Виртуальный ангел.

Глава 7. Снежный амур.

Ученики и учителя перед каникулами пребывали в хорошем настроении. Кабинеты, коридоры, зоны отдыха украшали воздушными шарами, на нитках развешивали блестящий дождик, самодельные гирлянды, которые на уроках труда склеивали из разноцветной бумаги второклашки. На узорчатых от мороза окнах лепили самодельные снежинки из фольги, елочки из картона, вырезали из бумаги буквы «С Новым годом». Праздник чувствовался в каждом уголке школы.

Карина вошла в актовый зал и села на свободное кресло с самого края. Зал почти заполнился, ребята шумели, обессиленные учителя пытались их успокаивать, но шум только нарастал. Ученики требовали представление.

Наконец на сцену, одетый в белый праздничный костюм, вышел директор. Он сказал длинную витиеватую речь, посвященную двадцатилетию школы, и объявил о начале спектакля.

Роль папы Карло играл не кто иной, как Рихард Петрович. Обэжэшник играл убедительно, заметно лучше многих.

Буратино у Захара получился каким-то скучным. Его реплики не вызывали смеха, а движения выглядели механическими, точно он все время боялся оступиться и упасть.

Когда под маской Дуремара многие узнали географичку, по залу прокатилась волна смеха.

Лиса Алиса, несмотря на вялость во время репетиций, играла ярко и достоверно. Мальчишка с собачьим хвостом визгливо лаял, а один раз незапланированно чихнул, получилось тоже визгливо.

Кот Базилио трижды забывал свои реплики и подглядывал в бумажку.

Мальвина с Пьеро стали гвоздем программы, им хлопали громче всех. А когда Рома припал на колено перед Светой, кто-то из зала даже свистел.

Саша Колотушкин под конец спектакля наступил на свою бороду и отодрал ее от подбородка. Пока занавес опускался, парень тщетно пытался приделать ее на место, но у него ничего не получилось.

Карина слышала, как презрительно засмеялась в первом ряду Галя Решеткина, и снова задумалась о последней записи в своем дневнике. С момента ее создания прошло три дня, но чуда не произошло, ребята по-прежнему обходили друг друга стороной, а в туалете не появилось никаких надписей.

«Размечталась, – корила себя девочка, – да кто бы мне в здравом уме доверил скреплять чужие сердца? Смешно».

После спектакля пел хор третьеклассников, за ними выступали фокусники из седьмого класса, и под конец на сцене появился директор, переодетый в костюм Деда Мороза. Михаил Гаврилович зачитал список лучших учеников школы и по очереди пригласил каждого из них на сцену, где вручил подарки.

– Нужна мне эта тупая книга, – проталкиваясь к выходу из актового зала, громко говорила Галя Решеткина, не получившая в этом году от Деда Мороза подарок.

– Нормальная книжка, – возразила девочка с высоким хвостом из параллельного класса.

Галя вызывающе посмотрела на нее.

– Как раз для таких пугал, как ты!

– Ну чего они там еле выползают?! – разозлилась Света, стаскивая с головы парик.

– На себя посмотри! – ответила Гале девочка с хвостом.

– Смотрела! – фыркнула Решеткина и прибавила: – Очень собой довольна!

Карина стояла, зажатая между Колотушкиным с одной стороны и Захаром с другой. Позади о чем-то тихо шептались Люся с Женей – этим двоим вообще ни до кого не было дела.

– Посмотри еще раз! – посоветовала девчонка.

Галя резко обернулась.

– Я тебе сейчас посмотрю между глаз, так посмотрю, мало не покажется!

Неожиданно вмешался Колотушкин:

– Тебе делать нечего, чего ко всем цепляешься?

Решеткина хищно прищурилась.

– Тут что-то вякнула толстая крыса или я ошиблась? – Галя глянула на подругу. – Свет, ты слышала?

Света засмеялась и, обмахиваясь париком, пропела:

– Карабас-Барабас, крыса неуклюжая!

– Во-во, – закивала Решеткина, – весь спектакль испортил!

Саша покраснел и отвернулся.

«Какая там любовь, – с грустью подумала Карина, тайком разглядывая злое лицо Гали, – да она его терпеть не может!».

После актового зала 9-й «А» собрался в кабинете химии, где классная руководительница назначила собрание.

Корнелия Валерьевна похвалила тех, кто играл в спектакле, объявила день и время новогодней дискотеки, а когда стала раздавать дневники с четвертными оценками, спохватилась:

– А где же наш Колотушкин? Был ведь, точно был, видела его десять минут назад!

– А он домой ушел! – выкрикнул Женя.

– Ага, – поддержал Рома, – плакать маменьке в жилетку побежал.

Классная непонимающе уставилась на мальчиков и помахала дневником Колотушкина.

– Так кто передаст?

Корнелия Валерьевна не любила вникать в дела своих учеников, ей было достаточно знать, что все они живы, выучили ее биологию и подтянули хвосты по другим предметам.

Под конец классного часа в дверь постучали и вошла завуч. Она подозвала к себе Корнелию Валерьевну и что-то ей сказала, после чего классная руководительница указала на Галю Решеткину.

– Галя, пройди, пожалуйста, с Людмилой Борисовной.

Решеткина ушла, а весь класс уже спустя пару минут отпустили домой.

– Карина, стой! – окликнула Люся. – Я с тобой сегодня домой иду, – сообщила подружка.

– А Женя?

Люся беспечно улыбнулась.

– Он с Захаром пойдет куда-то там за деталями для компа. Мы вечером встречаемся.

Они прошли по длинному коридору, и Люся остановилась возле туалета.

– Погодь, я быстро!

Подружка забежала в туалет, но тут же выскочила с вытаращенными глазами.

– Ты чего? – испугалась Карина.

– Та-а-ам!!! – указала Люся на приоткрытую дверь.

– Что там?

– Там Галька и этот, ну как...как... Колотушкин! Они вместе! Приколись?!

Карина сильнее сжала лямки рюкзака и внезапно охрипшим голосом просипела:

– А что они делают?

– Не знаю, я не успела посмотреть... я... – Люся изумленно открыла рот. – Ты чего делаешь? Ты куда? С ума сошла!

Карина ее не слушала. Она подошла к двери, дернула за ручку и вошла в полутемный туалет. Галя, подбоченившись, стояла в проходе, а Колотушкин...

Карина шумно выдохнула, и только тогда ребята ее заметили. Они синхронно повернули головы, и прежде, чем Решеткина что-то успела сказать, Карина громко и отрывисто рассмеялась.

На стене над раковинами во всю стену красовалась надпись: «Галя Решеткина из 9-го „А“ ДУРА!».

– Чего ржешь? – прошипела одноклассница, делая к ней шаг.

Карина попятилась. Объяснить свой смех она не могла, не то чтобы Гале, даже себе самой. Ее фантазии сбылись, как ей и хотелось, но что делать дальше, девочка не представляла.

«Быть не может! Да как же так?! Невозможно», – бесился какой-то чертенок внутри.

– Пошла отсюда! – приказала Галя.

– Да уж, Алмазова, ты очень вовремя, – проворчал Колотушкин, водя по стене тряпкой.

Карина бросила последний взгляд на придуманную ею фразу и выбежала из туалета.

Люси не было ни на скамейках дальше по коридору, ни в раздевалке, ни у школы.

«Побоялась сердить Галю», – поняла Карина, но не огорчилась, как обычно, и не обиделась. Ей столько всего предстояло обдумать, подружка бы только отвлекла разговорами.

На улице стояла плюсовая температура: растаял снег, рытвины на асфальте заполнились талой водой, а кустики и деревья были покрыты бисером капель. Длинноногие вороны с интеллигентным видом скакали по мусорным бачкам и каркали на прохожих.

– Я колдунья, – негромко сказала себе девочка и засмеялась от того, как глупо это прозвучало.

Она чувствовала себя, словно ее назначили президентом страны или прилетала крестная фея и подарила ей волшебную палочку.

«Разве можно наделять одного человека такой безграничной властью? Или границы все-таки существуют? Почему я? Не та ли это особенная миссия, о которой я столько мечтала?».

Карина вошла в свой двор и заметила на скамейке возле ели старика со второго этажа.

– Здравствуйте!

Сосед не обернулся.

«Может, не понял, что это ему?».

Она перешагнула невысокую оградку и сказала громче:

– Здравствуйте!

Дедок и тогда не обернулся, он смотрел на свои руки, сложенные на коленях.

– А с соседями принято здороваться! – в сердцах крикнула Карина.

Старик и на этот раз не отреагировал сразу, но все-таки поднял голову и посмотрел на нее.

Она продолжала стоять и ждать, пока он что-нибудь скажет, а он смотрел на нее и молчал. Когда уже казалось, что приветствия не последует, старик поднял руки и что-то ей показал. Карина подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть. Он снова проделал руками возле лица странные движения, и тогда до нее дошло: «Да он же глухонемой!» Это открытие так ее поразило, что от изумления она не могла сдвинуться с места. Столько лет прожить в одном доме с человеком и не догадаться о его недуге было просто немыслимым.

Карина сделала над собой усилие, подошла к скамейке и опустилась рядом со стариком.

– Простите, я не знала, – промолвила она и, спохватившись, что он ее не слышит, зажала себе ладонями рот.

Он повернул к ней седую голову в синей шапке-петушке, мягко улыбнулся и потрепал по коленке. Затем вынул из кармана блокнотик и огрызок карандаша, которым написал на клетчатой бумаге: «Здравствуй, Кариночка».

«Он знает мое имя...» – Карина стыдливо опустила глаза, потому что поняла – он-то знает, а она его – нет. Не знает и никогда не знала.

Старик точно мысли ее прочитал, положил блокнотик на коленку и вывел свое имя: «Геннадий Ларионович».

Она взяла у него блокнот и аккуратно написала: «Здравствуйте! Простите меня, я не догадалась, что вы не слышите». Карина подумала и приписала: «Мне казалось, вы просто меня не замечаете».

Он прочитал и с улыбкой склонил голову над блокнотом.

«А может быть, многого не замечаешь ты сама?».

«Да», – без раздумий согласилась она. Стало стыдно. Из-за вечных обид и привычного ощущения собственной ненужности она ни разу не задумалась, что кому-то может не хватать ее собственного внимания. Пробегала мимо, кидала стандартное: «Здравствуйте» – и неслась дальше, возмущаясь невоспитанностью и равнодушием людей. Оказалось, все не так, как выглядит, и совсем не так, как проще всего подумать.

Карина блуждала взглядом по серым остаткам снега вдоль заборчика, по грязи возле скамейки, по старому пальто сидящего рядом старика, и на душе было тяжело, точно огромный холодный валун навалился.

Геннадий Ларионович написал что-то в блокнотике, передал ей и поднялся.

– Уходите? – спохватилась Карина.

Он кивнул и потихоньку пошел к подъезду, а она открыла блокнот.

«С наступающим, Кариночка», – писал старик.

Домой Карина вернулась в начале шестого. После обеда она включила ноутбук, как всегда, первым делом зашла на сайт дневников, и среди десятка комментариев ей пришло личное сообщение.

Карина посмотрела на часы в углу экрана и вскочила со стула. Было ровно 18:18.

«Опоздала», – поняла она, но все равно начала носиться по комнате и одеваться.

– Ты куда, Кариша? – удивилась бабушка, когда увидела, как она остервенело пихает кулак в рукав куртки.

– Мне нужно, я скоро! – прокричала Карина, выбегая за порог.

Она прошпарила по лужам на площади и ни разу не остановилось перевести дыхание, пока не добежала до торгового центра. Повсюду стояли машины, люди неслись в магазины перед праздником, как снежная лавина с горы.

Карина огляделась в поисках кого-то похожего на Black Night. Она не знала, как выглядит Наташа, но с самого первого комментария девчонки почему-то думала, что узнает ее из тысячи.

Сколько ни крутилась на месте, среди десятка лиц не могла найти хотя бы кого-то, отдаленно напоминающего образ, который нарисовало ее воображение.

Карина хотела подойти к входу в торговый комплекс, но одна нога зацепилась за ступеньку, девочка растянулась на лестнице и на животе съехала с покатых ступенек вниз. Носки сапог угодили прямо в лужу, разлившуюся у лестницы, а светло-голубые перчатки, шарф собрали на себя толстый слой грязи.

– Елки зеленые! – воскликнул толстяк, наступив длинноносым ботинком на рукав ее белоснежной куртки. – Аккуратнее же надо!

Карина почувствовала, как кто-то схватил ее за воротник, потянул вверх и поставил на ноги. Она стащила с рук грязные перчатки, поправила съехавшую на глаза шапку и обернулась, чтобы поблагодарить за помощь, но «спасибо» не сорвалось с языка. Перед ней стоял молодой человек и приветливо улыбался.

«Зеленые», – подумала она, зачарованно глядя в его глаза.

– Как ты? – участливо спросила рыжеволосая девушка.

«И у нее зеленые», – с восторгом отметила Карина и разулыбалась. Она точно родственников встретила, такой родной была для нее эта пара. Молодой человек с девушкой весело переглянулись и в один голос сказали:

– С наступающим!

– С наступающим! – как эхо повторила она и, глядя им вслед, прошептала: – Счастья вам!

До нее донеслось, как девушка спросила у друга:

– Помнишь ее?

– Девочка с голубыми волосами из окна, – ответил молодой человек, – конечно, помню.

И они обернулись.

Прежде Карина никогда не сталкивалась с ними вот так – нос к носу. Множество раз видела из окна и могла только представлять, какие они вблизи.

«Хорошие», – решила девочка, продолжая смотреть на стеклянные двери, за которыми скрылась любимая парочка. Ей всегда становилось легко и приятно на душе при виде них, и даже сейчас, грязная, усталая, она шла домой с хорошим настроением. И единственное, что ее огорчало, – это неудавшаяся встреча с Black Night.

«Вряд ли она согласится еще раз со мной встретиться».

Карина не ошиблась на этот счет. Отправленное Наташе письмо с извинениями осталось без ответа. Black Night находилась он-лайн, но ее проигнорировала.

К последнему посту про Галю с Сашей появилось много восторженных комментариев от постоянных читательниц и еще один, от незнакомой ей девочки, но на самую первую запись в дневнике.

Карина вспомнила случай в туалете, когда одноклассницы угрожали выбить ей зубы. Стало не по себе. Даже представлять не хотелось, что сделали бы Света с Галей, увидь они этот дневник. Особенно реакция вспыльчивой Решеткиной ее пугала. Оставалось надеяться, что влюбленность в Колотушкина смягчит Галин характер и отвлечет от всего остального.

Дневник Дикой Кошки показался ей смутно знакомым. Когда-то давно она его уже читала.

Карина поискала фотки и на пятой странице наткнулась на две фотографии хозяйки дневника. Ею оказалась девочка из параллельного 9-го «Б», длинноволосая блондинка Катя Лопухова, которая частенько захаживала к ним в класс под видом поболтать с девчонками. На самом же деле Дикая Кошка еще с седьмого класса вздыхала по Игорю Жорову – бессменному отличнику их школы, победителю всевозможных олимпиад и конкурсов.

«Сегодня мы столкнулись в коридоре, – писала в своем дневнике Дикая Кошка. – Он на меня посмотрел! Я думала, скажет «привет», но он, как всегда, прошел мимо».

Девчонка много писала о своей неразделенной любви к Игорю, саму себя убеждала, что пора «забить», грозилась влюбиться в другого... но не проходило трех-четырех дней, как в записях снова начинало фигурировать заветное имя.

Карина некоторое время читала излияния Лопуховой, затем вошла в свой дневник и решительно щелкнула по ссылке «Новая запись».