Всё о рыбной ловле.

Рыболовный календарь.

Рыболовный календарь. Всё о рыбной ловле.

Январь.

В Средней России около Крещения начинается нерест налима. Нерест продолжается 7–15 дней и производится парами (самец свивается с самкой) на глубоких песчаных или каменистых (предпочитает белуюгальку) местах в больших реках – от 2–4 сажен глубины. Икра мелкая, беловатая. Мечут икру трехгодовалые (около фунта) и старше. Во время хода налима вверх самым стременем реки его ловят местами на белыедощечки с крючками, которые налим, идя по дну, задевает брюхом. Перед нерестом (и во время нереста?) налим продолжает брать на живца и кусочки рыбы.В суровую снежную зиму в небольших непроточных озерах в конце месяца начинает душиться рыба. Сначала снёт ерш. В небольших проточных озерах рыба подходит к устьям или к ключам. Окунь обыкновенно перестаетбрать (на блесну, мормыша). В Средней Волге (под Сызранью) начинается ход и ловля миноги.

Вязание сетей для наметок, бредников, сачков, кружков (сажалок для рыбы). – Выписка из-за границы рыболовных принадлежностей. – Заготовление шелковых и волосяных лес. – Заказ и приготовление рыболовных ящиков. – Приготовление самодельных складных удилищ.

Февраль.

В более северных губерниях нерестится налим(около Сретения). Лов его продолжается. В начале месяца обыкновенно снова начинает брать окунь в Северо-Восточной России (на мормыша) и ерш. Если нет оттепелей, рыба душится в больших непроточных озерах (Средней России). В средине месяца на Средней Волге кончается ход и ловля миноги. В низовьях Волги начинается еще подо льдом ход сначала воблы(морской плотвы), потом леща, чехонии белорыбицы. Лов последней самоловами на живца.В юго-западных губерниях ерш выходит из глубоких ям и в конце месяца начинает метать икру (см. апрель). Тоже щука(в юго-западных губ.). На юге почти вся рыба выходит из глубоких мест, где зимовала, на более мелкие, к берегам. Лов ее наметкою.

Приготовление шелковых, волосяных и жилковых лесок (и подновление старых шелковых), поплавков и др. рыболовных принадлежностей; заготовка кружков (поставуш) на щук и осмаливание бечевок для жерлиц.

Март.

В начале месяца кончается ход белорыбицыв Волгу. Вскрытие южных рек. Усиливается ход воблы. Около середины месяца в Южной России язивыходят из глубины. В средних губерниях щукавыходит из ям, подходит к закраинам льда и устьям речек и начинает брать на живца(жор перед нерестом). В Юго-Западной России нерест ее кончается. Лов налимав центральных и северных губерниях. Елецвыходит из ям и начинает клевать(перед нерестом). В низовьях Волги начинается ход стерляди. В Дон и Днепр идет шемая. На юге во второй половине (в прудах, озерах и лиманах) выход линяиз глубины и начало клева.Также начинается клев плотвы. Кончается нерест щуки. Окуньв конце месяца (по окончании ледохода) мечет икру.

По утрам и вечерам в 2–3 приема сначала мелкий (22-месячный), не очень большими стаями, большею частью в старом камыше. Икра выпускается студенистыми лентами в 1–3 арш. длиною, в которой икринки (величиною с маковое зерно) лежат кучками (от 3–5 икринок). Начало нереста судака(в низовьях Волги – до половодья). В неглубоких местах, у берегов, в траве или в коблах, корнях деревьев. Нерестится начиная с 3-летнего возраста. Разбивается на пары: самка становится вертикально, носом в землю, самец ходит кругом и обливает икру молоками. Нерест крупного язя. Большею частью входит в речки. В 2–3 ночи. Около Благовещенья нерестится и жерех– на быстрине, в каменистых местах, уже в половодье. Икра его поедается подустом.

С средины выход рыбы с глубины. («На Алексея с гор вода, а со стану рыба»).

В Средней России в конце месяца (как тронется лед) начинается игра щуки. Сначала нерестятся мелкие, 3–4-летние. Семьями: самку сопровождают 2–3 и более самцов, обыкновенно меньшего роста. На самых мелких местах, разливах, на осоке. Икра зеленовато-желтая. Бой щук острогой, лов силками, стрельба их из ружья.

Приготовление лесок, поплавков. – Покупка крючков и различных рыболовных принадлежностей. – Литье грузил. – Заготовка натуральных цельных удилищ и удильников для донных (в конце месяца, в более южных местностях), жерлиц, шестиков для них, подставок для удилищ и пр.

Апрель.

В первой половине в низовьях Волги показываются небольшие косяки сельди(бешенка): судак, уже выметавший там икру, скатывается обратно в море; кончается ход леща(мелкого). Начинается (на юге) нерест голавля. Большею частию в небольших быстрых речках, на песчаных косах, реже на перекатах. Игра продолжается с неделю. Икра очень мелкая, оранжевого цвета. Карасии линив прудах выходят из тины и ям и начинают брать (на юге) на червя.

В средних губерниях продолжается или начинается нерест щуки. Сначала играют мелкие, потом крупные, прежде в речках, потом в реках и наконец в озерах и прудах (полупроточных). Кончается нерест в 2–3 недели и иногда затягивается здесь до конца месяца.

Около средины или во второй половине на Нижней Волге начинается настоящий ход сельди; мечет икру на песчаных отмелях. Тоже нерестится (на разливах, в траве) вобла(каспийская плотва). В Южной России сом выходит из ям и идет в теплую воду (в заливы, ильмени). В конце иногда начинается его нерест (в юго-западных губерниях). В Нижней Волге синец(Abramis ballerus) выходит огромными стаями из ям на глубокую и быструю воду с каменистым дном и выбивает там икру. Тоже подуст, в таких же местах (яйца крупные, беловатые) и сапа (Abramis sapa), но в ильменях и тихой воде. На юге в это же время, с средины апреля, выбивает икру плотва, большими стаями в камышах, корнях деревьев, хламе и т. п., на мелких местах, у берега. Мечет икру на 3-м году. После нереста на неделю скрывается вглубь. Молодь выклевывается через 7–10 дней. В ветреную весну много икры выбрасывается на берег. Начало клева язей(с середины, когда зацветет калина). Лов со дна, на червя.

В низовьях Дона и Днепра нерест шемаи. После 15-го числа, во время цветения вербы, в Юго-Западной России нерест самого крупного леща(вербовика); около Егорьева дня (23-го числа), во время распускания дуба – среднего (6–8 фунт.) леща(дубинника). На травянистых отмелях, в заливах, иногда в затопленных тальниках. Всегда ранним утром. Нерест совершается с большим шумом, на поверхности воды и слышен издалека. Потревоженные лещи уходят вглубь.

В средних губерниях во 2-й половине нерестятся: сначала язь (в небольших речках ранее), потом елец(в Южной России позднее?), в речках, на прибрежной осоке – окунь(когда совсем стает лед и кончится ледоход), шерешпер, голавль, ерш, иногда (больше в мае) голеци шиповка. В Псковском озере (по вскрытии) начинается нерест снетка(по 2-му году). В Неве (по вскрытии) начинается ход корюшки; там же и в северо-западных больших озерах мечет икру колюшка. Самец строит гнездо и оберегает икру и молодь. В средних черноземных губерниях (Орловской) лещ начинает брать(перед нерестом?) на кучу глист;иногда в конце месяца начинается его нерест, но в Средней России нерестится сначала самый мелкий (большею частию в начале мая). В середине месяца в половодье иногда берет(на неглубоких местах с хрящеватым дном) на червя подуст; ловят на двойчатку. Пескарьв речках выходит на перекаты. Как вода пойдет на убыль, весенняя ловля налимов в ямах ночью на червя (или 2-х) на донную удочку с плота или лодки. Клев продолжается иногда до средины мая. Начинает (в конце месяца) брать язь (со дна), сначала мелкий, тоже плотва(перед нерестом), которая около средины выходит из ям, где зимовала. Все на красного червя. Ловля наметкой в полую мутную воду.

Оканчиваются все приготовления к уженью. – Ловлящук на жерлицы, поставуши, на удочку. – Разыскивание, приготовление и расчистка мест для уженья, покупка и починка лодок.

Май.

Первая половина в южных губерниях:кончается нерест речной сельди. Около 9 мая мечет икру мелкий лещ (от 2 до 4 фунт.) и густера. В низовьях Волги показывается молодь леща, а крупные скатываются в море. Ход сыртивверх. С первых чисел бьет икру чехонь(трехгодовалая и старее) на очень быстрой воде, по перекатам и отмелям, большею частью перед восходом и в туманную погоду. Тоже уклейка(см. ниже). Начало нереста сазанав тихих травянистых заводях, семьями (самка и два самца; самцы прогонистее и с белыми бородавками на голове), при температуре +18 + 20°R. Икра выпускается комьями на траву. Нерест длится 8–10 дней (?). В подобных же местах и при той же температуре начинает тереться линь(по 4-му году), тоже семьями (самка темнее, чешуя у нее крупнее, а плавники, особенно грудные, короче), и красноперка– большими стаями. В береговых камышах и тростнике начинает нереститься крупный карасьстаями. Усачи-мироны(когда зацветут груша и бузина) идут вереницами против течения и выбивают икру (при 8–10°) в глубокой и быстрой воде с каменистым или хрящеватым дном. Икра крупная, оранжевая (считается ядовитой), прилипает к камням. Мальки выклевываются через 9–15 дней. По окончании нереста усачи уходят на самые быстрые места реки. Когда зацветает шиповник, начинается нерест сомов. Самка (?) издает звуки, сходные с клохтаньем (токует). Ее сопровождают 1–2 самца. Икра выбивается в глубоких, но тихих промоинах, заваленных хламом и корягами, в ямах до 31/2 арш. глубины, вырываемых сомихой при помощи грудных плавников. Самцы оберегают икру и молодь (?), которая выклевывается через 7–10 дней.

Там же начинается ловлясомов на клоковую уду в лодке. Лов этот продолжается весь май и июнь(?). – Нерестующих сазанов бьют на разливах сандовьями(острога). – Хорошо берет (на червя) язь и начинает клевать лещ и все прочие уже выметавшие икру рыбы. – Начинается ловля судака (на живца).

В средней полосе(большею частию во время распускания березы) нерестится мелкий лещ, затем около 9 мая (во время цветения черемухи) – средний, и около средины (когда колосится хлеб) – самый крупный. Нерест окуня, судака, плотвы, подуста, гольца(на перекатах) и ручьевой миноги(там же); начинается нерест пескаря(тоже на перекатах, в камнях; на Нижней Волге – в рачьих норах) и продолжается с перерывами до июля (?). В Верхней Волге начинает метать икру стерлядь. На самых глубоких местах реки, в хряще. Икра темная, продолговатая. Развитие через 5–7 дней. Молодь сначала держится в хряще. Около 9 мая в более северных губерниях нерест тальменя, щуки(конец нереста), ершаи колюшки. В Неве мечет икру корюшка. Икра желтоватая, развивается в 5–10 дней. Около средины месяца (?) начинается (в средних губерниях) нерест сома.

Жор щуки после нереста и ловля ее на жерлицы и удочку (на живца). – Клев ерша. – С 915 мая (под Москвой) начинает брать поверху (на голавлика, уклейку) шерешпер на быстрине около мелей, голавль (на угря), язь (на червя и раковые шейки). – В средних черноземных губерниях берет (в прудах?) лещ со дна около глубоких берегов. Позднее – в травах у дна. – Кончается (около 9 мая под Москвой) весенняя ловля налимов. – Пескарь берет на перекатах и песке на червя. – Ближе к средине месяца начинает брать (поверху) уклейка(перед нерестом); крупный окуньуходит в глубину, мелкий и средний держится в травах. – Начинает брать линь. – Расчистка мест для уженья и заприваживание их. – Устройство заязков и мостков для уженья. – Ловля червей-выползков (больших глист).

Во второй половинев Днестре, Буге, Днепре и его нижних притоках, в Нижнем Дону, в Тереке, Куре – нерест вырезуба. Небольшими стайками, на быстрой и глубокой воде, на камнях. Кончается нерест красноперки(мечет икру в несколько приемов). В юго-западных губерниях нерестится (в течение 2 недель) в глубоких быстрых местах русла, на каменистых грядах (или искусственных грядах – греблях) сырть. Выбивает икру средний, потом мелкий карась. Клев сома, сазана, красноперки, усача, лещаи др.

В средней полосе продолжается нерест плотвы(во время цветения шиповника), начинается нерест линяи карасяв прудах. В реках мечут икру: синец(до начала июня), речная минога, глазач, густера, чехонь; в Средней и частию Нижней Волге (позднее) нерестится стерлядь. Уклейкабольшими стаями выбивает икру в траве, на мелких местах, хворосте, реже в камнях. В прудах преследуется красноперкой, которая поедает ее икру. В более северных реках нерестится хариус. Семьями (2 самца и самка) на перекатах. Самка выкапывает ямки в хряще. Яйца оранжевые, молодь выклевывается в 14–18 дней.

Лов судака в глубоких местах с песчаным и коряжистым дном на пескаря, голавлика, корюшку в северо-западных губерниях. Ловят со дна. – Начинается настоящий жор сома. – Плотва, выметав икру, хорошо берет на хлеб. – В небольших реках и в речках хорошо ловится голавль на майского жука (без поплавка и грузила).С средины начинает брать лещ (клев продолжается 23 недели) и густера. – В прудах иногда начинают клевать сазаны. – В конце месяца хорошо берет на быстрых местах (после нереста) подуст на мотыля, опарыша и муравьиные яйца.

Июнь.

В юго-западных губерниях в первой половине лучший клев усачаи сазана. Уженье сыртив глубоких местах с довольно быстрым течением. Начинается линяние раков (сначала в озерах) и уженье на линючего рака.В средней полосе выводятся личинки ручьевойи оканчивается нерест речной миноги. В прудах нерестится карпия. Молодые сомятавыходят на перекаты. Продолжается нерест пескаря. В более северных местностях (озерах) мечет икру карась.

Начинается ловля переметами и на подпуски. – Уклейка хорошо берет на мушку (с поверхности). – Налимы забиваются в коряги, норы и под камни. – Щупанье налимов (ловля руками). – Ловля голавлей на майского жука продолжается. – Хорошо берет в глубокой быстрой воде чехонь(на червя неглубоко от поверхности). – Лучший клев густеры со дна на червя и хлеб у берегов в глубокой и тихой воде. – В озерах и проточных прудах иногда начинает линять рак. – Ловля подуста и плотвы на зелень (водоросль) на быстрине. Ловля щук силками в полдни. – Разведение опарыша. – Приготовление разных прикормок. – Крашение лесок.

Во второй половине форель(в северо-западных и северных губерниях) из речек идет в ручьи или держится около ключей. Почти вся крупная рыба начинает (в средн. губ.) держаться около рачьих нор и хорошо берет на линючего рака. С средины ловля язей на кузнечика (нахлыстом, без поплавка и грузила) в глубоких и крепких местах, а также стрельба их из ружья. Около 15-го числа начало клева сазана. В глубоких, глинистых крутоярах. Лещ б. ч. перестает брать на удочку. Пескарьв конце месяца переходит с перекатов на более глубокие места с песчаным дном и продолжает ловиться на червя.В северных притоках Волги (в конце месяца) начинается уженье(лещей, язей и др.) на метлицу(поденку). В северных реках с середины берет (в наплавную, на червя или паута) по утрам и с 5 пополудни хариус.

Июль.

Из моря лещ снова поднимается в Волгу на зимовку. Тоже судак, как только кончится мутная вода. В юго-западных реках усач около 20 июля начинает хорошо брать на сыр и сальные вытопки (шкварки). В Средней России лучший клев сазана. Ловля с прикормкой в местах, где замечается его бой (выскакивание из воды). Лещуходит в глубокую воду.

Уженье на метлу (в начале месяца), на линючего рака и кузнечика. – Ловля голавлей на лягушонка, пиявку и черного таракана. – Вообще в первой половине рыба берет плохо, и клев улучшается только с 20 июля (Ильина дня). – Уженье с самопогружающимся поплавком (поплавок-грузило).

Август.

Продолжает хорошо брать сом и сазан. На Нижней Волге лучший клев сазана (на красного червя). – В средних губерниях (на Москве-реке и др.) хороший клев подуста поверху на муху, со дна на червя, также леща и язя на молодой овес (местами) нахлыстом. – Плотва иногда хорошо берет на червя. – Лучшая ловля судака, шерешпера исома на переметы. – Лучшая ловля на дорожку. – Заготовка дорожек-блесен и смолья для лученья. – Приготовление блесен.

Сентябрь.

На севере и северо-западе в начале (или середине) месяца начинается нерест лосося. На быстрой, мелкой воде, в камнях. Яйца (с крупную горошину, сначала молочно-белые, потом желтоватые) кладутся в бороздки, вырываемые самками. Нерест семьями. В то же время на севере мечет икру нельма(не менее 7 фунтов), парами (или 2 самца), в холодной и глубокой воде, в ямах. С середины начинает нереститься форельв несколько приемов, тоже семьями. Яйца закапывают в ямки. Личинки речных миног(слепые вьюнчики в Неве: служат там лучшей насадкой)начинают свое превращение.

Рыба ( язь, плотва, красноперка, елец, шерешпер, голавль, ерш) начинает уходить в самые глубокие места и собирается большими стаями. За ней следует щука.

Язь со средины месяца вовсе перестает клевать.Голавль берет на глубине (на раковые шейки, шкварки, угря) со дна.Плотва и елец продолжают брать до больших морозов, лучше всего на мотыля (и опарыша?) со дна же.Шерешпер берет только со дна (на живца). – Начинается жор щуки, тоже на глубоких местах. Лов на живца (почти со дна) и иногда на блесну.Ершокончательно уходит в глубокие ямы с илистым дном и хорошо берет на червя, мотыля.Окуньтакже собирается большими стаями в ямы (с песчаным дном) и хорошо берет на малька, на блесну и (иногда) червя.– В середине сентября или ранее, смотря по погоде, перестает братьсом и ложится в ямы. – С началом дурной погоды (ненастья) начинает брать налим. – Заготовление червей на зиму(в конце месяца).

В конце сентября на северо-западе начинается нерест ряпушки. Самый лучший клев форели.

Октябрь.

Нерест ряпушкии сигов(в 1-й половине) на севере и нерест форелив западных и юго-западных губерниях. В Куре и Тереке начинается ход шемаина зимовку. Около Астрахани начинается ход и ловля миноги. Рыба в южных губерниях начинает залегать в ямы. Сазаныи лещисобираются в стаи и ложатся в заливы, поросшие камышом и шиповником. Линьтоже, но ложится в самых глубоких местах с илистым дном и медленным течением и потом даже зарывается. Пескарии уклейкитакже уходят в ямы (с песчаным дном); последние иногда хорошо берут со дна. Лещистановятся (в конце месяца) большими стаями на неглубоких песчаных местах реки, где берег идет уступами.

Лов щуки на блесну и окуня на блесну, червя или мормыша (рачок) перед замерзанием рек и озер, позднее по льду. – Ерш продолжает хорошо брать на мотыля. – С Покрова (или ранее) начинается охота с лучом и острогой, преимущественно на озерах и прудах. На севере по первому льду глушат рыбу (больше всего налима и щуку), которая становится подо льдом.

Октябрь – лучшее время для перевозки рыбы с целию ее разведения в других водах и для заготовки удилищ (можжевеловых, березовых, ореховых, рябиновых) на будущий год.

Ноябрь.

В Переяславском озере нерестится (до 15 декабря) ряпушка(переяславская селедка). На юге лов сомов и сазанов на зимовках самодерами (крюками) и сандовьями. Форельскатывается в омуты и ямы. Карасьокончательно собирается на зимовку в глубокие тинистые ямы или зарывается в ил. На юго-западе залегает в самые глубокие местаи усач(в конце месяца).

Ловля из прорубей на кобылки (в Средней России) налима, окуня. – Местами берет подо льдом язь на мотыля. – Лов самоловами (и на блесну) судака, окуня (на зимовке) и белорыбицы на Волге. – Ловля окуней и ершей на мормыша. – В конце месяца прекращается (на время) клев налима. – Продолжается глушенье рыбы по перволедью.

Декабрь.

Кончается под Астраханью ход миноги. Продолжается нерест переяславской селедки(до 15-го числа). В конце месяца или средине в более южных местностях начинается нерест налима.

Местами (севернее) начинается в рождественский пост зимняя ловля его (перед нерестом) из прорубей на деревянные крючки с наживой (ерш, кусок рыбы), также на деревянные дощечки с крючками. Ловля на неглубоких, но быстрых местах. – Во 2-й половине окунь (в средних и северо-восточных губерниях) перестает брать (до начала февраля) на блесну, червя и мормыша. – Лов на кобылки в прорубях. – Починка складных удилищ.

Январь.

Вязание сетей.

Январь-февраль месяцы – вообще зима – самое удобное время для вязания различного рода сетей для сачков, кружков (сажалок) и т. п.

Для вязанья необходимы два инструмента: иголка (рис. 1) и линеечка; материалом же служат крепкие суровые нитки различной толщины. Иголка бывает из желтой меди, стали, кости, рога или полированного дерева; из того же материала приготовляется и линеечка, которая должна быть очень гибкою. Иголка служит для продевания ниток, а линейка – для закрепления на ней петель. Нитки должны быть по возможности без узлов, иначе работа затрудняется и теряет правильность.

Вязание сетей. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 1. Иголка для вязания сетей.

Приступая к работе, наматывают на иглу через верхний и нижний расщепы (или вилки) ее столько нити, чтобы игла могла свободно проходить через петли. Затем из шнурка, бечевки или толстой нити делают петлю, которую укрепляют к чему-либо – просто к гвоздю или швейной подушке – неподвижно, и на этой петле уже образуют из нитки несколько или одну петлю, и начинается вязание сети уже иглою. Берется линеечка в левую руку и кладется между большим и указательным пальцами. Нитка должна при этом лежать над линейкой (рис. 2). Обводя нитку сзади названных пальцев, делают изгиб нити влево, который крепко удерживается большими пальцами. Затем нить ведется сзади 2, 3, 4 и 5-го пальцев и продевается сквозь образованную петлю на 2, 3, 4-м пальцах; далее игла, пропускаемая спереди линейки, тотчас же продевается в ранее образованную петлю на закрепке (если же работа давно начата, то в петлю предыдущего ряда). Продев таким образом иглу сквозь вторую петлю, нить закладывают за мизинец, а с большого пальца петля спускается. Тогда, задергивая нить, мало-помалу освобождают 2, 3, 4-й пальцы от их петли, и наконец, когда эта петля уже плотно обхватывает линеечку, она (петля) спускается и с мизинца и затягивается; таким образом получается узел, и одна клетка (ячея) сети готова.

Вязание сетей. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 2. Филейный узел.

Вязание сетей. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 3.

Дальнейшая работа производится таким же образом, т. е. опять нить кладется над линейкою и обводится сзади 2, 3, 4-го пальцев, закидывается налево к большому пальцу и т. д.

Эти сети, связанные таким узлом (филейным), не могут раздвигаться, как это часто случается в продажных, которые вяжутся обыкновенным, рыбачьим узлом. Вязание рыбачьим узлом гораздо проще и скорее, и этому вязанию можно выучиться очень скоро у любого рыбака-промышленника.

Выбор крючков для ловли рыбы.

Крючок состоит из следующих частей: 1) лопаточки, или расширения стержня, служащего для удержания поводка (бывает не у всех сортов); 2) стержня, или спинки, – прямой части крючка; 3) изгиба, или сгиба, – согнутой части его; 4) жала, или острия; 5) бородки, или зазубрины. Крючки делаются 13–14 номеров, не считая нолевых, употребляемых преимущественно для жерлиц; они делаются с лопаточкой, с колечком и с гладким, к концу несколько утончающимся стержнем. Двойные и тройные крючки делаются стольких же номеров, как и одиночные.

Выбор крючков для ловли рыбы. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 4. Крючки различных номеров.

Выбор крючков для ловли рыбы. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 5. Жало английских крючков.

Выбор крючков для ловли рыбы. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 6. Крючки Кирби.

Выбор крючков для ловли рыбы. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 7. Обыкновенный лимерик.

Выбор крючков для ловли рыбы. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 8 и 9. Мотыльные крючки.

Самые лучшие крючки английские. Они хорошо закалены, так что не ломаются и не разгибаются, жало у них конусообразно, достаточно длинно и тонко, бородка хорошо поставлена, наконец, все части крючка соразмерны. Немецкие крючки значительно хуже английских, а русские продажные никуда не годятся. Только в некоторых местностях можно достать очень хорошие самодельные крючки для крупной рыбы, изготовляемые самими рыболовами из косной стали [1].

Из английских крючков у нас почти исключительно употребляется так называемый крючок Кирби (Kirby hook) с лопаточкой, фабрики Хемминга (Hemming), с жалом, повернутым влево; но иногда попадаются Linimerick hook черного цвета, с жалом, повернутым вправо или прямым и без лопаточки. В самой же Англии находится в употреблении не менее одиннадцати различных сортов, разнящихся длиною жала, формою изгиба и т. д.

Последние крючки гораздо лучше крючков Кирби, которые имеют следующие недостатки: I) в них ширина сгиба слишком велика; 2) острие слишком сильно направлено наружу и слишком повернуто в сторону. Все эти недостатки способствуют неверности подсечки и соскакиванию рыбы с крючка. Еще хуже Кирби продаваемые в магазинах крючки с колечками; они обыкновенно бывают низкого достоинства. Исключение составляют т. н. мотыльные крючки с длинными тонкими стержнями (употребляемые б. ч. для ловли ершей на мотыля), которые также хорошо закалены и имеют такое же острое и длинное жало, как крючки Кирби и Лимерик.

Самодельные крючки.

Кто умеет обращаться со слесарными инструментами, тот легко может сделать отличный крючок (крупного размера) из обломков косы, вообще инструментальной стали. Но почти всякий может сделать небольшие крючки из обыкновенных стальных иголок, которые будут лучше не только продажных русских и немецких, но и посредственных английских. Хорошие иголки достать можно везде, хорошие же крючки – только в столицах и самых больших городах. Иголку сначала отжигают, потом сгибают, как обыкновенный крючок, и отбивают на стальной наковаленке при помощи мелкого (бархатного) подпилка зазубрину (бородку), острый конец затем подтачивают, а тупой, отпилив ушко, разбивают молоточком и делают лопаточку. Можно, впрочем, обойтись и без лопаточки, но в таком случае тупой конец крючка-иголки немного опиливают (не заостряя) и делают на нем несколько зарубок. Зарубки служат для задержки привязки.

Приготовление двойных и тройных крючков-якорьков.

Так как крючки эти, особенно последние, стоят недешево и притом б. ч. нехороши (они часто бывают перекалены, и острие у них почти всегда слишком пригнуто к стержню), то по всем этим причинам выгоднее делать тройные крючки дома.

Все необходимые принадлежности заключаются в следующем: небольшие плоскогубцы, круглые щипчики, тонкий подпилок, пучок самой тонкой (как конский волос) отожженной медной или железной проволоки, кусок лучшего английского олова (в трехгранных прутиках, так называемого штыкового) и на 10 коп. соляной кислоты. В соляную кислоту кладут кусочки олова до тех пор, пока оно не перестанет растворяться, т. е. кислота сделается годной для паяния. Обыкновенно приходится спаивать крючки Кирби, изогнутые несколько в сторону, и, кроме того, с изгибом, не вполне удобным для двойного или тройного крючка; поэтому, раскалив крючок над свечою или лампою, при помощи плоских и круглых щипчиков выпрямляют его и дают ему требуемый изгиб. Затем два или три крючка связывают (так, чтобы углы между ними были равные) проволокою, смачивают сторонки их кислотою, накладывают на смоченное место несколько кусочков олова и держат крючок над огнем (свечою или лампою) до тех пор, пока олово не зальет все промежутки между стержнями. Тогда, не снимая проволоки, раскаляют неспаянную часть крючка, т. е. его рожки, и закаляют в воде или масле; чтобы закал не был ни сух, ни мягок, следует раскалять до оранжевого цвета. Тогда не нужно и отпускать крючка после закала, и он сразу получит синеватый цвет.

Проволока по большей части припаивается к стержню, и ее приходится счищать подпилком; кто желает иметь крючок с утончающимся к концу стержнем, тот должен спилить последний как можно осторожнее, чтобы не попортить острия крючков. Кто же хочет иметь крючки с колечками, тому нужно до закалки крючка снять с конца стержня проволоку, приладить к нему петельку из медной проволоки такой толщины, как обыкновенный крючок 7-го номера, обмотать ее хорошенько, смочить кислотой и припаять.

Так спаиваются крючки до 8-го номера включительно; более крупные же закаляют прежде, чем спаять.

При спаивании следует особенноостерегаться, как бы не закоптить спаиваемое место, так как по копоти олово ни за что не пристанет.

Приготовление шелковых лес.

Шелковые лески у нас не так употребительны, как за границей. Им ставят в укор (кроме довольно высокой цены) то, что они намокают и тонут, скоро гниют и очень путаются, и то, что они не имеют такой упругости и растяжимости, как волосяная, т. е. уже вытянутая шелковая леска не может принять своей прежней длины. Последнее замечание совершенно верно (хотя плетеные шелковые лески вытягиваются менее сученых), но зато шелковая леска одинаковой толщины с волосяной по крайней мере втрое, а плетеная впятеро ее крепче. Намокают и скоро гниют и путаются только непросмоленные шелковые лески, дороги они только в магазинах, особенно плетеные, но приготовить хорошие сученые лески может всякий у себя дома, и лески эти обойдутся ему едва ли не дешевле волосяных.

Приготовление шелковых лес. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 10. Различные номера шелковых лесок.

Приготовление шелковых лес. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 11.

Приготовление шелковых лес. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 12. Челнок и дощечка для наматывания лесы.

Для этого надо купить хорошего шелку-сырцу (продающегося в Москве в рядах по 10–12 к. золотник) требуемой толщины, белого или желтого небеленого (последний немного крепче). На леску из так называемого тройного крученого сырца едва толще булавки с хорошим удилищем новый рыбак может ловить самую крупную рыбу (кроме сома и щуки), и шнурок этот выдерживает до 20 ф. мертвого веса, т. е. полупудовую гирю. Чтобы шнурок не крутился и не путался, его несколько раскручивают.Один конец лесы крепко привязывают к чему-либо, берут ее между большим и указательным пальцами и потихоньку протаскивают между ними до другого конца; для того, чтобы она не закрутилась опять, и другой конец ее привязывается так, чтобы она была довольно туго натянута. Для того чтобы совершенно лишить ее возможности крутиться впоследствии, ее хорошенько смачивают и дают ей просохнуть в натянутом положении. Затем раскрученную лесу делают непромокаемою.1) Смешивают поровну вареного льняного масла и копалового лака; в эту смесь кладут лесу и, когда она пропитается как следует (2–3 дня), ее вытирают тряпкой, просушивают на воздухе и потом повторяют ту же операцию; 2) В каком угодно количестве вареного льняного масла распускают лучшей тертой зеленой масляной краски такое количество, чтобы получить бледно-зеленовато-желтоватую смесь; в эту смесь кладут леску; когда она хорошенько пропитается, то ее развешивают сушить, стерев с нее предварительно излишек масла чистою тряпкою. Когда леса совершенно высохнет, ее вторично подвергают описанному процессу, и затем она готова к употреблению. Этими же способами, прежде чем убрать лесы на зиму или в конце зимы, необходимо подновлять предохранительный слой. При аккуратном обращении с шелковой леской она может прослужить 2–3 рыболовных сезона.

Гораздо крепче обыкновенного сырца, но значительно дороже (хотя и дешевле, чем сученые шелковые лески, продаваемые в магазинах рыболовных принадлежностей) шелк, употребляемый для сшивания ран. Достать его можно во всех аптекарских магазинах, различной толщины. Пучок (в 1 зол.) стоит (например, на Мясницкой у Лютера и Гиршфельда) 30 к. Шелк этот имеет большую упругость и не так крутится, как сырец, но его все-таки не мешает немного рассучить и потом уже сделать непромокаемым.

Английские плетеные шелковые лески, продающиеся в рыболовных магазинах, бывают различной толщины, обозначаемой номерами, а потому при выписке их следует обозначать номер лески, с какою целию и прилагается рисунок (самая толстая 2°, самая тонкая № 5).

Приготовление мотовилец, рыболовных портфелей и рыболовных ящиков.

Для того чтобы лески (как волосяные, так и шелковые) не путались, необходимо наматывать их на дощечки, называемые челнокамии мотовильцами.Эти мотовильца делаются из дерева (липовых дощечек) или из тростника, расколотого пополам, т. е. они не плоские, а полукруглые. В обоих случаях делается на мотовильце выемка или несколько (на дощечке) для того, чтобы леска не могла соскользнуть, а на краях делаются зарубки, куда защемляется конец лесы. Для того чтобы крючки, заматываемые с лесками, не тупились, на края дощечки приклеивается тонкая полоска пробки. Мотовильца, конечно, лучше делать в свободное зимнее время, так же, как портфели и ящики. Последние, впрочем, придется заказывать.

Портфель делается из кожи, парусины или толстого растительного пергамента. Величина его может быть различна, но лучше, если он, сложенный, имеет вид большого бумажника, который также может оказаться довольно пригодным для хранения крючков, лесок, поводков и т. п. мелочей. Но лучше, если рыболовный портфель имеет форму, представленную на рисунке, т. е. состоит из 4-х раскладывающихся частей: 3-х с нашитыми кармашками из того же материала и крышки. Продающиеся в магазинах портфели очень удобны, но непомерно дороги.

Для хранения более громоздких рыболовных принадлежностей и для дальних экскурсий портфельчика недостаточно, и приходится брать с собой саквояж или старый ягдташ, сделав в них некоторые приспособления. Но гораздо лучше заказать для этой цели особый рыболовный ящик, или, вернее, шкатулку.

Приготовление мотовилец, рыболовных портфелей и рыболовных ящиков. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 13. Рыболовный портфельчик.

Предлагаемый на рисунке ящик делится на три отделения: глухое, подъемноеи скрытое,прикрываемое подъемным отделением. Первые два, в свою очередь, делятся на более мелкие отделения; последнее же не имеет перегородок, и в него можно положить все, что не уложится в другие отделения.

Особые приспособления требуются лишь в трех более крупных отделениях глухой части ящика; все же остальные отделения его, расположенные как показано на таблице, устраиваются так же, как в обыкновенных шкатулках, с разделениями, и прикрываются сверху крышечками, держащимися на угольниках. Их всех девять: служат они для: 1) искусственных насадок (блесны, мушек и проч.), 2) свинца и тяжелого груза, 3) пружин и больших колокольчиков, 4) перяных колечек для поплавков, 5) поплавков и 6) тяжелых инструментов.

Первое отделение, требующее особого приспособления и наибольшее по объему, служит для хранения лесок. Две противоположные стенки его должны быть особенно массивны, в них прорезаны широкие пазы,в которые вдвигаются доски для наматывания лесок (рис. 14). Чем больше этих досок, тем лучше можно рассортировать лески, но их должно быть не менее 8. Если леса наматывается на доску без крючков, то нет надобности обтягивать последнюю пробочным слоем. Это отделение прикрывается выдвижною крышкою, которой можно воспользоваться для помещения некоторых инструментов.

Второе отделение предназначается для поводков с крючками, разных величин. Немного ниже крышки, тоже выдвижной, так, однако, чтобы хватило места для самого крупного крючка, по двум длинным стенкам этого отделения наклеены две пластинки пробки.В них втыкаются крючки по порядку их величины, поводки их с конечными петлями прячутся под пробочные слои, где они висят свободно или лежат на дне, смотря по длине.

Приготовление мотовилец, рыболовных портфелей и рыболовных ящиков. Январь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 14. Справа вверху – план ящика; ниже – крышка с топориком, молотком, отцепом и складным сачком. Слева вверху – вертикальный разрез ящика; снизу – план крышки отделения для лесок с ножиком, скальпелем, ножницами, нитью для рыбы, щипцами, пинцетом и иглою.

Третье отделение, требующее приспособлений, служит для хранения груза и звона (мелкого), для чего между двумя длинными стенками его тотчас под выдвижною крышкою помещаются поперечные металлические прутья,прикрепленные одними концами на петлях так, чтобы они могли свободно подниматься и опускаться, а на других концах – заканчивающиеся набольшими крючками, входящими в имеющиеся для того металлические кольца, пробои.

На такой прутик надеваются петли, идущие от различного калибра и сорта звонков или нитей с грузами разного веса, и затем прутик запирается опусканием в пробой. Звонки и грузы висят, таким образом, на этих прутиках рядами. Крышка удерживает прутики в пробоях. Чем больше будет прутиков, тем легче сортировать звон и груз.

Инструменты, нужные при рыбной ловле, частью помещаются в крышке ящика и на крышке отделения для лесок, частью в скрытом отделении. Инструменты эти главным образом следующие: топорик, молоток и наковальня для разбиванья свинца, два отцепа, складной обруч для сачка, ножницы, ножичек и пинцет для вынимания крючков, часто глубоко заглатываемых рыбой, большой нож, кукан для нанизывания рыбы, шипцы для закрепления мелких грузил и игла для прокалывания живцов при насадке. Ящик запирается на ключ или иным способом и по бокам снабжен скобками или ремнями для удобства переноса.

Совет владельцам прудов.

Если кто желает, чтобы рыба в пруде (в особенности непроточном) не погибала совершенно напрасно в конце зимы, и вместе с тем не производит на нем зимней неводной ловли или же эту ловлю производит на небольшом участке пруда, тот необходимо должен делать как можно больше больших прорубей, особенно же на иловатыхместах пруда и близ мельничной плотины, и как можно чаще расчищать эти проруби. Гораздо выгоднее (благоразумно, конечно) ловить неводом подо льдом (для чего необходимо делать много прорубей) или дозволить всем ловить рыбу зимой на удочку, чем не ловить и не позволять никому уженье, если прорубей не делается. К концу зимы (а под очень толстым льдом и в середине) газы, выделяемые илом и тиной (няшей, образующейся из опустившихся на дно и гниющих растений, преимущественно водяного мха), убивают рыбу, и много ее погибает совершенно напрасно, вследствие непростительной небрежности. Не следует дозволять валить на лед навоз, который, садясь весной на дно, портит воду и способствует обмелению пруда. В некоторых местах Юго-Восточной России нарочно валят навоз как средство искусственно глушить пруды и озера для того, чтобы рыба задыхалась и лезла бы к берегам, ключам и в протоки, где ее вылавливают мордами (вершами), котцами и т. п. снастями. Всего чаще это средство пускается в ход Великим постом – время наибольшего спроса на рыбу. Весьма вредно также (осенью) мочить в рыбном пруде коноплю, от которой рыба ошалевает, как от кукельвана, и если не успевает уйти подальше от зараженного места, то снет и также пропадает совершенно непроизводительно.

Ловля налимов во время нереста.

Так как налим нерестится (около Рождества) на быстрой, б. ч. глубокой воде с каменистым и хрящеватым дном, то на этом основана весьма оригинальная ловля его на дощечку с крючьями, употребляемая на некоторых реках (Шексне, Мологе и др.). На железной полосе вершков в 5 на одном конце прикрепляются три крючка, а на другом – петля; между крючками и петлей утверждается липовая дощечка шириною в 3–31/2 вершка, и этот снаряд опускают через прорубь в местах главного хода налимов так, чтобы он лег на дно плашмя крючками вверх. Опытные рыбаки чувствуют рукой рыбу, которую, по их мнению, привлекает белая дощечка (говорят, что налим мечет икру преимущественно на белой гальке), и подсекают всегда вовремя. Случается, что вытаскивают сразу двух свившихся (у налимов замечается нечто вроде течки) налимов. Впрочем, там, где налимов много, их во время хода ловят т. н. кокотками – железными якорьками не более вершка с 4 лопастями, оканчивающимися острым крючком; к якорьку сверху приливается свинец; его опускают в прорубь и водят им по дну.

Февраль.

Приготовление волосяных лесок.

Февраль, март – пора заготовки лес для весеннего уженья, и всего лучше изготовлять их самому. В России наиболее употребительны волосяные лесы; причин тому несколько: конский волос легко достать, легко из него ссучить или сплести лесу, волос не гниет и не требует такого частого пересмотра и просушивания, как шелк или пенька, а главное, волосяные лески обладают большею упругостью, чем шелковые. Лесы из него вьются или рукой, или особой машинкой. Волосяные лесы бывают цельные, без узлов, и связанные из отдельных прясл; как те, так и другие имеют свои недостатки, зависящие, впрочем, от недостаточно тщательного приготовления. Во-первых, они нередко крутятся оттого, что круто свиты; во-вторых, узлы часто развязываются, а если леса без узлов, то бывает, что она несколько рассучится в том месте, где соединены концы двух прясл, и вследствие этого разрывается.

Главные правила приготовления витых или сученых волосяных лес следующие: волос (обыкновенно белый; рыжий, желтый удобен для уженья в травах; черный волос пригоден для уженья со дна, и то если грунт земли темного цвета) следует брать из хвоста жеребца или вообще сильной лошади, но отнюдь не кобылы; связав весь пучок волос так, чтобы не спутать его, должно вымыть волосы в теплой воде или в щелоке с мылом, затем, сполоснув хорошенько, высушить на солнце (от этого волос делается белее). Сучить следует в разные стороны, т. е. одно прямо влево, другое вправо, и так попеременно связывать их; это делается затем, чтобы раскручивающее движение одного прясла парализовалось движением другого. Прежде чем связывать прясла, должно положить концы их в воду минут на 20 и затем связать двойным рыбачьим узлом (концы каждого прясла накладываются на вершок друг на друга и завязываются в петлю, которая завязывается как можно крепче. См. рис 17). Если же взять два прясла, не намочив их предварительно, то они могут развязаться в первый же раз, как намокнут. Можно сучить волос также следующим образом. Берется плоский камень или кирпич фунта в два весом (это для средней толщины лес; для лес в 4–6 волос достаточно и 1 ф., а для очень толстых, волос в 18 и более, нужно взять камень в 4 или 6 фунтов), обвязывается накрест веревочкой и к ней привязывается крючок из проволоки; такие же крючки вставляются в 2 или 3 гладкие палочки, в карандаш толщиною и длиною в один вершок (вместо этих палочек можно употреблять деревянные крючки). Чтобы свить лесу, напр., в 8 волос, нужно отобрать по возможности равные волоски и разделить их, как сказано, в два пучка так, чтобы более толстые концы в каждом были с одной стороны, а более тонкие – с другой. Каждый пучок на обоих концах нужно завязать узлом, на одну из палочек следует положить какую-нибудь тяжесть, а другую взять в руку и, натянув волосы, между двумя ладонями крутить палочку так, как обыкновенно сучат нитки. Если длина волос уменьшится при скручивании на одну четверть (т. е. если волосы были длиною 12 вершков, а после кручения уменьшились до 9 вершков), то это значит, что они уже достаточно скручены. Теперь, наложив тяжесть на одну палочку, чтобы волосы не раскрутились, берут палочку с другим пучком волос и скручивают так, как и первый пучок. Затем берут обе палочки в руки и, держа волосы натянутыми, складывают их вместе. В таком положении поднимают палочки вверх настолько, чтобы камень, к которому прицеплены волосы, приподнялся на вершок от стола; при этом оба пучка волос станут вместе с камнем крутиться в сторону, противоположную той, в которую был скручен каждый пучок отдельно. Когда камень перестанет крутиться, снимите волосы с крючков и свяжите их обыкновенным узлом.

Приготовление волосяных лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 15. Приготовление сученых лес.

Приготовление волосяных лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 16. Машинка для сучения лес.

Другой, весьма простой, прибор для той же цели состоит из 2 дощечек с 3 кривыми шпеньками, так что, держа нижнюю дощечку, можно свободно вращать верхнюю. К концу каждого шпенька, загнутого крючком, привязывается один или несколько конских волос с гирею на конце. От вращения верхней дощечки будут закручиваться и самые волосы.

Приготовление волосяных лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Гораздо прочнее сученых плетеные лесы: они плетутся либо в 3 пряди, т. е. в 3 волоса, 6, 9 и т. д., либо в 4 пряди, т. е. 4 волоса, 8, 12 и т. д. Лесы, плетенные в 4 пряди, красивее, так как они круглые; что же касается до крепости таких лес, то она значительно больше, чем в витых. На лесу, сплетенную в 3 волоса (из хорошего, разумеется, материала), при некоторой привычке и при хорошем удилище можно выудить рыбу фунта в три; в продаже эти лесы почти не бывают, а когда бывают, то стоят очень дорого. Описывать приготовление их излишне; всякий, кто желает сплести лесу в 4 пряди (в 3 пряди умеет всякий), может этому научиться у любого шорника или даже кучера, так как этим способом часто плетутся кнуты. Навык же лучше всяких объяснений научит вовремя вплетать новый волос, закреплять надлежащим манером концы и т. д.

Толщина лесок зависит от длины их, качества волоса и той рыбы, для ловли которой предназначается леса. В виде примера предлагаются следующие размеры.

Буйволов волос.

Под этим названием между охотниками и в продаже известен прозрачный и чрезвычайно крепкий белый волос, из которого делают поводки (последнее звено, соединяющее крючок с лесою) и даже целые лесы; кроме этого наиболее распространенного названия существуют еще другие: жилка, растительный, морской, индийский волос, но все названия эти неправильны, так как он приготовляется следующим способом: из шелковичных червей, готовых к деланию коконов, выбирают самых толстых и кладут их на сутки в крепкий белый уксус. По прошествии этого времени их вынимают из уксуса и разрывают пополам; в каждом черве при этом находят по два зеленовато-желтых мягких волоса толщиной в тонкую соломину, вытягивают их в уксусе до требуемой длины и толщины и затем высушивают на особой дощечке в тени.

За границей волосок во всеобщем употреблении, тогда как в России его употребляют сравнительно немногие рыболовы; многие охотники, не испытав его на деле, считают его непригодным на основании чужих слов; другие, не умея с ним обращаться, приписывают ему все неудачи, которые присходят единственно от их неумения. Если же обращаться с волоском с надлежащей аккуратностью, то он будет служить долго и хорошо. Никогда не следует употреблять плоские волоски – они непрочны; прежде чем связать два волоска, концы их должно держать в воде (не горячей) в течение 20 минут; необходимо почаще осматривать узлы, так как волосок больше всего изнашивается около них.

Волосок продается в столичных магазинах рыболовных принадлежностей довольно дорого, именно от 2 рублей за сотню. Там же можно покупать волоски с навязанными крючками, но лучше и выгоднее навязывать крючки самому.

Приготовление жилковых лесок.

Самая крепкая леса та, которая сделана из шелковичных жилок. Для приготовления ее следует по возможности отобрать нетолстые, ровные и круглые на всем своем протяжении жилки и опустить их на несколько часов в комнатную воду. Когда жилки окончательно размокнут, каждую пару связывают узелком, умеренно скручивают и закрепляют. Операция скручивания должна производиться по возможности скорее, чтобы не дать жилкам в это время затвердеть. По мере приготовления коленца опускают снова в воду, после чего остается их связать тем или другим узлом. Леса, сплетенная таким образом из двух жилок и по толщине не превышающая лесы из 6 конских волос, превосходит все остальные крепостью, тониною, легкостью и прочностью; сплетенная из двух волос, она уже в значительной степени теряет ломкость и при деликатном обращении, которого она вполне заслуживает, может прослужить очень долго. Верхнюю часть лесы, ближайшую к удилищу, а равно и ту часть, которая наматывается на удилище, следует делать шелковой, а не жилковой для тех случаев, как, напр., при донной ловле, когда леска не вся лежит в воде и подвергается действию палящих лучей солнца.

При наматывании лесы на удилище во избежание крупных изгибов прибивают к удилищу медными гвоздями с широкими шляпками две пробки на расстоянии вершков шести, и пробки эти потом по шляпкам гвоздей кругло обрезают. Намотанная на пробочки леса представляет собой правильную цифру 8, крючок же без труда и порчи втыкается в одну из пробочек.

Как связывать колена лесок.

1) Концы двух колен лесы на вершок накладываются друг на друга и завязываются в двойную петлю, которая затягивается как можно крепче. Это рыбачий узел. 2) На конце одного колена делают простую петлю, в которую пропускают конец другого; этим последним обхватывают первый волосок и завязывают такую же петлю. Петли затягиваются, лески растягиваются в противоположные стороны, так что образовавшиеся из петель узлы сильно нажимают один на другой и этим затягиваются еще крепче (рис. 19). Если леска делается из т. н. буйволовых волосков или жилок, то употребляется первый способ (рис. 17 и 18), потому что в первом способе связывания нет такого резкого сгиба, как во втором.

Как связывать колена лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 17.

Как связывать колена лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 18.

Как связывать колена лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 19.

Как связывать колена лесок. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 20.

Привязывание жилковых поводков к крючку.

Самые удобные следующие два узла. Первый из них делается так: на конце волоска завязывают петлю и пропускают один конец в нее еще раз; если понемногу затягивать петлю, то она образует цифру восемь. Тогда ее надевают на стержень или спинку крючка и затягивают как можно крепче; лишний конец волоска срезается острым ножом наискось и обматывается смоленым шелком. Для того чтобы сделать другой узел, сгибают волосок на вершок от конца и накладывают на стержень сгибом к сгибу крючка; затем короткий конец обвивают раза 3–4 вокруг стержня и длинного конца, начиная от сгиба и приближаясь к лопаточке. Дойдя до последней, короткий конец продевают в образовавшуюся петлю, которая плотно затягивается; с остатком волоска поступают так же, как в первом способе.

Привязывание жилковых поводков к крючку. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 21.

Привязывание жилковых поводков к крючку. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 22.

Привязывание жилковых поводков к крючку. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 23.

Оба описанных способа известны большинству наших рыболовов, но, к сожалению, никто из них не делает шелковой перевязки, покрывающей срезанный конец волоска; между тем им не следовало бы пренебрегать, так как она скрывает кончик, нередко мешающий при насаживании тонких червей, опарыша, мух, и вместе с тем укрепляет весь узел.

Навязывать леску на крючки надобно непременно так, чтобы поводок шел с внутренней, а не с задней стороны лопатки и стержня,и следить за таким положением поводка должно постоянно во время уженья, потому что при насадке и вытаскивании крючка из пасти рыбы нередко он переворачивается в навязке. За таким положением поводка надобно внимательно и постоянно следить оттого, что если поводок идет с внутренней стороны крючка, то подсечка получается правильная, сильная и лопаточное острие не может подрезать лески; если же поводок находится сзади крючка, то подсечка выйдет неправильная, слабая и притом при вытаскивании рыбы верхнее острие лопатки крючка может упереться в поводок и перерезать его.

Шелковые перевязки всегда следует покрывать лаком, так как лакированная перевязка несравненно больше служит, чем нелакированная; шелк же, употребляемый для перевязок, должен быть хорошенько натерт мягким сапожным варом.

Что же касается способа соединения поводка с лесой, то всего удобнее на конце лесы и поводка сделать по петле (лучше без узла, а обмотать шелковинкой), и в петлю поводка пропустить петлю лесы, и через эту последнюю пропустить крючок, и затем петлю затянуть. При этом способе очень легко менять поводки с крючками.

Привязывание крючков к леске.

Очень часто приходится привязывать крючок не к жилковому поводку, а прямо к леске. Обыкновенный способ привязки здесь б. ч. неудобен, во 1-х, потому, что довольно большой узел, образующийся от такой привязки на лопатке крючка, увеличивает подозрительность осторожной рыбы; во 2-х, такая привязка недостаточно прочна, в особенности если крючок мал, а леса довольно толста; наконец, в 3-х, леса легко подвергается порче от ржавчины.

Следующий способ привязки устраняет все три объясненные неудобства: берут подлежащий привязке крючок, смазывают его пятку густым раствором гуммиарабика и крепко обматывают маленьким клочком ваты. Затем берут лесу, конец ее, который нужно привязать к крючку, развивают не более как на 3/4 дюйма в длину, развитую часть несколько оскабливают ножом, прикладывают лесу к пятке того крючка так, чтоб соскобленная и развитая часть лесы начиналась там, где верхняя часть привязки должна окончиться; раз 6 или 7 от начала пятки плотно обматывают крючок с лесой по направлению вверх крепкой тонкой ниткой или шелковинкой, оставив в начале пятки конец оной; потом развитую и соскобленную часть лесы загибают вниз к крючку и привязанной лесе и тою же шелковинкой или ниткой плотно и часто обвивают ее с лесой и пяткой по направлению вниз до того места, где остался первый конец нитки, который тогда завязывается несколько раз узлом с концом нитки, находящимся в руке; затем кончики лесы осторожно отрезываются, равно как и концы нитки; наконец, вся привязка слегка смазывается гуммиарабиком. Способ этот, конечно, несколько сложнее обыкновенного, но зато он имеет многие преимущества перед последним.

Привязывание поводков к крючкам с опиленными стержнями (без лопаточки).

Такие крючки, несколько лет назад появившиеся в продаже (в столицах), по своему качеству много лучше обыкновенных (Кирби), у которых, кроме того, поводок часто подрезывается лопаточкой. Но навязывание крючков с опиленными стержнями много труднее. Производится оно следующими способами.

1) На стержне крючка с внутренней и с наружной стороны делают несколько надрезов посредством тонкого напилка; затем, взяв тонкую, но крепкую шелковинку, натертую варом, ее обвивают вокруг стержня редкой спиралью по направлению от сгиба к концу стержня. Теперь на стержень с внутренней же стороны накладывается конец поводка, предварительно размягченный в воде и расплющенный между зубами (на протяжении 1/4 дюйма), и обматывается вместе со стержнем, по возможности туже. Обороты шелковины должны ложиться как можно плотнее один к другому; когда длина завязки покажется достаточная, делают 2–3 петли и закрепляют конец шелковины посредством узла. Петли делаются так: конец шелковины пропускается под одиноборот и затягивается как можно крепче. Таким образом оборот шелковины прихватывает ее к стержню. Скрытый узел делается следующим образом: на стержень накладывается сложенная вдвое нитка концами к концу стержня. Шелковинка обертывается не очень туго раза три вокруг стержня, прихватывая и сложенную вдвое нитку; затем конец ее (т. е. шелковины) пропускается в петлю, образуемую ниткою, и продергивается при ее помощи под последние обороты шелковины. Многие рыболовы (даже большинство их) пользуются каким-либо одним из этих способов для закрепления конца шелковины, но лучше пользоваться обоими вместе, как сказано выше.

2) Надрезов на стержне не делают; в остальном же поступают как и в предыдущем случае.

3) Поводок привязывается в сухом виде таким же способом, немного расплющенный между зубами.

Последний способ лучше всех, так как поводки, привязанные в сухом виде, должны держаться гораздо крепче, чем привязанные размоченными. И вот почему. Поводок, привязанный размоченным, высыхая, несколько съеживается и затем, когда опять попадет в воду, размокает и разбухает только до той же степени, как когда его привязывали. Поводок же, привязанный сухим, размокая, увеличивается в объеме, вследствие чего, конечно, будет держаться привязкою еще крепче.

Шелковые поводки, а равно и поводки в несколько конских волос привязываются так же, как и жилковые, но не подвергаются предварительно ни расплющиванию, ни размачиванию.

Лак для лакирования завязок, лесок и т. д.

Желтый лак:6 частей 90%-ного спирта, 3 части коричневого шеллака (gummi lace, in tabul), 1 часть ладона (Gummi Веnzоё).

Белый лак:6 частей 90%-ного спирта, 3 части беленого шеллака (Gum. lac. albiss. in bacill.).

Очень быстро высыхающий лак можно получить, распустив шеллак в хлороформе или серном эфире.

Окрашивание поводков.

Так как за последнее время между русскими рыболовами появилось немало таких, которые признают пользу окрашивания жилки в тот или другой цвет, чтобы сделать ее менее заметной в воде, то нелишнее сообщить несколько рецептов для окрашивания жилок.

1) Коричневатыйили коричневато-оливковыйцвет: 14 золотников черного (дешевого) чая варят в 1 штофе мягкой (лучше всего дождевой) воды, в которую не мешает прибавить кусочек соды величиною с горошину. В этом наваре держат жилки, пока они не приобретут требуемый цвет.

2) Для той же цели можно пользоваться горячим отваром шелухи грецких орехов.

3) Зеленыйцвет можно придать жилкам, положив их в крепкий отвар зеленого чая или в следующий состав:

4) Дождевая вода (температурой в 32° по Реомюру) смешивается с нейтральным раствором индиго и куркумою в такой пропорции, чтобы получился зеленый цвет требуемой густоты.

5) Серо-синеватыйцвет придают жилкам, положив их в черно-зеленые чернила [2], разбавленные кипятком.

6) Серо-зеленоватыйцвет придается жилкам следующим составом: горсть стружек синего сандала варят в 1/2 штофе мягкой воды с прибавлением соды величиною с горошину. Затем прибавляют кусочек медного купороса такой же величины. Когда купорос распустится, жилки кладут в этот навар и держат до тех пор, пока они не приобретут требуемую окраску.

7) Самый лучший цвет для жилок, по мнению некоторых знатоков, серо-зеленоватый.Он получается, если положить жилки, окрашенные в составе № 1, в № 6.

8) Наконец, можно окрашивать поводки в зеленоватый и голубоватый цвет в краске для яиц, продаваемой плитками.

Лучшее средство для того, чтобы жилки вышли не недокрашенные и неперекрашенные, – вынимать их почаще из краски и ополаскивать в холодной воде; если цвет окажется не довольно темен, их кладут опять в краску; если же цвет достаточно темен, то их хорошенько промывают холодною водою и затем высушивают в тени. Если убрать жилки несколько сырыми, они портятся.

Приготовление поплавков.

Хороший поплавок должен быть устойчив, т. е. не ложиться на бок от сильного ветра или волн, должен быть хорошо виден, несмотря на рябь, и, конечно, должен быть прочен и не намокать. Всякий поплавок, удовлетворяющий этим условиям, может быть хорошо выверен, т. е. сделан настолько чувствительным, что будет передавать самое легкое прикосновение рыбы к насадке. Для этого к лесе прикрепляют грузило, настолько тяжелое, что если к нему прибавить еще одну дробину, то она совершенно погрузит поплавок в воду; но, разумеется, невозможно употреблять для ловли всех пород рыб одинаково чувствительный поплавок, так как одна рыба берет осторожно, другая же с разбега.

Поплавки делаются из дерева, древесной коры (ивовой, осокоревой, сосновой), пробки, тростника, гусиных и лебединых перьев, колючек дикобраза и т. д.; самые лучшие из них – пробочные поплавки, в тех случаях, когда быстрота течения требует более или менее тяжелого грузила, и поплавки из одного гусиного или лебединого пера, когда течение незначительно. Для ловли рыб, клюющих нерешительно, последний род поплавков положительно незаменим.

Чрезвычайно легкие и чувствительные поплавки делаются также из сухой окуги (ситник, куга). Поплавок не должен быть велик. Кусок окуги не тоньше обыкновенного карандаша и не толще мизинца длиной от 11/2 до 21/2 вершка с обрезанными ровно краями вполне удовлетворяет своему назначению при ловле рыбы в тихой или стоячей воде. Поплавок привязывается к лесе двойною петлею.

Очень хороши и удобны поплавки, выделываемые из ракитовой коры, а еще лучше коры осокоря, в форме слегка заостренных палочек (рис. 24). Иногда, впрочем, этим поплавкам придается миндалевидная форма, тоже представляющая небольшое сопротивление воде при погружении и выходе наружу, с довольно значительным отверстием посредине и с нижним наконечником из гусиного или дрофиного пера, судя по величине поплавка. На наконечник из пера надевается колечко, вырезанное также из пера, которое и удерживает поплавок на надлежащей высоте; дальнейшая же часть лесы проходит сквозь отверстие поплавка. Значит, поплавок может быть удобно передвигаем по лесе и даже вовсе снят, если отверстие в поплавке достаточно велико для прохода крючка. Поплавки эти выделываются очень легко перочинным ножиком, так как ракитовая кора очень мягка. Посредством маленькой стальной высечки, вроде той, какой высекаются рубленые ружейные пыжи, проделывается очень скоро отверстие в поплавке в один или в два порядка, судя по желаемой величине для отверстия. Затем вырезанный поплавок полируется выточенною из крепкого дерева коническою палочкою. Так как ракитовая кора очень мягка, то она очень быстро принимает полировку. Затем поплавок опускается в деревянное масло, пропитывается им и высушивается в комнате. Тогда получится поплавок цвета темной мумии, не намокающий в воде, очень красивый и вовсе не пугающий рыбу, так что часто она пытается даже схватить его, особливо на быстроте, вероятно принимая его за какое-нибудь насекомое. Эти поплавки можно делать всех размеров – как для наплавных удочек, так и для уженья с грузилом. Для наплавных удочек на местах самых быстрых и каменистых эти поплавки незаменимы, тем более что, опустивши в перяной наконечник маленького поплавка одну или две мелкие дробинки, судя по величине поплавка, можно придать поплавку стоячее положение, между тем как леса без грузила с крючком будет извиваться по быстрой воде и рыба будет хватать насадку без всякого опасения. В таком виде поплавок делается до того чувствительным, что для глаза заметно всякое малейшее прикосновение рыбы к насадке.

Пробковые поплавки делаются двумя различными способами: первый, более простой, заключается в следующем: кусок пробки обтачивается в виде яйца или бочонка и просверливается вдоль. В сделанное отверстие вставляют трубку куриного или утиного пера, пропускают в нее лесу и затыкают трубку ощипанною верхнею частью того же пера. Такие поплавки очень легко сделать дома, хотя их можно найти и в продаже.

Приготовление поплавков. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 24. Осокоревые поплавки.

Приготовление поплавков. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 25.

Приготовление поплавков. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 26. Различные формы пробочные, с – перяной.

Пробковые поплавки, приготовленные по второму способу, отличаются от описанного сейчас сорта тем, что в просверленную дыру вставляют с одного конца трубку гусиного пера с надетым на нее перяным колечком, а с другого – заостренную палочку с проволочной петелькой. Чтобы надеть такой поплавок на лесу, следует пропустить ее сначала через проволочную петельку, а затем через перяное колечко, которое плотно надвигается на трубку и таким образом удерживает поплавок на одном месте. Для того чтобы леса лучше лежала на поплавке, в последнем делают иногда продольный желобок, в который она ложится.

При ужении перяная трубка непременно должна быть сверху. Во-первых, потому, что она виднее, чем палочка с петелькой, а во-вторых, потому, что это по большей части требуется устройством поплавка.

Поплавки из одной трубки гусиного или лебяжьего пера у нас довольно трудно купить, и потому лучше делать их дома. Для этого выбирают по возможности толстую и длинную трубку, очищают от сердцевины и кипятят минут десять в воде или снятом молоке, чтобы сделать ее менее хрупкой. Когда внутренние стенки трубки совершенно высохнут, в нее кладут небольшой шарик воска или сапожного вара и посредством тоненькой палочки с тупым концом приминают его в глухой конец трубки, который в это время полезно окунуть в кипяток, чтобы воск хорошенько пристал. Открытый конец трубки затыкается заостренной палочкой, обмазанной клеем; к заостренному концу привязывают петельку из медной проволоки, покрывают весь поплавок лаком и, когда он высохнет совершенно, пригоняют по нему перяное колечко.

Пробковые поплавки приготовляются следующим образом: берут т. н. бархатные пробки, которые бывают более 11/2 вершка в длину, и начинают с того, что просверливают ее вдоль. Для этого с обоих концов провертывают на одну осьмую вершка выбойкой, которую употребляют шорники для пробивания дыр в ремнях (№ 6-м или номером меньше), затем осторожно просверливают обыкновенной наверткой (буравчиком) соответствующей толщины; когда все это сделано, острым ножом придают пробке требуемый фасон и сглаживают все неровности столярным подпилком, не слишком грубым, и пемзой. Если окажутся трещины и пленки, которых нельзя сгладить, не повредив аккуратности фасона, то их можно заделать клеем, смешанным с мелкими пробковыми опилками; когда клей высохнет, то подчищают подпилком и пемзой и получают очень ровный и гладкий поплавок. Когда пробковая часть поплавка готова, то в нее вставляют с одной стороны палочку, к более тонкому концу которой привязана медная петелька, а с другой – перяная трубка, которая должна хоть на четверть вершка надеться на палочку; места соединения пробки с пером и с палочкой обматываются цветным шелком, который затем покрывается лаком. Последней операции, впрочем, обыкновенно предшествует окраска поплавка; самое лучшее для этого масляные краски, которые при употреблении следует несколько развести вареным льняным маслом.

Всего лучше окрашивать поплавки следующими красками: низ поплавка светло-зеленый – цвет водяных растений, верх – белый, а между этими цветами узенькая полоска красного цвета. Когда краски высохнут, весь поплавок покрывается лаком.

Перяные колечки для закрепления лесы на верхнем (надводном) конце поплавка приготовляются обыкновенно из гусиных перьев. Можно оставлять их белыми и только прокипятить их, как было говорено о перяных трубках, но кто желает, тот может окрасить их в зеленый или красный цвет краской (пластинкой или жидкой), продающейся для окрашивания яиц. Необходимо только, чтобы с прокипяченных колечек была снята тоненькая кожица, покрывающая всегда трубку пера, иначе они неравномерно окрасятся. Ополоснув окрашенные колечки в воде и просушив их на воздухе в тени или в комнате (только не около печки), каждое колечко обматывают несколькими оборотами крепкой шелковинки и покрывают все колечко лаком.

Что касается т. н. светящихся поплавков, года два назад появившихся в продаже, то они никуда не годятся, так как светятся только в абсолютной темноте.

О самоогружающихся поплавках см. июнь.

Для скрепления отдельных частей поплавка очень полезен следующий состав: 5 частей смолы, которою натирают смычки (но не чистойканифоли), стапливают с 1 частью воска, к этому примешивают 1 ч. железной окиси в порошке и 1/8 ч. толченого гипса. Прокипятив это минуты две, снимают с огня и промешивают до совершенного сгущения; при употреблении должно быть разогрето.

Для этой же цели пригоден клей,приготовленный следующим способом: 32 золотника лучшего сорта столярного клея варят в снятом молоке или юраге из-под сливочного масла – в количестве одного полуштофа – и уваривают до требуемой густоты. При употреблении этот клей разогревают над свечой или лампой.

Для лакирования поплавков, а также завязок, крючков и пр. очень хорош лак,сделанный из белого шеллака, растворенного в 90%-ном спирте; лак этот должен быть так же густ, как и обыкновенный красный спиртовой лак.

Передвижные поплавки.

Так как при передвижении поплавков перяные колечки на пробковых часто лопаются, а осокоревые обыкновенно надо отвязывать, то поэтому иногда удобнее употреблять такие поплавки, которые передвигались бы по леске с меньшими затруднениями. С этой целию приготовляют пробковый поплавок удлиненный, грушевидной формы (или берут уже готовый, но без верхнего и нижнего наконечников, т. е. одну пробку) и, сделав в нем сквозное отверстие, как сказано выше, сбоку пропиливают тоненькой стальной пилкой (лобзиком) до центра такую узкую полоску, чтобы в нее прошла бы толстая леса. Пропустив леску, ее затыкают деревянной палочкой. Можно также обойтись и без затычки, если разрез очень узок и достаточно крепко держит леску (рис. 28).

Для того чтобы иметь возможность передвигать осокоревые поплавки без отвязывания, надо придавать им форму очень удлиненного овала, так что оба конца поплавка вполне одинаковы. Места прикрепления лесы находятся на самых удаленных одна от другой точках поплавка, т. е. на его концах, чтобы при подсечке или вытаскивании из воды поплавок представлял наименьшее сопротивление. Надевание поплавка на лесу совершается или с непривязанного ее конца, как у прочих поплавков с петельками, или, если леса уже привязана и пулька или крючок не позволяют ей пролезть сквозь петельки, посредством вынимания и вставления последних. Кроме этих петелек, делаемых из медной проволоки или булавок, леса удерживается на месте тем, что изгибается вокруг поплавка, для чего в поплавке делается неглубокая прорезь в виде удлиненной спирали.

Передвижные поплавки. Февраль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 27 и 28.

1 – вид сбоку: л – леса, п – петельки, поставленные наискось для меньшего перегиба лесы; 2 – вид с конца; 3 – вид сбоку на одно углубление.

Март.

Заготовление натуральных цельных удилищ.

В марте или апреле, вообще до тех пор, пока не набухла почка, можно заготовлять цельные удилища для летнего лова, но удильники весенней заготовки менее надежны, чем осенние (см. октябрь), а потому аккуратный рыболов в это время ограничивается окончательной обделкой удилищ, срезанных осенью и всю зиму сохнувших в сарае – на весу, с камнем у комля или привязанными к слеге, чем достигалась возможная для них прямизна. Обделка эта заключается в том, что вполне завяленные удилища осторожно очищают от шкурки на верхушках, выравнивают подпилком выпятившиеся сучки и в несколько приемов промазывают вареным льняным маслом, особенно верхнюю часть, до тех пор, пока дерево не перестанет впитывать его в себя. Лучше всего делать это над спиртовою лампою или около горячей печки. После каждого раза дают удилищу полежать дня два привязанным к слеге или подвешивают его за тонкий конец с камнем, привязанным к комлю (см. октябрь). От льняного масла (за неимением его можно употреблять и сырое, а также конопляное и другие масла, но они много хуже льняного) удилище приобретает гораздо большую упругость и вязкость, гораздо надежнее непромасленного и, кроме того, в значительной степени предохраняется от действия сырости. Весьма полезно также после этой процедуры слегка отполировать удилища стеклянной бумагой и окрасить их какою-нибудь масляною краскою (серою, желтоватою, зеленою).

Если почему-либо трудно достать и приготовить цельное совершенно прямое удилище или если у цельного хорошего удильника сломалась верхушка, то удилище можно делать из двух частей, съемных или неподвижно скрепленных между собою. Именно на более или менее длинную березовую или ореховую палку (2–4 арш.) надевается посредством медной или жестяной трубки можжевеловый (реже рябиновый – для уженья нахлыстом на насекомое) прутик в 1–2 арш. длины или же этот кончик сращивается с палкою, для чего оба конца срезываются наискосок, сравниваются, склеиваются и натуго обматываются крепкой ниткой или тонкой бечевкой, намазанной варом, которая покрывается затем лаком.

Короткие донные удилища.

Донные удилища, употребляемые для уженья без поплавка, большею частию имеют незначительную длину. Для ловли не особенно крупной рыбы в длине удилища и не представляется особенной надобности.

Естественное донное удилище делается из ореха, березы, а лучше всего можжевельника (называемого местами вереск, вересовник);оно должно быть не короче аршина и не длиннее двух, должно быть не слишком тонко в комле и не очень жидко, особенно если приходится удить в быстротекущей воде. По большей части у естественных донных удилищ комли бывают слишком тонки, что чрезвычайно утомительно для руки; лучше обертывать их камышом, который затем довольно часто и туго обматывается бечевкою. Эта камышовая рукоять должна быть не короче пяти вершков; иначе трудно сделать ее аккуратно (рис. 31). Такое удилище можно употреблять с бубенчиком и без него; в первом случае необходимо приделать острие для втыкания в берег или лодку.

О привозных удилищах не стоит распространяться, так как они встречаются в продаже довольно редко; лучшее из них французское (рис. 30), с кончиком из китового уса, но оно очень коротко (всего 10–11 верш.). Все эти удочки очень дороги, так как без прибора стоят не менее 75 коп.

Русского изделия продажные донные удилища бывают двух сортов: один из них (рис. 29) бывает всегда с камышовым кончиком. Палочки с шишками назначены для наматывания лесы, деревянная же вилочка служит (будто бы) подставкою, так чтобы можно было положить удилище, как показано на рисунке. Стоит такое удилище с полным прибором, т. е. лесою, грузилом, крючком и бубенчиком, около рубля; без прибора оно в продаже не встречается.

Короткие донные удилища. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 29. Продажное донное удилище.

Короткие донные удилища. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 30. Французское донное удилище.

Короткие донные удилища. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 31. Ручная донная удочка.

Другой сорт разнится от предыдущего тем, что не имеет вилочки и что вместо палочек для наматывания лесы вбиты два проволочных крючка; кончик камышовый или из китового уса. Продаются они также с полным прибором; леса в 8, 12 и больше волос от 6 аршин и длиннее с тремя крючками и коническим грузилом. Цена от 75 коп. и дороже. К сожалению, для крючков, на которые наматывается леса, и для петельки грузила большею частью употребляют железную проволоку вместо медной, которая на пустяк дороже, зато не переедает лесу.

К числу донных удочек принадлежат также и те кобылки или колодки, употребляемые там, где (на плотах) или в то время (зимой), когда нельзя воткнуть удилища (см. ноябрь – декабрь).

Складные удилища.

Плохое цельное удилище всегда лучше посредственного складного. Но так как городским жителям вообще, а столичным в особенности очень трудно доставать и неудобно возить цельные длинные удилища, то столичные рыболовы почти всегда употребляют или короткие (можжевеловые для ловли на донную, в закидку), или же складные 2–3– и даже 4–5-коленные удильники. В Москве на воскресных птичных базарах (на Трубной площади), а также в магазинах Глазунова, Гофмана и Глейма продаются складные удилища московского изделия. Эти удилища, б. ч. 3-коленные (редко 4-кол.), имеют в длину около 5 аршин, делаются, кроме тонкого конца, б. ч. можжевелового, из орешника, реже сосны и березы, имеют медные (паяные) трубки и такие же оправы вкладываемых концов. Колена или просто вкладываются оправленным концом в трубку большого колена, или имеют замки (в трубке делается прямоугольная прорезка, а на оправе припаян или вколочен шпенек), или же оправа снаружи и внутренность трубки нарезываются винтом и колена свинчиваются. На первое (толстое) колено ради того, чтобы можно было воткнуть удилище в берег, насаживается железный конус, продающийся и отдельно. Удилища эти недороги (от 30–60 к., смотря по величине и месту покупки), но очень непрочны (так как приготовляются крайне небрежно): колена плохо пригнаны, так что обыкновенно болтаются в трубках, и, кроме того, они скоро кривятся. Лучше всех удильники со свинчивающимися коленами, появившиеся в продаже года 2–3 назад. Удилища эти годятся только для ловли мелкой и средней рыбы, притом больше в прудах и озерах.

Заграничные складные удилища, особенно английские, во всех отношениях несравненно лучше московских (и петербургских), но очень дороги, что, впрочем, зависит от того, что почти все эти удилища предназначаются для ловли с катушкой, у нас почти неупотребительной, и имеют кольца и помещение для нее. На катушку эту навивается большой запас лесы (непременно цельной, без узлов, и обыкновенно плетеной шелковой), продеваемой сквозь кольца. При первых порывах рыбы ей дают смотать большее или меньшее количество шнурка, т. е. катушка соответствует всем известной жерличной рогульке. Отпуская и снова наматывая шнурок, рыболов имеет возможность ловить крупную осторожную рыбу на самую тонкую снасть, т. е. на такое удилище и такую леску, которые не могли бы без этого приспособления выдержать при всем искусстве рыболова рыбы в половину меньшей величины. Но такая ловля возможна только там, где рыбу можно отпускать на большое расстояние от себя (длина шнурка на катушке бывает иногда более 20–25 сажен), не рискуя, что она запутается в траве или корягах или оборвет более или менее значительную часть шнурка (очень дорогого). Ловить с катушкой стоит только в расчищенных местах, да и то когда крупная рыба очень напугана и плохо берет на более грубую, но более прочную снасть.

Кроме дороговизны (самое плохое стоит редко менее 3 рублей), заграничные удилища имеют и другие неудобства: они не могут быть воткнуты в берег и их надо или держать в руке, или же класть на 2 подставки – рогульки [3](одна втыкается в берег, другая на некотором расстоянии от берега, в воде); очень часто они бывают чересчур тонки и жидки и почти непригодны для ужения без катушки.

Складные заграничные удилища бывают трех сортов: из обыкновенного коленчатого тростника, из бамбукового тростника и из дерева.

Удилища из обыкновенного тростника по большей части состоят из четырех, реже из пяти колен, из коих три (или четыре) тростниковых, а верхнее обыкновенно жимолостное или из другого какого-нибудь упругого, гибкого дерева. Такие удилища в полном составе четырех или пяти колен имеют значительную (7–10 аршин) длину при сравнительно незначительном весе. Недостатки описываемого сорта состоят в том, что если тростниковое удилище отсыреет (вследствие сильной росы, тумана или дождя) и затем будет пригрето солнцем, то оно нередко трескается; впрочем, этот недостаток легко устраняется следующим простым способом. Тростниковые коленца следует хорошенько вытереть тонкой стеклянной бумагой (для того, чтобы к ним лучше пристал клей), затем взять шелковую узкую ленточку или тесемку, пропитанную довольно жидким и горячим раствором самого крепкого столярного клея, и наматывать ее как можно туже на каждое коленце не слишком крутой и не слишком отлогой спиралью. Так конец ленты, с которого начинают обвивание, крепко привязывается к удилищу тонким крепким шелком; так же закрепляется и другой конец. Когда клей высохнет, то ленту и кольцеобразные закрепления на концах ее следует прокрыть несколько раз жидким спиртовым лаком, чтобы клей не подвергался действию сырости.

Складные удилища. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 32. Способы соединения складных удилищ.

Таким способом отделанное удилище кроме того, что не трескается при резком переходе от сырости к жару, еще выигрывает в отношении крепости и становится более благонадежным для ужения более крупной рыбы. Но вообще этого рода удилища дороги, непрочны и мало пригодны для ужения без катушки.

Удилища из бамбукового тростника, или, как его нередко называют в торговле, перцового дерева, редко бывают так длинны, как вышеописанные, и весом несколько превосходят их; длина их обыкновенно не превышает 5 аршин. Что касается более значительного веса, то этот недостаток выкупается тем, что они не так легко трескаются и могут вынести более крупную рыбу, чем простое тростниковое удилище; впрочем, оклеивание лентой и для них небесполезно.

Третий сорт складных удилищ – деревянные; более дешевые делаются из ясеня, более дорогие – из белого американского ореха – хикори (hickory), гринхардта, лансвуда и др. [4]. Они делаются весьма различных размеров – от 31/2 до 9 аршин и состоят из трех, четырех и пяти колен; привозят их по большей части из Англии. Удилища эти обыкновенно бывают сделаны очень тщательно, но зато и стоят недешево: 6–7 рублей за четырехколенное удилище из хикори следует считать очень умеренной ценой.

От всех трех описанных сортов удилищ одинаково требуется, чтобы коленца совершенно плотно соединялись одно с другим; поэтому при покупке складного удилища должно собрать его, крепко вставив каждое колено в соответствующее ему гнездо, и затем несколько раз сделать движение, делаемое при подсечке. Если колена хорошо пригнаны по своим гнездам, то в удилище гибь при движении будет равная, нигде не почувствуется сотрясения; если же будут чувствительны легкие толчки, то это значит, что медные трубки, находящиеся на соединении колен, слишком широки.

В тростниковых и бамбуковых удилищах способ соединения колен несколько иной, чем в деревянных удилищах; а именно вкладываемое колено не имеет хвоста,как в деревянных.

Приготовление сачков.

Сачок (или подсак, подсачек, подхватка) составляет необходимую принадлежность настоящего рыболова, так как без сачка ловить крупную рыбу и трудно и займет много времени.

Самый простейший, но прочный подсачек, доступный средствам и умению каждого рыболова, делается следующим образом. Выбирается прямое, длиною аршина в 31/2–5 и в комле толщиною в диаметре не более 2–3 дюймов дубовое деревцо (или березовое), которое в верхней своей части разделялось бы на две прямые ветки одинаковой толщины. Деревцо отрезывается у корня и у самых верхушек объясненных веток, ствол и обе ветки освобождаются несколько от сучьев; ту часть деревца, которая разделена, т. е. самые вилки, следует распарить в горячей золе или на угольях, выпрямить, потом верхние части этих вилок соединить между собою, крепко связать и дать кружку овальную форму. В таком виде деревцо, не освобожденное от коры, высушивают не на солнце, а в сухом тенистом месте. Когда оно достаточно высохнет, его очищают от коры, освобождают от остатков сучьев и других шероховатостей, округляют толстый конец, обрезают концы вилок и связывают между собою совершенно так, как связываются части составного удилища, т. е. наискосок. Наконец, к овальному кружку прикрепляется бечевкой связанная из прочных пеньковых или льняных ниток сетка. Глубина сетки должна быть не менее аршина, а ширина – несколько более окружности связанных вилок.

Более удобны и красивы сачки с железными, особенно же медными (нержавеющими) обручами, которые насаживаются на палку. Насаживаются они различно: или же концы проволоки (в l 1/2–2 вершка) крепко обматывают (бечевкой или тонкой проволокой) вместе с концом палки, или же концы эти припаиваются к железной же или медной трубке, которая насаживается на рукоятку.

Сачок вообще должен удовлетворять следующим условиям:

1) Обруч и трубка, соединяющая его с рукоятью, должны быть крепкие, так, чтобы могли вынести мертвыйвес фунтов в 20.

2) Поперечник обруча должен быть не менее 16 дюймов. 3) Сетка сачка должна быть глубокая – не менее аршина глубины. 4) Она должна плестись из крепкой здоровой пряжи, имеющей, впрочем, не более 1 мм в поперечнике. 5) Петли сачка (или, правильнее, ячеи)должны иметь не менее одного дюйма в стороне.

Приготовление сачков. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 33. Сачок.

Широкие ячеи делаются для того, чтобы сачок был менее приметен в воде и вследствие того меньше пугал бы рыбу. Чтобы сделать его еще менее приметным и вместе с тем более долговечным, полезно класть сетку сачка в вареное льняное масло, в котором распущено незначительное количество зеленой масляной краски, до тех пор, пока нитки не пропитаются этим составом насквозь. Тогда следует сетку вынуть, дать маслу стечь с нее, хорошенько встряхнуть ее, чтобы по возможности удалить с нее весь излишек масла, высушить и повторить ту же операцию. Таким способом приготовленная сетка кроме того, что менее пугает рыбу, вдобавок еще служит несравненно дольше обыкновенной, так как не намокает, а потому и не гниет. Можно также сачки продубить, т. е. вымочить в отваре дубовой коры или каши. Сетка становится прочнее и окрашивается в коричневый цвет.

Приготовление грузил.

Назначение грузила – удерживать крючок на известном месте, а если удят с поплавком, то настолько огружать последний, чтобы он передавал малейшее прикосновение рыбы к крючку. Грузила, употребляемые для ужения с поплавком, делаются из дроби, картечи, листового свинца; при ужении без поплавка, на так называемую донную удочку, употребляются в виде грузила ружейные пули, четырехугольные, овальные и конические куски свинца.

Относительно первого рода грузил необходимо заметить, что лучше насадить на лесу 10 дробин, чем одну картечину равного с ними веса; во-первых, это не так пугает рыбу, а во-вторых, не так портит лесу. Что лучше для грузила – листовой свинец или дробь – сказать трудно, ибо этот вопрос решается различно даже самыми опытными рыболовами: один находит, что дробь менее перетирает лесу, чем листовой свинец, другой держится прямо противоположного мнения. Листовой свинец, во всяком случае, легче снимать и надевать. Для надрезания дроби устраивается следующий прибор: в небольшой дубовой дощечке делают несколько углублений различной величины, в которые кладут дробь, чтобы было удобнее разрезать ее. Разрез делается при помощи молотка и какого-нибудь старого ножа, у которого половина лезвия закруглена; разрез начинают острой частью, а заканчивают тупой, так что дробина, разрезанная при помощи этих простых орудий, так же мало портит лесу благодаря отсутствию острых краев, как и дробина, разрезанная особыми щипчиками; только для прикрепления к лесе дробины, разрезанной ножом, необходимо иметь небольшие плоскогубцы. Кроме этих предосторожностей нелишнее всегда обматывать шелковинкой то место лесы, где должно находиться грузило, какое бы оно ни было; правда, что это займет больше времени, чем обыкновенный способ прикрепления грузил, но зато предохранит лесу от перетирания. Еще лучше, если обмотанное шелком место пролакировать хорошенько и высушить, прежде чем насаживать грузило.

Некоторые рыболовы помещают грузило довольно далеко от насадки – это бывает необходимо тогда, когда рыба очень пуглива; вообще же не следует помещать его дальше как в 10 дюймах, так как при этом насадка лучше играет.

Очень полезно окрашивать грузило в зеленый цвет, через что оно делается менее заметным; самый простой состав для этого следующий. Берут палочку зеленого сургуча, ломают ее на маленькие кусочки и кладут в небольшое количество 90%-ного спирта; через несколько дней сургуч распустится, и его разводят спиртом до густоты хороших сливок. Состав этот очень скоро сохнет, в чем и заключается его главное достоинство.

Донные грузила делаются трех различных фасонов: круглые, коническиеи угловатые(или плоские).

Для круглых грузилобыкновенно употребляют пули, начиная от пистолетной и до самой большой ружейной, смотря по силе течения; нельзя не заметить, что при быстром течении круглая форма этого рода донных грузил представляет некоторое неудобство. Поэтому им предпочитаются конические грузила,состоящие из свинцового конуса, снабженного медною петлею; делаются они различного веса, и всякий может приготовлять их дома. Для этого свертывают из довольно толстой бумаги конический колпачок, в верхний конец которого вставляют петлю из медной проволоки; края колпачка заклеивают, ставят его в совершенно сухой песок и наливают свинцом. Такие грузила есть и в продаже, но с довольно высокою ценою они соединяют еще один недостаток: петля сделана из железной проволоки, вследствие чего ржавеет и портит лесу. Способ привязывания конического грузила к лесе показан на прилагаемом рисунке (рис. 34).

Всего лучше, особенно на очень быстром течении, донное грузило, употребляемое в Англии; оно состоит из угловатого (по большей части плоского) куска свинца с довольно широким продольным отверстием, через которое проходит леса; для того чтобы грузило не могло съехать на крючок, в известном расстоянии от последнего (от 4 до 6 вершков) к лесе прищипывается дробина, величина которой зависит от ширины отверстия грузила (рис. 35).

Так как этого рода грузила в продаже у нас совершенно не встречаются, то нелишнее описать самый простой способ делать их дома. Берут известковый или другой какой-нибудь мягкий камень и обтесывают одну его сторону как можно тщательнее, так, чтобы получить совершенно ровную поверхность дюйма в 3 длины при 2-х ширины; на этой поверхности начерчивают форму грузила и вырезывают ее на глубину от 1/4 до 1/2 дюйма. На краях аполучившейся формы вырезают по гнезду, в которые вкладывается проволочный гвоздь b (рис. 36); толщина последнего изменяется сообразно с требуемою шириною отверстия грузила. Глубина каждого гнезда должна равняться половине глубины формочки плюс половина толщины гвоздя; вложивши гвоздь, гнезда сверху замазывают хлебным мякишем. Формочка наливается вровень с краями свинцом, последнему дают остыть, затем вынимают его и вытаскивают из него гвоздь; если получившееся грузило будет не совсем ровно, можно подравнять его подпилком. Кто не желает возиться с отливкой, тот может только впаять в грузило плоской формы медное ушко.

Приготовление грузил. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 34. Коническое грузило.

Приготовление грузил. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 35. Плоское донное грузило.

Приготовление грузил. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 36. Формочка для отливки плоских грузил.

При употреблении этого рода грузил можно различить малейшую поклевку, так как клюющая рыба прямо тянет за леску.

Приготовление лота.

Лот (или грузильце) служит для измерения глубины в месте ужения и необходим при правильной ловле с поплавком. Простейший способ измерения глубины – плосковатым камнем (в 1/2 вершка диаметром или более, смотря по величине поплавка), обвязанным накрест (очень туго) тонкой бечевой, за которую задевается крючок удочки. Настоящий лот делается обыкновенно из свинца. Форма таких лотов различна. Самые простые состоят из круглой просверленной пули или пломбы (продающейся в москательных лавках), причем сквозь отверстие продевается тонкая бечевка и крепко завязывается. Более совершенные лоты делаются из обыкновенной конической пули, сверху которой делается надруб, в котором закрепляется ударами молотка медное проволочное ушко. В проволочное ушко пропускается крючок с поводком, а загиб крючка вкладывается в нижнюю выемку пули. Другие делают лот из полоски листового свинца в 1 миллим, толщины, от 6–10 д. длины и 1 д. ширины (рис. 38, II, в). При употреблении развертывают немного полоску, вкладывают крючок и опять завертывают полоску. Москворецкие рыбаки употребляют для измерения глубины воды четырехугольный кусок свинца в 1/2–3/8 дюйма толщины, 1 дюйм длины и около 3/4 дюйма ширины. Кусок этот разрезан на три четверти (в длину) так, что его половины легко разжать настолько, чтобы вложить лесу или поводок в более широкую часть разреза; когда леса вложена, обе половинки сжимают так, чтобы лот краем лежал на сгибе крючка (рис. 38, II, с). Самый же удобный лот состоит из свинцового конуса или пирамиды, обыкновенно усеченных, и в верхнем конце снабжен медным колечком, а в нижнем – довольно толстой пластинкой пробки (рис. 38, II, а).Крючок продевается сквозь кольцо и втыкается в пробку. При таком лоте крючки не так скоро тупятся и не задевают за неровности дна.

Приготовление отцепок.

Так как при уженье, в особенности на донную, крючок при вытаскивании удочки зацепляет за коряги, камни или подводные растения, то необходимо до начала сезона запастись отцепкою.

Самый удобный и доступный отцеп – сибирский, который употребляется при блесненьи. Он состоит из свинцового кольца четырех дюймов в диаметре, и сделать его очень не трудно. Нужно взять медный подсвечник груздочком и налить в него фунта полтора расплавленного свинца. Когда последний остынет, его вынимают, просверливают сбоку отверстие а (рис. 37) для бечевки и обравнивают края напилком. Отверстие кольца должно быть настолько велико, чтобы в него свободно проходил комель удилища.

Приготовление отцепок. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 37. Сибирский отцеп.

Продажные отцепы имеют форму глухого кольца, внизу утолщенного и снабженного зубьями (см. III, а и в, рис. 38) или без зубцов. Такие отцепы делаются также открывающимися, но это необходимо только для уженья с катушкой. Есть еще отцепки в виде якорька в 4–5 вершков с 3–4 лапками, концы которых несколько приплюснуты; стержень якорька обыкновенно облит свинцом (рис. 38, III, с). Последняя отцепка употребляется иначе, чем все предыдущие: ее закидывают несколько далее того места, где зацепился крючок, и потом понемногу притягивают к себе, причем нередко удается сразу захватить и вытащить корягу или другой подводный предмет с засевшим в него крючком. Обыкновенные же кольцеобразные отцепы продевают сквозь удилище, и они, сбегая вниз по лесе, доходят до крючка и своею тяжестью отцепляют его, а в том случае, если снабжены зубцами, то зацепляют подводный предмет, который и вытаскивается на берег. Понятное дело, бечевка, к которой привязан отцеп, должна обладать значительною крепостью. Лучше всего запасаться для нее толстой голландской бечевой. Длина бечевки зависит от глубины обычных мест ужения, но не должна быть менее 3 сажен.

Приготовление отцепок. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 38.

IIа. Пирамидальный лот с пробкой в основании.

IIв. Лот из полоски свинца.

IIс. Лот из надрезанного кубика свинца.

IIIа. Раздвижной отцеп с зубцами.

IIIв. Раздвижной отцеп гладкий.

IIIс. Отцеп в виде якорька.

Для зимнего уженья в Сибири употребляется особого рода отцеп, при котором нет надобности в бечевке. Отцеп этот будет описан ниже (см. ноябрь).

Рыбачья лодка.

Самая удобная лодка для уженья – плоскодонная, а потому достаточному охотнику всего лучше заказать таковую со всеми нужными приспособлениями. Но нетрудно сделать довольно удобную рыбачью лодку из обыкновенной коснойлодки средних размеров, с рулеми на двух веслах,помещенных в уключинах.Для этого необходимы следующие приспособления.

Рыбачья лодка. Март. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 39. План и рисунок рыбачьей лодки.

К кормелодки и к ее носупривинчиваются кольца, на которых висят два якоря,настолько тяжелые, чтобы держать лодку на одном месте при ветре и течении.

Руль должен приподниматься и закрепляться на корме так, чтобы в случае остановки он держался на весу над водою и не мешал бы неподвижности лодки, необходимой для удобного уженья.

Вместо средней скамьи устроен прикрепленный к дну лодки столили шкафс запором. На верхней доске его придется и трапезовать, и работать над поправкою, починкою и составлением удочек и других снарядов, в запертом же помещении можно держать всякие припасы и материал.

Для помещения того же материала, припасов и снарядов везде, где можно, устроены ящикии затворы,а именно: под носом лодки, под кормою (т. е. под досками носовой и кормовой) и на дне ее по срединной линии под двумя скамьями.

На краях лодки, близ скамьи, соседней с кормой, должны быть привинчены медные трубки,в которые войдут два шеста,сходящиеся свободными концами в угол и составляющие таким образом с веревкою, протянутой от вершины угла к оконечности кормы, основание для шатраили шалаша,на которое накидываются две треугольные полосы парусины, сшитые вместе. Шатер – необходимая защита от солнца.

По бокам лодки приделаны параллельно верхним краям его две планки,служащие для поддержки концов удильников, положенных на края лодки.

В краях лодки (обшивке ее) над кормовой и носовой досками для той же цели – постановки удильников – имеются дыры.

По обоим бокам лодки к подводной ее части приделаны два жестяных ящика-садкас крышками и запорами для живцов. Ящики эти несколько выше линии, отделяющей надводную часть от подводной, предполагая даже полное нагружение лодки, чтобы живцы не выскочили из них, когда придется их открывать. Немного ниже поверхности воды на стенках ящиков идет ряд отверстий, при помощи которых вода в ящиках сообщается с внешнею водою. Отверстий над водяной поверхностью в стенках ящиков может быть несколько рядов – для беспрепятственного возобновления воздуха над водою, находящеюся в ящике. При таких условиях вода в ящиках будет всегда свежая, и даже при самом быстром ходе лодки рыбу, в них находящуюся, не будет напором воды придавливать к одной из стенок ящика. Ящики эти сидят крепко, но не наглухо, потому что по временам придется их снимать и выкидывать накопившийся в них сор.

На такой лодке можно проводить целые сутки, переносясь с места на место со всеми снастями, снарядами, материалом и припасами для уженья и ловли рыбы, всегда имея в запасе свежую наживу и останавливаясь для уженья на любом месте.

Относительная крепость удилища, лесы и поводка.

Самую ценную часть удочки, несомненно, составляет удилище. Хорошее цельное удилище достать трудно, а хорошее складное хотя и хуже посредственного цельного (для уженья без катушки), но стоит несколько (до 10 и более) рублей. По этой причине лучше, если рыба будет обрывать лесу, чем ломать удилище, и к последнему, стало быть, должно привязывать лесу такой крепости, чтобы она рвалась прежде, чем можно рисковать сломать удилище. Это нетрудно испробовать на небольшом (аршина в два) куске лесы (волосяной, шелковой).

В свою очередь, леса, какая бы она ни была, ценнее поводка с крючком, и во всяком случае лучше потерять один крючок с поводком, чем и крючок, и поводок, и большую часть (если не всю) лесы. А потому никогда не следует навязывать к леске жилковые или другие поводки, более крепкие, чем сама леска. К тому же чем тоньше поводок, тем рыба берет охотнее насадку.

Наконец, величина и крепость крючка также до некоторой степени должны соответствовать крепости остальных частей удочки. Чем меньше крючок, тем удилище должно быть гибче, леса и поводок тоньше. Если же это условие не выполнено, то крючки будут при подсечке, необходимо более энергичной, чем бы следовало, разгибаться или ломаться. Наоборот, никогда не следует навязывать на тонкие поводки больших крючков, потому что такие поводки скоро изнашиваются у завязки.

Апрель.

Общие замечания о клеве рыбы.

Процесс схватывания и проглатывания насадки рыбою называется клевом;рыба клюет –значит ест насадку.

Характер клева зависит от многих условий: от самой удочки, формы и величины ее частей, от насадки, вида рыбы, размера ее сравнительно с величиною насадки, крючка, поплавка и проч., от степени голода рыбы, времени года и дня, от состояния погоды, количества воды, прибыли и убыли ее, от свойства и характера местности, в которой производится уженье, и проч., и проч.

Вообще говоря:

1) Клев энергичнее раннею весною и позднею осенью, чем летом, т. е. рыба берет чаще и жаднее.

2) Летом лучший клев бывает вслед за рассветом, средний – вечером и худший – среди дня.

3) Чем ближе время года к ранней весне или поздней осени, тем лучше берет рыба среди дня, и, несомненно, есть такие дни, когда лучший клев рыбы приходится среди дня.

4) Пасмурные дни приравниваются к весенним и осенним дням, т. е. рыба берет хорошо и среди дня.

5) Перед метанием икры, а в особенности после нереста, всегда замечается усиление клева.

6) Прибыль или убыль воды заметно отражается на клеве, а именно: чем больше прибудет воды, тем хуже клев, и наоборот.

7) Ветер и до известной степени холод всегда благоприятствует клеву, особенно на донные удочки; затишье и жар – наоборот.

8) Мутность воды мешает хорошему клеву, прозрачность ее большею частию отзывается на нем благоприятно.

9) Чем жирнее вода, т. е. чем более содержит она органических примесей, тем хуже клев, и наоборот.

10) Всякое скопление, скучение находящихся в воде организмов и органических частей на небольшом пространстве усиливает клев в том пространстве.

11) За некоторыми исключениями, чем более отличается какое-нибудь пространство в данном бассейне воды от остального пространства того же бассейна, тем более шансов встретить в нем хороший клев; напр., в узких речках – расширяющиеся водоемы, в широких реках – узкие части, в глубоких водах – отмели, в мелких – ямы, в стоячей воде – протоки, в текущей – заливы, затоны и пр., и пр.

Переходя к тем особенностям клева, для которых у рыбаков существуют особые названия, прежде всего следует различить два периода клева: первый период, когда рыба берет,т. е. когда она обхватывает насадку, помещает ее себе в рот; и второй период, когда рыба взяла,т. е. когда можно с уверенностью сказать, что насадка находится у рыбы в полости рта, насколько насадка может только войти в нее. Уметь различать эти периоды при различного рода клеве, уловить момент, когда кончается первый и начинается второй, и составляет главнейшую задачу уженья.

Слова «берет», «клюет» употребляются в общем смысле и для обозначения более продолжительного клева, но если поплавок выводится на мгновение из спокойного состояния и тотчас возвращается в него, говорит, что рыба клюнула.

Последовательный ряд таких движений рыбы и наплава (поплавка) выражается словом дробит.

При всяком возвращении наплава в прежнее состояние говорят, что его отпустило.Это возвращение сопряжено с выпусканием рыбою насадки из рта, и, если рыба совсем отойдет от насадки, испугавшись чего-нибудь или почувствовав крючок, и за возвращением наплава в прежнее положение не последует его уклонения, говорят, что рыба бросиланасадку. В таких случаях необходимо вынимать удочку, осматривать и исправлять или менять насадку.

Часто одним движением около крючка рыба, в особенности крупная, обусловливает легкое уклонение наплава от прежнего положения. Говорят тогда, что наплав качнуло.

Из сего ясно, что клюнуло, качнуло, задробило еще не значит взяло, а скорее значит, что только берет или собирается брать.

Но если наплав из вертикального положения принял вдруг положение горизонтальное, если, как говорят, его положило,то это почти несомненный признак, что рыба держит насадку во рту, заглотала ее и, поднявши грузило, рассвободила наплав. Вслед за этим рыба или повернетнаплав, т. е. даст ему уклонение в горизонтальном же положении и поведетего по поверхности воды (это в том случае, когда рыба пойдет если не приближаясь к этой поверхности, то параллельно ей), или погрузитнаплав и потянет,поведет его на дно в наклонном положении. Это бывает тогда, когда рыба в дальнейших своих движениях будет удаляться от поверхности воды. Когда наплав исчезнет под поверхностью, говорят – его утащило.

В половине случаев, когда рыба повела наплав, можно считать, что она взяла насадку. В другой половине это служит признаком или того, что рыба забирает, старается захватить насадку, на что указывает ряд мелких побочных движений наплава, помимо движения в главном направлении, или признаком того, что рыба не желает или не может сладить с насадкою и схватила ее не всю, а только за какую-нибудь выдающуюся часть – за кончик, за краешек. Последнее в большинстве случаев бывает с мелкою рыбою, и самая быстрота, порывистость движения покажет рыбаку, в чем дело. В обоих случаях, конечно, рыба берет, но еще не взяла. Из вышеприведенного правила существуют исключения, но уловить их все и систематизировать весьма трудно.

Верным признаком того, что рыба взяла, служит то, когда в одно и то же время дробит и ведет непрерывно.

Внезапное, сравнительно медленное и непрерывное погружение наплава на дно или уклонение в сторону выражается словом тянети служит признаком того, что насадку сразу захватила крупная, ленивая, неповоротливая и широкоротая рыба.

Внезапное, быстрое погружение наплава на значительное расстояние от поверхности воды, когда наплав нырнет, как говорится, на дно,служит довольно верным признаком, что рыба обхватила насадку, взяла ее, но указывает почти всегда на сравнительно малую величину рыбы.

Таковы главные черты и особенности клева на удочках с наплавами; клев же на донных удочках проявляется не в движении наплава, которого там нет, а в движении самой лесы, замечаемом по движению точки, в которой леса пересекается с водой, или по толчку, чувствуемому рукою рыбака, держащего удильник. В каком бы натянутом положении от действия течения ни была леса, она, во-первых, всегда может быть вытянута еще более рыбою, взявшею насадку, и, во-вторых, двигаться свободно по всякому направлению, не совпадающему с ее собственным направлением (от удильника к крючку). Поэтому рыба, схватившая приманку, взявшая насадку, во-первых, вытянет лесу и, во-вторых, пойдет по направлению, представляющему ей наименьшее сопротивление, т. е. снизу вверх, так как леса идет сверху вниз. И в том и в другом случае в положении лесы произойдут весьма заметные изменения: точка пересечения лесы и воды начнет удаляться от места прикрепления удильника, а вследствие этого угол, образуемый удильником и лесою, – увеличиваться, а угол, образуемый последнею и водою и лежащий по ту же сторону лесы, как и предыдущий угол, – уменьшаться. Постоянное, последовательное без перерыва изменение в этом смысле укажет на то, что рыба ведет, а следовательно, взяла. В этом случае говорится, что лесу натягивает, натянуло.Одно или ряд порывистых движений лесы, толчков укажет на клев другого характера, который при уженьи с наплавами выражается словами: клюнуло, дробит, берет.

Правила подсечки рыбы.

Движение лесы при подсечке и движение рыбы должны совпасть в одном моменте, и притом в разных направлениях. Это же совпадение может случиться, лишь когда подсечка будет быстрая и когда леса, находясь в сравнительно натянутом положении, передаст рыбе окончательный толчок, достаточный для того, чтобы посадить крючок в мягкие части ее пасти. Поэтому подсечка в тот момент, когда рыба положила наплав, б. ч. неудобна, так как движение наплава может быть почувствовано рыбою раньше, чем выпрямится изогнутая часть лески между наплавом и крючком, и рыба до окончательного толчка может бросить приманку. Поэтому также сдающие удильники, тяжелые, разбухающие, оседающие лески, требующие некоторого усилия и некоторой потери времени, чтобы прийти в натянутое положение, совершенно портят подсечку. Неумелые рыбаки, дающие удильнику боковое движение или, что еще хуже, подтягивающие перед подсечкою удильник к себе, сообщая лесе предварительное движение и предупреждая этим движением рыбу, также портят подсечку; о плескании концом удильника в воде, конечно, нечего и говорить; рыбаку непозволительно держать удильник в воде. Наоборот, хорошая подсечка бывает, если рыба взяла и ведет наплав или натягивает леску, и рыбак, не дожидаясь окончания этого благоприятного движения, без всяких лишних с своей стороны движений мгновенно и решительно приведет удильник из положения наклонного в вертикальное – и вытянет лесу. Самый звук, производимый при этом лесою, похожий на свист, а не на хлопанье или полосканье, указывает на доброкачественность подсечки.

При подсечке следует избегать другой крайности – несоразмерно сильного и широкого движения удильника, при котором или рыба вылетает из воды с разорванным ртом и падает далеко на берег, или леска лопается и крупная добыча, показав рыбаку хвост, уносит крючок в воду. Подсечка должна быть лишь настолько сильна и размашиста, чтобы вытянуть всю лесу от удильника до рыбы. Тогда, почувствовав добычу, с которой имеешь дело, можно вторым размахом вышвырнуть ее на берег или тихонько вытянуть из воды или, если она особенно крупна, добыть при помощи особых приемов и вспомогательных снарядов.

Подсечка бывает особенно удачна при ловле на донные удочки без наплава, так как там можно следить за клевом и глазом, и рукою и придать движению лесы при подсечке направление прямо противоположное движению рыбы, размах и силу, соразмерные с положением лесы и величиною рыбы. При отсутствии наплава, всегда несколько задерживающего подсечку, при натянутости лесы подсечка на донной лесе может быть исполнена превосходно: нужно только, чтобы первый невольный импульс движения, недостаточный на подсечку, не сообщился бы по лесе рыбе ранее окончательного толчка, так как передача движения от крючка к руке и от руки к крючку в донной удочке доведена до сильнейшей степени чувствительности и тонкости. Посему первое движение при подсечке должно быть сделано в направлении, согласном с движением рыбы, т. е. необходимо предварительно несколько ослабить лесу, податьудильник ближе к рыбе и воде и затем уже дать ему быстрое и решительное движение в направлении противуположном.

Уженье ранней весной.

Хотя в полую, мутную воду ловят немногие рыболовы, но в это время рыба голоднее и берет очень хорошо, особенно на запруженных реках, где полая вода не стоит выше поднятой. Ловят только на донную, с тяжелым грузилом, вес которого надо убавлять по мере того, как течение становится тише. Насадкою служит непременно красный навозный червь, который в мутной воде виднее и, кроме того, весною чаще попадается рыбе, чем в другое время года. Всего лучше на запруженных реках выбирать для ловли мелкие места с песчаным дном; если нельзя ловить с берега, то закидывают удочки с лодки.

Ловля рыбы наметом.

Намет имеет следующее устройство: к длинному шесту, сделанному из возможно легкого дерева, прикрепляется деревянная дуга или же просто на конец шеста насаживается легкая перекладина в 1 1/2–2 1/2 арш. длиною. Концы этой дуги (или перекладины) соединены веревочками приблизительно с 1/3 шеста, так что образуется круговой сектор или треугольник, на который насаживается более или менее глубокая (не менее аршина глубины) и более или менее частая сетка, связанная из крепких льняных ниток.

Ловить наметом рыбу можно только при следующих условиях: вода должна быть мутная; ловлю лучше производить вечером или ночью. Условия эти потому необходимы, что ночью рыба спит; притом же при мутной воде она держится ближе к берегу. Кроме этих двух весьма важных условий, рыбаку необходимо знать приблизительно дно той части реки, где он будет сакатьнаметом. Самая ловля производится следующим образом: с наметом в руке рыболов идет по берегу, у самой воды, и через каждые 10–15 шагов тихо опускает намет в воду; для этого берут свободный (толстый) конец шеста, сак выправляют так, чтобы сетка лежала на шесте, и таким образом заносят намет в реку, осторожно кладут на поверхность воды и сильно нагнетают шест, стараясь скорее погрузить сак в воду. Тогда быстро тащат намет по дну, пока наконец совсем не вытащат на берег. Во все это время необходимо плотно прижимать намет ко дну реки. Вытащив таким образом намет, переворачивают его так, чтобы сетка была на весу и сектор обращен вверх, вынимают рыбу, затем намет встряхивают, чтобы освободить от частиц воды и всякого попавшего в него сора, и идут далее.

Лучшее время для ловли наметом, конечно, весна, когда реки полны мутной водой; особенно же хорошо ловить во время ледохода, когда напором льда рыба подгоняется к берегу, и тут-то в отверстия, время от времени открывающиеся между льдинами, опускают намет.

Лучшие места для ловли рыбы наметом – это травянистый и низкий берег, потому что трава – притон мелкой рыбы и щук. Песчаный тоже ничего, хотя щуки тут почти никогда не встречаются. На песчаных местах попадается больше мелочь. В местах каменистых ловят ночью наметом раков. Ловить их можно и при светлой воде, только непременно ночью. Места же ломистые совсем для ловли наметом не годятся.

В намет попадается вообще мелочь; из крупных же рыб почти исключительно щуки. Редко-редко судак, налим. Лещ еще реже.

Бой щук острогой и стрельба ее во время нереста.

Раннею весною, когда щука трется и подходит к берегам, ее в большом количестве бьют острогой, б. ч., впрочем, простые рыбаки. Для рыбаков-любителей эта охота слишком трудна и не может доставить такого удовольствия, как лученье осенью (иногда позднею весною) с лодки. Она требует большой сноровки, терпения и выносливости, так как нередко приходится бить в накидку, кидая острогу, как дротик, долго стоять, выжидая рыбу на удобное расстояние, и стоять притом в холодной воде. Острога для весеннего боя щук значительно отличается от остроги, употребляемой для лучения: ратовище ее много длиннее, достигает длины 2 и более сажен и должно соединять легкость с крепостью. Легкость снасти здесь – необходимое условие, а потому и самая острога делается из более тонкого железа; зубцов от семи до двенадцати, а ширина ее от 5 до 8 вершков. Заметив приближающуюся щуку или целую артель щук, т. е. самку, окруженную несколькими самцами (более тонкими и мелкими), рыболов выжидает их, держа острогу наготове, и, улучив удобный момент, вонзает ее в плывущих рыб, причем ему иногда удается зацепить сразу двух, даже трех. Если они плывут слишком далеко от него, на расстоянии 3–4 сажен, и острога не хватает до них, рыбак бросает в них острогой, выпуская ее из рук.

Гораздо удобнее в это время бить трущихся щук из ружья. Они плывут почти на поверхности воды, и попасть в них дробью, б. ч. на расстоянии 10–20 шагов, очень легко, если только не употреблять полных зарядов и целить под жабры. Это одна из самых веселых охот, и кому желательно поубавить количество щук в пруде, тому можно посоветовать прибегнуть именно к стрельбе их во время нереста. Необходимо только иметь на всякий случай лодку поблизости.

Различные способы насаживания живцов.

1) Острие крючка (обыкновенно одиночного) пропускают чрез ноздрю живца.

2) Живца задевают крючком (одиночным или двойным) за спину около спинного плавника так, чтобы живец, если поднять его на крючке, имел горизонтальное положение.

3) Продевают поводок сквозь рот и жабру живца так, чтобы крючок (двойной) торчал у него изо рта. Для того чтобы живец ходил естественнее, поводок иногда пропускают при помощи иглы под спинным плавником (рис. 41).

4) Протыкают (одиночным) крючком через рот, голову у глаза, не повреждая мозга.

5) Живцу вводят (посредством иглы) поводок в рот и выводят через задний проход; при некоторой сноровке можно это сделать не повреждая живца, который будет долго ходить (рис. 42). Способ этот в большом употреблении у рыбаков Оки, только они обходятся при этом без иглы, которую заменяет сам поводок, сделанный из вдвое скрученной медной проволоки, в ушко которой вложена петля поводка.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 40. Через ноздрю.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 41. Через рот и жабру.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 42. Через рот и задний проход.

6) Впускают в спину живца на 1/8 вершка от головы и выводят у начала спинного плавника. Поводок протаскивается вслед за иглой и задерживается рожками крючка, которые совершенно плотно прилегают к спине живца, так что взявшая насадку рыба только тогда заметит присутствие крючка, когда он вонзится ей в горло или в желудок (рис. 44). Еще лучше продевать таким же образом двойной крючок, но уже сбоку (рис. 43).

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 43. Живец, прошитый сбоку.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 44. Живец, прошитый за спину.

При некотором навыке этим способом можно насаживать чрезвычайно быстро, повреждая притом живца так мало, что иногда он живет до трех суток.

При ловле хищной рыбы на жерлицыбольшей частию насаживают живца на одиночный крючок; при уженьиже необходимо употреблять двойные крючки или же, еще лучше, тройные. Самая лучшая форма двойных крючков представлена на рис. 45 и 46, но, к сожалению, крючки эти встречаются у нас в продаже довольно редко. Тройные крючки (рис. 47, с укороченным поводком), или якорьки, бывают и с кольцами, и с опиленными стержнями.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 45 и 46. Жерличные крючки.

Различные способы насаживания живцов. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 47. Тройной крючок (якорек).

Способы насаживания живцов для немедленной подсечки.

При обыкновенных способах всегда приходится выжидать некоторое время для того, чтобы дать хищнику, особенно щуке, время заглотать насадку. При уженьи щук, а также если они берут вяло и, подержав живца во рту, выплевывают его, гораздо удобнее снаряд, состоящий из тройного крючка (больше или меньше), привязанного к басковому поводку, и одиночного крючка, привязанного на расстоянии 1/8 или 1/4 вершка над тройным.

Одиночный крючок зацепляют за спинку живца, а тройной свободно висит сбоку (рис. 48 и 49).

Способы насаживания живцов для немедленной подсечки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 48. Якорек с добавочным крючком.

Способы насаживания живцов для немедленной подсечки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 49. Насаживание живца за спинку с якорьком, висящим сбоку.

Но так как живцы при одинаковой длине имеют различную ширину (например, плотва и елец), то при одиночном крючке, привязанном наглухо, к баску, якорек висит то слишком высоко, то слишком низко. Для устранения этого неудобства предлагаются два способа:

1) Берут одиночный крючок (лучше всего прямой, т. е. с жалом, не повернутым в сторону) и к стержню его припаивают две петельки из медной проволоки – одну вверху, другую ближе к сгибу (рис. 50, нижняя петелька не обозначена). Если крючок имеет лопаточку, то ее предварительно следует отломить и несколько опилить стержень, иначе, когда петли будут припаяны, он будет слишком толст. Кому лень паять, тот может привязатьпетли, крепко обмотав их вместе с стержнем хорошим шелком, который затем должно пролакировать. Петельки должны быть настолько широки, чтобы через них свободно проходила петля баска, к которому привязан якорек: при соблюдении этой предосторожности всегда можно без труда снять или надеть крючок. В нижнюю петлю крючка вдевается поводок, протаскивается сквозь нее до тех пор, пока между якорьком и крючком будет требуемое расстояние, обертывается раза 2 или 3 вокруг стержня крючка и пропускается в верхнюю петлю. Остается потянуть за концы баска выше и ниже крючка, обороты затянутся, и крючок будет совершенно неподвижен. Для передвижения его достаточно ослабить несколько обороты баска, которые снова затягиваются, когда крючок будет поставлен на требуемое место. Крючок должен быть достаточно толст, чтобы не сломаться в случае, если при подсечке вместо якорька он вонзится в рот щуки;

Способы насаживания живцов для немедленной подсечки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 50. Крючок с передвижным поводком.

2) Берут якорек, привязанный к басковому поводку, и вкладывают петлю последнего в ушко иголки, которою прокалывают спину живца поперек. Протащив иглою басок с якорьком так, чтобы последний стал на надлежащее место, игла опять вводится в живца, рядом с тем местом, где была введена первый раз, но выводится в самую средину спины так, что басок образует петлю, какая делается, чтобы завязать обыкновенный узел (рис. 51).

Способы насаживания живцов для немедленной подсечки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 51. Привязывание живцов.

Этим способом можно при некоторой привычке насаживать очень быстро; но для этого необходимо, чтобы басок был не очень толстый и непременномягкий. Это последнее свойство можно придать ему, обработав его хорошенько пальцами; процедура эта вернее всего может быть сравнена с приемом, который употребляют, когда хотят отстирать крепко въевшееся в ткань пятно.

Уженье щук весною с берега.

В середине апреля кончается нерест щуки, после которого наступает для нее период жора, в продолжение которого щука жадно ест все, что только ей попадается. В это время щук надо искать в неглубоких затонах, около коряг, около берегов с небольшими заливами, над которыми нависли прибрежные деревья, в тихих и неглубоких заливах, особенно тех, берега которых покрыты прошлогоднею растительностью.

Удильникдолжен быть длинный и умеренно гибкий, лучше всего березовый.

Лесуможно употреблять волосяную, пеньковую или шелковую. Волосяная должна быть толстая, волос 12–18: если же в данной местности щуки очень крупны, то вместо более толстых лес волосяных лучше употреблять английскую бечевку или шелковую непромокаемую лесу из сырца.

Поводокделается из басовой скрипичной струны, которая должна быть возможно тонка и не короче 5-ти вершков. Так как струна покрыта посеребренной проволокой, то, чтобы сделать ее менее приметной и лишить блеска, нужно перед тем, как пустить в дело, положить на несколько минут в раствор сернистого калия, отчего она быстро чернеет. Можно также счищать серебро пемзой или мелким подпилком. Кроме басовых поводков, употребляют еще проволочные, но это можно допустить в крайности – при совершенной невозможности достать басок, так как проволока замедляет движение живца и держит его в совершенно неестественном положении.

Поводок соединяется с лесой обыкновенным способом, т. е. петля поводка продевается в петлю на конце лесы. Но для того чтобы живец, плавая, не закручивал лесу (особенно шелковую), весьма полезно употреблять т. н. карабинчики.Различные формы их и способы скрепления их с поводком и лесой представлены на рис. 52 и 53.

Уженье щук весною с берега. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 52. Формы карабинчиков.

Уженье щук весною с берега. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 53. Соединение карабинчикоа с лесой и поводком.

Крючкиупотребляются предпочтительно двойные или тройные различной величины, смотря по надобности.

Поплавокделается б. ч. из пробки, грушевидной формы; он на воде устойчив и не позволяет живцу погружать его в воду.

Насадкоюслужит предпочтительно такая небольшая рыба, которая в воде более заметна, напр. плотичка, голавлик, подлещик, елец. Способы насаживания описаны выше, но при уженьи лучше употреблять способы, назначенные для немедленной подсечки.

Насадку надо пускать неглубоко, приблизительно на половину расстояния между поверхностью воды и дном. Только в очень мелких местах можно пускать глубже.

Насадив живца, закидывают его без шума, притом опуская его в воду легко, а не ударяя по воде. Если поблизости есть щука, то она не замедлит явиться, что и будет замечено рыболовом по мгновенному изчезновению поплавка; подсекать и тащить после поклевки не следует, так как щука имеет обыкновение, взявши насадку, протащить ее и затем уже заглатывать, так что когда после исчезновения поплавка будет замечено, что леса поведена в какую-либо сторону, то в то же время следует удильник сдатьрыбе в том же направлении; иногда приходится сделать по берегу несколько шагов, прежде чему щука остановится. Когда леса перестанет резать своим движением воду, значит, щука остановилась, тогда наступил момент подсечки. Подсечка должна быть энергичная и не вверх, а в сторону; после подсечки нужно щуку тащить – это наиболее трудный момент уженья. Если щука порядочная, то, почувствовав во рту крючок, она начинает употреблять все усилия, чтобы освободиться от него. Главная задача в том, чтобы не начинать тащить до тех пор, пока рыба не завернута головой по направлению к берегу. Пока рыба не завернута, ей надо сдавать удильник, насколько это возможно. Сдавая удильник, мы спасаем снасть от возможной ломки и вместе с тем утомляем рыбу, которая вскоре сдается и ходко подводится к берегу, где ее надо подхватить подсачником или руками под жабры. Если нет необходимости водить рыбу, то можно ее прямо подтаскивать к себе.

Ловля на жерлицы.

Жерлица состоит из рогульки, на которую наматывается крест-накрест бечева с басковым или медным поводком и крючками на конце. Рогулькиделаются из ивняка, жимолости, березы, можжевельника и т. п. и должны быть правильные, с довольно толстыми рожками, концы коих для защемления бечевы раскалываются или же распиливаются неглубоко тонкой пилкой (лобзиком). Рогульки полезно окрашивать в темно-зеленый или коричневый цвет. Бечева всего лучше английская: толщина ее зависит от величины ловимой рыбы. Чтобы новая бечева не крутилась, ее следует вымочить в воде в продолжение 10–12 часов, затем вытянуть и просушить; еще лучше такую рассученную бечеву просмолить, как сказано выше. Длиною бечева делается от 10 до 20 арш. В корягах и узких местах реки лучше короткая, а в чистых и широких – длинная бечева. Петля на конце бечевы должна быть настолько велика, чтобы сквозь нее проходила бы самая крупная щука.

Ловля на жерлицы. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 54. Жерлица.

Поводокделается из баска, т. е. из басовой гитарной струны, реже из медной проволоки [5]; он должен быть в пол-аршина длины, тонкий и мягкий, для чего новый басок следует измять пальцами; с бечевой басок соединяется посредством петель, а также и с крючком, если он имеет кольцо. Крючокпривязывается к баску или тонкой шелковинкой, или в крайности проволокой, спущенной немного с баска же. Крючки употребляются б. ч. двойные, называемые у торговцев жерличными или просто жерлицами (см. рис. 45 и 46). Для очень мелких живцов можно употреблять обыкновенные крючки из первых номеров.

Для поддержки жерлицы над водою служит довольно длинная палка, называемая обыкновенно шестиком. Шестикомможет служить всякое дерево, следует только наблюдать, чтобы он не был очень тонок в верхнем конце и не слишком сух; нижний конец заостряется для втыкания в берег.

Жерлица ставится таким образом: к верхнему концу шестика посредством мертвой петли привязывается рогулька [6], с которой бечева несколько спускается и затем защемляется в расколотом рожке. При этом надо наблюдать, чтобы бечева легко спускалась с рогульки. Шест ставится наклонно к воде, и крючок с живцом опускается в воду. Если желают сделать жерлицу незаметною, то шестик кладут совсем на воду. Живца насаживают различно, но всего лучше его пришивать (см. рис. 43 и 44). Опускать живца надо примерно на половину глубины места ловли или ближе ко дну (в мелком месте). За живцами, ходящими на жерлицах, надо иметь наблюдение, чтобы они не запутались в траве и были постоянно видны хищникам и бойко ходили; вялых и уснувших следует заменять свежими. Для живцов употребляют всякую рыбку, но всего лучше плотва, голавлик, подъязик, пескарь, карась и иногда окунь; всего хуже берет щука на ершей и линьков. Ставят жерлицы преимущественно на ночь и осматривают по утрам. Весною нужно ставить в местах средней глубины и тихих, летом возле трав и коряг, а к глубокой осени в местах открытых и широких. Если жерлица ставится в месте с быстрым течением, то к бечеве надо прикреплять грузило, дабы живцу легче было ходить в глубине. Для постановки жерлицы в местах, густо заросших травами, надо очистить косой прогалинку и вбить в дно кол, к которому привязать под прямым углом шестик аршина в два длины; рогулька должна приходиться над срединой очищенной прогалины. При этом необходимо обращать внимание, чтобы живец не был пущен слишком свободно: иначе он может запутаться в траве.

Жерлицей ловится разная хищная рыба, но больше всего щуки. На пескарей изредка попадают и голавли. Если жерлицу спустит при вас или видно, что рыба схватила недавно, то не следует торопиться вынимать, а надо дать хорошенько рыбе заглотать насадку. Для вытаскивания крупных рыб следует брать с собой сачок или багорчик. Если щука совсем заглотала крючок, так что его трудно вынуть, то снимают поводок, продев рыбу сквозь большую петлю на конце лесы.

В некоторых случаях, например когда у берега очень мелко, также полезно рогульку с легким шестиком привязывать к крепко вбитому в дно колу. Иногда, наоборот, гораздо удобнее привязывать рогульки к сучкам нависших над водою деревьев.

За границей употребляется следующий измененный способ ловли жерлицами, пользуясь которым можно ставить снасти в таких местах, где их, наверно, украли бы, будь они поставлены иначе. Прибор состоит из большого деревянного или пробкового усеченного конуса-поплавка, имеющего довольно большое сквозное отверстие, параллельно его основанию. В этом отверстии накрепко укрепляются комли двух шестиков с рогульками; к более тонкому концу поплавка привязывается веревка с камнем, длина которой на пол-аршина или на аршин менее глубины воды, и прибор опускается в воду. При этом надо наблюдать, чтобы шестики были одинаковой длины и одинакового веса, иначе один из них будет перетягивать другой. Поплавок окрашивается в темно-зеленый или коричневый цвет, а верхняя площадка – в белый или красный, чтобы легче было увидать поплавок под водою. На известном расстоянии от живца прикрепляется к бечеве грузило, достаточно тяжелое, чтобы живец не мог поднять его; грузило должно быть передвижное, всего лучше для этого просверленная ружейная пуля, укрепляемая на месте деревянным клинушком. Расстояние между живцом и грузилом должно быть несколько меньше (хоть на полвершка) половины расстояния между концом удилища и насадкою. Это делается для того, чтобы живец, сохраняя известную свободу движений, необходимую для привлечения щуки, вместе с тем не мог бы, поднявшись выше удилища, запутать об него бечеву.

Ловля щук поставушами.

В прудах и небольших озерах вместо описанных рогулек-жерлиц на шестиках гораздо удобнее и безопаснее употреблять кружки, или поставуши. Кружки эти делаются из пробковой коры и должны быть толщиною в палец, а диаметром около 3 вершков. В центре кружка провертывается буравчиком небольшое отверстие, в которое вставляется натуго палочка вышиною не более четверти. К основанию этой палочки привязывается более или менее толстая бечевка длиною в 5–10 сажен со свинцовым грузилом, баском и жерличным кружком; бечевка аккуратно наматывается на палочку до тех пор, пока не останется конец в аршин или более, смотря по глубине, на которой должен плавать живец, а чтобы этот последний не мог смотать бечевку, бечевка слегка защемляется в прорезку (а) наверху стойки. Щука, схватив живца, выдергивает из расщепа бечевку, опрокидывает кружок и разматывает веревку так же свободно, как с рогульки.

Ловля щук поставушами. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 55. Поставуша.

В кружках, продающихся в магазинах рыболовных принадлежностей, палочки нет и бечевка наматывается на желобок, сделанный в обрезе кружка. Такие кружки устойчивее описанных и менее подчинены ветру, но неудобны тем, что бечевка в желобе очень набухает и совершенно напрасно гниет. Поэтому всего лучше делать поставушу из двух кружков – меньшего, с глубоким желобом (на который наматывается бечевка), соединенного деревянными шпеньками с нижним – большим. Последний может быть вдвое тоньше верхнего. Некоторые охотники вместо расщепа (наверху палочки или сбоку кружка) посредине кружка сразу провертывают шилом два отверстия, в которые из-под низу вставляется головная шпилька, в которую и пропускается конец бечевки. Для того же, чтобы бечевка не сматывалась от усилий живца, в край поставуши втыкается слегка обыкновенная булавка.

Для большей прочности кружки отполировываются и покрываются масляной краской (верхняя сторона – белой, другая – красной). В крайнем случае пробка может быть заменена каким-нибудь легким и сухим деревом.

Финляндский способ ловли щук на мертвую рыбку.

Снасть, нужная при этом, самая простая и дешевая: 1) камень величиною с полкирпича, 2) сухая палка-поплавок длиною 2–21/2 арш., 3) обыкновенная бечевка длиною 6–8 сажен, не особенно толстая, но крепкая и в 4) крючок (простой или двойной) на медном (или басковом) поводке не менее 6 вершк. длины.

Ставят крючки с вечера вдоль береговых зарослей осоки и камыша на глубине 2–4 арш. и в некотором от них расстоянии (1 саж., напр.) следующим образом: на конец бечевы привязывается камень, кирпич, грузило – одним словом, что есть под рукой; измеряется глубина и навязывается палка-наплав. Чтоб бечева соскальзывала с поплавка, полезно сделать на конце его желобок для бечевы. Когда груз опущен и наплав плавает, рыболов едет, дальше опуская бечеву; свободный конец ее снабжен довольно большою глухою петлею как для соединения с медным поводком крючка (имеющим такую же петлю), так равно и для того, чтобы легче снимать попадающуюся добычу, не вынимая из нее крючка, что иной раз бывает довольно трудно и всегда мешкотно.

Рыбка наживляется так: поводок крючка пропускают через рот по кишечному каналу и вынимают из заднего прохода; жало крючков прилегает плотно rto бокам головы и мало заметно. Затем выпускают бечеву из рук, и рыбка опускается на дно сама собою. Хищник (судак, щука или окунь), принимая приманку за мирно почившую от трудов денских рыбку, тихонько подкрадывается к ней и быстро глотает. Плавающая палка служит хорошею эластическою пружиною, отлично умеряя бешеные порывы попавшегося хищника, и предохраняет бечеву от разрыва.

Для уженья крючком в проточной воде снасть приготовляется несколько иначе. Груз берется немного потяжелее, и поплав должен быть устойчивее озерного, т. е. течение не должно затягивать его под воду; кроме того, надевают на бечеву свободно по ней скользящее грузило – пулю (смотря по силе течения), и рыбка лежит на дне так же спокойно, как и в озере.

Для насадки употребляются большею частью плотва, окунь и даже ерш, но пригодна любая рыбешка, водящаяся в данной местности. Заметим, что финляндцы всегда употребляют медные крючки без бородки.

Вынимание крючков из пасти щуки.

Если щука не заглотала крючка, что бывает чаще при уженьи ее, реже при ловле на жерлицу, то самое простое средство высвободить крючок, если басок имеет достаточную крепость, следующее. Берут за поводок и держат пойманную щуку на весу. Щука обыкновенно разевает пасть и начинает сильно биться, причем б. ч. и соскакивает с крючка.

Вынимание крючков из пасти щуки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 56.

Вынимание крючков из пасти щуки. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 57.

Зевники.

Если это средство не достигает цели, то берут щуку между ног, разжимают ей чем-нибудь пасть и просовывают туда т. н. вилочку – железный или стальной прутик около полуаршина длины, оканчивающийся развилинкой. Этой развилинкой отцепляют рога крючка и проворно его вытаскивают. Обыкновенно, чтобы заставить щуку разинуть пасть, достаточно бывает взять ее за глаза и крепко сдавить их. Иногда с этой целью вставляют ей в пасть деревянную распорку (или рогульку); за границей же употребляют особого рода инструменты, т. н. зевники, имеющие сходство с ножницами или щипцами для завивки волос и иногда снабженные предохранительной распоркой. Двойные и тройные крючки удобнее вытаскивать (палочкой или вилочкой, иногда и пальцами) через жабры, а затем снять с поводка (если поводок и леса соединены глухими петлями) или отвязать от него лесу (если она привязана к поводку). Если крючок (в особенности же якорек) глубоко заглотан и не поддается никаким средствам или, наконец, рыболову желательно сохранить щуку живою более продолжительное время и имеются запасные крючки, то лучше всего снять поводок, продев пойманную рыбу в большую петлю на конце лесы; если же этой петли нет, то леску у поводка отвязывают и крючок вынимают дома при потрошении рыбы.

Рыбачья беседка.

Если рыбачья лодка служит для рыбака-охотника временным пристанищем, походным экипажем, на котором он делает набеги на рыбу, обозом для перевозки его оружия в места рыбные, то рыбачья беседка есть место его постоянного пребывания, крепость, из которой предпринимаются походы, центральный склад оружия.

Нарочно строить беседку – обойдется дорого, но если бы кто из рыбаков-охотников вздумал построить прочную купальню, то было бы грешно не приспособить ее к ловле рыбы.

Питаясь организмами и органическими частями, рыба постоянно жмется к дереву и к древесным остаткам, попавшим в воду. Этим объясняется ее постоянное присутствие около мостовых свай, плавучих мостов, плотов, барок, купален и проч., и проч.; за мелкою рыбою идет крупная, ею питающаяся, и купальня, таким образом, служит постоянною приманкою для всякого рода рыбы, ее излюбленным местом.

Для приспособления обыкновенной купальни к исправлению должности рыбачьей беседки требуются нижеследующие условия.

Срубкупальни должен быть составлен из нескольких ярусовдруг над другом лежащих бревен, прочно скрепленных друг с другом. Бревна располагаются преимущественно по краям сруба и ящика, чем достигается, во-первых, сбережение материала, во-вторых, большая высота надводной части сруба и сухость полабеседки даже при большом нагружении и, в-третьих, возможность для рыбы проходить в промежутки между бревнами сруба.

Ящиккупальни должен быть сквозной, т. е. с решетчатыми стенками, чтобы рыба входила в него беспрепятственно.

Кругом беседки, в которой помещается купальня, должен быть наружный ход,чтобы можно было удить снаружи беседки, что весьма важно в особенности для установки жерлиц и других снарядов.

Такой же ходдолжен быть внутрибеседки, вокруг ящика для купальни, для установки на нем скамеек для сидения, материалов и припасов и для уженья рыбы внутри беседки в самом ящике.

Часть ящика должна быть отгорожена для постоянного садкадля хранения пойманной рыбы. Садок делится на два отделения: 1-е для крупных хищных рыб и 2-е для мелких рыб, живцов.

В ящик, сверх того, для привлечения рыбы ставится привада,т. е. опускается на дно худой мешок или кулек с хлебом, хлебными распаренными зернами и прочею рыбьею пищею.

Наконец, для правильного наблюдения за ловом рыбы в зависимости от состояния воды и погоды близ беседки в дно озера или реки вбивается шест с делениями,измеряющий прибыль и убыль воды, и на вершине беседки устроен флюгер со стрелкою, ходящею по кругу, на котором обозначены страны света для определения направления ветров.

Весенняя ловля налимов.

Начинается эта ловля, как только река пойдет на убыль, и продолжается до той поры, пока вода совершенно войдет в берега и сделается чистой, прозрачной.

Для весенней ловли налима на Москве-реке употребляют обыкновенно шестиволосные лески, белые. Длина всей лески от 7 до 10 аршин; к концу ее привязывается буйволов волос длиною в пол-аршина; около узла, связывающего волос с лескою, насаживается свинцовое грузило, величиною с обыкновенный орех, а к концу волоса привязывается крючок № 5. Совсем приготовленную леску привязывают на средней длины можжевеловый удильник, не толстый, ровный, насколько нужно гибкий, т. е. чувствительный. Удят на 10–15 удочек.

На налима нужно ставить удочки с вечера и сидеть в ночь: днем он не берет. Места ловли – ямы с илистым дном, покрытым каменьями и коряжинами, корнями деревьев. Выбрав по реке место, надо подъехать на лодке и, повернув ее поперек течения воды, спустить на дно привязанные на веревках камни, один с одного, другой с другого конца лодки, чтобы ее не относило водой; но лучше, если над ямой или неподалеку от нее стоят плоты, на которых удобнее можно расположиться, чем на лодке. Расставляют удочки одна от другой на расстоянии полутора аршина; насаживают на крючки земляных червей, крупных – по одному, мелких – по два, продевая каждого крючком в голову, так, чтобы он вышел наружу; потом на расстоянии примерно четверти вершка продевают крючок уже в тело червя и т. д. до самого хвоста. Насадив червя, леску кидают в воду подальше от себя, а удильник втыкают между жгутов, которыми связаны бревна, а если на лодке, то пристраивают их у борта так, чтобы рыба не могла вырвать удильник и утащить его в воду.

Расставив удочки, нужно подождать с час или два и потом осмотреть их – не нанесло ли водою травы, не объеден ли червь и не попал ли налим; траву следует снять, червя оправить, объеденных подсадить и кинуть лески опять в воду; если попал налим, то, разумеется, подвести его и вынуть сачком; рыба эта идет на леске без сопротивления, но нужно быть осторожным, когда вынешь, и не брать его руками за тело: он чрезвычайно склизок в руках и увертлив. Всего лучше брать его левой рукою под жабры, а правой вынимать крючок; при этом, если он заглотал далеко внутрь, тогда лучше не вынимать, а отрезать крючок, оставляя его в рыбе, потому что рыба эта очень нежна и, вынимая крючок, ее при всей осторожности придется замять, отчего она скоро заснет. Пойманного налима нужно посадить в садок, а удочку снова поставить как следует; если налим возьмет в то время, когда подходишь к удочке, тогда нужно осторожно взять удильник в руки и держать, пока налим достаточно заглотает червя, что можно чувствовать в руке: когда он заглотал червя, то идет прочь, отчего леска натягивается и дергает удильник; в это время нужно подсекать, дернув слегка удильник на себя; это не мешает делать и над тем, который подсечется сам.

Для этой весенней ловли охотнику нужно брать с собою фонарик, так как ночи в это время еще очень темные.

Сохранение пойманной рыбы.

Для этого употребляются: 1) ведро, 2) кружок или сетчатый мешок, 3) корзины и 4) кукан.

Ведроможет быть жестяное, железное или деревянное. Удобства его заключаются в том, что рыба (мелкая) может быть перенесена живою на довольно большое расстояние; неудобства – его громоздкость и тяжесть и необходимость часто менять воду, что сопряжено с большой возней и риском выпустить рыбу. Кроме того, крупная рыба в ведре не помещается. Лучше всего сохраняется рыба в деревянных ведрах, особенно дубовых, разумеется не новых. Жестяные и железные скоро нагреваются и, кроме того, ржавеют. Менять воду надо, прикрывая ведро сачком, но лучше, если в дне или немного повыше дна сделано небольшое отверстие со втулкой, так как тогда можно переменить воду, не погружая всего ведра.

Кружкомназывают сетчатый мешок, натянутый на три обруча, из коих два одинаковой величины, а третий гораздо уже – вершка 3–5 в поперечнике; к глухому концу кружка, то есть к его дну, привязывают камень или свинцовый конус в 1/4 фунта весом, чтобы было удобнее погружать его в воду. Сохранять в нем пойманную рыбу живою можно только при уженьи с лодки; при уженьи же с берега он далеко не так удобен, так как, меняя место, каждый раз приходится вынимать его из воды. Кроме того, в кружок нельзя сажать щук, которые в короткое время прогрызают сетку. Сетка кружка скоро сгнивает и вообще при вытаскивании не выдерживает большого количества рыбы. Кружок иногда заменяется простою длинною, более или менее частою сеткою в виде мешка.

Корзины,или сажалки, для хранения рыбы обыкновенно имеюг форму бочонка с ушками и небольшой крышкой посредине, как у бочек, или четырехугольной корзины с ручкой и крышкой наверху в половину длины. Делаются эти корзины б. ч. из ивняковых прутьев. Чем чаще сплетены они, тем лучше, потому что при переездах на лодке рыбу в сажалке не забивает водой и нет надобности предварительно вытаскивать корзину из воды, подобно кружку. При переносе корзины с одного места на другое или перед возвращением домой пойманную рыбу перекладывают в ней мокрой травой. Самые удобные рыболовные корзины – английские косые для ношения через плечо, но они стоят у нас очень дорого (от 3 рублей).

Сохранение пойманной рыбы. Апрель. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 58. Кружок.

Куканупотребляется преимущественно для крупной рыбы. Это не очень длинная (2–3 арш. и больше), но крепкая бечевка, б. ч. с длинным (около аршина) поводком из самого толстого баска или, лучше, медной проволоки, который привязан к середине 4–6-вершковой палочки. Палочка эта просовывается через пасть рыбы и вытаскивается из-под жабры. Рыба не может, таким образом, сойти с бечевки, не может и перекусить бечевку, если это, напр., щука или сом. На один кукан можно нанизать подряд несколько рыб, но лучше каждую крупную рыбу держать на отдельном кукане. Имея бечевку, нож и прутья под руками, это сделать нетрудно. За неимением баска или проволоки можно совершенно рассучить конец бечевки на отдельные пряди и нити, которые застревают между зубами хищника (щуки преимущественно) и не позволяют ему совсем перерезать бечевку. На такие рассученные бечевки простые рыбаки нередко также ловят щук на жерлицы и удочки за неимением басков и медной проволоки. Если дно не очень иловато, то рыба на кукане должна касаться дна, дабы она не так уставала, но при уженьи с лодки кукан по необходимости опускается не глубже аршина от поверхности. При ловле с берега, мостов и плотов кукан привязывается не очень близко от места лова или поставленной донной удочки, но во избежание разных случайностей на виду у рыболова.

Совет рыболовам-гастрономам.

Большинство рыболовов предпочитают сохранять пойманную рыбу живою в сажалках и т. п., но так как во всяком случае рыба в них изнуряется, делается полусонной и вялой и засыпает дорогою при возвращении домой, то мясо такой рыбы делается уже дряблым и не может иметь настоящего вкуса. Во избежание этого всего лучше убивать рыбу, как только она будет поймана, для чего достаточно ударить ее по голове чем-нибудь тупым и затем спустить кровь, сделав ножом несколько разрезов на жабрах; еще лучше разрезать ей позвоночный столб у самого хвостового плавника вдоль.

То же самое надо делать с живой рыбой, купленной немедленнопри принесении ее на кухню. Обыкновенно же наши кухарки и даже повара оставляют ее плавать в лоханке или окоренке, пока она не уснет. Кто гонится за вкусом рыбы, тот должен принять за правило: никогда не класть рыбу на погреб, прежде чем из нее будут вынуты внутренности.

Май.

Рыболовные приметы.

Для рыболова очень важно знать, может ли он при известных условиях погоды, ветра и т. п. рассчитывать на успешный лов. Приметы эти действительно существуют, но о них известно очень мало, так как они в большинстве случаев составляют достояние простых рыбаков, десятки лет ловящих рыбу в одной и той же местности. Они и различаются по местностям, и то, что несомненно для известного района или реки, то в другом месте или другой части реки может оказаться совершенно неверным. А потому всего практичнее разузнать об этих местных приметах от старых рыбаков, которые хотя не покажут своих излюбленных мест, но охотно поделятся своими выведенными из долголетней рыболовной практики наблюдениями, нередко с примесью суеверия.

Несомненно одно, что большая часть рыб кормится, а следовательно, и берет на удочку периодически. После периода жора, продолжающегося около недели, рыба как бы отдыхает значительно больше времени, и если берет, то очень редко, вяло и неохотно. Периоды эти для разной рыбы различны, и б. ч. бывает так, что хищная берет именно тогда, когда нехищная западает. Самый лучший клев бывает обыкновенно вскоре спустя несколько дней после нереста, потому знание этого времени очень важно, и необходимо тщательно следить за ним, хотя бы через расспросы. Замечено, что трение рыб чаще всего происходит в конце последней четверти и в начале молодого месяца. Фазы луны, несомненно, имеют очень сильное влияние на жизнь рыб, но это влияние никак нельзя подвести под общее правило. В одних местах рыба на молодой месяц перестает есть и начинает брать только, когда «молодик остоится», т. е. в 1-й четверти, лучше всего клюет в полнолуние и перестает на ущерб; в других местах, но, кажется, реже, напротив – рыба хорошо берет на молодую и вовсе перестает брать в полнолуние.

Влияние луны на клев рыбы несколько затемняется другими ближайшими метеорологическими условиями: состоянием погоды, направлением ветра, наконец, прибылью воды от дождей. Самый лучший клев бывает в ясное, тихое, несколько прохладное утро с небольшим туманом. В продолжительно ненастную погоду рыба перестает брать иногда за день, за два до ее начала, почему рыболову не мешает справляться с барометром. В сильный северный, восточный и северо-восточный ветер рыба также не клюет, но щуки, напротив, в такой ветер часто очень жадно хватают насадку, быть может потому, что вся белая рыба прячется тогда в глубину и другие укромные места и не гуляет. Это правило вполне верно, однако только для проточных прудов и озер, в реках же большее значение имеет сильный ветер, дующий против течения. Тогда вся рыба укрывается в заводях и стоит там спокойно, не думая о пище. Исключение составляют, кажется, лишь лещи и густера, почему часто говорят, что буря выбивает со дна лещей. Сильный погонный ветер, т. е. дующий по течению, также не благоприятствует клеву. Малейшая прибыль воды, не говоря уже о паводке, немедленно сказывается ослаблением и даже совершенным прекращением клева. Надо полагать, впрочем, что это зависит от того, что с прибылью воды связано увеличение количества питательных веществ в реке.

Весьма желательно, чтобы образованные рыболовы-любители обратили внимание на эти различные приметы, проверили и дополнили бы их своими наблюдениями и замечаниями простых рыбаков.

Приготовление и расчистка мест для ужения.

Настоящий рыболов-охотник непременно должен иметь там, где ему всего чаще приходится ловить, 2–3 или даже более расчищенных и прикормленных мест, где бы он не рисковал беспрестанными зацепами и мог вытаскивать не одну мелочь. Для этого еще с весны перед началом уженья в реках, как только вода войдет в берега, он должен прежде всего внимательно исследовать свои прошлогодние места, происшедшие в них изменения, расчистить их, т. е. вытащить на расстоянии 3 или более (при ловле на донную) сажен от сиденья полукругом все нанесенные коряги, траву и все подводные предметы, за которые можно зацепить удочкой. Нелишнее устроить себе (или подновить) удобное место для сидения или, еще лучше, мостик со скамейкой. В сильно заросших местах на прудах делают более или менее значительные окошки или прогалины, стараясь выдергивать траву с корнем. Точно так же и при уженьи с лодки необходимо, насколько возможно, расчистить район уженья. Можно быть уверенным, что все эти хлопоты вознаградятся удачею ловли, особенно если место к тому же прикормлено.

Вытаскивание крупной рыбы.

Если попалась такая крупная рыба, что ее нельзя вытащить (на берег или в лодку), не рискуя оборвать леску или сломать удилище, то ее необходимо предварительно утомить и потом уже вытащить руками под жабры или подсачить или же подбагрить. Рыбу утомляют тем, что водят ее на кругах, но это удобно только при хорошем и достаточно длинном удилище и когда леса не более как в полтора раза длиннее последнего. Обыкновенно рыба, вытянув леску, сама повертывает в другую сторону, но иногда приходится самому заворачивать рыбу, однако не иначе как под острым углом к принятому ею направлению. Во всяком случае леса должна быть всегда натянута и не должна составлять с удильником очень тупого угла: чем угол этот ближе к прямому (что возможно при длинных удилищах), тем лучше. Если ловят с лодки на короткие удилища и длинные лески, то, поводив немного рыбу, чтобы упругостью удильника несколько обессилить ее, перехватывают понемногу лесу, держа ее непременно на слаби,чтобы при первом же быстром и сильном порыве рыбы леса сама бы выскользнула из рук охотника. При ловле с плоского берега или плотов на донные удочки с крепкими лесами можно уже совсем утомленную рыбу вытаскивать на удильнике волоком на берег, возможно дальше от воды. Но, если это удобно, лучше совсем уже измученную рыбу подвести к берегу или лодке, взять ее руками под жабры и быстрым движением выбросить в лодку или на берег. Щук при ловле с лодки следует брать за глаза, сильно сдавив их пальцами.

Настоящий рыбак всегда должен иметь с собою сачок, а если может попасть очень крупная рыба или место не дозволяет действовать сачком (в кустах, на мелких местах и пр.), то и багор. Сачок полезен еще тем, что при нем нет уже надобности вываживать рыбу до совершенного утомления и ее можно до некоторой степени форсировать. Хороший сачок должен быть широк, глубок и малозаметен; насаживается он на довольно длинную (11/2–2 аршина и более) и крепкую палку. Наводить сачок на рыбу лучше не с хвоста, а с головы; с хвоста удобно подсачивать обыкновенно только совершенно выбившуюся из сил и остановившуюся рыбу.Когда же рыба еще тянет леску и на ходу, то, если ловко и быстро подвести сачок, она не успеет повернуться назад и попадет в сеть по инерции. Подведя сачок, следует возможно быстро поднять его вверх вместе с рыбой, которая ложится в сетку и уже не может из нее выскочить. При ловле вдвоем или в компании иногда бывает удобнее одному вываживать рыбу и вызывать ее на поверхность или к берегу, а другому подсачивать. Багром (большой крюк с зазубриной или без нее, насаженный или навинченный на палку) рыбу подхватывают за жабры или под живот около жабр. (См. также «Щучий топор»).

Ловля и добывание больших земляных червей.

Большой земляной червь (Lumbricus terrestris), называемый местами выползком (также глистой, глистовкой, буртылем, росником, дождевиком), составляет, как известно, одну из лучших насадок для ловли крупной нехищной рыбы. Достигает он величины 4–5 вершков и почти мизинца толщины; живет в жирной, хорошо обработанной почве в садах и огородах, обыкновенно довольно глубоко, и выходит из нор на поверхность земли только по ночам, по росе или после большого дождя. Присутствие его легко узнается по многочисленным, довольно большим отверстиям в земле, кучкам выброшенной земли (и извержений); в норах часто торчат листья, которыми они как бы затыкают ее отверстие. Доставать этих червей довольно трудно, так как норы их очень глубоки и при выкапывании они уходят на аршин и более от поверхности. Поэтому их большею частию ловят по ночам. Особенно удачна бывает эта ловля после сильного дождя на садовых, очень тенистых и сырых дорожках, в канавах или между грядами. Рыболов, вооружившись фонарем и посудою для собирания туда червей (жестянкой, горшком), отправляется вечером на такие места. При свете огня он увидит множество червей, почти совсем выползших из своих нор, и ему остается, подкравшись без шума, схватить червяка как можно ближе к хвосту, т. е. к норе, и проворно вытащить. Если тащить червя близко к голове, то он так уцепится своим шероховатым хвостом за стены норки, что его скорее разорвешь, чем вытащишь.

Когда стоит очень сухая погода и черви не выходят на поверхность, поступают следующим образом: выбрав место, где хотят собирать червей, в сумерки хорошенько поливают его и вечером вытаскивают их, как сказано выше. Можно также выбранное место прикрыть соломою, которую тоже поливают. В этом случае червей можно выбирать из-под соломы и днем. Как говорят, нетрудно немедленно вызвать червей на поверхность в самую сухую погоду, если лить там, где много их норок, соленую воду.

По замечанию рыболовов, рыба лучше всего берет на молодого червя, не имеющего узла (утолщения в виде кольца на передней части тела).

Способы хранения червей.

Накопанных или наловленных червей нетрудно сохранить довольно продолжительное время. Нужно только иметь достаточное количество деревянных ящиков (с крышками и без щелей) и хороший запас мягкого мху. Положив в ящик (или глиняный горшок) несколько слоев мху, пускают туда червей; мох ежедневно смачивается слегка (по каплям) молоком с медом или несоленымбульоном, а больные и мертвые черви выбрасываются – вот весь уход, который отнимает в день четверть или полчаса. Мох нужно менять раз в неделю, так как это способствует сохранению червей, в жаркое время и чаще. Если же доставать мох трудно, то можно ограничиться его промыванием. Ящики следует ставить в сырое и прохладное место: в погреб, под балкон или крыльцо. Больные черви узнаются по тому, что узел у них распухает и они вытягиваются и почти теряют способность к сокращению.

Можно также сохранять червей следующим образом: берут мешочную холстину, предварительно начисто моют ее и, обмакнув в несоленый говяжий бульон, немного выжимают. Затем в этот холст завертывают червей и кладут в глиняный горшок. Холстину надо мочить через каждые 12 часов, а горшок держать в холодном и сыром месте. Таким образом можно сохранять червей в продолжение месяца.

Никогда не следует сохранятьзапасных червей в жестянках: они всегда ржавеют, и черви поэтому живут в них недолго, особенно если в крышке нет отверстий.

Очищение свежепойманных червей.

Настоящий рыболов не станет ловить на только что вырытых червей, а даст им вылежаться суток двое или по крайней мере одну ночь. Это делается ради того, что рыба много охотнее берет на червя, уже очистившегося от своих извержений, вероятно потому, что всегда находит их уже пролежавших несколько времени в воде и тем самым очистившихся. Кроме того, очищенный червь не так нежен, делается более красным (особенно обыкновенный коричневый), крепче сидит на крючке и не пачкает рук. В крайности можно осторожно выдавить из червя всю черную дрянь, но лучшее средство очищения червей – положить их на ночь в конопляное масло. Средство это кроме быстроты имеет то преимущество перед обычным способом очищения (2–3-дневным содержанием в ящиках или горшках), что конопляное масло, привлекая рыбу своим запахом, в свою очередь, служит приманкой рыбы. Масло это можно заменить льняным, прованским, вероятно, и другими.

Для того чтобы обыкновенный серо-коричневый земляной червь сделался красным и рыба охотнее бы брала на него, английские рыболовы советуют поступать следующим образом. Когда черви уже полежат дня два в сыром мху и очистятся от земли, которою они обыкновенно наполнены, их кладут на свежий мох, смоченный водою с медом и посыпанный тертым кирпичом, или, еще лучше, порошком краски, известной в продаже под названием «красный бол». Черви, проползая через мох, вбирают в себя частицы красного порошка, которым он посыпан, и становятся ярко-красными. Конечно, для этого необходимо повторить описанную операцию несколько раз.

Различные способы насаживания червей.

Земляной, красный и навозный черви обыкновенно насаживаются с головы, так что закрывается весь крючок; хвостик пускается длиннее или короче, смотря по рыбе и клеву.

Большой земляной червь (выползок) насаживается таким же способом, но если крючок мал или рыба отъедает хвостик, то лучше всего насаживать его, прокалывая несколько раз поперек и скрывая острие крючка в хвостике (рис. 59). Иногда, если рыба очень осторожна, выползка насаживают на небольшой крючок, задевая червя посредине или продевая крючок в голову (рис. 60 и 61).

Если рыба берет плохо и объедает хвостик червя, то его (выползка и др.) хорошо насаживать кренделем.Жало крючка вводится в середину глисты по направлению от головки к хвосту, и глиста надвигается на крючок, пока расстояние между жалом последнего и концом ее хвостика не сократится до полдюйма. Тогда жало выводится наружу и вводится в другую половину глисты на расстоянии полдюйма от конца головки.

Различные способы насаживания червей. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 59.

Различные способы насаживания червей. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 60.

Различные способы насаживания червей. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 61.

Для уженья крупной нехищной рыбы насаживают целую кучу червей (б. ч. красных). Способы насаживания кучей следующие:

1) Несколько червей прокалывают поперек и в одном из хвостиков или головок прячут острие крючка.

2) Черви прокалываются посредине и затем около хвостиков и головок, так что получается комочек, из которого торчат головы и хвосты.

3) Черви прокалываются около головы так, что они оказываются нанизанными на крючок, как ключи на колечко; жало прячется в одном из червей.

4) Если крупная рыба берет вяло и только объедает головки и хвостики, то насаживают два червя, прокалывая их вместе, – сперва около головки, потом еще несколько раз поперек тела, а жало прячется кучею.

5) При уженьи крупной и жадной рыбы иногда удобно пользоваться небольшим двойным или тройным крючком, на который насаживается целый клубок червей.

Хранение насадок.

Для ношения различных насадок во время ужения употребляются различные мешочки, кружечки, коробочки и т. д.

На прилагаемых рисунках (рис. 63 и 64) изображены жестяные кружечка и коробочка для земляных червей, опарышей и т. д.; удобнее всего кружечка, которая носится на снурке через плечо и потому всегда находится под рукою. Вместо нее многие охотники употребляют довольно глубокий мешочек из фланели или плотной холстины, с отверстием, свободно пропускающим руку; он снабжен петелькой, которою пристегивается к пуговице или поясу, и завязывается отдельною тесемочкою, пришитою к нему, а не вздернутой, как это обыкновенно делается. Чтобы черви лучше сохранялись, в мешок кладут клочок влажного мху; если приходится брать с собою большое количество червей или опарышей, то следует часть их отложить в отдельный мешок, который кладут в корзину, чтобы они меньше терпели от жара, толчков при ходьбе, прикосновения рук, когда достают их и т. п. При очень сильных жарах коробку с червями обматывают постоянно смачиваемой тряпицей.

Никогда не следует держать опарышей (личинок больших мух) вместе с земляными червями.

Мотыля держат в влажной чистой тряпке, которую свертывают блинком. В жаркое время эту тряпицу тоже кладут в жестяную коробку и обертывают мокрым полотенцем.

Для хранения мух делаются очень удобные коробочки с дырками и задвижным отверстием, через которое не может выйти более одной мухи зараз; подобные же коробочки (а иногда корзиночки с крышкою) делаются и для прочих насекомых.

Тесто и хлебный мякиш лучше всего сохранять в тряпке, пропитанной прованским или каким-нибудь другим маслом; завернув тесто в тряпку, его кладут в жестяную коробку, чтобы не пачкать корзину или сумку.

Для сохранения мелкой рыбы, назначенной служить насадкою при уженьи с берега, удобнее всего дубовое ведро. Для состоятельных рыболовов можно посоветовать более легкое ведерочко английского образца (рис. 62 и 65), особенно изображенное на рис. 65, которое вогнуто с одной стороны, почему его очень удобно носить на ремне через плечо.

Хранение насадок. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 62. Ведерко для живцов.

Хранение насадок. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 63. Коробка для червей.

Хранение насадок. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 64. Кружечка для червей.

Хранение насадок. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 65. Английское ведерочко для живцов.

Для того чтобы живцы дольше оставались живыми, очень полезно изредка продувать воду для возобновления в ней воздуха. Всего удобнее для этой цели гуттаперчевая трубка, но она может быть заменена любой трубочкой из тростника, камыша и т. д. Чем уже отверстие на свободном конце трубки, тем лучше. Следует дуть непременно частыми толчками, ежесекундно переводя дух.

Как отцеплять задевший крючок.

Если крючок задел за какой-нибудь подводный предмет, то прежде всего необходимо осторожно подергать лесу в разные стороны; затем если это не действует, то более или менее сильно, смотря по крепости лески, тащат ее к себе на удилище или руками (если она очень крепка или же удят на короткий удильник). Если крючок засел слабо или задел за небольшой сук, за камень, неровность дна или не очень крепкую траву, то он обыкновенно высвобождается один или вместе с задевом. При уженьи с лодки большею частию крючок отцепляется, если подъехать к месту задева и подергать леску вертикально или, еще лучше, наискось, но с другой стороны, или выдернуть траву, за которую зацепило. На неглубоких местах крючок можно нередко отцепить веслом или багром. Если же все эти средства не помогают, то необходимо прибегнуть к помощи отцепки. Отцепка – это железное, медное или – самое лучшее – свинцовое кольцо весом в фунт или больше, которое привязывается к крепкой бечеве (рис. 37 и 38). Диаметр кольца должен быть не менее 3/4 вершка, так чтобы оно свободно пропускалось через самый крупный поплавок. Отцеп этот надевают на удилище (с комля), наклоняют последнее, и кольцо, сбежав по нему и по лесе до задева, своею тяжестью отцепляет крючок. Еще лучше, если отцеп снабжен зубцами, особенно для уженья без поплавка (зубцы за него иногда задевают), так как на крепкой бечевке при помощи такого отцепа можно, если крючок не отцепляется, вытащить и очень большую зацепу-корягу. Если крючок все-таки не отцепляется или нечем его отцепить, то остается оторвать лесу как можно длиннее; летом в крайнем случае (если нет больше крючков) можно раздеться и освободить крючок. Вот именно, ввиду возможности задева, но более всего возможности взятия насадки очень крупной рыбой, никогда не следует ловить на лески, имеющие несоразмерно крепкий поводок.Поводок, вообще последнее звено лесы, должен быть непременно немного слабее лесы, иначе можно лишиться всей лесы, а не одного поводка с крючком.

У аккуратного рыболова, ловящего на одних и тех же местах, задевов не должно быть, так как эти места должны быть им предварительно расчищены.

Ловля щук в прудах с заросшим мелким берегом.

В таких местах ставить жерлицы и т. н. кружки неудобно (кроме того, последние требуют непременно лодки), и поэтому всего лучше ловить здесь щук по т. н. измайловскому способу, практикуемому на Измайловском пруду под Москвой, а также и на других прудах. Способ этот удобен еще тем, что при нем нет особенной необходимости брать с собою удилища и шестики. Производится он следующим образом: заготовляется несколько бечевочных (лучше шелковых, скрученных из 2–3 шнурков сырца тройника) лес аршин в 40–50 длины, которые просмаливаются или покрываются непромокаемым составом по описанному уже способу. К этим лесам привязываются на более или менее толстых басковых поводках двойные крючки, а на известном расстоянии (большею частию так, чтобы живец ходил вполводы) прикрепляется большой (не менее 3 вершков) тяжелый поплавок (обыкновенным способом, т. е. концы поплавка захлестываются 2–3 мертвыми петлями) из березового или ольхового дерева, имеющий форму сложенных конусов. Поплавки эти полезно пропитывать в несколько приемов в вареном льняном масле, пока не образуется на них корка, делающая их непромокаемыми, а затем окрашивать их масляной краской. Такие поплавки достаточно тяжелы, устойчивы, нелегко поддаются ветру, движениям живца и тяге лесы к берегу, и их можно забрасывать очень далеко от берега без очень тяжелого грузила. Для того же, чтоб леса не очень скручивалась (особенно когда она еще не обдержалась) и не дозволяла живцу при легком грузиле запутаться, на расстоянии около аршина от большого поплавка на лесу надевается и закрепляется небольшой пробочный поплавок, внутри просверленный. Перед забрасыванием живца свободный конец лесы к чему-нибудь прикрепляется (к колышку, ветке и т. п.) и укладывается на берег кольцами; нижняя часть ее с живцом слегка наматывается на нижнюю половину поплавка, живец прижимается к поплавку и кидается в известное, намеченное место. Намотанная нижняя часть лесы сматывается тяжестью и усилиями живца, и поплавок принимает вертикальное положение.

Щучий топор.

Щучий топор состоит из 3–4 зубцов в три вершка длиною, вколоченных в увесистую березовую рукоятку аршинной длины. Орудие это употребляется рыбаками Вологодской губ. при ловле щук на подольники, небольшие переметы, которые ставятся не поперек, а вдоль реки, ближе к берегу и на тихих плесах. Особенно хорошо садится на них щука около заводей, под мысами, на спокойном течении. Когда попавшаяся большая щука утомится, рыбак подводит ее к борту и, осторожно приподнимая на подольнике левою рукою голову щуки, изо всех сил вонзает в нее правою рукою щучий топор. Острые зубцы, снабженные зазубринами, глубоко входят в тело щуки, и, как бы рыба ни была велика, она не сорвется с топора и сделается добычею рыбака. Случается, что щука очень велика, около пуда, и перекинуть ее в лодку через борт на топоре у рыбака не хватает сил; в таком случае он бросает щуку вместе с топором, к концу рукоятки которого привязан на бечевке наплав. Рыба утомится, и рыбак через несколько времени все-таки ее вытащит. Очень большую щуку, тяжелее пуда, если она не подходит к лодке, несмотря на все приемы рыбака, подбагривают здоровым кованым крюком, насаженным на двухаршинную рукоятку. Крюк этот осторожно подводят под жабру щуки или под нижнюю челюсть и быстрым подергом всаживают в намеченное место. После щучьего топора щука живою не остается, что не всегда бывает удобно, когда предстоит рыбакам прожить на рыбной ловле несколько дней; сбагренную же щуку можно сохранить живою в садке или на кукане, продетом через рот и жаберные заслонки.

Неподвижный плавучий снаряд для ловли щук.

Удильник при помощи груза, привязанного к концу, устанавливается в вертикальном направлении так, чтобы под поверхностию воды торчал конец его аршина в два. Затем устраивается челнок, или очень большой наплав. Сухая вершка два в диаметре и полуторааршинная палка раскалывается на две продольные половинки, и получается два наплава, или два челнока. К одному концу такого наплава приделывается из медной проволоки широкое кольцо, к другому прикрепляется басовый поводок с жерличным крючком. На выпуклой поверхности челнока можно поставить небольшой белый флаг, чтобы не пугал только рыбу. Кольцо надевается на установленный описанным выше способом в любом месте озера удильник, крючок наживляется – и снаряд готов. Челнок будет плавать на плоской поверхности флагом вверх. Живец ходит свободно по всем направлениям кругом удильника, никогда не запутываясь, потому что не достает до удильника. Крупная рыба, схватившая его, без труда качнет удильник, стащит и умчит прочь весь снаряд. Попавшую рыбу нетрудно найти через некоторое время у берега, и ее вытаскивают при помощи сачка или багра.

Уженье ельцов.

Ельцы чаще встречаются в небольших и средних, чем в больших, реках; бывают также в проточных озерах с песчаным и хрящеватым дном; в непроточных же озерах и копаных прудах елец никогда не попадается, не встречается также в речных заливах и вообще не любит ила и теплой воды. Большую часть года он держится близко от поверхности на местах довольно мелких. В конце весны и начале лета придерживается средней глубины, а в жары выходит на мелкие места к берегам. Брать он начинает с ранней весны, раньше почти всех рыб. Для насадки употребляются различные насекомые, навозный и небольшой земляной червь. Насаживать червя следует с головы, чтобы хвостик был пущен небольшой; крючок № 7–9; для насекомых же нужны самые мелкие номера. Изредка ловят на распаренные зерна пшеницы, ржи и овса, предварительно прикормив ельцов гречневой крупой. На хлеб елец берет очень плохо. Клев его довольно верен; если его ловят не со дна, он всегда погружает поплавок; если же со дна, то ведет поплавок в сторону, не окуная в воду. При уженьи на донную удилище должно быть упругое и не очень гибкое; грузило должно соответствовать силе течения; подсекают при первой потяжке.

Весною, когда река еще полна и мутна, удить надо на донную; когда же вода посольет и течение будет потише, можно удить с поплавком на местах с умеренным течением и глубиною в 1 1/2–2 аршина. Насадку (червя) следует пускать не выше как на 2–3 вершка ото дна.

Уженье ельцов. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 66. Плавучий снаряд для ловли щук.

Уженье язей.

Язь избегает горных, очень быстрых, холодных рек и речек и предпочитает более глубокие реки с довольно тихим течением, также речные пруды и проточные озера. Живет он исключительно на глубине и выходит гулять на поверхность б. ч. поздним вечером и рано утром, почти ночью. Мелкие язи, т. н. подъязики, начинают брать с конца апреля, более же крупные – в мае. Лучшее время для уженья – вечер после заката и в особенности раннее утро. Тут они берут задолго до восхода солнца. С весны надо искать язя на неглубоких местах с довольно быстрым течением и каменистым дном. К началу лета или в конце мая он переходит в более глубокие места и живет уже оседло; осенью же уходит в самые глубокие ямы, где зимует. Для насадки употребляют червей, раков, черный хлеб, насекомых и иногда лягушек. Прикармливать язей всего лучше распаренными хлебными зернами с квасной гущей и конопляной избоиной. Язей, за исключением уженья на насекомых, больше ловят со дна на толстые лесы и крючки средней величины. Язь берет довольно верно и прямо утаскивает поплавок в воду. Подсечка должна быть скорая и решительная, но не слишком резкая. Язь – рыба сильная и на удочке ходит довольно бойко, но если тащить его к себе осторожно, то он идет ходко, вероятно потому, что чувствителен к боли. Крупных язей, при ловле на тонкую снасть в особенности, необходимо предварительно вываживать; затем, когда язь всплывет на поверхность, его потихоньку подтаскивают и подсачивают.

С весны язь берет больше на земляного и навозного червя; позднее же – с половины или конца мая – на черный хлеб, смятый шариками в лесной орех величиной.

Уженье окуней.

Весною окунь держится в неглубоких местах (1 1/2–2 аршина) с песчаным дном и умеренно быстрым течением; в это время его постоянно приходится ловить вместе с пескарем. Клев начинается часов с 7-ми утра и продолжается до захода солнца; ночью окунь берет редко.

Так как в это время еще нельзя достать малявок и раков, то приходится ловить на червя (земляного и навозного) и белого угря. Насаживают червей обыкновенно по одному, но ловят с успехом и на кучу глист; на червя-выползка окуни берут хуже. При уженьи с поплавком в стоячей или медленно текущей воде насадка должна лежать на дне, если таковое чисто; если же дно поросло травой, то пускают насадку на весу, но недалеко ото дна. При быстром течении выгоднее пускать насадку так, чтобы она тащилась по дну. При уженьи на червя на донную следует ставить грузило на расстоянии не менее 6–8 вершков от крючка. Позднее окуни хорошо берут под шлюзами; тут грузило надо очень тяжелое, лесу короткую и ловить с лодки. При уженьи окуня с поплавком, какая бы ни была насадка, следует подсекать, как только поплавок совершенно скроется под водой. При уженьи без поплавка надо для подсечки дожидаться потяжки, которую очень легко отличить от постукиваний, ей предшествующих. Губы у окуня довольно слабы, и потому следует обращаться с ними осторожно и не тащить его через голову. Для вынимания далеко заглотанных окунями крючков употребляется особая вилочка, с помощью которой крючок вдавливается немного внутрь рыбы, вследствие чего жало крючка освобождается из ранки, и затем он вместе с вилочкой свободно вытаскивается вон.

К лету окуни уходят в более глубокие места, которые покидают только часов с 12 дня до 4-х или 5-ти пополудни. В этот промежуток времени его можно найти в полоях, около камышей и лопухов. Ловить можно в течение всего дня; утром и вечером надо выбирать чистые места (где отмель сходит в глубину, в омутах и т. д.), а днем – полой.

Весною и вообще при ловле на червя попадаются преимущественно мелкие окуни, и потому удочку можно употреблять средней величины, крючки №№ 1–4, не мельче.

Ловля малявки.

Малявкой, мальком или мульком называется вообще молодь всякой рыбы, но большею частью так называется в подмосковных губерниях особая порода рыбы, редко достигающая более вершка длины, а именно верховка (Leucaspius delineatus), живущая почти во всех полупроточных прудах, а также озерах. Для уженья окуня верховка гораздо пригоднее молоди других рыб, ибо не так скоро снет. Ловят ее (и молодь вообще) следующими способами:

1) Небольшим очень частым саком <на длинной рукоятке>. Предварительно замутив воду, этот сак осторожно подводят (от себя, отверстием наружу) к стае рыбешки (с мельничного моста, купальных мостков, плотов) и, выждав, когда несколько штук их опустится наравне с обручем или ниже его, быстро поднимают.

2) Частой наметкой также в ясный солнечный день и таким же образом, т. е. выжидая захода рыбешки в сеть или же опуская ее сверху обыкновенным способом. Так можно ловить малявку и вечером у берега.

3) Редким решетом; к которому привязан снизу камень, а внутри кусок хлеба; можно также натирать решето мукою. К решету привязываются две короткие бечевки и одна длинная; все связываются, длинная привязывается к довольно большой палке, решето опускается в то место, где замечены верховки. Последние не замедлят зайти в решето, и тогда быстрым движением поднимают его кверху. Таким образом особенно много можно наловить малька под мельничным спуском, где вся мелочь питается бусом, т. е. мучною пылью.

4) Всего больше можно наловить малька ночью самым частым бреднем.

5) Можно очень много наловить мелочи, преимущественно пескарей, гольянов и верховок, следующим способом: берут большую бутыль белого стекла с достаточно широким горлом и у которой дно, воронкообразно вдавленное внутрь, просверлено посредине. Горлышко завязывается куском марли, канвы или самой частой сетки (или просто затыкается пробкой, в которую вставлена перяная трубка); в бутыль кладут несколько навозных червей и крошки хлеба и опускают ее в воду горлышком против течения. Пескари, гольяны (лошки, скоморохи) и молодь других рыб, увидя приманку, набиваются в эту стеклянную вершу в значительном количестве. Неудобство этого снаряда – хрупкость и трудность ношения.

Уженье шересперов.

Шереспера (местами жерех, белесть, конь) следует искать всегда в быстрой проточной воде, в реках около перекатов, вообще на быстрине, в запруженных реках под мельницами, в самом водовороте. Очень мелкой воды шереспер не любит и на перекаты выходит преимущественно в полдень, но в глубоких быстринах всегда придерживается поверхности воды и плавает по дну только ночью или поздней осенью. Большею частию он плавает на аршин или менее от поверхности, смотря по тому, на какой глубине держится его главная добыча – елец и уклейка, а в более чистых речных водах – мелкий голавль.

Уженье шереспера начинается по окончании его нереста, в большей части России – в начале или средине мая, по спаде воды. Ловят большею частию с лодки на самой быстрине, всего лучше на глубине около 2 аршин, под шлюзами и т. п., становясь на кошке (небольшом якоре) с двумя веревками, из которых одна зачаливается за корму, другая за нос. Без лодки можно ловить его только в небольших речках или в мельничных омутах, а на больших реках только на донную в закидку. Удилищедолжно быть длинное, крепкое, не очень гибкое (лучше всего березовое); на складное без катушки ловить больших шересперов почти невозможно. Лескатоже должна быть крепкая – или волосяная, волос в 10–20, или же, еще лучше, шелковая просмоленная и некрутящаяся. Грузилокруглое, очень тяжелое (соответственно быстроте течения) прикрепляется вершков на 6 от крючка; весьма полезно окрашивать его в зеленый цвет. Поплавоксредней величины, обыкновенной яйцевидной формы, реже крупный осокоревый. В баскенет особенной надобности (если только кроме шереспера не может схватить живца щука или судак), и лучше употреблять поводок из жилки. Шереспер – рыба хитрая и осторожная и на грубую снасть не попадется. Крючокдолжен быть небольшой, лучше одиночный, от № 1 до № 3. Насадкойслужит уклейка, елец или голавлик (которые гораздо прочнее уклейки), в крайнем случае небольшая плотичка. Живец должен бойко и свободно плавать, а потому его насаживают или за верхнюю губу, или за голову, у глаза, или за спинку. Слабого живца необходимо заменять свежим. Пускают живца утром и вечером вполводы или на 11/2 аршина от дна, а днем – не глубже аршина от поверхности. Закидываютлеску по течению, довольно часто вынимая ее и снова перебрасывая. Клевшереспера быстрый и решительный: он хватает живца с разбега, большею частью с головы, и сразу топит поплавок; но осторожные и сытые жерехи, если снасть груба, часто сбивают насадку хвостом. Рыбаки по профессии, впрочем, держатся того мнения, что шереспер всегда хватает рыбу, предварительно оглушив ее всплеском хвоста, и, когда она закружится, ловит ее ртом. Подсекать надо сейчас же или выждав несколько секунд, смотря по способу насаживания (т. е. за спинку или за голову). Мелкий шереспер, особенно с весны, берет на червя, а летом иногда на муху. После подсечки шереспер начинает метаться как бешеный во все стороны, нередко выпрыгивая из воды, почему часто перешибает лесу; но если леса надежная, можно прямо тащить его к себе, не давая ходу, ибо он не упорист так же, как и щука. Во всяком случае надо держать леску туго натянутой и всегда быть готовым к кувырканиям шереспера. Сачок, разумеется, необходим даже при ловле небольших шересперов, потому что на весу он сильно трепещется, да и крючок задевает его довольно слабо.

Уженье шересперов. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 67. Бутыль для ловли живцов.

Уженье шересперов. Май. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 68. Снаряд для ловли шересперов.

Снаряд для ловли шересперов.

На длинное удилище набивается пробка в 2/3 его длины, в том расчете, чтобы более длинная верхняя часть несколько перевешивала короткую нижнюю. К тонкому верхнему концу прикрепляется басковый поводок с жерличным крючком, к толстому нижнему – бечева, на которой свободно ездит кольцо груза (железная гиря), служащее для удержания всего снаряда в известном положении. Таким образом, при помощи этих простых приспособлений и лодки можно установить снаряд на любом месте на поверхности, на любой глубине и под любым наклоном к горизонту. Так как поводок короче длинной части удилища, наклоненной к горизонту, то живец не может запутаться. Все движения его будут только поворачивать весьма подвижный снаряд вокруг оси. Такое приспособление дает возможность воткнуть удилище в воду в тех местах, где бьет шереспер, изменить наклон его, то опуская живца глубже, то выводя его на поверхность, смотря по надобности; в случае сильного ветра или донного жора (клева) – спрятать весь снаряд в воду на любую глубину; в случае затишья и если рыба бросится хватать поверху – снова вывести его на поверхность, задерживать и попускать захватившую добычу, подтягивая или поддавая бечеву, которая привязывается к берегу, к короткому, но очень упругому удилищу. Необходимо лишь, чтобы бечева шла непрерывно от баска и до руки охотника; при этом он не рискует потерять добычи, если бы даже деревянная часть снаряда сломалась во время скачков и ударов попавшейся рыбы. Необходима также прочная бечева, хорошо просмоленная или проваренная и вытянутая, чтобы она не баранилась (не крутилась) в воде и свободно бы проходила в кольцо груза, которое, конечно, следует делать с закругленными краями.

Уженье ершей.

Всего лучше берет ерш в мае, по окончании нереста. Этот весенний клев продолжается недели 2, затем несколько ослабевает, но в глубоких глинистых и особенно в иловатых ямах, составляющих любимый притон ершей, их можно ловить круглый год в значительном количестве. Безусловно, лучшая насадка для ершей – красный навозный червь; крючки лучше употреблять средние – №№ 5–8, так как мелкие он глубоко заглатывает. Удилище употребляется легкое, средней длины, леса волосяная (в 4 волоса), реже тонкая шелковая, просмоленная. Во время уженья полезно изредка взмучивать дно железными граблями или просто шестом. Хорошо также изредка подбрасывать вокруг места уженья пригоршни речного песку. Насадка должна касаться дна: на крючок, пущенный на весу хотя бы только на вершок, ерша удается поймать редко. Клев его очень верен, и ерш срывается редко. Обыкновенно он медленно окунает поплавок и ведет его в сторону, но иногда заглатывает насадку, не пошевельнув поплавком. Ловят весной по утрам и вечерам; летом – преимущественно ночью, так как ерш, как и налим, рыба ночная. Впрочем, на озерах с плавунами (лавдами) ловят ершей и днем, прорубая в трясине окошко. Зимой ерш берет хорошо и среди дня.

В медленно текущей воде и в проточных прудах ершей ловят с поплавком; в реках же б. ч. на кобылки (с плотов) так, что леса опущена вертикально. При ловле с лодки без поплавка, на быстром течении или в водовороте также следует употреблять короткие лесы, которые хватали бы только до дна. При ловле с берега на глубоких и быстрых местах, если только глубина не под самым берегом, употребляют длинные или короткие удильники с лесою в 15–25 аршин, смотря по расстоянию ямы от берега. Грузило должно иметь достаточную тяжесть, чтобы удерживать насадку на одном месте. На донную удочку, особенно при хорошем клеве, навязывают б. ч. по два, даже по три крючка или же т. н. двойчатку,или двухвостку.Берется крупная картечь или пуля и до половины раскалывается; в нерасколотой половине делается сквозное отверстие; в это отверстие вставляется конец лески, завязывается узлом, а в расщеп защемляется (вместе с узлом) довольно толстый, как можно менее гибкий волосяной или, еще лучше, щетинный поводок длиною в 4–6 вершков с привязанными на концах двухволосными или жилковыми поводками, к которым привязываются крючки. Брать ерша в руки надо осторожно, так как уколы его плавников и колючек заживают не скоро и у людей золотушных сильно разбаливаются. Можно ловить и на три крючка, причем последний прикрепляется на поводке к средине, но так они чаще путаются. Некоторые ловят на двойчатку и с поплавком.

При уженьи на донную в закидку с тяжелым грузилом почти не приходится подсекать, так как ерш берет играющую насадку с налета и несколько приподнимает грузило, которое своею тяжестью делает подсечку. На двойчатки обыкновенно навязываются небольшие, т. н. мотыльные крючки с длинным стержнем и колечком вместо лопаточки. Это делается ради удобства доставания их изо рта ерша, который часто заглатывает крючок.

Весною, а также осенью и раннею зимою ерш берет довольно хорошо и среди дня, но летом преимущественно по ночам. Летом, осенью и зимою ловят его почти исключительно (под Москвою) на мотыля, т. е. красненького червячка, личинку комара-долгоножки (Tipula), живущей в иле и составляющей едва ли не главную пищу ерша, который также держится в иловатых местах.

Ерш – лучшая насадка для налима, которому, кажется, всего чаще достается в добычу. Другие хищники берут на ерша плохо, а местами не берут вовсе.

Уженье пескарей.

Пескарь берет очень хорошо на удочку и ловится в большом количестве, уха из него очень вкусна, и, кроме того, он составляет очень живучую, хотя и малозаметную, насадку для хищной рыбы. Поэтому уженье его пользуется большой популярностью, особенно между начинающими рыболовами.

Пескарь во всякое время года держится преимущественно в реках и речках, на не очень быстрой воде, редко в прудах, на мелких илиглубоких местах, смотря по времени года, но всегда на песке, мелком хряще, реже на песчанистом, невязком иле и непременно на дне.

Весеннее уженьепескаря начинается, как только просветлеет вода, в Средней России обыкновенно в конце апреля или в начале мая. В это время пескаря следует искать на мелких, довольно быстрых местах с хрящеватым дном (около аршина глубины). Ловят их с берега на легкие длинные удилища с тонкой 2–4-волосной леской и небольшой крючок (№ 9–10). Поплавок берется легкий или средний, смотря по быстроте течения и, следовательно, грузилу, но можно ловить и без поплавка, с руки. Удят всегда со дна, даже так, чтобы насадка слегка тащилась по дну. Можно ловить на удочки с двумя поводками или лучше с т. н. двойчаткой. Насадкою служит весной преимущественно мелкий навозный червь, насаживаемый с головы или хвоста. Больших червей лучше разрывать пополам; при хорошем клеве пескарей можно ловить и на обрывки червей. Пескарь всегда держится стаями, берет верно и иногда сам себя подсекает. Во время уженья каждый раз, как клев ослабевает, полезно взмучивать дно реки железными граблями или шестом. Пескари, стоящие ниже места уженья, встретив струю мутной воды, поднимаются по ней до взмученного места, начинают искать во взрытом песке и подходят к насадке. Пескарь – рыба вполне дневная и хотя в полдни берет хуже, чем утром и под вечер, но вечером, тем более ночью, не клюет вовсе.

Уженье уклейки.

Уклейка живет во всех реках, речках, даже ручьях, в озерах и в прудах с чистою водою и песчаным дном. Держится она у самой поверхности и только раннею весною и позднею осенью встречается в глубине. Крупная уклейка в большом количестве водится в местах глубоких и тихих; на быстром же месте она бывает в глубоких омутах под шлюзами, а на перекатах встречается редко. Там, где есть фабрики, уклейку следует искать около отверстия труб, выводящих в реку краски; вообще она любит держаться около водосточных труб. Ловят ее во всякое время дня. Всего лучше удить у моста, плотов или обрыва, вообще на глубоких местах. Перед уженьем хорошо бросить несколько горстей отрубей, смешанных с мокрым песком. Удилище должно быть длинное и очень гибкое, всего лучше тоненькое березовое или рябиновое. Леса делается в два волоса с поводком в один волосок, большею частью без поплавка, длиною аршин 5–6; крючок – самый маленький (№ 10–14). Для насадки употребляют комнатную муху, метлу-поденку, муравьиные яйца, хлеб, навозного червя, мотыля. Муху насаживают всегда с головы. Пускать насадку надо как можно мельче. Клев уклейки быстр и неверен; она б. ч. совсем утаскивает поплавок. Подсекать надо проворнее, но не сильно; всего лучше подать вперед удилище и, если рыба не попала, не вынимать лесы из воды. Выудив несколько десятков, переходят в другое место.

Уженье уклеек начинается большею частью с средины мая. С весны ее можно удить на навозного червя, опарыша, хлебный мякиш и т. д.; но с наступлением настоящего тепла, когда уклейки поднимутся к самой поверхности, лучше всего ловить их на комнатную муху и др. мелких насекомых. Эта ловля продолжается почти до половины сентября, вообще до холодов, после которых уклейка сваливается в глубокие ямы и начинает брать со дна на навозного червя и мотыля.

Уженье плотвы.

Плотва водится почти во всех реках, речках, прудах и озерах, лишь бы вода в них была достаточно свежа и глубока; она избегает, однако, холодной и очень быстрой воды и предпочитает тихую и теплую, хотя недолюбливает мест очень тинистых и иловатых. За исключением поздней осени и зимы она постоянно держится в мелких заливах, и только самая крупная живет почти всегда на глубине. Обыкновенно же некрупная плотва скитается на средней глубине, вполводы, и только с наступлением холодного времени укрывается в глубоких ямах. Лучшие места для уженья – вблизи трав, свай, плотов и т. д., с песчаным дном. Глубина, на которой приходится ловить, колеблется между l1/2–3 аршинами.

Для насадки употребляют мотылей, опарышей и различных личинок, хлеб, пареные зерна, зелень, мух и др. насекомых, раковые шейки и червей. Для успешной ловли плотвы требуется самая аккуратная удочка: длинное и легкое удилище, самая тонкая леска и самый легкий, чувствительный поплавок. Крючки – из мелких номеров. Ловят плотву больше с поплавком; в полоях же на насекомых удобно ловить и нахлыстом. На донную ловят в местах глубоких и тихих, где попадает очень крупная плотва. При ловле на донную удочку следует употреблять более грубую. Клев плотвы, особенно мелкой, крайне неверен и разнообразен: она больше качает поплавок, чем окунает. Крупная плотва берет вернее и сперва тихо ведет поплавок, а потом топит. Подсекать надо при малейшем признаке, что плотва схватила насадку и повела.

Брать плотва начинает вскоре после вскрытия рек, прекращая клев на несколько дней во время самого нереста. Но настоящий клев начинается с того времени, как покажутся первые признаки растительности на дне. Сначала следует ловить на червей; летом же – на хлеб, мух, кузнечиков, раковые шейки. Когда вырастет водяной шелк (зелень), плотва хорошо берет на него. В сильный жар хорошо ловить плотву в полоях часов с 12 до 4 на черный хлеб, смятый с медом и прованским или анисовым маслом, а также на белый хлеб с медом, окрашенный красною краской, и на мух. При уженьи плотвы очень полезно бросать прикормку, состоящую из распаренных корок черного хлеба и поджаренных пшеничных отрубей и толченого конопляного семени.

Уженье голавлей.

Голавль любит небольшие быстрые речки с довольно холодной водой. В проточных прудах он редок и держится здесь в самом материке пруда или его верховьях, и то если вода свежа и прозрачна. Крупные голавли придерживаются более глубоких мест, крутояров, где прячутся под берег и в коряги; небольшие же бывают чаще на местах мелких, на перекатах и в полдень плавают у самой поверхности почти по всей реке. Голавли клюют лучше всего по зорям, даже ночью, а днем – в сильный ветер, когда делаются смелее. Для насадки употребляют раков, разных насекомых, червей, пиявок, белый хлеб, ягоды, сыр, лягушек, малявок и пр. Прикормкою служат: конопляная и льняная избоина, сальные вытопки, черви, улитки, пареные зерна, гречневая крупа и пр. Голавль очень силен на удочке, и потому необходимо употреблять крепкое и гибкое березовое удилище и самые прочные лески. Величину крючка надо соразмерять с величиной насадки. Чтобы благополучно вытащить крупного голавля, надо его хорошенько утомить на кругах и вытаскивать очень осторожно, непременно с помощью сачка. Клюет он верно и сильно, а потому подсечкой спешить незачем.

Весною голавли начинают брать, когда сольет и просветлеет вода. Места для уженья надо выбирать неглубокие, каменистые или песчаные с сильным течением. Когда же поднимутся водяные травы и появятся майские жуки, с большим успехом можно ловить на этих жуков по вечерним зорям, забрасывая насадку близ листьев лопуха, в местах, где слышатся частые всплески голавля. Жука можно пускать так, чтобы он плавал на поверхности, но хорошо также, если он начнет медленно погружаться. На майского жука (настоящего и искусственного) и друг. насекомых, напр. кузнечика, таракана и даже простую муху, можно ловить голавлей нахлыстом. Для такой ловли удобнее употреблять лодку; с лодки же ловят наплавной удочкой голавлей на рыбку.

Уженье линей.

Линь живет преимущественно в стоячих водах; может водиться даже в прудах сорных и с дурной водой. В реках он попадается там, где есть заливы, затоны и вообще места, где совершенно нет течения и где дно покрыто массою ила. Любимую пищу линя составляет мотыль и красный навозный червь. Линь берет во всякое время дня, но лучше около времени захода солнца; лучшее же время года для ловли линей – это весна и осень до начала холода, когда клев линей совершенно прекращается.

Клев линя характерен. Сперва его присутствие около насадки замечается на беспокойстве поплавка: он качается то вправо, то влево, то подается вперед, то назад; затем он решительно повертывает в сторону, на минуту останавливается и затем совершенно ложится на воду – это и есть момент подсечки; как только поплавок лег, подсекать надо немедля (иначе линь почувствует крючок и выплюнет насадку) и довольно резко, так как момент горизонтального положения поплавка есть тот, когда эта ленивая рыба берет насадку в рот и приподнимает ее со дна, чтобы заглотать. Если подсечка не сделана, то линь иногда заглатывает крючок, что и замечается на поплавке, который принимает вертикальное положение и быстро погружается в воду; чаще же линь замечает крючок и выплевывает насадку, которую он не обрывает, а обсасывает.

Кроме этой поклевки, линь в редких случаях клюет еще другим образом – резко. При резкой поклевке поплавок исчезает сразу, леса вытягивается, конец удилища гнется. Линь в воде очень силен, упорист и, ведомый на лесе к берегу, старается запутать лесу, заходя на полукругах вправо и влево в тростник. Стоит только на минуту ослабить лесу – и рыболову придется лезть в воду самому или линь срывается.

Летом, когда лини клюют не особенно охотно, уженье представляет особый интерес, так как в это время от рыболова требуется некоторая сноровка и несколько предварительных действий.

Прежде всего в зарослях пруда надо выбрать место, где по разным признакам можно предполагать присутствие линей. В этом месте от берега по направлению к средине пруда прочищают коридор шириною не менее аршина, для чего водоросли срезают у самого корня и выбрасывают на берег. Когда коридор готов, его оставляют дня два в покое, чтобы распуганная работой рыба успокоилась и забыла тревогу. Дня через два или три приходят на расчищенное место с двумя удочками, которые и закидывают вдоль коридора, не посредине, а ближе к стенкам осоки.

Если ловля идет неудовлетворительно, тогда прибегают к приваде.

Прежде и чаще всего употребляется привада из каши или хлеба, смешанных с прованским маслом, в которое прибавлено несколько капель анисового масла. Эта привада действительна как для линей, так и для карасей. Можно также пропитывать ее Assa foetida или мятными и лавровишневыми каплями. Хорошую приваду составляет также творог – сухой, хорошо выжатый и немного облитый конопляным маслом. Все эти привады употребляются одинаково: их кладут в мешок из рединки, к мешку привязывается камень, и привада опускается в воду в том месте, где хотят удить.

Полезно перед началом уженья разбросать пригоршню-другую прикормки и во время уженья время от времени подбрасывать такие же пригоршни. Когда уженье производится с лодки, то лодку следует ставить всегда недалеко от осоки и закидывать у самой осоки. Лодка необходима только в том случае, когда берега низменны, болотисты и вообще малодоступны и неудобны для уженья.

Лини берут насадку лучше всего со дна. Если дно илисто и насадка уходит в жидкий ил, то ее следует пускать так, чтобы она чуть-чуть касалась дна; а для того, чтобы насадка не могла уйти в ил, место, намеченное для ловли и предварительно расчищенное от травы, посыпают слегка песком.Для того чтобы закрыть ил и сделать дно нетопким, нужно весьма небольшое количество песку, который почти всегда можно найти поблизости. Песок прекрасно сдерживает насадку, а также своей окраской способствует более яркому выделению ее в воде. К тому же места более чистые или покрытые песком среди окружающей их грязи и тины весьма охотно посещаются линями.

В таких усыпанных песком местах можно ловить линей и на донную удочку, особенно если тут вода имеет небольшое течение.

Уженье лещей.

Лещи для своего жительства выбирают места глубокие и тихие, б. ч. заводи и заливы с глинистым и песчаным, реже иловатым дном. Но для ловли лучше выбирать места не очень глубокие, с умеренным течением, крутым берегом и дном песчаным. Самые крупные лещи попадают у крутых глинистых берегов. Лещи всего лучше берут вблизи берега. Весенний клев их начинается, как только реки войдут в берега и вода несколько просветлеет. Самый же жадный жор бывает по окончании нереста, через две или три недели после начала клева. Днем лещи держатся в травянистых зарослях, вообще в травах и на чистые места выходят только рано утром и поздно вечером. В это же время следует их ловить, за исключением ранней весны, конца апреля и начала мая, и с августа по октябрь, когда лещи берут с 6–7 часов утра и до 5–6 часов вечера. Мелких лещей можно удить и среди дня в теплую и ясную погоду в местах травянистых, выбирая здесь чистые прогалины. На быстринах лещ попадает очень редко. Лещи любят ветер, дующий сверху и производящий возле одного берега муть и наносы всякого сора. Возле такого мутного и засоренного берега очень любят держаться небольшие лещи, т. н. подлещики, а также густера.

Удилище для лещей необходимо выбирать прочное, упругое, но не слишком гибкое, так, чтобы оно сгибалось до половины; длиною аршин пять, всего лучше березовое. Лесы нужны также прочные волосяные от 10–20 волос или шелковые смоленые, надлежащей крепости; крючки средние – №№ 6 и 7. Поплавки надо употреблять хорошо выверенные, т. е. чувствительные, потому что лещ берет очень осторожно. Если удочка делается донная, то надо особенно заботиться о крепости удилища. Донное грузило может быть коническое, овально-плоское или призматическое, но во всяком случае настолько тяжелое, насколько это требуется быстротою течения.

Самою лучшею насадкой для леща служит красный навозный, затем небольшой земляной червь. Кроме того, с успехом ловят лещей на мелких белых червей, опарышей и молодь пчелы или осы; ловят также на хлеб, черный хлеб с творогом и пареные зерна, из которых всего лучше горох. Мелких червей следует насаживать по нескольку штук на крючок; больших же – по одному, насаживая петлями. Опарышей можно насаживать до дюжины на крючок, прокалывая поперек зада и стараясь захватить только самую кожицу так, чтобы они могли свободно крутиться. Мелких угрей и молодь осы или пчелы лучше насаживать поодиночке. Насадке из мятого хлеба надо придавать грушевидную форму величиною в обыкновенный орех. Для более успешной ловли лещей употребляют приваду, состоящую из гречневой, пшенной и полбенной каши, пареных зерен и т. д. При употреблении привады стараются ловить на то, чем прикормлена рыба.

Поклевка лещей в текущей воде передается различно. Иногда поплавок просто задерживается на месте, иногда начинает плыть против течения, иногда порывисто ныряет, но чаще всего лещ кладет поплавок плашмя, т. е. поднимает кверху. Та минута, когда выплывший поплавок начнет тянуть в глубину, самая лучшая для подсечки. Подсекать следует не резко, но довольно сильно и в сторону, противоположную той, куда потянуло. При уженьи на донную подсекают тогда, когда почувствуется потяжка, резко отличающаяся от пощипываний, которые ей всегда предшествуют. Первые порывы подсеченного леща довольно сильны, и потому удилище надо держать в руке крепко, чтобы рыба не вырвала его и не соскочила с крючка; лесу тоже ослаблять не следует; медленно выпрямляя удилище и поднимая таким образом рыбу ближе к поверхности, левой рукой нужно приготовить сачок. Если лещ очень велик, надо дать ему сделать несколько кругов на глубине и утомить его настолько, чтобы он свободно позволил вести себя наружу. Лещ очень осторожен, пуглив, и при уженьи его необходимо соблюдать возможно полную тишину.

Весеннее уженье лещей можно производить с поплавком, на донную, с донным грузилом и поплавком. Донная удочка употребляется больше для ночного уженья; донная с поплавком хороша при уженьи в ветреную погоду, когда уженье с поплавком делается затруднительным (особенно при ветре, дующем по течению). Самое лучшее время для уженья весной – это раннее утро, т. е. до восхода солнца.

Июнь.

Ловля раков.

Рак, особенно линючий, составляет у нас почти повсеместно лучшую летнюю насадку для ловли крупной рыбы, а потому рыболову необходимо знать, где, когда и как его искать и ловить. Рак в большем или меньшем количестве встречается почти во всех речках, реках и во многих озерах и проточных прудах. Так как рак живет в норах, реже под камнями и корягами, то он всегда многочисленнее в реках с крепкими, иловатыми, глинистыми или песчаными берегами; в вязком иле и сыпучем песке раков почти не бывает, и вообще, чем берега круче, тем более удобств для их жизни и тем их больше. Летом рак роет свою нору (или норы), имеющую два выхода и от четверти почти до аршина длины, в более мелких местах; на зиму же перебирается в глубокие места, большею частью крутояры. Появляются же раки, вернее, начинается их ловля, в конце апреля или начале мая, когда реки войдут в берега.

Самый удобный и самый добычливый способ ловли раков производится рачевнями.Снаряд этот весьма прост, материал для него весьма дешев, и всякий может приготовить его дома. Для этого вяжется из простых суровых ниток сетка колпачком, длиною не более полуаршина, ячейки четверть вершка, нижний конец сетки закрепляется наглухо. Берется толстая железная проволока (употребляемая для мебельных пружин), сгибают из нее обруч в диаметре от полуаршина и более; на этот обруч нанизывается сетка, и концы его обматываются ниткой наглухо; обруч перекрещивается тоже проволокой, но тонкой (печной) и притом пережженной; четыре конца этой проволоки прикрепляются равномерно к главному обручу; к этой проволоке привязываются короткие нити, которые служат для навязывания приманки. Снаряд привязывается четырьмя нетолстыми бечевками так, чтобы проволочный обруч находился в равновесии, и прикрепляется к крепкой, но тонкой бечеве, аршина в 4–5, которая привязывается к трехаршинному крепкому шестику, упругому, но не такому жидкому, как удилище. К тонкой проволоке, к привязанным уже тонким ниткам внутри главного обруча навязывается приманка, состоящая из тухлого мяса, жирной говяжьей кости, мелкой рыбки, корки черного хлеба, дуранды (льняная избоина) и т. п. Можно заменить железный обруч деревянным, но в таком случае надо подвязать или посредине обруча, где приманка, или по бокам его камни или другую тяжесть.

Ловля раков. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 69. Рачевня.

Рачевни закидываются с берега так, чтобы обруч лег плашмя на дно реки и чтобы бечевка не была натянута, иначе рачевня будет лежать на дне не плашмя, а боком, что, разумеется, помешает ракам подойти к приманке; палка втыкается в берег. Всего лучше ставить рачевни в глубоких, но не быстрых местах, под крутыми берегами, особенно в заводях. Сначала, в первых числах июня, раки идут в рачевни только ночью, но во второй половине (когда большая часть самцов вылиняет и они очень голодны) раки попадаются и днем. Верной приметой удачной ловли раков рачевнями служит то, что докучливые раки беспрестанно тянут удочку и портят на крючке наживу, когда охотник ловит рыбу; вот тут-то и нужно прибегнуть к содействию рачевен, и можно быть вполне уверенным, что труд не пропадет даром. Вообще можно сказать, что раки начинают идти в рачевни с начала июня и ловятся в июле, августе и даже до половины сентября.

Можно также устраивать рачевни несколько иначе. К обручу из тонкого побега орешника или другого дерева привязывается сетка; посредине этого обруча прикрепляется прутик, к которому на равных расстояниях от его концов, в свою очередь, прикрепляется тычинка с привязанною к ней ниже прутика лягушкой. Заостренный конец тычинки проходит через дно сетки для того, чтобы тычинку можно было воткнуть в грунт реки или озера. Кожа с лягушки снимается и заворачивается на голову, так, чтобы последняя была спрятана. Это делается для того, чтобы сильнее пахла приманка и чтобы были скрыты глаза лягушки, которых рак, как уверяют рыбаки, пугается. Такие рачевни удобнее первых тем, что менее заметны для постороннего глаза.

Кроме рачевен можно ловить раков руками, вытаскивая их, как налимов, из нор (см. далее) или из-под камней. В мелких прозрачных речках с каменистым дном можно наловить их очень много, особенно в солнечный день или ночью с огнем. Кто боится рачьих клешней, тот может, приноровившись, ловить раков расщепленной палкой, надвигая расщеп на середину туловища рака.

Пойманных раков всего лучше сохранять в плетеных корзинках с крышкой (чтобы не выползали), укладывая рядами и перестилая крапивой или мокрой травой. Корзину держат на погребе, зарывая ее в снег. В таком месте жесткие раки могут прожить до месяца и больше, а мягкие – 2–3 недели. Мягких надо держать отдельно от жестких.

Ловля линючих раков.

Линька раков начинается в конце мая, по замечанию рыбаков, когда рожь начнет колоситься. («Когда рожь начнет колоситься, тогда и рак начинает лупиться».) Сначала линяют самцы, отличающиеся от самок более длинным туловищем, более длинными (и слабыми) клешнями и более клинообразным хвостом; рачихи в это время еще носят под хвостом яйца. Линька совершается не дружно, а постепенно: сначала снимает старую скорлупу мелкий, потом средний и наконец крупный рак. Самый развал линяния самцов бывает (в средней полосе) около середины июня, но только что вылинявшие раки (вылупки) продолжают встречаться до середины июля и даже до Ильина дня (20 июля). Рачихи начинают линять месяцем позднее самцов, когда уже выведут рачат – с первых чисел июля и до середины августа; всего чаще линючие рачихи встречаются около Ильина дня.

За несколько дней или за неделю до линьки, когда старая очень темная и твердая скорлупа легко снимается руками и под нею образовалась новая тонкая кожица, раки перестают есть и безвыходно сидят в норах до тех пор, пока новая очень нежная (синеватая) кожица не затвердеет, что бывает на 2-й или 3-й день. Поэтому ловить их рачевнями, сетями или на какую-нибудь приманку нельзя.

Коренные рыбаки с самого начала линянья раков начинают искать их по заплескам реки; для большего удобства они даже нарочно кладут в воду на такой глубине, где можно достать руками, старые доски, рогожи, бересту и т. п.; все это слегка засыпают землей (или кладут камни), чтобы не сносило водой и не поднимало кверху. Раки, собирающиеся линять, весьма охотно забираются под это прикрытие, и рыбак может быть уверен, что труд его вознаградится и что он всегда будет с хорошей насадкой. Доску, рогожу и т. п. надо поднимать как можно осторожнее (против течения так, чтобы муть относилась водой) левой рукой; правую же, не торопясь, подводят сбоку (но никак не сверху) и обирают раков. При очень резком движении или шуме раки сейчас захлопают хвостами и быстро разбегутся.

Менее предусмотрительные рыбаки ограничиваются тем, что замечают, в каком месте реки всего более рачьих нор, и ловят раков уже в норах, т. е. щупают, как налимов. Искать раков и в этом случае также следует в тихую погоду, т. е. преимущественно после восхода солнца и перед закатом. В ветер волны и муть около заплеса мешают видеть норы, и ловля не может быть добычлива. Идти следует всегда против течения, чтобы муть, поднятая ногами, относилась назад и не мешала видеть находящиеся впереди норы. Если нора имеет два выхода, то правую руку запускают в главный, большой, а левую – в малый или же последний ход заступают ногою. Руку запускают в нору ладонью кверху, чтобы пальцы руки шли по дну норы. В противном случае можно очень больно уколоться об острый шип на лбу рака. Сначала рак щиплет руку клешнями или пятится в глубину норы, но этим смущаться нечего – руку просовывают дальше и дальше, пока ее не подведут под брюшко рака, который вытаскивается и кладется в мешок.

Уженье на рака.

Уженье это начинается вместе с линянием раков, т. е. с первых чисел июня, и продолжается почти до конца августа. Все это время, в особенности же во 2-й половине июня и весь июль, крупная рыба ночью и по зорям держится почти исключительно около рачьих нор, так как рак составляет тогда ее главную пищу. Днем в жаркую погоду рыба уходит в глубокие места, где холоднее. На рака берет большая часть рыб, начиная со щуки и кончая плотвой (впрочем, последняя берет только на шейку и клешни), но всего более ловят на него окуней, голавлей и язей.

Смотря по тому, какая рыба берет – крупная или средняя и мелкая, – для насадки употребляют или цельного рака, вернее его туловище, или же его части, т. е. клешни (крупных раков) и шейку (т. е. хвост), которая может быть разделена на 2, даже 4 части. Иногда, впрочем, крупную рыбу ловят, насаживая на крючок по 2 больших или 3 небольших раковых хвостика. Всего удобнее ловить на рака, готового линять или только что вылинявшего, еще мягкого (на вылупка), но за неимением таковых можно обойтись и жесткими раками, еще не готовыми к линьке, выбирая из них самых темных и жестких, или раками с уже затвердевшей молодой кожей. Последние хуже, так как облупить их очень трудно.

Рак, готовый к линьке [7]или мягкий, насаживается на крючок (средних или лучше крупных номеров) в разных местностях различно. Во всяком случае лапки обрываются, а у жестких, кроме того, предварительно обламывают клешни. Лапки бросаются в воду для приманки, также и клешни, но более крупные из клешней лучше приберечь для ловли мелкой рыбы на мелкие крючки. Всего удобнее насаживать рака таким образом, чтобы острие крючка было спрятано в «шейке», потому что рыба почти всегда хватает рака с хвоста и, следовательно, подсечка будет вернее. Так насаживают б. ч. мягкого рака. Крючок втыкают в (левый) глаз и выдергивают около второй пары ног, потом немного спускают рака на поводок и уже окончательно заправляют крючок в хвостик. Хорошо также насаживать рака, продевая крючок в бока, в края молодой кожи два раза. Последний способ всего пригоднее для раков, готовых к линьке, которых приходится предварительно облуплять. Это делается так: у рака отламывают клешни и лапки почти вплоть и отрезывают хвост, но не совсем, а оставляя один-два сустава или звена (иначе легко выпустить печень); затем подрезывают немного острие на лбу, после чего старая черная кожа сама собой снимается со спины рака.

Большинство рыболовов, имея в виду, что обыкновенно на крючок насаживается или такой недолупок без хвоста и клешней, или же цельный мягкий рак с мягкими клешнями, продевают крючок сначала в середину хвостика, вдоль по кишечному каналу, потом, вынув его внизу 1-й пары ног так, что шейка будет продета поводком, снова, отступя на полпальца, впускают крючок во внутрь рака так, чтобы острие его выходило или под глазами, или под верхнюю кожицу между глаз, причем стараются не проткнуть ее.

Цельную шейку или ее части и клешни насаживают (предварительно облупив их, как сказано) на более мелкие крючки, причем полезно (так как эта насадка слабо держится на крючке) привязывать ее волоском, ниткой или шелковинкой. Цельная шейка насаживается, конечно, посредине и как червяк; клешни лучше употреблять цельные, оторванные и очищенные от самого туловища, во всю длину; насаживаются они с верхнего узкого конца, а крючок прячется в клешне при ее раздвоении.

Толщина лесок, крепость и длина удилища зависят как от средней величины водящейся рыбы, так отчасти и от глубины. Чаще всего у нас ловят на волосяные лески в 12–20 волос (плетенные в 3 пряди), по той причине, что волосяная леса доступнее и, кроме того, более растяжима,чем шелковая. Но последняя много крепче, хотя по причине своей меньшей эластичности требует непременно очень гибкого удилища.

Вот почему на шелковые лески можно ловить или с катушкой, или же на безукоризненные цельные,т. е. натуральные удилища. Чем длиннее удилище, тем лучше, но на глубине, превышающей 3 сажени, и при ловле на донную с берега польза длинного удильника, который дозволяет, утомив рыбу, подсачить ее, не хватаясь за леску, уже менее ощутительна, и можно ловить с коротким 1–11/2-аршинным, только леска должна быть потолще, чем при длинном.

При уженьи же на донную с хорошим поводком из жилки толщина лески не имеет на клев почти никакого влияния. Тяжесть грузила соразмеряется с быстротою течения, увлекающего насадку; для донной лучше всего употреблять грузило сильно сплющенной овальной формы или четырехугольное передвижное, т. е. свободно ходящее по лесе до поводка; при этом условии рыба не слышит грузила и клев ее непосредственно передается кончику удильника. Иногда грузило привязывают к самому концу лески, а поводок с крючком – на 6–7 вершков повыше.

При таком способе можно заметить малейшую поклевку, и рыба также не встречает такого сильного сопротивления, как при обыкновенном способе прикрепления неподвижного грузила. При всех способах ловли на рака необходимо иметь сачок.

Чаще всего ловят на рака на донную [8]и обыкновенно с берега, реже с лодки. В первом случае, т. е. при ловле с берега, ловят больше на короткие (можжевеловые) удильники, которые втыкаются в берег, а так как удят больше ночью и заставляют большое количество удочек, то к кончикам их привязывают бубенчики или колокольчики. Длинные же удилища втыкать неудобно, и они требуют подставок. При уженьи же с лодки они много удобнее коротких, которые к тому же надо закреплять; эти длинные удильники должны быть довольно тяжелы, чтобы рыба не могла сразу утащить их, и вместе с тем очень посадисты (т. е. центр тяжести находится близко от комля); они обыкновенно кладутся поперек лодки. Напомним здесь, что при темном цвете дна для донной лучше употреблять черные лески, а не белые. Самые лучшие места для уженья на рака – на средней глубине и быстрине, с хрящеватым или каменистым дном. Главный клев бывает ночью (особенно лунной) и в первые часы рассвета.

В медленно текущих реках, и особенно в тихих глубоких заводях, можно с успехом удить (с берега и с лодки) на рака с поплавком. Насадка при этом должна не доходить до дна на 3–4 вершка, но удилища должны быть непременно длинные (иначе часто будут неверные подсечки). В таких же местах в некоторых средних приволжских губерниях ловят иногда без поплавка, на весу (тоже на 3–4 вершка от дна), с т. н. клевом, т. е. так, что клев непосредственно передается кончику удильника. Тут, напротив, пригоднее недлинные удильники, особенно в ветреную погоду, когда лодку покачивает волной. Наконец, на реке Мологе ловят на рака с поплавком весьма оригинальным способом, составляющим первообраз т. н. нотингэмского способа ужения [9]. Именно ловят с поплавком и грузилом, пуская насадку на четверть от дна, но на очень длинную леску (до 3 сажен, не считая подводной части) и без удильника; ее наматывают на пальцы и на плаву дают волю плыть по течению воды, спуская лесу. Можно, впрочем, спускать ее просто из рук, не наматывая на пальцы. Эта ловля считается самою добычливою, но она удобоприменима на довольно быстрых и не особенно глубоких местах, где потому рыба не берет поблизости от лодки. Кроме того, очевидно, что лески должны иметь здесь гораздо большую крепость и что подсечка (т. е. взмах руки) должна быть гораздо энергичнее, чем при ловле с удильником [10]. Удобнее бы всего при таких условиях ловить настоящим нотингэмским способом, но так как катушки и удилища для этой цели придется выписывать из-за границы, то можно ограничиться обыкновенным складным (но крепким) удилищем с кольцами и катушкой (на толстом конце). Только тут уже шнурок с катушки надо по мере натягивания лески спускать левой рукой, держа удилище в правой. По всей вероятности, для ловли осторожной рыбы на всякого рода насадку с поплавком всего пригоднее окажется кобылка, или колодка, употребляемая для зимнего уженья или уженья с плотов, у которой внизу, поперек ее, вращается на оси обыкновенная деревянная катушка с ручками на обеих сторонах (иначе она не будет так свободно вертеться). Шнурок (шелковый), наматываемый на эту катушку, пропускается в отверстие, просверленное в передней части кобылки под коротким удильником (можжевеловым или, еще лучше, из китового уса) с несколькими (3–4) кольцами, с нижней его стороны. Приспособление это обойдется очень недорого, леска же будет очень хорошо сматываться с катушки одною силою течения. При клеве рыболов сразу может затормозить катушку тою же рукою, в которой держит кобылку, и подсечь много вернее и сильнее, чем при моложском способе; кроме того, рыбу можно утомить скорее и с меньшим риском, даже употребляя очень тонкую леску, так как имеется полная возможность спустить еще несколько аршин шнурка. При ловле с поплавком сторожкой крупной рыбы это дальнее отпускание лесы от лодки, пугающей рыбу, вполне может заменить уженье на донную и даже много интереснее и добычливее его. Необходимо только, чтобы все пространство, на которое отпускают поплавок (оно может быть в 10 и более сажен), имело почти одинаковую глубину.

Заграничные способы уженья на донную.

При уженьи на донную удочку по большей части употребляют несколько удилищ; вследствие этого нередко случается, что когда рыболов, привлеченный звоном бубенчика, подойдет, то клевавшая рыба, натянув лесу и почувствовав сопротивление, уже бросила насадку. Во избежание этого французы придумали особого рода приспособление, совершенно понятное из прилагаемого рисунка; когда рыба, взяв насадку, потянет за лесу, то плоская катушка а,на которую она намотана, поворачивается, ударяет шпеньком b по пружине с бубенчиком, с прикрепленной к ножке d снаряда, и продолжает разматываться, давая рыбе возможность беспрепятственно удаляться с насадкою и при каждом обороте позванивая бубенчиком.

Употребление бубенчика указывает на то, что донное удилище в большинстве случаев не держится в руке, а берется только тогда, когда звон бубенчика уведомит о поклевке; но можно снять бубенчик и держать удилище в руке, как это очень часто делают москворецкие рыбаки.

Без бубенчика удят на донную удочку и англичане, употребляя для этого обыкновенное удилище с катушкою, какое употребляется для уженья с поплавком; разумеется, степень гибкости верхушки удилища должна соответствовать силе течения и зависящей от нее тяжести грузила. Последнее бывает круглое (при легком течении) или плоское (при сильном); крючок привязан к леске из волоска (жилок) фута в 3 длины с дробинкою, прищипнутою в двух футах от крючка и не дающею грузилу съезжать дальше. Эта леска пристегивается к тонкому непромокаемому катушечному шнурку – и донная удочка готова.

В Англии употребляется один способ донного уженья, производимый следующим образом: приблизительно на один фут над крючком в леску ввязывают двумя петлями небольшую палочку (в 1 дюйм длиною). Затем берут комок чистой мягкой глины величиною от куриного яйца до апельсина; смотря по быстроте течения, прибавляют к глине немного мелких отрубей и червей, опарышей или шкварок (смотря по тому, чем хотят насаживать крючок) и осторожно приминают глину около палочки. Крючок с поводком слегка вдавливается в глину так, чтобы насадка была чуть видна (рис. 71), и шар закидывается в требуемое место; опустившись на дно, он понемногу размывается водою, уносящею вместе с глиною и более лакомые кусочки. Рыба, найдя источник этих благ, начинает разрывать глину, причем почти неизбежно встречает насадку и схватывает ее; сотрясение передается руке рыболова, держащего лесу слегка натянутой, он подсекает и вместе с тем сбивает с лесы остаток глины.

Заграничные способы уженья на донную. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 70. Катушка для уженья на донную.

Заграничные способы уженья на донную. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 71. Глиняный шар.

Способ этот особенно пригоден в тех случаях, когда рыба пуглива и клюет осторожно; единственное его неудобство заключается в том, что он не позволяет закидывать далеко от берега или лодки, иначе шар разбивается, ударившись о воду.

Во Франции этот способ применяется с маленькими изменениями, которые, однако, весьма остроумны и целесообразны. Во-первых, вместо обыкновенного удилища иногда употребляют донное удилище с бубенчиком, а иногда китовый ус, вершков 7-ми, вставленный в пробковую или деревянную ручку вершка в 3 1/2 или 4 длины (рис. 72) [11]. На расстоянии дюймов 3-х или 4-х от крючка прикрепляется дробина и вместе с ним прячется в комке глины, смешанной с сухим конским пометом и опарышами, червями или шкварками; так делается в местах, где дно чисто. В таких же местах, где на дне много задевов, опасно оставлять крючок на дне после того, как глина, закрывающая его, смоется; а между тем, как узнать, цел шар или нет, когда удилище не держится в руке? Для этого придумали следующее простое и целесообразное средство: на расстоянии 4-х или 5-ти дюймов от крючка на лесу вместо дробинки надевают кусочек пробки, такой величины, чтобы он мог поднять крючок со дна, если рыба, разбивши шар, не взяла насадку или если шар распустился раньше, чем рыба нашла его.

Заграничные способы уженья на донную. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 72. Ручка с китовым усом для уженья на донную.

При этом способе уженья можно также пользоваться услугами поплавка; французы при этом оставляют между поплавком и шаром расстояние, превышающее глубину воды в данном месте на 1 или 2 дюйма.

Англичане же ставят поплавок фута на два глубже, чем следует; он плывет по течению до тех пор, пока натянется леса между ним и шаром, так как последний водою совсем не сдвигается или сдвигается очень мало. Разумеется, при таких условиях заметна малейшая поклевка.

Этот последний способ можно несколько видоизменить: шар, удерживающий насадку на месте, заменяется грузилом, отстоящим на 1 фут от крючка и настолько тяжелым, что поплавок не может поднять его. Этот род уженья заслуживает внимания со стороны тех, кто не любит пачкаться и возиться с глиною или почему-либо не может удить без поплавка.

Очень часто на лесу надевают поплавок, состоящий из трубки пера вороны или галки, и закрепляют его клинушком из того же пера (рис. 73); расстояние между поплавком и крючком должно равняться глубине воды в данном месте. Это делается, чтобы легче заметить, когда насадка коснется дна, так как не у всех осязание достаточно развито, чтобы почувствовать это рукою.

Заграничные способы уженья на донную. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 73.

Уженье рыбы на насекомых.

С появлением насекомых, приблизительно в конце мая, начинается время ловли внаплавную. Эта ловля плавом и на насекомое самая добычливая во все время жаров, но вместе с тем требует или совершенно особенной снасти, или радикальной переделки той, которая служила для ловли на червя.

Удильникболее, чем при всяком другом способе уженья, должен быть удлинен, а вместе с тем и настолько легок, чтобы не утомлять руки, не выпускающей его во все время охоты. Он должен быть сверх этого очень гибок, причем гибь должна уменьшаться постепенно по направлению от верхушки до комля. Таким требованиям удовлетворяет удильник березовый, высушенный на вольном воздухе.

Лесаволосяная, волос в восемь, совершенно пригодна для ловли средней рыбы. Лучше, однако, употреблять лесы сырцовые, тонкие, выдерживающие фунтов 5–6 мертвого веса. Необходимо такую лесу сделать непромокаемой. Длина лесы не должна превышать длину удильника более чем на 2–3 аршина, иначе закидывать будет трудно. При уженьи на насекомое надо обратить особое внимание на то, чтобы вся снасть была по возможности тонка и мало заметна, вследствие чего следует избегать всяких лишних узелков и петель на лесе. Поводок –длинная, выкрашенная ализариновыми чернилами буйволовая жилка, прикрепленная к лесе рыбачьим узлом. Поплавокупотребляется из гусиного пера или пробки. Всего лучше для этой цели описанные ниже самоогружающиеся поплавки, причем леску полезно смазывать от времени до времени салом.

Крючкидля средней рыбы – №№ 4 и 5 Кирби или, еще лучше, крючки без колечка и лопаточки с едва заметным загибом, которые в недавнее время появились в продаже и которые в Москве можно найти, кажется, только у одного Шенбруннера. Крючки эти привязать очень легко, так как они снабжены игольным ушком (а не кольцеобразным) и небольшим желобком вдоль крючка. Буйволовая жилка продевается в ушко спереди,и конец, вышедший сзадикрючка, привязывается к последнему шелком, причем вдоль крючка делаются тонкие поперечные надрезы мелким напилком, чтобы поводок мог войти в эти зазубрины и не соскальзывать с крючка.

Грузилопри уженьи на насекомое совершенно отсутствует, так как вся снасть вместе с насадкой должна плавать.

Насадкоюслужат разные насекомые, из которых надо выбирать преимущественно крупных; наиболее употребительные насадки: крупные мухи, жуки, кобылки, кузнечики. Чтобы с успехом употреблять ту или другую насадку, нужно сообразоваться с тем, к какой насадке рыба более всего привыкла в данной местности.

Лучшее времядля уженья на насекомое – вечер перед закатом солнца, когда насекомые толпятся над водой, а рыба всплывает кверху для кормежки.

Техникауженья проста. Выбрав место, где бы фигура рыболова не выделялась особенно резко, что может спугнуть рыбу, гуляющую на поверхности, поместившись, напр., у куста или под большим деревом и оставаясь в тени, наживляют крючок насекомым так, чтобы не умертвить его, помня при этом, что острый конец крючка не должен быть под покровом насекомого, а непременно должен быть наружи. Наживив крючок, делают взмах и легко опускают насадку на поверхность воды; так как грузило отсутствует, то падение совершается вполне естественно. Если поблизости есть рыба, то она не замедлит схватить насадку; если же нет, то, подождав некоторое время, начинают подводить насадку к берегу легкими толчками; если и после этого рыба не возьмет, закидывают снова и повторяют тот же маневр.

Если рыба взяла насадку, подсекать необходимо только тогда, когда станет заметно, что леса натягивается, – признак того, что насадка во рту и рыба отплывает, чтобы проглотить ее. Подсечка должна быть энергичная, но не резкая. (См. также июль, «Уженье язей на кузнечика».).

Уженье при помощи ветра.

Это очень оригинальный и добычливый способ уженья, но пользоваться им можно только при голых берегах и благоприятном (т. е. дующем с одного берега на другой) ветре. Удилище берется очень длинное (6–7 арш.) и довольно гибкое; леса очень тонкая, шелковая, но крепкая, с поводком в аршин или полтора, из тончайших жилок; длина лесы должна быть больше, чем длина удилища, на 2 аршина; крючок № 9–12 насаживается поденкою, бабочкою или большою мясною мухою. Рыболов поднимает удилище (насколько позволяет длина рук) так, чтобы насадка находилась на расстоянии аршина от земли, становится спиною к ветру и предоставляет ему нести крючок куда следует. Когда последний, так сказать, повиснет над местом своего назначения, кончик удилища опускается, насадка ложится на воду очень легко и естественно и почти всегда тотчас же схватывается рыбою. Если же при первом падении насадки на воду не будет поклевки, то следует предоставить ее течению, стараясь, чтобы по возможности леса лежала на воде.

Так как все условия, необходимые для успешного применения этого способа, не часто совпадают, то им приходится пользоваться довольно редко, но зато, если дождался благоприятного случая, можно щедро вознаградить себя за долгое ожидание.

Самоогружающиеся поплавки.

В мелкой, быстрой и прозрачной воде уженье с обыкновенным поплавком и грузилом почти невозможно: рыба хотя и жадно хватает бросаемую прикормку, но, боясь быстро тонущей приманки, не берет ее. Здесь ловят почти исключительно нахлыстом на живых (или искусственных) насекомых, которые не должны тонуть. Ловля эта самая трудная и требует очень острого зрения и большой ловкости. Между тем, если груз поместить в нижней части поплавка, то последний приобретает надлежащую устойчивость, насадка же, извиваясь в воде на тонком поводке, имеет несравненно более естественное положение и хватается рыбою без прежних опасений. Для ловли живцов в жаркие дни такие самоогружающиесяпоплавки положительно незаменимы, но с ними можно ловить и крупных голавлей, язей и плотву.

Самый простейший способ приготовления самоогружающихся поплавков заключается в том, что в нижнюю часть перяного поплавка или в перяную трубку осокоревого или же легкого пробочного поплавка кладут несколько мелких дробин (или наливают ртути) и, выверив поплавок, залепляют эти дробины воском. Или же берут цельную трубку гусиного пера, в нее плотно пригоняют деревянную палочку в 1 дюйм длины так, чтобы она взошла наполовину; на другой конец палочки насаживают дюймовую трубку гусиного пера (глухой конец которой должен быть сделан вполне непромокаемым), в которую впускают несколько капель ртути или насыпают самый мелкий дунет. Поплавок выверяется и отделывается. На месте соединения обеих трубок привязывается петелька из самой тонкой проволоки для пропуска лесы, и завязка лакируется. Закрепляется поплавок (рис. 74) на леске одним перяным колечком или двумя – на оба конца.

Для уженья на быстрине такие поплавки мало пригодны, но для ловли плотвы и другой белой рыбы в прозрачной, неглубокой и медленно текущей воде они очень удобны.

Самоогружающиеся поплавки для ловли на быстрине делаются несколько иначе: взяв поплавок, в котором леса задерживается перяным клинышком (деревянные слишком разбухают), пропускают в сквозное отверстие его толстую жилку несколько большей длины, чем поплавок. На концах жилки завязывают по узлу и под этими узелками прищипывают известное число дробин; если же требуется, чтобы поплавок лежал на воде, то насаживают одинаковое число на оба конца (рис. 57). Когда же надо, чтобы поплавок плыл стоя, то сверху насаживают только одну дробину, не дающую жилке проскользнуть в отверстие поплавка, а снизу – две, три или больше, смотря по надобности. (Рис. 67.) Для того чтобы поплавки из целого, совсем очищенного гусиного или дрофиного пера не соскакивали с палочки, достаточно укрепить ее в пере посредством шеллака или сургуча.

Такого рода поплавки представляют, однако, следующие неудобства: при лежачем положении, если ветер рябит воду, также на перекатах они мало заметны; при стоячем же они хотя становятся и более заметными, но недостаточно устойчивы, и, кроме того, при подобном положении поплавка леса не лежит поверх воды, а пересекает ее поверхность, через это легкая насадка (напр., мухи, мелкие кузнечики) скоро тонет, а рыба, живущая на быстрине, вообще охотнее берет насадку, находящуюся на поверхности воды.

Неудобства эти до некоторой степени устраняются следующим образом. Просверлив хорошую пробку посредине и подчистив сделанное отверстие круглым подпилочком, придают ей форму очень удлиненного яйца. В верхний тупой конец ее вклеивают перяную трубку, а в нижний, тонкий, – конический кусок свинцу со стержнем из медной проволоки, обмотанной слегка ватой. На расстоянии 1/2 дюйма от верхнего конца пробки прожигают раскаленною проволокою поперечное отверстие и вставляют в него трубку утиного пера, затыкающуюся клинышком из того же пера. Затем свинцовый конус обтачивается, насколько это нужно (для чего выверяют его в стакане с водой), для того чтобы поплавок погружался до нижнего края поперечного отверстия. Поплавок окрашивается масляной краской (подводная часть – зеленой, верхняя, включая и трубку, – белой краской) и покрывается копаловым лаком. (Рис. 77.).

Самоогружающиеся поплавки. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 74. Перяной самоогружающийся поплавок.

Самоогружающиеся поплавки. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 75. Лежачий самоогружающийся поплавок.

Самоогружающиеся поплавки. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 76. Стоячий самоогружающийся поплавок.

Самоогружающиеся поплавки. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 77. Поплавок с поперечным отверстием.

Но при уженьи на быстрине и эти поплавки представляют слишком большое сопротивление при подсечке, почему последняя часто выходит неверною; кроме того, при подтаскивании к себе для перезакидывания он производит некоторую рябь, пугающую сторожкую рыбу. По этим причинам в последнее время придуман новый тип самоогружающегося лежачего поплавка заостренно-овальной формы. Из рисунка (рис. 78) видно, что поплавок просверлен вдоль; в сделанное отверстие вставляется трубка утиного или другого какого-нибудь тонкого пера, а в эту трубку – клинышек из того же пера. Вдоль поплавка вырезывается полоса пробки, имеющая в разрезе форму треугольника, основанием обращенного к оси поплавка; на место ее вставляется полоска свинца соответствующей формы. Полоска эта обделывается заподлицо с поплавком, и последний выверяется; если окажется свинцу много, то его вынимают и вырезают с внутренней стороны(т. е. с основания)сколько нужно. Выверив поплавок местах в четырех (означенных в чертеже пунктиром), вокруг поплавка трехгранным подпилком нарезают неглубокие желобки и по ним крепко обматывают шелком, чтобы свинцовая «подошва» не шевелилась. Остается выкрасить нижнюю половинку в зеленый, а верхнюю в белый цвет и затем покрыть поплавок копаловым лаком.

Самоогружающиеся поплавки. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 78. Лежачий самоогружающийся поплавок со свинцовой подошвой.

Для того чтобы поплавок этот был виднее, полезно просверлить в середине его небольшое отверстие, перпендикулярное к оси его, немного не доходящее до продольного отверстия, в котором ходит леска. В это поперечное отверстие вставляется трубка тоненького пера, а в последнюю, когда понадобится, – белое перышко, как изображено на рисунке.

При уженьи с самоогружающимися поплавками необходимо употреблять возможно более длинные удилища с не очень гибким кончиком, так как в противном случае подсечка на быстрине не будет достаточно энергичной. Лески надо употреблять как можно тоньше, лучше всего из одной крепкой жилки, поводок же – непременно; чем меньше крючки, тем лучше, особенно если насадкою служит насекомое; можно, впрочем, ловить на червей, раковую шейку и т. п.

Ловля сежей.

Ловля сежей, почти неизвестная большинству рыболовов-охотников, – одна из самых занимательных, тем более что этим способом добывается самая крупная рыба даже в самое глухое для уженья время. Хотя тут главную роль играет сеть, но эта охота имеет много общего с уженьем, и тот, кто познакомится с нею, всегда предпочтет сиденье на сеже постановке жерлиц и даже донных удочек, где рыба большею частью ловится сама и от рыболова требуется только уменье ее вытащить.

Сежа состоит существенно из большой редкоячейной мотни, которая укрепляется известным образом в известном месте небольшой реки или речки по ее течению. Рыболов помещается над сетью на помосте и, как только заметит или почувствует рукой, что в сеть вошла рыба, быстро приподнимает нижний край сети, и зашедшая в нее рыба уже не может освободиться.

Ловля сежей. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 79. Сежа.

Величина сети различна, но самое устье ее не должно быть менее сажени в диаметре, а длина менее двух. Вяжется она из тонких, но самых крепких ниток, б. ч. трехпалечными ячеями (так, чтобы в ячею вкладывались три пальца и мелочь проходила бы беспрепятственно). Чтобы сделать сеть еще менее заметной, нелишне ее окрашивать в светло-зеленую или желтоватую краску, но достаточно и продубить ее. Ставится эта сеть или ближе к берегу, особенно весною, или же посредине русла на самом стремени, вообще же там, где главный ход рыбы. Способ прикрепления сежи следующий. В дно поперек реки вколачивают две пары толстых кольев, оканчивающихся развилками; каждая пара отстоит от другой на 3–9 аршин, смотря по величине сети; расстояние между кольями каждой пары равняется 1–11/2 аршина, а вершины кольев возвышаются над уровнем воды примерно на пол-аршина. На эти колья кладутся две перекладины, а на последние настилаются доски, на которых и сидит рыболов.

Верхняя бечева сети привязывается к передней перекладине, т. е. обращенной к течению, а нижняя бечева – к коромыслу, которое делается из еловой легкой жерди с петлею или деревянным кольцом на каждом конце так, чтобы петли эти свободно ходили по кольям. Для того чтобы не пугать рыбы, как кол, так и коромысло полезно обугливать. К коромыслу прикрепляется батожок с петлей, которая задевается за шпенек. К середине сети прикрепляется 5–12 сим, т. е. ниток или самых тонких бечевок, которые рыболов, сидящий на помосте, держит в руке. Малейшее прикосновение рыбы к симам передается рыболову, который мгновенно сдергивает петлю, коромысло быстро всплывает кверху, и рыба остается как бы пойманной в западню. Можно обойтись и без насторожки, но в таком случае в середину коромысла вделывают вертикальную палку, которую рыбак придерживает рукой и поднимает, когда рыба вошла в сеть. Такое устройство употребляется, впрочем, в прозрачной воде, т. е. где можно обойтись без сим.

Для того чтобы увеличить шансы лова, там, где это можно, т. е. в небольших речках, русло перегораживают заколами с отверстием для сети. Иногда также к сети пришивают крылья большей или меньшей длины.

Ловля сежей начинается с весны и продолжается до осени, но самая лучшая охота бывает в июне. На севере России это один из главных способов добывания самой крупной, осторожной рыбы, например нельмы, тальменя и др. В средних губ. ловля сежей почти не известна, но под Москвой она с большим успехом применяется на Уче, под Пушкином, одним из служащих на фабрике бывшей Прохорова. В сежу попадаются этому рыболову очень крупные лещи, шересперы, язи и др., главным образом ночью, когда рыба идет в сеть много смелее.

Ловля и хранение мотыля.

Мотыль – красный червячок-личинка комара долгоножки (Tipula) – составляет любимую насадку московских рыболовов при ловле плотвы, подуста, ерша и др. Вообще почти все рыбы берут на мотыля с жадностью; мотыль виден издалека, а красный цвет особенно привлекателен рыбе, и, кроме того, рыба находит в нем знакомую добычу. Мотыль встречается почти во всякое время года как в реках, так и в прудах, но чаще в последних, так как живет в иле, откуда его добывают, вычерпывая ил решетами и другими подобными снарядами и потом промывая. Добывание мотыля, так же как и выползков, т. е. больших земляных червей, даже служит в Москве, может быть и в других больших городах, предметом особого промысла. В Москве его почти всегда можно купить на воскресных птичных базарах на Трубной площади, а в другие дни – у удильщиков-промышленников или в табачных лавочках на Моховой, торгующих и рыболовными принадлежностями, также в магазинах аквариумов. Покупая мотыля на рынке, необходимо предварительно осмотреть мотыля у всех торговцев, чтобы узнать, у кого лучший, т. е. наиболее яркого красного цвета (самый свежий), самый крупный и наиболее чистый, т. е. лишь с небольшой примесью ила, земли или песка. За горсть крупного выгоднее дать вдвое дороже, чем за горсть мелкого. В Москве мотыль продается относительно дорого, и горсть его редко можно купить дешевле 20 к.

Ловля и хранение мотыля. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 80. Долгоножка и ее личинка (мотыль).

Запас мотыля обыкновенно держат в сырой, но не мокрой тряпочке, складываемой плоско – конвертиком (чтобы мотыль не лежал кучей); тряпочку эту кладут в глубокую тарелку или горшок с сырым песком. Посуду ставят на лед, предварительно подостлав под нее соломы, чтобы мотыль не замерз. Летом, при ужении в жаркую погоду, мотыля б. ч. кладут в сырой тряпочке в жестяную коробку, обертываемую мокрым полотенцем или тряпкою.

Ловля и хранение мотыля. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 81. Мотыльные крючки.

Ловля и хранение мотыля. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 82. Насаженный мотыль.

Ловля и хранение мотыля. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 83. Искусственный мотыль.

Самый лучший способ хранения мотыля более продолжительное время следующий. Берут какую-нибудь жестяную банку или коробку и проделывают в крышке ее гвоздем или шилом отверстия. (Особенно для этого хороши ведерочки из цинка, который никогда не ржавеет и потому всегда чище вымывается.) Затем берут листьев спитого чаю, но только такого, который был недавно обварен,и, выжав их хорошенько, перемешивают с мотылем. При этом особенно наблюдают за тем, чтобы червячки не лежали кучами вместе, а по возможности отдельно, иначе они вскоре начнут преть и тухнуть. Затем чай этот с червями ежедневно встряхивают, чтобы он не слеживался, а чуть он начнет покрываться плесенью, тотчас же подмешивают к нему свежего. Коробку с мотылем следует держать в прохладном месте, а летом даже на погребице. При этом надо наблюдать еще за тем, чтобы коробка была постоянно закрыта крышкой, чтобы влага из чая не испарилась и как самый чай, так и черви не засохли. Один и тот же чай не может служить нескольким порциям мотыля, но каждый раз, как покупается свежий мотыль, коробка должна быть вымыта дочиста и наполнена новым свежим чаем.

В случае надобности место чая может заменить также и белый болотный мох. С мохом мотыль перемешивается так же, как и с чайным листом, только необходимо наблюдать, чтобы он постоянно был влажен и не мокр, иначе с ним произойдет то же самое, что и с перепрелым чаем.

Насаживание мотыля.

Насаживать мотыля очень трудно, и для этого требуется навык и сноровка, даже при употреблении самых мелких крючков (№ 14), так как стоит сделать большой прокол – из мотыля вытекает все его содержимое и остается только прозрачная кожица, не имеющая для рыбы ничего привлекательного. На крючки № 10 почти невозможно насадить мотыля. На Москве-реке для мотыля употребляют б. ч. особого рода тонкие крючки с необыкновенно длинным стержнем и колечком; на них насаживают по три или четыре червячка, прокалывая их поперек второго (от головы) сустава. При таком способе насадки рыба, особенно елец, часто сшибает ее с крючка, а потому пригоднее, хотя и труднее, другой способ, именно: жало самого мелкого и тонкого крючка впускается во второй же сустав мотыля, и последний легонько надвигается до тех пор, пока не закроет всего крючка до завязки. Последнюю лучше делать из красного шелка.

Трудность насаживания мотыля, составляющего, однако, любимую насадку большинства рыб, заставила прибегнуть к замене его искусственным. Несколько лет назад в Англии начали делать таких искусственных мотылей из жилки, окрашенной в ярко-красный цвет и привязанной к самому мелкому крючку. Хотя крючок здесь на виду, но надо принять во внимание, что крючок полирован и, следовательно, менее заметен в воде и что искусственный мотыль назначен для уженья на довольно быстром течении, так что рыба не может или, вернее, не успеет рассмотреть крючка. Впрочем, весьма полезно прикрывать жало крючка кусочком красной шерсти. Искусственные мотыли продаются в Англии около 2 р. за дюжину (с отличными поводками из тончайшей отборной жилки), а у нас встречаются очень редко и стоят значительно дороже. Недавно в Москве появился в продаже искусственный мотыль, приготовляемый каким-то рыболовом-промышленником, но мотыль сделан очень грубо, крючки обыкновенные, неполированные, и поводки из жилки чересчур толсты.

Добывание опарышей.

Опарыш, т. е. личинка мясной мухи, довольно редко употребляемый русскими рыболовами, за границей составляет одну из самых употребительных насадок для уженья нехищной рыбы. Добыть опарышей нетрудно: стоит взять кусок мяса, а лучше печенкиили легкогои, сделав на нем несколько глубоких надрезов, повесить его на солнце. Тотчас соберется множество мясных мух и положат в надрезы свои яйца; тогда печенку (или мясо) кладут в закрытый горшок, и вскоре из яиц выводятся белые черви с черною точкою внутри. В горшок прибавляют несколько пригорошней пшеничных отрубей, и через несколько времени (3–4 дня) опарыши достигают полной величины; тогда их перекладывают в горшок, наполовину насыпанный пшеничными отрубями, и дают им только необходимое для питания их количество печенки. Через несколько дней черное пятно внутри опарышей исчезает, они очищаются и становятся годными для употребления. Некоторые привешивают печень к положенным крест-накрест палочкам над горшком или кадочкою, наполненною до половины сухой глиной (или тоже отрубями). Опарыши падают туда и закапываются. В крайнем случае можно добывать опарышей, бросив дохлую кошку или птицу или отыскивая их на какой-либо падали.

Другой очень хороший способ добывания опарышей разнится от предыдущего только тем, что печень заменяется мелкой рыбой (преимущественно уклейкой, колюшками), которую выставляют на воздух в открытом горшке до тех пор, пока не будет наложено мухами достаточного количества яиц; дальше поступают так же, как говорено выше. Иногда опарыши получаются вдвое больше обыкновенного – до 3/4 д. длины и соответственной толщины. Такие опарыши суть личинки большой синей мухи и много лучше и удобнее как насадка, чем обыкновенные.

Опарышей необходимо сохранять в сухомсосуде, который должен плотно закрываться и не иметь ни малейшей трещины: если стенки сосуда (конечно, внутренние) будут хоть слегка влажны, опарыши по ним всползут и уйдут. Если сосуд не будет плотно закрыт, то опарыши сделаются добычей крыс, которые до них чрезвычайно лакомы, а если в нем будет малейшая трещина, то опарыши ухитрятся протиснуться сквозь нее и уйдут. Кроме того, опарыши должны сохраняться в прохладномместе; в противном случае они скоро превратятся в коричневого цвета куколку. Хотя куколка эта служит превосходнейшею насадкою для плотвы, но на нее ловят очень немногие, так как она чрезвычайно нежна, требует тонких крючков, осторожного насаживания и быстрой подсечки при первой поклевке.

Насаживание опарышей.

Опарыши насаживаются различными способами, только крючки не должны быть крупнее 6-го номера.

1) На крючок № 6–8 насаживают 3–4 опарыша, впуская крючок на 1/2 вершка от толстого конца и пропуская через тонкий, причем жало крючка прячут в последнем опарыше. 2) Многие рыбаки рекомендуют следующий способ: крючком № 9–11 задевают за кожу на толстом конце опарыша так, что закрыта только небольшая часть сгиба; так можно насадить и двух или нескольких опарышей. Способ этот особенно хорош в том отношении, что опарыш живет очень долго и, сохраняя свободу движения, лучше привлекает рыбу.

Насаживание опарышей. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 84.

Насаживание опарышей. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 85.

Насаживание опарышей.

Так как опарыши очень мелкая и нежная насадка, то поэтому в Англии некоторые рыболовы предварительно кладут опарышей в уксус, пока они не напитаются им как следует, а затем слегка пропекают на листе в печи. Через это они делаются крепче и увеличиваются в объеме как в длину, так и в толщину.

Подкрашивание хлебной насадки.

Если вода очень мутна, то рыба (плотва, красноперка, уклейка и некоторые другие) берет плохо, и тогда полезно окрашивать белый хлеб в красный цвет. Несомненно, что красный цвет виден в воде дальше, чем какой-либо другой, но, кроме этого, всякая рыба с жадностью бросается на небольшие предметы красного цвета. Для этого берут мякиш сыровато испеченного, лучше сдобного белого хлеба (или пирога), хорошенько сминают его, раскатывая на ладони блинчиком вместе с медом, в который прибавлено очень небольшое количество мелко истолченного сурика или киновари. Мед кроме сладости (не очень голодная рыба, особенно плотва, предварительно пробует вкус насадки) придает белому хлебу вязкость, почти всегда свойственную черному хлебу. Поэтому многие предпочитают мякишу белого хлеба тесто из пшеничной муки, которое не так легко смывается с крючка течением. Хлеб приобретает красный цвет, особенно полежав день или два. Изготовив несколько шариков побольше грецкого ореха, их сохраняют в сыром месте или в выжатой тряпочке. Когда они зачерствеют и начнут крошиться, надо прибавить меду и опять смять. Такие шарики могут сохраняться годными к употреблению в течение недели и более.

Приваживание рыбы.

Для того чтобы приучить рыбу собираться на известное место ловли и тем обеспечить себе успех уженья (а иногда и ловли сетями), необходимо ее привадить, т. е. бросать заблаговременно различный корм, смотря по рыбе, а иногда месту и времени года. Корм же, бросаемый во время уженья, называется прикормкой.Приваду следует периодически возобновлять, особенно же накануне уженья.

Привада для рыбы кладется обыкновенно в реках, когда они войдут в межень, а в прудах – когда подымутся травы, вообще же, когда рыба начнет приискивать себе постоянные притоны. Привада бросается преимущественно около берега – для уженья с берега, плотов или мостов и мостков – в таких более или менее глубоких местах, где может держаться та рыба, которую желают ловить; для уженья с лодки привада употребляется редко, но также весьма полезна. Место должно быть предварительно расчищено, т. е. весь район уженья освобождается от коряг, травы и других задевов. Приваду следует бросать кругом того места, где будет находиться насадка, всего гуще у самой насадки. В местах, вовсе не имеющих течения или имеющих небольшое, т. е. в прудах и речных заводях, привада бросается прямо на дно; там же, где ее нельзя часто возобновлять (в тихой воде) или где нежелательно пресытить рыбу, особенно если прикормка уносится течением, погружают ее, иногда с грузом, на дно в кульках, мешках из рединки, марли или же в пробуравленных многочисленными отверстиями жестянках с крышкой. Мешки эти или сосуды привязываются к крепкой бечевке, которая или втыкается на колышке в берег, или (при уженьи с лодки) несет на конце поплавок (палку, щепку, пучок камыша и т. д.). Перед началом уженья мешок вытаскивают на берег, так как иначе крючок будет часто зацеплять за него и бечевку. Еще удобнее в быстрой воде, особенно если привадой служат черви, опарыши и др. животная приманка, закатывать ее в глиняные шары, которые бросаются на дно. Глина здесь играет как бы роль теста, а черви роль фарша, почему глина должна быть хорошо промята; если же приманкой служат зерна растений, то глина берется только в том количестве, какое необходимо для того, чтобы связать эти зерна. Такие шары (различной величины) бросаются обыкновенно за несколько часов до уженья или перед самым уженьем, так что являются уже прикормкой.

Постоянное уженье в одном и том же месте – причем выбрасываются в воду негодные для насадки органические вещества, а перед прекращением уженья – вся насадка, которую рыболов не рассчитывает сохранить до следующего раза, – также служит отличным средством привадить к этому месту рыбу. Поэтому надо принять за правило по окончании ловли бросать всю остающуюся насадку и прикормку, если только это не составит затруднения, т. е. если насадку эту вообще нетрудно добывать.

Привады и прикормки могут состоять из весьма многих растительных и животных веществ, которые иногда предварительно сдабриваются различными маслами и сильно пахучими веществами, привлекающими рыбу даже с больших расстояний. Чем заметнее привада в воде (это важно, впрочем, только вначале), чем она пахучее и вкуснее для той рыбы, которую желательно ловить, тем лучше; чем крупнее отдельные куски привады, тем более вероятности, что она не достанется мелкой рыбе и не привлечет ее вместе или прежде крупной. Но во всяком случае надо принять за правило, что привада (и прикормка) должна быть менее привлекательна для рыбы, чем самая насадка, и лучше держаться той привады, которая почему-либо чаще всего употребляется в данной местности. Многие полагают, что насадка должна быть та же, как привада или прикормка, только более крупная, т. е. отборная, но этому правилу нельзя всегда следовать, да и нет в том особой надобности.

Сколько следует бросать привады и как часто возобновлять ее – зависит от того, как часто удят на этом месте (чем чаще, тем меньше), от быстроты течения, свойства дна (в иловатое дно много ее уходит) и других условий. Приваду можно бросать или класть в количестве 2–3 горстей и нескольких (5 и более) фунтов, а возобновлять ежедневно, через несколько дней и (если можно) накануне уженья. Если это невозможно, то бросают перед уженьем такую же прикормку.

Самое лучшее время для возобновления привады – раннее утро и вечер после заката; если ловят в данном месте только ранним утром, то приваду следует всегда бросать ночью; если же ловят только вечером, то утром и даже среди дня; если ночью, то перед закатом.

Никогда не следует бросать хлебную приваду, уже испортившуюся, т. е. заплесневевшие и прокисшие зерна, хлеб, кашу, а также совсем испортившихся червей. Рыба такую приваду не ест, и она привлекает только раков. Можно приваживать рыбу только на гнилой сыр и испортившийся творог.

Необходимо заметить, что, если можно, следует устраивать две или даже три привады в недальнем друг от друга расстоянии. Это делается для того, чтобы, поймав несколько крупных рыб и распугав остальных, можно было продолжать ловлю на другом месте.

Различного рода привады.

Привада может состоять из веществ животных и растительных, но первые употребляются гораздо реже последних.

Из животных веществ рубленое мясо, внутренности рыб и различных животных и птиц, куски рыбыупотребляются для привады хищной рыбы (сомов, иногда щук, окуней), а черви, улитки, опарыши, мотыль –для привлечения всякой белой рыбы; бросаются они преимущественно незадолго до уженья (иногда в глиняных шарах) или же во время уженья.

Хлебный мякиш и корки –самая доступная растительная привада, пригодная для очень многих нехищных рыб. Хлеб полезно смачивать конопляным или льняным маслом, а корки распаривать или поджаривать так, чтобы они пригорели. Иногда хлебный мякиш налепляют на пучки камыша или на листья водяных трав (при уженьи плотвы и красноперки в травах); иногда сминают большой кусок хлеба и в середину кладут камень, но лучше всего кидать хлеб небольшими смятыми шариками. Крошить хлеб не годится, ибо его уносит течением или ветром и, кроме того, крошки привлекают одну мелочь. Вообще как в стоячей, так и в текучей воде гораздо удобнее хлеб (а корки всегда) опускать в воду в редких мешках. Нередко вместо хлеба для привады употребляют тесто.

Отруби –пшеничные или ржаные (которые хуже) – употребляются только в смешении с другими растительными веществами и не иначе как в мешках. Назначение их – служить подспорьем настоящей приваде, привлекая к ней рыбу с больших расстояний (при течении). Большею частию отруби предварительно поджаривают в масле.

Зернахлебных и бобовых растений составляют самую лучшую прикормку для белой рыбы. Лучше всего пшеница, за нею следует рожь, ячмень, горох, бобы и кукуруза. Все эти семена бросаются (или опускаются в мешках) в воду не иначе как предварительно распаренными. Для этого они кладутся в горшок с водою и ставятся в русскую печку (или шкаф); в печке они должны находиться до тех пор, пока не разбухнут настолько, что некоторые дадут трещину. Тогда следует все зерна откинуть на решето и полить холодной водой, от чего они обыкновенно белеют и становятся, следовательно, более заметными.

Кашииз различных круп (гречневой, пшенной, полбенной), а также вареная перловая крупа или вареный рис, в свою очередь, служат отличной приманкой. Кашу надо варить как можно круче, иногда так, чтобы можно было ее резать кусками; лучше, если она сдобрена конопляным или льняным маслом и сварена на молоке. Большею частью кашу (так как она плавает) опускают в мешках или же сминают с глиной.

Конопляное семя,непременно толченое и затем поджаренное, как и отруби, служит также подспорьем к главной приваде, опускаемой в мешке. Впрочем, можно бросать в воду непосредственно только одно семя (и отруби), если его смешать с глиной.

Конопляные или льняные выжимки,остающиеся от производства масла (жмых, колоб, дуранда), составляют превосходную приваду для сазана и других рыб. Их следует употреблять небольшими кусками.

Сыр,как привада, употребляется в России редко и б. ч. в виде примеси к другим веществам. Сыр для привады берется старый, гнилой, но несоленый.

Творогсоставляет довольно употребительную приманку, особенно для линей. Он также может быть несвежим. Опускается в воду в кульках или мешках.

Для лещей кроме моченого гороха и различного рода каш очень хорошую приваду составляет рощеный ячмень. Берут 1–2 гарнца рощеного и крупного смолотого ячменя, варят его в воде, дают два раза вскипеть, потом процеживают через холстину. Получается тестообразная масса; ее сминают руками в небольшие комочки и бросают в воду.

Вот еще отличная привада для всякой рыбы. Берут старого гнилого, но несоленого сыру и растирают его на конопляном, льняном или прованском масле так, чтобы составилась жидкая смесь. Затем в нее прибавляется небольшое количество камфары (на фунт смеси 2 грана) или несколько капель анисовых или мятных капель, хорошенько все перемешивают и затем подбавляют столько отрубей, чтобы можно было катать из этого теста небольшие шарики. Шарики эти кидаются на месте уженья накануне и в небольшом количестве.

Пахучие вещества, привлекающие рыбу.

Сильно пахучие вещества, мельчайшие частицы которых почти так же далеко распространяются в воде, как и в воздухе, привлекают рыбу с таких расстояний, где насадка никак не может быть замечена. Кроме того, они придают острый вкус насадке, которая поэтому проглатывается рыбою с большею жадностью. Это пристрастие рыбы к пахучим веществам давно обратило на себя внимание рыболовов за границей, и последние для сдабривания насадки и прикормки употребляют с успехом даже такие вонючие вещества, как ассафетида (чертов кал). У нас, в России, для той же цели ограничиваются прибавлением к хлебу небольшого количества конопляного или льняного масла (реже прованского), в котором иногда вымачивают и червей. Но гораздо лучше к этому маслу прибавлять несколько капель анисового или мятного масла (5 капель на столовую ложку), которое может быть заменено значительно большим количеством мятных или лавровишневых капель. Рыба, в особенности плотва, охотно берет на шарики хлеба с анисовым маслом, когда вовсе не клюет на простой хлеб; на них попадаются также порядочные голавли и лещи. Очень хорошим средством для привлечения рыбы служит камфара, которую можно прибавлять к хлебу, но лучше класть ее в ящики (в мох), где хранится запас червей. На таких пахучих червей рыба охотно берет, даже если они больны и неподвижно сидят на крючке. Основываясь на том, что еще в прошлом столетии рыболовы советовали натирать для приманки рыбы кусочки красного сукна, привязываемые к приманке, петролиумом,надо полагать, что все эти вещества (включая даже конопляное и льняное масло, не всегда имеющееся под руками) можно заменить простым керосином, который всегда под рукой.

Хотя рыба очень любит пахучие вещества, но, по-видимому, не все. По крайней мере за границей еще в прошлом столетии употребляли иссоп, если требовалось выгнать рыбу из очень крепких мест. С этой целью мелкоистолченный иссоп смешивают с землею и бросают в воду. Вреда рыбе он не приносит, но рыба долгое время (?) даже не приближается к тому месту, где было брошено это снадобье.

Прикормка.

Прикормкой называется привада, которая бросается в воду перед уженьем или во время самой ловли. Для прикормки употребляются те же вещества, как и для привады, но большинство рыболовов ограничивается тем, что подбрасывает к удочкам то же, что ими употребляется для насадки.

В стоячей или медленно текучей воде прикормку бросают около самого крючка; в быстрой воде приходится бросать ее несколько выше по течению, соображаясь с быстротою его и с глубиною воды, что дает опыт. Полезнее в таком случае прикормку закатывать в глиняные шары и бросать их на дно. Опускать прикормку в мешке не годится, так как крючки могут задевать за него и бечевку. Для опускания прикормки на дно употребляются особые снаряды, которые опоражниваются на какой угодно глубине.

Не надо забывать, что цель прикормки не есть насыщениерыбы, а только возбуждение ее аппетита.Поэтому никогда не следует бросать слишком много прикормки, так как это вернейший способ испортить себе уженье. После поимки крупной рыбы, возня с которой распугала других, полезно бросить немного прикормки, но вообще, пока рыба клюет хорошо, прикормку бросать не следует;она пригодится тогда, когда клев станет ослабевать. Очень хорошо, если можно бросить прикормку заранее в нескольких местах (напр., местах в пяти на расстоянии четверти версты) с уверенностью, что ими никто другой не воспользуется; тогда, лишь только в одном месте клев прекратится или возня с очень крупною рыбою распугала других, можно перейти на следующее место и т. д. Когда нельзя себе приготовить большого количества прикормленных мест, можно довольствоваться двумя, отстоящими друг от друга шагов на 40; в таком случае все же больше шансов на добычливую ловлю, чем когда располагаешь только одним местом.

При уженьи на такие насадки, которые не сбиваются с крючка подсечкою, очень выгодно употреблять попорченную насадку в качестве прикормки; особенно удобно это тогда, когда рыба хорошо клюет.

Очень часто прикормка и привада поедаются раками, не доставаясь рыбе. Во избежание этого лучше застрелить несколько птиц, ощипать их и бросить (с камнем) в воду подле прикормленного места. Заметив вблизи прикормки более лакомую пищу, раки мало-помалу оставляют ее в покое и переходят к мясу.

Притрава.

Притравой называется собственно муть, производимая в месте лова каким-либо способом. Рыба, особенно пескарь, ерш, также плотва и другие, встречая эту муть, далеко относимую течением, с которою у нее связано представление о поживе, подходит к крючкам и берет приманку. Всего удобнее производить муть длинным шестом или граблями, но можно также бросать пригоршни песку, особенно иловатого. Плотву очень хорошо притравливать илом, содержащим в себе мотылей. Ил этот разводят водою до густоты довольно жидкого киселя (или чрезвычайно густых сливок) и пускают его по дну реки при помощи аппарата, состоящего из воронки с широким отверстием, к которой прикреплена гуттаперчевая трубка надлежащей длины. Конец этой трубки удерживается на требуемом месте посредством какого-нибудь груза, привязанного к нему; ил вливается в воронку через каждые 10 и 15 минут в количестве одного полуштофа (конечно, приблизительно) и, попадая на дно реки, несет вместе с собою и червячков. Рыба, естественно, старается отыскать источник поживы и приближается к крючку, плывущему именно в той мутной струе, которая несет с собою лакомую пищу; этот способ применим только при уженьи с лодки, плота или моста.

Снаряды для опускания прикормки на дно.

Так как в текучей воде бросаемая прикормка уплывает и ложится на дно вдали от рыболова, то для опускания прикормки употребляются особые снаряды.

Первый снаряд состоит из жестянки вершка 3 вышиною и 1 вершок в поперечнике (или гораздо длиннее и шире). Он до половины заливается свинцом и имеет на дне колечко. Жестянка закрывается крышкою, которая также до половины залита свинцом, наверху имеет колечко и легкоснимается с жестянки. К нижнему верхнему кольцу привязывается веревочка из тонкой отбойки длиною в 6 вершков. Кроме того, к верхнему кольцу привязывается такая же веревочка длиною в несколько аршин, смотря по глубине. Прикормка насыпается в жестянку, которая после этого закрывается крышкою и спускается на дно. Когда жестянка дойдет до дна, тогда, стоит только дернуть за длинную веревочку, крышка снимается с жестянки, причем жестянка опрокидывается, а прикормка поплывет по дну.

Гораздо удобнее снаряд, обыкновенно употребляемый в окрестностях Берлина. Он состоит из усеченно-конического жестяного сосуда А,снабженного в верхней своей части известным числом небольших отверстий (рис. 86). К верхней части припаяно кольцо а,а к нижней – на петлях крышка bс петлею d.Наполнив жестянку прикормкою, вкладывают облитый свинцом крючок ев петлю dи посредством привязанной к нему веревки, проходящей через кольцо а,опускают жестянку в воду крышкою ( b) вниз.Как только жестянка коснется дна, ослабляют веревку, которая до сих пор была натянута; крючок е,благодаря свинцовой рубашке с,выскакивает из петли d,и когда начинают вынимать жестянку из воды, то прикормка своею тяжестью открывает крышку bи ложится на дно.

Снаряды для опускания прикормки на дно. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 86. Снаряд для опускания прикормки.

Снаряд этот может сделать не только что каждый медник, но даже порядочный кровельщик.

Устройство гаток, или язов.

Чтобы удержать прикормку на довольно быстром течении, не прибегая к помощи мешка, которого некоторые рыбы (особенно карп) боятся, устраивают т. н. гатки, мостки,местами называемые также язами. В месте, избранном для ловли, вбивают по направлению от берега к середине реки перпендикулярно течению воды довольно крепко два ряда кольев, по три и даже по четыре в каждом ряду. Расстояние между кольями не более 11/2 аршина, а между обоими рядами кольев – 1 аршин. Колья оплетаются лозою или орешником, причем концы орешника или лозы длиною до 3/4 аршина оставляются от средины реки незаплетенными. Таким путем образуются в воде два плетня в расстоянии один от другого не более аршина и длиною около 5 аршин. Промежуток между плетнями наполняется в уровень с поверхностью воды разным хворостом. Если мостик или гатка устроены с правого берега, то сиденье устраивается по правую сторону гатки, и наоборот, сиденье устраивается с левой стороны гатки, если гатка находится подле левого берега реки. Течение реки, встречая препятствие в гатке, направляется к концу плетня, а по другую сторону гатки образуется место с весьма слабым, едва приметным течением; здесь будут закидываться удочки; сюда же бросается несколько прикормки, но большую часть прикормки следует бросать прямо на гатку; зерна, падая между плетнями в хворост, задерживаются там некоторое время и затем под влиянием напора на первый плетень текущей воды проскакивают сквозь второй плетень и попадают в тихое место, где и ложатся на дно. Нужно бросать прикормку на другой или на третий день после устройства гатки (см. также июль, «Уженье на метлицу»).

Ловля рыб на подпуски.

Ловля подпусками нечто среднее между ловлей переметом и на донную удочку. Длина самого подпуска, делаемого обыкновенно из толстой волосяной лесы (в 30–40 волос) или крепкой бечевки, бывает различна, смотря по количеству крючков, привязываемых на аршинных коленцах, обыкновенно волос в 8 толщиною; один крючок от другого должен быть на расстоянии около пяти четвертей. Количество крючков произвольно, но для скорейшей насадки всего лучше штук 20–25, не более; № крючков 6. К подпуску привязывается грузило (гирька фунта в 3), так, чтобы подпуск был отдельно от грузила или выше его, для чего гирька привязывается к подпуску на отдельной веревочке с пол-аршина длиною и вместе с подпуском опускается на дно; свободный же конец лесы привязывается к небольшому, но крепкому удильнику. Леса от грузила к удильнику натягивается довольно туго, совершенно перпендикулярно, так, чтобы удильник немного пригнулся к воде. Когда возьмет довольно крупная рыба, то по удильнику это можно узнать в ту же минуту. Насадкой служат черви и линючие раки – целые или только их шейки (хвостики), реже живцы (пескари, ельчики).

Ловля на эту снасть производится на быстрой и очень глубокой воде, однако не на самом фарватере, непременно с лодки или с моста. Для уженья с лодки (обыкновенно вдвоем) ее укрепляют на якоре (кошке), от которой идут две бечевки: одна зачаливается за корму, другая за нос ботника, так что лодка стоит поперек реки. Один удильщик сидит в носу, другой в корме; когда все крючки подпуска насажены, каждый спускает свой на дно, где они и ложатся параллельно один другому.

В других местностях Средней России подпуск делается несколько иначе. От короткого удильника (или просто от руки) идет бечева к тяжелому грузу, лежащему на дне, а от груза к крупному наплаву, относимому течением на значительное расстояние от груза. На последней половине бечевы прикрепляются такие же поводки с наживленными крючками. По движению наплава узнают о пойманной (даже небольшой) рыбе.

Ловля сомов на жерлицы.

Жерлицыдля сомов делаются более крупные и крепкие, чем для ловли другой хищной рыбы. Шест для поддержки жерлицы должен быть березовый, длинный и упругий и крепко воткнут в берег. Наживляются крючки всякой рыбой, но кажется, лучше всего сом берет на карася, подлещика и на небольшую щучку. Жерлицы ставятся в местах чистых, чтобы живец не мог запутаться за траву и был виден хищнику. Насаживают также на жерлицы лягушек, и сомы охотно идут на них; при этом надо стараться, чтобы лягушка все время держалась на поверхности и ворочалась. Для этого грузило с жерлицы снимают, и конец от рогульки до крючка делается такой длины, чтобы крючок только что доставал до воды. Лягушку зацепляют крючком за спину и ставят в некотором расстоянии от листьев водяного лопушника. Стремясь доплыть до этих листьев, она постоянно огребается задними ногами. На этот шум и бежит сом.

Ловля сомов на удочку.

Удочки для ловли сомов должны быть особенно крепки. Удилище цельное, березовое, толстое в комле, не особенно длинное и гибкое. Лесу следует употреблять просмоленную пеньковую с металлическим поводком; привязывать ее нужно ближе к комлю удилища и затем обвить вокруг до верхушки. Поплавок – соразмерной величины с остальными частями удочки. На донную ловить сомов приходится редко, так как дно в местах ловли их бывает засорено и завалено. Огромный крючок наживляется рыбой или лягушкой, раком, куском мяса и проч. Удочки ставятся больше на ночь и укрепляются на берегу, для чего следует удилище крепко воткнуть в берег и даже по возможности привязать к чему-нибудь. На случай же вырывания сомом удилища из берега или из стланей на плотине, куда его часто втыкают, можно привязать к удилищу на особой бечевке род огромного поплавка из куска дерева, палку, доску или большую пробочную пластину. По этому поплавку можно всегда найти затащенную удочку; не мешает окрасить такой поплавок яркой краской, чтобы можно было увидеть его издали. Если сомов ловят с лодки, то закреплять удилище отнюдь не следует, потому что крупный сом может ее опрокинуть. На этот случай лучше привязывать к удилищу длинную веревку.

Местами на юге России ловят сомов без удилища, наматывая очень длинную и крепкую бечеву на блок, укрепляемый в носу лодки.

Ловля сомов на клоковую уду.

Местами, большею частию на юге, ловят сомов с помощью клокуши.Так называется несколько изогнутая палка, делаемая к одному концу тоньше, а к другому толще. На этом толстом конце она несколько выдалбливается. Делают ее иногда и просто прямо. Длиною палка бывает около полуаршина. Выдолбленным концом клокуши рыболов ударяет в воду, от чего получается звук, напоминающий глухое и отрывистое «ббук, ббук, ббук» – звук, похожий на крик выпи или как если бы опрокинутым стаканом ударяют по воде. Некоторые клокуши приспособляются так, что производят нечто похожее на кваканье лягушки. Ловить с клокушей называется клочить сома.

Клокушей ловят с лодки, и удочка при этой ловле несколько изменяется, а именно: вместо длинного удилища на конце лесы привязывается поперек небольшая толстая ручка для того, чтобы удобнее было удержать рыбу и чтобы не порезать рук в случае, если попадет очень большой сом. Приготовив все нужное для ловли, рыбак садится в лодку на корму и выезжает на средину реки, но не сразу, иначе течением может унести лодку слишком далеко, а постепенно, держась берега, заезжает далеко вверх и затем выплывает на средину. Здесь он перестает грести, а крючок с насадкой опускает в воду. Левой рукой рыболов держит лесу, а в правую берет клокушу и начинает клочить. На этот звук сом подходит к лодке, замечает насадку, но обыкновенно не сразу глотает ее, а как бы сосет, причем виснет точно гиря. В этот момент рыболов спускает с руки понемногу лесу, затем уже подсекает как можно сильнее, чтобы крючок высвободился из приманки. Если сом небольшой, его надо сейчас же тащить в лодку; если же он очень велик, то необходимо спустить бечеву, чтобы она отошла к носу лодки; таким образом рыболов старается достигнуть понемногу отлогого берега, где выходит из лодки и вытаскивает добычу. Заматывать лесу на руку никогда не следует, потому что очень крупный сом может стащить в воду даже сильного человека. Для вытаскивания сома необходимо иметь сачок и топор, которым сом пришибается в голову. Если же оставить сома в лодке неубитым, то он может из нее выскочить.

Ловля сомов на клоковую уду. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 87. Клокуша.

Ловля сомов на клоковую уду. Июнь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 88. Клоченье сомов.

Всего лучше сом ловится на не очень глубоких быстринах, куда он выходит охотиться за рыбой; но ловят его также и на глубоких ямах. Самая добычливая ловля производится в тихую погоду по вечерам и утрам; вечером сом хорошо ловится с того времени, как садится солнце, и до самых сумерек; утром же – до восхода солнца. Хорошая погода – необходимое условие для ловли сомов; в дурную или ненастную он лежит на дне, не поднимаясь, и не слышит клоченья.

Насадка для ловли с клокушей употребляется различная: белый червь, линючий рак, воробей, большая ракушка (Unio), вынутая из раковины, и т. п. На Дону сомов б. ч. клочат на лягушку, на рака и на голову тарани (морской плотвы).

Уженье шереспера на донную.

Местами шереспера ловят на донную в закидку. Ловля эта производится непременно ранним утром или вечером, летом даже ночью (только осенью шереспер берет и днем), большею частию с лодки (за исключением небольших речек и мельничных омутов, где можно удильники втыкать в берег или в мельничную стлань). Донная удочка должна иметь относительно более крепкую и очень длинную лесу, очень тяжелое грузило, лучше плосковатое или четырехугольное (не катящееся течением), и очень длинный (лучше жилковый) поводок (не менее 8 вершков длины и до аршина). Весьма полезно грузило прикреплять к концу лески, а поводок привязывать на четверть выше, ибо тогда насадка не может коснуться дна. Насаживается живец за голову или за спинку.

Шересперов ловят также на подпуски, и это едва ли не лучший способ для их добывания. На Волге удят их также на кобылки, с плотов, на самой быстрой воде, с навесу, опуская насадку на 1–2 аршина.

Ловля щук силками.

На обыкновенное удилище (лучше березовое, но можно какое угодно, лишь бы достаточно упругое и неломкое) привязывается к концу волосяная затягивающаяся петля вершков двух-трех в диаметре. С такой снастью отправляются обыкновенно вдоль берега небольшой речонки; особенное удобство представляют речки от небольших наших мельниц. Особенно в ясную и теплую погоду щука стоит притаившись под кустом около берега или спрятавшись между листьями и, если осторожно подходить, уходит весьма редко. Заметив щуку, начинают понемногу опускать удилище с петлей и надевают ее с головы; хотя щука начинает понемногу отодвигаться назад, но только крайне бесцеремонное обращение заставляет ее уйти. Когда петля уже надета (приблизительно до 1/3 туловища щуки), то нужно сильно дернуть удилище; петля настолько сильно врезается, что можно без затруднения выбросить щуку на берег. Нельзя сказать, чтобы ловля была недобычлива, напротив, при достаточной сноровке она весьма прибыльна. Случается таким образом ловить щук фунта в четыре и более. Волосяная петля должна быть довольно толстая (в 15–20 волос) и хорошо свита; от употребления петли нередко рвутся, но всегда можно иметь запасные.

Ловля судака.

Судак живет в реках, реже в больших озерах и проточных прудах с песчаным дном, любит свежую чистую воду и избегает мути, от которой иногда даже засыпает. Держится или в глубоких ямах у перекатов, куда выходит на добычу, или около глубоких берегов, где много коряг и тому подобных засад. Вообще он предпочитает крепкие места, а потому на небольших речках живет главным образом в мельничных омутах. Кормится преимущественно по утрам и вечерам, летом – даже ночью. Любимая пища его – пескарь, елец, уклейка и мелкие щурята; летом он ест, кроме рыбы, раков и даже лягушек. Считается одной из самых глупых рыб и не отличается осторожностью.

Ловля судака начинается обыкновенно после спада воды, но до нереста, который бывает в б. ч. России в конце мая и в июне, судак попадается редко, преимущественно на жерлицы, иногда (в проточных прудах) на кружки. Жерлицы ставят над ямами, и живец пускается глубоко, близко ко дну, и на рогульку наматывается возможно меньший запас лесы (бечевки). Насаживаются жерлицы, как и на щук; крючки лучше употреблять двойные, непременно на басках.

Настоящая ловля и уженье начинаются в июне и продолжаются почти весь июль. Ловят судака или на донную, в закидку, или на удочку с поплавком и без него – на лодке или с берега, смотря по обстоятельствам.

Так как судак живет в местах крепких, то для уженья его необходимы прочные снасти. Удилищедолжно быть крепкое, не особенно гибкое, лучше всего березовое; чем длиннее, тем лучше. Лесаили волосяная (в 10–20 волос), или, еще лучше, просмоленная шелковая средней толщины (как леса в 10 волос). Поплавокяйцеобразной формы средней величины; басоктонкий – последний скрипичный бас. Грузило –достаточное для того, чтобы нести крючок с баском над самым дном при сильном течении. Крючокупотребляется большею частию одиночный (№ 5/0). Лучшая насадка –елец, уклейка и пескарь (вообще неширокая рыба); живца аккуратно задевают за верхнюю губу или за спинку близ плавника, стараясь как можно меньше мять рыбку и сохранить полную свободу ее движений. Необходимо, чтобы живец бойко ходил на удочке, никуда не забиваясь, и не падал на дно, а потому насадка должна вершка на два не достигать дна. Судак, особенно крупный, держится на дне и на вялого живца берет редко.

Удят или с берега (всего лучше ловить под мельницей), или с лодки, стараясь забрасывать живца к корягам, бревнам, сваям и тому подобным подводным предметам. Ловят обыкновенно ранним утром и вечером. Очень длинная леска употребляется только при уженьи на местах относительно безопасных от задевов, большею частию с лодки. Когда течение унесет поплавок и станет толкать его, леску надо подтянуть к себе, не вынимая живца из воды. Если поклевки долго нет, место нужно переменить.

Поклевка судака передается поплавком различно. При уженьи в тихой воде поплавок окунается медленно, как при поклевке окуня, или же порывисто, как будто клюнула щука. На быстром же течении судак большею частью не топит поплавок, но ведет его, подобно подлещику, в сторону или против течения. Схватив живца зубами, судак плывет к какому-нибудь убежищу, заглатывая на ходу свою добычу. Поэтому, когда судак потянет, необходимо подавать ему леску как можно дальше (чтобы лучше заглотал) и, когда уже нельзя больше поддать, подсекать очень быстрым, но нешироким размахом. Почувствовав подсечку, судак старается спастись в лом, хворост, коряжник и т. п., а потому в таких местах надо водить его круто и лучше ловить на короткие лесы. В воде судак очень силен и боек, но только сначала, так как устает довольно скоро, и его нетрудно тогда подсачить или подцепить багром. Очень крупный судак иногда ложится на дно и так упорно там двигается, что его не скоро сдвинешь с места. В таких случаях, чтобы расшевелить его и пустить в ход, всего лучше натянуть лесу и потягивать ее в разных направлениях. Невывоженного судака подсачивать не следует, так как он легко может перешибить леску, но как только его вынули из воды, он совершенно беспомощен и очень скоро засыпает. Мелкого судака на крепкую лесу можно тащить прямо в лодку или на берег, держа леску на весу, так как на крючке вне воды судак почти не двигается.

Уженье судаков под мельницами без наплава.

Судак лучше всего берет под мельничными плотинами, около свай, в стлани, под колесами и в самом мельничном омуте, где находит себе много удобных мест для засады. Здесь ловят его, как уже было описано выше, но так как удить его приходится на короткие лески (немного длиннее удилища), то лучше ловить его без поплавка, на весу. При этом можно заставить живца пробежать большее пространство воды, меняя направление и глубину его хода. Живца пускают то над самым дном, то на поверхности воды, то ведут наискось, медленно опуская груз, по мере того как он относится течением, то дают ему постоять поблизости какой-нибудь заранее исследованной засады. Весьма полезно бывает также изредка задерживать живца на несколько секунд и потом вдруг пускать его. Бойкость живца является здесь еще более необходимым условием, чем при уженьи с поплавком, с которым живец дольше не снет. Таким образом можно исследовать каждый вершок доступного рыболову пространства воды. Даже сытый судак не преминет схватить плывущую мимо него рыбку.

Снасти употребляются те же, как и при уженьи с поплавком, только грузило должно быть немного потяжелее. Поклевка судака слышна в руке, которая чувствует довольно слабый, но резкий толчок, как будто пулька стукнулась о камень; затем леску начинает тянуть из рук, как будто на нее нацепился большой пук подводной травы или широкая щепа и течение как бы стало сильнее. Затем поддают леску как можно дальше и подсекают.

В таких местах около мельниц, где нельзя свободно действовать длинным удилищем, заменяют его коротким удильником. При ловле же на стлани и в щелях пола (в мельничных амбарах), под мельничными колесами, где судак также очень любит держаться, можно обходиться без удильника и держать лесу в руке на весу (только леса должна быть покрепче обыкновенной). При ловле же под разными мельничными навесами нужен, наоборот, весьма длинный удильник и самая короткая, аршинная, леска. При ловле на стлани, вообще в таких местах, где подсачивать трудно, крупного судака необходимо подбагривать, стараясь зацепить багром под жабры или между грудными плавниками.

Судаков можно ловить также на подпуск и на так называемый paternoster (см. июль), имеющий много общего с подпуском.

Уженье судака на мертвую рыбку.

В южной Германии применяется следующий способ ловли судака на мертвую рыбу. Поймав уклейку, ельчика или голавлика от 3-х до 3 1/2 вершка длины, отрезают голову у самых жабр и снимают мясо с костей двумя пластинками, сделав предварительно надрез по самой середине спины. Снятые филейчики должны по возможности сохранить всю чешую, блеск которой делает насадку более заметною. Продев крючок сквозь тот конец, который приходился к голове рыбы, закидывают по возможности дальше и затем тащат насадку к себе (подобно тому, как при уженьи на искусственных насекомых). Она получает волнообразное движение, привлекающее внимание затаившихся хищников, которые вместе с насадкою схватывают крючок. Способ этот всего пригоднее для мест, где течения почти нет и где вода завалена всяким хламом, представляющим удобные засады для судака.

Летнее уженье окуней.

Более крупные окуни ловятся летом на рака (линючего), раковую шейку и небольшого живца; средние и мелкие – на малявку. Если нет линючих раков, то можно насаживать самых маленьких живых рачков длиною в 1, 1 1/2и 2 дюйма. Лучшими живцами служат: гольян, голец, вьюн, пескарь, уклейка; последняя лучше всех, потому что бойчее ходит на крючке и всюду ее легче достать. Самый простой и лучший способ насадки – это зацепить живца крючком за спину впереди спинного плавника. Если окуни напуганы и осторожны, то можно задевать живца за верхнюю губу; если же они наперебой рвут насадку и вообще жадно берут, то малявку выгоднее насаживать как червя, т. е. пропуская крючок через всю рыбку. Хорошо также насаживать ее, пропуская крючок в голову так, чтобы он весь в ней спрятался и только жало немного обозначалось у головы; в последнем случае насадка держится на крючке особенно крепко. Живца следует пускать не больше как на 2–4 вершка от дна. На местах очень быстрых, напр. под шлюзами, ловят на малявку без грузила и поплавка на длинном удилище с такой же длины лесою; малявка надевается осторожно на крючок под жабры. Тогда, поддерживаемая на поверхности течением, она засыпает не так быстро. Еще ловят таким образом: опускают живца в те места, где охотник рассчитывает найти окуней, – в омута, окна между густых зарослей трав, около печур и т. д.; давши дойти ему до дна (чтобы узнать глубину), его передвигают короткими толчками вверх и в сторону, изредка опуская на дно, чтобы не потерять глубину. Таким образом обуживают данное место до тех пор, пока не будет поклевки или охотник не убедится, что по соседству нет рыбы.

При уженьи окуней на рака и живца следует употреблять удочки большего размера, чем при уженьи на червя; для раковой насадки требуется крючок из крупных номеров, но для насадки малявки пригоднее небольшой крючок. При уженьи на живца с поплавком последний должен быть настолько велик, чтобы живец не мог своими усилиями потопить его. Ловят окуней еще на жерлицы, причем нет надобности употреблять металлический поводок. Лучшею насадкой служит здесь небольшая плотичка. Живца следует пускать глубоко, ближе ко дну; места для постановки жерлиц выбирают чистые, с песчаным или глинистым дном.

Привада для окуней.

Если хотят привадить окуней к какому-либо месту, то бросают приваду, состоящую из земляных или навозных червей, слизняков и т. п. Один известный английский рыболов-писатель Э. Фицгиббон рекомендует следующий способ, чтобы привадить окуней к одному месту: взяв широкогорлую банку белого стекла, пускают в нее штук 10 гольянов, пескарей или другой мелкой рыбы, завязывают горло банки кисеей и опускают ее в том месте, к которому хотят привадить окуней. Эта мысль была сначала осмеяна, но за последнее время в английской «Газете рыболовов» нередко встречаются очень хорошие отзывы об этой приваде.

Другая привада, которую также одобряют многие английские рыболовы, – это сырые кости: бараньи, телячьи или говяжьи. Кости эти (разумеется, с небольшими остатками мяса) навязываются на длинную веревку и с камнем вместо якоря опускаются на дно. Чтобы легче было найти приваду, к ней на бечевке привязывают какое-нибудь легкое тело: кусок коры, большую пробку или пучок тростника. Особенно рекомендуется в довольно быстротекущих водах.

Летнее уженье голавлей.

К лету голавли, особенно средние и крупные, с мелких мест сдаются в более глубокие, с умеренным течением. Ловят их здесь на угря-сальника, кучу глист, рака и раковую шейку. Все насадки пускают утром и вечером по дну или близко к нему; в средине же дня, т. е. от 11 до 4 часов, на расстоянии аршина от поплавка. К тому времени, как поспеет крыжовник, малина, вишня, можно пользоваться для насадки этими ягодами; для них (а также для сыра) лучше употреблять небольшой якорек № 6 без колечка. В июле кроме ловли нахлыстом удят голавлей еще на насекомых с самоогружающимся поплавком. В июле же хорошо ловить на молодой овес (см. июль). Как только появятся мелкие лягушки, начинается уженье на них голавлей. Насаживают лягушонка за кожу на спинке так, чтобы не причинить ему серьезного повреждения. На быстрине удят чаще всего на донную. Кроме того, ловят голавлей из-за кустов и нахлыстом на мертвую лягушку. При уженьи на быстрине надо ставить грузило не менее 6 вершков от крючка или даже больше, до аршина. Уженье из-за кустов производится таким образом: леса наматывается на кончик удилища до грузила и осторожно просовывается между ветвями; затем рыболов начинает полегоньку спускать леску, пока лягушка не попадет в воду; потом следует слегка поводить концом удилища вправо и влево, чтобы лягушка постоянно находилась в движении. Если есть поблизости голавль, то он не замедлит схватить насадку.

Уженье на живца бывает наиболее удачно в теплые летние дни, когда крупные голавли ходят поверху или на незначительной глубине. Удить следует на местах, где есть порядочное течение. Самая лучшая насадка – уклейка, ельчик и пескарь. Пускают живца на глубину около аршина. Грузило можно не употреблять. Крючок продевают в ноздрю снизу, так чтобы жало его торчало кверху. Подмосковные рыболовы ловят голавлей на живца исключительно по ночам на донную.

Летнее уженье лещей.

Летом, с конца мая, в июне, июле и даже начале августа, самое успешное уженье лещей производится ночью – от 10–11 часов и после полуночи до восхода. Особенно хорошо берет лещ в полнолуние в тихие и теплые ночи. Ловят и с поплавком, но больше ставят донные удочки. Для того чтобы поплавки были виднее, на них надевают черные кружочки из бумаги: к донным же удочкам привязывают колокольчики или бубенчики, по звонку коих можно узнать в темноте, когда взяла рыба.

Ловят лещей на те же насадки, как и весной. На цельного линючего рака лещ никогда не берет, но он очень охотно клюет на раковую шейку, а еще лучше на раковую клешню.

Летнее уженье ельцов.

С наступлением лета и жары ельцов нужно ловить исключительно на насекомых, всего лучше на комнатную муху удочкой с поплавком без грузила. Насадку пускают очень мелко. Хорошо также в это время ловить ельцов на насекомых нахлыстом: в этом случае можно употреблять и искусственных насекомых.

Летнее уженье пескаря.

Отличается от весеннего тем, что пескарь ловится в более глубоких и менее быстрых местах, имеющих уже не хрящеватое, а чисто песчаное дно. Ловят его также со дна на удочку с поплавком или без поплавка – на весу, так чтобы грузило почти касалось дна. Лучшею насадкою служит в это время мотыль, а потому употребляются тонкие мотыльные крючки (с длинным стержнем и колечком, рис. 8 и 9). Крупных пескарей можно в это время ловить на донную (с берега или лодки).

Сохранение пойманной рыбы летом.

В жаркое летнее время, когда дни стоят ясные, совершенно безветренные и солнце сильно печет землю, наилучший способ сохранять уснувшую рыбу свежею – это закопать ее в песок, а за неимением такового – просто в землю на глубину полуаршина или еще больше. Там всегда достаточно холодно, чтобы предохранить рыбу от порчи. Укладывать рыбу следует с травою лопушника или мать-и-мачехи так, чтобы хоронимые особи не касались друг друга своими туловищами. Даже рыбу живую еще, но уже близкую к тому, чтобы уснуть, напр. с попорченными при вытаскивании крючка жабрами, лучше приколоть и зарыть в землю, хорошенько утоптав последнюю. Живую крупную рыбу всего лучше сажать на кукан; опускание в воду сетки с мелочью не спасает последнюю в знойное время от смерти; прятать уснувшую рыбу где-нибудь на берегу – в тени куста или густой травы – бесполезно: рыба в этом случае легко портится; кроме того, большая зеленая муха непременно ее отыщет и не преминет облепить своими яичками.

Стрельба язей.

В небольших реках и речках, изобилующих язями, летом трудно ловить этих рыб иначе как нахлыстом на насекомое (кузнечика и др.), а ловля эта требует большого искусства. В таких местах всего удобнее стрелять язей на приманку. Это делается следующим образом.

В ясный день охотник, забрав с собой запас майских жуков, кузнечиков или других крупных насекомых, отправляется с ружьем на омут. Высмотрев из-за деревьев плавающих рыб, он осторожно бросает по тому направлению жука, стараясь не напугать язей взмахом руки, и немедленно же приготовляется к выстрелу. Если день ясный и клев хороший, то почти тотчас же один из язей отделяется от других и бросается на жука, иногда так стремительно, что вся голова его высовывается из воды; в это мгновенье охотник спускает курок. Бывает, впрочем, и так, что язь медленно поднимается со дна головою вперед, и охотник спокойно, не торопясь, выждав тот момент, когда рыба готова уже схватить приманку, пускает в нее заряд.

Убитый язь поворачивается на месте же брюхом вверх и или всплывает на поверхность воды, или же тонет тут же. В том и другом случае его достают сачком, насаженным на длинную тонкую жердь; иногда употребляют и острогу. Почему одни язи тонут, а другие всплывают, вероятно, зависит от того, когда захватит выстрел рыбу – всплывающую ли еще за жуком наверх, или уже опускающуюся на дно.

Дробь для этой стрельбы употребляется крупная, № 4; более мелкая не всегда убивает наповал, хотя и приходится стрелять на расстоянии всего каких-нибудь 8–10 шагов; раненого же только язя достать нет никакой возможности: забьется куда-нибудь в траву и пропадет.

При некотором навыке охота эта довольно добычлива в том случае, конечно, когда рыба не напугана слишком продолжительною стрельбою. Если язи плавают по поверхности, то выстрел обыкновенно разгоняет их, по крайней мере, на полчаса времени; если же язи ходят по дну, то промежутки между выстрелами бывают иногда очень незначительные.

На длинном омуте охоту эту могут производить несколько человек зараз: жуков бросает стоящий вверх по реке, а язь стреляется тем из охотников, в районе которого он схватывает жука.

Майский жук как приманка имеет перед другими жуками следующие два преимущества: его легко доставать, так как в мае и июне его десятками можно стряхивать с каждого лиственного дерева и, во-вторых, он настолько велик, что маленькая рыба не в состоянии его проглотить. Иногда случается, что жук улетает в то время, как его бросают в воду; во избежание этого нелишне надламывать ему надкрылья.

Охота эта очень весела и добычлива: язи идут на жука большие – от 2 до 5 фунтов.

В то время когда язи играют по поверхности воды, их можно бить и без всякой приманки.

Июль.

Уженье язей на кузнечика.

В небольших реках, текущих в пологих берегах, заливаемых весною, в конце июня и в начале июля, белая рыба, в особенности язь, начинает превосходно брать на кузнечика (называемого также кобылкой или скачком), который к этому времени появляется на лугах в большом количестве и с берега часто попадает в воду. Вообще елец, плотва, голавль и язь, начиная с июня, кормятся насекомыми, падающими в воду, а потому часто плавают на поверхности. Для язя кузнечик составляет самую лакомую пищу, и вечером, с 6–7 часов до заката, утром до полудня в ясную погоду часто можно заметить, как язи поднимаются с глубины кверху, высовывая свои толстые морды. В ненастье они вовсе не играют и не берут.

Так как язи летом ведут оседлую жизнь, то прежде всего надо заметить, где они держатся и где чаще замечается их «игра». Любимым местопребыванием их служат в это время глубокие места реки, особенно в заворотах реки около быстрины, заваленные корягами, хламом, затонувшими деревьями; очень хорошо, если в этом месте лежит большой камень или вблизи находится островок камыша или тростника, а на берегу растут кусты. Часто язи держатся также около плотов.

Ловля на кузнечика, как и всякая другая ловля в наплавную, нахлыстом, одна из самых трудных и требует большого навыка и ловкости, ибо приходится закидывать очень длинную леску. Удилище для этой ловли нужно очень гибкое, легкое и вместе с тем очень длинное – от 7 до 8 арш. и более. Лучше всех березовое удилище, но при такой длине их тяжело держать в руках, а потому многие предпочитают употреблять березовые удильники со срощенным, длинным, гибким и легким рябиновым концом. Леска должна быть очень тонкая, волосяная (из 6–8 волос), много длиннее удилища. Волосяную легче закинуть, чем шелковую, но все-таки весьма полезно употреблять т. н. прививок, как и при уженьи на овес, т. е. к верхнему концу лески от соединения ее с концом удилища на аршин или полтора прививают еще 2–3 такие же лески. Закидывание много облегчается упругостью прививка. По всей вероятности, и здесь можно применять самоогружающиеся поплавки, которые, имея довольно значительный вес, дозволяют малоопытному рыболову без особого труда закинуть насадку на желаемое место. Обыкновенно же ловят без поплавка; насадка должна плыть по воде, а потому крючок не должен быть очень велик, примерно № 10-го; лучше, если он привязан не к леске, а к самому тоненькому жилковому поводку, который все-таки крепче 6-волосной лески.

Насадкой служит кузнечик, сначала бескрылый, потом крылатый, и чем крупнее, тем лучше, так как мелких очень теребят ельцы, плотва и мелкие голавли и подъязики. Ловля этих насекомых не особенно легка и малодобычлива; без сачка из редкой кисеи их много не поймаешь. Лучше всего эту ловлю производить накануне уженья, в солнечный день, когда роса совершенно обсохнет, до 5 часов пополудни, а так как не всегда бывает хорошая погода, то необходимо иметь их в запасе. Хранят кузнечиков в жестянках, коробочках или ящиках с крышкою и небольшими отверстиями. Здесь они живут несколько дней, только надо всегда класть в эти помещения достаточное количество травы, иначе эти драчливые насекомые перегрызутся.

Кузнечика лучше насаживать целиком, не отрывая ног; крючок втыкают в грудь и, оставив голову свободной, сколько возможно, проводят через туловище. Многие втыкают крючок в голову, пропуская его в грудь, но этот способ много хуже, так как рыба обыкновенно хватает кузнечика с головы.

Ловля производится с берега или плота; лодки язь боится, и закидывать с нее не очень удобно. Выбрав место, где замечена игра язей, рыболов начинает закидывать леску, стараясь, чтобы насадка падала около того места, где они чаще всплывают. Как закидывать такую длинную леску – объяснить словами мудрено; можно только сказать, что при этом сильно взмахивают удилищем, как бы намереваясь ударить кончиком по воде. При этом резком движении леска даже свистит. Закинув насадку, дают ей проплыть некоторое расстояние, насколько позволяет длина лесы и удилища, затем подтягивают к себе и снова перезакидывают. С непривычки это может показаться очень скучным и утомительным – до первой крупной рыбы, конечно.

Язь берет кузнечика очень тихо и осторожно; при остром зрении можно видеть, как берет язь и когда следует подсекать его; но клев можно также видеть и чувствовать по леске: сначала кажется, как будто ее кто-то трогает или она за что-то зацепила; иногда она начинает как бы особенным образом крутиться и идет не вниз, а против течения или же в глубину. Выждав несколько секунд и дав рыбе немного проплыть, быстрым, но не очень сильным движением подсекают ее и потихоньку ведут к себе. Язь, если тихо вести его к себе, идет ходко: по всей вероятности, он очень чувствителен к боли или очень робеет от неожиданности; но если сильно тащить его, он непременно оборвет лесу. Берет он очень верно и срывается редко. Крупного язя приходится порядком поводить, прежде чем он утомится; тогда уже можно осторожно браться за леску так, чтобы можно было выпустить ее при первом порыве: рыбу затем подсачивают. Без сачка обойтись очень трудно, и у самого ловкого рыболова много язей будет срываться и запутываться в прибрежной траве при вытаскивании их на берег волоком. Если язь запутается в траве, леску по необходимости приходится ослаблять: рыба снова всплывает, и ее направляют куда следует. Очень хорошо, если имеется поблизости надежный помощник или товарищ, который бы подсачивал подведенную к берегу рыбу, но, как и всякую крупную рыбу, язей лучше ловить одному, даже прячась за кустом или другим прикрытием. Рыба, плавающая у поверхности, очень хорошо все видит и слышит.

Уженье язей на кузнечика. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 89. Мошкара.

Уженье язей на кузнечика. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 90. Поденка (метла).

Ловля эта продолжается до середины, иногда до начала второй половины августа, но всего добычливее бывает в самые жаркие июльские дни. Во второй половине июня язь уже начинает брать, но кузнечиков в это время бывает еще очень мало и они мелки. Лучше всего берет язь под вечер, начиная с 6–7 часов до заката, затем с утра до полудня, после чего клев его прекращается. Мелкие подъязики берут, впрочем, с восхода до позднего вечера в течение всего дня.

Прибавим, что язи местами весьма охотно берут, особенно под вечер, на крупную мошкару (Phryganea), которая иногда может вполне заменить кузнечика. Мошкару эту нетрудно наловить сачком, всего лучше с лодки. Насаживается она на маленький крючок (№ 10–12); лучше, если острие крючка находится в голове, а не в туловище насекомого.

Уженье на метлицу (поденку).

На некоторых реках (Северо-Западной, Северной, частию Средней России), имеющих иловатые берега, в берегах этих выводится громадное количество, б. ч. беловатых, перепончатокрылых насекомых, называемых или метлицей (так как, появляясь в большом количестве, они напоминают снежную метель), или же поденками, потому что они живут в виде совершенного насекомого один-два дня.

В этот кратковременный период своего существования поденка кладет яйца, из которых выходят личинки – маленькие беленькие червячки, зарывающиеся в ил или песок и живущие в своих норках до следующего лета; тогда червячки превращаются в куколку, которая вскоре выползает из норки и поднимается на поверхность или влезает на бревна плотов и на берег, здесь оболочка ее лопается, и из куколки выходит крылатое насекомое.

Вылет метлы совершается ночью в различные летние месяцы (большею частью в конце июня и июле, реже в августе и еще реже в мае), смотря по тому, к какому виду она принадлежит, по широте местности и, наконец, по реке. По-видимому, на каждой реке, представляющей удобства для жизни этого насекомого, живет в большом количестве только один вид поденки, валовой вылет которой совершается почти всегда в одно и то же время года (разница бывает не более недели) и продолжается несколько дней. Местами, впрочем, метлица (вероятно, различные виды ее) продолжает падать гораздо долее, несколько недель, но в небольшом количестве. Обыкновенно сначала появляются самцы (более темные и с длинным двойным-тройным хвостиком). Затем, через день-два, вылетают самки, более крупные, белесые (вообще более светлые) и толстобрюхие. Большею частию (но не всегда) прежде всего метла начинает падать в устье, и чем далее вверх, тем она вылетает позднее. Поэтому во время падения метлы рыба стаями поднимается вверх по течению и нередко доходит до верховьев реки. Всего больше падает метлы перед восходом; появляется же метла за час до заката, а к 6 часам утра летающей уже не видно. Большая часть метлицы падает в воду и делается добычей рыб, для которых она составляет самую лакомую пищу, так что они нередко объедаются ею и умирают. Рыба, пойманная во время главной валки метлицы, очень скоро снет, покрывается красными пятнами, и мясо ее всегда гораздо рыхлее и безвкуснее обыкновенного. Это не мешает, разумеется, рыболовам ловить ее в огромном количестве как в сети, так и на удочку. Ни на какую другую насадку рыба в это время почти не берет, даже на рака (тем более что тогда, обыкновенно в июле, линючие раки встречаются реже), потому что ночью держится близко от поверхности, а на день, наевшись до отвала, уходит вглубь и лежит там, почти не двигаясь, до заката.

Как только появится метлица в большом количестве, рыбаки делают запасы ее для привады и насадки. Наловить ее можно очень много, махая частым сачком (или из кисеи), даже мокрым решетом. Другие добывают метлу, плывя ночью в лодке и махая пучком зажженной лучины; обожженные насекомые падают в лодку на разостланное холстинное покрывало. Еще лучше и удобнее делать для этой цели так назыв. заплавы. В берег или в вершину язка (см. далее) укрепляют длинное бревно; к противоположному концу бревна привязывается веревка, бревно заводится несколько наискось против течения и удерживается в этом положении веревкой. К этой заплави течением прибивает массы метлы, которая частью служит прикормкой непосредственно, частью собирается сачками – для ловли и привады, опускаемой на дно в нескольких мешках из рединки и меняемой ежедневно. Для насадки лучше употреблять метлу, только что пойманную сачком, так как она очень нежна и скоро портится. Впрочем, ее можно сохранять на льду в течение 2–3 дней, укладывая в мелкие корзины или, еще лучше, в луночки, делаемые во льду. Многие делают большие запасы метлицы, высушивая ее в печи или на воздухе. Такая сушеная метла годится только для привады.

Уженье на метлицу (поденку). Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 91. Язок и уженье на метлу.

Удят на метлу преимущественно с берега или плотов на местах с чистым хрящеватым дном, которое заблаговременно очищают от коряг и задевов. В высокое стояние воды замечено, что рыба берет лучше на песках и более мелких местах, поблизости от омутов и крутояров; в низкую воду, напротив, она берет б. ч. на самых глубоких местах. Так как на быстром течении ловить неудобно, то в таких местах весьма полезно устраивать язки, или заязки. На Шексне язки делаются из 8 пар кольев, которые идут от берега вглубь, не совсем перпендикулярно руслу, а несколько наискось против течения; каждая пара отстоит от следующей на аршин; последние три пары для большей крепости поддерживаются подпорками. Между кольями грузят по поверхности воды фашинник, ракитник, связанный снопами, так что образуется заводь, где рыба охотно задерживается, тем более что к язку прибивает много метлы и других насекомых. Очевидно, что это сооружение может принести большую пользу рыболову только в реках с быстрым течением. В таких искусственных заводях обыкновенно ловят с поплавком, пуская насадку немного повыше дна, непременно с донной прикормкой из той же метлы. В местах с медленным течением в заязках нет особенной надобности, но здесь удобнее ловить без поплавка и грузила, так, чтобы насадка плавала поверху. Вообще во время падения метлы, когда вся рыба вечером, ночью и ранним утром держится у поверхности воды, уженье в наплавную, ловля на нетонущую насадку – нахлыстом – должны быть добычливее уженья с грузилом. Надо полагать, что самоогружающиеся поплавки (см. далее) окажутся здесь весьма полезными. Донные удочки при ловле на метлу почти вовсе не употребляются.

Вся снасть для уженья на метлу, особенно в наплавную, должна быть гораздо тоньше, чем для уженья на рака. Удилище выбирается длинное и гибкое (березовое), леска не толще 8 волос, с тонким поводком и маленьким крючком, не крупнее 10 номера. Поплавок тоже должен быть легок и чувствителен. Для ловли в наплавную, чтобы удобнее было закидывать легкую леску, необходимо делать так назыв. прививок, т. е. от верхушки удилища на аршин или полтора леска должна быть в несколько раз толще остальной части (см. август, «Уженье на овес»). Насаживать метлу довольно трудно, так как она плохо держится на крючке. Лучше всего выбирать для насадки самцов, которые хотя и мельче самок, но тверже телом и прочнее. Обыкновенно насаживают по 2 штуки с хвостика, но можно также употреблять для насадки (особенно на крючки средних размеров при ловле с поплавком) небольшую щепотку метлы, обматывая и прикрепляя ее к крючку белым конским волосом или ниткой.

Нечего и говорить, что ловля на метлу в наплавную гораздо труднее ловли с поплавком.

Искусственная приманка для шересперов.

Основываясь на привычке шереспера во время жары ходить у самой поверхности, его ловят за границею на больших яркоцветных искусственных мух. За что он принимает их – вообще трудно сказать; несомненно, однако, что некоторых из них он принимает за мелкую рыбу. В России этот способ уженья шереспера не применяется, хотя, впрочем, у нас местами употребляются для него искусственные приманки. Так, напр. в Смоленске, шереспера ловят на длинные куски белой овчины, которую шереспер будто бы принимает за миногу. Местами также ловят его на пучки белой шерсти, перевязанные красною. Радкевич описывает следующую искусственную приманку для жереха: «К крючку, прикрепленному к толстой леске, привязывают два маховых пера, как мне сказали – сойки (Garrulus – птица), вогнутостями внутрь так, чтобы крючок был между ними. Удилище употребляется не очень длинное, легкое, лучше всего березовое. Рыбак, разведав, где плещется белезна (шереспер), медленно плывет в лодке по течению и забрасывает свою удочку к берегу, не очень быстро ведет ее к себе так, чтобы крючок с перьями плыл к нему почти по поверхности воды; затем, вынув удочку, опять ее забрасывает и ведет к себе и т. д.» (Радкевич «Ужение рыбы», стр. 133). У Терлецкого описывается «жереховый вабик», как он его называет «Из опахала гусиных белых перьев, связанных по краям и в середине, делается плотный цилиндрик в вершок длиною, в 2линии толщиною. С задней части этого вабика в самом конце укрепляются четыре или три крючка в одинаковом друг от друга расстоянии, т. е. со всех четырех сторон, а в средине между ними приделывается кусочек красного сукна наподобие хвостика рыбы. К верхней части вабика привязывается длинная – сажен 10 – леса без грузила и поплавка. Закидывая на весьма длинном удовье этот вабик на струю ходовой воды, охотник его постоянно подтягивает и перекидывает. На вабик берет только жерех». Очень пригодны для уженья жереха в наплавную гуттаперчевые сшивныерыбки на одиночном крючке Лимерик № 1.

Искусственная приманка для шересперов. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 92. Гуттаперчевая рыбка.

Уженье на paternoster.

Это странное название произошло оттого, что леска с несколькими крючками, употребляемая при этом способе и имеющая сходство с нашим подпуском, в первоначальном своем виде несколько напоминает четки (см. рис. 93, а);отсюда и произошло название paternoster. Теперь это сходство с четками совершенно исчезло, так как paternoster имеет всего только одно тяжелое грузило внизу.

Самый лучший способ устроить его – следующий. Берется леса из крепких жилок (или непромокаемого шелкового шнурка) длиною от 1 1/2 до 3-х аршин; в ней завязывают небольшие петли, отстоящие друг от друга на 9–12 дюймов, начиная в 3-х дюймах от грузила. К этим петлям пристегиваются крючки на коротких поводках вершка в 3–4; для ловли окуня, форели поводки делаются из жилок, для ловли же щуки как поводки, так и леса делаются из тонкой басковой струны (см. рис. 93, в). Соединять поводки с лесою можно двояко: или двумя петлями, или же посредством узла, показанного на прилагаемом рисунке (рис. 94). Грузило употребляется преимущественно коническое.

Уженье на paternoster. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 93. Paternoster.

Уженье на paternoster. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 94. Соединение поводка с лесой.

Для уженья на патерностер с берега берут удилище футов от 14 до 16; для уженья с лодки – футов 10 или 12. Оно должно быть по возможности легко, довольно жестко и вместе с тем упруго. Леса – не слишком толстый шелковый шнурок. Большей частью ловят на складные удилища с катушкой, на которую намотан большой запас лесы; при сильных порывах рыбы спускают лесу и потом снова наматывают.

Насадив крючки гольянами, пескарями или уклейками, зацепленными за верхнюю губу, осторожнозакидывают; когда грузило коснется дна, его потихоньку приподнимают на аршин и передвигают в сторону. Если почувствуется поклевка, то ждут несколько секунд, чтобы дать клюющей рыбе хорошенько взять живца в рот, и затем подсекают.

Описанный способ уженья очень выгоден тем, что насадка, постоянно двигаясь на различных глубинах, привлекает всех находящихся в соседстве хищников, из которых многие не заметили бы ее, если бы она находилась в покое.

Вместо рыбок иногда насаживают червей.

Удить патерностером следует преимущественно в глубоких местах, в омутах, происходящих от падения воды с высоты или оттого, что быстро текущая вода вырыла в русле яму, в которой она получает кругообразные движения.

Патерностер можно ставить для ловли хищных рыб, как ставят жерлицы; в таком случае его снабжают большим поплавком, как показано на рис. 93, а.

Уженье сазанов.

Сазаны, или карпы (карпом б. ч. называется прудовой сазан), водятся в реках, озерах и даже небольших прудах Средней и Южной России. Местами от обыкновенного речного сазана отличают вариетет его – горбыля, более толстого и с более горбатою спиною. Горбыли эти гораздо сильнее собственно сазанов, которые, в свою очередь, гораздо труднее вываживаются, чем прудовые карпы. В реке сазаны выбирают для своего жительства самые глубокие омуты, преимущественно где берег обрывистый, т. е. круто сходит вглубь, где много коряг, камней и пр. Такой омут в реках бывает б. ч. на крутых заворотах русла. Всего лучше берут сазаны с глинистого дна, а также и с песчаного, если оно переходит в недалеком расстоянии в глинистое. Лучшее время ловли карпов удочкой – это конец июня, июль и август. Весною до нереста карп берет плохо и далеко не везде. В сентябре, в середине или в конце, клев сазана обыкновенно прекращается. Наиболее крупные чаще попадаются в начале июля и в конце августа. Лучшее время дня – раннее утро, но можно с успехом ловить и вечером, с 4–5 часов пополудни; днем сазан не клюет, за исключением мелкого. Впрочем, в августе и сентябре он часто хорошо берет с 9 до 11 часов пополудни. Насадкою для уженья сазанов могут служить: красный навозный червь, куча глист, пшенная каша, приготовленная вкрутую, так, что ее можно резать на куски; земляные черви, распаренные зерна пшеницы, клецки из пшеничной муки, измятый мягкий белый и черный хлеб, мелкие сальники, бобы, кукуруза и шейки вареных раков. При начале лова надо испробовать различные насадки, так как сазан иногда предпочитает одну, иногда другую.

Лучшая прикормка для сазанов – вареная пшеница с пшенной кашей; но можно также прикармливать их на пареную пшеницу, рожь, гречневую кашу, творог, белый и черный хлеб, на вареные бобы, пшенную кашу, сваренную на молоке, разваренный рис и перловую крупу. Очень хорошо также бросать для прикормки шары, смятые из глины с толченым конопляным семенем и распаренными зернами (ржи, пшеницы, ячменя). Обыкновенно прикормку бросают просто в воду рукою на то место, где должны быть закинуты удочки, а также немного по бокам и в глубину. Если желают удить утром, то заприваживают место вечером, при закате или после заката солнца; если же намереваются ловить вечером, то лучше заприваживать место по утрам или же среди дня. После первой засыпки прикормки повторить ее можно только накануне самой охоты, а еще лучше за день до нее. Прокисшие зерна отнюдь не следует употреблять для прикормки.

Удилище при уженьи сазанов должно быть крепкое, достаточно длинное, всего лучше цельное березовое. Леса – по возможности тонкая, а главное – крепкая; лучшая – из жилок; за нею следует плетеная шелковая просмоленная и наконец пеньковый снурок; длина лесы должна соответствовать длине удилища, и леса должна быть не длиннее как на два аршина. Крючок берется небольшой и крепкий; величина его не должна превышать английского крючка № 4. Поплавок должен быть невелик и хорошо выверен, насадка должна касаться или почти касаться дна и даже немного волочиться по дну. Всего удобнее ловить на 3 удочки, которые ставятся на подставках. После подсечки остальные удочки выбрасываются на берег, чтобы рыба не могла запутать другие лесы. С лодки ловить сазанов неудобно, так как они ее боятся.

Нечего и говорить о том, что для уженья сазана на одних и тех же местах, прежде чем заприваживать эту рыбу, необходимо, насколько возможно, расчистить их, т. е. вытащить ближайшие коряги и другие подводные предметы.

В Астраханской губернии ловят сазанов на донную без поплавка в крутоярах, стараясь, чтобы грузило легло на уступе берега, а насадка (крупный красный червь) висела свободно. Всего лучше ловится здесь сазан в августе и сентябре. В прудах сазаны (карпы) нередко берут также весной, в средине или в начале мая, когда вода еще не запружена.

Самая обыкновенная сазанья поклевка следующая: поплавок плывет в сторону с возрастающей быстротою, не вдруг погружаясь в воду. Впрочем, сазан иногда погружает поплавок прямо в глубину, а иногда даже кладет плашмя, как лещ. Бывает также, что крупный сазан берет с разбега; в этом случае обыкновенно он перешибает лесу. Если поплавок погрузился прямо в глубину, то для подсечки нужно удилище быстро подхватить или дернуть вверх; при погружении поплавка влево подсечка делается поднятием удилища вправо и наоборот – при погружении поплавка вправо подсекают в левую сторону. Карп после подсечки с быстротою молнии бросается в сторону – это самый опасный момент: рыболов должен быстрым и энергичным поворотом удилища вправо или влево заставить карпа повернуться к себе головою, затем, встав с места, крепко держать удилище в правой руке, а если карп крупный, то и в обеих руках, не попуская и не подтягивая к себе лесу; карп, бросаясь в разные стороны, начинает описывать правильные горизонтальные дуги, сначала подле дна, а затем все ближе и ближе к поверхности; когда он поднимется настолько, что видно его в воде, можно его несколько приблизить к себе, подняв немного удочку; но если при этом сазан станет описывать вертикальные дуги и даже покажется на поверхности, следует попустить ему лесу; его появление на поверхности свидетельствует, что он еще не истомлен. Если же, подтянув ближе к себе карпа, вы увидите, что он продолжает описывать горизонтальные дуги и притом не так быстро и не так порывисто, как прежде, это верный признак, что карп устает; подержите еще несколько времени в таком положении удочку: сазан будет вскоре как бы нехотя, медленно описывать дуги и даже остановится на несколько секунд; тогда пора брать сачок и подводить карпа поближе к берегу, но при этом не следует брать руками за лесу даже и тогда, когда карп станет на месте. Подсачиванье следует производить так: когда рыба утомится настолько, что лежит по нескольку секунд без движения, то, приподняв ей голову, подхватывают ее сачком, не поднимая последний, но быстро таща его к берегу. Все это необходимо соблюдать с крупными карпами; с мелкими же можно, конечно, обходиться с меньшей церемонией. Сачок должен иметь довольно длинную рукоять – аршина два и более.

Насаживание белых червей и глист при ловле сазана.

Едва ли не лучшею насадкою для сазана служат белые черви, особенно черви с рыжей головкой и гладкой блестящей кожей, почти без волос. Однако на мелких белых червей, которые попадаются реже крупных, сазан всегда берет охотнее, вероятно, потому, что крупные очень скоро чернеют. Для того же, чтобы они не чернели, сердобские рыболовы отрывают головку червя, после чего черные внутренности его нетрудно вытряхнуть в образовавшееся отверстие. Затем оба края отверстия прокалывают крючком, за последним протаскивают поводок, жало крючка опять вводится в червя на 1–2 милл. ниже выходного отверстия первого прокола, и червь насаживается обыкновенным способом; поводок натягивается, и отверстие кожаного мешка, который теперь изображает из себя червь, стягивается так, что вода легко проникает в него и получается очень пышная и белая насадка. (Рис. 95.) Если червь очень велик, его можно разрезать пополам и на-саживать каждую половинку отдельно.

Очень часто при нерешительном клеве сазана случается, что он берет червя за его нижний край, находящийся на сгибе крючка, так что острие последнего остается свободным, и сазан после подсечки, конечно, уходит. В таком случае вместо того, чтобы насаживать червя согнутым, следует надевать его, как футляр, так чтобы сгиб крючка лежал в самом конце червя. Для того же, чтобы последний крепче держался на месте, за него слегка задевают жалом крючка, для чего достаточно надавить на червя в том месте, где чувствуется жало. Всунув крючок (сгибом вперед) так, чтобы сгиб его лежал в самом кончике червя, головной конец последнего привязывают двумя оборотами суровой нитки, кончики которой вплотную обрезывают. (Рис. 95, II.) При таком способе насаживания сазан не может взять червя, не взяв вместе с тем и жало крючка в рот.

Насаживание белых червей и глист при ловле сазана. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 95. Способы насаживания белого червя.

Глисты для ловли сазана насаживаются на крючок или по одной (при нерешительном клеве), или (навозные) кучей, причем черви по очереди прокалываются посредине, затем около головок и хвостов или же только в средине, причем жало прикрывается хвостиком или головкою. При хорошем клеве насадка кучей очень удобна, но при плохом лучше ловить на одну глисту, а так как и в этом случае сазан часто обрывает кончик (без хвоста он почти не берет), то поэтому лучше насаживать червя кренделем.Жало крючка вводится в самую середину глисты по направлению от головки к хвосту, и глиста надвигается на крючок, пока расстояние между жалом последнего и концом его хвостика не сократится до полудюйма. Тогда жало выводится наружу и пропускается в другую половину глисты на расстоянии полудюйма от конца головки.

Вываживание самых крупных сазанов.

К толстому концу (комлю) удилища прикрепляется бечевка сажени 2–3 длиною и более; к свободному же концу ее привязывается порядочный пучок камыша. Подле места уженья в скрытом убежище ставят лодку. Как только сазан возьмет насадку и после подсечки окажется, что рыба из крупных, так что удилище, пожалуй, не выдержит, рыболов бросает удочку с бечевкой и пучком в воду, а сам, не торопясь, берет сачок, садится на лодку и, подъехав к ныряющему удилищу, ловит его в руки, а если русло очень глубоко и удилище скрылось под водою, то хватает снурок, при помощи его подтягивает к себе удилище и, держа его в руке, водит сазана большею частью на средине реки. Чем глубже место, тем меньше шансов потерять рыбу. Если сазан очень силен, то приходится не раз брать в руки удильник, вощить рыбу и опять бросать удилище в воду; только после некоторого утомления сазана, когда удилище перестает нырять и погружаться в воду, берут удилище в руки и, окончательно истомив рыбу, подводят ее к лодке и подсачивают.

Ловля судака на донную.

Донную удочку надо забрасывать непременно на песчаном месте, лучше всего около мелей, где к тому же нет и задевов. Удильник (аршина в 11/2,лучше можжевеловый) должен иметь достаточную крепость; леска – или крепкая тонкая английская бечевка, или волосяная (волос в 20 и более, смотря по тому, какие судаки водятся); басок не должен быть толст, и его предварительно надо сделать гибким (руками); груз должен соответствовать силе течения, но так как судак не сразу заглатывает добычу, то лучше, если грузило будет немного тяжелее, чем следует, ибо тогда можно пустить лесу наслаби. Крючки для донной употребляются больше одиночные, не очень большие, так как необходимо насаживать некрупных живцов, зацепляя их притом за голову или под жабры. Можно также (на крупного судака) насаживать живца (большого), продевая басок при помощи большой тупой иглы через рот и задний проход (см. рис. 42), но лучше пришивать крючок к спинке или боку (см. рис. 43 и 44). Зацеплять крючок за спинку отнюдь не следует. Лучшею насадкою для донной служат, кажется, пескарь и голец. При ночной ловле, как водится, к концам удильников привязываются бубенчики или колокольчики.

Ловля рыбы переметом.

Перемет состоит из длинной и крепкой бечевы, на которой в расстоянии сажени (или несколько больше) друг от друга навязываются поводки из более тонкой бечевки длиною каждый аршина 3–4 с крючками на концах. Перемет б. ч. перетягивается с одного берега реки на другой и прикрепляется на обоих берегах к кусту, дереву или, если место голое, к прочно вбитому в землю колу. Снасть висит над водою, и поводки опускаются на такую глубину, чтобы живец, не доставая дна, мог свободно ходить на некотором расстоянии от него. Если посреди русла на глубоком месте торчит из воды верхушка большого затопленного дерева, то хорошо ставить перемет несколько наискось вдоль по течению реки, прикрепляя один конец его к означенному дереву, а другой к тому берегу, который глубже. При постановке перемета сначала протягивается поперечная бечева и затем, перебираясь по ней на лодке, рыболов навязывает на бечеву поводки с крючками. Живцы насаживаются или тогда, когда уже привязаны все поводки, или тут же, при самом привязывании последних. Насаживают их, зацепляя крючком за спинку или за губу, в ноздрю. Попадают на снасть: щуки, судаки, шересперы, голавли, сомы и др. Для насадки служит всякая некрупная рыба, но всего лучше пескари и уклейки. Переметы ставят на местах глубоких, оставляют их на ночь и осматривают по утрам; днем же рыба попадает плохо. Снимать с перемета попавшуюся крупную рыбу надо осторожно и, пока рыба не утомилась, отнюдь не хвататься за поводок.

Если желают поставить перемет скрытно, чтобы его не украли, или если почему-либо нельзя загораживать переметом реку, то его опускают среди реки на дно, для чего к концам бечевы привязываются тяжелые камни. Для вынимания его тогда надо иметь багор или маленький якорь; для скорейшего же нахождения можно привязывать к перемету на веревке особые поплавки. Опускают на дно перемет также с целью ловли налимов, которые охотнее берут со дна.

Можно наживлять крючки на перемете также червями (штук по 5 на каждый), раковой шейкой и пр. При ловле на такие насадки нужно поводки привязывать ближе друг к другу и чаще осматривать снасть. Попадает много всякой мелочи: окуни, ерши, подлещики и пр.

Делают еще перемет таким образом: веревка, поддерживающая нити, предварительно вываренная в масле или просмоленная в видах предохранения от гниения, пускается на поверхность воды совершенно свободно, не в натянутом положении, для чего ее продевают сквозь пробки, размещенные на известном одна от другой сообразно с тяжестью веревки расстоянии. Такая наплавная веревказакрепляется наглухо на обоих берегах, на причалах –заостренных колышках, воткнутых в землю. Каждая нить с грузом и крючком (леса) привязывается к поплавку.Поплавок состоит из рогульки,продетой сквозь большую пробку. На раздвоенном конце рогульки, в самом углу рожков, прикрепляется уравновешивающий груз,который держит весь поплавок в вертикальном положении простым, нераздвоенным концом вверх. Несколько выше груза до того, как рожкиначнут расходиться, привязывается наглухо леска, так чтобы у нее оставался свободный конец длиной немного более аршина. На конце этом привязывается крепкая палочка;в самой середине и несколько отступя от нее на леске делается глухая петлядиаметром меньше половины длины палочки. Таким способом образуется захлестка,при помощи которой можно удержать поплавок на любом месте наплавной веревки. Ненужный запаслесы наматывается на оба конца рогульки известным уже способом (цифрою 8, так, чтобы рожки были в центре обеих половинок), а действующий конецее с грузом и наживленным крючком опускается в воду. Этот конец может быть закреплен наглухо) к одному из рожков рогульки соединительным узлом или же защемлен в расщеп рогульки, смотря по тому, входит ли в расчет предварительно несколько утомить рыбу. Надводный нераздвоенный конец рогульки для отметки снабжается флагом. Существует еще вид перемета, так называемый самолов. Устраивается он подобно перемету, с тою разницей, что крючки располагаются чаще (крючки имеют несколько иное устройство сравнительно с крючками обыкновенными) и ставится он на поплавках, чтобы крючки не лежали на дне. На крючке самолова ничего не насаживается, а рыба, проходя мимо, задевает за крючок; стараясь оторваться, она задевает за соседние крючки и таким образом попадается в руки рыбаку. Само собою разумеется, что самоловом можно ловить не всякую рыбу, а только с более нежною и мягкою кожею, как, напр., стерлядей.

Ловля рыбы переметом. Июль. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 96. Перемет-самолов.

Август.

Уженье на овес.

В конце июля или в начале августа, как только начнет наливаться овес, в некоторых местностях Средней России употребляется особый способ уженья без поплавка – нахлыстом на молодой овес, до которого очень падка большая часть рыб, особенно же лещи, язи и голавли. Эта едва ли не самая трудная ловля может производиться только на небольших реках (скорее речках), имеющих голые берега, и не иначе как вдвоем с помощником.

Удилищездесь должно быть легкое, тонкое, гибкое, но вместе с тем чрезвычайно упругое, так чтобы могло сгибаться в кольцо и потом быстро выпрямляться. Наилучшая длина его 6–61/2 аршин. Складные удилища вовсе не годятся, а из цельных всего пригоднее березовые. Лескаупотребляется здесь очень длинная – от 6 до 10 сажен, смотря по ширине реки, в 3–9 волос, непременно волосяная и лучше плетеная, чем витая. Крючок –самых мелких номеров (№ 12–14); поводок –отборный конский волос или самая тонкая жилка (буйволов волос).

Для того чтобы иметь возможность забросить такую длинную и легкую леску, гибкости удилища обыкновенно недостаточно, и потому конец лесы, который привязывается к удилищу, должен быть гораздо толще всей остальной части. Это достигается тем, что верхний конец лесы обвивают или оплетают несколькими такими же лесками. Этот так называемый прививокбывает толщиной в 40–50 волос, а длиной от одного до 2 аршин; к удилищу он привязывается не как обыкновенная леса, а крепкими нитками, так что составляет как бы продолжение верхушки удильника. Вообще при ловле нахлыстом (на кузнечика, метлу, майского жука), когда употребляется леска гораздо длиннее удилища, прививок необходим.

Самая ловля производится следующим образом. Прежде всего заблаговременно насмурыгивают в мешок овса, примерно восьмушку, и самые крупные зерна отбирают. Затем часов в 7 пополудни, когда свалит жар, рыболов с удочкой и отборными овсинами отправляется на реку с товарищем-помощником, несущим мешок с овсом. Один из них переходит на другую сторону реки, причем рыболов должен стоять на низменном берегу, в расстоянии 100–200 или более шагов от помощника. Последний бросает горстями овес, стараясь забрасывать его на быстрину (иначе овес прибьет к берегу) через каждые 5 минут; овес этот доплывает до омута, против которого стоит рыболов; в скором времени находящаяся здесь крупная рыба, увидав плывущую приманку, начинает подниматься на поверхность и хватает овес, который обыкновенно тут несколько задерживается. Как только рыба начала болтать,т. е. хватать зерна, рыболов ловким движением закидывает леску так, чтобы отборная овсина, насаженная на крючок, тихо, без шума легла в середину или в передних рядах плывущего овса, и тихо идет вниз по течению до края омута. Необходимо, чтобы крючок весь был спрятан в овсине и вместе с тем чтобы жало его выходило совершенно свободно. Охотник зорко следит за своей овсиной и, лишь только схватит ее рыба, подсекает. Подсекать надо несильно, чтобы не оборвать губы или поводка. Прежде чем тащить крупную добычу, разумеется, необходимо ее утомить; только когда она всплывет наверх, можно подтаскивать к себе леску и подсачить рыбу. Перезакидывая удочку, следует вытаскивать удочку как можно осторожнее, чтобы не испугать рыбы, и забрасывать ее снова у верхнего края омута. Перед закатом, когда охотник уже не может видеть своей овсины, ловля кончается.

Охота эта бывает иногда очень добычлива и по качеству, и по количеству рыбы, но она требует острого зрения и большой ловкости для закидывания длинной лески. Когда овес созреет, рыба уже неохотно берет на него и уженье на овес кончается.

Ловля на дорожку.

Дорожкою называется род блесны, спускаемой на длинной бечевке с лодки, плывущей большею частью по течению. Поэтому ловят на дорожку попутно, отправляясь на ловлю, и эта ловля пользуется особенною популярностью у волжских судовых рабочих. На севере и северо-востоке России она, впрочем, употребляется и настоящими рыбаками, чего вполне заслуживает, так как это один из самых веселых способов ловли. Ловля на дорожку начинается во второй половине августа, с началом осеннего жора щук преимущественно, и кончается в сентябре. Чаще всего на дорожку попадает щука, окунь; реже судак и белорыбица (на Волге, а на севере – нельма) и еще реже сом; на севере и в Западной Сибири хорошо берет на дорожку тальмень.

Так как дорожкой ловят на ходу, то она несколько отличается от большинства блесен, хотя некоторыми из них можно дорожить довольно успешно, именно: более легкими и имеющими плоскую форму. На северо-востоке дорожка делается из 2–4-вершковой медной, иногда железной пластинке с небольшим выгибом на переднем конце, в котором просверливается небольшое отверстие; на другом конце припаян крючок и привязан кусочек красного сукна или другой материи. (Рис. 97 и 98.) Приготовление хорошей дорожки, несмотря на всю простоту ее, требует, однако, большой опытности, так как при неправильном центре тяжести она плывет не горизонтально – плашмя, крючком книзу, а несколько наискось и неверно играет (колеблется). Поэтому хорошая дорожка ценится рыбаками очень дорого – до рубля и более.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 97. Дорожка сбоку.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 98. Дорожка сверху.

За границей, где, по-видимому, ловля на дорожку и блесну гораздо распространеннее между рыболовами-любителями, чем у нас, существует очень много дорожек-блесен различной формы. Одни из них имеют форму рыбы и делаются металлическими (рис. 99 и 100) и гуттаперчевыми. Последние много хуже, так как не блестят и приметны рыбе только вблизи (см. рис. 92). Чтобы они вертелись в воде, их делают несколько изогнутыми к хвосту или снабжают двумя лопастями, устроенными по принципу Архимедова винта и прикрепленными около головы. Собственно блесны-дорожки делаются за границей из меди, большею частью посеребренной (или из сплава, вроде мельхиора), чаще всего такими, как представлено на рис. 101 и 102. Первая из них, снабженная Архимедовым винтом, может вращаться вокруг своей оси; вторая может только колебаться с боку на бок, но удобнее первой, тем более что ее нетрудно сделать самому из мельхиоровой чайной или десертной ложки. Блесны-дорожки делаются также стеклянными, но такие непрочны и менее привлекательны для рыбы. Для того чтобы дорожка свободнее вертелась или колебалась, к ней прикрепляют карабинчик; снабжают ее или одним якорьком назади или двумя, даже тремя, как в искусственных рыбках-дорожках. Тройной крючок вообще много лучше одиночного, в особенности при ловле щук, которые с обыкновенного крючка очень часто срываются. Поводок делается из баска, редко (у простых рыболовов) из медной проволоки.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 99.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 100.

Заграничные рыбки-дорожки.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 101.

Ловля на дорожку. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 102.

Заграничные блесны-дорожки.

Дорожка привязывается к более или менее толстой, но крепкой бечевке в 10–20 сажен длины, которая навивается или на палку, или, что еще удобнее, на большую деревянную катушку с рукояткой для навертывания, иногда же на вращающуюся на шпеньке рамочку. Все это, т. е. катушки, навертки и разнородные заграничные блесны, можно достать в любом магазине, торгующем рыболовными принадлежностями.

Ловить на дорожку всего удобнее на небольших легких лодочках, управляемых одним веслом с кормы; впрочем, когда приходится ловить на больших реках или ездить вдвоем, то лучше выбирать более надежную лодку и сидеть самому в корме, а гребцу – на носу (с двумя веслами). Грести, впрочем, приходится очень мало – только на обратном пути, так как рыба всего успешнее ловится на дорожку, когда лодка плывет по течению, т. е. бесшумно. Одному же грести против воды и ловить совсем неудобно. Рыболов, сидя в корме, спускает бечевку с дорожкой так, чтобы дорожка плыла за лодкой в 5–10 и более саженях вполводы или глубже; на перекатах бечевку необходимо укорачивать, на глубоких местах отпускать длиннее, а в траве иногда приходится и совсем ее вытаскивать. Палку или катушку надо держать как можно крепче, иначе крупная рыба может ее вырвать из рук. Если же ловить в одиночку, то по необходимости следует держать веревку в зубах. Некоторые рыбаки для того, чтобы слышать, хорошо ли играет дорожка, закладывают бечевку за ухо, но это довольно опасно. С дорожкой следует держаться ближе к берегу, чем к середине реки, особенно если у берегов растут водяные травы – притон щуки. Другие хищники придерживаются, впрочем, глубоких мест. Можно ловить на дорожку и на больших прудах и озерах, что даже удобнее. Ловля продолжается весь август и почти весь сентябрь. Крупную рыбу вытаскивают при помощи сачка, багра или щучьего топора, но очень большой рыбе нелишне дать повозить лодку до утомления. Лучшее время для ловли – утром и под вечер.

Приготовление оловянных блесен.

В конце августа в рыбных водах уже начинается блесненье окуней, щук и другой хищной рыбы, а потому необходимо заблаговременно заготовить достаточное количество блесен.

Блесна есть не что иное, как кусок олова (реже свинца, который слишком тяжел), которому придана известная форма (изменяющаяся, смотря по местности) и в который залит одиночный или двойной-тройной крючок. Нередко также это медная, несколько изогнутая пластинка с загнутым острым концом в виде крючка, но без бородки или же с припаянным стальным крючком.

Самые обыкновенные формы оловянных блесен следующие:

Московскаяблесна состоит из трехгранного куска олова с подобием рыбьего хвоста наверху и одним крючком внизу. (Рис. 103.).

Новгородскаяблесна – плоский овальный кусок олова (а иногда свинца) с одним крючком. (Рис. 104.).

Блесны.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 103. Московская.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 104. Новгородская.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 105 и 106. Нижневолжская на белорыбицу.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 107 и 108. Нижневолжская на окуня.

Сердобскаяблесна – широкий продолговатый кусок олова, поперечный разрез которого представляет равнобедренный треугольник с очень тупым углом в вершине. Блесна эта делается с одним или двумя крючками; для того чтобы она лучше играла (т. е. шла ко дну не вертикально, а наискось, поворачиваясь с боку на бок), ей дают небольшой выгиб, как показано на рисунке. Стержни крючков закрываются кусочком красного сукна. Эта самая лучшая блесна, пригодная и для ловли на дорожку. Они делаются двух размеров – для окуней и щук (рис. 109–112).

Нижневолжскаяблесна делается из олова или свинца с одним крючком и отличается от других тем, что на ней сделаны насечки в виде рыбьей чешуи, что делает ее в воде более заметной. Они бывают двух родов: одна – большая, с бородкой на длинном крючке (рис. 105 и 106) – употребляется б. ч. для ловли белорыбицы самоловами (см. декабрь), другая – меньшая, с более коротким крючком, без бородки – для блесненья окуней преимущественно из прорубей. (Рис. 107 и 108.).

Заграничнаяблесна состоит из оловянной рыбки с тройным крючком (рис. 113). Эта блесна хуже всех, так как не может играть. Вместо нее лучше блеснить заграничными дорожками, описанными выше.

Сердобские блесны.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 109. Для окуней сбоку.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 110. Сверху.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 111. Для щук сбоку.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 112. Сверху.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 113. Заграничная блесна.

Приготовление оловянных блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 114. Отливка блесен.

Кроме того, в Западной Сибири употребляются для зимнего уженья особенные небольшие блесны, имеющие иногда форму жучка, иногда малявки. Приготовление их будет описано в ноябре.

Все оловянные блесны отливаются в меловых, глиняных или даже в деревянных формочках. В брусочке величиной немного более блесны выдалбливается углубление, возможно более подходящее к форме блесны. Тот конец формы, который будет нести крючок, должен посредине иметь неглубокий и короткий каналик, в который перед отливкой вставляется один или два одиночных, или же двойной-тройной крючок. Для того чтобы крючок сидел крепче в блесне, лучше брать крючки, оканчивающиеся лопаточкой или колечком, и, кроме того, делать на стержне неглубокие надрезы подпилком. Формочка наливается растопленным (в чумичке) оловом через отверстие сбоку или чаще с конца, противуположного крючку, – вровень с краями; затем, дав ей остыть, блесну вынимают из формы и окончательно отделывают, т. е. дают ей надлежащий выгиб (если он должен быть), обравнивают крупным, потом мелким подпилком и затем полируют или оскабливают ножом. В конце, противуположном крючку, просверливается шилом отверстие для привязки лесы или поводка – и блесна готова к употреблению.

Приготовление металлических блесен.

Из пластинки желтой или красной меди толщиною в пятак высекается или выпиливается желаемой формы блесна. На обоих концах ее просверливается по одной дырочке. Заблаговременно заказывают кузнецу выковать из обуха негодной косы прутик толщиною в 1/8 дюйма. Конец такого прутика на вершок длины закрепляется и заостряется напилком и отсекается. Нелишне накалить его докрасна на углях и дать ему постепенно остынуть, чтобы он был мягче и при загибании не ломался. Тупую оконечность его а(рис. 118) отгибают в ручных тисках под прямым углом.

Загнутую часть крючка вставляют в дырочку, просверленную на узком конце блесны, и разбивают острым концом молотка, чтобы образовался заклеп. Можно и не заклепывать, а, вставив загнутую часть, припаять железку к пластинке медным припоем. Так будет еще крепче. Затем выравнивают блесну сначала средним, а потом самым мелким подпилком и загибают крючок и пластинку, как показано на рис. 117. Придав блесне надлежащую форму, нужно крючок закалить, т. е. нагреть его докрасна, и быстро погрузить в воду. Остается только отполировать пластинку, чтобы она блестела. Полируют обыкновенным воронилом или какою-нибудь гладкою стальною вещью, напр. вязальной иглой.

Кроме красных и желтых блесен делаются еще белые, для чего серебрят обыкновенную медную блесну.

Западносибирские медные блесны.

Приготовление металлических блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 115.

Приготовление металлических блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 116.

Приготовление металлических блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 117.

Приготовление металлических блесен. Август. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 118. Крючок.

Сенежский способ осеннего уженья щук.

В глубоких рыбных озерах и прудах, где щуки в период осеннего жорасобираются в большом количестве в известных глубоких местах вслед замелкой рыбой и где по этой причине можно бывает выудить до десятка и более щук, не съезжая с места, всего целесообразнее употреблять следующий, форсированный,способ уженья.

Вся снасть должна быть гораздо крепче обыкновенного. Не беда, если она груба, потому что в жор щука хватает живца с разбега, без всякой осторожности. Удилищедолжно быть крепкое, с толстым кончиком, почти не гибкое, но и не хрупкое, лучше всего можжевеловое или березовое; из складных удилищ для этой ловли годятся только самые крепкие, перцовые, с коротким верхним коленом (или же обыкновенным, наполовину срезанным). Длина удилища не менее 4 аршин. Леса – голландская бечевка или шелковый шнурок, выдерживающий никак не менее 30 фунтов мертвого веса. Поводок –толстый басок (или, еще лучше, медная, вдвое скрученная проволока) – неподвижно прикрепляется к довольно крупному якорьку, т. е. тройному крючку. Поплавок –обыкновенной грушевидной формы самого большого размера (т. е. с грушу), так чтобы полуфунтовый живец не мог бы его топить. Грузило такой тяжести, чтобы поплавок стоял как следует; иногда лучше ловить без грузила, ибо тогда живец менее стеснен в своих движениях и может плавать на различных глубинах.

Лучшими живцами служат плотва и окунь около четверти длиною. Насаживаются они за спинку под спинной плавник покрепче, т. е. пониже и глубже обыкновенного.

Ловят непременно с лодки, на значительной глубине, не менее 2, даже 3 сажен, в одиночку или вдвоем. С кормы спускают более или менее тяжелый камень (еще лучше гирю или якорь); нос же остается свободным, так как на одном камне менее шансов на то, что щука запутает леску кругом веревки. Удят на две или на три удочки, пуская живца на аршин от дна; чем дальше будет одна удочка от другой, тем лучше. Далеко закидывать нет никакой надобности, так как на глубине щука отлично берет и под лодкой, но все-таки между поплавком и удилищем должно быть не менее 3–4 аршин лесы.

Клев щуки на глубине несколько отличен от клева на мелких травянистых местах. Здесь щука большею частию сразу топит поплавок, ведет немного (на аршин) в сторону, потом останавливается и начинает забирать в пасть живца, которого сначала хватает только за голову или за брюхо. Это самый удобный момент для подсечки. Удильщик при первом погружении поплавка должен встать, быстро отодвинуть остальные удилища, если они стоят слишком близко от той удочки, на которую берет, и, схватив удильник последней, выжидать, попуская леску, до остановки поплавка и вторичного хода щуки, который следует обыкновенно через минуту после первого погружения поплавка. Тогда, как только леса начнет вытягиваться, рыбу настолько сильно подсекают, насколько это позволяет крепость лесы и собственные силы; затем немедля тащат рыбу к лодке, быстро перехватывая леску, и с маху быстрым движением вытаскивают щуку в лодку, если рыба небольшая, и надеются на крепость лесы и на то, что крючки хорошо забрали. В противном случае щуку левой рукой подводят к лодке, а двумя пальцами правой руки (большим и средним) хватают ошалевшую рыбу за глаза и, крепко сжимая их, втаскивают ее в лодку. Сачок или багор, если ловят в одиночку, б. ч. менее удобны, так как при значительной глубине удилище здесь ни при чем и при быстром вытягивании лески обе руки бывают заняты. Главное – не давать щуке опомниться, ибо от сильной подсечки она на секунду ошалевает; если же ее быстро тащить к себе, то вода заливает ей за жабры и она подводится к лодке как бы в столбняке; когда же ей сдавили глаза, то даже большая, 10–12-фунтовая щука только слегка шевелит хвостом, не делая никаких попыток освободиться. Она приходит в себя только уже в лодке и здесь начинает неистово подпрыгивать и мотать головой, разевая свою огромную пасть – самая опасная штука, когда она еще в воде. Но в лодке эта скверная привычка очень даже полезна, так как в большинстве случаев крючок сам собою высвобождается из пасти и нет надобности прибегать к кропотливому его доставанию при помощи разных щипцов и вилочек или отвязывания поводка. Если же якорек засел довольно глубоко, ближе к глотке, что при подсечке, скоро следующей за клевом, бывает редко, то почти всегда достаточно бывает подержать щуку на поводке между ногами на весу.

Как видно, эта ловля основана на быстроте. Вся процедура продолжается не более пяти минут, между тем как при обыкновенном способе уженья с вываживанием для этого требуется почти четверть часа, а при уженьи на английский манер с катушкой – не менее получаса. Всякий согласится, что все хорошо на своем месте и в свое времяи что неблагоразумно, если не более того, ловить рыбу на тонкие лески, когда она отлично берет и на толстые, и потом поднимать продолжительную возню на большом пространстве, ежеминутно рискуя зацепить в наших «нецивилизованных» водах за корягу и лишиться и рыбы, и дорогой снасти.

Разумеется, если щука попалась очень большая и подсечка не имела на нее большого влияния, не вызвала, так сказать, некоторого сотрясения мозга, рыбу необходимо предварительно вываживать сначала на удилище, а потом на леске, держа последнюю всегда натянутою, но и настолько слабо, чтобы она при резком движении рыбы не могла оборваться. Компаньон тут бывает очень полезен, так как он может поднять веревку с камнем или якорем, за которую вываживаемая щука очень часто запутывает лесу; на неукрепленной же лодке можно выводить крупную щуку и на нее особенно прочную снасть. Если же приходится ловить в одиночку, то при подсечке крупной щуки (более 10–15 фунтов) необходимо немедля переходить на нос лодки и не допускать щуку до веревки. К тому же лодке при такой позиции рыболова предоставляется большая свобода движения, умеряющая порывы сильной рыбы. Крупная же щука даже и при скорой подсечке редко срывается с якорька, так как в большинстве случаев мелкого живца она глотает в один прием.

Этот способ применяется опытными московскими рыболовами при ловле щук на известном Сенежском озере, что близ Подсолнечной, станции Николаевской железной дороги, и дает самые лучшие результаты.

Сентябрь.

Ловля на блесну.

Ловля на блесну начинается с того времени, как окунь и другая хищная рыба удалится в глубокие места, т. е. с начала сентября, реже с конца августа, и с небольшими перерывами продолжается почти всю зиму уже по льду, хотя с некоторыми изменениями. Ловля эта заключается в том, что рыболов беспрестанно подергивает блесну и голодная хищная рыба, видя последнюю и принимая ее за рыбку, хватает блесну и зацепляется крючком.

Ловить на блесну можно только на самых глубоких местах реки, озера или большого пруда на т. н. ямах, где позднее рыба собирается в таком количестве, что нередко приходится вытаскивать ее на блесну под жабры. Поэтому блеснят обыкновенно с лодки, очень редко с берега, купальни и плотины. Лодку эту укрепляют на месте при помощи одного и двух тяжелых камней (или якоря), но опытные рыбаки Западной Сибири предпочитают держаться на месте (разумеется, на слабом течении) при помощи весла: одною рукою он блеснит, а другою подгребается.

Для блесненья употребляются оловянные и медные блесны, описанные выше. Способ прикрепления блесен к леске различен: одни просто привязывают их к волосяной леске или бечевке, другие, если рассчитывают и на щук, употребляют поводок из баска или медной скрученной (вдвое-вчетверо) проволоки, которая, например в Западной Сибири, прикрепляется к медному или железному колечку; проволока эта связывается с лесой (волосяной) не непосредственно, а к ней привязана небольшая петля из крепкой бечевки. (Рис. 119, d.) Всего же лучше как к самой блесне, так и к поводку прикреплять карабинчики (рис. 52 и 53), так как тогда блесна играет много лучше. Для блесненья всего пригоднее волосяные лески; толщина их зависит как от величины попадающейся рыбы, так и от глубины воды, длины и гибкости удилища.

Удилища для блесненья употребляются или довольно длинные, около 4 аршин, и не очень гибкие, или же, напротив, очень короткие и гибкие в виде прутика в аршин и менее, который для того, чтобы его ловчее было держать, обертывается камышом. В Западной Сибири удильником служит т. н. мотылек – прутик вершков 8 длиною и толщиною в мизинец (рис. 120); на средине его оставляется сучок в 3/4 вершка длины. Оба конца прутика надкалываются ножом; в расколотые места вкладываются маленькие клинушки и расколы стягиваются тонким шнурком. Затем на часть прутика а(рис. 121) накладывают кругом в несколько рядов камыш, натуго перевязывают его в трех местах шнурком, а концы обравнивают ножом. Один конец лески привязывают к месту мотылька, обозначенному через а, и наматывают ее через сучок ви надкол б.На свободном конце ее делается петля, посредством которой она прикрепляется к шнурку д(рис. 119). Такой мотылек в особенности пригоден для блесненья на очень больших глубинах. На глубине же двух-трех сажен удобнее ловить на длинное удилище.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 119. Западносибирская блесна.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 120. Мотылек необделанный.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 121. Мотылек, обделанный в камыш.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 122. Мотылек с навитой леской.

Смотря по тому, какое употребляют удилище – длинное или короткое, – блеснят различно: в первом случае длинными размахами, так, что блесна вытаскивается вполводы или выше и потом падает на дно благодаря своей форме не вертикально, а наискось, быстро переворачиваясь с боку на бок, так, что она имеет вид рыбки, спасающейся от хищника. Во втором – удильник поднимает кверху короткими толчками, причем блесна, обыкновенно плоская медная, покачиваясь, медленно падает ко дну почти вертикально. Блесна, однако, отнюдь не должна касаться дна, а потому прежде, чем начать ловлю, необходимо вымерить глубину.

Большею частию блесна сама по себе служит приманкою хищной рыбы, но иногда, особенно для ловли окуней при плохом клеве, нелишне насаживать на крючок червя или малька.

В низовьях Волги, где ловля блесной весьма распространена и очень добычлива, замечено, что жор окуня бывает или в большой мороз, или в верховой ветер, особенно перед сменой северного ветра на моряну (низовый ветер, дующий с моря). Верным признаком того, что окунь не будет брать, служит т. н. стук: окунь не хватает блесны, а только ее толкает – стучит, т. е. играет с нею. Всего больше попадает на блесну окуней; щука ловится на нее хуже и только местами, где ее очень много собирается в глубинах. Другие хищные рыбы, как налим, судак, хватают блесну еще реже, сом же, кажется, никогда, так как в сентябре почти не ест. Щук всегда лучше ловить на блесны с тройным крючком, так как одиночный крючок с бородкой плохо вонзается в твердую щучью пасть; в противном случае лучше уже ловить на блесну без бородки на крючке. Во всяком случае, почувствовав при поднимании блесны, что она схвачена рыбой, надо сделать подсечку. Очень крупных щук (а также окуней), если не надеются на прочность лесы, необходимо предварительно утомить и потом вытащить при помощи сачка или багра. Западно-сибирский мотылек очень удобен в этом отношении, так как стоит только перевернуть его в руке – леса выскочит из расщепа, и рыбе можно дать смотать с развилок весь запас лесы. Для вытаскивания крупных щук в Западной Сибири употребляется багор особого устройства, без зазубрины. Он делается из мягкой стали (рис. 123); часть его аврезывается в деревянную рукоятку в аршин длины (рис. 124) и прикрепляется к последней медным или железным кольцом (б).

Как крючки блесен, так и багор, должны быть всегда острые, а потому, если они хоть немного притупились, их необходимо немедленно подтачивать мелким подпилком. Кроме того, блесна, имея своим назначением блестеть в воде и этим приманивать рыбу, должна быть всегда светлою, почему ее необходимо чистить как перед ловом, так и во время лова. Оловянные блесны достаточно поскоблить ножом или потереть пемзой, мелким подпилком; медные же лучше чистить наждаком, трепелом и другими порошками или мазями, употребляемыми для чистки медной посуды. На Оби рыбаки чистят свои медные блесны деревянной палочкой, обтянутой кожаным ремнем (рис. 125). Ширина палочки – 1/4 вершка. Ремень ( бб) натирается трепелом или самым мелким отмученным наждаком. Потертая этим ремнем блесна тотчас же принимает свой первоначальный блеск.

В случае задева блесну отцепляют свинцовым кольцом-отдевкой (рис. 38), но так как, вынув его из воды, всякий раз приходится наматывать бечевку этого кольца на дощечку, то гораздо удобнее отдевка, употребляемая обскими рыбаками, устройство ее видно из рисунков (рис. 126, 127 и 128).

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 123. Багор.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 124. Багор, прикрепленный к древку.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 125. Палочка для чистки блесен.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 126. А – отдевка, А1 – вид сверху.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 127. Разрез по линии.

Ловля на блесну. Сентябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 128. Половинка отдевки.

По приготовленной заранее модели отливают из свинца две совершенно одинаковые половинки А’’’.Когда их сложат вместе, то образуется усеченный конус А,с круглым отверстием с, с’– по всей длине его. В местах аи а’(рис. 126, А’) конус просверливается насквозь; в просверленные места вставляется медная проволока. Одна из этих двух проволок с обоих концов расклепывается, так что тут образуется шарнир; другая проволока д, д’,с загнутым в колечко дконцом, должна свободно вкладываться в отверстие аи выниматься из него. Когда эта последняя проволока вынута, то обе половинки конуса свободно раскрываются на шарнире; тогда леска вкладывается в среднее отверстие с, с’, конус запирается проволокою д, д’и опускается по леске в воду. Упав на колечко (б) блесны (рис. 119), конус отцепляет ее, а вынуть его из воды и снять с лески – полминуты. Можно, разумеется, употреблять для отдавания блесен отцеп в виде раздвижного гладкого кольца (рис. 38, III, в) с защелкой, но внутренний диаметр этого кольца должен быть уже диаметра блесны и, следовательно, кольцо должно быть гораздо толще обыкновенного.

Стрельба рыб на небольших речках.

Там, где разводят коноплю и пеньку мочат (в сентябре) в бочагах небольших речек, практикуется местами следующий способ охоты на рыб. Когда бабы свалят пеньку в бочаги, вода мутнеет, принимает особенный запах, и задыхающаяся рыба спешит по течению на более глубокую и свежую воду, причем плывет почти вся наружу, подняв до половины голову из воды. Тут-то и поджидает ее охотник с ружьем в одной руке и с саком, для ловли застреленной, в другой. Зорко следит он за приближающейся мутной водою и стреляет прямо в голову на расстоянии 10–25 шагов дробью № 4-й. Промахнуться трудно – добыча видна издали и может быть выждана на близкую дистанцию. Убитая рыба сейчас же перевертывается кверху брюхом и затем тонет, так что необходимо немедля выхватить ее сачком на берег.

Эта довольно истребительная охота продолжается дней семь, много десять; кроме крупной рыбы, случается, что идет станицами мелкая рыба: голавль, язь, окунь, плотва, иногда, впрочем, от 1 до 2 фунтов весом. Стреляют тут прямо в станицу, и случается одним выстрелом добыть от 5 до 10 фунтов рыбы, причем, разумеется, много уходит раненой.

Ловля налимов на лягушонка.

Осенью, начиная с сентября, налим очень хорошо ловится на донные удочки (а также переметы), наживляемые мелкими лягушками. Шекснинские и моложские рыбаки не употребляют в это время другой насадки и заблаговременно делают большие запасы лягушат (шадры), которые осенью целыми партиями собираются в родниковые ямы или просто в ямы у берега. Сохраняют шадру в подвалах. Донная удочка обыкновенная, но с грузилом на конце лески; крючки употребляются мелкие одиночные, и лягушонка (живого) насаживают, просто прокалывая крючком обе его губы снизу вверх. Прятать крючок нет надобности. Ловят по ночам в тихую погоду при разведенном костре, огонь которого, вероятно, действительно привлекает бродящих ночью голодных налимов.

Осеннее уженье ельцов.

Осенью елец снова берет на червя, но уже со дна и в местах более глубоких. Этот клев продолжается до порядочных морозов. В это же время можно ловить ельца на распаренные хлебные зерна. После сильных морозов, незадолго до замерзания реки или озера, весь елец уходит в самые глубокие ямы и перестает ловиться до ранней весны.

Осеннее уженье пескаря.

С сентября, даже в конце августа, пескари сваливаются с мелких мест в глубокие ямы с песчаным или иловато-песчаным дном и собираются там на зимовку огромными стаями. В это время лучше всего ловить их с лодки на двойчатки; насадкою служит сначала червь или мотыль, а позднее – почти исключительно мотыль.

Сохранение червей на зиму.

Во многих местностях России, преимущественно южной, рыба (особенно окунь и мелкий сазан) хорошо берет на червя в начале зимы по первому льду. Поэтому там запасают червей (земляных и навозных) с осени. Держат их в глиняных корчагах с небольшим количеством земли или навоза, в сенях или в подполье и кормят отрубямии лошадиным калом.Прибавим, что хорошо изредка вливать в корчагу небольшое количество бульона, но несоленого, или молока. Вместо земли можно употреблять мягкий мох, употребляемый для построек. При уженьи в морозные дни червей держат в тряпочке, банке и т. п., за пазухой, иначе они замерзнут.

В городах земляных червей в небольшом количестве можно всегда достать в садовых заведениях – оранжереях и теплицах.

Октябрь.

Лученье рыбы.

Лученье рыбы в прозрачной воде может производиться уже с мая, после половодья и до ее замерзания, но в большинстве случаев оно начинается только во 2-й половины сентября или даже с октября, когда трава ляжет на дно и вода в прудах и озерах совсем просветлеет, а кончается в ноябре, когда вся рыба уходит вглубь. В реке лучить можно только в заливах, вообще в таких местах, где течение очень слабо. Кроме прозрачности воды и слабого ее течения, необходимое условие этой охоты – совершенно тихая, безветренная ночь; чем она темнее, тем лучше.

Лученье рыбы заключается, как известно, в том, что при помощи огня освещают неглубокую воду и, заметив в ней достаточно крупную рыбу, спящую или только ослепленную светом, бьют ее острогой. При некоторых благоприятных условиях (например, в медленно текущих речках) можно лучить прямо с берега, причем один светит, а другой высматривает рыбу и колет ее острогой. Но обыкновенно лученье производится с лодки, вдвоем, реже втроем или в одиночку.

Лодка для лученья должна быть очень легкая – всего лучше обыкновенный рыбачий челн; плоскодонки устойчивее, но зато очень тяжелы, что неудобно, потому что надо грести с кормы одним коротким веслом-рулем. Так как устройство освещения на носу лодки небезопасно и мало достигает цели, то в носовой части всегда прикрепляется так называемая коза.Коза состоит из изогнутой железной рукоятки, к которой привариваются с боков более тонкие железные прутья, на концах согнутые под прямым углом, так что в общем весь снаряд имеет вид продолговатой жаровни около аршина длиною. Конец рукоятки прикрепляется к носу лодки таким образом, что коза находится несколько выше последнего, по крайней мере на аршин от воды, что необходимо для освещения возможно большего пространства. Для лученья употребляется острога, более тяжелая и насаженная на менее длинное древко, чем острога для весеннего боя щук на поверхности воды. Самая острога делается более массивною и прочною, в 6–8 и более зубьев, насаживается она на легкое, сухое и совершенно прямое ратовище длиною в сажень или полторы. Обыкновенно берут с собою две остроги: одну большую, с более длинным древком – для ловли самой крупной рыбы и на более глубоких местах, другую – в четверть ширины, с трехаршинным древком. Иногда зубцы остроги бывают с гранеными, а не цилиндрическими стержнями; кроме того, на стержне каждого зубца изредка делаются небольшие насечки.

Лученье рыбы. Октябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 129. Острога.

Лученье рыбы. Октябрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 130. Лученье.

Самый лучший осветительный материал для луча – это так называемое смолье,т. е. небольшие поленья и щепки, наколотые из смолистых сосновых пней и дающие самое яркое и продолжительное пламя. Смолье всегда заготовляется заранее, еще в августе и июле, и высушивается как можно лучше; в противном случае оно горит темнее, притом с треском, пугающим чуткую рыбу. За неимением смолья можно довольствоваться сухою лучиною, сухими, мелко наколотыми березовыми дровами, берестой и т. п. Дрова полезно обливать керосином. Кроме того, лучом могут служить смоляные факелы, особо устроенные лампы, также керосиновые и бензиновые кухни. Самый лучший свет, конечно, электрический, но, к сожалению, он слишком дорог и доступен только очень богатым людям.

Собственно лученье производится следующим образом. Взяв с собою достаточный запас смолья и иногда большую корзину для рыбы, когда совсем стемнеет, разводят огонь на козе и едут по реке, пруду или озеру, придерживаясь неглубоких мест – от аршина до двух и никак не более сажени. Один из участников ловли медленно гребет, сидя в корме, стараясь не булькать веслом, т. е. не вынимать его из воды; другой стоит в носовой части, держа наготове острогу, и, как только заметит стоящую рыбу, дает знак гребцу придержать лодку или направить ее в сторону и пронзает рыбу острогой.

Бой острогой с лучом очень труден и требует большого навыка и верного глаза, так как надо всегда принимать в соображение преломление лучей в воде. Обыкновенно рыбак предварительно опускает острогу в воду и уже в воде наводит ее на рыбу, затем вдруг сильно ударяет ею. Самое главное здесь – угадать то расстояние, на котором медленное движение остроги должно мгновенно перейти в быстрый удар; притом всегда следует бить рыбу не вертикально, а несколько наискось и сначала опускать острогу как бы мимо рыбы и на расстоянии полуаршина или менее осторожно переносить ее на цель, т. е. спину рыбы, впереди спинного плавника, притом поперек,а не вдоль рыбы, так как при поперечном ударе вероятность промаха значительно уменьшается. Самый лучший и верный удар – пальца на три от головы. Пойманную рыбу не мешает прижать ко дну, чтобы зубцы остроги глубже вонзились. Это особенно важно при бое рыбы, покрытой крепкой чешуей, напр. язей, а также для очень крупных щук, которые, будучи втискнуты в ил, скорее изнемогают. Иступившуюся острогу следует тут же подточить подпилком. Рыба, стоящая на дне, срывается реже, чем стоящая вполводы, но попасть в нее труднее. Очень крупная рыба (щука или сом) иногда вырывает острогу из рук, а потому ее бьют только длинными острогами, к древку которых привязана крепкая веревка в несколько сажен длины с поплавком на конце.

Заготовка натуральных цельных удилищ.

Всякий настоящий рыболов согласится, что самые лучшие и, главное, надежные удилища – цельные. Самые лучшие заграничные складные удилища не могут спорить с ними в крепости и без катушки почти не пригодны для ловли крупной рыбы. Кроме того, так как эти последние и предназначены для уженья с катушкой, то, во-первых, центр тяжести их находится слишком далеко от комля и держать их в руках без катушки тяжелее,чем с катушкой; во-вторых, их нельзя втыкать в берег. Складные продажные удилища московского изделия хотя и могут быть воткнуты в берег (толстый конец их заострен, и на него набивается железный конус), но еще гораздо менее прочны и посадисты(центр тяжести очень далеко от комля), чем заграничные. Если же многие хорошие столичные рыболовы предпочитают складные удилища цельным, то только потому, что цельных удилищ в продаже не бывает и они не так удобны для перевозки (особенно по железным дорогам), как складные.

Главные достоинства цельного удилища, приготовленного из молодых гибких деревцов известных пород, заключаются в его гибкости и упругости, соединенных с прочностью. Такое удилище может согнуться в крутую дугу, как никакое складное, и не сломаться, а потому, если леса, к нему привязанная, достаточно крепка сама по себе, или же, кроме того, обладает значительною растяжимостью, как все волосяные, то на хорошее натуральное удилище можно вытащить самую крупную рыбу, разумеется, предварительно утомив ее вываживанием. Вот почему опытный русский удильщик ловит на свои березовые или можжевеловые удилища с волосяными лесками не менее, если не более крупную рыбу, чем рыболовы с английскими снастями, катушками и шелковыми лесками. Гибкость и упругость удилища вместе с растяжимостью волосяной лесы вполне заменяют ему катушку, которая имеет свой raison d’étre [12]только в таких водах, где дно свободно от задевов на большое пространство и где рыба особенно напугана и потому осторожна. А таких вод у нас еще не особенно много.

Приготовить несколько превосходных цельных удилищ вовсе не так трудно, как думают многие, обойдется такое удилище дешевле самых скверных складных московского изделия. Материал для них – можжевельник, береза, орешник и рябина – почти везде имеется под руками; нужно только выбрать их, выправить и выпрямленные завялить, а затем, для большей прочности, пропитать маслом и даже покрыть масляной краской.

Самые лучшие натуральные удильники по своей упругости, прочности, прямизне верхушки и относительной легкости – можжевеловые. Для ловли крупной рыбы они положительно незаменимы. К сожалению, можжевельник (вересовник) только редко достигает значительной вышины, более 4–5 аршин, и только местами (преимущественно в более северных губерниях) растет деревьями до трех и более сажен вышины. Но и при трехаршинной длине можжевелового удилища толстую половину его приходится значительно обстругивать рубанком. Короткие удильники для ловли на донную почти везде можжевеловые. Большинство рыболовов по этим причинам употребляет березовые удилища, которые достать можно везде и какой угодно длины. Они тяжелее можжевеловых и не имеют той стальной упругости, которая свойственна можжевельнику. За березой, как материал для удилищ, следует рябина, потом орешник и, наконец, липа; последние два дерева для ловли крупной рыбы мало пригодны по своей чрезмерной гибкости. Прочие породы деревьев не годятся для удилищ или по своей тяжести, или по своей ломкости.

Самое лучшее время для срезывания удильников – осень, именно октябрь или даже ноябрь, когда лист с дерева спадает и древесина уже приобретет значительную плотность. Можно срезывать удильники и рано весной, в апреле или марте, но тогда древесина уже сыровата и не имеет такой крепости, как осенью. Кроме того, весною уже не до заготовки удилищ, да и удильники хотя весной сохнут почти втрое скорее, чем осенью и зимой, но все-таки к открытию сезона уженья еще не бывают вполне готовы. Самые пригодные для удильников березки большею частию находятся в чаще молодого 10–15-летнего березняка (парусника). Только здесь можно найти почти совершенно прямые деревца длиною до 3 и более сажен и у комля тоньше двух пальцев. Выбирать березки надо (или другие деревца) с лучшей (т. е. с прямой, равномерно утоньшающейся к концу) верхушкой. Срезать лучше ручной пилкой, чем ножом или топором, непременно со всей вершиной до конечной почки.

Срезанные удилища аккуратно очищают от сучьев, а также от коры, за исключением, однако, верхушки (одной трети), которую надо оставлять в шкурке до окончания сушки. Комель, если он очень толст, следует обстрогать рубанком, но не слишком, иначе центр тяжести переместится ближе к середине и удилище будет не так ловко держать в руке. Примерно центр тяжести должен находиться от комля не далее как на 1/2 или даже 1/3 четв. всей длины удилища.

Приготовленные таким образом удилища следует высушить, вернее, завялитьв сарае или на открытом воздухе, но непременно в тени. Но так как безусловно прямых деревцов не бывает, то прежде, чем сушить, удилища выправляют, т. е. придают им возможную прямизну. Выпрямлять удилище можно двумя способами. Первый, самый простой, заключается в том, что верхушку удилища приматывают бечевкой к 1–2-аршинной совершенно прямой тонкой палке или тросточке и эту палку подвешивают к балке или стропилам сарая так, чтобы комель удилища на пол-аршина не касался земли или пола. Затем к комлю привязывают более или менее тяжелую гирю или камень (в 1–2 пуда и даже более); удилище выпрямляется в струнку, и его оставляют висеть так до весны, т. е. до марта. Тяжесть полезно постепенно увеличивать.

При втором способе выстругивают рубанком толстую круглую слегу, вдоль которой проводят две-четыре прямые полосы, делящие слегу на две-четыре равные продольные части для означения на слеге прямого направления, по которому должны лежать удилища; к этой слеге привязываются срезанные сырые и обделанные удильники и обматываются с толстых концов бечевою как можно туже и чаще. Верхние же тонкие концы, которые от стягивания бечевой могут сломаться, достаточно не очень туго обмотать толстыми прочными нитками. Затем эта слега с привязанными к ней удилищами кладется в сарай под крышу (только не железную) на переметы, где и остается до весны, когда наступит пора уженья. Примотанные к слеге удилища очень полезно, особенно вначале, осматривать через две-три недели и снова перевязывать, переворачивая их теми сторонами, где есть искривления, причем не мешает слегка выправлять эти погибы руками.

Уматывая бечевою удильники на слеге или на доске, необходимо подбирать удильники одинаковой длины для каждой отдельной слеги. При таком подборе выпрямлять и завяливать удилища гораздо удобнее, так как тонкие, средние и толстые части удилищ будут находиться на одинаковой высоте и, следовательно, подвергнутся одинаковому давлению опутывающей их и выпрямляющей бечевы. Полезно привязывать удильники и по окончании рыболовного сезона или по миновании в них надобности.

Выпрямление слишком кривых натуральных удилищ.

Почти совсем прямые молодые березки или какие другие деревца, для совершенного выпрямления которых достаточно одного обвязывания веревкой на слеге, попадаются очень редко. В большинстве случаев срезанное удилище при общей своей прямизне имеет одно или несколько искривлений, а потому способы заготовления натуральных удилищ, описанные выше, для такого деревца не совсем пригодны. Такие удилища необходимо выправлять следующим образом.

Приготовив как можно аккуратнее желобки (4) на толстой (около 2 вершков в комле) слеге (или бруске) так, чтобы каждый желобок был совершенно прям и вместе с тем вполне соответствовал какому-либо из четырех удилищ (диаметр желобка должен быть чуть-чуть побольше диаметра соответствующей части удилища, а глубина – не более половины этого диаметра), удилища вставляют каждое на свое место так, чтобы верхушки их лежали на одинаковом расстоянии (на вершок или два) от тонкого конца слеги, и слегу с удильниками слегка обматывают веревкой или же связывают в 3–4 местах. При этом стараются, чтобы большинство искривлений, на толстой части удилища в особенности, лежало бы над(а не сбоку) соответствующими им частями желоба. Затем берут обыкновенные скобки, употребляемые для задвижек, и вколачивают их, начиная от комля удилища до 3/4 длины последнего, на расстоянии полуаршина или менее одну от другой, преимущественно в тех местах, которые оттопыриваются и не прилегают ко дну желоба. Вместе с этим боковые погибы отводятся при помощи долота (всю эту процедуру удобнее производить вдвоем) и удерживаются на своем месте большими гвоздями (проволочные по своей гибкости менее пригодны, чем обыкновенные). Скобки, нажимая на погибы сырого дерева, совершенно их выправляют; для того же, чтобы они не врезывались в удилище, под них подкладывают небольшую деревянную (лучше березовую) пластинку. На 4 удилища требуется от 20 до 30 скобок (стоящих 15 коп. десяток) различной величины от одного вершка ширины и полутора длины до полувершка ширины и 3/4 длины.

Загнав таким образом как можно плотнее все удилища по очереди в желоба, начинают выправлять последнюю четверть каждого деревца отдельно. Для этого в скобках уже нет надобности, и тонкая часть удилища удерживается на своем месте гвоздями, которые вбиваются преимущественно на боковых погибах. Самый кончик удилища примерно на пол-аршина не нуждается в такого рода выправке и оставляется покуда свободным. Затем все удилища, начиная с последней (тонкой) трети или даже с середины, как можно крепче обвивают крепкой веревкой (потоньше карандаша). Для этого веревка предварительно аккуратно навивается на скалку (всего лучше на медный или железный пестик) и свободный конец ее закрепляется за одну из вбитых скобок. Один наматывает, другой же после каждого оборота слегка ударяет молотком по обвиваемым частям всех четырех удилищ; этим выправляются легкие погибы, и удилище совершенно плотно прилегает ко дну желоба. Обороты делаются на расстоянии не более вершка, но и не менее полувершка.

Не доходя трех четвертей до верхушки, обматывание приостанавливают, веревку закрепляют и начинают выправлять самые кончики удилищ. Для этого на расстоянии полуаршина от вершины привязывают толстую, сложенную вдвое нитку, так, чтобы концы ее были на две четверти длиннее всего кончика. Один из работающих держит кончик удилища, натягивая концы ниток; другой такою же ниткою (или вдвое сложенною) обматывает всю верхушку (обороты на полвершка) и нитку закрепляет на кончике. Затем всеконцы ниток натягивают возможно сильнее и заматывают за гвоздь, вбиваемый немного повыше самого кончика верхушки. Гвоздь не мешает вогнать после закрепления ниток еще глубже и отогнуть. Через это тонкая часть удильника ляжет в желобок еще плотнее и еще более натянется и выпрямится. Приготовив таким образом все верхушки, заканчивают обматывание слеги веревкой, как сказано выше.

Можно этим и ограничиться, но кто желает иметь к весне безукоризненно прямые удилища или если срезанные удилища были настолько кривы, что даже и при этом способе их выпрямления остались небольшие боковые погибы, тому следует поступить следующим образом. Из сухой березовой лучины или тонкой доски приготовляют значительное количество небольших клинушков различной величины, начиная от полудюйма толщины при вершковой длине. Эти клинья вбиваются под те места удильника. где он все еще имеет небольшую боковую кривизну, а также впереди и позади каждого его выгиба кверху. Самая верхушка удилища выправляется самыми крошечными клинушками, которые обыкновенно бывает достаточно подложить под веревку с того или другого бока.

Затем слега ставится в сарай лучше в вертикальном, чем горизонтальном положении, верхушками удилищ кверху, и удилища сохнут здесь до весны, т. е. до марта или апреля, и тогда уже окончательно отделываются, и кора на верхушке удильника осторожно очищается пемзой или стеклянной бумагой.

За неимением скобок можно выправлять оттопыривающиеся части удилищ, завертывая их толстой и крепкой веревкой на палке, т. е. веревку связывают в этом месте мертвым узлом, под узел просовывают палку и вертят ее, пока кривизна не выпрямится. Затем один из концов палки прибивается к слеге гвоздем или привязывается к ней бечевкой.

Перевозка живой рыбы.

Перевозку живой рыбы на большие расстояния как для продажи, так, в особенности для пересадки,можно без особых приспособлений производить с успехом только осенью, всего лучше в октябре. Весною рыба хлипка, зимою она сама или вода, в которой ее везут, скоро замерзает. Некоторые рыбы, например налим, оттаяв, через несколько часов оживают, но вообще зимою перевозка удобна только в теплую погоду.

Главные условия удачной перевозки – свободный доступ воздуха и предохранение рыбы от толчков и ушибов. Первое достигается тем, что рыбу везут в открытых чанах (лучше суживающихся кверху) или же в обыкновенных водовозных бочках со значительно расширенным отверстием, которое сверху закрывается рединкой. Так как вода, особенно в чанах, сильно расплескивается, то необходимо ее по дороге часто добавлять свежею и везти чан (если еще нет санной дороги) непременно на длинных качких роспусках. Для того же, чтобы рыба не зашиблась при толчках и не тыкалась носом об дерево, вся внутренность чана или бочки выстилается свежею болотною травою (камышом, тростником и т. д.), которая, в свою очередь (выделяя кислород), содействует освежению воды. Траву можно с боков довольно прочно прикрепить к стенкам (расщепленными палками), а если это камыш или тростник, то из него нетрудно сплести нечто вроде внутреннего цилиндрического футляра.

Таким образом можно перевозить самую нежную рыбу на многие десятки верст, а на малые расстояния и ночью – даже в летнее время. Всего лучше ловлю садочной рыбы производить бреднем. В большом неводе, если в мотню много набьется рыбы, много ее мнется и большая часть рыбы не выдерживает дальней перевозки.

Уженье поздней осенью в проточных прудах.

Как только начнутся сильные осенние морозы, вся рыба начинает держаться на средине пруда в самых глубоких и крепких местах. Здесь ее можно ловить со дна на лодке, нехищную – на червя, хищную – на живца, малявку и блесну. Червяков необходимо сохранять за пазухой. Когда пруд начнет замерзать, рыба обыкновенно на время переходит в верховье пруда, к т. н. трубе, и держится близ середины реки. В это время можно ловить очень много рыбы, прочищая береговой лед длинным шестом и употребляя длинное удилище. Необходимо только наблюдать, чтобы леса не прикасалась к закрайкам (иначе она примерзнет), а также осторожно вытаскивать ее из воды, чтобы не перерезать. Затем зимой рыба берет или из прорубей (лучше всего на глубоких местах), которые сами по себе составляют приманку для рыбы, ощущающей недостаток воздуха, или же в полыньях, у сильных родников, куда иногда рыба собирается массами.

Глушенье рыбы по перволедью.

Эта весьма интересная охота основана на том, что, как только вода замерзнет, вся рыба первое время держится подо льдом и ясно видна ночью при освещении сквозь еще не покрытый снегом и прозрачный лед реки, озера или пруда. Иногда глушат и днем, но чуткая рыба стоит тогда плохо и уходит прежде, чем рыбак успеет к ней подкрасться со своим кийком – полуаршинной чуркой вершков 6 в отрубе, которая насаживается на двухаршинную рукоятку. Поэтому глушенье б. ч. производится по ночам, когда рыба спит, почти касаясь ледяной коры своим спинным пером. При этом необходимы многие предосторожности, и грузному, тяжелому человеку лучше не пробовать счастья: тонкий лед трещит, пугает рыбу и иногда проламывается. Ради возможной тишины рыбак обувается в валеные сапоги (пимы). С небольшой козой в левой руке он осторожно скользит по стеклянной поверхности озера и ловко бьет кийком стоящую рыбу, темная спина которой при свете луча отчетливо виднеется сквозь тонкий лед. Удар должен приходиться прямо против головы рыбы и бывает действителен, только когда последняя стоит не далее полуаршина от внутренней поверхности ледяного покрова: тогда она перевертывается вверх брюхом с одного удара. Крепче всех рыб налим, слабее всех щука; первого редко удается оглушить с одного раза, между тем как щука шалеет даже от слабого удара и иногда на аршинной глубине. Оглушенная рыба, однако, скоро приходит в чувство, а потому рыбак немедленно прорубает пешней или топором надлежащее отверстие и мелким сачком на длинной рукоятке выкидывает добычу на лед. Во избежание несчастных случаев лучше глушить вдвоем: один несет огонь и бьет рыбу, другой достает ее и на всякий случай имеет при себе достаточно длинную веревку. Иногда киек заменяется обухом топора или простой дубиной, коза – железным ковшом, даже лопатой, а при случайной ловле просто светят горящею берестяною трубкою. В реках и протоках обыкновенно бьют рыбу прямо с берега.

По всей вероятности, всего безопаснее глушить рыбу на широких лыжах, подбитых войлоком.

Ноябрь и декабрь.

Принадлежности зимнего уженья.

Так как для зимнего уженья приходится тащить с собой очень много вещей, и притом очень тяжелых, как напр., пешня для прорубания лунок, то благоразумнее запастись салазками, на которые и укладывают все принадлежности лова. Последние состоят из нескольких кобылок (колодок, см. далее), налимьих удочек (см. д.), дубового ведра, длинного шеста, употребляемого для взмучивания воды, чем приманивается рыба, сачка, рогож, кольев и пешни. Очень полезно также брать с собою железное ведро с угольями, чтобы в случае сильного мороза можно было бы развести в нем огонь и погреться. Зимний сачок делается значительно меньше и мельче обыкновенного: железное кольцо его имеет 6 вершков в поперечнике, надевается на короткую палку не более аршина длины, а сетка вяжется из тонкой бечевки и не более четверти глубиною. Пешня – это четырехгранный заостренный кусок железа в аршин длиною, к острому концу которого приваривается сталь: насаживается она на полуторааршинную дубовую палку. Рогожки необходимы для устройства шалаша, или, вернее, щита, служащего защитой рыболову от ветра во время ловли. Обыкновенно шалаш устраивается таким образом, что около той лунки, где рыболов намеревается сидеть, с подветренной стороны вбивают в лед, сделав предварительно в нем отверстия пешней, колья (полутора– или двухаршинные) полукругом и к ним привязывают рогожу. Лучше, если рогожа прикреплена неподвижно к кольям еще дома.

Прибыв на реку и выбрав место (преимущественно яму), обгораживают его рогожами, затем пешнею прорубают лунки в расстоянии одна от другой на четверть. Количество лунок зависит от количества взятых с собою кобылок, но большею частию ограничиваются 3–5 лунками, так как при большем количестве уже трудно уследить за клевом. Насадка обыкновенно пускается на вершок или на два от дна. Многие кроме небольших лунок прорубают во льду около шалаша еще большую лунку в форме корытца аршинной длины и полуаршинной ширины; в середине этого корытца делается сквозное отверстие, в которое выступает вода из-подо льда; образуется отличный садок для рыбы, которая по окончании лова пересаживается в ведро. Иногда такие лунки, только сквозные, прорубают и для ловли рыбы на несколько рядом поставленных кобылок.

Блесненье подо льдом.

Зимнее блесненье несколько отличается от осеннего. Блеснят зимою из проруби на короткие удильники с более тонкими лесками (рыба зимою очень вяла), и крючки блесен никогда не имеют зазубрины. Это делается потому, что заглотанный крючок вынимать на морозе не совсем удобно.

Самое лучшее время для блесненья – по перволедью, когда лед достаточно крепок, чтобы держать человека, но еще чист и не занесен снегом; всего удобнее ловить в ясный солнечный день и в самых глубоких ямах, куда рыба собирается на зимовку. Прежде всего прорубают несколько прорубей (лунок), одни ближе к берегу, другие к средине, чтобы в случае если рыба не будет ловиться, то не распугивать ее шумом, прорубая лед в других местах. Проруби делаются такой величины, чтобы крупная рыба могла в них свободно пройти при вытаскивании, обыкновенно вершков 4 или 5 в поперечнике. Для ловли употребляют или короткие удильники, обернутые камышом, или описанный выше мотылек (рис. 122); лески б. ч. делают тогда в 9–12 волос. Блесны употребляют плоские медные, редко оловянные, небольшой величины.

На Оби по перволедью ловят окуней на очень маленькую блесенку, формою своею похожею на мулька (рис. 131); на крючок ее привязывается кусочек губки, который служит приманкой. Такую блесенку не дергают, как осенью, а тихонько приподнимают ее и так же тихо опускают. Затем, когда лед уже совсем окрепнет, здесь ловят на блесенки с надетой на них губкой, а позднее – наживленною мормышом (см. далее).

Делают эти блесны так: свертывают из бумаги трубочку а, б(рис. 132) и обвязывают ее, чтобы не развернулась, ниткой; в конец авставляют приготовленный заранее крючок в,укрепляют трубочку на чем-нибудь, чтобы она не упала (напр., в сыром песке), и наливают через конец брастопленное олово с прибавкой свинца. Когда сплав остынет, его вынимают из трубочки и придают ему надлежащую форму. Тупой конец блесны, как это видно на рис. 133–135, отгибается кверху, а в самом сгибе его провертывается насквозь узенькая дырочка (ушко). Это, собственно, блесна, потому она не блестит и не должна блестеть. Назначение ее состоит в том, чтобы формой своей она походила на букашку, а тяжестью погружала бы крючок до дна. Рыба хватает ее потому, что на крючке ее надета нажива. Тоненькая леска наматывается на такой же мотылек, какой употребляется осенью; разница только в том, что прутик, на котором закрепляется леска, у зимнего мотылька тоньше и немного длиннее, чем у осеннего. Он должен быть более гибок на тот случай, что когда схватит большой окунь, то прутик, сгибаясь, уменьшает степень напряжения тоненькой (в 4 волоска) лески и тем предупреждает ее разрыв. Свободный конец лески продевается в ушко блесны со стороны крючка и завязывается снаружи узлом (см. рис): вследствие этого блесна держится в воде почти в горизонтальном положении. Если она попадет на задевник, то ее отцепляют свинцовой отдевкой, представляющей усеченный конус с сквозным отверстием ав середине. Отдевку эту при малом ее размере неудобно делать с шарниром: притом же шарнир зимой, обледенившись, не может раскрываться. Чтобы спустить эту отдевку, нужно развязать у лески который-нибудь узелок, продеть отверстие конуса и тогда спускать последний; вынув его из воды, леску связать снова. В первую половину зимы употребляют самую маленькую блесну (рис. 133). Леска при этом должна быть самая тонкая – не толще как в 4 волоска. К концу зим употребляют блесну средней величины (рис. 134), а к весне, особенно когда начинает местами подтаивать и рыба сделается бойчее, блеснят на самую большую зимнюю блесну и леску привязывают не менее 9 волосков.

Зимние блесны.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 131. Зимняя блесенка.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 132. Формочка.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 133.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 134.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 135.

Блесненье подо льдом. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 136. Отдевка для зимних блесен.

Зимний самолов.

На Нижней Волге употребляется для зимней ловли судака, окуня и белорыбицы весьма остроумная снасть, которая много практичнее всех других самоловов, не говоря уже о самодействующих подсекателях, весьма непрактичных и неудобных, так как они требуют негибкого удилища, значительно затрудняющего вытаскивание крупной рыбы. Устройство волжского самолова, который ставят иногда десятками, даже до сотни, нетрудно понять из следующего его описания и прилагаемого рисунка (рис. 137).

Длинный шест, снабженный тяжестью на толстом конце, ходит на треножной подставке, попеременно опуская и поднимая один и тот же конец, как журавль, которым достают воду из колодцев. К концу этого шеста привязана леска такой длины, чтобы крючок висел над поверхностью льда, в то время когда тяжелый конец шеста опущен. После наживления крючка его опускают с лескою в воду и пригибают к ней тонкий и легкий конец шеста, поднявши наоборот его толстый и тяжелый конец. В таком положении удильник (бадик) удерживается посредством особого сторожка,устроенного нижеследующим образом. На поверхности льда близ проруби, около которой устанавливается самолов, вмораживается в лед дуга, затем на леске прикрепляются последовательно: клинушекс расщепом, перекладинаразмерами длиннее хорды дуги и еще ниже ее маленькая палочка, привязанная посередине, – зацеп.

Короткий конец клинушка (лежащий выше привязи) заводится за верхнюю часть дуги. Тяжесть толстого конца бадика, натягивая лесу, выпячивает остальную часть клинушка, который выскочил бы из-под дуги, отцепился бы от нее, если бы его не удерживал зацеп, входящий в расщеп, в свою очередь удерживаемый перекладиною, помещенной за дугою и в то же время удерживающий и эту перекладину. Таким образом, вся леса держится на весу, на зацепе, который, в свою очередь, удерживается силою, вытягивающею клинушек, т. е. тяжестью на толстом конце бадика. Величина (вес) тяжести – в зависимости от веса и силы рыбы, на которую поставлен самолов. Ясно, что когда рыба схватит приманку и присоединит мускульную силу к действию тяжести лесы, зацеп сползет вниз, выйдет из расщепа и освободит клинушек, который, в свою очередь, выйдет из-под дуги: весь снаряд будет освобожден, рыбе придется уже одною мускульною силою поддерживать удильник в данном ему положении: результат, конечно, тот, что толстый конец бадика опустится и поднимет рыбу, вытащив ее на лед. Насадкою обыкновенно служит блесна, изображенная на рис. 105 и 106.

Зимний самолов. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 137. Волжский самолов.

Зимняя ловля рыбы кобылками.

При ловле рыбы в прорубях на живую приманку, особенно в том случае, когда нельзя ожидать частого клева, обыкновенный короткий удильник, который нельзя укрепить во льду и необходимо держать постоянно в руке, что при больших морозах весьма неудобно, во многих местностях России (Средней) заменяется кобылками (в Москве) или т. н. колодками (на Средней Волге). Устройство кобылок очень просто: устойчивое деревянное основание небольшого объема, удобное для обхвата одною рукою и вделанный в него наглухо короткий удильник из можжевелового прутика или, еще лучше, китового уса. Форма кобылок, как видно из рисунков (рис. 138 и 139), различна по местностям: делаются они из различного дерева, б. ч. березы, длиною (без прутика) около четверти, так что она не может проскочить под лед через сделанную во льду прорубь (лунку). Кобылка с навязанной лесой надлежащей крепости (смотря по той рыбе, которую желают ловить, и ее величине) и известной приманкой на крючке, тоже различном по величине, ставится у края лунки так, чтобы кончик удильника приходился над серединою лунки и насадка находилась (б. ч. червь, реже мотыль – красная личинка большого комара-долгоножки) или немного глубже нижней поверхности льда, или у дна (при ловле ершей). Так как зимою почти вся рыба за недостатком воздуха и пищи находится в полусонном состоянии, то даже довольно крупная рыба не оказывает большого сопротивления и может быть без особого затруднения вытащена на лед. Волосяные лески для зимней ловли предпочтительнее шелковых, так как последние скорее могут быть разрезаны нижними острыми краями лунки при сопротивлении крупной рыбы. Полезно поэтому нижние края лунки обивать так, чтобы они образовали бы не прямой, а тупой угол.

Кроме того, при уженьи на кобылки нет надобности держать их в руке, они имеют еще то удобство, что можно ловить одновременно на несколько снастей. На кобылки ловят также и в другое время года – не по льду, в том случае, если приходится ловить при отвесном положении лесы, на глубоких местах и вообще когда нельзя как-нибудь закрепить толстый конец удильника, чтобы не держать его в руке. Поэтому в средних губерниях ловят на кобылки с плотов, паромов, мостов (плавучих и постоянных), с барок и с лодок.

Зимняя ловля рыбы кобылками. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 138. Колодка волжских рыбаков.

Зимняя ловля рыбы кобылками. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 139. Кобылка москворецких рыбаков.

При ночной ловле на несколько кобылок одновременно необходимо к кончикам удильников, по крайней мере на тех кобылках, которые находятся не под рукой, привязывать бубенчики или колокольчики.

Зимнее уженье на мормыша.

Мормышом, или бокоплавом (Gammarus), называется небольшой рачок величиною около дюйма. Различные виды его живут преимущественно в озерах Северной России и Западной Сибири, но уженье на мормыша (местное название этого рачка в Пермской и Оренбургской губ.) известно, кажется, только по ту сторону Уральского хребта. Однако он водится и во многих озерах Средней России (под Москвой он встречается в оз. Косине и Сенежском), а потому обращаем на него внимание рыболовов. Летом мормыша почти не видно, так как он живет больше под плавунами (лавдами), которыми зарастают берега озер, реже в камышах и выходит оттуда только по ночам: к тому же рыба тогда берет на него плохо. Но в середине зимы мормыши выходят из-под трясин и садятся иногда в огромном количестве на нижнюю поверхность льда. Особенно много бывает их со второй половины зимы до образования закраин. В это время он служит почти единственной пищей многих рыб, особенно окуня, ерша и налима. В озерах, где мормыша очень много, рыба, впрочем, всегда сыта и берет на него плохо.

Ловят мормышей на гороховину и на льняные, также ржаные снопы, куда они любят забиваться. Еще удобнее ловить их решетом, спуская его на веревочках, к которым привязан пучок мочалы, натертый луком: мормыши, наевшись, падают в решето; затем их осторожно вытаскивают из проруби. В большом количестве для продажи рыболовам в тех местах, где его мало (ведро продается от 20 до 50 коп.), мормыша ловят длинным (около сажени) и узким ящиком, одно из длинных ребер которого густо усажено щетиною. В один конец ящика прикрепляется под углом довольно большая жердь, затем ящик просовывается в довольно большую прорубь, приводится в горизонтальное положение и загребает всех мормышей, сидящих на льду кругом проруби,на радиус, равный длине ящика. Так ловят иногда зараз по нескольку ведер: но еще больше мормыша попадает в мотню большого зимнего невода. Хранят его в осиновых кадушках, которые закапываются в землю или ставятся на погреб; здесь он может пробыть живым до 2 недель. Еще лучше хранить мормышей в небольших ямках, выкапываемых в подпольях. Ямки эти смачивают водою, кладут в них чистую тряпицу, в которую ссыпают мормыша; сверху покрывают его также чистой тряпкой, которую по временам смачивают.

Уженье на мормыша (на Зауральских озерах) начинается с первым прочным льдом и продолжается до Рождества. В конце декабря и весь январь рыба берет плохо и ловле препятствуют сильные морозы. В начале февраля клев возобновляется и бывает особенно хорош в марте. Ловят короткими, 8–10-вершковыми удочками (березовыми), завернутыми наполовину в камыш, который туго обматывается бечевкой; леса волосяная: при хорошем клеве удобнее употреблять крючок без бородки. Удить лучше всего на глубине 2 аршин с навесу и с грузилом так, чтобы насадка была на четверть ниже льда. Мормыш насаживается с головы. Удочку держат в левой руке, а в правой – небольшую деревянную лопаточку, служащую для более быстрой и сильной подсечки.Лопаточка эта вообще весьма полезна при уженьи с навесу на короткие удильники. Как только клюнет рыба, рыболов мгновенно поддевает лесу и, откинув левую руку, быстро подводит лопатку почти к самой добыче и выбрасывает ее на лед: затем одним ударом лопатки по голове рыбы высвобождает крючок, в одну секунду оправляет мормыша, если он остался на крючке, и снова опускает крючок в прорубь. Окунь берет на песчаных, а ерш – на иловатых местах. Ловят большею частию мелкую рыбу около четверти, так как ловить ее много удобнее и выгоднее, чем крупную, которая держится на большой глубине; длинная же леса легче путается и смерзается, да и крупную рыбу нельзя прямо вытаскивать на лед, как мелкую.

Зимнее уженье на мормыша. Ноябрь И Декабрь. Рыболовный Календарь. Всё о рыбной ловле.

Рис. 140. Мормыш (увеличен вдвое).

Советуем любителям зимней ловли поискать мормыша и половить на него. Это одна из лучших (если не лучшая) и удобнейших зимних насадок. Ловить на мормыша можно, вероятно, только там, где он водится.

Зимняя ловля налимов.

Налимы ловятся зимой удочкой на живую рыбку или, за неимением ее, просто на кусок сырой крупной рыбы. Следует, когда станет река, пока еще не толст лед, нарубить на нем колодчиков четверти по две в диаметре один от другого на расстоянии не ближе десяти шагов, вдоль берега. При этом надо выбрать место на реке не очень глубокое, но быстрое, что способствует не только удачной ловле, но и меньшему замерзанию прорубей. Удилище берется такой длины, чтобы при опускании его в колодчик оно одним концом касалось дна немного в наклонном положении по течению, а другой бы торчал на поверхности.

К удилищу навязывается леска на четверть выше конца, который пойдет в воду, длиною не больше полуаршина, с крючком без бородки. На крючок насаживается рыбка, и удилище опускается в колодчик так, чтобы касалось дна непременно в наклонном положении по течению. Насаживая живую рыбу на крючок ближе к хвосту, не надо прокалывать позвонка, иначе она скоро засыпает. Выносливее прочих налимчики, ершики и окуньки. Наставив таких удочек, следует осматривать их каждую ночь, вооружаясь предварительно пешней для прорубания застывших за ночь колодчиков и ковшом для вычерпывания из них льда.

На Москве-реке ловят налимов несколько иначе. Именно берется бечевка, называемая шестериком, к одному концу ее привязывается палочка полуаршинной длины, а к другому – басок с крючком № 3: на полторы четверти от последнего прикрепляется грузило. На крючок насаживается кусок живца, затем в прорубленную лунку опускается бечевка с насадкой до самой палочки, которая кладется поперек лунки на лед, причем насадка не должна доходить до дна на вершок или на два. Ловля эта продолжается с успехом до Николина дня.

В Средней России зимою, именно в Рождественский пост, ловят также налимов следующим простым способом: изготовляется несколько более или менее коротких лес (смотря по глубине воды), к которым вместо крючка привязывается один из концов гибкой рогульки в виде буквы V или острого треугольника толщиною в куриное перо: другой конец лески привязывается к удилищу (более или менее длинному, смотря по глубине) на вышине полуаршина от заостренного толстого конца его, который втыкают в дно реки. Где водятся большие налимы, там следует употреблять более длинную лесу и часть ее наматывать на обыкновенную рогульку, которая и привязывается к шестику. На крючок надеваются кусок рыбы, мяса, куриные потроха, сало и искусно зашиваются так, чтобы крючок был совершенно закрыт. Иногда концы крючка сводятся вместе. Таким образом изготовивши дома удочки, захватив пешню и топор, отправляется рыболов на реку, выбирает там откосье или мель, прорубает небольшие проруби (лунки) вдоль реки на расстоянии нескольких сажен одна от другой и в них расставляет удочки, оставляя их до следующего дня. Налимы по своей неразборчивости в пище и жадности проглатывают вместе с насадкой и деревянные крючки, концы которых расходятся в желудке, вонзаются в его стенки и не дают рыбе сойти с лесы. После полудня следующего дня рыбак идет осматривать свои снасти и те из них, на которых есть добыча, уносит домой, потому что, не разрезав у налима желудка, невозможно высвободить крючка, точно так же, как налиму невозможно, не проглотив крючка, съесть с него кусок рыбы. Вот почему приманка даром никогда не пропадает.

Зимнее уженье пескаря.

Там, где пескарь ценится (для ухи) очень дорого, например под Москвой (1 р. – 1 р. 50 к. за сотню), пескарей ловят и зимою, притом в большом количестве, из прорубей в самых глубоких иловато-песчаных местах реки (ямах) с песчаным дном на кобылки, также со дна. Насадкою служит исключительно мотыль.

Починка складных заграничных удилищ.

Чаще всего подвергаются порче трубки, служащие для соединения отдельных колен. Порча эта состоит в том, что трубка лопается по спаю, или вследствие того, что была дурно спаяна, или же вследствие очень неосторожного обращения. Если спай лопнул в самом конце трубки, у края ее, то трубку очень легко можно исправить. Обернув лопнутое место одним оборотом крепкой отожженной проволоки, закручивают концы ее до тех пор, пока края спая не будут плотно сжаты. Тогда на самый конец трубки напаивают оловом ободочек из тонкой латуни шириною в 2 миллиметра, обращая внимание на то, чтобы спай этого обручика не совпадал со спаем трубки, а находился бы на противоположной стороне трубки. Прежде чем припаивать обручик, надо тщательно соскоблить с конца трубки лак или бронзировку и смочить это место соляною кислотою. Обручик же во время припаивания также обертывается проволокою для того, чтобы он как можно плотнее обхватывал трубку.

Если спай лопнул на значительном пространстве, то приходится снять трубку и спаять ее вновь серебряным или медным припоем.

Если трубка погнута или помята, ее снимают с колена и выправляют молотком на болванчике.

Трещины спая встречаются почти исключительно в дешевых удилищах: в более дорогих они составляют величайшую редкость. От поминки же не застрахована не только медная трубка, но даже и ружейный ствол.

Впрочем, для предохранения трубок от поминок и забоин их затыкают деревянными пробками: лучше всего, если пробки оправлены в медь, так как они тогда плотнее входят, не разбухают и не ссыхаются. Вообще носить дорогое складное удилище без чехла и без пробок непростительно.

Погибы удилища лучше всего исправляются при помощи огня. Погнутое колено держат над горячими угольями, и когда оно нагреется, выгибают его легонько рукою. Это повторяют до тех пор, пока оно не будет достаточно выпрямлено. Еще удобнее для этого пользоваться следующим простым приспособлением: в верстак или в стуловые тиски вставляют липовую доску в 1 дюйм толщины, в которой просверлено несколько дыр различного диаметра от 1 дюйма до 1/4 дюйма. Нагрев погнутое колено, его пропускают в дыру соответствующей ширины до того места, в котором оно погнуто, и затем слегка и осторожно погибают его, пока оно не будет выпрямлено.

Переломы могут быть исправляемы различными способами.

1) Если перелом произошел у трубки или оправы, т. е. у верхнего или у нижнего конца колена, то проще всего укоротить колено и вновь насадить трубку или оправу. Но это, конечно, может отозваться до известной степени на гибкости удилища, напр., если пришлось укоротить третье колено четырехколенного удилища, назначенного для уженья нахлыстом, на 2 вершка. В таком случае удилище становится гораздо грубее и потому лучше заменить поломанное колено новым, если это возможно.

2) Если перелом произошел на таком расстоянии от концов колена, что нельзя укоротить колено, не нарушив гармонию всего удилища, можно починить удилище двумя способами.

Если перелом очень косой, то поверхности его склеиваются крепким столярным клеем и затем это место туго обматывается крепкими нитками. Завязка эта прикрывается несколько раз копаловымлаком. Этот лак высыхает медленнее, чем спиртовой лак, но зато от него никак не может отсыреть клей, соединяющий поверхности перелома.

Если перелом более или менее прямой, то приходится удлинить его посредством подпилка. Иногда же может оказаться более выгодным соединить оба куска тем способом, которым соединяются отдельные куски дерева, входящие в состав бильярдного кия. В обоих случаях обломки колена склеиваются и туго обматываются крепкою бечевкою, а когда клей совершенно засохнет (через сутки), то место соединения обоих кусков туго обматывается крепкими нитками, которые покрываются копаловым лаком.

Чаще всего ломается верхушка, и по большей части благодаря какой-нибудь неосторожности рыболова: если она будет тщательно починена каким-либо из описанных способов, то может служить так же хорошо, как и новая. Средние колена ломаются очень редко: но и они могут быть починены так хорошо, что прослужат много лет.

Справочный отдел.

Список книг и статей об уженьи рыбы [13].

[13].

1. А. В.Уженье на р. Вороне. – Пр. ох.,1884, VII, с. 50–55.

*2. Аксаков С. Т.Записки об уженьи рыбы. М., 1847. 8°. 163 с. (50 к.). – Изд. 2. 1854. 8°. 274 с. (1 р.). – Изд. 3. 1860. 8°. 345 с. (1 р. 25 к.). – Изд. 4. 1871. XV – 363 с. (1 р. 25 к.). – Изд. 5. 1881. 8°. 248 с. (2 р.).

Разборы: Отеч. зап., 1847. т. LII, отд. 6. с. 127. – Библ. д. чтен.,1847. т. 82. отд. 6, с. 42–47. – Современник,1847. № 6, т. 3. отд. 3, с. 113–114. – Финск. вестн., 1847. т. 18, отд. 5. с. 1–4. – Москвитянин,1854. т. II, № 7, кн. 1. с. 129–131. – Московск. вед., 1854. № 28. – Тр. Ими. в. экон. общ.,1854. т. 2. отд. 3. с. 98–99. – Отеч. зап.,1854. т. 93. отд. 3. с. 84–85. – Отеч. зап.,1857. т. 110. отд. 2. с. 50–51. – Современник, 1857. т. 61. с. 43. – Пр. ох., 1882. II, с. 97–98. (Библ. зам. В. В-ао 5-м изд.).

3. Аксаков С. Т.Отрывки из рассказов и воспоминаний охотника. I. Охота с острогой. – Москвитянин.1854. т. V. смесь, с. 159.

4.– Несколько слов о раннем весеннем и позднем осеннем уженьи. – Журн. охоты(Мина), 1858, т. I, с. 1–8.

5. Арсеньев Ф.Метлица на Шексне. – Русск. дневн.,1859, № 89; – Вестн. естеств. наук,1860, № 28, с. 881–900.

6.– Уженье рыбы на Шексне. – Жур. Моск. общ. охоты, 1870, № 5 (сентябрь), с. 3–20.

7. Башуцкий.Старинная лампа для привлечения рыбы. – Ж. общепол. свед.,1835. № 20, с. 189.

8. Безобразов С. В.Стрельба язей. – Пр. ох., 1879, VII, с. 148–150.

*9. Буржинский А. Б.Календарь рыб. (Изд. «Мирского слова»). Спб., 1875. 32°. 171 с. (40 к.).

10. В. (Всеволожский Н. Н.).Бессонное озеро, или Сметанное. (Уфимск. губ.). – Пр. ох., 1879, X, с. 158–159.

11. Вавилов М.Уженье на овес и на стрекозу. – Дом. хоз.,1870. с. 95–98: 109–114. Ж. ох. конноз.,1871. с. 177–178; 181–184.

12.Ловля сомов.Дом. хоз.,1870. с. 253–255: Ж. ох. конноз., 1871, с. 213–214.

13.– Сиденье на сеже. – Дом. хоз.,1870. с. 330–331. – Ж. ох. конноз., 1871. с. 136–137.

14.– Зимняя ловля рыбы. – Дом. хоз.,1870. с. 366–367. – Ж. ох. конноз.,1871, с. 89–90.

15. Васильев П.Блесненье. – Пр. ох.,1884. VIII, с. 1–28.

*16. Вениаминов Н. И.Рыболовство в России всеми орудиями и во все времена года. С рис. М., 1876, 8°, 455 с. (3 р.).

*17. Виноградов М. Е.Наставление к ловле рыб и раков в наших пресных водах. Спб.. 1880, 8°, 112 с. (1 р.). – Отд. оттиск из ж. Семья и школаза 1880 г.

18. Волков П.Уженье рыбы на Рабанской Сухоне. – Вологод. губ. вед., 1876. № 2, с. 8.

19. выправлять(Как) не совсем прямые натуральные удилища. – Пр. ох.,1884. XI. с. 83–85.

20. Венцеславский А.Ловля рыбы удочкою. – Тр. И. в. экон. общ., 1850. т. IV. с. 101–110.

21. Гаряев.Охота на щуку с ружьем. – Эконом. зап.,1855, № 25. с. 198.

22. Г. В. Н. (Горбачев).Два новых поплавка. – Пр. ох.,1884, IV. с. 55–56.

23. Глумилин М.Уженье нахлыстом. – Ж. ох. конноз.,1873, с 282–284.

24. Д. А.О клеве рыб. – Ж. конноз. ох.,1843. II, с. 146–150.

25. Д-в А. (Дунаев, Алексей).Охотничье житье-бытье. (Уженье в Ковровском у.). – Пр. ох., 1879. с. 378–382: VII. с. 75–86.

26.– Зимняя ловля налимов. – Пр. ох.,1880, I, с. 153–155.

27.– Рыбные озера (в Владим. губ.). – Пр. ох.,1882, VIII, с. 112–113.

28.– Письмо удильщика. – Пр. ох.,1882, X, с. 21–24.

29. Дублянский Н. А.Об уженьи карпов. – Пр. ох.,1884, VI, с. 43–66.

30. Е.Ловля рыбы на блесну зимою. – Пр. ох., 1880, III, с. 501–503.

31. Е. Н. (Ермолов).Ловля сазанов. – Пр. ох.,1883, II, с. 65–72.

32. Завадовский И.Несколько слов по поводу статьи Д. Торчилло: «Заметки и воспоминания о ловле рыбы на р. Вороне удочкою и переметом». – Пр. ох.,1882, IX, с. 105–111.

33. замечания(Некоторые) иностранных о рыбных ловлях, а особливо о ужении оных. – Эконом. магазин,1784, т. XX, № 94, с. 241–255.

34.– (Некоторые практические) о наших деревенских рыбах. – Эконом. магазин,1786, № 97, с. 289.

*35. Запискирыбака, или наставления, как находить различных рыб. С фигур. М., 1854, 16°, 76 с. (50 к.).

Разбор: Отеч. зап.,1854, т. XCIV, отд. 4, с. 117–118.

36. Исполатовский Петр, свящ.Рыбные ловли на р. Сеже. (В Тверской губернии). – Тр. И. в. экон. общ.,1865, август, с. 216–227. (Ловля щук и сомов).

37. К. В. П. (Колокольцев).Заметка на статью: «В каком отношении находится сила рыбы и ее вес». – Пр. ох.,1882, IV, с. 103–106.

38. К-в А.Удочка и уженье рыбы. С рис. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, I, с. 36–41; II, с. 52–61.

39. Клубрыболовов (в Петербурге). – St.-Petersb. Herold., 1876; – Ж. Имп. общ ох.,1876, III, с. 67.

40.– (Рыболовный) в Петербурге. – Пр. ох., 1878, V, с. 209.

41. Костромской охотник.Еще о ловле налимов. – Пр. ох.,1880, V, с. 114.

42. Куроедов Н. Б.Рыбный пруд. (Рассказы). – Ж. Имп. общ. ох.,1877, VI, с. 22–28; VII, с. 33–43.

43. Л. А. (Левашов).Ловля шересперов. – Ж. Имп. общ. ох.,1877, V, с. 45–49.

44.– Записки об уженьи рыбы. – Пр. ох.,1789, V, с. 145–161; VI, с. 328–336; VIII, с. 214–232; IX, с. 383–396.

45.– Уженье карасей. – Пр. ох., 1879, X, с. 65–74.

46.– История и география одного пруда. – Пр. ох.,1879, XI, с. 253–262.

47.– Сомовье царство. – Пр. ох.,1880, V, с. 58–77.

48.– Ответ на статью г. Н. Т-ского «Замечания на Записки об уженьи рыбы». – Пр. ох.,1880, X, с. 137.

49.– На судачков. – Пр. ох., 1881, II, с. 1–19.

50.– С Оки. – Пр. ох.,1881, XI, с. 49–59.

51.– С новым сезоном. – Пр. ох.,1882, VII, с. 102–110.

52.– Зима. – Пр. ох.,1882, XII, с. 42–52.

53.– По поводу самоогружающихся наплавов барона Черкасова. – Пр. ох.,1883, VIII, с. 40–43.

54. Либерих.Гатчинская форель. – Бирж. вед.,1869, № 159; – Ж. ох. конноз.,1871, с. 160–161.

55. ловлении(О) рыб удою. Эконом, магазин,1780, т. IV, № 99, с. 330–332.

56. Ловляналимов на лягушонка. – Пр. ох.,1884, IX, с. 67–68.

57.– (Рыбная) – Народн. ремеслен. газ., 1872, с. 393–398, 417–423.

58.– щук поставушами. – Пр. ох., 1884, V, с. 97–98.

59. ловлях(О рыбных) и о уженьи. Эконом. магазин,1784, с. 241–255.

60. Лучениерыбы. – Детск. чтение,1871, с. 560–569.

61. Мочарский Н.Очерк уженья рыбы на Перерве. – Пр. ох.,1883, IV, с. 64–70.

62.– Самодельная катушка. – Пр. ох., 1884, IV, с. 52–55.

63.– Ловля щук весною. – Пр. ох.,1884, IV, с. 80–82.

64.– Котово. – Пр. ох.,1884, V, с. 46–57.

65.– Линь и способы его ловли. – Пр. ох.,1884, V, с. 50–52. (3-й отдел).

66.– Ловля рыбы на насекомое. – Пр. ох.,1884, VI, с. 70–73.

67. Мстинский рыболов.О ловле рыбы наметом. – Пр. ох.,1879, V, с. 273–275.

68.– Ловля рыбы переметом в р. Мете. – Пр. ох.,1879, VII, с. 64–74.

69. Мясницкий И.Рыбу лучат. Рассказ. (Посвящается В. Н. Назарову). – Моск. листок,1883, № 323.

70. Н., доктор.Воспоминания детства. (Из записок доктора). – Петерб. вестник,1861, № 7, с. 129–133. (Не кончена).

71. Обществорыбной ловли в Петербурге. – Ж. Имп. общ. ох.,1874, II, с. 45.

72. Охотана сазанов. – Пр. ох.,1879, VII, с. 169.

73.– (Ружейная) за рыбами. – Ж. ох. конноз.,1870, с. 154–155.

74. П.Охота на язей с ружьем. – Ж. ох. конноз.,1873, с. 346–349.

75. Палатин. (Соболев В. Н.).Первое августа. Рассказ. – Ж. Имп. общ. ох.,1877, XI, с. 15–18.

*76. Петров А.Новейший и опытный рыболов, или собрание редких и любопытных секретов в пользу и удовольствие охотников до рыбной ловли. М., 1829, 12, 26 с. ( См.Опытнейший рыболов).

*77. Петров Н.Рыбак, или средства ловить рыбу удою. М., 1831, 12°, ? с. (1 р.).

77*. П. И. (Попов).Сом и охота на него на Дону. – Пр. ох.,1880, 0», с. 66–75.

78.– Ловля стерлядей кивками на Дону. – Пр. ох.,1881, VIII, с. 73–80.

79. привадах(О рыбных). Эконом, магазин,1784, т. XX, № 99, с. 321–334.

80. Приготовлениенатуральных цельных удилищ. – Пр. ох.,1884, XI, с. 58–60.

81. примаках(О разных), употребляемых при ловлении рыб. Эконом. магазин,1784, т. XX, № 97, с. 289–302.

82. Применениеэлектричества к уженью рыбы. – Пр. ох.,1880, IX, с. 160.

83. Проектустава Общества любителей рыбной ловли удочкой в Москве. – Ж.Имп. общ. ох.,1874, VI (декабрь), с. 71–72.

*84. Радкевич И.Уженье рыбы. Подробное описание различных удочек и других принадлежностей уженья. С 58 рис. Спб., 1874, 16°, 145 с. (80 к.).

85. Р. М.Наставление охотникам удить рыбу. – Ж. общепол. свед.,1835, № 20, с. 189.

86. Родзевич.Ловля угрей. – Эконом. зап.,1856, № 32, с. 251.

*87. рыболов(Опытнейший). Содержащий в себе любопытные и редкостные секреты, касающиеся до рыбной ловли разного рода снастями, как-то: неводом, вершею, удою и другими средствами, с наставлением разводить рыбу в прудах, сохранять в садках и выкармливать, также ловить, разводить и сохранять раков. М., 1829, 16°, 47 с.

*88.– (Опытнейший), содержащий в себе секреты, касающиеся до рыбной ловли: неводом, вершею, удами и другими средствами. М., 1862. (30 к.).

Примечание.Второе издание предыдущей книги (?).

*89.– (Счастливый). Советы страстного охотника до рыбной ловли удочкою и всеми вообще снастями и орудиями. М., 1865, 16°, 152 +VI с. (50 к.).

90. рыбы(Хищные). – Ж. ох. конноз.,1870, с. 179–181; 190–191; 196; 203–204; 211; 221–222; 227; 248.

91. Сабанеев Л. П.Жизнь рыб и рыболовство на Зауральских озерах. С 2 рис. и 65 полит. М., 1874, 8°, 145 с. Ц. 1 р. (См. такжесборник «Природа», 1873, II, с. 220–302 и 1874, I, с. 122–184).

92.– Рыбы России. Жизнь и ловля наших пресноводных рыб. С 6 картин. и 433 политип. М., 1875, 8°, 640 с. Ц. 3 р. 50 к. (в продаже нет).

93. Салов.Мельница купца Чесалкина. Рассказ. – Отеч. зап.,1877, т. CCXXXIV, № 9, отд. I, с. 75–108.

94. С. И. (Сперанский).Из писем к приятелю об уженьи язей. – Пр. ох.,1883, VIII, с. 72–88; 1884, VII, с. 60–80.

95. слов (Несколько)об уженьи рыбы. – Землед. газета,1854, с. 366–368; 375–376, 384–386; 392–394. – Арханг. губ. вед.1854, № 33, с. 258–260; № 34, с. 271–273; № 35, с. 280–281; № 36, с. 288–290. (Ср. Аксаков «Зап. об уж. рыбы»).

96. Соловьев.Ловля налимов зимою. – Пр. ох.,1882, II, с. 99.

97. способе(О) ловить рыбу руками. – Эконом. магазин,1783, т. XIII, № 1, с. 9–10.

98. способ(Сенежский) уженья щук. – Пр. ох.,1884, X, с. 55–57.

99. средство(Верное) ловить по множестве рыбу удою. – Эконом. зап., 1856, с. 375.

100. Сысоев В. М.С удочкой и жерлицей по Сестре. – Пр. ох.,1884, IV, 24–41.

101.– Три рыбака. (Рассказы). – Пр. ох.,1884, VI, с. 41–55.

102.– Ямога. – Пр. ох.,1884, VI, с. 28–31.

103. Тарасов.Ловля хищных рыб на мертвую рыбку. – Пр. ох.,1884, VI, с. 48–51.

*104. Терлецкий П.Жизнь рыб в наших реках и озерах. Рыбное хозяйство и охота. Практическое руководство, составленное из многочисленных наблюдений, удобопонятно для всех желающих заниматься рыболовством и разведением рыб. рис. 23 С. Спб., 1876, 8°, 312 + 3 с. (1 р. 50 к.). – Изд. 2-е. Спб., 1879. (Только перепечатана обертка).

105. Терюхин Н.Измайловский пруд. – Пр. ох.,1882, IV, с. 65–74.

106.– Несколько замечаний по уженью. – Пр. ох.,1884, IX, с. 30–39.

107. Торчилло Д. В.Уженье на Сенеже. – Пр. ох.,1879, III, с. 260–271.

108.– Уженье на р. Вороне. – Пр. ох.,1881, IV, с. 51–81.

109.– Письмо в редакцию. – Пр. ох.,1882, II, с. 100.

110.– Заметки и воспоминания о ловле рыбы на р. Вороне. – Пр. ох.,1882. IV, с. 20–39; V, с. 54–72.

111.– В защиту здоровой удильной снасти. – Пр. ох., 1882, VI, с. 58–64.

112.– Ответ неопытного рыболова опытному. – Пр. ох., 1883, IV, с. 71–88.

113. Т-ский Н. (Томашевский).Замечания на «Записки об уженьи рыбы» г. А. Л. – Пр. ох.,1880, VII, с. 70–81.

114.– Уженье лещей. – Пр. ох.,1880, VI, с. 46–56.

115. Тютчев.Уженье сазанов в Пензе. – Пр. ох.,1884, VI, с. 45–47.

116. Ужение рыбы. Ж. конноз. ох.1855, VII. с. 104–116.

* 117.(Остроухова).Описание главнейших пород рыб Средней России, их образа жизни и способов ужения. С рис. М., 1877, 16°, II + 86 с. (35 к.).

118.– поздней осенью в проточных прудах. – Пр. ох., 1884, X, с. 57. (Заметка).

* 119. Уставобщества любителей рыболовства. М., 1877, 12°, 8 с.

120. Фабрикациярыболовных крючков. – Журн. охоты(Мина), 1858, т. I, с. 290–293.

121. Ф. Д. (Федорчуков).Рыбная ловля на У-ском пруде. – Пр. ох.,1882, V, с. 53–57. (Рассказ).

122. Фенютин.Рыбная ловля на р. Мологе. – Труды Ярославск. губ. статист. комит.,вып. VI, с. 49–107.

123. Харинов.Один из промыслов Ямбургского уезда (уженье форели). – Гдовско-Ямб. лист.,1872, № 8, с. 6–7.

124. Ходнев С.Очерки рыбной ловли на Москве-реке. – Ж. Моск. общ. охоты,1870, II (июнь), с. 19–28; III, с. 62–69; VIII, с. 45–48.

* 125.– Очерки рыбной ловли на Москве-реке и несколько слов о прудовой рыбе. С 2 карт. и 10 полит. в тексте. М., 1872, 12°, 71 с. (1 р.). (Перепечатка пред. статьи с некотор. дополнениями).

126. Черкасов П. Г., барон.Заметки об уженьи рыбы. С политип. – Пр. ох.,1880, II, с. 232–250; III, с. 436–450; IV, с. 98–113; VI, с. 19–26; IX, с. 38–54; XI, с. 19–44.

127. – По поводу замечания г. Н. Т-ского на «Записки об уженьи рыбы». – Пр. ох.,1880, IX, с. 132–137.

128.– Производство рыболовных принадлежностей в Англии. – Пр. ох.,1880, XII, с. 11–14.

129.– Воспоминания рыболова на Москве-реке. – Пр. ох.,1882, I, с. 33–51.

130.– Уженье отдельных пород рыбы. – Пр. ох.,1881, I, с. 39–56; III, с. 99–121 (щука); XI, с. 28–48 (окунь, судак, ерш, шереспер); 1882, III, с. 67–93 (ерш, пескарь, уклейка, елец); XI, с. 1–16 (голавль); XII, с 1–31 (язь, плотва); 1883, II, с. 1–2 (красноперка); с. 2–5 (подуст); с. 5–17 (усач); 1883, V, с. 16–52 (сазан); XII, с. 64–78 (сазан); 1884, V, с. 1–19 (лещ).

131.– Заметка о крючках. – Пр. ох.,1881, XII, с. 46–52.

132.– В каком отношении находится сила рыбы и ее вес. – Пр. ох.,1882, II, с. 80–82.

133.– Светящиеся поплавки. – Пр. ох.,1882, II, с. 98–99.

134.– Домашнее приготовление удилищ. – Пр. ох.,1882, VI, с. 70–90.

135.– По поводу статьи г. Торчилло «В защиту здоровой удильной снасти». – Яр. ох.,1882, XII, с. 99–100.

136.– Заметки рыболова. Привязывание поводков к крючкам с опиленными стержнями. Рецепты варов, лаков и красок для жилок. – Пр. ох.,1883, I, с. 144–148.

137.– Товарищи рыболовы! – Пр. ох.,1883. VII, с. 124–131.

138.– Самоогружающиеся поплавки. – Пр. ох.,1884, III, с. 51–53.

139.– Кое-что из моего рыболовного арсенала. – Пр. ох.,1884, IV, с. 49–52.

140.– Новое кольцо для верхушек удилищ. – Пр. ох.,1884, VI, с, 47–48.

141. Черняев Н.Страстный рыболов. (Рассказ). – Ж. конноз. ох.,1852, IV, с. 120–127.

142. Ц-в В.Об уженьи рыбы в Малороссии. – Эконом. зап.,1856, № 45, с. 355.

143. Шамов.Ловля налимов. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, IX, с. 30–32.

144. Шведов И.Заметка о весеннем уженьи на Ангаре (хариусов). – Пр. ох.,1878, VI, с. 270–271.

145.– Добавление к заметке об уженьи рыбы на Ангаре. – Пр. ох.,1880, VIII, с. 157.

146. Ширинкин Лев.По речке Бланке. Рассказ. – Пр. ох.,1882, IV, с. 61–68.

147. Юнг А., фон.Средство привлечь рыбу в то место, где предполагается производить ловлю. – Ж. общепол. свед.,1856, август, с. 219.

148. Ю. С.Ловля щук силками. – Пр. ох.,1881, IV, с. 85.

149. Янковский И.Приманка для рыб. (Варен. овес). – Эконом. зап.,1855, с. 163.

Кроме того, замечания об уженьи рыбы можно найти в следующих книгах и статьях:

А. В.Из Астрахани. – Пр. ох.,1883, V, с. 43–44. * Аксаков.Расск. и воспомин. Изд. 2, с. 17–34. Арсеньев.Шуйга – Ж. Имп. общ. ох.,1876, XI, с. 1–17. Лемье. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, IX, с. 1–10. С берегов Вычегды. – Пр. ох., 1884, V, с. 70–72. * Брэм. Жизнь животн. Т. VI. * Вавилов. Ох. в России, IV, с. 99–192. Витте. Охота в Астрах губ. – Газ. лесов. ох.,1856, № 13, с. 101–103; № 14, с. 109–111; № 15, с. 116–118. Поездка в Дарму. – Газ. лесов. ох.,1856, № 33, с. 261–264. * Воропай. Ох. на севере России. С. 33–40. воспоминаний(Из) о Мологе. – Волга,1863, № 68. * Jawarecki. Polski stawowe gospodarstwo. С. 242–247. Гомилевский. С Кр. Севера. – С. хоз. лесов.,1879, IX, с. 80. Гримм. Из практ. Никольск. завода. – С. хоз. лесов.,1881, IV, с. 293–310. * Двигубский. Лексик. гор. и сельск. хозяйства. Т. XI, с. 170–173. Дмитриев. Из записной книжки. – Ж. Моск. общ. охоты,1860, сентябрь, с. 60–74. Дублянский. Из Железноводска. – Пр. ох.,1884, XI, с. 16–18.р Золотницкий. Аквариум любителя. – Пр. ох.1882, 1883 и 1884 гг. * календарь(Иллюстрированный охотничий) на 1873 г.. с. 31–74. * книжка(Карманная) русск. барина-охотника, с. 7–22. Лаврентьев. Справочно-памятная книжка-календарь для охотников на 1884–1885 г. Спб. отд. III. с. 1–76. * Левшин. Домоводство. IV. с, 174–209. * Книга для охотников. IV, с. 407–522. ловлях(О рыбных) и уженьи. – Эконом. магазин.1784. XX. с. 241–255. Очеркиох. в Малороссии. – Газ. лесов. ох.,1855. с. 212–214. Переваленко. – Кавказ.1851. № 56. Познанский. С Дону. – Пр. ох.,1883. с. 21–34. Поездкав Ахалцих. – Зап. Кавк. отд. геогр. общ.,VIII, с. 67. Сабанеев. Княспинское озеро. – Ж. Имп. общ. ох..1874. Сохранениечервей на зиму. – Пр. ох..1884. IX. с. 68. Цветков. Мухури. – Кавказ.1851. № 33.

Труды по рыболовству.

Труды по рыболовству. Всё о рыбной ловле. Труды по рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Титульный лист первого издания книги Л. П. Сабанеева.

Жизнь рыб и рыболовство на зауральских озерах.

I.

Вообще мы, русские, не можем похвастать основательным знакомством с естественными богатствами своей страны, и за примерами дело не станет: едва ли кто из читателей и подозревает то значение, какое имеют многочисленные озера юго-восточного склона Уральских гор не только для таких огромных краев, каковы Пермская и Оренбургская губернии, но даже для Уфимской, Вятской и Казанской губерний, куда озерная рыба идет в огромном количестве и успешно конкурирует с рыбой Волги, Камы и других второстепенных рек. Сотни тысяч пудов доставляют каждогодно эти озера, многие рыбопромышленники нажили чуть не миллионы, и никто, даже большинство пермских и оренбургских жителей, не имеет малейшего понятия об этом неистощимом богатстве, хорошо знакомом только людям, заинтересованным в этом деле, результаты которого из расчета и боязни конкуренции держатся ими в строжайшей тайне.

Действительно есть что и скрывать: одна удачная тоня окупает не только арендную плату, вообще очень низкую, но и все затраты на снасти и наем рабочих. О богатстве рыбою можно судить уже по тому, что уловы считаются здесь не поштучно и не пудами, а коробами, вмещающими от 70 до 80 пудов, смотря по величине и породе рыбы. Бывали, да и до сих пор бывают, случаи, что без риску оборвать канаты, тетивы невода и самый невод нет никакой физической возможности вытащить последний в притонную прорубь, и стеснившуюся рыбу вычерпывают сачками в продолжение нескольких суток, причем, само собою разумеется, сотни, даже тысячи пудов успевает уйти обратно в озеро. И все-таки в таких случаях улов достигает невероятно громадной цифры – при некоторых благоприятных условиях до 5000 пудов!

Конечно, подобные тони случаются не каждый год и вообще представляют довольно редкое исключение, но на основании добытых сведений мы имеем полное право заключить, что и средняя тоня зимнего неводного лова для всех озер должна быть не менее двухсот пудов. Для самых больших и вообще наиболее рыбных это количество значительно ниже действительного, и можно положительно сказать, что в улов могут идти в сравнении с ними только Нижняя Волга и Урал. Как это ни странно с первого взгляда, но цены озерной рыбы нисколько не ниже, а иногда даже выше средних цен красной рыбы, тоже на месте лова, и это, конечно, самое лучшее доказательство ее высокого качества и большого запроса. Вряд ли где в России можно встретить таких гигантов окуней, ершей, линей, щук, налимов и такую крупную плотву или, вернее, тарань. Вся рыба в приуральских озерах, очень часто соединенных между собою протоками, необыкновенно жирна и вкусна и растет, как мы увидим впоследствии, по крайней мере впятеро скорее, чем в реках.

Рассмотрим теперь, что следует понимать под общим названием Зауральских озер, и сделаем возможно наглядный и вместе краткий обзор их, по возможности избегая мелких подробностей и не вдаваясь в сухой перечень фактов, не представляющих общего интереса.

Весь восточный склон Среднего Урала в Пермской губернии, начиная от широты Екатеринбурга, и Южного в Оренбургской, усеян бесчисленным множеством больших и малых озер, которые отчасти находятся в самом Урале и имеют вид настоящих горных бассейнов, но по мере удаления на восток принимают все более и более степной характер; в Челябинском уезде и Троицком в особенности эти озера, частию являясь более или менее солеными или горько-солеными, имеют уже большую аналогию с озерами Барабинских и Киргизских степей. В обширном смысле вся Зауральская черноземная равнина, окаймляющая подошву Екатеринбургского и Златоустовского Урала, вместе с озерами, на ней лежащими, может быть рассматриваема как западная и северо-западная окраина этих громадных степей, в которые она незаметно переходит.

Главная масса Зауральских озер находится в юго-восточной части Екатеринбургского уезда и в западной Шадринского. Последние вместе с челябинскими все принадлежат к числу настоящих степных озер; они большею частью мелки, иловаты и редко находятся в связи между собою; большая часть Екатеринбургских озер расположена, напротив, вдоль хребта, даже в самом Урале, имеют весьма значительную глубину, соединены между собою протоками и служат для некоторых заводов как бы запасными прудами, которые имеют еще ту выгоду, что делают весеннюю прибыль воды почти неприметною и предохраняют заводские плотины от прорыва. Таковы в особенности озера Каслинского и Кыштымского Урала, которые почти все сообщаются между собой естественными, а иногда и искусственными протоками. Не будь этих озер, существование этих заводов было бы весьма сомнительно: при сравнительно небольшом количестве выпадающего дождя и снега на юго-восточном склоне Урала заводская деятельность ограничивалась бы весьма коротким временем, а для того, чтобы они постоянно были в ходу, потребовались бы целые цепи запасных прудов и, следовательно, громадные затраты, между тем как все это при существующих условиях достигается весьма ограниченными средствами.

В самом деле, чрезвычайно замечательно редкое отличие между западным и восточным склонами Екатеринбургского Урала. Трудно поверить, что только главный хребет, большею частию шириною не более двадцати верст и такой незначительной высоты, разделяет две страны, весьма отличные друг от друга по местности, почве, климату, а частию и по своему животному населению и растительности. Отроги главного хребта тянутся к западу на несколько сот верст, здесь множество мелких ручьев, рек и речек, принадлежащих бассейну Уфы и Чусовой, но зато вовсе нет озер; снега достигают иногда саженной глубины, количество выпадающего дождя весьма значительно, вся почва даже на вершинах гор проникнута влажностью, и вся растительность гораздо разнообразнее и роскошнее. Ель и пихта составляют здесь главные лесные насаждения, но берега рек имеют совершенно особенный характер и ту древесную растительность, свойственную так назыв. уремам Уфимской губернии, столь живо описанным известным охотником-писателем [14].

На восточном склоне Урала мы видим, наоборот, необыкновенное однообразие – однообразие, выкупающееся, однако, с лихвою бесчисленными озерами, и нельзя не пожалеть, что эти великолепные озера не находятся на западном, например в Уфимском, уезде; тогда положительно во всей России не было бы другой более счастливой и разнообразной местности. Но не будь этих озер, Кыштымско-Каслинский Урал лишился бы всей своей оригинальности: сухие песчаные или каменистые увалы его не производят почти ничего, кроме угрюмой сосны; здесь почти нет ели, пихты, можжевельника, липы и вяза, вовсе не растет клен, ильм и дуб, и только береза да сосна, изредка прямоствольная лиственница придают некоторую оживленность мрачному виду гор, вершины которых притом, вследствие беспримерно дурного лесохозяйства, совершенно обнажены во всякое время года. Сравнительно со всеми другими частями Урала и звериный промысел тут тоже незначителен и однообразен; он ограничивается исключительно добыванием диких козлов (Cervus capreolus var. pygargus), которые, впрочем, во множестве – тысячами – со всех сторон, иногда за сто, двести верст, стекаются сюда в позднюю осень.

Вся привлекательность Кыштымского и Каслинского Урала главным образом заключается в многочисленности озер, глубоких, рыбных, в многочисленности и разнообразии пород водяных птиц, находящих здесь обильную пищу. Все недостатки его забываются, все мелкие и неутешительные частности сглаживаются и исчезают, когда с какой-нибудь вершины увидишь эту громадную массу вод, эту непрерывную цепь бесчисленных озер, окаймляющих подошву Урала.

Трудно представить себе более величественный и вместе оригинальный вид, который открывается с высоты Аракульских утесов, находящихся притом как раз посредине области горных озер Кыштымско-Каслинской дачи. Утесы эти – весьма замечательное явление в Уральских горах вообще, за исключением Дальнего Севера, отличающихся своими пологими очертаниями, отсутствием скал и глубоких расщелин – издали весьма напоминают огромные полуразвалившиеся каменные здания; но у подножия их сравнение это не совсем верно, так как они имеют более 20 сажен вышины. Вообще Аракульская гора – одна из наиболее любопытных и наиболее уединенных местностей Каслинского Урала: растительность здесь разнообразней, чем где-либо, чаще, чем другие местности, ее посещают медведи, рыси и прочие дикие звери; в последнее время здесь появились даже соболи, вероятно прикочевавшие из Верхотурского уезда, так как в Екатеринбургском Урале они уже давно сделались анахронизмом. В выступах этих отвесных скал гнездятся сокола, и не так давно на склоне горы в высеченной из камня пещере спасались каслинские кержаки, т. е. раскольники.

Взобраться сюда стоит большого труда, и один неверный или скользкий шаг – и можно жестоко разбиться об острые выступы камней, действием воды и воздуха отделившихся от главной отвесной массы. Но на вершине все трудности невольно забываются, и никакое перо не в состоянии вполне изобразить тот великолепный вид, который открывается удивленному взору в ясное майское утро, когда в воздухе еще не парит и далекий горизонт только синеет, не теряясь в беловатых туманных очертаниях. Вверху тишина, изредка прерываемая пронзительным криком и свистом крыльев быстролетных стрижей, которые гнездятся здесь только в Урале, внизу беспокойно шмыгают взад и вперед сокола, неожиданно потревоженные со своих неприступных гнезд; в лесу у подножия утеса ясно слышны разнообразные голоса бесчисленных пташек, воркованье «микитанки» – витютня, чуфысканье и бормотанье тетерева; а с озера у подошвы горы доносится только какой-то неопределенный гул: это кричат невидимые утки, крохали, гагары и лебеди, кажущиеся отсюда едва заметными белыми точками.

Верст на семьдесят кругом все видно, как на ладони, и какая резкая противоположность: на запад – один лес, безграничный, непрерывный лес, среди однообразной синевы которого не на чем остановиться; с великим трудом отличаешь разве дальние колокольни отдаленных заводов. Далеко виднеются Полевские, Уфалейские и Ураимские (Нязепетровские) горы, постепенно сливающиеся с горизонтом, и волнообразные очертания этих гор придают всей местности вид как бы внезапно застывшего моря. А на севере, юге и востоке – всюду, куда только хватает глаз, и леса, и горы отходят совершенно на второй план, получают как бы второстепенное значение, озера же, по-видимому, занимают гораздо большее пространство, чем суша.

Прямо на север в 25 верстах между высокими горами лежит девятиверстный, почти круглый Иткуль, настоящий представитель горных озер; в сравнении с ним небольшие смежные озера, соединенные с ним протоками, кажутся небольшими лужами. На северо-востоке в таком же расстоянии виднеется Синарское озеро – не меньшей величины, Окункуль и многие другие второстепенные водоемы. Все они принадлежат к бассейну реки Синары, вытекающей из Синарского озера или, вернее, Иткуля.

На востоке у подошвы Урала, который здесь круто обрывается и граничит с черноземной равниной Екатеринбурго-Шадринского уездов, глазам зрителя представляется целая масса озер, соединенных между собою широкими протоками. Это – Каслинские озера, которые, собственно говоря, составляют один огромный бассейн с весьма искривленными очертаниями. К югу от этой цепи озер виднеется двадцативерстный Иртяш; он соединен протоком с Каслинскими озерами, и в свою очередь, хотя и в меньшей степени, состоит из нескольких плёсов, т. е. небольших озер. А за этими озерами блестит множество второстепенных, лежащих уже в полосе березовых лесов; последние редеют все более и более, мелкие степные озера уже невидимы невооруженному глазу, и едва отличаешь длинную блестящую полосу – это двадцативерстный Увельки. А за ним уже ничего не видно, и безграничная степь сливается с далеким горизонтом.

I. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 1. Зауральские озера (20 верст в дюйме) 1. Дорога в Екатеринино; 2. Село Щелкунское; 3. Верхне-Сысертский завод; 4. Оз. Иткуль; 5. Оз. Синарское; 6. Оз. Бол. Окункуль; 7. Оз. Мал. Окункуль; 8. Оз. Черкаскуль; 9. Оз. Карасье; 10. Оз. Турундук; 11. Оз. Лебяжьи; 12. Оз. Татош; 13. Оз. Ташкуль; 14. Оз. Семискуль; 15. Оз. Арыткуль; 16. Оз. Чусовские; 17. Оз. Карагуз; 18. Село Воскресенское; 19. Село Тибук; 20. Оз. Мал. Аллак; 21. Оз. Бол. Аллак; 22. Оз. Косигач; 23. Оз. Силач; 24. Оз Сунгул; 25. Оз. Киреты; 26. Оз. Карасье; 27. Оз. Бол. Касли; 28. Оз. Алабуга; 29. Оз. Аракуль; 30. Оз. Булдым; 31. Оз. Щучье; 32. Оз. Иртяш; 33. Оз. Бол. Нанога; 34. Оз. Кызылташ; 35. Каслинский завод; 36. Оз. Мал. Касли; 37. Оз. Бердениш; 38. Оз. Урускуль; 39. Оз. Котакуль; 40. Оз. Куяш; 41. Оз. Кыштымское; 42. Оз. Сугомак; 43. Оз. Ирдяги; 44. Оз. Увельды; 45. Кыштымский завод; 46. Оз. Калды; 47. Оз. Чебакуль; 48. Оз. Тышки; 49. Оз. Увельки; 50. Оз. Шаблиш; 51. Оз. Маян; 52. Оз. Тарталым; 53. Оз. Айдакуль; 54. Река Исеть; 55. Река Багаряк; 56. Река Синара; 57. Река Теча; 58. Оз. Улагач; 59. Село Метлино; 60. Оз. Черновское.

К югу от Иртяша, в Кыштымской даче, количество озер еще более увеличивается, но здесь они уже весьма незначительны и в большинстве случаев и вовсе неприметны: за исключением громадного Увельды – красы уральских озер, начинающегося от границы Оренбургской губернии, они не имеют особенного значения. Но Увельды весьма замечателен как по своей величине и глубине, так и по множеству утесистых островков, которые поросли хвойным лесом и с вершины Аракуля кажутся большими или меньшими темными точками. Более ста озер видно отсюда невооруженному глазу: от Сысертских гор до Златоустовского Таганая с севера на юг, от Нязепетровского завода до больших озер Шадринской степи с запада на восток, легко сказать более полуторы тысячи квадратных верст можно обнять глазом. Действительно, зрелище великолепное, и ради его можно перенесть и не такие мелкие лишения.

Все эти озера, конечно, заслуживают более основательного знакомства с ними, и, вероятно, читатель не посетует, если мы дадим краткие описания наиболее замечательных из них. Начнем с Иткуля.

Иткуль, как уже сказано, может служить наилучшим представителем настоящего, и притом большого, уральского озера. Он весь окружен и даже как бы стеснен горами, которые местами спускаются в него довольно значительными крутизнами. Нельзя сказать, однако, чтобы он был очень глубок: есть озера и гораздо меньшие по величине, которые глубже Иткуля, но все-таки в некоторых местах последний достигает до 20 аршин глубины; так, например, у Шайтан-камня – большой скалы, выдающейся из воды на несколько сажен и служащей с незапамятных времен гнездилищем пары соколов, детей которых иткульские башкирцы каждогодно разоряют и продают степным башкирцам, большим любителям соколиной охоты. Главную особенность животного населения озера составляют, однако, необыкновенно многочисленные крохали, которые гнездятся в трещинах каменистого берега, самого Шайтана и небольшого плоского известнякового острова, т. е. Белого камня, занимающего в длину не более 15 сажен.

Иткуль довольно рыбное озеро, но так как оно совершенно чисто, а поэтому в нем очень мало различных растительных и животных организмов, то рыба растет довольно медленно, и иногда даже трехгодовалая беспрепятственно проходит в крылья невода, впрочем вообще имеющего весьма крупные ячеи. Не так давно здесь бывали тони в 18–20 коробов, но в зиму 1870/71 года более 8 коробов (около 600 пудов) не вытаскивали; зато и не было тони (всех тоней более ста) менее 35 пудов. Всего же здесь было поймано неводом более 20 000 пудов, доставивших арендатору около 30 000 р. валового дохода. Как странно после этого читать в статистическом описании Пермской губернии, составленном в 1864 году, что во всем Екатеринбургском уезде в 1857 году было добыто только 19 438 пудов рыбы на сумму 11 069 р. с.!

Как и во всех проточных озерах, в Иткуле живут все породы рыб, свойственные всему юго-восточному склону Среднего Урала. Главная коренная рыба озера чебак(местное, собственно башкирское название плотвы) составляет более половины всего количества рыбы: за ним следует окунь, щука, ерш, язь, елеци наконец линьи карась,которые заходят сюда из мелких тинистых озер Семискуля, Арыткуля и проч. Вся остальная мелкая рыба не имеет уже никакого значения: таковы не употребляемые в пищу гольцы, веретеи(Cobitis taenia, barbatula) или же весьма малоценные, как, например, гольяны(Phoxinus) и пескари,называемые обыкновенно пескозобами.

Все эти различные породы рыб придерживаются каждая известного места, особенно зимой, и опытные неводчики всегда знают наверное, какая именно попадается в известную тоню, а каждая тоня имеет свое определенное место и особенное название. На середине озера, у Белого камня и р. Карабайки, вообще на самой глубине постоянно попадается только один чебак; ершибольшею частию придерживаются берегов и всего чаще ловятся у Шайтан-камня и между Средней и Дальней башкирскими деревнями; отличная язинаятоня у р. Казанки; щукатоже ловится у берегов. Главные места нереста хотя и меняются через неопределенный промежуток времени, также более или менее известны, и рыба главным образом играет у Белого камня, у Долгого мыса, у р. Долгой и у истока, сообщающего Иткуль с Синарой.

Иткуль, как горное озеро, вскрывается очень поздно, значительно позже всех прочих уральских озер, не говоря уже о степных. По этой причине и вся рыба нерестится здесь иногда несколькими неделями позднее: как известно, почти каждая порода требует для метания икры известной температуры воды. Правило это, однако, не всегда верно, и это видно уже из того, что сборная рыба из Синары, Ташкуля, Окункуля и проч., которая опытным рыбаком отличается безошибочно по цвету и относительной толщине, играет несколько ранее коренной рыбы, хотя все-таки развитие икры здесь несколько задерживается, и она начинает ловиться, когда весенний лов ее во время нереста в соседних озерах уже кончился. Таким образом, игра сборной рыбы, сравнительно малочисленной, служит здесь лучшим предвестником скорого нереста коренной рыбы.

Конечно, весенний лов рыбы далеко не имеет таких грандиозных размеров, как зимний, неводной, но все-таки он гораздо значительнее летнего и осеннего. Обыкновенно арендаторы озер ловят рыбу только по льду, начиная с ноября и кончая серединой апреля, немного раньше или позже, смотря по осени и весне и местоположению озера, ловят ее только неводом, а на все остальное время сдают озеро в аренду мелким промышленникам за известную плату, смотря по количеству мереж и других мелких снастей. Здесь же это право предоставлено самим башкирцам-вотчинникам; нельзя, однако, сказать, чтобы этот ленивый народ усердно пользовался таким правом: всякий труд в тягость башкирцу, и поэтому немногие из них постоянно занимаются рыболовством; большей частью они ловят рыбу, только когда в доме не останется куска хлеба. За всем тем количество рыбы, вылавливаемой в продолжение всего теплого времени года и сбываемой обыкновенно за бесценок в окрестные заводы и селения, весьма значительно: по всему вероятно, оно заключает всебе не одну тысячу пудов.

Из небольших озер, имеющих сообщение с Иткулем, всего замечательнее Ташкуль и Татош; остальные – Карасье, Семискуль, Арыткуль – мелки и няшисты и потому неудобны для неводной ловли; притом главная рыба здесь карасьи озерной гольян(Phoxinus perenurus Pall) между тем как в первых водятся почти те же породы, как и в Иткуле. Ташкуль – одно из самых глубоких и рыбных уральских озер и, в сущности, гораздо лучший представитель последних, чем Иткуль. Дно его расположено крутыми уступами, которые имеют вид огромной каменной лестницы, и вот почему в нем, несмотря на его величину (около 8 квадратных верст), всего только четыре годные тони, несмотря на богатство рыбой. Глубина его действительно замечательна: в некоторых местах она достигает семнадцати сажен, а прозрачность воды его такова, что и на этой огромной глубине в тихую погоду можно ясно различать белые камни на дне. Поэтому едва ли не большее количество рыбы, и притом самой крупной, добывается с лучом и острогой, что возможно здесь не только осенью, но и летом. Успешному лученью, однако, весьма часто мешает его глубина, почему оно по необходимости должно ограничиваться одними берегами.

Татош почти одинаковой величины с Ташкулем, но далеко не так глубок и представляет гораздо большие удобства для ловли неводом. В нем всюду около 8 аршин, дно его совершенно ровно, и в нем считается девять постоянных тоней, которые доставляют ежегодно около 30 коробов, т. е. более 2000 пудов крупной рыбы. Всего многочисленнее здесь чебак,за ним следует окунь, ерш, щукаи наконец карась,в небольшом количестве; язяздесь нет вовсе, и он заходит сюда только случайно. Татошская рыба высокого качества и ценится почти вдвое дороже иткульской; окунии карасидостигают здесь более 8 фунтов веса, чебак– 2–3 фунтов; ерш-фунтовик здесь не редкость.

Из числа остальных, вовсе незначительных, озер окрестностей Иткуля нельзя пройти молчанием одного из них – Теренкульчика; он замечателен во многих отношениях и прежде всего представляет наилучший пример, до какой степени рыбного богатства могут достигать здешние озера. Озерко это занимает немного более десятины при трехсаженной глубине и притом расположено на горе, по крайней мере, на 20 сажен выше уровня смежного с ним Ташкуля. Долгое время оно считалось совершенно безрыбным. Лет 5 назад один башкирец случайно обратил внимание на плесканье стеснившейся рыбы и, не давая никому знать о своем открытии, вздумал воспользоваться им по первому льду. Результат превзошел все его ожидания: с одной удочкой первые дни он вытаскивал, трудно поверить, до 15 пудов рыбы, большею частию окуня-двухфунтовика и фунтового чебака. Само собою разумеется, за ним стали следить, и молва об этом открытии разнеслась по всей окрестности: в продолжение 2-х недель более 40 рыболовов каждодневно ловили от 3 до 5 пудов каждый, и в это короткое время было поймано приблизительно никак не менее 2000 пудов. Затем количество рыбы сразу уменьшилось, вся крупная рыба окончательно выловилась, начала клевать уже мелкая, и рыболовство не стало представлять особенных выгод. Но и до сих пор в Теренкульчике все еще много мелкого окуня и чебака, и в 1871 г. он был даже отдан в аренду (за 23 рубля на 12 лет). В нем всего две тони маленьким неводом в 150 сажен длины.

Вторая группа – Синарские озера находятся уже в предгориях Урала и уже примыкают к черноземной равнине. Все они числом девять принадлежат, однако, не башкирцам, а владельцам Каслинских заводов, частью владельцу Воздвиженской дачи. Первые владеют тремя четвертями Синары, Черновским, Карагузом и другими незначительными озерами, второй – обоими Окункулями, Черкаскулем и остальной частью Синарского озера.

Самое значительное по величине Синарское озеро, с которым все остальные соединены постоянными или временными протоками, имеет такую же величину, как Иткуль, даже несколько длиннее последнего; глубина его местами тоже превосходит наибольшую глубину Иткуля и у Чищеного камня, саженях в ста от берега, недалеко от д. Воздвиженки (Клёпино), достигает 12 сажен. Эта глубокая яма имеет, однако, менее полуверсты длины и ста сажен ширины, и средняя глубина озера вообще не превышает 14 аршин. Весной, когда вся рыба отыграет и уходит отдыхать вглубь, она собирается здесь во множестве и ловится мережами едва ли не в большем количестве, чем во время нереста. Рыба здесь та же, но она гораздо ценнее иткульской, тем более, что главную массу ее составляет ерш,достигающий притом очень больших размеров, о которых, конечно, не имеют и понятия в России.

Окункуль с лишком вдвое менее Синары и имеет незначительную глубину, нигде не превышающую 2-х сажен, почему в жаркое время года большая часть рыбы уходит отсюда в более холодную воду Малого Окункуля, полузатянутого трясиной. За всем тем вода первого чрезвычайно чиста и прозрачна, и эта прозрачность, небольшая глубина и рыбность озера способствуют необыкновенно успешному осеннему и весеннему лученью: нередко один ловкий рыбак набивает здесь острогой более десяти пудов рыбы, которая вообще здесь значительно крупнее, чем во всех других описанных озерах.

Речкою Шумихою соединяется с Окункулем Черновское озеро, замечательное обилием щуки и ерша, которые здесь необыкновенно толсты и жирны, и притом почти совершенно черного цвета: ерши в полтора фунта здесь не редкость, а аршинная щука часто весит более 15 фунтов. Озеро это, несмотря на свою незначительную величину, довольно глубоко (до 5 сажен), но главнейшие благоприятные условия заключаются, однако, не в глубине, а в обилии пищи, обусловливаемом обширной примыкающей к нему трясиной, под которой и течет Шумиха, выходящая наружу в немногих местах. Через этот проток ерш проходит в Окункуль, но, задерживаемый небольшим водопадом, уже не может вернуться обратно. Осенью, обыкновенно около 8 сентября, он идет из Окункуля и в таком количестве стесняется в небольшой бокалдине, образованной вышеупомянутым водопадом, что его просто выгребают отсюда сачками, даже подолами, и увозят целыми возами.

Еще более замечательный Карагуз лежит уже в черноземной полосе и принадлежит скорее к числу степных озер. В сущности, это огромный рыбный садок, в котором вся пересаженная рыба отъедается и растет необыкновенно быстро. Это т. н. кормное озеро имеет около десяти квадратных верст; оно лежит совершенно отдельно, сообщаясь с Синарой только в весеннее время, и то не каждый год, не особенно глубоко, даже скорее мелко, чрезвычайно няшисто и в крайней степени изобилует мормышем – небольшим рачком из рода Gammarus, составляющим вообще главную пищу озерных рыб и главную причину их необычайно быстрого роста. Коренная рыба здесь, как и следовало ожидать, карась, но не так давно пересаженные сюда чебаки, окуни и ерши в короткое время необыкновенно размножились и достигли значительной величины. Здесь-то все чаще бывали примеры тех баснословных тоней, которым трудно и поверить, не видавши массы рыбы, приступающей в жары к берегу и ищущей выхода: озеро колышется от множества рыб, «рыба воду на себя носит», и вдруг, точно по сигналу, внезапно выпрыгивает из воды и с шумом, подобным раскату грома, падает обратно. Зимой 1871/72 года арендатор Карагуза Бельников ловил здесь от 20 до 24 коробов в каждую тоню – средним числом около 1500 пудов!

Переходим к Каслинским озерам и Иртяшу. Как первые, так и последний лежат у самой вершины Каслинского Урала который здесь круто обрывается и граничит с черноземною равниною.

Рыба Каслинских озер как по своему качеству, так и по величине славится по всей Пермской губернии и с давних времен имеет такой верный сбыт, что в большинстве случаев скупается в день лова екатеринбургскими, каменскими и более дальними, например вятскими и казанскими, прасолами, которые, впрочем, везут отсюда исключительно окуня и мелкого, малоценного чебака. Нельзя сказать, однако, чтобы озера эти принадлежали к числу наиболее рыбных, но они, наравне с другими уральскими озерами, имеют то немаловажное преимущество перед степными, что рыбное богатство здесь неистощимо и множество рыбы укрывается в глубине, где ее не достанешь никаким неводом. В Иртяше, например, посредине находится длинная узкая полоса, где глубина достигает 20 сажен. Иногда, хотя и редко, случается, что вследствие каких-то необъяснимых причин всярыба уходит в самые глубокие места озера и держится там всю зиму; конечно, улов значительно уменьшается, но вместе возрастает и ценность ее, а запрос так велик, что арендаторы при этом почти ничего не теряют, даже выигрывают, хотя, конечно, в следующую зиму. В этом отношении весьма замечательно небольшое, но необыкновенно глубокое, т. н. Бездонное озеро (в Тагильской даче Верхотурского уезда), в котором ловят рыбу в огромном количестве, когда она выходит из глуби к берегам.

Главная рыба Каслинских озер – окунь,достигающий тут баснословных размеров: здесь именно лет 20 назад был пойман окунь-гигант, весивший 30 фунтов, но и теперь изредка попадаются 12-фунтовые. Кроме окуня в них, разумеется, встречаются и все остальные породы рыб, но они уже не представляют никаких особенностей и в этом отношении уступают многим другим озерам. Количество тоней на всех этих озерах и Иртяше весьма велико и приблизительно должно быть не менее четырехсот. Такую же роль рыбного садка, подобно Карагузу, играет здесь оз. Малые Касли, тоже лежащее совершенно отдельно от прочих и также изобилующее мормышем. Сюда выпускается почти вся рыба, пойманная весною, когда она может скоро портиться, и поэтому не имеет такого верного сбыта.

Иртяш – одно из самых великолепных озер Зауралья. Трудно представить себе всю живописность его островов, оригинальная растительность которых, вовсе не свойственная юго-восточному склону среднего Урала, придает им характер оазисов: липа, вяз, огромные ветлы, боярышник, карагана и красная смородина составляют единственную древесную растительность этих островов, весьма странную посреди сосен на нагорном берегу и березовых рощ на прилегающей черноземной равнине.

Живо вспоминается мне последняя летняя поездка на Иртяш. Погода вполне благоприятствовала плаванию: неугомонное озеро, недоступное и при незначительном ветре, представляло совершенно ровную зеркальную поверхность, и только далеко, ближе к середине, виднелась легкая зыбь. В дальнем северном углу в восемнадцативерстовом расстоянии белела высокая колокольня Каслинской церкви; прямо посредине озера виднелись три небольших круглых острова, и с них в утренней тишине смутно доносились голоса бесчисленного множества гнездящихся там чаек. На берегу мертвая тишина; вся жизнь сосредоточена на этих редко посещаемых островках и ближе к западному подуральному берегу, на больших липовых островах, расположенных длинною и узкою десятиверстною цепью. Не всякий решится и в тихую погоду доплыть до каменистых гряд, окружающих все эти острова; при незначительном ветре даже опытный рыбак, ловко управляющий утлым челноком [15]при помощи своего единственного весла, ни за что не согласится выплыть на середину бурного озера. Чем ближе подъезжаешь к островам, тем слышнее и слышнее гул бесчисленных голосов водяной птицы, и в этом гуле постепенно отличаешь то звучный крик лебедя,то пронзительный хохот большой чайки-хохотуньи(Larus cachinnans); чаще и чаще в почтительном отдалении ныряют нырцы(Podiceps) и большие гагарывеличиною с гуся (Colymbus arcticus), чаще и чаще подымаются селезни крохалей, гоголей, свиязейи других разнообразных пород уток; на круглых островах уже можно различать сотни сидящих и летающих рыболовов и крачек; подъезжаешь еще ближе, и вдруг целая туча больших чаек вылетает навстречу, кружится над лодкой, и видишь, как неоперившиеся птенцы их проворно уплывают от ближнего острова. А на последнем в кустах красной смородины десятки, более – сотни гнезд почти сплошь покрывают его каменистую вершину; весь берег и кусты белеют от извержений множества птицы; везде валяется скорлупа, болтуны, бегают только что выклюнувшиеся птенцы; всюду в кустах, на воде, даже в яйце слышится писк их; все пронзительнее кричат, все назойливее и ближе кружатся чайки, и только выстрелами избавляешься от их неприятного соседства. На другом острове птицы еще более. Подобно рою пчел, кружатся над водой у берегов тысячи земляных ласточек;сотни крачек(Sterna Hirundo) и рыболовов(Larus minutus) трепещутся над гнездами, видишь, как самки слетают с последних и тревожно летают, присоединяя свой голос ко всеобщему хору. С первым шагом на берег острова – и из-под ног вылетает крохалиха,и едва не давишь ее крупные беловатые яйца; из первого попавшегося дупла ветлы вытаскиваешь крепко сидящего лутка.На смежном островке, угрюмо втянув шею, спокойно сидит на сухом вязе цапля,а над ней просиживает зоб скопа,только что поймавшая рыбу, и обе равнодушно смотрят на внезапно поднявшуюся тревогу. В сотне саженях беспокойно вертится на одном месте лебедь,очевидно опасающийся за целость своего потомства; украдкой, окольным путем, выплывает к нему лебедка, только что спрятавшая лебедят; там и сям ныряют, кувыркаясь, большие гагары,и далеко слышится их заунывное «погиб». Какая громада птицы бывает здесь на пролете – трудно себе представить!

В этом отношении, как говорят, еще более замечательно Увельды в Кыштымской даче; но, насколько справедливо это, я не имел случая убедиться, и я могу только сказать, что это озеро со своими многочисленными островами, поросшими густым хвойным лесом, имеет гораздо более угрюмый вид. Да и по своим рыбным ловлям Увельды, несмотря на свою величину (оно занимает более 250 квадратных верст), стоит неизмеримо ниже Иртяша. Все оно чрезвычайно ямисто, почему в нем насчитывается очень немного годных тоней и арендная плата сравнительно незначительна. Однако в нем пропасть всякой рыбы, и годами, когда она выходит из своих глубоких и безопасных убежищ, ловится в очень большом количестве. Не так давно, всего года четыре назад, здесь была поймана огромная щука, весившая три с половиною пуда! Сколько времени этот великан укрывался в недоступных глубинах озера и сколько лет счастливо ускользал от жадности человека!

Кругом Увельдов расположено множество небольших, большею частию мелких и няшистых, озер; они все вместе не имеют и десятой доли значения Каслинских озер и Иртяша. Более сорока озер, соединенных между собою протоками, составляют как бы непрерывное звено вокруг этого большого озера, и весь избыток этих вод вливается в Иртяш; но, несмотря на это количество, едва ли можно насчитать здесь более десяти, которых производится правильная неводная ловля; таковы Ирдяги, Кыштымский пруд, состоящий, собственно, из нескольких озер, Акуля, Улагач и некоторые другие. Кызылташ, Бердениш, Алабуга, прилежащие к Иртяшу, уже находятся в черноземной равнине; каждое из них, и в особенности Кызылташ, через который протекает Теча, воспринимающая все воды Кыштымских и Каслинских заводов, имеет большее значение, чем даже огромное Увельды. Кызылташ замечателен, и не по одной своей величине (около сорока квадратных верст), но прежде всего тем, что заключает в себе, так сказать, самую крупную и отборную рыбу. Кызылташские лини и караси, несмотря на чистоту и прозрачность озера, достигают здесь наибольшей величины, и слава их гремит верст на сто в окружности. В озере живет только одна крупная рыба, а вся мелкая уходит вниз – в Течинский пруд, частию вверх – к Иртяшу и возвращается, достигнув только известного возраста; поэтому ценность ее – более чем где-либо, и вся рыба буквально покупается нарасхват. Обилие крупной рыбы привлекает на озеро, особенно в конце мая, когда линь во множестве подступает к берегам, десятки «вольных» рыбаков, которые набивают острогой целые сотни пудов отборной рыбы. Случается, что иногда зараз выезжает до 50 лодок с лучом, и что за великолепное зрелище представляют постороннему зрителю эти медленно движущиеся огоньки – при ночной тишине, прерываемой только трещанием полуночника и кряканьем вспуганных уток!

II.

Длинная цепь озер тянется у подошвы Урала с лишком на шестьдесят верст и граничит с другой стороны с черноземной равниной, сначала покрытой березовыми лесами, а затем почти сразу переходящей в настоящую ровную и почти безлесную степь. Иногда всего какие-нибудь 20–25 верст разделяют две совершенно противоположные фауны: типические представители хвойных лесов Урала рысь, медведь, бурундук, белка, куница, глухарьи рябчики т. д. здесь уже заменяются совсем другими – степными животными. Прежде всего появляются суслики(Spermophilus rufescens), называемые польскими кошками,большие тушканчики, ремеза –знаменитые строители гнезд, клинтухи; крохализаменяются турпанами(Oidemia fusca) – большими черными утками, лебеди –бесчисленным множеством гусей;водяная дичь становится все многочисленнее и многочисленнее; на болотах появляются турухтаны, болотные кулики,называемые евдошками,разные породы кроншнепови других голенастых птиц; в камышах ухает выпь.В березовых лесах гнездится баснословное количество тетеревов,которых ловят зимой тысячами; в кустах по болотам и у озер появляется белая куропатка –характеристическая особенность Зауральских степей, увеличивающаяся в численности к востоку; еще далее, ближе к границам Шадринского и Челябинского уездов, появляется дрофа, колпица, тиркушка,наконец, корсаки, степные кошкии чекушки –настоящие представители степи. Далеко-далеко отсюда, более чем за полтораста верст, виднеются вершины Уральских гор, как бы подернутые туманом и скорее кажущиеся тучами на горизонте.

Степные озера имеют уже совершенно другой характер: глубина их редко достигает трех сажен, большею частию они бывают гораздо мельче; берега их обыкновенно порастают густым и высоким камышом, и они, видимо, мельчают и зарастают. Лучшим примером такого пересыхающего бассейна служит не уступающее величиною Иртяшу Увельки, в котором рыба, прежде многочисленная, совершенно перевелась. С другой стороны, мы также встречаем тут пропасть зарастающих или совсем заросших озер, образовавших наконец топкие трясины с небольшими бокалдинами, где может жить только один карась. Зарастание это совершается следующим, хотя и медленным путем: сухие стебли камыша, обламываемые ветрами, с течением времени образуют в заливах и у подветренных берегов озера целые помосты, увеличивающиеся с каждым годом; они или гниют на месте, или выбрасываются на берег, где из них составляются целые валы, перемежающиеся с песком или илом. Валы эти существуют у всех степных озер, у некоторых горных и достигают наибольшей вышины – до сажени, когда озеро ничем не защищено с северо-запада, со стороны главного, и притом самого сильного, ветра. Очевидно, в юго-восточных углах озер они будут всего выше, всего ниже в противоположных, что замечается и на самом деле. Зарастание озер, следовательно, будет начинаться исключительно с северо-запада: здесь, под защитою берега и прибрежных лесов или кустов, отчасти самих камышей, сухие стебли последних, образовав помост, постепенно увеличивающийся на месте во все стороны и в толщину, сплачиваются пылью, листьями деревьев, различными другими водяными растениями и образуют рыхлую массу, обсеменяемую наконец некоторыми болотными растениями, которые еще более скрепляют его и в конце концов образуют т. н. трясину. Раз образовавшись, эта трясина, или лавда,все быстрее и быстрее обволакивает озеро; под защитою ее начинается подобное зарастание озера с противоположной стороны, и наконец все озеро получает вид зыбкого болота, на котором мало-помалу оказывается ивняк, а затем и чахлые березки. Иногда, разумеется, зарастание озера стоит в прямой связи с его высыханием, но в таком случае получается уже другой результат – т. н. чистое болото, а не трясина.

В прудах и проточных камышистых озерах эти лавды, образуясь несколько иначе, представляют весьма любопытное явление. Главную роль играют здесь уже не сухие стебли камыша, а та рыхлая и легкая масса, которая образуется из сгнивших корней камыша, частию и других водных растений. От сильной прибыли воды она отрывается от берега огромными глыбами, плавающими на поверхности, и выносится из протока в какое-либо мелкое место пруда, где становится на мель или задерживается камнем, корягой, даже растениями, каковы водяные лилии, горошница (Potamogeton) и друг. Глыба эта покрывается болотными растениями; впоследствии к ней, иногда очень скоро, присоединяются новые массы, постепенно связывающиеся и скрепляющиеся друг с другом, и наконец образуется как бы остров; при значительной прибыли воды в пруд и сильном ветре этот остров иногда выносится на глубокое место и плавает там взад и вперед до тех пор, пока при наивысшем уровне воды не сядет окончательно на мель и не образует настоящего низменного и болотистого острова. Такие плавучие острова находятся, например, на Метлинском (Течинском), Воскресенском, Александровском (у Березовского завода, близ Екатеринбурга) прудах, в Силаче и некоторых других озерах, хотя вообще составляют исключительную принадлежность прудов. В жизни рыб они играют весьма важную роль и имеют для них первостепенное значение: в течение всего июля и августа вся мелкая рыба укрывается под лавдами и только к осени выходит на открытые места; следовательно, эти острова служат как бы убежищем и вместе питомником молодой рыбы, которая находит здесь полную безопасность от щук и окуней и обильную пишу. Один только налим, любитель тени и прохлады, большую часть года живет под лавдами, но это далеко не такой опасный и проворный и притом немногочисленный хищник. Кроме него в петровки собирается сюда весь ерш; последний тоже предпочитает холодную воду и вместе с налимом тоже ведет более ночной образ жизни; в некоторых местах он ловится все лето не иначе как из прорубей в лавдах и притом клюет здесь только с заката до восхода солнца; таковы лавды на Иртяше и т. н. глубокая лавда на Силаче – одном из Каслинских озер. Само собою разумеется, что все сказанное нами о значении лавд применяется только к плавучим! или укрепившимся на глубоких местах пруда или озера. Такие лавды имеют еще одну странную и не вполне объяснимую особенность: весной, по окончательном вскрытии, они тонут и начинают постепенно подыматься на поверхность уже в июне, когда болотные растения достигнут некоторой высоты. Очевидно, они же и служат главною причиною всплывания лавды: воздух, заключенный в растениях, облегчает всю массу последних, и каждый стебель осоки, каждая былинка является для нее как бы постепенно расширяющимся плавательным пузырем.

Степные озера имеют еще одну особенность, резко отличающую их от уральских: весьма многие из них, например Чебакуль, Малый Аллак, Калды и нек. друг., содержат более или менее заметную примесь солей, преимущественно хлористого натрия, частию глауберовой соли. Далее на юг и юго-восток это явление повторяется все чаще и чаще; и в Челябинском и Троицком уездах Оренбургской губернии некоторые соленые озера содержат такой значительный процент хлористого натрия, что могут служить, и частию служат, для добывания соли, хотя последняя редко получается в совершенно чистом виде, что зависит от значительной примеси посторонних веществ. Некоторые озера являются здесь настоящими горько-солеными или горькими, чем много напоминают озера Барабинской степи и, не доставляя никакой пользы человеку, совершенно лишенные рыбы и птиц – почти без всякого проявления животной жизни, производят весьма тяжелое впечатление.

Многочисленность озер, большее или меньшее содержание солей как в них, так и во всех низменностях, бесчисленное множество солончаков, толщина и солонцеватость чернозема в низменностях и незначительность слоя его на буграх и небольших степных возвышенностях, выклинивание его у подошвы Урала и Сысертьских увалов и постепенное утолщение на юго-восток – все служит доказательством, что обширная равнина эта составляет непосредственное продолжение Киргизских и Барабинских степей. Нет сомнения, что она вместе с ними еще в последние геологические эпохи принадлежала обширному Арало-Каспийскому бассейну и некогда составляла всего ранее осушившееся дно этого огромного моря. По мере высыхания последнего в отдельных низменностях и котловинах шло постепенное обособление озер; первоначально соединенные между собою протоками, которые существуют или следы которых заметны и до сих пор, последние с течением времени при посредстве дождевой воды все более и более выщелачивались и уносили большую часть своих солей в реки, вместе с образованием озер пролагавшие себе путь с Урала на восток. Очевидно, только позднее образовавшиеся озера и притом никогда не имевшие стока могли и по настоящую минуту остаться с прежним, а при постепенном пересыхании даже с большим содержанием солей. Вместе с выщелачиванием озер шло и выщелачивание почвы, вообще удобопроницаемой. Оба явления эти продолжаются и в настоящее время: на памяти старожилов многие озера пересохли или заросли и превратились в болота, трясины и солончаки; многие солончаки превратились в роскошные луга, дающие ценное сено. Отсюда очевидно, что и самый зауральский чернозем, как исключительно водное, хотя и не вполне морское образование, имеет здесь совершенно другое значение и не может быть тождествен с южнорусским. Впоследствии мы рассмотрим обстоятельно этот важный вопрос о значении зауральского чернозема и постараемся определить границы Арало-Каспийской котловины и арало-каспийской фауны. Заметим только, что весьма многие факты прямо указывают на бывшее соединение Арало-Каспия с Ледовитым океаном.

Большая часть степных озер Екатеринбургского уезда, в сущности, еще не принадлежит к настоящим степным, какими могут называться только озера Шадринского и Челябинского. Все они находятся в полосе лиственных лесов, которые только дальше на восток и юго-восток постепенно редеют и, наконец, на сухих местах заменяются кустами дикой вишни, караганы, Spiraea, а в низменностях тальниками – местопребыванием множества белых куропаток. Лиственные леса юго-восточной части Екатеринбургского и западной – Челябинского уездов главным образом принадлежат башкирцам и занимают огромное пространство; окаймляя подошву Урала и цепь подуральных озер длинной, местами суживающейся лентой, они нисколько не похожи на наше среднерусское чернолесье. Леса эти состоят почти исключительно из одних березовых насаждений; осина растет здесь только небольшими островами в более сырых местностях леса, и главную массу его составляют столетние и крайне редко расположенные березы, отчего все башкирские леса имеют вид огромных рощ, всюду удобных для проезда; мелкого березняка, который каждогодно уничтожается весенними палами и ленивой привычкой башкирцев рубить на дрова только самые тонкие деревья, здесь почти вовсе нет, и весь подсед заключается единственно в кустах шиповника, дикой вишни и Cytisus [16]. Но вернемся, однако, к озерам.

Из озер этой полосы упомянем только о наиболее замечательных. К таковым принадлежит Малый Аллак, Чебакуль, Тышки, отчасти, хотя в отрицательном смысле, Каллы. Особенного внимания заслуживает Чебакуль; это довольно большое озеро лежит на границе трех уездов – Екатеринбургского, Шадринского и Челябинского, и знаменито, как показывает, впрочем, само название, своими чебаками. Последние достигают здесь невероятной величины; не всякий, конечно, поверит, не видавши тарани южнорусских рек (которая, в сущности, тот же чебак, или плотва, при благоприятных условиях выросшая до огромных размеров), что презренная плотица, почти последняя рыба из обширной семьи сазановых, достигает здесь 5–6 фунтов. Во всяком случае, тут кроме мормыша, тоже многочисленного, должны существовать еще другие причины, обуславливающие необычайное развитие этой рыбы, вообще принадлежащей к числу самых мелких пород; но какие именно эти причины, сказать очень трудно, так как я не имел случая заняться внимательней исследованием мелких беспозвоночных и растительностью озера; но то или другое должно, a priori, представить какую-нибудь интересную особенность, отличающую Чебакуль от всех других озер. Остальная рыба – окунь, ерш и щука – не так многочисленна, судя по всему, не принадлежит к числу коренной, каковой является только чебак, и, хотя вообще довольно крупна, не представляет, однако, таких резких уклонений в величине. Чебакуль принадлежит к числу довольно больших озер; оно занимает около пятидесяти квадратных верст при глубине до трех сажен и заключает пятьдесят тоней; по ценности рыба его почти не уступает кызылташской, уловы же здесь также средние.

В этом отношении он резко отличается от Малого Аллака и Тышкова, находящегося уже в Челябинском уезде. В Малом Аллаке, занимающем всего около 9–10 квадратных верст, несмотря на его незначительную глубину, которая нигде не превосходит двух сажен, еще в начале шестидесятых годов уловы доходили до 22 коробов, т. е. более 1500 пудов. В последние годы, вслед за пересадкой окуня и ерша, как мормыш, так и чебак – коренная рыба озера – стали постепенно уменьшаться, и ежегодный приплод и прирост рыбы не стали пополнять ежегодный убыли; но, во всяком случае, и теперь Малый Аллак все еще принадлежит к числу наиболее кормных озер. Этим он существенно разнится от Тышкова, где чебак хотя и находит для своего размножения все благоприятные условия, состоящие главным образом в отсутствии окуня и щуки – главных истребителей как его самого, так его икры [17]и приплода, но, не получая достаточного количества пищи, останавливается в своем росте. Тышкинский чебак кроме своей мелкости отличается еще белосоватостью и относительною длиною; он, как выражаются, очень прогонист, что, конечно, тоже зависит от вышеупомянутого условия. В довершение всего он здесь какой-то необыкновенно вялый и хворый, и хотя вообще при удачных тонях много рыбы давится в мотне и вытаскивается уже снулой, но это всего более относится к тышкинскому чебаку. В последнее время вследствие вылова рыбы и появления мормыша вышеупомянутая задержка развития уже не имеет места в полном значении слова: тышкинский чебак, прежде не более четверти фунта и не дороже 15–18 к. за пуд, впрочем, десять лет назад увеличился вдвое и продается теперь до 60 к., даже более. Но во всяком случае это явление представляет большой интерес, а что оно обуславливается недостатком пищи – видно из того, что тышкинский чебак, пересаженный весной в кормное озеро, к осени увеличивается с лишком в пять, а через полтора года в шестнадцать раз: из шестнадцати чебаков на фунт к открытию зимнего лова каждый из них весит треть фунта, а к следующей зиме каждый из них – фунтовик!

Всего удивительнее, что главною причиною подобного быстрого прироста рыбы и этого неистощимогорыбного богатства Зауральских озер является ничтожный рачок величиною около полудюйма и известный в зоологии под названием бокоплава – Gammarus, а у местных жителей Оренбургского края и сибирской половины Пермского, где он распространен до Петропавловского завода, а может быть и севернее 60° с. ш., – под игренем мормыша.Мормыш составляет главную, исключительную пищу здешних рыб; все другие мелкие беспозвоночные не имеют сотой доли его значения [18], и все рыбы, начиная от хищной щуки до травоядного карася, в большей или меньшей степени, и притом круглый год, кормятся этим ничтожным рачком, который местами, в особенности в карасьих – няшистых – озерах, встречается в таком невероятном множестве, что за ночь буквально поедает все выставленные сети. Навряд ли кто может сказать утвердительно, что такая рыба, как окунь и плотва, может где-нибудь в России в полтора года своего существования достигать фунтового весу, а между тем это здесь неоспоримый и общеизвестный факт, хотя и не имеющий всестороннего применения. Во всем Зауралье нет почти ни одного озера без мормыша, но коренное местопребывание его все-таки проточные и непроточные няшистые озера, населенные карасями, менее других рыб употребляющими животную пищу. Главным же истребителем мормыша является ерш, который как летом, так даже в еще большей степени зимой буквально набивается им по горло и, несомненно, только ему обязан своей необычайной величиной, неслыханной в России.

При громадном запасе гниющих растительных, отчасти животных остатков, образующихся на месте или вносимых в проточные озера многочисленными речками, ручьями и дождевыми потоками с самых вершин Уральских гор, при таком почти неисчерпаемом источнике, очевидно, существование мормыша, а следовательно, и обилие рыбою обеспечено на долгие времена; это тем более вероятно, что все настоящие горные озера имеют сообщения с горными реками и такую значительную глубину, что о вылове рыбы не может быть и речи. Другое дело в степных, непроточных, более мелких озерах, где нечего ожидать прибыли извне; но зато эти самые озера имеют несравненно более богатую флору водных растений, большею частию иловатое дно и еще в сильнейшей степени способствуют размножению пресловутого мормыша. В таких озерах, конечно, нет ничего мудреного выловить в один год почти всю рыбу, но тут-то мы и видим то поразительное соотношение, которое существует между пищею и потребителями. Предположим, что в данном озере рыба размножилась до такой степени, что мормыш почти окончательно истребился. Необходимым следствием будет весьма незначительный прирост рыбы, вынужденной питаться исключительно растительной пищею и в весьма незначительном количестве употребляющей животную. Последующие поколения этой рыбы по мере дальнейшего уменьшения пищевых веществ постепенно уменьшают свой прирост, и наконец наступает такой момент, что озеро будет заключать в себе громадное количество рыбы, большею частию очень мелкой и остановившейся в своем росте. Допустим далее, что озеро это начинает постепенно вылавливаться все более и более; оставшаяся рыба соответственно этому постепенно получает большее количество пищи, которая прежде была едва достаточна для образования икры, не говоря уже о приросте; в то же время уцелевшие или просто случайно занесенные рыболовами-удильщиками мормыши начинают, в свою очередь, необыкновенно быстро размножаться под прикрытием все более и более развивающейся растительности; уцелевшая рыба и ее новый приплод в один год вырастает вдесятеро более, чем при прежних неблагоприятных условиях, и озеро, по-видимому окончательно выловленное, через два года снова доставляет арендатору богатый доход, тем более значительный, что пуд крупной рыбы в несколько раз ценнее пуда мелкой. Подобный замечательный пример мы видим на озере Тышках, много лет кряду доставлявшем баснословное количество мелкой и малоценной рыбы: до последнего времени менее пятисот пудов не вытаскивали, и только очень недавно количество это уменьшилось в значительной степени; вместе с тем появился мормыш, и оставшаяся рыба сразу получила более высокую ценность [19]. Само собой разумеется, что такой случай прекращения прироста возможен только там, где живет только такой вид нехищной рыбы, которая бы питалась мормышом. Все необходимые условия для этого совмещает вполне один чебак, и отсюда ясно, что вполне неистощимыми озерами могут назваться только населенные одним этим видом.

Последний чаще других рыб подвергается различного рода болезням. Мы уже упоминали о болезненности чебака в Тышках, но внезапный, иногда совершенно необъяснимый мор в большинстве случаев относится именно к этой рыбе, которая вдобавок еще чаще других страдает как от наружных, так и от внутренних паразитов. Например, в Калдах [20], где чебак составляет главную массу рыбы, он исключительно перед другими видами содержит в кишечном канале больших ленточных глистов, вследствие чего часто задерживается и даже вовсе прекращается развитие икры; вообще Калды, несмотря на свою величину, в чем мало уступает почти рядом лежащему Чебакулю, заключает в себе весьма невкусную и малоценную рыбу. Впоследствии мы будем еще иметь случай говорить о болезнях рыб и видимых причинах этих болезней, а теперь, оставив в стороне Челябинские и Троицкие озера, весьма мало нам известные, перейдем к Шадринским.

Горные озера со своими более или менее обрывистыми берегами, окаймленными тесною стеною крупноствольного хвойного леса, конечно, величественны и живописны, но живописность эта имеет, однако, какой-то угрюмый и мрачный характер. Совсем другое дело чисто степные озера. Пологие берега их, иногда совершенно лишенные древесной растительности, придают им вид какой-то безграничности, вполне гармонирующей с окружающей равниной; гармония эта в редких случаях нарушается одиноко стоящими березами, между тем как прибрежные тальники вполне сливаются с береговыми очертаниями. И сколько, однако, жизни в этом кажущемся однообразии, жизни, обусловливаемой рыбным богатством этих озер, в свою очередь зависящим от необычайного изобилия растительной и животной пищи! В сравнении со степными горные озера кажутся совершенно пустынными и необитаемыми.

Эта противуположность особенно резко выражается весной и осенью, когда на этих степных озерах присоединяются к местовым массы пролетных птиц с дальнего севера и большая часть выведшихся на горных озерах. В разнообразии и богатстве фауны Шадринские и Челябинские озера не имеют тогда ничего подобного; но и летом, когда разнообразие это уменьшается в значительной степени, птичье население их поражает своею многочисленностью: кряканье и свист уток, гоготанье гусей и пронзительный крик безчисленных чаек и крачек издалека дают знать о присутствии озера, так сказать, центра животной жизни, около которого группируется почти все степное население, привлекаемое отчасти легкою добычею, отчасти прибрежными кустарниками и деревьями.

Во главе Шадринских озер стоят два огромные озера, почти не уступающие величиною Увельдам и Иртяшу, – Маян и Увельки; второстепенное значение имеют Айдакуль, Тарталым и многие другие тоже значительные водоемы, перечисление которых будет совершенно излишне. Самое замечательное озеро, бесспорно, Маян – настоящий представитель степных озер, до сих пор дающий громадные, баснословные уловы, которые на других озерах Пермской губернии давно уже сделались анахронизмом. Неиссякаемость его рыбного богатства, в свою очередь, имеет необходимым следствием бесчисленное множество водяных птиц, и в этом отношении Маян тоже имеет себе подобных только в Оренбургской губернии.

Маян – озеро совершенно замкнутое, не имеющее никаких истоков; через это, во-первых, пищевые вещества, состоящие из многочисленных гниющих растительных остатков, которые служат через посредство мормыша и других ракообразных, равно как и личинок насекомых, а также и непосредственно к увеличению прироста рыбы, не уносятся в реку, а, так сказать, капитализируются; во-вторых, сама рыба не имеет никакой возможности уйти в реку или другое озеро. Рыбопромышленники, конечно, косвенным образом озаботились о равновесии между пищей и ее непосредственными потребителями – рыбами, но жадность их не могла все-таки исчерпать громадного рыбного богатства этого огромного озера и имела следствием больший прирост. Наоборот, в один год отдыха прирост этот уменьшается в значительной степени; после трехлетнего прекращения ловли неводом она здесь почти прекращается, и главную массу рыбы, остановившейся в своем дальнейшем развитии, составляет мелочь: является необходимая потребность, так сказать, процедить рыбу и через это дать возможность мелкой достигнуть к следующей зиме вдвое большей величины. Таких предусмотрительных арендаторов, однако, почти вовсе нет; вся деятельность их в этом отношении заключается единственно в невольном, даже вынужденном выбрасывании рыбы, пойманной весной в т. н. садки, т. е. кормные озера. Польза же подобных отдыхов очевидна до такой степени, что непонятно, почему большинство рыбопромышленников не следует этому необходимому правилу: факты говорят положительно, что озеро совершенно выловленное, т. е. дающее большею частию холостые тони, через 3–4 года дает уловы, каких не запомнят и старожилы, и один-два года такой благоразумной ловли дает больший доход, чем двенадцатилетняя аренда при непрерывной ловле неводом.

Маян, однако, не глубок – не глубже 5–6 аршин, и эта относительная мелкость несколько уменьшает его прочность на будущее время и не так обеспечивает одинаковость уловов, как это мы видим в горных озерах, глубина которых не дозволяет выловить всю рыбу и дает возможность ловить в одинаковой мере целые десятки лет. Однако, как мы уже видели, и здесь косвенным образом пополняется убыль рыбы: годами она уходит в глубь, недосягаемую неводом, и держится там в продолжение всей зимы; необходимым следствием этого трудно объяснимого обстоятельства является значительное увеличение уловов следующих зим.

В этом отношении, т. е. в отношении глубины, Тарталым, имеющий до 3-х, даже более сажен и принадлежащий к числу озер средней величины, занимает первое место между Шадринскими озерами; вследствие этого он ценится арендаторами сравнительно очень высоко, значительно выше гораздо большего, но мелкого Айдакуля. За всем тем, независимо от больших или меньших удобств вылова, можно положить за правило, не переходя, впрочем, некоторых границ, что так как с уменьшением глубины озера количество пищевых веществ не уменьшается, а увеличивается, то при одинаковом пространстве озеро, имеющее вдвое большую глубину, будет в состоянии пропитать только немного большее, иногда даже меньшее количество рыбы.

Положение это имеет, однако, некоторые пределы: лучшим примером для этого может служить уже отчасти знакомое нам Увельки, где, несмотря на огромное и постоянно увеличивающееся количество пищевых веществ, рыба вследствие постепенного мельчания озера постепенно уходила через исток в реку Караболку, частию выловилась, частию вымерзла или погибла от летних повальных болезней. Между тем еще очень недавно это огромное пересыхающее озеро в богатстве рыбы не уступало Маяну; но одна суровая зима, в которую оно вымерзло, затем сухое и жаркое лето окончательно истребили, частию выгнали всю рыбу; озеро, служившее, по-видимому, неисчерпаемым источником дохода и продовольствия окрестных башкирских селений, сразу потеряло все свое значение и превратилось в огромную, совершенно бесполезную лужу, из которой впоследствии образуется обширное и все-таки более полезное болото. Исчезновение рыбы, в свою очередь, имело последствием видимое уменьшение количества и разнообразия водяной птицы, которая если и до сих пор весьма многочисленна на Увельках, то единственно потому, что не осталось более никаких других потребителей огромных запасов пищевых веществ, которые заключает в себе это озеро.

Область озер в Пермской губернии не ограничивается, однако, вышеприведенными местностями Екатеринбургского и Шадринского уездов; она кончается несколько севернее Екатеринбурга и занимает некоторую часть Камышловского уезда, через который проходит граница чернозема и прежде сплошных березовых лесов: далее к северу и северо-востоку в Верхотурском и Ирбитском уездах начинаются уже бесконечные болота и низменные хвойные леса; вся местность принимает совершенно другой характер, напоминает тундру Дальнего Севера, вероятно, имеет другое происхождение и, весьма возможно, обязана им именно Ледовитому океану.

Из этих окрайных вод всего замечательнее озера, расположенные на севере, вернее, на северо-западе от Екатеринбурга, в самом Урале и истоках Исети и Пышмы, берущих из них свое начало. Аятское и Верх-Исетское озеро, Таватуй, Балтым – все это озера, примечательные во многих отношениях, и об них можно было бы сказать многое, если бы дело могло обойтись без скучных и длинных подробностей. Вообще эти озера имеют уже несколько другой характер, отличный от Каслинских и Кыштымских: берега их более или менее болотисты, и они, так сказать, составляют переходк тундряным озерам, которые начинают встречаться, хотя в весьма ограниченном количестве, далее к северо-востоку и обыкновенно с течением времени рано или поздно образуют моховые трясинные болота. Это в особенности приложимо к Аятскому озеру, лежащему у подножия Урала и со всех сторон окруженному обширными болотами. Таватуй и Верх-Исетское озеро занимают тоже около пятидесяти верст в окружности и, следовательно, принадлежат к числу наибольших озер Пермской губернии, но они скорее могут назваться горными, а из второстепенных бассейнов Балтым уже во многом напоминает степные озера; вообще окрестности его составляют как бы оазис среди однообразия хвойных, исключительно сосновых лесов, которые в северо-восточном углу занимают огромное пространство, никак не менее 150 квадр. верст. Это одна из самых диких и пустынных местностей южной половины Пермской губернии, и в этом отношении с нею могут соперничать только т. н. Белые степи Красноуфимского уезда – обширная плоская, почти безлесная возвышенность, так сказать насквозь пропитанная ключами; последние дают начало многочисленным ручьям и речкам и обусловливают необычайно сильную растительность, почти достигающую человеческого роста и служащую приютом и убежищем северных оленей и множества косуль, которые собираются сюда летовать со всех окрестных дач.

Балтым представляет самое лучшее доказательство влияния окружающей древесной растительности на рыбное богатство озера. Несмотря на близость города, количество рыбы почти не уменьшается [21], между тем как соседние даже большие озера не могут поравняться с ним в этом отношении: в последних рыба растет далеко не так быстро и, очевидно, имеет большой недостаток в пище. Это различие объясняется единственно окружающею растительностью и почвою: все эти озера, за исключением Балтыма, окружены сосновым лесом и имеют песчаное дно и песчаные берега; Балтым, напротив, окружен весьма смешанными и преимущественно березовыми рощами, растущими на почве, чрезвычайно изобилующей растительным перегноем. Последний, обязанный своим происхождением отчасти этим же лиственным лесам, в ряду питательных веществ микроскопической фауны озера имеет, очевидно, гораздо большее значение, чем песок, даже перегной хвои, вносимый в озеро; вообще можно принять за правило, что прибрежные лиственные леса имеют весьма сильное влияние на образование озерного ила и вместе с тем обусловливают и большее обилие рыбою. Рыбы в Балтыме действительно много, особенно окуня и ерша, опытному рыболову во время клева ничего не значит выудить два, даже три пуда рыбы, что при близости города [22]составляет весьма немаловажное количество. Балтым замечателен еще в другом отношении и представляет любопытное, хотя почти необъяснимое явление: один год клюет в нем только окунь, другой – ерш. Последний имеет здесь даже большие размеры, чем в озерах Каслинского Урала, и о величине с балтымским соперничает только таватуйский ерш, достигающий полуторафунтового веса.

Мелкие немногочисленные озера Сысертьских увалов и довольно большие бассейны на границах Камышловского уезда замечательны более по отношению к птичьему населению, чем по рыбным ловлям. На небольших озерах близ Соснового выводится необыкновенное количество лебедей: здесь их десятки, даже сотни пар, гнезда расположены в нескольких аршинах одно от другого, даже рядом, подобно гнездам чаек и крачек на островах, лавдах Каслинских и Шадринских озер. Камышловские пограничные озера заслуживают внимания по громадному количеству пролетных казарок, которые десятками тысяч останавливаются здесь каждую весну и осень, нередко минуя прочие, более южные озера Зауралья. Судя по всему, Шаблиш, Куяш [23]и др. служат первою станциею, первым местом отдыха и пищи этих птиц, которые хотя выводятся несколько севернее, в Камышловском, Ирбитском и Верхотурском уездах, но исключительно живут на дальнем Севере, на бесчисленных островах устья Оби, где тоже гнездятся общественно, но в несравненно большем количестве, чем лебеди близ Соснового.

Большинство немногочисленных озер северо-востока Пермской губернии в Верхотурском уезде принимает уже тундряной характер и в большинстве случаев имеет вид совершенно замкнутых бассейнов; чаще и чаще встречаются полузатянутые и вовсе затянутые трясиной озера; моховые болота – некогда бывшие озера – занимают огромные пространства. Единственными обитателями этих озер являются карась и озерной гольян, самые неприхотливые представители ихтиологической фауны; чебак, столь многочисленный в мелких степных озерах с песчаным дном, здесь уже является настоящею, хотя и весьма редкою речною рыбою и нисколько не отличается от обыкновенной среднерусской плотвы, между тем как на юге он имеет некоторые, хотя и несущественные, отличия.

Вообще карась и озерной гольян во всех Зауральских, исключительно в горных и тундряных озерах, а чебак в степных, составляют виды наиболее устойчивые и безразличные к изменениям озера. Между глубокими и обширными проточными озерами, изобилующими всякого рода рыбой, и озерами, подобно Увелькам, окончательно лишившимися своего рыбного населения, существует множество переходных ступеней. По мере исчезновения протоков, уменьшения глубины, обособления озера и его пересыхания исчезают различные виды рыб, и, наконец, смотря по свойству дна, озеро содержит только чебака или карася, реже оба вида вместе. Настоящие проточные горные, или приуральские озера – Иткуль, Синара, Каслинские и проч., – через которые протекают Синара, Теча и Исеть, имеют все породы рыб, водящиеся в этих реках, хотя, конечно, и здесь вследствие многочисленных условий мы встречаем перевес одних видов над другими. В небольших, но глубоких уральских озерах, имеющих только исток, мы не встречаем более многих рыб; прежде всего удаляются гольян(Phoxinus laevis), голец(Cobitis taenia), пескарьи веретея(?) (Cobitis barbatula) – собственно речные жители, только заходящие в озера, и по преимуществу зимой. Но во многих из них как налим, так и елец еще живут в продолжение некоторого времени, особенно после нереста.

По мере уменьшения глубины озера оба вида эти окончательно исчезают: налим,не находя там достаточно свежей воды, уже не доходит до него, хотя и продолжает жить в истоке; вследствие той же причины – мельчания озера и увеличения количества ила – елецтоже перестает посещать озеро. В таких все еще проточных озерах живут, однако, все остальные виды рыб, но по мере дальнейшего уменьшения глубины и увеличения иловатости исчезает из него язь;далее с постепенным уменьшением истока линь,доселе находивший все благоприятные условия для своего существования, удаляется, в свою очередь, и мы получаем третью категорию озер – полупроточных, к которым относятся Бердениш, Кожакуль, Куяш и мног. друг., где живут щука, ерш, чебак и карась. При дальнейшем обособлении бассейна протоки совершенно исчезают и озера освежаются временно весной или после проливных дождей притоком воды в бывшие протоки. В таких временно проточных озерах (Карагуз, Малый Аллак), с иловатым дном в особенности, количество ерша уменьшается, и, наконец, весной или осенью, он вовсе уходит отсюда, как это можно наблюдать в Куяше и Кожакуле, где ерш, прежде необыкновенно многочисленный, в последнее время почти совершенно перевелся. Вслед за ершом постепенно вылавливается окунь, уже не находящий удобных мест для нереста; в больших замкнутых озерах он, однако, еще может существовать, хотя чебак и карась или один из них, видимо, берут перевес над ним; но в малых замкнутых озерах окуня уже нет, хотя щука все еще продолжает держаться. При постепенном обмелении или затягивании озера трясиной щука исчезнет, в свою очередь, и мелкие озера с песчаным дном заключают только одного чебака, няшистые – только карася и озерного гольяна. При дальнейшем пересыхании даже полупроточного, но вымерзающего озера, как это мы видели на Увельках, жизнь какой бы то ни было рыбы становится немыслимой; один только карась еще может иногда прозимовать в глубокой няше хотя бы и мелкого озера, и вообще этот вид является наиболее индифферентным: озеро почти окончательно затянулось трясиной и превращается в зыбкое болото, а карась все еще живет в нем. Вообще же можно принять за правило, что для существования рыбы необходима глубина, несколько превышающая толщину льда, который иногда достигает здесь пяти, а на глубоких уральских озерах даже шести четвертей.

III.

Мертвая тишина царствует на озерах, и это безмолвие, нарушаемое только человеком, который спешит воспользоваться ледяным покровом, чтобы извлечь из них наибольшую пользу, представляет резкий контраст той жизни, которая кипит здесь в другие времена года.

Но вот наконец март – наступает весна; все сильнее и сильнее греет солнце; тонкий наст уже не выдерживает днем тяжести охотника; с глухим гулом садится снег, и белая пелена его потемнела местами; почернели дороги. Еще в первых числах быстро тают неглубокие снега на полуденной стороне увалов и на рыхлых парахчерноземной равнины, где уже показались глянцевитые грачи – первые весенние гости. Теплый ветер так и съедает снег, насыщенный дождем; горные ручьи текут все быстрее и быстрее; вода прибывает в них с каждым днем и постепенно заливает тонкий лед речек и рек, которые имеют здесь еще весьма незначительные размеры; наконец, в исходе месяца она подтачивает этот лед, остатки его всплывают и силою течения выбрасываются на берег на крутых заворотах реки или нагромождают в теснинах недолговечную, но нередко довольно высокую ледяную преграду, обуславливающую иногда значительные разливы рек в самом Урале. Но вся эта весенняя вода, принимаемая проточными озерами и задерживаемая заводскими плотинами, не оказывает, однако, почти никакого влияния на дальнейшее течение реки и в черноземной равнине, где неглубокие снега тают с большой постепенностью и большая часть снеговой воды уходит в рыхлую почву, разливы уже вовсе неприметны: здесь реки прибывают в незначительной степени и никогда не выходят из берегов.

Но увеличивающейся теплоте и напору речных вод долго не одолеть ледяного покрова озера, который, особенно на глубоких горных бассейнах, как мы уже видели, достигает громадной толщины. Прежде всего именно в середине апреля образуются закраины у устьев рек и ручьев; на непроточных степных озерах сначалатоже около этого времени отъедает берега в прибрежных камышах и тростниках: снег быстро тает на поверхности озера, весенние ручейки скатываются с берегов, и эта коренная и прибылая снеговая вода уходит в щели, образованные водяными растениями, постепенно увеличивает эти щели и превращает лед в решетчатую массу; последняя очень скоро рыхлеет и тает на месте.

На этих закраинах и скучивается вся масса прилетных водяных птиц, которые в скором времени разлетаются по местам или улетают далее на север. Но в начале весны почти все животное население группируется около устьев горных рек, и эти поймы до середины, даже конца апреля представляют самую оживленную и разнообразную картину. Обилие пищи привлекает сюда множество хищников, куликов, пташек, и вот почему первый момент прилета имеет место не на степных непроточных озерах, хотя они, как мы увидим, очищаются ото льда ранее горных, а в Урале.

Настоящий прилет птицы начинается по вскрытии горных рек, т. е. в конце марта; только орлы и беркута, иногда зимующие, показываются несколько ранее. В первых же числах в Урале начинает токовать по зарям краснобровый глухарь, дико ухает по ночам филин, и при этих звуках – вестниках наступающей весны, – звуках, нарушающих невозмутимую тишину бора, радостно бьется сердце охотника, которому уже наскучило однообразие зимней утомительной охоты.

Но вот на речных и озерных полыньях показались лебеди, далеко отдается в горах их звучный крик; вскоре к ним присоединяются гоголи и, неутомимо ныряя, охотятся за рыбой, почуявшей свежую, обильную воздухом воду. Прилетела скопа и, зорко высматривая рыбу, редко дает промах: от ее цепких когтей не избавляется и проворная щука, если только не оказывается сильнее своего врага и не увлекает его безвозвратно в глубину. Черный коршун уже хватает мелкую рыбешку, плавающую на поверхности; многочисленные трясогузки, неутомимо помахивая длинным хвостом, прытко бегают по берегу; в камышах прыгают болотные воробьи, подбирая осыпавшиеся семена; в прибрежных кардашах [24]свистят голубые лазоревки, прочие синицы и ранние пташки. Наступает апрель; горные речки разливаются все более и более, постепенно подмывают у своего впадения ледяной покров озера и наполняют последнее; лед отрывается от берегов и с каждым днем утончается. Быстро тает снег на озере, снеговая вода, образовав сначала наледи, уходит под лед, разрыхлив его; закраины образуются и в других местах, особенно в курьях – камышистых и травянистых заливах; лед синеет все более и более, только там и сям белеют снежные сугробы, нанесенные снежными метелями около прорубей; скоро он будет уже не в состоянии сдерживать рыбаков и глухо трещит даже под досками, подкладываемыми для большей безопасности; берега все более и более отъедаются, и закраины образуют, наконец, узкое, неправильное и быстро расширяющееся кольцо. Главная ледяная масса остается, однако, неприкосновенной до конца апреля, а на некоторых горных бассейнах и гораздо долее.

Еще в первых числах месяца на очистившихся разливах рек и на закраинах озер появляются многочисленные породы уток, крохали; целыми тучами летают большие рыболовы; в камышах гогочат стаи гусей, которые, впрочем, скоро вместе с кряквами переселятся в болото, далеко не дождавшись окончательного вскрытия озер. В воздухе уже слышится то заунывное курлыканье журавлей, напоминающее валторну, то свист утиных крыльев или токованье бекаса; на прибрежных лугах, надоедая своим пронзительным криком, кружатся, ловко перевертываясь на лету, десятки, сотни пигалиц, а в курьях зорко стерегут рыбу ленивые, неподвижные цапли.

Обратимся, однако, к главным – подводным обитателям озера. Вообще вся рыба, почуяв полую воду, выходит из глубины, жмется к берегам и идет в ручьи и реки против течения. Этого требует и самый организм их, нуждающийся для развития икры в большом количестве воздуха, что в особенности относится к рыбам, в скором времени начинающим нерест: ельцу, щуке, язю, которые все мечут икру, как только начнут образовываться закраины.

Прежде всех еще в середине апреля нерестится, или, по местному выражению, играет,елец. С первых чисел месяца целыми массами идет он из озер в ручьи и реки; вообще он мечет икру только в проточной воде и может жить только в проточных озерах, да и там придерживается ходовой воды. К середине апреля здесь не остается ни одного ельца; даже прошлогодние, не имеющие икры, следуют всеобщему стремлению и вместе с икряниками и молошниками, вдвое малочисленными и отличающимися от самок беловатыми зернышками на чешуе, особенно заметными на голове, входят в быстротекущую воду и, если бы человек не старался всюду расставлять преграды этому движению, дошли бы почти до самых верховьев, где во всякое другое время года живет только один гольян.

Еще прежде, в марте, когда елец выходит из глубоких озерных ям, где он «словно потеряется»на всю зиму, ловят его в большом количестве на мормыша или червяка, если трудно бывает достать первого, что в это время – самую горячую пору для уженья – случается довольно часто. Но все-таки эта добыча ничтожна в сравнении с количеством, добываемом позже, во время самого нереста, который имеет место около 12–15 апреля. Так называемыми мордами,которые, в сущности, не что иное, как среднерусские верши, ловят их целыми возами и, конечно, продают за бесценок. В самый разгар хода в одну и ту же морду рыба набивается по самое горло по пяти раз в день, что составляет приблизительно до 10 пудов.

III. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 2. Цапли(Ardea cinerea).

Играет и ловится только двухгодовалый, 2 1/2–3-х вершковый елец и старые; большая часть годовиков уходит через прутья не особенно частой морды. Самое метание икры производится, подобно большей части рыб, целым руном, почти всегда составленным из рыб одного возраста, всегда в прибрежных осоках. Икра выпускается здесь целыми грудами; в конце апреля все плоские берега Вязовки, Булдыма положительно улеплены ельцовою икрой, громадное количество ее поедается рыболовами, утками, воронами, которые все жадно истребляют и самих рыб, идущих густыми стаями; еще большая часть по спаду воды остается на мели ивысыхает, не достигнув окончательного развития. Ловля ельцов бывает еще добычливее, когда река внезапно сбудет и рыба очутится в ямах и побочных пересыхающих руслах; здесь ловят ее самым первобытным способом – подолами, штанами, завязанными на концах веревочками, и выбрасывают прямо на берег. Несмотря на все, молоди бывает еще так много, что количество ельцов убавляется в меньшей степени, чем какой-либо другой рыбы, но это зависит, конечно, не от количества икры, которая, напротив, отличается своею крупнозернистостью, но единственно от неудобства ловли неводом, который не в состоянии захватить глубоких ям, служащих исключительным местопребыванием ельцов в зимнее время.

Между здешними рыбаками весьма распространено странное мнение, что зародыш ельца образуется через слипание четырех икринок; подобный предрассудок существует и относительно развития щук; но, конечно, нечего и сомневаться в невозможности и нелепости подобного факта, в котором, однако, твердо убеждены и волжские рыбаки.

По окончании нереста, обыкновенно в двадцатых числах или исходе апреля, ельцы возвращаются обратно в озеро; в реке остается только небольшая часть, так как им далеко нет здесь того простора и того обилия пищи – обилия, необходимого для рыбы, изнуренной продолжительным постом, плаванием противу быстрого течения и, наконец, самим процессом нереста. Последний весьма любопытен и наблюдается едва ли не легче, чем у других рыб. С невысокой крутизны речного берега в неглубоких заводях, несмотря на помутневшие воды обыкновенно прозрачной, как кристалл, речки, ясно видны тысячи ельцов; ярко сверкая своею серебристою чешуею, исполняют они немногими виденную рыбью пляску; шум и плеск играющего ельца, вообще отличающегося своим проворством и живостью, заглушает журчание быстротекущей речки и бывает слышен за несколько десятков сажен. Елец, однако, довольно осторожен, и потому его можно наблюдать только при соблюдении достаточной тишины и некоторых предосторожностей, что, впрочем, вполне вознаграждается этим необычайным и невиданным зрелищем.

III. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 3. Елец.

Выметав икру, елец, значительно уменьшившийся в численности, идет в глубину озера и отдыхает там в продолжение недели; затем он снова подходит к берегам, где уже образовались очень большие закраины, и начинает жадно клевать на червяка, что бывает обыкновенно в конце апреля или в первых числах мая, когда у молошников уже не замечается более вышеназванных беловатых крупинок и самцы уже трудно отличаются от икряников. Этот непродолжительный отдых после нереста, уход ее вглубь и затем жадный клев – явления, общие почти всем рыбам.

В конце апреля, как было сказано, у большей части озер образуются большие закраины, но дальнейшая судьба ледяного покрова, представляющегося огромным, большею частию нераздельным островом, бывает весьма различна у горных и степных озер, и вообще надо принять за правило, что чем открытие местность озера, тем скорее очищается последнее. При сильных весенних ветрах, изменяющих свое направление, плавучая масса уже рыхлого и нетолстого льда прибивается поочередно то к тому, то к другому берегу; часть его выпирается на прибрежный песок и тает уже здесь; в центре постепенно образуются трещины, увеличивающиеся все более и более и, наконец, разъединяющие всю массу на несколько льдинок, которые при сильном ветре разбиваются на еще более мелкие и недолговечные куски; середина озера постепенно очищается, и льдины собираются уже к подветренной стороне. В глубоких горных озерах, имеющих более толстый лед и защищенных от ветров, отчасти и солнечных лучей близстоящими горами и увалами, окончательное вскрытие сильно замедляется; эта разность бывает иногда весьма значительна и достигает нередко десяти, иногда даже четырнадцати дней: часто случается, что на степных озерах не остается и десятой доли ледяного покрова, между тем как в Урале, хотя и не без риску, продолжают ходить, удить и даже ездить. Прежде всех вскрываются озера Шадринского уезда, не защищенные лесом; вслед за ними – степные озера Екатеринбургского – Чебакуль, Калды, Куяш; несколькими днями позднее очищаются приуральские бассейны, каковы Иртяш, Касли, Силач; еще позже Синара и после всех Ташкуль и Иткуль. В последнем лед держится на средине до вешнего Николы, иногда даже до 15 мая.

Сообразно с этим различием окончательного вскрытия различно и время нереста рыбы, который все-таки находится в некоторой зависимости от температуры воды, а иногда и вполне обусловливается ею. Возьмем для примера Каслинские озера. Вся весенняя рыба прежде всего играет в Силаче, в Синаре – 3–5 днями позже, спустя еще три дня – в Окункуле, Татоше; разница между нерестом одной и той же породы в Силаче и Иткуле достигает восьми, даже десяти дней. Со степными озерами это различие заметно еще более, и можно принять почти безошибочно, что нерест рыбы в 2-х различных озерах совершается столькими днями ранее или позднее, насколько ранее или позднее они окончательно расчищаются. Нельзя не заметить, однако, что в Каслинских озерах, соединенных между собою протоками, правило это для непосвященного покажется не совсем верным. Дело в том, что здесь почти всюду бывает так называемая сборная рыба, которая вследствие известной степени развития икры, частию унаследованной привычки, играет почтиодновременно, как и в коренном озере. Отсюда происходит тот замечательный факт, что в проточных водоемах рыба играет не только более продолжительное время, но даже в несколько приемов, в несколько различных сроков, отделенных несколькими днями один от другого. Опытный рыбак, однако, очень хорошо знает, какая рыба мечет икру – коренная или пришлая; во-первых, последняя всегда гораздо многочисленнее первой; во-вторых, и чебак, и окунь, и щука, и проч. в различных озерах, смотря по составу и цвету воды, большему или меньшему изобилию пищи и вследствие других условий, имеют некоторые различия в окраске и форме, различия большею частию неприметные для непосвященного, но очевидные для зоркого и наметавшего глаза рыболова, выросшего на озерах. Рыба может прийти уже давно, но все-таки она сохраняет свою типическую окраску и форму, все-таки нерест ее совершается почти в то же время; но потомство ее уже мало отличается от коренных обитателей озера.

Во второй половине апреля озера, особенно степные, имеют уже весьма оживленный вид. Многочисленные и разнообразные пташки оглашают прибрежные леса и кустарники своим пением; в ивняках, мелодически посвистывая, прыгают ремеза, собирающие здесь материал для своих артистических гнезд, основа и донышко которых уже белеются на концах длинных ветвей развесистых берез [25]; в окраинных болотах свистят красноногие травники, пролетные кулички, и, завидев человека или собаку, безумолчно стонут долговязые болотные кулики, вместе с травниками и пигалицами составляющие главное болотное население. Первое время по прилете все эти кулики вместе с кроншнепами держатся на иловатых берегах или лавдах. В последних же скрываются еще гораздо ранее прилетевшие бесчисленные бекасы; неутомимо копаются они в жидкой грязи плавучих кочек, и в воздушной выси уже давно слышится их оригинальное блеяние, производимое сотрясением распущенного хвоста. На уральских озерах голенастое население гораздо малочисленнее, но зато оно имеет там других представителей: здесь по преимуществу раздается звонкий свист речного и лесного кулика (Т. glottis et ochropus) и жалобный писк перевозчика (Actitis).

Вся эта голенастая птица не принадлежит, однако, к настоящим обитателям озер: она только временно гостит на их берегах и островах и скоро окончательно перебирается в окрестные болота, даже сухие равнины, как, например, большие кроншнепы, или летит далее на север. Главные, коренные жители озер – лысухи, большие и малые гагары, красноголовые нырки, выпь, черные и белые крачки, маленькие рыболовы, составляющие три четверти пернатого населения озера, степного по преимуществу, – прилетают тоже около середины апреля, когда уже образуются большие закраины, очистятся все камыши, когда всюду в лесах расцветет желтый прострельник – первый весенний цветок Зауралья, в болотах заквакают лягушки, впрочем здесь немногочисленные, и под влиянием лучей апрельского солнца быстро начнет набухать березовая почка.

Около Егорьева дня, т. е. 23 апреля, в степных озерах начинает играть щука, которая в горных нерестится значительно позднее: в Иткуле обыкновенно около вешнего Николы, т. е. двумя неделями позже. В очень холодную весну игра щуки, да и некоторых других рыб, вообще запаздывает на целую неделю, и в холодный апрель в уральских бассейнах первая мечет икру даже в средине мая. Это, впрочем, весьма понятно и зависит от известных причин, но в низовьях Волги нерест щуки представляет весьма любопытное и пока совершенно необъясненное явление: известно положительно, что здесь она мечет икру почти после всех рыб, между тем как в верховьях и среднем течении она, как и у нас, нерестится очень рано, прежде чем реки, а тем более озера, совершенно очистятся от льда. Объяснение этого странного исключения из общего правила надо, конечно, искать в каких-нибудь особенных условиях нижнего течения Волги.

III. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 4. Щука.

В противоположность большинству рыб щука играет не рунами, а весьма небольшими артелями – штуки по три-четыре, в числе коих находится обыкновенно одна самка, так что молошников гораздо более икряников. Вследствие этого, очевидно, большая часть выметанной икры оплодотворяется, чего далеко нельзя сказать о другой рыбе, у которой, частию по недостатку самцов, частию по неправильному распределению их между самками, даже вследствие самой тесноты и безалаберной давки много икры и молок вытекает и пропадает совершенно понапрасну. При огромном количестве щучьей икры не было бы никакого сомнения в необычайном размножении этого хищника, в конечном истреблении всех других видов рыбы, за исключением окуня и хорошо себя отстаивающего ерша, если бы большая часть икры, выметанной щукой, не оставалась на высыхающих разливах и болотах, множество самой рыбы не пропадало таким же образом и если бы громадная масса щуки, необыкновенно смирной во время нереста, в чем ей уступает тогда даже язь, не делалась добычей человека и хищных птиц, например скопы, коршуна, белохвостика. Впрочем, двум первым достаются только небольшие щуки и щурята; большие, полупудовые, даже меньшие щуки уже в состоянии утащить своего неожиданного всадника в глубину, и последний – всегда смелая и цепкая скопа – платится жизнию за свою дерзость. Только белохвостики, далеко, впрочем, уступающие в ловкости скопе, пожалуй и коршуну, могут справиться с такими большими рыбами, которые в другое время очень редко делаются его добычею.

Щука мечет икру обыкновенно по третьему году, когда уже бывает здесь более полуаршина. Прежде всех играет не самая крупная, как у всех других озерных рыб, а самая мелкая, потом средняя и, наконец, самая большая, иногда даже с небольшими промежутками, отчего нерест продолжается чрезвычайно долго, дольше, чем у всех других рыб, – нередко недели две, что, конечно, тоже способствует ее более успешному лову. Много щук ловится еще перед игрой мережами, когда они только лезут в камыши и плавают у закраин. Самый нерест имеет, однако, место не здесь, а на самых мелких местах, в осоке, заливаемой водой озера, или реке; вследствие этого часто случается, что они заходят на далекое расстояние от русла реки или летнего ложа озера и нерестятся не только в пересыхающих болотах, но и на твердых, обыкновенных сухих берегах. В это время часто приходится наблюдать щук на такой незначительной глубине, что спина их высовывается из воды. Потом после внезапной убыли воды, особенно на разливах рек, им предстоит много отчаянных прыжков, и хорошо, если удается перевалиться или перепрыгнуть с разбега в текучую воду или хотя глубокую яму и «ширф» [26]. Без сомнения, множество этой рыбы остается на мели и рано или поздно делается добычей птиц и человека.

Наступает самая горячая пора для приозерного башкирского населения, где чуть ли не каждый вместе с тем и рыболов. Дело в том, что ельцы играют исключительно в уральских речках и ловятся, и то украдкой, заводчанами, а запрещение весеннего лова по смыслу заключаемого условия – хотя и здесь дело не обходится без некоторых притеснений со стороны арендаторов, – не касается самих вотчинников, главная масса селений коих расположена по берегам степных озер. Кроме того, щука водится не только во всех проточных, но даже и в так называемых карасьих озерах; при обширном распространении вместе с тем по своему количеству, величине и продолжительности нереста, который, заканчиваясь в одних озерах, начинается в других и длится иногда чуть не целый месяц, она представляет более верную и более ценную добычу, а также гораздо большее значение для жителей. Трудно хотя бы примерно вычислить все огромное количество этой рыбы, добываемое во время игры; ценность ее с наступлением теплой погоды, обусловливающей только местный сбыт, уменьшается вдвое-вчетверо; почти все население в это время, можно сказать, питается одной щукой, а потом во всю страдуупотребляет ее в соленом виде, но за всем тем численность ее уменьшается весьма незаметно, и прирост здесь более, чем у каких-либо других видов, вознаграждает каждогодную убыль. Впрочем, это объясняется отчасти и тем, что неводная ловля вряд ли доставляет большее количество щуки, нежели весенняя, и вообще относительно незначительна, что зависит от исключительности ее местопребывания и неудобства зимнего лова. Несомненно, по весу весенней добычи первое место между всеми другими рыбами принадлежит щуке.

Ловля ее весьма разнообразна и во многих случаях довольно оригинальна. Прежде всего, как только образуются небольшие закраины и вода начнет поглощать воздух, она подходит к камышам и всего охотнее плавает у самого края льда, что объясняется тем, что вода содержит тут наиболее воздуха, пузырьки коего освобождаются при таянии. Явление это свойственно, впрочем, всякой рыбе, а у щук выражено только несколько яснее. В это время, предвещающее скорое наступление нареста, обыкновенно ловят их мережами, и чем чаще запутавшаяся щука выпускает, бившись, икру, тем ближе эта с нетерпением ожидаемая пора. Проходит неделя, щуки начинают ходить уже целыми артелями: обыкновенно два-три самца, отличающиеся своею прогонистостью, преследуют одну толстую, как обрубок, самку; еще день-два – щуки окончательно теряют свою обычную осторожность, подходят к самому берегу озера, вступают в поднятые водой прибрежные болота и разливы речек; артели их уже представляются одною слившеюся массою: медленно и плавно самка то опускается на дно, то поднимается кверху, и темные спины увивающихся самцов иногда совсем высовываются из воды. Начинается самая главная, самая добычливая ловля. Башкирцы, а тайком и русские, ловят их сильями, колят острогой, бьют из ружья, огромное количество щук входит в тесный лабиринт котцов.С неподражаемою ловкостью, по колена в студеной воде подкрадывается башкирец к замеченной группе, не слышащей и не видящей его приближения, проворно накидывает на нее силок и вонзает острогу и, быстро затянув петлю или прижав ко дну свой семизубец, вытаскивает добычу – иногда целиком всю артель – на берег. Таким образом каждый рыбак ловит целые пуды, иногда даже десятки пудов щуки, но уже 15–20-фунтовый суртандоставляет много хлопот башкирцу, вообще не отличающемуся физической силой, и часто обрывает волосяной силок или выдергивает из рук острогу; поэтому добывается таким образом исключительно мелкая и средняя рыба. Гораздо удобнее стрелять крупных щук, и я сам был свидетелем, как башкирец убил из винтовки почти полуторапудовую щуку. Стрельба тоже весьма добычлива, но и здесь требуется некоторый, даже больший, навык, особенно когда приходится стрелять в щук, стоящих на некоторой глубине. Большею частию ловят и бьют их по утрам или перед закатом солнца: в полдень щук как-то меньше видно, и они, вероятно, отдыхают; игра продолжается, однако, всю ночь.

Щука не любит заезков, т. е. плетней, или ряда кольев с промежутками для морд, и обыкновенно старается обойти их около берега или же перепрыгивать через эту преграду, если она не возвышается над уровнем более аршина. Поэтому ловля в морды незначительна, а гораздо более попадает щук в котцы, которые специально назначены для них и карасей. Устройство котцов, почти не известных в Средней России и чаще употребляемых в северных губерниях, очень просто, но вместе с тем и весьма своеобразно. Это не что иное, как ряд воткнутых сосновых палочек или драночек, расположенных в виде четырехугольного лабиринта на расстоянии дюйма одна от другой и наверху переплетенных для крепости мочалой или бечевой; ряд этот начинается от черты самого дальнего стояния воды и сначала идет на большее или меньшее пространство перпендикулярно к берегу, а потом начинает делать завороты, расстояние между которыми должно быть не шире четверти, чтобы рыба не могла поворотиться и уйти обратно. Чем более этих заворотов, тем менее вероятности, что рыба уйдет из этой оригинальной снасти. Щука, да и всякая другая рыба, трущаяся у самых берегов, встречая эту преграду, поворачивает в сторону, а войдя в узкий лабиринт, уже не в состоянии выйти из него и вытаскивается сачком или просто руками.

Количество зеленоватой икры щуки значительно, хотя в этом отношении она и уступает окуню, карасю и многим другим рыбам: известный ихтиолог Блох насчитал в шестифунтовой щуке более 136 000 икринок; могу прибавить, со своей стороны, что средним числом вес икры приблизительно равняется третьей части всего веса щуки, а у крупной это отношение еще более. Такое обилие икры составляет причину ее обширного употребления простым народом, который солит ее в большом количестве. Эта соленая щучья икра продается, однако, весьма дорого – около 15, даже до 30 к. с. за фунт.

В последних числах апреля или позднее, смотря по местности и состоянию погоды, когда щука уже отыграется и лов ее уменьшается в значительной степени, начинается нерест язя, а затем чебака, между которыми существует такое же отношение, как между ельцом и щукой. За исключением заросших и полузаросших, где живет только один карась, почти нет озер, где бы не было чебака, который вообще по своему количеству и количеству особей по преимуществу не имеет себе соперников, между тем язь живет только в проточных и, следовательно, исключительно горных и приуральских озерах и, подобно ельцу, весь, целыми массами идет играть в реки и речки.

Еще в середине апреля выходит он из глубины на более мелкие места озера и уже не выказывает своей обычной осторожности и юркости. Давно отъело лед от берегов, снеговая вода разрыхлила его, несмотря на подкладываемые доски, трещит и обламывается он под ногами лошадей и людей, а весновка, имеющая главною целию лов этой сторожкой и ценной рыбы, добыча которой во всякое другое время ничтожна, все еще продолжается. Весновкою и заканчивается собственно неводная зимняя ловля; в весьма редких случаях, при особенно дружной весне, и то большею частию в степных проточных озерах, эта опасная весенняя ловля не имеет уже места – невод забрасывается и вытягивается при помощи больших лодок, называемых здесь баркасами. Но для этого необходимы или очень большие закраины, или сильный ветер, который бы угнал всю массу льда в какую-нибудь одну сторону озера.

Как только речки войдут в берега, обыкновенно после Егорья, язь идет густыми стаями в устья и подымается все далее и далее против течения, пока не найдет удобных мест для метания икры, вслед за чем уцелевшие остатки его возвращаются обратно в озеро. Особенно замечательна в этом отношении речка Булдымка, куда входит для нереста почти весь язь соединенных между собою Каслинских озер. Из Сунгула, Киретов, Каслей вступает он в Вязовку, но, так как там нет удобных мест для нереста, поворачивает отсюда в каменистую и быстро текущую Булдымку и, несмотря на ряды заезков, или, иначе, заязков, преграждающих ему путь и, вероятно, получивших от него свое название, доходит иногда до Булдыма – небольшого горного озерка, которое дает начало этой речке. И теперь еще украдкой ловят здесь язей в большом количестве, но прежде, когда присмотр был далеко не так строг, да и не мог быть таковым, и сама речка с озерком еще не отдавалась в аренду, воскресенские и каслинские заводские крестьяне буквально нагружали ими целые воза.

III. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 5. Язь.

А язь вообще представляет для рыбака, как он выражается сам, лестную добычу, и в самом деле есть на что и польститься. Играет только крупная рыба, не менее фунта, т. е. на 3-м году своей жизни; подъязки – годовалые и двухгодовалые язи – не участвуют вовсе в этом стремлении взрослых в реки и, очевидно, остаются на глубине; несомненно только, что во время игры не ловится ни единого подъязка, и средним числом каждый пуд заключает в себе от 15 до 20 штук. Сначала, впрочем, играет самый крупный – пяти– и даже десятифунтовый и больший, но последние замечаются уже довольно редко; вообще крупный язь идет в реки почти всегда смешанными рунами, между тем как стаи более молодых и, следовательно, более многочисленных рыб заключают в себе только один ровняк: каждая стая состоит, например, только из одних трех-, четырех– или пятигодовалых язей. Такие стаи, особенно трехгодовалых, бывают иногда весьма многочисленны, особенно когда только что вошли в устье реки и не успели подвергнуться истреблению. Судя по всему, они заключают в себе до пятидесяти и более пудов, и, следовательно, до 2000 штук. Количество это, хотя далеко уступает количеству играющего чебака и окуня, тем не менее очень велико; притом язиное руно имеет за собой еще то важное преимущество, что состоит только из крупной рыбы.

Игра язя продолжается весьма недолго, всего ночи две, много три, так как он, подобно чебаку, нерестится по ночам. Во время нереста, как было сказано, язь теряет свойственную ему чуткость и осторожность; в самый разгар игры он еще смирнее щуки и часто случается наезжать на него лодкой. Однако и тогда он боится сильного шума не менее другой рыбы; бывает, что в этом случае он поворачивает назад и уходит несколько вниз или же перепрыгивает через заезки и вполне выказывает всю свою прежнюю бойкость и силу. Прыжки его действительно изумительны, и в этом отношении щука не может с ним соперничать; иногда с разбега катает он через плетень, торчащий на полтора аршина от поверхности воды, и стоит перепрыгнуть одному, как за ним следует вся стая без исключения; мы уже упоминали о том, что она почти всегда состоит из рыб одинакового возраста и, следовательно, силы. Но если только передовой язь попадает в морду, последняя набивается битком, по самое горло.

Ловля в морды, однако, далеко не так добычлива, как ловля мережами и так называемыми фитилями. Заметив место, где собралась стая язей, а это весьма нетрудно, так как они играют на мелких каменистых быстринах и трутся всегда у самых камней, на которые выпускают свою икру, заходят пониже их и с шумом заганивают в расставленную повыше мережу или целый ряд их. Случается, что таким образом запутывается в сеть зараз до десяти пудов крупной рыбы, разумеется если только передний ряд ячей не окажется чрезмерно частым и мережа, как говорится, потрафит на руно.

Еще чаще для ловли язей употребляют т. н. фитили,которые имеют то преимущество перед мордами и необходимыми при них заезками, что удобопереносимее и не требует никаких приготовлений, что весьма важно для тайком ловящих рыбаков. Фитиль этот, называемый в Оренбургской губ. вятелью, –не что иное, как среднерусская крылена;он состоит из редкой сетки, сшиваемой бочкой, которая делается длиною и шириною в аршин или более и натягивается на три обруча; к обоим концам эта бочка постепенно суживается в виде конуса, оконечности которого должны быть не шире одной четверти; один конец фитиля втягивается внутрь бочки, привязывается там четырьмя нитками за последний обруч и составляет т. н. горло;другой же конец, называемый кутец,завязывается бечевкой. К переднему обручу привязываются две веревки для укрепления фитиля на месте. Обыкновенно фитили бывают снабжены напереди двумя крыльями, состоящими из редкой, т. н. трехпалечной, сетки, в полтора аршина вышины и двух-четырех длины; каждое крыло надевается на бечевку и растягивается с помощью трех палочек. При постановке кутец привязывают к колу и, натянув фитиль, разводят крылья (длина которых вообще соразмеряется с шириною речки) и притыкают к самому берегу, но не перпендикулярно к нему, а под некоторым углом; чем меньше угол образуют оба крыла, тем охотнее идет рыба в эту крылену. Иногда делаются и двугорлые фитили; они отличаются от обыкновенных, или, как называют их, одинарных, тем, что к заднему обручу привязывается другая бочка с двумя обручами и кутцом, а кутец первого обращается в горло.

Фитили сами по себе употребляются довольно редко, так как они все-таки вмещают не очень большое количество рыбы – не более 3-х пудов и большинство язиного руна поворачивает назад. Вследствие этого реку пониже замеченной стаи перегораживают т. н. мотней,т. е. большим мешком, ячеи которого в противность настоящей неводной мотне делаются, во избежание излишней тягости, тоже как можно реже, почему она может быть употреблена только для самой крупной рыбы других видов. Загородив таким образом все стадо, что все-таки делается как можно осторожнее, начинают ботать, т. е.ударять по воде палкой с железной воронкой, которая производит чрезвычайно сильное и далеко слышное бульканье. Напуганный язь стремглав бросается вперед и, встретив на своем пути фитиль, набивается в него, а главная масса его поворачивает обратно и захватывается мотней. Нередко случается, что в последнюю попадает до шестнадцати и даже двадцати пудов рыбы; но, конечно, половина, даже большая часть язей успевает перескочить через крылья фитиля и верхнюю тетиву мотни, хотя вообще, надо заметить, они в это время не так опасаются сетей, как заезков, которых очень недолюбливают.

Таким образом, ловится язь исключительно в Булдымке, реже в Иткульском истоке, куда он идет из Синарского озера, в Карабайке и других речках. Отыграв, он уходит вглубь, где держится недели две, после чего в течение трех ночей выходит на песчаные мели озера. В следующей главе мы увидим, как ловят их в таких местах и на глубине.

IV.

Наступает май. Степные озера почти совершенно очистились от ледяного покрова, и лишь немногие рыхлые и тонкие льдинки громоздятся на подветренном берегу, быстро тая под яркими лучами весеннего солнца; всюду – в лесу, на лугах, полянах – желтеет прострельник;начинает развертываться березовая почка. На островах и прибрежных болотах целыми сотнями дерутся недавно прилетевшие турухтаны – «петушки», и крестьянские ребятишки усердно ловят их сильями на утоптанных токовищах. Кончается валовый прилет, пролетная птица, видимо, убавляется, а местовая разлетается; широконоски, шилохвости – «острохвосты», чирки – все перелетели в болота и сидят на гнездах; еще гораздо ранее покидают озеро гуси и кряковые утки. Но взамен их постепенно являются новые обитатели озера: в камышах всюду раздается однообразная трескотня камышовок, на средине длинными вереницами плавают черные как уголь красноклювые турпаны(Oidemia fusca) и безумолчно галдят, собравшись в беспорядочную кучу, пестрые кавыки(Harelda glacialis), скоро улетающие далее на север; на лавдах, беспрестанно посвистывая, перекликаются многочисленные водяные курочки. Настоящая озерная птица вся на местах. Чайки, лысухи, гагары и красноголовые нырки (Fuligula ferina) уже сидят на яйцах или несутся; крачки и мелкие рыболовы (Larus minutus) строят свои, тоже незатейливые гнезда на таких же кочках, камышовых помостах, лавдах и болотистых островах. Поздним вечером всюду, особенно в Урале, мелькают над водой летучие мыши и то, порхая, подобно бабочкам, трепещутся над гладкой поверхностью озера, то с едва слышным писком и цмоканьем быстро гоняются друг за другом на высоте деревьев, едва различимые от темной синевы безоблачного неба.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 6.

В первых числах месяца начинается игра главной, самой многочисленной рыбы Зауральских озер – чебака. Вскоре вслед за ним почти одновременно нерестятся окунь и ерш, и, наконец, после некоторого большего или меньшего промежутка, когда потеплеет вода, зазеленеют молодые побеги камыша, быстро начнет развиваться растительность озера и подымутся на прудах утонувшие лавды, играют карась, линь, и вместе с окончанием нереста – этого главного и наиболее заметного явления в жизни рыб – наступает знойное континентальное лето.

Подводный мир всего менее доступен наблюдению, и этим, принимая также в соображение значительные осложнения в жизни речных обитателей, объясняется сравнительно небольшое количество биологических наблюдений относительно рыб, без сомнения самых главных и наиболее важных в экономии природы жителей этого малоизвестного мира. В таких незначительных, очень часто вполне замкнутых бассейнах, каковыми являются, между прочим, и Зауральские озера,мы не встречаем уже подобных затруднений: периодические явления и самый образ жизни рыб упрощаются и не представляют подобной сбивчивости; главную массу составляет здесь не пришлая, иногда за сотни, чуть не тысячи верст, а коренная рыба; более равномерный и дружный нерест скорее замечается, легче наблюдается и в связи с одинаковым изобилием пищи делает возможным наблюдения над приростом, столь неравномерным и подверженным таким бесчисленным случайностям в текучих водах, а в темные осенние ночи «луч», ярко освещая просветлевшую глубину озера, раскрывает нам многие тайны этого прозрачного чертога, недоступные на реках. Одним словом, все явления жизни рыбы, все привычки ее изучаются здесь с гораздо большею легкостью, и этим объясняется тот знаменательный факт, что большая часть отрывочных наблюдений в области ихтиологии относится к обитателям незначительных и замкнутых бассейнов.

Эта неполнота сведений, с другой стороны, легкость наблюдений заставила нас обратить особенное внимание на многочисленные и сами по себе крайне замечательные озера Зауралья – проследить, насколько возможно, жизнь рыб и все частию там собранные и тщательно проверенные факты, частию собственные наблюдения, иногда совершенно новые и неизвестные, избегая мелких, скучных, хотя и нелишних подробностей, передать в той наиболее удобной для чтения форме, в какой предлагается написанная статья. Насколько выполнена наша задача представить возможно полную картину жизни рыб, а также некоторых других второстепенных озерных обитателей, имеющих какое-либо отношение к озеру и его главным жителям, предоставляем судить самим читателям. Итак, к делу.

Вскоре вслед за язем, с промежутком не более недели, в самых последних числах апреля, чаще в начале мая, но иногда – смотря по состоянию погоды и именно в горных озерах – в средине этого месяца, играет чебак,самая многочисленная рыба Зауральских озер, которая не встречается только в мелких тинистых и полузаросших озерах, где заменяется карасем и озерным гольяном. Вообще чебак особенно многочислен в глубоких светлых бассейнах с песчаным или хрящеватым дном и здесь нередко составляет едва ли не 9/10 всего количества рыбы. Так, например, в знакомом нам Иткуле, в Тышках и некоторых других он является единственным и притом самым неприхотливым обитателем. Как настоящая озерная рыба, чебак даже во время нереста не покидает озера и не идет в реки, подобно язю и ельцу, а в большинстве случаев или подходит к песчаным, довольно глубоким берегам озера, поросшим камышом, а не то заваленным хламом, или собирается несметными стаями к каменистым обрывам островов, как уже было упомянуто относительно Белого камня на Иткуле. Здесь мечет он свою мелкую зеленоватую икру, в которой терпеливый немец-ихтиолог Блох насчитал до 84 000 яичек, и крепко прилепляется она к камням, подводным растениям, корягам, деревьям, упавшим в воду, и т. п. Вообще у большей части рыб оплодотворенные икринки необыкновенно сильно приклеиваются ко всяким предметам, и, очень может быть, избыток молок – собственно семянной жидкости – и идет на это прилипание.

Еще около Егорья без того многочисленные стаи чебаков, которые более всех других озерных рыб ведут общественную жизнь во всякое время года, выходят из глубоких ям, собираются все большими и большими массами; со всех сторон стекаются они каждую весну в известныеместности, не меняя их в продолжение многих лет; все гуще и плотнее становятся бесчисленные стаи плотвы, заключающие уже по нескольку десятков, даже сотен тысяч неделимых. В утренней или вечерней тишине далеко слышен плеск играющего чебака и видно волнение от множества прыгающих и вертящихся рыб; одни разом, точно по сигналу, взвиваются в воздух и шлепаются об воду, другие плавают вверх брюхом или боком, описывая крутые зигзаги или небольшие круги. По мнению рыбаков, выпрыгивают и вообще плавают на поверхности б. ч. молошники, которые легко отличаются по небольшим белым бугоркам, особенно заметным на голове, спине и внутренней стороне плавников, и, по-видимому, принуждаются к тому самками, гораздо более многочисленными. Последние неутомимо преследуют молошников и в таком количестве собираются под ним, что выпирают их наружу, и самцы волею-неволею оплодотворяют вытекающую икру.

Так обыкновенно бывает на более мелких травянистых местах озера – именно в камышах; но у глубоких берегов, где стая трудно собирается около хлама, валежника и упавших деревьев, самая давка рыбы способствует ускорению нереста, хотя и тут, очень может быть, молошники занимают более второстепенную, вернее – более пассивную роль; с некоторою вероятностью можно предположить, что самки окружают и теснят их со всех сторон.

Вообще, надо полагать, вытекание икры и в особенности молоксовершается у чебака с большими затруднениями, чем у других озерных рыб: ни у одних не встречаем мы такой давки и такого стремления забиться в какое-нибудь тесное и узкое место. Во время игры чебак часто попадается в морды, которые просто кинуты у берега, без взяких заезков; они сами по себе служат тогда приманкою для него, еще более самые заезки, особенно сосновые. У вершины сосны, сломанной бурей и упавшей в воду, в известное время наверняка можно встретить многочисленные стаи чебака, который любит тереться об жесткую хвою, забивается в нее и тут же массами прилепляет свою икру.

На этом факте, давно замеченном наблюдательными озерными рыбаками, основана весьма оригинальная и вместе самая главная ловля чебака, так как он не уходит здесь в реки и мечет икру в озере, где уже неудобно устраивать заезки, подобные тем, которые употребляются при ловле ельцов, язей и отчасти щук. С этою целью в известных местностях озера, заведомо ежегодно привлекающих массы играющей плотвы, неподалеку от берега наваливают заранее груды сосновых вершин, устраивают из них целый помост, надавливают последний камнями и, уравняв, ставят поверх его кольцом различное количество – иногда до двадцати – морд таким образом, что концы их почти соприкасаются, а широкие устья обращены наружу. Раз попав на такое место, вся стая держится тут в продолжение всего нереста, набивается битком во все морды по пуду и более в каждую, улепляет икрой все хвои помоста, все прутья снаряда; чем больше попалось рыбы, чем более икринок приклеилось к морде, тем более лезет она туда. Следующая стая выбирает, в свою очередь, такую «счастливую» морду; снова набиваются туда чебаки, снова выпускают в ней и на нее иногда даже совершенно невольно – вынужденные к тому давкой, стоящей многим жизни, – свою икру и молоки. Таким образом, как самая морда, так более сосновый помост являются, с одной стороны, местом прикрепления икры, с другой – дают первоначальный кров и убежище молодой рыбешке, а впоследствии косвенным образом привлекают мелкие организмы – пищу этой молоди. Такая ловля, очевидно, приносит не вред, а, напротив, большую пользу, чего нельзя сказать о ловле мережами, особенно до начала нереста, когда еще не совсем зрелые половые продукты бьющейся рыбы погибают совершенно понапрасну. Впрочем, мережи, а также котцы, играют второстепенную роль при весенней ловле этой рыбы: наибольшее количество ее бесспорно добывается мордами.

Чебак играет весьма недолгое время – каждая стая или, вернее, каждый возраст редко более одной ночи; вообще же нерест всей коренной рыбы, не принимая в расчет немногочисленной пришлой, оканчивается обыкновенно в трое суток. Раньше всех мечет икру самый мелкий чебак, который в некоторых кормных озерах уже на 2-м году делается способным к размножению, позже всех – самый крупный.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 7. Чебак.

Отыграв, весь чебак, подобно язю и вообще другим рыбам, уходит в омуты и глубокие озера, где лежит спокойно на дне и больше не ловится до конца мая, иногда начала июня, до тех пор, покуда не зацветет «шипишник». К этому времени он выходит ненадолго на мелкие места озера, в курьи, уже густо заросшие водяными растениями, разбивается на незначительные стаи и начинает жадно клевать на червяка. Этот кратковременный отдых после нереста и затем сильный клев свойственны почти всем рыбам.

Вскоре после окончания нереста плотвы, иногда почти одновременно с последней, играет окунь,который по своему количеству бесспорно занимает после нее второе место.

Игра окуня, в сущности, немного отличается от нереста чебака. Почти такими же стаями идет он в заливы озера, очень часто мечет икру в тихих протоках, реже в реках, быстрое течение которых не доставляет ему достаточно удобных мест: окунь любит травянистые, довольно мелкие курьи, заросшие кувшинками, горошницами (Potamogeton); количество самцов здесь тоже, даже в большей степени, уступает количеству самок; окуни также любят тереться около сосенок, главный лов их производится тоже мордами, но последние расставляются исключительно в протоках, побочных руслах, старичках, в узких местах залива и нередко требуют устройства более или менее широких заезков, которые делаются обыкновенно из сосновых ветвей. В степных башкирских озерах сосна заменяется березняком, даже тальником.

К этому времени сами по себе «баские» окуни, особенно самцы, делаются еще красивее: цвета их становятся ярче, резче выделяются черные полосы, плавники краснеют еще более. Но это относится далеко не ко всем: главная масса мелких окуней не принимает участия в нересте; годовалая – самая многочисленная – рыба, наверное, не имеет еще половых продуктов и, кажется, даже остается на тех же местах, где и зимой; только двухгодовалый «алабага» делается способным к размножению и заключает в себе икру или молоки. Длинными, иногда двухаршинными, лентами – «мотушками» [27]шириною в черенок ножа вытекает икра, прикрепляется к подводным растениям или свободно плавает на поверхности, скоро делаясь добычею бесчисленной водяной птицы, которая всегда указывает рыбаку место нереста. Ловко подхватывая на лету выпрыгивающую рыбу, с пронзительным криком сигают взад и вперед рыболовы и крачки, собравшиеся сюда тучами; всюду ныряют десятки нырцов (Podiceps), больших гагар, крохалей, турпанов и прочих уток-рыбалок; у самого берега охотятся прожорливые «карги» – вороны; в высоте плавно кружатся черные коршуны; на высоком прибрежном сухаре сидит зоркая скопа и вдруг быстрее молнии окунывается в волны обыкновенно тихой курьи, которая теперь кипит от множества собравшейся рыбы. Десятки, сотни окуней, то желая избавиться от отягощающей их икры и молок, которые сдавили им внутренности, то выпираемые наружу нижними рядами, разом поднимаются на воздух, плещутся и кружатся на поверхности! Нерест в полном разгаре, но ненадолго: стая с каждым часом уменьшается, через сутки он заканчивается, и вся рыба, уцелевшая от преследования птиц и человека, окончательно расходится в разные стороны. Только бесчисленные икряные клубки, белеющие в заливе и скоро достающиеся в пищу уткам и чайкам, ненадолго свидетельствуют о недавнем присутствии множества рыбы.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 8. Окунь.

Окунь нерестится исключительно рано утром, иногда незадолго до солнечного заката; в полдневный жар и вечером игра значительно ослабевает, стая на время редеет, а на ночь волнующаяся рыба и совсем успокаивается. Каждое руно большею частию оканчивает нерест в два-три приема, т. е. в утро и вечер или в 2 утра и вечер, но игра окуня всех возрастов продолжается весьма значительное время – около недели, и нерест заканчивают самые крупные окуни.

Эта продолжительность игры, равно как и присутствие мелких годовалых окуней, <является> причиною того, что отдых этой рыбы менее приметен, чем у других видов. Во всяком случае, он должен быть не очень продолжителен, так как в конце мая, даже в двадцатых числах, окуни уже собираются на места, где играл чебак, и во множестве поедают как самую икру, так и только что выклюнувшуюся молодь последнего. Впрочем, окунь, подобно всем рыбам, не дает спуску и своей собственной икре, но последняя в гораздо большем числе истребляется водяными птицами.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 9. Ерш.

Самый главный истребитель икры всех рыб, и чебаковой в особенности, – ерш –начинает метать икру почти всегда в одно время с окунем, а оканчивает нерест иногда даже ранее последнего. Хорошо еще, что он живет только в проточных озерах; без этого условия и без вмешательства человека, который вследствие большого запроса сильно преследует эту колючую, но очень вкусную рыбу, ерш, метко названный малороссами хозяином,вдобавок еще страшный обжора, наверное, уничтожал бы весь приплод прочей рыбы, оставаясь в полной безопасности от хищной щуки, тем более окуня, икра которого тоже, несмотря на одновременный нерест, в свою очередь, успевает сделаться его добычей. Вообще ерш нерестится около средины мая, и только в немногих горных и глубоких озерах – в Иткуле и Ташкуле по преимуществу – игра его затягивается иногда до первых чисел июня; но это уже исключение.

Собственно, самый нерест ерша известен нам менее нереста других рыб. Это зависит от того, что он играет еще на большей глубине, чем чебак, никогда в траве и береговых камышах, весьма редко в реках, а большею частию на самой средине озера, в глубоких ямах, дно которых усеяно камнями, хрящем или по крайней мере крупным песком, куда и прилепляет он свои желтоватые яйца.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 10. Лещ.

Этим же объясняется незначительность его весеннего улова, который притом подвержен многим случайностям, тем более что ерш играет всего одну, много две ночи. Вообще он ведет вполне ночной образ жизни, что доказывается его большими глазами навыкате, и вот почему наблюдения над его нравами затруднительнее, чем у какого-либо другого вида, за исключением разве одного налима.

Еще менее известен нам нерест другого, но уже некоренного обитателя здешних вод – леща,который, собственно говоря, вовсе не встречается в реках восточного склона Урала. Только недавно, лет десять назад, был сделан опыт пересадки его в некоторые проточные, а именно Каслинские озера (из р. Уфы) в Верх-Исетский и Екатеринбургский пруд (из Чусовой), и потому он до сих пор принадлежит к числу самых малочисленных видов рыб. Всего чаще встречается лещ в Силаче, реже в Иткуле, Иртяше и Больших Каслях; в первом он иногда достигает 5-ти и даже более фунтов, но и здесь большею частию ловится зимой (неводом) и очень редко попадает весной (в мережи). Судя по тому, что в Уфалейском пруде (по сю сторону Урала) эта рыба играет около Николина дня (9-го мая), надо полагать, что она, вероятно, нерестится здесь в одно время с чебаком и, так же как и в том пруде, только весной заходит из озера в реки, и то очень недалеко от устьев.

Относительно нереста пескаря и гольяна, которые принадлежат, собственно, к речным рыбам и почти не заходят в озера, можно сказать тоже очень немного. Являясь чисто речной, даже исключительно ручьевой рыбой, гольян по своей незначительной величине не обращает почти никакого внимания рыбаков, чего нельзя сказать о родственном ему и более крупном озерном гольяне, который живет в большом количестве в тинистых и иловатых карасьих озерах. Притом последний играет почти в середине лета, позже всех рыб, когда рыба вообще ловится очень плохо; нерест же речного гольяна совпадает с игрой многих других, более ценных видов: он играет в первой половине и около средины мая, обыкновенно около царя Константина (11-го мая). В это время во всех речках и ручьях большие стаи гольянов собираются на мелких каменистых быстринах; здесь выпускают они свою очень мелкую икру, блестя радужными цветами, которые скоро бледнеют и вовсе исчезают. Всего ярче окрашены самцы, отличающиеся красноватым пятном под горлом [28], и недаром эту рыбку в других местностях России зовут синькой, скоморохом и красавкой.

Несколько большее, но тоже весьма малое значение для весеннего лова имеет нерест пескаря, или, как зовут его здесь, пескозоба. Последний с первых чисел мая показывается во множестве во всех речках, куда он приходит из озер, где до того времени скрывался в глубокой няше. По крайней мере начиная с сентября он исчезает изо всех проточных озер и даже случайно не попадает в мотню невода [29]. В речках, но не на мелких быстринах, а большею частию в тихих заливчиках, выпускает он свою очень мелкую голубоватую икру, которая прикрепляется к камням, корягам, колодам или плавает на поверхности. Весьма замечательно, что у пескарей количество самок в пять, даже шесть раз превышает количество молошников, отличающихся беловатою сыпью на спине и голове, что мы видели и у самцов прочих рыб, и что пескари мечут икру в несколько приемов, с большими промежутками. Главный нерест бывает, однако, в средине, реже во 2-й половине мая.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 11. Пескарь.

К тому времени в уральских озерах исчезают последние льдины, быстро нагревается вода солнечными лучами, подымаются утонувшие лавды и сотенными стаями носятся над ними черные крачки и малые рыболовы, которые предпочитают их прочим гнездовьям; зазеленели березы, но на длинных и тонких ветвях их еще можно различить белеющие издали гнезда ремеза, который уже наполняет его своими крошечными белыми яичками; быстро, не по дням, а по часам, растут тростник и широколистная осока; зеленой щеткой поднимается камыш, резко отделяясь от пожелтевших, переломанных и перепутанных старых стеблей. Вся озерная птица окончательно сбивается в камыши и лавды – на степных, в лавды и острова – на горных, и как те, так и другие озера, по-видимому, пустуют; скоро покинут степные озера турпаны, которые уже начинают нестись в мелколесье, иногда очень отдаленном от воды. Сотни, тысячи птиц выводятся в обширных степных камышах, иногда обволакивающих кольцом все озеро и часто недоступных ни с берега, ни с лодки. Ближе к открытой воде, где камыш уже растет на глубине 2-х аршин и значительно редеет, расположены десятки, сотни плавучих гнезд обыкновенных гагар (Pod. cristatus); тихо покачиваются они волнением, и отовсюду тревожно высовываются из воды чубастые головы их обладателей; тут же, но еще в большем количестве на камышовых помостах, накоплявшихся веками и образовавших наконец сплотившуюся, хотя и рыхлую массу, которая, в свою очередь, служит иногда к образованию лавд, лежат яйца крачек и рыболовов, чаще гнездящихся на последних; там и сям, большею частию в каком-нибудь уединенном углу, плавает пара-другая больших «ситцевых» гагар, которые не любят общественности; немного далее, ближе к берегу, расположены гнезда многочисленных лысух, а там начинается уже царство камышовок: несметные барсучки (Salicaria phragmitis) скачут и прыгают по сухим стеблям, камышовые дрозды (Salicaria turdoites) обвивают молодые побеги прошлогодней ветошью. Тут же, почти вместе с ними, но в еще более сухих камышах несется болотный лунь – гроза утят и прочей молоди, да, пожалуй, взрослой водяной птицы; чуть не рядом возвышается гнездо выпи. Еще ближе к берегу, в более доступных местах гнездятся многочисленные красноголовые нырки, только что севшие на яйца, и некоторые другие породы уток, большинство коих выводит, однако, в ближайших болотах. Множество водяных крыс бегает, плавает и ныряет в береговых камышах, а нередко тут же можно встретить искусное гнездо мыши-малютки, и этот факт, очевидно, указывает на ее коренное местопребывание, измененное впоследствии культурой злаков. Ранним утром, как только проснется птичье население, самые разнообразные голоса несутся из этой чащи водяного леса: жалобно хнычут лысухи, каркают гагары, безумолчно трещат мелкие камышовки, короткою и глухою трелью вторят им камышовые дрозды, ухает выпь, крякают осиротевшие селезни уток, привлекаемые безопасностью убежища и обилием корма; громче всех раздается резкий крик крачек, ловко хватающих упавших в воду и летающих насекомых – поденок, мошкару (Phryganea), которая, в свою очередь, привлекает сюда красивого копчика. А на прибрежных болотах, когда-то тоже составляющих часть озера, стонут долговязые евдошки, пищат травники, с жалобным криком вьются уже выведшие детей пигалки.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 12. Мышь-малютка.

Горные озера сравнительно менее оживленны: камыши встречаются здесь редко и никогда не занимают таких огромных протяжений, озерная птица менее многочисленна и размещается частию в кардашах, но преимущественно на островах. Здесь в расщелинах камней кладут свои большие беловатые яйца узконосые крохали, в осиновых и ветловых дуплах гнездятся лутки, хохлатые чернети, гоголи – все самые многочисленные породы водяных птиц в Урале.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 13.

Вообще, со второй половины мая все озера, а тем более горные, с первого взгляда нередко кажутся относительно пустынными. В полдень вдали от камышей, когда замолкнувшая птица укрывается в чаще последних, у чистых берегов озера и на средине его уже не видно прежних многочисленных утиных стай; изредка только вынырнет гагара, крохаль, привлеченные сюда рыбою; стаи турпанов редеют: они тоже разлетаются повсюду, хотя на самых рыбных озерах, как на Карагузе, еще долго, почти до средины июня, когда уже все турпанихи сядут на гнезда, продолжают вести прежний общественный образ жизни. Но самые берега озера по-прежнему оживлены мелкими пернатыми обитателями: множество трясогузок, помахивая длинными хвостиками, прытко семенят по песку, гоняясь за насекомыми; в кустах поют бесчисленные варакушки, славки, камышовки и прочая мелюзга, а нередко, словно мышь, проскальзывает в воду юркий водяной воробей, который нередко встречается на горных озерах и особенно речках.

В жизни рыб с окончанием нереста ерша тоже наступает временное затишье: проходит самая горячая пора весеннего рыболовства. Почти вся рыба, а чебак, елец, язь без исключений, укрывается в самых глубоких местах озера, где ловля представляет некоторые трудности и потому не в большом употреблении. Но в самых больших водоемах – Иткуле, Синаре и др. – в первой половине мая нередко производится, обыкновенно тайком, весьма обильный лов язей на глубинах. Это мы видим, напр., в Синаре, у Чищеного камня – глубокой яме, имеющей около 100 с. ширины и 250 с. длины: ее перегораживают несколькими рядами мереж, так что наплавки последних находят на несколько сажен ниже уровня воды. Только привязанный лист, щепка или ветка указывают на присутствие рыболовного снаряда, а нередко не бывает и этих малозаметных признаков; несмотря на все эти предосторожности и ловлю мережами только ночью, редко не делаются они добычей караульщиков, вытаскивающих их железными крючьями, т. н. кошками, привязанными на длинной бечевке. Но как только сторожа уплывут в другую сторону озера и скроются в ночной темноте, являются новые охотники попробовать счастия: зачастую в каждую сеть попадает по нескольку пудов рыбы, б. ч. язя, реже чебака, который часто проскакивает сквозь редкие ячеи «пяти-палечной язёвки».

Как было упомянуто в предыдущей главе, к средине мая язь покидает эти глубокие ямы, но на самое короткое время. Всего в продолжение двух-трех ночей выходит он «полоскаться» на полуаршинную глубину песчаных мелей озера, например Синарского, у истока р. Синары. Здесь и ловят эту бойкую и пугливую рыбу, для чего связывают вместе по пяти мереж, которые волокут на лодках, соблюдая всевозможные предосторожности, так как нет рыбы сторожчей язя: при малейшем шуме и всплеске летит он стремглав за сотни сажен, и прощай ожидаемая добыча. Не только борта лодки, но и самое весло обивается войлоком, и им гребут [30]не вынимая из воды; зато при удаче ловят таким образом зараз десятка по два пудов этой рыбы.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 14. Карась.

Около того же времени, даже ранее, во всех курьях, у всех травянистых и камышистых берегов снова появляются уже отдохнувшие и проголодавшиеся щуки; жадно поедают они свою же собственную детву, только что выклюнувшуюся из яичек. Последние для своего развития требуют немного более двух недель в тенистых местах озера, а в мелких заливах, рано очистившихся ото льда и сильно нагреваемых солнцем, – десять, даже восемь дней [31]. Молодые щурята в это время составляют главную пищу отощавших родителей, тем более что последние почти не способны к ловле крупной рыбы: старые зубы выпадают, заменяются новыми, еще небольшими и мягкими, и обезоруженные хищники по слабости тех и других не в состоянии задержать достаточно сильного чебака, подъязика или окуня. Этот интересный факт смены зубов у щуки, замеченный еще покойным Аксаковым, совершенно верен и доказывается прямым и косвенным наблюдением: старые зубы выпадают от одного прикосновения, и исключительно в это самое время не только крупная насадка на жерлицы, но и пойманная рыба часто носит на себе ясные следы укушения щуки; последняя не в состоянии прокусить твердого покрова своей более крупной добычи, и о крепкую чешую рыбы ломаются ее ослабевшие зубы. В конце месяца щука уже хорошо берет на «животь», начинается клев ее и ловля на жерлицы, а еще раньше, но весьма недолгое время и большею частию в проточных мельничных прудах, производится ловля ельцов на червяка.

В последних числах мая, иногда в начале июня, опять-таки смотря по местоположению озера и состоянию погоды, когда вода значительно потеплеет, помутнеет и достигнет температуры не ниже 13-ти, даже 14-ти градусов, начинается игра карася. Необходимо заметить, однако, что, независимо от вышеозначенных условий, в полузаросших озерах, затянутых трясинами, в сущности теми же лавдами, нерест его бывает значительно позднее, нежели в камышистых и травянистых бассейнах. Дело в том, что эти самые лавды иногда не растаивают до средины июня, и только к Петрову дню нога начинает глубоко вязнуть и прорывать трясину. Понятно, вода здесь долго не получает надлежащей температуры, потребной для нереста этой рыбы.

Вообще карась всю зиму лежит порознь под лавдами, зарывшись в няш, и окончательно выходит оттуда, когда подымутся водяные травы, зацветет шипишник и начнется клев чебака и окуня. Тогда он собирается в большие, иногда весьма многочисленные, стаи и идет в береговые камыши и ситовники (тростники), где производится самый процесс метания икры. Осоки карась не любит, но часто, особенно в Богословских, северных озерах, где камыш и тростник составляют значительную редкость, он играет во мху и на него же выпускает свою желтоватую икру.

Но несомненно, карась никогда не нерестится одновременно; игра его производится в несколько приемов, иногда с весьма большими промежутками. По замечанию рыбаков, он мечет с конца мая или начала июня «каждый новый месяц», вплоть до августа, т. е. 3–4 раза. Что карась играет по крайней мере в два приема, в этом я мог убедиться лично, так как наблюдал его вторичный нерест в двадцатых числах июня; но, надо полагать, это играет рыба, почему-либо не успевшая выметать икру; весьма невероятно предположение, что каждый карась выпускает икру в несколько приемов, и окончательно нелепа мысль многих рыбаков, будто он успевает в какие-нибудь двадцать дней «нагулять» новую икру. Весьма возможно, во всяком случае правдоподобно, что в мае и начале июня нерестится карась, живший в более теплых местностях, где половые продукты его развиваются быстрее, а в конце июня – обитавший под мерзлыми лавдами.

Каждый нерест карасей, точнее некоторой части их, весьма непродолжителен и много-много если продолжается два утра, причем прежде всего выметывают икру самые крупные, обыкновенно одно утро, и заканчивается к полдням. Поэтому карась идет весьма дружно, и, если следить за ним, игра его замечается и наблюдается легче, чем у многих других рыб. Пена и муть стоит над собравшейся густой стаей рыбы, далеко слышно ее шлепанье и характеристическое чмоканье, шелестит камыш и колеблются его верхушки, всюду плавает мох; кишмя кишат караси, весло так и тыркается об них. Обыкновенно икряники находятся на дне, где и трутся, наверху же вертятся и выпрыгивают самцы; затем, обернувшись вверх брюхом или боком, последние начинают один за другим изливать молоки, а самки выпускают на них свою икру. Но и за исключением играющих позднее, далеко не все караси, вообще растущие очень медленно, собираются в это время в стаи: карась нерестится только на 3-м, иногда едва ли не на четвертом году, и более молодой остается в той же няше, где точно так же отыскивает себе пищу, состоящую из растительных остатков, частию мелких насекомых. К ним скоро присоединяется отыгравшая взрослая рыба; одно утро, хотя вразброд, она еще полощется у берегов и продолжает ловиться в рыболовные снасти, но затем расходится врозь, снова прячется под лавдами или укрывается в водяном мхе и вязкой тине.

Главная ловля карася производится стеновыми мережами, поставленными по опыту прежних лет в известных местностях. При удачном выборе места в сети запутывается такое количество рыбы, что мережи буквально тонут на дно: бывают случаи, что из каждой в одно утро вытаскивают по десяти пудов карася. Кроме того, его ловят в значительном количестве в котцы и морды, а днем, когда он уже ходит не так грудно, загоняют в ботальные мережи.

Немного позже играет линь, в противоположность последнему – обитатель одних проточных озер и прудов и вообще сравнительно немногочисленный. Еще за несколько дней до начала нереста выходит он из глубокой няши, где ведет вполне уединенный образ жизни и часто совсем зарывается к берегам озер или в заливы протоков, поросших горошницей, – любимым местопребыванием его и в прочее, теплое время года. Где он малочислен, там игра его проходит совершенно незаметно: играет вместе какой-нибудь десяток-другой рыбы, так что нерест линя – тем более что количество самцов превышает количество самок, отличающихся более крупной чешуей, – приближается к нересту щуки. Но например, в Кызылташе, где составляет почти главную породу рыбы, линь собирается большими, хотя и негустыми рунами, так что, весьма возможно, и здесь игра его имеет тоже, так сказать, более семейный характер. Продолжительность ее, быть может, именно от этого обстоятельства весьма значительна, редко менее недели, часто две; при этом мелкие трутся раньше, крупные позже, почему можно встретить летом и молодых линьков, которые вообще выклевываются скорее других рыб, иногда гораздо менее недели, и свежую зеленоватую икру; последняя свободно плавает на поверхности или прикрепляется к водяным растениям, чаще всего горошнице. Вообще погода и ненастье имеют весьма большое влияние на продолжительность игры этой рыбы, но, вероятно, тут действуют и те же замедляющие причины, как у карася, с которым он ведет весьма сходный образ жизни.

До начала нереста все лини скрываются в няше и спокойно лежат в ней, так что присутствие их почти неприметно; но в конце мая в светлых водах, хотя и иловатого, Кызылташа нетрудно воочию удостовериться в огромном количестве этой рыбы. Яркий «луч» освещает дно: всюду – справа, слева, впереди – чернеются широкие спины огромных линей; одни неподвижно лежат, другие медленно плывут, пробужденные светом и шумом; даже тут меткая острога ловкого рыбака редко дает промах. Десятки лодок выезжают в это время на озеро; при удаче и уменье многим достается в добычу до десяти пудов самой отборной рыбы, так как вся молодь скоро рассеивается и немедленно уходит из озера в Метлинский пруд; только достигнув известной величины, именно на третьем году, поздней весной линь, хотя и не весь, возвращается в озеро. В других озерах он добывается обыкновенно ботальными мережами и мордами, которые уже не имеют почти никакого влияния на уменьшение его количества.

IV. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 15. Линь.

Но, за исключением весеннего лученья и отчасти ловли мережами, где тоже икра и молоки бьющейся рыбы большею частию вытекают совершенно непроизвольно, главная вешняя ловля – котцами и мордами – не только не приносит никакого вреда, особенно последняя, но оказывает даже значительную пользу: как мы видели, морды и заезки служат косвенным образом рассадником и убежищем молодой рыбе. Гораздо большее влияние на уменьшение приплода имеют физические явления: сильный ветер, буря, проливной дождь после нереста, когда огромные массы уже оплодотворенной икры и выклюнувшейся молоди выбрасываются с травою на берег или уносятся на средину озера, наконец, истребление икры водяными птицами и самой рыбой. В первом случае икра и рыбешки окончательно погибают, во втором – развитие их несколько замедляется несоответственной температурой, молодь, не находя себе надлежащего спокойного пристанища и достаточной пищи, гибнет во множестве от одного волнения озера. Вот почему вся рыба мечет икру в курьях или, хотя реже, в камнях, где икра тоже предохранена от этих неблагоприятных условий. Вообще рыба выбирает для нереста воду, содержащую в себе много воздуха, не слишком глубокую, для того, чтобы воздух, необходимый для развития, мог скорее возобновляться, и изобилующую водяными растениями, к которым икринки могли бы прилепляться. Растения эти кроме выделения кислорода привлекают множество микроскопических животных – инфузорий, коловраток, мелких ракообразных и кроме защиты доставляют прямым или косвенным образом пищу молодому поколению.

V.

После некоторого колебания, иногда непродолжительного ненастья, в первых числах июня устанавливается лето и начинаются непомерные жары; только многочисленные озера и частые грозы несколько освежают раскаленный воздух и умеряют зной июльских дней. Безоблачное небо принимает сероватый оттенок, горизонт теряется во мгле, и дальние горы застилаются беловатым туманом.

Но уже с полудня туман в горах густеет, подымается все выше и выше и образует все более и более чернеющие тучи: едва ли один день в Петровки обходится без гроз в какой-либо местности Каслинского и Кыштымского Урала. Эти тучи, однако, далеко не всегда доходят до окраинных селений черноземной степи; в Шадринском уезде грозы и совместные с ними благодетельные ливни относительно редки и почти никогда не бывают так сильны и опасны, как в горах. Жители равнин, конечно, не имеют ни малейшего понятия, что значит гроза в Урале, какой опасности подвергаются заводы и села у его подножия.

Под влиянием этих жаров и частых проливных дождей в то время, когда в безлесной степи травы выгорают, задерживается рост хлебов, трескается земля и обнаженные солонцы покрываются белым налетом выступившей соли, роскошно развивается растительность Урала. Не по дням, а по часам растут зонтичные растения, достигающие здесь громадной величины, быстро расцветают ярко-красные петушки (Cypripedium macrantum), великолепные курочки (Cypripedium guttatum), на склонах гор алеет марьин корень – дикий пион, там и сям виднеются красивые саранки (Lilium margaton).

В средине июня поднявшиеся лавды густо зарастают осокой; зеленеет молодой камыш, и за широкими листьями его уже не видать прошлогодных желтых стеблей; в курьях и протоках распускаются белая водяная лилия и желтая кувшинка, называемые здесь лопухами. Озера постепенно оживляются, птичье население их увеличивается с каждым днем. В камышах, тростниках, лавдах – всюду слышится писк утят, молодых чаек, лысух; рано утром везде чернеются десятки утиных выводков. Вся птица снова собирается со всех окрестных болот и не покидает более озер, где ей нет недостатка в пище.

К тому времени во всех заливах, прибрежных осоках и камышах, у всех плавучих трясин появляются мириады мелкой рыбешки; густыми стаями толпится она, привлекаемая затишьем и бесчисленными растительными и животными организмами, которые кишат в мутной воде травянистых прибрежий. В ясное тихое утро, проезжая на лодке мимо камышей и лавд, вы увидите, какие массы молодой рыбы укрываются здесь от ветра и многочисленных врагов; тем не менее и эти несметные стаи дают весьма не полное понятие о количестве мальков в озере. Все это исключительно молодь чебака, частию окуня; других рыб почти не видно: они или укрываются на самом дне озера – в вязком иле, или безвыходно таятся под трясиной, или, наконец, еще не вышли в озеро из рек и протоков. К первым принадлежит весь молодой карась, также линь, ко вторым – весь ерш и значительная часть окуней, к последним – почти вся молодь язей и ельца, которая в начале лета встречается только у устьев и истоков, и то сравнительно редко.

Отсюда очевидно, наибольшему истреблению птицами и хищными рыбами, по крайней мере первое время, подвергаются молодые чебаки и окуни, которые всего менее прячутся, чаще других видов плавают на поверхности воды и выходят на чистые места озера. Действительно, не только большая часть всех уток-рыбалок, чаек, гагар кормятся исключительно чебаковыми и окуневыми мальками, но сюда же, в курьи и камыши, привлекаемые легкостью добычи, собирается почти вся годовалая щука, почти весь прошлогодний окунь. Более крупные щуки и окуни держатся в более глубоких заливах, нередко на значительной глубине и, подобно большинству всех взрослых рыб, живут там в продолжение всего лета.

Не только все прошлогодние щучки и окуни стекаются в мелкие затишья и преследуют стаи молодых чебаков и окуней, но даже и щурята-селетки принимают самое деятельное участие в истреблении мелкой рыбешки. Во второй половине июня они выходят из водяного моху, где укрывались до сего времени, и начинают неутомимо охотиться за мальками, почти не уступая в проворстве и живости взрослым. Всюду в неглубоких курьях, особенно там, где все дно густо заросло различными водяными растениями, там и сям неподвижно лежат щурята в ожидании добычи; при первом взгляде их длинное брусковатое тело кажется небольшим темным сучечком, застрявшим на листьях водяного растения. Вот медленно, не торопясь, выплывает из смежных камышей густая стая молодых чебаков; как молнии выскакивают щурята из своих засад, быстро скользят по поверхности, оставляя за собой едва заметную струйку, постепенно расходящуюся треугольником; испуганная стая спешит укрыться в родные камыши, преследуемые мальки выскакивают из воды, но на шум выходят более крупные и опасные хищники, которые с нетерпением выжидали выхода мелюзги из тесного лабиринта камышей, где преследование не совсем удобно; скоро усматривают рыбу и зоркие чайки и крачки (Sterna hirundo). Происходит полное смятение – молодая рыба, отрезанная от своих надежных убежищ, мечется как угорелая во все стороны, рассыпается дождем, всюду летят брызги, плещется крупная рыба. Но не проходит даром и зачинщикам суматохи: щурята, в свою очередь, даже очень часто делаются добычей окуней и своих более крупных собратьев; они все-таки представляют для них более лакомую добычу.

В это время щурята бывают уже величиной около двух вершков: они растут чрезвычайно быстро, гораздо скорее всех прочих озерных рыб. Они, впрочем, и вылупляются прежде всех. Икра щук, особенно на солнцепеке и в мелкой воде, развивается очень скоро; молодая рыбешка, как мы видели, выклевывается иногда через десять, даже восемь дней, так что в степных озерах уже в начале мая можно наблюдать щурят, хотя еще с желточным пузырем, мешающим им свободно двигаться. В это время они однако, имеют еще не полное сходство со взрослыми щуками, которые около средины мая, как мы видели, истребляют их беспощадно; но по мере всасывания этого пузыря молодь приобретает все более и более полное сходство со старыми, делается все живее и проворнее, наконец, окончательно расходится в разные стороны и начинает укрываться в мелких местах озера, заросших водяными растениями, в особенности водяным мхом. Как известно, щуки никогда не живут стаями и ведут б. ч. одиночный образ жизни.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 16. Разрез икринки костистой рыбы.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 17. Живчики рыб.

В глубокой и более холодной воде, также в тени развитие щучьей икры идет гораздо медленнее и продолжается иногда долее двух недель; но в большинстве случаев щурята выклевываются ранее всех рыб – в первой половине мая – и в начале лета отличаются только своею относительною длиною. К средине этого месяца в реках и протоках, в прибрежных осоках и под широкими листьями лопуха уже кишат молоденькие ельчики: вскоре вслед за ними на припек в неглубоких камышах выходят из яиц миллионы крошечных чебачков и окуньков; затем – молодые язи, ерши; а в начале июня, даже в последних числах мая выклевываются молодые лини и караси. Икра ерша, язя, ельца, которые мечут в более холодной воде, редко развивается менее чем в две недели; между тем зародыши чебака, окуня, карася выходят из яичек в десять, семь, а молодые линьки даже в три-четыре дня.

Рассмотрим теперь вкратце, каким образом совершается развитие яйца рыбы. При некотором увеличении легко разглядеть, что каждая разрезанная икринка состоит из двойной оболочки и заключенного в ней желтка. Наружная оболочка, называемая белочною, всегда содержит небольшие поры, через которые может проходить вода; внутренняя оболочка – желточная – отличается своею крайнею тонкостью и прилегает к желтку, который представляется густою, б. ч. желтоватою жидкостью. Кроме того, в каждом яичке замечается т. н. яичная воронка (Micrapyle), которая пробуравливает оболочку и доходит до поверхности желтка. Совсем другое замечаем мы под микроскопом на продуктах самцов – молоках. Они состоят из беловатой жидкости, наполненной бесчисленными мельчайшими тельцами, которые имеют сходство с булавкой и находятся в беспрестанном движении, почему и называются живчиками (сперматозоидами). Для оплодотворения яичка не только требуется, чтобы оно было смочено семенем, но и необходимо, чтобы один или несколько живчиков проникли в желток через вышеупомянутую яичную воронку. Только тогда начинается развитие яйца, заключающееся в том, что известная часть желтка начинает делиться на небольшие ячейки, из которых потом слагается продолговатая кожистая пластинка – первый зачаток зародыша.

Однако, как мы уже видели, оплодотворяется далеко не вся икра, выпускаемая рыбою во время нереста; можно даже принять, что в большинстве случаев начинает развиваться меньшая половина, а другая сгнивает и погибает без всякой пользы. Главная причина тому именно неравномерное распределение самцов между самками, но не менее важно и то обстоятельство, что икринка сейчас же начинает всасывать воду через поры белочной оболочки, быстро разбухает и затрудняет вхождение живчика через яичную воронку, которая, вероятно, разрывается. В свою очередь, и подвижность живчиков крайне ограничена и продолжается иногда не более 2–3 минут, так что даже при одновременном излиянии молок и икры все-таки многие икринки не успевают оплодотвориться. Вообще можно принять, основываясь на опытах искусственного оплодотворения, что при обыкновенных условиях оплодотворяется не более половины всего количества икринок. Но оплодотворенная икра имеет такое множество врагов между птицами, также рыбами, водяными насекомыми и прочими подводными обитателями, что навряд ли девять десятых всех зародышей достигает своего полного развития в молодых рыбок, лишенных желточного пузыря, которые уже могут избегать многих опасностей.

Зародыш, смотря по температуре воды, развивается более или менее быстро; в общих чертах можно принять за правило, что чем позже какой-либо вид выметывает икру, тем скорее из нее выклевывается молодая рыбешка: зародыш линя, который, как было упомянуто, играет при наступлении жаров, освобождается из яйца через три, даже два с половиною дня. Обыкновенно деление той части желтка, которая называется образовательной, начинается через несколько часов после оплодотворения; затем в скором времени обособляется зародыш, тело его удлиняется, задний конец увеличивается все более и более и образует хвост, а передний утолщается и образует голову, на которой показываются две точки – зачатки глаз; зародыш растет за счет остальной части желтка, наконец, освобождается из оболочек и выходит из яйца.

Первое время молодая рыбка бывает снабжена довольно объемистым пузырем, который выставляется из брюха и заключает в себе часть питательного желтка, не вошедшего в состав зародыша, и сначала имеет только отдаленное сходство со взрослой рыбой: голова ее отличается несоразмерной величиной; у многих сазановых рыб по выходе из яйца нет ни пищеварительного канала, ни заднепроходного отверстия, недостает непарных плавников, а у некоторых даже грудных. Но с возрастом желточный пузырь всасывается, развиваются органы, бывшие в зачатке, образуются недостающие, изменяются относительные размеры тела – и зародыш постепенно приобретает почти полное сходство с родителями. Пока существует желточный пузырь, молодая рыбка не нуждается ни в какой пище и едва может двигаться; только по исчезновении его она делается более проворною и отправляется отыскивать и добывать себе нужный корм. Понятно, икра во время своего развития и молодая рыбешка, выклюнувшаяся из яйца, подвергаются несравненно большему истреблению, чем впоследствии, когда молодь уже в состоянии спасаться бегством от своих многочисленных неприятелей. Мы уже упоминали, в каком множестве истребляется икра и молодь не только рыбами, особенно после нереста, но и птицами, в каком количестве остается икра на мели и высыхает. Но кроме этого, как икра, так и молодь имеет еще множество других врагов, которые становятся безопасными только впоследствии. Сюда принадлежат лягушки, особенно зеленые, еще более плавунцы и другие водяные насекомые; в мелких заросших озерах они даже бесспорно составляют самых главных истребителей икры и мальков карасей, которые по своему исключительному местопребыванию менее других рыб подвергаются нападению рыб. Нередко плавунцы поедают или портят вполне сформировавшихся карасиков, укрывающихся в няше, где сравнительно редко делаются добычею водяной птицы, и рыбаки без основания считают водяных жуков одними из самых опасных врагов этой рыбы, которая вообще не отличается проворством и часто не в состоянии спастись от них бегством. Менее значительный вред карасям приносят тритоны, называемые здесь водяными ящерками, которые вообще здесь гораздо малочисленнее, чем на западном склоне Урала; в черноземной равнине они уже вовсе не встречаются, но и в Урале оба вида (Triton cristatus u taeniatus) заметно малочисленнее четырехпалого тритона, который принадлежит к недавно открытому роду Isodactylium. Весьма возможно, однако, что и Isodactylium питается карасьей икрой, так как очень часто встречается вместе с этой рыбой в больших ширфах и глубоких разрезах.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 18. 4-дневный зародыш костистой рыбы (щуки).

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 19. Зародыш костистой рыбы (Blicca) перед выходом из яйца.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 20. Молодая рыбка (форель), вылупившаяся из яйца.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 21. 1. Личинка плавунца. 2. Плавунец. 3. Водолюб. 4. Водяной клоп. 5. Водяной скорпион.

Таким образом, хотя в заросших и полузаросших озерах карасья икра и молодые карасики не преследуются хищными рыбами, которые уже не могут жить в таких водах, но сильно истребляются всевозможными гадинами, беспрепятственно размножающимися в карасьих озерах. Участь молоди этой рыбы в более глубоких и чистых бассейнах, где уже живут щука и окунь, еще незавиднее: наверное, в скором времени более девяти десятых детвы делается добычей этих хищников, не щадящих и взрослых карасей. Вот почему последние встречаются в большом количестве только в тех озерах, где не встречается этих главных врагов, которые пользуются их неповоротливостью и находят в них самую легкую добычу. Молодые чебаки, несмотря на более открытый и общественный образ жизни, в скором времени становятся такими шустрыми и бойкими, что успевают иногда избежать опасности, между тем как молодые караси едва ли не делаются со временем еще более вялыми и ленивыми. В этом отношении они превосходят даже молодых линей. Взглянув на толстое, неуклюжее туловище карася, желудок которого почти во всякое время года битком набит зеленью водорослей, станет понятною его вялость и неповоротливость, обуславливаемые его растительною пищей: карась не нуждается в быстроте движений, так как корм у него, как говорится, под носом. Зарывшись наполовину в няшу, выставив один хвост, копается он в вязком иле и в этом положении чаще других рыб подвергается нападению различных водяных насекомых, мелких паразитных рачков, а также и хищных рыб. Только по вечерам и ночам карась выходит отсюда и лакомится молодыми стеблями водяных растений, особенно камыша. В это время всегда можно услышать то характерное чавканье и чмоканье, по которому нетрудно отличить его от других рыб, и только в это время попадается он в сети. На зиму частию по недостатку пищи, но еще более по недостатку воздуха в мелких, почти промерзших озерах карась б. ч. вовсе зарывается в няшу и остается там с декабря до конца или середины февраля, т. е. в продолжение периода наиболее толстого льда. Эта т. н. спячка его, которая у других рыб в Зауральских озерах замечается довольно редко и не каждый год, так как они продолжают кормиться всю зиму, и его растительная пища делает понятным, почему карась растет несравненно медленнее всех других озерных рыб.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 22. Тритон (Triton cristatus).

Ближайший родственник карася линь,обитатель проточных озер и тинистых протоков, несмотря на свою неподвижность, подвергается уже меньшим опасностям. Очевидно, тут уже не может быть такого изобилия водяных насекомых и прочей гадины. Затем все молодые линьки, которые после окончания процесса всасывания желточного пузыря расходятся в разные стороны, первое время таятся в густой чаще водяных растений, преимущественно горошницы, также в водяном мхе и не выходят оттуда на чистые места озера или протока. Молодые караси по вечерам и утрам выходят в осоку, к мелким берегам; линьки – никогда и потому редко делаются добычею щук, тем более что последние имеют даже некоторое отвращение к этой рыбе. Как бы то ни было, известно достоверно, что жерлицы, наживленные линьками, щука, даже отчасти и окунь берут крайне редко и неохотно. Объяснение этого тем, что лини сильно отзываются тиной, встречает сильное противоречие в этом обстоятельстве, что карась нисколько не уступает линю в этом отношении.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 23. Карась.

Главные враги молоди линей – мелкие полуторагодовалые, даже нынешние налимы,которые с января по июнь достигают величины 3–4 вершков. Все они выбирают своим местопребыванием те же самые протоки, речные русла в пруде или озере и хотя придерживаются иловатых мест, но предпочитают более быстрое и каменистое течение. В камнях или зарывшись в ил, налимы проводят весь день и выходят оттуда только по ночам. На ближних перекатах они ловят молодых ельцов и язей, которые еще довольно долго – до конца июля – остаются в речках и истоках, а в ближайших глубоких курьях охотятся за линьками, и гораздо успешнее, чем за первыми. Молодые ельцы и язи несравненно проворнее линей и притом находятся в движении почти всю ночь, так что налиму, не отличающемуся большой живостью, трудно застать их врасплох. Прочие рыбы очень редко встречаются в текучей воде: весь окунь, карась, чебак, щука, ерш, как мы уже видели, постоянные обитатели озер. Последний, впрочем, чаще всех этих видов встречается вместе с налимом – именно под лавдами; он тоже любит холодную воду, и вот почему в жаркое время года во всех проточных озерах налимы встречаются б. ч. под этими трясинами, которые очень долго предохраняют воду от нагревания.

Налим, собственно говоря, житель севера, и это доказывается временем его нереста, бо́льшим ростом на севере, чем на юге, и его местопребыванием. Летом он нередко встречается поблизости родников, где и зарывается между камнями в том вязком иле, который вообще характеризует ключи. Летние жары, видимо, не благоприятствуют налиму, и отсюда понятно, почему его нет во многих степных протоках и речках, берега коих лишены древесной растительности. Тень и прохлада необходимы налиму: он не любит температуры свыше 151/2° и потому с наступлением теплых июньских дней всегда забивается в хворост, в норы, вырытые течением в берегу, также в камни, трещины и расселины скалистого берега, зарывается в ключевую няшу или, наконец, укрывается под обнаженными корнями подмытых деревьев и нависшими берегами. В Петровки и начинается главная летняя ловля налима. Она, конечно, не может идти в сравнение с осенним лучением и зимнею ловлею его в морды, тем более что ограничивается более мелкою рыбою, но все-таки довольно значительна. Притом Петровки – самое глухое время для рыболовства, и по этой причине и настоящие рыбаки не брезгают щупаньем налимов, забившихся в камни и норы, откуда вытаскивают их просто руками или (именно из береговых расщелин) зацепляют особыми крючьями. Гораздо реже употребляется острога, но ею, особенно далее к северу от Екатеринбурга и в это время года, добывают громаднейших налимов, которых, конечно, не только не удержишь, но даже не обхватишь руками.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 24. Налим.

Вообще в последних числах июня в озерном рыболовстве наступает полнейшее затишье. Вся рыба укрывается от палящего зноя в самые глубокие ямы или прячется под тень лавд, откуда точно так же мудрено загнать ее в ботальные сети. Только по ночам или зорям выходит она на более мелкую и открытую воду; клев ее почти совершенно прекращается, чему еще более способствуют каждодневные грозы. Один ерш иногда ловится в большом количестве в прорубях на лавдах, но этот клев весьма неправилен и подвержен многим случайностям. Но не только взрослая рыба удаляется в более холодные части озера; к этому времени б. ч. молоди чебака, окуня, в свою очередь, укрывается на глубине или уходит под лавды, куда за ними следуют щурята, прошлогодние окуньки. Днем озеро кажется почти безрыбным, и только перед закатом вся рыба выходит покормиться и погулять на широком просторе: стаи мальков выходят из своих убежищ, за ними гоняется мелкая хищная рыба, из камышей выплывают вереницы уток, утят, гагар, крохалей и крохалят. Всюду плещется и играет рыба, оставляя бесчисленные круги на поверхности, которые не успевают сливаться со спокойной гладью воды. Здесь сигают молодые чебаки, преследуемые щурятами, там выскакивают серебристые ельцы, гоняясь за мошками, булькают язи, хватая мошкару (Phryganea), которая во множестве падает в воду, там и сям плеснет большая щука. Только в глухую полночь рыба несколько успокаивается, но перед восходом снова на два-три часа выходит кормиться, а затем уже укрывается на целый день.

Так бывает на более глубоких или же хотя и мелких, но лавдистых озерах. В чистых и неглубоких бассейнах вся рыба в петровские жары подходит к берегам и ищет более холодной проточной воды или уходит в другие, менее открытые озера. Такие летние переходы мы видим в Большом Окункуле, откуда вся рыба переходит в Малый; в Кызылташе, откуда она стремится в Метлинский пруд; в Улагаче [32]и весьма многих других озерах. Мы уже упоминали, какими массами толпится тогда рыба у берегов замкнутых озер, отыскивая выхода: кипит и бурлит вода, шуршат и гнутся камыши от напора рыбы, которая иногда и вовсе выскакивает на берег. В проточных, но мелких озерах она тогда вся стоит у решетчатых запоров, преграждающих ей путь в реку или исток, и в таком количестве собирается здесь, что ее черпают сачками; иногда даже она ломает забойку и успевает выйти из озера.

Но только в исключительном случае – в крайне сухое и жаркое лето и при сильном пересыхании озера – слишком высокая температура воды оказывает на рыбу вредное влияние и имеет для нее опасные последствия. Рыба ищет проточной воды и приступает к берегам не столько от палящего зноя, сколько для того, чтобы избавиться от бесчисленных паразитов, кишащих в стоячих водах озера. Эти паразиты составляют главную причину мора, который замечается здесь периодически, большею частию в самое жаркое время года. Без всякого сомнения, известный вид, не находя соответственной температуры, или вовсе уходит из озера, или вымирает, но вымирание совершается постепенно, в течение более или менее значительного времени, и легко убедиться, что летний мор рыбы зависит не от жары, как полагают многие рыбаки. Обглоданные жабры и плавники, язвины на теле – все показывает, что главною причиною этого явления служит чрезмерное размножение наружных паразитов, известных в науке под названием рыбоедов.

Эти паразитные рачки – главные враги озерной и прудовой рыбы, бич всех рыбоводных заведений. Все остальные паразиты – рыбьи пиявки (Ichtyobdella), ленточные, реже круглые глисты – не имеют и сотой доли значения этих рачков и не приносят рыбе такого ощутительного вреда. Правда, в некоторых озерах, напр., в Калдахе, Шарташе и многих других, почти вся рыба, всего чаще чебак, окунь и карась, глистовата [33], во многих случаях вовсе лишена икры и растет крайне медленно, но самый мор несомненно происходит от карпоедов, окунеедов и некоторых других родов замечательного отряда рыбоедных раков, которых рыбаки обыкновенно называют рыбьими вшами.

Название это дается, впрочем, исключительно карпоеду(Argulus), который по форме своего круглого зеленоватого тела представляет некоторое сходство с вошью, притом на озерах гораздо обыкновеннее прочих родов рыбоедов, и встречается почти на всех озерных рыбах, особенно на карасе, который потому чаще других видов подвергается внезапному мору. В противоположность другим паразитным рачкам карпоед ведет свободный образ жизни и плавает очень быстро, что, конечно, дает ему большое преимущество перед остальными рыбоедами, которые большую часть своей жизни неразрывно связаны с питающею их особью, и объясняет его многочисленность и громадность вреда, им приносимого.

Карпоед (Argulus foliacens).

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 25. Снизу.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 26. Сверху.

Лернеоцеры.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 27. Lemeocera cyprinacea.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 28. Lerneocera gobiana.

Окунеед(Aechteresp ercarum).

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 29. Самка.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 30. Самец.

V. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 31.

Карпоеды прежде всего обгладывают плавники рыбы, так что последняя почти лишается возможности движения, поворачивается кверху брюхом, всплывает наверх и делается затем окончательною добычею этих мелких хищников, которые десятками, сотнями впиваются в тело беззащитной жертвы и оставляют ее только при последнем издыхании. Большая часть снулой рыбы носит на себе явные следы нападения карпоедов, но кровавые язвины на теле производятся исключительно лернеоцерами,которые внедряются в мускулы рыбы и служат, в свою очередь, причиною ее смерти. Меньшее значение имеют ергазилы,живущие на жабрах, особенно щук, также окунееды,не редкие в полости рта окуня.

Редкий год обходится без более или менее значительного мора в каком-либо из озер Зауралья. Чаще всего это случается в травянистых и мелких карасьих озерах, которые вообще отличаются огромным количеством мелких животных организмов, всего реже в проточных бассейнах, тем более реках. Обыкновенно мор начинается в самые жары – в Петровки и в начале июля – и продолжается всего несколько дней, редко более недели; почти всегда мрет какой-нибудь один вид рыбы, б. ч. карась, окунь, реже чебак, налим, щука и другие. Притом мор начинается исподволь, уснувшая рыба живо подбирается чайками, утками, и иногда дело ограничивается этим, и мор проходит совершенно не замеченным. Но годами он принимает невероятные размеры, и в какие-нибудь два-три дня жертвою его делается громадное количество рыбы. Озеро белеет от множества трупов; тучи рыболовов, воронья, сотни коршунов вьются над озером, добывая полумертвую рыбу; даже жадная ворона от избытка брезгает снулой; сотни, тысячи, целые груды трупов выбрасываются волнением на подветренный берег озера и, сгнивая, заражают окрестности нестерпимым зловонием. Иногда пропадает почти вся рыба какого-либо вида, некоторые озера делаются почти безрыбными, но до окончательного обмеления и зимнего вымерзания озера; неиссякаем его жизненный источник: через два, три, много четыре года в нем рыбы более прежнего.

VI.

Летняя ловля рыбы не имеет большого значения. С первых чисел июня, с наступлением жаров, вся крупная рыба уходит на глубину, и клев ее постепенно ослабевает. Лишь изредка, гуляя по ночам или гоняясь за рыбешкой, заходит она в протоки и зализы и попадается здесь в морды или тесный лабиринт котцов; но в это время года озера редко навещаются рыбаками, и пойманная рыба не всегда достается последним. Целые выводки уток, гагар, лысух, привлекаемые скопившейся рыбой, заходят в котцы, пожирают последнюю, но затем, не имея возможности ни выплыть, ни вылететь отсюда, погибают голодною смертию. На уединенных камышистых озерах, изобилующих водяной птицей, нередко случается находить здесь десятки различных утят, а гагары и лысухи как-то ухитряются заползать и в самые морды. Вообще, как эти последние, так и котцы играют второстепенную роль в летнем рыболовстве.

Еще ранее кончается ловля тоже знакомыми нам фитилями. Притом этот снаряд всюду в небольшом употреблении, и его можно встретить только на уральских реках, и то преимущественно в Оренбургской губ. Лишь изредка ловят им запоздавших ельцов и язей, которые иногда недели две-три проводят в озерках, дающих начало речкам, и только в начале лета скатываются обратно – в большие и глубокие озера, где проводят большую часть года.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 32. Фитиль.

Настоящая летняя ловля – ботанье –не менее оригинальна, чем ловля котцами, и также всего более распространена на Зауральских озерах. В России она известна только местами – на озерах северо-западных губерний и в низовьях южнорусских рек. Этот способ ловли основан на том, что рыба очень боится всякого сильного звука, который притом, как известно, приобретает в воде необычайную силу, и бросается стремглав в противоположную сторону, где ее ожидает мережа с двойным рядом сетей. Одним словом, рыба загоняется в сеть. Главное орудие при ботанье – ботили бо́хало,на Чудском озере известное под названием мшаги,на юге России – ботва.Это деревянный или железный колокол, насаженный на длинную и тонкую жердь; при ударе им спертый воздух производит такой оглушительный звук, что в тихую погоду ботанье слышно за несколько верст; потрясающий шум от этих ударов бывает еще поразительнее в воде, что можно испытать, нырнув в то время, когда действуют этим несложным снарядом: если опыт сделать шагах в десяти от ударяющего, то для человеческого уха даже мучительно выносить подобное сотрясение слуховых органов.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 33. Ботанье.

Ловят бо́тальными мережами почти всегда по утрам и вечерам: в полдень только линь и карась, реже щука делаются добычею рыбака. Всего более попадает рыбы около восхода и перед закатом солнца, когда красноперый язь, пестрый окунь, серебристый чебак и вообще вся крупная рыба выходит кормиться из глубоких ям озера в травянистые курьи и к береговым лавдам. В тихую погоду вы часто услышите, приближаясь к озеру, какой-то странный отдаленный гул – это «уркает бо́тало». Подъезжаете ближе, все сильнее и сильнее слышится это урканье, но рыбака все не видно; лишь зоркий проводник указывает вам на другом берегу широкого, чуть не пятиверстного озера едва чернеющую точку – это утлый челнок с рыбаком. Но шум прекращается, точка быстро растет, вы уже видите, как лихой гребец, стоя на ногах, несется стрелой; с неподражаемою ловкостью гребет он, быстро перекидывая весло из руки в другую: одно неверное движение, порыв ветра, и легкий бат, скорее корыто, нежели лодка, неминуемо должен опрокинуться, а между тем есть мастера, которые могут грести так и в довольно ветреную погоду. Вот он наконец весь на виду – в сотне-другой саженях, тихо вплывает в камышистую курью, осторожно обметывает густую траву неподалеку от берега, отъезжает на несколько десятков шагов, и с первым ударом ботала стая испуганных селезней подымается столбом из камышей, делает два-три широкие круга и исчезает у дальнего берега; выводки утят бегут по воде, шлепают неуклюжие лысухи, там и сям выныривают, даже вылетают гагары, оглушенные шумом; происходит всеобщее смятение. Весь мокрый от брызг, проворно действует рыбак своим орудием, зарябилась поверхность воды, и широкими кругами расходится зыбь, постепенно сливаясь со спокойною гладью еще неподвижного озера, все ближе и ближе подъезжает он к сети, быстро двигаясь взад и вперед все при помощи того же ботала, наконец ударяет еще несколько раз у самой бичевы мережи, вытаскивает колья и вынимает рыбу, запутавшуюся своими перьями в редких ячеях наружной сети.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 34. Котцы.

Таким образом ловится исключительно самая крупная рыба, чаще всего огромные лини, которые почти никогда не покидают глубоких тинистых заливов, зарастающих горошницей, лопухами и другими водяными растениями, реже карась и щука, большею частию мелкая и средняя. Иногда в ботальную мережу попадает зараз более двух пудов рыбы, а во время нереста и несравненно более: случается, что сеть с первых ударов боталом тонет на дно от множества добычи. К счастию, ботальные мережи здесь редко употребляют даже при позднем нересте линя и карася: это исключительно летняя ловля, и потому на Зауральских озерах она не приносит такого вреда, как в некоторых местностях России. Можно быть уверенным, что стая рыбы, потревоженная во время метания икры, никогда, или по крайней мере много лет, не возвратится на прежнее место; множество неоплодотворенной икры погибает без всякой пользы, а кроме того, некоторые рыбы (напр., лещ), не выметав икры вовремя, подвергаются особой болезни, известной под названием гнилой икры, болезни, которая в большинстве случаев, за исключением осетровых рыб, у которых разлагающаяся икра постепенно всасывается организмом, имеет смертельный исход.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 35. Ботало.

Но, говоря относительно, в Петровки и в первую половину июля летний лов рыбы весьма незначителен, и потому в это время на бызрыбье не брезгают ловлею даже такой мелкой рыбы, как озерный гольян (Phoxinus perenurus Pall), который нерестится позже всех рыб в первых числах, в уральских озерах даже в средине июля и ловится тогда в большом количестве.

Озерный гольян представляет некоторое сходство с обыкновенным и относится к одному роду с последним, но вместе с тем имеет и значительные отличия. Между тем как брусковатое туловище речного гольяна (Phoxinus laevis) покрыто крайне мелкою, почти неприметною чешуею (откуда, разумеется, произошло это название), яркими цветами, особенно во время нереста, – озерной гольян заметно сжат с боков, имеет гораздо более крупную чешую, менее выпуклый нос и далеко не так красив. Спина у него темно-голубовато-зеленая, бока золотистые, плавники оранжевые, изредка красноватые, и красноты на брюхе не бывает у него даже во время нереста. Кроме того, он значительно более речного и в некоторых озерах при благоприятных условиях достигает одной четверти длины и четверти фунта весу.

Так же отличны образ жизни и распространение озерного гольяна. Он постоянно живет в мелких няшистых озерах, где является почти всегдашним спутником карася, и большею частию держится на дне, а на зиму совершенно зарывается в ил; движения его довольно медленны и вялы, пища состоит не из насекомых, а водорослей, и желудок постоянно набит зеленой грязью. Несмотря на свою неприхотливость в отношении качества обитаемой им воды, он засыпает, однако, весьма быстро и летом портится едва ли не скорее всех других рыб. До сих пор местопребыванием озерного гольяна считалась Восточная Сибирь, но в Зауральских озерах от Петропавловска до Златоуста и, вероятно, еще южнее он принадлежит к числу весьма обыкновенных рыб и встречается как в горных, так и степных озерах, но в России на западном склоне хребта его, по-видимому, нет вовсе, так что распространение речного гольяна гораздо обширнее.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 36. Гольян.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 37. Озерной гольян.

В мелких степных озерах Шадринского и Челябинского уездов озерной гольян, по-видимому, гораздо многочисленнее, чем в уральских, что доказывается тем, что он и в этих последних выбирает самые мелкие и няшистые. По слухам, он действительно весьма обыкновенен в озерах степной полосы.

Во время нереста озерной гольян собирается огромными стаями и массами приплывает к берегам или лавдам, входит в самые незначительные заливы и здесь выметывает свою довольно многочисленную икру. В таких курьях, тоже в промежутках прибрежных лавд, расставляют самые частые морды, которые, как сказано выше, плетутся из тонких ивовых прутьев, в виде кувшина со вставным горлом: иногда в одну морду набивается до пуда этой мелкой рыбы. Изредка, и то самые крупные, гольяны, впрочем, попадаются в мелкоячеистые и двухпалечные мережи вместе с карасями, но большею частию они проходят беспрепятственно через ячеи второй сети. Ловлею гольяна занимаются исключительно на небольших уральских озерах, где местами он составляет самую многочисленную, почти единственную, породу рыб. Таковы Семискуль, Арыткуль, неподалеку от знакомого читателям Иткуля, также Багаряк, Ямское и многие другие небольшие бассейны. На севере Пермской губернии в окрестностях Петропавловского завода есть даже небольшое озеро, населенное одними гольянами и называемое Гольянским; жители этого завода за недостатком другой рыбы ловят его в очень большом количестве и даже сушат и маринуют. В другое время года гольян ловится только в начале сентября, в листопад.

Лов гольяна продолжается недели две – до середины июля; судя по всему, нерест его кончается не ранее как в неделю и совпадает с самою высшею летнею температурою воды, которая с Ильина дня, т. е. 20 июля, начинает быстро понижаться.

Около этого времени в жизни вообще всех обитателей озера также происходят весьма резкие изменения. Огромные стаи молодого чебака и окуня, которые уже достигли величины около вершка, чаще и чаще выходят из-под лавд и камышей к чистым берегам озера. Сюда привлекает их бесчисленная мошка, черною корою покрывающая кусты, всю траву на берегу. Темными тучами подымается она в воздух, относится ветром и несчетными массами падает в воду. Нигде, даже на севере, я не видал такого необычайного множества этих мелких насекомых, как на озерах Екатеринбургского и Шадринского уездов.

Обилие мошки, также и других насекомых, особенно мошкары (Phryganea) и поденки (Ephemera), которая, впрочем, падает здесь далеко не в таком количестве, как на некоторых реках Средней России, и отличается своею большею долговечностью, также постепенно возрастающая свежесть воды постепенно привлекают к берегам и других, уже взрослых рыб, которые до того времени скрывались на глубине или держались под лавдами и трясинами. Язи как бешеные хватают добычу, стаи ельцов, ярко сверкая белизной, плавают на поверхности. По тем же причинам молодь этих рыб покидает речки и протоки и окончательно входит в озеро. Выход мелкой рыбы, по преимуществу чебака, имеет влияние и на других рыб, даже водяных птиц. Хищные окунь и щука, в свою очередь, все чаще и чаще встречаются на мелких местах; вслед за молодью перемещаются из камышей поднявшиеся утки и лысухи, собирающиеся все в большие и большие стада; сотнями, тысячами плавают они неподалеку от берега; тучи крачек и рыболовов, вереницы турпанов и гагар указывают опытному рыбаку, где стоит громадная стая мелкого чебака, а следовательно, и крупная рыба. В августе самый разгар ловли ботальными мережами, чаще и чаще попадается рыба в морды, начинается клев окуня, добычливая ловля щук на жерлицы и дорожки. Реки и протоки совершенно пустеют; в конце лета даже налим и пескарь переходят из озера, и только гольян, также голец и веретея, столь обыкновенные в прудах и озерах Средней и Южной России, по-видимому, вовсе не покидают проточных, вернее, текучих вод. Веретея (Cobitis taenia) еще изредка встречается в заводских прудах, голец (Cobitis barba-tula) – никогда; но в реках и протоках оба вида крайне многочисленны: всегда можно усмотреть гольцов, неподвижно приткнувшихся в камнях; в мелких, светлых заливах ясно различишь тонких полосатых «водяных ящерок», напоминающих щурят, а в иле часто замечаешь их ходы. Во всякой незначительной речке можно наловить множество этих рыб недотками, но при изобилии другой рыбы только первый изредка употребляется в пищу; в большинстве случаев голец считается поганою рыбой, а веретея, как показывает вышеприведенное местное название, даже не считается рыбой. Что же касается обыкновенных вьюнов (Cobitis fossilis), то, сколько известно, они вовсе не встречаются в озерах и даже присутствие их в небольших речках Каслинского Урала весьма сомнительно. Впрочем, по свидетельству некоторых лиц, заслуживающих полного доверия, он водится в окрестностях Екатеринбурга, и очень может быть, позднейшие исследования покажут, что вьюн принадлежит к числу рыб, весьма недавно перешедших или случайно перенесенных в зародыше через Уральский хребет. На западном склоне Урала, например в Уфалейской, Полевской даче, они весьма обыкновенны, но в пищу никогда не употребляются.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 38. Морда.

Не употребляется в пищу и стерлядь,которая, как уже было сказано, пересажена в озера из Уфы и Чусовой и изредка попадается в морды [34], расставленные весной в каменистых речках Каслинского Урала, где она, по-видимому, нерестится. По крайней мере, это можно заключить из того, что рыбакам попадаются и очень небольшие экземпляры. Во всяком случае, навряд ли в какой-либо местности России можно найти такую местность, как Зауральские проточные озера, которая бы могла быть более пригодною для искусственного разведения этой ценной рыбы, которая известна здесь только в мороженном виде привозная из Оби. Очень может быть, что при употреблении крючковой снасти окажется, что стерлядь вовсе не так редка, как это кажется с первого взгляда.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 39. Голец.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 40. Веретея.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 41. Вьюн.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 42. Стерлядь.

Рассмотрим кстати и тех рыб, которые хотя и не принадлежат к рассматриваемым нами озерам, но встречаются в некоторых зауральских реках или в верховьях речек западного склона. К первым принадлежат: тальмень, нельма, хариуси, может быть, бычок;ко вторым – уклейкаи голавль.

Тальмень (Salmo talmen), местами «лень», – рыба чисто сибирская, вовсе не известная в России, где ее заменяет близкий к ней вид форелей – кумжа(S. trutta), называемая в Уфимской губ. лохомили красулей.Впрочем, судя по некоторым данным, этот вид постепенно проникает и в Россию через Ледовитый океан*. От последнего вида тальмень отличается главным образом своим большим ростом, так как в некоторых речках Верхотурского уезда, напр. Какве, Сосьве, Лозьве, он достигает 11/2 и даже 2-х пудов весу. В Екатеринбургском уезде тальмень вовсе не встречается, разве в среднем течении р. Исети, но в Миясе, уже в Челябинском уезде, он не составляет редкости и легко, может быть, заходит отсюда и в озеро Аргази, через которое протекает эта каменистая и быстрая река. Быстрота течения и холодная вода – необходимые условия для распространения тальменя, и этим объясняется отсутствие его в небольших речках Екатеринбургского Урала, впадающих притом в степные реки, каковы Теча и частию Исеть. На севере, в реках Верхотурского уезда, эта рыба имеет довольно большое значение и (местами) вместе с хариусом принадлежит к числу наиболее обыкновенных, а иногда, как в Вагране (Богословский Урал), бывает почти единственным видом. Большею частию тальмень ловится там на дорожку (см. далее), изредка бредниками и на большие крючки, наживленные рыбой, лягушкой или несколькими крупными земляными червями.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 43. Форель.

Почти такое же распространение имеет нельмаи хариус.Нельма, собственно наша белорыбица, тоже встречается в Миясе и во многих реках Верхотурского уезда, только никогда не заходит так далеко вверх по рекам, как тальмень, и не любит каменистого и очень быстрого течения. В низовьях Сосьвы и Лозьвы нельма осенью, когда после нереста скатывается вниз по реке, ловится в большом количестве, т. н. сежами,в сущности сачками, расставленными в отверстиях изгороди, преграждающей всю реку или только наиболее глубокую часть ее. Наверху устраивается сиденье, которое, конечно, и дало название этому снаряду; рыбак держит в руке симу – бечевки, привязанные внутри сачка, и при малейшем прикосновении рыбы мгновенно с помощью крайне простого механизма приподымает сачок. Чуткая и бойкая рыба редко успевает выскочить из этой западни.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 44. Хариус.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 45. Бычок.

В противоположность этим двум рыбам, поднимающимся на более или менее дальнее расстояние из нижних течений рек, хариус – исключительный обитатель самых верховьев быстрых и каменистых рек, речек и даже ручьев и местами в Верхотурском уезде, а также и почти во всех реках западного склона встречается в огромном количестве, так что в необитаемых частях Урала его ловят самым первобытным способом – рубахами и штанами, завязанными на конце веревочками. Но вообще это весьма осторожная рыба, и ловля ее довольно затруднительна. В Чердынском, Соликамском и Верхотурском уездах хариуса ловят обыкновенно т. н. сырпами, иногда (во время нереста) в морды, реже удочкой или острогой. Ловля сырпом довольно оригинальна. Это небольшая сеть, связанная в виде сачка в 4–5 аршин длины и 1/2 аршина вышины. К нижней бечеве прикрепляют тонкие шесты около 5 аршин, а к верхней – симы. Лов производится всегда на двух лодках вчетвером: гребцы правят лодкой, а другие два рыбака прижимают ко дну шесты и, как только услышат по симе, навернутой на палец, что в сеть ткнулась рыба, ослабевают верхнюю тетиву и вынимают сырп из воды.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 46. Уклейка.

VI. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 47. Голавль.

Все другие рыбы встречаются только в реках западного склона, а если и встречаются по ту сторону Урала, то это может объясняться только переходом этих рыб через хребет вышеупомянутым способом – через общие истоки или же перенесением икры. Бычок,иначе подкаменщик, по-видимому, встречается и в Сибири, но в восточной половине он настолько редок, насколько обыкновенен в речках Камского бассейна. По описанию рыбаков, он попадается в Павдинской и Тагильской дачах и даже в Каслинском Урале, именно в речке Вязовке. В притоках Уфы, Чусовой, Вишеры, Косьвы бычок весьма обыкновенен, но в пищу не употребляется.

Точно так же и всем известная в России уклейка –одна из самых обыкновенных рыб наших рек – на восточном склоне принадлежит к величайшим редкостям, а голавль,достигающий в притоках Уфы и Чусовой необычайной величины, здесь уже никогда не встречается. Эта последняя рыба живет, однако, в самых верховьях быстрых и каменистых речек Уфалейского и Полевского Урала и вместе с хариусом принадлежит здесь к наиболее распространенным рыбам.

Вообще фауна рыб всего Зауралья значительно беднее, нежели рыбье население притоков Камы. Здесь недостает весьма многих других обыкновенных наших пресноводных видов, напр. густеры (Blicca), шереспера, подуста, чехони и некоторых других. Рыбы эти, однако, встречаются уже в большем отдалении от хребта, исключительно в Уфе, Чусовой. Собственно восточному склону из сибирских рыб принадлежат только тальмень и озерной гольян.

VII.

В середине августа, впрочем, чаще в начале сентября начинаются легкие утренники; постепенно усиливаются они, но еще сильно греет полуденное солнце и дает знать, что еще не кончилось бабье лето. Быстро холодеет вода, бесчисленные мелкие растительные и животные организмы – споры водорослей, инфузорий, коловратки; мельчайшие ракообразные – циклопы, дафнии, впрочем далеко не столь многочисленные, как в прудах и травянистых озерах Средней России, так как, по-видимому, служат главною пищею знакомых нам мормышей (Gammarus), – все это мало-помалу погибает, садится на дно и вместе с сгнившими остатками прошлогодних растений образует новый слой ила. Скоро исчезнут и водяные насекомые: один мормыш выходит из-под лавд, подымается со дна, где укрывался в няше; количество его увеличивается с каждым днем и в конце осени, всю зиму и первую половину весны он, бесспорно, служит почти единственною пищею большинства озерных рыб. С каждым днем вода становится все прозрачнее и прозрачнее, в просветлевшей воде озера ясно видны все неровности, малейшие его углубления. Начинается осень и самая добычливая ловля щук, окуней и лученье рыбы.

Не по дням, а по часам растет пернатое население, особенно на степных озерах. Тысячи уток налетают с Далекого Севера, начинается пролет гусей, а затем и казарок; «на море» плавают бесчисленные стаи гоголей, турпанов, крохалей; в камышах и осоках таятся громадные стада уток, особенно кряковных; озеро иногда чернеет от множества птицы. Вот стая гусей садится на середину озера и осторожно подплывает к голому берегу; низко над водой пролетает орел-белохвостик – и несметная стая лысух, издали казавшаяся темным островом, точно по сигналу, бежит по воде, и далёко-далёко слышится их неуклюжее шлепанье. Глухо кричат немые казарки (Anser arvensis), пищит мелкая казара-пискулька (Anser minutus), сотенными стаями одна за другою пролетая над озером; всюду, на воде и в воздухе, крякают, свистят бесчисленные утки, перелетывающие с одного озера на другое, тысячи рыболовов, крачек с пронзительным криком вьются над водою; там и сям каркают гагары, кричит цапля, неуклюже пролетая над озером, а в необъятной выси слышится заунывное курлыканье журавлей, тронувшихся в далекий путь.

Как было сказано, к осени вся рыба собирается на мелкие, следовательно, более кормные места озера и вообще держится у берегов, а в прудах выходит из материка и омутов в полой. В исходе августа крупный окунь жадно берет на малька, всего лучше гольяна, начинается жор щуки. Озеро, безлюдное в июле, начинает понемногу оживляться, но жатвенная страда уже многим мешает выехать на ловлю, и ею занимаются исключительно коренные рыбаки-промышленники или же старики.

VII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 48. Циклоп.

С конца августа, с выходом чебака на чистые места, оба хищника, особенно щука, неутомимо охотятся за мальками. Стаи крупных окуней следуют за каждым передвижением молоди и уже исключительно придерживаются заливов, хотя и довольно глубоких. Тут же стерегут свою добычу и крупные щуки, которые все лето держатся в озерных ямах и речных бочагах. Впрочем, последние редко встречаются в большом количестве и только зимою попадаются в значительном числе в невода: они не любят сообщества себе подобных, всегда ведут уединенный образ жизни, и крупная щука не дает спуску не только мелкой, но и средней. Это обстоятельство очень хорошо известно рыбакам, которым здесь не очень редко приходится вытаскивать крупных щук, заглотавших, иногда наполовину, очень порядочных щурят, взявших на животь жерлицы.

По своему устройству зауральские жерлицы очень мало отличаются от употребляемых в России. Кол, рогулька, крестообразно намотанная на нее бечевка и большой простой (не двойной) крючок – вот и все устройство жерлицы, которая также ставится в курьях, у камышей или тростника, также у неглубоких лавд, под которыми щука лежит по целым часам, неподвижно высматривая добычу. Для насадки обыкновенно употребляется более или менее крупный елец или чебак, изредка окунь с подстриженными плавниками, чаще всего крючок вдевается прямо в спину: это гораздо спо́рее, а скорость имеет весьма большое значение, так как иные рыбаки ставят жерлицы десятками – до сотни и более. Голодная щука, завидев приманку, стремглав бросается на нее, заглатывает животь, сама себя подсекает, постепенно разматывает бечеву с упругих развилин рогульки, но скоро утомляется и иногда с вывороченным желудком лежит неподвижно на дне, так что при надежной снасти вытаскивается без особых затруднений. Впрочем, очень крупные щуки здесь редки и обыкновенно попадается на жерлицы 2–5-фунтовая рыба. Тем не менее в самый разгар клева щуки опытный рыболов при большом количестве снастей добывает до 5, даже 10 пудов. С раннего утра до поздней ночи расставляет, осматривает и оправляет он свои жерлицы и иногда с одной снимает добычу по 3–4 раза; редкая жерлица остается нетронутой, редкий живец не помят зубами хищника или не сорван с крючка. Последнее обстоятельство много зависит от способа насадки, почему в некоторых местах рыбаки начинают употреблять мешкотную, но более надежную продевку через рот, жабры и спинное перо.

Менее распространена здесь ловля щук на дорожку, весьма употребительная и вместе добычливая на Сосьве, Лозьве и других северноуральских реках, где на дорожку берет и хищный тальмень, реже – озерах. Из описания этого несложного снаряда, напоминающего блесну среднерусских рыбаков и волжских бурлаков, легко усмотреть, что он гораздо более пригоден для рек, нежели озер. Как видно из рисунка, дорожка состоит из 2–4-вершковой железной, реже медной пластинки с небольшим выгибом на переднем конце, где просверливается маленькое отверстие; на другом конце припаян крючок и привязан кусочек красного сукна или другой материи. Приготовление хорошей дорожки, несмотря на всю простоту ее, требует, однако, большого искусства; при неправильном центре тяжести она плывет не горизонтально, плашмя, крючком книзу, а несколько наискось и неверно колеблется – играет; потому хорошая дорожка ценится рыбаками весьма дорого, и счастливый обладатель таковой не продаст ее и за несколько рублей.

VII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 49. Щука.

Доро́жат всегда с лодки и на ходу: только тогда дорожка принимает некоторое подобие рыбы и обманывает хищников, притаившихся у берега в ожидании добычи. В переднее отверстие продевается короткая проволока, к которой привязывается длинная и крепкая бечевка – до 10 сажен и длиннее, смотря по быстроте течения реки, вообще так, чтобы дорожка плыла на глубине около аршина. Рыбак садится в корму и тихо и мерно гребет, постепенно спуская веревку; затем, вытравив ее до надлежащей длины, захватывает зубами и закидывает за ухо. Осторожно, едва шевеля веслом, плывет он мимо заливов; мерно колеблется шнурок, передавая свое сотрясение уху – верный признак, что дорожка играет как следует. Мгновенно веревка натягивается и больно режет ухо – это щука схватила с разбега сверкающую приманку; еще мгновение – и рыба подсекается инертивным движением лодки. С большею или меньшею осторожностью вытаскивает ее рыбак или предварительно дает ей увлечь легкий челнок; слегка подсобляя веслом и постепенно убавляя бечевку, подводит наконец измученную рыбу к корме и захватывает сачком. Нередки, впрочем, фальшивые тревоги и промахи, так как щуке, завидевшей мимо плывущую дорожку, большею частию приходится хватать ее не прямо с хвоста, а несколько сбоку; вот почему бывают случаи, когда крючок задевает за жабру, за бок, даже за хвост. На Сосьве и Лозьве, где щука и тальмень достигают громадной величины – до двух пудов, нередко обрывается самая крепкая веревка, и самая крупная добыча обыкновенно ускользает из рук рыбака. Всего чаще дорожат утром и под вечер, но и в полдень мне не раз приходилось ловить довольно больших щук и тальменей.

Лов на жерлицу и дорожку кончается в последних числах сентября, даже ранее, и с первых октябрьских дней, обыкновенно с Покрова, начинается другая, еще более добычливая, еще более занимательная ловля – лученье.

В числе других способов ловли рыбы для рыбака-охотника охота с лучом и острогой занимает, бесспорно, первое место. Не говоря о том, что эта ловля одна из самых трудных и требует много силы, ловкости, сметки и необыкновенно верного глаза, она имеет еще то значение, что таким образом добывается самая крупная, отборная рыба. Охота с лучом имеет даже много поэзии, и всякий, кто хоть раз был участником, даже свидетелем лученья, непременно согласится, что вид этого чуждого нам подводного мира представляет чудное, великолепное зрелище. В черте огненного круга ясно видны все неровности дна, все растения и спящие обитатели озера; далее во все стороны – непроницаемая тьма и, по-видимому, безграничное пространство воды; медленно и бесшумно плывет лодка, точно предводимая пламенем; быстро сменяются впечатления, и в больших прудах, имеющих столь богатую флору водяных растений, много пород рыб, трудно представить себе большее разнообразие.

Главный снаряд для лучения острога –весьма нехитрое орудие. Большею частию она имеет 7–10, но иногда 12 зубцов, около четверти длины, четырехгранной, реже цилиндрической формы; все зубцы имеют в ширину около 4–5 вершков и с обеих сторон кончаются каждый несколькими зазубринами, а наверху соединяются в трубку, которая прикрепляется неподвижно к сухому и тонкому шесту около сажени длины, редко более 4 аршин.

Второстепенное значение имеет устройство луча.Для этого существует особое, весьма целесообразное приспособление, т. н. коза.Она состоит из изогнутой железной рукоятки, к которой привариваются с боков более тонкие железные прутья, которые на конце тоже согнуты, но под прямым углом, так что весь снаряд имеет вид продолговатой жаровни около трех четвертей длины. Конец рукоятки прикрепляется к носу лодки таким образом, что коза находится несколько выше последнего, по крайней мере на аршин от воды, что необходимо для освещения возможно большего пространства.

Вообще при ловле острогой во всем Зауралье употребляются очень легкие лодки, управляемые только одним веслом. Гребец сидит потому не в передней, носовой, ее части, как на гребных лодках, а в корме лицом к носу, где помещается, обыкновенно стоя, самый рыбак с острогой.

Самый лучший осветительный материал для луча – т. н. смольё.Это небольшие поленья или щепки, наколотые из смолистых сосновых пней и дающие самое яркое и продолжительное пламя. Смольё всегда заготовляется заранее и высушивается как можно лучше; в противном случае оно горит темнее и притом с треском, пугающим чуткую рыбу.

Трудно описать ощущения, которые чувствуешь, когда темною осеннею ночью едешь в лодке с лучом: кругом мертвая тишина, изредка нарушаемая лаем собак и кряканьем уток; ярко горит смольё, освещая путь; на одну минуту мелькнут мельчайшие подробности разнохарактерного дна озера, малейшие его углубления, каждая травинка – и немедленно сменяются новыми: здесь, точно подводное чудовище, лежит огромная коряга, растопырив свои ослизлые ветви, поросшие мшанками; там желтеет голый песок, тут чернеет глубокая яма, зеленеет водяной мох, виднеются длинные стебли лопуха и его огромные ползучие корни; вот и целая чаща остролистной горошницы, пожелтевшей от осенних морозов. Всюду неподвижно стоят мелкие окуньки, пестрея своими полосатыми спинками; мелькают неугомонные чебаки и бойкие ельцы; небольшими сучочками лежат на дне мелкие «нонешние» щурята; медленно, словно нехотя, плывет широкий темно-желтый линь. Тихо и бесшумно движется лодка; ни единая капелька не скатывается с весла, не вынимаемого из воды; то осторожно подворачивается оно к корме, то снова выносится вперед в разрез воды, почти касаясь краев лодки. Неподвижно, черною тенью рисуясь на огненном круге, стоит рыбак посредине лодки ближе к лучу и держит наготове острогу. Проворно, но без малейшего всплеска опускает он ее в воду, вдруг с силою нажимает и вытаскивает трепещущуюся рыбу, ударом другой руки снимает добычу, ловко подкидывает на жаровню свежего смолья и подправляет его зубцами остроги. Трещит огонь, с треском падают в воду искры и обгоревшие головешки, и снова вспыхивает еще более яркое пламя. Вот еще новая добыча, другая, третья, чем дальше, тем больше; чаще становятся и промахи. Самое главное здесь угадать то расстояние, на котором медленное движение остроги должно мгновенно перейти в быстрый удар; притом всегда следует бить рыбу не вертикально, а несколько наискось и сначала опускать острогу как бы мимо рыбы и на расстоянии полуаршина или менее, осторожно переносить ее на цель, т. е. спину рыбы впереди спинного плавника. Нередко рыба убегает в то самое мгновение, когда острога готовится пронзить ее; впрочем, многие рыбы, особенно щука, уходят очень недалеко, и глядишь, она снова приткнулась в каких-нибудь десяти саженях, почему ее нетрудно найти поблизости, разумеется если по величине она заслуживает этого. Уже полупудовая щука требует значительного усилия от рыбака и нередко вырывает острогу; но в сильных и опытных руках только дрожит древко остроги, и щука, втиснутая в вязкий ил озера, скоро изнемогает и вытаскивается без особых затруднений. Еще более крупные, пудовые, щуки попадаются здесь весьма редко, и рыбаки уже не осмеливаются ударить их острогой.

Трудно представить, сколько крупной рыбы добывается таким образом. При благоприятных условиях опытный рыбак в 3–4 часа добывает до 10 пудов самой лучшей, отборной рыбы, б. ч. щуки, налима и линя, реже делается его добычей осторожный язь, окунь, чебак; мелкие не стоят удара, а очень крупные часто срываются, и от крупной чешуи их, точно от железной брони, отскакивает и самая лучшая острога. Но не одна рыба попадает ловкому «бойцу»; нередко последнему доводится закалывать и уток: точно ошалевшие от внезапно озарившего их пламени, вертятся они на одном месте, налетают на самый огонь; даже гребцу удается зашибить их своим коротким веслом.

Впрочем, еще с средины сентября количество водяной птицы постепенно уменьшается; одна за другой покидают озера разные породы уток, и с окончательным замерзанием вод в ноябре улетают и последние стаи гоголей и кряковых уток. С замерзанием озер кончается лучение рыбы, и с первым, еще тонким и прозрачным, как стекло, льдом, еще не запушенным снегом, который обыкновенно выпадает несколько позже, начинается кратковременная, крайне опасная, но весьма удачная осенняя ловля – глушениерыбы.

Эта весьма оригинальная ловля основана на том, что по замерзании озера вся рыба, очевидно не находя себе прежних условий для дыхания, первое время держится подо льдом и ясно виднеется, особенно ночью, при освещении сквозь прозрачный покров озера. Иногда глушат и днем, но чуткая рыба стоит тогда плохо и уходит ранее, нежели рыбак успевает подкрасться со своим кийком –полуаршинной чуркой, вершков 6 в отрубе, которая насаживается на двухаршинную рукоятку. Потому глушение б. ч. производится по ночам, когда рыба спит, почти касаясь ледяной коры своим спинным пером. Тем не менее необходимы многие предосторожности, и грузному, тяжелому человеку лучше не пробовать счастья: тонкий лед трещит, пугает рыбу и иногда проламывается. Ради возможной тишины рыбак обувается в валеные сапоги – «пимы», по-сибирски. С небольшой козой в левой руке осторожно скользит он по стеклянной поверхности озера, ловко бьет кийком стоящую рыбу, темная спина которой при свете луча отчетливо виднеется сквозь тонкий лед. Удар должен приходиться прямо против головы рыбы и бывает действителен, только когда последняя стоит не далее полуаршина от внутренней поверхности ледяного покрова: только тогда она сразу перевертывается вверх брюхом. Крепче всех налим, хлипчее всех щука, и первого редко удается оглушить с одного раза, между тем как щука шалеет даже от слабого удара и иногда на аршинной глубине. Оглушенная рыба, однако, скоро приходит в чувство, и потому рыбак немедленно прорубает пешней или топором надлежащее отверстие и выкидывает добычу на лед. Вот тут-то всего чаще бывают несчастные случаи, и потому редко глушат в одиночку, почти всегда вдвоем: один несет огонь и бьет рыбу, другой достает ее и на всякий случай имеет при себе достаточно длинную веревку. Иногда киёк заменяется обухом топора или простой дубиной, а коза – железным ковшом, даже лопатой, а при случайной ловле просто светят горящею берестяною трубкою. В реках и протоках обыкновенно бьют рыбу прямо с берега, но здесь на зиму остается весьма немного рыбы – она вся уходит в озеро.

Глушенье, впрочем, непродолжительно и вообще имеет случайный характер; только при удаче добывается этим способом пуд-другой большею частию мелкой и средней рыбы. Быстро утолщается лед от сильных ноябрьских морозов, и уже не действуют самые сильные удары тяжелого кийка; рыба, еще прежде собравшаяся громадными стаями, уходит окончательно на глубокие места озера и не удаляется отсюда, иногда даже не переходит в другие, соседние ямы. Но за исключением карася, и то в мелких озерах, также пескарей, зарывающихся в тину, в глубоких уральских озерах почти вся прочая рыба продолжает, однако, кормиться всю зиму. Пищи им вдоволь: с первым тонким льдом весь мормыш, столь редкий летом и в начале осени, высыпает на внутреннюю поверхность последнего, местами сплошь покрывает его и кишит темными массами в несколько рядов, одни под другими. Окунь и ерш в особенности в продолжение почти всего холодного времени года исключительно кормятся этим рачком, и желудок их постоянно наполнен мормышом; реже, б. ч. в начале и конце зимы, поедается он язем, ельцом, щукою и чебаком.

VIII.

Выше было указано, какое громадное значение для прироста рыбы имеет мормыш – ничтожный рачок, в большем или меньшем количестве населяющий все Зауральские озера, начиная от Петропавловска; вероятно, он встречается и гораздо севернее и идет далеко на восток и юг – в Барабу и Киргизские степи. Рыба большую часть зимы питается одним мормышем, и потому быстрота ее роста почти невероятна: в Карагузе полуторагодовалый чебак и окунь весят около фунта; 2–3-вершковая рыба этих видов, пересаженная сюда весной из Синарского озера, к зиме достигает 5–6 вершков; тышкинский чебак в 1/16 ф., перевезенный в садок, т. е. кормное озеро, тоже через 8 месяцев весит 1/5 ф., а через год каждый из них – фунтовик [35].

Примеры эти достаточно объясняют неистощимость Зауральских озер. Конечно, это исключительные случаи, которые не имеют общего применения, но, тем не менее, ежегодный прирост здешних рыб может идти в сравнение только с приростом рыб в низовьях Волги, Урала и Дона и, несмотря на хищничество арендаторов, почти вознаграждает ежегодную убыль. Мы не будем далеки от истины, если примем следующие цифры первоначального роста рыбы, выведенные из наблюдений и расспросов рыбаков. Быстрее всех растет щука, которая через год достигает 5, даже 7, через 2 года – 8–9 вершков длины; затем следует налим – 4–6 вершков, язь – 4–5, линь – 3, чебак и окунь – 2–3, ерш и елец – l1/2 вершка. Самый незначительный прирост замечается у карася, который только в самых кормных озерах вырастает в год до l1/2 в.; обыкновенная же величина годовалого карася – 3/4–1 вершок. Дальнейший прирост рыбы также подвержен более или менее значительным колебаниям, но, соображаясь с достоверными цифрами прироста в первые два-три года, надо полагать, что он совершается в следующей, хотя и не совсем правильной прогрессии.

VIII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Начиная с трехлетнего возраста все рыбы начинают расти более в толщину, нежели длину, особенно в кормных озерах, где и первоначальный прирост значительнее, чем показанный выше. Рыба таких озер нередко весит в 11/2 и 2 раза более, чем та же рыба одинаковой с ней длины (и притом старше) из озера менее кормного. Отношение между длиной и шириной тела всего изменчивее у щук, карасей и налимов.

Даже этот приблизительно верный прирост значительно превышает обыкновенный рост рыбы не только в реках, но и других русских озерах, и, без сомнения, немногие бассейны могут в этом отношении соперничать с Зауральскими озерами. Но и здесь он весьма различен: свойства дна и берегов, глубина озера, даже состояние погоды во время нереста и множество случайных явлений имеют более или менее значительное влияние на размеры живущей в нем рыбы, и вообще можно принять за правило, что большинство наших рыб достигает тем большей величины, чем медленнее течение и иловатее дно известного бассейна. Всего медленнее растет рыба в проточных водах с каменистым или песчаным дном и голыми берегами.

Возвращаемся, однако, к мормышу – главному виновнику этого быстрого и, что всего важнее, почти непрерывного роста рыбы Зауральских озер. Зимнее уженье основано здесь единственно на изобилии этого небольшого рачка, служащего, в свою очередь, предметом лова, даже особого, хотя и весьма незначительного промысла. От изобилия мормыша зависит и успех неводной ловли, и, по замечанию неводчиков, «чем более мормыша – тем лучше ловится рыба неводами». Быть может, что периодический уход последней на глубину, где она, вероятно, впадает в зимний сон, зависит т. с. от неурожая на мормыша и что зимняя спячка обусловливается не одним недостатком воздуха, но также и недостатком пищи. Весьма возможно, однако, что немалую долю влияния оказывает большая или меньшая суровость зимы: чрезмерная толщина льда выгоняет рыбу из более мелких и вместе самых кормных местностей озера, а карася и линя заставляет даже закапываться в ил.

По-видимому, во всех Зауральских озерах встречается только один вид Gammarus. Правда, в одних он крупнее, в других или синее обыкновенного, или же с желтым, даже красноватым оттенком, но это объясняется очень просто: различия в величине зависят от свойства дна и самой воды, и всего крупнее и желтее мормыш в карасьих иловатых озерах, всего синее и, заметим, малочисленнее бывает он в свежей, чистой воде более глубоких и проточных озер. В течение всего теплого времени года он держится под лавдами или в няше (редко в иловатом песке), и до сильных морозов присутствие его в озере почти неприметно. Как было сказано, с замерзанием озера бесчисленное множество мормышей высыпает на нижнюю поверхность льда. Во второй половине зимы, с конца генваря или в начале февраля, они совокупляются и постоянно встречаются попарно, in copula [36]. По наблюдениям в акварие, они и в это время не отличаются особенною живостью, большею частию неподвижно сидят у поверхности; только по утрам и вечерам между ними замечается некоторое оживление: они беспрестанно то падают на дно, свернувшись клубком, то подымаются кверху, подгибая под себя заднюю часть тела. Спят они, собравшись в густую кучу, и зимою всю ночь проводят во сне, между тем как летом, напротив, ведут более ночной образ жизни, что доказывается тем, что в карасьих озерах они иногда съедают дотла мережи, поставленные поздним вечером. Мормыш положительно всеяден. Главным образом он питается мельчайшими животными, особенно дафниями, циклопами и коловратками, а также и своим собственным юным потомством, но употребляет в пищу и всякие животные и растительные остатки, отыскиваемые им в няше озера. Во время зимнего уженья его ловят на гороховину, которую он очень любит, также на льняные снопы; иногда с этой целью спускают под лед решето на веревочках, к которым привязан пучок мочалы, натертый мукой: мормыши, наевшись, падают в решето и осторожно вытаскиваются из проруби.

Летом мормыш ловится плохо, да в нем и нет никакой надобности; рыба редко берет на него, да и вообще описанными способами добывается незначительное количество этого рачка. Поэтому при огромной потребности в нем, особенно в таких местах, где он малочислен (где мормыша очень много, там рыба сыта и почти не клюет на него и в зимнее время), для ловли мормыша чаще употребляют более или менее длинный, иногда саженный, узкий и глубокий ящик, одна из длинных сторон которого густо усажена щетиною. В один конец ящика прикрепляется под углом довольно большая жердь, затем ящик просовывается в довольно большую прорубь, приводится в горизонтальное положение и загребает всех мормышей, сидящих на льду кругом проруби, на радиус, равный длине ящика. Иногда таким образом вытаскивается зараз по нескольку ведер; но еще большее количество мормыша попадает в мотню невода, откуда он выбирается рабочими и складывается в осиновые кадушки, которые закапываются в землю или ставятся на погреб, где мормыш сохраняется живым иногда в течение 2-х недель. Ловом мормыша вообще занимаются исключительно неводные рабочие, которые и продают его по 20–25 к. с. за ведро; вырученные деньги делятся между всею артелью. К весне по плохому льду в самый сильный клев рыбы, когда количество мормыша значительно уменьшается, ведро мормыша стоит 50 к. с., даже более. Все это показывает, в каком множестве встречается здесь этот рачок и какую важность имеет для зимнего уженья.

Уженье на мормыша, не известное в России, с незапамятных времен употребляется во всех Зауральских озерах, за исключением северных озер.

Лов этот начинается одновременно с неводным, с первым, достаточно прочным льдом и может быть разделен на два периода, отделенные полуторамесячным, даже месячным промежутком; в конце декабря и в генваре рыба клюет очень плохо, да притом сильные рождественские и крещенские морозы отобьют охоту и у самого ярого удильщика. В начале февраля клев снова возобновляется, и исключительно в марте бывают те огромные уловы, о которых мы говорили выше: в короткий зимний день опытный рыбак легко выуживает два, иногда три пуда окуней или ершей. Чебак, елец и язь берут на мормыша уже не так жадно; изредка на него попадаются и мелкие щуки, а налим в начале зимы и вскоре после нереста кормится исключительно мормышем, но попадается не часто, хотя, если удить со дна, удается иногда вытащить на эту приманку и довольно большого шамбы,как называют налима башкирцы.

Проезжая зимою мимо озера, вы иногда увидите вдали какие-то неподвижные фигуры, ясно выделяющиеся из ослепительной белизны снежного покрова. Это – рыболовы. В самый разгар клева, который то ослабевает, то усиливается, на озере собираются десятки, иногда сотни рыбаков; но это бывает, впрочем, редко, так как в большинстве случаев и уженье на озерах строго воспрещается арендаторами, которые очень хорошо знают, что при хорошем клеве они в один день могут лишиться не одной сотни пудов рыбы. Но тогда рыболовы прибегают к хитростям, прячутся в камышах, надевают сверх собачьей дохи холщовые балахоны или укрываются между трещинами и ледяными надвигами. Последние, впрочем, бывают только в проточных озерах, которые в большинстве случаев служат главными или запасными прудами здешних заводов. Постепенно возрастающая убыль воды в этих озерах производит ледяные отдувы, расстояние между льдом и поверхностью воды увеличивается, и, наконец, вся громадная ледяная масса, нависшая над озером, с треском и гулом, слышным за много верст, обрушивается и местами дает широкие трещины, местами образует более или менее высокие сдвиги, скоро заваливаемые снежными сугробами. Высечет рыбак пещеру в этом сдвиге, пешней же выбьет прорубь и спокойно удит себе: здесь он в полной безопасности от непогоды, и даже зоркий глаз караульщика не отличит его от синевы ледяной стены.

VIII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 50. Зимнее уженье.

Самое уженье довольно оригинально. Рыбак, отправляясь на ловлю, берет с собою пешню, корзину для рыбы, бурак с мормышем и запасается несколькими крючками и удами. Живо высекает он круглую прорубь или расчищает старую, для защиты от ветра нагребает кучу снега, садится за ней, поджав ноги и закидывает удочку. Последняя состоит из гибкого 8–10-вершкового березового прутика, завернутого наполовину в камыш, который туго обматывается бечевкой; большею частью удят на глубине не более 2-х аршин с навесу и с грузилом; мормыш насаживается с головы. Удочка держится в левой руке, а в правой у рыбака небольшая лопаточка, которая служит для подсечки рыбы. Как только клюнет рыба, он мгновенно поддевает лесу и, откинув левую руку, быстро подводит лопатку почти к самой добыче, одним ударом лопатки по голове рыбы высвобождает наживу, в одну секунду оправляет ее и снова закидывает лесу. При хорошем клеве и на удачно выбранном месте рыба берет беспрестанно, едва успеет приманка показаться на нижнем крае проруби, и тогда с берега положительно кажется, что рыбаки только махают руками: с таким необычайным проворством орудуют они своим коротким удилищем. Почти всегда берет мелкий годовалый или двухгодовалый окунь и ерш; более крупные клюют на более значительной глубине, далее от берега, и ловля их уже более мешкотна, так как длинная леса путается и смерзается, да и более сильная рыба упирается в нижние края узкой проруби. Вот почему при клеве последней количество добычи редко бывает значительнее, чем при ловле мелкой. Как было сказано, в короткий зимний день иногда легко выуживают здесь по 2, даже по 3 пуда рыбы, иногда более 1000 штук мелкого окуня и ерша. Первый берет на песчаных, второй на иловатых местах озера, и обыкновенно на большей глубине. Клев других рыб в начале зимы не имеет такого значения: чебак, елец, язь берут только в ноябре и со дна.

VIII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 51. Башкирская удочка.

Уженье это продолжается до первых чисел, иногда средины декабря – одним словом, до наступления сильных морозов и периода самого толстого льда; затем клев постепенно слабеет и около Крещенья вовсе прекращается. В это время производится главная ловля налимов, которые нерестуют в конце декабря и начале генваря и реже всех рыб попадаются в сети.

Налим, впрочем, встречается в большом количестве далеко не во всех и проточных озерах; всего многочисленнее он в протоках и речках, где проводит большую часть времени года, но зато нигде в России не достигает он таких больших размеров, как в Зауральских озерах. Здесь вообще отличают три вариэтета этой рыбы. Черный,самый мелкий налим, живет в реках и почти никогда не достигает более 5 фунтов и 8 вершков длины, растет гораздо медленнее (3, 5, 6) и кроме того, несравненно уже обыкновенного желтогоналима, который попадается как в иловатых реках, так и в менее кормных озерах. Настоящий озерной налим серогоцвета, необыкновенно жирен и толст и бывает иногда до 30–40 фунтов весом, даже более: так, в Иртяше был пойман лет 10 назад один серый налим, весивший почти два пуда. Эти серые налимы иногда в один год вырастают до 7 вершков; во время игры не попадается ни один менее 1/2 аршина и 3-х фунтов, между тем как у черных иногда имеют икру и 4-вершковые полуфунтовики. Но как те, так и другие, несомненно играют по достижении трехлетнего возраста.

VIII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 52. Окунь.

Еще задолго до нереста, в октябре, даже в сентябре, начинается в озерах сильный клев налима, вышедшего из камней на глубине из-под лавд и из протоков. Мелкие налимы берут (по льду) на мормыша, впрочем, непременно со дна, более крупные – сначала на ельца и чебака, а затем на окуня и обстриженного ерша [37]. В начале декабря клев прекращается, и в середине этого месяца начинается ход налимов. Они собираются большими стаями, по сотне и более, и выходят из озера; изредка налимы мечут и в устьях, но всегда выбирают текучую воду. Икра выпускается обыкновенно в довольно мелких песчаных или хрящеватых местах, и весьма замечательно, что налимы, по свидетельству рыбаков, играют постоянно на белой гальке и во время самого нереста свиваются попарно – самец с самкой. Мнения этого придерживается и большинство рыбаков Ярославской губ., и подобное наблюдение приводится и в сочинении Зибольта. Икра налима довольно многочисленна (около 13 000 икринок), но считается вредною и потому в пищу почти никогда не употребляется.

VIII. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 53. Ерш.

Нерест налима почти всегда продолжается 12 дней, от Рождества до Крещенья; он идет только по ночам и днем почти никогда не попадается в морды, которые ставятся через проруби в узких местах речек и протоков. Зато ночью в самый разгар хода и при удаче морды набиваются битком, и случается вытаскивать зараз до 2-х пудов этой ценной рыбы. Иногда налимы, не находя себе места в самой морде, помещаются в горле (детыше) и, несмотря на то, что очень легко могли бы выйти оттуда, делаются добычею опытного рыбака, который, зная это, вытаскивает свою снасть с большою осторожностью. Вообще улов налимов весьма значителен, и на Святках они составляют главную рыбную пищу всего населения.

В начале февраля налим возвращается в озеро и снова берет на животку, иногда и на мормыша. В то же время вместе с возрастающею рыхлостью льда и постепенным его утончением подымаются со дна озера и другие рыбы, снова начинается уженье окуня и ерша, а затем чебака, ельца, частию язя, тоже на мормыша, и ловля, впрочем незначительная, щук на жерлицы. Клев этих рыб продолжается до середины или конца марта и прекращается вместе с образованием больших наледей, полыней и закраин и уходом мормыша на дно. Наступает весна, кончается и неводная ловля, кратким описанием которой мы заключаем нашу статью.

IX.

С первым осенним льдом в конце октября или в ноябре, иногда гораздо ранее санного пути начинается самый главный – неводный лов: все количество рыбы, пойманное весной, летом и осенью, ничтожно в сравнении с количеством, добываемым неводами арендаторов зауральских озер.

IX. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 54. Налим.

Оставляя в стороне массу собранных нами статистических фактов, касающихся озер, рабочих, ловли, уловов и сбыта рыбы, фактов, которые, к сожалению, не могут быть помещены в этой статье, мы постараемся представить возможно краткий и вместе наглядный очерк зимнего – неводного лова.

Большая часть озер Екатеринбургского, Шадринского и Челябинского уездов принадлежит башкирцам и не более трети составляет собственность челябинских казаков, отчасти казенных и частных заводов и, наконец, помещиков (села Куяша, Никольского и Тибука). Но все эти озера в настоящее время вовсе не тянутся самими владельцами и сдаются в аренду исключительно каслинским купцам, которые с давних времен захватили в свои руки почти всю рыбную промышленность зауральского края, включая сюда и часть Троицкого уезда. Братья Наседкины, Трутневы, Бельников, Блиновский, в последнее время Злоказов кортомят почти все озера, за исключением самых южных, эксплуататорами коих являются челябинские купцы. Миллионеры Д. Наседкин, Трутнев с давних времен, чуть не с начала текущего столетия, держат в своих руках почти все башкирские озера и самое башкирское, частию русское население, посредством подкупа нужных людей и влиятельных башкирцев являются главными обладателями самых лучших озер и вместе с прочими, второстепенными, рыбопромышленниками не допускают конкуренции посторонних лиц.

Тем не менее арендная плата как за владельческие и казачьи, так и башкирские озера, возвышается в значительной прогрессии каждое двенадцатилетие – обыкновенный срок найма. Для примера укажем на самые ценные и надежные Каслинские озера, которые с 1819 года по настоящее время кортомятся Д. Наседкиным.

До 1819 года арендная плата была 1900 р. (ассигн.).

IX. Жизнь Рыб И Рыболовство На Зауральских Озерах. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Но даже и эта последняя плата еще весьма низка сравнительно с арендой помещичьих озер Тибуцкого и Куяшского имений и далеко не достигла настоящей нормы. Вообще можно принять, что в первые же четыре года окупается не только вся арендная плата, но и все затраты на невод и рабочих за полное двенадцатилетие, и остальные 8 лет озеро приносит один чистый доход. Такие случаи низкой аренды, как озера Айдакуля, за которое еще не так давно платилось Трутневым 25 р. ассигн. и выручалось 25 000 р. ас, конечно, более не повторяются, но и до сих пор вследствие постепенно возрастающего обеднения башкирского населения, живущего одной арендой с озер и земли, бывают примеры невероятно дешевой кортомы. Так, правда за год или два до истечения срока старой аренды и уплатив вперед все деньги, Трутнев «купил» Иткуль (в котором, как мы видели, ловится до 30 000 пудов рыбы) и прилежащие к нему мелкие озера за 10 000 р. с. Выгоды, получаемые рыбопромышленниками, тем значительнее, что на весну, лето и осень озера сдаются рыбакам за известную плату (около 1 руб. за каждую мережу) или из третьей рыбы.

Переходим к рабочим. Последними в большинстве случаев являются казенные крестьяне из сел Конева, Огнева, Бульзей и пр., также крестьяне (тоже государственные) Ирбитского и Камышловского уездов. Только неводчики (башлыки у башкирцев) и их помощники с давних времен бывают всегда из заводских крестьян и горнорабочих. Наем рабочих совершается очень просто. Осенью, в сентябре или октябре, приказчики рыбопромышленников разъезжают по казенным волостям и, стакнувшись с старшинами, выплачивают подати за бобылей и недоимочников и забирают их паспорта. Поэтому невероятно тяжелый труд неводных рабочих оплачивается весьма скудно. С каждым неводом «ходит» от 12 до 16 человек рабочих (считая в том числе неводчика и его помощника) и собственно рабочих 8–10 пехарейрядят в три срока: 1-й – с открытия лова до Рождества по 80 к. с. в неделю (на хозяйских, относительно весьма плохих харчах); 2-й – с Рождества до Масленицы по 1 р. 10 с, так как лед в средине зимы достигает до 5, а на Иртяше даже 7 четвертей; 3-й – с Масленицы до окончания лова – снова по 80 к. Остальные рабочие получают постоянно одинаковое жалование, именно два прогонщикаиз мальчишек – по 50 к., два норильщика –по 1 р. 20 к., конюх, который смотрит за 9–12 лошадьми, смотря по неводу [38], – 1р. 50 к., помощник неводчика – 1р. 80 к. до 2 р., неводчики – 3–3 р. 50 к., и, наконец, приказчик, обязанность которого присутствовать при каждой тяге невода, продавать рыбу, закупать овес, дрова, сено и харчи для рабочих, получает по 100–150 р. с. в год.

Обыкновенная длина невода 400 сажен, а ширина 10–15 аршин. Самый большой невод ходит на Иртяше и имеет почти 500 сажен длины, 25 аршин ширины и стоит более 1500 р. с. Устройство невода более или менее известно каждому, и потому мы не станем о нем слишком распространяться. Крылья и матка (мотня) – главные его части. Первая половина каждого крыла, начиная от «кляч», сшивается из трехпалечной (т. е. в ячею проходит три пальца) дели, называемой шадринкой,так как она идет из Шадринска. Эта дель покупается по 12 к. с. за маховую сажень. Вторая половина крыльев состоит из двухпалечных сетей, называемых ураимками(Ураим – Нязепетровский завод): каждая квадратная полоса в 32 петли стоит на месте 14–15 к.; матка же – однопалечная, и дель для нее идет тоже из Ураима и продается по 18 к. за 33–34 петли [39]. Матка пристегивается к крыльям шнуром «на вздержку» и имеет всегда около 3-х сажен ширины и 6 длины. К нижней тетиве невода на расстоянии 1 аршина привязываются т. н. кибасы(алта́ш – у башкирцев) – 2–3 плитки, зашитые в толстую бересту, в которой проделывается отверстие; на небольшом неводе считается более тысячи этих кибасов. Кибасы приготовляются на досуге самими рабочими, но осокоревые поплавки привозятся из Уфимской губ. и продаются здесь по 1 к. за штуку.

Большею частию на двух-трех озерах ходит один невод, и только в исключительных случаях на очень больших озерах (Иртяше) и перед окончанием срока аренды на одном озере тянут зараз двумя, даже тремя неводами. Обыкновенно невод ходит столько раз в зиму, сколько считается в озере тоней, и только некоторые места, известные как главные зимние становища рыбы, тянутся по нескольку раз в течение всего неводного лова. Количество тоней, можно сказать, пропорционально пространству, занимаемому озером: мели, самые глубокие ямы и очень каменистые места, конечно, не входят в этот расчет, но их не так много, и потому можно принять, что число тоней несколько более числа квадратных верст, занимаемых озером: береговые тони захватывают около половины (1/2 версты ширины и 1 в. длины), а моревые – 2/3 квадратной версты (1/2 версты ширины и l 1/2 длины).

Каждая не только береговая, но и моревая тоня имеет с незапамятных времен свое название и неизменно принадлежащее ей место, которое каждый раз вымеривается неводчиком. Последнему известны в точности как все углубления озера и все большие камни на дне, так и малейший кустик на берегу. Неводчик есть распорядитель неводного лова и единственный начальник рабочих во время тяги, и на нем вместе с его помощником лежит весьма тяжелая работа – «то́пка» крыльев при вытягивании невода на лед.

Другим рабочим, особенно пехарям, которые бьют проруби, достается еще более. Невод закидывается ежедневно, несмотря на ветер и «клящие» морозы, и только в самую метель – пургу – не бывает тяги на озере. Из ближайшей рыболовной избушки рабочие выезжают до свету, и тяга кончается к 5 часам вечера; с Рождества до Масленицы в самый толстый лед работа начинается еще ранее и позднее оканчивается. В день делается всего одна тоня.

Прежде всего неводчик по береговым приметам или островам назначает место запуска – главной проруби, в которую спускают невод, и отмеривает шагами надлежащее расстояние (3/4–1 1/2 в.) до притона. Двое пехарей рубят запуск, трое или четверо бьют проруби на левом, столько же – на правом крыле. Запуск делается большею частию в две сажени длины и сажень ширины; боковые круглые проруби (5–6 вершков в диаметре) отстоят одна от другой на 6–8 сажен, и на каждом крыле их бывает от 20 до 25. Эта работа требует очень больших трудов и значительной сноровки, и у неопытных пехарей-новичков от холода и чрезмерных усилий нередко сводит пальцы. Особенно тяжело бить круглые проруби, тем более что они должны иметь правильную цилиндрическую форму: пехари на крыльях редко кончают их ранее чем в шесть часов. Запуск бьется несколько скорее, и рабочие, утопив ледяницы под задний край проруби, рубят притон, из которого невод вытаскивается на лед. Притон имеет треугольную форму с основанием (обращенным к неводу) в 2 1/2 и боками в 3–4 сажени.

Как только готов запуск и ближайшие к нему проруби, норильщики начинают пропихивать с каждой стороны до следующей проруби т. н. норило –жердь в 8 сажен длины и с дырой на одном конце, в которую продевается воротовой канат; по окончании этой работы последний закладывается на ворот, невод спускается в воду и образует под льдом довольно крутую дугу, так что идет на 200–280 сажен. Невод тянется, конечно, лошадьми, и в каждый ворот, который устраивается на дровнях и закрепляется во льду присечным крюком, ввернутым в брус, связывающий салазки, впрягается одна лошадь. Потом, когда вытянут невод на половину расстояния, действует только один ворот позади притона, и лошади тянут оба крыла вместе.

Едва покажутся крылья невода, прогонщики становятся на широком месте притока и захватывают верхнюю тетиву аршинными таловыми крючками и тянут крылья в разные стороны, крепко прижимая ко льду верхний край сети. Нижняя же тетива прижимается ко дну неводчиком и его помощником при помощи т. н. топок – шестов с железной развилиной на конце; у каждого по 2 топки, которые поочередно передаются рабочему. Эта работа чрезвычайно тяжела и требует много силы и уменья, особенно в начале вытаскивания невода: в глубоких озерах топки имеют в длину несколько сажен. Все рабочие в это время действуют на крыльях и выбирают из них рыбу, что, впрочем, бывает только при удачных тонях и служит признаком того, что будет поймано не менее 500 пудов. При еще большей добыче рыба оказывается и в первой половине крыльев, а при улове в 1500–2000 пудов матка не может вместить всего количества и рыбу приходится черпать из притона сачками. В тех же, впрочем крайне редких, случаях, как, напр., в Маяне, когда зараз вытаскивают до 5000 пудов, все лошади действуют на воротах, недостаточно крепкие или старые канаты лопаются, и тяга продолжается всю ночь и следующий день, а рыбу, стеснившуюся у проруби, вытаскивают в течение нескольких суток! При богатых тонях почти всегда вытаскивается один, даже два выродка (всего чаще бывают они у чебаков и окуней), которые отличаются своею уродливостью и обыкновенно не достигают большого роста. Таких «князьков» суеверные рыбаки считают за вожаков рыбы и всегда выпускают обратно в воду с 2–3-мя сачками мелкой рыбы.

Большею частию, однако, почти вся рыба помещается в матке. Как только последняя обнаружится, ее отстегивают, каждое крыло складывают на воз, края мотни приступают и постепенно выбирают на лед до тех пор, пока она не будет полна рыбы, которая выбирается оттуда сачками и всыпается для меры в короба – огромные плетеные корзины, вмещающие 70 пудов мелкой и 80 крупной рыбы; затем рыбу морозят на току, для которого расчищают лед поблизости притона, наконец, для весу обсыпают снегом, а иногда (исключительно крупную) при малом запросе макают в воду. В начале весны, когда кончается дальний сбыт, лишнюю и мелкую рыбу выпускают в садки – небольшие кормные, большею частью карасьи, озера, где она в 8 месяцев достигает вдвое, даже втрое большей величины. Перевозят ее обыкновенно в сороковых бочках с весьма небольшим количеством воды (несколько ведер), и при достаточно холодной погоде рыба остается живою в продолжение 4–6 и более часов, смотря по виду рыбы. Заметим также, что в выборе тони неводчик соображается с запросом: при большей потребности в рыбе невод закидывается в таких местах, где, по опыту прежних лет, стоит главная масса рыбы. Опытность башлыков в этом деле изумительна, и хороший неводчик, принимая во внимание прежние уловы и увеличение или уменьшение рыбы в озере, всегда может с достаточною точностью определить, сколько коробов и какой именно рыбы даст такая тоня, сколько другая, третья и т. д.

При огромном количестве озер, многочисленности арендаторов, которые притом из боязни конкуренции ведут свое дело в строжайшей тайне, мне удалось получить сведения о названиях, количестве тоней и уловов не ото всех неводчиков: некоторые из боязни прямо отказывались от всяких положительных ответов. Тем не менее, принимая в соображение все собранные мною факты, я прихожу к заключению, что количество тоней на одних озерах Екатеринбургского уезда должно быть не менее 1050 и что средний улов здесь (с северными озерами) никак не ниже 2 1/2 коробов, а годами значительно более. Но так как некоторые, самые лучшие, тони тянутся по нескольку раз и немалое количество рыбы ловится весною и осенью мелкими арендаторами и местными жителями (не менее 1/10 зимнего улова), общая цифра улова должна быть еще значительнее, и мы не будем далеки от истины, если примем, что здесь вылавливается более 200 000 пудов на сумму 300 000 р. с [40]. Несколько менее улов всех Шадринских озер, но озера Челябинского уезда по количеству вылавливаемой рыбы даже превосходят Екатеринбургские. Присоединяя сюда и улов Троицких озер, в общем итоге составится до 650 000 пудов на сумму 800 000 р. с.

Таким образом, зауральский рыбный промысел должен занимать одно из первых мест в ряду русских не только озерных, но и речных промыслов.

На Севере. Княспинское озеро.

I.

Кому из читателей не известно, что Уральские горы – невысокий горный хребет, составляющий естественную границу Европы и Азии, и что в предгорьях его, на дальнем севере Пермской губернии, в Верхотурском уезде, следовательно в азиатской половине последней, находится Богословский завод, славящийся своими железными и медными рудниками и богатейшими золотыми приисками, которые далеко не все разработаны и далеко не все известны.

Для охотника и натуралиста во всем Богословском Урале трудно найти какую-либо другую местность привлекательнее Княспинского озера. Чего-чего только недостает здесь всякому любителю природы – будь это промышленник, охотник, рыбак или зоолог! Окрестности его кишат лесной дичью, и нигде во всей Богословской даче нет такого громадного количества лосей, называемых здесь сохатыми или еще чаще просто зверями; нигде нет такого множества уток, густо населяющих смежные, обширные болота и самое озеро; ни в одном озере Дальнего Севера Урала не ловится столько рыбы. Путешественник, привыкший к непроглядной чаще бесконечного хвойного леса, сменяемой только гарниками с обгорелыми остовами и грудами деревьев, заваливших узкую тропинку, по которой часто нельзя бывает проехать и «на вершне» – обыкновенным способом странствия по Северному Уралу – и горными ручьями и речками, о присутствии которых можно чаще слышать или догадываться, – путешественник с облегченною душою приближается к этому озеру, когда глазу его внезапно открывается гладкая зеркальная поверхность трехверстного бассейна и великолепная панорама горного хребта, – давно невидимки.

Прежде всего, на первом плане является Княспинская сопка – невысокая гора, занимающая, однако, почти весь западный берег озера; за нею видны пологие очертания Константиновских сопок и других второстепенных гор – увалов; еще далее на западсинеет самый хребет, и все это имеет вид как бы внезапно застывших волн бурного моря. В не совсем ясную погоду это сравнение необходимо приходит каждому, кто видит впервые эти волнообразные, почти одинаково высокие холмы; но в безоблачное утро, когда горизонт и вершины высоких гор – «камней» – очистятся от туч, маскировавших их высоту, эта иллюзия нарушается: жалкими пигмеями, несмотря на свою близость, кажутся эти увалы перед величественным Конжаковским камнем, на северной стороне которого белеют снега, в котловинах и оврагах верхней половины горы не тающие все лето, – даже перед Острогорским и Сухогорским камнями, названными так по своей скалистости: ничто они в сравнении с Денежкиным камнем – царем северноуральских гор, который высокой, полутораверстной стеной замыкает горизонт на севере. С вершины высокой горы этот вид еще величественнее: горизонт расширяется, верст на 100–150 видно кругом; резче и рельефнее выступают увалы, уже не заслоняемые другими, узенькими, едва заметными лентами блестят ближние речки, небольшими лужицами кажутся озеро Богословской и смежной, более южной, Павдинской дачи, вообще весьма немногочисленные в сравнении с бесчисленными озерами южной половины Екатеринбургского Урала, где они считаются сотнями.

Княспинское озеро, которое, заметим между прочим, находится в 30–35 верстах на запад от Богословского завода, во всякое время года имеет весьма оживленный вид, выкупающий с лихвой то уныние и тоску одиночества, которые невольно нагоняются мертвою тишиною бесконечного леса, изредка нарушаемой нежным писком рябчика и шумным взлетом глухаря. Только лицом к лицу с могучей первобытной природой гордый ум человека чувствует свое ничтожество и бессилие противустоять грозным силам этой природы: громадные ели, пихты, вырванные с корнями, столетние сосны, сломанные силою ветра, стволы мачтовых лиственниц, расщепленные молнией, целые массы деревьев, нагроможденных в горных реках, массы, являющиеся наконец в виде огромной плотины в несколько десятков, даже сотен сажен ширины; десятки, даже сотни тысяч десятин, истребленные огнем, – все на каждом шагу свидетельствует о силе стихии и напоминает о невозможности противудействия этой силе. И действительно, трудно отдать себе отчет в том тягостном, подавляющем впечатлении, когда скрипят и с треском падают кругом вековые деревья, когда беспрестанно сверкает молния и безостановочно гремит гром, перекатываясь эхом в горах, или когда после продолжительного зноя и засухи всюду начнутся лесные пожары.

I. На Севере. Княспинское Озеро. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Титульный лист «Журнала охоты», в котором публиковалась статья «На Севере. Княспинское озеро» и другие рыболовно-охотничьи произведения Л. П. Сабанеева.

При беспрерывности лесов и при таком редком населении нет никакой возможности бороться с этим главным бичом северных лесов, и огонь иногда беспрепятственно проходит целые десятки верст, прежде чем благодетельный дождь не прекратит его губительного действия. В засуху здесь уже не видно солнца: безоблачное небо кажется пасмурным от густой смрадной мглы, носящейся в воздухе; иногда на нескольких саженях исчезают из глаз все очертания предметов, дышишь дымом, а пожар – за десятки, за сотни верст; только изменившийся ветер уносит эту мглу, и то ненадолго, если вместе с тем не прекратится засуха. Так было, например, летом 1868 года, когда я странствовал в Павдинском Урале. В это время выгорел весь главный хребет Богословского Урала длиною более чем стоверстною полосою, до десяти и более верст ширины, и только продолжительные дожди в конце июля прекратили это бедствие, угрожавшее сделаться нескончаемым.

С вершины обнаженной горы в сумерки зрелище мимоидущего лесного пожара не имеет себе подобного: здесь тлеют и догорают высохшие древесные пни и сухие, отжившие стволы, дающие продолжительную пищу пламени; там и сям с грохотом валятся они, подгорев у основания, дымятся обгорелые остовы сосен, черными, мохнатыми привидениями торчат ели и пихты, кое-где высятся великаны лиственницы, почерневшие в свою очередь. Впереди же свирепствует целый ад: огненные языки то с треском гонятся ветром и принимают вид как бы огненного, быстро текущего и всепоглощающего потока, то высоко вздымаются к небу, и огонь, вспыхнув на минуту, затемняется густыми черными клубами дыма. Это мгновенно обгорает густая хвоя ели, пихты или кедра, еще прежде высохшая от жары, и, судя по тому, зрелище пожара ельников и пихтовников должно быть всего ужаснее.

Вообще здешние леса так часты и настолько завалены высохшим хламом и буреломом, что напольный пожар, столь обыкновенный в редких башкирских березовых лесах южной части Пермской губернии и даже в редких борах Среднего Урала, является здесь немыслимым: все горит или обугливается в этом море огня, и сколько птиц и зверя задыхается и делается жертвою неумолимого пламени! Здесь не может быть и сравнения с напольным пожаром, обжигающим одну прошлогоднюю ветошь и губящим только молодую древесную поросль: узкой извивающейся лентой бежит вперед пал, вид его не смущает, не представляет и тени грозного явления лесного пожара. Здесь же горят и хворост, и старая хвоя, внизу и самые стволы и сучья деревьев; нечего думать пресечь этот широкий огненный поток, эту огненную лавину; при сильном ветре остается только немедленное и поспешное бегство. Но и тут, хотя и редко, бывали случаи гибели.

Главная причина лесных пожаров, конечно, неосторожность и беспечность охотников – «лесников» и рабочих на золотых приисках, так называемых «контрачных» (так как они в большинстве случаев нанимаются по контракту). Умышленные пожары, как, например, в Каслинском и Кыштымском Урале, где заводские крестьяне, частью из личной мести, частью для облегчения рубки леса на уголь, так как тамошние редкие бора очень сучковаты, нарочно зажигают прошлогоднюю ветошь по обычаю своих соседей башкирцев, здесь составляют чрезвычайно редкое явление. Обыкновенно усталый охотник или рабочий, идущий с приисков или на прииск, разложит костер, не расчистив огнище как следует, заснет крепким сном, и какая-нибудь свалившаяся головешка зажжет прошлогоднюю траву. Хорошо, если почва еще содержит много сырости, но в сухое время пожар можно остановить только в самом его начале, и при дальнейшем его развитии, тем более при сильном ветре, большею частию остается только утекать как можно скорее: никакие человеческие силы уже не в состоянии удержать огненную лаву, перебравшуюся снизу на деревья; через несколько минут все объято пламенем, и гул и треск пожара слышен за несколько верст.

Нередко причиною пожаров является гроза. Большая часть грозовых туч образуется здесь, в самом Урале, и потому нередки случаи молний из таких незначительных тучек, которые только за несколько верст далее разрешаются дождем. Отсюда также становится понятною и сила здешних гроз: грозовые тучи идут так низко, в горах столько железных и магнитных руд, что электричество разряжается не в воздухе, как это чаще бывает в Средней России, а каждый удар молнии есть вместе с тем и боевой и ударяет непременно в землю. В Южном Урале грозы еще обыкновеннее и опаснее: в Кыштымском заводе и всем известном Златоусте редкая проходит без какого-либо несчастного случая.

Вообще, случаи лесных пожаров от молнии не составляют исключительного явления; гораздо реже причиною этого бедствия бывает подземный огонь. Торфяники не составляют здесь редкости и в сильную засуху часто делаются добычею огня. По-видимому, лесной пожар совершенно прекратился, а торф продолжает медленно тлеть, пока не просохнет верхний слой. Тогда огонь прорывается наружу, снова лес делается добычею пламени, и это может повторяться до тех пор, пока проливной дождь не смочит всего торфяникового слоя или уже не останется никакой пищи для огня. После осенней засухи случается, что снег покроет всю землю глубоким, чуть не саженным, слоем, а подземный пожар все идет своим чередом, и позднею весной, когда наступят продолжительные жары и засуха, подземный огонь выходит на поверхность.

Чрезвычайно редка, но несомненна одна весьма странная причина лесных пожаров. В таких первобытных лесах, где деревья спокойно доживают свой век без вмешательства человека, сухие подстоины, т. е. деревья, высохшие от старости, от недостатка света и болезней, зависящих исключительно от вредных насекомых, составляют весьма обычное явление. Часто случается, что два таких сухих дерева соприкасаются между собою или одно упавшее увязает в сучьях другого. Отсюда в продолжительную ветреную и сухую погоду происходит следующее явление: оба дерева вследствие непрерывного трения наконец воспламеняются, огонь быстро обхватывает их, переходит на соседние, на высохшую ветошь, хворост и прошлогоднюю хвою и распространяется все более и более.

Как это ни странно, но можно положительно сказать, что лесные пожары последних лет много способствовали к увеличению разнообразия животной жизни окрестностей Княспинского и смежных с ним меньших озер. Окруженные со всех сторон непроходимыми, никогда не пересыхающими болотами, которые тянутся на десять верст вдоль хребта, они являются естественной преградой губительному действию пламени, и все окрестные животные – звери и птицы, вытесненные из самого Урала, т. е. главного кряжа, по необходимости скучиваются у берегов этих озер, где и так растительность, а следовательно, и пища представляют большее разнообразие. В свежих гарниках часто не бывает и малейшего намека на жизнь какого-нибудь высшего животного: можно пройти огромное пространство и на всем протяжении обгорелого леса не встретить не только ни одного мелкого зверька, но даже птицы; гадов же здесь вообще немного, а ужи и змеи даже вовсе неизвестны в Богословской даче. Мертвая тишина царствует в недавно горевшем лесу: всё, по-видимому, погибло или удалилось. Черные обуглившиеся стволы деревьев производят самое тяжелое, грустное впечатление; глаз отдыхает только на свежей траве, пробивающейся сквозь почерневшую землю. Много времени пройдет, пока не заселится вновь эта пустыня, но десятки, чуть не сотни лет протекут прежде, чем она получит, да и навряд ли получит когда свой прежний величественный вид первобытного леса, которого не касалась рука, где редко, а то и вовсе не ступала нога человеческая.

Прежде всех, но уже осенью, появляется в гарнике лось, который любит обгладывать молодые побеги, идущие от корня, и молодые березки в особенности. Сюда же привлекает его огромное количество кипрея – известного иван-чая, который через год покрывает иногда сплошь все пространство гарника целым морем красных цветов и, достигая нередко высоты более сажени, является резким контрастом с печальными, угрюмо торчащими остовами деревьев. Но проходит еще год, два, жизнь все более и более заступает место смерти: мертвые деревья не в силах крепко держаться в почве своими высохшими корнями и с первою бурею грудами валятся на землю; скоро над трупами их уже высятся молодые сосенки, ели, пихты и чаще всего березы, семена которых по своей легкости переносятся на гораздо большее расстояние, чем семена хвойных, да и сами они растут быстрее и нередко заглушают всякую другую древесную растительность. Наступает момент преобладания мелких кустарных пташек; но пройдет еще десяток, другой лет, исчезнут и следы прежнего пожарища: павшие стволы истлевают, превращаются в прах, и на этом прахе быстро возникает новый, еще более непроходимый молодой лес. Старые жители постепенно вытесняются, появляется тетерев, называемый здесь «пальником», свиристели – эти красивые обитатели северных лесов, наконец, рябчик, белка и пр. и пр.; более сильные и старшие деревья, вытягиваясь к свету, затемняют более слабые и молодые, которые сохнут: чаща разрежается, лес все более и более получает свою прежнюю физиономию.

Велико бедствие, приносимое лесными пожарами, но его следует искать главным образом не в уменьшении лесов, а в уменьшении кедровников, которые служат предметом всеобщего промысла и, доставляя каждой семье в урожайные годы десятки, сотни рублей, несравненно выгоднее всякой пашни и любого звериного промысла. Кедруют все без исключения – и бабы, и ребятишки, зверует меньшинство, а потому и переселение или истребление птицы и зверя имеет уже тут второстепенное значение. Важность кедрового промысла ясно видна из того, что при урожае орехов каждый добывает до 60-ти и более пудов ценностью около 150 рублей, так что большая семья нередко зарабатывает до 500 рублей.

Последние пожары истребили все главные кедровники, целые кедровые леса, находившиеся в самом Урале. Теперь остались только небольшие рощи около озер Петропавловского завода, у подножия Кумбы и Денежкина камня, и только на юге, в Павдинской даче и далее к Нижне-Туринскому заводу, они остались во всей своей целости и вообще теперь более охраняются как от огня, так и от топора. А прежде столетние кедры очень часто рубились жадными промышленниками; на западном склоне это было даже повсеместным обычаем, уничтожившимся весьма недавно, когда вишера, т. е. жители селений берегов Вишеры, прежде со всех сторон окруженные кедровниками, принуждены были шишковать за сто-полтораста верст от своего жилища. Для этого варварского обычая у них до сих пор сохранился особый термин: «подводить шишку к земле».

Кедровники около озер, а также около Княспинского, далеко не имеют важности прежних, тем более что кедр растет здесь небольшими группами у берегов, которым своею темно-зеленою густою хвоею и округленными очертаниями придает своеобразную живописность. Большая часть кедров, однако, рассеяна по болоту, где уже далеко не имеет такого привлекательного вида: они никогда не достигают здесь настоящей вышины и толщины, вид их чахл и болезнен от множества мхов, обрастающих его ствол и сучьев, на них никогда не бывает большого количества шишки, которая вдобавок всегда вполовину мельче.

Но довольно о кедровниках. Об них можно рассказать очень и очень много интересного, но это мы оставим до более удобного случая, а теперь вернемся к озеру и его обитателям.

Нет никакого сомнения, что в прежние времена Княспинское озеро занимало несравненно большее протяжение и было некогда соединено с Глухим и Узким – озерами, лежащими в нескольких верстах к северу от него. О том свидетельствует обширное болото, связывающее все эти три озера, в большинстве случаев доступное только когда оно замерзнет – позднею осенью и зимою. В конце лета и осенью нет никакой возможности пробраться здесь без риска провалиться сквозь плавучую трясину, еще не вполне осевшую на бывшее дно огромного озера, но весною и в начале лета ходьба эта, хотя и представляет большие затруднения и требует большой сноровки и неутомимости, в сущности безопасна, так как моховые болота тают весьма медленно: лед очень долго держится под этим плохим проводником тепла, и только сильные жары, перемещающиеся с проливными дождями, снова делают это болото недоступным. Даже в начале июля нога охотника на глубине фута или полуаршина встречает твердую опору, и он рискует провалиться только в окошках, ключевых и ржавчинных местах, лишенных предохраняющего мохового покрова.

Эти огромные болота, во многом напоминающие бесконечные тундры Дальнего Севера и, весьма вероятно, составляющие окраину последней, заселены множеством лосей, которых здесь несравненно более, чем северных оленей, которые еще далее на севере, в свою очередь, становятся гораздо многочисленнее. Никогда и нигде, на памяти старожилов, не жило в Богословской даче столько коренного «зверя», как теперь у Княспинского озера. Теснимые с запада неутомимыми вишерами, которым звериный промысел дает главные средства к существованию, и лесными пожарами лоси уже несколько лет назад прикочевали в окрестности озера и, найдя здесь все удобства и сравнительную безопасность, почти не беспокоимые ленивыми княспинскими охотниками, привыкшими кататься как сыр в масле, поселились здесь и размножились до такой степени, что есть много местностей, где можно быть уверенным непременно встретить этого гиганта наших лесов. Не проходит дня, чтобы собаки здешних лесников не погнали лося; очень часто выходят они на берег в виду их жилищ, расположенных в трех различных местах озера; в жаркие летние вечера стоит только выплыть на лодке в исток последнего, и можно поручиться, что по крайней мере добудешь хоть одного. Но, несмотря на все это, несмотря на все удобства стрельбы с лодки, княспинский охотник только тогда отправляется добывать зверя, когда у него выйдет весь запас мяса, хлеба и чая, рыба не ловится, а деньги необходимы до крайности. Вообще он во многом напоминает башкирца, который тоже живет потребностями настоящей минуты: сыт – спит, голоден – работает.

Трудно представить, каким обилием благ пользуются эти счастливые жители озера и вместе с тем как нерасчетливо и опрометчиво пользуются они этими благами: озеро кишит рыбою, несмотря на безрассудный лов, причем нередко бесполезно гибнет более двух третей, заражая воздух миазмами; бесчисленное множество пролетных уток покрывает его поверхность, огромное количество их выводится в окрестных болотах и в середине лета снова выплывают в озеро; к ним вскоре присоединяются и пролетные утки, возвращающиеся с севера. А тут еще лось, кедровники, белка и рябчик, обилие покосов. И несмотря на все это, княспинские охотники далеко беднее всех прочих своих собратов, приходящих лесовать к ним же, возбуждая их зависть и мелкие притеснения, причем главнейшую роль играет воображаемое колдовство, в которое, однако, большинство безусловно верит. С любовью к труду истинный охотник легко добывал бы здесь сотни, даже тысячи рублей, а оба старожила озера перебиваются со дня на день, не имеют ни лошадей, ни скота, ни курицы, и только третий охотник, недавно поселившийся на озере, живет несколько зажиточнее. Мясо убитого лося большей частию заменяет им говядину; обилие утиных яиц делает излишним содержание домашней птицы, рыбы в озере много; на хлеб и чай можно выручить продажею звериных шкур, лишней рыбой и покоса – следовательно, для чего же особенно трудиться? Дело очень просто: нечего есть – выехал на озеро, наловил рыбы, а то поехал в исток, убил лося, шкуру и часть мяса продал, купил чаю, сахару и муки, похуже мясо посолил, и опять неделю-две можно пролежать или еще лучше – пропьянствовать.

К чести богословских охотников, большинство их далеко не следует такому мудрому правилу и несравненно деятельнее своих княспинских товарищей по ремеслу. Особенно отличаются своею неутомимостью и любовью к тяжелому труду промышленника ясачные – название, принадлежащее собственно вогулам, которые не так давно еще платили ясак, т. е. подати мехами, и большею частию, за исключением самых северных частей Пермской губернии, совершенно обрусели и давно забыли свой родной язык. Селения ясачных находятся на границе Богословской дачи, по берегам Сосьвы и далее на север по Лозьве, но они встречаются и гораздо южнее Богословска, даже около Кувшинского завода, и притом на западном склоне. В настоящее время это название уже имеет более обширное значение и дается всякому охотнику, а это уже само по себе заставляет предполагать, что вогулы всегда имели перевес над русскими промышленниками, что зависело, конечно, не от неспособности последних, а скорее от прежней обязательной работы в рудниках, которая много препятствовала выработке настоящего типа охотника-промышленника, не знающего устали, изучавшего в корне все привычки промысловых животных, никогда не теряющегося в опасности, во всякое время умеющего ориентироваться. Таковы все вогулы – обитатели Дальнего Севера Урала, вишеры – жители берегов Вишеры, большой реки, впадающей в Каму, и некоторые коренные богословские зверовщики.

II.

Весна начинается здесь очень поздно. Глубокие двухаршинные снега, которые в самом Урале и на его западном склоне почти достигают сажени, в не проницаемой для света чаще тают весьма медленно и постепенно, и разливы рек, прекращая почти всякое сухопутное сообщение, держатся очень долго. Бурно катит свои помутневшие волны величественный Вагран, текущий в 10 верстах отсюда, подмывая берега и вырывая с корнем огромные вековые деревья; постепенно, сначала у устьев речек, тает лед озера, образуются закраины, полыньи; силою ветра раздробляется он на несколько частей, которые, в свою очередь, раздробляются в еще меньшие льдины, окончательно тающие у подветренных берегов; озеро, питаемое семью небольшими речками, поднимается на несколько футов выше своего обычного уровня и с каждым днем все более и более оживляется. Еще в середине апреля, даже немного раньше, показываются у закраин и на речках кряковные утки,называемые здесь серухами, и гоголи;вслед за ними появляются крохали, лутки, чирки, шилохвости, свиязи, хохлатые чернетии, впрочем малочисленные, широконоски;наконец – без умолку кричащие кавыкии черные, как уголь, красноголовые и краснолапые турпаны.А в лесу в то же время просыпается бурундук,выходит из берлоги медведь,все чаще и чаще слышится мелодичный свист рябчика,громче и громче щелкает и стрекочет краснобровый глухарь,вытягиваясь на обнаженном сучке дерева. В конце апреля и начале мая бесчисленное множество пташек оглашает озеро безумолчным пением; пищат и стонут пролетные кулики, толпящиеся массами у берегов; количество пролетной птицы увеличивается с каждым днем, и только в конце мая, когда береза почти вполне оденется зеленой листвой, птица окончательно размещается для вывода или улетает на север к берегам Ледовитого моря и на бесчисленные острова устьев Оби.

Еще в последних числах апреля начинает играть щука. Во множестве, однако не стаями, как другие рыбы, а небольшими семьями, входит она через исток, впадающий в Турью, на которой стоит Богословск, в озеро и в мелких полоях выпускает свою мелкозернистую икру. К вешнему Николе (9-го мая) вся прибрежная осока улеплена бесчисленным множеством щучьей икры, и сколько ни истребляется она водяными птицами, сколько ни высыхает ее от недостатка воды после того, как озеро и реки войдут в берега, все-таки количество щук уменьшается в сравнительно незначительной степени. Легко наблюдать нерест щуки, в это время очень смирной и притом всегда трущейся у берегов, тогда нетрудно накинуть силок на всю эту щучью артель, даже нанизать всех на острогу. Вообще нерест щуки, в противуположность большей части наших пресноводных рыб, нерестящихся огромными рунами, причем количество молошников – самцов – значительно уступает количеству икряников, имеет как бы семейный характер, и самцы здесь гораздо многочисленнее. Отсюда ясно – редкая икринка остается неоплодотворенною, что часто бывает у прочих рыб, и, если бы большая часть выметанной и оплодотворенной икры не погибала на высыхающих разливах и болотах и множество самой щуки и ее молоди не делалось тут добычей различных хищных и водяных птиц, самих щук и прочих рыб, не оставалось бы никакого сомнения в необычайном размножении этого хищника и в постепенном уничтожении всех других пород рыбы.

Нерестится большею частию уже трехгодовалая щука, редкая на третьем году. Необходимо заметить, что и здесь, как почти у всех рыб, молодь крупной щуки, в свою очередь, бывает значительно крупнее и делается способной к развитию икры и молок ранее молоди мелких рыб, которая всегда развивается и растет несравненно медленнее. Самый нерест щуки продолжительнее, чем у других рыб, что, конечно, в свою очередь, весьма способствует удобству ее ловли и в лице человека налагает еще большие преграды ее быстрому размножению. Прежде всех играет самая мелкая, полуаршинная щука; затем – средняя и, наконец, – самая крупная; вообще одновременно мечут икру только щуки одинакового возраста; это правило относится и ко всем почти рыбам, хотя здесь оно выражено еще яснее: очень часто промежуток между нерестом щук этих трех категорий равняется нескольким суткам, особенно при неблагоприятной погоде, так что весь нерест длится иногда 10–12 дней.

Сотни пудов ловятся тогда обитателями Княспинского озера, для которых рыбный промысел, как наиболее сподручный в ряду прочих, всегда занимал первостепенное место. Все рыболовные снасти, за исключением невода, здесь неупотребительного, и жерлицы, совершенно излишней, так как во время нереста ни одна рыба не берет наживы и вовсе не употребляет пищи, идут в дело: денно и нощно, забыв обычную лень, плавают рыболовы в своих корытообразных ботах, представляющих первообраз лодки, или в вертлявых душегубках, легко перетаскиваемых и на суше. Последнему члену семьи работы по горло, и все это крошечное население озера ввиду больших барышей, боясь упустить давно ожидаемую минуту, неутомимо копошится и шныряет по озеру, осматривая свои нехитрые снаряды. С солнцевсхода до полудня и затем до заката продолжается эта горячечная деятельность: врожденная жадность промышленника, боязнь упустить безвозвратно дорогую добычу, которая чуть не лезет в руки, делает чудеса; куда девается прежняя лень и апатия! В этих ловких и неутомимых гребцах не узнать прежних беспечных людей, спавших зимой большую часть дня и не заботившихся о завтрашнем дне до такой степени, что, благо лес под рукой, никто из них не заготовляет дрова на зиму.

Просты и немногосложны снасти княспинских промышленников. Прежде всего, еще за несколько дней до начала нереста, когда щука еще только входит в озеро из Турьи и впадающего в нее Княспинского истока, отчасти из речек, втекающих в озеро, и начинает жаться к берегам, как бы отыскивая удобные места для нереста, и еще не разобьется на артели, а бродит почти стаями, если только стаями можно назвать несколько десятков щук, находящихся в расстоянии нескольких футов одна от другой, в это время, предвещающее давно ожидаемую минуту, ловят щук мережами.Это небольшая, двойная, иногда тройная, сеть сажен в десять длины, с редкими наружными и более частыми внутренними ячеями; щука свободно проходит сквозь первый ряд, но зацепляет плавниками за частую сеть и, стараясь высвободиться, навертывает на себя крупные петли наружного ряда. В мережу, как и другие снасти, щука попадается исключительно по утрам; вечером и около полудня и полуночи, даже в самый разгар нереста, она смирно лежит на дне, в траве, и отдыхает. Ловко и быстро расставляет рыбак мережи, большею частию у берега; в горячую пору он едва успевает осматривать их и вынимать запутавшуюся добычу, которая хотя и не достигает здесь очень больших размеров, но по величине и ценности занимает первое место в ряду прочих озерных рыб. Быстро скользят по гладкой поверхности озера легкие челноки, управляемые единственным веслом рыбака, который, стоя на корме лодки, с неподражаемым искусством орудует им, быстро перекидывая его из одной руки в другую. Весь мокрый от брызг пойманной рыбы и вынимания мережи, живо распутывает он добычу, предварительно сломав ей позвоночный столб у головы; затем бросает ее в узкий нос лодки, снова оправляет сеть, и через несколько минут, смотришь, вертлявая лодка, на которой с непривычки ни за что не сохранишь равновесия, ковыляя носом то на правую, то на левую сторону, описывая мелкие зигзаги, снова полетела по озеру.

Но ловля мережей продолжается недолго. Щука скоро совсем подходит к берегам озера или вступает в полон болотистых речек, впадающих в последнее, и начинает уже плавать в таких мелких местах, где сеть не может быть расставлена; там и сям можно увидеть высовывающиеся спины целой артели щук. Начинается не менее обильный лов мордами –кувшинообразными снарядами, сплетенными из ивняковых прутьев или составленными главным образом из сосновых драночек, с горлом, суживающимся воронкой, обращенной внутрь кувшина. Всюду, в устьях рек, в протоках, заливчиках, так назыв. курьях,расставляются эти морды, и рыболову остается только как можно чаще осматривать их, открывать отверстие на узком конце, вываливать рыбу в лодку и снова втыкать кол, привязанный вертикально к снаряду. Морды или верши, конечно, имеют преимущество удобопереносимости, но для щуки они далеко не имеют такой важности, как котцы, специально предназначаемые для ловли этой рыбы, частию карасей, которых, впрочем, здесь, в озере, почти вовсе нет. Эти котцы не что иное, как ряд узеньких сосновых драночек, воткнутых на известном расстоянии, связанных вверху и внизу мочальными бечевками и завивающихся в виде четырехугольного лабиринта. Драночки начинаются обыкновенно от самого берега, так, чтобы щуки, идущие вдоль последнего, не могли обойти их выше и по необходимости вступали бы в тесный лабиринт котцов; забравшись сюда, им уже нет никакой возможности повернуться и возвратиться назад. Отсюда рыбак вытаскивает рыбу особым узким сачком, а позже, особенно летом, нередко вместе с рыбой ловит и уток, которые часто заплывают сюда, привлекаемые лакомой пищей, и по тесноте и вышине котцов не имеют никакой возможности ни выплыть, ни вылететь.

Но во время самого нереста, в самый разгар его, когда щуки не обращают почти никакого внимания на человека, кроме этих снарядов, огромное количество ее ловится острогою,силками, бьется из ружья, а иногда вытаскивается и простым сачком. Несмотря на неуклюжесть здешней остроги почти без зазубрин, ею иногда добываются десятки пудов щуки и при ловком ударе случается, что вся артель сразу нанизывается на этот семизубец [41]. Но ловля силком, весьма употребительная у башкирцев на озерах Екатеринбургского уезда, и стрельба щуки имеют уже случайный характер и употребляются весьма редко.

Вообще вся водяная птица, как сказано выше, прилетающая не ранее начала апреля и исхудавшая от дальнего путешествия, только теперь, перед кладкой яиц, отъедается щучьей икрой и, в свою очередь привлекаемая обильною пищею, теснится у самых берегов. Целые тучи свиязей, гоголей, лутков, чернетей и турпанов, прилетающих после всех уток, даже чирки, кряквы и шилохвости все это время держатся в прибрежной осоке, побелевшей от прильнувшей к ней рыбьей икры. Им нечего страшиться: мелкие и средние щуки для них неопасны, крупные редки, да в нерест они не обращают внимания на них. Длинной вереницей, словно шеренга солдат, подплывают черные турпаны; в беспорядке, там и сям, мелькают ныряющие гоголи; галдят, собравшись в тесную кучу, громоголосые кавыки(Harelda glacialis), еще не улетевшие далее на север; большинство других уток уже заметно плавают парочками. Вся эта пестрая толпа кричит и крякает без умолку, ныряет, плещется, хлопает крыльями; не обращая никакого внимания на нее, спокойно высматривая рыбу, сидит на сухой лесине скопа –это хищная птица, питающаяся только рыбой. Вот она завидела крупную добычу, как молния окунывается в воду и вытаскивает двухфунтовую щуку. Не всегда, однако, эта жадность проходит ей даром: крупная десятифунтовая щука уже легко топит своего цепкого всадника и долго ходит с ним, пугая суеверных рыбаков во время осеннего лученья. Нет сомнения, что отсюда-то и произошли большая часть рассказов о виденных ими водяных.

К тому времени прибрежья озера оживляются еще более. Пролетные стаи куликов самых разнообразных пород толпятся на берегу, звонкий писк и свист их далеко слышатся в воздухе. На песчаных мысах сотнями перелетывают крошечные кулички-воробьи;у самого берега плавают немного большие по величине сметанники, или плавунчики;по покосам проворно семенят ржанки,называемые здесь кокошниками; в соседних кустах уже поет соловей-красношейка(Lusciola calliope), неизвестный в России; в ельниках у воды летают стаями и свистят без умолку недавно прилетевшие свиристели –обитатели Дальнего Севера, которых мы видим в Средней России только в холодное время года. Каких только птиц не живет в окрестностях Княспинского озера! Но оставим их в покое.

Почти одновременно со щукой, когда полая вода ручьев и рек освежит затхлую воду озера, зимой вследствие причин, имеющих быть изложенными ниже, совершенно лишенного и своих подводных жителей, в него входят из Турьи через исток язь, окунь, затем ерш, составляющий главную массу рыбы озера во все времена, когда оно свободно от льда. Но язь входит сюда в весьма небольшом количестве, и большая часть его вылавливается еще в Турье богословскими рыбаками, которые своими плетневыми заязками заграждают ему дальнейшее поднятие вверх по реке. В начале мая густыми стаями выплывает он из глубоких ям Богословского пруда, составленного этою рекою, на более мелкие места, затем входит отдельными рукавами в «трубу» реки; но здесь его встречают вышеупомянутые заязки – и он битком набивается в морды, расставленные в промежутках плетня. Редко, только в очень большую воду, представляется возможность обойти эту преграду, но за нею следует вторая, третья, так что рано или поздно большая половина язиной стаи делается добычей рыболовов, жадно стерегущих богатую добычу, ценимую еще дороже щуки. В 1872 г. одними богословскими рыбаками было поймано в Турье более 500 пудов этой рыбы, достигающей здесь весьма большой величины – до 8 фунтов, даже более. Играют только крупные, трехгодовалые, язи-фунтовики: меньшие, т. н. подъязки, т. е. годовалые и двухгодовалые язи, остаются в пруде и вовсе не поднимаются в реку. Сначала идет самый мелкий язь – фунтовик, и эти стаи по причинам весьма понятным есть самые многочисленные; вскоре, вслед за ними, иногда в ту же ночь, идет четырехлетний, пятилетний и, наконец, самый крупный и вместе малочисленный язь. Вся игра продолжается, однако, всего ночи две, три, так как он, подобно плотве, нерестится только по ночам. За все это время, даже за несколько дней до настоящего нереста, всегда пугливый, осторожный и необыкновенно чуткий и бойкий язь едва ли не смирнее щуки: в самый разгар игры случается нередко наезжать лодкой на язиную стаю, и можно подумать, что он видит тогда очень плохо, да и слышит тоже хуже обыкновенного. Но при сильном шуме он проявляет вполне свою прежнюю ловкость и необычайную силу. Нередко случается видеть, как испуганная стая стремглав бросается назад от заязка или перепрыгивает через него, хотя бы он торчал на аршин или еще выше над поверхностью воды.

Гораздо большее значение для озера имеют окунь и в особенности ерш. Первый нерестится в средине, второй – в конце мая, и этим заканчиваются весенние периодические явления жизни рыб озера. Чебака, т. е. плотвы, нет даже в реках; елец, довольно многочисленный в Турье, там же и мечет икру; налим любит проточную воду и живет главным образом в иловатом истоке озера, а летом составляет единственную рыбу последнего; хариусы и тальмени – уральские форели – жители горных уральских речек и их самые многочисленные обитатели отсутствуют даже в Турье, представляющей для них благоприятные условия, но запруженной в двух местах, в силу чего вся эта рыба, давно скатившаяся вниз по реке, не может подняться в ее верховья и держится только в низовьях.

Итак, в средине мая, как только начнут распускаться березовые почки, вскоре вслед за язем окунь поднимается из Богословского пруда и Турьи в исток, массами входит в озеро и вливающиеся в него речки. Но здесь он далеко не имеет таких огромных размеров, как в проточных озерах Екатеринбургского Урала, где попадаются гиганты в 12, даже 15 фунтов. Окуни 2-фунтовики составляют здесь уже весьма редкое явление; только в исключительных случаях несколько большие попадаются в глубоком Богословском пруде. Причина тому лежит, во-первых, в удобстве вылавливания как этой, так и прочей рыбы, во-вторых, в том, что она находит здесь обильную пищу только летом, а не в продолжение всего года, как в екатеринбургских озерах. Княспинское озеро также кишит мормышем (Gammarus) – особой породой небольших рачков менее дюйма, составляющих самую лакомую пищу почти всех рыб, но зимой рыба вовсе не пользуется этим изобилием, так как вся без исключения уходит из озера.

Наибольшее количество окуня приходит сюда из Богословского пруда. Гораздо ранее, еще в первых числах мая, он выходит отсюда в Турью, соединяется там со стаями, прозимовавшими в реке, и густыми рунами вступает в исток, где княспинские рыбаки встречают его целым рядом заязков. Сотнями, тысячами набиваются они по самое горло расставленных морд; случается зараз вытаскивать по пяти, даже десяти пудов рыбы, но большая часть успевает, однако, обойти разливом и входит в озеро и реки, где заканчивает свой нерест, и в конце мая возвращается в озеро, отдыхает несколько дней и затем начинает жадно отъедаться мормышем. Это явление, т. е. непродолжительный отдых после нереста, большею частию на глубине, и затем жадный клев присущи почти всем рыбам.

Самый нерест, в противуположность игре язя, производится не на каменистых перекатах, но в травянистых мелких заливах – курьях, где молодая рыбешка защищена от непогоды и обеспечена достаточным количеством пищи, состоящей первоначально из микроскопических животных. В таких удобных местностях собираются тысячи, иногда десятки тысяч окуней, большею частию икрянок, так как самцы гораздо малочисленнее, и здесь-то производится та рыбья пляска, которую, конечно, удавалось видеть только немногим, посвященным в тайны подводного мира. Вода кипит от множества рыбы; десятки, сотни окуней, то желая избавиться от отягощающей их икры и молок, то выпираемые наружу нижними рядами, разом поднимаются на воздух, плещутся и кружатся на поверхности воды. Вся эта давка и бешеные скачки увенчиваются наконец успехом: длинными, почти двухаршинными, лентами шириною в черенок ножа вытекает игра и по выходе свертывается в клубок и прикрепляется к стеблям подводных растений, или свободно плавает на поверхности. Стая уменьшается с каждым часом. Через сутки нерест заканчивается; вся рыба уходит обратно в озеро, и только бесчисленные икряные клубки, белеющие в заливе, свидетельствуют о недавнем присутствии множества рыбы. В таких-то курейках и расставляются морды, и вся задача ловли заключается в знании мест, удобных для нереста; а рыба, в особенности играющая большими стаями, сама ищет тесноты и жестких предметов, которые бы способствовали скорейшему вытеканию икры и молок. Нерест окуня довольно продолжителен; вообще он длится 4–5 дней, что зависит от различия игры различных возрастов; сначала играет мелкий и многочисленный – 2–3-годовалый окунь, позже всех – самый крупный.

Ерши – самая главная, но вместе и самая мелкая рыба озера. В противуположность исполинским фунтовым и полуторафунтовым ершам екатеринбургских озер, они только в редких случаях достигают здесь 1/4 фунта веса, и ценность его потому втрое меньше против щуки и окуня, продаваемых на месте по 1 р. 80 и 1 р. 60 к. с. за пуд. Но по количеству как весеннего, так, еще более, осеннего улова для княспинских рыбаков он бесспорно имеет первостатейное значение. Плодовитость ерша, его колючая щетина, предохраняющая от нападения щуки и окуня, достаточно говорят в пользу того мнения, что он до тех пор будет занимать здесь первое место, пока не изменятся местные условия и его пребывание в озере сделается немыслимым и в летнее время года.

В сравнении с окунем стаи ерша, идущего в озеро и в речки для метания икры, несравненно многочисленнее: из озерных рыб только чебак, которого, впрочем, здесь вовсе нет, может поспорить с ним в этом отношении. Десятками тысяч входит он в устья речек и мечет тут икру, выбирая самые глубокие и чистые места с песчаным дном. Никогда не играет он в траве и камышах, и для нереста ему необходимы глубокие ямы с песчаным или хрящеватым ложем. Такие удобные местности находятся в весьма немногих местах озера, и потому он собирается сюда в несметном множестве, такими сплошными стаями, что рыбаки, попав в самый разгар нереста, без труда вытаскивают их сачками, нагружают ими полные лодки и продолжают это истребление до тех пор, пока не закончится самый нерест, вообще весьма кратковременный, или пока увеличившийся шум не распугает рыбы и она не удалится в другое место. Но все-таки весенний лов ершей далеко не имеет того значения, как осенний, когда они вылавливаются почти начисто, так как нет ничего легче пропустить время их игры; они мечут икру всегда одну ночь. В морды же ерш идет плохо, да их и неудобно ставить в широких и глубоких устьях речек. Другое дело, если б для ловли их употреблялся небольшой невод, но последний здесь почти немыслим, отчасти по мелкости всего озера, имеющего средним числом глубину около полутора аршин и в немногих местах достигающего сажени, но еще более по причине своей необычной иловатости. Этот ил, т. н. «няша»,сносимый сюда речками с окрестных гор, главным образом продукт гниения каждогодно обновляющейся растительности, во многих местах достигает глубины одного, даже двух аршин, свидетельствуя о прежней глубине озера и ожидающей его участи. В сравнении прежних лет и теперь уже заметно уменьшение рыбного богатства Княспинского озера, и немного десятков лет пройдет, когда это озеро окончательно заплывет, когда жизнь рыбы в нем будет уже немыслима.

III.

С окончанием нереста ерша, даже еще ранее, так как не всегда удается «потрафить» на него, обитатели озера, заручившись деньгами, снова предаются своему любимому занятию – кейфу и пьянству. Прежней деятельности как не бывало, озеро пустеет и кажется совершенно безлюдным и необитаемым; прежние неутомимые рыболовы покидают большею частию на несколько недель свои лачуги, и иногда со всею семьею, заколотив жалкие избенки, через исток и Турью сплавляют на лодках всю остальную добычу в Богословский завод, оставаясь там до тех пор, пока не останется и копейки из заработанных денег. Десятки, даже сотни рублей оставляют они в кабаках и прежними оборванцами, с каким-нибудь пудом ржаной муки и фунтом чаю и сахара, возвращаются на родное озеро. Плохо дело, надо опять приниматься за работу, а рыба уже не очень-то дается.

Тем временем начинается лето, кратковременное, но жаркое лето холодных стран, но еще долго не устанавливается оно. Палящие тридцатиградусные жары без малейшего ветра, и сухая мгла от лесных пожаров вдруг сменяются продолжительным туманом и холодным ненастьем. Задымился Урал и все камни – верный признак наступления дурной погоды; с беспредельных тундр дальнего северо-востока несутся испарения, низкие, беловатые облака облекают весь горизонт, вершины и ближних гор не видны за ними, дальние сопки исчезают в тумане. Денно и нощно, иногда целую неделю, льет холодный, мелкий, но спорый дождь, часто в самом Урале превращающийся в снег; быстро тают на вершинах высоких гор обледеневшие снега, сохраняющиеся на сиверах и в оврагах в продолжение всего лета; со всех покатостей, со всех ложбин вода бежит ручьями, наполняет горные речки и реки, снова разливаются последние, прекращая всякое сухопутное сообщение; бурно катит свои волны величественный Вагран, унося столетние деревья, вырванные с корнем. А в то же самое время на той стороне Урала небо чисто и безоблачно.

Причина тому очень простая: низкие облака, нагоняемые северо-восточным ветром, не могут перебраться через хребет и следуют уже не настоящему направлению ветра, а, постепенно сгущаясь, тянутся вдоль Урала. Отсюда понятна также беспрерывность ненастья в Урале и перемежаемость его в предгорьях и далеко к востоку, где приносимые испарения далеко не достигли надлежащей плотности. Справедливо северо-восток называется по всему восточному склону Гнилым Углом: до тех пор пока не подует сильный ветер с запада или севера, горизонт не расчистится и не наступят прежние ясные дни. Беда в подобное ненастье заблудиться в Урале. Местность становится вовсе не узнаваемой, горы, главные пункты для ориентировки, исчезают в непроглядном тумане; за сто сажен, иногда и того менее, деревья неразличимы, и горе насквозь промокшему путнику, если он сбился с дороги в бору; ему предстоит горькая участь замерзнуть летом от холода и сырости; хорошо еще, если он найдет березняк и будет иметь возможность сделать берестяной шалаш, разложить с великим трудом огонь и согреть свое окостеневшее тело. Подобные случаи всего чаще бывают с «контрачными», приходящими сюда издалека, не знающими ни местности и не имеющими надлежащей сноровки, врожденной коренному жителю, вполне сроднившемуся со своими бесконечными лесами, в которых он родился и вырос.

Вернемся, однако, к озеру и его животному населению. Одно время, именно в конце мая, когда окончательно улетают все пролетные утки и различные северные породы куликов, заканчивается пролет пташек и – факт интересный, присущий едва ли не одному Северному Уралу – скрываются все селезни уток, как только последние сядут на яйца, – одно время население озера видимо уменьшается, но это продолжается весьма недолгое время и не относится к подводным жителям озера. К концу мая вся рыба из рек собирается в последнее, с каждым днем оно наполняется ею, и, наконец, в Турье остаются только чисто речные: гольян, елец, язь и голец, а в иловатом истоке – один налим; весь окунь, ерш, вся щука приходят в озеро и после продолжительного поста и изнурения жадно отъедаются своею собственною и чужою икрою и мормышем. Пора ловить щук жерлицей и дорожкою, скоро начнется баснословный клев окуня.

В конце мая и начале июня озеро действительно кажется наиболее пустынным, чем в какое другое время года, за исключением поздней осени и зимы. Большинство куликов разлетелось по болотам или удалилось на север; почти все утки, за исключением турпанов и хохлатых чернетей, продолжающих плавать стаями по озеру, сели на яйца; селезни их улетели на озера Екатеринбургского и Шадринского уездов, где для них полное приволье и более пищи. Действительно, целые стаи самцов гоголей, свиязей, лутков и пр. появляются там в огромном количестве около этого времени и не оставляют никакого сомнения в этом странном факте, которым, в свою очередь, объясняется многочисленность холостых уток, почему-либо лишившихся своей первоначальной кладки. Начиная с июня ни на озере, ни на реках не остается почти ни одного селезня, только турпаны и чернети, улетающие осенью с самками, составляют исключение.

Прежде всех, с середины мая, начинают мало-помалу исчезать кряковые утки, затем шилохвости, чирки, свиязи, гоголи и лутки. Селезни улетают, все самки садятся на яйца в прибрежных болотах и лесах, и к концу месяца чернети и турпаны составляют, по-видимому, почти единственное население озера. Длинными вереницами плавают последние посредине, приближаясь к берегу только ранним утром и к вечеру. На известном расстоянии ясно различаешь, как правильно чередуются черные как смоль красноклювые самцы с бурыми самками и, оглядываясь на охотника, торопливо плывут от него, пока выстрел или чересчур близкое соседство лодки не встревожит их окончательно. Тяжело, но разом, точно по команде, поднимаются они, задевая и хлопая крыльями в тесноте, и, мелькая своими белыми зеркальцами на крыльях, пролетают несколько десятков сажен, грузно шлепаются в воду и снова плывут правильными рядами, заключающими десятки, иногда сотни птиц. Без сомнения, отсюда и произошло сибирское название турпана «неводчик», и едва ли есть другая более общительная порода уток: во всякое время турпанов можно встретить стаями, и между ними всегда существует полный мир и согласие, даже когда все другие утки разбиваются на пары и плавают отдельными выводками.

Очень поздно, позже всех пород уток, в середине июня садятся турпанихи на свои гнезда, иногда весьма удаленные от озера, и непременно на сухом месте леса. Неделею, двумя ранее в болоте, почти у самого уреза воды, несутся хохлатые чернети, красивые самцы которых с длинными косицами на голове, подобно турпанам, улетают отсюда вместе с самками. Это тоже, вместе с гоголем и турпаном, одна из самых многочисленных уток озера, что заметно только по прилете, когда чернети еще не разбились на пары и не скрываются в прибрежной осоке.

Но в то же самое время, когда чернети начинают нестись, а турпаны приискивают в лесу удобные места для гнезда, озеро с каждым днем все более и более оживляется. Еще в конце мая мало-помалу со всех окрестных болот начинают собираться в береговую осоку озер и речек многочисленные выводки серушат, т. е. кряковных утят. Вскоре вслед за ними выплывают на озеро и молодые шилохвости, вороватые свиязята, бесхитростные чирята, и, наконец, на середине уже ныряют красивые утята гоголей и лутков, у которых очень часто можно встретить смешанные и необыкновенно многочисленные выводки. Нередко можно наблюдать, как гоголиха, высоко плавая в воде, ведет за собой целую стаю, чуть не два десятка черненьких белощеких утят. Глухо покаркивая и беспокойно оглядываясь на приближающуюся лодку, собирает она все свое многочисленное потомство, наконец поднимается на воздух, свистя крыльями. В то же мгновение, как по сигналу, тесной кучей проворно бегут по воде в ту же сторону гоголята и проплывают несколько сажен под водой, через минуту всюду мелькают их черненькие головки. Выстрел в бегущую толпу разом кладет половину на месте и разрешает недоумение: к вашему крайнему удивлению, оказывается, что половина выводка состоит из гоголят, другая из лутят, весьма похожих на первых и отличающихся только гораздо более узким клювом. Точно так же нередко случается видеть, как гоголиха водит одних или почти одних лутят и, наоборот, как луток плавает с гоголятами. Не трудно, однако, разъяснить эту странность: дело в том, что как гоголь, так и луток несутся в дуплах, и притом почти одновременно – во второй половине мая. Часто бывает, что в одно и то же дерево кладет свои белые яйца лутчиха, и свои синеватые – гоголиха. Как та, так и другая, совершив кладку, обыкновенно ранним утром возвращаются обратно на озеро, и так как для этого требуется не много времени, то обе утки легко могут не заставать друг друга до тех пор, пока одной из них не придет пора садиться на гнездо. Таким образом, эти сборные яйца чаще всего достаются несколько ранее несущейся и притом более сильной гоголихе, которая нередко выгоняет из дупла несущуюся или же совсем поселившуюся в нем лутчиху. Случается в одном и том же широком дупле находить до 20 яиц обеих пород, даже наблюдать не только побоища между двумя самками, но и как гоголиха или лутчиха поочередно вытаскивает за шейку каждого утенка и, спрятав его у берега, возвращается за другим, за третьим, до тех пор, пока не перетащит все семейство. У многих охотников и вообще во всем Урале распространено мнение, что гоголь зарывает каждого утенка в песок или же опутывает (?) ему ноги, что делается будто для того, чтобы они не могли разбежаться, но это, конечно, очевидная нелепость, вероятно вызванная тем, что гоголята сидят притаившись в углублениях на берегу и некоторые из них случайно запутываются ногами еще в гнезде, в котором между прочими материалами часто случается находить волосы, шерсть, длинные тонкие стебли растений и т. п.

Вообще, начиная с первых чисел июня, кратковременно опустевшее озеро оживляется все более и более. С каждым днем стекаются в него новые утиные выводки, прибрежная осока кишит серушатами, свиязятами и чирятами, на средине плавают проворные гоголята и лутята. В утренней тишине или на солнечном закате всюду слышится писк утят, кряканье, свист и гоготание уток. Пустеют окрестные болота, берега речек и истока, сотни выводков собираются со всех сторон к озеру, и сколько ни истребляется их мелкими хищниками, привлекаемыми, в свою очередь, легкой добычей, сколько ни давится их собаками и ребятишками, одинаково скучающими от безделья, а при удобном случае и самими княспинскими рыбаками, снова выехавшими на промысел щуки и окуня, количество их все увеличивается и увеличивается. Трудно поверить, чтобы можно было в одно утро или вечер застрелить до сотни утят на выбор, оставляя в покое обыкновенные породы, не нужные для коллекции. Вообще здесь стреляют их очень мало, большею частью богословские охотники, приезжающие иногда к средине июля, а обитатели озера предпочитают не тратить дорогого пороха и ограничиваются тем, что давят собаками, ловят руками и бьют веслом еще не оперившихся.

Им, впрочем, и некогда заниматься такими пустяками. Рыбная ловля и летняя охота на лося дают несравненно больше выгоды, и если представляется крайняя необходимость в заработке, то, конечно, лучше выехать на озеро с рыболовными снастями или спуститься по истоку с «туркой», заряженной пулей, и незаметно подплыть к «зверю», который с наступлением жаров беспокоемый мириадами комаров и паутов – этим неизбежным злом севера, – все время держится у истока, в котором ночью кормится листьями и корнями желтой кувшинки – вахты, растущей во множестве, а днем, стоя в воде по самые уши, спасается от своих назойливых мучителей.

«Бойся не медведей и лихих людей – бойся комарей да мошкарей», – говорят жители Богословского Урала, и совершенно справедливо. Комары в начале, мошки в конце лета – это настоящий бич здешних местностей, о котором, не побывавши на севере, никто не может получить и малейшего понятия. Напрасно таскаешь за спиной дымокурку – жестяную кружку, прикрепленную к дощечке, с которой не расстается богословский лесник ни дома, ни тем более в лесу, напрасно кладешь туда гнилушек и березовых губок, дым от коих не так едок, тщетно обкладываешься на ночь огнями, а то ночуешь на помосте, под которым раскладывается дымящийся костер: стоит ветру отнести дым в сторону – и тысячи комаров или мошек облепляют лицо, руки, проникают под платье, садятся на ствол и цель ружья, не дают ни спать, ни прицелиться. Без дымокурки и мази из свиного сала со скипидаром, которая всего действеннее, хотя и на короткое время, нет никакой физической возможности путешествовать на севере, но и с этими предосторожностями лицо и руки с непривычки опухают от бесчисленных уколов, и в бессильной злобе много проклятий посылается безотвязным мучителям.

Оставим, однако, их в покое и вернемся к озеру и его подводным обитателям.

Выше было сказано, что рыба после нереста вообще скрывается на глубинах и в продолжение некоторого времени, не попадаясь ни в сети, ни на удочку, не заявляет ничем о своем присутствии. Этот более или менее продолжительный отдых есть явление общее почти для всех рыб.

Прежде всех заявляет о своем присутствии в озере щука. Недели две спустя, т. е. в конце мая, жадно начинает она охотиться за своим же только что выклюнувшимся потомством, во множестве поедает окуневую и ершовую икру, во множестве попадается на жерлицы, дорожки и в ботальные мережи: в начале июня лов щуки в полном разгаре. Княспинские рыбаки, промотавшие весь весенний заработок, спешат захватить хоть конец клева и всюду расставляют колья с жерлицами, ботальные сети, ловят на дорожку. Всюду шмыгают их ветхие лодчонки, там и сям слышится глухое бульканье ботала, далеко слышное по воде; снова закипает жизнь на озере.

Почти все эти способы ловли не лишены оригинальности и, вероятно, знакомы далеко не всем, почему описание их вряд ли будет излишним.

Самая простая снасть – жерлица – в некоторых частностях несколько отличается от жерлицы, употребляемой в Средней России. Здесь мы также встречаем кол и большой крючок, часто своедельщину, и способ прикрепления бечевки к колу почти тот же. Конец бечевки также привязывается к палке, а далее она наматывается на костылек в виде рогульки, которая и надевается на кончик шеста, воткнутого в наклонном положении. Нажива не должна достигать дна, и нет особенной надобности, чтобы она состояла из живой рыбы – «животи». Ельца – самой лучшей и любимой приманки щуки – достать здесь весьма трудно, и приходится довольствоваться окунем, даже ершом, колючие плавники которых для вящего соблазна обрезывают начисто. Голодная щука, не разбирая, хватает с разбега приманку, сдергивает костылек и с некоторым усилием, спустив бечевку с упругих рогулек последнего, начинает ходить кругами, подергивая и самый кол, слабо держащийся в вязком иле озера. Небольшая и средняя щука не в силах оборвать бечевку, крупная же выдергивает иногда и самый кол, но тем дело верней и безопасней; в озере растет только низкая трава, мох и водоросли, хворосту в нем мало, и запутаться ей мудрено, да, пожалуй, намокший шест недалеко утащат и самые «хрушкие» щуки, которые здесь в большую диковинку; более десяти фунтов попадаются весьма редко. Таким образом, костылек предохраняет натянутую веревку от разрыва и, кроме того, дает знать издалека, поймана ли рыба или нет. Необыкновенно зоркий глаз рыбака далеко видит спущенную и висящую рогульку и, смотришь, через несколько минут или секунд последний без труда вытаскивает уставшую рыбу, проворно ломает ей голову, снова наживляет крючок, навертывает бечеву и отправляется к другой, третьей жерлице. В самый разгар клева рыбак едва успевает осматривать все свои жерлицы, и случается, что с одной и той же снасти он снимает добычу по три-четыре раза. Еще интереснее ловля щук на дорожку. В сущности, это та же блесна среднерусских рыбаков. Она также состоит из некоторого подобия рыбы, сделанной из железной или медной пластинки не более четверти в длину и с небольшим выгибом спереди; на широком конце ее просверливается небольшое отверстие, а узкий – хвостовой – конец ее вытянут в вертикально направленный крючок, который иногда и припаивается; у корня последнего привязывается кусочек красного сукна или другой материи, долженствующей изображать плавник рыбы. В отверстие пластинки сначала прикрепляется короткая проволока, а затем длинная бечева, от десяти до двадцати сажен, которую гребец держит в зубах и вместе за ухом, через это слышен самый слабый клев или задев. Весь успех ловли дорожкой зависит единственно от того, верно ли она сделана и на месте ли у нее центр тяжести; только тогда она плавает как следует, плоскостью кверху – плашмя и, следовательно, крючком книзу [42]и вместе с тем быстро колеблется с боку на бок – играет, по выражению рыбаков. В противном случае колебания эти неправильны, дорожка почти не сверкает в воде и проплывает не замеченная рыбою, да и вообще эти дорожки редко задаются: по-видимому, она совсем как следует, а между тем щука берет ее очень плохо, и потому хорошую снасть рыбак не продаст и за синенькую, хотя она в заводе стоит каких-нибудь 25 копеек. Для большего сходства с рыбою, именно окунем, дорожку иногда делают с поперечными темными полосками.

На озере, однако, дорожат щук сравнительно очень редко, и главная ловля этим немудреным снарядом производится в реках: в Вагране на нее берет, кроме щуки, и хищный тальмень или «лень», а в Сосьве и нельма, столь похожая на нашу белорыбицу. Там ловля на дорожку в большом ходу и по многим причинам играет там одну из первостепенных ролей, но здесь она употребляется довольно редко и больше к осени, незадолго перед тем, как рыба тронется из озера в исток и оттуда в Турью.

Нельзя сказать, впрочем, чтобы и здесь щука плохо брала на дорожку. Конечно, не всякий год бывает хороший клев ее на последнюю, что зависит от многих труднообъяснимых и, по-видимому, весьма сложных причин; но все-таки нередко случается в утро и вечер, так как вообще вся рыба кормится исключительно ранним утром и перед закатом, выдорожить до десятка пудов мелкой и средней щуки. Большие щуки в озере вообще редки, и полупудовая рыбина уже в состоянии остановить и даже потащить медленно и равномерно плывущий челнок рыбака и большею частию, обрывая с разбега недостаточно толстый шнурок дорожки, редко достается в добычу.

Вообще ловля дорожкой в самый разгар клева щуки в озере и еще более тальменя в Вагране и в верховьях Сосьвы есть один из самых занимательных способов уженья, который в большинстве случаев требует большой усидчивости и терпения. С напряженным вниманием сидишь в корме лодки и осторожно, стараясь не нарушить тишины раннего утра, медленно опускаешь весло в воду, заворачивая его у кормы, так что оно служит вместе и рулем; бечевка, наложенная для большей чувствительности за ухо, мерно и часто колеблется – верный признак, что дорожка играет как следует. Вдруг шнурок быстро натягивается и больно режет ухо: это щука схватила с разбега сверкающую приманку; еще мгновение, и она сама собою подсекается инертивным движением лодки; с большей и меньшей осторожностью вытаскиваешь ее или даешь ей предварительно увлечь легкий челнок, слегка подсобляя веслом и постепенно убавляя бечевку, подводишь наконец измученную рыбу к корме и захватываешь ее сачком.

Нередки, впрочем, и фальшивые тревоги и промахи, так как щуке, завидевшей мимо плывущую дорожку, большею частию приходится хватать ее не прямо с хвоста, а несколько сбоку; вот почему очень часто случается вытаскивать щук за жабру, за бок и даже за хвост. Но и в промахе не велика беда: и здесь, как и везде, утешаешь себя тою мыслию, что лучше промах, чем ничего, и снова плывешь по невозмутимому озеру, постепенно отпуская бечеву, стараясь грести так, чтобы дорожка сверкала на глубине полуаршина.

К средине июня щука перестает до самой осени жадно брать на жерлицу и дорожку: к тому времени всюду появляется мелкая рыбешка, и она везде находит себе достаточное количество пищи. Озеро кишит мелюзгой, бесчисленные стаи ее толпятся у берега и играют на солнце; проворно разбегается она при усиленном шуме и приближении лодки; подобно брызгам, разлетается во все стороны – верный знак, что за своим же собственным потомством охотятся алчные щука и окунь. Последний, изнуренный продолжительным постом, начинает сильно клевать, в свою очередь, снова собирается в многочисленные стаи и жадно отъедается своею же собственною молодью, мормышем и другими мелкими животными организмами. С первым цветком «шипишника», т. е. шиповника, рыбаки с нетерпением ждут начала клева, приготовляют свои незамысловатые удочки, запасаются червями, чинят ботальные мережи и поправляют рассохшиеся ботала. Летний лов в полном разгаре; скоро начинается и клев ерша, но по своей мелкости он большею частию беспрепятственно проходит через сети и берет на червяка гораздо хуже окуня; любимая пища его – мормыш, в чем легко удостовериться: каждый пойманный ерш буквально по горло набит этим рачком.

Выше мы упоминали, что озеро вообще довольно чисто; в нем почти вовсе нет ни камыша, ни тростника, ни каких других крупных водяных растений, в тени которых в полуденный жар знойных летних дней, когда вода нагревается свыше 20°, так любит держаться рыба. Все озеро, правда, заросло, но мелкими растениями, которые в виде мха стелются по дну и дают обильный материал для образования няши. Вот почему в искусственной тени, устраиваемой рыбаками посредством целых груд хвороста и срубленных деревьев, рыба собирается в огромном количестве. Здесь-то и удят ленивые и несовершеннолетние обитатели озера, между тем как более старательные, или, вернее, временно понуждаемые потребностью в деньгах, расставляют тут же свои ботальные мережи. Ранним утром далеко слышится урканье ботала, и, ловко владея и вместе управляя им лодкою, загоняет рыбак неподвижно стоящую щуку и беспрерывно шныряющего окуня. Ботальная сеть, в сущности, та же двойная мережа, но с весьма незначительными изменениями. Главная разница, однако, та, что рыба заходит сюда не сама по себе, а загоняется помощию особого снаряда, производящего весьма сильный шум. Это ботало состоит из более или менее длинного шеста, к концу которого прикрепляется или вворачивается т. наз. – колокол – деревянный или железный снаряд колоколообразной формы, внутри пустой. Воздух, сжимаемый ударом колокола, производит этот глухой, но весьма сильный звук, заставляющий испуганную рыбу бросаться стремглав вперед, где ее встречает сеть, в которой она и запутывается. Звук этот бывает тем сильнее, чем правильнее сделан самый колокол, диаметр отверстия которого должен быть у краев уже, чем посредине. Все, конечно, зависит от удачного выбора места, уменья ботать; соблюдение тишины при забрасывании сети имеет также важное значение. Если рыбы собралось много, то нередко удается вытащить зараз до 5 и более пудов. Тихо и бесшумно подвигается лодка к намеченной груде хвороста, осторожно выкидывает рыбак сеть; внезапно окрестности озера оглашаются гулкими ударами ботала, отдающимися эхом в горах: стаи турпанов, доселе не обращавших внимание на человека, поднимаются на воздух и улетают; кипит и брызжет вода под ударами, все ближе и ближе к сети подвигается лодка, ловко управляемая тем же боталом; чаще и чаще слышатся его урканья, осторожно вытягивает рыбак сеть, отягощенную рыбой. Случается, что мера буквально тонет на дно от множества запутавшейся добычи.

Впрочем, и уженье в самый разгар клева окуня имеет своего рода приятность и значение. Здесь, да и почти во всех Зауральских озерах, кишащих рыбою, ничего не значит выудить тогда два, даже три пуда рыбы: успевай только забрасывать и скорее оправляй насадку. Окунь берет беспрестанно: еще червяк всего опустился на четверть от поверхности, а жадная рыба уже заглатывает его и не торопясь увлекает его в сторону. Навряд ли кто из жителей России может похвастать, что хоть раз в жизни выудил более тысячи окуней в день, а это здесь весьма нередкое явление: в степных озерах Екатеринбургского и Шадринского уездов такое количество легко добывается и в короткий зимний день. Конечно, большею частию попадается мелкий окунь, около 1/8 фунта, то есть не старее 1–1 1/2 года, но на последних озерах нередко ловятся и гигантские окуни, в 5–7 и даже более фунтов весу. Любо смотреть зимой, как, скорчившись у многочисленных прорубей спиной к ветру, сидят рыболовы, проворно орудуя своим коротким удилищем; живо при помощи небольшой лопаточки подсекают они клюнувшую рыбу, проворно подхватывают лесу на эту лопаточку и правильными рядами кладут ее на лед; в одну секунду высвобождают крючок, еще скорее оправляют мормыша или налаживают нового. Здесь, на Княспинском озере, однако, никогда не удят на последнего или, вернее, не знают его значения для рыбы: обыкновенной приманкой последней служит земляной червь, насадка которого более кропотлива. Впрочем, и то сказать, что летом доставать мормыша труднее, да и рыба клюет на него не охотнее, чем зимой, когда вообще княспинцы не занимаются рыболовством, конечно, больше по лени, чем потому, что рыба уходит из озера и держится в устьях речек и в истоке. В последнем они, однако, удят иногда и зимой – на тараканов, конечно, более от скуки.

Уженье окуня продолжается довольно долго, иногда до середины июля, ботанье – до августа, даже до середины последнего месяца, до первых заморозков, когда помутневшая вода прояснится, рыба тронется в обратный путь через исток, и вместе с тем снова начнется ловля щук на жерлицу и с лучом, и острогой, столь увлекательно описанная незабвенным Аксаковым.

IV.

В начале июля – лето в полном разгаре. Наступают самые жаркие дни, и вместе с тем все более и более увеличивается количество овода и паута, главного бича рогатого скота и лошадей, все лето пасущихся в Урале на полной свободе. Появляются мириады мошек, и в теплый, тихий и особенно пасмурный вечер целыми тучами окружают они человека, назойливо лезут в глаза, нос, рот, забиваются под платье и не дают ему ни на минуту покоя. Тут начинается и без того тяжелая сенокосная страда, тем более утомительная, что обыкновенные косы – литовки – употребляются здесь очень редко, и высокая трава кочковатых болот обыкновенно скашивается, вернее, срубается с помощию горбуш – особенных кос с коротким косовищем. Согнувшись в три погибели, идет косарь между кочек и, переворачивая горбушу, попеременно то справа, то слева срубает высокую осоку. В сравнении с этим первобытным и неэкономическим способом, так как иногда срезается только половина травы, обыкновенное кошение может показаться самою легкою работою, но литовки здесь дороги, народ к ним непривычен, они часто ломаются, да и кошение ими в кочках не так удобно; притом трава в Урале нередко достигает более аршина вышины, и в ней не ощущается недостатка.

Не страшна сенокосная страда ленивым княспинцам, не привыкшим к тяжелому труду: почти всю траву своих лугов они продают еще на корню, конечно за бесценок, более трудолюбивым и предприимчивым богословцам, далеко не так избалованным судьбою, и оставляют для себя только небольшую часть сенокоса, не сбытую с рук. Но и это сено, накашиваемое вместо дней – неделями, с первым снегом перевозится в завод на нанятых лошадях, еще чаще до первопутья сплавляется по частям на лодках.

До Ильина дня (20 июля), иногда до начала августа продолжается страда, и в этот промежуток времени кончается кратковременное северное лето. Все холоднее и холоднее становятся ночи, чаще и чаще дует северный ветер, еще в конце июля случаются утренники – весьма обыкновенное явление в следующем месяце.

Но около средины июля окрестности озера оживлены более, чем в начале лета; всюду слышится звенящий звук натачиваемых кос, частые выстрелы, ауканье пришлых косцов, лай собак. Около озера кипит живая деятельность.

К тому времени увеличивается и пернатое население озера. Снова показываются стаи плавунчиков, куличков-воробьев и прочих голенастых птиц; все утки окончательно собираются на озеро; к местным присоединяются и дальние, утята начинают летать; скоро соберутся они в огромные стаи, скоро начнут показываться и пролетные утки.

Но только с средины месяца, когда молодые серушата совсем оперятся, появляются на озере турпаньи выводки. Даже в эту позднюю пору случается находить свежие яйца этих позднонесущихся уток. К концу месяца вся середина озера густо усеяна черненькими турпанятами; мирно и дружелюбно плавают они вместе со старыми селезнями: трудно разобрать, где кончается один и где начинается другой выводок.

В самом деле, ни у каких других пород уток не встречается такой общежительности, ни у какого селезня не найдешь такого чадолюбия. Нечего опасаться, что утенок, отбившись от матки или вовсе ее лишившийся, останется без призора, в котором он, как и все утки, не особенно нуждается, так как всегда и без матки сумеет найти себе пищу и спрятаться или унырнуть от врага, будь то хищная птица или сам человек. Часто можно видеть вместе утят самого различного возраста, ведомых одною уткою или селезнем, который одинаково заботится о их безопасности; нередко два, три десятка турпанят, даже более, плывут вслед за красноклювым черным турпаном-самцом, и последний так же извещает их о грозящей опасности, так же учит их нырять, как и самая чадолюбивая утка. Наоборот, можно видеть последних всего с каким-нибудь одним утенком, и, строго говоря, первоначальной семьи, встречающейся у большинства животных, здесь нет вовсе: сегодня утенок плавает с одним выводком, завтра пристает к другому, послезавтра его водит какой-нибудь селезень.

С каждым днем увеличивается количество турпаньих выводков. Все реже и реже можно видеть летающих стариков, и все чаще можно наблюдать их необыкновенное искусство в нырянии, в чем они уступают только гагарам. Целыми минутами остаются они под водой, быстро проплывают десятки сажен, сопровождаемые и утятами, мало, и то в первую неделю своего существования, уступающие взрослым в этой врожденной способности. В безветренное утро на зеркальной поверхности невозмутимого озера легко наблюдать направление, взятое нырнувшей уткой, даже скорость ныряния по мелким пузырькам, указывающим пройденный ею путь. У серых уток, куда принадлежат кряквы, чирки, шилохвости, свиязи и широконоски, собственно не ныряющих, а скорее ползающих по дну, эти пузыри гораздо крупнее, что, впрочем, и понятно, так как они при этом сдвигают с места как растения, так и самый ил. Часто при этом нырянии попадаются они – турпаны и гоголи в особенности – в расставленные мережи, куда иногда нарочно загоняются рыбаками. Обыкновенно турпаны, чтобы их не видали в воде, стараются нырять против солнца и часто, проплыв десятка три, четыре сажен, высовывают из воды один нос и при малейшем волнении на озере продолжают плыть, не замечаемые человеком. Но в тихую погоду пузыри ясно показывают, где плывет унырнувшая утка, и нередко княспинский рыбак, уступающий в ловкости управления лодкой только одним ясачным, нагоняет не только молодых, но и взрослых турпанов и в тот момент, когда уставшая птица начнет высовываться из воды, в одно мгновение наносит ей сильный удар веслом.

Наступает и август. Кончается страда, все население Богословского округа, только что успевшее убраться с сеном на великолепных пойменных лугах Сосьвы, спешит в уцелевшие кедровники, если они обещают урожай. Кто уходит шишковать к Петропавловскому, кто в самый Урал, к Павде, к Конжаковскому и Острогорскому камням. Княспинцам нечего, однако, заботиться: кедры, хотя и немногочисленные, у них под рукой, и нечего опасаться, чтобы их предупредил кто-нибудь из дальних промышленников. Вообще в настоящее время кедровый промысел не имеет здесь большого значения, и перейдем к жизни подводных обитателей озера.

Около средины августа, как только пожелтевший лист начнет облетать с деревьев, в листопад, начинается обратное движение рыбы из озера в Турью; рыба, и окунь по преимуществу, выходит из озера и катится по истоку. Факт этот не имеет, однако, общего значения, и, по-видимому, в этом возврате в реку главным образом участвует взрослая рыба, выведшаяся не в озере, а в реке или в Богословском пруде. Главная масса остается почти всю осень – до наступления настоящей зимы, и ерш, по-видимому, вовсе не принимает участия в этом переходе.

Само собой разумеется, княспинцы зорко следят за этим движением, и первые стаи, вступающие в исток, уже встречаются целыми рядами заязков, приготовленных заранее сообща всеми рыбаками, делящими затем добычу поровну или, вернее, по числу участников в ловле, почему большая семья получает и большее количество рыбы. Конечно, дело не обходится без различных недоразумений, ссор и перебранок, но, собственно говоря, этот последний летний лов и не имеет особенного значения: рыба, встречая на пути преграду, не имея такой настоятельной потребности движения вперед, как весной, перед нерестом, и в начале зимы, перед промерзанием озера, нередко даже возвращается в последнее.

В начале сентября лов в морды по истоку почти совершенно оканчивается. Начинается ловля щук, сначала жерлицами, как в начале лета, затем острогой. К тому времени молодая рыбешка достигает уже порядочной величины и достается в добычу щукам не с прежнею легкостью; большая или меньшая часть ее, смотря по году, уходит из озера в исток; а речки и этим хищникам далеко не прежнее раздолье. Жадно берут они на жерлицу, и иногда этот осенний лов бывает еще добычливее летнего.

Но вот мало-помалу ночи становятся темней и темней, усиливаются утренники и становятся все продолжительнее; стынет земля в лесу, не отогреваемая лучами осеннего солнца, холодеет вода в озере и с каждым днем отстаивается и светлеет. И днем ясно видны все неровности дна озера, стелющийся мох и другие растения, едва различимые летом, несмотря на незначительную глубину озера. Пора лучить, заготовлять «смолы», пора натачивать и поправлять остроги.

В числе других способов ловли рыбы охота с лучом и острогой для рыбака-охотника бесспорно занимает первое место. Не говоря уже о том, что эта ловля одна из самых трудных и требует всего более силы, ловкости, сметки и необыкновенно верного глаза, она имеет еще то значение, что, за исключением невода, только этим способом добывается самая крупная, отборная рыба. Охота с лучом имеет даже в себе много поэзии, и всякий, кто хоть раз был свидетелем этой ловли, не говоря о непосредственном участии, непременно согласится, что не может быть более великолепного зрелища, как вид этого чуждого подводного мира: в черте огненного круга ясно видны все неровности дна, все растения и спящие обитатели озера; далее во все стороны непроницаемая тьма и, по-видимому, безграничное пространство воды; медленно и бесшумно плывет лодка, точно предводимая пламенем, быстро сменяются впечатления, и в больших прудах, имеющих столь богатую флору водяных растений, много разных пород рыб, трудно представить себе большее разнообразие.

Главный снаряд для лученья – острога – весьма нехитрое орудие и имеет здесь более грубую форму, чем на Екатеринбургских озерах, где во всеобщем употреблении остроги изделия знаменитого Каслинского железоделательного завода. Там они гораздо легче и менее массивны, железо их имеет почти твердость стали, вследствие чего зубцы притупляются не так скоро, и притом последние, кроме большой зазубрины, как у обыкновенного рыболовного крючка, на самом конце имеют еще несколько мелких насечек, в свою очередь не позволяющих рыбе сорваться. Здесь нет, однако, особенной потребности в остроте зубцов, так как большею частию приходится бить не крепкочешуйных язей, чебаков, линей и карасей, а исключительно щук, в Вагране же – тальменей, в мягкое тело которых острога вонзается свободно, не отскакивая, как это случается на Екатеринбургских озерах при лучении крупных окуней и язей.

Большею частию острога имеет 7–10 зубцов, но иногда это количество доходит и до 12. Каждый из них длиною около четверти, четырехгранной, реже цилиндрической формы, а все зубцы имеют около четверти в ширину и кончаются железной трубкой, которая крепко и неподвижно прикрепляется к сухому и тонкому шесту около сажени длиною, редко более, а впрочем, смотря по глубине, на которой производится лученье.

Второстепенное значение имеет устройство луча. Но для этого существует особого рода весьма целесообразное приспособление. Эта т. н. коза состоит из железной изогнутой аршинной рукояти, к которой с боков привариваются тоже изогнутые прутья, идущие сначала горизонтально, а потом приподнимающиеся вертикально, так что весь снаряд имеет вид продолговатой жаровни около полуаршина шириною. Конец рукоятки прикрепляют к носу лодки таким образом, что коза находится несколько выше последнего, вообще по крайней мере на аршин от воды, что необходимо для освещения возможно большего пространства.

Обыкновенно при охоте с острогой употребляется не бат, который, в сущности, не что иное, как большое и несколько подвостренное корыто, выдолбленное из сосны или кедра, а лодка, которая в главных чертах имеет большое сходство с волжскою душегубкою, но еще легче последней. Эта лодка по всему Зауралью, как и бат, управляется одним веслом, которым вместе с тем и дают направление лодке, т. е. оно служит и рулем. Гребец сидит здесь уже не в передней, носовой, части лодки лицом к корме, как на гребных лодках, а в корме – лицом к носу. Большинство подобных лодок делается здесь на Сосьве и в д. Алапаихе обрусевшими вогулами – ясачными, с которыми никто из коренных русских не сравнится как в искусстве приготовления лодок, так и в управлении ими. Привыкнув грести двумя веслами зараз, сначала даже вовсе не постигаешь, каким это образом они могут проплывать огромные расстояния, гребя только с одной стороны лодки, переменяя руку только для отдыха соответственного плеча. Такого рода гребля с непривычки крайне утомительна и требует гораздо большего напряжения силы, чем при управлении одним или двумя веслами, неподвижно прикрепленными к борту. Здесь устает только поясница, там очень скоро заломит плечо и лопатку: «запоют крыльца», как выражаются княспинцы.

Отсюда понятно, что все такие лодки, управляемые одним веслом, должны быть крайне легки. В этом отношении они превосходят в значительной степени короткие, но неуклюжие и толстостенные баты, которые, однако, далеко не так вертки и качки; необнабоенная лодка, то есть без бортов, бывает иногда так легка, что один человек без напряжения может ее волочить по земле и даже нести на руках, а вдвоем свободно унесешь ее и за несколько верст. Вместе с тем она до того валка, что достаточно едва наклониться набок или приложиться из ружья, чтобы равновесие нарушилось и лодка зачерпнула воды. А между тем в такой скорлупе часто гребут стоя, когда она становится еще неустойчивее, так как центр тяжести лодки с гребцом поднимается еще выше.

Отвлекшись раз несколько в сторону, дадим уж заодно и некоторое понятие о том, как делаются подобные лодки. С этою целию выбираются самые толстые осины, вершков 12 и более в диаметре, для этого употребляется тоже более тяжелый кедр. Из большого толстого дерева выходит обыкновенно два челнока, каждый в 2–3 сажени длиною. Оба обрубка гладко обтесываются и обчищаются от коры и лежащего под ней слоя, концы их заостряются, и более тонкий, носовой, более, чем толстый, кормовой конец; один бок обрубка скалывается на четверть или несколько более; с противуположной стороны и с боков правильными рядами вбиваются деревянные или железные гвозди одинаковой меры с надлежащей толщиной лодки (обыкновенно в палец); затем начинается самая главная и трудная работа – вытесывание лодки. С этою целию употребляется особый инструмент, называемый теском, который в общих чертах имеет вид несколько загнутого топора, надетого не вдоль, а поперек рукояти. Этим теском мастер выдалбливает лодку сначала в грубом виде, затем, когда дойдет до шпеньков, начисто и с большою осторожностью, чтобы не протопить, или не прорубить, лодки. Затем лодка разводится, т. е. края ее распяливают над огнем, причем она беспрерывно смачивается водой, и между бортами вбиваются все более и более длинные брусья. Наконец она окончательно разведена; брусья, обыкновенно два, утверждаются накрепко, лодка несколько подстругивается с боков и внутри, некоторое время сохнет и наконец совсем готова, мало отличаясь, как видит читатель, от лодок дикарей. Остается только, коли предстоит и в том надобность, наколотить набои, а если чересчур валка, то и бычки – более или менее толстые обрубки, несколько выше той черты, по которую порожняя лодка сидит в воде и которые не позволяют ей вертеться и очень часто зачерпывать.

Такие бычки особенно полезны при лученьи, когда бойцу приходится стоять на ногах и нередко делать весьма порывистые движения. Вообще для этой охоты чем глубже, больше и, следовательно, чем менее качка и вертлява лодка, тем лучше и безопасней. Иначе весьма не трудно окунуться в холодную воду, а во втором случае приходится грести то с одной, то с другой стороны: весло булькает и этот шум разгоняет близстоящую рыбу.

Остается теперь один осветительный материал. Для этого нет ничего лучше небольших поленьев или щепок, наколотых из смолистых сосновых пней, или смолья, которое дает самое яркое и продолжительное пламя. Смолье это заготовляется заранее и высушивается как можно лучше, иначе оно горит гораздо темнее и с треском, пугающим чуткую рыбу, у которой вообще изо всех чувств слух наиболее развит.

Сколько раз я ни был участником этой ловли с лучом и острогой на Екатеринбургских озерах, мне никогда не удавалось исполнять как следует главную действующую роль, требующую продолжительного навыка и опытности, и потому я обыкновенно довольствовался более скромным назначением гребца: при трудности сохранить равновесие и отгадать то расстояние, от которого медленное опущение остроги должно перейти в сильный удар, я большею частию давал промах или же попадал слишком близко к хвосту и лишался своей добычи.

Но зато сколько неожиданного удовольствия испытываешь, когда едешь в лодке темной осенью ночью: кругом мертвая тишина, изредка нарушаемая лаем собак и кряканьем уток; ярко горит смолье, освещая путь; на одну минуту виднеются все мельчайшие подробности дна озера и постепенно сменяются новыми; всюду неподвижно стоят мелкие окуньки, мелькают неутомимые ельцы и чебаки, которые вообще гуляют почти всю ночь; там и сям виднеются небольшие щурята, не стоящие удара, и тоненьким сучком лежат они в углублениях няши; тихо и бесшумно плывет лодка, ни единая капелька не скатывается с весла, не вынимаемого из воды, и то осторожно оно подворачивается к корме для придачи лодке прямого направления, то снова выносится вперед в разрез воды, почти касаясь краев лодки.

Неподвижно, рисуясь черною тенью на огненном кругу, стоит рыбак посредине лодки и держит наготове острогу. Проворно, но без малейшего шума опускает он ее в воду наискось, вдруг с силою нажимает ее и вытаскивает пойманную рыбу. Ударом другой руки снимает ее с остроги, ловко подкидывает на жаровню свежего смолья, поправляет его зубцами последней. Трещит огонь, искры и обгоревшие головешки с шипением падают в воду, и снова вспыхивает еще более яркое пламя. Вот и еще новая добыча, другая, третья, чем дальше, тем больше; чаще становятся и промахи: нередко рыба убегает в то самое мгновение, когда острога готовится пронзить ее спину. Впрочем, щука уходит очень недалеко, и глядишь, она снова приткнулась, отойдя каких-нибудь десять сажен; вот почему ее нередко снова находят поблизости, разумеется если она по величине заслуживает этого. Уже полупудовая щука требует от рыбака много силы для того, чтобы ее крепче прижать к земле, и сноровки, дабы не упустить даром добычи, которая нередко вырывает острогу. В сильных, опытных руках только дрожит древко остроги, и щука, втиснутая в вязкий ил озера, скоро изнемогает и через несколько минут вытаскивается без особого труда. Таковые здесь, однако, составляют большую редкость, но на Екатеринбургских озерах случается видеть таких громадных щук, что рыбак даже не осмеливается ударить их острогой. Несколько лет назад в Увельдах, большом и очень глубоком озере у подошвы Урала, на границе Пермской и Оренбургской губерний, была поймана неводом щука в 31/2 пуда. Сколько десятков, даже сотен лет минуло этому гиганту наших пресных вод, где только сом и, уже частию морская, белуга превосходит его величиной.

Не одна рыба попадает на острогу ловкого рыбака. Часто последнему доводится закалывать и уток. Точно ошалевшие от внезапно озарившего их пламени, вертятся они на одном месте, налетают на огонь; даже гребцу удается зашибать их своим коротким широким веслом. Охота с лучом потому нередко доставляет двойную добычу: нет рыбы или ветер зарябил гладкую поверхность озера, чаще и чаще проглядываешь рыбу и она уходит от неверно направленного удара – можно подъехать к берегу, к ближним курьям, к известным ночлегам уток, и смотришь, пяток, десяток, а то и больше лежит на дне лодки. Впрочем, здесь, на Княспинском озере, они и без того попадаются очень часто, и сами рыбаки даже не рады им, так как они своим криком и шлепаньем пугают рыбу, а сами все-таки не так легко делаются добычей последних.

Трудно представить, сколько крупной рыбы добывается таким способом. Как здесь, так и на Екатеринбургских озерах не редко в 3–4 часа удается набить до 10 пудов самой лучшей, отборной рыбы, но в последних, кроме щук и огромных налимов, есть много язей, линей, окуней, даже чебаков, достигающих там невероятной величины – до 6 фунтов. Хорошо еще, что весь успех этой ночной ловли с острогой обуславливается безветренной погодой – довольно редким явлением во всем Зауралье, где в это время года беспрерывно дует сильный северо-западный ветер, только несколько стихающий к вечеру.

Поэтому в общем итоге все княспинцы редко добывают острогой более сотни пудов, и, конечно, одной щуки, так как окунь большею частию, а ерш всегда не стоит и удара острогою. Но здесь эта ловля имеет весьма полезные последствия, так как она истребляет главных хищников: без всякого сомнения, эти сто пудов щуки уничтожили и уничтожают не одну сотню, а может быть, тысячи пудов прочей рыбы.

Но не щука является нарушителем равновесия жизни рыб озера, а все тот же человек!

Наступает октябрь, усиливаются морозы, снег более или менее толстым слоем покрывает всю землю, озеро замерзает, ледяная кора его утолщается с каждым днем. Богословские лесники и сосьвинские ясачные уже давно вышли на промысел сохатого и соболя, белки и рябчика, меткая пуля их не дает пощады и медведю, уже забравшемуся в берлогу. Скоро наступит самый добычливый осенний или, вернее, зимний лов рыбы на Княспинском озере.

Выше мы уже упоминали, что озеро вообще очень мелко и дно его покрыто толстым слоем ила, или няши, – собственно сгнивших растительных остатков, накоплявшихся веками. Каждый год побитая осенними морозами подводная трава и мох озера гниют и вместе с животными организмами доставляют новый матерьял для образования няши, которая и в летнее время года делает воду озера негодною для питья. По той же причине, несмотря на большое количество впадающих ручьев и речек, все-таки имеющих освещающее действие, в озере нет вовсе многих рыб, требующих для своего существования более свежей воды, как, например, налима, язя и ельца.

По мере утолщения льда влияние няши на качество остальной массы воды все более и более усиливается: вода мало-помалу настаивается разлагающимися и разложившимися животными и растительными остатками, и наступает минута, когда жизнь рыбы в озере становится уже невозможною. Воздух подо льдом спирается с каждым днем, из проруби так и несет гнилью: еще несколько более сильных морозов – неглубокое озеро почти окончательно вымерзает.

Но еще гораздо ранее этого времени, обыкновенно в конце октября и в ноябре, вся рыба массами выходит из озера и стремится в свежую воду речек. Бесчисленные стаи ершей, окуней, множество щук вступают в устья последних, где их встречают целым рядом различных снарядов. Начинается ловля, вернее, истребление рыбы, задыхающейся от миазмов и недостатка воздуха.

В это время рыба ничего не ест и желудок ее пуст, даже хищные щуки мирно идут в стае мелкой рыбы. Все рыбное население стремится из озера, влекомое только одним чувством самосохранения, имея только одно побуждение – как можно скорее уйти от «дохлой» воды. Жабры и перья рыбы белеют, движения ее делаются все более вялыми, вся она становится неприятною на вкус и отзывается няшей, мясо ее делается дряблым и очень скоро разваривается. Сотни, тысячи пудов погибают ежегодно, запертые в озере жадными промышленниками, заграждающими все устья речек. «Тысячи пудов не задушишь – пятисот не добудешь», – наивно признаются княспинские рыбаки, не понимая всего варварства подобной ловли полусонной рыбы, не разумея, что они сами через это лишаются своих будущих выгод.

И после этого они еще удивляются уменьшению рыбы в озере. Десятки лет подряд, начиная с первого княспинского поселенца, не было ни одного года без большего или меньшего мора рыбы перед наступлением зимы. В 1868 году более 1000 пудов рыбы, ерша по преимуществу, было погублено без всякой пользы, и к весне все устья речек белели от массы их трупов, грудами выкидываемых волнением на берег растаявшего озера. Каждый год вся рыба, оставшаяся в озере и не успевшая скатиться в августе в исток, частию погибает без всякой пользы для человека, остальная часть вылавливается почти начисто. Отсюда понятна относительная мелкость рыбы.

Осенний ход рыбы весьма непродолжителен – не более недели. Прежде всего она идет в речки с более худшей, болотистой водой, но ход ее сюда незначителен, и главные массы рыбы подходят несколько позднее к устьям быстротекущих и прозрачных рек – Большой и Малой Ершовки и речки Лягушки. Здесь-то и производится главный лов, продолжающийся всего двое-трое суток.

Прежде всего сообща, всею артелью, как эти, так и прочие речки перегораживаются у самого устья редкими котцами, где остается самая крупная рыба, именно щука. Выше, саженях в 5–15, всю речку снова пересекает второй запор из тесно стоящих кольев с отверстием для морды, не заткнутой на конце; затем, в таком же расстоянии, следует запор из досок с промежутками для самых частых морд – из зелья, т. е. сосновых драночек, из которых делаются и котцы, и [рыба] через узкое отверстие морды во втором ряду достигает последнего, глухого запора, откуда уже не может двинуться ни взад, ни вперед и где накопляется такими массами, что уже нет времени и особенной надобности вынимать морды и столпившуюся рыбу, которую денно и нощно, почти без отдыха, вытаскивают сачками. Вся семья по мере сил участвует в этом истреблении: сильнейшие сакают рыбу, слабейшие члены укладывают ее в берестяные корыта – чуманы или такие же кузова – пойвы вместимостью до 3-х пудов; в последних по окончании лова рыба переносится на плечах домой и затем в завод для продажи. Каждая минута дорога в это время: все население озера от мала до велика собирается у речек и безустанно вычерпывает рыбу и все-таки не успевает управиться: множество ее задыхается от тесноты и дурного качества воды озера, подступившей и к устьям речек. Немногие успевают уйти далее вверх по реке, пользуясь несколькими минутами, потребными для опростания битком набитых морд.

Сотни пудов достаются на долю каждой семьи; снова княспинцы сбывают рыбу сравнительно за бесценок в Богословск и приехавшим по первопутью соликамам, снова проматывают заработанные деньги и прежними оборванцами и бедняками возвращаются уже в январе в свои жалкие лачуги, запасшись только самыми необходимыми жизненными припасами. До конца февраля, до первого наста, сидят они дома, и только Великим постом выходят на весенний промысел «зверя», белки и рябчика. В осеннем, главном промысле они принимают очень мало участия и в это время охотятся за одними сохатыми.

Как добывают последних в разное время года, как шишкуют богословцы, мы опишем при первом удобном случае.

Заметки московского рыболова.

Заметки московского рыболова. Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Первая страница «Охотничьей газеты», которую редактировал Л. П. Сабанеев. В ней были опубликованы «Заметки московского рыболова» и другие его произведения.

I. Зимний сезон 1888/89 г. – Ловля на поддев.

Весьма распространенное мнение, что под Москвой рыбы очень мало и удить ее не стоит, совершенно неверно. В Московской губернии и даже в ближайших окрестностях столицы есть где половить, и рыбу удят, конечно по временам, пудами. Из озер можно, например, указать на классическое Сенежское, славящееся баснословным обилием окуней и щук. В 1885 г. в августе здесь мною поймано в одно утро 49 щук от 3 до 7 ф.; в прошлом году, на второй день Пасхи 1888 г., поймано мною 21/2 пуда окуней до 3 ф. весом, а 29-го мая того же года даже 31/2 п. На Москве-реке в черте самого города тоже весною и осенью бывают баснословные уловы, и рыбы, правда б. ч. мелкой и средней, несмотря на варварское истребление мелочи, в низовьях реки и в самом городе, где лов неводами и другими снастями запрещен с 1886 года, больше, чем во многих других русских реках. Причина тому – необыкновенная кормность Москвы-реки, обусловленная массою нечистот и вообще органических веществ, даваемых столицей. Часть этих веществ непосредственно потребляется рыбою, главная же масса отлагается в речных заводях в виде ила и служит местообитанием мириадам мотыля – главной осенней и зимней пищи как мелкой, так и крупной рыбы. Правда, бывают случаи, что много рыбы, обыкновенно во время летних жаров, чумеет и снёт от спускаемых контрабандой вредных веществ с фабрик, но такие случаи редки, потому что ядовитых веществ для рыбы гораздо менее, чем обыкновенно думают и (они) не имеют большого значения.

Доказательством обилия рыбы в Москве-реке служит оригинальный способ зимней ловли – так называемое багренье, или ловля на поддев (выговаривается «на поддёв»). Эта ловля на крючки без насадки практиковалась уже много лет назад при устье Пахры, близ с. Мячкова, у известной Зеленой мельницы, куда рыба собиралась на зимовку. Багрили здесь преимущественно судака, как наиболее ценную рыбу, при помощи больших крючков, приделанных к небольшим палочкам. Как только заметят показавшегося судака, который шел обыкновенно берегом, местные удильщики-промышленники, ловящие здесь изо дня в день ерша, становящегося в устье на зимовку такими густыми массами, что нередко выгоднее его ловить также без насадки, бросают кобылки, берут свои багорчики и занимают по обоим берегам уже готовые лунки. Так как вода в устье очень чистая (что и привлекает рыбу), то багрят не на ощупь, а на глаз, для чего ложатся на живот, закрываются от света рогожей или другим каким отрепьем и, опустив багор в воду, дожидаются прохода судака, который идет очень тихо. Как только он покажется, осторожно подводят крючок под брюхо (собственно под грудь) и вытаскивают рыбу на лед. Таким способом во время хода здесь ловят по нескольку сот судаков в день весом до 10 ф. и более.

Запрещение ловли неводами и вершами в участке Москвы-реки, принадлежащем городу, дало возможность московским удильщикам ловить на поддев еще в другом месте зимней стоянки москворецкой рыбы, именно на яме у Большого Каменного моста. Для того чтобы уяснить значение этой местности, надо иметь в виду, что яма эта занимает (влево от моста до устья Неглинки) пространство около полудесятины, достигает глубины 15, даже 17 аршин, а прежде, пока не затонула здесь большая барка, теперь занесенная илом, говорят даже 30 аршин, и имеет очень много ключей, открывшихся, впрочем, в последнее время. Затем немного выше (с полверсты) находится Бабьегородская плотина, не разбирающаяся на зиму, подобно нижележащим плотинам, а около нее – не замерзающие зимою каменистые перекаты.

Таким образом, с ноября по март, незадолго до водополья, когда разбирается и городская плотина, рыба нижнего течения Москвы-реки и даже Оки может подниматься по реке до города, а весною, с марта до мая, до самых верховьев. Ход рыбы начинается осенью, среди зимы ослабевает и даже временно прекращается и снова усиливается в феврале и марте. Таким образом, яма у устья Неглинки составляет естественный зимний садок, всегда битком набитый рыбой. В прежние времена, когда река сдавалась думою, здесь в одну тоню, несмотря на глубину и неровности дна, брали до 300 пудов рыбы; теперь же вся рыба вылавливается на голые крючки – на поддев.

Ловить этим способом начали еще в январе или феврале 1888 года, слишком поздно, так что рыбы поймано было немного. Но прошлая холодная зима и толстый лед на реке были причиною очень раннего залегания всей рыбы и прекращения всякого клева. Рыбы было много, но она почти вовсе не брала с конца ноября, и гораздо чаще ее вытаскивали за бок. Это заставило переменить тактику и обыкновенные (мотыльные) крючки заменить якорьками. Якорьки эти редко привязывались по одному, а больше по два (на двойчатке из щетины); позднее якорьки и двойники стали привязывать и выше, а некоторые багрильщики явились с целыми снастями в виде напаянных на проволоку (или три в виде пирамиды) десятков крючков. На такие «машины» вытаскивали сразу по нескольку рыб.

Ловля на поддев началась, собственно, с первых чисел декабря. Весть об удаче первых багрильщиков, ловивших по пуду рыбы и больше, быстро разнеслась по городу, и через несколько дней на яме было уже пробито сотни две лунок и на них ловили денно и нощно, конечно меняясь, от 50 до 100 человек, смотря по погоде, кроме зевак. (Днем здесь всегда стояла целая толпа; ловили даже люди, никогда не бравшие удочки в руки, и очень немногие уходили без рыбы.) С лишком три месяца яма была сборным пунктом и чуть ли не единственным местом ловли всех московских рыболовов. С моста и набережной было очень странно видеть десятки людей, стоящих и сидящих на льду и методически махающих то правой, то левой рукой короткими можжевеловыми удильниками.

По самому скромному расчету, в день вытаскивали 5–6 пудов, а так как ловля на поддев продолжалась до середины марта, то, без сомнения, было поймано более 500 пудов рыбы. Немалое количество рыбы, плохо задетой, срывалось с крючка и, получив тяжелые раны, снуло тут же в яме, всплывая потом в лунках. Гибла таким образом больше мелкая рыба, крупная же в большинстве случаев выхаживалась, поправлялась, по крайней мере таковой не всплывало. Перед вскрытием реки трупами снутой рыбы, издававшей зловоние,усеяны были протаявшие места бывших лунок, и тучи ворон заменили все еще порывавшихся на яму рыболовов, которых не пускала полиция.

Этот способ ловли – «не ходи мимо», – очевидно, гораздо истребительнее какого бы то ни было уженья, так как много рыбы погибает совершенно напрасно, но запретить багрение вряд ли можно, так как оно не противузаконно, да к тому же его иногда довольно трудно бывает отличить от обыкновенного уженья. Всего лучше было бы уничтожить багренье косвенным путем, запретив вовсе зимнюю ловлю на яме. Сделать такое распоряжение городская управа имеет полное право, а полиции нетрудно будет привести это распоряжение в исполнение. Правда, есть повыше (около купальни Смирнова, по правому берегу) еще глубокое место (до 6–7 арш. глубины), на котором багрили довольно успешно, но здесь, конечно, не поймано и сороковой доли того, что было взято на яме.

Как во всех глубоких ямах, воду здесь вертит и течение очень изменчиво; грузило требовалось довольно тяжелое (до величины пули 20-го калибра), а удильник грубый и жесткий. Крючки (якорьки) брались большею частью соответствующие 1–5 №№, лески волосяные, от 6 до 12 волос, так как шелковые примерзали к лункам и смерзались. В сильные морозы, во время которых ловля на поддев не прекращалась, хотя и была менее добычлива, так как рыба в такие дни не бродила, а стояла неподвижно, можжевеловые шестики и кончики китового уса (употреблявшиеся немногими рыболовами) ломались при подсечке, необходимо сильной, и потому одним из охотников, И. В. К., были введены в употребление хлысты (оплетенный тонким ремешком камыш), вставленные в деревянную рукоятку.

Главная масса рыбы, пойманной на поддев, средним числом была около полуфунта. Больше всего (около половины) ловилось плотвы от 1/4ф. до 1 ф., изредка до 1 1/2–2 ф., затем шел подъязок (около фунта), елец, подуст, голавль, окунь, подлещик, щурята. Щук было взято несколько десятков от 3 до 7 ф.; большие же срывались и уходили; также было забагрено несколько десятков лещей (самый крупный вытянул 8 фунтов) и несколько десятков некрупных шересперов от 1 ф. до 5-ти. Наконец, какими-то судьбами попался соменок в 9 фунтов. Язей и крупных голавлей (более 2 ф.) ловили мало, а пескари и ерши, кажется, совсем не ловились, быть может потому, что они придерживаются самого дна. Большая часть крупной рыбы срывалась с крючков и уходила, чем и объясняется небольшой процент пойманной сравнительно с мелкой. Главное препятствие при вытаскивании крупной рыбы заключалось в узкости лунок; рыба же поддевалась в большинстве случаев за бок и, конечно, не могла никак пройти в отверстие; приходилось его расширять, а тем временем рыба успевала сойти или перерезать об закрайки леску. В довершение всего, крупная рыба, ходя на кругах, зачастую попадалась на якорек ближайшего рыболова, и задача ее извлечения на свет божий еще более осложнялась. Кстати, было бы весьма полезно взамен утомительного, медленного и трудного пробивания льда пешней попробовать сверлить лед особым, приспособленным к тому сверлом. Надо будет этою же зимою попробовать привести в исполнение эту идею, впрочем, кажется, не новую.

Необыкновенный и совершенно неожиданный успех багренья и новизна этого способа ловли в связи с плохим клевом рыбы минувшей зимою отвлекли большинство коренных зимних удильщиков от уженья. Ловили только в начале зимы на мотыля преимущественно подъязка, эту главную рыбы Москвы-реки, затем налима. Ерша было мало, и его ловили больше у Воробьевых гор. Вообще уженье было незавидное – рыбе было душно и не до еды.

Об уженье нынешней весною до следующего раза.

II. Весеннее уженье. – Ловля подъязка на поплавок.

Незадолго до вскрытия Москвы-реки Бабьегородская плотина разбирается, и рыбе, уже сошедшей с своих зимних становищ, открывается свободный ход – от устья до верховьев реки. Нижележащие плотины (семь), как было сказано, разбираются еще поздней осенью.

Само собой разумеется, много рыбы с низовьев Москвы-реки и даже Оки успевает подняться выше Бабьегородской плотины, особенно во время половодья, но участок реки от Каменного моста до плотины имеет такие разнообразные течения, глубину и дно, что составляет одно из лучших мест для нереста всех пород рыбы. Главным образом привлекают последнюю сваи под Каменным мостом – остатки прежнего деревянного моста и каменистые перекаты ближе к плотине. Здесь потому задерживается большое количество рыбы.

Минувшей весной уженье на Москве-реке, как почти всегда, началось с средины апреля, как только вода сильно пошла на убыль и прошла вторая, так называемая «земляная» вода, характеризующаяся обилием пузырей и даже пены. Первое время по обыкновению ловили выше места плотины у водоотводной канавы, где течение всего тише, – на донную взакидку с тяжелой пулькой, на выползка. Ловился (днем и ночью) преимущественно подъязок, частию налим; на первое время лов был очень скуден; весьма немногие, самые опытные, москворецкие рыболовы ловили около десятка подъязка. Но и позднее, когда у быков Каменного моста, по выражению охотников-удильщиков, показался нос и вода сбыла настолько, что можно уже было стоять на лодке около берегов, язь, даже выметав икру, почему-то брал на выползка довольно плохо.

Зато трудно себе представить, какая масса подъязков около фунта весом и некрупного язя (до 4 фунтов) была поймана в конце апреля и в первых числах мая на муравьиное яйцо. В какие-нибудь две недели с небольшим от устья Неглинки до устья Яузы поймано было не менее 150 пудов этой рыбы – самой многочисленной в нашей реке. Москва-река – царство язя, как Клязьма и Пахра – голавля и налима, и мало найдется таких рек, где бы ловилось столько подъязков-трехлетков, впервые выметавших икру. Крупные язи, более пяти фунтов, попадаются очень редко, но в верхнем и нижнем течении Москвы-реки, где на удочку ловят сравнительно мало, такие экземпляры не составляют диковинки, а изредка выуживают (на донную) и 8-, даже 10-фунтовых язей. Очевидно, крупный язь ведет почти оседлую жизнь и вряд ли поднимается выше ближайшего нерестилища.

Оказалось, что весь язь и подъязок, выметавший икру (еще в средине апреля) в пределах города, собрался у устья Яузы без сомнения на жировку, так как этой речкой вносится масса органических веществ. На выползка рыба, однако, и здесь брала плохо, но зато ловля на поплавочную удочку превзошла ожидания. Достаточно сказать, что первые дни очень многие ловили по полусотне, около 11/2 пудов. Были случаи улова и до ста штук, т. е. почти трех пудов.

Ловили главным образом на муравьиное яйцо, только позднее, когда вода в Яузе убыла и язь поднялся выше, он брал очень хорошо и на красного навозного червя, хотя преимущественно только ниже устья Неглинки. Независимо от насадки москворецкое уженье на поплавочную удочку с лодки (а не с берега) резко отличается от обыкновенного уженья в тихой или стоячей воде и представляет некоторые особенности, так что заслуживает более подробного описания.

Москворецкое уженье на поплавок, в сущности, есть упрощенное нотингэмское. В обоих случаях выбирается место с ровною глубиною, которое тщательно вымеривается, и насадка плывет почти у дна на значительном расстоянии по течению. Разница только в том, что нотингэмский способ требует катушки с длинной, конечно шелковой, леской, а потому поплавок может быть отпущен от лодки хоть на сто шагов. При москворецком методе уженья катушка не употребляется, леска должна быть непременно 3–4-волосная, которая легче самой тончайшей шелковой, не так тонет и легче перезакидывается и редко превышает длину удилища (4 арш.) более чем в 4 раза. Я сам ловил нотингэмским способом, но нашел его менее удобным, чем местный. Во-первых, очень крупной рыбы, для которой бы понадобилась катушка, в Москве-реке нет, а на хорошую охотницкую 4-волосяную леску умелый и хладнокровный рыболов поймает и крупную, если только крючок соответствует величине рыбы. Во-вторых, здесь нет ровной глубины и на 50 аршин, да притом и на 30 шагов не всегда и не всякий может увидеть надводную часть поплавка, которая должна быть не более полудюйма. Отпустив поплавок далеко, даже аршин на 20, шелковую леску приходится частью наматывать, так как иначе ее с поплавком не перебросишь, а это скучная канитель, на которую уходит много дорогого времени. Совсем другое дело с не очень длинной волосяной леской: отпустить ее, насколько позволяет рука, поплавок, увлекаемый течением, засосало под воду, легкое движение кисти – и он снова у самой лодки. Да, спрашивается, зачем ловить далеко от себя, когда вода еще довольно мутна и рыба берет у самой лодки, вообще около того места, где брошена привада.

Так как постоянно приходится перезакидывать леску, то удилище для речной ловли на поплавок обязательно должно быть легко, а потому и не очень длинно. Обычный вес его около 1/2 фунта, а длина не более 4 аршин. Одни из москворецких рыболовов употребляют двухколенные ореховые шестики, другие такие же или цельные можжевеловые. В последнее время начали входить в употребление цельные тростниковые, года два появившиеся на выставках и в магазинах Глазунова и Гинкеля, но узловатость этих удильников, при всей их легкости (около 1/4 ф. при 4–5-арш. длине), много мешает перезакидыванию длинной лески, особенно в ветреную погоду. Только позднее, уже летом, когда начался клев подуста, удильники из этого тростника, выправленного на огне и совершенно прямого, с слегка опиленными узлами, вернее – закругленными подпилком, по моему почину начали вытеснять все другие. Большинство членов общества любителей рыболовства, ловящих на Москве-реке днем, имеют теперь эти удильники. Большею частию последние окрашены, для чего с них снимается верхняя кожица.

Весьма немногие москворецкие рыболовы ловят на шелковые лески, и то большею частию за неимением хороших волосяных. Хорошую 3–4-волосную леску действительно надо плести или сучить из отборнейшего волоса самому или знающим мастерам и платить им дороже, чем за шелковую, – не менее 2 коп. аршин. Хороший ровный, эластичный и блестящий волос, особенно белый, от которого требуется и прозрачность, встречается гораздо реже, чем думают. Качество волоса, впрочем, несколько улучшается кипячением его в молоке.

Поплавок обыкновенно осокоревый [43], а магазинные пробочные и из иглы дикобраза, также перяные, не в ходу, отчасти потому, что дороги, а отчасти потому, что они и не имеют очевидных преимуществ перед первыми. Близорукие, однако, иногда красят верхушку поплавка белилами. Размеры поплавка сообразуются с силою течения, отчасти глубиною (на глубоком месте легкий поплавок становится уже в значительном отдалении от лодки), но вообще он редко бывает менее вершка и более 1/2 при толщине от карандаша до мизинца. Способ прикрепления лески к поплавку совсем другой, чем в обыкновенных продажных пробковых, где она соединена вверху и внизу: осокоревые поплавки на течении не имеют вверху перяного колечка, и леска прикрепляется снизу поплавка или при помощи 2–4 петель, если поплавок с шишечкой, или обыкновенной петлей-захлесткой, когда в нижний конец поплавка ввинчено такое же медное колечко, как и обыкновенных пробочных.

Тяжесть грузила зависит от величины поплавка, который должен быть огружен настолько, чтобы видна была малейшая поклевка – с тонким клевом, как говорится. Грузило – дробина или 2–3, а то кусочек расплющенного свинцу, прикрепляется обыкновенно повыше поводка, который бывает или из жилки, или из двух скрученных отборных конских волосинок. Последние предпочитаются потому, что жилки (при плохом уходе) скорее изнашиваются, сравнительно жестче и хрупче и трудно доставать тонкие, соответствующие леске. Известно, что поводок должен быть несколько слабее лески, иначе рыболов рискует вместо крючка с поводком лишиться сей лесы или большей ее части. Для того же, чтобы насадка шла ближе ко дну, на вершок или два повыше крючка прикрепляется самая легкая дробинка или кусочек листового свинца. Этот прибавочный груз называется иногда в шутку подпаском.

Что касается крючка, то для весенней ловли подъязка употреблялся большею частию 10 № или 9-й. Большинство ловило сначала на обыкновенные крючки Кирби, но потом очень многие стали удить на новые крючки Пеннэля (фабрики Бартлета), бронзированные, прямые, без изгиба, с колечком, отогнутым внутрь. Крючки эти, только что появившиеся в продаже (у Глазунова), действительно, одни из лучших – они чрезвычайно крепки, при средней толщине очень остры и навязывать их очень легко. Все эти удобства были причиною того, что крючки брали нарасхват, несмотря на их непомерно высокую цену (4 к. штука!) Я, впрочем, с не меньшим успехом употреблял (на жилках) крючки Sneck went без лопаточки и уарнеровские с игольным ушком. Как те, так и другие, по моему мнению, нисколько не уступают пеннэлевским.

Уженье производится всегда с лодки, причем при ловле в одиночку нет никакой надобности ставить лодку поперек течения. Такая постановка даже неудобна, так как требует более тяжелых камней. Как известно, москворецкие рыболовы редко становятся на камнях и еще реже на якорях, которые очень легко здесь засадить так, что и не вытащишь. В обоих рыболовных обществах и у всех настоящих рыболовов приняты рельсы с отверстием от 30 фунтов до 11/2 пуд. весом. Последние употребляются только весною на сильном течении, причем приходится иногда выпускать 20–25 аршин веревки. Кроме того, когда лодка стоит поперек реки, правильность течения нарушается и воду у лодки очень вертит. Опустив рельсу с кормы на длинной веревке, а потом другую с носа лодки отвесно, легче устоять на сильном течении, поплавок идет правильнее и удочку легче перезакинуть без опасения задеть за лодку.

Место для ловли, как сказано, должно иметь ровное дно, причем лучше, если последнее немного поднимается вниз по течению. Самая лучшая глубина – 2 аршина; при глубине же менее аршина и более 3-х уженье значительно затрудняется. Прежде всего вымеривают при помощи лота (кстати, у нас зовут его отмером, что гораздо правильнее) глубину впереди возможно дальше от лодки, и поплавок ставится таким образом, чтобы он при отмеривании весь погружался в воду; на небольшом течении лучше, если видна самая верхушка поплавка, но на быстрине, а также и на большой волне (крайне неудобной для этого способа ловли) приходится даже пускать леску с походцем на вершок. Язь, впрочем, не ползает по дну, подобно подусту, пескарю и ершу, и лучше всего, кажется, когда насадка (идущая с поводком всегда под более или менее тупым углом к подводной части лески от поплавка до грузила) плывет на вершок от дна.

Главная весенняя насадка – крупные муравьиные яйца (т. е. личинки, из которых выходят крылатые муравьи), которые насаживаются по 2–3 на крючок, причем стараются проколоть их сбоку, дабы не выпустить содержащейся в свежих яйцах белой жидкости. Темные яйца с уже развившимися в них насекомыми для насадки не годятся. В начале ловли эта насадка доставалась недешево – платили до 1 р. за фунт, а для притравы выбрали первое время сушеные. Мотыля для этой цели не употребляли, так как весной его почти не промывают. Без притравы же язь брал плохо, что и понятно: такая легкая притрава, как яйцо, приманивала рыбу, стоявшую на той же струе, быть может за сотню и более сажен от лодки. Как и всегда, притрава смешивалась с глиной, вязкость которой соответствовала силе течения.

III. Вторая половина весны. – Уженье ельца. – Ловля голавлей и шересперов нахлыстом. – Ловля шересперов плавом и на искусственную рыбку. – Весенняя ловля на других местах.

Клев подъязка у Устьинского и Москворецкого моста продолжался с одинаковым успехом до тех пор, пока река почти не вошла в берега и не заперли Перервинскую плотину, находящуюся в 18 верстах вниз по течению. Ниже Москворецкого моста течение почти прекратилось; к тому же вода Яузы сконцентрировалась и стала заключать в себе много вредных примесей – различных фабричных отбросов. Уже числа с 5-го мая язь стал подниматься к Каменному мосту и Бабьегородской плотине, и около того же времени начала попадаться на муравьиное яйцо плотва, выметавшая икру в 20-х числах апреля.

Некоторое время подъязков и язей ловили у устья Неглинки (ниже Каменного моста) на красненького, т. е. красного навозного червя. Сюда они регулярно приходили кормиться утром и вечером, и сначала, пока еще не поправились после нереста и когда вода была еще мутная, брали очень жадно. Замечательно, что ловля и позднее, уже летом, шла всего успешнее в банные дни, когда из Неглинки текла мыльная вода, которая несомненно привлекала рыбу. По замечанию рыболовов, язь особенно охотно идет на мыльную струю. Уженье у Неглинки, не особенно привлекательное по миазмам, несущимся из трубы, в которую заключена эта речонка, отличается от описанного выше, кроме насадки, требующей более крупного крючка, еще тем, что поплавок отпускался недалеко от лодки по причине неровной глубины и неверного течения. Поэтому здесь зачастую приходилось ловить навытяжку, т. е. подсекать, когда рука с удилищем совсем вытянулась, поплавок начинает засасывать, а насадку приподымает течением. Если бы не довольно крупные крючки(№ 5–7), то много рыбы покрупнее уходило бы с рваными губами и оторванными поводками и лесками, так как при первом порыве поддать ей нечего, а на 3–4-волосную леску, уже растянутую прежде пойманными рыбами, особенно рассчитывать нечего.

Сколько помнится, Перервинскую плотину окончательно заперли к Николину дню, а Бабьегородскую – к 20 мая. В прежние года последнюю ставили всегда в июне, почему значительная часть рыбы успевала исподволь подняться выше и уходила из пределов города. На этот раз ее перехватили ранее, чем она перешла плотину, и масса язя, подуста, ельца и плотвы, к счастию рыболовов-охотников, осталась в районе между Москворецким мостом и плотиной. Особенно много залетовало рыбы ниже Каменного моста по глубоким местам – у Иордани, у купален Смирнова и городской; у самой плотины держалось много подуста, который тут же на камнях и метал икру, голавли, шересперы, и появились даже крупные карпии, которые, судя по всему, тоже нерестились здесь в конце мая или, вернее, в начале июня. Карпии появились у нас в Москве-реке с года коронации [44], и в этом году и следующем здесь ловилось и неводом и на удочку множество мелочи вершка по 3–4, которая шла в продажу и считалась за карася. Позднее, в 1885 году, мелочи уже не стало заметно, но начали попадаться довольно крупные карпии, до 4 фунтов весом, причем, конечно, при тонкости москворецких снастей вряд ли доставалась одна рыба из трех подсеченных. По всему вероятию, карпии попали в Москву-реку из какого-либо подмосковного пруда, прорвавшегося весною, едва ли не из пруда Мещанского училища, в большое половодье 1881 или 82 года заливавшегося Москвою-рекою. В нынешнюю весну поймали 3–4 некрупные карпии и вряд ли столько же позднее, вплоть до осени.

Вторая половина весеннего рыболовного сезона началась с закрытия Перервинской плотины, а кончилась, когда вода окончательно сбыла и пришла в межень, и заключает в себе почти весь май. Этот период характеризовался главным образом ловлею ельца, голавля, шереспера и началом клева подуста, который стал, впрочем, брать как следует уже позднее, в июне.

Ельца весною было сравнительно немного и попадался некрупный, не больше 4 вершков, т. е. двухлеток. Ловили его частью на поплавок, частию на пробочку, на муравьиное яйцо и опарыша, но вряд ли взято за это время более 10 пудов. На двойчатку ловить не стоило вовсе, так как парами елец попадался редко. Брать он стал, как и всегда, после Николина дня, когда уже установился на местах и вновь собрался в стайки, которые после нереста (в апреле), по-видимому, рассеиваются. Отлагая описание ужения на пробочку, этого весьма добычливого способа ловли на быстром, неглубоком и неровном месте, до следующего раза, замечу здесь только, что язь и подъязик против обыкновения почти не брали на перекате и у свай Каменного моста и на пробочку их ловили здесь уже много позднее. Необычное явление составляет тоже плохой клев ельца да вообще всякой бели на опарыша. Кстати, нельзя не упомянуть о том, что у нас лучшим опарышем считается выведшийся на рыбе, а не на печенке, хотя последний бывает много крупнее. Рыба берет на первого гораздо жаднее. Обыкновенно опарыш для ловли сохраняют в коробке с отрубями, в которых он теряет свой неприятный запах и скоро вырастает. Как насадка это одна из лучших, и трудно найти другую, которая бы держалась прямее на крючке. Я и другие ловили ельца, а позднее и подуста, на муравьиные яйца (2–3 крупных) с 1–2 опарышами, и рыба очень редко срывала последних, так что не было надобности часто менять насадку, как при одних муравьиных яйцах.

Голавлей, как и всегда, ловилось весною сравнительно очень мало, по крайней мере, вдесятеро меньше, чем язей. Чаще они попадались на донную (на раковую шейку чаще, чем на выползка) [45], чем на поплавок, но всего больше голавлей, притом крупных, было поймано взабродку, на перекатах ниже плотины. Здесь ловили их нахлыстом, выбрасывая 10–15-аршинную волосяную леску поперек течения, сначала на прусака, потом на майского жука и шпанку (мясную муху), по 2–3 на крючке, в конце же мая и в начале июня – на так называемого тополевого червя – мохнатую гусеницу какой-то ночной бабочки, во множестве собираемую на листьях тополя. На эти же насадки еще чаще попадался язь и подъязок, особенно на шпанку и червя, у свай, что около Каменного моста; на муху же отлично брал на перекате и крупный елец, даже плотва. Изредка голавль брал и на живца, предназначенного для шереспера. Любителей ловли нахлыстом взабродку было, однако, немного, вряд ли более 8 человек, так как не особенно приятно стоять чуть не по пояс в холодной воде, хотя бы даже в непромокаемой обуви и штанах. Однако удивительно, что, несмотря на добычливость уженья нахлыстом, или, как здесь говорят, нахлестом, никто из более состоятельных рыболовов до сих пор не завел себе подходящего костюма. Все наличные удильщики этим способом люди если и не совсем бедные, то выносливые настолько, что иногда ловят и на камнях вовсе без сапогов и никакого понятия о непромокаемой одежде не имеют. Ловля с берега нахлыстом возможна здесь только вечером, о чем далее, а на лодке трудно забрасывать, да и устоять на перекатах весной трудно.

Голавли крупнее 5 фунтов попадались по обыкновению очень редко, но и с меньшими при тонкой снасти (в 4 волоса) было немало хлопот, прежде чем они будут подведены к ногам. Все рыболовы нахлыстом сачка не имеют и берут совсем уже утомленную рыбу руками под жабры; только крупную они предварительно зажимают между ног. Прививок, т. е. тоненькую волосяную косичку аршина в 2 длины, привязываемую толстым концом к верхушке удильника, а затем к верхней части лески, употребляют только немногие, именно начинающие, так как с прививком, уподобляющим леску пастушьему кнуту, забрасывать гораздо легче. Впрочем, закидывание на быстрине и не требует такого искусства, как на слабом течении.

Шересперов от 3–5 фунтов весом до 10–12, во всяком случае, поймано было у Бабьегородской плотины никак не менее, чем крупных голавлей. Одним Васильем Гавриловичем, известным удильщиком нахлыстом, взято было здесь, а отчасти у Крымского моста не менее сорока штук, частию на живца, частию на черного таракана и майского жука. Ловили шереспера, как и голавля, больше ночью, т. е. зорями, и по утрам, на 6-волосную леску, которую В. Г., впрочем, уже заменил лескою из двух жилок. Несколько штук (4–5) поймано было на выползка ночью или вечером на закидную донную удочку.

С самой плотины никто никакой рыбы не ловил (кроме мелкого налима позднее), не столько из-за трудности доступа на нее, сколько по неудобству ловли с нее сравнительно с Перервинскою и другими плотинами, главным образом по всегдашнему отсутствию правильного течения.

Немало шересперов было взято другим известным москворецким рыболовом – машинистом Д. Д. Алексеевым. Последний ловит их совершенно иначе – с лодки, в одиночку, плавом. Районом лова был участок Москвы-реки выше Бабьегородской плотины до Воробьевых гор и даже выше. Способ этот имеет много общего с таковым же ловом щуки, уже описанным в журнале (1887 г.), но ловля производится не на ямах, а на перекатах – мелях, где, как известно, шереспер становится необыкновенно смелым и подпускает очень близко. Живец пускается всего на несколько сажен за лодкой, большею частию плывущей по течению и управляемой одним веслом.

Зато с Перервинской плотины в течение мая было взято до сорока шересперов, тоже от 3 до 10 фунтов. Все, или почти все, пойманы на искусственную рыбку с катушкой, совершенно необходимой при этом способе ловли. Как известно, первым начал ловить со шлюзов на искусственную муху известный московский рыболов Э. С. Бодло; в прошлом же году благодаря англичанину-рыболову Э. Ф. Робинзону, выписавшему для себя и многих товарищей-охотников массу рыболовных принадлежностей из Англии по крайне дешевым ценам, весьма успешно ловили в Перерве, на Песках и в Софьине (с плотин) на искусственных рыбок новейших фасонов, оказавшихся замечательно пригодными для ловли не только шересперов и щук, но даже язей. Рыбки эти металлические, посеребренные или позолоченные, внутри полые, с боковыми разрезами для поводков с якорьками, которых три. Снасть самая ядовитая, и рыбе небезопасно даже понюхать ее. Этот способ ловли требует подробного описания, а теперь скажу только, что удильники для нее большею частию употреблялись не очень длинные (около 4 арш.), английские складные, с кольцами, трехколенные, довольно жесткие (преимущественно щучьи), леска – шелковый снурок около 100 аршин длины и более, катушка большая, с трещоткой, вообще тормозом; так как ловля производилась на сравнительно умеренном течении и небольшой глубине, то всегда употреблялся поплавок довольно большого размера (красного цвета, так как под плотиной много пены), чтобы можно было отпускать его подальше.

Первое время, как только заперли Перервинскую плотину, ловля на искусственную рыбку шла так успешно, что многие самые заклятые враги английских удилищ и катушек в особенности обзавелись таковыми и начали величественно ходить взад и вперед по мосткам плотины, то отпуская, то подтягивая его к себе. Стоило только увидать кому бой шереспера, как сейчас же на плотине являлись 3–5 и больше рыболовов, которые, конечно, только мешали друг другу при обратном ходе и перепутывали снасти. Но чуть ли не каждый шерешпер, подошедший к плотине снизу, рано или поздно бывал пойман, и только позднее, уже летом, когда миновал жор этой рыбы, да и корму стало больше, шерешперы перестали брать вовсе. Немало было поймано здесь в мае на рыбку некрупного язя и даже подъязка. Попадались даже ельцы, вероятно очень любопытные. Щук, странное дело, кажется, не было здесь вовсе, но позднее их очень удачно ловили в Софьине и в Песках тем же способом. Всего успешнее бывала ловля после того, как спустят воду на несколько щитов, следовательно, когда усилившееся течение заставит крупную рыбу подняться снизу к плотине.

Что касается других способов ловли, то все они прошлою весною применялись на Перерве крайне неудачно: взакидку на донную подъязок брал чуть ли не хуже, чем в городе, а на поплавок не брал вовсе. Замечательно, в самом деле: ни язь, ни елец здесь на муравьиное яйцо не берут и его не знают, и всякая притрава, кроме мотыля осенью, там совершенно недействительна, тогда как в Москве без притравы поймаешь только случайно: рыба привыкла ко всякой и очень набалована.

На Клязьме и Уче, по рассказам, недурно брал сначала налим, а позднее голавль; язей же здесь очень мало и (на Уче, по крайней мере) больше красноперок, т. е. помеси язя с шерешпером, которых немало, но ловятся на удочку редко. Голавлей удили на живца и раковую шейку, редко на майского жука. На Пахре же (выше Ивановского и ниже Добрятинской мельницы, так как около г. Подольска рыбы почти нет) это главная, если не единственная, дневная насадка для голавлей в течение мая и июня, а ночью там они берут только на раковую шейку. Вообще там, где нет приречных огородов, капустных в особенности, выползок мало известен рыбе и она берет на него не особенно жадно; даже язь, который близ столицы берет (ночью) почти исключительно на выползка, в нижнем течении Москвы-реки предпочитает рака и мелкого живца. В разных местах одной и той же реки одна и та же рыба требует различных приемов ловли, и этого никогда не следует упускать из виду. А потому прежде, чем применять на новом месте свой способ, надо всегда познакомиться с местным, употребляемым туземными рыболовами-охотниками. В большинстве случаев местный способ и местные насадки оказываются наилучшими. Вообще рыболову не мешает помнить, что «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Другое дело – качество снастей.

В этом отношении, т. е. в качестве, вряд ли какие подмосковные и даже глухие провинциальные рыболовы употребляют такие, можно сказать, допотопные снасти, как царицынские рыболовы, т. е. охотники, удящие на Царицынских прудах (в 18 верстах по Курской жел. дор.), снимаемых у удельного ведомства Московским обществом любителей рыболовства. Удилища у них – невозможные орясины, целые березовые и ореховые, всего более пригодные для собак, лески – бечевочные или 20-волосяные, поплавки с добрую грушу. Недаром настоящие москворецкие рыболовы называют дачных прудовых удильщиков лягушатниками, а некоторые снисходительнее – поплавошниками. Нынешний год был не особенно благоприятен для царицынцев: зимою в Верхнем и Среднем прудах по недосмотру было спущено очень много воды, а лед был чуть не в 2 аршина и масса рыбы задохнулась. В Верхнем осталось весьма мало, так что в нем никто не ловил, в Среднем тоже на берегу (в апреле) было много снущей щуки и окуней, и только в Нижнем (Борисовском), как самом глубоком, рыбы погибло сравнительно немного, но там почти никто из царицынских рыболовов не ловит, отчасти за дальностью, но больше потому, что, несмотря на обилие крупного судака, леща и обыкновенной прудовой рыбы, там берет, и то плохо, как-то периодически, почти только одна мелочь, всего чаще мелкий прошлогодний судачишка, немного поболее четверти.

Главный лов сосредоточивался в Среднем пруде. Сначала, раннею весною, в апреле ловилась щука, но в небольшом количестве. С наступлением жаров, около средины мая, начался отличный клев линя. Удили большею частию мелкого линя, от фунта до 3-х, редко 4-х, а о 5–6-фунтовых и более, какие попадались прежде, что-то не было слышно. Некоторые выуживали за день, вернее, в утро и вечер, по 10, 15 и более штук, и взято было здесь за месяц лова не одна сотня. Большинство ловило близ дач, около т. н. кольца, и вниз, ближе к плотине, отделявшей Средний пруд от Борисовского, ездили немногие. Становились, как всегда, на кольях (лодки-дощаники, принадлежащие обществу, к сожалению, не все удобные для ловли) и ловили в одиночку, причем каждый расставлял по 5–7 удочек!

Что касается Сенежского озера, в нынешнем году не сдававшегося в аренду обществу новыми владельцами фабрикантами Прохоровыми, то в мае, по словам рыболовов, доставших себе разрешение на ловлю, ни окунь, ни щука почти совершенно не брали. Причиною того надо считать значительные изменения, происшедшие в озере. Во-первых, уровень его подняли чуть не на два аршина, устроив турбину для электрического освещения фабрики, находящейся в трех верстях от шлюза. К последнему вследствие поднятия воды пригнало, кроме того, целый плавучий остров, который занял чуть ли не лучшие места лова.

Зато в мае очень недурно брал линь и некрупный окунь в Белом озере, что у села Косино (в 18 верстах по Рязанской ж. д.). Но так как главное ужение производилось здесь в июне, то описание этого интересного озера вместе с ловлей лещей в Люблинском пруде (в 9 в. по Курской ж. д.) отлагаем до следующего раза.

IV. Необыкновенный урожай молоди и значение этого урожая. – Уженье подуста. – Ловля плотвы и язей на зелень. – Появление лещей. – Уженье щуки у плотины. – Подъязки летом. – Уженье на кузнечика. – Ловля в Перерве и других плотинах. – Результаты уженья в Люблине, Косине и Сенеже.

Минувшая весна, как известно, отличалась бездорожьем. Обыкновенных майских паводков не было вовсе, а потому как рыбья икра, так и рыбья молодь ни разу не были сносимы водой. Вообще весенний паводок всегда имеет гибельное влияние на размножение рыбы, так как много икры и слабых, только недавно выведшихся мальков забивается течением и обсыхает на берегу; в Москве же реке вследствие особого устройства ее плотин масса рыбешки, особенно плавающей поверху, даже при небольшой прибыли воды сносится под плотины. В конце мая река на всем своем протяжении кишела мириадами мелочи; у плотов и купален ее можно было просто черпать сачками из марли и частыми корзинами. Первое время все мальки, разумеется, держались около берегов или хотя на течении, но под защитой крупных камней, напр. молодь подуста и голавля, но уже в июне отошли к средине реки молодые шересперики, достигнувшие почти 2-вершковой длины, за ними голавлики, и ранее не избегавшие быстрины, затем подъязки и, наконец, уже в августе, ельцы. Дольше всех стояли на затишье мальки плотвы, ерша и пескаря. Около плота Московского общества любителей рыболовства я имел возможность наблюдать в течение всего лета мальков почти всех рыб, встречающихся в Москве-реке, и убедиться в том, что почти все рыбы, по крайней мере плотва, елец, ерш, язь и пескарь, не только мечут икру разновременно, по возрастам, но притом в несколько приемов, т. е. каждая из этих рыб выпускает икру не сразу. Несомненно, что названные породы рыб нерестились даже в конце июня, так как в июле рядом с уже выросшими мальками можно было встретить молодь на вид не более как 2–3-недельного возраста.

Летом же я имел возможность убедиться также в том, что лучший и дешевейший корм для молоди рыб – это отруби, сначала мелкие, а позднее, в июле, крупные. Я даже удивляюсь, каким образом до сих пор никому из рыбоводов не пришло в голову заменить отрубями разные сложные корма, придуманные тупоумными немцами, тем более мелких ракообразных, дафний, циклопов и пр. Не угодно ли вам держать армию мальчишек с сачками для ловли этих чуть ли не микроскопических животных! Это возможно лишь для любителей комнатного рыбоводства, можно, пожалуй, допустить при разведении форели, да и то вряд ли необходимо, так как отруби с жадностью ели мальки почти всех рыб, водящихся в Москве-реке, начиная с шереспера, окуня, голавля и кончая пескарем и ершом, подбиравших уже упавшие на дно частицы. Одно из преимуществ отрубей как корма заключается в том, что они очень долго плавают на поверхности и тонут притом довольно медленно, иногда по прошествии нескольких минут, так что большая часть крупинок хватается мелочью на поверхности или близко от нее. Со временем я буду говорить подробнее об этом русскомспособе кормления молоди, о средствах охранения последней от истребления, а также о моем, тоже чисто русском, способе разведения рыбы в больших рогожаных садках из икры, собираемой на местах нереста. Все это очень просто и вполне доступно каждому безраздельному владельцу замкнутого участка воды. Разводить же рыбу в таких местах, где она может сделаться общим достоянием, может лишь правительство, в редких случаях земство, а никак уж не частное лицо.

Вся эта мелюзга с момента своего появления в первых числах мая росла не по дням, а по часам, питаясь мелкими органическими веществами, которыми так изобилует Москва-река, а также нитчатыми водорослями, которыми обрастают подводные части плотов, мостов, плотин и купален. Мелких животных организмов в Москве-реке слишком мало для того, чтобы они могли иметь такое значение для молоди в первые недели ее существования как в стоячих водах – прудах, озерах, так же в речных заводях и ильменях. Только позднее, около средины июля, в корме молодой рыбешки, по-видимому, начинает преобладать мотыль, т. е. личинки некоторых видов сем. комаров, которыми так изобилует Москва-река наперекор всем кабинетным теориям, по которым чем культурнее и заселеннее берега реки, тем рыбе меньше пищи. Наша река, как изобилующая кормом всякого рода не только одного растительного происхождения, так как каждый дождь дает ей массу больших и навозных червей, опарышей и пр., а в иле, состоящем главным образом из навозной уличной грязи столицы, зарождается бесчисленное множество мотыля, как нельзя нагляднее доказывает ошибочность взгляда, что рыбье население неизбежно роковым образом должно уменьшаться чуть ли не пропорционально увеличению населения. Другое дело уменьшение рыбы и гибель молоди от порчи воды вредными фабричными и другими отбросами, но эту порчу можно предотвратить, и притом нельзя не заметить, что безусловно вредных веществ для жизни рыбы гораздо менее, чем обыкновенно думают. Но все это, равно как и прирост рыбы, настолько важно, что должно служить предметами отдельных исследований.

Для охотников-рыболовов гораздо интереснее знать, какое влияние имеет урожай молоди на ловлю взрослой рыбы. Дело в том, что немногие из них подозревают о том, что в летние месяцы молодая рыбешка служит главною пищею не только мелким хищникам, но что ею кормятся в большей или меньшей степени вся крупная и мелкая прошлогодняя белая рыба, включая карася, линя и пескаря. Это доказывается как вскрытием, там и тем, что мелкие карасики, линьки и верховки в аквариумах весьма охотно едят молодь, особенно недавно выклюнувшуюся. Отсюда, очевидно, следует, что чем более урожай молоди, тем летний клев должен быть хуже; и действительно, в июне и июле рыба по всей Москве-реке брала гораздо хуже обыкновенного, хотя выход рыбы был по крайней мере близ города весьма значителен. Голавли и голавлики не брали почти вовсе, даже на майского жука и раковую шейку, язи и подъязки ловились летом только нахлыстом на жука, шпанку и тополевого червя, позднее, в июле, на кузнеца, частию на зелень вместе с плотвой. На Перервинской же и других нижних плотинах подъязик брал чуть ли не чаще на искусственную рыбку, чем на обыкновенные летние насадки; выползка же, как говорится, и не нюхал. Даже ерш на Перерве, гроза кухарок перервинских дачников, в июне и июле не брал вовсе, а в мае и августе попадался лишь десятками. Причина этого необычайного явления объяснилась, когда даже 1 1/2-вершковые, т. е. годовалые, ершики оказались буквально набитыми (в мае) мелочью ростом с булавку.

Брал хорошо летом только один подуст, елец же и плотва ловились в гораздо меньшем количестве – первые два на муравьиные яйца, частию на опарыша, последняя почти исключительно на зелень. Подуста, правда, удили немногие рыболовы, так как он требует, во-первых, много притравы, а главное, быстрой подсечки и большой сноровки, но эти немногие не раз за утро брали по пуду-полтора рыбы. Вообще уженье подуста принадлежит к числу самых трудных, так как он берет очень вяло и осторожно, осторожнее даже прудовой плотвы, так что, летом в особенности, вряд ли удастся одна подсечка из десятка, тем более что подуст имеет скверную привычку брать под самой лодкой; затем из трех подсеченных, наверное, один сорвется. Из всех наших рыб, кроме недавно появившейся карпии, подуст самая бойкая, бойчее голавля; после подсечки он начинает делать крутые зигзаги, мотать леску вправо и влево и идет туго. Двухфунтовый подуст (крупнее попадаются у нас очень редко) заставит-таки повозиться с собою и на вытяжке зачастую обрывает леску или поводок или разгибает и ломает крючок (не крупнее 8 №), если он плох.

Ловился главным образом двухлеток и трехлеток – первый в 1/2 фунта, второй в 3/4 1 ф. весом. Последний держался преимущественно около самой плотины, в траве, на течении, где стояла и бесчисленная молодь подуста и голавля. Сверху, с берега и плотины, в мае вода серебрилась от множества подуста, переворачивавшегося с боку на бок; по временам (во время нереста) подусты выпрыгивают из воды вертикально, как выпрыгивают карпии, но обыкновенно присутствие этой рыбы узнается по ее характерному плаву: выплывая кверху, она непременно переворачивается вверх брюхом.

В общем, летнее уженье подуста мало отличалось от весеннего уженья подъязка на поплавок, только леска отпускалась короче. Насадка – тоже муравьиное яйцо (сначала крупное, потом, в июне, мелкое). Притрава – гречневая каша (ядрица) с муравьиными яйцами, иногда с крупными отрубями и драной коноплей – замешивалась в не очень вязкой глине, так как течение значительно ослабело. По этой причине у нас в Москве-реке подуста очень мало ловят на пареные зерна (пшеницы, ячменя и ржи), как в других местах. Притрава на реке имеет целию привлечение рыбы издалека, а потому она должна соответствовать течению,а не оставаться у самой лодки. Так как подусты часто сходили с крючка, то я пробовал ловить с катушкой; в результате оказалось, что подсечка была слабее, чем при обыкновенном способе ловли, и засекалось меньше рыбы, но сходили они с крючка много реже, только уж слишком много времени уходило на вываживание, и, как говорится, «не стоила овчина выделки». Не знаю, как в других местах, но здесь подуст всего лучше брал, когда солнце поднимется высоко, часов в 8–9 и до полудня, даже до часу. С 2-х клев прекращался и возобновлялся часа через два, но по вечерам подуст брал уже вяло и редкий мог быть подсечен. Причина тому – обилие бросаемой притравы, так что он успевал к вечеру наесться досыта. Вообще следует заметить, что наши москворецкие рыболовы злоупотребляют притравой и чересчур закармливают и без того сытую рыбу. Вытаскиваемые подусты казались пузатыми – так они наедались притравы. Поэтому, уснувши, они портились еще скорее обыкновенного. Как известно, подуст – одна из самых хлипких и скоропортящихся рыб и не отличается своим вкусом. Взято его у Каменного моста, частию выше плотины летом, главным образом в июне и августе, 30–40 пудов, причем специальною ловлею его не занималось и 8–10 охотников.

Подуст, питающийся преимущественно растительными веществами, вовсе не ловится на зелень, т. е. на нитчатую водоросль. Ловля эта, как кажется, известна в очень немногих местностях России, да и здесь удят на зелень немногие рыболовы, хотя между ними есть специалисты, ловящие плотву, частию подъязка и голавля пудами. Плотва составляет главный объект этой ловли, но временем много попадается и подъязка, особенно на перекатах на длинную леску и на пробочку, о которой речь будет еще впереди. Зелень – это нитчатая водоросль, т. н. шелковник, растущий на сваях и камнях, преимущественно на довольно сильном течении, где он гораздо чище (зеленее) и длиннее, чем в затишье, где шелковник, обрастая подводные части купален, плотов и лодок, служит, как сказано, чуть не главною пищею рыбьей молоди. Плотва летом, с середины мая до сентября, вообще до больших паводков, совсем сносящих зелень, кормится исключительно ею и ни на какую другую насадку не берет. Клев ее начинается, как только зелень подрастет и выпадут довольно сильные дожди, вследствие которых часть водорослей сносится течением вниз. Рыба, как говорится, въестся в зелень и подойдет к местам, где она растет.

Ловили на зелень главным образом пониже Каменного моста, под которым и добывали насадку. Уженье производилось на ту же снасть, какая употреблялась для подъязка и подуста, но иногда поплавок заменялся круглой пробочкой. Зелень насаживалась прядочкой в 1–l 1/2 вершка длины, края которой ровно подстригались; прядочка эта захлестывалась петлею за крючок (№ 8–10), так что жало было совсем наружу. Большею частью рыба брала не со дна, а почти вполводы, что зависит от того, что оторвавшаяся зелень по своей легкости плывет не по дну или же навытяжку, т. е. когда насадка, приостановленная в своем ходе, приподымалась течением кверху. Плотвы тоже было поймано за лето не менее трех десятков пудов. На Москве-реке главная масса ее держится на яме, что у Каменного моста, но много ее также у левого берега, выше моста, начиная от храма Спасителя, а на правом – у купальни Смирнова, куда ее вместе с подъязком привлекают ягоды от наливок, приготовляемых на водочном заводе И. Смирнова. Очень часто при вытаскивании рыбы в этой местности она испражняется как бы кровью, но затем оказывается набитою битком ягодами, особенно вишнею.

Плотвы в этом месте, впрочем, ловили мало, а больше подъязка – прямо с берега или с купальни, у водосточной трубы, где течения нет совсем, на поплавок; насадка – красный червь и даже выползок, и крючок, следовательно, уже довольно крупных размеров. Многие удильщики, большею частью заводские, вытаскивали здесь по десятку-полтора подъязков, обыкновенно ранним утром. Говорят, что прежде многие пробовали насаживать на крючок ягоды, но так как они плохо держались, то принуждены были отказаться от этой насадки. Нет сомнения, однако, что ввиду такой постоянной ягодной привады можно с успехом ловить около этого места на крупную, не совсем доспевшую вишню. За границей это весьма обычная насадка для голавлей.

В конце мая и в июне подъязка и голавля ловили, хотя в небольшом количестве, нахлыстом сначала на жука и шпанку, потом на тополевого червя, больше взабродку. Но умелых удильщиков нахлыстом у нас, как и везде, немного, и они известны наперечет. С июня, с Казанской, начали ловить преимущественно у свай Каменного моста на кузнеца с берега взабродку, а также с лодки. Последняя ловля труднее, так как при неумелом закидывании лодка дает волну, что отпугивает рыбу. Ловля нахлыстом на Москве-реке имеет многие оригинальные особенности, и подробное описание этой ловли здесь неуместно. Главное ее отличие – это то, что она производится не посреди дня, как всюду, но главным образом вечером, когда стемнеет, и ночью, или ранним утром и под вечер, и то взабродку и на перекате. Причину тому надо искать в том, что днем рыба держится здесь далеко от берега, слишком грязного, да и вообще в таких реках, как Москва-река, рыба подходит к берегам только ночью и плавится, т. е. плывет поверху, посередине, где ее не достанет самый искусный в забрасывании спортсмен-рыболов, вооруженный английским нахлыстовым удилищем с катушкой и патентованною лескою, выбрасываемою им чуть не на десятки сажен. Полагаю, однако, что успех ночной ловли нахлыстом много зависит от электрического освещения на мосту, которое, во всяком случае, имеет большое значение как для ловли, так и для самих рыб. Кстати, не могу не сказать несколько слов об одном весьма эффектном явлении, вызываемом этим освещением и доказывающем вместе с тем, какая масса мелочи вывелась в этом году. В июле, когда большая часть молодой рыбы отошла от берегов на средину реки, можно было наблюдать следующее явление: ровно в полночь на левом берегу реки у храма Спасителя мгновенно тушились все электрические фонари (кроме мостовых), и вся мелочь, по обыкновению плававшая в верхних слоях воды, испуганная внезапно наступившим мраком, выпрыгивала из воды. Вся река на секунду-две точно кипела и серебрилась, а затем все затихало, и вода из белой становилась черной.

Другая особенность москворецкой ловли нахлыстом на кузнеца заключается в том, что на эту насадку ловили преимущественно на слабом течении у мостовых свай, где всегда почти в большем или меньшем количестве держится язь и подъязок. Поэтому заброшенную леску приходилось подтаскивать к себе, а не отпускать плыть ниже по течению. Насадка – кузнечики (мелкие), надеваемые обыкновенно на 5–6-й № крючка попарно или поодиночке, – обыкновенно тонула после первого же перебрасывания, и рыбе редко приходилось брать ее с поверхности, а больше в то время, когда она тонула. Поклевка узнавалась больше по легкому натягиванию белой лески, ясно видной при электрическом освещении, но иногда подъязки и особенно голавли брали так жадно, что чуть не вырывали из рук удочки. В этом году, впрочем, ловля нахлыстом на кузнеца как в июле, августе, так и позднее, в сентябре, была почему-то далеко не так добычлива, как в прошлом году, когда главные мастера нахлыстовой ловли – прачешник Василий Гаврилов и газетчик Василий Иванов – брали подъязка пудами и солили их впрок целыми кадками.

Из других летних событий на Москве-реке нельзя не указать на появление выше Каменного моста лещей, а позднее, в середине августа, у плотины довольно большого количества мелкой щуки. Один из лучших рыболовов А. И. Силин взял в июле при мне в одну ночь на выползка и железняка трех лещей в 8, 6 и 4 фунта; затем многие ловили мелких лещей и подлещиков; мне попалась однажды даже густера – рыба очень у нас редкая и очень обыкновенная в Клязьме, ниже Павловского Посада. Клев леща на донную ночью здесь, на течении, совсем отличен от клева его в прудах (напр. Люблинском); кончик шестика часто закачается, и бубенчик начинает дребезжать; это лучший момент подсечки, тогда как на пруде бывает уже поздно и лещ звонит или качает удильник, когда выплевывает приподнятую им насадку. Надо полагать, что леща у нас вовсе не так мало, как это думают, а что он попадается на удочку редко – это нисколько не удивительно, если принять во внимание осторожность этой рыбы и изобилие пищи. Вероятно, в яме у Каменного моста, а может быть, и у купальни Смирнова обитает не одна сотня матерых лещей. Но вообще на Москве-реке лещи принадлежат к числу довольно редких пород, хотя в Оке, по крайней мере в среднем ее течении, это чуть ли не самая многочисленная рыба. Всего больше леща, кажется, выше Перервинской плотины, в запруде, где ил кишит мотылем [46]и много всякого корма, почему рыба здесь на удочку вовсе не идет.

Конец лета ознаменовался также довольно добычливым ловом щук, подошедших к плотине снизу и привлеченных сюда, вероятно, обилием мелочи, не селетка конечно. Крупной щуки, впрочем, не было (кажется, никто не поймал здесь крупнее 7 фунтов), и попадались больше щурята от 1 до 3 фунтов, вероятно прошлогодние и двух-трехлетки. Ловлей занимались, впрочем, немногие из охотников – человек десять, не более, и всеми поймано вряд ли более 150 штук. Продолжалась она собственно недели две и к сентябрю совсем прекратилась. Ловили почти у самой плотины, саженях в десяти-двадцати от нее, на шести, даже четырехволосную леску с большим осокоревым поплавком, на крючок не свыше 1 №, который задевали за одну или обе губы пескаря или гольца. Последнего ловили (корзинами) преимущественно в траве и у свай под мостом. На две удочки ловить было трудно, так как приходилось постоянно перезакидывать. Однако течение здесь было не настолько сильно и правильно, чтобы можно было ловить щук на искусственную, даже легкую, рыбку, как на Перервинской и других плотинах, и все попытки заменить живцов металлическими, гуттаперчевыми и шелковыми рыбками кончались полной неудачей: рыбки эти не вертелись, не играли, и щука упорно не обращала на них никакого внимания.

Впрочем, на Перерве рыба все лето, с июня, как сказано, брала плохо, гораздо хуже, чем в городском участке Москвы-реки. Причины тому – сравнительно меньшее количество рыбы на Перерве в настоящее время и чуть ли не большее количество малька-селетка. Отсутствие больших дождей и прибыли воды, заставляющей почти всю рыбу временно покинуть свои становища, а некоторые породы, как, напр., шерешпера, щуку, подъязка, голавля, вообще хищников, подняться к самой плотине, имели здесь большее влияние на результаты ловли, чем в других местах. Подъязок ночью почти не ловился, шерешпера встречались лишь одиночными особями, но в конце концов попадались на искусственную рыбку, пускаемую с плотины; щук и голавлей, как кажется, не было здесь вовсе, но изредка на искусственную рыбку попадались некрупные язи и подъязки. Зато в Софьине (в 7 в. от ст. Раменское, Ряз. ж. д.) с плотины и ниже плотины (верстах в 2-х) с берега очень хорошо временем брала щука, и очень крупная; с плотины – на искусственную рыбку, с берега – на живца. Превосходно брал здесь также язь и подъяз, шерешпера же почти не было вовсе. Зато последний очень хорошо ловился в конце лета и начале осени на Песках, т. е. на последней плотине.

Летом, в июне, даже в начале июля, недурно ловился в нынешнем году в Люблинском пруду (в 9 в. от Москвы по Курской дороге) лещ и подлещик. Судаки же здесь попадались очень редко и случайно – на жерлицы, предназначавшиеся для щук, которых тоже взято меньше обыкновенного. Многие люблинские рыболовы-дачники брали с лодки в зорю до десятка и более мелкого леща (2–3 ф.), а изредка ловили 4–5 и даже 7 ф. экземпляры. В праздничное время из Москвы приходили сюда целыми десятками разные мастеровые и располагались по берегам пруда со своими удочками. Некоторые из них, более умелые, ловили (главным образом ночью) тоже очень много леща, до пуда. В Люблинском пруду ловят леща, как известно, или на длинные удилища с поплавком, или на короткие без поплавка, взакидку. Последние употребляются преимущественно ночью. Длинные удилища необходимы, особенно при дневной ловле (лещ берет тут нередко и среди дня), так как эта рыба очень осторожна и, несмотря на обильную прикормку (хлеб и гречневая каша, изредка пареный горох), к лодке или берегу подходит близко только в сумерки и ночью. Некоторые люблинские рыболовы употребляют для ловли с лодок тростниковые (цельные и складные) удилища до 9 аршин длины с леской немного подлиннее; другие же более короткие (5–6 арш.) удильники, но с леской до 10–12 арш. длиною. Такую леску с поплавком закидывать очень трудно: обыкновенно ее бросают сначала рукою, а потом резким и сильным движением выхватывают из воды, держа удилище обеими руками, назад, так, чтобы насадка не коснулась воды или не задела за что-нибудь. Затем сильным взмахом удилища заставляют насадку ложиться на 3–4-х саженях от лодки. Этот маневр очень труден и требует большого навыка и сноровки, а главное, возможен только при очень хорошем и крепком удильнике. Конечно, и те и другие удильники неудобны и крайне затрудняют закидывание, и очень странно, что до сих пор никто еще не додумался до уженья лещей с катушкой и скользящим поплавком, которые дают возможность при легком удильнике закидывать насадку чуть не на десять сажен от рыболова. С берега ловят или на короткие донные (можжевеловые) удильники, или на обыкновенные рыночные удилища подлиннее.

Ловля лещей в Люблинском пруду производится главным образом в правой половине его, т. н. Печатниковском пруде; по левую же сторону железнодорожного моста лещи встречаются главным образом раннею весною и во время нереста; печатниковские мужики бьют их тогда острогою, как раннею весною щук. Удят большею частию (с лодки, на двух заранее вбитых кольях) в нескольких саженях от берега или посредине, вообще на глубине 3–4 аршин, на шелковые или волосяные (6-волосные) лески; поплавок легкий и должен стоять на одном месте, так как грузило лежит на дне. Крючок средних номеров, около 5-го №, смотря по насадке, которая бывает различная. Одни рыболовы предпочитают ловить на кучу красненьких (навозных червей), другие на белый или черный хлеб, смятый с гречневой кашей, третьи, очень немногие, – на пареный горох. Хлеб с кашей лучше одного мятого хлеба, потому что пухлее, легче, поэтому не вязнет в иле и заметнее рыбе. Подсекают обыкновенно, как только поплавок ляжет на воду, т. е. когда лещ приподнял с земли насадку вместе с грузилом своими хоботообразными губами; некоторые, однако, выжидают, покуда положенный поплавок слегка закачается, что гораздо правильнее, ибо это качание указывает, что лещ вбирает насадку в рот, а не держит ее в губах. На донную удочку ловят только ночью, в тихую погоду, обыкновенно на кучу червей. Так как леска не натянута течением, то подсекают, когда она вытянется и кончик слегка качнет.

Весьма недурно брал также летом линь и окунь в самом большом из Косинских озерков, именно в Белом. Озера эти находятся в 18 верстах от Москвы, в версте от Косинской платформы Рязанской железной дороги, и замечательны своею глубиною (я ловил на 18–20 аршинах, но есть места, кажется, до 27 аршин) и превосходным качеством воды, почему в нем живет множество пескаря. Лет 12 назад в этом озере было очень много всякой рыбы, даже судаков и стерлядей, так как оно служило садком известному рыботорговцу Мочалову, но когда кончился срок аренды, прорубей не делалось, лед же был необычайно толст, и вся рыба, оставшаяся невыловленною, задохлась, кроме небольшого числа линей и карасей. Щук теперь нет вовсе, окуни же и пескари были посажены позднее новым арендатором озера старостой села Косина. Кроме того, в озере пропасть очень крупной верховки, довольно резко отличающейся от мелкой верховки смежных озер (Черного и Святого), и небольшое количество плотвы. На удочку ловится здесь линь, окунь, пескарь. Первый брал в середине мая и весь июнь, больше мелкий, в 1/2 ф. – 1 фунт весом, а 3–4-фунтовые попадались редко. Замечательно, что в этом году несколько линей было поймано в озере на малявку. Точно так же нет здесь и крупных окуней, что, впрочем, понятно. Фунтовики ловятся в очень небольшом количестве, и на удочку идет преимущественно мелкий окунь, в 3–4 вершка, но его можно наловить много – до пуда, а при хорошем клеве – больше. Так как нередко приходилось ловить на большой глубине, то всего удобнее было удить на короткие донные удилища без поплавка, в отвес; ловля же с поплавком была крайне затруднительна и мешкотна. Брал окунишка на малявку и на красного червя, большею частию на малявку лучше, но не всегда жадно и верно, и притом нередко не со дна, а чуть ли не вполводы. Иногда он недурно ловился и на мелкую блесну, как и на Сенеже.

Знаменитое во всех отношениях и по своему происхождению, и по обилию рыбы озеро это в июне все-таки немного порадовало своих поклонников, оставшихся верными своему излюбленному месту и разными путями добывшими право бесплатной ловли на нем от нового владельца. Окунь брал летом очень недурно, и попадались очень крупные, до 5 фунтов; щуки ловились случайно до августа; с этого месяца они стали уже довольно обыкновенной добычей рыболовов; клев же окуня по каким-то причинам вновь почти прекратился.

Об осеннем уженье под Москвой – до следующего раза.

К сезону… <…> II. Уженье В Январе.

Январь – самый неблагодарный месяц для охотника-рыболова, так как за редким исключением, именно в случае сильных оттепелей, рыба берет на удочку очень вяло, а то так и совсем не берет. Больше всего ловят в январе налима и ерша; окунь же (на блесну и на живую насадку – мотыля, червя и пр.) берет только к концу месяца. Вообще, едва ли не самый добычливый и самый удобный способ ловли рыбы в эту глухую часть зимнего сезона – это ловля на поддев, т. е. поддевание рыбы на голые крючки без насадки. Способ этот, напоминающий багренье, однако, представляет очень мало интереса для настоящего охотника. Впрочем, и зимнее уженье подо льдом далеко не может равняться с ловлей на воде, и, по правде сказать, не очень большое удовольствие таскать вялую, полусонную рыбу точно из ямы.

Принадлежности зимнего уженья.

Главную принадлежность зимней ловли составляет кроме удочек и насадок пешня, необходимая для прорубания льда, делания в нем круглых отверстий, т. е. лунок. Пешня – это четырехгранный, внизу заостренный кусок железа до аршина длиною, имеющий сверху помещение для деревянной рукоятки. Чтобы острие не гнулось, железо или закаливается, или на конец наваривается сталь; некоторые охотники делают даже стальные пешни и имеют их двух или трех размеров, от 3 фунтов для тонкого льда, до 12-ти – для толстого. Рукоятка пешни должна быть непременно точеная, лучше дубовая, с головкой, достаточно толстая, чтобы удобно было держать ее в руке, и длинная (около аршина); для того же, чтобы не утопить пешню, в головке рукоятки делается отверстие, в которое продевается ременная или бечевочная петля, надеваемая на руку во время прорубания льда. Последний выгребается из лунки железным совком, или деревянной лопаткой, или же сачком особого устройства; он состоит из железного или медного обруча в 4–5 вершков диаметром, прикрепленного к короткой деревянной рукоятке; сетка его, довольно частая, делается или из бечевки, или проволоки и не должна быть глубже четверти. Присяжные зимняки берут с собою еще следующие предметы: фонарь, для ночной ловли действительно необходимый, жаровню или ведро с угольями для согревания рук в большие морозы, дубовое ведро для живцов и, наконец, двухаршинные колья и рогожи для шалаша. Конечно, все это возится на место ловли в салазках. При ловле на червей и мотыля эту насадку москворецкие рыболовы держат в деревянных ящиках в форме искривленной табакерки (бобом) вершка в 3 длиною, крышка которой не открывается сверху, а откидывается сама собой вбок, параллельно дну червяшницы, так как движется на шпеньке у одного из боков. Такой ящичек, чтобы насадка не замерзла, хранится всегда за пазухой. Само собою разумеется, что костюм рыболова должен быть тепел и удобен, всего лучше меховой кафтан и ватные брюки; валеные сапоги при этом необходимы, но на случай оттепелей к ним полезно приделывать кожаные подошвы и обшивать с боков кожей.

Прорубать лунки следует там, где ожидают найти рыбу, вообще на более глубоких местах, хотя и недалеко от берега; на самой стреже рыба зимою не стоит, так как не может бороться с силою течения. Самое лучшее место для лунок – это над колодцами, т. е. подземными родниками, и такие места необходимо заблаговременно замечать, что не особенно трудно, так как они замерзают позднее, некоторое время образуя полыньи. Число лунок зависит как от количества снастей, так и знания места. Рубить лунки следует так, чтобы они имели вид усеченного конуса, основание которого (от 4 до 6 вершк. диаметром) находится на поверхности льда; нижние края лунки аккуратно обиваются, чтобы не были остры и не резали лесок. Крупные осколки льда выбрасываются совком или лопаточкою; когда же лунка наполнилась водою, то мелкий лед выкидывается сачком. Хотя рыба не особенно чутка зимою, особенно на глубине, но все-таки часто отходит от шума, производимого прорубанием лунки, и берет б. ч. немного спустя после ее окончания, так что благоразумнее делать лунки заблаговременно. Обыкновенно ловят из 3–5 лунок, находящихся на небольшом расстоянии одна от другой, но иногда число их достигает 15–20, особенно при ловле налимов. Завзятые рыболовы делают тут шалаш, или, вернее, загородку от ветра. Пойманную рыбу хранят или в ведре, или, если лед достаточно толст, в т. н. корытцах. Это простое углубление во льду, обыкновенно в форме корыта аршинной длины и полуаршинной ширины, реже обыкновенной круглой формы. В середине этого корытца делается сквозное отверстие, в которое выступает вода.

Ловля на поддев.

Эта оригинальная и весьма добычливая ловля возможна только в таких местах, где рыба собралась на зимовку в большом количестве. Такими зимними становищами служат обыкновенно более или менее глубокие устья побочных рек и речек, а также ключевые ямы.

Ловля на поддев, в сущности, то же багренье, которое до сих пор еще в большом употреблении в зимнее время по нижнему течению южнорусских рек. Разница только в том, что в первом случае стоящая в воде или мимоидущая рыба зацепляется за крючки, поддерживаемая в постепенном движении; во втором, ощупав или высмотрев рыбу подо льдом, поддевают ее багром, т. е. большим железным или стальным крюком, насаженным на длинное ратовище. Очевидно, поддевать можно преимущественно мелкую и среднюю рыбу, багром же только крупную рыбу, редко менее 3-х фунтов. В Средней России багренье почти неизвестно, но под Москвой, близ Мячкова, в устье Пахры, временем, преимущественно по перволедью, во время хода сюда рыбы из Москвы-реки на зимовку, забагривается довольно много крупной рыбы, преимущественно судаков, реже щук, налимов и разной белой рыбы (крупных язей, голавлей, шересперов). Здесь обыкновенно рыбу высматривают из проруби лежа на подстилке и чем-нибудь накрывшись, чтобы не отсвечивало.

В устье Пахры собирается на зимовку громадное количество ерша, уженье которого служит предметом особого промысла. Но среди зимы и в большие морозы ерш берет насадку (мотыля) очень плохо или не берет вовсе. В таком случае гораздо чаще удается вытащить ерша за бок, за кулачки (грудные перья) или за что придется, чем за рот. Поэтому когда клев ерша здесь прекратится, то начинают таскать его на крючки без насадки. Прежде ловили их на обыкновенные двойчатки (перекладинка из скрученных щетин с 2-мя поводками), но теперь вместо простых крючков стали навязывать к двойчаткам якорьки. Надо полагать, что мячковская ловля ершей на поддев дала мысль москворецким столичным охотникам попробовать этот же способ на яме, что у Большого Каменного моста, немного выше впадения Неглинки. Прежде (до 1887 г.) всю рыбу, собиравшуюся сюда на зимовку в огромном количестве, вылавливали неводами, но теперь неводная ловля в городском участке Москвы-реки запрещена, и вся москворецкая рыба составляет исключительное достояние рыболовов с удочками. В зиму 1887/88 года ловить на поддев начали слишком поздно, когда рыба уже поразошлась, но прошлою суровою зимою, с декабря по 15 марта, только на одной этой яме было взято на поддев не менее 500 пудов рыбы, которая почти вовсе не брала на насадку. За последнее время ловля на поддев значительно усовершенствовалась, особенно в этом году, начиная с крючков и кончая удильниками.

Ловля на поддев, как более грубая, требовала всегда более прочных снастей, чем обыкновенное зимнее уженье с насадкой. Вместо т. н. кобылок или колодок с коротким прутиком или китовым усом по необходимости употреблялись прочные и довольно длинные (до 2 арш.) можжевеловые удильники.Прочность и длина обуславливались сильными подсечками и большими размахами; в сильные морозы при подсечке переламывались не только кончики можжухи, но и самые шестики; кончики же из китового уса, даже толстые, ломались как стекло. На случай очень холодной погоды можно посоветовать обыкновенные можжевеловые шестики, употребляемые для ловли на донную в открытой воде, заменять обыкновенными хлыстами (т. е. камышом, оплетенным тонким кожаным ремешком), только пожестче. Хлысты эти не ломаются даже при 20-градусных морозах.

Лескидля ловли на поддев должны быть очень крепки; как и всегда зимой, волосяные предпочтительнее шелковых, на которые скорее намерзает лед и которые чаще перерезаются острыми закраинами лунки. Лучше всего лески в 9–12 волос или даже больше, если есть очень крупная рыба.

Крючкидля ловли на поддев самые удобные, конечно, тройные, т. е. якорьки, но в крайности они могут быть обыкновенными двойными, т. е. жерличными. Но москворецкие рыболовы, недовольные малым наружным, притом прямым, загибом продажных якорьков, стали приготовлять якорьки сами из самых острых английских крючков с длинными стержнями и с боковым загибом, причем спаивали их таким образом, чтобы 1-й крючок приходился выше 2-го, а 2-й выше третьего. Такой тройник необыкновенно цепок, и редкая рыба может избежать его при малейшем прикосновении. Количество якорьков на леске бывает различно, чаще всего их три: два привязано, т. ск., непосредственно (без поводков) к концам очень толстой перекладинки из щетины (иногда покрываемой для большей упругости лаком), а третий повыше, на самой леске. Перекладинки эти делают также из китового уса, колотого белого камыша (употребляемого для мебели), даже из тонкой медной проволоки. К средней перекладинке неподвижно прикрепляется более или менее тяжелое грузило, обыкновенно небольшая пуля (20 кал.).

Самая ловля очень проста, и успех ее зависит не столько от уменья, сколько от счастья. Ловят на одну или две удочки из двух смежных лунок, попеременно подергивая их гораздо более резкими толками и с большим размахом, чем при блеснении окуней. Если рыба стоит на осенней яме не густо, то чаще приходится задевать ее в то время, когда она начинает бродить, что бывает утром до полудня и отчасти ночью. Замечено, что в теплую и тихую погоду ловля бывает удачнее, чем в холодную и ветреную. Рыба задевается за что попало, но чаще под горло, грудь и брюхо. Разумеется, она очень часто срывается и, если сильно ранена крючком, засыпает, так что много ее пропадает совершенно напрасно, почему ловля эта составляет скорее достояние промышленника, чем охотника.

Белуга. <Фрагмент> <…>

Займемся теперь рассмотрением различных способов ловли этой замечательной рыбы, составляющей притом исключительное достояние России. Ограничимся, однако, наиболее оригинальными способами добывания белуги, подробно описанными в известном сочинении Данилевского «Описание уральского рыболовства».

Последняя, кроме неводов, ловится в еще большем количестве т. н. аханами,на кусовую снастьисключительно в море и, наконец, баграмиво время зимней стоянки в реках. Багрение, впрочем, употребляется только в р. Урале, где с давних времен все приспособлено к лову красной рыбы исключительно в реке, а не в море.

Ахан –не что иное, как обыкновенная ставная сеть, только с очень крупными ячеями – именно от 4–6 вершков «в лопатке», так что даже трехпудовые белуги не могли бы проскочить сквозь натянутую сеть. Вся сеть имеет в длину от 10–11 сажен, шириною в 8–20 ячей, смотря по глубине, для которой предназначается, и без поплавков и грузил. Аханы всегда устанавливаются подо льдом, и ловля ими начинается с того времени, как лед на море настолько окрепнет, что не представляет никакой опасности для езды. Это бывает почти всегда во 2-й половине декабря, но иногда море не замерзает и до середины января. Вообще же эта ловля продолжается около двух месяцев и кончается всегда к 1-му марта.

Установка аханов, как делаемая подо льдом, требует особых приемов, которые, впрочем, представляют большое сходство с приемами, употребляемыми при подледной ловле неводами. Сначала все аханы, число которых бывает весьма различно, иногда несколько десятков, расстилаются по льду в одну линию. Между каждою парою аханов кладут по камню в 4–5 ф. весом и по палке длиною около маховой сажени, называемой наслушкою. Затем прорубают круглые проруби около 1/2 аршина в диаметре по числу аханов и постепенно просовывают аханы под лед посредством длинного шеста, называемого прогоном,к заднему концу которого привязана т. н. прогонная веревкав 20–30 саж. длины. Прогон этот прогоняют под лед при помощи вил, т. н. сошила,непременно по линии направления прорубей; вместе с тем прогоняют и самый ахан, привязанный к прогонной веревке. Таким же образом прогоняется второй, третий, до тех пор, пока не пропустят под лед всех аханов, которые составляют ряд висячих сетей, как это видно из рисунка.

Ловля аханами исключительно употребляется уральскими казаками, которые соединяются в артели около 10 человек. В большинстве случаев аханы ставятся на глубине 5–6 сажен, где улов всегда бывает значительнее, чем на меньших глубинах. Ловля эта представляет, однако, значительные опасности и требует большой отваги и смелости: нередко огромные льдины, особенно перед приближением весны, откалываются от сплошной поверхности льда и носят с собой аханщиков по нескольку недель, так что им приходится кормиться мясом своих лошадей, а иногда из шкур их делать бурдюки, прикреплять к ним свои сани, из оглоблей делать весла и на этих особого рода судах достигать берега.

Весьма распространенная ловля белуги, и притом исключительно им принадлежащая, есть ловля на живодную, или кусовую, снасть. Как видно из рисунка, снаряд, употребляемый с этою целию, очень прост и не требует подробного описания. Насадкою служит обыкновенно вобла, т. е. каспийская плотва, вообще составляющая почти главную пищу этой прожорливой рыбы.

Белуга. <Фрагмент> <…> Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 1. Ловля аханами.

Не менее добычливый лов белуг производится на ятовях, во время зимней стоянки их в Урале, куда они входят еще летом. Ловля на ятовях разделяется на осеннюю – т. н. осеннюю плавнюи багренье.Первая ловля производится в нижнем течении Урала, начиная от Антоновского форпоста, до самого моря и производится по «рубежам», причем расстояние от ятови до ятови – лодки, «бударки» – проходят сначала в строгом порядке; затем не в дальнем расстоянии от места лова начинается перегонка, что делается с тем расчетом, чтобы достигнуть прежде всех места скопления рыбы. Всякий гребет с напряжением сил, часто до совершенного изнеможения, и, по свидетельству Данилевского, бывали случаи, что здоровые и сильные казаки догребались до обморока. Осенняя плавня начинается обыкновенно с 28-го сентября, продолжается с месяц и производится т. н. ярыгами,особливого рода плавными сетями, употребляемыми также и весною. Ярыга имеет 7 сажен в длину и состоит из широкого полотнища, сложенного по длине вдвое и сшитого по краям, но не до конца, так что образуется нечто вроде вентеря, только не с боковыми, а с верхними и нижними крыльями, и притом вентеря движущегося. На нижнем, свободном крыле висят грузила; на верхнем – поплавки; к четырем свободным углам прикрепляются веревки, концы этих веревок каждой стороны берутся в «бударки», в которых один казак сильно гребет, а другой правит и держит веревки. Таким образом, ярыга тянется двумя лодками, как бы разинутая пасть. Как только заметят, что рыба вошла в кутец,т. е. мешок сети, то подбирают нижнюю подбору, запирают выход рыбе и вытягивают ярыгу. По способу своего употребления ярыга составляет нечто вроде астраханской поездухи. В очень глубоких местах ятови-ярыги опускают с камнями на дно и, сильно гребя, волокут за собою некоторое пространство, как драгу.

Но самая оригинальная ловля белуг есть багренье. Это рыболовство начинается, как только лед на реке достаточно окрепнет и будет в состоянии сдерживать значительную тяжесть. Обыкновенно багренье начинается в половине декабря; оно разделяется на малое,продолжающееся 5 дней, и большое,которое начинается дней 10 спустя и продолжается 8 дней, не считая праздников. Вообще этот лов продолжается до Крещенья или до середины января.

Единственное орудие, употребляемое на этом рыболовстве, есть багор,т. е. большой железный полусогнутый крюк; верхний конец крюка привязывают к аршинной вязовой палке крепкою бечевой, которая туго обматывает эту т. н. навязь и стержень крюка. Свободный конец навязи, в свою очередь, привязывается к толстому шесту, около вершка диаметром, который иногда прикрепляется еще к другому, третьему шесту, так что на глубоких местах весь багор имеет до 9 сажен длины. Для того чтобы багор находился в вертикальном положении и его не относило течением, к багру повыше навязки привязывается несколько железных гирь, иногда до пуда и более весом.

Самое багренье производится следующим образом: в назначенный день все участвующие в ловле приезжают на санях к ятови и, соблюдая всевозможную тишину, становятся в порядке на берегу. По данному сигналу из пушки все стремглав бросаются на лед ятови и начинают рубить проруби, обыкновенно круглые и не более полуаршина в диаметре. Затем каждый опускает в прорубь багор, слегка двигая его сверху вниз. Неподвижно лежащая рыба или уже разбуженная шумом и начинающая медленно двигаться подцепляется баграми и осторожно вытягивается, что очень легко, пока она в воде, тем более что рыба зимою очень смирна. Но при вытаскивании даже и не очень крупной белуги на лед необходима помощь иногда нескольких людей, почему уральские казаки соединяются в артели от 6 до 15 человек. Число багрящих бывает иногда так велико, что все пространство ятови буквально изрешетится прорубями и багры образуют как бы подводный лес, который трудно миновать рыбе. Нередко обдавливается даже крепкий лед, и вода, окрашенная кровью багреных рыб, на несколько вершков покрывает его поверхность.

Белуга. <Фрагмент> <…> Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Рис. 2 Ловля на кусовую снасть.

В прежние годы на ятовях багрилось огромное количество красной рыбы, исключительно осетров и белуг: рыба лежала здесь слоями, так что случалось из одной проруби вытаскивать до 40 рыб, но теперь это сделалось уже преданием, хотя все-таки при счастье и до сих пор удается многим в какие-нибудь четверть часа заработать до сотни рублей.

Количество белуг, добываемых в России, весьма значительно: в одном Каспийском море и низовьях рек, в него впадающих, добывается, по последним известиям, до 475 000 пудов на 1288 тысяч рублей, не считая икры и прочих побочных продуктов.

Стерлядь. <Фрагмент> <…>

Самоловная снасть, как известно, состоит из ряда крючков, привязанных к небольшим бечевкам, которые, в свою очередь, прикреплены к более или менее длинной бечевке, смотря по количеству крючков (иногда несколько сот); крючки эти посредством поплавков и камней удерживаются в известном расстоянии от дна (4–6 вершков) так, чтобы плывущая рыба, проходя между крючками, зацепляла за какой-нибудь из них, а затем и за соседние. Заметим, впрочем, что стерлядь, почувствовав вонзившийся крючок, очень мало бьется и обыкновенно лежит очень смирно, почти не двигаясь, так что почти всегда имеет только одну, и то небольшую ранку. Вред от ловли самоловами, как и всегда, лежит не в самой снасти, а злоупотреблении ею – часто расположенных крючках, через что вылавливается громадное количество молодой стерляди и уменьшается количество крупной, ценность которых, как известно, возрастает далеко не пропорционально их весу и величине. Самая крупная стерлядь продается на месте от 20 до 50 p. c.; гигантские, полуторааршинные рыбы не имеют даже определенной стоимости, хотя, не в обиду сказано нашим гастрономам, и уступают во вкусу средним. Это только редкая диковинка.

Высокая ценность крупной стерляди обуславливается как ее редкостью, так и трудностью сохранения и перевозки в главные места сбыта. Снулая стерлядь уже далеко не имеет своей настоящей стоимости, что зависит от того, что она очень быстро делается дряблою, скоро портится, а соленая или приготовленная впрок другим способом далеко уступает в этом отношении прочей красной рыбе. Мелкая же стерлядь, как живая, тем более снулая, имеет вовсе ничтожную ценность, так что в этом отношении ее превосходят многие другие породы окуневых и карповых рыб. В доказательство этой крайней дешевизны мелкой стерляди достаточно привести свидетельство проф. Овсянникова, которого, конечно, нельзя упрекнуть в том, что он приписывает маловажное значение стерляжьему промыслу: «Один из рыбаков, – говорит он, – продал рыбопромышленнику 10 000 живых стерлядей, конечно не крупных, за 10 руб.». Если мы даже будем считать, что каждая стерлядь была менее 4-х вершков и весила 1/10 фунта, то и тогда окажется, что пуд живых стерлядок стоит менее 50 коп., а эту ценность имеет на Волге только мелкая частиковая, да вдобавок еще снулая или мороженая рыба.

При всей, быть может, исключительности этого факта он служит ярким опровержением распространенному мнению, что стерлядь играет весьма важную роль в волжских рыбных промыслах. Даже проф. Кесслер не избежал этого ложного убеждения. «Стерлядь в промышленном отношении бесспорно занимает первое место между рыбами Волги», – говорит он. Но стоит только принять соображение, нами сказанное, что крупная и непременно живая стерлядь составляет предмет роскоши, что снулая ценится дешевле прочей красной рыбы, что мелкая стерлядь продается за бесценок, – и для нас станет совершенно ясным, что эта рыба, по крайней мере в настоящую минуту [47], не имеет настоящей торговой ценности. Всякому понятно, что только та рыба будет иметь промышленное значение, которая имеет определенную, а не случайную ценность и которая легко сохраняется и заготовляется впрок. Подобно тому как заячий или беличий промысел имеет несравненно большую важность, чем соболий, так точно стерлядь стоит гораздо ниже не только прочей красной рыбы, но и многих других видов бели, и судак, лещ, речная сельдь, также тарань и вобла – в итоге каждая играют более важную роль, нежели стерлядь. Нам скажут, что наибольшая часть последней потребляется на месте, но ведь не одной же стерлядью питаются жители приволжских губерний! Вывоз представляет избыток, ту разность общей массы улова рыбы, которая образуется за вычетом местного потребления, не подчиняющегося никакой статистике, и для оценки торгового значения какой бы то ни было рыбы нам необходимо принять в основание именно этот избыток.

Обратимся теперь к искусственному разведению стерляди и посмотрим, может ли оно иметь какое-либо значение в практике. Разберем прежде всего, каким образом производится искусственное оплодотворение и вывод молоди, так как это, может статься, и пригодится любознательному читателю, тем более что основные правила искусственного рыбоводства одинаково приложимы для всех рыб.

Для того чтобы произвести искусственное оплодотворение рыбы, первое и главное условие заключается в том, чтобы достать самцов и самок со зрелыми половыми продуктами, которые вытекали бы при малейшем движении рыбы. Правило это всего более относится к стерляди и вообще осетровым рыбам, так как они, будучи пойманы с недозревшей икрой, ее не выметывают и икра подвергается совершенному изменению. Понятное дело, всего лучше производить оплодотворение икры на самом месте лова [48].

Самый процесс искусственного оплодотворения заключается в том, что в плоский сосуд с небольшим количеством воды или вовсе без нее (особенно для стерлядей) выпускают одновременно или последовательно одни за другим икру или молоки, причем необходимо соблюдать, чтобы икринки ложились в один ряд. Оплодотворенная икра приклеивается к стенкам сосуда, ее промывают свежею водою, которая уносит излишние молоки, слизь и неоплодотворенные яйца. Затем тарелки или другие плоские сосуды ставятся в более глубокие, которые наполняются водою и ставятся в тень или чулан. Воду в последних меняют один или два раза в день, сливая осторожно (лучше посредством сифона) старую и наливая так же осторожно свежую, возможно чистую или даже профильтрованную; испортившиеся яички, отличающиеся своим беловатым цветом, немедленно вынимаются при помощи пинцета. Перевозка икры совершается в банках, полных водой и плотно закрытых; еще лучше, если они помещены в другой сосуд или бурак и промежуток во избежание скорого нагревания воды наполнять паклей, по временам смачиваемой.

Вышедшие мальки (через 4–8 дней) пересаживаются в другой сосуд, большего диаметра, напр. аквариум, с растениями, где по прошествии 12 дней после вылупления необходимо доставлять им различных мелких ракообразных, которых можно наловить в большом количестве в каждом пруду при помощи кисейного сачка. Иногда можно выклюнувшихся стерлядок выпускать прямо в бассейны, назначенные для заселения, но во всяком случае следует заметить, что они не могут жить в водах с иловатым дном.

Из сказанного нами легко усмотреть два немаловажных неудобства искусственного разведения стерляди, неудобства, не замечающегося у других рыб. Во-первых, из каждой самки получается лишь незначительное количество икры, а наибольшая часть последней уже не годится для оплодотворения; во-вторых, вследствие той же непрочности икры добывание самок представляется крайне затруднительным.

Поэтому желающим разводить стерлядей в реках Петербургской и Московской губерний, чем ездить в Самару, Симбирск и прочие удаленные местности, гораздо выгоднее купить несколько живых стерлядей и пустить их в Неву или Москву-реку, где, впрочем, выпущенных стерлядей и без того бывает много. Если же они здесь не разводятся, то это означает или то, что они не находят себе выгодных условий для размножения, как в Неве [49], или же уходят в большую реку, как в Москве. Нам, собственно говоря, и негде разводить стерлядей, кроме Вислы и Немана.

Перейдем к прудам и озерам. Но здесь, во-первых, они, тем более каспийские селедки, которых проф. Овсянников также предлагает разводить в озерах, не разводятся. Сельдь – рыба проходная, а потому не может быть разведена и в больших озерах, в которые впадают реки, где стерлядь еще может размножаться. Но таких озер у нас немного, да и в них стерлядь давно бы размножилась (Ладожское, Онежское), если бы нашла себе благоприятные условия. Остается, следовательно, сажать мальков в пруды и озера только для откармливания. Но это представляет на практике гораздо большие невыгоды, нежели пересаживание в озера-садки взрослых стерлядей, давным-давно известное всем рыбопромышленникам. Для последних всегда будет гораздо удобнее, легче и скорее перевести сотню или тысячу стерлядок в ближнее озеро, чем целый миллион оплодотворенных икринок, а этого результата не достиг и знаток этого дела проф. Овсянников, привезший только около 2000 икринок. Притом надо заметить, что если не желают кормить молодых стерлядок, то необходимо выпускать их в избранный бассейн, а нам известно, что они не могут жить иначе как на песке или камнях. А ежели требуется возможно большой прирост, то следует выбирать кормные, а следовательно, иловатые пруды и озера.

Итак, искусственное разведение стерлядей не может иметь у нас никакого практического значения. Скажем более: рационально только разведение рыбы в прудах, имеющее безусловно частный интерес; речное же, требующее по понятным причинам общественного или правительственного вмешательства, у нас еще немыслимо. Прежде всего следовало бы оградить молодь рыбы от истребления, а пород рыб у нас достаточно, вводить новые незачем, и достаточно выучиться сохранять прежние.

Да и вообще, все это так называемое искусственное разведение рыбы в практическом отношении не принесло ни на одну йоту пользы. Где те форели, которые шарлатан Коста, знаменитый французский ученый, прославившийся открытиями, ему не принадлежащими, обещал вместо куриц Генриха IV каждому французскому крестьянину? Какую пользу принесли Гюнингенское и прочие рыбоводные заведения, включая и наш Никольский завод? Достоверно известно, что ни во Франции, ни в России количество речных рыб с основания их не увеличилось, а уменьшалось по-прежнему.

Другое дело разведение прудовой и озерной рыбы. Но здесь искусственное оплодотворение и разведение есть вещь совершенно излишняя. Всякий согласится с тем, что гораздо легче поймать несколько карасей, окуней в ближайшем озере или реке, перевезти их живыми и выпустить туда, где хотят разводить их. Без сомнения, перевозка живой рыбы, особенно в холодное время года, требует гораздо меньшего знания, искусства и хлопот, чем искусственное оплодотворение. Перевозка травы и морд, облепленных оплодотворенной икрой, все-таки рациональнее последнего.

Итак, практическая польза, приносимая рыбоводными заведениями, хотя бы и самых ничтожных размеров, не имеет почти никакого практического значения. Польза, приносимая ими, есть польза чисто научная, так как благодаря им мы узнали историю развития многих рыб и условия их существования. Наконец, важный вопрос о помесях ждет от них своего разрешения.

Таким образом, жестоко обманываются те непрактические люди, которые ожидают громадных выгод как от рыборазводных заведений, так же как от акклиматизационных садов. Конечные результаты их ничтожны. Где, спрашивается, эти новые домашние животные, обещанные хвастливыми французами? Зоологические сады, так же как и эти рыбоводные заведения, приносят только невещественную пользу для государства, и в этом состоит их главная заслуга. Что же касается собственно нас, то прежде, чем заниматься разведением, нам надо выучиться еще сохранению нашей рыбы и нашей дичи, и прежде всего уважению к закону. Если в заповедных лесах Беловежа нещадно истребляют жалкие остатки вымирающего зубра и мясо и шкуры их продают за границу, если там, в случае надобности, уже покупаются дикие козы, если в запрещенное законом время продаются десятки тысяч пар дичи, то нам, конечно, приходится извинить бедняка, охотящегося в непоказанном месте в непоказанное время.

Хариус. <Фрагмент> <…>

Весьма интересное и довольно подробное описание уженья хариусов на Ангаре, близ Иркутска, дает нам Шведов. Ловля здесь начинается с наступлением теплых весенних дней, с конца апреля, когда на нижней стороне береговых камней появятся массы личинок одного вида сем. Perlidae (из сетчатокрылых насекомых), известных под названием липачей [50]. Ловля всего успешнее производится в ветреную погоду, когда липачи во множестве выбиваются водою из камней и привлекают к берегу рыбу. Насаживают на крючок штуки три живых липачей и забрасывают недалеко от берега на длинной (волос в 7) белой леске с довольно тяжелым грузилом и легким (?) поплавком вершка в 3–4 из тополя. Держа удилище, рыбак идет вниз по течению реки, пуская поплавок впереди себя – для того чтобы рыба не пугалась человека, – и следит за поплавком. Как только последний погрузится, он проворно подсекает и вытаскивает рыбу; затем возвращается назад и закидывает тем же порядком, так как по причине чрезвычайно быстрого течения нельзя оставаться на одном месте. В тихую погоду клева почти не бывает, ибо червячки смирно сидят в камнях и рыбе нет никакой поживы у берега. К тому же и вода тогда бывает очень прозрачна. Обыкновенно дожидаются, чтобы рыба подошла к берегу или отыскивают стаи. Уженье на липачей прекращается в конце мая, когда липачи превратятся (?) в крылатых насекомых. Добычливая ловля хариусов начинается снова только с конца (25-го) июля и продолжается до сентября. В это время ловят их на метляков, которые держатся на берегах Ангары массами. Насаживают по 3–4 метляка на маленький крючок без грузила, но с легким поплавочком, в 2-х четвертях от крючка, и идут вдоль берега, причем подсекают, как только увидят около насадки всплеск рыбы или самую рыбу.

Гораздо более подробные сведения имеются об уженьи хариуса в Западной Европе, где ловля его производится весьма разнообразными способами почти круглый год. В общем можно, впрочем, сказать, что ловля этой рыбы разделяется на ловлю поверху, на совершенных насекомых, и на ловлю на червя и различных личинок, причем на первых ловят в более теплое время года и поверху, без грузила, а на вторых преимущественно весною, осенью и отчасти зимою. Насадки здесь весьма разнообразны: из живых насекомых – различные двукрылые и сетчатокрылые, ночные бабочки, жучки и мелкие кузнечики; из искусственных – всевозможные небольшие искусственные мушки, те же, как и для форели, также искусственные кузнечики; затем красный, хорошо очищенный навозный червь, личинки ос, опарыш (личинка мясной мухи), гусеница капустной бабочки и многие другие насадки. На живца хариус за границей тоже, как у нас, берет редко, преимущественно крупный и позднею осенью и зимою, и только на гольяна. Необходимо заметить, что здесь принято за правило, во-первых, ловить хариуса сообразно сезону на такие насадки, которые в данное время могут ему попадаться в воде, а во-вторых, при обильном падении каких-либо насекомых в воду насаживать этих самых насекомых. Немецкие авторы (Moerbe) советуют при ловле хариусов на червей и личинок класть эту насадку на несколько часов в пахучую смесь из яичного желтка, шафрана, богородской травы и нескольких капель анисового масла.

Хариус. <Фрагмент> <…> Труды По Рыболовству. Всё о рыбной ловле.

Титульный лист журнала «Природа и охота», в котором публиковались произведения Л. П. Сабанеева на рыболовную тему.

Большинство настоящих охотников-рыболовов ловят хариусов на удочку с катушкой не столько потому, что их нельзя удить на простые удилища, сколько потому, что катушка необходима для быстрого укорачивания и удлинения лески. Хариус, несмотря на быстроту своих движений, на удочке оказывает значительно меньшее сопротивление, чем форель одинакового веса, и гораздо скорее ее устает. Начинается ловля с весны, по окончании нереста (который бывает здесь в марте или апреле), как только вода немного прочистится, и продолжается до глубокой зимы. Ловят преимущественно по небольшим речкам, всегда с берега, стараясь не показываться или входя в воду по колено, так как фигура рыболова тогда менее заметна, чем на открытом, более или менее возвышенном берегу. Иногда, забросив насадку, идут за ней; вообще же, кроме поздней осени, когда хариусы собираются большими стаями, беспрестанно меняют места ловли. Весною и позднею осенью и зимою ловят на более глубоких местах, в омуточках, в жаркое время года исключительно на перекатах, на глубине 4–5 футов. Что касается погоды, то самою благоприятною считается несколько пасмурная, при западном ветре, особенно после продолжительного ненастья; вообще, в очень сильные жары, когда солнце очень печет, и при восточном ветре клев хариуса бывает всего хуже, и чем холоднее, тем лучше; зимою, однако, лучший лов бывает в ясные, теплые и тихие дни после ночного мороза. Удят вообще по утрам и под вечер, но поверху можно весьма удачно ловить и среди дня.

Ужение на тонущую насадку практикуется весною, в начале лета, в конце осени и зимою. Сначала ловят на червя, затем на опарыша и различных личинок; осенью на живого (с оторванными ногами), а позднее на искусственного кузнечика с грузом в туловище, также на искусственных личинок, которые нетрудно приготовить самому, облив длинный крючок с колечком свинцом или оловом, которому придается форма очень крупного опарыша; свинец этот обматывают зеленою шерстью, предварительно сделав на нем зарубки, чтобы она не скользила. В Англии позднею осенью и зимою весьма удачно ловят хариусов на икру семги. Крючок (за исключением последней насадки) должен быть несколько крупнее, чем при ловле поверху, именно №№ 8–9; грузило употребляется не всегда, но во всяком случае небольшое, так как удят больше в тихой воде и с легким перяным поплавком. Леска лучше всего жилковая (в одну жилку, длиною около 4–5 аршин), которая пристегивается к тонкому непромокаемому катушечному шнурку. Насадка не должна касаться дна, а должна стоять по меньшей мере на фут выше, так как хариус неохотно опускается вниз за добычей, а хватает ее, поднимаясь кверху. При ловле на кузнечика позднею осенью употребляют более крепкие снасти, так как в это время нет расчета долго возиться с одной рыбой. На искусственного кузнечика удят большею частью без поплавка, беспрестанно слегка приподнимая (кистью руки) и опуская насадку.

Уженье поверху, т. е. с плавающей по воде насадкой, производится несколькими способами, но мало различается от такого же уженья форели. Приманкой служат или живые крылатые насекомые – ночные бабочки, мошкара, поденка, разные мухи, – или же искусственные мушки, почти те же, как и для форели. Хотя ловля на живых насекомых не представляет таких удобств, как ловля на искусственных мушек, но она вообще легче, ибо рыба берет на них вернее и дольше держит во рту, тогда как искусственную насадку почти в то же мгновение выплевывает. Вероятно, последнее обстоятельство и послужило поводом к распространенному за границей убеждению, что хариуса ловить труднее, чем форель, у которой пасть много больше, чем у первого. Как кажется, на живых насекомых ловят поверху преимущественно в начале лета, в то время когда много их падает в воду; на искусственную же мушку удят, когда насекомых значительно убавится, так как лучшим месяцем для этой ловли считается сентябрь, даже октябрь. Оно и понятно: рыба видит в этой насадке редкое лакомство и не особенно в нее вглядывается. Ловят поверху, как сказано, преимущественно на быстрине, довольно часто перезакидывая насадку, однако не так часто, как при уженьи форели, потому что хариус держится глубже последней и охотнее берет затонувшее насекомое. Крючки во всех случаях употребляются очень небольшие, № 10–13; поплавок и грузило отсутствуют; леска и шнурок могут быть и потоньше, а удилище гибче. Обыкновенно закинутое насекомое не выпускают из глаз и подсекают в то же мгновение, как оно исчезнет или будет замечена близ него промелькнувшая рыба, небольшое колебание воды, а тем более шнурка. Быстрота подсечки еще более необходима при ловле на искусственную мушку. Хариус хватает насекомое снизу, иногда даже поднимаясь перпендикулярно, и с быстротою молнии опускается вниз, не пуская, однако, пузыря, подобно головню, что зависит от того, что хариус берет очень нежно, губами. Вот почему он гораздо чаще срывается и успевает скорее выплюнуть насадку, чем форель. Если удилище имеет очень жесткую верхушку или если слишком резко подсекать, то беспрестанно будешь только обрывать рыбе губы. Понятно, что нельзя ее прямо тащить из воды, а необходимо предварительно утомить и даже спустить часть шнурка. Всего лучше стараться, чтобы рыба шла противтечения; она тогда гораздо скорее устает, так как вода заливает ей жабры. Это правило, впрочем, может быть отнесено к ужению всех рыб. Только когда пойманный хариус не оказывает никакого сопротивления, его подтаскивают к берегу и подсачивают. Удилище при этом втыкают в землю или перекидывают его за спину, перехватывают леску и тащат за леску, стараясь подвести сачок подрыбу.

Уженье хариусов на искусственную мушкуничем не отличается от уженья форели, к которому и отсылаем. Заметим только, что во Франции для этой ловли употребляют особые самодельные крючки из тонких иголок, причем иногда ловят на 6–10 таких крючков с искусственными мушками самых ярких и разнообразных цветов, которые прикреплены в известном расстоянии на поводке из 3–4 сплетенных волос до 6 метров длиною. Что же касается до ловли поверху на живых насекомых, то оно может производиться тремя способами: 1) нахлыстом,2) из-за кустови 3) при помощи ветра.

Первый и самый употребительный имеет значительное сходство с уженьем на искусственную мушку; [51]в значительно упрощенном виде практикуется и во многих местностях России (см. язь) и требует значительной ловкости. Удилище здесь должно быть гибкое, аршин 4-х или 5 длины, утончающееся к концу до толщины толстой вязальной спицы; гибь в нем должна проходить от верхушки до третьей части толстого колена. Такое удилище стоит недешево и за границей. К тонкому катушечному шнурку пристегивают волосяную или жилковую, постепенно утончающуюся к концу леску аршина в 3, с тонким поводком и маленьким крючком. Выпустив аршин шесть, семь или десять (сначала, пока не приобретут навыка, ловят на короткую леску), считая в том числе и леску, берут насадку между большим и указательным пальцами левой руки, а правою, обхватив легонько удилище надкатушкою, которую удобнее при этом повернуть книзу, делают движение, как будто хотят хлестнуть предмет, находящийся напротив себя в уровень с лицом.Но разница между движением руки, вооруженной кнутом, и руки, держащей удилище, состоит в том, что в первом случае движение может быть резкое, отрывистое, а во втором, напротив, должно быть плавное. При этом кончик удилища отнюдь не должен коснуться поверхности воды, а насадка должна падать как можно тише и бесшумнее, почему в момент ее падения необходимо на мгновение задержать опускание лески обратным движением удилища.

Уженье из-за кустовпрактикуется в самое жаркое время года и дня, когда рыба стоит почти у самой поверхности воды и ловит падающих насекомых; добычливее всего оно бывает в солнечные дни с незначительным ветром. Удилище для этого рода уженья берется по возможности легкое, упругое и не очень гибкое, с стоячими кольцами; верхушка должна быть довольно жесткая. Длина удилища колеблется между 10 и 12 футами. Катушечный шнурок должен быть непромокаемый, тонкий, но крепкий; леска из отборных жилок. Насадив крючок (№ 9–10) бабочкою, мошкарой, поденкою или другим насекомым, осторожно пропускают удилище сквозь ветви и потихоньку опускают насадку в воду; если промежутки между ветвями слишком малы для того, чтобы пропустить леску в 3–4 арш. длины, то ее навертывают на кончик удилища и, пропустив последний между веток, развертывают до тех пор, пока она не будет висеть из верхней петельки-колечка удилища. При этом способе, очевидно, нельзя давать ходу рыбе и надо держать ее возможно круче, спуская шнурок с катушки только в крайности.

Уженье при помощи ветраочень оригинально и добычливо, но пользоваться им можно только при голых берегах и благоприятном (т. е. дующем с одного берега на другой) ветре. Удилище берется средней гибкости, очень длинное – футов 18–20 длины, с стоячими кольцами; катушечный шнурок чрезвычайно легкий, слабо сплетенный из тончайшего некрученого шелка и, несмотря на тонкость, должен быть довольно крепок. Леска, длиною в аршин или полтора, делается из тончайших жилок; крючок № 9–12 насаживается поденкою, бабочкою, большою мясною мухою и т. п. Рыболов сматывает с катушки столько шнурка, чтобы насадка при удилище, поднятом перпендикулярно (насколько позволяет длина рук), находилась на расстоянии аршина от земли, становится спиною к ветру и предоставляет ему нести крючок куда следует. Когда последний, так сказать, повиснет над местом своего назначения, кончик удилища опускается и насадка ложится в воду очень легко и естественно и почти всегда тотчас же схватывается рыбою. Если же при первом падении насадки на воду не будет поклевки, то следует предоставить ее течению, стараясь, чтобы по возможности только одна леска (а не шнурок) лежала в воде. Способ этот самый легкий изо всех, но, к сожалению, все условия, необходимые для успешного его применения, совпадают не часто, и вполне пользоваться им приходится довольно редко, хотя вообще попутный ветер много способствует удачному и более дальнему закидыванию насадки. Все эти способы употребляются за границей не только для ужения хариусов и форели, но также для ловли всякой другой рыбы, берущей насекомых поверху, как-то: язей, голавлей, ельцов, уклеек, плотвы и др.

Так как хариус очень хлипок и, будучи вынут из воды, скоро снет, причем много теряет во вкусе, то обыкновенно его убивают о камень или прикалывают. Немцы очень хвалят вкус свежепойманного хариуса, тут же на месте изжаренного на вертеле-колушке, над углями костра, причем палка просовывается в рот и задний проход. Свежепойманный хариус имеет довольно резкий запах, напоминающий запах корюшки, но более приятный. Одни сравнивают этот запах с слабым огуречным, другие с запахом богородской травы Thymus, откуда и латинское название хариуса – Thymallus. Жир хариуса считается очень целебным средством при лечении глазных и ушных болезней.

Указатель русской литературы по рыболовству и рыбоводству.

VII. Рыболовный спорт.

1.О ловлении рыб удою. – Эконом. магазин,1780, т. IV, № 99, с. 330–332.

2.О способе ловить рыбу руками. – Эконом. магазин,1783, т. XII, № 1, с. 9–10.

3.Некоторые замечания иностранных о рыбных ловлях, а особливо об ужении оных. – Эконом. магазин,1784, т. XX, № 94, с. 241–255.

4.О разных приманках, употребляемых при ловлении рыб. – Эконом. магазин,1784, т. XX, № 97, с. 289–302.

5.Некоторые практические замечания о наших деревенских рыбах. – Эконом. магазин,1786, № 97, с. 289.

6. Левшин.Всеобщее и полное домоводство. 1800. (IV, с. 174–209).

7. Левшин.Книга для охотников. 1812. (IV, с. 407–522).

8.Опытнейший рыболов. Содержащий в себе любопытные и редкостные секреты, касающиеся до рыбной ловли всякого рода снастями, как-то: неводом, вершею, удою и другими средствами. С наставлением разводить рыбу в прудах, сохранять в садках и выкармливать, тоже – ловить, разводить и сохранять раков. Москва, 1829, 16°, 47 с.

9. Двигубский.Лексикон городского и сельского хоз. 1825 (XI, с. 170–173).

10. Петров А.Новейший и опытный рыболов, или Собрание редких и любопытных секретов в пользу и удовольствие охотников до рыбной ловли. М., 1829, 12°, 26 с.

11. Петров Н.Рыбак, или Средства ловить рыбу удою. М., 1831, 12°. Ц. 1 р.

12. Р. М.Наставление охотникам удить рыбу. – Ж. общепол. свед.,1835, № 20, с. 189.

13. Батуцкий.Старинная лампа для привлечения рыб. – Ж. общепол. свед.,1835, № 20, с. 189.

14.Карманная книжка русского барина-охотника. 1840 (с. 7–22).

15. Д. А.О клеве рыб. – Ж. конноз. ох.,1843, с. 146–152.

16. Аксаков С. Т.Записки об ужении рыбы. М., 1847 (Изд. 1-е).

17. Венцеславский А.Ловля рыбы удочкою. – Тр. И. в экон. общ.,1850, т. IV, с. 101–110.

18. Цветков.Мухури. – Кавказ,1851, № 33.

19. Переваленко.Кавказ,1851, № 56.

20. Черняев Н.Страстный рыболов. (Рассказ). – Ж. конноз. ох.,1852, IV, с. 120–127.

21.Записки рыбака, или Наставление, как находить различных рыб. С фигур. М., 1854, 16°, 76 с. (50 к.).

(Разб. Отеч. зап.,1854, т. XCIV, с. 117–118).

22.Несколько слов об ужении рыбы. – Землед. газ.,1854, с. 366–368; 375–376; 384–386; 392–394. Арханг. губ. вед.,1854, № 33, с. 258–260; № 34, с. 271–273; № 35, с. 280–281; № 36, с. 288–290. (Из кн. Аксакова).

23. Аксаков С. Т.Отрывки из рассказов и воспоминаний охотника. I. Охота с острогой. – Москвитянин,1854, т. V. Смесь, с. 159.

24.Уженье рыбы. – Ж. конноз. ох.,1855, VII, с. 104–116.

25.Очерки охоты в Малороссии. – Газ. лесов. и ох.,1855, с. 212–214.

26. Янковский П.Приманка для рыб. (Варен. овес). – Эконом. зап.,1855, с. 163.

27. Гаряев.Охота на щуку с ружьем. – Эконом. зап.,1855, № 25, с. 198.

28. Аксаков.Рассказы и воспоминания. Изд. 2-е, 1856. (С. 17–34).

29. Аксаков С. Т.Записки об ужении рыбы. Изд. 2-е. М., 1856.

30. Витте.Поездка в Дарму. – Газ. лесов, и ох.,1856, с. 261 и 264.

30-бис. Юнг А., фон.Средство привлечь рыбу в то место, где предполагается производить ловлю. – Ж. общепол. свед.,1856, VIII (авг.), с. 219.

31.Ловля угрей. – Эконом. зап.,1856, с. 251.

32. Ц-в В.Об ужении рыбы в Малороссии. – Эконом. зап.1856, № 45, с. 355.

33.Верное средство ловить во множестве рыбу удою. – Эконом. зап.,1856, с. 375.

34.Уженье особого рода. – Ж. конноз. ох.,1858, VIII, с. 461–463.

35. Аксаков С.Несколько слов о раннем весеннем и позднем осеннем уженьи. – Ж. ох.,1858, т. I, с. 1–8.

36.Фабрикация рыболовных крючков. – Ж. ох.,1858, т. I, с. 290–293.

37. Арсеньев В.Метлица на Шексне. – Русский дневник,1859, № 89. Вестн. естеств. наук,1860, № 28, с. 881–900.

38.Gawarocki. Polski stawowe gaspodarstwo. 1861. (с. 242–247).

39. Н. доктор.Воспоминания детства. – Петерб. вестник,1861, № 7. с. 129–133. (Не кончена.).

40.Опытнейший рыболов, содержащий в себе секреты, касающиеся до рыбной ловли: неводом, удами и другими средствами. М., 1862. (30 к.) (2-е изд. предыдущего).

41. Попов.Заметки рыбака. – Сев. пчела,1862, № 238.

42.Из воспоминаний о гор. Мологе. – Волга,1863, № 68.

43.Счастливый рыболов. Советы страстного охотника до рыбной ловли удочкою и всеми снастями и орудиями. М., 1865, 16°, 152 +VI с. (50 к.).

44. Исполатовский Петр, свящ.Рыбная ловля на р. Сеже (Тверск., губ.). – Тр. И. в. экон. общ.,1865, авг., с. 216–218. (Ловля щук и сомов).

45. Брем.Жизнь животных. Т. V. Рыбы. 1866.

46. Слепцов В.Рассказ рыболова. – Собр. соч., т. II, 1866.

47. Фанюшин.Рыбные ловли на р. Мологе. – Труды Ярославск. статист. комит.,вып. IV, 1868, с. 44–107.

48. Либерих.Гатчинская форель. – Бирж, вед.,1869, № 159.

49. Ходнев С. Очерки рыбной ловли в Москве-реке. – Ж. Моск. общ. ох.1870. II (июнь), с. 19–28; III, с. 62–69; VIII, с. 45–48.

50. Арсеньев.Уженье рыбы на Шексне. – Ж. Моск. общ. охоты.1870. № 5 (сент.), с. 3–20.

51. Дмитриев.Из зап. книжки Тамбов. охотн. – Ж. Моск. общ. охоты,1870, № 5 (сент.), с. 60–74.

52.Ружейная охота за рыбами. – Ж. ох. конноз.,1870, с. 154–155.

53.Хищные рыбы. – Ж. ох. конноз.,1870, с. 179–181; 190–191; 196; 203–204; 221–222; 227; 248.

54. Вавилов М.Уженье на овес и на стрекозу. – Дом. хоз.,1870, с. 95–98; 109–114; Ж. ох. конноз.,1871, с. 177–178; 181–184.

55. Вавилов.Ловля сомов. – Дом. хоз.,1870, с. 253–255; Ж. ох. конноз.,1871, с. 213–214.

56. Вавилов М.Сиденье на сеже. – Дом. хоз.,1870, с. 330–331; Ж. ох конноз.,1871, с. 136–137.

57. Вавилов М.Зимняя ловля рыбы. – Дом. хоз.,1870, с. 363–367; Ж. ох. конноз.,1871, с. 89–90.

58. Воропай.Охота на севере России. 1871. (С. 33–40).

59.Лучение рыбы. – Детск. чтение,1871, с. 560–569.

60. Харитонов.Один из промыслов Ямбургск. уезда. – Гдовско-Ямб. лист.,1872, № 8, с. 6–7.

61.Рыбная ловля. – Народы, ремеслен. газ.,1872, с. 393–398; 417–432.

62. Ходнев С.Очерки рыбной ловли в Москве-реке и несколько слов о прудовой рыбе. С 2 карт, и 10 политип. в тексте. М., 1872, 12е, 71 с. (1 р.).

63.(Перепечатка этой статьи в Ж. Моск. общ. охотыс некоторыми дополнениями).

64. Вавилов.Охота в России. 1873. (Отд. IV, с. 99–192).

65. Гумилин М.Уженье нахлыстом. Ж. ох. конноз.,1873, с. 282–284.

66. П.Охота на язей с ружьем. – Ж. ох конноз.,1873, с. 346–349.

67.Иллюстрированный охотничий календарь на 1873 г. (с. 31–74).

68.Общество рыбной ловли в Петербурге. – Ж. Имп. общ. ох.,1884, II, с. 45.

69. Сабанеев Л. П.Зауральские озера. – Природа,1873, II, 220–302; 1874, I, 122–184. – Отд. оттиск: М., 1874 (с. 82–154).

70.Проект устава Общ. любителей рыбн. ловли удочкой в Москве. – Ж. Имп. общ. ох.,1774, VI (дек.), с. 71–72.

71. Радкевич И.Уженье рыбы. Подробн. опис. различных удочек и других принадлежн. уженья, с 58 рис. Спб, 1874, 16°, 145 с. (80 к.).

72.Крючки для удочек. – Технич. сборн.,т. VI, 1874, с. 175.

73. Буржинский А. Б.Календарь рыб. Изд. «Мирск. слова». – Спб., 1873, 32е. 171 с. (40 к.).

74. Волков.Уженье рыб на Рабатской Сухоне. – Вологод. губ. вед.,1875, № 84; 1876, № 2.

75. К-в А.Удочка и уженье рыбы. С рис. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, I, с. 36–41: II, с. 52–61.

76. Арсеньев.Лемье. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, IX, с. 1–10.

77. Шамов.Ловля налимов. – Ж. Имп. общ. ох.,1875, IX, с. 30–32.

78. Сабанеев Л. П.Рыбы России. Жизнь и ловля наших пресноводных рыб. – М., 1875, 8°, 640 с.

79. Вениаминов Н. И.Рыболовство в России всеми орудиями и во все времена года. С рис. – М., 1876, 8°, 455 с. (3 р.).

80.Клуб рыболовов (в Петербурге). St.-Pet. Herold. 1876. – Ж. Имп. общ. ох.,1876, III, с. 67.

81. Арсеньев.Шуйга. – Ж. Имп. общ. ох.,1876, XI, с. 1–17.

82. Терлецкий П.Жизнь рыб в наших реках и озерах. Рыбное хозяйство и охота. Практическое руковод., составленное из многочисленных наблюдений, удобопонятно для всех желающих заниматься рыболовством и разведением рыб. С 23 рис. – Спб, 1876, 8°, 312 + 3 с. (1 р. 59 к.). – Изд. 2-е,Спб, 1878. (Перепеч. обертка).

83. Л. А. (Левашов?)Ловля шересперов (жерехов). – Ж. Имп. общ. ох.,1877. V, с. 45–49.

84. Куроедов Н. Б.Рыбный пруд. (Рассказ). – Ж. Имп. общ. ох.,1877, VI, с. 22–28: VII, с. 33–43.

85. Савельев.Рыба и ее ловля в Епифанском уезде. – Ж. Имп. общ. ох.,1877, X, с. 38–48.

86. Палатин. (Соболев В. Н.).Первое августа. (Рассказ). – Ж. Имп. общ. ох.,1877, X, с. 15–18.

87. Салов.Мельница купца Чесалкина. (Рассказ). – Отеч. зап.,1877, № 9, отд. I, с. 75–108.

88. Остроухов.Ужение рыбы. Описание главнейших пород рыб Сред. Росс., их образа жизни и способов ужения. С рис. – М., 1877, 16°, 11+86 с. (35 к.).

89.Устав Общества любителей рыболовства. – М., 1877, 12°, 8 с.

90.Рыболовный клуб в Спб. – Пр. ох.,1878, V, с. 209.

91. Шведов.Заметка о весеннем уженьи на Ангаре. – Пр. ох.,1878, VI, с. 270–271.

92. Торчилло Д. В.Уженье на (оз.) Синеже. – Пр. ох.,1879, III, с. 260–271.

93. Л. А. (Левашов).Записки об уженьи рыбы. – Пр. ох.,1879, V, 145–161; VI, 328–336; VIII, 214–232; IX, 383–396. (С чертежами).

94. Мстинский Рыболов.О ловле рыбы наметом. – Пр. ох.,1879, V, с. 273–275.

95. Д-в А. (Дунаев).Охотничье житье-бытье. (Уженье в Ковровском уезде). – Пр. ох.,1879, VI, с. 378–382.

96. Мстинский Рыболов.Ловля рыбы переметом в р. Мете. – Пр. ох.,1879, VII, с. 64–74.

97. Безобразов С. В.Стрельба язей. – Пр. ох.,1879, VII, с. 148–150.

98.Охота на сазанов. – Пр. ох.,1879, VII, с. 169.

99. Томилевский.С Крайнего Севера. – С. хоз. лесов.,1879, IX, с. 80.

100. Л. А. (Левашов).Уженье карасей. – Пр. ох.,1879, X, с. 65–74.

101. В. (Всеволжский Н. Н.).Бессонное озеро, или Сметанное. (Уфимской губ.). – Пр. ох.,1879, X, с. 158–159.

102. Л. А. (Левашов).История и география одного пруда. – Пр. ох.,1879, с. 253–262.

103. Виноградов М. Е.Наставление к ловле рыб и раков в наших пресных водах. – Спб., 1880, 8°, 112 с. (1 р.). Отд. оттиск из журн. Семья и школаза 1880 г.

104. Х-т-ъ М.Вниз по реке. Из воспоминаний рыболова. – Воронежск. телеграф.,1880, № 109 и 112.

105. Д-в А. (Дунаев).Зимняя ловля налимов. – Пр. ох.,1880, I, с. 153–155.

106. Черкасов П. Г., бар.Заметки об уженьи рыбы. С рис. – Пр. ох.,1880; II, с. 232–250; III, с. 436–450; IV, с. 98–113; VI, с. 19–26; IX, с. 38–54; XI, с. 19–44.

107. Е.Ловля рыбы на блесну зимою. – Пр. ох.,1880, III, с. 501–503.

108. Л. А. (Левашов).Сомовье царство. – Пр. ох.,1880, V, с. 58–77.

109. Костромской Охотник.Еще о ловле налимов. – Пр. ох.,1880, V, с. 114.

110. Т-кий (Томашевский).Уженье лещей. – Пр. ох.,1880, VI, с. 46–56.

111. Т-кий (Томашевский).Замечания на «Записки об уженьи рыбы г. А. Л.» – Пр. ох.,1880, VII, с. 70–81.

112. Шведов.Добавление к уженью на р. Ангаре. – Пр. ох.,1880, VIII, с. 157.

113.Применение электричества к уженью рыбы. – Пр. ох., 1880, IX, с. 160.

114. Черкасов П. Г.По поводу замечания г. Н. Т-ского на «Записк. об уженьи рыбы». – Пр. ох.,1880, IX, с. 132–137.

115. Л. А. (Левашов).Ответ на статью г. Н. Т-ского: «Замечание на “Записк. об уженьи рыбы”». – Пр. ох.,1880, X, с. 137.

116. Черкасов П. Г.Производство рыболовных принадлежностей в Англии. – Пр. ох.,1880, XII, с. 11–14.

117. Черкасов П. Г.Уженье отдельных пород рыбы. – Пр. ох.,1881, I, с. 39–56; III, с. 99–121 (щука); XI, с. 28–48 (окунь, судак, берш, шереспер-жерех); 1882, III, с. 67–93 (ерш, пескарь, уклейка, елец); XI, с. 1–16 (голавль); XII, с. 1–30 (язь, плотва); 1883, III, с. 1–17 (красноперка, подуст, усач); V, с. 16–52 (сазан); XII, с. 64–78 (сазан); 1884, V, с. 1–19 (лещ).

118. Л. А. (Левашов).На судачков. – Пр. ох.,1881, II, с. 1–19.

119. Торчилло Д. В.Уженье на р. Вороне. – Пр. ох.,1881, IV, с. 51–81.

120. Ю. С.Ловля щук силками. – Пр. ох.,1881, IV, с. 85.

121. Гримм.Из практики Никольского завода. – С. хоз. лесов.,1881, IV, с. 293–310.

122. П. П. (Попов).Сом и охота на него на Дону. – Пр. ох.,1881, V, с. 66–75.

123. П. П. (Попов).Ловля стерлядей кивками на Дону. – Пр. ох.,1881, VIII, с. 73–80.

124. Л. А. (Левашов).С Оки. – Пр. ох.,1881, XI, с. 49–59.

125. Черкасов П. Г.Заметка о крючках. – Пр. ох.,1881, XII, с. 46–52.

126. Норденшильд.Путешествие на пароходе «Вега». 1882. (Вып. 4. Уженье у чукчей, с. 485).

127. Черкасов П. Г.Воспоминания рыболова на Москве-реке. – Пр. ох.,1882, I, с. 33–51.

128. Черкасов П. Г.В каком отношении находится сила рыбы и ее вес. – Пр. ох.,1882, II, с. 80–82.

129. Черкасов П. Г.Светящиеся поплавки. – Пр. ох.,1882, II, с. 98–99.

130. Соловьев.Ловля налимов зимою. – Пр. ох.,1882, И, с. 99.

131. Торчилло Д. В.Письмо в редакцию. – Пр. ох.,1882, И, с. 100.

132. Ширинкин Л.По речке Бланке. (Рассказ). – Пр. ох.,1882, IV, с. 61–68.

133. Терюхин Н.Измайловский пруд (в Москве). – Пр. ох.,1882, IV, с. 65–74.

134. Торчилло Д. В.Заметки и воспоминания о ловле рыбы на р. Вороне. – Пр. ох.,1882, IV, с. 20–39; V, с. 54–72.

135. КВП. (Колокольцев).Заметка на статью «В каком соотношении находится сила рыбы и ее вес». – Пр. ох.,1882, IV, с. 130–136.

136. Ф. Д. (Федорчуков).Рыбная ловля на У-ском пруде. (Рассказ). – Пр. ох.,1882, V, с. 53–57.

137. Торчилло Д. В.В защиту здоровой удильной снасти. – Пр. ох.,1882, VI, с. 58–64.

138. Черкасов П. Г., бар.Домашнее приготовление удилищ. – Пр. ох.,1882, VI, с. 70–90.

139. Л. А. (Левашов).С новым сезоном. – Пр. ох.,1882, VII, с. 102–110.

140. Д-в А. (Дунаев).Рыбные озера (во Владимирск. губ.). – Пр. ох.,1882, VIII, с. 112–113.

141. Завадовский И.Несколько слов по поводу статьи Д. Торчилло «Заметки и воспоминания о ловле рыбы на р. Вороне удочкою и переметом». – Пр. ох.,1882, IX, 105–111.

142. Завадовский И.Отчаянная щука. – Пр. ох.,1882, IX, с. 129.

143. Д-в А. (Дунаев).Письмо удильщика. – Пр. ох.,1882, X, с. 21–24.

144. Л. А. (Левашов).Зима. – Пр. ох.,1882, XII, с. 42–52.

145. Черкасов П. Г.По поводу статьи г. Торчилло «В защиту здоровой удильной снасти». – Пр. ох.,1882, XII, с. 99–100.

146. Мясницкий П.– Рыбу лучат. (Рассказ). – Моск. листок,1883, № 323.

147. Черкасов П. Г.Заметки рыболова. Привязывание поводков к крючкам с опиленными стержнями. Рецепты варов, лаков и красок для жилок. – Пр. ох.,1883, I, с. 144–148.

148. Е. Н. (Ермолов).Ловля сазанов. – Пр. ох.,1883, II, с. 65–72.

149. Торчилло Д. В.Ответ неопытного рыболова – опытному. – Пр. ох.,1883, IV, с. 71–88.

150. А. В.Из Астрахани. – Пр. ох.,1883, с. 43–44.

151. Мочарский Н.Очерк уженья рыбы на р. Перерве. – Пр. ох.,1883, IV, с. 64–70.

152. Познанский.С Дону. – Пр. ох.,1883, с. 21–34.

153. Черкасов П. Г.Товарищи рыболовы! – Пр. ох.,1883, VII, с. 124–131.

154. Л. А. (Левашов).По поводу самопогружающихся поплавков барона Черкасова. – Пр. ох.,1883, VIII, с. 40–43.

155. С-кий (Сперанский).Из писем к приятелю об уженьи язей. – Пр. ох.,1883, VIII, с. 72–88; 1884, VII, с. 60–80.

156. Лаврентьев.Справочно-памятная книжка для охотников на 1881–1885 гг. (Отд. 3, с. 1–76).

157. Черкасов П. Г.Самопогружающиеся поплавки. – Пр. ох.,1884, III, с. 51–53.

158. Сысоев В. М.С удочкой и жерлицей на р. Сестре. – Пр. ох.,1884, IV, с. 24–41.

159. Мочарский Н.Самодельная катушка. – Пр. ох.,1884, IV, с. 52–55.

160. Черкасов П. Г.Кое-что из моего рыболовного арсенала. – Пр. ох.,1884, с. 49–52.

161. Г. В. Н. (Горбачев).Два новых поплавка. – Пр. ох.,1884, IV, с. 55–56.

162. Мочарский Н.Ловля щук весною. – Пр. ох.,1884, IV, с. 80–82.

163. Мочарский Н.Линь. – Пр. ох.,1884, V, с. 50–58.

164. Мочарский Н.Котово. – Пр. ох.,1884, V, с. 46–57.

165. Арсеньев.С берегов Вычегды. – Пр. ох.,1884, V, с. 70–72.

166.Ловля щук поставушами. – Пр. ох.,1884, V, с. 97–98.

167. Сысоев В. М.Ямога. – Пр. ох.,1884, VI, с. 28–31.

168. Дублянский.Об ужении карпов. – Пр. ох.,1884, VI, с. 43–66.

169. Тютчев.Уженье сазанов в Пензе. – Пр. ох.,1884, VI, с. 45–47.

170. Сысоев В. М.Три рыбака. (Рассказ). – Пр. ох.,1884, VI, с. 41–55.

171. Черкасов П. Г.Новое кольцо для верхушек удилищ. – Пр. ох.,1884, VI, с. 47–48.

172. Тарасов.Уженье на мертвую рыбку (щук). – Пр. ох.,1884, VI, с. 48.

173. Мочарский Н.Ловля рыбы на насекомое. – Пр. ох.,1884, VI, с. 70–73.

174. А. В.Уженье на р. Вороне. – Пр. ох.,1884, VII, с. 50–55.

175. Васильев П.Блесненье. – Пр. ох.,1884, VIII, с. 1–28.

176. Терюхин Н.Несколько замечаний по уженью. – Пр. ох.,1884, IX, с. 30–39.

177.Ловля налимов на лягушонка. – Пр. ох.,1884, IX, с. 67–68.

178.Сохранение червей на зиму. – Пр. ох.,1884, IX, с. 68.

179.Уженье поздней осенью в проточных прудах. – Пр. ох.,1884, X, с. 57.

180.Сенежский способ уженья щук. – Пр. ох.,1884, X, с. 55–57.

181.Дублянский. Из Железноводска. – Пр. ох.,1884, XI, с. 16–18.

182.Приготовление натуральных цельных удилищ. – Пр. ох.,.1884, XI, с. 58–60.

183.Как выправить не совсем прямые натуральн. удилища. – Пр. ох.,1884, XI, с. 83–85.

184. Черкасов П. Г.Возражение на заметки об ужении. – Пр. ох.,1884, XII, с. 44–46.

185. Мочарский Н.По поводу «Обращения» барона Черкасова. – Пр. ох.,1885, I, с. 43–46.

186. Сысоев В. М.Утятник Максимка. – Пр. ох.,1885, I, с. 103–105.

187. Черкасов П. Г., бар.Пересмотр и ремонтировка рыбол. снастей к откр. сезона уженья. – Пр. ох.,1885, II, с. 58–60.

188. Терюхин Н.Кое-что по уженью. – Пр. ох.,1885, II, с. 35.

189. Сысоев В. М.Русские и английские рыболовные снасти. – Пр. ох.,1885, III, с. 43–45.

190. Сысоев В.Несуразная весна. – Пр. ох.,1885, III, с. 57. (Мелк. статьи).

191. Л. А.Осень. – Пр. ох.,1885, III, с. 66–74.

192.Фабрикация червей (личинок мух) в Париже. – Пр. ох.,1885, III, с. 82 (Из газет).

193. Мочарский Н.День в Соколове. – Пр. ох.,1885, IV, с. 76–88.

194. Терюхин Н.В окрестностях Брест-Литов. крепости. – Пр. ох.,1885, V, с. 46–58.

195. Черкасов П. Г.Возражение по статье г. г. Мочарского, Терюхина и Сысоева. – Пр. ох.,1885, V, с. 25–30.

196. Левашов А.Идея. (О влиянии погоды на клев рыбы). – Пр. ох.,1885, V, с. 31–54.

197. Кайгородов Д.Вниманию товарищей рыболовов. – Пр. ох.,1885, V, с. 58–59.

198. Серебровский.Отчаянная щука. – Пр. ох.,1885, VI, с. 33–39.

199. Тютчев П.Ужение рыбы с помощью катушки. – Пр. ох.,1885, V, с. 59–61.

200. Курбатов.Уженье красули. – Пр. ох.,1885, VII, с. 34–45.

201. Домбровский П.С Ирпеня. – Пр. ох.,1885, VII, с. 46–60. (Уженье сомов и щук).

202. Янишевский.Мои воспоминания. – Пр. ох.,1885, VIII, с. 9–10.

203. Ширинкин.К Каспийскому морю. – Пр. ох.,1885, IX, с. 50–51.

204. Сысоев В. М.Похождения рыболовов. – Пр. ох.,1885, X, с. 96–103.

205. Сысоев.Река зимою. – Пр. ох.,1885, XII, с. 5–10.

206. Соколов Н.Уженье рыбы в Онежском озере. – Россия,1885, № 14, с. 10–13. (О хариусе и др.).

207. Аксаков С. Т.Записки об ужении рыбы и воспоминания о разных охотах. – Полн. собр. соч. изд. Мартынова. Спб., т. V, 1886, 8°, 320. (Ц. 2 р.).

208.Angelsport. Der Wind. (Из D. Fiehere-Zeitung). – Land u. Forstw. Zeitung, 1886, № 22–23.

209.Общество любителей рыболовства в Москве. – Правит, вестн.,1886, № 49.

210. Янишевский.Поездка на Чусовую. – Пр. ох.,1886, I, с. 25. (Об ужен, хариусов).

211. Дублянский.Кое-что об ужении голавлей. – Пр. ох.,1886, I, с. 41–52.

212. Мардеросса А.Из Тифлиса. Уженье на Куре. – Пр. ох.,1886, I, с. 70–72.

213. Мочарский.Карась. – Пр. ох.,1886, II, с. 1–15.

214.Общество любителей рыболовства в Москве. Пр. ох.,1886, III, с. 98–99.

215. Черкасов П. Г.Оригинальный способ ужения на сильной быстрине. – Пр. ох.,1886, IV, с. 65–67.

216. Р-ий (Рудановский).Крюченье на Урале, в Пермской губ. – Пр. ох.,1886, IV, с. 68–71.

217. Черкасов П. Г.Предохранение лесы от гниения. – Пр. ох.,1886, IV, с. 85–86.

218. Черкасов П. Г.Линь. – Пр. ох.,1886, V, с. 40–44.

219. Доброклонский Н.Река Клязьма и ловля рыбы на ней. – Пр. ох.,1886, V, с. 45–48.

220. Ф-ъ Ив.Любителям рыболовства. Ловля корзиною. – Пр. ох.,1886, V, с. 49–51.

221. Черкасов П. Г.Лучше поздно, чем никогда. – Пр. ох.,1886, V, с. 52–55.

222. Мочарский Н.Удобный подсачник. – Пр. ох.,1886, V, с. 86–88.

223. Р-ский.Ерш. – Пр. ох.,1886, VI, с. 12–15.

224. К. Александр.Подуст. – Пр. ох.,1886, VI, с. 16–19.

225. Павловский Никиф.Поплавок, измеряют, глубину. – Пр. ох.,1886, VI, с. 55–57.

226. Сорокин А. И.Заметки москворецк. рыболова. – Пр. ох.,1886, VI, с. 115–128.

227. Дублянский.Вырезубы в Северном Донце и Осколе. – Пр. ох.,1886, VII, с. 1–13.

228. Р-ский.Уженье красноперок. – Пр. ох.,1886, VII, с. 14–18.

229. Р-ский В.Охотничьи наброски. – Пр. ох.,1886, VII, с. 19–21.

230. Сорокин А. П.По поводу заметки о ерше. – Пр. ох.,1886, VII, с. 45–49.

231. Левашов А.Кое-что из зимнего уженья. – Пр. ох.,1886, VIII, с. 129–132.

232. Сорокин А.Ловля щук плавом. – Пр. ох.,1886, VIII, с. 153–159.

233. Русский рыболов (Ермолов Н. Н.).Предубеждение и прогресс. Мысли рыболова об английских снастях и способах уженья. – Пр. ох.,1886, IX, с. 15–25.

234. Тхоржевский К.Зимнее уженье. – Пр. ох.,1886, IX, с. 26–39.

235. Сорокин.Заметки москворецкого рыболова. Ловля язей. – Пр. ох.,1886, X, с. 33–44.

236. Мардероссо А. А.Из Баку. – Пр. ох.,1886, IX, с. 66–68; X, с. 77–78. (Мелк. статьи).

237. (Саблин).Мюлля-Кюля. – Пр. ох.,1886, XII, с. 68–70.

238. [52].

239. Черкасов П. Г.Доморощенные удилища из русского дерева. – Вестн. рыб.,1887, IV–VII, с. 142–143.

240.«Практический рыболов. Карманная книжка». Спб., 1887. – Вестн. рыб.,1887, X, с. 203–205.

241.Спорт (Новые мушки для лососевых). – Вестн. рыб.,1887, X, с. 205–206.

242.Приманка для рыб. – Вестн. рыб.,1887, XI, с. 227. (Смесь).

243.Новое рыболовное общество. – Вестн. рыб.,1887, XI, с. 228. (Смесь).

244. Черкасов П. Г.Ловля жереха и голавля на быстрине. – Охотник,№ 1, с. 7.

245. Черкасов П. Г.Как исправить непромокаемый шнурок, сделавшийся липким. – Охотник,1887, № 3, с. 39.

246. Москворецкий Рыболов (Сорокин).Заметки москворецкого рыболова. – Охотник,1887, № 6, с. 89.

247. Москворецкий Рыболов (Сорокин).Пузырь-жерлица и его применение к ловле крупной рыбы. – Охотник,1887, № 8, с. 120, с рис.; № 9, с. 138.

248. Сорокин А.Заметки москворецкого рыболова. – Охотник,1887, № 10, с. 151–152 (одежда, осен. ловля щук); № 11, с. 168 (окунь, ерш, елец, блесны); № 13, с. 200–201 (багренье, лученье, удилища); № 14, с. 216 (зимн. уж.); № 16 (ноябрь); № 17, с. 264 (ноябрь); № 18, с. 280–281 (глушенье, багренье, принадл. зим. уженья); № 19, с. 294–296 (блесненье, ловля на кобылку).

1888, № 21, С. 329 (зим. уж. налимов); № 22, с. 360 (то же); № 27, с. 423 (рыбол. снар.); № 32, с. 504–505 (то же); № 34, с. 535–536 (то же); № 35, с. 551–552 (весеннее уженье на донные); № 38, с. 599–600 (весен. ужен. щук); № 44, с. 696 (весен. уж.); № 45, с 711 (то же).

249.Фабрикация червей. – Охотник,1887, № 14, с. 217. (Личинки мух).

250. Д. Ю. К.(Искусственные) задевы и уженье на донную с поплавком и донным удилищем. – Охотник,1887, № 16, с. 249; № 17. с. 264. (В Арханг. губ.).

251. Мочарский Н.Ловится ли рыба во время нереста? – Охотник,1887, № 18, с. 280.

252. Есилов.Сом и его ловля в Свияге. – Охотник,1887, № 19, с. 296.

253. Сорокин А.По поводу статьи г. Мочарского в № 18 «Охотника». – Охотник,1887, № 20, с. 312.

254. Сорокин А.По поводу статьи об искусственных задевах Д. Ю. К. – Охотник,1887, № 20. с. 313.

255.Электрическая удочка. – Привит. вестн.,1887, № 151.

256. Дублянский Н. А.Секретарь Дикаревский. (Рассказ). – Пр. ох.,1887, II, с. 107–121: III, с. 78–91.

257. Кайгородов Д. К.К вопросу о влиянии высоты барометра на клев рыбы. – Пр. ох.,1887, II, с. 68–76.

258. Терюхин Н.Из практики уженья. – Пр. ох.,1887, III, с. 25–36.

259. Черкасов П. Г.Добычливый и удобн. способ уженья на живца. – Пр. ох.,1887, III, с. 103–105.

260. Десон (Сонцов Д. Д.).4-го мая 1887. (Из воспоминаний рыболова). – Пр. ох.,1887, IV, с. 63–72.

261. Черкасов П. Г.Уженье нахлыстом. – Пр. ох.,1887, V, с. 28–41; XII, с. 18–34.

262. Дюк (Протопопов).Несколько слов об уженьи рыбы в Архангельской губ.

263. Л. А. (Левашов).Рыболовный летний сезон 1886 года. Наблюдения и выводы (относит. барометра). – Пр. ох.,1887, V, с. 50–61.

264. Мельников.Иртыш. – Пр. ох.,1887, VI, 25–32. (Уженье).

265. Корде А.Ловля мирона и сырти. – Пр. ох.,1887, VI, с. 101–102.

266. Курбатов А.Уженье рыбы в Сувалкской губ. и на Немане. – Пр. ох.,1887, IX, с. 70–74.

267. Корде А.По уженью. – Пр. ох.,1887, IX, с. 83–84.

268. Спесивцев Е.Заметка. (О Москов. общ. рыбол.). – Пр. ох.,1887, XII, с. 107–109.

269.Практический рыболов. Карманная книжка для удильщиков. Спб., 1887, 8°, IV+ 236 с. (1 р. 50 к.).

270. Соболев А. С.Руководство об (!) ужении рыбы в Москве-реке. М., 1887, 12°, 1–7 с.

271.Ужение рыбы. Рыбы Средн. России, их образ жизни и способы ужения. С 15 рис. Изд. 2-е. М., 1887, 8°, 103 с. (75 к.).

272. Варпаховский Н.– Библиография. Соболев. «Руководство об ужении рыбы в Москве-реке». – Вестн. рыб.,1888, I, с. 26.

273.Электрическая удочка. (С немец). – Вестн. рыб.,1888, V–VII, с. 154–158.

274.Несколько испытанных советов при ловле рыбы. – Вятск. губ. вед.,1888; – Астрах. губ. вед.,1888, № 65.

275. NN.Из Воронежа. Об учреждении общества любит. рыболовства. – Моск. вед.,1888, № 40.

276. Георгиевский М. Д.Рассказы рыбака. – Олонец. губ. вед.,1888, № 81.

277.Электрические поплавки. – Охотник,1888, № 22, с. 345.

278. Мочарский Н.Необходимая заметка. (О клеве во время нереста). – Охотник,1888, № 24, с. 376.

279. Черкасов П. Г.Зимнее уженье с поплавком. – Охотник,1888, № 25, с. 392. (Под Казанью).

280. Сластников С. И.Поделом вору и мука. – Охотник,1888, № 40, с. 663. (Анекдот).

281. Кареев С. А.О ловле голавлей на насекомых. – Охотник,1888, № 42, с. 662.

282. Сорокин А.О подпусках. – Охотник,1888, № 52, с. 824–825.

283. Деревенский охотник.Ночная охота на рыбу. – Охотник, :1888, № 52, с. 825.

284. Сластников С. И.Уженье в окрестностях Казани. – Охотник,1888, № 37, с. 584.

285. Деревенский охотник.Рыбная ловля как предмет развлечения ружейного охотника. – Охотник,1888, № 48, с. 760.

286. Черкасов П. Г., бар.Век живи, век учись. – Охотник,1888, № 50, с. 793; № 51, с. 808 (блесненье); № 52, с. 825 (то же); № 53, с. 840–841 (ловля щук).

287. Сорокин А.Новые приспособления в переметах. – Охотник,1888, № 56, с. 887–888; № 58, с. 920–921; № 59, с. 936–937 (жерлица); № 60, с. 953 (то же).

288. Сорокин А.Ловля хищн. рыб ходом. – Охотник,1888, № 62, с. 985; № 63, с. 999; № 64, с. 1014; № 66, с. 1037–1038.

289. В. В.Насадка навозным червем. – Охотник,1888, № 64, с. 1014–1015; № 65, с. 1025–1026.

290. Кареев С. А.Уженье зимой на кобылку. – Охотник,1888, № 66, с. 1038; № 67, с. 1049.

291. Сорокин А.Мотыль. – Охотник,1888, № 69, с. 1074; № 70, с. 1086.

292.Приманка для рыб. – Вестн. рыб.1888; Ох. газ.,1888, № 1, с. 12. (Из газет).

293. А. Р.Непромокаемые лесы. – Ох. газ.,1888, № 2, с. 21–22.

294. Черкасов П. Г.Хорошая дорожка, могущ. быть изго-товл. домашним средств. С 2 рис. – Ох. газ.,1888, № 2, с. 30–31.

295. Черкасов П. Г.Рыболовные новинки. – Ох. газ.,1888, № 6, с. 64–65.

296. А. Р.Из Нижнего Новгорода. – Ох. газ.,1888, № 6, с. 65. (Глушение рыбы).

297. Черкасов П. Г.К заметке о дорожке. – Ох. газ.,1888, № 6, с. 65.

298. Черкасов П. Г.По поводу заметок «Непромокаемые лесы» и «Хищность карпов». – Ох. газ.,1888, № 7, с. 79.

299. Черкасов П. Г.Новая насадка для плотвы и два новых состава для прикорма рыбы. – Ох. газ.,1888, № 9, с. 99.

300. Вербицкий Н.О ловле носаря. – Ох. газ.,1888, № 11, с. 126.

301.Годичн. собр. Моск. общ. любит. рыболовства. – Ох. газ.,1888, № 12, с. 138–139.

302. Рында Ив.Из Орла. (Об уженьи на Оке и ее притоках). – Ох. газ.,1888, №9 13, с. 147–148.

303. Морозов Ф. А.О стрельбе рыбы. – Ох. газ.,1888, № 14, с. 159–160.

304. Черкасов П. Г.Новый скользящий поплавок для уженья живца. – Ох. газ.,1888, № 14, с. 160.

305. Кайгородов Дм. Н.К достоинству английских удочек. – Ох. газ.,1888, № 14, с. 163.

306. Черкасов П. Г.Вниманию удильщиков на сверчка (кобылку). – Ох. газ.,1888, № 15, с. 169–170. С рис.

307. Огиевский.О добывании щуки в окрестностях Бердичева. – Ох. газ.,1888, № 15, с. 170–171.

308. Сабанеев Н.Из Ярославля. (Любители-рыболовы. Способы ловли). – Ох. газ.,1888, № 17, с. 191.

309. Р( ында ) Ив.Очерк окрестностей Коренной Пустыни в отношении охоты. – Ох. газ.,1888, № 20, с. 227–228. (Есть заметки о рыбах и уженью карпов в р. Тускори).

310. Р. А.Из Гагина, Сергачск. уезда. – Ох. газ.,1888, № 25, с. 289. (Уженье; ловля крыгой).

311. Gerra К. М. (Музурин).Письмо в редакцию. – Ох. газ.,1888, № 27, с. 311–312. (Ловля и уженье морских рыб; охота на дельфинов у берегов Крыма).

312. Р( ында ) Ив.Из Орла. Очерк рыбной ловли в Орловск. губ. – Ох, газ.,1888, № 29, с. 332–333. (Уженье под Орлом).

313. Черкасов П. Г.Кое-что по уженью. – Ох. газ.,1888, № 30, с. 344–345.

314. Р-кий В.Из с. Черного, Нижегор. губ. – Ох. газ.,1888, № 31, с. 359–360.

315. Р-кий В.Из-под Юрьевца, Нижегор. губ. – Ох. газ.,1888, № 31, с. 360–361.

316. Анисимский.Вопрос (о ловле форели). – Ох. газ.,1888, № 34, с. 397.

317. Соколов.Ловля шересперов-жерехов. – Ох. газ.,1888, № 36, с. 417–418.

318. Протасов Ив.Новый способ окраски жилок. – Ох. газ.,1888, № 40, с. 467–468.

319. Р-ский.Из Черного, Нижегор. губ. – Ох. газ.,1888, № 41.

320. Шляхтин.О ловле носаря на Дону. – Ох. газ.,1888, № 42, с. 488–489.

321. Черкасов П. Г.О крючках. С рис. – Ох. газ.,1888, № 45, с. 525–526.

322. Черкасов П. Г.О ловле форели. – Ох. газ.,1888, № 44, с. 518–519; № 45, с. 526.

323. Р-ский В.Из Мурома. Способ уженья. К вопросу о вываживании. – Ох. газ.,1888, № 45, с. 530.

324. Черкасов П. Г.Об уженье угря. – Ох. газ.,1888, № 50, с. 610.

325. Дублянский Н.Об уженьи рыбы в окрестностях Харькова. – Пр. ох.,1888, I, с. 12–25.

326. Кайгородов.Ловля язей нахлыстом на р. Оредеже. Пр. ох.,1888, II, с. 1–17.

327. Черкасов П. Г. Из дорожных встреч и рыбачьей переписки. – Пр. ох.,1888, II, с. 18–26.

328. Черкасов П. Г.Рыбацкая лодка. – Пр. ох.,1888, III, с. 27–50.

329. Черкасов П. Г.Беседы. – Пр. ох.,1888, III, с. 51–56. (Багорчики и сачки).

330. Л. А. (Левашов).Рыболовный летний сезон (клев и барометр). 1887. – Пр. ох.,1888, IV, с. 43–48.

331. Д-н (Добычин).Заметки любителя удочки. – Пр. ох.,1888, IV, с. 49–79. (Уженье сазанов на р. Сосне и Мотыре, с. 52–56, с. 68–79. Удочки, с. 56–62. Лесы, с. 63–68).

332. Мочарский Н.Воспоминания и заметки. – Пр. ох.,1888, IV, с. 66–78.

333. Дюк (Протопопов).Из записи, книжки арханг. охоты. – Пр. и ох.,1888, VII, с. 3–4 (уженье налимов); с. 7–8 (уженье окуня).

334. Терюхин Н.На Синежском озере. – Пр. ох., 1888, VII, с. 72–81.

335. Л. А. (Левашов).О подсекателях. – Пр. ох.,1888, VIII, с. 42–48.

336. Черкасов П. Г.Парусная лодка. – Пр. ох.,1888, VII, с. 56–71.

337. Русский рыболов (Ермолов Н. Н.).О непромокаемых лесах. – Пр. ох.,1888, VII, с. 82–87.

338. Хохлов.Рыбная ловля под Савиным монастырем (Моск. губ.). – Пр. ох.,1888, VIII, с. 49–74.

339. Вербицкий Н. А.По Десне. – Пр. ох.,1888, X, с. 30–52. (Уженье на метлу, с. 32–35. Сом, с. 38–42. Жерех, с. 44–45. Щука, с. 45. Судак, с. 46–47).

340. К-в П.Лучше поздно, чем никогда. (Из воспоминаний об уженье по р. Ику). – Пр. ох.,1888, XI, с. 66–75. (Лещ, с. 68, 70–71, 72. Щука, с. 68–69. Сазан, с. 73).

341. Бутиков В.Об уженьи карпов на р. Айдар, Харьковск. губ. – Пр. ох.,1888, XII.

342. М-р.Рыбный промысел. – Рус. судох., 1888, № 30, с. 39. (Снаряд Топосова для уженья).

343.(Как ловить рыбу бреднем?) Заметка старого охотника. – Астрах. вестн.,1889, № 220.

344.Щука. Рассказ. – Астрах. листок.1889, № 245.

345. Гримм О.Первый рыболов и первая удочка. – Вестн. рыб.,1889, I, с. 7–16. (История удочки и деревянных крючков карелов).

346.(Complet Angler). – Вестн. рыбол.,1889, I, с. 48. (Смесь). (100-е изд. книги).

347.Бах. Яцица (Ephemera) как приманка для рыбы (на Немане). – Вестн. рыб.,1889, V, с. 189–190.

348.Лов сома на саранчу. – Вестн. рыб.,1889, IX – X, с. 335–336.

349. Слезскинский.Волховские удильщики. – Нов. время,1889, 6 дек. – Астрах. вестн.,1888, № 168.

350. Счастливый рыболов.Екатер. неделя,1888. Ох. газ.,1889, № 34, с. 375.

351. Острогорский А. И.Рыбы. Два рассказа. Спб., 1889, 8°, 15 с.

352. Черкасов П. Г.Простой способ выпрямлять покривившиеся колена складного удилища. Ох. газ.,1889, № 3, с. 34–35.

353. Воронин.Ловля марены и угрей в р. Висле. – Ох. газ.,1889, № 8, с. 93–94.

354.Кружок удильщиков в Спб-ге. – Ох. газ.,1889, №11, с. 135.

355. Черкасов П. Г.Несколько замеч. по поводу статьи г. Воронина «Уженье вблизи Пскова». – Ох. газ.,1889, № 12, с. 145–146. (Об удилищах).

356. Ремезов Вас.Рыбная ловля в окрести г. Самары. – Ох. газ.,1889, № 13, с. 157–158. (Уженье судака, берша, язя и др.).

357. Черкасов П. Г.Рыболовн. мелочи. – Ох. газ.,1889, № 22, с. 259–260. (Привады для окуней и щук; ловля жерехов-шересперов; сазан в р. Вятке).

358. Воронин.Кое-что о ловле хариуса. – Ох. газ.,1889, № 30, с. 334.

359. Д. Н. (Домбровский).Из Киева. – Ох. газ.,1889, № 33, с. 364–365.

360. Д. В.Из Александрии, Харьк. уез. – Ох. газ.,1889, № 35, с. 383.

361. Д. В.На Волжке (Уженье сазанов). – Ох. газ.,1889, № 35, с. 383–384.

362. Сабанеев Л. П.Заметки московского рыболова. – Ох. газ.,1889. (I. Зимний сезон. 1888–89 г. Ловля на поддев. – № 39, с. 425–427. II. Весеннее уженье. Ловля подъязка на поплавок. – № 40, с. 437–439. III. Вторая половина весны. Уж. ельца. Ловля голавлей и шересперов нахлыстом. Ловля шересп. плавом. Весен. ловля в друг. мест. – № 41, с. 451–453. IV. Необ. урожай молоди. Уженье подуста. Ловля плотвы и язей на зелень. Появл. лещей. Уж. щуки. Подъязки летом. Уженье на кузнеца. Ловля на Перерве и друг. плотинах. Результ. уженья в Люблине, Косине, Сенеже. – № 42, с. 462–464; № 43, с. 474–476).

363. Р-ский В. (Рождественский).Из с. Черное, Нижегор. губ. – Ох. газ., 1889, № 41, с. 455–456.

364. Д. Д.Борисово озеро (в Зеньковск. у., Полт. губ.). – Ох. газ.,1889, № 50, с. 565.

365. Р-ский В.Из Черного, Нижегор. губ. – Ох. газ.,1889, № 50, с. 566.

366. Черкасов П. Г.Домашнее производство удилищ. – Пр. ох.,1889, I, с. 47–70.

367. Воронин В.Уженье вблизи Пскова. – Пр. ох.,1889, I, c. 89–101. (Удочка, с. 94–95; места, с. 96; лов на блесну окуней и сигов, с. 99–100; ловля налимов, с. 100; лов сетью уклей, с. 101).

368. Кайгородов Д. Н.Ловля щук нахлыстом на искусств. рыбку. – Пр. ох.,1889, II, с. 80–86.

369. Дмитриевский А. В.Царицынские пруды. – Пр. ох.,1889, III, с. 66–76.

370. Глушанин.Кавказск. горн, форель и ловля ее удочкой. – Пр. ох.,1889, III, с. 83–94.

371. Черкасов, бар.Заметки об ужении щуки. – Пр. ох.,1889, IV, с. 25–35.

372. Л. А. (Левашов).Рыбол. сезон. 1888 г. – Пр. ох.,1889, V, с. 36–43.

373. Сабанеев.Хариус. – Пр. ох.,1889, V, с. 61–76.

374. Веневитинов Д.Воронежские лещатники. – Пр. ох.,1889, V, с. 52–74.

375.Секретные наживки. – Пр. ох.,1889, V, обзор иностр. лит., с. 95–96.

376.Наживка для морской рыбы. – Пр. и ох.,1889, V, обзор иностр. лит., с. 96.

377.Сохранение креветок для наживки. – Пр. и ох.,1889, V, обзор иностр. лит., 96–97.

378. Борисов.О мироне. – Пр. ох.,1889, VI, с. 1–13.

379. Л. А.Летний рыболовный сезон. 1889. – Пр. ох.,1890, VIII, с. 77–86.

380. Домбровский Н.Заметки об уженьи на юге. – Пр. ох.,1889, IX, с. 1–48. (Способы уженья, удочки, лески, с. 10–14. Лодки, с. 17–22. Уженье наверху, с. 23–26. Верх, удочка, с. 28–29. Закидывание, с. 29–30. Лодка, с. 30–31. Наживка, с. 31–34. Шерешпер, с. 34–36. Голавль, с. 36–38. Язь, с. 38–40. Ловля, с. 40–48).

381. Вербицкий Н. А.С Десны. – Пр. ох.,1889, IX, с. 47–56.

382.Жилка для поводков. – Пр. ох.,1889, IX, обзор иностр. лит., с. 77–78.

383. Дублянский Н.Кое-что об уженьи в Черном море. – Пр. ох.,1889, XII, с. 1–26. (Удочки и лески, с. 6–8. Крючки, с. 8. Груз, с. 9. Уженье, с. 10–14. Насадки, с. 15–17. Corvina nigra, с. 17–18. Scorpaena parcus, с. 18. Crenilabrus, с. 18–19. Sarqus annularis, с. 19. Blennius, с. 19–20. Motella, с. 20. Snaris, с. 20–21. Cobius, с. 21–22. Камбала, кефаль, лобан, с. 22. Скумбрия, с. 23. Сельдь (!), с. 23. Летучка, с. 23. Игла-рыбка, с. 24. Белуга, с. 24. Дельфины, с. 24–25).

384.(Новый) вид рыбного промысла на Волге. «Самарск. газ.», 1889. – Астрах. вестн.1889, № 81. (Ловля на отрубян. тесто).

385.Кружок удильщиков в С.-Петербурге. «Сын. Отеч»., 1889. – Ох. газ.,1889, № 11, с. 135.

386.Рыбак-любитель. Письмо к любителям рыбной ловли. (Необходимость кружка). – Астрах. вестн.,1890, № 511.

387. Свирилин Л.По поводу письма рыболова-любителя. – Астрах. вестн.,1890, № 514.

388.Как выгодно иногда блеснить. – Астрах. листок,1890, № 29.

389. Поспелов С.Триста верст на лыжах. – Ж. ох.,1890, III. (Черви, с. 70–71. Уженье, с. 72–73, с. 80–82. Окунь, с. 74–75. Минога, с. 74. Семга, с. 77. Хариус, с. 77. Голавль, с. 77–78).

390. Сабанеев Л.Уженье в январе. Принадлежности зимнего уженья. Ловля на поддев. – Ох. газ.,1890, № 2, с. 29–30.

391. Сабанеев Л.Зимняя ловля налимов. – Ох. газ.,1890, № 4, с. 62–63.

392. Нарский.Наши охот. дела. – Ох. газ.,1890, № 4, с. 61; № 15, с. 237–238; № 21, с. 334; № 22, с. 348–350; № 44, с. 700–701.

393.Способ добывания дождевых червей для уженья. – Ох. газ.,1890, № 7, с. 111.

394. Куроедов.Клев пеструхи. – Ох. газ.,1890, № 9, с. 138.

395. Черкасов П. Г.О клеве пеструхи. – Ох. газ.,1890, № 13, с. 203.

396. Черкасов П. Г.Новые рыболовные снасти. – Ох. газ.,1890, № 16, с. 248–250.

397. Кайгородов.Ловля язей нахлыстом с грузилом. – Ох. газ.,1890, № 18, с. 275–776.

398. Ермолов Н.Снаряд для уженья щук. – Ох. газ.,1890, № 19, с. 291–292.

399. Ширинкин К.Из Ташкента. – Ох. газ.,1890, № 19, с. 294–295 (На с. 294 о лучении рыбы).

400. Веневитинов Д.О замене стоячих колец на удилищах блоками. – Ох. газ.,1890, № 22, с. 350–351.

401. Домбровский.Уженье щук. – Ох. газ.,1890, № 23 и 26.

402.Новый французский журнал для любителей уженья. – Ох. газ.,1890, № 31, с. 494.

403.Редкая добыча (семга в 51 ф. в Англии). – Ох. газ.,1890, № 34, с. 543.

404. В. Д. (Веневитинов).Из Воронежа. (Уженье). – Ох. газ.,1890, № 37, с. 586–587.

405.Новая насадка для щук. – Ох. газ.,1890, № 37, с. 591.

406.Союз парижских удильщиков. – Ох. газ.,1890, № 37, с. 391.

407.Рыболовный конкурс (удильщиков в Париже). – Ох. газ.,1890, № 39, с. 622.

408.Домбровский Н. Уженье лещей. – Пр. ох.,1890, I, с. 37–55.

409.Васильев М. С берегов р. Терешки. (Хвалынск, у.). – Пр. ox.,1890, II, с. 50–60 (Сом, с. 57–59; налим, с. 59–60).

410. Васильев.Уженье язей с навесу. – Пр. ох.,1890, III.

411. Черкасов П. Г.О домашнем производстве удилищ. – Пр. ох.,1890, III, с. 30–39.

412. Ширинкин.Запис. туркестанского охотника. – Пр. ох.,1890, IV. (Ловля рыбы, с. 31–33).

413.Пропитывание лесок. – Пр. ох.,1890, IV. Обзор иностр. лит., с. 94.

414.Новая наживка для морской рыбы. – Пр. ох.,1890, IV. Обзор иностр. лит., с. 94.

415. Домбровский Н.Придонное карповое уженье. – Пр. ох.,1890, V, с. 32–40.

416. Веневитинов Д.Воронежские лещатники. – Пр. ох.,1890, V, с. 70–79.

417.Типы английских удильщиков. – Пр. ох.,1890, V. Иностр. обз., с. 105–107.

418.Общество рыбной ловли в Конго. – Пр. ох.,1890, V. Иностр. обз., с. 107.

419.Сысоев. Два окуня. – Пр. ох.,1890, VI, с. 44–48.

420. Домбровский Н.Уженье сомов на юге. – Пр. ох.,1890, VI, с. 47–62.

421. Линтваров А.Уженье на р. Сейме. – Пр. ох.,1890, VII, с. 39–66. (Местность, приспособл., лодка, с. 40–44; лещ, с. 45–53; голавль, с. 53–55; язь, с. 55–56; сазан, с. 56–58; марена, с. 58–59; окунь, с. 59–60; жерех, с. 60; судак, с. 60–61; щука, с. 61–63; налим, с. 63; сом, с. 62–66).

422.Уженье рыбы в открытом море с парохода на ходу. – Пр. ох.,1890, VII. Иностр. обз., с. 109–110.

423.Будущее возвышение цен на испанские жилки (гут). – Пр. ох.,1890, VII. Иностр. обз., с. 90.

424. Домбровский Н.По Днепру. – Пр. ох.,1890, IX, с. 11–18.

425. Либерих (умер в 1883 г.).Из записок об уженьи. – Пр. ох.,1890, IX, с. 19–41. (Разные способы уженья на быстр. течении).

426. Либерих.Уженье на фальшивую насадку. Пр. ох.,1890, V, с. 1–29 (На мушку, с. 1–15; на фальшивую рыбку, с. 15–19).

427. Вербицкий Н.Очерки из охотничьей жизни: Барабанов и Рыбушкин. – Пр. ох.,1890, XII, с. 35–62. (Рассказ).

428. Черкасов П. Г.По пути. – Пр. ох.,1890, XII, с. 38–43. (Уж. на р. Обве).

429. Удильщик.О заготовлении удилищ домашним способом. – Рус. ох.,1890, № 8, с. 117–118; № 9, с. 243–246.

430. Тхоржевский.Сазан и его уженье. – Рус. ох.,1890, № 15, с. 227–228.

431. Удильщик.Весеннее уженье на донную. – Рус. ох., 1890, № 18, с. 277–278; № 19, с. 295; № 20, с. 314–315.

432. Удильщик.Заметки о катушке и ее принадлежностях. – Рус. ох.,1890, № 24, с. 373–374; № 25, с. 389–390.

433.Экскурсия удильщиков по р. Неве. – Рус. ох.,1890, с. 383. (Разн. изв.).

434. К-в С.Жерлицы и их постановка. – Рус. ох.,1890, № 28, с. 439–440; № 29, с. 454–455; № 30, с. 469–470.

435. Котельников Н.Перемет. – Рус. ох.,1890, № 34, с. 540.

436. Удильщик.Уженье голавля. – Рус. ох.,1890, №№ 36–38.

437. Румянцев И.Сикуша (блесна для сигов). – Вестн. рыбопр.,1891, II, с. 74–77.

438. Румянцев.Что делать с язем? – Вестн. рыбопр.,1891, V, с. 184–189.

439.Отчет Воронежского отдела рыбной ловли. – Вестн. рыбопр.,1891, V, с. 196–197.

440. Львов Ник.Практический рыболов, справочн. книга для удильщиков-спортсменов. Изд. 2-е. Спб., 1891, 8°, IV, 236 с. (1 р.).

441. С-кий П. (Сперанский).С блесной и удочкой. – Охота,1891, № 4, с. 9–12.

442. Рышков Вл.Рыболовство (Уженье щук и окуней в Финляндии). – Охота,1891, № 6, с. 10–11.

443. Черкасов П. Г.Новый общедоступный материал для складных удилищ английск. образца. – Ох. газ.,1891, № 2, с. 26.

443-бис. Черкасов П. Г.Вниманию московских рыболовов. (Искусственный мотыль). – Ох. газ.,1891, № 13, с. 205–206.

444. Норский.Наши охотн. дела. – Ох. газ.,1891, № 15, с. 236; № 37, с. 583.

445. Дублянский Н.Из Харькова. Новое общество рыболовства. – Ох. газ.,1891, № 17, с. 267–268.

446. Черкасов П. Г.Московским рыболовам. (Искусств. мотыль). – Ох. газ.,1891, № 17, с. 269.

447.Влияние фаз луны на клев рыбы. – Ох. газ.,1891, № 18.

448. Состязание рыболовов(в Англии). – Ох. газ.,1891, № 18, с. 287.

449. Клементьев Н.Из Бугуруслана. – Ох. газ.,1891, № 19, с. 300.

450. Р-ский В.Из с. Бор, Нижегородск. губ. – Ох. газ.,1891, № 22, с. 343.

451. Веневитинов Д.Из Воронежа. Об ужении и ружейной охоте. – Ох. газ.,1891, № 22, с. 345–346.

452. Сабанеев Л.Водяной змей. – Ох. газ.,1891, № 27, с. 430.

453.Приготовление рыболовных жилок (гут). – Ох. газ.,1891, № 27, с. 431.

454. Рождественский В.Уженье и ловля раков. – Ох. газ.,1891, № 36, с. 573–574.

455. Черкасов П. Г.О дереве для удилищ. – Ох. газ.,1891, № 39, с. 622.

456.Морское уженье во всевозможных морях. – Правит. вестн.,1891, № 249.

457. Черкасов П. Г.О ловле голавлей. – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 1.

458. Корнилов (Тхоржевский К?).Уженье рыбы. – Приволжск. вестн. ох.,1891, №№ 1–4, с. 6, 7, 15, 22, 32.

459. Тейнер.Приготовление рыболовных крючков. – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 7.

460. Колюпанов Б.Рыба́ка. (Рассказ). – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 23, с. 259–261.

461. Черкасов П. Г.Складной обруч для сачков дорсаль-фин. – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 26, с. 301.

462. Черкасов П. Г.Руководство к ужению усовершенствованными способами. – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 28, с. 332–333 (удил.); № 29, с. 347–349 (удил.); № 30, с. 364–365 (катушки); № 31, с. 379–380 (шнурок); № 32, с. 395–397 (жилка, крючок); № 33, с. 411–413 (поплавок, грузило); № 34, с. 427–429 (сачок, багор); № 35, с. 443–445 (мелк. принадл.); № 36, с. 460–462 (мелкая принадл., узлы, завязки, рецепты).

463. Бутягин О.Кое-что о мотырских сазанах. – Приволжск. вестн. ох.,1891 № 37, с. 475–476; № 38, с. 491–493.

464. Т-ий К. (Корнилов)Шушарская мельница. – Приволжск. вестн. ох.,1891, № 46–47, с. 621–623; 1892, № 7, с. 100–102. (Рассказ).

465. Либерих.Хариус. – Пр. ох.,1891, I, с. 63–80.

466. Вериго А.Как управлять катушкой при ловле крупной рыбы. – Пр. ох.,1891, II, с. 42–49.

467. Спасский.Уженье рыб в р. Оке под Рязанью. – Пр. ох.,1891, И, с. 50–54.

468.Ловля рыбы дрессированными бакланами. – Пр. ох.,1891, II. Иностр. обз., с. 86–87.

469.Уженье в Португалии. – Пр. ох.,1891, II, Иностр. обз., с. 87, 88.

470. Ширинкин А.Ялта (Уженье в море). – Пр. ох.,1891, III, с. 16–30.

471. Либерих.Уженье лосося. – Пр. ох.,1891, III, с. 69–90.

472.Уженье в Норвегии. – Пр. ох.,1891, IV. Иностр. обозр., с. 114.

473. Бутягин С.О сазанах. – Пр. ох.,1891, V, с. 57–64.

474.(Уженье в Триденте). – Пр. ох.,1891, V. Иностр. обозр., с. 81–83.

475. Черкасов П. Г.Московским рыболовам. (Искусств, мотыль). – Пр. ох.,1891, V, с. 122–123.

476. Левашов А.V-й отчет о рыболовн. сезоне (за 1890 г.). – Пр. ох., 1891,VI, с. 82–89.

477. Веневитинов Д.Воронежские лещатники. – Пр. ох.,1891, VII, с. 37–52.

478. Бакановский Ф.Рыбная ловля у берегов Черного моря в Крыму. – Пр. ох.,1891, VII, с. 82–89. (Уженье камбалы, с. 85–86; кефали, с. 88–89).

479. Михайлов А.Рыболовная охота под Новгородом. – Пр. ох.,1891, VII, с. 92–94.

480.Драгоценные книги об уженье (в Англии). – Пр. ох.,1891, VII. Иностр. обозр., 56–57.

481. Василенко И.Уженье в Мертвом Донце. – Пр. ох.,1891, IX, с. 89–95. (Ловля сазанов).

482. О-ков.Уженье близ г. Переяславля-Залесского, Владим. губ. – Пр. ох.,1391, X, с. 63–76. (Плотва, с. 63–66. Окунь, с. 66, 73. Щука, с. 73–75. Густера, с. 75. Язь, с. 75–76. Ерш и пескарь, с. 76).

483.Морское уженье в Англии и у нас. – Пр. ох.,1891, X. Иностр. обозр., с. 86–90. (Уженье в Севастополе, с. 88–90).

484. Сабанеев Л.Ловля щук. – Пр. ох.,1891, XI, с. 44–68; XII, с. 1–23.

485. Домбровский Н.Рыболовные пословицы. – Пр. ох., 1891, XII, с. 24–32; Правит, вестн.,1892, № 7; Ур. войск, вед.,1892, № 7.

486. С-кий И. (Сперанский).С блесной и удочкой на р. Луге. – Охота,1891, № 4, с. 9–12. (Ловля щук).

487. Ш-н К. (Ширинкин).Скворцов. «Охотник-рыболов». – Рус. ох.,1891, № 27, с. 430–431.

488. Первухин Л.Нилайский омут. (Рассказ). – Рус. ох.,1891, № 30, с. 475; № 31, с. 488–490; № 32, с. 501–504. (О ловле щук).

489. А-В.Заметка об охоте с острогой. – Рус. ох.,1891, № 31, с. 483.

490.Применение электричества в рыбной ловле. – Рус. ох.,1891, № 31, с. 495.

491.Удильный спорт в Петербурге. – Рус. ох.,1891, № 33, с. 527. (Разн. изв.).

492. Первухин Л.Письма к рыболовам. – Рус. ох.,1891, № 35, с. 548–550. (Щука. – Окунь. – Ерш).

493. Холмогоров М.Заметки московского рыболова. – Рус. ох.,1891, № 51–52, с. 796–800.

494.Добывание дождевых червей для уженья. – Рыбн. дело,1891–92, № 9, с. 127.

495. Скворцов О.Охотник и рыболов. Записная справочн. книга для молодых охотников и рыболовов. Спб, 1891, 12°, IV, 144 + 42 с. (Уженье, с. 69–139).

496.Воронежское. общество правильной рыбной ловли. – Воронежск. телеграф,1892, Правит, вестн.,1892, № 125.

497.Влияние фаз луны на уловы удочкой. – Вестн. рыбол.,1892, II, с. 89 (Смесь).

498.Завод для разведения червей (личинок мух) в Париже. – Вестн. рыбол.,1892, II, с. 90. (Смесь).

499.Из отчета Московск. кружка любит. рыбол. за 1891 г. – Вестн. рыбол.,1892, Ш, с. 121.

500. Белевич Н.Ловля рыбы на переметы. – Охота,1892, № 3 (окт.), с. 13–14. (В Вятск. губ.).

501. Белевич Н.Заметка о лучении рыбы в Малмыжском уезде. – Охота,1892, № 11, с. 11–12.

502. Белевич Н.Ботанье рыбы. – Охота,1892, № 12, с. 4. (В Вятск. губ.).

503. Рыбак.Зимняя ловля рыбы. – Охота,1892, № 13, с. 12–13.

504. С. Вл. Ковши.(Уженье в устьях Невы). – Охота,1892, № 22, с. 12–13.

505. Плотников В. Н.Крюченье рыбы. (С р. Иртыша). – Ох. газ,1892, № 7, с. 109–110.

506. Ивинский.Как ловят рыбу в Финляндии. Ловля на крючки. – Ох. газ.,1892, № 10, с. 158–159. С рис.

507. Сталь Н.Общество правильной рыбной ловли в Тамбове. – Ох. газ.,1892, № 10, с. 160.

508. Норский.Наши охотничьи дела. – Ох. газ.,1892, № 12, с. 191.

509.Ограничение уженья лосося и форели в Норвегии. – Ох. газ.,1892, № 12, с. 191.

510. Черкасов П. Г.К сведению рыболовов. – Ох. газ.,1892, № 13, с. 206. (Об удилищах).

511. К. Л.Ловля форели в Тереке. – Ох. газ.,1892, № 25, с. 399. Правит. вестн.1892, с. 157.

512. Черкасов П. Г.По поводу статей Белокрысова. – Ох. газ.,1892, № 31, с. 486–487. (О недозволен, способ, ловли).

513. Домбровский Н.Еще о секиренье. – Ох. газ.,1892, № 34, с. 538–539.

514. Воронин.Уженье в Новоржевском уезде. Псковск. губ. – Ох. газ,1892, № 36, с. 570.

515. Лансере.Уженье карпов. – Ох. газ.,1892, № 41, с. 653–654.

516. Ив-инский.Из Кронштадта. – Ох. газ.,1892, № 49. (Уженье корюшки).

517. Акухановский.Зимнее блесненье на Урале. – Ох. газ.,1892, № 50, с. 792–794. С рис.

518.Ограничение уженья лосося. Правит. вестн.,1892, № 67.

519. Тхоржеский.Сазан. (Рассказ). – Приволжск. вестн. ох.,1892, № 5, с. 66–69.

520. Веневитинов Д.Очерк из жизни Воронежск. общ. пра-вильн. рыб. ловли. – Пр. ох.,1892, I, с. 79–93.

521. Дублянский.За карасями. – Пр. ох.,1892, II, с. 54–132. (Рассказ).

522. Сабанеев.Язь. – Пр. ох.,1892, III, с. 11–40.

523. Сергеев.Ловля форели и хариуса в р. Оредеже. – Пр. ох.,1892, III, с. 41–51.

524. Каденаци К. И.За рыбой по р. Ворскле. – Пр. ох.,1892, IV, с. 44–56. (Уж. коропов, с. 46–53).

525. Бутягин.Мотырские сазано-поклонники. – Пр. ох.,1892, V, с. 1 – 15.

526. Левашов Н. А.Рыбол. отчет, за лети, сезон 1891 г. – Пр. ох.,1892, VII, с. 43–50.

527. Веселкин В. Ф.Из практики рыболова-любителя. – Пр. ох.,1892, IX, с. 2–63. (Карп, с. 36–47. Лещ, с. 47–49, с. 63. Язь и плотва, с. 49–50. Вырезуб и мирон, с. 50–51. Линь, с. 51–52. Судак, с. 52. Щука, с. 52–55. Окунь, с. 55–56. Сом, с. 56–57. Угорь, с. 57–58. Шереспер, с. 58–60. Лосось в Зап. Буге, с. 62).

528. А. С.Заметки любителя уженья. – Пр. ох.,1892, XII, с. 1–21. (Щука, с. 14. Лини, с. 14–15. Язи, с. 15–16. Сом, с. 16–17. Красноперка, с. 17–18. Подлещик, с. 18. Раки, с. 18–20). (На р. Иква у г. Дубно).

529. Михайлов А. (Ламовский).Мадам Мотыль. – Рус. ох.,1892, № 14, № 7, с. 104–105.

530.Удильный спорт в Париже. – Рус. ох.,1892, № 14, с. 220. (Разн. изв).

531. Знаменский И. Я.Из Казани. – Рус. ох.,1892, № 21, с. 331–334.

532. Первухин Л.Ночь на Ивана Купалу. (Рассказ). – Рус. ох., 1892, № 26, с. 406–407.

533.Эльпин. «Наловился!» (Монолог). – Рус. ох.,1891, № 28, с. 436–437.

534. К.Уженье на живца. – Рус ох.,1892, № 33, с. 518–520.

535.Рыболовный конкурс (во Франции). – Рус. ох.,1892, № 33, с. 525.

536. П-ин Л.Охота с дорожкой. – Рус. ох.,1892, № 34, с. 536–537.

537. Первухин Л.С острогой (Рассказ). – Рус. ох.,1892, № 35, с. 548–551.

538. Удильщик.Переметы. – Рус. ох.,1892, № 39–40, с. 626–628.

539.Отчет Московск. кружка любителей рыболовства за 1892 г. – Вестн. рыбол.,1892, III, с. 119. (Смесь).

540.Утверждение устава Тамбовск. общ. правильн. рыбной ловли. – Землед. газ.,1893, № 40, с. 803.

541. Жуков Н. М.Рыбная ловля. – Наука и жизнь,1893, № 9, с. 138–139; № 10, с. 154–155; № 11, с. 167–168; № 12–13, с. 197–199; № 23. с. 354–360; № 31, с. 492: № 32, с. 508–509; № 37, с. 587–588: № 40, с. 633–634. (Уженье по врем. года).

542. Рыбак.Ловля рыбы в начале весны и в конце осени. (Ловля наметкой, стрельба, бой острогой). – Прилож. к журн. Охотник,1893, № 6, с. 143–144.

543. Козловский.Из Калуги. – Ох. газ.,1893, № 5. с. 74–76. (Уженье лещей на р. Оке. О щуках).

544. К. Н. С.Краткий отчет о заседании 1-го Общества любителей рыболовства. – Ох. газ.,1893, № 15, с. 239.

545. Козловский Н.К вопросу о влиянии погоды на клев рыбы. – Ох. газ.,1893, № 21, с. 331–333.

546. Бухоньков И.Любителям ужения. Прочный шнур. Поводок. – Ох. газ.,1893, № 23, с. 236–238. (Уженье сомов и сазанов).

547. Сысоев.Уженье щук в бурю. – Ох. газ.,1893. № 27, с. 427–428.

548. Левашов А.К вопросу о влиянии насадки на клев рыбы. – Ох. газ.,1893, № 30, с. 471–476.

549. Домбровский.Русские рыболовы. – Ох. газ.,1893, № 33, с. 524–525: № 34, с. 534–539. (Об уженьи вообще).

550. Алыбин.Об уженьи язей (на реке Чембаре). – Ох. газ.,1893, № 43, с. 678–682.

552. Склицкий.Из Новгород-Северского у Черниговской губ. – Ох. газ.,1893, № 50, с. 787. (Уженье).

553. С. А.Заметки любителя уженья. – Пр. ох.,1893, I, с. 1–14. (На р. Ирпени. Сазаны, с. 3–5: уженье в море, султанка, с. 6: скумбрия, с. 6–7: игла и коньки, с. 7: бычки, с. 7–9: снаряды и принадлежности, с. 10–13: раки. с. 13–14).

554.Подбагривание крупной рыбы. – Пр. ох.,1893, I. Иностр. обозр., с. 54–55.

555. Левашов А.Рыболовный отчет за 1892 г. – Пр. ох.,1893, IV, с. 24–28.

556. Черкасов П. Г.Несколько заметок относительно домашнего приготовления удилищ английского образца. – Пр. ох.,1893, IV, с. 32–45.

557. Т-в В. П.Об уженьи рыбы около Рязани с 1856 по 1870 г. – Пр. ох.,1893, V, с. 11–31. (Ловля шерешпера, с. 15–16; сомов, с. 17–18; налимов, с. 18–20; щук, с. 21–26; язей, с. 26–27).

558. Харитонов.Ужение сазанов. – Пр. ох.,1893, IV, с. 42–59.

559. Александров П.На ужень (на р. Воронеже). – Пр. ох.,1893, VII, с. 102–116.

560. Сысоев В.По ледку с блесной. – Пр. ох.,1893, X, с. 116–122. (Блеснение окуней на Сенеже).

561. Веневитинов Д.Воронежские лешатники. – Пр. ох.,1893, XI, с. 27–52.

562. Черкасов А. А.На Алтае. – Пр. ох.,1893, XI. (Блеснение, с. 8–15; налим, с. 17).

563. Туркин Н. В.Записи, и справочн. книга охотника и рыболова на 1894 г. М., 1893. (Со мног. политипаж., с табл. для ведения запис.).

564. Знаменский П.На приколе с подводкой. – Рус. ох.,1893, № 4, с. 58–59; № 5, с. 71–74; № 7, с. 106–107.

565. М. X.К рыболовам. – Рус. ох.,1893, № 3, с. 39–40; № 6, с. 85–86.

566. Рыболов-любитель.По рыболовству. – Рус. ох.,1893. № 18, с. 278–279 (снасти); № 19, с. 293–294 (приманки).

567. П. Г.Американский рыболов старой школы. – Рус. ох.,1893, № 36–37, с. 358.

568. С. Ч.Уженье зимою. – Рус. ох..1893. № 49, с. 737–738; № 50, с. 775–776.

569. Скворцов Ф.Руководство к успешной рыбной ловле. (Рыболовные новости). Спб, 1893. С рис.

570.(Усовершенствованный крючок). – Астрах. вестн.,1894, № 15–62.

571.Тамбовское общество правильной рыбной ловли. – Вестн. рыбол.,1894, II, с. 98. (Известия).

572. Бородин.Выставка в Чикаго. – Вестн. рыбол.,1894, VIII–IX, с. 385–389.

573. А. К.Удильщик старого закала. (Перев.). – Друг животн.,1894, № 5, с. 76–77.

574. Кайгородов Д.Несколько слов о рыболовном спорте. «Мир божий», 1894, № 7. – Астрах. листок,1894, № 167.

575. Ковалев.Ловля карпов. – Ох. газ.,1894, № 1, с. 11.

576. Сысоев В.Полуденный ход рыбы. – Ох. газ.,1894, № 3, с. 46–47.

577. Сысоев В.Зимний бой рыбы острогою. – Ох. газ.,1894, № 5, с. 78.

578. Спасский.Уженье язей. – Ох. газ.,1894, № 7, с. 107–108.

579. Спасский.Как исправить сломанное тростниковое удилище? – Ох. газ.,1894, № 11, с. 175. (Вопрос).

580. Стюарт.Ловля ершей. – Ох. газ.,1894, № 19, с. 301–302.

581. Спасский.Весенний бой щук острогою. – Ох. газ.,1894, № 20, с. 318.

582. Спасский.Уженье плотвы. – Ох. газ.,1894, № 22, с. 319–350.

583. Сысоев В.Из Клинского уезда. – Ох. газ.,1894, № 23, с. 355–356. (О ловле щук на с. 356).

584. Панов В.Из Финляндии, гор. Фридрихсгам и Вильманст-ранд. – Ох. газ.,1894, № 26, с. 414.

585. Спасский П.Заметки рыболова. – Ох. газ.,1894, № 27, с. 430–431. (Уженье под Рязанью, мор раков, влияние нефти).

586. Алыбин А.Новые удильные снасточки. – Ох. саз.,1894, № 31, с. 488–490.

587. Сысоев В.Отчего рыба прячется в ненастье. – Ох. газ.,1894, № 42, с. 666.

588. Александров П.Деятельность Воронежского общества правильной рыбной ловли. – Ох. газ.,1894, № 43, с. 683–684.

589. Сысоев А.Об уженьи в дурную погоду. – Ох. газ.,1894, № 43, с. 684–685.

590. Вербицкий Н.Из Чернигова. – Ох. газ.,1894, № 45, с. 716. (Об уженьи).

591. Сысоев В.Под водопадами. – Ох. газ.,1894, № 45, с. 717–718.

592. Сысоев В.Блесненье на Сенежском озере. – Ох. газ.,1894, № 49, с. 780.

593.Рекорд удильщиков форели (в Англии). – Ох. газ.,1894, № 49, с. 781.

594.Песков Ф. Рыболов-любитель. (Жизнь, ловля и разведение пресноводных рыб). Спб. 12°. 180 с. С 69 рис.

595. Д-ский И. О.Змейка (Рассказ об уженьи скумбрии и бычков в Черном море). – Пр. ох.,1894, II, с. 11–31.

596. Козловский.О весе рыбы в воде. – Пр. ох.,1894, II, с. 78–84.

597. Левашов А.Рыболовный отчет за летний сезон 1893 г. – Пр. ох.,1894, III, с. 63–71. (Ловля лещей, сомов).

598. Алыбин.Уженье язей. – Пр. ох.,1894, IV, с. 1–36.

599. Левашов А.О весе рыбы в воде. – Пр. ох.,1894. IV, с. 92–102.

600. Марков Р.Рассказ старого рыбака. – Пр. ох.,1894, V, с. 54–64. (Карпы, с. 57–58; рассказы о сомах, с. 58–63).

601. Воропай В.Сож. – Пр. ох.,1894, VII, с. 41–63. (Отравление кукольваном, с. 44–45; сежа, с. 45–46; уженье ходом, с. 52–53; ловля сомов, с. 53, 61–63; жереха, с. 54–55; щуки, с. 58–60).

602. Полетика Г.За форелями (в Дербентск. у.). – Пр. ох.,1894, IX, с. 91–120. (Рассказ. Усачи, с. 109–111).

603. Сысоев В.Отчаянный рыболов. – Пр. ох.,1894, XI, с. 28–31. (Рассказ).

604. Смирнов.На налимов. – Пр. ох.,1894, XI, с. 63–72.

605. Маринич Ив.О бое рыбы острогой. – Рус. ох.,1894. № 5, с. 69–70.

606. Полферов Я. Я.Рыбная ловля в Закавказье. (Очерк). – Рус. ох.,1894, № 12, с. 13–14, 15–16.

607. Скворцов.Руководство. – Рус. ох.,1894, № 17–18. с. 259–260.

608. Д-в Ф. Б.Лягушковый спорт. – Рус. ох.,1894, № 26–29, с. 343–344.

609. Песков.Рыболов-любитель. (Разбор.) – Рус. ох.,1894, № 34–83, с. 386.

610. Шилков П. А.В защиту наших рыб. – Рус. ох.,1894, № 34–37, с. 414.

611. Шилков П. А.Важные заметки для рыболовов. – Рус. ох.,1894, № 48–49, с. 465–466. (Влияние погоды и луны на клев рыбы).

612. В. С.На льду озера. – Рус. ох.,1894, № 38–49, с. 466–468. (Блесненье).

613. Сапунов.Зап. Двина. 1895. (См. с. 250–258).

614. Коврайский Ф.Кустарное производство шелковых лес. (в Тифлисе). – Вестн. рыбол.,1895, XII, с. 547–548.

615.Лучение американского окуня. – Астрах. вестн.,1895, № 1963.

616. Р-ский.Из Нижегородской губ. Река Линда и уженье на ней. – Ох. газ.,1895, № 1, с. 12–13.

617. Неслуховский И. Л.Из Минска. Уженье рыбы в р. Свислочи. – Ох. газ.,1895, № 3, с. 39–41.

618. С. М. А.Правила Владимирского кружка любителей рыболовства. – Ох. газ.,1895, № 9. с. 128–129.

619. Александров К.Заметка. (Об уженьи в Переяславском озере). – Ох. газ.,1895. № 17. с. 270.

620. Сысоев В.Ответ г. Александрову. (Совет). – Ох. газ.,1895. № 21. с. 333.

621. Неслуховский Н.Поездка на Березину. – Ох. газ.,1895, № 28, с. 444–445.

622. Сысоев В.С блесной по льду. – Ох. газ.,1895, № 31, с. 617–618.

623. Неслуховский.Подхватка для ловли пескарей. – Ох. газ.,1895, № 34, с. 542.

624. Р-ский.Ловля на дорожку. С берегов р. Линды. – Ох. газ.,1895, № 36, с. 570.

625. Козлов.Уженье язей на Волге. – Ох. газ.,1895, № 36, с. 571–572.

626.Способ добывания земляных червей. – Ох. газ.,1895, № 45, с. 716.

627. Левашов А. Н.Рыболовный отчет за летний сезон 1894 г. – Пр. ох.,1895, I, с. 32–38. (Исчезновение раков, с. 34–35; уженье линя, с. 35; о лещах, с. 36–37).

628. Полаван-Хивали.Уженье везде понемногу. – Пр. ох.,1895,1, с. 75–99. (Уженье форели в р. Смотроче, в Болгарии, в Закаспийской обл. и Вельском у Смолен. губ., с. 75–89; рыбол. снасти, с. 89–99).

629. Полаван-Хивали.Ериш и мотыль. – Пр. ох.,1895, IV, с. 54–71.

630. Кончак А.Прохорыч. – Пр. ох.,1895, VI, с. 140–151. (Рассказ).

631. Алыбин.Старость не радость. – Пр. ох.,1895, VIII, с. 135–144. (Рассказ).

632. Полетика.Ловля сомов на Рубасе. – Пр. ох.,1895, IX, с. 1–21.

633. Полетика.Под небом Дагестана. – Пр. ох.,1895, XI, с. 1–23. (Уженье бычков в море, с. 17–19; шемая, с. 19).

634. Полаван-Хивали.Общий обзор уженья рыбы в Вятской и Вологодской губ. – Пр. ох.,1895, XI, с. 125–140.

635. Левашов А.Рыболовный отчет за летний сезон 1895 года. – Пр. ох.,1895, XII, с. 1–9.

636. Полаван-Хивали.От Бессарабии до Зимницы. – Пр. ох.,1895, XII, с. 130–147. (Уженье в Дунае).

637. Р-ский.Заметки об уженьи окуней. – Рус. ох.,1895, № 1–7.

638. Алыбин А. Ю.Весеннее уженье. – Рус. ох.,1895, № 11, с. 165–168.

639. Вербицкий Н.Лодинский батюшка. (Рассказ). – Рус. ох.,1895, № 13, с. 204–207.

640. А-у-в.Субботин омут. – Рус. ох.,1895, № 25, с. 400–401; № 26, с. 412–415. (Рассказ о ловле сомов).

641. Стретенский В.Заметки рыболова. – Рус. ох.,1895, № 28, с. 451–452. (Удилища, лески, насадки).

642. Кончак А.Прохорыч. (Рассказ об уженьи). – Рус. ох.,1895, № 30, с. 479–481; № 31, с. 492–494.

643. П. С.Записки уральского охотника. Охота с острогою. – Рус. ох.,1895, № 40, с. 640–641.

644. Львов Бвг.Яльчевское озеро (Царевококш. у.). – Рус. ох., 1895, № 44, с. 700–701. (Уженье).

645. Знаменский П. Я.На Карасевом озере. (Рассказ). – Рус. ох.,1895, № 45, с. 724–728; № 46, с. 739–745; № 47, с. 756–759; № 48, с. 770–775; № 49, с. 782–787; № 50, с. 796–801.

646. Тхоржевский К. В.Уженье рыбы. (Описание рыб. Способы ловли их удочкой и другими охотничьими орудиями. Рассказы из жизни охотников за рыбой). Спб, 1895, 8°, 160 + 49 с. (Ерш, с. 7–13; окунь, с. 15–22; щука, с. 23–31; судак, с. 33–37; жерех, с. 39–45; угорь, с. 47–56; лещ, с. 57–80; уклейка, с. 81–84; пескарь, с. 85–92; карась, с. 93–96; сом, с. 97–99; голец, с. 101–105; голавль, с. 109–112; сазан, с. 113–124; красноперка, с. 125–128; налим, с. 129–136; язь, с. 137–141; чехонь, с. 143–148; линь, с. 149–154; сырть, синец, глазач и густера, с. 155–160).

647.Уженье рыбы при электрическом освещении. – Астрах. вестн.,1896, № 2008. (В море).

648.Лов сельди на удочку. – Астрах. вестн.,1896, № 2018.

649.(Многочисленность рыболовов-любителей в Уральске). – Астрах. вестн.,1896, № 2058.

650.Рыболов. спорт. – Астрах. вестн.,1896, № 2064. (В Германии).

651.Конкурс (удильщиков в Париже). – Астрах. вестн.,1896, № 2227.

652. Гейнеман.Отдел рыболовов на Кенигсб. выставке. – Вестн. рыбол.,1896, V–VI, с. 225–226.

653.Протоколы общ. собраний Рос. общ. рыбов. и рыбол. – Вестн. рыбол.,1896, XI, с. 487–488.

654.Тамбовское общ. правильной рыб. ловли. – Ох. газ.,1896, № 1, с. 2.

655. Рклицкий.Зимняя ловля налима на р. Десне. – Ох. газ.,1896, № 4, с. 59.

656. Сысоев В.Несколько слов о Синежском озере. – Ох. газ.,1896, № 8, с. 121.

657. Р-кий Л.Кое-что о блеснении в Новгород-Северском у. Черниг. губ. – Ох. газ.,1896, № 8, с. 123–124.

658. Шпиль.Форель и ее ловля на Кавказе. – Ох. газ.,1896, № 12, с. 187–189.

659. П. Н. С.Почему щука не попадает на секушу? – Ох. газ.,1896, № 12. с. 189.

660. Р-кий.О ерше как насадке для хищн. рыбы. – Ох. газ.,1896, № 14, с. 220–221.

661. Р-ский В.Из-под Берликовской пустыни. (Уженье на р. Воре). – Ох. газ.,1896, № 24, с. 349.

662. Фокин Н. Н.Два охотника. (Рассказ). – Пр. ох.,1896, IV. (Рыбн. ловля, с. 24–36; 39–41).

663. Оленев А.На р. Сухоне. – Пр. ох.,1896, V, с. 76–100. (Уженье хариуса, с. 81–88, 92, 95, 98).

664. Полаван-Хивали.Речки, пруды и озера. – Пр. ох.,1896, VI, с. 157–179. (Уженье в окр. Москвы).

665. Алыбин А. Ю.Ловля рыбы переметами. – С. хоз.,1896, № 8, с. 129–131.

666. Скворцов Ф.Руководство к успешн. рыбн. ловле. Изд. 2-е. Спб., 1896, 12°, 145 +IV с. (50 к.).

Рыбы России.

Рыбы России. Всё о рыбной ловле.

Окунь.

Perca fluviatilis L. Почти во всей России, Польше и Сибири – окунь; на Кубани и на Дону (Даль) – чекамаз; в Валдае молодой – остри(я)чок, остри(я)ченок, годовалый – шелматок; на Пейпусе молодой – хохол, хохлик; в Моложск. у. Яросл. губ. – окунчак; на Онежском озере одно– и двухгодовалые – бузунки и пальцевики; в Псковск. губ. – мелик (Даль). Польск. – оконь; лит. – eszerus; финск. – айвен, у ижоров – афен; лат. – асерс, ассарис; эст. – арен; карельск. – агон, молодой – остреччу; перм. – йокиш; вот. – юш; вог. – симра, сюмра, сымир; чув. – хирлекос, уланги; черем. – оланг, алангу; башк., тат. и кирг. – алабага, олабуга и албуга-балык; калм. – шыргы, чо́рге, то́рге, черио, чар-таун; арм. – перк, кизиль-гоам; перс., бух. – мешигания; ост. – каза; берез, ост. – шоншеншул; на Оби – тею, теа; на Нарыме – касса; Сургуте – йоих, йох; юрацк. – нега; самоедск. на Тунгуске – тоу, то; в Турух. крае – богодо-андэ (якутск. – алыссар; юкаг. – окилла; бурят. – ологона, алагана. Тунг. – игочан, икочан, йеко; последние названия, вероятно, относятся к другой рыбе).

Окунь. Рыбы России. Всё о рыбной ловле.

Рис. 1. Окунь.

Эта всем известная рыба вместе с плотвой принадлежит к самым многочисленным обитателям наших пресных вод: всюду – в реках и речках, озерах, даже непроточных прудах с достаточно свежею водою – окунь водится в изобилии. Некоторые озера даже заселены одной этой рыбой, и она водится как в солоноватых озерах Киргизских и Зюнгарских степей, так и в пресноводных частях Каспийского и Аральского морей, в речных лиманах Черного моря и поблизости этих лиманов, в Финском заливе и на мелководье Балтийского побережья (о-в Эзель). Ее не бывает только в горных, быстро текущих ручьях. Окунь встречается во всей Европе (кроме Испании) до 69° с. ш., на Кавказе (кроме бассейна Куры), в Туркестанском крае (в Аральском море и в низовых частях Сырдарьи и Амударьи), в большей части Сибири, до бассейна Лены, по-видимому, и в озере Байкал (Георги). Всего обыкновеннее он в Средней и Южной России и Средней Сибири, а в северных реках, например в Печоре, уже довольно редок; на Енисее, ниже Туруханска, его не встречается. Озера с чистою водою составляют любимое местопребывание окуня, и в них он лучше всего размножается.

По своему складу и цвету тела окунь легко отличается от всех других наших рыб. Туловище его довольно широко, особенно у крупных окуней, и несколько горбато; спина темно-зеленая, бока зеленовато-желтые, брюхо желтоватое; поперек всего тела тянутся 5–9 поперечных темных полосок, которые делают его очень пестрым: в некоторых случаях эти полоски заменяются темными, неправильными пятнами. Кроме того, хвостовой плавник, особенно в нижней части, заднепроходный и брюшные плавники ярко-красного цвета; грудные плавники – желтые, первый спинной плавник – сизый с большим черным пятном на конце, второй – зеленовато-желтый. Глаза оранжевые. Впрочем, цвет окуня зависит, как и у большинства рыб, от качества воды, а еще более от цвета грунта. Поэтому окуни в прозрачной воде со светлым песчаным или глинистым дном очень светлы, иногда даже без черного глазка на спинном пере и с малозаметными поперечными полосками. Наоборот, в лесных озерах с черным тинистым дном они имеют более темные полосы, более темную спину и ярко-желтое брюхо. В некоторых местностях (как, например, в Сенежском озере Московской губернии) окуни имеют даже золотистые жаберные крышки. Кроме того, следует заметить, что молодые окуни до двухлетнего возраста одноцветнее достигших половой зрелости и что самые крупные сравнительно темнее. На жаберных крышках находится по одному острому шипу, которые очень больно колются и даже могут причинить опухоль и легкое воспаление. Рот очень велик и вооружен многочисленными, но очень мелкими зубами.

Обыкновенная величина окуня не превышает 2–3 фунтов. В весьма редких случаях он достигает у нас 5–7 фунтов и только в больших озерах, например Онежском, попадаются 8-фунтовые, а в Чудском даже 10-фунтовые окуни. Но в реках и озерах Западной Сибири подобные гиганты не составляют уже очень большой диковинки, и в озерах Екатеринбургского уезда в настоящее время попадаются громадные окуни в 10–12 фунтов, а прежде, лет 25–30 назад, ловились в Каслинских озерах и 15-фунтовые. Марк Блох упоминает (в конце прошлого столетия) об одном окуне из Сибири, голова которого была длиною 11 дюймов. Впрочем, крупные – окуни вовсе не так велики, как бы следовало ожидать, это зависит от того, что они растут более в толщину и вышину, нежели в длину. Они почти никогда не бывают более 3/4 аршина, но зато толщина их в спине простирается иногда до 4, а вышина до 6 вершков.

Смотря по величине, а также времени года, окунь держится в более или менее глубоких местах реки или озера; летом мелкие и средние выбирают своим местопребыванием заводи, курьи, поросшие водяными растениями (лопухами, горошницей – Potamogeton, камышом и тростником), которые служат им также засадою при ловле мелкой рыбешки, и вообще держатся на небольшой глубине, но осенью выходят на более открытые места. Крупные же окуни постоянно живут на глубине – в омутах, ямах – и выходят оттуда только по утрам и под вечер. В Финском заливе и в больших северо-западных озерах они постоянно держатся на глубине десяти и более сажен, между камнями. В Онежском озере, например (также в Боденском, в Австрии), они нередко встречаются на такой огромной глубине (до сорока и более сажен), что плавательный пузырь у них расширяется, сдвигает другие внутренности, иногда вдавливая желудок в самую глотку, а иногда даже совсем лопается. В теплое время года окуни обыкновенно замечаются небольшими стайками, в несколько десятков, редко сотен штук, и то мелких, годовалых, но весною, перед нерестом и особенно в конце осени они собираются в огромные стаи, которые состоят из рыб одинакового возраста и бывают тем многочисленнее, чем они мельче, так что самые большие стаи бывают осенью и состоят из селетков и полуторагодовалых окуней. Судя по тому, что они ловятся в большом количестве почти всю зиму неводами и на удочку, надо полагать, что эти стаи разделяются на меньшие только раннею весною. Вообще окунь – рыба оседлая, никогда не совершает дальних странствий, даже перед нерестом, и нередко, как, например, в прудах и озерах, живет круглый год в одном и том же месте. Это замечается, например, в тех зауральских озерах, в которых лучат рыбу не только осенью, но и весною, даже летом: во всякое время, в глубоких курьях (заливах) этих озер замечаются огромные окуни, твердую чешую которых не пробивает никакая острога, почему рыбаки даже не бьют их.

Крупный окунь весьма проворная, сильная и хищная рыба. Надо удивляться жадности и упорству, с каким он преследует поверху какую-нибудь рыбку, отбитую им от станички. Несчастная рыбешка как шальная выпрыгивает из воды, а окунь кружится за нею, раскрывая свою огромную пасть с громким чавканьем до тех пор, пока не схватит ее. Чавканье крупного окуня так громко, что в тихую погоду его можно слышать шагов за сто. Мелкие окуньки не уступают крупным в бойкости и проворстве движений. Кто не видал, как охотятся стаи окуньков за мальками, т. е. молодью других рыб; случается даже, что они, увлекшись преследованием, выскакивают вслед за своей добычей на мель, даже на прибрежный песок. Плавают окуни очень быстро, однако толчками, часто внезапно останавливаясь и потом опять бросаясь вперед. Окунь не дает спуску никакому живому существу, начиная от мелких водяных насекомых и кончая довольно крупными рыбами, лишь бы она пришлась ему по силам и могла поместиться в его широкой пасти. Сам же он сравнительно редко достается в пищу другим хищным рыбам, которым не нравятся его острые спинные иглы. Главная пища окуня – мелкая рыбешка, также икра; крупный очень любит раков и во время линьки последних держится у камней, коряг, под берегом – одним словом, около рачьих нор. Мелкие рачки из рода бокоплавов (Gammarus) и других близких, встречающиеся во многих озерах Северной, частью Средней России, также составляют весьма лакомую пищу этой рыбы. В зауральских озерах так называемый мормыш, по-видимому, составляет главную пищу окуней с октября по декабрь и в феврале и марте. Этим объясняется, почему в озерах, изобилующих мормышом, окунь растет чрезвычайно быстро и достигает огромных размеров.

Половая зрелость наступает обыкновенно на третьем, очень редко, только в самых кормных озерах, к каковым принадлежат многие озера Зауральского края, – на втором году. Здесь можно встретить полуторагодовалых окуней, весящих до 1/2 фунта, но в реках эта рыба растет несравненно медленнее, и окуни, выклюнувшиеся почти два года назад, редко достигают и 3вершков в длину (от конца носа до конца хвоста) и почти всегда мечут в следующую, т. е. третью, весну.

Время нереста окуня различно, смотря по широте местности. В Южной России, в устьях рек Черноморского и Каспийского бассейнов, он мечет икру в марте, иногда даже в конце февраля (на Дону); в черноземной полосе– в первой половине апреля; в подмосковных губерниях – во второй половине, чаще в последней четверти того же месяца, иногда в первых числах мая; на севере, тоже в некоторых поздно вскрывающихся озерах Среднего Урала, – в средине, даже в конце мая. Вообще нерест окуня зависит от времени окончательного вскрытия вод: в прудах и озерах он никогда не «трется» ранее совершенного исчезновения льда и только в низовьях больших рек, текущих на юг, кончает нерест до начала прибыли воды и хода льда из верховьев. В Центральной России речной окунь мечет икру обыкновенно, когда вода пойдет на убыль, прежде всего в небольших речках. В полупроточных прудах, т. е. имеющих течение только весною и после сильных дождей, нерест начинается на несколько дней позднее, чем в реках, a в непроточных озерах он замедляется еще более. Таким образом, в одной и той же местности разница во времени нереста может быть более недели, иногда десятидневная. Явление это объясняется тем, что каждая порода рыбы не мечет икру прежде, чем вода достигнет известной температуры, при которой становится возможным развитие икры той или другой породы. Температура эта для разных рыб различна, и окунь, по-видимому, нерестится, когда вода достигнет 7 или 8 градусов тепла.

Вообще у нас, под Москвой, начало нереста окуня в речках и реках совпадает с началом распускания березы, а самый поздний нерест бывает в начале мая, когда лист уже вполне развернулся. Раньше окуня мечут икру многие другие рыбы: елец, щука, язь и шерешпер, только в низовьях Волги окунь, по наблюдениям Яковлева, нерестится раньше всех рыб – в марте, тотчас по вскрытии устьев от льда.

Стаи окуней покидают свои зимние становища – ямы, – как только образуются небольшие закраины, т. е. при первой прибыли воды, разбиваются на меньшие станицы и подходят к берегам. Нередко из больших рек или озер станицы эти входят в притоки, очистившиеся от льда, гуляют некоторое время по разливам этих речек, преследуя здесь мелкую рыбешку и поедая икру ельцов, щук и язей, никогда, впрочем, не подымаясь далеко вверх по течению. Такие стаи обыкновенно выметывают тут икру и возвращаются обратно в реку, когда она уже войдет в берега. Большая часть окуней в больших реках нерестится, однако, в старицах и поемных озерах, куда загоняет их половодье; при быстром спаде вод они иногда остаются здесь до следующей весны или большого паводка. В низовьях Волги большинство окуней трутся в глухих ериках и ильменях, не имеющих во время нереста (до разлива) еще сообщения с руслом, и могут выйти отсюда только много позднее. Стаи же, зазимовавшие на речных ямах и на взморье (в тех частях Каспия, где не преобладает пресная вода, окунь не живет), заходят для нерестования в первые попавшиеся ильмени и култуки, т. е. речные и морские заливы.

Численность весенних стай окуня почти всегда находится в зависимости от возраста рыбы и от ее изобилия. Наибольшими стаями мечет молодой, обыкновенно двухгодовалый, почти трехвершковый (считая от носа до конца хвоста) окунь; самые крупные особи трутся небольшими семьями. В реках, однако, весенние станицы окуней всегда гораздо малочисленнее, чем в больших проточных прудах или озерах, особенно таких, где окунь составляет чуть ли не главную породу рыб. В последних мелкий окунь нерестится огромными стадами, в несколько тысяч штук, хотя очень может быть, что эта численность стай только кажущаяся и каждая стая состоит из многих отдельных станиц, собравшихся в одно место, удобное для нереста. Иначе весьма трудно объяснить, почему в ериках и ильменях устьев Волги, где окунь также встречается во множестве, он, как свидетельствует В. Е. Яковлев, выметывает икру «не косяками, а в одиночку, отдельными парами или небольшими стайками». Это может быть справедливо только там, где окунь очень редок. По моим наблюдениям, молошников бывает значительно менее, чем икряников, но зато в росте самцов и самок не замечено никакой разницы. Кажется, крупный окунь нерестится немного позднее мелкого (на несколько дней), но не могу утверждать этого; весьма вероятно, что большие особи, зимующие в самых глубоких ямах, выходят на мелкую, более теплую воду позднее, чем мелочь, станующая ближе к берегу.

Самый нерест в реках производится почти всегда в местах, не имеющих никакого течения или только слабое, непременно там, где окуни могут найти такие предметы, о которые они могли бы тереться и тем способствовать скорейшему вытеканию икры и молок. Предметы эти различны, смотря по характеру местности. В прудах и озерах окуни трутся в старом, обломанном камыше и тростнике, на неглубоких местах, а за неимением названных растений – на оставшихся стеблях и корнях лопуха (кувшинки); в речках икра выметывается в заводях или заливах тоже на стебли водяных растений или на коряги, разный хлам, на корни подмытых водою деревьев, иногда на ветви затопленных кустарников; в больших реках окунь трется большею частию в старицах и поемных озерах, тоже в травах. Только в северных и северо-западных озерах (частью реках) с каменистым ложем окунь выметывает икру на камни, а иногда на песок. Замечено, что крупные окуни всегда трутся в более глубоких местах, чем мелкие, и всего охотнее бросают икру на старые затонувшие стебли водяных растений. Во время нереста, по тем же причинам, окуни хорошо идут в морды и верши, сплетенные из ивовых прутьев, и их легко привлечь в какое-либо место, наложив туда несколько сосенок или елочек.

Подобно большинству рыб, окуни незадолго до нереста получают более яркую окраску. Близость наступления этого времени всегда можно определить за несколько дней или неделю по более красным плавникам и резко выделяющимся полосам на спине. Окуни с созревшими половыми продуктами поэтому весьма отличаются от молодых прошлогодних и третьегоднишних окуньков, всегда более бледных и почти одноцветных. Окуньки эти в большинстве случаев массами следуют за стаями нерестующих рыб и усердно подъедают выметанную ими икру.

Самый нерест совершается относительно спокойнее, чем, например, у плотвы, ельца, леща и некоторых других карповых рыб, мечущих икру большими стадами. Нерест крупных окуней даже мало заметен, отчасти потому, что стаи их незначительны, частию потому, что они трутся на большей глубине, чем мелкие, – между глубоко засевших камышей или (в некоторых озерах) между камней. Но мелкий окунь, по крайней мере в так называемых окуневых озерах, выметывая икру большими рунами (к которым присоединяются еще большие стаи несовершеннолетних окуньков) и на мелководье, часто выпрыгивает из воды, а иногда даже собирается в озерные заливы в таком количестве, что верхние ряды, выпираемые нижними наружу, производят сильный плеск, издалека слышимый и видимый. Самым лучшим указателем нерестилища и вообще большого скопления рыбы служит, как почти всегда, присутствие чаек, гагар и другой водяной птицы.

Окунь нерестится исключительно рано утром, иногда незадолго до солнечного заката; в полдневный жар и вечером игра значительно ослабевает, стая на время редеет, а на ночь волнующаяся рыба и совсем успокаивается. Каждое руно большею частию оканчивает нерест в два, три приема, т. е. в утро и вечер или в два утра и вечер, но игра окуня всех возрастов продолжается весьма значительное время – около недели, и нерест заканчивают, по-видимому, самые крупные окуни.

Икра этой рыбы весьма многочисленна: в полуфунтовом окуне насчитывается от 200 до 300 тысяч икринок, а в крупных – гораздо более. Весьма характерную особенность икры окуня составляет то обстоятельство, что она выпускается длинными, двух-, иногда трехаршинными студенистыми лентами, в которых отдельные икринки, величиной с маковое зерно, лежат маленькими кучками (от 3–5 икринок), а каждая такая кучка заключена в особую студенистую клетку, отчего вся лента получает вид как бы узенькой сети. Эти ленты по выходе свертываются в неправильные клубки и прикрепляются обыкновенно к подводным растениям или же свободно плавают на поверхности. Некоторые немецкие авторы (Moerbe) утверждают, что самка, сопровождаемая самцом, отыскивает сучок, надломленный стебель подводного растения и прежде всего старается приклеить к этому сучку начало своей ленты, для чего некоторое время, так сказать, садится на него заднепроходным отверстием; закрепив ленту, самка начинает плавать зигзагами и выпускает свою мотушку, поливаемую молоками самца. Весьма возможно, что нерест совершается именно таким образом и попарно, но тем не менее не подлежит сомнению, что местамиокуни собираются для метания икры большими стаями. Во многих местностях России (например, на Днепре и на северо-западных озерах) рыбаки собирают на местах нереста эту икру и варят ее наподобие каши или употребляют вместо начинки для пирогов. Еще большее количество икры истребляется, конечно, водяными птицами и поедается рыбами.

Этим отчасти объясняется, почему при такой массе икринок, выбрасываемых каждою самкою, окуни местами далеко не так многочисленны, как следовало бы ожидать. Но, кроме того, икра окуня подвержена еще многим случайностям, и «урожай» молоди, едва ли не больше, чем у других рыб, зависит от атмосферных влияний – температуры и особенно ветров. Так как окунь нерестует довольно рано, на неглубоких местах и даже выпускает икру на поверхность воды, то один сильный утренник может погубить почти всю икру и полуразвившихся зародышей. Что же касается ветра, то на развитие икры он чаще имеет полезное, чем вредное, влияние, по той причине, что при тихой погоде окуневые ленты легко слипаются в комья (от 3–4 вершков в диаметре), и в таких комьях бо́льшая часть икринок, будучи лишена воздуха, загнивает и заражает здоровые зародыши. Поэтому в тихие, безветренные весны мелкого окуня нарождается несравненно менее, чем в ветреные, когда комья эти разбиваются волнами и прибоем, и по той же причине окуней бывает гораздо больше в открытых озерах и прудах, чем в таких, которые окружены лесом, хотя бы последние были гораздо кормнее первых. Однако сильные бури на больших озерах и на взморье очень вредны для размножения окуня, так как масса икры выбрасывается на песчаные косы и пологие берега и потом здесь обсыхает.

Выметав икру, стаи оголодавших окуней первое время бродят около берега на небольшой глубине и кормятся главным образом икрой других рыб, особенно икрой плотвы, которая нерестится вскоре после окуня, также земляными червями, принесенными в реку или пруд с пашен и огородов. Затем у нас, в Средней России, примерно во второй трети мая окунь разбивается на небольшие стайки и каждая станица выбирает себе известный район, которого, за редкими исключениями, не покидает все лето, т. е. ведет почти оседлый образ жизни. Численность летних стай также зависит от возраста рыбы и от местности; таким образом, самые крупные окуни встречаются в это время даже в одиночку, редко более десятка вместе; мелкие же окуни ходят десятками, а иногда, как в некоторых озерах и в нижневолжских ильменях, – сотнями. Летнее местопребывание окуня также много зависит от местности и довольно разнообразно, но вообще можно сказать, что окунь летом, за редкими исключениями, держится на средней глубине, на небольшом течении и только там, где может найти какую-нибудь защиту или, вернее, засаду. Крупные окуни всегда выбирают более глубокие и крепкие места. Можно почти принять за правило, что в стоячих или полупроточных водах окуни стоят в более глубокорастущих камышах и в других водяных растениях, преимущест