучинушка, не ясно горишь?
А мне, молодешеньке, ох, всю ночку не спать,
Всю ночку не спать, младой постелюшку стлать.
Постелюшку стлать-то мне, мила друга ждать.
Первый сон заснула я – мила друга нет.
Другой сон заснула я – ох, сердечного нет,
Третий сон заснула я – заря – белый свет!
Уродилася я.
Уродилася я, как былинка в поле.
Моя молодость прошла у людей в неволе.
Я с двенадцати лет по людям ходила,
Где качала я детей, где коров доила.
Светлой радости я, ласки не видала,
Износилася моя красота, увяла.
Износили ее горе и неволя.
Знать, такая моя уродилася доля!
Уродилася я девицей красивой.
Судьба злая не дала мне доли счастливой.
И у птицы есть гнездо, у волчицы дети,
У меня лишь, молодой, никого на свете.
Птица в темном лесу звонко распевает,
И волчица с детьми весело играет.
Хороша я, хороша, да плохо одета.
Никто замуж не берет девицу за это.
Эх ты, доля моя, доля-сиротинка,
Что полынь ты трава, горькая осинка!
Застольные песни для любой компании.
По диким степям Забайкалья.
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Идет он густою тайгою,
Где пташки одни лишь поют,
Котел его сбоку тревожит,
Сухие колты ноги бьют.
На нем рубашонка худая,
Со множеством разных заплат,
Шапчонка на нем арестанта.
И серый тюремный халат.
Бежал из тюрьмы темной ночью,
В тюрьме он за правду страдал –
Идти дальше нет больше мочи,
Пред ним расстилался Байкал.
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берет.
И грустную песню заводит –
Про родину что-то поет:
«Оставил жену молодую.
И малых оставил детей,
Теперь я иду на удачу,
Бог знает, увижусь ли с ней!».
Бродяга Байкал переехал,
Навстречу – родимая мать.
«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша,
Здоров ли отец, хочу знать?» –
«Отец твой давно уж в могиле,
Сырою землею зарыт,
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит.
Пойдем же, пойдем, мой сыночек,
Пойдем же в курень наш родной,
Жена там по мужу скучает.
И плачут детишки гурьбой!».
Уж ты сад.
Уж ты сад, ты мой сад, сад зелененький,
Ты зачем рано цветешь, осыпаешься?
Ты зачем рано цветешь, осыпаешься?
Ты далече, милый мой, собираешься?
Ты далече, милый мой, собираешься?
Не во путь ли, во поход, во дороженьку?
Не во путь ли, во поход, во дороженьку?
Ты со всеми людьми распрощаешься?
Ты со всеми людьми распрощаешься,
А со мною, молодой, все ругаешься.
Не ругайся, не бранись, скажи: «Милая, прощай!».
Скажи: «Милая, прощай! Уезжаю в дальний край!».
Ой, там, на горе.
Ой, там, на горе, ой, там, на крутой,
Ой, там сидела пара голубей,
Они сидели, порывалися,
Сидели, крыльями умывалися.
Откуда ни взялся – охотник-стрелец.
Убил, разлучил пару голубей.
Голубя убил, голубку словил,
Взял под полу, понес до дому.
Принес до дому, пустил по дому.
Налил водицы аж до крыницы,
Насыпал пшена аж до коленца.
Голубка не ест, голубка не пьет,
Все на круту гору плакать идет.
«Голубушка моя сизокрылая,
Чего ж ты такое придумала?
Есть у меня семьдесят голубей, какой будет твой?» –
«Я летала, выбирала,
Нет такого, как я потеряла».
Когда я на почте служил ямщиком.
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку,
И крепко же, братцы, в селенье одном.
Любил я в ту пору девчонку.
Сначала я в этом не видел беды,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду –
Все к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце щемит все сильнее...
Однажды начальник дает мне пакет:
Свези, мол, на почту живее.
Я принял пакет и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался...
И что за причина? Понять не могу, –
А ветер так воет тоскливо...
И вдруг словно замер мой конь на бегу.
И в сторону смотрит пугливо...
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге.
Затем соскочил с удалого коня.
И вижу я труп на дороге!
А снег уж совсем ту находку занес,
Метель так и пляшет над трупом,
Разрыл я сугроб – да и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом.
Под снегом-то, братцы, лежала она!
Закрылися карие очи...
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!
Ах ты, степь широкая.
Ах ты, степь широкая, степь раздольная,
Широко ты, матушка, протянулася.
Ой, да не степной орел подымается,
Ой, да не донской казак разумеется.
Ой, да не летай, орел, низко на земле,
Ой, да не гуляй казак, близко к берегу!
Ах ты, степь.
Ах ты степь, ты степь! Путь далек лежит.
В той степи большой замерзал ямщик.
И, набравшись сил, чуя смертный час,
Он товарищу отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой, не попомни зла –
В той степи глухой схорони меня.
Ты лошадушек сведи к батюшке,
Передай поклон родной матушке.
А жене скажи слово тайное,
Передай кольцо обручальное.
Да скажи ты ей –
Пусть не печалится,
Пусть с другим она обвенчается.
Про меня скажи, что в степи замерз,
А любовь ее я с собой унес».
Черный ворон.
Черный ворон, черный ворон,
Что ты вьешься надо мной?
Ты добычи не добьешься,
Черный ворон, я не твой!
Что ты когти распускаешь.
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Черный ворон, я не твой!
Завяжу смертельну рану.
Подаренным мне платком,
А потом с тобой я стану.
Говорить все об одном.
Полети в мою сторонку,
Скажи Машеньке моей,
Ты скажи моей любезной,
Что за родину я пал.
Отнеси платок кровавый.
Милой любушке моей,
Ты скажи – она свободна,
Я женился на другой.
Взял невесту тиху-скромну.
В чистом поле под кустом.
Обвенчальна была сваха –
Сабля вострая моя.
Калена стрела венчала.
Среди битвы роковой.
Вижу, смерть моя приходит.
Черный ворон, я не твой!
Что стоишь, качаясь.
Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,
Головой склоняясь до самого тына?
А через дорогу, за рекой широкой,
Так же одиноко дуб стоит высокий.
Как бы мне, рябине, к дубу перебраться?
Я б тогда не стала гнуться и качаться.
Тонкими ветвями я б к нему прижалась.
И с его листами день и ночь шепталась...
Но нельзя рябине к дубу перебраться, -
Знать мне, сиротине, век одной качаться.
Ой, да ты, калинушка.
Ой, да ты, калинушка, ты, малинушка,
Ой, да ты не стой, не стой на горе крутой.
Ой, да ты не стой, не стой на горе крутой,
Ой, да не спускай листа в сине море.
Ой, да не спускай листа во сине море,
Эх, да во синем-то море корабель плывет,
Ах, да корабель плывет, аж вода ревет.
Эх, да корабель плывет, аж вода ревет,
Эх, да как на том корабле два полка солдат.
Эх, да как на том корабле два полка солдат,
Ой, да два полка солдат, молодых ребят.
Ой, да два полка солдат, молодых ребят,
Эх, да офицер-майор богу молится,
Эх, да офицер-майор богу молится,
Эх, да молодой солдат домой просится:
«Ох, да офицер-майор, отпусти домой.
Ох, да отпусти домой к отцу, к матери родной.
Ой, да отпусти домой к отцу, к матери родной,
Эх, да к отцу, к матери родной да к жене молодой.
Эх, да к отцу, к матери родной да к жене молодой, –
Ой, да молода ль моя жена, знать, хворает без меня».
Среди долины ровныя.
Стихи А. Мерзлякова.
Среди долины ровныя, на гладкой высоте,
Цветет, растет высокий дуб в могучей красоте...
Высокий дуб, развесистый один у всех в глазах;
Один, один, бедняжечка, как рекрут на часах!
Взойдет ли красно солнышко – кого под тенью принять?
Ударит ли погодушка – кто будет защищать?
Ни сосенки кудрявая, ни ивки близ него,
Ни кустики зеленые не вьются вокруг него.
Ах, скучно одинокому и дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу без милой жизнь вести!
Есть много серебра, золота – кому их подарить?
Есть много славы, почестей, но с кем их разделить?
Встречаюсь ли с знакомыми – поклон, да был таков;
Встречаюсь ли с пригожими – поклон да пара слов.
Одних я сам пугаюся, другой бежит меня.
Все други, все приятели до черного лишь дня!
Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?
Друг нежный спит в сырой земле, на помощь не придет!
Ни роду нет, ни племени в чужой мне стороне;
Не ластится любезная подруженька ко мне!
Не плачется от радости старик, глядя на нас,
Не вьются вкруг малюточки, тихохонько резвясь.
Возьмите же все золото, все почести назад –
Мне родину, мне милую, мне милой дайте взгляд.
По приютам я с детства скитался.
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла.
Ах, зачем я на свет появился,
Ах, зачем меня мать родила?
А когда из приюта я вышел.
И пошел поступать на завод,
Меня мастер, который не принял,
Говорит, что не вышел твой год.
И пошел я по свету скитаться,
По карманам я начал шнырять,
По чужим, по буржуйским карманам.
Стал рубли и копейки считать.
А когда я за крупным делишком,
Полицейский меня увидал,
И опять на суду появился,
И опять за решетку попал.
Ой, мороз, мороз.
Ой, мороз, мороз, не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
Моего коня, белогривого.
У меня жена, ой, ревнивая.
У меня жена, ой, красавица!
Ждет меня домой, ждет, печалится.
Я вернусь домой на закате дня.
Обниму жену, напою коня.
Ой, мороз, мороз, не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
Пропев все предложенные песни, поплясав под любимые напевы, надеемся, что вы вволю повеселились, отдохнули, что называется, и телом, и душой. А, кроме того, думаем, что с удовольствием вспомнили популярные во все времена и в любой компании слова и мелодии русских народных песен, таких, например, как «На горе колхоз», «Светит месяц», «Дубинушка», «Ах, Самара-городок» и многих-многих других, представляющих собой великое наследие песенного искусства русского народа.
ГЛАВА 2. ПЕСНИ РУССКОЙ СВАДЬБЫ.
После тостов за здоровье молодых, за их родителей, сватьев, братьев и иного душа русского человека просит песни. И не просто песни, а такой, чтобы за душу брала. Поэтому вполне закономерно, что во время свадебного застолья звучат народные песни о любви. Много есть песен, посвященных этой теме, у русского народа. Они могут быть и грустные, и веселые, но никогда они не бывают скучные. Эти песни близки и слушателям, и певцам, порой узнающим себя в героях звучащих песен, и оттого песня становится ближе и роднее. Насладиться всем этим богатством песенного искусства мы предлагаем вам в этой главе.
Помню, я еще молодушкой была.
Слова Е. Гребенка.
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла.
Вечерело. Я сидела у ворот,
А по улице все конница идет.
Тут подъехал ко мне барин молодой,
Говорит: «Напой, красавица, водой!».
Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал...
Долго я тогда смотрела ему вслед.
Обернулся, помутился белый свет.
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
А потом, уж как я вдовушкой была,
Пятерых я дочек замуж отдала,
К нам приехал на квартиру генерал,
Весь израненный, так жалобно стонал.
Пригляделась, встрепенулася душой:
Это тот же, прежний барин молодой,
Та же удаль, тот же блеск в его глазах,
Только много седины в его усах.
И опять я молодешенькой была,
И опять я целу ночку не спала.
Целу ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
Прощай, радость.
Прощай, радость, жизнь моя,
Слышу, едешь без меня.
Знать, должен с тобою расстаться,
Тебя мне больше не видать.
Темна ноченька! Эх, да не спится!
Сам я знаю, почему.
Ты, девчоночка, меня...
Ты одна меня тревожишь.
Одна решила мой спокой.
Темна ноченька! Эх, да не спится!
Вспомни, вспомни майский день!
Мы купаться с милой шли.
Мы садились на песочек.
На желтый, на мелкой песок.
Темна ноченька! Эх, да не спится!
На лужке...
На лужке, лужке, лужке, при широком поле,
В незнакомом табуне конь гулял на воле.
Ты гуляй, гуляй, мой конь, пока не поймаю,
Как поймаю – зауздаю шелковой уздою.
Я поймаю, зауздаю шелковой уздою,
Дам две шпоры под бока – конь, лети стрелою!
Ты лети, лети, мой конь, ты, как ветер, мчися,
Против нашего двора, конь, остановися.
Подъезжай, конь, к воротам, топни копытами,
Чтобы вышла милая с черными бровями.
Но не вышла милая, вышла ее мати;
«Здравствуй, в хату заходи. Здравствуй, милый зятик».
А я в хату не пойду, пойду я в светлицу,
Разбужу я ото сна красную девицу.
Красавица там спала, ничего не знала,
Правой ручкой обняла да поцеловала.
В садочку гуляла, цветочки рвала.
В садочку гуляла, цветочки рвала,
Срывала, бросала под те ворота,
Срывала, бросала под те ворота,
Смеялся казаче, что я – сирота.
– Не смейся, казаче, что я сирота.
Пришел бы ты сватать, а я бы пошла.
– Не пойдешь – не надо, а я не прошу!
– Поеду в Россию, там краше найду.
Объехал Россию и все города.
И не нашел краше, чем та сирота.
Вернулся казаче под те ворота,
Ой, вышла дивчина, моя сирота,
Ой, вышла дивчина заплаканная,
Наверно, дивчина засватанная.
Ой, вышла дивчина зажуренная,
Наверно, дивчина зарученная.
Всю-то я Вселенную проехал.
Всю-то я Вселенную проехал,
Нигде милой не нашел.
Я в Россию возвратился,
Сердцу слышится привет.
Где ж ты, светик, дорогая?
Сердцу весточку подай.
Где ж вы, очи голубые,
Где ж ты, прежняя любовь?
Где ж вы, очи голубые,
Где ж ты, прежняя любовь?
Ты заслышь мой голосочек,
Разлюбезная моя,
За твои за глазки голубые.
Всю Вселенную отдам!
За твои за глазки голубые.
Всю Вселенную отдам!
Песнь ямщика.
Стихи К. Бухтурина.
Аль опять не видать прежней красной доли?
Я душой сам не свой, сохну, как в неволе.
А бывал я удал! С ухарскою тройкой.
Понесусь и зальюсь песенкою бойкой!
Не кнутом, поведем только рукавицей –
И по пням, по холмам, мчат лошадки птицей!
Ни с слезой, ни с тоской молодец не знался –
Попевал да гулял: вот и догулялся!
Уж дугу не смогу перегнуть как надо;
Вожжи врозь, ну хоть брось! Экая досада!
Ночью, днем об одном тяжко помышляю,
Все по ней, по моей лапушке страдаю!..
Аль опять не видать прежней красной доли?
Я душой сам не свой сохну, как в неволе.
Летят утки.
Летят утки и два гуся,
Кого люблю – не дождуся.
Я влюбилась, молодая,
Знать, судьба моя такая.
Мил уехал за Воронеж,
Теперь его не воротишь.
Ой, как трудно – расстаются:
Глазки смотрят – слезы льются.
Летят утки и два гуся,
Кого люблю – не дождуся.
Лирические припевки.
Ах, запевай, подружка, песню, запевай какую хошь,
А про любовь только не надо – мое сердце не тревожь.
Ах, балалаечка играет – слышу, дроля мой идет.
А мое сердце замирает – про меня песни поет.
Ах, только в доме украшенье, когда солнышко взойдет.
А только сердцу утешенье, когда дролечка придет.
Ах, два знакомые крылечка в памяти осталися...
А на одном крыльце влюблялись, на другом рассталися.
Ах, дорогой, такая сила одолела вдруг меня...
А сколько было – всех забыла, не могу забыть тебя!
А кто-то третий.
Рябины лист колышет ветер,
Тропинка вдаль уводит нас.
А кто-то третий, а кто-то третий.
С тропинки той не сводит глаз.
Луна за речкой ярко светит,
Волна сливается с волной.
А кто-то третий, а кто-то третий.
Один остался за рекой.
Мы завтра вновь с тобою встретим.
За речкой зореньки восход.
А кто-то третий, а кто-то третий.
Вновь до рассвета не уснет.
Нет, нелегко на белом свете,
Свою судьбу-любовь найти.
Еще трудней остаться третьим.
На долгом жизненном пути.
Ой, снег-снежок.
Вьюга во поле завыла, ой, люто, люто, люто.
На свидание, наверно, не торопится никто.
Ой, снег-снежок, белая метелица,
Говорит, что любит, только мне не верится.
Бьет по стеклам, бьет по крышам, бьет по каменной трубе.
Не глухая – слышу, слышу, мне самой не по себе.
Ой, снег-снежок, белая метелица,
Говорит, что любит, только мне не верится.
Через это завыванье, через белую пургу.
На десятое свиданье я сегодня не пойду.
Ой, снег-снежок, белая метелица,
Говорит, что любит, только мне не верится.
Ой, вы, вьюги и бураны, и глубокие снега,
Разрешаю вам буянить, но не дольше четверга.
Ой, снег-снежок, белое сияние,
Под окном – дружок, значит, быть свиданию!
Ой, снег-снежок, белое сияние,
Под окном – дружок, значит, быть свиданию!
Меж крутых бережков.
Стихи М. Ожегова.
Меж крутых бережков Волга-речка течет,
А на ней по волнам легка лодка плывет.
В ней сидел молодец, шапка с кистью на нем,
Он с веревкой в руках волны резал веслом.
Он по бережку плыл, лодку вмиг привязал,
Сам на берег взошел, соловьем просвистал.
А на береге том высок терем стоял,
В нем красотка жила, он ее вызывал.
Ночку всю пировал с ненаглядной душой,
Утром рано с зарей возвращался домой.
Муж красавицы был воевода лихой.
Молодца повстречал в том саду под рекой.
Долго бились они на крутом берегу,
Не хотел уступать воевода врагу.
Волга в волны свои молодца приняла.
По реке по волнам шапка с кистью плыла.
То не ветер ветку клонит...
Стихи С. Стромилова.
То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит –
То мое сердечко стонет,
Как осеннйй лист дрожит.
Извела меня кручина,
Подколодная змея!
Догорай, моя лучина,
Догорю с тобой и я!
Не житье мне здесь без милой,
С кем теперь идти к венцу?
Знать, судил мне рок с могилой.
Обручиться, молодцу.
Расступись, земля сырая,
Дай мне, молодцу, покой,
Приюти меня, родная,
В тихой келье гробовой.
Мне постыла жизнь такая,
Съела грусть меня, тоска...
Скоро ль, скоро ль гробовая.
Скроет грудь мою доска?
При долине куст калины.
При долине куст калины, калинушки да стоял.
Как на этом на кусточке соловушка распевал.
Ты не пой, не пой, соловушка, ты не пой весной.
Ты не пой, не пой соловушка, ты не пой весной.
Не давай тоски-печалушки сердцу моему.
Не давай тоски-печалушки сердцу моему.
Уж и так оно, ретивое, да истомилося во мне.
Уж и так оно, ретиво сердце, да истомилося во мне.
Доставалось моя любушка другому, а не мне.
Весной Волга разольется.
Весной Волга разольется, Волга матушка-река,
А сердечушко забьется, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
С горя девка слезы ронит, волга матушка-река,
А от песни Волга стонет, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
Кто колечко мое носит, Волга матушка-река.
Лихорадка того бросит, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
Она моя сладка вишня, Волга матушка-река,
Запоет – далеко слышно, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
Речка встанет, пойду по льду, Волга матушка-река,
Милый бросит – новых найду, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
Сошью платье из батиста, Волга матушка-река,
Полюблю я гармониста, заливает берега.
Сирень цветет, не плачь, придет...
Ой, Коля, грудь больно, любила – довольно.
Вдоль да по речке.
Вдоль да по речке,
Вдоль да по Казанке.
Серый селезень плывет.
Вдоль да по бережку,
Вдоль да по крутому.
Добрый молодец идет.
Сам он со кудрями,
Сам он со русыми.
Разговаривает:
«Кому мои кудри,
Кому мои русы.
Достанутся расчесать?!».
Волга-реченька глубока.
Волга-реченька глубока.
Бьет волнами берега,
Мил уехал, не простился,
Знать, любовь не дорога.
Ой, туманы голубые,
Серебристая волна.
Неужели ко мне милый.
Не вернется никогда?
Цвела вишня всем на диво,
Ветром сдуло белый цвет.
Я б другого полюбила,
Да любови в сердце нет.
Возле бережка крутого.
День и ночь волна шумит.
Хорошо любить такого,
Кто любовью дорожит.
Над рекой стоят туманы,
Красна солнца не видать.
А мой милый меня вспомнит,
И его я буду ждать.
Зажглась звезда далекая.
Зажглась звезда далекая, цветет сирень в саду.
Я к речке, одинокая, тропиночкой иду.
Не пой, гармонь, страдания, мне сердце не тревожь.
Забытые свидания ты больше не вернешь.
Меня, девчонку строгую, он не хотел понять.
Ушел своей дорогою другую завлекать.
Ой, ночка, ночка звездная, в саду сирень цветет.
Я верю, что серьезная любовь ко мне придет.
Во саду ли, в огороде.
Во саду ли, в огороде девица гуляла.
Невеличка, круглоличка, румяное личико.
За ней ходит, за ней бродит удалой молодчик.
Он и звал красну девицу в сыр бор по груздочки.
– Я пойду, пойду с тобою, ножки приустанут.
Заложи, милой, карету, я сяду-поеду.
Если любишь, так и купишь золото колечко,
Золото твое колечко я прижму к сердечку.
Не шелохнется молодчик, стоит у пенечка.
Красну девицу целует, к сердцу прижимает.
– Поживем, моя милая, в любви хорошенько,
Нам покажется годочек за один кусочек.
Любовь разбойника.
Начинаются дни золотые.
Молодой беззаботной любви.
Эх вы, кони мои вороные,
Черны вороны кони мои!
Устелю я сани коврами,
Ленты в конские гривы вплету,
Прилечу, прозвеню бубенцами.
И тебя на лету подхвачу.
Мы ушли от проклятой погони.
Перестань, моя радость, рыдать.
Нас не выдали черные кони,
Их теперь, вороных, не достать.
Начинаются дни золотые.
Молодой беззаботной любви.
Эх вы, кони мои вороные,
Черны вороны кони мои!
Y.
Напилася я пьяна.
Напилася я пьяна, не дойду я до дому.
Довела меня тропка дальняя.
До вишневого сада.
Довела меня тропка дальняя.
До вишневого сада.
Там кукушка кукует,
Мое сердце волнует.
Ты скажи-ка мне,
Расскажи-ка мне,
Где мой милый ночует.
Если он при дороге,
Помоги ему, Боже.
Если с любушкой на постелюшке,
Накажи его, Боже.
Если с любушкой на постелюшке,
Накажи его, Боже.
Чем же я не такая?
Чем чужая другая?
Я – хорошая, я – пригожая,
Только доля такая.
Я – хорошая, я – пригожая,
Только доля такая.
Если б раньше я знала,
Что так замужем плохо,
Расплела бы я русу косыньку.
Да сидела б я дома.
Расплела бы я русу косыньку.
Да сидела б я дома.
Напилася я пьяна,
Не дойду я до дому.
Довела меня тропка дальняя.
До вишневого сада.
Довела меня тропка дальняя.
До вишневого сада.
Разлилась Волга широко.
Разлилась Волга широко,
Милый мой теперь далеко.
Ветерочек парус клонит,
От разлуки сердце стонет.
Мне казалось: он смеется, –
А он навек расстается.
Ах, поверьте мне, поверьте:
Расставанье хуже смерти.
Зачем было сердце вынуть,
Полюбить, потом покинуть?
А в разлуке, кабы знала,
По тебе б я не страдала.
Ах, в прощальный наш денечек.
Я дарю тебе платочек.
У платочка сини каймы,
Возьмешь в руки – меня вспомни.
До свиданья, милый скажет,
А на сердце камень ляжет.
До свиданья, до свиданья,
Не забудь мое страданье.
На речке, на речке.
На речке, на речке, на том бережочке,
Ой, мыла Марусенька белое платье.
Мыла Марусенька белое платье,
Она мылась, белилась, ой, говорила,
Ой, мыла, белила, с собой говорила.
Ой, приплыли к Марусеньке белые гуси,
Приплыли к Марусеньке белые гуси:
«Ой вы, гуси, гуси – лазоревы очи,
Сколько хотите, то пейте, воды не мутите.
Сколько хотите, плывите, воды не мутите».
Ой, папаша с мамашей мне говорили:
«Ой, Марусенька, Маруся – несчастное имя,
Ой, Марусенька, Маруся – несчастное имя,
Ой, кого ж ты любила, навек позабыла.
На речке, на речке, на том бережке».
Вдоль по улице метелица метет.
Вдоль по улице метелица метет, За метелицей мой миленький идет:
– Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
На твою ли на приятную красоту,
На твое ли что на белое лицо.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
Красота твоя с ума меня свела,
Иссушила добра молодца меня.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
Шумел камыш.
Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была.
Одна возлюбленная пара.
Всю ночь гуляла до утра.
А поутру они вставали,
Кругом помятая трава,
Да не одна трава помята, –
Помята молодость моя.
Придешь домой, а дома спросят:
«Где гуляла, где была?».
А ты скажи: «В саду гуляла,
Домой тропинки не нашла».
А если дома ругать будут,
То приходи опять сюда...
Она пришла: его там нету,
Его не будет никогда.
Она глаза платком закрыла.
И громко плакать начала:
«Куда ж краса моя девалась?
Кому ж я счастье отдала?».
Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была.
Одна возлюбленная пара.
Всю ночь гуляла до утра.
На мурманской дорожке.
На мурманской дороге стояли три сосны.
Прощался со мной милый до будущей весны.
Он клялся и божился одну меня любить,
На дальней на чужбине одною мною жить.
Сел на коня, умчался в широкую он даль,
Оставил мне на сердце тоску лишь да печаль.
И вот мне сон приснился, такой престрашный сон:
Мой миленький женился, нарушил клятву он.
И я над сном смеялась при свете ярком дня –
Не может того сбыться, чтоб мил забыть меня.
Но вскоре мой сон и сбылся, и раннею весной.
Мой милый возвратился с красавицей женой.
Я у ворот стояла, когда он проезжал.
Меня в толпе народа он взглядом отыскал.
Увидел мои слезы, глаза вниз опустил –
Наверно, догадался, что юность погубил.
Пойду я в чисто поле, там реченька течет.
В холодные объятья она меня возьмет.
Когда меня достанут с того речного дна,
Тогда злодей узнает, что клятве я верна.
Разлука.
Разлука ты, разлука,
Чужая сторона!
Никто нас не разлучит,
Лишь мать сыра земля.
Все пташки-канарейки.
Так жалобно поют.
И нас с тобою, милый,
Разлуке предают.
Зачем нам разлучаться,
Зачем в разлуке жить?
Не лучше ль обвенчаться.
И друг друга любить?
Когда б имел златые горы.
«Когда б имел злотые горы,
И реки, полные вина:
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна!
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна!
Не упрекай несправедливо,
Скажи всю правду ты отцу.
Тогда свободно и счастливо,
С молитвой мы пойдем к венцу.
Тогда свободно и счастливо.
С молитвой мы пойдем к венцу.
Ах, не твою ль, голубка, руку.
Просил я у него не раз.
Но он не понял мою муку,
И дал жестокий мне отказ.
Но он не понял мою муку,
И дал жестокий мне отказ».
«Ну как же, милый, я покину.
Семью родную и страну?
Ведь ты уедешь на чужбину.
И бросишь там меня одну.
Ведь ты уедешь на чужбину.
И бросишь там меня одну.
Умчались мы в страну чужую,
А через год он изменил.
Забыл он клятву роковую,
Когда другую полюбил.
Забыл он клятву роковую,
Когда другую полюбил.
А мне сказал, стыдясь измены:
«Ступай обратно в дом отца.
Оставь, Мария, мои стены»,
И проводил меня с крыльца.
«Оставь, Мария, мои стены».
И проводил меня с крыльца».
«Когда б имел златые горы,
И реки, полные вина:
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна!
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна!».
Окрасился месяц багрянцем.
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны шумели у скал.
– Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал.
– Я еду с тобою охотно,
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю.
– Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам.
В такую шальную погоду.
Нельзя доверяться волнам.
– Нельзя? Почему ж, дорогой мой?
А в прошлой, минувшей судьбе,
Ты помнишь, изменник коварный,
Как я доверялась тебе?
И это сказавши, вонзила.
В грудь ножик булатный ему.
Сама с обессиленным сердцем.
Нырнула в морскую волну.
Всю ночь волновалося море,
Кипела морская волна,
А утром качались на волнах.
Лишь щепки того челнока.
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны шумели у скал.
– Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал.
Позарастали стежки-дорожки.
Позарастали стежки-дорожки,
Где проходили милого ножки.
Позарастали мохом-травою,
Где мы гуляли, милый, с тобою.
Мы обнимались, слезно прощались,
Помнить друг друга мы обещались.
Нет у меня с той поры уж покою, –
Верно, гуляет милый с другою.
Если забудет, если разлюбит,
Если другую мил приголубит, –
Я отомстить ему поклянуся,
В речке глубокой я утоплюся.
Птички-певуньи, правду скажите,
Вести про милого вы принесите.
Где ж милый скрылся, где пропадает?
Бедное сердце плачет, страдает.
Позарастали стежки-дорожки,
Где проходили милого ножки.
Позарастали мохом-травою,
Где мы гуляли, милый, с тобою.
Виновата ли я.
Виновата ли я, виновата ли я,
Виновата ли я, что люблю,
Виновата ли я, что мой голос дрожал,
Когда пела я песню ему?
Виновата во всем, виновата кругом,
Еще хочешь себя оправдать,
Так зачем же, зачем в эту лунную ночь,
Позволяла себя целовать?
Ах, зачем же ты спишь в эту лунную ночь,
Ночью спать непростительный грех,
Ночью звезды горят, ночью ласки дарят,
Ночью все о любви говорят.
Уходи от меня, ненавижу тебя,
Откровенно тебе говорю,
За измену твою, за неправду твою.
Я уж больше тебя не люблю.
Y.
Вот кто-то с горочки спустился.
Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идет.
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет.
На нем погоны золотые.
И яркий орден на груди...
Зачем, зачем я повстречала.
Его на жизненном пути?
Зачем, когда проходит мимо,
С улыбкой машет мне рукой?
Зачем он в наш колхоз приехал,
Зачем встревожил мой покой?
Зачем он в наш колхоз приехал?
Зачем нарушил мой покой?
Зачем, зачем на белом свете.
Есть безответная любовь?
Его увижу – сердце сразу.
В моей волнуется груди...
Зачем, зачем я повстречала.
Его на жизненном пути?
Мы на лодочке катались.
Мы на лодочке катались.
Золотисто-золотой,
Не гребли, а целовались –
Не качай, брат, головой!
В лесу, говорят,
В бору, говорят,
Растет, говорят, сосенка.
Слюбилася с молодчиком.
Веселая девчонка.
Я тогда тебе поверю,
Что любовь верна у нас:
«Поцелуй меня, приятно,
Без отрыву сорок раз».
В лесу, говорят,
В бору, говорят,
Растет, говорят, сосенка.
Понравился мне, девице,
Молоденький мальчонка.
Меня маменька ругает,
Тятька боле бережет:
Как приду с гулянки поздно,
Он с поленом стережет.
«А я, – говорит, –
Тебя, – говорит, -
Дочурочка уважу:
А я, – говорит, -
Тебе, – говорит, -
Гуляночку налажу».
Где мы с миленьким встречались,
Там зеленая трава,
Где мы с милым расставались,
Там посохли дерева.
В лесу, говорят,
В бору, говорят,
Растет, говорят, сосенка.
Уж больно мне понравился.
Молоденький мальчонка.
«Вечор поздно из лесочку...».
Стихи П. Жемчугова.
Вечор поздно из лесочку.
Я коров домой гнала.
Подошла лишь к ручеечку.
Близ зеленого лужка, –
Вижу, барин едет с поля,
Две собаки впереди;
Лишь со мной он поравнялся,
Взор свой бросил на меня.
«Здравствуй, милая красотка,
Чьей деревни и села?» –
«Вашей милости крестьянка», –
Отвечала ему я.
«Не тебя ли, моя радость,
Кузнец за сына просил?
Его сын тебя не стоит,
Не на то ты рождена.
Завтра, завтра ты узнаешь,
Для кого ты суждена;
Будешь завтра не крестьянка –
Завтра станешь госпожа!».
Калина красная.
Слова народные, в обработке Е. Синицына.
Калина красная, калина вызрела...
Я у залеточки характер вызнала,
Характер вызнала, характер ой какой!
Я не уважила, а он пошел к другой.
А он пошел с другой. А я не спорила, –
Так, значит, он хорош, а я не стоила!..
А я пошла с другим, ему не верится:
Он подошел ко мне удостовериться.
Удостоверился, но не добился слов.
А я одно твержу: «Ты потерял любовь.
Ты потерял любовь. Она найденная –
Другому мальчику переведенная.
Ты потерял любовь, и я уверенно.
Другому мальчику передоверена».
Не шуми ты, рожь.
Стихи А. Кольцова.
Не шуми ты, рожь, спелым колосом!
Ты не пой, косарь, про широку степь!
Мне не для чего собирать добро,
Мне не для чего богатеть теперь!
Прочил молодец, прочил доброе.
Не своей душе – душе-девице.
Сладко было мне глядеть в очи ей,
В очи, полные полюбовных дум!
И те ясные очи стухнули,
Спит могильным сном красна девица!
Тяжелей горы, темней полночи,
Легла на сердце дума черная.
Песня.
Стихи В. Жуковского.
Кольцо души-девицы я в море уронил;
С моим кольцом я счастье земное погубил.
Мне, дав его, сказала: «Носи! Не забывай!
Пока твое колечко, меня своей считай!».
Не в добрый час я невод стал в море полоскать;
Кольцо юркнуло в воду; искал, но не сыскать!..
С тех пор мы как чужие! Приду к ней – не глядит!
С тех пор мое веселье на дне морском лежит!
О ветер полуночный! Проснися! Будь мне друг!
Схвати со дна колечко и выкати на луг.
Вчера ей жалко стало: нашла меня в слезах.
И что-то, как бывало, зажглось у ней в глазах!
Ко мне подсела с лаской, мне руку подала,
И что-то ей хотелось сказать, но не могла!
На что твоя мне ласка! На что мне твой привет!
Любви, любви хочу я... Любви-то мне и нет!
Ищи, кто хочет в море, богатых янтарей...
А мне мое колечко с надеждою моей.
Чудная бандура.
Стихи Д. Ознобишина.
Гуляет по Дону казак молодой;
Льет слезы девица над быстрой рекой.
– О чем льешь слезы из карих очей?
О добром коне ли, о сбруе ль моей?
О том ли грустишь ты, что, крепко любя,
Я, милая сердцу, просватал тебя?
– Не жаль мне ни сбруи, не жаль мне коня!
С тобой обручили охотой меня!
– Родной ли, отца ли, сестер тебе жаль?
Иль милого брата? Пугает ли даль?
– С отцом и родимой мне век не пробыть;
С тобой и далече мне весело жить!
Грущу я, что скоро мой локон златой.
Дон быстрый покроет холодной водой.
Когда я ребенком беспечным была,
Смеясь, мою руку цыганка взяла.
И пристально глядя, тряся головой,
Сказала: «Утонешь в день свадьбы своей!
– Не верь ей, друг милый, я выстрою мост.
Чугунный и длинный хоть в тысячу верст;
Поедешь к венцу ты – я конников дам:
Вперед будет двадцать и сто по бокам.
Вот двинулся поезд. Все конники в ряд.
Чугунные плиты гудят и звенят;
Но конь под невестой, споткнувшись, упал,
И Дон ее принял в клубящийся вал.
– Скорее бандуру звончатую мне!
Размыкаю горе на быстрой волне!
Лад первый он тихо и робко берет.
Хохочет русалка сквозь пенистых вод.
Но в струны смелее ударил он враз.
Вдруг брызнули слезы русалки из глаз,
И молит: «Златым не касайся струнам,
Невесту младую назад я отдам.
Хотели казачку назвать мы сестрой,
За карие очи, за локон златой».
По Дону гуляет.
По Дону гуляет, по Дону гуляет,
По Дону гуляет казак молодой,
По Дону гуляет казак молодой.
А там дева плачет, а там дева плачет,
А там дева плачет над быстрой рекой,
А там дева плачет над быстрой рекой.
– О чем, дева, плачешь? О чем, дева, плачешь?
О чем, дева, плачешь, о чем слезы льешь?
О чем, дева, плачешь, о чем слезы льешь?
– А как мне не плакать, а как мне не плакать?
А как мне не плакать, слез горьких не лить?
Цыганка гадала, цыганка гадала,
Цыганка гадала, за ручку брала:
«Утонешь ты, дева, утонешь ты, дева,
Утонешь ты, дева, в день свадьбы своей,
Утонешь ты, дева, в день свадьбы своей.
Поедешь венчаться, поедешь венчаться,
Поедешь венчаться – обрушится мост».
По Дону гуляет, по Дону гуляет,
По Дону гуляет казак молодой.
А дева, а дева – под мутной водой,
А дева, а дева – под мутной водой.
Русская песня.
Стихи А. Кольцова.
Я любила его жарче дня и огня,
Как другим не любить никогда, никогда!
Только с ним лишь одним я на свете жила;
Ему душу мою, ему жизнь отдала!
Что за ночь, за луна, когда друга я жду!
И бледна, холодна, замираю, дрожу!
Вот он идет, поет: «Где ты, зорька моя?».
Вот он руку берет, вот целует меня!
«Милый друг, погаси поцелуи твои!
И без них при тебе огонь пылает в крови;
И без них при тебе жжет румянец лицо,
И волнуется грудь, и кипит горячо!».
Ах, матушка, тошно мне.
Ах, матушка, тошно мне – голова болит,
Сударыня, грустно мне – сердечко ноет...
Болит моя головушка – не знаю, как быть.
Сяду я на лавочку, погляжу в окно,
Погляжу ль в окошечко – на улице дождь.
На улице дождичек, во поле туман.
Во поле большой туман – туман затуманился;
А мой-то любезный друг припечалился,
Припечалился, душа моя, призадумался,
Вечор – вечор милый друг у девушек был,
У девушек был, про меня забыл.
Привел с собой душечку он лучше меня,
Забыл совсем, милый друг, забыл про меня...
Растет, цветет черемуха.
Растет, цветет черемуха во темном лесу.
Нельзя, нельзя черемочку неспелую рвать,
Неспелую, незрелую, неналивную.
Нельзя, нельзя девчоночку несватану брать.
Несватану, несватану, незарученную.
Ведут молодца с того конца с красавицею.
Один ведет за рученьку, другой за другу,
Третий стоит, сердцем болит – любил, да не взял.
«Девочка, красавица, оглянись назад!» –
«Мальчишечка, бедняжечка, глаза не глядят!» –
«Девочка, красоточка, платочком махни!» –
«Мальчишечка, страдатель мой, платочек короток!».
У меня есть дружок тайный.
Ох, у меня есть дружок тайный,
Да он теперь на сторонке дальней.
Вспомни, милый, вспомни, мой друг,
Вспомни рощу, зеленый луг.
Вдаль да по речке плывет лебедь,
Жду я не дождусь, когда милый приедет.
Ты приедешь, стукни в стенку,
А я выйду, тебя встречу.
Выйду встретить тебя в сенцы,
Расскажу, что есть на сердце.
В моем сердце нет покоя,
Когда милый мой не со мною.
Бирюзовы, золоты колечики.
Бирюзовы, золоты колечики.
Раскатились, ай, да по лужку.
Ты ушла, и твои плечики.
Закатилися в ночную мглу.
Во зеленой травушке-муравушке.
Не сыскать потерянных колец,
Не найти любви-забавушки.
Тут и счастьицу конец.
Ты звучи, гитара моя милая,
Разгони ты грусть мою, печаль,
Ах ты жизнь, ты жизнь моя постылая,
Ничего теперь не жаль.
Ну-ка, дядька, лошадь запрягай-ка,
Бурую, лохматую,
А я поеду во цыганский табор.
Цыганочку сосватаю.
Дайте ходу, ходу пароходу,
Подымайте алы паруса.
Ах, люблю, люблю эту породу.
За веселые глаза.
А где мне взять такую песню?
А где мне взять такую песню – и о любви, и о судьбе,
И чтоб никто не догадался, что эта песня о тебе.
Чтоб песня по свету летела, кого-то за сердце брала,
Кого-то в рощу заманила, кого-то в поле увела.
Чтобы у клуба заводского и у далекого села,
От этой песни замирая, девчонка милого ждала.
И чтобы он ее дождался, прижался к трепетным плечам,
Да чтоб никто не догадался, о чем я плачу по ночам...
Летел голубь.
Летел голубь, летел голубь со голубицею,
Гулял молодец с красной девицею.
Гулял молодец с красной девицею.
«Как бы этому ты молодцу голубицей была,
Как бы этому ты молодцу голубицей была,
Кабы ты, красна девица, в моем тереме жила.
Кабы ты, красна девица, в моем тереме жила,
В моем тереме жила, мне невестой была».
«В твоем тереме жила да невестой была?».
«Я бы золотом украсил, жемчугами уделил!».
«Ты бы золотом украсил, жемчугами уделил?».
«Я бы летом в платье в этом на коляске стал катать!».
«Ты бы летом в платье в этом на коляске стал катать?».
«Я бы зимнею порою на лаковых санях!».
«Ты бы зимнею порою на лаковых санях?».
«На лаковых санях и на паре-лошадях!».
Летел голубь, летел голубь со голубицею,
Гулял молодец с красной девицею.
Выйду ль я на реченьку.
Выйду ль я на реченьку, посмотрю ль на быструю,
Не увижу ль я свово милого, сердечного друженька.
Мы сойдемся, поклонимся, посидим, повеселимся,
Посидим, повеселимся, мы домой пойдем, простимся:
«Прощай, яхонт дорогой, не расстался бы с тобой».
«Виноград ты мой зелен, без ума ты меня сделал».
Мне сказали про милого, милый не жив, не здоров,
Милый не жив, не здоров, будто без вести пропал.
А сегодня мой милой вдоль по улице прошел.
Вдоль по улице прошел, громко-звонко просвистал.
Громко-звонко просвистал, на окошко не смотрел.
На окошке есть приметка – винограду висит ветка,
Я по той ли по приметке ко милу дружку зайду.
Мой миленький очень рад, воротечки отворял.
Воротечки отворял, всереди двора встречал,
Всереди двора встречал, за белы ручки примал.
Зорька золотая.
Зорька золотая, светит за рекой.
Ивушка родная, сердце успокой.
Ивушка зеленая, над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая, где любовь моя?
Были с милым встречи у твоих ветвей.
Пел нам каждый вечер песни соловей.
Ивушка зеленая, над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая, где любовь моя?
Но ушел любимый, не вернется вновь.
Песней соловьиной кончилась любовь.
Ивушка зеленая, над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая, где любовь моя?
А я каждый вечер все чего-то жду.
И туда, на речку, к ивушке хожу.
Накинув плащ.
Накинув плащ, с гитарой под полою,
К ее окну проник в тиши ночной,
Не разбужу ль я песней удалою.
Роскошный сон красавицы младой.
О, не страшись меня, младая дева!
Не возмущу твоих прекрасных снов.
Неистовством разгульного напева.
Чиста и песнь, когда чиста любовь.
Я здесь пою так тихо и смиренно.
Лишь для того, чтоб услыхала ты,
И песнь моя есть фимиам священный.
Пред алтарем богини красоты.
И, может быть, услышишь серенаду.
И из нее хоть что-нибудь поймешь,
И, может быть, поющему в награду.
«Люблю тебя» – сквозь сон произнесешь.
Звезда любви, волшебная, земная...
Я слышу тон и звук ее речей.
Я вижу дивный стан ее высокий.
И темный шелк ее густых кудрей.
Если, пропев и прослушав все предложенные выше народные песни о любви, вы не всплакнули пару раз или хоть раз не вздохнули о судьбе несчастных влюбленных, в чем-то похожей, возможно, на вашу собственную или на судьбу знакомых, то вы явно иностранец, не знающий русского языка, потому что русские народные песни о любви не могут не волновать. А если еще они исполнены с особенным чувством, с особенным акцентом, с полным вложением собственной души в душу песни, то наверняка получился настоящий праздник души или, может быть, лучше сказать, гимн Любви! А это, само собой разумеется, и должно происходить на русской свадьбе.
ГЛАВА 3. ЭХ! ГУЛЯЙ, ДУША! – ПЛЯСОВЫЕ ДЛЯ ЛЮБОГО ПРАЗДНИКА.
Русская душа не может без веселых задорных песен, от которых ноги сами просятся в пляс. Никакой праздник не обходится без них, таких любимых, таких плясовых. Какой русский, какого бы возраста он ни был, не знает песен «Ах, вы сени, мои сени», «Калинка» или «Лапти»! Их слова знают все: от мала до велика. Их цитируют при каждом удобном случае, их мелодию напевают в каждом доме. Их используют в различных произведениях искусства как тему, как настроение.
Их используют в музыкальном сопровождении спектаклей, фильмов, в различных музыкально-хореографических номерах, чтобы создать атмосферу народного праздника. Последуйте этому примеру и вы!
Ах вы, сени, мои сени.
Ах вы, сени, мои сени, сени новые мои,
Сени новые, кленовые, решетчатые!
Выходила молода за новые ворота,
Выпускала сокола из правого рукава.
На полетике соколику наказывала:
«Ты лети, лети, соколик, высоко и далеко,
И высоко, и далеко, на родиму сторону.
На родимой на сторонке грозен батюшка живет,
Он грозен, сударь, грозен, да не милостив.
Не пускает молоду поздно вечером одну.
Не велит поздно ходить, с молодцами говорить.
Не послушаю отца, эх, распотешу молодца!».
Вдоль по Питерской.
Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской,
По Тверской-Ямской с колокольчиком.
Едет миленький, да сам на троечке,
Едет, лапушка, во поддевочке.
Во пиру я была, во беседушке.
Я не мед там пила, да сладку водочку.
Сладку водочку, все наливочку.
Я пила, молода, из полуведра.
Не лед трещит, не комар пищит –
Это кум до кумы судака тащит.
Эх, кумушка, да ты, голубушка,
Свари, кума, судака, чтобы юшка была.
Эх, юшечка да с петрушечкой,
Поцелуй же меня, кума душечка!
Во ку... во кузнице.
Во ку... во кузнице, во кузнице молодые кузнецы.
Они, они куют, они куют, принаваривают,
Молотами приколачивают, к себе, к себе Дуню,
К себе Дуню приговаривают: «Пойдем, пойдем, Дуня,
Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок, сорвем, сорвем, Дуня,
Сорвем, сорвем Дуне лопушок, лопушок.
Под са... под саменький, под саменький корешок, корешок.
Сошьем, сошьем Дуне, сошьем Дуне сарафан, сарафан.
Носи, носи, Дуня, носи, Дуня, не марай, не марай,
По пра... по праздничкам, по праздничкам надевай,
Надевай!».
Сама садик я садила.
Сама садик я садила,
Сама буду поливать,
Сама милого любила,
Сама буду забывать.
Ах, что это за садочек.
За зелененький такой?
Ах, что это за мальчишка.
Разбессовестный такой?
Пустил славушку худую,
Все соседи говорят,
За глаза меня ругают,
А в глаза меня хвалят.
На гулянье при народе.
Стал он девку целовать.
А девчонке стыдно стало,
Стала плакать и рыдать.
И мальчишке жалко стало,
Стал ее он утешать.
Купил шелковый платочек,
Начал слезы утирать.
Пойду ль я, выйду ль я.
Пойду ль я, выйду ль я, пойду ль я, выйду ль я,
Во доль, во долинушку, во доль, во широкую.
Сорву ль я, вырву ль я, сорву ль я, вырву ль я,
С винограда ягодку, с винограда винную.
То ли мне не ягода, то ли мне не винная,
Я цветочек сорвала, я веночек свила.
Кинуся – брошуся, кинуся – брошуся,
Ко молодцу на колени, ко молодцу на колени.
Я у молодца сижу, я у молодца сижу,
Я на молодца гляжу, я на молодца гляжу.
Скажи, душа, скажи, свет, скажи, любишь али нет?
Я любить-то не люблю, наглядеться не могу.
Я на горку шла.
Я на горку шла, тяжело несла.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Тяжело несла в решете овса.
Уморилась, уморилась, уморилася.
В решете овса полтора зерна,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Я домой пришла, овес высыпала,
Уморилась, уморилась, уморилася.
В нетопленую печь овес ссыпала.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Уж я три-то дня сушила и четыре дня толкла,
Уморилась, уморилась, уморилася.
На девятый день я блинов напекла,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Я блинов напекла, да к соседушке пошла,
Уморилась, уморилась, уморилася.
А соседушка не добра, не попотчевала.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Уж я губушки надула и домой пошла.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Я домой пришла, мужа выбранила:
Уморилась, уморилась, уморилася.
«Уж ты, куричье дыханье, петушиное вздыханье!».
Уморилась, уморилась, уморилася.
Уж и бил меня муж, колотил меня муж.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Он ко нитке привязал, соломинкой наказал.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Я от этих ли побоев три дня хворала,
Уморилась, уморилась, уморилася.
На четвертую неделю выздоравливала,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Выздоравливала да поедывала.
Уморилась, уморилась, уморилася.
Уж я съела, молода, да блинов стопу,
Пирогов сотню,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Быка-третьяка, телку, гуся, порося,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Телку, гуся, порося, еще уточку,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Еще уточку на закусочку.
Уморилась, уморилась, уморилася.
А лихая свекровь позавидовала:
Уморилась, уморилась, уморилася.
«Как тебя, моя молодушка, не разорвало?».
Уморилась, уморилась, уморилася.
«Разорви того живот, кто неправдою живет,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Еще старых старух, что не любят молодух!».
Уморилась, уморилась, уморилася.
Лапти.
Во деревне то было в Ольховке.
Во деревне то было в Ольховке.
Лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, мои, лапти липовые,
Вы не бойтесь, ходите!
Тятька новые сплете!
Эх, ну! Тьфу!
Там жил-был парень Андрияшка.
Полюбил Андрияшка Парашку.
Лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти мои, лапти липовые,
Вы не бойтесь, ходите!
Тятька новые сплете!
Эх, ну! Тьфу!
Он носил ей дороги подарцы:
Все прянцы да баранцы.
Лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти мои, лапти липовые,
Вы не бойтесь, ходите!
Тятька новые сплете!
Эх, ну! Тьфу!
Не велел ему тятька жениться.
Не велел ему тятька жениться.
Лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, мои, лапти липовые,
Вы не бойтесь, ходите!
Тятька новые сплете!
Эх, ну! Тьфу!
Эх, заплакал тут наш Андрияшка,
А за ним заревела Парашка.
Лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,
Эх, лапти, мои, лапти липовые,
Вы не бойтесь, ходите!
Тятька новые сплете!
Эх, ну! Тьфу!
Как под горкой, под горой...
Как под горкой, под горой.
Торговал старик золой!
Картошка моя, вся поджаренная!
Приходила девушка:
«Продай золки, дедушка!» –
«Сколько золки, девушка?» –
«На копейку, дедушка!» –
«На что золки, девушка?» –
«Холста белить, дедушка!» –
«На что белить, девушка?» –
«Продать надо, дедушка!» –
«На что продать, девушка?» –
«Деньги надо, дедушка!» –
«На что деньги, девушка?» –
«Кольцо купить, дедушка!» –
«На что кольцо, девушка?» –
«Ребят дарить, дедушка!» –
«За что дарить, девушка?» –
«Больно любят, дедушка!» –
Перед мальчиками –
Пройду пальчиками!
Перед старыми людьми –
Пройду белыми грудьми!
Раздвинься, народ,
Меня пляска берет!».
Калинка.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Ах, под сосною, под зеленою,
Спать положите вы меня.
Ай, люли-люли, ай, люли-люли,
Спать положите вы меня.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Ах, сосенка зеленая,
Не шуми ты надо мной.
Ай, люли-люли, ай, люли-люли,
Не шуми ты надо мной.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Ах, красавица, душа-девица,
Полюби же ты меня!
Ай, люли-люли, ай, люли-люли,
Полюби же ты меня.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя.
Во поле береза стояла.
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли, люли, стояла.
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли, люли, заломати.
Я пойду, пойду, погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли, люли, заломаю.
Срежу я с березы три пруточка,
Сделаю из них я три гудочка,
Люли, люли, три гудочка.
Четвертую балалайку,
Пойду я на новые сени,
Люли, люли, на сени.
Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити.
Люли, люли, будити.
Встань ты, мой милый, проснися,
Ты, душа моя, пробудися,
Люли, люли, пробудися.
Пойдем в терем веселиться,
Пойдем в терем веселиться,
Люли, люли, веселиться.
Елочки-сосеночки.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Выйду, выйду я плясать в новеньких ботинках.
Все ребята говорят, что я, как картинка.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Я надену платье бело, буду в нем красавица.
Пусть лентяи не подходят, пока не исправятся.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Говорят, я боевая. Боевая – не совсем:
Боевая сушит десять, а по мне страдают семь.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Я с любимым замерзаю не от сильных холодов, –
Оттого я замерзаю, что не слышу жарких слов.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Полюбить – так полюбить паренька хорошего,
А такого нечего, который дремлет с вечера.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
У меня миленка нет, нету подходящего.
Не найдется ли у вас парня настоящего?
Эх, топну ногой, да притопну другой.
Сколько я ни топочу, все равно плясать хочу.
Елочки-сосеночки, зеленые, колючие.
В Воронеже девчоночки веселые, певучие.
Мы воронежские песни по-воронежски поем.
Кто ребят наших полюбит, все равно мы отобьем.
Уж ты верная,
манерная сударушка моя!
Уж ты верная, манерная сударушка моя!
Ой, люли, люли, люли да ты, сударушка моя!
Да не ты ж ли, сударушка, мене высушила,
Ой, люли, люли, люли, да мене высушила,
Без мороза ретивое сердце вызнобила.
Ой, люли, люли, люли, да сердце вызнобила.
Присушила сухоту ко моему животу.
Ой, люли, люли, люли, да ко моему животу.
Присушила черны кудри ко буйной голове,
Ой, люли, люли, люли, да ко буйной голове.
Да заставила шататься по чужой стороне.
Ой, люли, люли, люли, да по чужой стороне.
Ты заставила любить чужамужнюю жену,
Ой, люли, люли, люли, да чужамужнюю жену.
Чужамужняя жена да лебедушка белая,
Ой, люли, люли, люли, да лебедушка белая,
А моя шельма-жена да полынь горькая трава.
Полынь горькая трава, да на меже в поле росла,
Ой, люли, люли, люли, да на меже в поле росла,
На меже, меже, меже, в чистом поле рубеже.
Через поля, поля, поля перепелушка летит,
Ой, люли, люли, люли, да перепелушка летит.
На горе-то калина.
На горе-то калина, под горою малина.
Ну что ж, кому дело, калина! А кому какое дело, малина!
Там девицы гуляли, там красавицы гуляли,
Ну что ж, кому дело, гуляли! А кому какое дело, гуляли!
Калинушку ломали, калинушку ломали,
Ну что ж, кому дело, ломали, а кому какое дело, ломали.
Во пучочки вязали, во пучочки вязали,
Ну что ж, кому дело, вязали! А кому какое дело, вязали!
На дорожку бросали, на дорожку бросали,
Ну что ж, кому дело, бросали! А кому какое дело,
Бросали!
Коробейник.
Стихи Н. Некрасова.
– Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситцы и парча.
Пожалей, моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!
Выйди, выйди в рожь высокую!
Там до ночки погожу,
А завижу черноокую –
Все товары разложу.
Цены сам платил немалые,
Не торгуйся, не скупись:
Подставляй-ка губы алые,
Ближе к милому садись!
Вот и пала ночь туманная,
Ждет удалый молодец.
Чу, идет! – пришла желанная,
Продает товар купец.
Катя бережно торгуется,
Все боится передать.
Парень с девушкой целуется,
Просит цену набавлять.
Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Расступись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани.
Ой, легла, легла коробушка,
Плеч не режет ремешок!
А всего взяла зазнобушка.
Бирюзовый перстенек.
Дай ей ситцу штуку целую,
Ленту алую для кос.
Поясок – рубаху белую.
Подпоясать в сенокос.
Все поклала ненаглядная.
В короб, кроме перстенька:
– Не хочу ходить нарядная.
Без сердечного дружка!
Ой, утушка луговая.
Ой, утушка луговая, луговая!
Молодушка молодая, молодая!
Да где ж была-побывала, побывала?
С кем ты ноченьку ночевала, ночевала?
А я ночку во лесочку, во лесочку.
Во лесочку, под кусточком, под кусточком.
Тут шли – прошли удалые, удалые.
В руках несли по ножичку, по ножичку.
Они срезали по дубочку, по дубочку.
Они сделали по гудочку, по гудочку.
Вы, гудочки, не гудите, не гудите.
Вы батюшку не будите, не будите!
Ой, утушка луговая, луговая.
Выйду на улицу.
Выйду на улицу – солнца нема,
Девки молодые свели меня с ума,
Выйду на улицу, гляну за село –
Девки гуляют, и мне весело.
Матушка родная, дай воды холодной –
Сердце мое прямо кидает в жар.
Раньше я гуляла в зеленом саду,
Думала, на улицу век не пойду!
А теперь под вечер аж пятки горят –
Ноженьки резвые в пляску хотят.
Я пойду на улицу, к девкам пойду.
Голосом звонким я им подпою.
Матушка, слышишь, соловушка поет,
А там под горою пляска идет,
Девки голосистые звонко поют,
Мне, молоденькой, спать не дают.
Комара женить мы будем.
Комара женить мы будем! Ох! Ох!
Комара женить мы будем,
Будем, будем, будем, будем!
Комара муха любила. Ох! Ох!
Комара муха любила,
Пивом, брагой напоила.
Полетел комар в лесочек. Ох! Ох!
Полетел комар в лесочек,
Сел комарик на дубочек, сел!
Поднялась большая буря. Ох! Ох!
Поднялась большая буря,
И комарика-то сдуло, пал!
Он упал и еле дышит. Ох! Ох!
Он упал и еле дышит,
Ручкой-ножкой не колышет, сдох!
Прилетели тут две мухи. Ох! Ох!
Прилетели тут две мухи.
И комарика под руки унесли!
Схоронили близ дороги. Ох! Ох!
Схоронили близ дороги,
Видны руки, видны ноги, весь на виду.
У голуба, у голуба.
У голуба, у голуба золотая голова,
У голубки, у голубки подзолоченная,
У голубки, у голубки подзолоченная,
Черным шелком перестроченная.
У нас сизый-то голубь – Коленька.
Сизая голубушка-то – Машенька.
Собирались купцы-братцы,
Все товарищи его. Дивовались, дивовались-то.
Над Колиной женой: «Эка девка, эка красна,
Молодуха хороша! Я бы летом, я бы летом.
На карете прокатил, я бы зимой, я бы зимой.
На лаковых санках, на лихих-то лошадях.
Нынче сделаем приказ: целоваться много раз!».
У меня ль во садочке.
У меня ль во садочке, у меня ль во прекрасном,
Люшеньки, люли, люшеньки, люли!
Хорошо пташки пели, хорошо воспевали,
Люшеньки, люли, люшеньки, люли!
А я ль молоденька, охоча гуляти,
Люшеньки, люли, люшеньки, люли!
Охоча гуляти, скакати, плясати,
Люшеньки, люли, люшеньки, люли!
Скакати, плясати, в зелен сад гуляти,
Люшеньки, люли, люшеньки, люли!
На улице дождь.
На улице дождь, на улице дождичек, во поле туман.
Во поле туман, во поле туман, туман, мой милый румян.
Мой милый румян, уехал мой миленький, уехал на час.
Уехал на час, сказал: «Расхорошая, ворочусь я сейчас.
Ворочусь я сейчас». «Если не воротишься, то махни мне.
Рукой.
То махни мне рукой, коль рукою махнешь, то ступай,
Куда хошь».
Ты, Настасья, ты, Настасья.
Ты, Настасья, ты, Настасья, отворяй-ка ворота,
Ой да люли, ой, люли, отворяй-ка ворота.
Отворяй-ка ворота, ты пущай-ка сокола.
Ой да люли, ой, люли, ты пущай-ка сокола.
Я бы рада, растворила, ветер больно шибко бьет.
Ой да люли, ой, люли, ветер больно шибко бьет.
Ветер больно шибко бьет, сильным дождичком сечет.
Сильным дождичком сечет, с головушки цветы рвет,
Ой да люли, ой, люли, с головушки цветы рвет,
С головушки цветы рвет, с белой шеи янтари.
Ой да люли, ой, люли, с белой шеи янтари.
Улица, улица.
Раз возвращаюсь домой я к себе:
Улица странною кажется мне.
Раз возвращаюсь домой я к себе:
Улица странною кажется мне.
Левая, правая где сторона?
Улица, улица, ты, брат, пьяна...
И фонари так неясно горят,
Смирно на месте никак не стоят,
Так и мелькают туда и сюда.
Эх! Да вы пьяные все, господа!
Левая, правая где сторона?
Улица, улица, ты, брат, пьяна...
Ты что за рожи там, месяц, кривишь,
Глазки прищурив, так странно глядишь?
Лишний стаканчик хватил, брат, вина?
Стыдно тебе – ведь уж ты старина.
Левая, правая где сторона?
Улица, улица, ты, брат, пьяна...
Как у нашего соседа.
Как у нашего соседа.
Весела была беседа,
Вся скотинушка играла:
Мериночки – во гудочки,
А коровы – то реву,
А быки – в треноги,
Кобылицы – во скрипицы,
А овцы – во донцы,
А гуси-то – в гусли,
А индюшки – в коклюшки,
А утицы – в дудки,
А куры-то, дуры,
По свадьбам ходили,
А свиньи-то умные.
За город выходили,
Они рожь молотили,
Они солод солодили,
Они пиво варили,
Они борова женили,
Свинью замуж отдавали.
Наряжали свинью в кличку,
Посадили свинью в бричку,
Чем свинья не молодка,
Голова – что колодка,
А рыло – что коробка.
Было у тещи семь зятьев.
Было у тещи семь зятьев.
Хомка – зять, и Пахомка – зять,
И Гаврюшка – зять, и Макарка – зять,
И Захарка – зять, зятюшка Ванюшка милей всех зятьев.
И стала теща зятьев в гости звать.
Хомка идет, и Пахомка идет,
И Гаврюшка идет, и Макарка идет,
И Захарка идет.
– Зятюшка Ванюшка, иди поскорей!
И стала теща зятьев за стол сажать.
Хомка сел, и Пахомка сел,
И Гаврюшка сел, и Макарка сел,
И Захарка сел.
– Зятюшка Ванюшка, поди вот тут сядь.
Стала теща вином потчевать:
Хомке – рюмка, и Пахомке – рюмка,
И Гаврюшке – рюмка, и Макарке – рюмка,
И Захарке – рюмка, зятюшке Ванюшке – рюмочка.
С винцом.
Стала теща с зятьев деньги обирать.
С Хомки – рупь, и с Пахомки – рупь,
И с Гаврюшки – рупь, и с Макарки – рупь,
И с Захарки – рупь, с зятюшки Ванюшки – пара серебра.
Стала теща зятьев провожать.
Хомку – в шею, и Пахомку – в шею,
И Гаврюшку – в шею, и Макарку – в шею,
И Захарку – в шею, а зятюшку Ванюшку – за святые волоса.
Ходи, изба...
Ходи, изба! Ходи, печь, хозяину негде лечь!
Вот, барыня моя, сударыня моя!
Я за барыней ходил, руки-ноги познобил.
Барыня, барыня! Глаза твои кари,
Стрижена головка – целовать неловко.
Ходи, барыня, смелее, музыкантам веселее!
Вот моя барыня! Вот моя сударыня!
Яблочко.
Эх, яблочко, да на тарелочке,
Надоела жена – пойду к девочке.
Эх, яблочко, куда ж ты катишься?
К черту в лапы попадешь – не воротишься.
Эх, яблочко, соку спелого,
Полюбила я парня смелого.
Эх, яблочко, цвета макова,
Я любила их одинаково.
Эх, яблочко, цвета ясного,
Ты за белого, я за красного.
У нас нонче субботея.
У нас нонче субботея!
Барыня ты моя, сударыня ты моя, субботея.
А назавтра воскресенье.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, воскресенье.
Ко мне нонче друг Ванюша приходил.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, приходил.
Три кармана приносил.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, приносил.
Первый карман со орехами,
Второй карман со деньгами.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, со деньгами.
Третий карман со изюмом.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, со изюмом.
От орехов губы горьки,
Нельзя с милым целоваться.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, целоваться.
Только можно обниматься.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, обниматься.
От изюма губы сладки,
Можно с милым целоваться.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, целоваться.
У нас нонче субботея.
Барыня ты моя, сударыня ты моя, субботея!
Неделька.
В воскресенье я на ярмарку ходила,
Веретен да кудельку купила...
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря,
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря.
В понедельник я банюшку топила,
А во вторник я в банюшку ходила...
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря,
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря.
Тебя, миленький мой, в среду встречала,
А в четверг я тебя провожала...
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря,
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря.
Эх, да в пятницу не прядут, не мотают,
Во субботу всех померших поминают...
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря,
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря.
Так-то, миленький мой, ласковый Емелька,
Проработала всю эту я недельку.
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря,
Тюря, тюря, тюря, тюря, тюря-ря.
Перевоз Дуня держала.
Перевоз Дуня держала, держала, держала,
Перевозчика наняла, наняла, наняла.
В роще калина, темно, не видно, соловушки поют.
Пришел к Дуне батюшка, батюшка, батюшка:
«Перевези меня, Дунюшка, Дунюшка, Дунюшка!».
В роще калина, темно, не видно, соловушки поют.
«А я тебя не ждала, не ждала, не ждала.
Перевозчика угнала, угнала, угнала».
В роще калина, темно, не видно, соловушки поют.
Пришел к Дуне милый друг, милый друг, милый друг:
«Перевези меня, Дуня, в луг, в зелен луг, в зелен луг!».
В роще калина, темно, не видно, соловушки поют.
«А я тебя, мой дружок, все ждала, все ждала,
Перевозчика наняла, наняла, наняла».
В роще калина, все стало видно, и соловушки поют.
Посылала меня мать.
Посылала меня мать, посылала меня мать,
Посылала меня мать яровое поле жать.
А я жать-то не жала, а я жать-то не жала,
А я жать-то не жала, лишь в меженке пролежала.
А меженка узка, а меженка узка,
А меженка узка – не поместилась я.
Вот Никита идет, вот Никита идет,
Вот Никита идет и орешки грызет.
Я не знала, что мне делать, я не знала, что мне делать,
Я не знала, что мне делать, ум за разум зашел.
Иль орешки щелкать, иль орешки щелкать,
Иль орешки щелкать, иль Никиту целовать.
Я орешки щелкала, я орешки щелкала.
Я орешки щелкала и Никиту целовала. Вот!
Не будите меня, молоду.
Не будите меня, молоду, да утром рано, поутру,
Разбудите молоду, да когда солнышко взойдет.
Разбудите меня, молоду, да когда солнышко взойдет.
Когда солнышко взойдет, роса на землю упадет.
Когда солнышко взойдет, да роса на землю упадет,
Роса на землю упадет, пастух выйдет на лужок.
Пастух выйдет на лужок да заиграет во рожок.
Хорошо пастух играет, выговаривает.
Хорошо пастух играет, выговаривает:
– Выгоняй, народ, скотину на широкую долину!
Выгоняй, народ, скотину на широкую долину,
На широкую долину, на зелену луговину!
Во субботу, день ненастный.
Во субботу, день ненастный, нельзя, нельзя в поле, эх,
Нельзя в поле работать. Нельзя в поле работать.
Нельзя в полюшке работать, ни... ни боронить, эх,
Ни боронить, ни пахать. Ни боронить, ни пахать.
Мы пойдем с тобой, Ванюша, во... во зеленый, эх,
Во зеленый сад гулять. Во зеленый сад гулять.
Не про нас ли, мой дружочек, все... все гутарют, эх,
Все гутарют, говорят? Все гутарют, говорят.
Меня, молодца, ругают, тебя, девицу, эх,
Тебя, девицу, бранят. Тебя, девицу, бранят.
Ой, вставала я ранешенько.
Ой, вставала я ранешенько, умывалася белешенько.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Надевала черевички на босу, я гнала свою корову на росу.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Я гнала свою корову на росу, повстречался мне медведь.
Во лесу.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Я медведя испугалася, во часты кусты бросалася.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Ты, медведюшка-батюшка, ты не тронь мою коровушку.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Ты не тронь мою коровушку, не губи мою головушку.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Я коровушку доить буду, малых детушек поить буду.
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Ох, мать моя, матушка, ты зачем меня на свет родила!
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
Уж ты умную, талантливую, чернобровую, догадливую!
Ой ли, да ли, калинка моя, в саду ягода малинка моя.
При долинушке стояла.
При долинушке стояла, калину ломала,
В пучочки вязала, на дорожку клала,
Примета примечала, дружка ворочала:
«Воротися, моя радость, воротись, надежда!
Не воротишься, надежда, – хотя б оглянися;
Не оглянешься, надежда,– махни черной шляпой,
Черной шляпой пуховою, правою рукою, лентой голубою!».
Пропев эти песни, вы наверняка отдохнули душой, погрузились в мир русской плясовой песни, вспомнили разные исторические моменты Руси, России, Советского Союза. Возможно, решили, что неплохо бы заглядывать в эту главу хотя бы раз в неделю, чтобы поднимать себе настроение после тяжелого рабочего дня, после решения трудных жизненных проблем и другой повседневной круговерти. Тогда не забудьте собрать веселую компанию друзей. Возможно, что во время исполнения предложенных в этой главе песен ваши ноги невольно притопывали сами собой, а руки прихлопывали, и, возможно, в конце концов вы пустились в пляс на радость старшему поколению вашей наверняка многочисленной семьи.
ГЛАВА 4. ЛУЧШИЙ ПОДАРОК К ДНЮ РОЖДЕНИЯ И ЮБИЛЕЮ.
Сколько красивых слов сказано о русском романсе, сколько композиторов писали музыку на тексты народных стихотворений, в результате чего получались шедевры, которые ценят почитатели певческого искусства во всем мире. Великие певцы и певицы прошлого и современности исполняют русские романсы. Сколько конкурсов выиграно благодаря исполнению этих творений. Но была и обратная ситуация, когда народ сочинял свою музыку на слова русских поэтов, настолько им были близки и понятны чувства, вложенные авторами в их стихотворные произведения. Эта глава полностью посвящена русскому романсу и всем любителям и ценителям этого жанра.
«Гайда, тройка!».
Стихи М. Штейнберга.
Гайда, тройка! Снег пушистый,
Ночь морозная кругом;
Светит месяц серебристый,
Мчится парочка вдвоем.
Милый шепчет уверенья,
Ласково в глаза глядит,
А она полна смущенья:
Что-то ей любовь сулит?
Так с тревожными мечтами.
Вдаль промчалася она,
И не помнит, как с устами.
Вдруг слилися их уста.
Уж сменилась ночь зарею,
Утра час настал златой,
Тройка мелкою рысцою.
Возвращается домой.
Ах, надолго ль это счастье?
Не мелькнули бы, как сон,
Эти ласки и объятья,
И вина бокала звон!
Гайда, тройка! Снег пушистый,
Ночь морозная кругом;
Светит месяц серебристый,
Мчится парочка вдвоем.
«Смолкни, пташка-канарейка!..».
Стихи Н. Цыганова.
Смолкни, пташка-канарейка!
Полно песни распевать,
Перестань ты мне, злодейка,
Ретивое надрывать!
Уж ко мне не воротиться.
Красным дням весны моей –
Отвыкает сердце биться,
Вспоминаючи о ней!
Радость-младость миновалась:
Отцвела она цветком.
И не вихорем промчалась –
Пропорхнула мотыльком!
С нею память о бывалом.
Я хотел похоронить,
Не грустить о нем немало,
Ни слезы не уронить.
Все давно забыто было:
Звонкой песенкой своей.
Все ты снова разбудила,
Пташка, лютый мой злодей!
После ведрышка к ненастью.
Тяжеленько привыкать,
А несчастному об счастье.
Тяжеленько вспоминать!
«Ах! когда б я прежде знала...».
Стихи И. Дмитриева.
Ах! Когда б я прежде знала,
Что любовь таит беды,
Веселясь бы, не встречала.
Полуночныя звезды!
Не лила б от всех украдкой.
Золотого я кольца;
Не была б в надежде сладкой.
Видеть милого льстеца.
К удалению удара.
В лютой, злой моей судьбе,
Я лила б из воска яра.
Легки крылышки себе.
И на родину вспорхнула.
Мила друга моего;
Нежно, нежно бы взглянула.
Хоть однажды на него.
А потом бы улетела.
Со слезами и тоской;
Пригорюнившись бы, села.
На дороге я большой;
Возрыдала б, возопила:
«Добры люди! Как же быть?
Я неверного любила...
Научите не любить».
Черные глаза.
Стихи О. Строка.
Был день весенний. Все, расцветая, ликовало.
Сирень звенела, будя уснувшие мечты.
Грустить тогда со мною ты не знала.
Ведь мы любили, и для нас цвели цветы.
Ах, эти черные глаза меня пленили.
Их позабыть никак нельзя – они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза! Кто вас полюбит,
Тот потеряет навсегда и счастье, и покой.
Был день осенний. И листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Слезы ты в этот вечер проливала,
Но не любила. И со мной прощалась ты.
Ах, эти черные глаза меня пленили.
Их позабыть никак нельзя – они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза меня любили.
Куда же скрылись вы теперь? Кто близок вам другой?..
Он уехал.
В дверь стучится зимний ветер,
А на сердце зимний хлад,
Он уехал, ненаглядный,
Не вернется он назад.
И весна мне не на радость,
Коль зима в душе моей.
Он уехал, он уехал,
И слезы льются из очей.
Говорят, весна вернется,
Расцветет природа вновь,
Все воскреснет, оживится,
Не вернется лишь любовь.
И весна мне не на радость,
Коль зима в душе моей.
Он уехал, он уехал,
И слезы льются из очей.
Эй, друг-гитара.
Стихи В. Тимофеева.
В жизни все неверно и капризно,
Дни бегут, никто их не вернет.
Нынче праздник, завтра будет тризна,
Незаметно старость подойдет.
Эх, друг-гитара,
Что звенишь несмело?
Еще не время плакать надо мной,
Пусть жизнь прошла, все пролетело,
Осталась песня, песня в час ночной!
Эти кудри дерзко-золотые.
Да увяли в белой седине,
Вспоминать те годы молодые.
Будем мы с тобой наедине.
Эх, друг-гитара,
Что звенишь несмело?
Еще не время плакать надо мной,
Пусть жизнь прошла, все пролетело,
Осталась песня, песня в час ночной!
Где ты, юность без конца, без края,
Отчего так быстро пронеслась,
Неужели скоро, умирая,
Мне придется петь в последний раз?
Эх, друг-гитара,
Что звенишь несмело?
Еще не время плакать надо мной,
Пусть жизнь прошла, все пролетело,
Осталась песня, песня в час ночной!
Не пробуждай воспоминаний.
Не пробуждай воспоминаний.
Минувших дней, минувших дней –
Не возродишь былых желаний.
В душе моей, в душе моей.
И на меня свой взор опасный.
Не устремляй, не устремляй,
Мечтой любви, мечтой прекрасной.
Не увлекай, не увлекай.
Однажды счастье в жизни этой.
Вкушаем мы, вкушаем мы.
Святым огнем любви согреты,
Оживлены, оживлены.
Но кто ее огонь священный.
Мог погасить, мог погасить, –
Тому уж жизни незабвенной.
Не возвратить, не возвратить!
Каркнул ворон на березе...
Стихи Н. Цыганова.
Каркнул ворон на березе... Свистнул воин на коне...
Погибать тебе, красотка, в чужедальней стороне!
Ах, зачем, зачем бежала ты за тридевять полей,
Для чего не размышляла ты об участи своей?
Все покинула, забыла – прах отца, старушку мать,
И решилася отчизну на чужбину променять.
То ли счастье, чтобы очи милым сердцу веселить, –
После ими ж дни и ночи безотрадно слезы лить?
– Неужель ты не слыхала об измене?
– Никогда!
– Неужель ты полагала в сердце верность?
– Навсегда! Было некому, бедняжку, поучить меня уму,
И голодной, вольной пташкой я помчалась в сеть к нему...
Никого я не спросилась, кроме сердца своего,
Увидала – полюбила, и умру, любя его!
Каркнул ворон на березе... Свистнул воин на коне...
И красотка погибает в чужедальней стороне.
К. Б.
Стихи Ф. Тютчева.
Я встретил вас – и все былое.
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою.
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною.
И что-то встрепенется в нас.
Так, весь обвеен дуновеньем.
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем.
Смотрю на милые черты...
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас как бы во сне.
И вот – слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь.
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь...
Белой акации гроздья душистые...
Белой акации гроздья душистые.
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь соловьиная.
В тихом сиянии чудной луны!
Помнишь ли лето: под белой акацией.
Слушали песнь соловья?...
Тихо шептала мне чудная, светлая:
«Милый, поверь мне! ...Навек твоя».
Годы давно прошли, страсти остыли.
Молодость жизни прошла,
Белой акации запаха нежного,
Верь, не забыть мне уже никогда...
Я не вернусь, душа дрожит от боли.
Стихи С. Касаткина.
Я не вернусь, душа дрожит от боли,
Я страсти призраком, поверь, не обманусь...
Достойным быть мне хватит силы воли,
Ты так и знай, я не вернусь.
В чужом краю, ко всем страстям холодный,
Страдальцем дни скорей влачить решусь.
Оковы прочь, хочу я быть свободным.
О, не зови, я не вернусь.
Не посылай своих мне писем милых,
Я этих строк любви, лукавых строк боюсь.
Не обещай, чего ты дать не в силах,
Да-да, мой друг, я не вернусь.
Ведь я ушел, тебя не проклиная,
А сделать зла тебе не соглашусь.
Покоя ждет душа моя больная.
О, пощади... Я не вернусь.
Не брани меня, родная.
Стихи А. Разоренова.
Не брани меня, родная, что я так люблю его.
Скучно, скучно, дорогая, жить одной мне без него.
И не знаю, что такое вдруг случилося со мной,
Что так бьется ретивое и терзается тоской.
Все оно во мне изныло, вся горю я, как огнем.
Все не мило мне, постыло, все страдаю я по нем.
Мне не надобны наряды и богатства всей земли –
Кудри молодца и взгляды сердце бедное зажгли!
Сжалься, сжалься же, родная, перестань меня бранить.
Знать, судьба моя такая – я должна его любить!
Колокольчики-бубенчики звенят.
Стихи С. Скитальца.
Колокольчики-бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль...
Тройка мчится, комья снежные летят,
Обдает лицо серебряная пыль!
Нет ни звездочки на темных небесах,
Только видно, как мелькают огоньки,
Не смолкает звон малиновый в ушах,
В сердце нету ни заботы, ни тоски.
Эх! Лети, душа, отдайся вся мечте,
Потоните, хороводы бледных лиц!
Очи милые мне светят в темноте.
Из-под черных, из-под бархатных ресниц...
Эй, вы, шире, сторонитесь, раздавлю!
Бесконечно, жадно хочется мне жить!
Я дороги никому не уступлю,
Я умею ненавидеть и любить...
Ручка нежная прижалась в рукаве...
Не пришлось бы мне лелеять той руки,
Да от снежной пыли мутно в голове,
Да баюкают бубенчики-звонки!
Простодушные бубенчики-друзья,
Говорливые союзники любви,
Замолчите вы, лукаво затая.
Тайны нежные, заветные мои!
Ночь окутала нас бархатной тафтой,
Звезды спрятались, лучей своих не льют,
Да бубенчики под кованой дугой.
Про любовь мою болтают и поют...
Пусть узнают люди хитрые про нас,
Догадаются о ласковых словах.
По бубенчикам, по блеску черных глаз,
По растаявшим снежинкам на щеках.
Хорошо в ночи бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль...
Сквозь ресницы очи милые блестят,
Обдает лицо серебряная пыль!...
Не уезжай ты, мой голубчик!
Не уезжай ты, мой голубчик!
Печальна жизнь мне без тебя.
Дай на прощанье обещанье,
Что не забудешь ты меня.
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь меня, что любишь меня...
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь ты меня.
Когда порой тебя не вижу,
Грустна, задумчива хожу.
Когда речей твоих не слышу,
Мне кажется, я не живу.
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь меня, что любишь меня,
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь ты меня.
Не лукавьте.
Моя душечка, моя ласточка,
Взор суровый свой прогони.
Иль не видишь ты, как измучен я?!
Пожалей меня, не гони!
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...
Моя душечка, моя ласточка,
Я нашел в тебе, что искал.
Пожалей меня, не гони меня,
Как измучен я и устал.
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...
Ты любовь моя, ты вся жизнь моя,
За тебя весь мир я б отдал.
Верь мне, милая, верь, желанная, –
Никогда я так не страдал!
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова...
Очаровательные глазки.
Очаровательные глазки,
Очаровали вы меня.
В вас столько жизни, столько ласки,
В вас столько страсти и огня.
С каким восторгом я встречаю.
Твои прелестные глаза,
Но я в них часто замечаю –
Они не смотрят на меня.
Я опущусь на дно морское.
И поднимусь под облака,
Я все отдам тебе земное,
Лишь только ты люби меня.
Я пережил все муки ада.
И до сих пор еще терплю.
Мне ненавидеть тебя надо,
А я, безумный, все люблю.
Пой, ласточка, пой.
Ветерок нежно травку колышет,
Вся природа истомой полна,
Все кругом негой сладостной дышит,
Знойным жаром полны небеса.
Мы вдвоем с ней на травке сидели,
Нас укромно скрывали кусты,
А над нами все ласточки пели,
И сильней опьяняли цветы.
Пой, ласточка, пой! Дай сердцу покой!
Песню ты мне повтори про счастье любви!
Ах, как скоро прошло мое счастье!
В том садочке один я сижу!
Надо мной разразилось ненастье,
И закралась тоска в грудь мою.
Скоро год, как со мною нет милой,
Ее смерть унесла от меня!
Но клянусь, что до самой могилы.
Ей останусь я верен всегда!
Пой, ласточка, пой! Дай сердцу покой!
Песню ты мне повтори про счастье любви!
Соловей.
Стихи А. Дельвига.
Соловей мой, соловей! Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь, где всю ночку пропоешь?
Кто-то, бедная, как я, ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей, утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей, хоть за тридевять земель,
Хоть за синие моря, на чужие берега;
Побывай во всех странах, в деревнях и городах:
Не найти тебе нигде горемычнее меня.
У меня ли, у младой, дорог жемчуг на груди,
У меня ли, у младой, жар-колечко на руке,
У меня ли, у младой, в сердце миленький дружок.
В день осенний на груди крупный жемчуг потускнел,
В зимню ночку на руке распаялося кольцо,
И как нынешней весной разлюбил меня милой.
Однозвучно гремит колокольчик...
Стихи И. Макарова.
Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка;
И уныло по ровному полю.
Разливается песнь ямщика.
Столько грусти в той песни унылой,
Столько грусти в напеве родном,
Что в душе моей хладной, остылой.
Разгорелося сердце огнем.
И припомнил я ночи иные.
И родные поля и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.
Однозвучно гремит колокольчик,
И дорога пылится слегка.
И замолк мой ямщик, а дорога.
Предо мной далека, далека...
Невеста.
У церкви стояли кареты, там пышная свадьба была.
Все гости роскошно одеты, на лицах их радость была.
Невеста была в белом платье, букет был приколот из роз.
Она на святое распятье с тоскою взирала сквозь слез.
Горели венчальные свечи, невеста стояла бледна.
Священнику клятвенной речи сказать не хотела она.
Я видел, как бледный румянец покрыл молодое лицо,
Когда ей священник на палец надел золотое кольцо.
Из глаз ее быстрые слезы ручьем по лицу потекли.
Завяли прекрасные розы, напрасно их так берегли.
Я слышал, в толпе говорили: «Жених неприглядный такой.
Напрасно девицу сгубили!» – и вышел я вслед за толпой.
Тройка.
Стихи Ф. Глинки.
Вот мчится тройка удалая в Казань дорогой столбовой,
И колокольчик, дар Валдая, гудет уныло под дугой.
Ямщик лихой – он встал с полночи – ему взгрустнулося.
В тиши;
И он запел про ясны очи, про очи девицы-души:
«Вы очи, очи голубые, вы сокрушили молодца,
Зачем, о люди, люди злые, вы их разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина».
И вдруг махнул по всем по трем,
Над тройкой тешился детина и заливался соловьем.
Тройка.
Стихи Н. Некрасова.
Что ты жадно глядишь на дорогу.
В стороне от веселых подруг? –
Знать, забило сердечко тревогу –
Все лицо твое вспыхнуло вдруг.
И зачем ты бежишь торопливо.
За промчавшейся тройкой вслед?
На тебя, подбоченясь красиво,
Загляделся проезжий корнет.
На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь:
Вьется алая лента игриво.
В волосах твоих, черных, как ночь;
Сквозь румянец щеки твоей смуглой.
Пробивается легкий пушок,
Из-под брови твоей полукруглой.
Смотрит бойко лукавый глазок.
Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
Поживешь и попразднуешь вволю,
Будет жизнь и полна, и легка.
Да не то тебе пало на долю:
За неряху пойдешь мужика.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник.
И свекровь в три погибели гнуть.
От работы и черной, и трудной.
Отцветешь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный,
Будешь нянчить, работать и есть.
И в лице твоем, полном движенья,
Полном жизни, появится вдруг.
Выраженье тупого терпенья.
И бессмысленный, вечный испуг.
И схоронят в сырую могилу,
Как пройдешь ты тяжелый свой путь,
Бесполезно угасшую силу.
И ничем не согретую грудь.
Не гляди ты с тоской на дорогу.
И за тройкой вослед не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу.
Поскорей навсегда заглуши!
Не нагнать тебе бешеной тройки:
Кони крепки, и сыты, и бойки,
И ямщик под хмельком, и к другой.
Мчится вихрем корнет молодой.
Тройка.
Стихи П. Вяземского.
Тройка мчится, тройка скачет, рвется снег из-под копыт,
Колокольчик звонко плачет, то хохочет, то звенит.
Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей.
Кто сей путник и отколе и далек ли путь ему?
По неволе иль по воле мчится он в ночную тьму?
Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей.
Вот вдали село большое, сразу ожил мой ямщик,
Песней звонкой, удалою залился он в тот же миг.
Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей.
Тпру! И тройка вдруг осела у знакомого крыльца,
Красна девица влетела и целует молодца.
А цыган идет.
Стихи Р. Киплинга, перевод Г. Кружкова.
Мохнатый шмель – на душистый хмель,
Цапля серая – в камыши,
А цыганская дочь – за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
Так вперед, за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской.
В багровеющие небеса.
И вдвоем по тропе – навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай,
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край.
Так вперед, за цыганской звездой кочевой,
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Так вперед, за цыганской звездой кочевой,
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как божья метла,
Океанскую пыль метет.
Так вперед, за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской.
В багровеющие небеса.
Так вперед!
Ямщик, не гони лошадей.
Слова Риттера.
Как грустно, туманно кругом,
Тосклив, безотраден мой путь,
А прошлое кажется сном,
Томит наболевшую грудь.
Ямщик, не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить!
Ямщик, не гони лошадей.
Как жажду средь мрачных равнин.
Обиду забыть и любовь.
Но память, мой злой властелин,
Все будит минувшее вновь.
Все было лишь ложь и обман,
Прощай и мечты, и покой.
А боль незакрывшихся ран.
Останется вечно со мной.
Ямщик, не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить!
Ямщик, не гони лошадей.
Я милого узнаю по походке.
Я милого узнаю по походке:
Он носит, носит брюки галифе.
А шляпу он носит на панаму,
Ботиночки он носит «нариман».
Зачем я вас, мой родненький, узнала,
Зачем, зачем я полюбила вас?
Раньше я ведь этого не знала,
Теперь же я страдаю каждый час.
Вот мальчик мой уехал, не вернется.
Уехал он, как видно, навсегда.
В Москву он больше не вернется,
Оставил только карточку свою.
Я милого узнаю по походке:
Он носит, носит брюки галифе.
А шляпу он носит на панаму,
Ботиночки он носит «нариман».
Две гитары за стеной.
Стихи А. Григорьева.
Две гитары за стеной жалобно заныли,
С детства памятный напев, милый, это ты ли!
Эх, раз, еще раз!
Это ты, я узнаю ход твой в ре-миноре.
И мелодию твою в частом переборе.
Эх, раз, еще раз!
Как тебя мне не узнать? На тебе лежит печать.
Страстного веселья, бурного похмелья.
Эх, раз, еще раз!
Это ты, загул лихой, окол пунша грелки,
И мелодия твоя на мотив венгерки.
Эх, раз, еще раз!
Ах, болит, ах, что болит голова с похмелья...
Уж мы пьем, мы будем пить целую неделю!
Эх, раз, еще раз!
Миленький ты мой!...
– Миленький ты мой, возьми меня с собой!
Там, в краю далеком, буду тебе женой.
–Милая моя, взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком, есть у меня жена.
– Миленький ты мой, возьми меня с собой!
Там, в краю далеком, буду тебе сестрой.
– Милая моя, взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком, есть у меня сестра.
– Миленький ты мой, возьми меня с собой!
Там, в краю далеком, буду тебе чужой.
– Милая моя, взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком, чужая ты мне не нужна.
В нашу гавань заходили корабли.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки.
И пили за здоровье атамана.
В таверне шум, и гам, и суета.
Пираты наслаждались танцем Мери.
Не танцы их пленили – красота,
В таверне распахнулись с шумом двери.
В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его, как молнии, блистали.
Наездник был красивый сам собой,
Пираты сразу Гарри в нем узнали.
– О Мери, он приехал, Гарри твой!
Ребята, он не наш, не с океана.
– Мы, Гарри, посчитаемся с тобой, –
Раздался пьяный голос атамана.
И в воздухе сверкнули два ножа.
Пираты затаили все дыханье.
Все знали атамана как вождя.
И мастера по делу фехтованья.
Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мери изменила.
Он молча защищался у перил,
Но Мери в этот миг его любила.
Маруся отравилась.
Вот солнце закатилось, замолк шум городской,
Маруся отравилась, вернувшися домой.
В каморке полутемной, ах, годы обитал.
Цветочек этот скромный и грустно погибал.
Измена друга злая яд в сердце ей влила,
Душа ее младая обиды не снесла.
Ее в больницу живо решили отвезти,
Врачи там торопливо старалися спасти.
– К чему старанья эти? Ведь жизнь меня страшит.
Я лишняя на свете, пусть смерть свое решит.
Клен ты мой опавший...
Стихи С. Есенина.
Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче что-то стал не стойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.
И, утратив скромность, одуревший в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.
Мне нравится...
Стихи М. Цветаевой.
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной.
Не уплывал под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне.
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне.
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не.
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе...
Что никогда в церковной тишине.
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем, и рукой.
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наше негулянье под луной,
За солнце, не у нас над головами, –
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!
Зачем тебя я, милый мой, узнала?
Зачем тебя я, милый мой, узнала,
Зачем ты мне ответил на любовь?
Ах, лучше бы я горюшка не знала,
Не билось бы сердечко мое вновь.
Терзаешь ты сердечко молодое,
Тебя твоя зазнобушка зовет.
Проходит только время золотое –
Зачем же ты, желанный, не идешь?
Я жду – и вот приходит долгожданный,
Целует, нежно за руку берет.
Ах, милый друг, мой нежный друг, желанный...
И сердце песню радости поет.
Танго цветов.
В таверне много вина, там пьют бокалы до дна,
И, не скрывая печаль, бренчит разбитый рояль.
Дочь капитана Джанэй, вся извиваясь, как змей,
С матросом Билли без слов танцует «Танго цветов».
Однажды юный барон заехал в этот притон,
Увидел крошку Джанэй, что извивалась, как змей.
При свете маленьких свеч скидает шубу он с плеч.
И в черном фраке своем танцует танго вдвоем.
– Послушай, крошка Джанэй, будь верной музой моей,
Покинь ты этот притон, войди в роскошный салон.
Ходить ты будешь в шелках, купаться в тонких духах,
И средь персидских ковров станцуем «Танго цветов».
Матрос был очень ревнив. Услышал танго мотив,
Увидел крошку Джанэй и тигром бросился к ней!
Вот перед ними он встал, блеснул холодный кинжал...
И только скрипка без слов играла «Танго цветов».
В дороге.
Стихи И. Тургенева.
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые...
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные, страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первая встреча, последняя встреча,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
На заре ты ее не буди.
Стихи А. Фета.
На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут от плеча.
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру.
Долго, долго сидела она.
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистел соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит,
Не буди ж ты ее, не буди,
На заре она сладко так спит!
Чужая милая.
Здравствуй, чужая милая, та, что была моей.
Вечно тебя любил бы я, до самых последних дней.
Прошлое не воротится, и не поможет слеза.
Как целовать мне хочется только твои глаза.
Много бродил по свету я, много прошел дорог.
Только тебя, любимая, в сердце сберечь не смог.
Прошлое не воротится, и не поможет слеза.
Как целовать мне хочется только твои глаза.
Если б всю жизнь немалую снова пройти я смог,
Я бы тебя, любимая, в сердце навек сберег.
Прошлое не воротится, и не поможет слеза.
Как целовать мне хочется дочки твоей глаза.
«Как-то по проспекту...».
Как-то по проспекту с Маней я гулял.
Фонарик вполсвета дорогу освещал.
И чтоб было весело дальше нам идти,
В кабачок Мещерского решили мы зайти.
Захожу в пивную, выбираю стол.
И бросаю кепи свой прямо я на пол.
Спрашиваю Маню: «Что ты будешь пить?» –
Она мне отвечает, что голова болить.
«Я ж тебе не спрашиваю, что у те болить.
Я же тебе спрашиваю, что ты будешь пить:
«Пильзенское» пиво, самогон, вино,
«Душистую фиалку» или ничего?
Выпили мы пиво, а потом по сто.
И заговорили про это и про то,
А когда мне «Пильзень» в голову забил,
О любовных чувствах я заговорил:
«Дура бестолковая, чего еще ты ждешь?
Красивее парня в мире не найдешь.
Или я не весел, или не красив?
Иль тебе не нравится мой аккредитив?
Ну и черт с тобою, плевал я на тебя!
Я найду другую, люби сама себя.
Отравлены все чувства, я сейчас уйду,
И на Дерибасовской я дурочку найду».
Юнга Билл.
На корабле матросы злы и грубы,
Ворчит сквозь рупор старый капитан.
У юнги Билла вздрагивают губы,
Он ищет берег сквозь густой туман.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
На берегу осталась крошка Мери,
Она осталась в тумане голубом,
И юнга Билл и верит, и не верит,
И машет ей подаренным платком.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
Вернулся Билл из Северной Канады.
– А ну, друзья, полней бокал вина!
Мне за здоровье Мери выпить надо,
За ту любовь, что дарит мне она.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
В таверне с шумом распахнулись двери,
Глаза у Билла вылезли на лоб:
А перед ним стояла крошка Мэри,
А рядом с ней огромный боцман Боб.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
– А ну-ка, Боб, поговорим короче,
Как подобает старым морякам.
Я опоздал всего лишь на две ночи,
Но эту ночь без боя не отдам.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
Сверкнула сталь, сошлися в круг матросы,
И закипел кровавый жаркий бой.
Они дрались за пепельные косы,
За блеск очей в тумане голубом.
В гавани, в далекой гавани.
Пары подняли боевые корабли.
А из гавани уходят в плаванье,
Их целый год потом не жди.
Бублики.
Ночь надвигается, фонарь качается,
Фонарь качается в ночную мглу. А я, несчастная,
Торговка частная, стою и бублики здесь продаю.
Купите бублики, горячи бублики, купите бублики,
Да поскорей.
За эти бублики платите рублики,
Что для республики всего милей.
Отец мой пьяница, за рюмкой тянется.
А мать – уборщица, какой позор. Сестра гулящая,
Тварь настоящая, а братик маленький – карманный вор.
Купите бублики, горячи бублики, купите бублики,
Да поскорей.
Меня, несчастную, торговку частную,
Да в ночь ненастную ты пожалей.
Инспектор с папкою да с толстой палкою.
Все собирается забрать патент. Но я одесская,
Я всем известная и без патента все продам в момент.
Купите бублики, горячи бублики, купите бублики,
Да поскорей.
За эти бублики платите рублики,
Что для республики всего милей.
Сирень.
Расцвела сирень в моем садочке,
Ты пришла в сиреневом платочке.
Ты пришла, и я пришел,
И тебе, и мине хорошо.
Я тебя в сиреневом платочке.
Целовал в сиреневом садочке.
Тучи шли, и дождик шел,
И мине, и тебе хорошо.
Отцвела сирень в моем садочке,
Ты ушла в сиреневом платочке.
Ты ушла, и я ушел,
И тебе, и мине хорошо!
Зацвела сирень в садочке снова.
Ты нашла, нашла себе другого.
Ты нашла, и я нашел,
И тебе, и мине хорошо.
Я тебе в сиреневом садочке.
Помешал с другим дойти до точки.
Ты ушла, и он ушел –
Одному только мне хорошо.
Одесский учитель танцев.
Это школа, это школа танцев,
Это школа танцев, вам говорят.
Шаг налево, шаг направо,
Шаг вперед и две шаги назад.
Кавалеры, приглашайте дамов,
Там, где брошка, там перед,
Шаг налево, две шаги направо,
Шаг вперед и поворот.
Дамы приглашают кавалеров,
Там, где галстук – там перед.
Шаг направо, шаг налево,
Шаг вперед и поворот.
Кавалеры, не щипайте даму.
Ниже талии, вам говорят.
А держите ваши ноги прямо,
Шаг вперед и две шаги назад.
Роза.
Я встретил розу – она цвела и ароматом была полна.
Я эту розу сорвать готов, но побоялся ее шипов.
Сорвали розу, помяли цвет, а этой розе – семнадцать лет!
– О роза, роза, – я закричал, – зачем тогда я вас не сорвал?
Я побоялся шипов твоих. Теперь ты, роза, в руках других!
О, парни, парни, мой вам совет: не рвите розы.
В семнадцать лет.
Розы прекрасны, розы нежны, и эти розы нам всем нужны!
Гори, гори, моя звезда...
Музыка П. Булахова.
Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная.
Ты у меня одна заветная;
Другой не будет никогда.
Сойдет ли ночь на землю ясная,
Звезд много блещет в небесах.
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.
Звезда надежды благодатная,
Звезда любви, волшебных дней,
Ты будешь вечно незакатная.
В душе тоскующей моей.
Твоих лучей небесной силою.
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою.
Гори, гори, моя звезда!
Отцвели хризантемы!
Стихи В. Шумского.
В том саду, где мы с вами встретились,
Ваш любимый куст хризантем расцвел,
И в моей груди расцвело тогда.
Чувство яркое нежной любви.
Отцвели уж давно хризантемы в саду,
Но любовь все живет в моем сердце больном.
Опустел наш сад, вас давно уж нет,
Я брожу один, весь измученный,
И невольные слезы катятся.
Пред увядшим кустом хризантем...
Отцвели уж давно хризантемы в саду,
Но любовь все живет в моем сердце больном.
Милая.
Милая, ты услышь меня,
Под окном стою я с гитарою!
Так взгляни ж на меня хоть один только раз,
Ярче майского дня чудный блеск твоих глаз!
Ночь тиха была, соловьи поют,
Чудный запах роз всюду носится...
Мы гуляем с тобой, луна светит на нас.
И в лазурной воде отражается!
Так взгляни ж на меня хоть один только раз,
Ярче майского дня чудный блеск твоих глаз!
Песня цыганочки.
Стихи Я. Полонского.
Мой костер в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдет – и спозаранок.
В степь далеко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок.
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою.
Ты на мне узлом стяни:
Как концы ее, с тобою.
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет.
Узел, стянутый тобой?
Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя,
На коленях у тебя!
Мой костер в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту.
Темно-вишневая шаль.
Я о прошлом теперь не мечтаю,
И мне прошлого больше не жаль.
Только много и много напомнит.
Эта темно-вишневая шаль.
В этой шали я с ним повстречалась,
И любимой меня он назвал,
Я стыдливо лицо закрывала,
А он нежно меня целовал!
Говорил мне: «Прощай, дорогая,
Расставаться с тобою мне жаль.
Как к лицу тебе, слышишь, родная,
Эта темно-вишневая шаль!».
Я о прошлом уже не мечтаю,
Только сердце затмила печаль,
И я молча к груди прижимаю.
Эту темно-вишневую шаль.
Не уходи...
Стихи М. Пойгина.
Не уходи, побудь со мною, здесь так отрадно, так светло.
Я поцелуями покрою уста, и очи, и чело.
Побудь со мной! Побудь со мной!
Не уходи, побудь со мною, я так давно тебя люблю.
Тебя я лаской огневою и обожгу, и утомлю.
Побудь со мной! Побудь со мной!
Не уходи, побудь со мною, пылает страсть в моей груди.
Восторг любви нас ждет с тобою, не уходи, не уходи.
Побудь со мной! Побудь со мной!
Нет, не любил он.
Стихи М. Медведева.
Он говорил мне: «Будь ты моею!
Страстью объятый, томлюсь я и млею...
Дай мне надежду, дай упоенье;
Сердце унылое ты освети».
Так лживой речью душу смущал он,
Так лживой речью душу смущал он,
Но не любил он; нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах! Не любил меня!
Он говорил мне: «Друг ненаглядный,
Ты мне продлишь счастье земное...
Все упованье и утешенье,
Все в тебе, милой сердцем со мною».
Страстною речью так заверял он,
Страстною речью так заверял он,
Но не любил он; нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах! Не любил меня!
Все эти речи сердце сгубили.
И пробудили во мне сожаленье,
Жизнью шутили, счастья лишили,
Нет мне отрады, нет мне забвенья.
Бедное сердце мне поразил он,
Бедное сердце мне поразил он,
Но не любил он; нет, не любил он,
Нет, не любил он, ах! Не любил меня!..
Вам не понять моей печали...
Вам не понять моей печали,
Когда, растерзаны тоской,
Надолго вдаль не провожали.
Того, кто властвует душой!
Того, кто властвует душой!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Вам не понять моей печали,
Когда в очах, вам дорогих,
Холодности вы не читали,
Презренья не видали в них.
Вам не понять моей печали!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Вам не понять моей печали,
Когда трепещущей рукой,
В порывах гнева не сжигали.
Письма подруги молодой.
Вам не понять моей печали!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
Я ехала домой...
Стихи М. Пуагре.
Я ехала домой, душа была пьяна.
Не ясным для самой, каким-то новым счастьем.
Казалось мне, что все с таким участьем,
С такою ласкою глядели на меня.
Я ехала домой... Двурогая луна.
Смотрела в окна скучного вагона.
Далекий благовест заутреннего звона.
Пел в воздухе, как нежная струна.
Раскинув по небу свой розовый вуаль,
Красавица заря лениво просыпалась,
И ласточка, стремясь куда-то вдаль,
В прозрачном воздухе купалась.
Я ехала домой, я думала о вас,
Тревожно мысль моя и путалась, и рвалась,
Дремота сладкая моих коснулась глаз.
О, если б никогда я вновь не просыпалась...
Трое ковбоев.
Ярко светит луна,
Схоронясь за листвою...
По дороге лесной едут трое ковбоев.
Трое верных друзей,
Три ножа, три «нагана»;
Трое черных коней,
Три старых аркана.
Вдруг вдали огонек,
Кони резво заржали.
Это был кабачок одноглазого Гарри.
Трое слезли с коней,
Пояса подтянули.
И в раскрытую дверь.
Трое разом шагнули.
Ярко свечи горят,
Виски льется рекою.
За широким столом.
Веселятся ковбои.
Вдруг вдали слышен шум,
Стук копыт, звон гитары...
И в раскрытую дверь.
Громовые удары.
Входит шайка громил –
Человек девятнадцать.
И ковбоям они предлагают убраться.
Но все так же сидят.
Три ковбоя, нахмурясь,
Только руки друзей.
К кобурам потянулись.
Трое верных друзей.
Время зря не теряли.
Будто в тире они,
По громилам стреляли.
Чей-то череп трещал,
Дребезжала гитара.
На дубовом полу.
Двадцать трупов лежало.
Ярко светит луна,
Схоронясь за листвою...
По дороге лесной едут трое ковбоев,
Трое верных друзей,
Три ножа, три «нагана»;
Трое черных коней,
Три старых аркана.
Очи черные.
Стихи Е. Гребенки.
Очи черные, очи страстные!
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час!
Ох, недаром вы глубины темней!
Вижу траур в вас по душе моей,
Вижу пламя в вас победное:
Сожжено на нем сердце бедное.
Но не грустен я, не печален я,
Утешительна мне судьба моя:
Все, что лучшего в жизни Бог дал нам,
В жертву отдал я огневым глазам!
Удалец.
Стихи С. Рыскина.
Живет моя отрада в высоком терему,
В высокий этот терем нет ходу никому.
Но я желанным гостем – настанет только ночь.
К желанной во светлицу пожаловать не прочь!
Без шапки-невидимки пройду я в гости к ней!
Была бы только ночка сегодня потемней!
При тереме, я знаю, есть сторож у крыльца,
Но он не остановит детину-удальца!
Короткая расправа с ним будет у меня –
Не скажет он ни слова, отведав кистеня!
Эх, мой кистень страшнее десятка кистеней!
Была бы только ночка сегодня потемней!
Войду тогда я смело и быстро на крыльцо,
Забрякает у двери железное кольцо,
И выйдет мне навстречу и хилый, и седой,
Постылый муж зазнобы, красотки молодой.
И он не загородит собой дорогу к ней!
Была бы только ночка сегодня потемней.
Войдет тогда к желанной лихая голова,
Промолвит: «Будь здорова, красавица вдова.
Бежим со мной скорее, бежим, моя краса,
Из терема-темницы в дремучие леса!
Бежим – готова тройка лихих моих коней,
Была бы только ночка сегодня потемней».
Едва перед рассветом рассеется туман,
К товарищам с желанной примчится атаман.
И будет пир горою тогда в густом лесу,
И удалец женою возьмет себе красу.
Он скажет: «Не увидишь со мной ты черных дней,
Была бы только ночка сегодня потемней».
Вот на пути село большое.
Вот на пути село большое,
Куда ямщик мой поглядел,
Его забилось ретивое,
И потихоньку он запел.
«Твоя краса меня сгубила,
Теперь мне белый свет постыл.
Скажи, зачем приворожила,
Коль я душе твоей не мил!
По мне лошадушки сгрустятся,
Расставшись, бедные, со мной.
Они уж больше не помчатся.
Вдоль по дороге столбовой.
Недолго песней удалою.
Осталось тешить седока.
Уж скоро, скоро под землею.
Зароют тело ямщика».
Чудный месяц.
Чудный месяц плывет над рекою,
Все в объятьях ночной тишины.
Я сижу и любуюсь тобою,
Здесь с тобой, дорогой мой.
Ничего мне на свете не надо,
Только видеть тебя, милый мой,
Только видеть тебя бесконечно,
Любоваться твоей красотой!
Для кого я жила и страдала,
И кому я всю жизнь отдала?
Как цветок ароматный весною,
Для тебя одного расцвела!
Но, увы! Коротки наши встречи,
Ты спешишь на свиданье к другой.
Так иди, пусть одна я страдаю,
Пусть напрасно волнуется грудь.
Гори, звездочка, блистай, ясная.
Стихи С. Сельского.
Гори, звездочка, блистай, ясная,
Веселей, светлей в ночь весеннюю.
Заалеется скоро зорюшка,
Засветлеется скоро солнышко.
И ты, звездочка моя яркая,
Улетишь с небес до полуночи.
Гори, грудь моя молодецкая,
Ярче солнышка в лето знойное!
Скоро девица-раскрасавица.
Навсегда со мной распрощается!
И ты, грудь моя молодецкая,
Пропадешь с тоски до могилушки.
Ты душа ль моя, красна девица!
Стихи Л. Ибрагимова.
Ты душа ль моя, красна девица!
Ты звезда моя ненаглядная!
Ты услышь меня, полюби меня,
Полюби меня, радость дней моих!...
Ах! Как взглянешь ты, раскрасавица,
Мне тогда твои очи ясные.
Ярче солнышка в небе кажутся,
Черней сумрака в ночь осеннюю!...
И огнем горит, и ключом кипит.
Кровь горячая, молодецкая;
Все к тебе манит, все к тебе зовет.
Сердце пылкое, одинокое!...
Ты дума ль моя, красна девица!
Ты звезда моя ненаглядная!
Ты услышь меня, полюби меня,
Полюби меня, радость дней моих!
И склоню к тебе я головушку.
Свою буйную, разудалую;
Я отдам тебе свою волюшку,
Во чужих руках небывалую.
Я скажу тогда: «Ты прости навек,
Жизнь разгульная, молодецкая!
Мне милей тебя моя милая,
Душа-девица, раскрасавица!».
Колечко.
Стихи М. Ожегова.
Сокрушилося сердечко,
Взволновалась в сердце кровь,
Потеряла я колечко,
Потеряла я любовь.
Я по этом по колечке.
Буду плакать-горевать,
По любезном по дружочке.
Поневоле тосковать.
Я по бережку гуляла,
По долинушке прошла,
Там цветочек я искала,
Но цветочек не нашла.
Много цветиков пригожих,
Да цветочки все не те –
Все цветочки непохожи.
По заветной красоте.
Не похожи на те очи,
Что любовью говорят,
Что, как звезды полуночи,
Ясно блещут и горят.
Где девался тот цветочек,
Что долину украшал,
Где мой миленький дружочек,
Что словами обольщал?
Обольщал милый словами,
Уговаривал всегда:
«Не плачь, девица, слезами,
Не покину никогда».
Мил уехал и оставил.
Мне малютку на руках,
Обесчестил, обесславил,
Жить оставил в сиротах.
Как взгляну я на сыночка,
Вся слезами обольюсь,
Пойду с горя к быстрой речке,
Я, сиротка, утоплюсь.
Нет, уж Бог один свидетель,
Полагаюсь на него,
Мне не жаль тебя, мучитель,
Жаль малютку твоего.
Дремлют плакучие ивы.
Стихи неизвестного автора.
Дремлют плакучие ивы,
Низко склонясь над ручьем,
Струйки бегут торопливо,
Шепчут во мраке ночном,
Шепчут во мраке, во мраке ночном!
Думы о прошлом далеком.
Мне напевают они...
Сердцем больным, одиноким.
Рвусь я в те прежние дни!...
Рвусь я в те прежние, светлые дни.
Где ты, голубка родная?
Помнишь ли ты обо мне?
Так же ль, как я, изнывая,
Плачешь в ночной тишине?...
Плачешь ли так же в ночной тишине?...
Y.
Над окошком месяц.
Стихи С. Есенина.
Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Дальний плач тальянки, голос одинокий –
И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?
Я и сам когда-то в праздник спозаранку.
Выходил к любимой, развернув тальянку.
А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь, и плачу.
Везде и всегда за тобою.
Стихи неизвестного автора.
Везде и всегда за тобою,
Как призрак, я тихо брожу,
И с тайною думой порою.
Я в чудные очи гляжу.
Полны они негой и страстью,
Они так приветно глядят,
И сколько любви, сколько счастья.
Они мне порою сулят.
Быть может, и время настанет,
С тобою не будет меня,
И в очи те чудные станет.
Смотреться другой, а не я.
Другому приветно заблещут.
Твои огневые глаза...
Как вспомню их, сердце трепещет,
И тихо струится слеза.
Ты не спрашивай, не распытывай.
Стихи А. К. Толстого.
Ты не спрашивай, не распытывай,
Умом-разумом не раскидывай:
Как люблю тебя, почему люблю,
И за что люблю? И надолго ли?
Ты не спрашивай, не распытывай,
Что сестра ль ты мне? Молода ль жена?
Или детище ты мне милое?
И не знаю я, и не ведаю,
Как назвать тебя, как прикликати.
Много цветиков во чистом поле,
Много звезд горит по поднебесью,
И назвать-то их нет умения,
Распознать-то их нету силушки.
Полюбив тебя, я не спрашивал,
Не разгадывал, не распытывал;
Полюбив тебя, я махнул рукой,
Очертил свою буйну голову!
Глаза.
Стихи А. Кольцова.
Погубили меня твои черны глаза,
В них огонь неземной жарче солнца горит!
Омрачитесь, глаза, охладейте ко мне!
Ваша радость, глаза, не моя, не моя!...
Не глядите же так! О, не мучьте меня!
В вас страшнее грозы блещут искры любви.
Нет, прогляньте, глаза, загоритесь, глаза!
И огнем неземным сердце жгите мое!
Мучьте жаждой любви! Я горю и в жару.
Оживать, умирать, чтобы, черны глаза,
Вас с любовью встречать и опять, и опять.
Горевать и страдать.
Расставаясь, она говорила.
Стихи неизвестного автора.
Расставаясь, она говорила:
«Не забудь ты меня на чужбине,
Одного лишь тебя я любила,
И любовь берегла, как святыню.
Одному лишь тебе говорила я.
О любви бесконечные речи.
Лишь тебе одному позволяла я.
Целовать свои смирные плечи.
Для тебя одного не страшусь я.
Покраснеть перед миром суровым.
Для тебя одного лишь смогу я.
И слезой, и улыбкой, и словом».
Только узнал я тебя.
Стихи А. Дельвига.
Только узнал я тебя –
И трепетом сладким впервые.
Сердце забилось во мне.
Сжал ты руку мою –
И жизнь, и все радости жизни.
В жертву тебе я принес.
Ты мне сказала: «Люблю» –
И чистая радость слетела.
В мрачную душу мою.
Молча гляжу на тебя –
Нет слова все муки, все счастье.
Выразить страсти моей.
Каждую светлую мысль,
Высокое каждое чувство.
Ты зарождаешь в душе.
Разлука.
Стихи А. Кольцова.
На заре туманной юности.
Всей душой любил я милую,
Был у ней в глазах небесный свет,
На лице горел любви огонь.
Что пред ней ты, утро майское,
Ты, дубрава – мать зеленая,
Степь-трава – парча шелковая,
Заря-вечер, ночь-волшебница!
Хороши вы, когда нет ее,
Когда с вами делишь грусть свою,
А при ней вас хоть бы не было;
С ней зима – весна, ночь – ясный день!
Не забыть мне, как в последний раз.
Я сказал ей: «Прости, милая!
Так, знать, Бог велел – расстанемся,
Но когда-нибудь увидимся...».
Вмиг огнем лицо все вспыхнуло,
Белым снегом перекрылося,
И, рыдая, как безумная,
На груди моей повиснула.
«Не ходи, постой! Дай время мне.
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя. На ясна сокола...».
Занялся дух – слово замерло...
Я пришел к тебе с приветом...
Стихи А. Фета.
Я пришел к тебе с приветом.
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом.
По листам затрепетало;
Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой.
Каждой птицей встрепенулся.
И весенней полон жаждой;
Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера, пришел я снова,
Что душа все так же счастью.
И тебе служить готова;
Рассказать, что отовсюду.
На меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду.
Петь, – но только песня зреет.
Пара гнедых.
Перевод из Донаурова.
Стихи А. Апухтина.
Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Вечно бредете вы мелкой рысцою,
Вечно куда-то ваш кучер спешит.
Были когда-то и вы рысаками,
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых!
Ваша хозяйка в старинные годы.
Много хозяев имела сама,
Опытных в дом привлекала из моды,
Более нежных сводила с ума.
Таял в объятьях любовник счастливый.
Таял порой капитал у иных,
Часто стоять на конюшне могли вы,
Пара гнедых!
Грек из Одессы и жид из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал –
Каждый искал в ней любви и забавы.
И на груди у нее засыпал.
Где же они, в какой новой богине.
Ищут теперь идеалов своих?
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых!
Вот отчего, запрягаясь с зарею.
И голодая по нескольку дней,
Вы подвигаетесь мелкой рысцою.
И возбуждаете смех у людей.
Старость, как ночь, вам и ей угрожает,
И только кнут вас порою ласкает,
Пара гнедых!
Но я вас все-таки люблю.
Стихи Н. Ленского.
Вы мной играете, я вижу,
Смешна для вас любовь моя,
Порою я вас ненавижу,
На вас молюсь порою я...
Вас позабыть, не зная средства,
Я сердцем искренно скорблю;
Хоть в вас царит одно кокетство,
Но я вас все-таки люблю.
Немало душ вы погубили.
Но это вам не все ль равно?
Ах! Никогда вы не любили,
И вам любить не суждено.
Надежда мне лишь утешенье,
Да, я надеюсь и терплю.
Бездушны вы – в том нет сомненья,
Но я вас все-таки люблю.
Наступит время, может статься,
К вам в сердце вкрадется любовь.
Вы перестанете смеяться,
И страсть взволнует вашу кровь.
Терзанья ваши сознавая,
Свои мученья искуплю...
Я вам таких же мук желаю,
Но я вас все-таки люблю.
В горнице.
Стихи Н. Рублева.
В горнице моей светло, это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро, молча принесет воды...
Красные цветы мои в садике завяли все,
Лодка на речной мели скоро догниет совсем.
Дремлет на стене моей ивы кружевная тень,
Завтра у меня под ней будет хлопотливый день!
Буду поливать цветы, думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды лодку мастерить себе...
Прощай, радость.
Прощай, радость, жизнь моя!
Слышу, едешь от меня.
Знать, должна с тобой расстаться,
Тебя больше не видать.
Темна ноченька!
Эх, да не спится!
Сам я знаю, почему.
Ты, девчоночка, меня,
Ты одна меня тревожишь,
Одна решила мой покой.
Темна ноченька!
Эх, да не спится!
Вспомни, вспомни майский день,
Мы купаться с милым шли.
И садились на песочек,
На желтый, на мелкий песок...
Темна ноченька!
Эх, да не спится!
Не жалею, не зову, не плачу...
Стихи С. Есенина.
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца.
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! Ты все реже, реже.
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и полноводье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? Иль ты приснилась мне!
Словно я весенней гулкой ранью.
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Сронила колечко.
Сронила колечко со правой руки,
Забилось сердечко о милом дружке.
Ушел он далеко, ушел по весне,
Не знаю, искать где, в какой стороне.
У белой березки вечерней порой.
Я жду не дождуся родного домой.
Надену я платье, к милому пойду,
А месяц дорогу укажет к нему.
Ничего мне на свете не надо.
Ничего мне на свете не надо,
Я готов все отдать, полюбя.
Мне осталась одна лишь отрада –
Баловать и лелеять тебя.
Я внимательно слушаю сказки,
Их из уст твоих жадно ловлю.
Я смотрю на лазурные глазки.
И хочу говорить, что люблю.
Я люблю тебя крепко, голубка,
Для меня ты дороже всего.
Я люблю твои алые губки.
И улыбку лица твоего.
Я люблю твою косу густую,
Так люблю, что сказать нет и слов.
Дай хоть раз я тебя поцелую,
И тогда умереть я готов.
Прощальный вальсок.
Слышишь, тревожные дуют ветра,
Нам расставаться настала пора.
Кружится, кружится пестрый листок,
Кружится старый, забытый вальсок.
Ты, совершая положенный путь,
В дальнем краю это все не забудь.
Эту реку и прибрежный песок,
Этот негромко звучащий вальсок,
Этот негромкий, этот звучащий вальсок.
Мы расстаемся, чтоб встретиться вновь,
Ведь остается навеки любовь.
Кружится первый осенний листок,
Кружится в сердце тот старый вальсок,
Юности нашей старый, забытый вальсок.
Волосы ветром сдувает со лба,
Музыка эта, как наша судьба,
Снегом слегка обжигает висок.
Кружится в сердце тот старый вальсок,
Старый, забытый, старый, забытый вальсок.
Полюби меня, красна девица.
Полюби меня, красна девица,
Не томи меня, добра молодца.
Ах, изныло все ретивое мое,
И уж тяжко жить мне приходится.
Знать, чужда любовь сердцу девичью,
Иль судьба моя горемычная,
Что не любит меня красна девица!
Любит лишь меня горе горькое,
Да тоска со мной подружилась.
Скоро с жизнью я попрощаюся,
И возьмет меня мать сыра земля!
Не корите меня, не браните.
Не корите меня, не браните,
Не любить я его не могла.
Полюбивши же, все, что имела,
Все ему я тогда отдала.
Посмотрите, что стало со мною,
Где былая моя красота?
Где румянец, что спорил с зарею?
Где волнистых волос густота?
Где девичий мой смех серебристый?
Где беспечная резвость моя?
Все ему одному безраздельно.
Отдала, безрассудная, я.
Я готова забыть свое горе.
И простить ему все его зло.
Не корите ж меня, не браните,
Мне и так тяжело, тяжело.
Что отуманилась, зоренька ясная...
Что отуманилась, зоренька ясная,
Пала на землю росой?
Что ты задумалась, девушка красная,
Очи блеснули слезой?
Жаль мне покинуть тебя, черноокую!
Певень ударил крылом.
Крикнул... Уж полночь! Дай чару глубокую,
Вспень поскорее вином!
Время! Веди мне коня ты любимого,
Крепче веди под уздцы!
Едут с товарами в путь из Касимова.
Муромским лесом купцы!
Есть для тебя у них кофточка шитая,
Шубка на лисьем меху!
Будешь ходить ты, вся златом облитая,
Спать на лебяжьем пуху!
Много за душу свою одинокую,
Много нарядов куплю!
Я ль виноват, что тебя, черноокую,
Больше, чем душу, люблю!
Ах ты, душечка.
Ах ты, душечка, красна девица,
Мы пойдем с тобой, разгуляемся.
Мы пойдем с тобой, разгуляемся.
Вдоль по бережку Волги-матушки.
И пускай на нас люди зарятся:
«Ну и что ж это, что за парочка!».
То не брат с сестрой, то не муж с женой,
Добрый молодец с красной девицей!
Мы пойдем с тобой в зеленой лужок,
Мы нарвем цветов да совьем венок.
В лунном сиянье.
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь,
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон.
О любви говорит.
В лунном сиянье ранней весною.
Помнятся встречи, друг мой, с тобою.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь,
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон.
О любви говорит.
Помнятся зал с шумной толпою,
Личико милое с белой фатою.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь,
Звон бокалов шумит,
С молодою женой.
Мой соперник стоит.
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь,
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон.
О любви говорит.
Ах, зачем эта ночь.
Ах, зачем эта ночь так была хороша!
Не болела бы грудь, не страдала б душа.
Полюбил я ее, полюбил горячо,
А она на любовь смотрит так холодно.
Не понравился ей моей жизни конец,
И с постылым назло мне пошла под венец.
Звуки вальса неслись, веселился весь дом,
Я в каморку свою пробирался с трудом.
И всю ночь напролет я все думал о ней:
Каково будет ей без милого жить век?
Прощайте, ласковые взоры...
Прощайте, ласковые взоры,
Прощай, мой милый, навсегда,
Разделят нас долины, горы,
Врозь будем жить с тобой, душа!
И в эту горькую минуту.
С своей сердечной простотой.
Пожму в последний раз я руку,
Скажу: «Прощай, любезный мой!
Во тех садах, лугах прекрасных.
И на возвышенном холме,
Где при заре счастливой, ясной.
Склонялся ты на грудь ко мне».
Склонилась, тихо прошептала:
«Люблю, люблю, милый, тебя!».
Постой, паровоз.
Слова В. Цыганова.
Постой, паровоз, не стучите колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Я к маменьке родной.
С последним приветом.
Спешу показаться на глаза.
Не жди меня, мама, хорошего сына,
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала опасная трясина,
И жизнь моя – вечная игра.
Постой, паровоз, не стучите колеса,
Есть время взглянуть судьбе в глаза.
Пока еще не поздно,
Надо сделать остановку,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Красный сарафан.
Слова А. Римского-Корсакова.
«Не шей ты мне, матушка, красный сарафан!
Не входи, родимая, попусту в изъян!
Рано косыньку на две расплетать!
Прикажи мне русую в ленту убирать!
Пущай не покрытая шелковой фатой,
Очи молодецкие веселит собой!
То ли житье девичье, что его менять,
Торопиться замужем охать да вздыхать?
Золотая волюшка мне милей всего!
Не хочу я с волюшкой в свете ничего!» –
«Дитя мое, дитятко! Дочка, милая!
Головка победная, неразумная!
Не век тебе пташечкой звонко распевать,
Легкокрылой бабочкой по цветкам порхать!
Заблекнут на щеченьках маковы цветы,
Прискучат забавушки – стоскуешься ты!
А мы и при старости себя веселим:
Младость вспоминаючи, на детей глядим.
И я молодешенька была такова,
И мне те же в девушках пелися слова!».
Неудачное свидание.
Слова неизвестного автора.
Тебя просил я быть на свиданье.
Мечтал о встрече, как всегда.
Ты улыбнулась, слегка смутившись,
Сказала: «Да, да, да, да!».
С утра побрился и галстук новый.
В горошек синий я надел,
Купил три астры,
В четыре ровно прилетел.
Я ходил! – И я ходила!
Я вас ждал! – И я ждала!
Я был зол! – И я сердилась!
Я ушел! – И я ушла!
Мы были оба.
– Я у аптеки!
– А я в кино искала вас!
– Так, значит, завтра,
На том же месте!
– В тот же час!
Последний поцелуй.
Стихи А. Кольцова.
Обними, поцелуй. Приголубь, приласкай,
Еще раз – поскорей – поцелуй горячей.
Что печально глядишь? Что на сердце таишь?
Не тоскуй, не горюй, из очей слез не лей;
Мне не надобно их, мне не нужно тоски...
Не на смерть я иду, не хоронишь меня.
На полгода всего мы расстаться должны;
Есть за Волгой село на крутом берегу:
Там отец мой живет, там родимая мать.
Сына в гости зовет; я поеду к отцу,
Поклонюся родной и согласье возьму.
Обвенчаться с тобой. Мучит душу мою.
Твой печальный убор, для чего ты в него.
Нарядила себя? Разрядись: уберись.
В свой наряд голубой и на плечи накинь.
Шаль с каймой расписной; пусть пылает лицо,
Как поутру заря, пусть сияет любовь.
На устах у тебя; как мне мило теперь.
Любоваться тобой! Как весна, хороша.
Ты, невеста моя! Обними, ж, поцелуй!
Приголубь, приласкай, еще раз – поскорей –
Поцелуй горячей.
Надеюсь, вы с лихвой насладились всеми гранями русского романса, провели незабываемый вечер в кругу своих друзей и близких, вспомнили те далекие времена, когда создавались эти музыкально-поэтические произведения. А может быть, вспомнили и их авторов, посочувствовали их героям. Наверняка, не обошлось и без пары теплых слов в адрес первых исполнителей этих нестареющих произведений, имеющих отношение и к литературе, и к музыке.
ГЛАВА 5. ЭТОТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ.
В этой главе собраны песни, посвященные победам российского государства над всевозможными врагами. Ведь исторические даты этих побед стали национальными праздниками. Конечно, в первую очередь это 9 Мая. Но есть и другие праздники, связанные с рождением национального самосознания русского человека: День России, День согласия и примирения, День национального единства. В эти дни хочется послушать песни о величии своей родины, о величии русского народа, о величии героев русской истории. Именно на эту тему собраны песни в этой главе. А это: и «Было дело под Полтавой», и «Памяти Варяга», и «Там, вдали, за рекой», и «Родное», и многое другое.
Было дело под Полтавой.
Стихи И. Молчанова.
Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дрались тогда со шведом.
Под знаменами Петра.
Наш могучий император –
Память вечная ему! –
Сам, родимый, пред полками.
Словно сокол он летал,
Сам ружьем солдатским правил,
Сам и пушки заряжал.
Бой кипел. Герой Полтавы,
Наш державный великан,
Уж не раз грозою грянул.
На могучий вражий стан.
Пули облаком носились,
Кровь горячая лилась.
Вдруг одна злодейка-пуля.
В шляпу царскую впилась...
Видно, шведы промахнулись –
Император усидел,
Шляпу снял, перекрестился,
Снова в битву полетел.
Много шведов, много русских.
Пред Полтавою легло...
Вдруг еще впилася пуля.
В его царское седло.
Не смутился император,
Взор, как молния, сверкал,
Конь не дрогнул от удара,
Но быстрее поскакал.
Но как раз и третья пуля.
Повстречалася с Петром,
Прямо в грудь она летела.
И ударила, как гром.
Диво дивное свершилось:
В этот миг царь усидел.
На груди царя высокой.
Чудотворный крест висел;
С визгом пуля отскочила.
От широкого креста,
И спасенный победитель.
Славил Господа Христа.
Было дело под Полтавой;
Сотни лет еще пройдут –
Эти царские три пули.
В сердце русском не умрут!
Из-за острова на стрежень.
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны.
Выплывают расписные,
Острогрудые челны.
На переднем – Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной.
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной.
Позади их слышен ропот:
«Нас на бабу променял!
Только ночь с ней провожжался,
Сам наутро бабой стал!».
Этот ропот и насмешки.
Слышит грозный атаман.
И он мощною рукою.
Обнял персиянки стан.
А она, потупив очи,
Ни жива и ни мертва.
Молча слушает хмельные.
Атомановы слова:
«Волга, Волга, мать родная!
Волга – русская река!
Не видала ты подарка.
От донского казака!».
Мощным взмахом поднимает.
Он красавицу княжну.
И за борт ее бросает.
В набежавшую волну.
Что вы, черти, приуныли?
Ну-ка, Филька, черт, тяни!
Грянем песню удалую.
За помин ее души!
Пловец.
Стихи Н. Языкова.
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно:
В роковом его просторе.
Много бед погребено.
Смело, братцы! Ветром полный.
Парус мой направил я,
Полетит на скользки волны.
Быстрокрылая ладья!
Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней.
Будет буря! Мы поспорим.
И поборемся мы с ней.
Смело, братцы! Туча грянет,
Закипит громада вод.
Выше вал сердитый встанет,
Глубже бездна упадет.
Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
Но туда выносят волны.
Только сильного душой!
Смело, братцы! Бурей полный,
Прям и крепок парус мой!
Вспомним, братцы...
Вспомним, братцы, Русь и славу.
И пойдем врагов разить!
Защитим свою державу:
Лучше смерть, чем в рабстве жить!
Под смоленскими стенами,
Здесь, России у дверей,
Будем биться со врагами,
Не пропустим злых зверей!
Вот рыдают наши жены,
Девы, старцы вопиют,
Что злодеи разъярены.
Меч и пламень нам несут.
Русь святую разоряют,
Нет уж сил владеть собой;
Бранный жар в крови пылает,
Сердце просится на бой!
Эй, вперед, вперед, ребята!
Действуй пулей и штыком!
Мы верны Отчизне свято:
Победим или умрем!
Солдатушки, бравы ребятушки.
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши деды?
– Наши деды – славные победы,
Вот где наши деды!
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши матки?
– Наши матки – белые палатки,
Вот где наши матки!
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши сестры?
– Наши сестры – пики, шашки востры,
Вот где наши сестры!
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши жены?
– Наши жены – пушки заряжены,
Вот где наши жены!
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши детки?
– Наши детки – ядра, пушки метки,
Вот где наши детки!
– Солдатушки, бравы ребятушки,
А есть у вас Родная?
– Есть Родная – мать нам дорогая,
Наша Русь святая!
Хасбулат удалой.
«Хасбулат удалой, бедна сакля твоя,
Золотою казной я осыплю тебя.
Дам коня, дам кинжал, дам винтовку свою,
А за это за все ты отдай мне жену.
Ты уже стар, ты уже сед, ей с тобой не житье,
На заре юных лет ты погубишь ее.
Под чинарой густой мы сидели вдвоем,
Месяц плыл золотой, все молчало кругом».
«Князь, рассказ ясен твой, по напрасно ты рек,
Вас с женой молодой я вчера подстерег.
Ты невестой своей полюбуйся, поди,
Она в сакле моей спит с кинжалом в груди.
Я глаза ей закрыл, утопая в слезах,
Поцелуй мой застыл у нее на устах».
«Хасбулат удалой, бедна сакля твоя,
Золотою казной я осыплю тебя».
Памяти «Варяга».
Стихи Е. Студенской.
Наверх, о товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовятся к бою орудий ряды,
На солнце зловеще сверкая.
Из пристани верной мы в битву идем.
Навстречу грозящей нам смерти,
За родину в море открытом умрем,
Где ждут желтолицые черти!
Свистит, и гремит, и грохочет кругом.
Гром пушек, шипенье снаряда,
И стал нам бесстрашный, наш верный «Варяг».
Подобьем кромешного ада!
В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот, и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня, -
Настала минута прощанья.
Прощайте, товарищи! С Богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче уснем под волнами!
Думы беглеца на Байкале.
Стихи Д. Давыдова.
Славное море – привольный Байкал,
Славный корабль – омулевая бочка...
Ну, баргузин, пошевеливай вал...
Плыть молодцу недалечко.
Долго я звонкие цепи носил;
Худо мне было в горах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь;
Горная стража меня не видала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь и средь белого дня;
Близ городов я поглядывал зорко,
Хлебом кормили крестьяне меня,
Парни снабжали махоркой.
Весело я на сосновом бревне.
Вплавь через глубокие реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне –
Вброд через них пробирался.
У моря струсил немного беглец;
Берег обширен, а нет ни корыта;
Шел я каргой и пришел наконец.
К бочке, дресвою залитой.
Нечего думать – Бог счастье послал:
В этой посудине бык не утонет;
Труса достанет и на судне вал –
Смелого в бочке не тронет.
Тесно в ней было бы гнить омулям;
Рыбки, утешьтесь моими словами:
Раз побывать в Акатуе бы вам –
В бочку полезли бы сами!
Четверо суток верчусь на волне;
Парусом служит армяк дыроватый,
Добрая лодка попалася мне,
Лишь на ходу мешковата.
Близко виднеются горы и лес,
Буду спокойно скрываться под тенью,
Можно и тут погулять бы, да нет.
Тянет к родному селенью.
Славное море – привольный Байкал,
Славный корабль – омулевая бочка...
Ну, баргузин, пошевеливай вал...
Плыть молодцу недалечко!
Беснуйтесь, тираны.
Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами,
Грозите свирепо тюрьмой, кандалами!
Мы вольны душою, хоть телом попраны,
Позор, позор, позор вам, тираны!
Пусть слабые духом трепещут пред вами,
Торгуют бесстыдно святыми правами;
Телесной неволи не страшны нам раны.
Позор, позор, позор вам, тираны!
За тяжким трудом, в доле вечного рабства.
Народ угнетенный вам копит богатства,
Но рабство и муки не сломят титана!
На страх, на страх, на страх вам, тираны!
В рудниках под землей, за станком и на поле,
Везде раздаются уж песни о воле,
И звуки той песни доходят до тронов.
На страх, на страх, на страх всем тиранам!
Сверкайте штыками, грозите плетями,
Ваш собственный страх не сковать вам цепями.
Пределы насилию вашему даны.
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!
От пролитой крови заря заалела,
Могучая всюду борьба закипела,
Пожаром восстанья объяты все страны.
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!
Варшавянка.
Стихи Г. Кржижановского.
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело.
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов.
За лучший мир, за святую свободу!
На бой кровавый, святой и правый,
Марш, марш вперед, рабочий народ!
Мрет в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи.
Может ли вид эшафота пугать?
В битве великой не сгинут бесследно.
Павшие с честью во имя идей,
Их имена с нашей песней победной.
Станут священны миллионам людей.
На бой кровавый, святой и правый,
Марш, марш вперед, рабочий народ!
Нам ненавистны тиранов короны,
Цепи народа-страдальца мы чтим.
Кровью народной залитые троны.
Кровью мы наших врагов обагрим.
Месть беспощадная всем супостатам,
Всем паразитам трудящихся масс,
Мщенье и смерть всем царям-плутократам.
Близок победы торжественный час!
На бой кровавый, святой и правый,
Марш, марш вперед, рабочий народ!
Арестант.
Стихи Н. Огарева.
Ночь темна. Лови минуты!
Но стена тюрьмы крепка,
У ворот ее замкнуты.
Два тяжелые замка.
Чуть дрожит вдоль коридора.
Огонек сторожевой,
И звенит о шпору шпора,
Жить, скучая, часовой.
«Часовой!» – «Что, барин, надо?».
«Притворись, что ты заснул:
Мимо б я, да за ограду.
Тенью быстрою мелькнул!
Край родной повидеть нужно.
Да жену поцеловать,
И пойду под шелест дружный.
В лес зеленый умирать!».
«Рад помочь! Куда ни шло бы!
Божья тварь, чай, то ж и я, –
Пуля, барин, ничего бы,
Да боюсь батожья!
Поседел под шум военный,
А сквозь полк как проведут –
Только ком окровавленный.
На тележке увезут!».
Шепот смолк... Все тихо снова...
Где-то бог подаст приют?
То ль схоронят здесь живого?
То ль на каторгу ушлют?
Будет вечно цепь надета,
Да начальство станет бить...
Ни ножа! Ни пистолета!..
И конца нет, сколько жить!..
Проводы.
Стихи Д. Бедного.
Как родная мать меня.
Провожала,
Как тут вся моя родня.
Набежала:
«А куда ж ты, паренек,
А куда ты?
Не ходил бы ты, Ванек,
Во солдаты!
В Красной Армии штыки,
Чай, найдутся,
Без тебя большевики.
Обойдутся.
Поневоле ты идешь?
Аль с охоты?
Ваня, Ваня, пропадешь.
Ни за что ты.
Мать, страдая по тебе,
Поседела.
Эвон в поле и в избе.
Сколько дела!
Как дела теперь пошли:
Любо-мило!
Сколько сразу нам земли.
Привалило!
Утеснений прежних нет.
И в помине.
Лучше б ты женился, свет,
На Арине.
С молодой бы жил женой,
Не ленился!».
Тут я матери родной.
Поклонился.
Поклонился всей родне.
У порога:
«Не скулите вы по мне,
Ради Бога.
Будь такие все, как вы,
Ротозеи,
Что б осталось от Москвы,
От Расеи?
Все пошло б на старый лад,
На недолго,
Взяли б вновь от нас назад.
Землю, волю:
Сел бы барин на земле.
Злым Малютой,
Мы б завыли в кабале.
Самой лютой.
А иду я не на пляс,
На пирушку,
Покидаючи на вас.
Мать-старушку, –
С Красной Армией пойду.
Я походом,
Смертный бой я поведу.
С барским сбродом.
Что с попом, что с кулаком –
Вся беседа:
В брюхо толстое штыком.
Мироеда!
Не сдаешься? Помирай,
Шут с тобою!
Будет нам милее рай,
Взятый с бою.
Не кровавый пьяный рай.
Мироедский –
Русь родная, вольный край,
Край советский!».
Смело, товарищи, в ногу.
Стихи Л. Радина.
Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнем в борьбе,
В царство свободы дорогу.
Грудью проложим себе.
Вышли мы все из народа,
Дети семьи трудовой.
«Братский союз и свобода» –
Вот наш девиз боевой.
Долго в цепях нас держали,
Долго нас голод томил,
Черные дни миновали,
Час искупленья пробил.
Время за дело приняться,
В бой поспешим поскорей.
Нашей ли рати бояться.
Призрачной силы царей?
Все, чем их держатся троны,
Дело рабочей руки...
Сами набьем мы патроны,
К ружьям привинтим штыки.
С верой святой в наше дело,
Дружно сомкнувши ряды,
В битву мы вступим смело.
С игом проклятой нужды.
Свергнем могучей рукою.
Гнет роковой навсегда.
И водрузим над землею.
Красное знамя труда!
Солнце всходит и заходит.
Стихи М. Горького.
Солнце всходит и заходит,
А в тюрьме моей темно,
Дни и ночи часовые.
Да, эх-х!
Стерегут мое окно.
Как хотите, стерегите,
Я и так не убегу.
Мне и хочется на волю,
Да, э-эх!
Цепь порвать я не могу.
Эх, вы, цепи, мои цепи,
Да вы железны сторожа.
Не порвать мне, не разбить вас.
Да, э-эх!
Никому и никогда!
Красная Армия всех сильней.
Белая армия, черный барон.
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей.
Красная Армия всех сильней.
Так пусть же Красная.
Сжимает властно.
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы.
Неудержимо.
Идти в последний смертный бой!
Красная Армия, марш вперед!
Реввоенсовет нас в бой зовет.
Ведь от тайги до британских морей.
Красная Армия всех сильней.
Так пусть же Красная.
Сжимает властно.
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы.
Неудержимо.
Идти в последний смертный бой!
Мы раздуваем пожар мировой,
Церкви и тюрьмы сровняем с землей.
Ведь от тайги до британских морей.
Красная Армия всех сильней.
Так пусть же Красная.
Сжимает властно.
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы.
Неудержимо.
Идти в последний смертный бой!
Партизанская дальневосточная.
Стихи С. Алымова.
По долинам и по взгорьям.
Шла дивизия вперед,
Чтобы с бою взять Приморье –
Белой армии оплот.
Наливалися знамена.
Кумачом последних ран.
Шли лихие эскадроны.
Приамурских партизан.
Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда,
Партизанские отряды.
Занимали города.
И останутся, как в сказке,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни.
Разгромили атаманов,
Разогнали воевод.
И на Тихом океане.
Свой закончили поход.
Полюшко-поле.
Стихи В. Гусева.
Полюшко-поле,
Полюшко, широко поле!
Едут (да) по полю герои,
Эх-да Красной Армии герои.
Девушки плачут (да),
Девушкам сегодня грустно,
Милый (да) надолго уехал,
Эх-да милый в армию уехал.
Девушки, гляньте (да),
Гляньте на дорогу нашу,
Вьется (да) дальняя дорога,
Эх-да развеселая дорога.
Едем мы, едем (да),
Едем, а кругом колхозы,
Наши (да), девушки, колхозы,
Эх-да молодые наши села.
Только мы видим (да),
Видим мы серую тучу,
Вражья (да) злоба из-за леса,
Эх-да вражья злоба, словно туча.
Девушки, гляньте (да),
Мы врага принять готовы,
Наши (да) кони быстроноги,
Эх-да наши танки быстроходны.
В небе за тучей (да),
Грозные следят пилоты,
Быстро (да) плавают подлодки,
Эх-да зорко смотрит Ворошилов.
Пусть же в колхозе (да).
Дружная кипит работа.
Мы (да) дозорные сегодня,
Эх-да мы сегодня часовые.
Девушки, гляньте (да),
Девушки, утрите слезы.
Пусть (да) сильнее грянет песня,
Эх-да наша песня боевая.
Полюшко-поле (да)!
Полюшко, зелено поле (да)!
Едут (да) по полю герои,
Эх-да Красной Армии герои.
Варяг.
Стихи Я. Репнинского.
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской...
Носятся чайки над морем,
Крики их полны тоской...
Мечутся белые чайки,
Что-то встревожило их, -
Чу!.. Загремели раскаты.
Взрывов далеких, глухих.
Там, среди шумного моря,
Вьется Андреевский стяг –
Бьется с неравною силой.
Гордый красавец «Варяг».
Сбита высокая мачта,
Броня подбита по нему,
Борется стойко команда.
С морем, с врагом и с огнем.
Пенится желтое море,
Волны сердито шумят;
С вражьих морских великанов.
Выстрелы чаще гремят.
Реже с «Варяга» несется.
Ворогу грозный ответ...
«Чайки! Снесите отчизне...
Русских героев привет...».
Миру всему передайте,
Чайки, печальную весть:
В битве врагу мы не сдались –
Пали за русскую честь!..
Мы пред врагом не спустили.
Славный Андреевский флаг,
Нет! Мы взорвали «Корейца»,
Нами потоплен «Варяг»!
Видели белые чайки -
Скрылся в волнах богатырь,
Смолкли раскаты орудий,
Стихла далекая ширь...
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской,
Чайки на запад несутся,
Крики их полны тоской...
Песня о коногоне.
Вот лошадь мчится по продольной,
По темной, узкой и сырой,
А коногона молодого.
Предупреждает тормозной:
«Ах, тише, тише, ради Бога!
Здесь ведь и так большой уклон.
На повороте путь разрушен,
С толчка забурится вагон».
И вдруг вагончик забурился,
Беднягу к парам он прижал,
И к коногону молодому.
Друзей на помощь кто-то звал.
Через минуту над вагоном.
Уже стоял народ толпой,
А коногона к шахтной клетке.
Несли с разбитой головой.
«Ах, глупый, глупый ты мальчишка,
Зачем так быстро лошадь гнал?
Или начальства ты боялся,
Или конторе угрожал?» –
«Нет, я начальства не боялся,
Конторе я не угрожал, –
Мне приказал начальник шахты,
Чтоб порожняк быстрей давал.
Прощай навеке, коренная,
Мне не увидеться с тобой,
Прощай, Маруся, ламповая,
И ты, товарищ стволовой.
Я был отважным коногоном,
Родная маменька моя,
Меня убило в темной шахте,
А ты осталася одна».
Ты взойди, солнце красное.
Ты взойди, солнце кра...
Солнце красное,
Солнце красное.
Освети ты Волгу-матушку,
Волгу-матушку,
Волгу-матушку,
Обогрей нас, добрых мо...
Добрых молодцев,
Добрых молодцев.
Мы не сами-то идем,
Нас нужда ведет,
Нужда горькая.
Мы не воры, не разбойники –
Стеньки Разина.
Мы помощники.
Москва златоглавая.
Москва златоглавая, звон колоколов,
Царь-пушка державная, аромат пирогов.
На проспектах и улочках.
В этот праздничный день.
Продают сладки булочки,
Покупай, коль не лень.
Конфетки-бараночки,
Словно лебеди, саночки,
Эй, вы, кони залетные,
Слышна песнь с облучка.
Гимназистки румяные,
От мороза чуть пьяные,
Грациозно сбивают.
Белый снег с каблучка.
Помню тройку удалую,
Вспышки дальних зарниц,
Твою позу усталую,
Трепет длинных ресниц.
Все прошло, все умчалося.
В бесконечную даль,
Ничего не осталося,
Лишь тоска да печаль.
Сединою покрытая,
Величаво стоишь.
И, веками воспетая,
Русь святую хранишь.
И плывет звон серебряный.
Над великой страной,
И звенит звон малиновый.
Над родною Москвой.
Конфетки-бараночки,
Словно лебеди, саночки,
Эй, вы, кони залетные,
Слышна песнь с облучка.
Гимназистки румяные,
От мороза чуть пьяные,
Грациозно сбивают.
Белый снег с каблучка.
Любо, братцы, любо...
Как на грозный Терек.
Выгнали казаки,
Выгнали казаки.
Сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле,
И покрылся берег.
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Атаман наш знает,
Кого выбирает,
– Эскадрон, по коням! –
Да оставили меня.
И осталась воля.
Да казачья доля.
Мне досталась пыльная горючая земля.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
А первая пуля,
А первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля,
А вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Жена погорюет -
Выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только волюшки.
Во широком полюшке,
Жалко сабли вострой да буланого коня.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Веселитесь, храбрые казаки.
Ой, веселитесь, храбрые казаки,
Ой, да, честью, слова, славой своей,
Да, ой, покажите нам друзьям примеры:
Как из ружей бьем врагов.
Ой, покажите нам друзьям примеры,
Ой, да как из ружей бьем своих врагов,
Да, ой, бьем, не портим свой порядок –
Только слушаем один приказ.
Ой, бьем, разим, не портим свой порядок,
Ой, да, только слушаем один приказ,
Да, ой, куда скачут наши командиры –
Мы туда же идем, рубим, бьем.
Ой, куда скачут наши командиры,
Ой, да, мы туда же идем, рубим, бьем,
Да, ой, донцы с пиками служить умеют,
Кавалерия с ружей бьет.
Ой, донцы с пиками служить умеют,
Ой, да, кавалерия с ружей бьет,
Да, ой, пехота на штыки валяет,
Артиллерия на дуло ждет.
Ой, пехота на штыки валяет,
Ой, да, артиллерия на дуло ждет,
Да, ой, она ждет к себе, поджидает,
Мы скачем вперед, кричим, гичим!
Ой, она ждет к себе, поджидает,
Ой, да, мы скачем вперед, кричим, гичим,
Да, ой сдавайтесь, сдавайтесь, злые басурманы,
Пропадете, как в поле трава.
Ой, сдавайтесь, сдавайтесь, злые басурманы,
Ой, да, пропадете, как в поле трава, –
Да, ой, пропадете, как в поле трава, –
Порубаем всех вас чисто на дрова!
Чу!.. сила могучая встала.
Чу!.. Сила могучая встала.
И слышно сквозь шум камыша,
По диким отрогам Байкала,
Сквозь бурю и вой Иртыша,
Как двинутся грозные тучи.
В безмолвной тайге по снегам,
Минуя уральские кручи,
И к волжским идут берегам.
Где горы закрыли туманы,
Где злобно потоки ревут,
Встают удальцы-атаманы,
Станичников горных зовут.
И батюшка Дон всколыхнулся,
Щетиною пики стоят,
Ермак Тимофеич проснулся, –
Старинные песни гудят.
На Запад туманный, кровавый.
С Востока степные полки.
Идут безудержною лавой,
За славой идут казаки!
Роспрягайте, хлопци, коней.
Роспрягайте, хлопци, коней,
Тай лягайте спочивать.
А я пиду в сад зелений,
В сад криниченьку копать.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Копав, копав криниченьку.
У зеленому саду,
Чи не вийде, дивчинонька,
Рано-вранци по воду?
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Вийшла, вийшла дивчинонько,
Рано-вранци воду брать.
А за нею – казаченько.
Выйде коня напувать.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Вона ростом невелика,
Ще годами молода.
Руса коса до пояса,
В коси лента голуба.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
«Знаю, знаю, дивчинонько,
Чим я тебе огорчив.
Що я вчора из вечора.
Кращу дивоньку любив».
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Роспрягайте, хлопци, коней,
Тай лягайте спочивать.
А я пиду в сад зелений,
В сад криниченьку копать.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
За курганом пики блещут.
За курганом пики блещут,
Пыль несется, кони ржут,
И повсюду слышно было,
Что полки домой идут.
Подошли уж близко, близко,
Всколыхнулся ротный строй,
Поклонились Дону низко:
«Здравствуй, наш отец родной,
Ой, кормилец-Дон, сердишься.
Или нас ты позабыл,
Или в нас ты не вглядишься,
Или нас ты разлюбил».
«Не сержусь я на вас, дети, –
Шумно Дон проговорил, –
А я рад, что Бог вас, дети,
Поздорову воротил».
Сон Разина.
Ой, то не вечор, то ли не вечор,
Мне малым-мало спалось.
Ой, мне малым-мало спалось,
Да во сне привиделось;
Ой, мне малым-мало спалось,
Да во сне привиделось:
Ой, будто конь мой вороной.
Разыгрался подо мной.
Ой, будто конь мой вороной.
Разыгрался подо мной,
Ой, разыгрался, расплясался.
Под удалым молодцом,
Ой, налетели ветры буйные.
Со восточной стороны,
Ой, сорвали черну шапку.
С моей буйной головы.
Ой, сорвали-то черну шапку.
С моей буйной головы.
Ой, отрывался лук звончатый.
Со могучего плеча;
Ой, рассыпались каленые стрелы.
По сырой мати земле,
Ой, да и кто бы мне этот сон.
Разгадал бы он?
Ой, да и кто бы мне этот сон.
Разгадал бы он?
Ой, есаулушка был догадлив,
Есаул тот сон все рассуживал.
Ой, есаулушка был догадлив,
Есаул тот сон все рассуживал:
«Степанушка ты наш, Тимофеевич,
По прозванию Разин сын!
Сопадала у тебя.
Шапка черна с головы, –
Пропадает твоя.
Буйная головушка.
Оторвался лук звончатый, –
Быть повешену мне.
Есаулушке-то, мне,
Ой ли, быть повешену.
Ой, рассыпались калены стрелы –
То казаки наши,
Ой ли, все разбойники,
Они во побег пойдут».
Есть на Волге утес.
Есть на Волге утес, диким мохом оброс.
Он с вершины до самого края;
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
На вершине его не растет ничего,
Только ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел.
И на нем свои жертвы терзает.
Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.
И хотя каждый год по церквам на Руси.
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет.
И с почетом его вспоминает.
Раз ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался.
И в полуночной мгле на высокой скале.
Там всю ночь до зари оставался.
Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал.
И под говор волны, средь ночной тишины.
Он великое дело задумал.
Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рукой.
Не помог он народному горю.
Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
Он сложил свои буйные кости...
И Степан, будто знал, никому не сказал,
Никому своих дум не поведал,
Лишь утесу тому, где он был, одному.
Он те думы хранить заповедал.
И поныне стоит тот утес и хранит.
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой.
Удалое житье атамана.
Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто свободу, как мать дорогую, любил.
И во имя ее подвизался, –
Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет,
Чутким ухом к вершине приляжет,
И утес-великан все, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет.
Там, вдали, за рекой.
Стихи Н. Кооля.
Там, вдали за рекой,
Засверкали огни,
В небе ясном заря догорала;
Сотня юных бойцов.
Из буденовских войск.
На разведку в поля поскакала.
Сотня юных бойцов.
Из буденовских войск.
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго.
В ночной тишине.
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки.
Засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
Вдруг вдали у реки.
Засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд.
Поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой.
Вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито.
И боец молодой.
Вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито.
Он упал возле ног.
Вороного коня.
И закрыл свои карие очи:
«Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих».
«Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих».
Там, вдали за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря разгоралась,
Сотня юных бойцов.
В стан буденовских войск.
Из разведки назад возвращалась.
Сотня юных бойцов.
В стан буденовских войск.
Из разведки назад возвращалась.
Пропев эти красивые песни о разных исторических событиях Руси великой, почувствовав гордость за родину свою, за корни свои русские, вспомнили страницы великие истории нашей. Здесь и погрустить можно, и всплакнуть даже, да и узнать что-то новое об истории российской. Но главное чувство из всех – все-таки гордость за Отчизну, гордость за то, ты – часть этой страны, этого великого народа, часть его истории. Так из поколения в поколение сохраняется песенно-историческое наследие, обрастающее легендами и мифами, превращаясь в былины и сказания. Пусть знают потомки наши, чем жила, живет и будет жить их родина – Россия и чему праздники наши посвящены.
Заключение.
Вот и перепеты все песни, выучены и освежены в памяти забытые слова любимых мелодий, разучены вариации известных песен. Если вы еще не устали, можете открыть этот сборник на первой странице и пропеть его заново или повторить особо запомнившиеся и полюбившиеся песни. Если же устали, то все равно в вашем сердце остались бодрые нотки веселых песен, печальные – грустных. Остались воспоминания о тех далеких временах, когда происходили события? описанные в исторических песнях и романсах. И это, конечное, хорошо.
На прощание мы хотели бы вам пожелать не откладывать этот сборник в дальний ящик, а держать его под рукой, чтобы в минуту грусти или радости вам было чем выразить свое настроение. К тому же, возможно, вы будете чаще собираться на спевки с друзьями и родными, что тоже безусловный плюс. Главное, не забывайте о русской песне, любите ее и пойте всегда!