Девочка его мечты.
Глава 8. Что делать, когда никто не виноват?
Ночью Рита никак не могла заснуть.
Это называлось – муки совести. Они договорились с Дэном, что он позвонит ей, и обменялись телефонами. Если бы об этом знала Люся! В первый раз Рита так жестоко предавала свою подругу, хотя она знала, что Люся сама без памяти влюблена в этого Дэна.
«Если бы Дэн хоть чуточку меньше нравился ей! – терзалась Рита. – Тогда, возможно, все было бы по-другому. Она не стала бы ревновать, и мы остались бы друзьями. Но она же с ума по нему сходит! Вон, она и не смотрит ни на кого, даже на Первухина ей наплевать…».
– Что же делать, что же делать… – с отчаянием прошептала Рита, садясь на постели. Все в доме давно спали, и было слышно, как тикают настенные часы в кухне.
Учительница по русскому и литературе, Татьяна Ефимовна, не раз говорила, что ответы на все трудные вопросы можно найти в русской литературе. Ну, что делать или кто виноват… Рита не представляла, как именно это можно сделать. Что, стоит открыть какого-нибудь классика, и на той же странице будет тебе ответ: надо ли встречаться с парнем своей лучшей подруги или нет?
Рита села, торопливо сунула ноги в тапочки и подошла к книжному шкафу. Вот, например, первая попавшаяся книга… О чем в ней говорится? Рита открыла наугад страницу и стала читать: «Герасим шел не торопясь и не спускал Муму с веревочки. Дойдя до угла улицы, он остановился как бы в раздумье и вдруг быстрыми шагами отправился прямо к Крымскому Броду. От Крымского Брода он повернул по берегу, дошел до одного моста, где стояли две лодочки с веслами, и вскочил в одну из них вместе с Муму».
Продолжение этой печальной истории Рита прекрасно знала – Герасим утопил собачку по кличке Муму.
«Что за ерунда такая! – с отчаянием подумала Рита. – Нет, я, наверное, не ту книгу взяла».
Она вытащила следующий том: «Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела: оглянуться не успела, как зима катит в глаза…» Рита захлопнула «Басни» Крылова.
«Нет, и это не годится!» Скорее всего Татьяна Ефимовна имела в виду что-то другое, когда говорила о том, что все ответы можно найти в литературе. Надо у кого-нибудь из писателей найти похожую ситуацию и прочитать о том, что он об этом думает.
Анна Каренина бросилась под поезд. Раскольников убил старушку. Чичиков продавал мертвые души. Дубровский пошел в разбойники. Вишневый сад срубили под корень, потому что он был экономически не выгоден…
Нигде похожей ситуации Рита не могла найти, и очень скоро ее начало клонить в сон. Незаметно для себя она легла щекой на подушку и закрыла глаза, прижимая к груди толстый том Достоевского.
– …Ага! – злорадно произнес Раскольников – лохматый молодой человек, размахивающий топором. – Барышня ищет ответы на проклятые вопросы?
– Ищу, – робко сказала Рита. Она хоть и догадывалась, что ей снится сейчас сон, но немного побаивалась Раскольникова, потому что вид у него был какой-то нездоровый. – А вы знаете, что делать?
Они стояли посреди цветущего вишневого сада, и белые лепестки, кружась, падали на землю, словно снег.
Тут из-за деревьев выскочил Дубровский со шпагой в руке. Увидев, что перед Ритой стоит Раскольников и размахивает топором, он сразу кинулся в атаку:
– Не бойся, Маша, я Дубровский! – И попытался ткнуть своей шпагой Раскольникова, но тот успел вовремя увернуться. Рита была против всяких дуэлей и драк, она бросилась между ними и закричала:
– Да стойте вы! Никакая я не Маша! Я Рита…
– А-а… – разочарованно сказал Дубровский. – А вы случайно не Маша?
Он подскочил к хорошо одетой даме в шляпе и под зонтиком. Дама взвизгнула и стукнула его зонтиком по голове:
– Нахал! Что вы тут всех пугаете! Я тоже не Маша, я Анна Каренина. Кстати, господа, вы не в курсе, когда будет следующая электричка?
– Электрички отменили, – сказал Дубровский. – Санитарный день.
– Какая жалость! – вздохнула дама. – Но, господа, действительно, что же делать?
– Что, что… – презрительно сказал Раскольников. – Вот еще топоры, вот пилы. Сад большой, работы до вечера хватит… а потом на этом месте построят большую торговую ярмарку.
«Приснится же такое! – подумала Рита, шагая в школу на следующий день. – И ладно бы сон… Я ведь и наяву все время думаю о том, как бы мне не обидеть Люсю своим поступком! Может быть, мне стоит выбрать из них двоих, кто мне больше дорог – Люся или Дэн?».
У входа в школу Рита столкнулась со своей лучшей подругой.
– Ой, Ритка! – радостно взвизгнула Люся. – Как же я тебе рада! Вчера весь вечер пыталась тебе дозвониться, но тебя не было… Представляешь, мы прошли отборочный тур!!!
– Поздравляю, – растерянно сказала Рита. Люся была так рада ей, ее лицо просто светилось от счастья. И Рита поняла, что не сможет выбирать между этими двумя дорогими ей людьми – она не могла без обоих.
– Что – поздравляю? Тут одним «поздравляю» не отделаешься… ты должна дать мне сегодня алгебру списать! Потому что у меня вчера совершенно не было времени, да и настроения тоже, чтобы какими-то задачками заниматься… Ритка, мы прошли! Ты понимаешь, что это такое? Роберт Львович сказал, что это первая ступенька к славе! Ритка, а ты где вчера была? Ты Дэна-то успела предупредить?
– Успела, – пробормотала Рита. – Сказала, что ты не придешь, и пошла к тете Кларе, на квартиру. Там очень много пыли скопилось, надо было срочно листья у фикуса протереть…
– А, ясно. А что Дэн?
– Дэн? Ну, я не знаю… Я ему сказала, что ты не придешь, и ушла…
– Да это я поняла! А что он тебе в ответ-то сказал? – настаивала Люся.
– Что сказал?.. Он спасибо сказал.
– Фу, Голицына, из тебя слова клещами надо тащить! – рассердилась Люся. – Ну ладно, пошли, а то к первому уроку опоздаем.
В школе уже все знали, что ребята прошли отборочный тур, поэтому на каждом уроке учителя поздравляли Люсю и других с победой.
– Молодцы! – сказала Светлана Прокофьевна на истории. – Так держать! Чернавина, я даже не буду тебя сегодня спрашивать, хотя у меня вот тут напротив твоей фамилии в журнале точка стоит… На следующем занятии ответишь.
Люся была такой счастливой, такой гордой, словно это она за всех ребят из студии победила, что Рита не смогла ей рассказать правду. «Как же я ей скажу, что мы с Дэном вчера гуляли в парке и что он мне признался… ну, не в любви еще – но ведь почти что! Нет, я не могу… А вдруг я ей скажу, а у нее все вдохновение пропадет и она играть не сможет? Нет, лучше потом когда-нибудь…».
После уроков Рита сразу же побежала на тети-Кларину квартиру. Подходя к знакомому дому, она огляделась по сторонам – нет ли где Дэна поблизости. Она и ему не хотела говорить, что уже давно наблюдает за ним из дома напротив. «Совсем я завралась! Столько у меня секретов от всех, что прямо не знаю, как из этой ситуации выкрутиться…».
– Привет, чудик! – сказала Рита, выходя на лоджию. – Как твои дела? Смотри, солнышко светит, весна… ты обязательно должен зацвести!
Чудик стоял в своей кадке, равнодушный ко всему тому, что творилось за окном.
– Ты же хороший цветок – порадуй меня и тетю Клару, ведь она скоро приедет! А, знаю, ты скучаешь по ней… Но я же тоже неплохо за тобой ухаживаю!
Вечером Рите позвонил Дэн. Раньше Рита не представляла, о чем можно говорить с парнем. С подругой, это ясно – обсуждать других подруг, модные тенденции, мечты и одноклассников. Кто на кого посмотрел, кто что сказал…
А какие могут быть общие темы с лицом мужского пола?! На модные тенденции им наплевать (в самом деле, не будешь же два часа обсуждать с парнем джинсы-стрейч или прочность колготок в сеточку?!), мечтают они непонятно о чем, и вообще… У Риты уже был печальный опыт с Кешей Рябининым, когда тот ее провожал домой в гробовом молчании.
Но с Дэном все было по-другому. С ним было весело и интересно. Самое странное, что говорили они вроде бы ни о чем – так, какие-то пустяки обсуждали, первое, что приходило в голову. Но вместе с тем было какое-то ощущение радости и счастья, которое осталось в душе после этой беседы.
Несколько раз они встречались, хотя у обоих всегда не хватало времени.
– Дэн, а каково взрослым? – как-то раз удивилась Рита. – Они же работают целый день! И им еще надо в магазины ходить, уроки у детей проверять, делать ремонт и еще много чего…
– Ты не хочешь взрослеть? – спросил Дэн.
– Совсем не хочу. И еще у меня в голове все время одна песенка вертится…
– Какая?
– Ну, ты ее наверняка знаешь: «Куда уходит детство…» Нет, правда, куда оно девается?
– Наверное, оно просто проходит, как корь или там ветрянка! – засмеялся Дэн.
– Вот Люська, наоборот, ужасно хочет повзрослеть, она говорит, что ей все надоело – и школа, и дом, и Павлик, за которым все время приходится смотреть. Она хочет поступить в театральное и жить отдельно от родителей, которые замучили всякими нравоучениями. Да, кстати… – вдруг сникла Рита.
– Что?
– Ты сказал Люсе?
– О нас? – тоже помрачнел Дэн. – Черт… Нет. Я уже ей целую неделю не звонил. Сегодня позвоню и скажу…
– Не надо, – подумав, покачала головой Рита. – Я сама должна ей обо всем рассказать. Завтра же. Приду на репетицию, а после нее, когда мы пойдем домой…
– Ты уверена, что именно ты должна это сделать?
– Уверена. Знаешь, Дэн, мы уже с ней тысячу лет дружим. Я должна это сказать, глядя ей прямо в глаза…
Рита приняла это решение, такое непростое для нее. Люся, конечно, обидится. Расстроится и разозлится. «Ах, ты встречаешься с Дэном за моей спиной?!» Но как смягчить удар? Какие слова найти, чтобы Люся все-таки поняла ее…
На следующий день была репетиция в школьном театре. Все уже было готово для финального выступления, и ребята репетировали в сценических костюмах. Первухин был скорее похож на воина-крестоносца, чем на Ромео.
А Роберт Львович нервничал больше обычного и орал на всех подряд.
– Ужас, как стал придираться! – пожаловалась Люся Рите перед репетицией. – И это ему не так, и то не эдак…
– Ну, ничего, репетиции скоро закончатся, вы победите в финале… – попыталась утешить ее Рита. У самой Риты сердце тоже было не на месте – ведь именно сегодня она собиралась сообщить подруге, что встречается с Дэном.
– Ладно, я побежала на сцену…
– Первухин, сними этот дурацкий шлем! – заорал Роберт Львович, который во время репетиций всегда сидел на первом ряду. – У Ромео не было шлема… Ты бы еще самовар на голову нацепил!
– Мне его в костюмерной выдали… – мрачно пробубнил Первухин.
– Ну так сдай его обратно. Попроси что-нибудь вроде бархатного берета с пером – и то больше достоверности будет! Филипчук, а что ты надела?
– Это сарафан, Роберт Львович… – покраснела Оксана.
– Никуда не годится! Что это за узоры на нем такие – пальмы, обезьяны, ананасы… Запомни, дело происходит в Италии в Средние века, тогда люди скромнее одевались!
– Это мне бабушка из Турции привезла, – сообщила Оксана Филипчук.
– Отдай обратно бабушке, – сурово отрезал руководитель студии. – В костюмерной должно быть платье няни Татьяны Лариной из «Евгения Онегина», которого мы ставили в позапрошлом году, оно и то больше подойдет. Запомни – ты кормилица Джульетты, почтенная пожилая женщина, а не какая-то там туристка из Турции…
– Ладно, Роберт Львович…
– Самый удачный наряд у Джульетты. Чернавина, ты молодец – точно уловила ту эпоху!
Люся со сцены кокетливо подмигнула Рите – знай, мол, наших. Действительно, на сцене она выглядела лучше всех – настоящая, прирожденная актриса. «Я бы так не смогла!» – вздохнула Рита, которая не чувствовала за собой никаких особых талантов.
– Ладно, репетируем сцену в комнате Джульетты… – провозгласил Роберт Львович. – Первухин, начинай.
Первухин вышел тяжелыми шагами к краю сцены и, раскинув руки, громко и торжественно произнес:
– «Я буду посылать с чужбины вести!».
– «Увидимся когда-нибудь мы снова?» – нежным голосом произнесла Люся, подбегая к нему.
– «Наверное. А муки эти все послужат нам потом воспоминаньем», – мрачно прогудел Первухин в ответ, глядя с тоской на Люсю.
– «О боже, у меня недобрый глаз! Ты показался мне отсюда, сверху, опущенным на гробовое дно и, если верить глазу, страшно бледным», – заломила Люся руки, наклоняясь назад, словно ее настиг приступ ревматизма.
«Как она хорошо играет!» – чуть не заплакала от избытка чувств Рита, наблюдая за своей подругой.
– «Печаль нас пожирает, и она пьет нашу кровь. Ты тоже ведь бледна. Прощай, прощай!».
Актеры закончили этот отрывок и замолчали, выжидательно глядя на Роберта Львовича. Тот долго смотрел на своих подопечных, а потом закричал, схватившись за голову:
– Не верю! Не ве-рю!..
Рита покосилась на Павлика, который, как всегда, спал в соседнем кресле в то время, пока его сестра участвовала в спектакле. Но нет, Павлик спокойно продолжал спать, не обращая внимания на то, что творилось в другом конце зала. Никакие вопли не могли его разбудить.
– Не верю! – продолжал рвать и метать Роберт Львович. – Ну кто так играет, кто так играет!
«Что это он? – удивленно подумала Рита. – Вроде бы все нормально…».
– А что такого? – басом спросил Первухин.
– Как что? – принялся объяснять руководитель. – Это же одна из главных сцен! Ромео удаляется в изгнание и оставляет Джульетту. У обоих предчувствие, что они друг друга никогда больше не увидят – и, как выясняется позже, предчувствия их не обманывают. Мало заламывать руки и пищать страдальческим голосом, надо показать настоящую трагедию!
– Роберт Львович, а мы что, мы эту трагедию и показываем! – запротестовал Первухин.
– Нет, никуда не годится. И ты, Чернавина… хоть бабушка у тебя была известной актрисой, но не все решают гены. Ты как на Первухина смотришь? Как на кирпичную стену! А на самом деле ты должна глядеть на него как на человека, которого любишь больше жизни. Ну-ка, еще раз взгляни на Первухина… Нет, не годится.
Люся и в самом деле не испытывала никаких чувств к своему партнеру.
– Мы должны пройти в финал! – нервно воскликнул Роберт Львович. – То, что мы удачно прошли отборочный тур, еще ни о чем не говорит. Вспомните, с какими сильными противниками нам предстоит бороться… Взять хоть математическую школу имени Ковалевской – они там ставят «Гамлета». Очень сильный актерский состав! А лицей номер восемь? Там все участники снимались в детских передачах, они настоящие профессионалы!
Первухин уныло почесал затылок, отчего шлем его с грохотом упал на пол. Все нервно вздрогнули.
– Вот что… – Роберт Львович сердито огляделся. – Любой зритель вам может дать сто очков вперед. Как тебя там, Голицына… Поди-ка сюда!
Рита страшно перепугалась. Чего от нее хочет грозный руководитель студии? Она медленно побрела к сцене.
– Ты уже который раз здесь присутствуешь – попробуй нам что-нибудь почитать. Любой монолог Джульетты.
– Роберт Львович, но она слов не знает! – вступилась за свою подругу Люся.
– Нет, знаю… – пробормотала смущенная Рита. – Ну и что с того? Все равно я ничего не умею…
– Смелее! – топнул ногой руководитель студии. – Так, ребята, а мы слушаем Голицыну и пытаемся осознать свои собственные ошибки.
– Не бойся, Ритуля! – ласково шепнула Люся. – Правда, прочитай что-нибудь – так он скорее отвяжется.
Наклонив голову, Рита стала подниматься по ступеням на сцену и чуть не упала, споткнувшись. Миркин захихикал, но тут же замолчал под грозным взглядом Первухина. Первухин никому не позволял обижать не только Люсю Чернавину, но и ее подруг.
Рита встала у края сцены и посмотрела в зрительный зал. Она даже не подозревала, что он такой огромный! На задних рядах сидели несколько любопытствующих старшеклассников и Татьяна Ефимовна со Светланой Прокофьевной. В общем, не так много свидетелей ее позора…
– Смелее, Голицына! – повторил Роберт Львович. И Рита неожиданно увидела, что он вовсе не злой, а какой-то… она даже не могла определить какой именно, она чувствовала только, что он не собирается над ней смеяться. Даже более того – он хочет проверить ее, Риту, на что она способна. И Рите вдруг стало жутко и… интересно. Люся с сочувствием смотрела на нее.
– «Мне не подвластно то, чем я владею…» – дрожащим голосом произнесла Рита слова монолога, который не раз повторяла при ней Люся. И в этот момент ей показалось, что зал полон зрителями и все, затаив дыхание, слушают ее. – «Моя любовь без дна, а доброта – как ширь морская. Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче…».
Рита вдруг забыла, что она – Рита, она теперь была Джульеттой. А рядом на сцене, перед ней, стоял Ромео. Ромео, очень похожий на Дэна. То есть это, конечно, был Первухин, но Рита видела перед собой Дэна. Она протянула к нему руки и дрожащим, проникновенным голосом прошептала:
– «Меня зовут. Я ухожу. Прощай. Прости, не забывай. Я, может быть, вернусь еще… Хотя постой-ка!».
Она читала и читала, словно под гипнозом, а потом вдруг остановилась и, страшно смутившись, посмотрела на Роберта Львовича. У него было такое лицо… ну, как будто он увидел привидение. «Так я и знала – опозорилась!» – с раскаянием подумала Рита.
– Гениально… – вдруг прошептал Роберт Львович. – Ребята, вы слышали? Ге-ни-ально… Голицына, черт возьми, почему ты до сих пор не записалась к нам в студию?!
Ребята в зале тоже стояли ошеломленные, а у Саши Миркина был широко открыт рот. Первухин непрерывно почесывал затылок, озадаченно поглядывая на Риту, а Люся… А Люся, кажется, была неприятно поражена тем, что кто-то осмелился лучше нее прочитать монолог Джульетты. Во всяком случае, лицо у нее было удивленное и кислое, словно она только что разжевала лимон.
– Голицына, да ты талантище! – продолжил Роберт Львович. – У тебя прирожденный дар! Я прямо даже не знаю, что теперь делать… – И он растерянно посмотрел на Люсю, которая, как выяснилось, была не самой лучшей Джульеттой.
Рита, наклонив голову, быстро сбежала со сцены. Она сама не понимала, почему у нее так хорошо получилось прочитать этот монолог. Может быть, потому, что на месте Первухина она представила Дэна, как будто это ему она признавалась в любви?..
На этом репетиция была закончена.
Люся, таща за собой Павлика, догнала у выхода Риту.
– Голицына, стой! Ты куда без меня?..
– А? Что? – растерянно обернулась Рита. – А, Люся, это ты…
– Я, кто ж еще!
Вместе они пошли домой. Рита молчала, а Люся шла рядом, пытливо поглядывая на свою подругу.
– Ну, Ритка, я от тебя этого не ожидала… – наконец, не выдержав, протянула Люся.
– Чего не ожидала? – вздрогнула Рита.
– Что ты мою роль отнимешь, – произнесла Люся каким-то странным голосом, и непонятно было – то ли шутит она, то ли говорит всерьез.
– Люсенька! Да ничего я у тебя не отнимала! Нужна мне эта роль, как собаке пятая нога… Да я больше вообще никогда на ваши репетиции не приду!
– Голицына, признайся, – вдруг с любопытством спросила Люся. – Ты что, где-нибудь занималась? Или репетировала тайком? У тебя случайно нет среди знакомых преподавателей актерского мастерства?
– Да нет у меня никаких знакомых, и не репетировала я вовсе… – с досадой произнесла Рита. – Я просто слова запомнила – ведь сколько раз я слушала, как ты читаешь роль Джульетты. У меня случайно получилось, честное слово!
– Ну-ну… – с сомнением пробормотала Люся. – Павлик, да не отставай, где ты там плетешься!
Люся, казалось, все свое раздражение пыталась выплеснуть на брата. Момент был не самый подходящий, но откладывать этот разговор не имело смысла. Надо было сейчас во всем признаться Люсе, а не потом – когда, может быть, Люся случайно увидит ее, Риту, вместе с Дэном.
– Люсенька… – нерешительно произнесла Рита. – Я сейчас скажу тебе одну вещь, ты только не удивляйся…
– Какую еще вещь? – недовольно спросила Люся, которая все еще не пришла в себя после сегодняшней репетиции. – Голицына, да не мямли ты, говори толком!
– Люся, это касается меня и Дэна.
– Кого? – с недоумением произнесла Люся, и ее светлые глаза широко раскрылись. – Тебя и Дэна?